Как объяснял мне Берендей время в долине течет по особому. Медленнее, во-первых. Сутки, проведенные здесь, оборачиваются тремя в мире по ту сторону Врат... Узнав об этом, я немедленно посчитал срок своего отсутствия в фирме. Шеф, наверняка, объявил меня в розыск. Машину найдут сразу. Только правоохранительным органам не суждено будет найти ни малейшей зацепки, способной пролить свет на мое исчезновение. Видеорегистратор и следы борьбы уничтожены стражами врат. Свидетелей случившегося не оказалось. Варги не в счет, не думаю, что они будут сотрудничать со следствием...
А во-вторых, в долине отсутствует смена времен года. Зима здесь не наступает никогда - в обители эльфов царит вечное лето. Нет, раз в два или три года наступают короткие периоды, которые с натяжкой можно охарактеризовать как раннюю весну или позднюю осень, и только. Благодаря этому да высокой концентрации магии можно одновременно увидеть две яблони, на одном только распускаются цветы, на другом - перезрелые плоды готовы сами упасть на землю. И поэтому, собираясь к колючим кустам, знал, что мне наверняка удастся полакомиться ягодой.
Ежевики оказалось не очень много. Но собрать десяток другой крупной черной ягоды, не забираясь глубоко в колючие кусты можно. Я левой рукой придерживал длинные ветви, а правой то и дело, натыкаясь на шипы, рвал чернику. Кентавр не торопился выходить из воды, поэтому время полакомиться сладко-кислой ягодой у меня было.
- Кхе-кхе. Простите, вы не поможете мне?
Голос тонкий, дребезжащий раздался в кустах слева от меня. Я замер с открытым ртом. Голос застал меня врасплох. Кто это еще там? После Лиха и тех двоих с автоматами не хватало вновь напороться на какую-нибудь злобную нежить! Я осторожно обернулся, стараясь высмотреть, кто это там. Кусты захрустели, и из ежевичных кустов вышел старичок. Невысокого росточка, мне по пояс, какой-то головастый и рукастый, дедушка смотрел на меня слезливыми глазами. Морщинистое личико его выражало глубокую скорбь. Общий жалкий вид довершали льняная рубаха и штаны в заплатках. Так-так, людей кроме меня в долине нет. Тогда кто... или что это? Какой-то дух. Моховой? Пущевик? Полевик? Или Аука? Еще один домовой? Так и не определившись, я осторожно спросил, косясь на, беззаботно развалившегося на мелководье кентавра:
- Что случилось дедушка?
- Сынок, суму я потерял. Вот все кусты облазил, никак не найду. Стар я, глаза совсем не видят. Помоги, а?
Я с сомнением еще раз оглядел старикашку с ног до головы. Неловкий он какой-то, жалкий. Не все же лесные и прочие духи опасны для человека! Было бы так, наши предки совсем в лес не ходили. На лешего старичок не походил. Тот тоже мастер перевоплощаться, но есть верные приметы, по которым его не трудно распознать. Старичок однозначно не владыка лесов. Я вытер испачканные чернильным соком ягод руки о траву.
- Ладно, дедуся, помогу! Где обронил свою сумку?
- Да, здесь она где - то, в кустах. Зацепилась за колючки и соскочила с плеча. Помоги сынок!
Поведясь на жалкий вид старикашки, я нагнулся и стал шарить в траве. Мерзкий тип немедленно этим воспользовался. Ловко запрыгнув мнение спину, старикашка уселся мне на шею. Не успел я скинуть его с себя, как он перетянул бечевкой, с навязанными на ней узлами мне голову... У пиратов Карибского бассейна, если верить Сабатинни практиковалась подобная пытка. Назывались бечевка с узлами "четки боли". Едва дед сдавил "четками", как мою голову прострелила дикая боль. В глазах потемнело, все поплыло перед глазами. Наверное, я кричал. Иначе, как Китоврас нашел бы меня корчившегося от боли в кустах ежевики. Ловким ударом передних копыт он сбросил зловредного старичка на землю. Тот покатившись по земле, на четвереньках нырнул в кусты и сгинул бесследно. С проклятьем срывая с головы веревку, я упал на землю, с остервенением потирая виски. Кентавр склонился надо мной.
- Ты как? - обеспокоенно он заглядывал мне в глаза, крепкими руками ощупывая голову в поисках ран.
Я использовал все свои лингвистические познания, чтобы охарактеризовать свое состояние. Китоврас с восхищением присвистнул, выслушав мою длинную тираду. Цензурных слов в ней попалось не более десяти.
- Это кто еще был? Что за упырь? - наконец, выдохнул я, исчерпав весь запас бранных эпитетов.
- Мелкий, вредный лесной дух. Зовут Боли-бошка...
- Как, как? Боли башка? - я обхватил голову. В ней нещадно пульсировала распирающая боль.- Да, имя у него подходящее.
Китоврас видя, что головная боль все не проходит, сбегал в лес, принес пучок какой-то травы.
- Возьми, - протянул он мне изрядно принятые стебли. Я с сомнением посмотрел на подношение Китовраса.
- Что мне с ними делать надо? Жевать? К голове прикладывать?
- Хорошо разомни в руках и вдохни аромат. Трава знатная, лечебная.
Я так и сделал. Размял что есть силы в ладонях, пачкая теперь пальцы зеленым соком. А затем вдохнул терпкий, пряный аромат. Пахло мятой и лимоном. Тяжелый обруч, которым сдавило мою несчастную голову, мигом спал. Боль немедленно ушла в небытие. Я с облегчением встал на ноги. Кентавр смущенно топтался вокруг. Не уследил за мной, вот теперь и мнется со смущенным и виноватым видом на месте. Думается, если про Боли-бошку узнает Берендей или Линдор кентавру не поздоровится. Так ему и надо! Я предложил:
- Поехали дальше? Мне гораздо легче.
Китоврас так и ни о чем, не попросив, лишь вздохнул. Для передвижения в этот раз, он выбрал легкую рысь, которая меня устроила. Северной река делала легкий изгиб, а потом разбивалась на несколько широких протоков. Здесь, на речных прогонах и обитали водяные эльфы. Когда мы проскакали мимо многочисленных вигвамоподобных домиков, из них горохом высыпали ловкие фигурки в голубых одеяниях. Увидев нас, они шумно приветствовали меня и Китовраса. Кентавр им отвечал, а я лишь улыбался и махал ручкой. Среди эльфийских слов мне удалось разобрать два или три. В который раз я пожалел, что Линдор не уделил большему вниманию мое обучение языку. А теперь, когда он еще и ранен, не прекратятся занятия вообще? Может найти еще учителя? Миновав эльфийское поселение, я поинтересовался, откуда Китоврас знает русский язык. Кентавр вновь приосанился, его меланхолию как рукой сняло.
- Мы, кентавры, очень умны. Способность к языкам у нас в крови. Лично я знаю двенадцать языков и наречий. В том числе русский и английский. Мой прадед знал в совершенстве около тридцати языков... А еще мы…
Дальнейший перечень заслуг кентавров вообще, и родичей Китовраса в частности я пропустил мимо ушей, посчитав, что больше половины из сказанного вымысел. Ну, не мог кентавр сначала ходить в советниках у библейского царя Соломона (да, да того самого!), участвовать с ним в диспутах, а потом еще и сражаться с ним. Однако если он не врет насчет своих лингвистических способностей и если других кандидатов не окажется, можно попросить кентавра поучить меня эльфийскому.
За порогами, выше селения водяных эльфов река уходила круто влево. Лес, тот самый в котором я прятался от стрелков в кевларе, так и тянулся по правую руку от нас. В нем царствовал леший, дух строгий, порой опасный для человека. Чем северней мы продвигались, тем гуще и древнее становился лес. Если там, где я прятался от стрелков, в хвойном лесу еще имелся подлесок, и изредка встречались чахлые лиственные деревца, то теперь перед нашим взором предстала густая, непроходимая чащоба, состоящая из высоких, разлапистых елей. Китоврас старался держаться подальше от мрачного леса.
На пути нам стали попадаться первые приметы приближающего капища, как мне показалось. Кентавр обратил мое внимание на пирамиды из камней, на невысокие каменные столбы, на которых высечены руны и знаки огня и солнца, на валуны с бледными от времени петроглифами. Стали попадаться возле реки и вдоль дороги идолы... Сразу после деревянных кумиров, Китоврас остановился. Мне пришлось слезть с его спины. Дальше мне предстояло идти пешком.
- Тут, недолго осталось, - заверил меня кентавр.
Перед нами река вначале разделялась на два рукава, а затем вновь два протока объединялись в один, образовывая посередине длинный и узкий остров... Несмотря на то, что сейчас день-деньской, что жаркое солнце, заглянув в ущелье, только что скрылось за горой, над островом клубился плотный, непроницаемый туман. Ветер, дующий нам в спину, туман этот разогнать не мог. Густая шапка зависла над островом и растекаться в сторону, или редеть не собиралась…
Глава 15: Кащей.
Китоврас при виде странного острова с нависшим над ним туманом притих. Шаг его стал осторожным. Обычно говорливый, он теперь больше молчал. Мне показалось, что кентавр боится острова. Или то, что скрыто туманом. Да, и я почувствовал как стало тоскливо на душе, едва мы приблизились к месту, где два рукава вновь соединялись вместе в один бурливый поток. Остров окутанный туманом, посредине реки, на расстоянии брошенного камня производил тоскливое впечатление. Зло прятались там, на том острове, за молочной пеленой, чистое зло...
Тягостное ощущение усиливали каменные и деревянные статуи, во множестве установленные по берегам реки. Огромные, в два человеческих роста, они изображали бородатых воинов с мечами в руках. Взгляды статуй устремлены на остров, лица истуканов искажала гримасы ярости и гнева. Десятки и десятки безмолвных стражей окружали остров со всех сторон... Я не выдержал и спросил насупившегося Китовраса.
- Что там... на острове?
Мне, оказалась, что Китоврас не станет отвечать на вопрос. Но кентавр отводя взгляд от очередной статуи, тихо стал рассказывать. Настолько тихо, что я хотя и подошел совсем близко, мне приходилось напрягать слух, чтобы хруст щебня под копытами не заглушал слова...
- На острове заточен на веки вечные сам Кащей Чернобогович, сын Великого Змея Тьмы, властитель самого мрачного царства Нави, великий колдун-некромант. Могущественней Кащея только его отец Великий Змей Чернобог. В свое время, до пленения Кащею подчинялись целые полчища созданий царства Нави. Мавки, Лихо, Криксы и прочие повиновались некроманту беспрекословно. Подобно личу Кашей способен лишить любое живое существо его жизненной силы... Почти всегда появляясь в образе высокого, костлявого, невероятно худого старика, на черном коне, Кащей испокон веков сеял ужас и страх. Доспехи его, заговоренные самой Марой, богиней зимы и смерти, нельзя ничем пробить. Меч-бастард в руках колдуна разил без промаха. Не было в мире того, кто смог с ним сравнится в искусстве фехтования! Конь его, созданный в самых темных глубинах Нави, ужасное чудовище! Оно не являлось ни живым существом, ни мертвым...
- Как же его удалось победить?
Кентавр перешел на едва слышимый шепот.
- Хитростью. Кащей не зря назван бессмертным. Сила его привязана к Великому Яйцу Мироздания.
Я невольно хмыкнул, услышав такое сочетание слов. На что Китоврас гневно вскинулся, взбрыкнув в воздухе передними копытами. Немедленно вспомнив, что имею дело с существом наполовину лошадью, олицетворением дикой и необузданной стихии, я осторожно подался в сторону. Кентавр успокоившись продолжил:
- Великий и единственный Бог, которому вы люди даете зачем-то разные имена, такие как Иегова или Аллах... Мне более привычно имя, данное славянами - Род. Тебе должно быть знакомо это имя! Для простоты я буду звать Великого Архитектора именно так... Так вот, Род созидая наш мир, вначале создал Яйцо. Понимать это надо не буквально. Яйцо это сгусток первоначальной энергии и материи, невероятной плотности. Вы, люди называете яйцо космологической сингулярностью породившей потом в результате Большого взрыва нашу Вселенную. Мне и моему народу кажется правильно называть первоначальную сущность Яйцом, из которого по воле Рода и родился сложный, гармоничный мир, что нас окружает. Каждый раз когда вылупляется из яйца цыпленок, или из икринки проклевывается рыба или лягушонок, я вижу в этом таинстве малое повторение великого, и не могу не восхищаться этим! И сила Кащея привязана к этому яйцу изначально. Уничтожить Кащея насовсем можно - для этого надо всего лишь уничтожить суть всего мироздания. Поэтому в сказках и зовется Кащей Бессмертным. Он есть пока цел наш мир. Кащея можно лишь пленить, резко ограничив его в силе. Что в свое время и сделали Баба-яга и Посредник. Заманили в ловушку и заперли в пределах острова.
Я еще раз посмотрел на остров-темницу. Вот кого скрывает туман! Вот из-за кого Высшие эльфы запретили мне идти на север долины. Испугались, что если я пособник врага, то попытаюсь освободить Кащея. Я указал на очередного воина из камня.
- Они охраняют Кащея?
Кентавр кивнул.
- Да. На сам остров наложены сильные заклятья, да по периметру направлено множество охранных заклинаний. Истуканы часть защиты острова, своего рода охранные амулеты. Они не позволяют выйти Кащею за реку.
Защита острова на этом не заканчивалась. Охраняли границы, очерченные запретными заклятиями еще и эльфы. Я сам мельком увидел у кромки леса и позади нас стремительно мелькнувшие фигурки с луком наперевес. М-да, образ Кащея нарисованный Китоврасом разительно отличается от привычного мне по сказкам образа злодея. Какой-то более значимый, и более зловещий, наверное.
- Зачем же, заточили его именно здесь? Из любой темницы можно бежать. Что будет с золотой если Кащей вырвется на свободу?
- Этого больше всего бояться эльфы и Яга. Портал на реке показал Враг без имени может проникнуть в долину и попытаться освободить сына Чернобога. Нельзя, что бы Враг заполучить такого союзника!
Я задумался. С меня запрет на передвижение сняли, значит меня не подозревают в пособничестве неведомому врагу. Что же тогда случилось? Затем меня настоятельно просить явится к Линдору? Очень скоро я это узнаю.
Глава 16: Капище.
Пресловутое капище показалось сразу за туманным островом. Китоврас провел меня через мост на противоположный берег. Там на берегу, в окружении молодых дубов, на небольшом, явно искусственно насыпанном, невысоком холме, высился дуб патриарх. Некогда в высокое, раскидистое дерево ударила молния, отчего часть кроны погибла, а ствол навеки украсил зигзагообразный шрам, от вершины до могучих корней. Вершину холма обегала невысокая изгородь, отмечая границы святилища. Внутрь можно было попасть через высокие, в человеческий рост ворота, дубовые створки которых украшали выжженные на деревянной поверхности знаки - колесо с шестью спицами и топорики (или молоты?). Под деревом на кострище выложенное черными от сажи и копоти плитами песчаника, если верить кентавру вечно горел жаркий огонь. Жрец вместе со своими доверенными помощниками не давали ему погаснуть вот уже на протяжении тысячи лет. Я недоверчиво хмыкнул. Тысячу лет? Китоврас пояснил, что эта долина в качестве убежища выбрана не случайно. По соседству ведь можно было легко найти десятки подобных ущелий, и побольше и поудобней. Но именно в этой сохранялось одно из последних действующих капищ посвященных Перуну. После насильного крещения Руси, малая часть населения и большая часть волхвов бежала на Кавказ, где успешно ассимилировалась. Предком тех беглецов и являлся действующий Посредник. А в памяти горцев до сих пор есть множество историй и легенд о Пирьоне, как называли здесь в горах Великого Громовержца.
Едва мы вошли во Врата, как я увидел у возлежащего священного костра Линдора. Рядом с ним на деревянных чурбаках сидели еще два эльфа. У одного из них правая половина лица оказалась обезображена зигзагообразными шрамами. Бросив на меня мимолетный взгляд, он маленьким топориком рубил поленьица, которые бросал затем в огонь. Второй эльф, который оказался миловидной эльфийкой, в руках держала инструмент, очень похожий на гавайскую гитару. Эльфийка, когда я и кентавр приблизились к огню, пела. Пела на эльфийском. Слов я не понимал, но мелодия завораживала. При виде меня Линдор приподнялся на локте, криво улыбаясь мне. Эльф-дровосек из заплечной сумы молча достал и протянул мире и Китоврасу по кусочку вяленного мяса. Я повторяя за кентавром, поклонился огню и бросил в огонь мясо. Мясо оказалось жертвенным. Отказываться от ритуала я не стал. Как говорится со своим уставом в чужой монастырь не лезут!
Только после приношения богам нам разрешили сесть к огню. Несмотря на вечное лето вокруг и костер, жарко не было. Увидев, что эльф легко сел на своем ложе, я поздоровался с ним:
- Я думал меня зовут к твоему смертному одру. Здравствуй, Линдор!
- Привет, Семен! Еще недавно так оно и было. Раны оказались серьезными. Яга думала, что я представлюсь. Мои братья едва успели меня доставить сюда, к священному огню. Только находясь здесь, под покровительством Перуна да на поддерживающий меня отварах Яги — смерть немного отступила. Пожалуй, я сейчас себя чувствую наполовину живым.
Я вытянул ноги к огню.
- Так, что с тобой случилось? Кто тебя так покалечил?
Эльф отрицательно покачал головой.
- Подожди, Сема! Об этом разговор будет немного позже. Надо дождаться Высших эльфов. А пока давай отдохнем. Знакомься, это Кайгон.
Эльф с топориком вяло помахал мне рукой.
- Кайгон после того, как его отметил Перун, служит при святилище, поддерживает огонь, совершает требу, когда Посредника нет в долине. Алинор моя сестра. Она хорошо говорит на русском. Наши с тобой занятия языком носили в общем-то бессистемный характер. Думаю лучше будет если она позанимается с тобой. У нее способностей к менторству лучше.
Эльфийка перебирая струны, стрельнула в меня своими огромными, зелеными глазами. Не знаю как по эльфийским меркам, а по человеческим она оказалась чертовски красива.
- Как добрались до капища? Без приключений на этот раз? Про Лихо я немного знаю. - продолжил Линдор, познакомив меня с присутствующими.
При этих словах стража кентавр замер. Я ответил, стараясь не смотреть в сторону проколовшегося Китовраса:
- На этот раз обошлось.
Кентавр шумно выдохнул. Линдор усмехнулся краем губ, не сводя взгляда со смущенного, и видимо непривычно молчаливого, Китовраса.
- Очень хорошо! А чтобы скрасить ожидание Высших, предлагаю Алинор еще раз спеть. Если не трудно спой для гостей на русском.
Эльфийка не заставила себя уговаривать дважды. Устроив гитару поудобней, она ударила по струнам. Голос у певуньи оказался сильным и чувственным, на русском она говорила без диковинного акцента, который нет нет да неуловимо проскальзывал в речи у ее брата, особенно если тот говорил быстро, волнуясь.
Налей еще вина, мой венценосный брат,
Смотри - восходит полная луна;
В бокале плещет влага хмельного серебра,
Один глоток - и нам пора
Умчаться в вихре по Дороге Сна...
По Дороге Сна - пришпорь коня; здесь трава сверкнула сталью,
Кровью - алый цвет на конце клинка.
Это для тебя и для меня - два клинка для тех, что стали
Призраками ветра на века.
Так выпьем же еще - есть время до утра,
А впереди дорога так длинна;
Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра,
И ветер свеж, и ночь темна,
И нами выбран путь - Дорога Сна...
По Дороге Сна - тихий звон подков, лег плащом туман на плечи,
Стал короной иней на челе.
Острием дождя, тенью облаков - стали мы с тобою легче,
Чем перо у сокола в крыле.
Так выпьем же еще, мой молодой король,
Лихая доля нам отведена;
Не счастье, не любовь, не жалость и не боль -
Одна луна, метель одна,
И вьется впереди Дорога Сна...
По Дороге Сна - мимо мира людей; что нам до Адама и Евы,
Что нам до того, как живет земля?
Только никогда, мой брат-чародей, ты не найдешь себе королеву,
А я не найду себе короля.
И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,
Прошу тебя - налей еще вина;
Смотри - на дне мерцает прощальная звезда;
Я осушу бокал до дна...
И с легким сердцем - по Дороге Сна...