ОПЫТ ДУХОВНОГО СТАНОВЛЕНИЯ В ГЕРОИЧЕСКУЮ ЭПОХУ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
(нравственно-идеологическая повесть)
Санкт Петербург 2013
В предлагаемой читателю книге автор стремится проанализировать процесс становления и функционирования духовного мира личности в конкретных исторических условиях. Поскольку автор прожил долгую и богатую событиями жизнь, а также учитывая многие героические свершения в истории России XX века, т.е. те исторические условия, в которых проходила жизнедеятельность автора, то предметом анализа явились его наиболее характерные биографические периоды, в которых проходило становление духовности под непосредственным влиянием важнейших событий в нашей стране. В книге автор высказывает своё видение российской истории XX и начала XXI веков, которая сегодня является предметом ожесточённых дискуссий. Книга рассчитана на всех тех, кому не безразлична судьба нашей Родины и перспективы её дальнейшего развития.
Николай Тимошин. Моя эпоха. Опыт духовного становления в героическую эпоху советской России. (Нравственно-идеологическая повесть).
Духовный мир любого человека полностью зависит от исторических условий его жизнедеятельности и уровня общественного сознания свойственного данной эпохе. Конечно, духовность индивида может отставать или опережать своё время. Всё зависит от способностей, уровня образовательной подготовки личности, общественной среды её обитания, эпохи относительного покоя или бурных общественных изменений, мировоззрения, жизненной позиции и многих других факторов. Бывают эпохи застоя общественной мысли, и тогда духовный мир личности может находиться в дремотном, пассивном состоянии, когда общественная жизнь идёт как бы по заранее проторенной дорожке, повторяя одни и те же явления жизни. Но бывают эпохи бурных социальных преобразований, когда общественное сознание начинает опережать общественное бытие, достоянием масс становятся передовые общественные идеи и теории, люди стремятся коренным образом переделать свою жизнь на более справедливой социальной основе. Такие эпохи являются эпохами социальных революций. В эти периоды активизируется общественное сознание, быстро растёт сознание масс, преодолевается пассивность и безразличие, проявляется наибольший интерес к общественным делам, всемерно обогащается духовный мир личности. Однако история общества движется вперёд не прямолинейно, а петлеобразно, зигзагами, иногда с длительным отступлением назад. В таких случаях прогресс сменяется регрессом, торжествуют реакционные силы общества. Но рано или поздно прогрессивная линия развития вновь торжествует.
Утверждения о том, что духовность человеку присуща изначально, т.е. со дня его рождения, совершенно беспочвенны. Ещё большим заблуждением являются высказывания, что уже в утробе матери ребёнок обладает духовностью. Духовный мир человека начинает формироваться вместе с процессом овладения членораздельной речью, без которой не может быть сознания, следовательно, и духовности. Поскольку человеческое сообщество обладает членораздельной речью уже многие десятки тысяч лет, то можно допустить, что эта способность людей закрепилась генетически. Логично предположить, что в развитом обществе ребёнок в своем утробном существовании уже имеет способность к быстрому овладению речью после своего рождения. Духовный мир индивида всегда связан с определённым набором знаний о действительности. Эти знания приобретаются в ходе как чувственного освоения мира, так, особенно, в ходе овладения речью, понятийным мышлением, различными формами рациональности. Понятийное мышление становится возможным только в человеческом сообществе, в ходе приобщения к различным формам общественного сознания. Именно по этой причине индивид, будучи сыном или дочерью своего времени, духовно тесно связан с общественным сознанием своей эпохи и выступает его активным или пассивным выразителем.
На мой взгляд, можно с полной убеждённостью утверждать, что для России XX век явился героической эпохой. В этом веке народы России были подвергнуты невиданному никогда ранее жесточайшему испытанию на прочность и выносливость. На территории нашей страны прогремели две мировые войны, приведшие к гигантскому разрушению народного хозяйства и гибели многих миллионов людей. После Великой Октябрьской социалистической революции внутренняя реакция и силы "Антанты" развязали гражданскую войну на всей необъятной территории страны. Революционная Россия смогла создать свою рабоче-крестьянскую Красную Армию, которая наголову разгромила все контрреволюционные силы и иностранную интервенцию. Красная Армия явилась той силой, которая не только остановила вооружённые до зубов многомиллионные гитлеровские армии, собранные со всей Европы и опирающиеся на её промышленную мощь, но и нанесла им сокрушительное поражение, явилась главной силой освободившей народы Европы от фашистского ига. Народы СССР воодушевляемые прогрессивными идеями Коммунистической партии и организуемые ею, преодолели невиданную разруху всего хозяйства страны после первой мировой и гражданской войн, в короткие сроки создали свою мощную индустрию, организовали крупное сельскохозяйственное производство, преодолели почти полную неграмотность, царившую в дореволюционной России, создали свою рабоче-крестьянскую интеллигенцию, внесли мощный вклад в развитие науки и культуры, осуществили решительные преобразования по созданию общества социальной справедливости. После Великой Отечественной войны, всего за пять лет, были ликвидированы последствия её невиданных разрушений. В последующем была создана мощная экономическая база, способная гарантировать всем гражданам страны право на труд, отдых, доступ к власти и культуре, бесплатные образование, здравоохранение, обеспечение в старости, предоставление жилья, обеспечение детскими дошкольными учреждениями, всеми коммунальными услугами при минимальной их оплате. В СССР была создана самая демократичная система власти, которой нет ни в одной стране мира, не на словах, а на деле осуществлена социализация общества на справедливой и всеобщей основе. Поистине великий советский народ показал невиданные образцы героизма как в борьбе за свою свободу и независимость на фронтах гражданской и Великой Отечественной войн, так и на трудовом фронте, что обеспечило такое развитие материальной базы народного хозяйства, которая позволила начать воплощать в жизнь формирование общества социальной справедливости. Живя в эту героическую эпоху своей Родины и осмысливая величие её преобразований, честному человеку немыслимо быть пассивным созерцателем жизни. Идеи, овладевшие общественным сознанием, в той или иной степени овладевают и сознанием каждого добросовестного человека.
Автор данного повествования Тимошин Николай Иванович. Я никогда не вёл дневников и не собирался писать мемуаров. Будучи в почтенном возрасте, прожив долгую трудовую жизнь, имея большой опыт общественной и воспитательной работы, оценивая эпоху своего жизненного пути, напряжённо размышляя о советской истории и новых общественно-политических, экономических и социальных преобразованиях в России на рубеже XX и XXI веков, счёл необходимым высказать своё видение минувшей эпохи. Сегодня существует великий разброд в общественном сознании в оценке прошлого и настоящего. В результате мощного воздействия информационной индустрии господствующей идеологии, в современной России серьёзно ослаблены политические силы, которые сплотили бы всё общество в решении проблем социализации и гуманизации общественной системы. Я не ставлю перед собой задачи выработки идей, которые вновь сплотили бы наш многострадальный народ. Эта задача мне уже не по силам. В качестве цели написания этой работы вижу показ формирования своего духовного мира, исполненного чувства патриотизма, человеколюбия и гуманного отношения к человеку, лишённого всякой тяги к карьеризму, обогащению и иным мещанским настроениям. Моё поколение жило принципами: прежде сделай всё возможное для общества, а свои личные проблемы отложи на второй план. Без такого понимания общественной жизни становится неосуществимым главный принцип гуманизма: не делай того другим людям, чего бы ты не хотел, чтобы сделали тебе. Это не пустое фразёрство, а это нравственные нормы, по которым жило большинство советских людей, коммунистов, комсомольцев, бригад коммунистического труда и других общественных движений. Моя повесть - это не столько биографический очерк (хотя без этого не обойтись), сколько попытка проследить процесс становления и функционирования моего духовного мира в конкретных меняющихся исторических условиях героического этапа истории России. Большинство фактов воспроизводится по памяти, а также на основе материалов, опубликованных писателями и журналистами именно в тех конкретных исторических условиях. Возможно, мои размышления привлекут внимание читателей. Мне остаётся лишь надеяться, что данная работа окажется полезной для нового поколения людей, которым не безразлична судьба России.
Глава 1. ИСТОКИ. ДЕТСТВО
Становление духовного мира личности, прежде всего, происходит в конкретном ареале обитания породившей и вскормившей её семьи, в условиях состояния культуры, нравственных принципов, религиозных убеждений, социально-экономического положения сородичей, ближайшего общественного окружения. Словом, каждый человек имеет своё родное место, где он получил жизнь, начал постигать окружающий мир, приобрёл первичный опыт в общественной системе отношений. Поэтому важным является то обстоятельство, где человек родился (в городе или селе), от кого получил первые представления о жизни и окружающей действительности, к какой социальной среде относится и т.п. Часто первые навыки овладения речью, общественных отношений оказываются устойчивыми во всей дальнейшей жизни индивида, проявляют себя во всём дальнейшем его культурном развитии.
1.1. Родное село и родители
Моим родным местом является село Успенка Сергиевского района Самарской области. Из рассказов родителей и других жителей этого села известно, что ещё во времена царствования Екатерины II, в связи с её решением о заселении среднего Поволжья, из Тульской губернии на эти благодатные заволжские земли переселилось около 30 крестьянских семей. Поскольку на данное место дальнейшего жительства крестьяне прибыли на религиозный праздник "успенья", то и свой населённый пункт они назвали Успенкой. В дальнейшем эта деревня разрослась, и ко времени моего рождения в ней проживало уже около 300 семей, в своё время она приобрела статус села, так как в ней была построена церковь. До революции 1917 года жители села занимались земледелием, считались государственными крестьянами, следовательно, не имели помещика.
Мои родители и их предки были однолошадными, т.е. относились к бедной части крестьян, по их словам, в довоенный период (первая мировая война) жили натуральным хозяйством, все средства жизни производили сами. Большинство жителей села были абсолютно неграмотными, хотя при церкви существовала церковно-приходская школа, в которой училось небольшое количество детей. Моя мать, Марфа Павловна Галяшина, её родители, братья и сёстры были неграмотными, т.е. не умели ни читать, ни писать. Мой отец, Иван Фёдорович Тимошин, окончил 3 класса церковно-приходской школы, а его родители, старшие брат и сёстры тоже были неграмотными. В селе не было никаких медицинских учреждений, поэтому отсутствовала какая-либо медицинская помощь. В основном крестьяне жили натуральным хозяйством, а если и покупали на базаре в Сергиевске какие-то вещи, то берегли их всю оставшуюся жизнь.
Я родился в 1931 году 21 июня. Отец в это время работал рабочим в леспромхозе, мать была домохозяйкой. Кроме меня в семье были два старших брата, Виталий и Леонид, сестра Александра. При моём рождении в сельсовете было выдано свидетельство на бланке о смерти, так как бланка о рождении не оказалось. Председатель сельсовета Шубёнкин слово "о смерти" зачеркнул и от руки без всякого заверения вписал слово "о рождении". С этим документом я прожил всю жизнь. Документально жив я или давно умер, не установлено. Данное обстоятельство создало мне в дальнейшем немало трудностей при получении паспорта.
Отец мой родился в 1897 году, был младшим в семье. По его рассказам, его старший брат Алексей был мобилизован в 1914 году на фронт, по дороге простудился и умер. Старшая сестра Елена вышла замуж и переехала на жительство в Среднюю Азию в город Коканд, где и прожила всю оставшуюся жизнь. Другая сестра, Анна, умерла в гражданскую войну. Родители отца, т.е. мои дедушка Фёдор и бабушка Екатерина, умерли задолго до моего рождения. Отец был призван на военную службу в конце 1915 года в возрасте 18 лет. В городе Вольске Саратовской области окончил школу унтер-офицеров, получил звание младшего унтер-офицера и был направлен на германский фронт. В должности командира отделения воевал до Октябрьской революции 1917 года. В это время армия начала разваливаться. Повсюду солдат начали отпускать домой в отпуска. Офицеры в большинстве случаев покинули армию, солдаты оказались предоставленными самим себе. Отец был избран председателем полкового комитета и в тех условиях выписывал солдатам отпускные документы. После того как все разъехались по домам, отец тоже получил отпускные документы и уехал на родину.
Приехав в Успенку, отец женился, у него родилась дочь Мариша. Но вскоре началась эпопея мятежа чехословацкого корпуса. Подразделения этого корпуса участвовали в освобождении населённых пунктов Самарской области от революционно настроенных солдат и большевиков. Отец с группой бывших солдат царской армии, односельчан, покинули село, пешком дошли до Волги, переправились через неё и вступили во вновь формирующуюся Красную Армию. По словам отца, в дальнейшем он воевал в качестве командира взвода в составе "Железной дивизии". В ходе разгрома колчаковцев, отец дошёл до Читы. Затем часть соединений Красной Армии была переброшена на южный фронт против Деникина. Здесь отец постоянно участвовал в боевых действиях и закончил боевой путь в Новороссийске. После разгрома деникинской армии часть, в которой служил отец, была направлена на открывшийся фронт с белополяками. На польском фронте эта часть дошла почти до Варшавы. Но в результате военных неудач Красная Армия начала отступать, в это время отец был ранен и попал в госпиталь. По выздоровлении был направлен в часть, которая в дальнейшем участвовала в подавлении кронштадтского мятежа. Отец часто рассказывал о штурме Кронштадта по льду финского залива. На этом закончилось его участие в боевых действиях. По завершении гражданской войны красноармейцы отцовского возраста подлежали демобилизации, в результате которой он вернулся на родину. Но в гражданскую войну его жена умерла, осталась дочь Мариша, которая временно жила у сестры отца Анны. В это время отец и женился на моей матери - Марфе.
Моя мать, Марфа Павловна, родилась в 1898 году, была младшей в семье. Всех её многочисленных братьев и сестёр по именам я не знаю, но среди них помню имена братьев ( Вавила, Кузьма) и сестер ( Хавронья, Акулина). Родители матери - мои дедушка Павел, имя бабушки не помню - тоже умерли задолго до моего рождения. В начале империалистической войны мать вышла замуж, от брака родился сын Яков. Муж её погиб на фронте, а сын умер в гражданскую войну. Вскоре после того как мои отец и мать поженились, тяжело заболела дочь отца Мариша и из-за отсутствия медицинской помощи умерла. Таким образом, наша семья стала состоять только из родителей и совместных детей.
Итак, я никогда не видел своих бабушек и дедушек ни по линии отца, ни по линии матери. Я также не знал почти всех братьев и сестёр отца и матери, так как они умерли или погибли в ходе империалистической или гражданской войн. Я хорошо знал лишь сестру матери - Хавронью, которая с семьёй жила в Сургуте недалеко от нас. Она была матерью-героиней, родившей и воспитавшей 9 детей, трое из которых воевали на фронтах Великой Отечественной войны.
В 1932 году отцу предложили вступить в колхоз, от чего он отказался. Рассказывал, что его за этот отказ поставили к стенке, угрожая расстрелом. Но отец оказался несговорчивым и уехал на заработки в Среднюю Азию. Мать рассказывала, что у нас отобрали в колхоз корову, а лошадь, которая была тяжело больна, оставили. В это время в Поволжье свирепствовал голод. В нашем селе многие односельчане от голода умерли. Заболел и умер мой старший брат Леонид, 1927 года рождения. Меня, старших брата Виталия и сестру Шуру спасла умирающая лошадь, которую мать прирезала и в условиях жаркого лета этим мясом подкармливала нас, (что было небезопасно по санитарным соображениям). Осенью 1932 года отец вернулся из Средней Азии и поступил работать ремонтным рабочим на железную дорогу Куйбышев- Сургут, в нашем же Сергиевском районе. В посёлке при станции Сургут родителями был куплен маленький домик, куда мы и переселились на постоянное место жительства. В дальнейшем в Успенке я больше не бывал. Правда, в возрасте где-то около 30 лет, проездом я решил заехать в это село и посмотреть свои родные места. Мне с трудом удалось найти дом, в котором я родился. В селе уже никто не помнил моих родителей, не говоря обо мне. Беглый осмотр села и дома занял не более часа, затем я уехал, и судьба в родное село меня больше не приводила.
1.2. Станция Сургут
Если говорить о начале становления моей духовности, то этот период ничем не отличается от начала становления духовности у любого человека. В течение двух лет шёл процесс постепенного запоминания всего, что окружало меня, произносимых старшими слов-понятий, их назначения, делались попытки произнесения этих слов. Слова-понятия лежат в основе понятийного мышления, без которого невозможно сознание, следовательно, и духовность. Видимо до отъезда из родного села я уже знал немало слов-понятий и даже оперировал ими. Судя по сохранившемуся в памяти от того времени, я зрительно помню одежду, обувь, предметы в комнате и где они стояли, печь, на которой я больше всего пребывал, стол у окна перед печью, на который часто сажал меня старший брат Виталий. Хорошо в памяти сохранилась картина, когда я сидел на этом столе и смотрел в окно. В это время по улице шли верблюды, и мне брат сказал, как эти животные называются. Запечатлелось в памяти, как мы покидали родной дом. Стояли две телеги, запряжённые лошадьми. На телеги сложили небогатое имущество в узлах. На переднюю телегу поставили сундук с одеждой и бельём, на вторую - ларь (ящик для хранения муки), в который положили перину с подушками и посадили меня с сестрой Шурой. В ларе мы дремали и дорогу не видели. Вероятно, в Успенке я видел церковь, так как в Сургуте, посмотрев на элеватор, я спросил, церковь ли это? Мне брат сказал, что это не церковь, а элеватор. Это слово надолго стало обязательным в моём лексиконе. Поскольку я родился в селе, в семье, находящейся на самом низком уровне культуры, то и мой духовный мир того времени был очень беден по своему содержанию.
Переезд в Сургут был связан с совершенно новыми невиданными ранее впечатлениями. Теперь ежедневно я видел не только лошадей и других домашних животных, но и пыхтящие паровозы, товарные и пассажирские вагоны, железнодорожную линию, которую повседневно ремонтировал отец со своими товарищами по работе. Частенько со старшим братом я приходил на железнодорожный вокзал, видел его строения, водокачку, станционные пути, стрелки, будки, семафор, пакгаузы и многое другое. Большое впечатление на меня произвёл элеватор, со всеми его постройками, ограждением и цепными собаками, которые по периметру ночью охраняли всю территорию элеватора. На территорию элеватора часто паровоз загонял товарные вагоны, в которые по большим трубам засыпали зерно, а затем целым товарным составом вывозили со станции в сторону неведомого мне города Куйбышева. Прибегая к отцу на работу, я быстро изучил все инструменты и детали, из которых состоит железнодорожный путь. После окончания рабочего дня рабочие грузили на вагончик, перекатываемый по рельсам вручную, старые рельсы, дефектные шпалы, ремонтный инструмент. Сверху сажали меня с моим дружком Витькой, давали нам по флажку, катили по железной дороге к складу, и мы были вполне счастливы от этой, казавшейся нам великой миссии, которую на нас возложили старшие. Как видно, уже к 3-5 годам мои внешние наблюдения серьёзно обогатились новыми впечатлениями о действительности, а словарный запас пополнился новой технической терминологией.
Станция Сургут являлась конечной станцией железнодорожной ветки Куйбышев-Сургут. Профиль её был сложен, с постоянно чередующимися спусками и подъёмами. Перед посёлком Сургут начиналось взгорье, чтобы проложить здесь путь, потребовалось сделать длинную выемку из грунта. В результате оказался такой подъём железнодорожного пути, что паровоз, особенно в ненастную погоду, по нескольку раз то возвращался в лощину, то вновь пытался подняться в гору, прежде чем попасть на станцию. Особенно часто это случалось, когда паровоз тянул длинный состав грузовых вагонов. Наш дом был напротив семафора, и мы ежедневно по утрам слышали пыхтение паровоза, который с трудом вытягивал состав к станции. По этой ветке ходили старенькие паровозы, в обиходе называемые "кукушками".
Название станции видимо было дано по имени речки Сургут, которая в этом месте впадает в речку Сок. Станция расположена на обширном плато, которое вдоль речек Сургут и Сок примерно под углом 45 градусов, на глубину 100-150 метров спускается в пойму этих речек. Пойма довольно широкая, местами от 1,5 до 3-5 километров. На противоположной стороне лощины видна довольно высокая гора, в которой ведётся выработка известняка и щебня. Поэтому там периодически слышны взрывы в глубине пород. Напротив станции за речкой Сок и горой расположено большое село Сергиевск, являющееся районным центром. Станция имела свой вокзал, множество пакгаузов для грузов, два комплекса жилых домов для железнодорожников: один - для обслуживания самой станции, второй - для рабочих ремонтных бригад пути, которых называли путейцами. Мы себя относили к путейцам. Недалеко от станции располагалось паровозное депо, где отстаивались и ремонтировались паровозы и отдыхали паровозные бригады. На станции была водокачка, обеспечивающая паровоз и вагоны водой, а отъезжающих кипятком, который считался тогда неотъемлемой нуждой пассажира. Как уже говорилось, недалеко от станции, примерно в километре, располагался большой хлебный элеватор со всеми его зданиями, складами и техническими сооружениями. Примерно в 1935 году началось строительство нового элеватора, которое было завершено где-то в 1939 году. Блок элеваторов стал мощной базой заготовки и хранения хлебного зерна. По пути следования поезда, за станцией, располагалось большое хранилище нефтепродуктов, иначе - нефтебаза. Недалеко от станции и нефтебазы располагалась машинно-тракторная станция (МТС) со всеми её постройками, цехами, силовыми установками, складами и т.п. Таким образом, жители пристанционного посёлка обеспечивали работу железнодорожного узла, хлебного элеватора, нефтебазы, МТС и связанных с ними служб. Железная дорога и элеватор имели небольшое количество государственного жилья, в основном же работники и их семьи жили в частных домах. Дома строились на взгорке, где плато спускалось к речной пойме, вдоль железнодорожной линии. В целом посёлок был немногочислен, и все друг друга знали. Наш дом числился под номером 37, после было построено ещё домов 10-15. Далее через небольшой промежуток расположился колхозный посёлок Кубановка, в котором жили украинцы, говорящие на украинском языке. По преданию, предки жителей этого посёлка когда-то переселились из Украины на Кубань, а затем сюда в Поволжье. В 3-х километрах от станции Сургут, на окраине села Суходол, разместилась небольшая станция Серные Воды. На этой станции был поворотный круг, где паровоз разворачивали для движения лицевой стороной в обратном направлении. В километре от станции Серные Воды, за речкой Сургут, разместился курортный городок Серноводск, достопримечательностью которого является сероводородное озеро. Вода этого озера и грязь имеют большое лечебное свойство. Сюда из разных концов страны приезжают люди для лечения своих недугов, особенно, опорно- двигательной системы.
В то время дети зимой почти постоянно сидели на печке, а лето для них было раздольем, с точки зрения освоения всего, что их окружает. Родители наше местонахождение почти не контролировали, поэтому мы ходили куда хотели. Мне кажется, что уже в дошкольном возрасте я знал обо всём, что есть в округе. С моим другом Витькой, тоже сыном железнодорожника, я в тот период обследовал всю округу. Мы ходили на железнодорожную станцию, побывали там во всех помещениях и имели представление об их назначении. По лестнице лазили на водокачку, заглядывали внутрь, видели, как работают механизмы. Побывали во всех складских помещениях, даже в их подполье. Часто бывали в паровозном депо, смотрели, как машинист и кочегар ремонтируют свою машину. По крутой лестнице забирались на чердак депо, откуда нас нередко прогонял машинист. Внимание наше привлекало устройство железнодорожных стрелок, семафора, который механически открывался и закрывался стрелочником рычагом через систему тросов. Мы наблюдали маневрирование паровоза и вагонов, систему сцепления, торможения и многое другое. В устройстве станционных путей и пути вообще у нас не было неясности, мы знали все детали и их назначение. Для нас не было секретом расположение нефтебазы и МТС, где мы многократно бывали. Хуже обстояло с элеватором, территория которого охранялась и куда нас не пускали. Ходили мы и на станцию Серные Воды, где наши отцы вели ремонтные работы, зато обратно ехали на известном вагончике с флажками, зная, что красный флажок предназначен для остановки поезда. Нас интересовало буквально всё, вплоть до устройства общественного туалета на станции. Однажды мы с Витькой целый день сопровождали осанизатора, который из выгребной ямы туалета ведром на длинной палке черпал содержимое и выливал в бочку, стоявшую на телеге, запряжённую лошадью. Сидя сзади бочки на телеге, мы ехали за посёлок, где содержимое бочки выливалось в овраг. Когда я пришёл домой, то мать ужаснулась грязи моей одежды и известного запаха, исходящего от меня. Она меня тут же помыла с мылом, а одежду постирала. Думаю, что это был период формирования духовности, когда ребёнком активно изучается всё, его окружающее, чтобы впоследствии свободно ориентироваться в этой среде. Я не только наблюдал за всем, но осмысливал взаимосвязи вещей и предметов, их назначение и словесное обозначение. Думаю, что в тот период становления моей духовности, я полностью доверял старшим и считал, что они всё знают и умеют. Поэтому мне надо у них учиться всей практике жизни.
1.3. Сознание через детские затеи
Безусловно, в дошкольном возрасте были и детские игры. В то время мы фабричных детских игрушек не знали. Игрушки в большинстве случаев были самодельными, которые для нас делали старшие братья и сёстры. Мальчики играли в клёк, чижик, лапту, прятки, войну и т.п. В сквере железнодорожного дома старшие ребята между двух больших тополей соорудили качели с длинной доской для сидения. Двое мальчишек вставали на края доски, другие садились в её середину, и начиналось раскачивание качелей. Иногда качели взлетали настолько высоко, что у некоторых детей кружилась голова и кто-то даже падал на землю. Верхом шика считалось вдвоём раскачать качели настолько, что они взлетали выше перекладины. Мне нравилось такое рискованное раскачивание, за что нередко попадало от старших. Особое удовольствие представляла игра в прятки, я часто находил такие укромные места, где меня не обнаруживали, пока я сам не выйду. Мы знали все местные ямы, репейники, чердаки, подполье и др. Ранней весной любимой игрой была лапта. У нас не было настоящего резинового мяча, поэтому играли самодельным мячом, свалянным из шерсти. Игра проходила на оттаявшей поляне, когда вокруг ещё был снег. Но все ребята уже были босиком и бегали до изнеможения. Вообще я не помню, чтобы летом носил обувь. Все мои сверстники ходили босиком. Подошвы ног становились такими твёрдыми, что не чувствовали никаких колючек, вообще предметов, которые попадали под ноги. В весеннюю и осеннюю распутицу я ходил в самодельных сандалиях, сделанных отцом из старой кожи с подошвой из протектора автомобиля. Это было надёжно и долговечно. Только зимой я носил старые-престарые валенки, подшитые и заплатанные со всех сторон. Для игры в войну каждый себе сам изготавливал оружие. Это были рогатки, луки со стрелами, самострелы, самодельные сабли и кинжалы. Нашими врагами были вначале "беляки", затем японцы и позже финны. Луки делались из вязовой ветки, стрелы - из толстого тростника. Наконечники делались металлические, из жести. Из рогаток, луков и самострелов стреляли по целям, считался победителем тот, кто точнее попадал в цель.
Любимыми местами детских забав были речка и лес, который раскинулся сразу за её противоположным берегом. Река Сургут извилистая и живописная, с отмелями и глубинами, плавным течением и перекатами, лилиями и кувшинками, со своими островами и камышовыми зарослями. В целом речка неширокая, но чистая. В половодье выходит недели на 2-3 из берегов и затапливает всю пойму, в том числе и лес, как говорят, от горы до горы. Водой покрывается пространство от 1,5 до 5 километров в ширину и на много километров в длину. В это время связь с Сергиевском прерывалась, туда из Сургута можно было попасть, если обойти воду по дамбе, что удлиняло путь на много километров. На поворотах реки были небольшие отмели, где не умеющие плавать дети барахтались целыми днями в сильно загрязнённой воде. Обычно на отмели делались мостки, конец которых доходил до глубокого места. Однажды весной мой старший брат решил вновь соорудить мостки вместо тех, которые в половодье были снесены. Он забил на углублении колья, сделал между ними перемычку, положил доску и хотел её закрепить. Чтобы доска плотно лежала на перемычке и берегу, брат на эту доску посадил меня. В то время я плавать ещё не умел. Когда брат топором ударил по концу доски, она опрокинулась, и я бултыхнулся в воду на углублении. Помню, что я открыл глаза, увидел вбитые колья и рукой ухватился за один из них. Вскоре брат опомнился, нырнул в воду, увидел меня, схватил за рубашку и вытащил на берег. Хорошо, что я открыл глаза, а не рот, иначе была бы трагедия. Кстати, меня это не испугало, и я продолжал любить барахтаться в речной воде.
С мостков мальчишки и девчонки обычно ныряли на мелководье, выныривая, вставали ногами на дно и барахтались там до посинения. На речке детей никто из взрослых не контролировал, мы предоставлялись самим себе. Мне было уже 6 лет, когда в один из дней по мосткам я зашёл несколько дальше обычного и не заметил, как нырнул в глубокое место. Вынырнув, я не почувствовал дна под ногами и, не успев испугаться, понял, что держусь на воде, следовательно, плыву. После этого подплыл к мосткам, взобрался на них и снова прыгнул уже осознанно на самую глубину. Сразу же я заявил ребятам, что научился плавать, и больше с детьми не купался. Вечером, дождавшись, когда старший брат придёт с работы (он тогда бросил учёбу и начал работать грузчиком на элеваторе), пошёл с ним на речку купаться, ничего ему не сказав, что научился плавать. Я подождал, когда брат на глубоком месте нырнул в воду, только после этого сам спустился в воду и поплыл к другому берегу. Наконец брат заметил, что я переплыл речку, и удивился, когда же я научился плавать? Так я стал ходить купаться с взрослыми на глубокое место речки. Постепенно мои сверстники тоже овладевали плаванием и уже в школьном возрасте купались "на глубине".
Впрочем, мы барахтались не только в речке. Напротив семафора, где мы жили, железнодорожная насыпь была высокой, примерно метров 5-8 над уровнем основного грунта. А поскольку недалеко находился элеватор, то к нему параллельно основной железнодорожной линии проходила железнодорожная ветка с такой же высотой насыпи. При хороших дождях промежуток между путями заполнялся водой. Вода была мутной, в ней плавало всё, что было на земле до дождя. Именно в этой мутной воде нам больше всего нравилось играть. Мы пускали бумажные кораблики, плоты из дощечек, передвигали всплывшие старые шпалы, вообще развлекались, кто во что горазд. Под веткой к элеватору была металлическая труба для отвода воды. В сухое время нам, мальчишкам, так и хотелось залезть в эту трубу. Однажды я это и осуществил. Когда дополз примерно до середины трубы, увидел, что впереди много земли и ползти вперёд становится всё труднее. Однако и назад ползти оказалось тоже почти невозможно из-за узости трубы. Здесь я понял, что из трубы меня никто не вытащит. Более того, что я заполз в эту трубу, никто не видел, поэтому мне осталось собрать волю и двигаться вперёд. Постепенно руками разгребая намытую землю, сантиметр за сантиметром я стал продвигаться вперёд. Сколько это движение заняло времени, я не знаю, но, сильно устав, я всё же наконец выбрался из трубы весь потный и чёрный от грязи. Уже тогда, в возрасте 6-7 лет, оценивая случившееся, для себя наперёд я сделал вывод, что надо быть осмотрительнее, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Несомненно, это был уже результат ситуативного логического мышления. Видимо, в этом возрасте у ребёнка достаточно развитой является ситуативная логика в мыслительном процессе и предвидение результата действия. Кроме того, описанное событие мною обдумывалось и обсуждалось со сверстниками, что привело к убеждению, даже в кажущемся безысходном положении следует проявлять волю, и тогда препятствия преодолеваются.
Что касается речки, то кроме купания, другим интересным занятием для меня было катание на лодке. В нашей семье лодки не было, а мне очень хотелось на ней поплавать. Через дом от нас жили соседи Абрамовы, у которых была небольшая лодка. Её каждую весну смолили, и летом она всегда была на плаву. Лодка была с плоским дном, хорошо управлялась веслом, если сидеть на корме. Семья Абрамовых была многодетная, среди детей был старше меня мальчик Иван, с которым я дружил. Поэтому мне в катании на лодке не отказывали, если лодка не была занята. Чаще я плавал за лилиями и кувшинками, которых было в изобилии. Впоследствии я решил обследовать реку во всех её поворотах, побывать на всех островах и заводях. Со временем русло реки я изучил до самого Серноводска. Вообще с детства меня тянуло в неведомые дали. И чем дальше я заплывал, тем мне хотелось плыть ещё дальше. Видимо, это свойственно каждому человеку, но некоторым людям особенно. Стремление к неизвестному у меня сохранилось на всю дальнейшую жизнь.
Как уже говорилось, за речкой сразу начинался пойменный лес. Здесь росли разные деревья, любящие влагу, много кустарника, особенно черёмухи, калины. Совершенно не было хвойных деревьев, поэтому новогодние ёлки нам приходилось делать из обычных кудрявых кустиков. На опушке леса росло много смородины, в лесу было в изобилии ежевики, брусники, костяники и других ягод. На лугу в предлесье весной росло очень много дикого лука. По поручению родителей в соответствующее время я ходил собирать дикий лук, смородину, ежевику, черёмуху, калину и другие ягоды. В лес ходил с друзьями, но чаще всего один. Весь заречный лес, все ягодные места, все поляны и ручьи я хорошо знал и в нужное время безошибочно находил искомое место. Вообще лес манил меня своими далями, великим многообразием растительного мира и своей красотой, особенно весенней молодой листвой и буйным цветением ягодных растений. Эта тяга к исследованию лесных просторов толи пешком, толи на лыжах сопутствовала мне всю жизнь.
1.4. Духовность и природа
Как мне теперь представляется, на формирование моего духовного мира оказали мощное влияние природные условия, в которых я рос и постигал мир. Изучал я природу, начиная с восхода солнца и до позднего вечера, а иногда и ночи. По природе я "жаворонок", поэтому просыпался и сразу же вставал с восходом солнца. Утром солнце начинало подниматься из-за леса. В короткое время можно было наблюдать переливы изменяющихся цветов леса, огородов, реки и всего остального. Это многоцветье и волнующая смена видений всегда будоражили мою душу. Сидя на плоской крыше сарая и наблюдая солнечный восход, я приходил к мнению, что окружающая меня местность чрезвычайно красива и я ещё очень мало о ней знаю. Мне думалось, что надо бы побывать ещё там и там, где я ещё не бывал. Русла речек Сургут и Сок уже были хорошо обследованы мною, и здесь не было для меня никаких секретов. Тоже можно сказать и о лесной пойме. Но за речками и лесом извивалась высокая гора, а что находится на этой горе, особенно за горой, мне было неизвестно. Да в том возрасте я ещё и не мог там побывать. Однако мне этого хотелось, и я думал, что когда подрасту, то обязательно побываю везде и всё увижу своими глазами. Наверное, уже в детстве во мне просыпался дух путешественника, интерес ко всему неизвестному. Безусловно, в этом детском стремлении я не был чем-то особенным, ибо данное качество присуще человечеству вообще, иначе люди не создали бы своей цивилизации.
Объективно говоря, природа тех мест, где я рос и формировался мой духовный мир, действительно очень красива. На взгорке станционный посёлок, приусадебные огороды по склону спускаются в речную пойму, живописные речки Сургут и Сок, буйная растительность заречного леса, берега со склонившимися ивами, зелёные лопухи и белоснежные лилии, жёлтые кувшинки, заросли осоки и камыша - разве всё это не может радовать глаз наблюдателя? В нашем пристанционном посёлке у некоторых домов были палисадники. Но в них в лучшем случае росли кусты акации или сирени. Другое дело соседний посёлок Кубановка, где перед каждым домом был разбит сад, в котором росли плодовые и ягодные растения: яблони, сливы, груши, вишни, малина и многое другое. Весь этот посёлок просто утопал в зелени. Видимо, есть особенности культурных традиций у украинцев и русских, которые отличают их, особенно в приверженности к насаждениям плодовых и ягодных культур. За железной дорогой, элеватором и МТС раскинулись обширные поля колхоза им. Шевченко. В пору созревания культур эти поля тоже представляют собой неописуемую красоту.
Достопримечательностью Сургута является земляной вал, начинающийся за МТС и тянущийся на многие километры. Это вырытый вручную ров глубиной до 3 метров и с высокой насыпью. Говорят, что этот вал был воздвигнут ещё во времена Петра I для защиты от набегов кочевников. Такое же земляное укрепление имеется на вершине Сергиевской горы. Я со своими друзьями часто ходил за земляной вал, чтобы посмотреть на колхозные поля. Здесь выращивали рожь, пшеницу, просо, мак и другие культуры. Приятно было обозревать необъятные поля, людей, работающих на них. Уже в то время возникла мысль в голове, что люди могут всё: обрабатывать поля, выращивать урожай, создавать технику и владеть ей. В этом я убеждался каждый день, наблюдая работу железнодорожников, работников элеватора, шофёров, трактористов, колхозников, домохозяек и даже детей. Вокруг все трудились. Даже дети, наряду с играми, посильно принимали участие в делах взрослых. Уже в дошкольном возрасте меня приучали к различным видам посильной трудовой деятельности. Так, летом в выходные дни отец обычно ремонтировал поломанные щиты, служащие для снегозадержания в местах, где путь проходил в выемках и была опасность снежных заносов этих выемок. Отец за эту работу денег не получал, зато ему разрешалось брать домой поломанные дощечки от этих щитов. Потом из этих бракованных дощечек отец сделал забор вокруг нашего огорода. При ремонте щитов отец их разбирал, вынимал гвозди, складывал в кучу. Мне же было поручено на старом поршне от трактора выпрямлять эти старые и изогнутые гвозди. Данной работой я иногда занимался целый день. Молоток нередко попадал не только по изогнутым гвоздям, но и по пальцам. Пальцы от этой работы всегда болели, зато я освоил это искусство и всю дальнейшую жизнь умело им пользовался.
Мне вообще нравилось, как люди ловко делают какую-либо работу. У меня вызывали восхищение сила и ловкость взрослого человека, когда, например, он забивал огромным молотком на длинной ручке костыль в шпалу, лихо управлял трактором, автомобилем, кидал уголь в топку котла паровоза, копал лопатой огород, косил на лобогрейке овёс или другую культуру, метал вилами стог и т.п.
Мне думается, что уже в дошкольном возрасте я стал оценивать красоту всего виденного. Скажем, красивые лёгкие облака, изображающие деда с бородой, могучего богатыря или ещё что-либо волшебное. Сказочные восход и заход солнца, красивейшие изгибы реки, разноцветье леса, движение пассажирского поезда с зелёными вагонами, перелив лучей солнца в сверкающем белым металлом элеваторе, желтизна поспевшей пшеницы и работа комбайнов по её уборке - всё это вызывало душевный восторг и восхищение. Особенно памятны тихие вечера, когда летом, сидя на крыльце, наблюдаешь, как меркнет над речной долиной свет, всё менее отчётливо различаются берега реки, окраина леса, кустарники и начинается кваканье лягушек. Днём их почти не видно, а вот вечером, порой до глубокой ночи, разыгрывается такой концерт кваканья, что кажется, этих существ в реке несметное число. Под этот лягушачий концерт хорошо думается, душа становится расслабленной, чуткой ко всему живому, хочется подремать, а то и заснуть. Видимо, всё это и есть эстетическое отношение к действительности. Ребёнок ещё не умеет ни рисовать, ни петь, ни играть на музыкальном инструменте, т.е. ещё не владеет никаким искусством, но он способен оценивать красоту всего видимого, наслаждаться этой красотой, что и является эстетическим чувством.
Многие мыслители справедливо полагали, что от насилия и разрушения человеческое общество может спасти только красота. Уже ребёнок, воспринимая красоту всего живого и бережно относясь к этой красоте, для себя осознаёт, что всё живое, будь то растение или животное, следует любить и оберегать от гибели, что живое нельзя уничтожать, бессмысленно убивать. Ребёнок, воспитанный на эстетическом отношении к действительности, не может убить собаку или кошку, суслика или лягушку, жестоко уничтожать муравейники, воробьиные гнёзда и т.д. Ребёнок, научившийся ценить труд взрослых, красоту результатов этого труда, не будет в дальнейшем от нечего делать ломать культурные ценности, скажем, заборы палисадников, скамейки в парках и скверах, электрические фонари и т.п. Бережное отношение ко всему прекрасному, будь то природные или рукотворные вещи, - вот залог добропорядочности и добродушия в поведении человека.
Огромную роль в этом великом деле играет трудовое воспитание. К данной мысли я пришёл намного позже описываемого периода. Тогда я этого ещё не знал, но уже для себя считал вполне естественным обязательное участие в определённых видах труда. Например, меня мать просила сходить с чайником в родник, который был у нас в огороде, за ключевой водой, что я безоговорочно и делал. Отец любил зелёный лук на ужин, придя с работы, он говорил мне, чтобы сходил на грядку, ножницами нарезал луку и принёс на стол. Вечером с ведёрком и ковшом я ходил среди грядок огурцов, помидор, поливая их по два ковша на лунку. Тогда же мне надо было пригнать телёнка в сарай и встретить овец из стада. Все эти занятия со временем стали моими повседневными обязанностями в семье, следовательно, моим трудовым вкладом в общее дело. Свои обязанности я не считал чем-то обременительным для себя и вполне осознанно и добросовестно их выполнял. На период этих дел игры и всякие путешествия прекращались, поэтому матери не приходилось меня искать. Видимо, с тех пор ответственность за порученное дело стала нормой моего духовного мира. Начатое дело тоже надо доводить до конца. Данный принцип моего духовного настроя тоже сохранился, и я им руководствовался всю дальнейшую жизнь.
1.5. Семья, среда, школа
Духовный мир ребёнка формируется не только под влиянием семьи, но и той общественной среды, в которой живут все его близкие. На нашей железнодорожной станции я не видел какого-то социального деления. Над моим отцом старшими были дорожный мастер и бригадир. Семьи этих руководителей жили рядом со всеми семьями рабочих и ничем среди них не выделялись. Все в коллективе путейцев помогали друг другу в решении жизненно важных задач. В нашей семье в 1934 году родился мой младший брат Кузьма. Комната, в которой мы жили после переезда из Успенки, была очень маленькой, поэтому все дети могли спать только на печке. В 1937 году родители купили сруб пятистенного дома в каком-то селе и привезли его в Сургут. В один из выходных все путейцы собрались у нас и за один день собрали стены дома. Всю дальнейшую работу по завершению строительства дома осуществили отец и мой старший брат Виталий. В 1938 году мы уже переселились в новый дом, где разместились более вольготно. Путейцы вместе праздновали первомайские праздники, собирались на лужайке в лесу за речкой, каждый приносил свои праздничные закуски. Водки, видимо, пили немного, я никогда не видел сильно пьяных людей. На празднике шутили, пели народные песни, играли в разные игры. Все расходились в хорошем настроении. Словом, я в то время не думал о социальных различиях и даже не предполагал, что они бывают. Я видел равное и доброе отношение людей друг к другу. В станционном посёлке жили несколько семей из нашей родной Успенки, и все мы дружили между собой. Поскольку здесь же жила и семья сестры моей матери Хавроньи, то наши семьи совместно отмечали все важнейшие семейные события, например, призыв на военную службу, приезд со службы в отпуск, женитьбу и др. Дни рождения в то время не отмечали. Собирались обычно у тех, у кого было важное семейное событие. Но мои родители имели привычку после этого приглашать родных к себе в гости. Отец вообще придерживался правила: раз сходил в гости, значит, ты как бы взял взаймы и надо вовремя отдать долг. Отец редко брал в долг, но если брал, то всегда строго в назначенный срок, или даже ранее, его отдавал. Он говорил: " Не рассчитываешь отдать долг - не бери его". Я это правило тоже усвоил и осуществлял в дальнейшей жизни. На семейных празднествах на столе бывали в качестве закусок пироги с разными начинками, ватрушки, плюшки, солёные огурцы и капуста, зелёный лук, редька и всё другое, что было под руками. Всяких там колбас, консервов, копчёностей и др. тогда не покупали. Водки на стол ставили обычно одну четверть (3 литра), пили 100 граммовыми гранёными стаканами мужчины и женщины. После 3-4 рюмок запевали песни. Заводилой в песнях была племянница отца Панна, у которой был приятный звучный голос, и она знала очень много старинных русских песен. Хорошо пел мой отец, который тоже знал много песен, а на военной службе, по его словам, был запевалой. Муж моей тётки Хавроньи Николай Максимович, потерявший на германской войне ногу, хорошо играл на русской гармони. Под гармонь пели песни и плясали. Когда игралась плясовая, то мой отец начинал свистеть, как "соловей разбойник", все плясали, и дом ходил ходуном. Хочу отметить, что сильно пьяных на таких праздниках я не помню, видимо, это считалось плохим тоном. В случае смерти на поминках водки на стол не ставили, а только разную еду. Скорее всего, обычай выпивать на поминках сложился значительно позже.
В нашей семье никогда не выписывалось каких-либо газет и журналов. О происходящем в мире взрослые говорили по слухам или воспринимали новости из уст лектора, периодически приезжавшего на станцию с вагоном-клубом. Для взрослых в этом вагоне-клубе показывали немые кинофильмы, а для детей организовывали развлекательные утренники. В нашем доме было, пожалуй, только две книги: "Евангелие", подаренное отцу при выпуске из церковно-приходской школы за хорошую учёбу, и книга "Выставка народного хозяйства СССР", тоже подаренная отцу как победителю стахановского движения. За стахановскую работу отца наградили карманными часами фирмы "Павел Буре" и вручили большой портрет Сталина и Кагановича, изображённых рядом в полный рост. Сталин был в сапогах, брюках и френче, а Каганович - тоже во френче, брюках навыпуск и туфлях. Этот портрет висел у нас в передней комнате на самом видном месте. Была ещё в доме подшивка журнала "Нива" дореволюционного периода. Как попала она нам в дом, мне не известно. Но я часто рассматривал эти журналы, где мне нравились яркие рисунки и фотографии, смысл которых я тогда не воспринимал. В книге о выставке народного хозяйства тоже было много красочных фотоснимков по всем видам хозяйственной деятельности в СССР. Когда я учился читать, то названная литература у меня не вызвала никакого интереса, к восприятию излагаемых там идей я не был ещё готов. Поэтому в моей памяти об этих изданиях остались лишь наглядные представления в форме отдельных снимков и рисунков, например, снимка подошвы новой калоши с её резиновыми зубцами.
Недалеко от железнодорожной станции располагалась начальная школа. Летом, во время школьных каникул, учителями школы проводились с взрослыми занятия, которые тогда называли "ликбезом". Большинство мужчин умели читать и писать, поэтому занятия в основном посещали женщины, бывшие в большинстве абсолютно неграмотными. В школе учили их читать, писать, осуществлять математические действия сложения, вычитания, умножения и деления. Большинство женщин нашего посёлка эту грамоту освоили, что им пригодилось особенно в годы войны. Моя мать по какой-то причине не ходила на занятия, поэтому оставалась полностью неграмотной. Правда с арифметическими действиями по подсчёту денег в уме она справлялась довольно успешно.
В 1938 году меня определили на учёбу в школу. В течение лета до школы мой брат Виталий безуспешно пытался научить меня читать. Я путался в буквах, тем более не мог связать их между собой. Всё оказалось проще во время занятий в 1-м классе, когда учительница Мария Ивановна последовательно и ненавязчиво учила писать палочки, цифры, буквы гласные и согласные, их произносить вслух и сочетать в короткие простые слова (мама, папа, дом, рама и т.п.). Совершенно незаметно я освоил букварь, научился читать отдельные простые слова и связанные с этим не менее простые предложения. Читать мне понравилось, и я этим занимался с удовольствием. Что касается письма, особенно чистописания, то здесь у меня дела шли плохо, и мне эти занятия не нравились. Такое отношение к письму у меня сохранилось на всю жизнь. Когда я уже много писал, мой почерк всегда был неразборчивым, и машинистки затруднялись перепечатывать написанные мною тексты. С арифметикой, таблицей умножения и т.п. я справлялся неплохо, но предпочитал не делать каких-либо домашних заданий. Словом, я учился в начальных классах довольно успешно, переходил из класса в класс, но с хорошими и чаще удовлетворительными оценками. Отличных оценок мне не ставили. Ничего не получалось у меня с рисованием, да и пением. Красиво писать и рисовать оказалось не моим делом, и здесь у меня не было никаких способностей.
В то же время я отличался от своих братьев и сестры лучшими способностями к учёбе. Старший брат Виталий учился в каждом начальном классе по 3 года. По завершении 3 классов, бросив учёбу, пошёл работать сперва грузчиком на элеватор, затем в МТС, где выучился на токаря и до армии работал там по этой профессии. Сестра Шура к учёбе относилась добросовестно, но она больше зубрила, чем понимала изучаемое. Поэтому в начальных классах она тоже сидела по 2 года. В 5 классе я сестру догнал, хотя был моложе почти на 3 года. 6-й класс сестра не осилила, оставила учёбу и уехала в город учиться на швею. Гораздо позже мой младший брат Кузьма тоже трудно учился, каждый класс преодолевал за 2 года, и по окончании 4 классов, прекратив учёбу в школе, поступил в ремесленное училище учиться на слесаря, чем потом и занимался всю жизнь, только в разных сферах. В отличие от своих родных, я своевременно и успешно окончил 7 классов и получил свидетельство о неполном среднем образовании. Правда, мои оценки были далеко не блестящими.
Уже в начальных классах я пристрастился к чтению. Поскольку дома никаких детских книг не было, то я стал брать книги для чтения в библиотеке школы. Библиотека эта была довольно бедная, но книги советских детских писателей там были. У меня вызывали умиление повествования о "Мойдодыре", дяде Стёпе, докторе "Айболите", лечащем всех животных и т.п. Мне нравились стихи, и возникла мысль, чтобы самому научиться их писать. Стихи я читал тогда о Первомае, Октябре, Ленине, Сталине, пионерах, октябрятах и т.п. Помнится детское стихотворение о Ленине и Сталине:
На дубу зелёном, над большим простором
Два сокола ясных вели разговоры.
Вот как первый сокол со вторым прощался,
Он с приветным словом к другу обращался:
Сокол ты мой ясный, час пришёл расстаться,
Все труды-заботы на тебя ложатся.
А другой ответил: позабудь тревоги,
Мы тебе клянёмся - не свернём с дороги.
И сдержал он клятву, клятву боевую,
Сделал он счастливой всю страну родную.
Подобные стихи школьниками заучивались и читались на занятиях наизусть. Немало таких стихов знал и я. Однако в октябрята и пионеры я не вступал. Моя мать всегда была верующей. Она говорила, что эту верность религии внушил ей её отец Павел, который строго придерживался всех религиозных канонов. Мать регулярно ходила молиться в церковь, когда жили в Успенке. Из Сургута мать ходила на богомолье вначале в Суходол, пока там церковь перед войной не закрыли. В дальнейшем, по большим религиозным праздникам - Рождество, Пасха, - мать ходила на службу в Сергиевскую церковь, которая осталась действующей одна во всём районе. Из церкви мать всегда приходила радостной, одухотворённой, была в это время доброй и счастливой. Я спрашивал у матери, можно ли мне вступить в октябрята, а затем и в пионеры. Мать мне говорила, что батюшка в церкви разъяснял: быть октябрёнком, пионером, тем более комсомольцем - дело греховное. Я в школе не был ни октябрёнком, ни пионером, ни комсомольцем, безусловно, не потому, что мать мне не советовала, а потому, что я учился весьма посредственно, много шалил, поэтому считал для себя обузой отчитываться в названных организациях за слабую учёбу и греховное поведение. Конечно, в 5-7 классах я учился посредственно не потому только, что ленился (хотя и это имело место), а потому, что сложились новые обстоятельства, не позволявшие мне уделить должное время и внимание учёбе.
1.6. Памятные рассказы отца
О прошлом социальном неравенстве между людьми я впервые узнал из рассказов отца. Вечерами, особенно в зимнее время, при свете единственной керосиновой лампы отец всегда подшивал валенки. Делал он эту работу красиво, изящно и прочно. Поэтому к нему со всей округи несли для ремонта старые валенки, в новых валенках тогда мало кто ходил. Во время этой работы отец любил петь песни, часто ему подпевала тонким дискантом мать. Мы, дети, чаще сидели рядом или выглядывали с печки, отец любил за своей работой рассказывать нам всякие истории из своей жизни или сказки. Рассказывал он всегда интересно, и мы с замиранием сердца его слушали. Рассказы отца в большинстве случаев касались его участия в германской и гражданской войнах, различных интересных событиях, свидетелем которых он был. Да и сказки в основном были о солдатах, которые, отслужив тяжёлую военную службу 25 лет, возвращались домой, и попадали в разные критические ситуации, из которых помогали им выйти живыми личная смекалка, какие-то волшебные или сверхъестественные силы. Часто мы просили его пересказать интересные истории и сказки, отец охотно соглашался и повторял свои повествования, не редко в новой изменённой форме, но всегда со счастливым результатом.
Отец рассказывал о своих родителях, которые вели тяжёлую бедняцкую жизнь, полную трудностей и неимоверных лишений, часто голода и холода. Таких людей в царское время было большинство. Но, по его словам, рядом жили и богатые люди, которые своё богатство нажили за счёт эксплуатации труда бедных и зависимых от них людей. Отец говорил, что он начал работать в 10 лет батраком у богатого крестьянина, на которого работало много односельчан. Интересными были рассказы о солдатской жизни на германском фронте, о том, что не хватало винтовок, патронов, обмундирования, было слабое питание. Солдаты не хотели воевать, братались с немецкими солдатами, мечтали об окончании опостылевшей бессмысленной войны. На фронт приезжало много агитаторов от различных политических сил, которые призывали солдат верить только им, утверждая, что другие агитаторы их обманывают. Полуграмотным, а то и вовсе неграмотным солдатам было трудно разобраться в том, кому верить и за кем идти. Чаще всего прислушивались к тем, кто призывал закончить эту войну, вернуться домой, разделить справедливо землю, освободиться от любой эксплуатации человека человеком. Отец рассказывал о солдатских митингах, когда срывали с офицеров погоны, избирали солдатские комитеты для управления полками и другими воинскими подразделениями. Чаще во главе солдатских комитетов становились относительно грамотные солдаты или унтер-офицеры. Таким образом, после октября 1917 года мой отец оказался председателем полкового комитета и провёл работу по роспуску всех солдат в отпуск.
Интересными оказались рассказы о различных эпизодах гражданской войны, тем более, что отцу пришлось участвовать почти во всех крупных походах Красной Армии. Отец вступил в Красную Армию, когда ещё шёл процесс формирования её частей и соединений. Для отпора белогвардейцам и интервентам "Антанты" нужна была мощная многомиллионная армия нового типа, т.е. армия рабочих и крестьян, которая только и могла защитить советскую рабоче-крестьянскую власть. Отец рассказывал, что желающих вступить в Красную Армию было много, но на первых порах не хватало винтовок, не говоря об артиллерии, обмундирования, особенно ботинок и сапог. На всех окраинах страны и в Сибири, куда собиралось большинство офицеров бывшей царской армии, бушевали белогвардейские мятежи. Белогвардейские части в изобилии снабжались Антантой оружием, обмундированием, продовольствием, различной техникой, включая самолёты и танки. Напротив, Советская Россия оказалась отрезанной от уральских заводов, продовольственных житниц юга и Украины. Население республики голодало, почти в полной разрухе находились фабрики и заводы. Мощное наступление колчаковских войск потребовало создать Восточный фронт для отпора так называемому Верховному правителю России. Отец рассказывал, что первые бои с превосходящими силами колчаковских войск приходилось вести, когда была одна винтовка на двоих, большинство красноармейцев были обуты в лапти. Когда колчаковцев отбросили за Урал, были захвачены склады с оружием, боеприпасами, обмундированием и продовольствием, Красная Армия начала приобретать настоящую боевую силу. Рабоче-крестьянская армия сумела опрокинуть и разгромить отборные, в том числе и офицерские боевые части. Унтер-офицеры и прапорщики, возглавившие части и соединения Красной Армии, наголову разбили так называемых прославленных генералов, возглавивших белогвардейское движение. В своих воспоминаниях отец обращал особое внимание на зверства, которые чинили белогвардейские офицеры при захвате городов и сёл. Без суда и следствия расстреливали, или вешали на всех деревьях и столбах захваченных красноармейцев, руководителей избранных советов, особенно большевиков. Большинство населённых пунктов, где оказывалось сопротивление Белой Армии, предавалось огню. Иначе поступало командование Красной Армии. Всех пленных белогвардейцев направляли на сборные пункты в тыл, где в законном порядке должна была устанавливаться вина каждого. Об этих воспоминаниях отца я считаю необходимым сказать, так как сегодня некоторые горе историки преподносят большевиков как отъявленных террористов, а белогвардейских офицеров считают мучениками бунта черни, подлого, необразованного и дикого люда. На деле же эти массы рабочих и крестьян в нравственном отношении оказались намного выше бывшего великосветского общества России.
Будучи много лет красноармейцем и непосредственно участвуя в боях по разгрому всех врагов народной революции, отец всегда гордился тем, что он завоёвывал советскую власть. Это он подчёркивал всякий раз на протяжении всей жизни, когда речь заходила об Октябрьской революции, советской власти и её роли в решении всех социальных проблем. Нет сомнения, что все эти рассказы отца оставили глубокий след в моём формирующемся сознании. Уже в том детском возрасте я начинал осмысливать, что советская власть есть благо для людей, что её надо защищать от всех врагов, будь то японцы, белофинны или немецкие фашисты, о злодеяниях которых в то время много говорили взрослые. Уже в 3-м классе я знал о победах Красной Армии у озера Хасан и на Халхин-Голе. Взрослые постоянно говорили о тяжёлой войне с белофиннами, о преодолении линии Маннергейма и о заключённом мире с Финляндией. Нам было известно о борьбе испанского народа за свою свободу и независимость, немало говорилось об испанских детях, которых привезли на воспитание в СССР. Я хорошо помню разговоры старших о вероломном захвате фашистской Германией Франции, Австрии, Польши, Югославии. Шла речь и о возможном нападении фашистов на СССР. В то время я не знал ещё географии и мне все эти страны представлялись где-то далеко, на немыслимом расстоянии от Сургута. Поэтому мой дух пребывал тогда в состоянии мира и покоя. Ведь отец советскую власть завоевал, и она нас надёжно охраняет.
1.7. Формирование характера
В нашей семье все были темноволосые, лишь я один оказался блондином. Отец мне говорил, что я копия его отца, т.е. моего деда Фёдора. От братьев и сестры я отличался и особенностями своего формирующегося характера. Я рос молчаливым, неразговорчивым, излишне стеснительным, даже застенчивым парнем. Отец всегда говорил про меня: "Нашел - молчит и потерял - молчит". Иначе, он звал меня молчуном. Среди взрослых я старался никогда не высказывать своих мнений. Сидя дома, когда взрослые разговаривают, или находясь у отца в конторе во время получения рабочими наряда, заодно ведущими разговоры по текущему моменту, или принеся отцу на линию обед и присутствуя при обеденном разговоре рабочих, я всегда молча слушал всех, никак не проявляя своего присутствия. Если мне задавали вопрос, то я на него отвечал односложно, т.е. говорил либо да, либо нет. Следует отметить, что привычка максимально выслушивать собеседника оказалась присущей мне во всей дальнейшей работе с людьми. Думаю, что умение слушать людей и понимать их умонастроение является хорошим качеством любого руководителя.
Однако молчуном я бывал только среди взрослых, считая, что взрослые много знают и у них этим знаниям надо учиться. В среде же своих сверстников я был достаточно общительным, так как соседские ребята тянулись ко мне, хотели со мной дружить. Часто по утрам все соседние мальчишки собирались у нашего дома на лужайке, где мы обменивались впечатлениями, договаривались, куда сегодня пойти или во что играть. Спонтанно высказывались планы наших совместных занятий, одновременно и оспаривались. Видимо, я умел скорректировать эти планы, так как к моим предложениям чаще всего прислушивались и гурьбой шли осуществлять задуманное. Мои дружки все были несколько старше меня, примерно на 2-3 года, однако они группировались преимущественно вокруг меня, т.е. уже в детстве я оказался определённым авторитетом у соседних мальчишек. Честно говоря, я никогда не стремился к главенству среди окружающих, но в дальнейшей жизни как-то так складывалось, что я чаще всего оказывался лидером в коллективе. Скорее всего, это связано с особенностями моего характера, умением прислушиваться к мнению других, учитывать такое мнение в совместных делах, что позволяет принимать более оптимальные решения.
Одной из черт моего характера того времени явилось стремление обязательно выполнять всё то, что было обещано. Иначе говоря, нельзя людей обманывать, лгать им, что в детстве свойственно многим. Постепенно у меня сложился жизненный принцип не лгать, стремиться говорить только правду. Уже в начальных классах я заметил, что взрослые не всегда говорят правду, а часто откровенно лгут. Причём ложь в дальнейшем всегда обнаруживается. Для тех, кто лжёт, это часто оборачивается большими неприятностями. Поэтому в обращении с окружающими я стремился никогда не лгать или не говорить правду, если она отрицательно влияет на отношения между людьми. Такая позиция часто помогала мне в дальнейшей жизни.
Думаю, что важным качеством человека является воспитание в себе личного мужества. Уже в детские годы я заметил, что многие люди боятся, скажем, высоты, воды, особенно сверхъестественных сил: ведьм, домовых, чертей, покойников и т.п. Мы, соседние мальчишки и девчонки, летом иногда по разрешению родителей укладывались спать в большом шалаше, сделанном на плоской крыше сарая у соседей Абрамовых. Спать на сене рядом, накрывшись одним стареньким одеялом, просто великолепно. Но прежде чем заснуть, долго велись разговоры. Рассказывали действительные и выдуманные истории, в том числе про нечистый дух и его козни, о том, как покойники выходят из могил и пугают людей, откуда берутся дети, в чём заключается отличие мужчин от женщин и о многом другом сокровенном. Мне казалось, что большинство подобных повествований является обманом. Однажды по этому поводу зашёл спор, конкретно о том, действительно ли выходят покойники в 12 часов ночи из могил или это выдумка? Я утверждал, что это выдумка и покойники никогда не выходят из могил. Тогда мальчишки и девчонки предложили мне, при их наблюдении, в 12 часов ночи пойти на кладбище с лопатой и покопать возле могилы. Конечно, я сомневался во всех таких утверждениях, но результаты спора надо было проверить. Безусловно, я в какой-то мере боялся идти на кладбище, однако спор состоялся, мне осталось набраться мужества, пойти на кладбище и покопать там лопатой. В назначенную тёмную безлунную ночь человек 10-12 моих сверстников залегли на окраине посёлка за железнодорожной линией напротив кладбища и стали наблюдать за моими действиями. Не без робости я преодолел себя, поднялся и пошёл на кладбище с лопатой в руках. В то время мой младший брат Кузьма всегда ходил за мной как хвост. Пошёл со мной он и на кладбище. Расстояние от железной дороги до кладбища было метров 100-150. Мы прошли это расстояние, углубились в кладбищенскую темь, около одной из могил начали копать землю. Ни один из покойников из могил не показался, Некоторое время я понаблюдал за могилами, затем мы с братом вернулись к своим сверстникам. Этот пример я привёл не для похвальбы, а для того, чтобы показать, как человек может управлять собой, преодолевать страх и добиваться желаемого. В дальнейшей жизни мне не раз приходилось преодолевать свои страхи и поступать как подобает человеку, решительно и мужественно.
Перед войной материально наша семья стала жить достаточно обеспеченно. Работникам железной дороги были льготы по бесплатному проезду поездом один раз в месяц до г. Куйбышева и один раз в год до любой станции на территории СССР. В город родители за покупками ездили почти ежемесячно. В 1939 году зимой отец и мать во время отпуска совершили поездку в Среднюю Азию в г. Коканд, где с семьёй жила сестра отца Елена. Старший брат днём работал, а мы, младшие, были предоставлены сами себе, поэтому и вытворяли, что приходило в голову. Мы с сестрой решили из сарая всех кур перетаскать домой и поселить в подпол. Я ежедневно лез в подпол, кормил там кур и собирал в потёмках яйца. Когда брат об этом узнал, то заставил нас вновь возвратить кур в сарай. Вернувшись из школы, мы с сестрой раздетыми и босиком по глубокому снегу бегали вокруг дома, чтобы доказать, как мы не боимся холода. Затем отогревались на печке. Однажды я со своим дружком Валькой Замш пошёл на речку кататься по льду на коньках. Разогнавшись, я с ходу залетел в полынью и ушёл с головой под воду. Когда вынырнул, Валька, лёжа на льду, протянул мне палку, и я по ней выбрался на твёрдый лёд. Благо дома старших не было, и мы полезли на печку сушить одежду и греться. Словом, когда дома есть старшие, то дети как бы незримо чувствуют за собой контроль. Когда же ребёнок знает, что старшие далеко и не увидят, что он делает, то возникает мысль о вседозволенности, становятся возможными безрассудные поступки.
В один из предвоенных отпусков за добросовестную работу отцу дали бесплатную путёвку для экскурсии по Ленинграду. Эта путёвка была на два человека и отец с матерью ей воспользовались. У них было много впечатлений от экскурсий по Москве и Ленинграду, о чём они с восторгом рассказывали по возвращении домой. Нам, детям, привезли немало подарков, в основном это были платья, штанишки, рубашки, ботинки, чулки и др. Я впервые надел фабричные рубашку и короткие штанишки до колен, на мышках. До этого я носил рубашки и штаны, вручную сшитые матерью из ситца и сатина. По возвращении из Ленинграда родителей, мы в новых нарядах пошли в Сергиевск и сфотографировались всей семьёй. Это единственная семейная фотокарточка, которая сохранилась из довоенного периода нашей жизни. Собственно тогда я впервые узнал о возможности фотографирования, ибо других фотографий моих предков не только не было, но и никто из них никогда не фотографировался.
Судя по всему, мои предки почти полностью жили натуральным хозяйством и от достижений культуры были далеки. Я видел на погребке старый деревянный ткацкий станок. Мать говорила, что она на нём раньше много ткала. Поэтому одежда тогда шилась самими вручную из домотканого полотна. Я помню юбки матери из домотканого материала, чапан, который отец одевал как плащ в ненастную погоду. В сарае висело несколько лаптей, которые сплёл отец из лыка, специально им заготавливаемого. Среди инструмента я находил кочедык, которым плетут лапти. В мою бытность лапти уже не носили, но они остались наглядным свидетельством совсем недавнего прошлого. У нас были инструменты для обработки льна и конопли, для расчёски кудели, прялка и веретено для изготовления нитей. Мои родители хорошо владели этим искусством. По вечерам, когда отец подшивал валенки, мать обычно либо пряла на прялке шерсть, либо на веретене из конопли пряла нити для дратвы, необходимой для подшивки валенок. Повседневно наблюдая эту работу, несомненно, я хорошо освоил технологию такого тяжёлого домашнего труда. Отец даже мне поручал посильную работу по подшивке валенок. Для того чтобы из сметаны получить масло, у нас была пахталка. Это сделанный из дерева высокий круглый цилиндр с дном. Сверху этот сосуд закрывался крышкой с отверстием в середине. В отверстие вставлялась длинная палка со звездообразной насадкой на конце, внутри пахталки. Пахталка наполнялась сметаной, мне обычно поручалось долго и муторно эту ручку перемещать вверх и вниз до тех пор, пока внутри не собьётся масло. На погребке было несколько кос для заготовки сена, серпов, предназначенных для уборки зерновых культур. Имелась насадка для косы, чтобы скашивать зерновые и ровно укладывать их для вязки снопов. Всеми этими инструментами уже в школьном возрасте я учился пользоваться. Вместе с косами на погребке стояли несколько цепов, предназначенных для молотьбы из снопов зерна. Цеп - это длинный шест, к которому посредством специального ремённого устройства прикреплена короткая толстая палка: и ударяя ей по снопу, выколачивают зерно. Ясно, что такая молотьба представляет собой очень тяжёлую работу. У отца был различный инструмент для плотничного и столярного дела. Отец и старший брат этим инструментом довольно искусно владели. В определённой мере столярному делу в детстве учился и я. Во всяком случае, столярным инструментом я умею пользоваться до сих пор. Обо всём этом я веду речь для того, чтобы показать, в каких условиях жили и работали простые люди, как в дореволюционной России, так и в первые годы советской власти.
Вместе с тем медленно, но неуклонно культура жизни советских людей росла. До войны небогато, но все мы были одеты и обуты, улучшилось питание. Моей сестре для занятия швейным делом купили швейную машину марки "Зингер". Отец очень любил слушать гармонь, поэтому он купил брату Виталию гармонь русского настроя. Правда, брат так и не научился хорошо играть, но всё же кое-какие мелодии освоил и вечерами веселил своих сверстников танцевальными, плясовыми или песенными наигрышами. Уже в то время я тоже стал учиться играть на гармони, некоторыми мелодиями я овладел неплохо и вечерами на крыльце их наигрывал. Перед войной брату купили велосипед, на котором он ездил по Сургуту, а также в Сергиевск или Серноводск.
Уже в детском возрасте формируются определённые черты характера под воздействием не только внешних обстоятельств, но и под психологическим влиянием других людей, особенно взрослых. Иногда психологическая атака кого-то из более взрослого окружения на ребёнка оказывается настолько сильной, что ответная на неё реакция становится чертой характера в дальнейшей жизни. Где-то в возрасте 5-6 лет моя психика была подвергнута сильной встряске, которая определила во многом моё дальнейшее отношение к человеческой наготе. В том возрасте все мальчики и девочки купались на речке нагишом. Трусы тогда ещё не были в повседневном обиходе. Поэтому мальчики и девочки спокойно обозревали друг друга и никак не реагировали на свои различия. На речке у нас было два места купания, для мужчин и для женщин. В своих местах мы купались полностью раздетыми, как говорят, "в чём мать родила". В Сургуте была общая баня, которая работала два дня в неделю: один день парились мужчины, а второй день - женщины. Я в баню ходил с отцом и старшим братом. Но однажды, в возрасте 5 или 6 лет меня вместе с сестрой и младшим братом повела в баню мыться мать. В бане было одно помещение и для парной, и для мойки. В мойке оказалось много женщин. Пока мать мыла младшего брата и сестру, я сидел на лавке и внимательно разглядывал нагих женщин. Одна из них, видимо, из озорства, заметив мои наблюдения, начала высмеивать меня. Мол, такой большой мальчик пришёл в баню к женщинам и рассматривает их прелести, как не стыдно. В довершение она стала руками показывать мне свои великолепные груди и другие части тела. Мне вдруг стало настолько стыдно, что, не спросив разрешения у матери, я стрелой вылетел из мойки, схватил свои рубашку и штанишки и бегом умчался домой. С тех пор я с женщинами в баню не ходил. Более того, мне и сегодня не нравится, когда в художественном творчестве стремятся к показу почти полностью обнажённого тела женщин. Мне кажется, что мужчины в этом отношении являются более скромными.
Другой пример связан с отношением к религии. В годы моего детства шло активное атеистическое воспитание, особенно молодёжи. Я уже отмечал, что моя мать всегда была истинно верующей. Она соблюдала все религиозные обряды, ежедневно молилась, по памяти читала молитвы и всё делала для того, чтобы и дети были верующими. Естественно, все мы были крещёнными в церкви. Мать учила нас молитвам. Я и до сих пор помню молитву о рождестве Христове. У всех нас на шеях висели бечёвки с крестиками. Что касается отца, то он не отрицал религии, но и не ходил в церковь. Я не видел, чтобы он когда- либо молился. Правда, крестик он тоже носил. Я уже отмечал, что рано научился плавать, поэтому уже с 6 лет ходил на речку купаться только со взрослыми. Где-то ещё в дошкольном возрасте я с большими ребятами пошёл купаться на речку. Когда разделись, один из подростков заметил, что у меня на шее висит крестик. Меня все начали высмеивать, что я слушаю отсталых бабок и верю в бога, которого на самом деле нет и быть не может. Моя реакция была спонтанной и быстрой. Я снял с шеи бечёвку с крестиком, размотал на пальце и забросил в речку. Через несколько дней мать заметила, что на мне нет крестика, и спросила, где он? Я честно рассказал о случившемся. Мать даёт мне другой крестик, но я отказался его одевать, ссылаясь на то, что я при всех забросил крестик, поэтому не могу нарушить своё решение. Как меня мать не уговаривала, я так и не одел крестик. С тех пор я его никогда не носил. Конечно, тогда я ещё не был убеждённым атеистом, а просто придерживался принципа обязательности раз принятого решения, от которого отступать - беспринципно. Я думаю, что уже с тех давних лет у меня сложилось внутреннее мнение, что в своих решениях надо быть последовательным, не вилять туда-сюда, и, если решение правильное, его следует всегда отстаивать. Видимо, в подобном поведении есть и элемент упрямства, вопреки здравому смыслу.
1.8. Техникаи восприятие мира
На моё мировоззрение в тот период не мог не оказать воздействие, хотя и медленно внедряющийся, всё же заметный технический прогресс, в том числе и в быту. Например, для приготовления пищи, наряду с чугунами, появились эмалированные кастрюли. За обеденным столом стали использоваться алюминиевые тарелки, ложки и вилки. До недавнего времени мы ещё хлебали щи из одной большой чашки деревянными ложками. Когда подходило время брать из чашки мясо, отец стучал своей ложкой по краю чашки. Это означало, что можно из чашки ложкой зачерпывать и мясо. Теперь каждый ел из своей тарелки. Для кухонных дел была приобретена мясорубка. Для сбора сливок перед войной отец приобрёл сепаратор. Деревянные кровати были заменены на металлические. Для родителей поставили кровать с пружинным матрасом. Брату Виталию и сестре Александре поставили кровати с металлической сеткой. Я спал с Виталием в одной кровати. Младший брат спал с родителями. Как видно, наш быт стал значительно отличаться от существовавшего 3-4 года назад, фактически деревенского.
Наш станционный посёлок не был электрифицирован. Для ночного освещения все пользовались керосиновыми лампами. Такими же лампами освещались железнодорожный вокзал, все стрелочные переводы, дежурные будки и семафор. Электричеством обеспечивались только элеватор и МТС, имевшие свои дизель-генераторы, мощности которых едва хватало для обеспечения работы этих предприятий.
Примерно в 1939 году наш посёлок был радиофицирован. Вдоль домов поставили столбы, по ним провели радиопроводку, в домах поставили большие чёрные репродукторы. Нам казалось, что это и есть верх технической мысли. По радио мы стали узнавать все важные новости о положении в стране и на международной арене. Стали возможными прослушивания концертов знаменитых тогда ансамблей, песен выдающихся певцов. По радио мы впервые услышали о необходимости делать физическую зарядку, появилась возможность слушать лекции и беседы по самым разнообразным интересным темам. Радио стало неотъемлемой частью духовного развития каждого человека, действенным средством приобщения людей к культуре. О наличии радиоприёмников в нашем посёлке я не слышал, поэтому проводное радио стало единственным оперативным средством связи людей со страной и миром.
Однако радиофикация была ещё не повсеместной, не было радио в большинстве сёл. Поэтому далеко не все знали, что означает слово "радио". Однажды к нам в дом зашла нищенка, кормящая себя сбором милостыни, передвигаясь пешком от села к селу, от дома к дому. Моя мать всегда кормила нищих. Посадила за стол, налила щей и предложила поесть и этой женщине. Нищенка обедала в задней комнате, а в передней на полную громкость было включено радио, по которому выступал прославленный хор имени Пятницкого. Дверь в переднюю комнату была закрыта. Нищенка слушала, слушала песни и пляски, потом начала спрашивать, много ли в той комнате гостей и почему они не выходят? Мать сказала, что это играет радио. Женщина, не зная этого слова, ничего не поняла, но сказала: "Какие красивые и звучные голоса у ваших гостей". Мать подвела эту женщину к двери в переднюю комнату, открыла её и сказала, что поют вот через этот репродуктор, который стоял на столе. Я присутствовал при этом разговоре. Женщина, увидев пустую комнату, была крайне удивлена и озадачена, откуда же звучат музыка, песни и слышится пляска? Мне думается, что она, уходя от нас, так и не поняла, что же означает слово "радио". Сегодня мне приходит на ум мысль, как всё-таки быстро нарастает научно-технический прогресс! Только при жизни одного человека по узкой проблеме "радио" был осуществлён гигантский скачок от простых радиоприёмников и проводного радио, до современных телевизоров, сотовых телефонов, системы Интернет, спутниковой связи и многого другого.
В нашем посёлке при элеваторе был клуб примерно на 100-150 посадочных мест. Периодически к нам из райцентра приезжала кинопередвижка для показа очередного кинофильма. Киноаппаратура работала от своего генератора, который надо было вращать вручную. Работников кинопередвижки обычно было 2-3 человека. Из них один продавал билеты и контролировал вход в зал. Крутить генератор обычно поручали нам - мальчишкам. После работы нам разрешалось на очередной сеанс пройти в зал, сесть на пол и посмотреть кинофильм. Так я познакомился с первыми немыми фильмами: "Броненосец Потёмкин", "Ленин в Октябре", "Ленин в 1918 году" и другими. Незадолго до войны с кинофильмами стали приезжать кинопередвижки уже с дизельным генератором и в основном фильмы стали звуковыми. Нам, пацанам, стало сложнее попадать в кино, так как на билет чаще всего нам родители денег не давали. Иногда удавалось пронырнуть в зал, сесть на пол в проходе и посмотреть новый кинофильм. Но бывали и добродушные контролёры, которые перед началом фильма пускали мальчишек в зал, предупреждая, чтобы не шумели, рассаживались в проходах и тихо смотрели фильм.
Не так часто, но на станцию приезжал вагон-клуб, где для железнодорожников тоже показывали кинофильмы. Чем дальше, тем больше стало показываться звуковых фильмов. Бывало, когда кинофильм летом показывался на улице, прямо на пристанционной площади. В этом случае фильмы демонстрировались бесплатно, и на них сходился весь наш посёлок, как говорят, и стар и млад. Привоз и показ фильмов в клубе элеватора и на станции осуществлялся не так часто, может быть, в месяц или в два месяца один раз. Поэтому посещение кино являлось важным событием в жизни каждого жителя Сургута. О детях же и говорить не приходится. Каждый фильм потом целый месяц был на языке у ребят. Через кинофильмы мы приобщались к культуре, воспитывали в себе чувство патриотизма, высокие нравственные качества. Через кино мы постигали мир гораздо быстрее, чем в обыденной жизни. Герои фильмов становились тем идеалом, на который хотелось равняться, брать с этих героев пример. Через кинофильмы мы получали представление о горах и долинах, морях и океанах, о героях гражданской войны, лучших рабочих и т.п. Я любил смотреть киножурналы, которые обязательно демонстрировались перед фильмом. Журналы были информационные, с юмором или с сатирой. В них виделась новизна событий, показывались вновь строящиеся заводы, электростанции, богатые урожаи на полях, работа тракторов, комбайнов, передовиков стахановского движения и др.
1.9. Условия для духовного развития в советской стране
С высоты достигнутого мною возраста, оценивая описанный период своей жизни, я могу сделать вывод, что именно этим периодом и закончилось моё детство, да и детство всех моих сверстников. Резко и трагически изменившиеся обстоятельства в жизни советского народа (о чём пойдёт речь ниже), заставили нас быстро повзрослеть и организовать свою жизнедеятельность на не по-детски осмысленной основе.
Как явствует из повествования, я родился и рос в семье, которая по своему социальному положению и жизненным условиям находилась на самой низшей ступени социальной лестницы. Если предположить, что моя жизнь должна была становиться и продолжаться в условиях царского режима, то мой духовный мир и сегодня вряд ли выходил бы за пределы обыденной жизни крестьянина, живущего в условиях примитивного, возможно, ещё натурального, сельского хозяйства.
После Октябрьской социалистической революции советская власть в короткие сроки ликвидировала почти полную неграмотность в стране, обеспечила обязательное школьное образование для детей, где бы они ни жили, в городе или селе. Коммунистической партией и советским правительством перед советским обществом была поставлена задача добиться сперва всеобщего неполного среднего, а затем и всеобщего среднего образования. Города и сёла страны быстро покрывались сетью школ. Каждый ребёнок получил возможность учиться. Последовательно и неуклонно создавались рабочие факультеты, среднетехнические и высшие учебные заведения, в которых получили образование преимущественно дети рабочих и крестьян. Шёл быстрый процесс формирования интеллигенции из рабочих и крестьян, ибо прежняя интеллигенция в своём большинстве эмигрировала за рубеж. Проводимая в первые десятилетия советской власти линия на индустриализацию страны была бы неосуществимой без создания эффективной системы народного образования. По некоторым сведениям, фашистская Германия вступила в войну с СССР, имея средний образовательный уровень своих граждан 7 классов, в то время как этот показатель в СССР составлял 5 классов. Трудно представить себе, что было бы с нашей страной в результате этой высоко технизированной войны, если бы не была в стране ликвидирована неграмотность, не создана система народного образования. Названный здесь средний образовательный уровень в 5 классов позволил стране иметь своих учёных, инженерно-технический персонал для развивающейся индустрии, кадры лётчиков, танкистов, артиллеристов и других специалистов для Красной Армии.
Сознание человека формируется и развивается по мере накопления знаний. Система народного образования даёт возможность всесторонне и в короткие сроки обогатить сознание молодого человека необходимыми знаниями, способствовать обогащению духовного мира личности. Степень образованности человека является важнейшим фактором становления и развития его духовности. Другим, не менее важным, источником развития духовного мира личности выступает всемерное приобщение к культурным ценностям. Если под культурой иметь в виду всё то, что создано человечеством, т.е. материальное и духовное, то овладение этими культурными ценностями, приобщение к ним составляет неиссякаемый источник развития духовного мира личности.
Что касается становления моей духовности в предвоенные детские годы, в условиях жизни на железнодорожной станции в окружении технических устройств нашего станционного посёлка, в период появления радио, кино и других культурных достижений, обучения в школе, активного приобщения к чтению, моё сознание и всё, что с ним связано, обогатилось новыми представлениями о действительности, которых не было у моих родителей в моём возрасте. Если бы сохранились мирные условия жизни, то моё поколение мальчишек и девчонок имело возможность своевременно и последовательно получить среднее и высшее образование, развивать свои способности по выбору, приобщиться к достижениям мировой культуры. Для этого в стране создавались все необходимые условия. Главным достоинством образовательной системы в СССР являлась её доступность буквально для всех граждан, бесплатность на всех уровнях, наличие вечерних и заочных форм обучения. До советского периода ни в одной другой стране мира такого доступного образования для молодёжи не существовало.
Уже перед войной СССР стала одной из самых читающих стран мира. Здесь в короткие сроки не только была ликвидирована абсолютная неграмотность большинства населения, но и создана широкая сеть домов культуры, клубов, библиотек, читальных залов и т.п. Бурно развивалась издательская деятельность по обеспечению книжных магазинов, библиотек и читальных залов художественной литературой мировой и отечественной классики для взрослых и детей. Появилось много произведений советской художественной литературы, драматургии и поэзии. Новым в литературе стало воспитание чувства советского патриотизма, беззаветного служения Родине, преданности делу строительства нового общества социальной справедливости, где полностью ликвидирована эксплуатация человека человеком, обеспечены подлинные свобода и равенство граждан. В стране был налажен процесс издания и переиздания новых учебников для школ, средних и высших учебных заведений, научной литературы. Широкое распространение получили периодические издания газет и журналов, как для взрослых, так и для детей. В нашей стране книги, газеты и журналы стали самыми дешёвыми в мире, доступными каждой советской семье, каждому человеку. Всё названное и многое другое способствовало быстрому и всестороннему духовному развитию советских людей, в первую очередь молодёжи.
Глава 2. ВОЙНА И ЕЁ СЛЕДСТВИЯ В ДУХОВНОМ ОПЫТЕ
Специалисты считают, что у детей абстрактное мышление формируется в возрасте 11-14 лет. Возможно, так оно и есть, если ребёнок развивается в спокойной уравновешенной обстановке, когда детству, отрочеству и юности присуще своё определённое время. Что касается моего поколения детей, то в связи с началом грозных событий, вызванных всеохватывающей тотальной войной, когда дети фактически оставались за взрослых, наш духовный мир быстро перестроился, как тогда говорили, "на военный лад". Мы на глазах взрослели, не по-детски оценивали всё происходящее, принимали во всём посильное, а зачастую и непосильное, участие, брали на себя ответственность за решение многократно обострившихся жизненных задач. Сегодня совершенно справедливо чествуют ветеранов Великой Отечественной войны, отмечают их ратные подвиги, отдают должное труженикам тыла, тоже героически ковавшим победу над фашизмом. Этому посвящена почти вся военная и послевоенная литература. Однако, на мой взгляд, незаслуженно оказалось в тени участие детей военных лет в обеспечении победы над врагом, которые своими детскими руками часто выполняли работу за взрослых, а то и участвовали в военных действиях в прифронтовой либо непосредственно фронтовой полосе, но чаще в тылу врага. Эти дети росли и мужали в голоде и холоде, несли на своих плечах бремя домашнего хозяйства, без которого невозможна нормальная работа старших в колхозах и совхозах, на фабриках и заводах. Этому поколению предстояло восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство, обеспечить несокрушимость послевоенных границ, развивать науку и технику, научно-технический прогресс, вносить свой достойный вклад в развитие культуры. Некоторым особенностям формирования духовного мира детей в военные годы и посвящается данная глава.
2.1. Первое восприятие войны
День начала войны в моей памяти с утра ничем не был омрачён. Начался летний тёплый безоблачный день. С утра я с соседними мальчишками пошёл на речку купаться. Глаз радовала повсюду буйно растущая молодая зелень. Ничто не предвещало беды. Я родился 21 июня, и в 1941 году мне исполнилось 10 лет. Этот день совпал с субботой, в то время это был рабочий день. Поэтому мать готовила праздничный обед в честь моего первого юбилея на воскресенье. Где-то к часу дня вся наша семья собралась за обеденным столом. На столе были праздничные пироги, испечённые матерью с различными ягодами, ватрушки, курник и всякая другая вкусная еда. Мы из самовара, не спеша, пили чай, мать с отцом говорили обо мне, что я довольно успешно без повторных задержек окончил 3 класса школы, что надо быть ещё прилежнее и постараться окончить среднюю школу. Словом, говорили о моих достоинствах и недостатках, о том, что я ещё ленюсь учиться, а также о разных семейных проблемах. Примерно в 3 часа дня к нам пришёл Коновалов Василий, муж племянницы отца Панны. Он сказал отцу, что всех собирают на митинг, который состоится на станционной площади. Отец спросил, по какому поводу в выходной день собирается митинг? Василий ответил, что якобы германец объявил нам войну. Мы сразу же поднялись из-за стола и все пошли на железнодорожную станцию на митинг.
На станции собралось население всего посёлка. Митинг открыл секретарь партийной организации железнодорожников Абрамов. Он говорил, что гитлеровская фашистская Германия сегодня без объявления войны вероломно напала на СССР, что на фронте от Балтийского до Чёрного моря многомиллионная вооружённая до зубов армия фашистов перешла советскую границу и развернула наступление вглубь нашей страны по всем направлениям. Немецкие самолёты уже бомбят все крупные западные города страны, в том числе Киев и Севастополь. Наша армия с тяжёлыми боями отступает под натиском превосходящих сил противника. С сегодняшнего дня страна вступает в справедливую оборонительную войну, и, чтобы разгромить фашистов, необходимо мобилизовать все свои силы, перестроить всё народное хозяйство на военный лад. На митинге был ряд выступлений, из которых мне запомнилось общее настроение, что надо грудью встать на защиту первого в мире социалистического государства от нашествия "коричневой чумы", целью которой является полное уничтожение советского государства и порабощение нашего народа.
После митинга возбуждённые люди расходились домой. Мы, дети, бежали впереди взрослых, расставив руки, изображали самолёты, которые бомбят наши города. Видимо, ни взрослые, ни тем более дети, ещё не осознавали той беды, которая свалилась на всё наше общество. Дальнейшие события коренным образом изменили весь сложившийся уклад жизни, заставили по-новому посмотреть на всё происходящее и определить своё место и задачи в быстро меняющейся военной обстановке.
Вечером по радио мы услышали решение правительства о всеобщей мобилизации мужчин в возрасте от 20 до 50 лет. На следующий день началось выполнение этого решения. Вдруг наша железнодорожная станция стала центром притяжения огромных масс людей. Поскольку это конечная станция, то к ней, как я потом понял, видимо, со всех северных районов области началось движение мобилизованных военнообязанных. В то время ещё не было в области шоссейных дорог и автобусного движения. На нашу станцию обычно в сутки приходил один товарный поезд. Теперь к станции стали ежедневно подтягивать по нескольку составов вагонов, состоящих из теплушек (грузовые крытые вагоны, оборудованные нарами и печкой буржуйкой), чтобы вывезти мобилизованных людей в Куйбышев, где формировались новые воинские части и соединения.
С утра до позднего вечера по всем дорогам к станции в пешем строю двигались мобилизованные воины, возглавляемые работниками военных комиссариатов. Было жарко, мужчины шли в рубахах с засученными по локоть рукавами. При подходе к станции строй обычно запевал строевую песню. За строем лошади тянули телеги с вещмешками мобилизованных. Из ближних сёл за военным строем шли женщины, чтобы проводить своих мужей и сыновей непосредственно у железнодорожных вагонов. Мобилизованные погружались в вагоны почему-то не на станционных путях, а возле семафора, напротив нашего дома. Я впервые увидел, как мужчин собирают в строй, и услышал команды для перестроений. Прежде чем погрузить команду в вагон, производилась перекличка личного состава. При названии фамилии каждый отвечал: "Я". После переклички раздавалась команда по одному грузиться в определённый вагон. Мобилизованные быстро размещались в вагонах, задвигали перекладину в широкой двери вагона, облокачивались на неё и смотрели на провожающих, пока они не скроются из вида. Женщины плакали, а мужчины им из вагонов кричали, что этого Гитлера они им привезут в мешке. Ежедневно эшелон за эшелоном увозили мобилизованных в сторону города Куйбышева. Я не помню, сколько дней по времени шла мобилизация, но, видимо, не менее 10 дней. В эти дни всё внимание мальчишек было приковано к тому, что было связано с отправкой людей на войну.
Всеобщую мобилизацию каждый гражданин страны воспринимал по-своему, в той мере, в которой он её сопереживал. Однако ежедневное наблюдение за подходом из районов на маленькую станцию всё новых колонн мобилизованных, проверкой и отправкой их эшелонами к месту назначения было грандиозным явлением. В нашем посёлке, где все друг друга знали, вдруг появились тысячи, а возможно, и десятки тысяч людей. Волею государства эти люди были оторваны от своих семей, места работы, привычного мирного труда и направлены на защиту страны от коварного и злобного врага. И действительно, было в считанные дни мобилизовано 30 возрастов и направлено в пункты формирований. Для нас, жителей станционного посёлка, происходящее казалось каким-то фантастическим перемещением людских ресурсов, немыслимым даже для разгорячённого воображения. Наверное, такого быстротечного перемещения мужского населения страны в военных целях наша история ещё не знала. Возможно, нечто подобное происходило в 1914 году, когда создавался фронт против Германии. Но тогда не призывалось такое большое количество возрастов, и мобилизация была более растянута во времени.
Мобилизация этой разовой отправкой военнообязанных к местам сосредоточения войск не закончилась. Молодые люди 1919, 1920, 1921 годов рождения, как правило, уже находились на военной службе. Летом 1941 года дополнительно были мобилизованы парни 1922 года рождения, а к осени и 1923 года рождения. Мой брат Виталий летом тоже был отправлен на военную службу. Фактически призывались на войну мужчины в 18-19 лет. Военкоматы усиленно готовили 17-летних парней к военной службе. В 1942 году были призваны на военную службу парни 1924 и 1925 года рождения, в 1943 году - 1926 года рождения, а в начале 1944 года - уже 1927 года рождения. В годы войны ушли на фронт и мои 3 двоюродных брата. В нашем пристанционном посёлке и в сельской местности фактически почти не осталось мужчин, кроме небольшого числа оставленных по брони специалистов, больных и инвалидов. По брони не был мобилизован и мой отец как опытный специалист по ремонту железнодорожных путей. Состоянию железных дорог тогда уделялось повышенное внимание.
Я и мои сверстники, само собой, сновали везде, стремясь не пропустить ничего из происходящего. Для нас в диковинку были военный строй, команды военачальников, дисциплина призванных на военную службу, беспрекословное подчинение команде, подача пустых вагонов, посадка в них мобилизованных, прощальные взмахи рук, отход одного эшелона и подача под посадку другого. Мы впитывали в себя все порядки построения и перестроения мобилизованных, подаваемые команды военными, принимавшими пополнение, песни, которые пели в строю мужчины, шутки и интересные их высказывания во время отдыха. Среди мобилизованных не было паники, каких-то отрицательных высказываний. Мобилизованные были в меру серьёзны, подчас шутили, говорили, что они этих фашистов быстро приведут в разум и прогонят их за государственную границу. Считалось, что немцам не удастся одолеть Красную Армию, что эта война быстро закончится на территории врага. Мы, мальчишки, тоже были полны веры в победу Красной Армии, как это было, по рассказам, в гражданскую войну, в стычках с японцами и войне с белофиннами.
Впечатляюще звучали песни в строевом хоре мужских голосов. Запевала начинал песню, а весь строй подхватывал её с какой-то лихостью и задором. Смысл песен всегда соответствует своему историческому времени. Но были и старые солдатские песни, например:
Солдатушки, бравы ребятушки, а кто ваши жёны?
Наши жёны - пушки заряжёны, вот кто наши жёны.
Солдатушки, бравы ребятушки, а кто ваши детки?
Наши детки - штык да пуля метки, вот кто наши детки...
Мобилизованные больше распевали песни периода гражданской войны, посвящённые её прославленным героям. Например, о Чапаеве:
Среди лесов дремучих чапаевцы идут,
В своих руках могучих Чапаева несут.
Носилки не простые, из ружей сложены,
А поперёк стальные штыки положены...
Большое впечатление на мальчишек произвела песня о Щорсе: