Тимофеев Шурик : другие произведения.

Солнечный Зайчик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сценарий
  Солнечный Зайчик
  
  Сценарий
  
  По мотивам рассказа Виктора Колупаева
  
  На титрах
  
  29.04.1989. Суббота. Подмосковный НИИ. 6 часов утра
  
  Колбасный автобус нашего НИИ едет в Москву - километров 200. Я сижу на ступеньках - опершись спиной на чьи то сумки. Мне не хватило места - сорвался в последний момент. Спросонок соображаю - почему все же я здесь. Я ведь никогда не езжу за колбасой!
  
  Припоминаю вчерашний концерт самодеятельности. Хрупкая девушка в огромных очках читает стихи с преувеличенным выражением. Наш отдел иронизирует. Пожалуй, чуть громче, чем надо. На нас раздраженно оглядываются.
  
  - Был ли в самом начале у мира исток?
  
  - Большой взрыв, что ли?
  - Откуда такая взялась?
  - Так из нашего же отдела.
  
  - Удивленья достойны поступки Творца!
   Переполнены горечью наши сердца.
   Мы из этого мира уходим, не зная
   Ни начала, ни смысла его, ни конца...
  
  - Филипыч решил разбавить вашу гусарскую бригаду.
  - Я познание выбрал своим ремеслом...
  - Красиво читает...
  - Интеллигенция...
  
  - Наша жизнь - на стекле нанесенный рисунок...
  
  - Ну, голограмма - я же говорил...
  - С МГУ небось? Москвичка?
  - Точно. Только не с физфака. И не с мехмата. А с филфака!
  - На ... она нам приснилась?
  - Неприличными словами не выражаться!!!
  
  Феоктистов вскочил, грозно оглянулся. Ясно - его работа. Нечего валить на Филипыча. Как теперь работать без выражений?
  
  - То, что видишь ты - видимость только одна...
  
  - Начиталась древних каких-то сказок что-ли. И вычитала там и квантовую механику и теорию относительности и путешествия во времени. Вот и попросилась в наш отдел.
  
  - Так как разум у нас в невысокой цене...
  
  Взрыв хохота. Да - гусары народ грубый. Это что - сатира?
  
  - Утоплю-ка остаток рассудка в вине...
  
  - Аполитично рассуждаешь, слушай... Уже четыре года в стране полусухой закон!
  
  Наш отдел исследования времени - особый. Нас все считают выскочками, задаваками, воображалами. И не без оснований. Феоктистов собрал уникальную команду. Нет, специально никто не выпячивается - мы, дескать, физтехи. Но интеллект-то действительно заметно выше среднего. Этого не скрыть. Отсюда и специфический юмор - физики шутят. И эти шутки далеко не всем кажутся сверхгениальными. Вот и сейчас нас, похоже, опять выкинут из зала.
  
  Я сижу молча. С первого раза, как увидел ее мельком в коридоре - понял: эта девочка будет мне сниться... В том самом смысле. И не ошибся. Любовь с первого взгляда? А разве бывает другая любовь!
  
  - Разум мой не силен, и не слишком глубок...
  
  Досадно. Казалось бы - все чувства давно остыли. Ему наскучил света шум... Да и "деревня" наша - действительно прелестный уголок. И скучать здесь некогда. Можно спокойно заниматься наукой самого высочайшего уровня. И вот - опять...
  Хотя она - скорее всего - дура. Это быстро выяснится - и все пройдет. Глупых женщин для меня не существует. А с умными - тяжеловато...
  
   Но на праздничный обед Валя приготовила отличное мясо по-французски. Разогрела его в Генкином волноводе. И как догадалась?
  - На Западе уже давно все пользуются маленькими микроволновыми печками. Я подумала - это ведь то же самое. Только режим подобрать. Гена мне помог.
  Там работал ее отец. Да... Социальное происхождение - из блатников.
   Все хвалят новоявленную хозяйку. И есть за что. Колбасы в нашем поселке отродясь не бывало. Мяса на базаре - завались. Но кому с ним возиться? И мы закусывали консервами. А теперь...
  И наши "гусары" окрылились. Состязаются оригинальностью тостов. Все лезут в первые. Валя - в центре мужского внимания. Небось, впервые. Небось, на филфаке-то...
  А здесь - королева. Разрумянилась, очки сняла... А ребята так и подливают ей спиртика с вишневым вареньем. Конечно он у нас высочайшей чистоты - для протирания оптики. Но обманчивый - крепость-то и не чувствуется совсем. Всего получается градусов 20 - не больше. Но с непривычки уже и поплыла - уже и заметно.
  
  - Друзья мои - прекрасен наш союз!
   Он - как душа...
  
  Нелепо машет руками... Рубит ладошкой - дескать неразделим
  
  - Все самое ценное в науке находится, так сказать - в соединении...
  
  Опять хохот. Валя смутилась - но до ее невинной души искренне не дошел двусмысленный подтекст.
  
  - То есть я хотела сказать - на стыке. Например, физика и филология.
  
  Гимн о сотворении мира...
  
  Откуда это творение появилось?
  То ли само себя создало, то ли - нет,
  Надзирающий над миром в высшем небе, -
  Только он знает это.
  
  Или?!..
  
  Не знает?..
  
  
  - Махабхарата... Брахманы... Ригведа...
  
  Опять смех.
  
  - Рыг... Рыг.. - чего?
  - Рыг-ламент!!!
  
  Включают магнитофон
  
  - Музыка на-а-ас связала!
  
  - Ой, я не танцую...
  
  - Валечка! Неужели вы не любите музыку?
  - Нет, я люблю, конечно. Но я люблю Баха...
  - Симфонии?
  - Нет, что вы. Бах не писал симфоний. Симфонии писал Гайдн. А Бах писал концерты. Мой любимый - первый...
  - Ты путаешь! Первый концерт написал Чайковский!
  - А второй - Рахманинов!
  
  У нас на полигоне круглосуточно включено радио. Вот и нахватались с "Рабочего полдня".
  
  Однако, танцевать ей конечно же пришлось. Но не в обнимку, а быстрые танцы - она естественно в центре. Танцует очень прилично - видно - занималась в секции. Не то, что мы - в подворотнях наловчились...
  
  Я все же уловил момент для диалога:
  
  - Это что - типа древние сказки что-ли?
  - Вы же видите - эти "сказки" созданы отнюдь не дикарями... Они знали... точнее - чувствовали то, что нам еще только предстоит... Но их знание - не логическое, а... - как бы - образное, интуитивное...
  
  Теплая ласковая волна переполнила меня. Да - она совсем не дура...
  
  - Для вас время - это буква t в головоломных уравнениях. Этих уравнений наши предки конечно не знали. Но как эта буква связана с понятием времени, возникающим в нашей памяти? Этого мы совершенно не понимаем. Поэтому все наши утверждения - типа "время замедляется" - по меньшей мере преждевременны... Ой, прошу прощения... Видите - наш язык принципиально недостаточен для понимания сущности времени. А древние... - вот например Гимн времени:
  
  Это оно стянуло вместе существования.
  Это оно обошло вокруг существований.
  Являясь отцом, оно стало их сыном...
  Да - теперь я ее никому не отдам. Но нужен ли я ей...
  
  - А... а живопись Вы любите?
  
  Как будто сам что-то понимаю в живописи...
  
  - Мой любимый художник - Вермеер. Здесь все замечательно и очень интересно. И все же я немного тоскую по музеям, по консерватории.
  
  И тут меня окрылило. Да и спиртик помог...
  
  - У меня есть пластинки - концерты Баха. И альбомы живописи. Приглашаю Вас... послезавтра! К часу - Вам удобно?
  - Ой, я так рада...
  - Комната 808. Легко запомнить.
  
  Ребята потянулись выпить с ней на брудершафт. Чтобы потом...
  И я уже готов был восстать против всего коллектива. Но Феоктистов выручил - с его подачи выпили круговую - на "ты" со всем отделом. И, конечно, без излишних лобзаний. Нечего...
  
   И вот теперь я срочно еду в Москву, чтобы завтра достойно встретить Валюшу высоким искусством. Не забыть - Веремеев?.. Вермеер! А еще - Левитан, Маковский... Хватит ли денег?
   Нет, зарплаты хватает - даже откладываю. Все-таки я всего лишь четвертый кандидат в нашем провинциальном НИИ. Защитился в декабре. И хотя Феоктистов говорил (только мне наедине!), что диссертация моя слабовата - зато комната в общаге у меня теперь отдельная. И даже с маленьким балкончиком. Можно сушиться после футбола!
  Но эти альбомы - наверное, жутко дорогие. И пластинки... И где их искать?..
  
  
  30.04.1989. Воскресенье около десяти утра. Общежитие. Валя припала лбом к прохладному стеклу. За окном ее коллеги играют в футбол. Ворота среднего размера - для русского хоккея.
  
  Прошлой ночью меня рвало. Несколько раз. Соседки по комнате так трогательно учили меня БЛЕВАТЬ прямо в ОЧКО. Господи, слова-то какие... Но наука полезная - потом не надо мыть раковину. Когда и сил-то совсем не осталось...
  Они конечно подумали, что я уже... - у них только одно на уме.
  Хуже всего, что в пятницу я им разболтала обо всем. Какой у нас замечательный коллектив - и Феоктистов и Кешка и Генка. И Григ... Они уже знают, что сегодня я иду к нему. Хихикают, советуют...
  Конечно - все это от чистого сердца. Вчера я весь день была разбита. Они лечили и кормили меня. Чуть не с ложечки.
  И все же - как они не понимают - между нами может быть только интерес к искусству. Он ведь интеллигентный, культурный человек. Тонкий ценитель живописи. И музыки... Да и старый уже... Ему, наверное, уже под тридцать! И он, конечно, женат. На восьмом этаже отдельные комнаты. Там, вроде, семейные только.
  
  Позавчера только он меня понимал. И нам сочувствие дается...
  
  - В "Ригведе" сотворение мира ОБРАЗНО выражается как процесс тканья. Например, Вишну как бы ткет трехмерное пространство. Но если так - в этом ткацком станке набор перфокарт весьма небольшой. В результате все мироздание проявляется в самых парадоксальных комбинациях повторяющихся узоров. Неслучайно наш единственный метод мышления - поиск параллелей...
  
  - Действительно... Мы как бы выискиваем параллельные нити основы этой ткани... А уток... Это парадоксальные идеи! Перпендикулярно к общепринятому мнению!
  
  - Наш мир - принципиально фрактален. И это убеждает нас в том, что эти параллели объективно существуют. А не притянуты за уши.
  
  - Потрясающе... так по Вашему - поверхностные волны на пруду и фундаментальная волновая природа Вселенной...
  
  - Это проявление одного и того же раппорта с перфокарты в станке Вишну! И это не по-моему...
  
  - И так же мы ищем параллели в Истории... Начиная с Плутарха - римляне и греки. Юлий Цезарь и Александр Македонский. Революция и Смута... А что нам еще остается?
  
  - Слишком велика наша немощь!!!
  
  Тут я конечно перебрала. Эту фразу я подхватила у родителей - точнее у их знакомых на одной из кухонных посиделок. Ее сказал какой-то великий ученый, но кто именно - я так и не узнала.
  
  Но вот футболисты наконец-то выбились из сил - идут домой. Остается три часа...
  
  А если сделать слайды - и Гришины пластинки - мы можем устраивать как бы "Декабрьские вечера"! Для всего отдела! И даже для всего института!
  
  
  
  
  Утром мы до изнеможения гоняли мяч. Это необходимо для умственного труда. Потом пошли в общий душ на первом этаже - прямо в форме, как играли. Последовательно отмывали сначала форму на себе. Потом кеды. Потом и до нас самих очередь дошла.
  
  Этой же компанией в моей комнате под пиво с воблой смотрим съезд. Собчак, Сахаров... Переживаем, материм Советскую власть.
  
  - В цивилизованных странах пиво в баночках таких... Филипыч прошлый год ездил в ФРГ. Открываешь и пьешь как из стаканчика. И не портится совсем. Только мы отсталые разливаем прямо из бочки... И портится быстро!
  - Да - довели большевики...
  - В мавзолей пришла телеграмма: Вставай, проклятьем заклейменный!
  - И подпись: Весь мир голодных и рабов.
  - Ленина - выкинуть на ... ! Жидомасоны...
  - Евреев не трожь! На нас вся Советская наука построена!
  - Да и культура тоже.
  
  Однако - пора! Я тороплю коллег к выходу.
  - Валечку ждешь? Не придет - даже не надейся!
  Как они узнали-то?
  - Да это же недотрога - очевидно сразу...
   Я сухо молчу. Ребята тоже смутились. Только во дворе - вижу с балкона - переглянулись и расхохотались.
   Солнце бьет прямо в глаза - южная сторона. Стекла сверкают, бликуют.
   Поставил пластинку. Первый, говоришь? Но мне вчера больше запал четвертый - вторая часть. Душевно!!! Потрясающе... Кстати - будет о чем поспорить.
  Проветриваю. Она, конечно, не выносит пивного запаха. Кстати - надо бы накуриться - потом может быть неудобно при ней-то.
  
  Закуривает на балконе. Незаметно - внизу, на заднем плане - рыжая девочка срывается с детской площадки.
  
  - Ну не придет - не придет. И это оскорбление на общий счет нанижем... Обидно конечно. Вчера отдал за альбомы 72 рублика. Маковских-то оказывается двое! Качество, конечно - супер. Потрясающе - девушка с сережкой. Вполоборота - точно как впервые увидел Валю. И музычку поставим - семь концертов Баха! По два-пятнадцать! Хорошо еще, что не Гайдн - там больше 100 симфоний. Хороший мужик Бах - симфоний не писал.
  Настойчивый стук в дверь. Валя? Рановато... И какой-то странный ритм (нас не догонят).
  
  Открываю - врывается девочка лет восьми.
  - Опять закурил! Тебе же нельзя!
  Отбирает сигарету. И всю пачку со стола. Выбросила!
  - Папка - молодец! Когда побрит - молодеешь лет на 10. И убрался!
  Портфель привычно брошен в угол. Девочка скачет по комнате. Напевает (Тату). Рыжие волосы растрепаны - ореол на солнце.
  
  Солнечный зайчик!
  
  Проворно включила чайник.
  - Папочка! Видела во дворе самого Иннокентия Семенова! Он что - вернулся из Америки?
  Я растерян. Это Кешку-то что-ли?
  Девочка застыла - увидела приготовленные для Вали конфеты.
  - Мамины любимые! Молодец папка! Но где же ты взял деньги? Неужели вам выдали зарплату? За февраль, да? Жаль - только мамы нет...
  Я еле выдавил:
  - А где же она?
  - Ты что же забыл? Она все еще не вернулась из Турции! А ты опять все переставил по- своему. Вот мама вернется...
  Девочка бойко передвигает тумбочку, стол и маленький раскладной диванчик.
  Я понемногу прихожу в себя. Наверное, эта девочка из специального детдома для психически неполноценных детей. Дочь алкоголиков. Она периодически сбегает и пристает к нормальным людям - как будто она их дочь. У ее родителей нет денег даже на конфеты. Они даже зарплату не получают регулярно. Ну, понятно - в запоях, сплошные прогулы. Да, такое бывает. Показывали как-то в "Здоровье". Что ж, жалко девочку. Не будем разрушать иллюзию.
   - Давай играть в такую игру. Представим, что мы друг друга
  не знаем. Хорошо?
   Она рассмеялась и придвинула конфеты.
   - Ну тогда начали. Мы не знаем друг друга... Девочка, как тебя зовут?
   - Оля.
   - Чудесное имя.
   - А как зовут вас?
   - А меня зовут, - я набрал полную грудь и низко пробасил: - Онуфрий Балалаевич.
   Она даже подпрыгнула от восторга и засмеялась. Поперхнулась конфетой.
   - Ой, папка! Смешной! А почему тебя все зовут Гриша? А
  иногда, - тут она прижала палец к губам - а иногда Григ.
   Теперь подпрыгнул я. Захлебнулся горячим чаем. Солнечный зайчик тихо повизгивал от смеха.
  
   Прокашлялся:
  
   - Мы же договорились играть. Значит, пока меня нельзя называть папой. А откуда ты знаешь, что меня зовут... Григ?
   - А откуда ты знаешь, что меня зовут Оля?
   - Я этого не знаю.
   - Так ведь это в игре. А вообще, откуда ты знаешь, что меня зовут Оля?
  
   Я чуть было не брякнул, что вообще ее не знаю
  
   - Ну, видишь ли, папы обычно знают, как зовут их детей. Они сами выбирают им имена. Вот и я... А откуда ты знаешь мое имя?
   - Я же слышу
  
  И она постучала пальцем по уху.
  
   - Понятно
  
  Я все больше запутываюсь.
  
   - А в каком классе ты учишься? И в какой школе?
   - В первом классе "Б". В школе...
  
  Школа у нас только одна
  
   - Можно еще конфетку?
   - Конечно, Оленька.
  
   Вообще-то детям вредно столько шоколада - слопала почти все ассорти. Да и Вале ничего не останется... Но что же делать - видно ей редко приходится.
   Но вот еще робкий стук... Выхожу в коридор - да, это Валя. Вырядилась... Накрасилась... И так вся натянута, напряжена - действительно недотрога. Как же ей объяснить...
  
   - Слушай - ко мне пришла какая-то девочка... Она называет меня папой, она почти все обо мне знает. Она ведет себя так, словно прожила здесь всю жизнь. А ее мама куда-то уехала. Я не знаю, как быть - делаю вид, что шучу...
  
   Валя конечно не поверила
  
   - Ну что ж - можешь продолжать свои шуточки...
   - Куда же ты, Валюша? Я ее первый раз вижу! Это просто игра...
   - Вот она сейчас увидит, что к папе пришла чужая девушка - послушать музыку. Пока мама уехала. И такая прекрасная игра будет испорчена....
  
   Но тут девочка вылетела в коридор.
  
   - Мама! - она задохнулась от радости
   - Мамочка! Ты уже вернулась! Так скоро!
  
   Валя на мгновение отпрянула. Но вдруг схватила девочку и прижала к себе.
  
   Я прервал их поцелуи
  
   - Оля! Не мешало бы помыть посуду.
  
   Девочка уверенно потащила чашки на общую кухню. Мы зашли в комнату без нее.
  
   - Ну что скажешь, Валюша? Вот ты и мама! Признайся, что не
  поверила мне? Как тебе все это нравится?
   - Странно... Но она действительно считает меня мамой, а тебя отцом. Ничего не понимаю.
   - Она мне очень нравится. Я назвал ее Солнечным зайчиком. Правда, похожа?
   - Очень похожа...
  
   Оля призналась, что зверски голодна. Но у меня ничего кроме конфет. Валя поставила на кухне кастрюлю с водой, а я побежал в магазин и на базар - благо у нас все это рядом.
   Когда вернулся - они сидели на диванчике. Валя украшала девочку огромным белым бантом. Откуда он взялся?
  
   На кухне парила забытая кастрюля.
  
   Валя еще раз поцеловала девочку:
  
   - Оля, ты поиграй немного. Мне надо заняться на кухне.
  
   Я в это время разгружал сумку. Валя прикрыла дверь и (впервые!) обняла меня за плечи.
  
   - Гриша, она знает обо мне все. Она не перепутала. И мне сейчас кажется, что она действительно моя дочь. Странно, правда? Она не играет. А может... может... это наша дочь из будущего?! Вы же делаете машину времени! Может - там, в будущем, вы ее уже сделали?
  
   Как интересно с этой недотрогой - у нас уже есть дочь. Правда, пока еще только в будущем...
  
   - Эх, гуманитарии... Для вас путешествия во времени - это так просто! Популярно объясняю - для невежд! Пардон - для лириков! Машине времени нужны колоссальные потоки энергии. А чтобы они не раздавили хронотопа - нужна особо прочная капсула. Ты же видела - над чем мы работаем. Да она просто дочь алкашей. С психическим сдвигом. Возникла мания - представлять, что у нее нормальная семья. Как Кашпировский - только сама себе дает установку. Народ-то уже как четыре года опивается всякой гадостью. Им уже и политура за счастье. Вот и допились.
  
   - Я не отпущу ее.
  
   - Ну, так же нельзя... Ведь где-то у нее есть дом. И настоящие родители.
  
   - Может быть, она из детского дома? Может быть, ей просто хочется иметь папу и маму? Вот она их и придумала. Пусть ее сказка окажется правдой.
  
   Валя загорелась этой идеей.
  
   За обедом Оля лопала за двоих. А потом мы пошли в парк. И сразу стало ясно, что девочка впервые в нашем поселке. Да - она явно не из будущего. Она всему удивлялась. И цветам на газонах и клумбах. И чистым тротуарам. И памятнику Ленину. И каруселям. И продавцам мороженого.
  
   Валя купила нам всем эскимо.
  
   - Ой, мамочка! У нас теперь много денег! Мы даже мороженое можем покупать! Ты удачно съездила в Турцию - да?
  
   Я приотстал. Они о чем-то болтают. Оля счастлива. Но Валя тревожно оглядывается.
  
   Подошли к колесу обозрения. Поднялись наверх. Оля прыгает между нами - мы ограждаем ее с обеих сторон. И тут наши с Валей руки впервые как-то особенно сомкнулись. Меня как будто пробило током. И с Валей что-то подобное. Да так, что невозможно разомкнуться ни на миг! А вдруг это чудесное чувство исчезнет и не вернется? Что это такое? А между нами скачет и смеется эта удивительная девочка!
  
   На танцплощадке музыка.
  
   - Папочка! Мамочка! Потанцуйте. Я так люблю, когда вы танцуете.
  
   И мы с Валей впервые обнимаемся в медляке. И опять это чудесное электричество.
  
   - Если б ласково ты взглянула...
  
   И снова невозможно оторваться...
  
   Молния. Гром. Весенний ливень. Все разбегаются. Но где же Ольга?
  Ее нигде не видно.
  
   - Она, наверное, просто потерялась. Надо объявить по радио. А если
  она тоже ищет нас?
  
   Мы побежали к радиобудке, но я мало верил в успех. У девочки где-то есть свой дом. Там ее ждут. Может, это детский дом. А может, и настоящая семья. Все равно у нее есть дом. А к нам она приходит только поиграть. И отъесться.
   Мы ждали возле большого фонтана, обычного места встреч. Диктор несколько раз объявил - но к нам никто не подошел.
  
   Валя нервничает
  
   - Она, наверное, вернулась к тебе. Потерялась и вернулась. Здесь ведь совсем недалеко. Она ждет нас!
  
   Но на обратном пути мы наткнулись на ужасную картину. Издали - сквозь пелену дождя. Оля поднимала из лужи пьяного - видимо, настоящего отца. Бант свалился с макушки.
  
   - Папочка, вставай! Папочка, миленький!
  
   Кошмар.
  
   Мы поплелись домой - даже не прикрываясь от ливня.
  
   Я попытался снять напряжение.
  
   - Да - Горбачев все-таки прав. Пить надо бросать. Совсем. Ни капли. А то вот так незаметно - незаметно... Вроде пока меня не касается - до поры, до времени. А потом вот... Писали в "Неделе" - раздел для дома, для семьи. Даже мороженого ребенку не могут купить. Допились...
  
   Валя грустно поддержала:
  
   - И что ей все эта Турция?
  
   - Может на ихнем жаргоне - это ЛТП какой-нибудь?
  
   И тут меня осенило:
  
   - У меня же остался ее портфель! Там должна быть фамилия! В дневнике хотя бы...
  
   В моем окне темно. И в комнате пусто. И портфеля нет! Он же оставался в комнате... Не мог же испариться!
   Зато под диваном нашел пыльный сверток с докторской колбасой. Старая, заветреная... Никогда такой не покупал! Неужели вчера - заодно со всеми... Засунул и забыл?!
  
   Валя вышла на балкон. Дождь поутих, но не кончался. Я хотел закурить - нечего!
  
   - Ты все еще ждешь?
  
   - Я буду ждать ее. Она вернется к нам... Ее родители... Наверняка - они лишены прав! Она из детдома... Она вернется...
  
   - А если нет?
  
   - Все равно я буду ждать.
  
   Валя осталась у меня.
  
  
  03.05.1989, Среда.
  
   Утром я, как обычно уехал на полигон.
  У въезда возле проходной теснились огромные ангары для транспортных автомашин и высилось здание подстанции. В центре блестела отполированная тысячами подошв и шин асфальтированная площадка для запуска капсул.
   Из нашей группы кто-нибудь всегда оставался ночевать, поэтому дверь в домик была открыта. Оттуда раздавался стук шахматных часов и падающих фигур
  
   - Шах! Еще шах! Вылазь...
  
   - А, Григ! Здорово! Значит, и начальство приехало?
  
   - Здорово, парни. Сваливайте шахматы. Феоктистов идет!
  
   Шахматы и часы тотчас же убрали, и у всех на лицах появилось
  сосредоточенное выражение.
   Феоктистов еще издали неуклюже замахал длинными руками:
   - Опять спите! Почему Ерзанов не в капсуле?!
   - В капсуле он! - ответил тот самый Иннокентий Семенов (и что в нем так удивило Олю?), который был дежурным.
   - В капсуле? В какой капсуле?! Опять блиц гоняете!
   - Да в капсуле он! - не выдержал Кешка.
   - В капсуле. Черта с два! Через неделю запуск, а вы тут блиц!
   - Да не гоняли мы... - начал было Семенов и осекся.
   У всех вытянулись лица:
   - Ну да?!
   - Группу Стрижакова хотели, - вдруг совершенно спокойно сказал
  Феоктистов. - Потом заспорили. Но выяснилось, что у них двое
  кашляют и чихают. У нас вроде никто... Нет?
  
   Он вопросительно огляделся.
  
   - Не вздумайте простыть. Тогда запуск снова отложат.
   - Ну а кого же?.. - чуть заикаясь от волнения вынырнул Ерзанов.
   - Кого, кого! Веревкина! Вот кого!
  
   Мы набросились на Веревкина, что-то кричали, похлопывали и трясли его
  за плечи. Левка сначала изумился, потом обрадовался, сконфузился и бормотал что-то невнятное.
  
   - Если бы Филипыч сейчас видел - он бы никого из вас не допустил к запуску, по крайней мере, еще на год. Какие эмоции! Вы что, не умеете держать себя в руках?!
   - Но ведь радость-то какая!
   - А если горе, несчастье? Вы, как никто другой, должны владеть своими
  чувствами. Авария! Семенов - в главную капсулу, остальные дублировать.
  Волновод времени сужается! Перемычка!
  
  Кешка пантерой пролетел половину коридора и скрылся в люке. Мы тоже кинулись по своим местам.
   Феоктистов, наверное, задал программу имитатору отказов еще с главного
  пульта в административном корпусе, потому что, когда я захлопнул за собой люк, с начала сужения волновода времени уже прошло двадцать секунд. Еще через двадцать секунд волновод времени будет перекрыт. И тогда крышка. Крышка пока еще чисто символическая. Но теория предсказывала, что это может быть на самом деле.
   Итак, оставалось двадцать секунд. Даже меньше. Нужно или увеличить
  мощность, поступающую в реверины, которые создают волновод, или увеличить скорость прохождения через волновод, или то и другое вместе. В кабине имелась небольшая логическая вычислительная машина. Решала проблемы она молниеносно. Но вот ввод программы... Нужно определить, как далеко во времени образуется перемычка, какова скорость ее нарастания. Если полагаться только на приборы, то времени не хватит. Здесь необходима работа не только сознания, но и подсознания, всего тела. Нужно врасти во время, раствориться во времени, почувствовать его.
   Кроме быстроты соображения, нужна еще и идеальная реакция. А
  импульсы, поступающие из мозга, движутся так медленно... Вот где блиц-то незаменим! Но начальству этого не объяснить.
   Прошло девятнадцать и семь десятых секунды. Я успел проскочить
  перемычку. Рука потянулась к вспотевшему лбу, но задержалась на полпути.
  Энергия поступала в реверины без контроля, огромными порциями. Система начала работать вразнос. Через семь секунд я выпаду со своей капсулой в каком-нибудь времени и замкну петлю обратной связи. Этого нельзя допускать ни в коем случае. Смерть предпочтительнее. Только моя, и все... Шесть секунд... Система все более выходит из-под контроля... Выключить источники энергии! Сразу же появляется перемычка сверху. Энергию в реверины. Снова все вразнос. Система совершала колебания между двумя предельными состояниями: выпадением в чужое время и перспективой остаться вне всякого времени, то есть нигде и никогда.
  
  Как там у Вали-то... Из этой как его?..
  
  - Мы видим Время, хотя оно пребывает разом во множестве мест.
  Оно - перед всеми этими существованиями...
  
   Нужно удлинить критические промежутки. Как говорят, спуститься потихонечку на тормозах. Через десять минут пляска прекратилась.
   Через полчаса начались перегрузки. Обыкновенные перегрузки, когда нет
  сил поднять руку, закрыть рот, когда даже мысли в голове едва ворочаются,
  как будто придавленные тысячекилограммовым грузом. И снова перемычки, генерация без насыщения, вернее - с насыщением, которое есть конец.
   К началу второго часа капсула времени в совершенно чистом идеальном
  волноводе споткнулась о непреодолимую преграду. Реверины, по-прежнему, пожирали энергию, но капсула не двигалась в прошлое. Это означало, что волновод моей капсулы пересек волновод, вернее - наткнулся на волновод какой-то другой капсулы. Может быть, из двухтысячного года. Может быть, на мой собственный, но более поздний. В прошлое не пройти. В настоящее...
  Кто-то пересек и путь к отступлению. А если это надолго?
   В институте на каждый запуск в прошлое будут оформлять нечто вроде
  обращения к потомкам: не заполняйте такие-то и такие-то силовые линии
  темпорального поля. Осторожно! Идут первые попытки человечества пробиться в прошлое.
   Все это хорошо. Все это сверхнадежно. Нам, конечно, уступят дорогу. Ну
  а если ошибутся, забудут?
   И вот я сейчас сижу в западне. Что мне до того, что это только
  имитация?
   Я перестал расходовать энергию капсулы. Когда произошло столкновение, я немного растерялся. Нужно было мгновенно возвращаться в настоящее. Я опоздал. И теперь мне приходилось раскачиваться между двумя окнами в прошлое. Ни объехать, ни обойти. Я должен был не пропустить мгновения.
   На секунду открылся путь в настоящее. Руки сами произвели необходимые действия.
   Прошло два часа, три...
   Внезапно заныли зубы. Все сразу. Потемнело в глазах. И, конечно, в тот
  момент, когда нужно было проскочить очередную перемычку. Потом на меня напали кашель, смех, апатия. Кто-то щекотал мне подошвы ног. Все это сопровождалось перегрузками, отказом важнейших узлов электронной аппаратуры, перемычками, темнотой, воем, грохотом, леденящей тишиной.
   В начале пятого часа началось самое страшное... Я на мгновение потерял
  сознание. Это испугало меня и сразу же лишило уверенности.
   И все-таки какая-то часть сознания или подсознания бодрствовала. Я
  увидел перед собой искаженное от смеха свое собственное лицо. Ощутил
  слабую дрожь. Дрожь кабины. И руки начали плясать по клавишам, тумблерам и ручкам. На несколько секунд я пришел в себя и отметил, что только что проскочил опасную перемычку...
  
   Все кончилось внезапно, как и началось.
  
  
  
   10.05.1989. Среда.
  
  Теперь мы ехали на полигон вместе.
  
   - Объявим, что подали заявление (в ЗАГС)?
   - Лучше потом - когда Левка вернется!
   - Хорошо!
  
   Около нашей лаборатории толпился народ. Кто-то безуспешно пытался разгонять эту толпу. Группа Стрижакова в полном составе расположилась под окнами комнаты, где сейчас медики еще раз тщательно проверяли состояние психики Левки -пардон, Льва Аркадьевича Веревкина.
   Около капсулы шли последние приготовления. Как всегда в последние минуты кто-то нашел несколько мелких неисправностей, и сейчас впаивали новые схемы, меняли тумблеры. Феоктистов бегал вокруг и был страшно недоволен.
   Веревкина предполагалось запустить в прошлое на два-три часа. Он должен был увидеть время перед запуском К одиннадцати часам напряжение на полигоне достигло предела.
   Ревели моторы фургонов, инженеры и техники бегали как угорелые, группа администраторов во главе с Филипычем прошла в наш домик, появились люди с кинокамерами и фотоаппаратами.
   Запуск приближался.
   В половине двенадцатого полигон замер. Посторонние отошли на приличное расстояние. И сразу же выяснилось, что все идет по порядку, что все знают, что им нужно делать, что нет никакой сутолоки и спешки.
   И вот мы по очереди обнимаем Левку, говорим какие-то слова, что-то
  советуем. Левка твердым шагом идет к пятачку и неуклюже лезет в люк.
   Люк закрыли. Теперь Веревкина связывал с настоящим только шнур
  телефонной связи. Феоктистов сказал еще несколько слов в трубку и кабель смотали. Истекали последние секунды.
   Феоктистов махнул рукой. Махнул просто так - Левка сам должен был произвести запуск.
   Капсула исчезла.
   Кто-то закричал "ура!"
   И вот уже все на полигоне кричат. Одни кружились в танце под аккомпанемент собственных губ. Другие прыгали и задирались с теми, кто стоял рядом, третьи просто что-то кричали. А что - невозможно было понять. Четвертые улыбались и похлопывали друг друга по плечам. Филипыч обнимался с Феоктистовым.
  
   Только Валя тревожно молчала. Я приобнял ее.
  
   - Здорово! Теперь нас не удержишь!
   - Я тоже рада. Страшно только. Лучше бы эти два часа исчезли. Или уснуть...
   - Нельзя спать в рабочее время. Да тут и не уснешь.
   - Я хочу, чтобы он вернулся.
   - Я тоже. Все этого хотят.
   - Я хочу больше всех. Если он вернется, тогда и ты будешь всегда
  возвращаться.
   - Не смей трусить.
   - Что он там сейчас делает?
   - Вернется - расскажет.
   Капсула должна была вернуться через два часа, и поэтому никто не
  расходился, хотя уже наступил обед. Радостное оживление, вызванное благополучным запуском, прошло, и наступило ожидание, когда кажется, что время течет очень медленно, когда не знаешь, куда себя девать и чем заняться. Теперь мы уже ничем не могли помочь Веревкину, если бы с ним что-нибудь случилось.
   С утра погода была солнечная и теплая. А сейчас потянуло ветерком и собрались тучи. Несколько раз принимался чуть заметный дождик, но все никак не мог собраться с силами, чтобы хлынуть по-настоящему. Некоторые на всякий случай сбегали за плащами или просто притащили большие листы брезента, чтобы не промокнуть. Но дождь только шутил.
   Прошло уже около двух часов, и людьми овладела тревога. Только бы он
  вернулся!
   Первым почувствовал неладное Феоктистов. Взглянув в очередной раз на
  часы, он вдруг побежал к Филипычу и что-то сказал ему. Тот
  покачал головой. Феоктистов еще что-то сказал, и директор подозвал начальника отдела надежности. Лицо у него было не очень радостное. Они о чем-то спорили.
   Прошло уже два с половиной часа, а капсула не возвращалась.
   Два часа мы с Валей простояли под чахлой сосной, а теперь подошли
  к пятачку. Снова техники метались по полигону. Из домиков
  тащили какие-то чертежи и схемы. Начальник отдела надежности стоял
  бледный как смерть. Феоктистов рассматривал детали, которые вынули из капсулы перед самым стартом.
  
   - Ничего не надо было менять. Это плохо действует на человека
  
   Валя вся дрожит:
  
   - Гриша, он должен вернуться. Понимаешь, он должен вернуться.
  
   Я это понимал. Ох, как хорошо понимал.
   Прошло три часа, потом четыре, затем пять. Капсула не возвращалась.
  
   - Валя, не плачь. Еще ничего не известно.
  
   Хотя чего уж теперь тут неизвестного. Лицо ее заострилось, глаза
  потухли, она не отвечала.
   На закате всем стало ясно, что Левка не вернется. Уже несколько часов назад была создана комиссия по выявлению причин катастрофы. Она заседала в административном корпусе. Постепенно люди стали расходиться, но человек сто, в том числе все мы и группа Стрижакова оставались здесь всю ночь.
   Ничем наше присутствие не могло помочь Левке, но как заставить себя
  уйти? Казалось, что если уйдешь, то совершишь предательство. И мы не уходили. Все молчали. Было тягостно и страшно.
   Утром приехали представители из других институтов, из министерства и
  еще каких-то учреждений и организации. Нам всем по очереди задавали самые сложные программы, и мы выполняли их в наших тренировочных капсулах, ни разу не сбившись, ни разу не дрогнув, хотя позади была бессонная ночь и Левкина гибель. Феоктистов ходил молчаливый, односложно отвечая на вопросы комиссии. Наша подготовка была признана хорошей. Затем принялись за капсулу, вернее - за ее дублера. Аппаратуру гоняли на разных режимах целый день, и она все выдержала на "отлично".
   Комиссии не нашли ничего, что пролило бы свет на трагедию,
  разыгравшуюся на полигоне.
   Можно было только предположить, что сам Левка что-то там, в капсуле,
  сделал не так. Но мы в это не верили.
  
  
  Валя
  
   Я предчувствовала беду. Тогда в парке я незаметно от Гриши вдруг спросила Олю
  
   - Кто первым вернулся из прошлого?
  
  И она уверенно, буднично ответила - как на уроке:
  
   - Иннокентий Семенов. А из космоса - Юрий Гагарин.
  
  Я побоялась спросить о Грише. Но раз это не Веревкин...
  
   Таинственная девочка Оля, Солнечный зайчик, больше не появлялась. Мы обошли все детские дома в округе - Ольги не было ни в одном из них. В нашей школе тоже не числилась.
   А между тем девочка знала всех. Почти всех. Во всяком случае, очень
  многих.
  
  
  
  
   Прошло несколько дней. Наступила июльская жара. Я перетащил немногочисленные Валины вещи в теперь уже нашу комнату.
   Феоктистов настоял, чтобы тренировки продолжались, и мы занимались в тренировочных капсулах по нескольку часов в день. Настроение у всех было подавленное. Ерзанов ушел из группы. Нас осталось семеро.
   До июля был произведен запуск в прошлое полутора десятков
  автоматических капсул. Вернулись назад все, кроме одной, у которой перед
  самым стартом было заменено несколько интегральных схем. Инженеры ухватились за эту зацепку, но объяснить причин катастрофы капсулы по-прежнему не могли.
  
   Наконец было решено сделать попытку проникнуть в прошлое хоть на десять секунд. Испытателем был назначен Кешка. Эксперимент готовили тщательно. Люди не собирались, как в прошлый раз, толпой под окнами нашей лаборатории. Не было шума, но не было и веселого оживления, предшествовавшего первому запуску.
   Вокруг пятачка были установлены щиты с большими электрическими табло, на которых отсчитывались секунды. Они отсчитывались в таком порядке, чтобы испытатель в своей капсуле смог засечь время выхода в прошлое. Ведь десять секунд для человека очень малый промежуток времени. Правда, в тренировочных капсулах за десять секунд мы успевали дважды проскакивать перемычку в волноводе времени. Но то было на тренировках.
   25 июля к одиннадцати часам все было готово к проведению эксперимента.
  Все отошли от пятачка, и электродное табло начало отсчет времени.
   И вот капсула Семенова исчезла. Все затаили дыхание. Над полигоном
  стояла тишина. Только кузнечики преспокойно стрекотали в траве. Их это не
  касалось.
   Капсула снова появилась на пятачке! Мы бросились к ней.
  Но Кешка почему-то не открывал люк. Его отвинтили втроем. Семенова вытащили, и к нему кинулся врач. Секунд тридцать он колдовал над испытателем, потом закрыл свой чемоданчик. Кешку положили на носилки и понесли. Врач поднял вверх обе руки и сжал их, как будто здоровался.
   У нас отлегло от сердца. Вид у встречающей группы был встревоженный, но было ясно, что Семенов жив.
   Он был в неглубоком обмороке.
   Когда Кешка пришел в себя, мы уже не старались сдерживать своей
  радости. Он встал, удивленно оглядываясь. К нему со всех сторон лезли
  пожать руку. Хроникер трещал своей кинокамерой, подняв ее на вытянутых руках.
   Вокруг орали так, что с трудом можно было расслышать отдельные выкрики.
   Потом испытателя начали качать, и в это время к нему пробились Филипыч, Феоктистов и другое начальство. Семенова посадили в машину и увезли в главный корпус.
   - Ничего не дадут узнать, - сказал кто-то недовольно.
   Меня потянули за рукав. Валя смеялась и чуть ли не плакала от радости. Мы отошли в сторонку и сели на траву под березой.
  
   - Ты рад?
   - Конечно! Все-таки мы пробились в прошлое. Пусть на
  мгновение, но все же пробились. Теперь в эту брешь мы и прорвемся. А ты
  заметила, что никто не дышал, пока капсула не вернулась? Верили и не верили. Ты верила?
   - Я знала, что он вернется.
   - Откуда?
   - Я не говорила, потому что это... ну... связано с Ольгой... Все так непонятно. Не смотри на меня так, Гриша. Я подумала, что она как-то может влиять на происходящее. Что подумает, то и получается на самом деле.
   - Совпадение. Нет, Валя, девочка тут ни при чем.
   - Ты так думаешь? Ты уверен?
   Конечно, я был уверен. Не могла она влиять на происходящие события.
   - Я хотела спросить ее о тебе. Но у меня язык не повернулся. Страшно.
   - Валечка, ты становишься суеверной. Со мной ничего не случится. Я знаю это точно. Я просто уверен... слишком жалко расставаться со всеми. С тобой,
   с друзьями.
   - Всем жалко.
   В это время по радио объявили, чтобы все испытатели собрались в
  административном корпусе в зале заседаний. Мы побежали.
   В зале было полно народу, но нам отвели пустой первый ряд.
   На сцене сидело начальство и Семенов.
  Феоктистов поднялся на трибуну:
   - Капсула действительно была в прошлом. Аппаратура это зафиксировала.
  Но сам испытатель этого подтвердить не может. Он этого не помнит.
   Потом было сделано несколько сообщений о том, как вели себя отдельные
  узлы аппаратуры во время эксперимента. Медики доложили о состоянии
  здоровья Семенова. Потом выступил сам испытатель. Его речь была очень
  краткой. Последнее, что он помнил, было мгновение, когда он поднял руку,
  чтобы нажать кнопку пуска, и посмотрел в иллюминатор. Затем его глаза
  застлала какая-то дымчатая пелена, и он потерял сознание. Это было не
  совсем похоже на потерю сознания. Но более точно он объяснить не мог.
  Когда он вернулся в настоящее, у него был уже обыкновенный обморок.
   Обморок? Пускай. Но почему он не помнил, как нажимал кнопку пуска?
  Разве мог он в бессознательном состоянии произвести запуск?
   Об этом спорили несколько часов и пришли к выводу, что Кешка просто
  забыл в результате обморока время, непосредственно предшествовавшее самому запуску.
   И все же дверца в прошлое была приоткрыта. Камера зафиксировала те
  десять секунд, что капсула находилась в прошлом.
   После этого в течение двух недель последовала серия запусков на
  десять-двадцать секунд и даже на минуту. Все обошлось благополучно, не
  считая того, что снова никто не помнил, как он производил запуск и что
  было в капсуле до тех пор, пока он не появился в настоящем.
  
   Оля так и не вернулась. Может - уехала вместе с родителями? Они хоть и алкаши - но все же родные. Соберутся - начнут новую жизнь...
  
  
   И вот настал день, когда в капсулу должен был сесть я. Это было в начале сентября.
   Меня должны были запустить на полчаса. Примерно за час до этого
  начались сборы. Я облачился в комбинезон и покорно выслушивал бесполезные уже наставления и советы.
  
   И вдруг неожиданно раздался возглас:
  
   - Папа! Папочка!
  
   Я оглянулся. В дверях стояла Оля. На этот раз она была в белоснежном платье и снова - с огромным белым бантом. Солнце сзади золотило выбившиеся волосы. Ее лицо стремительно меняло выражения. То радостное, потому что она увидела меня, то чуть испуганное, потому что незнакомые дяди и тети могли ее отсюда выгнать, то детски наивное, словно все это игра. Она бросилась ко мне. Она снова была маленьким солнечным зайчиком. Никто не прикрикнул на нее, не остановил. Правда, некоторые хмыкнули в ладошку: откуда у меня в 26 лет могла взяться такая большая дочь? Но заметив, что я нисколько не удивлен, люди посерьезнели и вышли. Оля за руку втащила подругу:
  
   - Это Женька... Ты обещал... показать нам капсулу! И понажимать на кнопочки. Можно?
  
   - Ну - раз обещал...
  
   Мы зашли в одну из капсул-тренажеров. Я показывал им ручки управления. Но они как будто ничего не слышали. Их интересовала только кнопка возвращения. Они все время заставляли меня нажимать ее. Оля приговаривала:
  
   - Домой! Домой! Ты возвращаешься! Ты возвращаешься!
  
   Я объяснил, что эту кнопку можно и не нажимать, потому что у
  капсулы есть электронный мозг, которому перед стартом зададут программу, и он сам возвратит капсулу на пятачок.
  
   Но Женька не унималась:
  
   - А если этот мозг уснет? Что тогда?
   - Он не может уснуть. Он не умеет спать.
   - Ну а если он разобьется или сломается?
   - Он очень прочный. С ним ничего не сделается.
   - Ну а все-таки?
  
   Вот настырная какая.
  
   - Тогда я нажму вот эту кнопку и верну капсулу сам.
  
   Оля повторяет как заведенная:
  
   - Пап, нажми кнопку. Еще. Еще. Нажми!!!
   - Ты возвращаешься! Ты возвращаешься!
  
   При нажатии этой кнопки забавно гудел зуммер и мигали лампочки. Наверное, поэтому они и просили ее нажимать. Я нажал на нее, наверное, раз сто.
  
   Меня осторожно позвали.
  
   Оля еще раз повторила:
  
   - Пап, не забудь нажать эту кнопку... когда будешь... Там.
  
   Мы вышли из лаборатории. Оля не отпускала мою руку.
   Кто-то спросил:
  
   - А как же Валя?
  
   На него шикнули. Все знали, что Валя моя жена. Но никто
  знал, что у нас есть таинственная дочь Оля - Солнечный зайчик.
   Мы подошли к пятачку. Подбежала Валя. Ольга приникла к ней. В глазах у Вали стоял вопрос: как ты сюда попала? Но она промолчала.
   В электронный мозг капсулы закладывали программу возвращения. Я помахал рукой. Валя вцепилась в девочку, напряженно смотрела на меня и словно не видела. Только Женя старалась внушить уверенность:
  
   - Все будет хорошо!
  
   И я пошел к капсуле.
   Дальше я ничего не помню. Но все было точно так, как рассказываю. Иного объяснения я не могу найти. Позже все подтвердилось.
   Когда нажимал кнопку пуска, я был в полном сознании, но сразу же
  после начался обморок. Он длился несколько минут. Потом я пришел в себя и каким-то образом понял, что нахожусь в капсуле. Именно каким-то странным образом, потому что мое сознание в это время говорило мне, что я стою возле капсулы. Около пятачка тоже стоят люди и что-то кричат. Потом я начал медленно пятиться от капсулы, очутился на краю асфальтового пятачка и нелепо спрыгнул с него.
   И в то же время я находился в капсуле. Я каким-то образом каждое
  мгновение чувствовал свою кабину, ручки и кнопки управления. Вдруг едва заметно задрожала кабина и, хотя я в это время, пятясь, отходил от
  пятачка, руки произвели необходимые действия, потому что в волноводе
  начала образовываться перемычка.
   В это мгновение я уже не помнил, что со мной было с того момента, когда
  я попрощался с Валей, и до того, как я проскочил перемычку.
   Передо мной вставали все более и более ранние картины, предшествовавшие старту. Это были даже не картины. Я все чувствовал, ощущал, я все слышал, различал запахи леса, трав и цветов. Это было мое настоящее, только чуть-чуть размытое в мелких деталях, на которые я, очевидно, тогда не обращал внимания. А то, что было в кабине капсулы, действительно напоминало какую-то картину, нереальную, выдуманную, не имеющую права на существование, потому что в это время я был еще только возле домика, следовательно, никак не мог находиться в капсуле.
   Словно две кинопленки разворачивались передо мной.
   Иногда это казалось мне сумасшествием. Я переставал понимать, что
  происходит со мной, и где я нахожусь. Я не знал, что мне следует делать.
   У меня, правда, возникала мысль, что все наоборот. Но что наоборот?
  Зачем наоборот? Что такое наоборот?
   Только потом мы поняли, что мое психическое время раздвоилось. Я ОДНОВРЕМЕННО был и в капсуле - с нормальным ходом времени. Но другой, гораздо более мощный поток времени пошел вспять - он-то и увлекал мое сознание назад.
  И вся информация, которая имелась в моем сознании и в памяти капсулы, постепенно прокручивалась в обратную сторону и тут же стиралась, уничтожалась.
   Я уже не мог знать, почему и как я очутился в капсуле. Все предыдущие
  воспоминания об этом исчезли.
   Я еще не осознал, в каком ужасном положении я нахожусь. Я не мог
  возвратиться в настоящее сам, потому что не знал, что нахожусь уже в
  прошлом. И автоматика не могла вернуть меня. Программу для возвращения в память вычислительной машины заложили за несколько минут перед стартом, и она уже была стерта текущим в обратную сторону временем.
   Со мной случилось то же, что и с Левкой. Поэтому Левка и не вернулся.
  Он так и не нажал кнопку возвращения.
  
  
   На полигоне тревога. Полчаса давно прошли. Капсулы нет. Неужели опять катастрофа?!
  
   Начальство суетится. Поиски виновных...
  
   Валя с Олей замерли, вцепившись друг в друга. Женька ободряет их.
  
  
   Я был обречен, пока в кабине оставался воздух, все дальше и дальше
  уходить в прошлое, не догадываясь нажать кнопку возвращения.
   А в другом потоке времени я как бы сидел в тренировочной капсуле. Рядом стояли девочки. Наши движения были смешны и нелепы, а речь воспринималась как бессмысленный набор звуков.
  
   - Укпонк имжан, пап!
  
   Я понимал ее там, в лаборатории, на полигоне, а здесь, в капсуле, мне
  было смешно. Что такое "укпонк"? Но Оля требовала снова и снова:
  
   - Укпонк имжан, пап!
  
   Я рассмеялся. Но она все повторяла, и я там, на имитаторе, старательно отдергивал палец от кнопки.
   Ольга повторила смешную фразу раз десять, и это вдруг заставило меня
  насторожиться. Я делал все в обратном порядке, но подсознательно ухватился за эту фразу. Что такое "укпонк"? Почему Оля столько раз это повторяет?
   А она все повторяла и повторяла.
  
   - Имжан!!! Имжан!!! Имжан!!!
  
   И вдруг я почему-то прочел фразу наоборот. Это было какое-то мгновенное возвращение к действительности.
  
   - Пап, нажми кнопку! Нажми!!! Нажми!!!
  
   Я еще, конечно, не осознал, где нахожусь, но раз Оля так просит, значит,
  надо нажать.
   И я нажал кнопку возвращения в настоящее. И сразу же лента,
  которая прокручивалась в обратном направлении, остановилась. Это позволило мне окончательно очнуться. И я увидел себя в кабине капсулы. Ничто не напоминало, что я действительно возвращаюсь из прошлого, что нахожусь не в тренировочной, а в реальной капсуле.
   Но я не трогал ни одной ручки. Я сидел неподвижно, передо мной было
  настойчивое лицо рыжей девочки с огромным белым бантом.
  
   - Ты возвращаешься! Ты возвращаешься!
  
   Вспыхнула световая сигнализация, и раздвинулись створки иллюминаторов.
   Видение исчезло.
  
   Ну что ж, я нахожусь в тренировочной капсуле. Девочкам надоело, и они убежали. Через полчаса запуск.
  
   Я толкнул люк и почувствовал, что он завинчен. Что случилось? Вдруг
  крышка отлетела, и ко мне заглянул человек.
  
   - Жив! - заорал он. - Жив и даже улыбается!
  
   Я вылез из люка
  
   - Что случилось, ребята? Кто перетащил сюда эту капсулу? Ведь скоро запуск...
  
   Мне не дали договорить, схватили на руки и потащили на край пятачка.
  Рядом бежала женщина в белом халате:
  
   - Отпустите его! На носилки! Его же исследовать надо!
   - Успеете. Теперь успеете
  
   Я видел, что лица людей радостны, но не понимал причины такого бурного
  веселья. Кроме того, мне было неудобно, что я что-то забыл, а скоро запуск. Еще отменят.
  
   Меня наконец отпустили и я увидел плачущую Валю.
  
   - Ты же обещала не плакать...
   - Я и не плакала...
   - Я вернусь. Не бойся.
   - Ты вернулся - она плакала и смеялась - Ты вернулся!
  
   "Ты возвращаешься! Возвращаешься!" - вдруг вспомнил я. И лицо Ольги.
  Значит...
  
   - Где Ольга?
  
   - Я опять упустила ее. Но теперь - верю - она вернется к нам навсегда.
  
  
  Открытое заседание Ученого Совета
  
  Мое выступление:
  
   - Я просто вынужден поверить, что побывал в прошлом. Кинокамера, у которой не было программного управления и которая включалась при нажатии кнопки возвращения, зафиксировала, что я действительно почти на час проник в прошлое.
  
   - Время в капсуле раздвоилось. Одна составляющая времени текла вспять и воспринималась ярко и отчетливо. Другая составляющая текла в нашем обычном понимании, но практически не воспринималась.
  
   - Теперь я понял, что со мной произошло в капсуле, почему я
  вернулся, почему погиб Левка, почему теряли сознание предыдущие
  испытатели, почему не возвращались некоторые автоматические капсулы.
  Задавать программу автоматическим капсулам необходимо хотя бы за несколько часов перед стартом, если их отправляют на продолжительный срок.
  
   Филипыч:
  
   - Итак, мы выиграли сражение, хотя и с потерями.
   И что же имеем в результате? В прошлое проникнуть можно. Но капсула движется медленно, со скоростью обычного времени.
   Прощай мечта проникнуть в прошлые столетия! Нельзя увидеть даже собственное детство, потому что сам испытатель за это время в капсуле превратится в ребенка.
   Какова же практическая польза наших исследований? Конечно, можно
  проникнуть в прошлое на сутки или даже на неделю. Но для этого испытателя надо столько же времени специально готовить. Или вписывать в его мозг события последних суток в обратном порядке с помощью какой-либо аппаратуры, или заранее стирать всю информацию за сутки, предшествующие запуску.
  
   Феоктистов:
  
   - Да. Результаты очень скромные. Не может быть и речи об исследовании истории. В лучшем случае мы можем вторично просмотреть недавние события, расследовать какое-либо преступление.
  Теперь для испытателей надо добавить еще один вид тренировок. Тренировки в темпокамере, камере времени. А точнее - антивремени.
  
  
  
   Это были самые тяжелые тренировки. Ведь эксперимент проводился над
  нашим сознанием, после чего мы не помнили многих событий своей жизни. И, несмотря на то, что все это было нужно, именно этот вид тренировок отталкивал людей от нашей профессии. Она потеряла ореол романтики.
   Через год мы уже не тренировались, мы уже работали, проникая
  в прошлое с исследовательскими целями.
   Я рассказал Вале, как меня спасла наша таинственная девочка. Наш
  Солнечный зайчик. Это она заставила меня нажать кнопку возвращения.
   После того дня мы ждали ее каждый день, но она не приходила. Теперь мы
  знали точно, что она появлялась не из будущего. Это было принципиально
  невозможно. А мы даже не догадались сфотографировать ее.
   Ольга словно возникла для того, чтобы однажды спасти меня и исчезнуть навсегда.
   Особенно тяжело переживала ее исчезновение Валя.
  
   Но время шло, и боль постепенно стиралась.
  
  
  
  29.05.1990. Вторник.
  
   Будни лаборатории. Как всегда работает радио. Обычный заход в будущее - теперь уже на 3 часа. Без пилота - на автоматике. Впервые исполнилась моя задумка - картинка из будущего выводится из капсулы на монитор. Настоящего монитора у нас правда нет - вместо него используем обычный совковый черно-белый телевизор. На нем крупным планом - наши же лабораторные часы. На три часа вперед! А Феоктистов утверждал, что это невозможно.
  
   - Есть многое на свете друг Горацио...
  
   Правда на эти три часа я потратил целый год... Да - не очень-то эффективно. Стоит ли?
  
   - Чего не сделаешь, чтобы сократить рабочий день!
  
   Хохот, шутки. Да - мы в тупике. Машина времени вроде бы есть, но что от нее толку. Год за три часа...
  
   - Смотрели "Маленькую Веру"? Вот так мы и живем...
   - Вчера в магазине пустые полки. Эмалированные лотки вымыты до блеска и выставлены как издевательство.
   - А что же вы хотите в этой стране проклятой?
   - В любом цивилизованном обществе я мог бы подать в суд...
   - Был бы капитализм - нам бы спонсоры дали денег на исследования. А то паяльника нормального нет!
  
   Вовка с досадой бьет паяльником по верстаку.
  
   - Еще коммунизм хотели построить!
  
   Генка рассказывает, как на ВЦ появился компьютерщик из Америки.
  
  - Он там был безработным. Его фирма взяла с биржи. Никто не хотел ехать в Россию - к варварам.
  - Сначала его дня три водили по московским ресторанам. Но представительский лимит кончился и повели его в нашу столовую. Предупредили, что теперь он должен платить сам. И вдруг он с порога разворачивается и уходит.
  - Обиделся?
  - Нет! Он увидел, как за раздачей шинкуют свежий кочан - испугался, что у него денег не хватит. Он почти все отсылает семье!
  - Да у него остается столько, что нам за всю жизнь...
  - Оказывается у них там свежие овощи подают только в супер-пупер ресторанах!
  - Вот дурак!
  - А потом расчуял наш кефир - натуральный продукт! В стеклянной посуде! - Придурок! А в какой же ему еще?
  - Натуральные соки в стеклянных банках! С мякотью! За копейки!
  - Увидел наши тощих кур в Диете - мясо птицы без гормонов. У нас, говорит, так только миллионеры питаются. Вы, говорит, при коммунизме живете. Только не осознали еще. И безработицы нет...
  - Кретин! Подумаешь безработица! Он потому и был безработным, что круглый идиот. А настоящих работников там ценят. Им никакая безработица не грозит.
  - Вон, Кешка уехал в Америку, там его на руках носят. Как же - первый путешественник во времени. Новый Гагарин... Там деньги - там наука. А здесь...
  
   Однако пора позвонить Вале. Лежит на сохранении. Один телефон на весь этаж - совок проклятый. Каждый раз прошу позвать - в ответ хамство:
  
   - Я вам не обязана по палатам бегать! Пусть заранее подходят!!!
  
   Заранее настраиваюсь на смиренный тон.
  
   - Попросите пожалуйста из третьей палаты Валю Королеву...
   - Королева... Девочка три-пятьсот!
   - Ту - ту -ту - ту...
  
   Какая девочка? Причем тут девочка? Я же просил Валю позвать!
  Вот хамье - бросила трубку! Перезвонить? Или это... Родилась девочка!?
  А три-пятьсот?
  
   - Не знаете - три-пятьсот нормальный вес?
  
   - Кто!!!???
  
   - Девочка...
  
   - Урааа! У Грига дочь родилась!!!
   - Чего ж ты стоишь? Пора бежать - без четверти два!!!
   - Кто у нас самый молодой?
   - Прошу делать взносы!
  
   Феоктистов выразительно кладет рубль на стол. Остальные тоже не задерживаются. Вообще-то это я, наверное, должен бежать (в магазин). Но меня всего трясет. Побежал опять Генка.
  
   - Ты как будто и не рад?
  
   Нет - я рад, конечно. Но чувствую вдруг - навалилась ответственность. Груз! И довольно тяжкий. Секунду назад жил только для себя и вдруг... А если не справлюсь? Такая маленькая - три - пятьсот всего...
  
   - Да нормальный вес!
   - Для девочки-то...
   - Даже и для мальчика...
  
   Генка приносит хлеб и сыр.
  
   - Больше нет ничего!
   - Всему виной династия Романовых! Триста лет правили, а продуктов после них и на 70 лет не хватило!
  
   Накрываем поляну - уж чем бог послал. Спирт - свой. С вареньем.
  
   - За новорожденную!
   - За родителей!
   - За родителей родителей!
  
   - Как назовете?
  
   Я молчу. Мы не совещались. Но какие же могут быть сомнения...
  
   - Ольга!
  
   - Ураааа! За Ольгу!!!
  
   - Но тише! По радио объявляют... Ельцин избран президентом России!
  
   - Ураааааа!!!!!!!
  
   Вот счастье! Именно в этот день! Теперь все пойдет по-другому! Наконец-то кончился этот проклятый совок и начнется настоящая жизнь!
  Как во всем цивилизованном мире! Наука воспрянет от диктата убогого марксизма! Культура сбросит оковы цензуры! Какие открытия мы совершим! Какие книги напишем, фильмы снимем! Какие города построим! Путешествовать будем по всему миру!!!
  
  
  17.08.1998. Понедельник. Дефолт. Мелкий дождь.
  
   Народ толкается, пытаясь вернуть сгоревшие деньги. Хоть сколько.
  
  Из динамика на столбе звучит песня - Совки.
  
  Главный корпус бывшего института. Огромные стекла давно выбиты. Мозаика выщерблена. Одно время начальство сдавало площади в аренду челнокам. Но теперь покупать некому. Денег нет ни у кого. Зарплату не платили с мая. За январь. В чудом уцелевшем ларьке безнадежно выставлен как бы на продажу телевизор. Ельцин запоздало обещает с экрана
  
   - Никакого повышения цен не будет... Твердо и определенно - нет!!!
  Иначе я лягу на рельсы!
  
   Какие рельсы? Их давно растащили на металлолом. Там же и все аттракционы из парка. Памятник Ленину снесен еще 7 лет назад. Один пьедестал с отбитыми ступнями.
  
   - Папочка, вставай! Папочка миленький!
  
   Ольга пытается поднять меня из лужи. Глупенькая - я же совсем не пьяный. Я вообще никогда не пьянею. Всего один глоток Рояля. Больше в долг не наливают - знают, что в последней поездке в Польшу весь автобус челноков ограбили дочиста. Сначала бандиты - потом менты. Слава Богу - хоть не посадили. Грозили наркотики подбросить.
  
   Ельцина сменяет Кешка из Америки. Смокинг, бабочка. Удивительно, но я все еще понимаю инглиш.
  
   - Все стало на свои места. Перспективные ученые давно покинули ЭТУ СТРАНУ. И теперь работают на благо человечества. Остались только бездари, которых совершенно напрасно кормил бесчеловечный Сталинский режим, угробивший Вавилова, Туполева, Королева... Лженаука... Лысенковщина...
   - Но ведь именно Советская наука успешно отправила первого человека - Вас! - в прошлое?
   - Это было не благодаря - а вопреки. Усилиями гениальных недооцененных ученых...
  
   Тут он явно себя имеет в виду.
  
   - Время национальной науки безвозвратно прошло. Только интегральные усилия в международной кооперации...
  
   Как будто на меня смотрит. Да - мы козлы... Начальство во главе с Филипычем давно распродало всю нашу уникальную аппаратуру в Китай. А Кешка у них как бы моральное прикрытие. Дескать тут все отстой и совок. И жалеть нечего. И некого!
  
   Я почему-то снова падаю на газон. Точнее в грязную рытвину, которая от него осталась. Оля тащит меня мимо Феоктистова, который опять стоит в пикете с красным флагом и портретом Сталина. Собирает какие-то подписи. Народ снует мимо - не замечая.
  
  
  11.09.1998. Пятница около полудня
  
  Оля
  
   Женька торжествует:
  
   - Нормально! Щас еще нароем!
  
   Еще бы - больше полбатона колбасы. И почти свежая!
  С Женькой не пропадешь. И откуда она все знает? Ведь мы ровесницы. А поди ж ты...
  
   - Здесь прокурорша мусор выкидывает - как раз по пути с коттеджа. В специальных пакетах. Без пакетов - и рыться не стоит. Главное - опередить бомжей! Они дрыхнут до двух.
  
   Бродячие собаки выслуживаются - злобно облаивают случайных прохожих. Мы для них самые главные люди - хозяева самого большого на свете сокровища - мусорных бачков. Женька бросает им пачку раскисших пельменей
  
   - Заслужили!
  
   А сдобные булочки - даже не распакованы! Чуть причерствели...
  
   - Оставь парочку - доедим с колбасой. Так опасно есть. Дома обмоем... обрежем... обжарим...
  
   Я нехотя отрываюсь от булки. Вчера легла голодной. Дома еще оставались макарошки, но на кухне все так презрительно смотрят - я еле дотащила пьяного отца... И с утра ни крошки...
  
   - Чего вы его держите? Вот мы - выгнали своего!
  
   Я молчу. Женькин отец всю зиму ночевал прямо на полу - по коридорам нашей общаги. Весной перешел в парк - на скамейки. В августе он умер. Наша мама давно челночит вместе с Женькиной.
  
   - В Польше такой же бардак, как у нас. Там делать нечего! Ездить надо в Турцию! Там никаких революций! Там порядок!
  
   Все знает. А мы - лохи. Если бы папочка не пил...
  
   - Он бросит... Вот курить - бросил же! И пить - сможет...
  
   На детской площадке - полусломанная вертушка. Женька сует мне сверток с добычей.
  
   - Посиди здесь - я гляну - не приперлась ли бабка. А то пристанет - где взяла...
  
   Я толкаюсь ногой - вертушка медленно пошла. Полоборота - и в другую сторону. Как на качелях. Голова немного кружится - четыре урока без еды. Хорошо хоть тепло сегодня - солнце как летом...
  
   Блики от стекол слепят Ольгу. Она прикрывается ладошкой.
  
   И куда Женька пропала? Неужели бабка... Где мы тогда обжарим колбасу? Сказать - осталась от мамы? А отец?
  
   Из нашего подъезда вышли несколько угрюмых дядек. Подошли к вертушке - и вдруг захохотали! Надо мной? Я наверное - грязная. Голову не мою - даже бант не ношу. Он у меня в портфеле. Без мамы - нет настроения...
   И вдруг я узнала одного! Это же сам Иннокентий Семенов! Прямо как по телевизору! Только без бабочки, а в футболке. Он оглянулся - и я перехватила взгляд - папа на нашем балконе. Проспался... Неужели это над ним смеются? Сволочи!!! Гады!!!
   А папа... закурил! Ему же нельзя!!! Я пулей бросилась на восьмой этаж...
  
  
  Валя с клетчатыми баулами сидит в автобусе. Возвращение из Турции.
  
   Честно сказать - я бы ушла от него. Было бы куда... Я не верю в самоубийство отца. Он слишком много знал... Но после этого нашу московскую квартиру продали какие-то дальние родственники. Так что идти некуда. Как с этим... оставлять ребенка? Но приходится.
   Удивительно - как люди вчера еще были такими друзьями. А сегодня - перегрызть друг друга готовы. И стоит кому чуть повезти, приподняться - он уже всех остальных почитает дерьмом. Вот и Кешка - человек в работе весь виден. Ну - ничуть не умнее других. Подумаешь - первым вернулся через 10 секунд. Случайно повезло - ведь тогда еще не был открыт эффект разветвления времени. Мог бы пропасть - как и Лева. А теперь - как же...
  
   Остановка. Менты собирают дань. Женькина мама возмущается:
  
   - Мы же уже проплатили - Люберецким...
  
   - Ничего не знаю. Здесь у нас свои порядки.
  
   Менты хуже бандитов. Те хоть последнее не берут. Но как же все это получилось? Вроде все были такими культурными интеллигентными людьми... На словах! А как дошло до дела - будто кость собакам кинули. Все перегрызлись. Прямо Тихий Дон какой-то...
   Вот бы на машине времени - откатить все назад. Но что-то не выходит у Гриши. Он один остался. Остальные - кто уехал, кто пропал. Феоктистов ушел в политику. А Гриша... Кто бы мог подумать, что он запьет?
  
  
  30.04.1989. Воскресенье около пол-первого.
  
  Оля
  
   Через дверь я услышала пластинку - четвертый концерт Баха. Стучу еще. Только открыл - сразу отняла сигарету. И всю пачку со стола.
  
   - Тебе же нельзя!
  
   Он смутился - чувствует вину за вчерашнее. Но побрился! Вот молодец! Может... еще бы и пить бросил...
  
   Колбасу засунула под диванчик. Не заметил. Не объясняться же...
  
   И вдруг вижу - на столе конфеты! В коробке - точно такой, как у мамы в шкафу! Дорогие...
  
   - Дали зарплату?! За февраль?!
  
   Так вот зачем заходил Семенов! Может - привез для института грант? Из Америки!!!
  
   Папочка смущен. Не буду пилить. Так можно совсем загнать в депрессию. Как Женькина отца...
  
   И вдруг он предложил поиграть в незнакомцев. Так здорово! Я дико хохочу - от голода и переживаний. Чуть не подавилась конфетами.
   Неужели вернется нормальная жизнь?
  
   И мамочка приехала! И совсем не устала - прекрасно выглядит!
  
   Я так объелась конфетами, что обедала уже через силу. Еще бы Женьку позвать - настоящее мясо с сыром и майонезом. И откуда осенью молодая картошка? Только бы колбасу не нашли...
   А потом пошли в парк - совсем как в детстве...
  
  
  11.09.1998. Около 16 часов
  
   Валя едва растолкала меня
  
   - Оля пропала! Нигде ее нет.
  
  А кто же меня притащил домой?
  
   - Давно пропала?
  
   - Откуда мне знать! Я только приехала - а ее нет.
  
  Достаю из-под головы - Олин портфель. Обиделась и сбежала?
  
  И тут стук в дверь - тот самый ритм, который я запомнил девять лет назад.
  Вернулась. Такая радостная. Светится счастьем.
  
   - Почему же вы оставили меня одну под дождем? А? Признавайтесь!
  Испытываете на храбрость?
  
   - Оленька...
  
  Валя опять заплакала
  
   - Солнечный зайчик!
  
   - Почему ты плачешь, мама?
  
   - Я ждала, я все время верила, что ты вернешься.
  
   - Ну не такая уж я трусиха. Здесь всего-то четыре квартала.
  Зато теперь у нас все будет хорошо. Как раньше - когда меня еще не было. Опять будут платить зарплату. В парке работают карусели и колесо... А эскимо - такое вкусное! И на площади снова поставили... этого... как его...
  
  Меня подбросило и весь рояль слетел.
  
   - Папка! А почему ты опять небритый?
  
  Она конечно не поймет, как можно так обрасти за полчаса.
  
   - Сейчас побреюсь
  
   Бриться то нечем. Затачиваю кухонный нож. Бреюсь как в турпоходе на ощупь водой из-под крана.
  
   По телевизору - Дума повторно отразила Черномырдина. Что же - опять будет расстрел парламента? Сейчас Ельцин представит его третий раз и...
  
   Так значит это все-таки она. Но как такое возможно? Без капсулы, без энергии, без аппаратуры?
   Значит все наши теории - ерунда. Значит, нужна совершенно новая физика. Хватит ли сил? Нет, жизнь не кончена в 35 лет. Только не пить...
  Но теперь меня уже не сломить. За моей спиной жена и дочь. Солнечный зайчик...
   Постой - постой... Может действительно - отблеск энергии-импульса... Отклик пространства-времени...
   Спешу в заброшенный сарай - я перетащил туда остатки аппаратуры, когда нашу тему закрыли, как бесперспективную.
  
   А если вот так...
  
   - Точно!
  
   Ведь совсем не обязательно самому проникать в прошлое. Достаточно получать оттуда информацию через мой "монитор". Используем эффект бабочки - и посылаем уникальный квант... минимальный отклик - как бы отблеск...
  
   - Солнечный зайчик!!!
  
   И этого достаточно чтобы все принципиально изменилось!
   Правда последствия не вполне предсказуемы... А хотя - черт с ними! Хуже уже не будет!
  
  
  Оля
  
   Пока мама переодела меня в новое платье и повязала бант - папа куда-то исчез. Мама велела сидеть дома. А сама побежала за ним. Но я тоже спустилась во двор. Там меня ищет Женька.
  
   - Где колбаса?
   - Женька! У меня папа пропал!
   - Да в сарае он! У него там закуток.
   - Где!?
  
   Бегу за Женькой. Точно в сарае. Опять напился? Застыл в забытьи в драном кресле перед телевизором. Но картинка на нем ускоряется задом наперед. Разъезжаются танки. Утихают разрывы. Исчезают пожары. Огромный черный дом на глазах отбеливается.
  
   - Так это же восстание! Против Ельцина - пять лет назад!!!
  
   Женька знает и это.
  
   - Твой отец все-таки запустил Машину Времени! Сейчас все откатится...
  
   Что же делать?
  
   Женька решительно выдергивает штепсель. Но экран разгорается все ярче. На вилке замыкается яркая дуга - как при сварке...
  
  
   Женька сразу поняла, что мы попали в прошлое.
  Наконец дошло и до меня:
  
   - Точно! Смотри - цветы на газонах...
   - Да при чем тут газоны! Люди совсем другие... Даже смотрят иначе...
  
   - Бежим в институт!!!
  
   Женька нахально обходит вахтершу. Еле успеваю за ней
  
   - Как же здесь красиво! А на стене - оказывается, это мозаика была!
  
   Но Женька торопит:
  
   - Где же твой папа?
  
   А! Вот и он - в оранжевом скафандре. Готовится к эксперименту?
  
   - Папочка!
  
   Все расступились. Как же ему объяснить?
  
   - Это моя подруга... Ты обещал... показать нам капсулу! И понажимать на кнопки!!!
  
   Заходим. Это видимо имитатор. Но ведь в настоящей - все то же самое!
  
   - А это - кнопка возвращения...
  
   Вот!!! Самое то, что надо!
  
   - Пап нажми кнопку! Еще! Еще! Нажми! Нажми!
  
   Зуммер гудит, лампочки мигают.
  
   - Ее можно и не нажимать...
  
   - Нажми кнопку! Нажми! Нажми! Папочка! Еще!
  
   Наконец его позвали. Мы идем вместе с ним.
  
   - Мамочка!
  
   Но она сама еще совсем девчонка. Кто же нам поможет...
  
   Капсула исчезает. Полчаса проходит. Папы все нет...
  
  
   Женька еле оттащила меня от мамы.
  
   - Полчаса давно прошли. Значит, не сработало.
   - Что же делать?
   - Бежим в сарай!
  
   Но сарай совсем новый, свежекрашеный. На дверях висячий замок.
  
   - Погоди-ка...
  
   Женька ковыряется в замке какой-то спицей. Открыла!
  
   В сарае пусто. Женька закрывает ворота. И в полной темноте едва проступает хрономираж - папа сидит в кресле перед экраном. А на экране обратным ходом времени медленно поднимается красный флаг над Кремлем.
  
   - Это 1991! Еще немного...
  
  Мы навалились на "призрак".
  
   - Домой! Домой! Ты возвращаешься!!!
  
  И вдруг экран как бы разделился. Папа сидит в капсуле. И он же в обратном ходе времени показывает нам кнопки на тренажере.
  
   - Раздвоение времени!
   - Теперь уже растроение...
  
   На экране мы настойчиво требуем:
  
   - Укпонк имжан, пап! Имжан! Имжан!
  
   Папа на имитаторе в который уже раз отдергивает руку от кнопки, но в реальной капсуле как бы спит - как и сейчас в сарае. Женька и тут соображает быстрее:
  
   - Надо говорить наоборот! Тогда он услышит правильно!
  
  И мы заводимся наперебой - уже в сарае:
  
   - Имжан! Имжан! Имжан!!!
  
   Наконец в реальной капсуле до него доходит. И он вяло тянется к кнопке...
   И картинка сливается воедино. Весь экран заполняет мое лицо.
  
   - Ты возвращаешься! Возвращаешься!
  
   Хрономираж проявляется в реальность. Папа очнулся. А мы вперились в экран. Смотрим на себя - и как будто впитываем все, что узнали - Там...
  
  
  За кадром Оля и Женя читают вдвоем:
  
  Время породило это небо,
  Время породило эти земли.
  Временем послано и существует
  Все, что было и что должно быть.
  
  Временем сотворена земля.
  Во Времени пылает солнце.
  Потому, что во Времени - все существования.
  Во Времени далеко видит глаз.
  
  Во Времени - сознание, во Времени - дыхание,
  Во Времени предречено имя.
  Времени, которое пришло,
  Радуется все сущее.
  
  Наконец телевизор нехотя гаснет
  
  
  
  Валя
  
   Обежала весь поселок, а они - на детской площадке. Тащат его вдвоем.
  
   - Опять набрался?!
  
   Но Ольга спокойно и властно остановила мой замах. Одним взглядом!
  
   - Мы опять были в прошлом... Последний раз!!!
  
   - Так это все твои пьяные художества?!
   - У-у-у! Так бы и убила!!!
  
   У Ольги откуда-то проявляется начальственный тон:
  
   - Папочка все понял.
  
   С расстановочкой. И без возражений!
  
   Да - теперь это совсем другая девочка...
  А он действительно поник. Осознает...
  
   Однако я все еще взбешена:
  
   - Ты, что же, хочешь, чтобы мы так и оставались теми наивными дурачками?!
   Уж если мы все это переживем - мы будем совсем другими людьми. Другой страной.
   Главное - познание. Ты хочешь все это стереть? Стереть познание! Нашу любовь!!!
   А в чем тогда смысл нашей жизни? В наслаждениях?!!! Как Кешка с Филипычем?
  
   - Ты права...
  
   Даже жалко его. До слез.
  
   Девочки переглянулись и пропели:
  
   - Я познание выбрал своим ремеслом...
  
   И перед их улыбками мы не могли не обняться. Как тогда в парке... Но откуда они знают Хайяма? И чего еще успели нахвататься в этих... хронокоридорах? Там ведь за секунду...
  
   Но все же эти фокусы не прошли совсем бесследно.
   Когда вернулись домой - по ящику объявили нового премьера. Ельцин неожиданно сдулся
  
   - Но как же такое возможно? Он ведь никогда никому ни в чем не уступает!
  
   Я покосилась на Гришу - но он непроницаем как Штирлиц. В кафе Элефант. Неужели просто совпадение? Плохо верится...
  
   Примаков...
  
   Что же - это все ерунда. Главное не премьеры. Главное - мы. Нам самим нужно измениться так, чтобы изменилась жизнь. Нужно что-то понять. Что-то обрести. И мы поймем. И обретем. И увидим небо в алмазах.
  
   Главное - теперь мы опять вместе.
  
   Ольга включает старенький магнитофон
  
   - Папочка... Мамочка... Потанцуйте...
  
   - Да ну вас - всех!!! Я с дороги - еще не присела даже! С вашими...
  
   Но Гриша берет меня на руки. Девочки тоже кружатся...
  Но откуда на потертой ленте появилась эта странная запись? Та самая мелодия - только в 10 раз медленнее. Те же дебильные слова - но поют их знакомые голоса давно умерших певцов...
  
  На титрах звучит та самая мелодия. Только в 10 раз медленнее.
  
  Я бережно кружу Валечку на руках. Чудесные голоса (типа Ободзинского и Пахоменко) сливаются в дуэте.
  
  - Небо уронит ночь на ладони...
  
  На кухне парит забытая кастрюля.
  
  
  Конец фильма
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"