Я и сам видел что-то темное, метнувшееся в водоросли.
Мы вышли с бреднем, из которого с досадой выбросили пять малявок.
- Папа, я шоколадку хочу, - попросила возникшая Алёнка, дочка моя.
- Беги, - сказал я, выливая воду из сапога, - беги там банка сгущенки открыта. И в этот, в мячик поиграй... Серёга, не скручивай, еще разок слазим к Нептуну, усы помочим.
Смешные получаются у Серёги усы, как у кита. Отрастить решил за отпуск.
- Нет, не полезу. Ушла рыба.
- Папа, я шоколадку хочу.
- Алёна, сгущенка тоже сладкая, - засердился я и похолодел голосом, - Ты почему не играешь в мяч?
Она отошла и села в черничник собирать ягоды.
Я стал переодеваться.
- Алена, принеси мне ботинки.
Она принесла. Подняла головку, повязанную сползшим платочком, кулачком край платьица мнет. А глазки заплаканные.
- Папа, я не хочу шоколадку, - и обняла меня.
Стыдно мне стало, неловко, извиняющимся голосом предложил:
- Давай я тебе, Аленушка, сандалетик застегну.
Застегнул сандалетик и долго возил ее на спине, "на лошадке".
Шоколодку разломили на троих, и Аленка отнесла кусочек дяде Сереже, у которого еще не было детей.