"Сказка ложь"

----1

Нелегко сироте жить с мачехой.

Отец постоянно в разъездах, работает дальнобойщиком. Он-то искренно считает, что его ребенок пристроен. Когда женился, говорил, что теперь у Светы будет мама вместо той, которая умерла. Эта женщина раньше приходила к ним - красивая, милая, модная, приносила игрушки и сладости. Света даже полюбила ее. Не как мамину замену, а просто. Они вместе гуляли, ходили в океанариум, ездили за город и играли в мяч, который отец там же накачивал автомобильным насосом, а мачеха пищала, боялась, что лопнет. Тогда эта змея хорошо выдерживала свою роль, даже отца ругала за излишнее внимание к себе, а не к ребенку. Но когда Света подросла, мачеху как будто подменили. Она стала ревновать ее к отцу. С ненавистью наблюдала, как Света хорошеет, наливается красотой, словно яблочко, как одобрительно и нежно поглядывает на нее отец, припоминая, наверное, умершую жену. Мачеха одевалась и красилась все ярче, все дороже, остервенело пыталась затмить собой молодую красавицу.

У мачехи было несколько париков и накладных волос черного цвета. Особенно любила она привязывать на затылок толстый хвост, который было не отличить от настоящего. Настоящий-то был намного тоньше. Одевалась она изысканно, даже когда шла в магазин, и обязательно - темные очки. Света думала, что очки нужны для того, чтобы прикрыть жесткие пуговичные глаза, сверлящие из-под толстого слоя краски и теней.

Конечно, Света жаловалась папе на мачеху, но он только сердился и советы давал. Говорил: "Смотри, дочь, как бы тебе не усвоить дурную привычку осуждать и разочаровываться в людях. Тебе она разонравилась. Не разводиться же мне из-за этого".

Отец уезжал, а мачеха оставалась, принимая на себя истинную личину равнодушия и холодного презрения. Так они и жили - как соседки по коммуналке. Света заканчивала школу. Она была красавицей, но мачеха каждый день повторяла ей, что она самая настоящая уродина.

Нечем любоваться! Посмотри на свой нос. Короткий, вздернутый, прыщавый плебейский нос. Подбородка никакого, фигуры никакой, брови слишком густые, губы слишком толстые, талии нет и глаза навыкате! Надо что-то с тобой делать!

Мачеха каждый раз убеждала Свету в появлении нового недостатка. Воображения ей было не занимать.

Света убрала из своей комнаты зеркало, которое мачеха с удовольствием взяла себе, назвав его "Свет мой зеркальце". Она издевательски заявляла, что Света выкинула волшебное зеркало и теперь на всю жизнь останется "такой дурой".

----2

В один из приездов отца девочка ушла с утра в школу, позавтракав вместе с папой, который сам приготовил ей бутерброды и посидел с ней, когда она ела.

В этот день их отпустили пораньше.

Света подходила к двери и услышала дикий смех мачехи. Дверь была не заперта. Она так смеялась только для него, своего мужа. Смех был вызывающе-соблазнительный.

Света вошла и тихо прокралась по коридору. Ей хотелось узнать, говорят ли они о ней в ее отсутствие. Она вжалась спиной в пальто, висящие на вешалке и стала смотреть в проем открытой двери, где все было видно.

Ты бы дверь прикрыла, - говорил отец, - вдруг Света придет.

Придет, так мы ключ услышим, - сказала мачеха и вдруг увидела Свету. Злая торжествующая мысль пронеслась по ее лицу.

Отец сидел на стуле затылком к дочери и не мог видеть ее.

Мачеха сняла блузку через голову, обнажив подпрыгнувшие груди, и стала расстегивать рубашку мужа и целовать его, сидя на его коленях. Света смотрела как загипнотизированная. Она видела, как мачеха разделась, села верхом на отца и стала на нем скакать, а он запрокидывал голову, словно ему больно. Но ему не было больно, потому что он брал руками ее мерзкие груди и мял их.

Света чуть не плакала. Ей было не уйти, ноги сковал стыд; и показаться, крикнуть она не смела, боялась, что отец разозлится на нее, такую несуразную, вечно появляющуюся не там, где надо, такую ненужную никому в целом свете, такую прыщавую, растрепанную и некрасивую. Внутри у нее что-то умирало.

Мачеха, целуя отца, смотрела на Свету низким мрачным взглядом, полным крови и желания. Потом она стала изображать оргазм - девочки рассказывали Свете, что это такое - и отец, бедный обманутый отец поверил, доверчиво охнул и откинул голову на изголовье высокого стула.

Света не могла пошевелиться, хотела убежать и не могла, как во сне, а мачеха налегла на отца, будто в изнеможении, и смотрела на нее долгим угрожающе-бессмысленным взглядом, в котором по-очереди читалось торжество, насмешка и вопрос: что же она будет теперь делать.

Наконец, мачеха встала и надела халат.

Мне показалось, кто-то пришел. По-моему, я забыла закрыть входную дверь.

Она пошла мимо Светы к входной двери. От нее пахло чем-то животным. Мачеха нарочито хлопнула дверью и закрыла ее на замок.

Смотри, кто пришел! Светуля-крохотуля! - ехидно пропела она.

Папаша испуганно завозился на своем стуле, встал, обернулся и увидел Свету.

Ты только что пришла? - забеспокоился он, всматриваясь в омертвелое лицо дочери.

Света буркнула "Привет!" и поплелась в свою комнату.

Ты там случайно не заболела? - забеспокоился папа.

Но эта стерва увлекла его на кухню, обняв за талию. Из кухни тут же послышались шлепки кастрюльных крышек и звон воды по дну чайника.

Дочь, есть будешь?

Не хочу, пап. В школе накормили, а я еще мороженого поела, - тоскливо отозвалась Света.

Есть ей не хотелось.

----3

Вечером папа пришел к ней в комнату. Света сидела на диване, держа на коленях клавиатуру. Она подняла на отца большие серые глаза, опушенные черными ресницами, отложила клавиатуру, перебросила вперед русую косу - гордость отца. Пухленькая розовая физиономия девочки выражала страдание. Она обожала своего папу. Он сел рядом и привычным жестом указал ей на колени, разрешая сесть.

Света не села, закручинилась.

Отец обнял ее и спросил высоким задавленным голосом, каким обычно говорят с детьми:

Что моя девочка? Кто ее обидел?

Папа! - Света порывисто повернулась и сама обняла его.

Папочка дорогой! Скажи - я что, вам мешаю?

Ты опять за свое.

Я мешаю-мешаю-мешаю, - говорила Света и целовала отца в щеки, потом испугалась и перестала, - она все время мне это показывает.

Дорогуша, ты же просто подросток. Тебе мерещится. Может, сходишь к психологу? Там все объяснят.

Знаю я, что они объяснят, - со злостью сказала Света, - комплекс Эдипа-Электры со всеми вытекающими. Фрейд, глупый Фрейд.

Он засмеялся.

Не зря на пятерки учишься, дочка. Может, психологию выберешь?

Папочка, ну какая психология! Уехать мне надо! Она издевается надо мной, а ты слишком честный и ее не бросишь! Интриги плести противно, уподобляться ей не буду, - Света растянула губы в рвотном движении. - Защитить тебя от нее не могу, потому что ты не веришь, какая она дрянь. Может, когда уеду, тогда только ты поймешь, какая она на самом деле сука!..

Отец рассердился.

Ну, знаешь! Я ее люблю и не хочу, чтобы в моем доме...

Любишь? Да ты просто ее сиськи любишь! Поцелуйчики ее любишь!.. А как же я?

Света вспрыгнула к отцу на колени, отбросила волосы назад и неумело поцеловала его в губы.

Вот что ты любишь, папочка. Я сегодня все видела.

Отец вскочил.

Ты с ума сошла! Развратница! Что ты себе позволяешь!

Света упала на диван и расплакалась. Отец сплюнул, будто его облизало животное, и в смятении вышел из комнаты.

----4

Ночью Света решилась бежать. Немедленно!

Чтоб уверить себя в задуманном, Света пробралась к комнате отца и послушала мачехины искусственные сексуальные стоны, которые, наверняка, та старалась ради нее изображать погромче. "Кино бы ей озвучивать", - подумала Света, задыхаясь от ненависти и отчаяния.

Она ушла в свою комнату и написала записку: "Папа, прости меня. Я на время уеду, может, на месяц. Не беспокойся и не ищи меня, пожалуйста. Вернусь в целости и сохранности". Положила в конверт и отнесла на кухню. Потом собрала вещи. На улице был май, становилось теплее. "Хорошо, - подумала она, - лето впереди. Экзамены только в июне. Успею..." Что она успеет, она не додумала.

Позвонила однокласснику Елисею. Этот мелкий очкарик влюблен в нее, он поможет.

Елисей ждал ее в подворотне. Света выскочила из двери подъезда и промчалась мимо него. Он вослед ей посветил фонариком.

Эй, привет! Знаешь, в сущности, сколько времени, крэйзи вумен?

Света обернулась, закрылась от фонаря. Лицо ее было бледное и заплаканное.

С отцом поругалась?

Лис, помоги. Я из дома ушла.

Серьезно... И куда пойдешь?

Куда я пойду?.. Я не знаю. Думала, ты что посоветуешь.

Елисей почувствовал покровительственную гордость. Девушка его мечты обратилась в опасности к нему, а не к Петьке-башне, не к гордости класса - отличнику Клепу-Клепикову, не к очаровашке Винни, по которому сохло полшколы девчонок, а сами они поодиночке ходили за красоткой Светкой, хотя за глаза и называли ее юродивой. Елисей любил Свету с четвертого класса.

Теперь надо было ее куда-то пристроить.

Уезжать тебе далеко нельзя, чтоб экзамены сдавать. Могу предложить свою дачу, Свет. В сущности, сего час от Питера.

Да ну, скоро дачный сезон начнется. Понаедут твои.

Нет. Огородников у нас в семье нет, мамаша только к июлю выбирается, траву покосить. У нее сейчас запара в редакции, у бабушки ноги болят, а папа в Новосибирск уехал, проект у него, надолго! Будешь там, в сущности, одна. Сам привезу тебе пожрать, и билеты учить будем...

Ты же не вздумай своим сказать, мой папа точно искать меня будет.

Может, останешься, Свет? Помиришься.

Не, с этой змеей больше не могу жить. Я записку папе оставила, чтоб не искал, что у меня все в порядке, мол, как-нибудь покажусь ему, но он же не поверит.

Елисей вздохнул и повел Свету на раннюю электричку.

----5

Света с трудом нашла Елисееву дачу.

До самого утра они с Лисом сидели на вокзале, и он рисовал ей, как пройти от электрички запутанными дачными улочками, мимо разнокалиберных домиков, заросших заборов, мимо вскопанных огородов, где еще мало копошилось пенсионеров, и пока совсем не было детей.

Лис был совсем рыжий, даже рестницы его были рыжие.

Можно, я тебя поцелую, Свет, - отважился Елисей на исходе ночи, когда все кажется нереальным, словно ускользает.

Приедешь и поцелуешь, - сонно ответила она.

Когда он стоял у пропускных вертушек, то схватил ее руку и пожал в тот момент, когда зеленый огонек уже зажегся, и агрегат готов был заграбастать ее, любимую и желанную.

Смотри - обещала, - сказал он.

Ей было смешно и приятно. Он ей нравился, даром что маленького роста. Подрастет еще. Зато поговорить с ним можно о чем угодно. И слушать он умел, и угадывать ее настроения. Рыжий Лис... Подрастет еще, что тут поделаешь...

Она долго бродила по улочкам дач, пока не нашла домишко, который оказался на удивление не совсем развалиной. Лис сказал ей, где лежит ключ. Света пошарила над косяком дверной рамы и нашла его. Вошла. В доме было чисто и почему-то тепло. Света по девичьей своей рассеянности не обратила на это внимания. Она увидела диван и плед на нем. В электричке она задремала и едва не проспала свою станцию. Поэтому она сбросила рюкзак и тотчас завалилась спать, не потрудившись запереть дверь на засов.

Света проспала весь день. То ли от нервного потрясения, то ли оттого, что все ее мучения разрешились и она расслабилась, но сон ее был хорош. Снилось ей, что она в городе, где все дома окрашены в нежные салатовые тона, а жители прыгают в речку, протекающую вместо улицы, прямо из окон. Она летела над этой речкой и влетела в одно окно, где сидело несколько красавцев-мужчин в белом, они поймали ее и поставили на пол, почтительно склонившись. Богатыри ей очень нравились, она сказала: "Можно, я буду у вас работать?" И проснулась.

Чудесное послевкусие было у этого сна. Не открывая глаз, Света потянулась и улыбнулась.

Открыв глаза, она вздрогнула. На нее смотрели семеро молодых мужчин.

----6

Смотрели сексуально, прямо откуда-то из живота. Как будто вот набросятся и изнасилуют.

Света села и затараторила, защищаясь и жонглируя словами, как фокусник. Она боялась вскочить им навстречу и быть пойманной чьими-нибудь руками. Животный страх наполнил ее. Жертва находилась в стае волков, где нельзя отвернуться и убрать глаза.

Ты кто, сушшэство? - спросил один, глухо и насмешливо.

Я? Я - родственница. Меня Лис прислал, хозяин... Посмотреть, все ли в порядке...

Ты знаешь Лиса?

Да! Да! Лис мой одноклассник. Мы с ним вместе учимся. Мы с ним... вместе делаем уроки, готовимся к экзаменам... Мы с ним...

...трахаетесь? - продолжил за нее мордатый здоровяк.

Н-нет. Он маленький еще.

Все как по команде рассмеялись. Света чуть приободрилась и даже улыбнулась.

А ты? - спросил здоровяк. - Маленькая? Или можешь уже?

Погляди, какая красотка, все при ней. Наверняка парень уже есть. Есть у тебя парень? Возлю-юбленный? - протянул другой вояка.

Света давно поняла, что они воины: охранники или с военных действий недавно. Уж больно мускулистые и от нормальной жизни отошедшие.

А давайте, дяденьки, чайку попьем: я спала, проголодалась, - с девической дерзостью перевела тему разговора Света и потянулась за рюкзаком.

Мордатый опередил ее, выбив рюкзак из-под ее руки ногой.

Да что ты, Вася, - засмеялся симпатичный лысый в камуфляже, - думаешь, у нее в сумке калашик? У тебя там есть автомат, девочка?

Света надула губы.

Один, небольшого роста, как Наполеон - видимо, начальник - сказал из угла:

Что пристали. Видите, дите сейчас заплачет. Спросите лучше, как здесь оказалась.

Света спустила ноги в носках и попыталась обуться. Она звонко и смело заговорила:

Я приехала на дачу к другу, помочь с огородом и отдохнуть от родителей. А вот вы кто такие? Друзья Лиса? Он мне не говорил. Можно мне уйти?

- Нет, - ответил Наполеон.

- Я что, теперь заложник? Я теперь в заточении?

Некоторые отвернулись. Один начал разжигать печку, другой налил воду из ведра в большой чайник.

"Только бы не выгнали", - думала она, испытывая к ним странное доверие.

Извини, - сказал давешний мордастый серьезно, - ты в заточении. И уехать тебе будет нельзя, потому что ты кому-нибудь расскажешь, что мы здесь. А мы скрываемся.

Света вздохнула. Назад ей пути нет. Да и куда она пойдет?

Ну, ладно. Ведь я тоже на самом деле скрываюсь. Есть тут у вас комната для меня?

Чулан есть, - засмеялся лысый.

Годится. Надеюсь, меня никто не изнасилует.

Мордастый захихикал, а лысый поднял брови:

Не знаем. Как пойдет. Вдруг братики в тебя влюбятся. Ты вон какая красавица, девочка моя.

Я еще маленькая. И не красавица. И не твоя.

Молчание.

- Считайте меня сестрой, раз вы братики. Может, я вам еще пригожусь. А если кто по-настоящему влюбится, пусть делает предложение, я рассмотрю. И женитьба только через ЗАГС и венчание.

Все заржали.

Молодец, смелая. А чего ты здесь, сестра, делаешь на самом деле? Извини, но в ту фишку с огородом я не поверил, - сказал лысый.

Колобок я. От папаши ушла.

Что, бил? Насиловал?

Просто он второй раз женился, а мачеха, змеюка, мне жизни не дает. Сто лет доказывает, какая я уродина. Ревнует, что ли, к папе. Как можно дочь к отцу ревновать! И все время пакости, интриги. Не люблю я этого.

Света почувствовала, что приручила их. Тридцатилетние неженатые мужчины, бывает, пасуют перед чистотой пятнадцати-семнадцатилетней девушки. Света интуитивно знала, что их нужно забалтывать. Тогда они будут думать, что устарели и ни на что уже не годятся, разве что в отцы.

Она встала и уже ходила по комнате, жестикулировала, хлопала ладошками по брючкам, активно призывая бойцов в свидетели безобразного поведения мачехи и отцовского гнева. Ребята сочувственно поглядывали на нее.

Ты вовсе не уродина, а очень, очень красивая девушка с косой, вот что я тебе скажу. Сколько тебе лет? Давай познакомимся, - заулыбался мордастый.

Меня зовут Света. Мне семнадцать.

А я - Вася. Так ты малолетка...

Александр, - подошел и познакомился лысый, элегантно пожав Свете руку, - позвольте представить остальных: вон тот, ваш защитник, это Эдик, мал да удал. Остальные: Боря, Жора, Лева и Леша.

Вы преступники? - кокетливо спросила Света.

Нет. Мы хорошие, не бойся. Мы тут в засаде. А ты теперь будешь нашим прикрытием, сестра, - добродушно прогудел Василий.

И запомни: главный у нас - Эдик. По всем вопросам - к нему. А за советом можешь и ко мне обращаться, - сказал Александр.

А я еще лучший советчик, - сказал Василий, - лучше меня не найдешь, потому что все эти молчуны - тугодумы.

Братья подняли головы и заулыбались, как дети.

----7

Каждый день мужчины уходили на "охоту", скрытно, ползком, в дыру под сеткой ограды. К вечеру возвращались, обедали и снова уходили, только уже парами, по очереди, остальные отсыпались, ожидая своего дежурства.

Из негромких разговоров Света постепенно поняла, что старший, Эдик - "товарищ капитан", хотя чаще его звали "кэпом" и "шефом", а пасет его команда какого-то вооруженного зэка, сбежавшего из тюрьмы и спрятавшегося на этих дачах. Дом им разрешил использовать папа Елисея, когда уезжал в Новосибирск, потому что он друг Эдикова начальника и тайный агент, что было очень интересно.

Свете понравилось, что ребята были не простыми бандитами, а настоящими ревнителями добра; это она и подчеркивала всегда, если наблюдала у кого-то из них "нехорошее". Это "нехорошее" было - похоть, иногда вспыхивающая в глазах то одного из них, то сразу нескольких. "Мужчины. Хорошо, что я страшненькая, - думала тогда Света, - иначе бы мне несдобровать".

Сама Света выходила довольно открыто, из калитки, гуляла в магазин и возилась на огороде, притворяясь глухой, когда любопытные пенсионерки обращались к ней из-за забора. Она научилась стряпать: приходилось кормить этих солдат. В остальное время Света готовилась к экзаменам за среднюю школу, приютившись за столом у окна или на заросшей оживающим диким виноградом террасе в теплую погоду. Ребята по очереди помогали ей.

Через месяц они начали свататься, тайком друг от друга. Дошло даже до крепкого духом Эдика, который был старше всех - ему недавно исполнилось тридцать. Этого Света никак не ожидала.

Тогда Света дождалась, когда они соберутся и прямо спросила:

Ребята, братики, вы все сделали мне предложение выйти замуж. Какого хрена! Я что, должна выбирать между вами?!

Мужики даже ложки обронили.

Вот оно как, - поразился Василий.

Не удивительно нисколько, - загрустил Александр.

Так выбирай, - приказал Наполеон Эдик.

Если бы я и полюбила кого-нибудь из вас, я бы ни за что не сказала до конца задания, логично?

Ну что ж. Вполне, - одобрил Эдик.

Не надо объяснять - почему?

Почему? - спросил веселый простоватый Алексей и улыбнулся.

Потому что вы перессоритесь.

Да, бабы, они такие, - сказал Василий и согнувшись, конфузливо прикрыл рот.

Ну, взяла власть, - засмеялся Александр, - теперь только и будем думать, кого она выберет.

Может, и никого, - сказала Света, - может, я Лиса люблю. А может, нет. Живите спокойно: сестра и сестра. Когда поймаете аспида - все скажу.

Ты сама-то поосторожнее. Он насильник и серийный убийца. А ты разгуливаешь!..

Как в воду глядели.

Как-то днем из-за магазина вышел незнакомец и заговорил с ней. Ничего такой, немолодой, в кепочке, но видно, далеко не пенсионер. Сказал, что печки тут кладет, не надо ли и ей печку переложить. "Не знаю, - сказала, - у чужих здесь живу, спрошу". Пошел с ней: "Мне тоже до развилки", а там и утащил в кусты, схватив за рот - в кусты, на брошеную дачу, где забор упал.

Света выла и брыкалась. Маньяк остановился, бросил на землю и слегка ее придушил. Света на время потеряла сознание, а потом будто всплыла на поверхность и на мгновение увидела выскакивающего из кустов Александра.

Брось девушку, - задавленно сказал Саша, - а то убью, скотина.

А то - что? - нагло переспросил насильник и потащил Свету, прикрываясь ею от пули. Александр следовал за ним, пытаясь прицелиться, и вдруг выстрелил.

Света почувствовала вжикнувшее над ухом, а потом голова сильно качнулась, и она потеряла сознание.

----8

Насильника звали Валерьяном.

Этот Валерьян находился в родстве с мачехой Светы, и когда сбежал из тюрьмы, сразу встретился с ней. Это она направила его на одну из пустых дач, в тот же дачный поселок, где жила Света. Мачеха работала риэлтором, и ей это было легко.

Мачеха не боялась своего больного на голову двоюродного братца, он ей нравился. В ранней юности они даже состояли в интиме, но потом прекратили: она превратилась для него в старуху. Сестра прощала брату пристрастие к изнасилованию и убийству молодых девушек. Ей это казалось забавным и даже отчасти объяснимым. Она не осуждала его и умилялась от своей доброте. Как забойщик скотины, который каждый день ведет на бойню животных, но плачет над любимым сдохшим котиком. Оправдывая порочного брата, сестра почитала себя наичувствительнейшим, милосердным существом.

Она сама отвезла его на дачу, прикрывая от взглядов сильно натянутой кепкой и заставляя притворяться паралитиком. Каждую неделю она возила ему еду и однажды увидела Свету.

Света толклась возле магазина и, разинув рот, наблюдала за купающимися в луже птицами. Коса ее из-под беретика растрепалась: девушка казалась очень миловидной, чем довела мачеху до зубовного скрежета. Потом Света спохватилась и быстро пошла прочь.

Мачеха проследила за ней, оставаясь незамеченной, и стала думать, какую выгоду можно извлечь из этого интересного, пахнущего деньгами обстоятельства. Она тут же поведала об этом братцу Валерьяну, и тот сразу загорелся: можно взять девчонку, а за полагающийся выкуп выехать их страны!.. Мачеха проворчала:

Какой ты политик! Ты все испортишь. Кто тебе поверит, что ты ее не изнасиловал.

И что? Им же главное, чтоб жива была!

Выдержки не хватит, Валя, убьешь. И где ты будешь ее держать? Вокруг - дома, все слышно. А если жильцы избушку смотреть приедут? Я же, как риэлтер, не смогу им отказать. Пойдет возня с девчонкой, ты не выдержишь, убьешь. Выследи лучше, где живет.

В душе она не прочь была, чтоб изнасиловал. Пускай. Тогда, может, муж перестанет так няньчиться и сюсюкать с этой соплячкой высокомерной. Но и братца жалко: как его вывезти?..

Не послушался ее Валерьяшка. Сделал свое дело: утащить попытался девчонку. Да нарвался на следаков, взяли его. Повезло вроде девке?.. Ан нет. Ранили ее нечаянно, да так, что до сих пор в коме лежит.

Брат опять в тюрьме, суда ждет, и поделом, а ей, мачехе, приходится таскаться с мужем в больницу и ухаживать за глупой, ненавистной падчерицей.

Экзаменов Света так и не сдала. Лис приехал на дачу только однажды, и попал с корабля на бал: желал увидеть любимую девушку, а нарвался на мужиков, собирающих вещи и утирающих скупые слезы. От них он все и узнал.

С горя все бросил и пошел в армию.

----9

Служить пришлось в самом Питере, у мамы под боком. Да и то сказать, что за один год увидишь, кроме подъемов и тренировок. Прямо оздоровительный лагерь попался. Дембелей злых нет, прапорщики тихие, сержанты равнодушные. Зря только боялся.

Елисей был неконфликтным человеком, но постоять за себя мог. Молчаливая основательность, с которой он подходил к разного рода поручениям, снискала ему доброе отношение начальства. Он мало улыбался, но мог и пошутить, когда надо. В медпункте, куда он попал, его часто наказывали за неуемное рвение и проявление инициативы в утешении больных: рыжий Лис приносил им сладости с воли и даже спиртное. Наказывали так: либо заставляли часами красиво писать свою фамилию, тренировать почерк, либо - лезть под "курятник" (домик был на сваях) и по-пластунски собирать там мусор, распевая гимн России, либо чистить зубной щеткой плинтуса. Лис добродушно исполнял все и своим неизменным веселым нравом подкупал усталых прапоров и медиков. Так что служилось ему хорошо.

Вскоре после призыва он начал расти, как на дрожжах. Тело не успевало за своими костями, и Лис ходил, как былинка, раскачиваемая ветром. Он осунулся, лысая башка со впалыми щеками болталась на тонкой шее. Ел Лис за троих. Приходила мама, подкармливала его, просила не курить, да он и не собирался, сигареты брал для ребят.

После долгих разговоров спрашивал:

Мам, ну как там она?..

Живая еще, - тоскливо отвечала мать, сочувствуя сыну, - лежит, я узнавала, дышит. Спит твоя красавица.

Мама не обманывала. Но она готова была на обман. Если девочка перестанет дышать, она ему не скажет, так решила. Пусть сначала домой придет из армии, осмотрится.

Елисей все больше любил свою Свету, хотя куда уж, казалось бы, больше, он с двенадцати лет души в ней не чаял, ревниво оберегал от ребят, говорил, что кто ее тронет - убьет. Над ним смеялись, но и уважали. Знали - вцепится маленьким бульдогом и будет висеть, пока сам не помрет или соперника своего не уничтожит.

Лис никогда в себе не сомневался. Богатырем духа был. Единственное, чего он боялся, что не вырастет до Светкиного роста, а девушка она была высокая, статная, под сто восемьдесят, но вот - вырос. Тут бы и жениться, и сказке конец, кто слушал - молодец, однако, спит его любимая. Ну пускай пока спит.

Молился. Просил и Господа Бога - солнышко ясное, и матушку Богородицу - луну светозарную, и ветер-Архангела с сонмом ангелов, и звезды - всех святых русских и нерусских: помогите, найдите душеньку-подруженьку, где она там у вас гуляет, в тело белое возвращаться не хочет.

Как отслужил, тут же к ней, в палату. А там отец Светкин сидит, сам ни жив ни мертв, извелся совсем. Мачеху-то он прогнал, как на суде узнал про нее, да про ее братца.

Красавица-доченька лежит, перемотанная голова, беленькое личико совсем с подушкой слились, если бы не густющие ресницы, черные. Спит. Папа ей волосы перебирает, разговаривает. Увидел Елисея:

А, Лисенок! Пришел проведать? Да как ты вытянулся! И не узнать! Смотри, не упади оттуда, сверху-то.

Сергей Иваныч, здрасьте! - сказал Елисей. - А я жениться хочу, чего тянуть: пришел просить руки вашей дочери.

Закручинился отец.

Зря смеешься, - сказал, - шуток таких не принимаю.

Не шучу я, батя, благословите.

Расстроился отец, из палаты вышел - покурить.

А Елисей подошел, взял за руку, да и поцеловал Свету. Сначала - в лоб, а потом - и в губы, о чем столько лет мечтал.

Шевельнулась рука. Открыла красавица глаза. Узнала Елисея.

Который сейчас день? А месяц?... Год?... Как же долго я спала!

На свадьбу пригласили всех одноклассников и семерых богатырей - Эдика, Леву, Лешу, Сашу, Васю, Борю и Жорика, и даже меня. Пил-не пил, по усам текло, а в рот не попало. Вот как надо пить и не напиваться, учитесь, дети.