Каждый день - это зубодробительное ожидание вечера, каждый вечер - предвкушение сна, а во сне, слава Луне, рот на замке.
Каждое утро всегда начинается одинаково. Вводишь пятизначный пин-код наизусть и наощупь, и с челюсти слетает замок. Губы разъезжаются в широченной улыбке - доброе утро, мир! Проводишь языком по шершавой эмали, чувствуешь пьянящий вкус вчерашнего маркера. Дальше - на чистку.
На третьем от резца золотистом здании, вниз по улице им. Усмирителей Пульпита, яркими буквами сияет вывеска "Улыбка бога". И чуть ниже мелко и строго приписано: "Сервисный центр N1715". В народе контору ласково называют "Улыбой".
Как обычно, на входе караулит привратник и вглядывается в лица. Когда посмотрит на тебя - открываешь рот как можно шире, говоришь "А-а!". Служащий одобрительно кивает и в ответ распахивает свое ротовое отверстие - запах, кстати, отвратительный. Проходишь в зал ожидания, там уже нервничает изрядная очередь. За дверью кричат что есть мочи. Люди крутят в руках зеркала и озабоченно переговариваются.
- У меня зубодесневой желобок на нижнем третьем слева зачесался, что делать? - вдруг тоненько взвизгивает темнокожий посетитель в очках.
- А как чешется, щекотно или ноюще? - с участием спрашивает полненькая дама.
- Посверлить надо, посверлить! Как следует посверлить... - советует представительный господин с передними золотыми.
- Э! Да вам-то что переживать? Какой контраст! Зубы на темном фоне светлее кажутся, улыбка выглядит естественнее... - с нотками зависти восклицает бледная поганка средних лет.
Удивленно рассматриваю поганку. Ничего особенного, на вид дура дурой. Но рассуждает как нормальная. Интересно...
Мои мысли прерывает очередной оглушительный крик за дверью.
И вот так каждый день. Пока пригласят в кабинет, такого наслушаешься... Нервы уже ни к черту.
- Фиссурочки! Беспокоят меня ваши фиссурочки, Тимофей...
Виновато сглатываю слюну.
У зубного во рту настоящая радуга, от красного - знака принадлежности к высшей касте - до редкого голубого. Счастливчик! И никаких черных меток. Образцовое состояние, куда там мне...
Вжж! Электрическая щетка задевает десну. Вот ведь урод этот зубник! Но терпеть. Себе дороже.
- Итак, Тимофей, у вас за вчерашний день три метки. Нехорошо.
Как бы да. Ничего хорошего, факт.
- Заплатите штраф или будем лечить?
Издевается, гад, прекрасно знает, что я на мели. Зубник выдерживает паузу - видеть не могу эту гнусную самодовольную улыбку - и, потирая руки, выбирает дрель.
Три метки - это тридцать секунд. Полминуты сильнейшего землетрясения в голове, которое разрушает крепость спокойствия до основания. Цемент самоубеждения очень хрупкий, и вот я уже корчусь где-то под обломками своего я...
Что такое мир? Мира нет, есть только боль.
Тридцать секунд чистой БОЛИ. Лишь бы не закричать, не доставить живодеру удовольствие. Держать язык за зубами, держать! Еще чуть-чуть...
Когда ритуал закончен, три раза цокаю в знак благодарности. Зубник выглядит разочарованным, ведь я держался молодцом, и теперь чист перед законом.
Каждый день - это зубодробительное ожидание вечера...
На углу пяти углов, сверкая фиолетовыми клыками, вещает юноша в фирменной золотистой тоге. У него просветленное лицо и дрожащие руки. Так выглядят люди корпорации. Фиолет - цвет культа, золотой - предел мечтаний каждого простого трудяги.
Народ теснится вокруг духовника. Кто-то держится за щеки, качаясь в такт его голоса, кто-то, блаженно улыбнувшись, опускает последний сбереженный молочный зуб в коробку для пожертвований. Я тоже стараюсь соответствовать и выглядеть счастливым.
Так надо. Ведь вокруг полно агентов в штатском.
- ...спросите: как приблизиться к Идеалу? Терпеть и надеяться, скрежетать зубами, сдерживаться, вопреки всему и всегда, всегда улыбаться. Как это каждый день делает небо, - вдохновенно вещает жрец, глаза его светятся любовью и готовностью доносить простые истины до каждого. Во что бы то ни стало. Даже через силу. Особенно через силу.
Толпа восторженно цокает.
- Вы спросите: как же тучи, затмевающие светило, а по ночам скрывающие блеск небесных зубов? А я вам отвечу: это проходит. Наберитесь терпения, и трудности исчезнут, тучи рассеются, над вами будет сиять зуб Бога. Ответьте небу взаимностью. И никогда не бойтесь боли. Боль облагораживает... - один из слушателей протягивает духовнику портативную дрель, жрец с радостью принимает прибор и приближает его к помеченному черной меткой зубу.
- Слава Солнцу! - кричит юноша и щелкает переключателем. Жреца трясет, и вскоре на золотистой тоге появляются капельки темно-красного.
Потихоньку пячусь, опасливо оглядываясь по сторонам. При этом не забываю лучезарно улыбаться.
Тем временем воодушевленные зрители спешат последовать примеру жреца - тут и там раздаются щелчки мини-дрелей.
Пячусь дальше. Люди стонут. Как будто бы даже от удовольствия. И никуда не деться от мерзкого запаха сгорающих эмали и дентина.
И тут меня крепко хватают за локоть. А потом за другой. И сразу два черных маркера оставляют в моем рту отметки.
Завтра, на чистке, снова будет больно. Очень.
Пока дошел до работы, "обогатился" еще раз. Новая черная метка - последствие замечания не в меру внимательного патрульного. Я, видите ли, "выглядел недостаточно счастливым". Еще бы. Чему радоваться? Приближающейся боли?
Так и спросил его: "Чему радоваться?". Он задумался - поцокал пару раз - и выдал, похоже, одну из лучших улыбок, на которую способен.
"Не понимаю, о чем ты", - произнес на распев и закрасил черным мой нижний пятый.
Зубодробительный денек! Три метки не способствуют оптимистичному взгляду на реальность. Да еще сосед на конвейере - настоящий идиот. Подозреваю, на самом деле он агент "АНТИКариеса", которого приставили следить за мной.
- Тим, пойдем пересверлим, - настойчиво требует он чуть ли не каждые пять минут.
Отказываюсь - мол, работать надо - сосед неодобрительно качает головой и выходит туда, где с десяток таких же кретинов трясется в зубных муках.
Но - хочешь не хочешь - каждый час все равно приходится заниматься самоистязанием. Иначе возникнут подозрения, и тогда неизбежно зарисуют маркером очередной зуб. С противным скрипом.
Иногда я только делаю вид, что пользуюсь мини-дрелью и, отчаянно перекосив челюсть, пускаю слюни. Стараюсь не думать, что будет, если меня поймают...
Древний мудрец говорил: "Попроси незнакомца показать зубы, и ты поймешь, что он за человек". Чистая правда. Зубной код не обманывает.
Вот сейчас на меня почти не мигая пялится надзиратель. С ним и без формы все ясно. Зеленые зубы выдают военного, а один красный означает, с одной стороны, близость к власти, а с другой - лейтенантское звание. Надзиратель даже голышом остается надзирателем. Потому что зубы - универсальный знак отличия. Китель, который не снимешь на ночь. Погоны, которые всегда с тобой.
На поясе у лейтенанта подвешено табельное оружие, и, если подключить фантазию, на щипцах можно даже разглядеть капли засохшей крови.
Что ему от меня нужно? Рабочий день закончился, и я могу идти домой.
Прохожу мимо надзирателя. Стараюсь не думать, что будет, если...
Лопатки еще долго чувствуют его сверлящий взгляд.
Высшая каста свято верит, что общество - это огромный рот. Его нужно чистить каждый день. Два раза в день. Так часто, как это только возможно.
Любой человек - зуб, и за ним следует внимательно следить. Жрецы воодушевляют, агенты АНТИКа карают... Все довольны.
Есть здоровые и больные зубы. Здоровые ничего не боятся.
А я - больной. И мне по-настоящему страшно.
В отделении "ДентаБанка" говорят, что счет заблокирован. Плановая операция, ничего особенного. Да и невелика потеря - на счету одна мелочь, едва хватило бы оплатить пару меток. А дальше что? До зарплаты три недели, все, что было, уже спустил на откупы. Придется идти домой пешком.
Вообще гулять по ночному Тису стал бы только безумец. Сегодня в этой роли, как ни печально, я собственной персоной.
На улицах почти безлюдно, и в бледном лунном свете дома выглядят зловеще. Серые, бежевые, белесые и желтоватые многоэтажки словно шатаются на своих ножках из стороны в сторону, и я тоже чувствую под землей слабые толчки. Зуботрясение? Вряд ли, наверное, просто кажется.
Особенно страшно идти по дорожкам, проложенным под арками домов-зубов. Слышны сладкие стоны. Это горожане. Нет, они не занимаются любовью. Они сверлят на ночь.
Вспоминаются плакаты, сцены из классических фильмов, рекламные слоганы.
- Дорогая, хочешь посверлю тебе?
- Нет-нет, дорогой, что ты! Ты, наверное, так устал на работе, я прекрасно справлюсь сама.
Или
- Давайте посверлим на брудершафт!
Или
- Большая семья? Дрель EasyPainTurbo со сменными сверлами. Достанется каждому.
Индустрия боли, чтоб ее...
Острый кайф всегда с тобой, если сверлишь ты иглой.
Из переулка плавно выезжает красный автомобиль с темной надписью "АНТИКариес".
Однако служивый, осветив фонариком мою улыбку, вежливо предлагает подбросить. Надо держать зубы наголо, а то мало ли...
В пути царит напряженное улыбчивое молчание.
Когда машина останавливается на родной улице им. Усмирителей Пульпита, надзиратель плутовато подмигивает и протягивает визитку, на которой напечатан лишь телефонный номер.
- Если будет слишком, звони.
Не знаю, что и подумать. Когда наступает это слишком? По-моему, уже давно.
Держусь из последних сил, чтобы навсегда не поднять белый флаг.
Нет никаких сил ждать, как боль в очередной раз возьмет на абордаж рассудок, выбросит за борт мысли, солью разъест реальность.
Как быть, если ближайший сосед говорит, что больше не даст в долг? "Тим, без обид, но такому транжире, как ты, ни один дурак...".
...если старинный друг отвечает непонимающей улыбкой. "Тим-тим, расслабься, хватит бегать от боли, ты же мужик, терпи!".
"Терпи, Тима, терпи", - это еще папа говорил. Будет тебе и красный особняк, и дорогущие голубые протезы, и даже высшее счастье - улыбка Бога...
"Любовь - это боль", - утверждала последняя девушка и, маниакально улыбаясь, тянулась к моему рту с включенной дрелью.
А я всегда был другим. То ли слишком умным, то ли слишком глупым. Одним словом, больным. А больным бывает больно. Очень.
Я думаю обо всем этом, пока закрепляю ротовой замок. Девайс предназначен для того, чтобы не улыбаться по ночам, когда снятся агенты, жрецы, дрели и прочая кошмарная нечисть. Рекомендуется министерством зубоохранения (формулировка - "чтобы дать лицевым мышцам отдохнуть"). Вот за это красным я, пожалуй, благодарен.
Ведь каждый вечер - это предвкушение сна.
Тем более, если уже решил про себя, что завтра первым же делом позвонишь.
Как здорово, что агент, подрабатывающий налево, разрешил заплатить со следующей зарплаты. Ведь сегодня впервые за долгие годы меня ждет день без боли. Безболезненный день... Представить страшно, сколько я о нем мечтал.
Сидеть в кресле зубника и насмешливо лыбиться - сегодня, гад, тебя меня не достать, как ни старайся. Конечно, потрясусь для виду, но это только для виду, ведь мне совсем-совсем не больно.
А идти по Тису и ничего не бояться? Ради такого стоит жить!
Да к моей искренней улыбке ни один патрульный не привяжется - сегодня все тридцать два сверкают так, что никому и в голову не придет малевать черные метки.
А мир, что такое мир? Мир - это отсутствие боли, ощущение радости и легкости, наполненности смыслом. Восторг!
Ага, вот и пять углов. Ну, жрец, фиолетовая напыщенная жаба, сегодня с удовольствием тебя послушаю. И про Идеал, и про священную улыбку Бога, рассказывай.
- ...спросите: как приблизиться к Идеалу? Терпеть и надеяться и всегда, всегда улыбаться. Когда-нибудь ваше терпение будет вознаграждено. Собравшего тридцать два золотых во рту - улыбку Бога - ждет суперприз...
Раскачиваюсь вместе с толпой. Сегодня мы на одной волне. Фиолетовый лопочет прелесть какие смешные вещи...
Счастье переполняет. Кажется, если ничего не сделать, взлечу. Воспарю над болью.
Выхватываю из кармана мини-дрель, врубаю на максимальную мощность, вгрызаюсь в зуб. На меня восхищенно смотрят. Как на героя, на пример для подражания. И точно - щелчки вокруг, целая симфония щелчков.
Глупцы! У вас-то впереди настоящая боль, а я буду, посмеиваясь, выплевывать кровь.
И тут меня крепко хватают за локоть. А потом за другой.
- Что я натворил? - кричу и пытаюсь вырваться.
- Ты слишком счастлив, - любезно отвечает агент в штатском.
Боль мало-помалу возвращается. Волнами. Накатывает. И волны с каждой минутой все выше. Того и гляди накроет с головой пенистым одеялом...
- Я скажу, кто мне продал. Опишу, как выглядит. Развяжите!
- Наивный ду-ра-чок, - смачным басом произносит по слогам агент. Лица не видно - слепит яркая лампа, направленная прямо на меня.
Молча жду объяснений.
- Дурачок, потому что наивный. Мы же тебе специально анестезийку дали. Проверка неблагонадежных. А ты и рад уколоться. Да по-хорошему тебе только за то, что взял, такое светит...
Вот и все. Мышеловка захлопнулась.
- Уведите его.
На площади Красных кучкуются зеваки. С трибуны хорошо видно, как они потирают руки, держатся за щеки, раскачиваются в трансе из стороны в сторону.
Жрец, чеканя слова, зачитывает то ли присказку, то ли приговор. Дюжий палач картинно поигрывает орудием.
- Однажды ощутив безболезненность бытия, анастезийщик теряет связь с реальностью. Связь - это корни, нервы, которые держат нас на земле и болью напоминают, кто мы такие. К счастью, этого (вальяжный жест в мою сторону) еще можно спасти. Приступим!
Толпа восторженно цокает.
Люди, опомнитесь! Вы люди или нет?
Подходит палач. К моим зубам, хищно пощелкивая, тянутся огромные щипцы. Железные клешни смыкаются на эмали.
Из меня со скрежетом начинают вытягивать меня.
Это конец...
Клац! Мир взрывается разноцветными искрами, а челюсть - кровью. Вокруг темнеет, как перед грозой.
Джжж! Пошел второй зуб... Время замедляется. Зрители исчезают, крики сливаются в монотонный фон.
Пятый... Исчез палач, жрец, небо упало на землю, земля вышла из-под ног.
Держусь из последних сил.
Седьмой... Рассудок устал размахивать белым флагом. Позвольте ему отключиться, дайте наконец умереееть! Ну пожалуйста...
Десятый зуб я уже не почувствовал.
Я? А кто я?
- Тим, пойдем пересверлим.
С радостью соглашаюсь. Сосед на конвейере - просто милашка.
На улице лето. На небе ни облачка, золотой зуб Бога приятно впивается в кожу. Благодать!
Вы спросите: что такое мир? А я отвечу: мира нет, есть только боль.
