Непонятные находки

Живка

Проводила-таки Лага Ясеня до пузыря-капсулы. Запечатала смолой, свою метку поставила - два указательных пальца домиком. Двинулась на мостик. Теперь одна и за пилота, и за механика, если можно так назвать лекаря живого космического корабля. Бежала тихонько, чтоб не заметили, ловко уклонялась от столкновения с горшками светящихся растений. Рукой вела по ребристой стенке коридора.

Вдруг рука наткнулась на что-то твердое, выпирающее из-под коричнево-розовых разводов внутренностей корабля. На ходу Лажка ощупала новообразование, покачала головой: необходимо будет сделать операцию, вытащить. Камень, наверное, попал когда-то. Надо будет посмотреть. Но не сейчас. Хватятся ее, спросят: почему припозднилась. Вот стыдобушка!..

В лабиринте коридоров приглушенно гудели голоса. Лага прислушалась: не о ней ли говорят. Храмовая привычка! Наверняка, Отрада с Живкой сплетничают про нее. Точно! Теперь торопиться некуда. Лага проверила состояние стенок. Влажность чуть повышена. И запах не очень - морошкой несет. Надо будет впрыснуть кораблю микстурки, подумала девушка и свернула к задней части корабля, где содержались зародыши земной фауны.

Жены братьев занимались обходом хранилищ, проверяли покровы шестигранников, поднимали, поворачивали гроздья, рассматривали. Лага знала, что мамаши Цветоши с ними нет, готовит ужин.

- Слышала, Лажка нарушила Ноев запрет? - донеслось до нее.

Говорила Живушка.

- А я ее не осуждаю, - отозвалась низкозвучная Отрада, - сама бы нарушила. Но отвечать придется... А что ты слыхала?

- Случайно, знаешь, прохожу мимо их каюты и вдруг оттуда - ахи-охи вовсю!.. Вот же!.. Почему и нам так не перепало? Сиди тут целую смену - сколько месяцев? Полгода? Иссохнешь, умрешь от тоски! А она, небось, сейчас летает!

- Живка, прекрати. "Мимо проходила". Знаю, как ты проходишь... А я ведь предлагала тебе. В любой момент могу ублажить, только попроси, сестра!

- Фу! Дура. Никогда!.. С ума ты сошла?

- Не сошла, а научилась у Лажки, - сурово отрезала Отрада. - Я не виновата, что у меня кровь горячая. Не могу я ждать, пока муж соизволит. Он никогда не торопится. Любит помучить.

- Так проблемы у тебя, а не у меня. Давай спросим у нашего психолога, как быть! А Лажку надо наказать. За разврат, - отозвалась Живка.

Лагу бросило в краску. Она не ожидала, что ее тайну так быстро раскроют.

- Где ты психолога возьмешь в космосе? - поинтересовалась Отрада.

- Цветоша - не психолог тебе?

- У свекрови спрашивать?

- А у кого еще? На всей Земле больше никого.

Лага вышла из укрытия. Улыбнулась виновато.

- Девы, ой, не говорите, что я нарушила запрет, а? Пожа-а-луйста. Нам еще вместе жить. Когда-нить и я вас прикрою. Лады, девчонки?

Запиликало радио: Цветоша звала ужинать.

- Девы, ладно ли? - настаивала Лагушка.

Живка поджала тонкие губы. Отрада обняла обеих, прижалась могучей грудью, целовала дев, бормотала:

- Мир, Живка?..

- Не ладно, - голос Живки дрогнул, - я теперь буду мучиться. Я правило не собираюсь нарушать, как ты.

- Хорошо, давай, ты после общего Разрешения войдешь к мужу первая. Я денек подожду. Честное слово, не обману. Приоритет корабельного зачатия за тобой будет, Царь-Лягушку ты первая разбудишь.

- Если ты первая не разбудила.

- Нет, что ты, мы с Яськой только чуть-чуть, почти не...

Живка взмахнула черными косами, вздернула нос:

- Слышать не хочу. Глупости. Как я проверю?.. Уж лучше - никаких сделок, Лага. Пусть все останется, как есть.

- Вот как, - обозлилась Лажка, - а если я на тебя чего-нибудь накопаю, чистюля?..

- Девчата, кончайте, - забеспокоилась Отрада.

Живка с притворной заботливостью поправила Лажкины растрепанные волосы:

- Что ты так раздражаешься, жрица, профессионалка ты наша, - насмешливо сощурилась она.

Лажка перехватила руку, заскрипела зубами. С размаха дернула ладонь Живки вниз и убежала на мостик. Неслась мимо серовато-розовых губчатых легких корабля, мимо мерно бухающей сердечной части, мимо трубчатой лестницы - спуска в рот лягушачий, и глотала слезы. С разбега вцепилась в кресло второго пилота. Расплакалась. Чтобы успокоиться, села, отдышалась. Заставила себя вспомнить последние минуты, проведенные в объятиях мужа. Пусть завидуют, им и не снилось... Лага надела на зеленый комбинезон свой лиловый кушак, забытый здесь Ясенем, повертелась перед отражением в темном иллюминаторе. Глаза ее сияли. Хороша дева Лажечка!

За окном мягко светилась пушистая Земля. Огромный контур уже начал оперяться ресницами солнечных лучей.

"Назову дочку Синеглазкой. Синеглазка Ясенева. Красиво! А мальчика - Рыжиком. Буду одевать их в самые разноцветные одежды. А то вокруг и так весь мир зеленый", - подумала Лага и счастливо рассмеялась.

"Хорошо, что мой Яська всегда готов любить меня", - Лагушка совсем успокоилась. Вызвала в памяти эпизод, как муж выручал ее у родного отца...

Лага

В темницу отвели. Темень непроглядная, ни окошечка. Сидит Ясень, тоскует. Через время зареванную Лагу привели, толкнули к мужу - надоела, кричавши.

Сидели-сидели, тревожились-беспокоились, да друг на дружку и полезли. Чего еще делать! В темноте интересно, на сене весело, хоть и колко.

Слышат: возня у замочной сважины, шпионов полно, все с копьями наперевес. Чуток времени прошло - открывают. Входит папаня Харей.

- Молодец! - говорит. - Сказывают соседи, женку свою третий час трясешь! От это по-нашему. Это мне ндравится. Подходящий зятек.

- Отпусти, тестюшка, - взмолился Ясень, - проси что хочешь! Завтра потоп будет, неужели без нас-то уплывут!

- От дурачина ты, простофиля. Сам я хотел отпустить, а теперь - как? Дурь из тебя и баба не выбила. Ну сам подумай, зятек: откуда вода придет? Море далеко, небо высоко.

- Уж откуда - не знаю, неученый я, а только - придет, раз батюшка сто лет назад об этом сказывал. Он самый старый в округе, наимудрейший. Неужто не убедились сами?

- Вот посмотрим, уплывут без тебя аль нет. Будете тут сидеть, пока тонуть не станем, тогда вместе с вами и мы, чай, спасемся на небо!

Рыгочет, соседушки за ним.

Еще больше заунывал Ясень: никогда никто в потоп не верит, даже удивительно. Не успел как следует расстроиться - еду несут. Поел, зелья выпил, хорошо стало. Авось пронесет! Боженька устроит! Кто-нибудь придет и откроет темницу, успеют добежать. А сейчас их дело молодое - тренироваться, плодиться-размножаться.

Под утро только и заснули.

Не успели разоспаться - Бог уж человека послал. Да не кого-нибудь - матушку Лаженькину родную!

- Я вам все запоры пооткрывала, бегите, детки, а я не пойду провожать, заметят.

Лага плачет, хламиду через голову натягивает:

- С нами, мамаша, пошли! Погибнете ни за что! Неужто не верите, что потоп будет?

- Верить-то, может, я и верю, а только отца твоего, детишек малых не оставлю. Так что благослови вас Бог, бегите, дети.

Обняла, расцеловала обоих, дала по дерюжке - "дождь начинается", толкнула в спины. Так в одной хламиде и побежали, без верхнего, едва прикрывшись.

Через сутки добрались, грязные, мокрые - прибились к Большой Лягухе, упали от усталости. Дождь-то сильный пошел, все сильней! Тучи собрались черные, молнии слепят, земля сотрясается!..

Батюшка у входа сидел, все высматривал. Поскорей их к мамке. Мама Цветоша хламидки поснимала и в горячую кадку посадила: в "Лягушке"-то удобства были предусмотрены. Потом растерла обоих маслицем целебным и выдала по заморскому костюмчику, Лажке - зеленый. Вот тогда дева и заголосила: не хочу зеленый! Даром что падала Лага от усталости-недосыпу, а уговаривать пришлось всем скопом. Дед лекцию читает, Отрада обцеловывает, братья дразнилки поют про зеленого кузнечика, Живка их унимает, мать пирожные-морожные да кушачки ее любимые разноцветные подсовывает!..

Батя грустный какой-то, бросил вдруг уговаривать, на нос лягушачий полез, смотрит тоскливо вдаль, людей ждет. До последнего надеялся. Да не пришел никто...

Находка

Дал Корень зарок: разбудить его с ребятами, как только облака над Землей рассеиваться начнут. Да не всех будить, Ясеня оставить. Он запасной пилот, еще и врач, как матушка Цветоша. Пусть спит, сил набирается.

За пять месяцев ожидания женщины научились многому друг от друга. Живка давала уроки математики - как лучше дом построить, как урожай рассчитать. Отрада учила гимнастике и рукоделию, Лага - преданиям, сказкам и науке любви, а Цветоша проводила игры, тесты и собеседования для поддержания микроклимата в узком коллективе. Про мужей болтали, про будущих детей. Языки-то без костей.

Днем работали, вечером сидели в кают-компании, ели кашу, по ночам, оставив дежурного, расходились на четыре стороны, каждая в свою "лягушечью лапку", в свою каюту. "Лапки" устроены были так, что в случае чего могли отделиться от основного корабля и на перепонках планировать в атмосфере. Это были полноценные жилые отсеки. В каждом можно было жить на Земле в первое время после приземления.

Настал день пробуждения спящих. Утром Лага вбежала с приятной вестью: облака тают, океан виден. Женщины яркой стайкой бросились на мостик.

Земля уже не выглядела прежним меховым шаром. Теперь она скорее напоминала огромную пушистую лысину. Но, как ни вглядывались, на поверхности планеты видели только бесконечное море.

Вернулись на камбуз и принялись за дело.

Отрада таращится в зеркало, красится: бровки сурмленные шевелятся, черные глаза-блюдца наблюдают за рукой. Гримасничает: подкрашивает яркой помадой губы-пельмешки. Задок отставила, щеки помадой натерла. Замурлыкала:

- Посмотрите, как мы запустили волосы! Давайте, я быстренько каждую уложу, и вас, матушка.

Отрада волосы здорово укладывала.

- Ерунда, - Лага отказалась. С детства ненавидела насилие над телом. - Мои волосы и так хороши.

- Но тебе и не надо, - тонкая Живушка сощурила глазки-миндальки, - все равно твоего мужа приказано не будить. А мы, пожалуй, сделаем себе прически как следует, бабы! Хоть и не стоят они того, деспоты.

Живка подошла к Лаге, взяла у нее из-под носа гребень и демонстративно вильнула перед лицом своим тощим задиком.

- Толку-то, - Лага и ухом не повела. - На зуб все равно не перепадет... Видит око, да зуб неймет...

- Что ты имеешь в виду? - резко обернулась Живка.

- Говорю, виноград высоко, некоторые достать не могут, а говорят, зелен.

- Что за аллегория? - заинтересовалась Отрада.

- Она намекает, что мужьям все равно допуска нет, - раздраженно пояснила Живушка и шагнула, не глядя.

- Умница, - одобрила ехидная Лага.

Неожиданно Живка споткнулась, взмахнула руками и полетела на пол.

- Девочки, не толкайтесь, - пропела Цветоша, - поймите: данный ваш настрой - из-за временного воздержания. Как только Разрешение выйдет, все наладится. Сейчас главное - не дать волю чувствам.

- Да я не толкалась, - удивилась Лага.

Живка сидела на полу. Она сосредоточенно разглядывала то, за что зацепилась ногой. Из пола торчал непонятный предмет - кусочек чего-то плоского, похожего на обработанный обсидиан, из него в старом мире делали ножи.

- Откуда это вылезло?

Лага быстро присела на корточки, потрогала предмет.

- Острое! Порезаться можно. Наверное, кто-то бросил, когда Царь-Лягушка еще болотом была. Но кто посмел? Все стенами обнесено было!

- Надо у батюшки спросить, может, он знает, - пробормотала потрясенная Живка.

- Надо вырезать и посмотреть, что это. Прямо сейчас. Живка, подвинь поближе пузырь со светляками.

Лага заметалась в поисках ножа, схватила тыковку с обезболивающим и плеснула на пол вокруг находки. Потом сделала надрез и медленно, стараясь сильно не ранить пол камбуза, вытащила на свет Нечто.

Это был обломанный фрагмент чего-то круглого, величиною с ладонь. Формой предмет напоминал плоский конус. Неровный край был очень острый.

- Повезло тебе, что не этим вверх торчало, - усмехнулась Лага и подивилась, - никогда такого камня не видывала.

Кусочек блестел серым и на ощупь холодил руку. Лага потерла материал о ладонь и понюхала. Пахло кровью. Она отшатнулась и села на пятки.

- Не к добру это.

- Разбудим наших и расскажем. Авось, знают, что это. Сами, небось, и бросили, - Отрада нетерпеливо тронула Лагу за плечи.

- А может, и нет, - мрачно отозвалась Лага.

- Но вечерок-то все равно веселый будет! - безудержный оптимизм Отрадушки не омрачался ничем.

Лага

Просыпались Хмель и Синь, выходили из анабиоза. Корень встал первый, раскомандовался:

- Р-р-рота, подъем!..

И ушел досыпать в келью, на кроватке широкой валяться.

- Рано разбудили бабы, чтоб их!..

Молодки на руках тащили мужей, разогревали, массаж делали, обтирали пушистыми полотенцами. Костюмчики несли: Хмелю - лилово-фиолетовый, Синю - само собой, синий.

Отрадушка сидит у мужа на коленях, елозит, расцеловывает, Живка Синю длинные волосы расчесывает, со своими сплетает. Цветоша сыновей кушать зовет. Соскучилась по ребятам: оба сына, как на подбор, богатыри чернобровые, в отца.

Хмель от жены отмахивается, а Синь хоть ласково смотрит, но вяло. Тот о кипучей деятельности мечтает, а другой - просто закусить хочет, проголодался.

Позвали папаню.

Вошел - красный командир, обнял жену, поцеловал, под зад поддал.

- Есть давай, старая.

В дверях Зеленая показалась, косяк подперла.

- Иди и ты, Лягушка-воительница. Гляжу, хорошо себя вела, девки-то небось живы, - Корень обнял невестку за плечи и - к столу.

Лажка вспыхнула, метнула взгляд на товарок. Те сами удивились, сигнализируют: ничего не знаем.

- Забыла, девка, что Ной - пророк великий? От меня не скроешь!.. Ну, будет. Как поедим, бабы, сразу - бегом в анабиоз. Молодежь смущаете мне формами своими цветистыми. Ишь, юбки-то разучились надевать.

А мы концерт приготовили: петь, плясать, стихи читать, - зажалобилась Отрада и тут же заколыхалась винтом, подняла руки змеями.

- Нет!.. - сказал Корень, как отрезал.

Надула губы бабенка. На щечки слезинки наползли.

- Хмелюшка... соскучилась я, - бормочет, руки упали на пышную грудь, застежки сами разлетаются.

Хмель опустил голову, набычился на отца, зубами поскрипывает. Поднялся старшенький, миротворец:

- Отрадка, милая, ну! Договорились же! Если свои правила нарушать, не миновать беды!

- Беды не миновать? Вот как? А вот Лагушка... - начала бледная, прямая, как стена, Живка. Вдруг замолчала. Показалось ей, две зеленые молнии метнулись к ее горлу. Лага прыгнула вперед, коснулась Живки. Ноги той подкосились, и Живка с мычанием упала, парализованная прикосновением. Отрада завизжала, схватила Лажку сзади за плечи, затопталась косолапо, удержать хотела. Лага перехватила ее руку и бросила оранжевую тушку через плечо, встав на одно колено. Потом поднялась, как ни в чем не бывало, голенастая, как кузнечик.

Желтая и Оранжевая обе сидели на полу и хныкали. Зрители пораженно осваивали происходящее.

- Круто у вас тут, ничего не скажешь, - спокойно прокомментировал Хмель. - Мне даже понравилось! Вместо танцев - бои без правил. Надо будет повторить как-нибудь. Так что, спасибо, Лажа, от души, - он встал и пожал невестке руку.

Лага кивнула и неторопливо полезла за стол, села рядом с патриархом.

- Что это все-таки было?.. - спросил Корень после молчаливого обеда.

- Ничего особенного, - матушка Цветошка собирала со стола пустые тарелки и расставляла всем кружки для травяного вара, - просто девочкам пора иметь детей, а их мужики в пузырях отсыпаются. Физиология!

- Ишь, зубастые! - рассердился Корень. - Поели - марш на горшок и спать! Я сказал! А ты - на ковер, жена! Распустила девок...

Корень

- Чего, старый, пристал? - осмелилась спросить Цветоша, когда Корень затолкал ее в каюту с надписью ПЗЛ, что означало "Правая Задняя Лапка".

Настоящий маленький домик. На окнах-иллюминаторах пестрые занавески. Кругом изобилие светящихся растений, куклы в сарафанах, на стенах змеиные кожи, ларцы раскрытые самоцветами сияют. Кровать мягкая. Уют.

Корень принял на себя начальственный вид.

- Ничего не понимаешь, жена? Я - Ной. Великий Ной.

- Ты Ной. И что?

- А то, что законодательство - это я, а все мои законы - только для подчиненных. Дошло теперь?

- Как-то туманно... - улыбнулась Цветоша.

- Просто раздевайся давай. Все равно, старая, репродуктивной энергии у тебя нету. Сейчас корешок-то свой как достану...

И Корень принялся расстегивать комбинезон.

- Ах, ты, разбойник!.. - замахнулась на мужа Цветоша.

Великий Ной бежал по направлению к камере анабиоза, сопровождаемый небольшим глиняным горшком. Сосуд оказался в отсеке случайно. На нем был изображен белый птеродактиль.

Да Корень и не собирался правило нарушать. Хотел приколоться, жену повеселить.

Откуда ни возьмись - Лага! Набычилась:

- Надо поговорить, батя.

- Ну надо, так надо. Серьезное что? Девок-то когда укладывать... Что это у тебя? - заметил Корень тряпицу в руках невестки.

- Хотела спросить: бросали ли вы какие-нибудь камни в болото Царь-Лягушки? Что-то неживое?

- Только органику. А почему спрашиваешь?

- Удалила тут из корабля две странные "опухоли". Вот смотрите: эту - прямо из пола камбуза...

Она протянула ромбовидный осколок.

- А эту... что за материал, не могу понять, может, вы знаете? И форма загадочная. Похожа на амулет. Вырезала прямо из стены коридора.

В руке Лаги матово светился странный предмет. Он холодил руку и словно согревался от нее. Без сомнения, это было изделие человека, изящное, чуть больше ладони. Состояло оно из округлого столбика, флажка с одного конца и двух полукружий - с другого.

Корень задумался.

- Сдается мне, это какое-то послание... Что ж, дорогая, у нас будет время его разгадать. А теперь ступай с Богом и ложись почивать.

Хайя

Странная штука напомнила Корню о том, что он очень хотел бы забыть.

Был еще один друг у Корня. Хайя... Но одно слово - гомоящер - жену молодую у Корня задумал увести, даром, что дети малые были. Долго вился вокруг Цветоши, ухаживал. Перед обаянием Змея, знамо дело, никто не может устоять.

Раз увидел их Корень вместе. На закате.

Стояла парочка у реки, под могучим лепидендроном - в три обхвата дерево - и как будто пряталась. Гомоящер - в алом камзоле с фалдами, чтоб хвост прикрыть, на голове - радужный берет в полоску, ногу в белом чулке выставил вперед. Аристократ, голубая кровь. Тонкие пальцы уже к Цветоше в рукав забирались. Другая рука Хайи с веером: раскрывал-закрывал.

И знай, нашептывает в ушко, да так, что женщина уже пунцовая, вся дрожит, из белого платья только что не выпрыгивает...

С тридцатиметровой высоты птеродактиль сорвался, посыпался невероятный дождь из древесных спор. Сочная зелень листьев заиграла, в красном закате - желтый дождь, и на этом фоне прекрасная пара: очень красиво. Корень даже залюбовался. Надо же, какое Хайя выбрал время года: чудесные солнечные дожди лепидендрона, одуряющий запах салатного хвоща, нежные крики токующего птеродактиля!..

Ревновал ли он?.. С ума сходил. Казалось Корню, голова от прибывающей крови сейчас лопнет... Себе говорил - "нет". Корень зла не держит, не ревнует жену никогда - зачем ревновать, когда жена Богом дадена.

Отношения дружеские с Хайей сохранил, но пригрозил разрывом. Приказал, чтоб друг уехал от греха подальше. Хайя умный был. Единственный, кто, кроме Корня, Бога признавал и Божье пророчество. Поэтому уехал друг за тридевять земель...

Так вот, Хайя тот блистательный еще и химиком был. Такие вещи вытворял - любо-дорого. Корень для конца света у него костюмчики команде ковчега заказывать летал.

Цветошу, конечно, не стал брать с собой. Сел на любимого дракона и помчался к экватору, к морю.

Из-за ревности жену не взял. Пятнадцать лет прошло, бабе-то семьдесят с лишним годков, сыновья взрослые, а посмотреть все равно есть на что: красавица. Стать какая! Лицом свежа, волосы седоватые, но блондинкой Цветоша всегда была. Фигуру сохранила старушка. Вдруг взыграет ретивое у Хайи. В последние-то времена даже модно стало в мужья гомоящеров брать: хоть и непривычные они на лицо, змеи, но галантные, обходительные, страсть! Из-за долголетия своего богатые... Береженого Бог бережет.

Хайя в экваториальных провинциях обитался, у самого Великого моря. На подлете Корень его землю сразу узнал. Терем роскошный на вершине горы стоит, террасы, канатные дороги, на огородах работники, огромная лаборатория у самой воды - пузырь, купол прозрачный. Хайя в ней ткани дорогущие изобретает из воздуха да из воды морской, дурманы варит, снадобья чудодейственные.

Корень несколько кругов сделал над поместьем, приземлился на площадке. Дракона в становище отправил, себя велел к хозяину вести.

Хайя на любимом коврике возлежал, длинным языком с тарелки вкусных насекомых слизывал, хвостом крутил от удовольствия. Он всегда от жизни удовольствие получал. Удивился:

- Ишь ты - Корень!.. Как тебя занесло, брат, в наши-то края? Как сам-то?

Хайя лицом - чистая ящерица, только лоб повыше. Вместо волос - ряды мелких рожек, да рот помягче, с подбородком. Зеленые глаза умом светятся, доброжелательностью. "Красив, черт, обворожителен. Вот собака, - подумал Корень, - правильно я жену не взял". А дружок как слышит:

- Цветошеньку-то не прихватил с собой, кудрявый? Зря... Я б ей такой фейерверк устроил! Ревнуешь еще, что ли? Правильно...

- По делу я к тебе, брат, - смутился Корень и вдруг покраснел, - по Божьему делу. Ты уж выслушай...

Рассказал все: и про женитьбу сыновей, и про Лягушку-на-Радуге, и про то, что в космос лететь придется. Костюмчики заказал для внеземного путешествия.

Молчал Хайя. Долго, тяжело молчал. Жалко стало Корню друга старого.

- Веришь ли в потоп, Хайя, дружище?

- Верю, - отрезал, - ждал, что приедешь. А только с собой ты меня все равно не возьмешь, Корень.

- Почему?.. Всех приглашаю...

Усмехнулся Хайя криво, поднялся, отошел к окну, спиной встал. Помолчал.

- Будут тебе одежды внеземные. Пришлю. Восемь штук, по цветам радуги, как сказано.

Корень мучился. Пригласил по мягкости своей. На это Божьего повеления не было. Но ведь и отказа никому не заповедано давать... В нем боролся милосердный человек и суровый пророк. Помнил краешком и о ревности своей, о Цветоше... А Хайя все знает о его думах, Змей, одно слово.

- Э-эх!.. - Хайя сгорбился. Потом повернулся, встряхнулся, рукой махнул. - Да ладно - о ерунде! Я вот чего хочу тебе показать...

Корень виновато шел за другом. Хайя вывел из апартаментов на балкон, посадил за стол. Слуги подали гостю жареные хвощи и маринованных улиток в зелье. Пока Корень ел, Хайя ушел. Вернулся, держа в руках с виду простой камень.

- Это, - сказал заговорщицки, - редчайший на земле химический элемент. Он составляет ядро нашей планеты, но на поверхности никогда не встречается. Он невероятный. Плавится - становится мягким, как глина. Затачивается - становится твердым, как обсидиан. К тому же, обладает магнитными свойствами.

- А, ма-агия! - разочарованно протянул Корень.

- Не магия. Магнит. Новая магия. Думаю, это знамение конца света. Потому что элемент - ново-магический. У меня было таких кусков - два. Остался один. А второй... Второй ты увидишь. Потом. В свое время.

Что-то подобное и увидел теперь Корень... В руках у Лагушки. Треугольный обломок и ажурное изделие из непонятного материала.