Отпуск. Летний. Не знаю, как у кого, но у меня эти два слова вызывают приступ бегства. Бегства от привычного, от людей, любой ценой, на край света. Так было и в этот раз. Только ты сказал:
- Поедем в Хабаровск. Там у меня друзья.
- Просидеть две недели в чужой квартире - редкое счастье.
- Дача, баня, шашлыки, до Китая рукой подать... На "Стреле" по Амуру покатаемся.
- А сколько до моря ехать?
С этого всё и началось.
Пять часов на самолёте. Хабаровск.
Дача, баня, шашлыки, красивейший город... жёлтые воды загаженного китайцами Амура.
Двенадцать часов на поезде. Владивосток.
Влажность воздуха девяносто процентов. Море. Порт, сухогрузы, опять порт. Автовокзал. Только бы не опоздать, следующий автобус до Лазовского района пойдёт на следующий день...
Восемь часов на автобусе.
Жара несусветная. Кондиционеры не справляются. Выспались. Поели, опять выспались. Два часа по гравийке - уже не поспишь. Но скоро... совсем скоро...
Край света.
Бухта Оленевод...
- Здесь выходят олени, - говоришь ты, вытаскивая пыльный багаж из нутра автобуса.
Море ещё не видно. Его слышно. И поэтому я не слышу тебя...
Малахитовая тяжёлая волна откатывается. Тягун ревёт, натягивает тетиву прибоя, расчёсывает колючки ежей, отдирает ракушки и катит их с галькой по дну. Мутит морскую капусту с одноглазой камбалой. И хрипит:
- I"ll be backkhh...
И возвращается, накрывая меня взбаламученной бирюзовой водой. Устав барахтаться, выползаю на песок. Сохну. Соль выступает на коже...
Первый день оказывается самым тёплым и радостным.
Песок везде.
Прибой слышен даже в доме. Ночью выхожу на крыльцо. В темноте слышу вздох ворочающегося в своём логове зверя. На выходе из бухты корабли на рейде белыми глазами смотрят на берег.
Скоро утро...
Два дня идёт дождь, перемешивая небо с морем. От ламинарий, выброшенных на берег, терпко пахнет йодом.
С сопок, окруживших бухту, ползёт туман. Дождь зло взбивает волну, вскипает пеной, стучит по крыше дома.
Вода кипит. Сейчас будет кофе. А потом и лодка причалит к берегу. Во-он она...
С тревогой разглядываю точку на горизонте, гадая на кофейной гуще, что может заставить тебя сидеть там над одноглазой камбалой и стаями быстроходных пеленгасов.
Звёзды задумчиво меряют пространство под тобой щупальцами, на поверхности мелькают поплавки над плантациями с гребешками и ламинарией.
Но с двадцатиметровой глубины якорь держит тебя в резиновой скорлупе, раскачивает на волне.
Бухта, дождливая и сонная, далеко.
И тебе нет дела, что кофе готов.
Семь утра. Стою босиком на веранде. Круглый стол, маски, две пары ласт, двухместный матрас, удочки, ракушки, мидии, звёзды, ежи, осколки обмусоленного морем стекла на счастье. Мидии узкие и длинные, с мою ладонь. Жареные на мангале, они вкусные, но жёсткие.
Сегодня четвёртый день. На тропе к туалету лениво проползла гадюка.
Кета на завтрак, обед и ужин. Ты говоришь, что непременно нужно попробовать гребешков. Я верю тебе. Но камбалу, шипевшую в ночи на мангале, я уже есть не буду. Ты смеёшься.
Прибой ревёт в ночи. Шумит тисовая роща под налетевшим ветром.
Скорее бы кончился дождь...
Ура! Сегодня кончился дождь. Но стало холоднее. Я брожу в купальнике и толстовке босиком по песку. Странный берег. Сегодня это песок. Вчера мелкая галька-голыш.
Море штормит. На входе в бухту Преображения стоят корабли на рейде - там рыбозавод. Холодный ветер налетает порывами.
- Море Охотское, - говоришь ты.
- Японское...
- Да нет, ты опять всё напутала. Охотское, - смеёшься ты.
- Японское же!
- Ну, хорошо, хорошо, южный берег Охотского.
- Нет, - посинев окончательно, выбираюсь из воды, - всего лишь север Японского...
Матрас улетел и нелепым пятном мечется по пляжу. Ему вслед смеются, машут руками, но ничего поделать не могут. Летающий матрац с воздушным змеем гоняют наперегонки.
Серые облака, думающие, что они ещё тучи, сеют мелкий тёплый дождь. Паук с грецкий орех величиной сплел паутину, замер в центре её и любуется пляшущим на солнце махаоном.
Завтрак пахнет кофе и морем.
Взяв полотенца и маски, мы идём искать мидии, оленеводов и поющие пески. Находим останки старой ржавой баржи и огромные валуны, нагретые на солнце.
И греемся, как две ящерицы, растянувшись на камне.
Или болтаемся в тёплой воде, спасаясь от холодного ветра.
Солнце незаметно пробегает свой привычный путь от сверкающей горбушки моря до сопки и укутывается в туман и багровый румянец, обещая назавтра опять ветреный день.
Вокруг лампы на веранде пляшут мотыльки. Птица-матрас уныло сложил крылья и спит.
В сумерках на мангале белеют гребешки. Красноглазо подмигивают угли.
Завтра утром домой. Автобусом до Находки, поездом до Хабаровска, самолётом до Кузни... Но когда-нибудь я обязательно вернусь сюда, на край света...