Тиничев Валерий Павлович : другие произведения.

Бешеный вирус

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Люди оказались не готовы к мести планеты, несмотря на всю их технологическую мощь, как они считали, Земля просто смахнула со своего тела надоевшую и слишком разросшуюся плесень цивилизации.

  

Бешеный вирус

  
   Предисловие.
  
   Сколько минуло лет с нынешнего мгновения? Вряд ли кто-то скажет достоверно точно. Много. Те, кто ещё сохранил способность думать, ввели новое летосчисление, "от возрождения", с того момента, когда люди поняли, что Великий Лёд уходит, возвращая человечеству благодатное тепло и плодородные земли.
   Люди оказались не готовы к мести планеты, несмотря на всю их технологическую мощь, как они считали, Земля просто смахнула со своего тела надоевшую и слишком разросшуюся плесень цивилизации.
   Перенаселение, счёт перевалил уже за десять миллиардов, как следствие -- голод, нехватка продовольствия. И ещё энергетический коллапс. Недра Земли не безграничны, цивилизация практически полностью высосала их. Оставались только запасы под толщей арктических вод, но добраться до них людям было не суждено, пришёл Великий Лёд. Оледенение началось внезапно, хотя учёные много лет назад предупреждали о надвигающейся катастрофе, но властители их не слушали, они были уверены в силах технологий и мощи ядерных реакторов.
   Сначала пришла вода. Уровень мирового океана резко поднялся, унося в свою толщу города и целые государства, а за тем пришёл лёд. Километровый ледник, подобно гигантскому бульдозеру, сметал всё на своём пути. Люди бежали от него. Великий Лёд никого не щадил, отнимая земли и благодатное тепло, он погребал под собой всех и вся, из тысячи спасался один. Если бы кто-то в то время решил провести всемирную перепись населения, он ужаснулся бы: вместо десяти миллиардов в списках наскреблось бы меньше миллиона. Человек в массе своей в те времена привык полагаться на цивилизацию, которая всем его обеспечивала, а тут вдруг исчезли супермаркеты, куда-то подевалось электричество, нет воды, чтобы утолить жажду. Заказать или купить продукты стало невозможно, а выращивать умели немногие, они и выжили в жестокой беспощадной войне с природой и друг с другом.
   Среди выживших была и горстка учёных, которая и не позволила человечеству совсем лишиться разума, но цивилизация погибла, нужно было начинать всё с чистого листа.
   Собирая по крупицам утраченные за столетия всеобщего хаоса знания, люди приступили к строительству нового мира, вновь возводя города и заводы, засевая поля на пустующих землях.
   Но тут пришли они, свалились с небес, как снег на голову. Тоже люди, точнее, почти, на первый взгляд и не отличишь. Вот только питаться гости со звёзд могли исключительно растительной пищей, за что и получили прозвище "быки". Пару десятилетий два народа просто присматривались друг к другу, а потом пришельцы вдруг взяли бразды правления в свои руки.
   Вновь были разрушены города, возделанные поля новые хозяева забрали себе, запретив землянам выращивать на земле пищу, заводы стёрты с лица планеты.
   Наступил второй виток апокалипсиса, теперь под пятой захватчиков со звёзд.
   По календарю шёл пятьсот семнадцатый год от возрождения.
  
   Бродячие псы.
  
   Павлу было в глубине души обидно за то, что его так называли крестьяне. Никчёмный, бесполезный, порой даже опасный. А в то же время он гордился принадлежностью к научному миру. Среди своих таких, как он, именовали гордым именем Пилигрим. У его племени особая миссия, приносить новости, передавая их из уст в уста, тем самым связывая людское племя воедино, не давая погибнуть знанию. Но это только внешне, для непосвящённых. Вольно бродя между поселениями, его каста искала места законсервированных в эпоху процветания артефактов, а самое главное -- источников знаний. Это был первый дальний поход молодого человека. Лишь два года назад он блестящее окончил курс обучения, попрактиковался на ближних деревнях и выполнил программу по ориентированию. Лишнего внимания быков к себе они не привлекали, поэтому костёр затушили ещё засветло, ночи в начале лета тёплые, можно и так переночевать, а послезавтра они будут уже в деревне.
   Парень жевал жёсткое мясо дикой куропатки и задавал вопросы старшему попутчику.
  -- Дядька Борин, а вот почему "миллион" и "миллиметр" значат противоположное, а звучат почти одинаково? Да знаю я, что это что-то там значит на одном из языков древних, но смысл не понимаю, не вижу логики. Почему много и мало почти одно и то же.
  -- У тебя пытливый ум, это хорошо, - ответил мужчина, - но этот вопрос лучше задай языковедам в бункере, я не знаю ответа.
  -- Вот, хорошо бы, найти такое оружие предков, - вслух мечтал Паша, - чтобы раз и всё, убили всех "быков". Ух и жизнь бы настала!
  -- Кровожадный ты, - усмехнулся Борин, - не в пример своему святому, в честь которого назван. Зачем же их всех убивать? Они такие же, как и мы, тоже жить хотят. Дети малые ни в чём не провинились.
   Парень не ответил, но вспомнил историю гибели своего отца, именно от наставника он узнал её. Пётр тоже был Пилигримом, пришёл однажды в деревню, чтобы продать инструменты и обменяться новостями, но тут нагрянули инопланетяне. Жители нарушили запрет на посевы и за это поплатились жизнью. Убили всех жителей, без разбора, жестоко сожгли своими огнемётами. Погиб и папа. И что, за это он должен любить этих травоядных? Да, господь заповедовал: не убий. Но он же не знал, что вот такие придут на земли людские и свои законы установят. Павел произнёс шёпотом слова молитвы и сжал в ладони нательный крестик, пусть всевышний простит его и поймёт.
   В тусклом свете уходящего дня на фоне первых звёзд промелькнула в небе с тихим шелестом серебристая сигара. Летают... Вот и люди раньше летали, Павел читал об этом в университетской библиотеке, даже рисунки самолётов и ракет видел. А теперь не летают. Знают, как сделать такой аппарат, но нет заводов, всё разрушили оккупанты треклятые.
   Молодой человек вздохнул и достал из рюкзака инструменты: астролябию и секстант. Снял показания, вычислил место и сверился с картой. Всё правильно, можно было и не проверять, места ещё знакомые, тут не заблудишься, но ему нужно было хоть чем-то себя занять. Сон не шёл, обуревали невесёлые мысли. В голове сами собой всплывали воспоминания.
   Мама у него простая крестьянка, жила рядом с базой, а папа там работал, малыш гордился отцом, хотя и едва помнил его, только колючую щетину, громкий голос и сильные руки, а лицо не отложилось в детской памяти, было-то ему всего четыре годика. Папа всегда уходил, а мама плакала, провожая его, плакали и когда он приходил. А однажды он ушёл и не вернулся.
   Потом была средняя школа. Паша был единственным из сверстников, кого заприметили учёные и взяли к себе в обучение. Так и стал он Пилигримом, бродячим псом без роду и племени. Парнишка погладил свитер из овечьей шерсти, надетый под кожаную косуху. Это мамин подарок. Огородов и садов у них в посёлке не было, чтобы не привлекать внимания, только скот и птица домашняя. Зато шерсть была своя, мама стригла овец, пряла пряжу и вязала длинными зимними вечерами.
   А потом пришли они. Нет, не в село, а рядом. Широкие луга превратились в плантации пшеницы, вокруг появились заборы и стены, "быки" вели круглосуточное наблюдение, приближаться к полям запрещено под страхом смерти. Базу пришельцы не обнаружили, но стало довольно опасно, если найдут, то сожгут всё в округе вместе с людьми.
   Тогда главный инженер и вызвал к себе двух разведчиков-геодезистов, открыл им карту, на которой было обозначено место другого подземного бункера.
  -- Данные древние, всё может не совпадать с действительностью, - сказал он, - но математики вычислили и перенесли свои расчёты на нашу карту. По их сведениям, это где-то вот тут. Плана я вам не дам, запоминайте координаты и наносите потом на свой. Территория большая, но вы лучшие специалисты, сможете отыскать вход. Удачи вам в походе, да пребудет с вами сила господа нашего. Аминь.
   Павел вспомнил широкий очерченный главным инженером круг. Три четверти занимало большое озеро. Если база под водой, это плохо. Она, конечно же, не затоплена, старые люди умели строить на века, но вот вход может оказаться глубоко. Конечно, входов всего шесть, это как минимум, но остальные второстепенные, их сложнее обнаружить, да и внешние признаки укрытия могли утонуть, те, что не сумел уничтожить ледник.
  

* * *

  
   Утром они продолжили путь. До следующего посёлка можно было бы добраться уже к вечеру, если бы не плантации быков, их придётся обходить. Борину этот путь знаком, он уверенно шагает впереди, а Павел идёт чуть-чуть отстав, осматривается, запоминает тропинки и приметы. Следов деятельности человека не видно, впрочем, так и должно быть, людей в мире немного, а эти места только-только начали осваивать, но вынуждены были остановиться, помешало вторжение пришельцев. Опять эти травоядные! Из записей парень знал, что дальше на запад, куда они и направлялись, двести лет назад ушли восемь племён, а на сегодня известно место только одного из них, связи с остальными нет. Может им повезёт и они найдут пропавших. Шансов немного, зато есть надежда.
   У полудню следующего дня они вошли в небольшой посёлок, всего полтора десятка глинобитных мазанок под соломенными крышами.
   Впереди них бежали босоногие мальчишки в рваных грязных штанишках и истошно верещали:
  -- Спасайся, кто может! Бродячие пришли! Псы в деревне, прячьте кур!
   На детей пилигримы не обижались, им известна слава своего племени. Крестьяне искренне считали их бродягами, попрошайками и бездельниками, только несколько человек во всей деревне знали, что эти двое не просто так пришли, наверняка принесли что-то очень ценное на продажу. Вождь встретил их на центральной площади и кивнул, приглашая следовать за ним. Неугомонные мальчишки продолжали скакать вокруг, выкрикивая обидные, на их взгляд, дразнилки, но в дом старшего войти не решились, постояли немного рядом и убежали искать новую забаву.
  -- Ну их, балбесов, - махнул рукой вождь, - ума не нажили ещё, что с них взять. Садитесь. Что есть?
   Павел распаковал один из свёртков. На столе предстали пять штыковых лопат, два топора и большая двуручная пила. Всё новое, блестящее от смазки. Своей кузницы здесь нет, поэтому такие изделия высоко ценятся местными жителями. Коренастый мужик почесал широкую окладистую бороду, взял в руки топор и проверил остроту, оставшись довольным.
  -- Товар хорош. На что меняешь?
  -- Мера зерна.
  -- Мера? Да ты в своём уме? Три четверти, больше не дам.
   Борин знал, что у жителей в лесах есть несколько тайных полей, где они выращивают запрещённые пшеницу и гречиху. Рискованно, но оправдано. Есть свой хлеб и каша в добавок к мясному рациону.
  -- Побойся бога, Фрол! Ты меня не первый год знаешь. Цену я божескую назвал, всё честно.
  -- Ты бога-то не примешивай, Боря! Не мне рассказывать тебе, как и чем рискуем за каждое зёрнышко. Добавь хоть наконечников да гвоздей.
  -- Тогда и ты добавь. Чарку муки и чарку гречи.
  -- Ну ты и жук! Оберёшь меня, без штанов по белу свету пустишь, с сумой по миру! Твой черёд бога бояться.
  -- Я его люблю, а не боюсь. Дам десяток наконечников и пять десятков гвоздей. Длинных.
  -- Шесть, нет, лучше семь. Неурожай у нас в прошлый год приключился.
  -- А при чём тут гвозди и неурожай?
  -- Погреб новый ставить надо, в старый вода подступила.
  -- А говоришь торговать нечем! Значит, есть что в закромах хранить. Не жадничай, Фрол!
  -- Да я же не о себе пекусь, народу жить надо, детей растить. А про запреты супостатов ты не хуже меня знаешь, коли найдут поля, всех спалят, каждый божий день жизнями рискуем.
  -- А ты что думаешь, металл плавить да инструмент ковать разрешено? То-то и оно. Твои поля не дымят, сажу в небо не выкидывают.
  -- Да знаю, знаю. Слушай, вот я что тебе предложу.
   Вождь залез под пол и водрузил на стол длинный свёрток.
  -- Когда яму копали для погреба, нашли вот, - пояснил он, - не силён я в таких делах, но мозги-то не задаром даны. Не бычья эта штуковина, точно говорю, предков наших. Глубоко зарыта была, да и маслом обработана, почти как новая выглядит.
   Фрол развернул промасленную рогожу и пилигримы увидели сложный механизм. Павел едва не вскрикнул, но под острым взглядом старшего смолчал. Оба узнали оружие древних землян. Действительно, в очень хорошем состоянии, по крайней мере на взгляд. Пользоваться таким они, конечно же не умели, но видели такие изображения в пособиях по военном делу на базе.
  -- Вот что я тебе скажу, Фрол, - тихо сказал Борин, - убери-ка ты эту штуковину куда подальше от греха. Вещь не травоядных, но что это такое я не знаю. И не возьму у тебя её, а нужным людям я весточку передам.
   Вождь унёс артефакт, а потом они ещё долго торговались в пилигримом, каждый набивал цену, а другой не хотел уступать. Павел в торге не участвовал, просто смотрел и слушал, учился у старшего вести дела, пусть и не главные, но не менее значимые.
   Наконец они закончили. Всё же сошлись на цене, изначально предложенной пилигримом, только вместо муки мужик пообещал целых два каравая свежего хлеба, от одного этого услышанного слова у Паши потекли слюнки, он так и представил себе миску гречневой каша и куском ароматного хлебушка. Парень недовольно потёр плечи, мера зерна не столь уж лёгкая ноша, а нести предстоит именно ему, слава богу не так далеко.
   После торговли Фрол усадил их за стол и угостил ароматным горячим чаем, заваренным на листьях смородины с мятой.
  -- Вот ещё что я расскажу, - начал мужчина, - ты бы присмотрелся к пареньку одному моему. Башковитый не по годам. Ему восьмой год только, а грамоту освоил. Но не это главное.
   Паша оставил чашку и достал из кармана книгу в кожаном переплёте. Сюда он записывал новости, которые услышал, а потом рассказывал другим. Если, конечно, узнавал что-то действительно интересное.
  -- Гриша этот прошлым летом учудил такое дело, - тем временем продолжал Фрол, - сплёл он из корья ивового тонкую верёвку, длинную, а на один конец пристроил грабли, тоже ивовые. Так вот. Как только быки убрали пшеницу с ближайшего поля, парнишка подобрался к ограде и из кустов стал кидать свой снаряд туда и вытягивать. Не заметили его, тревоги не подняли супостаты. Убирают они, конечно, чисто, но колоски всё равно падают. Наскрёб за день он не много не мало, а четверть меры зерна. У тех пшеница не чета нашей, зерно раза в два крупнее, да и в колосе больше. Мамка, конечно, крапивой его наградила за такое по мягкому месту, а отец умнее оказался, ко мне пришёл. Дальнее поле мы той пшеницей засеяли, думаем разводить.
   Павел удивился сообразительности мальчика и всё подробно записал, даже зарисовал устройство, когда Фрол продемонстрировал.
  

* * *

  
   По давно сложившейся традиции вечером все жители деревни собрались в одном доме. "Общий" дом был единственным строением, где могли поместиться восемьдесят с лишним человек. Зажгли свечи, принесли угощение. Так было заведено встречать бродячих сказителей, которых упорно называли "псами". Когда гости утолили голод, младший из них начал рассказ. Первая часть была составлена из библейских преданий, так уж повелось, её слушали в пол-уха. Павел закончил и задал вопрос присутствующим:
  -- Как давно наши братья к вам не заходили?
  -- Да уж года четыре, - ответил кто-то из селян.
   Нужно это было для того, чтобы рассказывать свежие для этих людей новости, не повторяться и не упустить что-то важное. В первую очередь он рассказывал о жизни в других деревнях, где побывал за это время: кто что выращивает, у кого какой скот домашний, как с быками обстоят там дела. Селянам это интересно. Потом говорил о новых изделиях и инструментах, которые может делать "кузница", как для посторонних называли мастерские на базе. По старинным методикам и на сохранившемся оборудовании сделать было можно много чего, только вот использовать приходится крайне осторожно, если оккупанты увидят в инструменте опасность, сожгут всех, кто окажется рядом, они не разбираются, кто прав, кто виноват. Самые примитивные пилы, косы или топоры были под запретом. Конечно, все ими пользовались, хотя и с оглядкой. Попытки использовать механические сложные устройства неизбежно заканчивались трагедией, да и изготовить такие даже по готовым чертежам очень не просто.
  -- Вот что, скажи мне, бродяга, - перебил рассказчика кудрявый мужичок, - мы твоих кузнецов не видели, не знаем. Топоры да лопаты они мастера ковать, а вот могут ли они такое придумать, чтобы супостата выгнать навеки. Обратно в ад отправить. Или нам второго пришествия ждать, как книга твоя учит? Как не придёте вы, так про смерть людскую и рассказываете, да про тяготы с лишениями. Что, бог терпел и нам велел? Мочи больше нету.
  -- Необязательно их изгонять, - ответил, как учили, Павел, - можно с ними и в согласии жить, только подход найти нужно.
  -- Как же, держи карман шире! Согласие у них одно: сжечь дотла и все дела! Ходят, вынюхивают всё, слова человеческого не дождёшься, да ещё эти прихвостни ихние, еретики проклятые, повадились. Видал уже их? Хуже быков.
   Таких Павлу ещё не доводилось встречать, но он слышал о том, что то тут то там появляются люди, выдающие себя за пилигримов, только говорят они о другом. Эта секта утверждает, что пришельцев послал сам господь, это ангелы его, а люди наказаны за грехопадение, надо принять гнев божий и покаяться, иначе гореть всем в геенне огненной. Он спокойно ответил:
  -- Скорее уж всадники апокалипсиса, чем ангелы. И те и другие. Гоните их из деревни и из разума.
  -- Был тут один, так мы его в выгребную яму нырять заставили. Мы-то крепки духом, а ведь другие и поверить могут.
  -- Перестань балаболить, Андрей, не сбивай сказителя с мысли, он лучше тебя знает, а то вдруг забудет что важное нам сказать, - осадил разговорчивого мужичка вождь.
   Тот сразу осёкся, старшего в деревне почитали и никогда ему не перечили. Павел взглядом поблагодарил и вернулся к историям. Когда речь зашла о скотоводстве, в зале повисла звенящая тишина, которую нарушал только ровный голос пилигрима. Эта тема всегда волновала всех. Коров и овец держать выгодно: и молоко, и мясо, и сметана, и сыр. А ещё шерсть и кожи. Вот только зимы долгие, скотину чем-то кормить надо. От бродяги деревенские мечтали услышать, как же безопасно заготовить много сена. И на это раз они услышали то, что хотели. Не так давно на базе среди прочего один историк нашёл документ, в котором рассказывалось о способе заготовки силоса. Судя по записям, всё просто, скошенную траву даже сушить не требуется. Парень подробно рассказал об этом новшестве, правда соврал, что сам такое видел два года назад в дальнем селе на востоке. Такой способ, с обманом, пилигримы изредка использовали. Метод нашли, рассказали, но рисковать люди не станут, если никто не проверял, правда ли работает. А вот отправиться для проверки его слов в дальнюю деревню никто точно не станет. Поселения находятся далеко друг от друга, селяне всё лето и осень заняты работой, лишь самые смелые рискуют навестить соседей и то зимой, когда не надо пахать в поле, но и те дальше ближайшей деревни никогда не бывали. Этим и пользовались те самые "кузнецы", осторожно продвигая новые методы.
   Жители разошлись рано, завтра с восходом солнца им надо идти добывать хлеб насущный, только дети задержались и Павел больше часа рассказывал им волшебные сказки.
   Ночевали пилигримы здесь же, в общем доме, на жёстких узких скамьях, укрывшись своими одеялами и пристроив мешки под голову.
   Рано утром они покинули деревню.
  

* * *

  
   Дальше путь их лежал через овраги и буераки. Идти было тяжело, но зато безопасно, эти земли не пригодны для посевов и быки здесь не появляются. Но и людям тут не поселиться: осенью и весной по низинам несутся бурные потоки мутной воды с глиной и мелкими камнями. Молодой парень довольно быстро устал. Карабкаться по почти отвесным и постоянно осыпающимся стенам с тяжёлым грузом за спиной не самая лёгкая работа. Павел не ныл, просто шёл, пока хватало сил. До полудня они вынуждены были отдыхать трижды, старшему тоже досталось вещей.
   Разговаривать по пути было особенно не о чем, да и не сильно хотелось, лучше сберечь дыхание. Парень шёл и думал о своём.
   Деревня эта не показалась какой-то особенной, скорее даже знакомой. Впрочем, это и не удивительно, расположена она не так далеко от базы, все новинки и новости доходят сюда в первую очередь. Все предыдущие походы были именно в такие места. Примерно всё одинаково, отличия мелкие: там огороды тайные держат, тут поля в лесу возделывают. Перебиваются кое-как, выживают, а не живут. Впрочем, как и везде, даже на подземной базе. Эти места между собой пилигримы называли "цивилизацией", а вот что находится за её пределами, не знал никто. Там, куда лежал их путь, за последние двести лет никто не был, по крайней мере из этих мест. Может быть, там живут люди, а возможно и инопланетяне. А вдруг они найдут главный город быков? Что тогда делать? Хотя, вряд ли что-то этот поменяет. С топором и луком огнемёты не победишь. А может там у них есть оружие ещё разрушительнее? Павел поёжился от собственных мыслей. Люди беззащитны перед завоевателями, но очень хочется их не бояться и кушать вкусный хлеб с ароматной кашей.
   От внезапно выделившейся обильной слюны он едва не задохнулся, судорожно сглотнув.
  -- Что, парень, проголодался? - Борин обернулся, - немного осталось, на вершине остановимся на ночлег. Чур, с тебя каша, но только не перевари, я потвёрже люблю, чтобы похрустывали зёрнышки.
   Парень сглотнул ещё раз.
  -- Ладно, не буду тебя пытать едой до обеда, - засмеялся старший.
   Поели они на славу. Гречневая каша, приготовленная на костре была восхитительна, как и кусочек мягкого, одуряюще пахнущего хлеба.
   Павел развалился на одеяле возле тлеющих углей и смотрел в звёздное небо. Когда-то давно там жили и летали его далёкие предки. Как это им удавалось, неизвестно. Он представил, как на большой лодке люди плывут по облакам, срывая с небосвода блестящие мерцающие камушки, которые не обжигают, а иногда и падают вниз, теряясь среди лесов и полей. Как падают звёзды видели все, но ещё никто и никогда не находил на земле упавшую звезду. Наверно, подумал парень, они гаснут от холода и превращаются в простой камень, а вот древние наверняка умели сохранять их сияние и украшали себя и свои жилища небесным сиянием. Счастливыми они были, пока за грехи всевышний не наслал на них Великий Лёд. Выжили только праведники, и он, их потомок, должен не опозорить имя великих предков. И ещё они, наверняка, были могучими волшебниками, как в сказках, которые он рассказывает детям. Ведь не выдуманы же эти истории, точно, что раньше люди и были такими, только теперь всё забыли. А вот бы вспомнить всё, чтобы одним взмахом руки свернуть горы, реки заставить течь, куда пожелаешь, дождь остановить. Последнюю мысль ему точно навеяли упавшие на лицо редкие капли. Шалаш поставить он поленился, да и сейчас лень было подниматься. Не сахарный, не растаю. Но уметь, как древние не помешало бы. Словно вняв его мыслям, начавшийся было дождь прекратился и Павел уснул с мыслью, что колдовство предков на самом деле реально и, стоит только захотеть по настоящему, оно вернётся и будет верно служить ему.
  
   Находка.
  
   "Недалеко" оказалось не так уж и близко, Павел насчитал девять горизонтов, пока они шли по пустующим землям. Свои плюсы в этом тоже были, дикий зверь в таких местах человека не боялся и подпускал довольно близко. Хотелось, конечно, кушать кашу, но запасы крупы не бесконечны, поэтому парень держал наготове лук, стрелять из которого он умел довольно метко. В результате, к вечеру третьего дня похода, на его плечи лёг ещё один груз, довольно упитанный подсвинок.
   Устроились они в уютной и давно обжитой пещерке среди известняковых холмов, здесь даже некое подобие очага присутствовало, а так же запас сухих дров. Борин объяснил, что тут часто останавливаются охотники, поэтому и обустроили для себя. Огонь уже жарко полыхал, выгоняя остатки скопившейся в помещении влаги, солнце успело коснуться горизонта. Павел вышел из пещеры и начал разделывать добычу. Дело привычное и лёгкое, когда нож хорошо наточен.
   Парень уже заканчивал свою работу, когда краем глаза заметил пролетавший в вечернем небе бычий аппарат. Ничего необычного в этом нет, эти часто туда-сюда снуют, но этот шёл как-то боком, а потом, почти над ним, вдруг вспыхнул и Павел даже присел от раздавшегося грохота. Такого ему ещё не доводилось видеть. Мгновение спустя наружу выскочил Борин и тоже устремил взгляд в небеса.
   Так они и стояли почти минуту, наблюдая, как от летательного устройства чужаков отделился серый шар и, кувыркаясь, начал стремительно падать, как раз в сторону наблюдателей. Непонятный предмет зацепился за кроны деревьев, совершил ещё пару кульбитов и наконец застрял среди ветвей, выплеснув из своих недр вместе с потоком воды что-то, напоминающее человеческое тело. Люди хорошо это рассмотрели, до точки падения было не больше ста метров.
  -- Господи, - перекрестился первым пришедший в себя от увиденного Борин.
   Он побежал туда, а молодой напарник бросился следом, бросив своё занятие.
   На твёрдой земле лежала молоденькая девушка, совершенно голая. Люди остановились возле и наклонились к ней. Старший потрогал пульс на шее.
  -- Живая, но не наша. Вот же демоны прислали подарок!
   Девушка пришла в себя, ресницы большущих глаз дрогнули, веки приподнялись и она увидела... Дальше последовал истошный визг и следующий обморок, при этом она приложилась затылком об твёрдый корень, торчавший из-под земли.
  -- Тьфу, напугала, суматошная, - чертыхнулся Борин и взглянул на напарника, - Слюни убери и перестань пялиться, ведёшь себя, как подросток в женской бане. И свинорез спрячь.
   Паша, застыдившись, опустил взгляд и понял, что до сих пор сжимает в руке окровавленный нож, да и руки тоже запачканы. Он вытер лезвие о штанину, вернул кинжал в ножны и тщательно почистил руки об траву. Затем он спросил:
  -- А теперь что?
  -- Понятия не имею, - пожал плечами в ответ мужчина, - хоть и из быков она, но оставить её умирать мы не имеем права, мы же люди, а не звери. Голая и мокрая, она к полуночи околеет на ветру.
  -- Вот что, - принял решение Борин, - хватай за ноги, будем спасать.
   Они принесли бессознательную девушку в пещеру и уложили возле огня, накрыв одеялом. Павел вернулся к прерванному занятию, а старший начал варить кашу, объяснив, что это для неё, её племя мясо не ест. А если от каши откажется, то можно и траву предложить, тут много, не жалко.
   Пилигримы в эту ночь так и не сомкнули глаз. Упавшая с неба девица так и лежала неподвижно, но дыхание было ровным, можно и не беспокоиться. Однако событие это не давало покоя обоим.
   Мясо было съедено, остальное коптилось в дыму очага, каша давно остыла. Бродяги не разговаривали, каждый думал о своём, но обоим было понятно по взглядам в ту сторону, что мысли крутятся вокруг этой странной.
   Такого в планах их похода не было предусмотрено, даже не подразумевалось. И что теперь делать? Бросить? Так погибнет, неизвестно, как далеко и в какой стороне ближайшее поселение быков. Ели предположить, что они летают на своих лодках только прямо, то это на запад, как раз в той стороне, куда пилигримы путь держат. Но с собой её точно брать нельзя. И тайну сохранить надо, да и искать её будут соплеменники, а коль найдут, не сносить людям головы, и за меньшие прегрешения сжигают без зазрения совести.
  

* * *

  
   Надинтария проснулась. Надо же такому присниться! И взрыв на корабле, и дикари с окровавленными ножами... И тут ей в ноздри ударил жуткий тошнотворный запах гниения и падали. Не сон! В ужасе девушка спрятала голову под одеяло, которое, надо сказать, тоже не тонкими ароматами благоухало. До её слуха доносился разговор. Она прислушалась, в курс лингвистики в академии входило изучение и языка варваров, так что понять она вполне могла.
  -- Очухалась эта упавшая, - говорил один низким голосом взрослого, - ты вот что: доставай чистое нижнее бельё, твой размер ей скорее подойдёт, а сам сходи-ка в то место, осмотрись, погляди что и как там. Только осторожнее, мало ли что. Да, и ещё надери лыка вязки две. А я пока попробую достать её из-под одеяла.
  -- Ладно, - отвечал второй голос, значительно моложе, - только не сезон для лыка.
  -- Не рассуждай, а делай.
   Послышалось тихое шуршание материи, затем удаляющиеся лёгкие шаги. Молодой ушёл. Поверх одеяла в районе головы мягко шлёпнулось что-то лёгкое и мягкое, а затем старый довольно мягко сказал:
  -- Вылезай и одевайся, не век же тебе под одеялом прятаться. Хотя, ты меня всё равно не понимаешь, быки не люди.
   Надинтария вовремя закрыла рот, готовый выдать обидную тираду, внутренне сжалась, поскольку дикарь обращался именно к ней, но всё же высунула голову увидела перед собой свёрток одежды. Значит, убивать не станут, по крайней мере сейчас. Она схватила бельё, а бородатый улыбнулся и сказал, отворачиваясь:
  -- Вот, так-то лучше.
   Быстро натянув узкие, почти в обтяжку, штаны и нырнув в просторную блузу, она встала и критически себя оглядела. Ладно, для дикарей сойдёт и так. Ткань какая-то странная, серая с желтизной, и довольно грубая, хорошо, хоть не кусается. Кашлянула, подавая знак. Человек повернулся. Пожилой, как она по голосу и определила, высокий, атлет, в бороде и волосах блестит седина, на лице несколько шрамов, но они совершенно его не портили. Вполне нормальный, только дикарь, хотя агрессии не проявляет, а вроде должен. Всё портила отвратительная вонь, которая исходила ото всюду: от дымящего костра, зачем-то обложенного глыбами, от мужчины, от его одежды. Надинтария села, внизу пахло немногим лучше, разве что не так сильно.
   Дикарь взял в руки деревянную миску, положил в неё что-то коричневое и густое из подвешенного над огнём котла и вместе с ложкой протянул ей, делая при этом недвусмысленные знаки, что это еда и надо поесть. Девушка была жутко голодна, но есть звериную пищу не могла себя заставить, от такой если сразу не умрёшь, то уж точно отравишься. Она прижала к себе руки и отодвинулась.
   Тогда бородатый достал из мешочка какие-то зёрна, протянул ей и знаками показал, что в тарелке именно они. Надинария узнала гречиху и немного успокоилась. Это вполне съедобно, но насколько гигиенично непонятно, однако, придётся рискнуть, умирать всё же лучше не на пустой желудок, к тому же от каши исходил единственный в этом помещении нормальный запах. Но есть под пристальным взглядом надзирателя как-то не очень вкусно. На удивление сообразительный дикарь понял её по одному взгляду и вышел наружу. Девушка тоже перебралась поближе к выходу, любопытно же было хотя бы краешком уха услышать что-нибудь интересное, наверняка речь о ней пойдёт. Варёная гречка оказалась съедобной и даже относительно вкусной, хотя и пресноватой, немного не хватало соли и традиционных приправ, но варварам такие тонкости кулинарии недоступны по причине скудности ума и фантазии. Хорошо ещё, что плоть звериную не подсунули, а то в дыму у них чья-то туша висит, уже расчленённая и жутко воняющая.
   Надинария не прогадала. Возле входа в пещеру сидели два дикаря и обсуждали её дальнейшую судьбу, отсюда их было не только слышно, но и хорошо видно. Старший сидел боком к девушке и что-то вертел в руках.
  -- Там ничего нет, - рассказывал молодой, на вид едва ли старше самой Надинарии, - несколько мелких железных кусков. Невидно и крови, но ночью был сильный дождь, следы могло смыть водой. Трупов тоже не было, иначе шакалы крутились бы. Штуковину ту, на которой эта быкиня прилетела, унесло ветром.
   Девушка едва не запустила в этого придурка тарелкой, услышав такой "комплимент" в свой адрес. Сам он собака бешеная! Коровой обозвал!
  -- Понятно, - кивнул старший, не отрываясь от работы, - теперь её не найдут. И что же нам делать с этой находкой, ума не приложу.
   Так вот оно что! Эти уроды похитили её! А вот фигу вам, а не выкуп! Хотя, стоп, с ними никто торговаться не будет, эти тупоголовые знают об этом. Значит, в рабство или на опыты. Дайте мне огнемёт и пусть дикари разделят судьбу несчастной зверушки в огне! Во всплеске праведного гнева последнюю фразу девушка не услышала, она уже яростно сверкала глазами и искала орудие убийства.
   В углу она увидела камень подходящего размера. Если неожиданно выскочить и треснуть молодого по голове, то старый точно не догонит, есть шанс вырваться и убежать. Неважно, куда, она не глупая, найдёт способ дать знать о себе, главное, получить свободу. Надинария осторожно поставила пустую тарелку на землю и тихонько пошла к булыжнику, но тут же вскрикнула от боли и неожиданности, что-то острое больно вонзилось в пятку. Бешеные твари! Она совершенно забыла, что босая, так по голым скалам далеко не убежишь. Девушка обречённо опустилась на одеяло, обхватила руками колени и горько заплакала.
   Постепенно Надинария успокоилась и взяла себя в руки. В конце-концов ничего плохого пока эти двое ей не сделали. Спасли, можно сказать. Дали одежду, накормили. И то и другое -- отвратительно, но что с дикарей взять, они ничего в моде и кулинарии не смыслят. А как же она вообще тут оказалась? Начала восстанавливать в памяти события.
   В академии ей вручили диплом лейтенанта внешней стражи, не простой, а золотой, единственный на всём потоке, а это сто пять выпускников. В награду она получила солидную сумму денег и билет на планетолёт в супер-классе для избранных. В направлении на службу было чётко указано: командир бригады охраны в центральном секторе, кого попало в такие места и на такие должности не назначают, есть чем гордиться. После строгих казарменных правил она попала в настоящий рай: шикарный обед на борту корабля и персональная капсула для релаксации. Надинария с удовольствием нырнула в наполненный горячей ароматной водой пузырь и включила струйный массаж. Блаженство. Даже личный коммуникатор оставила на столике.
   А потом был грохот, вспышка и головокружительное кувырканье в воздухе. Дальше -- провал. Затем уже тут. А почему планетолёт взорвался? Такое невозможно в принципе. Только, если его сбили ракетой. Но такого оружия у дикарей нет, по крайней мере, ничего сложнее лука у них не встречается. А может, в тайных местах у них всё же есть? Нет, не похоже. Ну, эти двое точно не имеют отношения к катастрофе. Возможно, кто-то другой из аборигенов, какая-то тайная лаборатория. Нашли же археологи две законсервированные базы, на одной даже дикари были, правда занимались тем, что делали примитивные орудия труда, а на стоящую вокруг военную технику не обращали внимания, принимали за мебель. Во внешней страже говорят, что таких баз может быть много, только они построены не этими, а кем-то другим и, вполне вероятно, эти самые другие где-то обитают на планете и ждут своего часа, чтобы нанести удар.
  

* * *

  
   Пилигримы вошли в пещеру. Бори подал сжавшейся от страха девушке какие-то плетёные тапочки, три плоских длинных шнурка и две широкие полосы из грубой материи.
  -- Это называется лапти и портянки, далеко босиком ты не уйдёшь, - произнёс он.
   Находка взяла в руки предметы и непонимающе вертела их. Ей было понятно, что это обувь, но как такую носить, она даже не догадывалась. Зачем эти тряпки и верёвки? На босу ногу эти плетёнки не оденешь, уж слишком они грубые, даже стелек нет, кровавые мозоли гарантированы.
  -- И без слов понятно, что нашей подружке ничего не понятно, - усмехнулся Бори и обратился к парню, - помоги бабе обуться, чего встал, как кол вкопанный.
   Павел подошёл к девушке и сел напротив неё, он старался вести себя так, словно перед ним не человек, а дикий испуганный зверёк. Все движения делал плавно и медленно, она внимательно следила за его действиями. Парень расстелил портянку, осторожно поставил на неё ногу девушки и ловко замотал. Пришла очередь лаптя и шнурка, затем вторая нога. Получилась довольно удобная сборная обувь, Надинария это сразу же почувствовала, но она ни за что не смогла бы повторить действия аборигена, это казалось слишком сложным. Затем он знаками приказал ей встать и обмотал вокруг талии ремешок, закрепив хитроумным узлом. Пряжек земляне ещё не придумали.
   Павел походил и попрыгал, подавая пример опробовать обновку. Девушка поняла и выполнила просьбу. Понравилось. Она благодарно улыбнулась. В ответ парень ткнул себя пальцем в грудь:
  -- Павел.
   И вопросительно посмотрел на неё. Надинария прекрасно поняла смысл жеста, но решила сыграть в дурочку, пока эти двое не догадываются, что она их понимает, будут говорить открыто, тут можно много секретов узнать не напрягаясь. Дикарь не унимался, показывая то на себя, то на старика, то на неё:
  -- Павел. Борин. Ты?
  -- Надинария, - после пятой серии повторов она решила, что пора бы уже и дурочке понять.
  -- Надинария, Надежда, Надя. Это почти по-нашему. Вот и хорошо, - вместо Павла ответил Борин, - давай-ка Паша, сполосни посуду, пора и пообедать.
   Девушку угостили остатками каши и кусочком хлеба, а сами подкреплялись мясом горячего копчения.
  -- Должно быть ей противно находиться рядом с нами, - произнёс Павел, он часто пересекался в лесах с хищниками и знал, насколько отвратительно от них пахнет, - воняем мы для неё не слабо.
  -- Ничего, потерпит, - ответил старший, - недолго, надеюсь, она с нами пробудет. Есть у меня идея, как её домой вернуть и нас не подставить. Слушай. Там, дальше на восток, начинаются их поля, понятно, что все с охраной невидимой. Помнишь ведь, как только мы нарушаем границу, быки тут же появляются и наказывают. Так вот, проводим её подальше от деревни, чтобы селян обезопасить, а там просто оставим на поле. Она зайдёт туда и за ней сразу же прилетят, а мы тем временем спокойно отойдём подальше. Куда, она знать не будет, так что и погони не будет. Вот так. Что скажешь?
  -- Умный ты, Борин, я бы так не придумал. Хитро и правильно.
  -- Поэтому я и старший, а ты учишься. Ладно. Ты сейчас выведи её на свежий воздух, мало ли что ей надобно. Не переживай, никуда она не денется. Пусть слегка освоится и поймёт, что она тут не пленница. По-другому всё равно не объяснишь.
   Надежда, как теперь называли её люди, быстро сообразила, что от неё хотят и с превеликим удовольствием вышла на свежий воздух. От первого же вдоха у девушки закружилась голова, в пещере дурно пахло и воздух был спёртый. Привыкнуть к такому "аромату" она не смогла за половину дня, а теперь ещё и ночь предстояло там провести, Борин сказал, что в дорогу отправятся только завтра утром.
   Павел сел на камень возле входа и принялся точить нож точильным камнем. Особой необходимости в этом не было, но руки нужно было чем-то занять. Глазами он следил за девушкой, пока она была в поле зрения.
   Странная она, необычная и интересная. Порой кажется маленькой беззащитной девочкой, которую хочется оберегать, иногда дура-дурой, а то вдруг проявляет неслабую сообразительность. Может быть, они все такие? Думают не так, поступают иначе. Вон, даже имя с первого раза не выговоришь. Будь она человеком...
   С быками так близко Паша столкнулся впервые. И сражу же с девицей. Хотя, если бы на её месте оказался мужик, вряд ли бы они его спасать стали, по крайней мере, он бы уж точно не стал. А эта молодая слишком, чтобы быть виноватой, нельзя обвинять всех в грехах некоторых. Не убий, учит Спаситель. Значит, пилигримы поступили благородно. Вот только благодарности от пришельцев с небес вряд ли стоит ждать.
   Надинария не возвращалась. Пилигрим достал книгу и стал записывать все вчерашние и сегодняшние события, пока те ещё свежи в памяти. Такое надо обязательно донести до главного инженера.
   Девушка вышла на полянку перед пещерой и замерла в изумлении. Парень писал! Он старательно выводил текст в толстой тетради остро заточенной палочкой, время от времени окуная её в деревянный пузырёк с чернилами, поставленный на камень рядом. Вот это номер! Сим улане не знали, что у дикарей есть письменность. Да, она была когда-то, среди трофеев археологов есть даже напечатанные типографским способом книги на качественной бумаге, но возраст их более тысячи лет, а вот современные письменные документы отсутствовали. А эти аборигены не так уж просты, оказывается, а вполне возможно, не столь и дикие, как решили учёные. Цивилизация, обладающая письменностью, имеет все шансы быстро развиться. Это один из главных постулатов науки о развитии разума.
   Павел заметил её, нисколько не смутился, что она застала его за этим занятием, помахал рукой, приглашая в их жилище. Очень неохотно, но Надинария пошла в пещеру. Там дурно пахло, но ночевать на улице ещё хуже.
   Уже ночью, когда девушка почти засыпала, парень поразил её ещё раз, достав из своего походного мешка какие-то сложные механические приборы и карту. Зачем они ему, догадаться было не сложно. Аборигены знакомы с картографией и навигацией. Неожиданно. Значит, у них развита письменность, математика, география. Что ещё они скрывают? Как-то подобные знания не стыкуются с их внешней дикостью.
  

* * *

  
   Это для опытных путешественников, с рождения привыкших передвигаться на своих двоих, дорога была лёгкой и близкой, а для цивилизованного представителя этологов преграды возникали на каждом шагу: то завал из сучьев, то яма в густой траве, то овраг, то колючие кусты, а этих дикарей даже насекомые стороной облетали, конечно, от такого запаха любой зверь сбежит. Да ещё эти их плетёные лапти. Ходить в них практически невозможно, будто на скалу лезешь в комнатных тапочках, хорошо, хоть с размером старик угадал. А ещё эти тупоголовые поесть не дали, правда, и сами ничего не ели.
   Бори уверенно вёл их одному ему знакомыми тропами, стараясь выбирать дорогу поровнее. Видя, с каким трудом передвигается новая попутчица, пилигрим задумался о пропитании для неё. Путь, который они должны были пройти за один день растягивался как минимум на два полных. Из пригодной для неё еды осталось только горстка гречи и ломоть засохшего хлеба. Он специально не стал останавливаться на привал, наблюдая за Надеждой, а вдруг она проголодается и станет есть растущую вокруг траву, тогда бы проблема сама собой отпала. Но, видимо, быки тоже предпочитали горячую похлёбку. Заставить человека есть сырое мясо практически невозможно, да и заповеди предков такое запрещают. Наверно, у них так же. Правильно, этим и отличаются люди от диких зверей. Эх, умела бы она говорить по-нашему, или понимала хотя бы, сказала бы, что ей надо, а так, пойди, догадайся.
   Ближе к вечеру Борин наконец-то объявил привал, на этот раз на ночлег расположились под открытым небом. Старик занялся костром, а парень куда-то ушёл.
   Павел хотел поохотится, на горушке он заметил сосновый бор, там вполне могли водиться глухари. Хотя в это время года они не токуют, но попробовать подстрелить можно. Парень битый час бродил, пока не понял, что всё это бесполезно, он видел следы кабанов и оленей, но старые. Единственное полезное, что удалось найти, так это черничник со спелыми ягодами и яблоньку-дичок, на которой гроздьями висели зелёные плоды. Мелкие и кислые. Но он всё равно собрал несколько и добавил горсть ягод. Не для себя, он знал, что крупы больше нет, а этой чужеземке надо что-то есть.
   Девушка с благодарностью во взгляде приняла подарок и быстро его проглотила, а потом показала на последнюю оставшуюся на ладони ягоду и произнесла:
  -- Мармадан.
  -- Черника, ягода, - согласно кивнул в ответ Павел.
  -- Правильно ты догадался, - похвалил его Борин, - завтра утром отведи её туда, пусть покормится, гречи больше нет, а зерно на неё тратить я не собираюсь, это посевное, Ирах заказывал ещё позапрошлым летом.
  -- Там много, ей хватит.
  -- Вот этим вы и займётесь. Утром я уйду к Ираху, сам понимаешь, эту к нему вести нельзя. Я хотел, чтобы ты тоже с ним познакомился, он не в деревне живёт, один, в лесу. Из бывших пилигримов. Но сам понимаешь, его место нельзя кому попало показывать. Потом вы пойдёте на два пальца южнее запада. С её скоростью к полудню выйдите к белой скале, узнаешь, не ошибёшься. Там меня и ждите.
  
  
   Дорога в никуда.
  
   Павел разбудил девушку, потрепав её по плечу, как только Борин ушёл.
  -- Вставай, соня, пошли твой мармадан есть, поведу тебя попастись.
   Вот тут Надинария не выдержала и треснула наглеца попавшейся под руку палкой по голове. Сам он бык племенной!. Парень это понял на свой лад.
  -- Да не лезу я к тебе, больно надо! Я же сказал: мар-ма-дан. Пошли.
   А вот сегодня этот дикарь перешёл все границы! Он посмел водрузить ей на спину рюкзак! Хам и невежа! Но сопротивляться не стала, только про себя по возмущалась. Кто его знает, какие тут у варваров законы.
   В сосновом бору парень выбрал высокое место и уселся прямо в кусты, предложив попутчице готовый завтрак на корню. Девушка с явным удовольствием уплетала зрелые ягоды, не отказалась и от неспелых яблок, а он наблюдал и делал пометки в своей книге. Через час Павел достал магнитную стрелку на тонкой тесёмочке и сориентировался по сторонам света, определив направление, куда следовало двигаться.
   Надинария с интересом наблюдала за его действиями. И компас у них есть, пусть и примитивный.
   Они долго шли, постепенно поднимаясь всё выше, не по склону, а просто дорога плавно уходила вверх. Девушка молча плелась сзади, стараясь не потерять проводника из вида, а тот всё время норовил куда-то спрятаться: то в кусты залезет, то вдруг резко свернёт и скроется за толстым деревом. Ей оставалось только злиться и повторять все манёвры. Пару раз она падала, в густой траве прятались коряги, настоящих дорог дикари ещё не придумали.
   Наконец-то Надинария увидела конечную цель их похода, но радость свою оставила при себе, пусть и дальше думает, что она ничего не понимает.
   Павел заметил Борина издали, он стоял на белом камне. Как-то странно, без привычной поклажи и походного плаща.
  -- Долго вы шли, но это всё потом. Идите за мной, Ирах нас приглашает. Всех, её тоже. Там всё узнаете.
   Дом старика-пилигрима оказался ловко спрятанным среди гигантских столетних дубов, даже зная, что там находится жильё, его трудно заметить, а сверху всё скрыто широкими густыми кронами. Сам хозяин, встретивший гостей на пороге, выглядел как сухой корявый сучок, маленький, худенький и сгорбленный, яркими и молодыми оставались только глаза. Ужин уже ждал на столе, такого изобилия и разнообразия Павел никогда не видел, многие из продуктов даже видел впервые и не знал их названий. Зато девушке было знакомо всё, хотя и для неё оказалось это приятной неожиданностью.
  -- Помянем, - поднял кружку Ирах и залпом осушил, - земля им пухом.
  -- Земля пухом, - повторили гости.
   Павел не понял, о ком идёт речь и хотел было спросить, но дед опередил его.
  -- Нет больше той деревни, уже два дня, как нет. Быки прилетали. И ведь что главное, ничего не искали, да и не было у селян недозволенного, они только коз да лосей разводили, всё обычное. А тут налетели и пожгли всех, только мальчонка и уцелел, он по ягоды ходил, а когда возвращался, тех и увидел, в кустах пересидел. На глазах мальца всех порешили, изверги.
  -- Так быки и раньше не особенно-то разговаривали, - возразил парень, он внимательно слушал и всё записывал.
  -- Ты не дослушал, а уже встреваешь, - нравоучительно одёрнул его Ирах и продолжил рассказ, - другие это были. Ты пилигрим и у тебя есть все описания одежды быков. Какие знаки у них на спинах всегда, а? Правильно, кривые ромбы и форма коричневая. А тут мальчонка мне рассказал и нарисовал. Мундиры зелёные, все в белых глухих шапках, таких, что лиц не разглядеть. А на спине у каждого две волнистые полосы, только у одного через них линия проходит, кривая, наподобие молнии.
   Надинария при этом удивлённо вскрикнула, заставив всех повернуться к ней. Она поняла, что провалилась, но быстро выкрутилась, ткнув пальцем в рисунок и что-то быстро заговорила на своём языке. На самом деле это была детская считалка, но дикари всё равно не понимают, зато жест распознали правильно.
  -- Эта узнала своих, - произнёс старик, - и судя по её верещанию, это какие-то особые. То ли эмблема, то ли буква эта отличает их. И вот ещё что. Вероятно, они её искали, по времени совпадает. Малец сказал, что быки сначала согнали всех в кучу, а потом долго с какими-то длинными палками ходили по домам и возле них. Убили уж потом, когда не нашли.
   Металлодетекторы, поняла девушка, дикарям до такого ещё расти и расти. Не её искали, конечно. На планетолёте было оружие у команды и у неё. Ручные лучемёты. А они пропали вместе со всем остальным. Жалко, что она не рискнула тогда сбежать, сейчас бы уже в центральном секторе была, дома. Хотя вряд ли её искать станут. Личный коммуникатор и не такие нагрузки выдерживает, а он там остался. Посчитают, что погибла вместе с остальными.
  -- Оставаться тут теперь, - тем временем продолжал Ирах, - смысла нет. Есть у меня новый дом западнее, ты, Борин, знаешь, где его искать, если вдруг понадоблюсь. Туда я и переберусь, а к зиме и припасы свои из погреба перевезу, заодно с урожаем, если бог даст. Так что девица ваша меня не выдаст своим, даже если и захочет. Сегодня мы вместе все заночуем, а завтра разойдёмся по своим делам. За зерно спасибо, новые поля ждут, а тут ещё и бычьи семена, надо тоже попробовать развести.
  

* * *

  
   Теперь не требовалось уходить подальше, деревни всё равно нет. Борин повёл их кратчайшим путём к ближайшему полю быков. И всё равно, дорога заняла первую половину дня, ближе к таким местам селиться люди побаивались и не безосновательно.
   За поросшей густым малинником канавой виднелись столбы ограждения, а между ними натянута тонкая проволока, приближаться к которой нельзя. Пилигримы остановились и знаками показали спутнице идти вперёд. Она прекрасно поняла их и без слов, но действовать стала по своему. Девушка нарвала травы и тонких зелёных веток, сложив всё это в кучу и знаками стала просить разжечь огонь. Мужчины не поняли затеи, но просьбу выполнили. Сухие поленья жарко вспыхнули, а зелень, брошенная поверх, выдала в чистое небо густые клубы белёсого дыма, такой трудно не заметить даже издали. Пилигримы отошли вглубь зарослей и принялись наблюдать.
   Надинария несколько неуклюже перебралась через канаву и принялась трясти проволоку, изредка отрываясь и размахивая руками в сторону одного из столбов, повернувшись туда лицом. Ждать долго не пришлось, не прошло и часа, как на востоке в небе появился летучий корабль пришельцев. Он быстро снизился, девушка стояла на открытом месте и приветственно махала, широко улыбаясь.
   Вместо того, чтобы приземлиться, планетолёт неожиданно выплюнул длинную струю жаркого света в свою соотечественницу. Такого поворота никто не ожидал. С диким визгом девушка пала ниц, только это её и спасло, заряд прошёл мимо, а корабль взмыл почти вертикально вверх и развернулся для второго захода. До атаки оставались считанные секунды, теперь уж точно не промахнётся.
   Люди, не сговариваясь и даже не взглянув друг на друга бросились вперёд, на помощь несчастной. В то мгновение они не думали о том, что спасти от огненной смерти они не в состоянии, разве что могут разделить с ней участь.
   Борин накрыл девушку своим телом, а Паша упал рядом с ней и обхватил за талию, таща на себя. Напарник понял его и приподнялся, давая свободу движения. Парень мощным броском перекинул Надинарию через себя и, не отпуская, скатился вместе с ней на дно канавы в густой малинник.
   В это мгновение пилот увидел цель, приподнявшуюся из травы фигуру, и дал залп из всех орудий. Четыре луча ослепляющей яркости сошлись в одной точке, оставляя после себя широкий выгоревший круг и покрытый копотью дымящийся труп жертвы. "Задание выполнено, цель успешно поражена, иду на базу", - хладнокровно произнёс пилот в микрофон коммуникатора и взял обратный курс на центральный сектор.
   Шум планетолёта стих. Павел ещё некоторое время лежал без движения, только потом отпустил девушку и приподнялся. Он оглянулся и увиденное потрясло его до глубины души. В выжженной адским пламенем яме лежал обгоревший скелет, всё, что осталось от его верного друга и наставника Борина. Парень подбежал, не помня себя от горя и отчаяния, упал на колени рядом с трупом и горестно зарыдал.
  -- За что? Почему? - кричал он во весь голос сквозь рыдания, - я уничтожу вас всех, твари богомерзкие, в землю заживо закопаю! Ублюдки! Убийцы!
   Постепенно Павел пришёл в себя. Надо похоронить как подобает, по христианскому обычаю. Он начал снимать с плеч мешок, в котором была небольшая лопата, но не успел, краем глаза он заметил вынырнувший из облаков летучий корабль. Враг возвращался. Бежать было поздно, он упал и ползком вернулся в канаву. Рывков выдернул из мешка одеяло, благо оно лежало на самом верху и накрыл их обоих, зажав девушке рот ладонью.
   Слышались шаги невдалеке и довольно хорошо различимая речь. Надинария прислушалась.
  -- Это не она. Зубы не как у нас. Точно, дикарь. Будем прочёсывать, лейтенант?
  -- Да ну её, не стоит. Первый пилот сказала, что нужно обеспечить её отсутствие в центральном секторе. Задание выполнено. Лётчик её видел и даже узнал по описанию. Она далеко не дура, сообразила, что стреляли именно в неё. Значит, больше светиться не станет. Я бы на её месте сразу покончила бы с собой, или пусть идёт пешком в центральный сектор, что, в принципе одно и то же. Коммуникатор её мы нашли, объявляем официально погибшей при исполнении. Всё, тишина и покой, все довольны. Кстати, она без оружия была, значит, лучемёты разрушены вместе с планетолётом. Будь не так, эта не оставила бы валяться, толк в оружии знает. Все на борт. Возвращаемся.
   Прошли три минуты, Надинария оторвала ладонь от своего рта и облегчённо вздохнула, скинув одеяло.
   Пока Павел совершал какой-то дикарский ритуал, закапывая останки Борина в землю и сооружая над этим местом холмик, девушка сидела безучастно в стороне и обдумывала сложившуюся ситуацию. Всё, она обречена и списана со счетов. Почему? За что? Кем? Лейтенанта Фарнушу она узнала по голосу, в прошлом году под её началом проходила полевую практику в качестве сержанта-стажёра, но тогда не было ни малейшего намёка на недовольство или ещё чего-то. Они почти дружили, даже вместе были на приёме в честь дня Обретения у тётушки Насандии, а это не просто сестра мамы, это -- Третий Капитан Исследователей, одна из начальников над всеми во время посадки на планету. Что там произошло? В сообщениях ни мама, ни брат, ни сёстры ничего не говорили, обычная рутина. Зависть или ревность исключены, Надинария должна была возглавить вновь созданную бригаду, а звание лейтенанта только она одна получила, да и приказ из центрального сектора она сама видела, её же пригласили. А в результате она сидит на обожжённой крупнокалиберным лучемётом земле и надеется, что этот жуткий дикарь не даст ей погибнуть от холода, голода или клыков огромного зверя. Докатилась за пару дней до самого дна. Даже одежды нормальной нету, не говоря уж о расчёске.
   Павел закончил свою скорбную работу, установив на могиле самодельный крест из толстых берёзовых стволов, на котором написал: "Борин. Пилигрим. Мир праху его." Затем он в последний раз поклонился другу и наставнику и подошёл к девушке.
  -- Пошли, время не ждёт. И хватит прикидываться, будто ты речь человеческую не понимаешь, мы тебя давно раскусили.
   Он повернулся и зашагал в назад, в ту сторону, откуда они пришли сюда. А куда было ещё идти? Будь он один, продолжил бы поход, а с этой не пойдёшь искать базу предков. И оставить тут не мог. Одного попутчика он уже потерял, а девица точно умрёт от голода, хоть и чужеземка, а всё равно жалко, живая ведь. Надо добраться до Ираха, а тот уж посоветует, как быть.
   Надинария едва поспевала за ним. В душе девушки смешались страх, обида, непонимание и лёгкий бриз надежды. Что дальше делать она не имела представления.
  

* * *

  
   На закате они пришли к дому Ираха, но их встретила приколотая ржавым сломанным ножом короткая записка.
   "Ушёл. Если нужен, спросите Борина, бродячего пса. Или пишите тут."
   И тут не повезло. Где искать старика, Павел не имел понятия. Ладно, решил он, переночуем здесь, надеюсь, хозяин не обидится. Тут можно и девицу эту травоядную накормить, где находится погреб с припасами и огород, парень знал. Внутри было прохладно, влажно, запах жилья на удивление быстро выветрился, будто дом знал, что его покинули навсегда и тосковал по хозяину.
   Парень принёс пару свеклин и несколько морковок, затопил печь и показал овощи попутчице:
  -- Варить?
   Она молча кивнула.
   В погребе нашлось копчёное мясо, солёные огурцы и немного картошин. Роскошное угощение.
  -- Чего расселась? - довольно резко обратился он, - давай, помогай.
   В четыре руки они довольно споро приготовили трапезу и сели за стол при свете восковых свечей. Ирах держал пасеку, воск и мёд у него были в достатке.
  -- Как вы догадались, что я вас понимаю?
  -- Первым Борин, земля ему пухом, заметил по твоим глазам , а потом и я заменил странности, обратил внимание, как ты слушаешь, когда мы разговариваем, особенно, если речь о тебе идёт.
  -- А почему тогда сразу не сказали?
  -- Как наставник сказал, чем бы дитя не тешилось. Ты хотела поиграть в непонимайки, мы подыграли. Не знали мы тогда, что вот так всё сложится.
  -- Да уж, я тоже не думала, что меня свои же захотят убить, такого у нас не бывало. Ничего не понимаю.
  -- Ничего не скажу, тайны вашего племени скрыты от нас. Люди друг друга не убивают, нас и без того мало, да ещё и вы со своими запретами и огнемётами, сотнями невинных убиваете.
  -- Да нет же, - возмутилась Надинария, - экологи только следят за плантациями и выбирают места для расширения. Случай с той деревней исключение, там внешняя охрана действовала, как и сегодня. И искали они в вашем стойбище не меня, как вы подумали, а лучемёты, ну, оружие, которое на планетолёте было. Нельзя допустить, чтобы в руки дикарей такие опасные вещи попадали.
  -- Похоже, ты ничего не знаешь. Или врёшь. Только в прошлом году сожгли три деревни вместе с детьми. Эта -- четвёртая. Я считать умею, вы при мне убили четыре сотни и ещё два десятка человек.
  -- Этого не может быть, мы прибыли сюда с миром.
  -- И мирно убили Борина, вместе с селянами.
  -- Это случайность, на его месте должна была быть я!
  -- Наставник спас наши жизни, а сам принял мученическую смерть, как настоящий пилигрим.
  -- Поверь, мне жаль, что так вышло, но ничего уже не изменишь.
   Какое-то время они молчали, в доме слышно было только тихое потрескивание свечей. Каждый думал о своём, но всё равно судьбы их отныне переплелись, оба это понимали, но что это значит и что будет дальше, скрывалось за туманом таинственного будущего.
  -- А что со мной дальше будет? - нарушила тишину девушка, - куда я теперь?
  -- Не знаю, - со вздохом ответил парень, - никогда ещё такого не случалось, чтобы быки среди нас жили.
  -- Этурлоги, - поправила его Надинария, - так называется наш народ. Быки это ваш тягловый и мясной скот.
  -- Надо записать, а то забуду, неровен час. Нам-то откуда знать, вы же с ними не разговариваете.
   Павел написал в тетради незнакомое слово чуть в стороне от рассказа о гибели Борина.
  -- Если честно, - продолжил он прерванную мысль, - я надеялся получить совет у старика Ираха, но он ушёл. Нам его не найти в лесу. Наставник знал, где искать, но он уже никому не подскажет.
  -- Ты сказал, что там написано, что ему можно оставить сообщение, значит, он сюда вернётся. Остаётся только подождать. Здесь есть кров и пища.
  -- Ирах не просто так перебрался в другое место, не по стариковской прихоти. Значит, тут может быть опасно.
   Единственную деревянную кровать Павел уступил девушке, а сам принёс охапку соломы и неплохо устроился на полу. Сон не шёл. Память упорно возвращала его к событиям прошедшего дня. Сегодня он потерял друга, да ещё и с этой, как их, этурлогой связался, вон, сопит уже, спит сном невинного младенца. И что дальше делать? Здесь тоже не стоит задерживаться, быки могут вернуться. Остаётся единственный вариант -- вернуться на базу и у главного инженера спросить совета. Её туда нельзя вести, но и бросить невозможно, Всемогущий заповедовал помогать ближнему своему. Значит, на том и остановимся: идём у базе, а потом её где-нибудь оставлю на час-другой, ничего не случится, подождёт.
   Поднялся Павел спозаранку и начал готовиться к предстоящему походу. Еды у Ираха вдоволь, но воровать парень не стал, вместо взятых продуктов оставил два топора, которые припас на всякий случай для торговли в дальних пределах. В основном он брал овощи, лишь немного мяса для себя. Он-о и охотой прокормиться вполне сможет, а девица точно нет. Получилось два рюкзака. Большой для него и поменьше для этурлоги. Так же он нашёл несколько мужских кожаных костюмов, какими пользовались пилигримы, прочные и удобные. Пусть подберёт себе по размеру, не дело в подштанниках по лесам разгуливать.
   Парень разбудил девушку и отправил её одеваться в поход, а сам принялся готовить обильный завтрак, поесть перед дорогой стоило основательно.
   Надинария вышла к столу в шикарном наряде пилигрима, даже сапоги нашлись по размеру, у Ираха оказалась довольно маленькая нога. Искусство наматывать портянки девушка уже успела освоить.
  

* * *

  
   В пути они были немного дольше, чем рассчитывал Павел, но всё обошлось без приключений и тревог, в посёлки они не заходили, неизвестно, как бы там приняли пришельца, рисковать не стоило, а запасов еды хватило с лихвой, Надинария оказалась не такой уж и прожорливой.
   Наконец перед взором парня показались родные, знакомые с раннего детства места. До базы и посёлка оставалось чуть больше четверти горизонта, при их темпе движения, всего чуть больше получаса. За время похода Павел освоил новую для себя систему измерения времени: часы, минуты и секунды. Непонятно, зачем это надо, но всё равно, нужно же было чем-то занять себя по дороге.
   Здесь, как раз по пути, есть одно местечко, его собственная "деревня", малышами они убегали сюда и строили шалаши, играли во взрослых, а Паша даже обустроил "кузницу", вырыв в сыпучем песке склона просторную пещеру, в которой они могли прятаться от врага, места хватало всем. Именно там он и хотел оставить девушку. Странно только, что ребятишек не видно, в такой погожий денёк всегда сюда играть прибегают. А с другой стороны и хорошо, её спокойнее будет, да и лишние глаза не увидят.
   Неожиданно поменявшийся ветер донёс до них тревожные запахи, Надинария их не узнала, только поморщилась, а вот человек вдруг напрягся. Гарь. Не запах дыма, а именно вонь холодной гари от остывшего пожарища, а ещё в ноздри попал сладковатый аромат сгоревшей плоти...
   Сломя голову парень бросился бежать по узкой тропинке, девушка ничего не поняла, но побежала следом, больше всего она боялась остаться одна.
   Самые худшие опасения Павла сбылись. Его взору открылось пепелище на месте его родного посёлка. Он встал как вкопанный, Надинария едва не врезалась в него на бегу. Пилигрим смотрел немигающим взглядом на этот ужас, апокалиптическую пляску смерти, и не понимал за что, почему.
   Никаких чувств или эмоций, только могильный холод в сердце и звенящая пустота в голове.
   Целый день Павел сомнамбулой ходил по пепелищу, сносил в одно место обгоревшие кости и черепа, потом похоронил всё в общей братской могиле и насыпал сверху высокий курган из чёрной земли и таких же камней. Большего он сделать для родных ему людей уже не мог.
   Человек сел прямо на пепелище и смотрел сквозь холм на кроваво-красный диск заходящего солнца. Девушка всё это время стояла в стороне и молча наблюдала за ним. Её колотило от ужаса и омерзения. Наконец она немного пришла в себя, присела рядом с парнем и положила голову на его плечо.
   Они шли к дому, в пришли в никуда.
   Так они просидели всю ночь, пока долина не озарилась первыми лучами нового дня.
   Павел собрал всё, что могло пригодиться и хотя бы на время позволить им существовать, нашёл только пару топоров без топорищ и покорёженную лопату. Не густо. База оказалась выжженной полностью, оплавились стены, металлические столы, сохранившиеся ещё с эпохи древних, пережившие природные катастрофы, теперь превратились в бесформенные груды железа. Он остался единственным выжившим в этой бессмысленной бойне, значит, отныне он -- главный инженер базы и имеет полное право распоряжаться всем имуществом. Поэтому он без колебаний спустился в узкую лощину и, разобрав каменный завал, открыл потайную дверь. Секретного склада убийцы-этурлоги не нашли, всё уцелело. Изделий оказалось много, в мешке за спиной не унесёшь, но и это было предусмотрено, тут же стояла небольшая тележка на двух колёсах.
   Больше здесь делать нечего, бывший пилигрим, нынешний главный инженер без базы вместе с неземной спутницей двинулись в поход. Теперь вполне справедливо их можно было назвать скитальцами без роду и племени.
  
  
   Скитальцы.
  
  
   Дорогу теперь приходилось выбирать. По буеракам и буреломам телегу с тяжёлым грузом особенно не покатаешь, а шоссе люди прокладывать ещё не научились.
  -- Жди здесь, я скоро. Пойду торговать.
   Паша нагрузил полный заплечный мешок кузнечными и скобяными изделиями довольно грубой, на взгляд этурлога, обработки, закинул за спину и скрылся в густом лесу.
  -- Здравствуй, Фрол, - Павел пришёл прямо к вождю и без обычных ритуалов приступил к делу, - я принёс товары.
  -- Так мне пока не требуются, приходи по весне, недавно же с Борином заходили.
  -- Никто больше к тебе не придёт, посёлка кузнецов больше нет. Из бродячих псов остался только я. Борин умер на востоке, а остальных сожгли быки, я только что оттуда. Там только поминальный курган остался.
  -- Ох ты, господи, - всплеснул руками Фрол, - как же теперь.
  -- Товаров больше не будет, - парень выложил свою ношу на стол, - это последнее, всё, что уцелело. Не торгуйся, лучше запасись впрок.
  -- Верю, ваше племя никогда неправду не говорит. Сколько хочешь?
  -- Четыре меры круп, разных надо, полторы меры муки и еды на восемь дней. Пару одеял и две тёплые накидки.
  -- Да ты свихнулся!
  -- Я торговаться не стану. Или да, или нет. Я ухожу на восток, могу с собой всё забрать, где искать деревни, мне известно.
   Фрол задумчиво почесал окладистую бороду. Цена вполне нормальная, но он не был готов сразу отдать так много ценных продуктов. Конечно, урожай обещает быть обильным, но до этого ещё дожить надо. А если быки нагрянут? Но с другой стороны, если пилигримы ушли навсегда, то запас лишним не будет. Наконец он решился.
  -- По рукам. Пойдём в общий дом, постелю.
  -- Нет, я задерживаться не стану, спешу. Прощай Фрол, светлого неба и богатого урожая!
   Надинария увидела возвратившегося парня и весьма удивилась: он принёс груза в три раза больше, чем унёс, а она-то надеялась, что поклажи станет меньше. Видимо, в местных правилах торгово-денежных отношений она чего-то не понимала.
   Уже в сумерках, сидя возле жарко горящего костра, она спросила:
  -- Ты был в одном из ваших стойбищ. А почему ты там не можешь остаться жить? Из-за меня, да? Я тебе обузой стала...
  -- И да и не только. В смысле, это не насчёт обузы.
   На его базе, теперь Павел уже имел полное право называть её "своей", было двенадцать лабораторий по разным направлениям, он принадлежал к пилигримам, прошёл соответствующую подготовку. Такие, как он, ходили по землям, несли с собой нужные инструменты и всё то, чего сами селяне изготовить не могли, или не умели. И ещё новости. Это внешняя часть их миссии, для всех не посвящённых. Пилигримы были картографами, геологами и исследователями. Они шли по миру и наносили на карту всё новое, неизвестное. И ещё искали вот такие базы, где могли сохраниться древние артефакты. Особенно ценились книги, источники знаний, кладези мудрости великих предков, а так же чертежи и схемы разных хитроумных механизмов и устройств. На базе уже другие люди это всё сортировали, изучали и старались сотворить. Правда, последнее удавалось крайне редко, слишком много было в тех источниках непонятного.
   Пилигримов в деревнях ждали, но только в качестве гостей. Не даром их прозвали "бродячими псами". Жизнь у людей тяжёлая, они постоянно борются за выживание, лишний нахлебник им точно не нужен, а пилигримов именно такими захребетниками и считали. Принесут-унесут, но сами ничего делать не умеют. Не примут в свою семью бездельника. А теперь, когда нет больше базы, Павел и вовсе стал для всех бесполезным.
   И что теперь? Надо как-то устраивать дальнейшую судьбу. Сейчас вариант только один -- возвращаться в дом Ираха и ждать хозяина. Возможно, он знает, где искать другую базу. Хотя и на это надежды не много, в библиотеке однажды Павел прочитал, что во всём мире предки успели построить только сорок таких укрытий, да ещё немного существовало до Большой воды и Великого льда. Вот и всё. Земля большая, бункеры прятали глубоко, да и старые карты не совпадают с тем, что видят глаза.
   Да, у него есть пометка на карте, где должно быть такое место, но это никто не проверял. И к тому же, база эта, как сказал главный инженер, "законсервирована", то есть запечатана и спрятана. Найдут они её, Павел даже знает, как безопасно открыть вход, а потом что? Он не осилит, одиночка не может создать ни кузницу, ни мастерскую.
  -- Да, и тебя тоже селяне не примут, ты для всех нас чужая, из рода наших врагов, - закончил объяснение Павел, - хотя лично я так не считаю.
  

* * *

  
   Ирах не возражал против присутствия в пустующем жилище новых постояльцев, даже оставил им почти все свои припасы и строго-настрого наказал собрать урожай, когда придёт время. Но что им посоветовать на будущее он тоже не знал. Долго здесь оставаться не безопасно, старик объяснил это так:
  -- Мы, пилигримы, приучены наблюдать и анализировать. Я после того, как ушёл на покой, пересмотрел все свои книги и вот что выяснил: как только над посёлком, или где-то рядом, появляются летучие корабли быков, считай, осталось семь-восемь лет до того, как деревню сожгут. Это не только мои наблюдения, другие это тоже заметили. Над нами летают уже четвёртый год. Поэтому-то я и перебрался от греха подальше, да и крестьян предупредил. Они мне верили, стали собираться и искать новое место, но всё спутала вот эта подружка твоя.
  -- Я в этом не участвовала! - возмутилась Надинария, - меня тоже пытались убить между прочим.
  -- Знаю, знаю, твоей прямой вины нет, но пропажа твоя ускорила события. Поискали, а заодно и место себе очистили. В любом случае мёртвых не вернёшь, а вам другое убежище надо искать.
   Старик расстелил на столе карту, девушка никогда не видела карт дикарей, только знала, что они существуют. На удивление план местности был выполнен качественно, явно с соблюдением всех правил картографии, только условные обозначения незнакомые, оттого и непонятные. Павел минуту смотрел, а затем уверенно обвёл небольшой участок. Два человека склонились над картой и отметили несколько точек.
  -- Далеко ваши замахнулись, - покачал головой старик, - двадцать горизонтов от этого моего логова. Насколько я знаю, отсюда на восток и север людей нет на много горизонтов, с той стороны никогда никто не приходил. И ещё: в ту сторону бычьи корабли летают. Не туда ли?
  -- Не бычьи, к вашему сведению, - вмешалась девушка, а планетолёты этурлогов. Я знаю все три станции. Если вы мне объясните условные обозначения и назовёте масштаб...
  -- Чего? - в один голос спросили люди. Последнее слово она произнесла на родном языке, поскольку не знала аналога в человеческом языке.
  -- Всё просто. Это у вас карта, то есть план местности, только уменьшенный. Вот я и спрашиваю, насколько он уменьшен.
  -- А, понятно, - быстро сообразил Павел, - в трёх пальцах два горизонта отражено.
  -- Ещё раз, - Надинария поражалась тугодумству дикарей, - пальцы, это сколько, покажи. И что такое "горизонт". Поняла, что мера длины. Сколько?
   После довольно путаных на её взгляд объяснений, она поняла систему. Получалось, что "палец" примерно полтора сантиметра, а "горизонт" где-то в районе десяти-двенадцати километров. Она попросила листок бумаги и палочку с чернильницей. Карманного счётчика у неё не было, пришлось вспомнить способы деления и умножения на бумаге, как это она делала ещё в начальной школе. Вычисления переносила на карту, делала отметки, а потом результат переводила обратно. Муторно, медленно, даже тяжело, но другого способа она не смогла придумать. Мужчины внимательно и молча наблюдали за её махинациями.
  -- Где тут север?
  -- Там, - дружно ответили ей и показали в сторону печки.
  -- Вы и правда настолько тупые или просто издеваетесь? Покажите мне на карте стороны света.
  -- Тьфу ты, - дошло до Ираха, - смотри: тут восход, тут закат, это Полярная звезда, а туда на юг. А мы - вот эта точка.
   Надинария перенесла на карту свои вычисления, поставила точку за пределами и нарисовала стрелку, после этого приступила к объяснению.
  -- Всё приблизительно, но довольно точно. Карта у вас не соответствует действительности, я видела съёмки наших картографов.
  -- Это копия с древних рисунков, - сказал Павел, - раньше так Земля выглядела. Пилигримы перерисовывают заново, но там ещё никто не был.
  -- Просто вы с ними не связаны, стойбища ваших там есть, только дальше на северо-запад. Слушайте, что я вычислила: Наша центральная станция находится вон там, где я стрелкой указала. Примерно ещё тридцать горизонтов, если по-вашему измерять.
  -- Станция -- это ваша деревня?
  -- Да, можно и так назвать.
  -- А сколько их всего?
  -- Три. Центральная, Восточная и Южная. Но те две ещё дальше.
  -- Немного. Это хорошо, - довольно закивал Ирах, - вот тут ты что отметила?
  -- Это примерно. Когда летела в Восточную станцию, из иллюминатора видела, мне показалось, что это дикарские деревни. С высоты, правда, плохо видно, но внешне похоже.
   В свой следующий визит Ирах принёс стопку книг и они с Павлом о чём-то долго шептались на улице, чтобы Надинария не слышала. Девушка, конечно же обиделась на такую наглость и целый день с парнем не разговаривала, а тот так ничего и не понял.
  

* * *

  
   Надинария понемногу освоилась, даже стала привыкать к такой жизни. Запахи так сильно её уже не третировали, принюхалась, даже сама начала готовить в печке обеды, даже мясо могла сварить для человека. Неудобства, конечно, были, но приходилось как-то с этим мириться. Туалет за домом на улице, и эта жуткая тягучая и вонючая субстанция, которую Павел гордо именовал "мылом". Баня её даже понравилась, можно погреться и жар приятно расслабляет тело. Правда, от вымытых этим "мылом" волос противно пахло, но зато они были относительно чистыми. По её рисунку парень сделал ей пару расчёсок и заколок, так что даже подобие порядка на голове вполне получалось соорудить. Заняться в свободное время было практически нечем, никаких развлечений дикарский быт не предусматривал. Среди принесённых стариком книг оказался учебник грамотности, как его называл Паша, по нему их дети учились читать. Вот этим девушка и занималась под неусыпным руководством парня. Через полтора месяца она уже могла прочитать текст, медленно, но скорость -- дело наживное.
   С первым выпавшим снегом парень стал куда-то пропадать. Уходил рано утром, возвращался уже в темноте, а потом при свете свечи читал толстую книгу и что-то мастерил из кусочков железа и полос выделанной кожи. Что-то у него не получалось, но на предложения помощи он или отмахивался или раздражённо просил не мешать. Однажды, когда его не было в доме, Надинария нашла его книгу и прочитала по слогам надпись на обложке: "Искусство верховой езды". Она ничего не поняла, отдельные слова понятны, а смысл предложения ускользал. Полистать она не успела, вернулся сияющий Павел.
  -- Я сделал это! Ещё немного и мы сможем не ходить пешком! Смотри!
   Он схватил ту самую книгу и принялся показывать ей картинки и схемы.
  -- Вот это называется узда, наши мудрые предки использовали лошадей, чтобы ездить на них, а с помощью узды управляли животным. Коней я видел только на картинках, зато у нас есть лоси. Домашние. У тех селян была ферма, все звери здесь.
  -- Ничего не поняла, - честно призналась девушка.
  -- Если сесть ему на спину и управлять, он повезёт тебя, куда захочешь. А лоси ходят быстрее нас с тобой.
  -- Жуть какая.
   На следующий день Павел буквально приполз домой, весь в крови. Объяснил, что попытался сесть на зверя и получил отпор. В результате он вынужден был на несколько дней оставить свою затею, залечивал раны. Всё свободное время он проводил за чтением этой самой книги, он упорно хотел добиться положительного результата. Это, конечно, хорошее качество, но девушке было скучно, а этот мужлан в упор не хотел этого замечать. Дикарь, одним словом.
   Иногда, всё же, он оставлял свою идею, возвращался на землю со своих небес и они беседовали, рассказывая друг другу о жизни до той встречи.
   У людей всё было скучно и примитивно, на взгляд этурлога. Хотя оно и понятно, дикари боролись за выживание, хотя и старались освоить какие-то технологии предков, правда, на свой лад, не понимая глубинной сути процессов и законов мироздания.
  -- Я родилась уже здесь, на этой планете, это третье поколение нашего народа. Родину предков представляю только по учебникам, но чем-то она напоминает эту, очень много похожего, как мне кажется.
  -- А зачем вам наша земля?
  -- Не знаю, - пожала плечами девушка, - наши говорят, что предки отправили нас искать братьев по разуму. Мы долго летели, никого не нашли, а потом вы встретились.
  -- Мы не встретились, - выдал свою версию парень, - это вы нарушили законы божьи и проделали дыру в небесах, свалились на наши головы.
   За время знакомства с Пашей Надинария уже неоднократно слышала о его понимании мироздания, мол, звёзды прикреплены к небосклону, над ними ходит солнце, а те иногда отваливаются и падают. Что там, дальше за небом, аборигенов не интересовало, да и ума у них не хватало для этого. Она не старалась переубедить его, понимала, что это бесполезно.
  -- А вот ты всё время говоришь: "мама", "тётя", - спросил однажды Павел, - а кто твой отец?
  -- Кто? - не поняла вопроса девушка.
  -- Второй твой родитель.
  -- А я откуда знаю!
  -- Тебе мама разве не рассказывала? Он погиб, умер...
  -- Не знаю. Это меня не интересует.
  -- Прости, что спросил. Видимо, он плохой человек.
  -- Ты ничего не понял.
   Надинария из учебников знала, что у дикарей практикуется "моногамия", то есть, они создают пары. Это и понятно, поскольку у них примерно равное количество особей мужского и женского пола. А у этурлогов всё не так. На одного мужчину рождается шестьдесят женщин, такова их генетика. Издревле, чтобы избежать кровосмешения, женщины отвечали за продолжение рода, они сами выбирали лучшего, чаще всего лишь однажды.
   Павлу это казалось дикостью, он не мог представить себе семью без отца. Скорее он поверил в то, что этурлоги летели сто пятьдесят лет через пустоту, прежде чем попали сюда. Если это так, то они тоже скитальцы, как и он сам.
  -- А ты хочешь вернуться домой?
  -- Мой дом здесь, на этой планете. А если ты имеешь ввиду станцию, то да. Очень хочется понять и разобраться, что же такое происходит. Никогда в нашей истории такого не было, чтобы один этурлог убивал другого. Мне есть у кого спросить и получить ответы, но одна я просто не дойду, или заблужусь или умру сразу.
  -- Я знаю, что делать. К весне я всё равно обучу сохатых носить нас, вот тогда и провожу тебя к жилищу быков. Мне самому интересно, как у вас там всё устроено.
  -- Тебя туда не пустят.
  -- А я и не полезу, так, посмотрю издалека.
  

* * *

  
   Павел добился своего. Методом проб и ошибок и почерпнутых из старинной книги знаний, он смог объездить двух лосей, заставить их терпеть на своей спине человека и слушаться узду. Всё же, это были не совсем дикие животные, привыкшие к людям и не боящиеся их.
   Зима прошла быстро. После окончания ледникового периода климат на Земле стал намного мягче, чем это было в далёком двадцать втором веке от Рождества Христова. Температура редко опускалась ниже отметки в минус пять градусов даже в этих широтах, соответствующих нынешнему району северо-западных территорий.
   По свежей зеленеющей траве лоси шли грациозно и быстро, выступающие корни и завалы из павших деревьев для сохатых не были преградой или помехой. Два величавых самца несли на своих спинах наездников, а следом шли лосихи с притороченными на холках мешками, два длинноногих телёнка семенили позади. Павел знал, что за вожаком последует всё стадо, поэтому для себя он объезжал именно этого быка.
   Что им предстоит известно было только богу, но иметь в своём распоряжении целое стало домашних животных, да ещё и таких неприхотливых, никому ещё не помешало.
   Научить девушку управлять животным Павел так и не смог, он с большим трудом уговорил её сесть верхом и привыкнуть хотя бы просто сидеть. Сейчас повод её лося был намотан на левую руку парня, только так получилось нормально передвигаться.
   На второй день похода они вышли к глубокому каньону. По обеим сторонам -- отвесные стены.
  -- Ты ошиблась в своих вычислениях, - сказал Павел, - как минимум на три горизонта.
  -- Почему ты так решил? Да я и говорила, что расчёты приблизительные.
  -- Смотри. Сколько по-твоему до противоположного берега?
  -- Метров пятьсот, на ваш манер это будет одна двадцатая горизонта.
  -- Вот тут и наврала. Здесь два горизонта. Если идти пешком, то мы будем спускаться и подниматься четыре часа, а это -- ровно два горизонта. Устанем, пойдём медленнее, добавь на это ещё час или больше, плюс ещё один. Итого -- три.
  -- Не поняла. Расстояние измеряется по прямой!
  -- Ты через это по прямой пройдёшь? Нет? Вот и я тоже. Расстояние иногда и со временем увязывать надо.
  -- Вашу бредовую систему нормальный разум понять всё равно не в состоянии. Объясни, почему на три, а не на четыре, например?
  -- Южнее, вон там, обрывы размыты потоками с обеих сторон, лоси там пройдут, а это -- крюк, часов пять-шесть потеряем. За это время прошли бы три горизонта по твоей прямой, но такого не бывает, Земля это не блюдо тебе ровное.
  -- Какую-то неправду говоришь, - Надинария старалась подобрать наиболее точные слова, но не знала их, на самом деле она хотела сказать "какую-то чушь тут городишь".
   По факту Павел оказался вроде бы прав, крюк стоил им шести с половиной часов, но на самом деле они преодолели всего лишь пару километров по прямой в нужном направлении, но так не измеряют расстояние между двумя точками. Больше спорить девушка не стала, эти дикари ещё очень не скоро освоят основы нормальных наук.
   Через два дня пилигрим объявил, что они прибыли на место. Определил это по своим астрономическим приборам. Надинария слышала о таких, её предки в далёком прошлом чем-то похожим пользовались. Точность у них плюс-минус пол-локтя по карте, но для дикарей вполне подойдёт. Про себя девушка посмеивалась над парнем. Все эти территории давным-давно исследованы с помощью мощных средств разведки с воздуха. Да будь здесь хоть что-нибудь искусственного происхождения, служба архео всё бы перерыла. Пусть поищет, а она и так устала от тряски на спине зверя, пора и отдохнуть.
   Павел неожиданно воспылал энтузиазмом. Он излазил все окрестные холмы, на обратной стороне карты стал рисовать свою, объясняя, что та слишком мелкая, тут надо крупнее.
  -- Ладно, рисуй, художник, только для начала найди озерко какое-нибудь, а то я уже чешусь от грязи.
  -- Есть такое, - пилигрим показал на свой рисунок, - вот тут, даже песчаный пляж имеется. Туда и переберёмся, и мне ближе будет.
   После переезда Павел вдруг перестал лазить по лесам, он сидел возле нарисованной карты, водил по ней своей заточенной палочкой для письма и листал записную книжку, время от времени довольно хмыкая.
   Однажды он хлопнул себя по лбу и, схватив лопату и топор, куда-то убежал. Вернулся уже на закате, грязный и довольный.
  -- Я нашёл её, древние записи оказались правдой.
  -- Чего? Бункер? И что теперь?
  -- Всё просто. Я открою входы, но внутрь нельзя, там воздух ядовитый. Подожду месяц, а потом войду. Так что, теперь займёмся твоей проблемой, будем возвращать тебя родным. Если, конечно, сможем.
  -- Спасибо за заботу.
   Душу девушки терзали противоречивые чувства. Ей безумно хотелось домой, в центральную станцию, но в то же время она очень боялась неизвестности, ведь именно в неё стреляла внешняя охрана. Впрочем, план у неё был. Только нужно пробраться через ограждающий периметр, а уж там она найдёт этурлогов, которые не только не убьют, но и защитят. По крайней мере, она в это искренне верила. Ей хотелось надеяться, что скитания по чужой земле наконец-то закончились. Парня жалко, конечно, он хороший, хоть и тупой, но у него своя жизнь.
  
  
   Незваные хозяева.
  
   Огромное круглое блюдо, помещённое между четырьмя столбами-колоннами, возвышалось над столетними соснами, как лось над весенней травой. Днём оно казалось мёртвым монументом, но с наступлением темноты вдруг оживало тысячами холодных лучей, прожекторы ощупывали землю вокруг ровных рядов домов у подножия исполина. Никто и ничто не ускользнёт от всевидящего ока, а нарушитель будет немедленно испепелён. Колонны издавали низкий басовый звук, который человеческое ухо не воспринимало, гудение ощущалось ногами и грудной клеткой, оно вселяло страх в любого, кто имел неосторожность слишком приблизиться.
   Вторую сотню лет этот исполин довлел над окрестностью. Этурлоги совершили здесь вынужденную посадку, когда уровень топлива в запасниках стремительно начал приближаться к критической отметке. Им ещё повезло, что на их пути попалась эта планета, на которой были все признаки наличия органического экстракта, нефти.
   Столкновение в открытом космосе с крупным астероидом привело к разрушению двух отсеков и разгерметизации ещё четырёх, корабль запросто мог развалиться, а ремонт возможен только снаружи, поскольку скафандры не позволяют двигаться так, чтобы выполнить работы в вакууме. Счастливое стечение обстоятельств. Только признаки-то были, а вот сами ресурсы отсутствовали напрочь, задолго до прилёта этурлогов ими уже кто-то воспользовался.
   В состав экспедиции входили две команды: экипаж и наука. Командир первых безраздельно властвовал в космосе, но на планете власть переходила к другому руководителю.
  -- Ты хотела меня видеть, Первый Капитан Науки, - произнёс, входя в зал, подтянутый высокий мужчина, - чем обязан?
  -- Объяснись, Вартлан, - голос седовласой женщины был жёстким и властным, - на каком основании ты закрыл корабль без моего ведома. Во время посадки командование переходит ко мне, только я отдаю подобные приказы.
  -- Несомненно, я и не думал нарушать субординацию, пекусь исключительно о сохранности и безопасности экспедиции, как это и прописано в правилах. А что мне остаётся в нынешней ситуации?
  -- Спросить моего согласия и получить одобрение, если научный совет сочтёт убедительными твои доводы.
  -- Да пока вы тут решать станете, зараза эта на борт проникнет! И что тогда? Всё, прощай родина и жизнь.
  -- Где и в чём ты увидел опасность? Единичный случай нельзя считать эпидемией.
  -- Единичный? - Вартлан начал загибать пальцы, - трое на восточной станции сошли с ума, ещё два на южной. Вскрытие доказало факт заражения. Дальше идём. Зонд твоих из архео. Почему командир предпочёл разбиться о скалы вместе с экипажем? Значит, была причина, а она только одна может быть -- заражённый на борту. И последнее: этурлог этурлога никогда не убьёт, но кто-то взорвал пассажирский планетолёт. Только не убеждай меня, что это были дикари. Их секретные базы, якобы от древних, мы обследовали. Там можно ракеты строить, но! Да они там микроскопами орехи колют!
  -- Всё это тебя не оправдывает. Ты нарушил Уложение об экспедиции. Подтверждение с Этура ещё не пришло, так что ты обязан мне подчиняться.
  -- Такового не будет, - с жестью в голосе ответил мужчина, - и это тебе известно не хуже меня. Сигнал идёт до Этура сто пятнадцать лет, столько же обратно. С момента первого послания прошло без малого четыреста лет. Мне продолжить? Рад, что ты меня понимаешь. Я отвечаю как за безопасность корабля, так и за всю экспедицию, пока правительство не сложит с меня эти полномочия.
  -- Сейчас состоится совет Наук, тебе предстоит всё послушать и ответить на вопросы, - бесстрастным голосом подвела итог женщина.
   В помещение вошли этурлоги, каждый из них представлял одно из направлений знания. По знаку главы без предисловия начала говорить служба архео:
  -- Никаких тревожных сигналов до последнего момента нам не поступало, всё шло в штатном режиме. Даже больше: группе удалось обнаружить залежи нефти. Климат там неблагоприятный, нахождение на открытом пространстве без специальных средств защиты невозможно. Мне непонятно только одно, откуда туда могла попасть инфекция. Не из месторождения же.
  -- Я не могу исключить никаких вариантов, - взял слово медик, - данные лабораторных исследований гласят, что вирус этот способен выдерживать экстремальные температуры, от ста двадцать от абсолютного нуля до тысячи. Никакие средства на него не воздействуют. Так что, может и из месторождения, хотя это и крайний вариант. Моё мнение, что этот монстр не местного происхождения.
  -- Вполне вероятно, - глава архео привлекла к себе внимание, - как показывают последние данные, мы здесь не первые гости. Законсервированные и скрытые под землёй базы, напичканные высокотехнологичными изделиями, отсутствие нефти там, где она точно должна быть и сосредоточение металлов на малых территориях, будто их сюда специально свозили для переработки. И, конечно же, остаточные следы радиоактивности, опять же, только местами, локально. Эти полуразумные дикари могут быть потомками одичавших колонизаторов.
  -- Это весьма маловероятно, - возразил врач, - ваша отрасль утверждает, что деградация разума за столь короткие сроки невозможна. А наши исследования говорят, что в крови варваров этот вирус присутствует у семидесяти процентов особей, как и у других теплокровных обитателей планеты, но активизируется лишь в единичных случаях. Налицо иммунитет, а такое приобрести практически невозможно.
  -- Пока вы тут свои теории обсуждаете, - грубо вмешался командир экипажа, - наши соотечественники гибнут! Всё, я принял решение, корабль переходит на жёсткий карантин. Если захочется, по возвращению на Этур можете меня судить.
   Он громко хлопнул дверью, покидая помещение.
   Оставшиеся долгое время молчали. Никогда Вартлан не был столь жёстким. Конечно, его нервозность можно понять, его экипаж находится на самом опасном участке, бригады внешней охраны непосредственно контактируют с дикарями, защищая плантации от разорения и возможного заражения. Посадки эти были для экспедиции дороже самого благородного металла, от урожая зависело всё. Это и пища для этурлогов, это и сырьё для возобновления топлива. Нефти до сих пор не нашли, а из злаков за один сезон удавалось едва один баллон получить, а для полёта к дому требовалось как минимум тысячу. И ещё двигатели постоянно работали в холостом режиме, заглушить их нельзя, поскольку для запуска заново требовалась специальная установка, которой у них не было, как не было и материалов, чтобы её изготовить.
  

* * *

  
   Вартлан не стал дожидаться окончания совета, он для себя уже всё решил, сюда он приходил только ради того, чтобы поставить в известность учёных. Эти этурлоги, считающие себя самыми умными, только и умеют, что бесконечно переливать из пустого в порожнее, высказывая бредовые идеи и доказывая друг другу, что это и есть абсолютная истина, а вот предпринять что-то реальное у них ума не хватает.
   Экипаж ещё с утра был предупреждён и находился на своих местах, согласно штатному расписанию полёта, две бригады внешней охраны во главе с верными лейтенантами окружили плотным кольцом шахту лифта, единственную нить, связывающую корабль с внешним миром. Третья, недавно сформированная, бригада очень удачно лишилась своего командира, которого никогда и не видела, а без командования это просто кучка неорганизованных этурлогов, пусть и вооружённых. Вартлан не собирался бросать на произвол судьбы своих соплеменников, пусть эта бригада и охраняет покой учёных, а у него есть более важное дело. Потом его ещё на руках носить будут, когда он закончит.
   Дисциплина среди экипажа всегда была на высоте, каждый капитан поддерживал её, не просто, как традицию, а как самую наиважнейшую составляющую успеха любого полёта. Его команды выполнялись чётко и беспрекословно.
  -- Техникам отсоединить питающие кабели, - произнёс Вартлан в микрофон, едва занял свой пост, - внешней охране подняться на борт. Готовность номер один всем службам. Задраить люки. Двигательный отсек, доложить о готовности к пуску.
   Запустить такую махину и вывести двигатели на полётный режим за минуту не получится, чтобы четыре силовые установки синхронизировались и сформировали гравитационную петлю требовалось больше десяти часов. Помешать ему или отговорить от задуманного никто уже не сможет. План зрел в его голове много лет, не хватало только одного -- источника сырья для выработки топлива, а теперь служба архео преподнесла ему шикарный подарок.
   С родной планеты их никто не выгонял, не случалось никаких катастроф, просто этурлоги отправили две экспедиции на поиски братьев по разуму. Корабль был в пути более трёхсот лет, останавливаясь в заранее намеченных точках, но нигде не обнаружили даже пригодной для дыхания атмосферы, эта планета числилась почти в конце списка. За время полёта сменилось девять поколений капитанов, а потом ещё пять, уже на этой захолустной планете. А вот с родной планеты ответа так и не дождались, да и нынешних обитателей с Этуром связывала только история цивилизации, нынешнее поколение родилось уже здесь от матерей, тоже рождённых в станциях. Первый Капитан Науки, едва командование перешло к нему после посадки, совершил грубейшую ошибку, обрекая потомков остаться на этой планете навсегда. Он отменил контроль рождаемости, обязательный во время полёта. Максимум, сколько мог взять на борт корабль, это тридцать пять тысяч этурлогов, а через двести лет нахождения на поверхности их стало уже почти сто пятьдесят. Даже, если удастся улететь отсюда, то далеко не всем, а значит, нужно во что бы то ни стало осваивать планету, а это досадное недоразумение в виде нецивилизованных варваров просто устранить. Потомки поймут.
   Ватрлан эту часть плана уже начал осуществлять, хотя врачи, служба био, категорически запрещала убивать дикарей и в этом Первый Капитан Науки полностью их поддерживала. Но командир экипажа всё равно делал своё дело, мотивируя необходимостью оградить плантации от проникновения потенциальных носителей смертельного вируса. Против этого никто не возражал, поскольку противоядие или вакцину найти не могли, хотя бросили на это почти все свои силы. Под этим прикрытием он уничтожал и обнаруженные бункеры, опасаясь, что рано или поздно дикари смогут получить в свои руки мощное оружие. Уничтожить всех коренных жителей планеты без большого запаса топлива было нереально, по самым скромным подсчётам их было не менее десяти миллионов, при этом жили они обособленно, их небольшие стойбища разбросаны по всей земле. Но с проблемой вполне могут справиться корабельные фазовые ракеты, хотя и назначение у них далеко не боевое, как только топливные отсеки будут заполнены хотя бы наполовину.
  
  -- Что он делает? - в один голос загалдели члены научного совета, - это же нелогично!
  -- Я знаю не больше вашего, - Первый Капитан Науки единственная сохранила хладнокровие, - сегодня Вартлан был необычайно дерзок, что не типично для этурлогов в целом, а для капитана корабля просто недопустимо, но остановить его мы уже не в состоянии. Я, конечно же, вызову его по коммуникатору, но не думаю, что это будет результативный разговор.
   Она оказалась права, Вартлан просто не отвечал.
  

* * *

   Когда нужно, особенно в экстремальных ситуациях, учёные, несмотря на свою любовь к дискуссиям, умели работать быстро и чётко. Уже через час после внезапного бунта экипажа и отлёта корабля к Первому Капитану Науки начали поступать сводки и отчёты о ситуации на центральной станции, не самые радужные.
   Запас топлива для энергостанции всего на один месяц, сырья для производства пищи и топлива -- на три, ровно до следующего урожая. Придётся вводить режим жёсткой экономии. Автоматические комбайны есть на станции, но их энергоблоки могли заряжаться только от корабля, сейчас это невозможно, а без дозарядки роботы проработают всего по тридцать шесть часов. Как сделать зарядное устройство, было прекрасно известно, вот только всё технологическое оборудование Вартлан увёз с собой, в распоряжении оставшихся этурлогов только простейший ручной инструмент. В качестве замены аккумуляторов могли бы подойти обоймы от ручных лучемётов, но тогда станция станет беззащитной, чего нельзя допустить, безопасность - в первую очередь.
   Только центральная станция была такой беспомощной, изначально все основные функции здесь осуществлял космический корабль, это южная и восточная строились относительно самостоятельными, хотя общим недостатком всех трёх являлось отсутствие собственного транспорта. Планетолёты базировались только на звездолёте, теперь им оставалась только радиосвязь между собой и надежда, что Первый Капитан Экипажа сжалится над поселенцами и выделит им хотя бы зарядное устройство или мобильную мастерскую. Но надеждам не суждено было сбыться, Вартлан отказал, посоветовав быть экономнее в расходах и следить за рождаемостью.
   После всех этих разговоров Первый Капитан Науки всё больше склонялась к мысли, что капитан болен, возможно даже, поражён неизлечимым вирусом, хотя главный врач-вирусолог службы био клялась, что анализы у него отрицательные, все этурлоги даже с подозрением моментально госпитализировались в инфекционном блоке. Но другого объяснения его странному поведению никто не мог дать.
   Вот и недавно вдруг воскресшая лейтенант Надинария проходит обследование. Наверно, стоило с ней поговорить, хотя она уже всё написала, но как-то фантастически выглядит её отчёт: прожить год среди дикарей в антисанитарных условиях, заразиться смертельным вирусом и не сойти с ума.
  -- Почему меня здесь держат? - Надинария говорила довольно резко.
  -- Ты являешься носителем опасного заболевания, ты и раньше слышала о нём, но в последнее время случаи заражения участились, причём с весьма плачевными последствиями, - объяснила ей старшая по должности, - я внимательно изучила твой отчёт, но сразу же возникла масса вопросов, расскажи всё, с самого начала.
  -- На планетолёте был взрыв. Изнутри. Я выжила только потому, что принимала релаксационную ванну, вместе с ней и вылетела наружу. Потом меня нашли дикари. Больше нечего рассказывать.
   Как на корабле мог произойти взрыв? Для этого нужно было пронести на борт взрывчатое вещество, предварительно изготовив его в лаборатории. В версию причастности аборигенов никто не верил, у варваров просто не может быть такого оружия. Хотя это в их стиле. Исследования архео показали, что в период расцвета их цивилизации они практиковали убийство себе подобных, как и любые хищные животные, таковы инстинкты тех, кто пожирает себе подобных, среди этурлогов такое невозможно. Но это никак не объясняет гибель тридцати пассажиров и членов экипажа.
  -- Но почему они тебя не убили и не съели? - скорее у себя, чем у лейтенанта, спросила Первый Капитан Науки.
  -- Я могу сказать только то, что себе подобных они не едят, каннибализма у них нет. И они достаточно гуманны, даже несмотря на то, что мы их убиваем.
  -- Это была вынужденная мера. Носителем заболевания являются именно они и их животные, нельзя допустить, чтобы они слишком приблизились к посадкам, могли заразить посевы.
  -- Что, все? Я как раз обратное видела, довелось, когда у них выживала. Плантации садим мы сами, рядом с их стойбищами, а потом уничтожаем. Их.
  -- Такое было только однажды, ещё до твоей пропажи.
  -- Я видела два сожжённых лучемётами посёлка. И эмблемы на спинах были внешней охраны. Случилось это меньше года назад. А попытка убийства меня? Уже не считается?
  -- Вот это как раз меня и интересует. Ты всё подробно описала, я тебе верю. Но ты же знаешь, что этурлоги никогда не использовали оружие против соотечественников, такого наша история не знает. До тех пор, пока мы не совершили посадку на этой планете.
  

* * *

  
   Надинарии всё это не нравилось. Начиная с того самого момента, когда она увидела взлетающий корабль. Это было неправильно. Этурлоги так не поступают, идею единства и неделимости нации они впитывали вместе с молоком матери.
   Большой исследовательский звездолёт тяжело, но плавно поднялся над станцией и едва касаясь нижней кромки облаков с надсадным гудением устремился на север, оставляя мечущихся этурлогов, которые, похоже, тоже ничего не понимали. Даже её приближение к стене, ограждающей поселение, не было замечено. Ладно, охрана могла и отвлечься, но камеры должны были предупредить о нарушении охраняемого периметра. Предупреждение сработало, сирены взвыли через положенный промежуток времени, но вооружённые охранники оставили свои посты и забыли возложенные на них обязанности, обратив всё внимание в небо.
   О Надинарии вспомнили лишь спустя час, когда волнение немного улеглось, и тут же препроводили в изолятор. Она не сопротивлялась, порядок её был известен, тем более, что отсутствовала она почти целый год. Странным показалось и то, что почти никто открыто не высказывал удивления по этому поводу, будто она лишь недавно отправилась на разведку и вот, успешно вернулась.
   Пребывание в медицинском блоке быстро ей наскучило, а вскоре и вовсе всё стало раздражать. Раньше она за собой такого не замечала. А может быть это уже и есть первые симптомы страшной болезни, о которых говорила биолог? Да, в её крови нашли тот самый вирус, правда, он не размножался, только присутствовал. Если она и заразилась, то достаточно давно. Почему же тогда не сошла с ума?
   За стенкой, в соседнем изоляторе, содержался геолог из службы архео, его три месяца назад укусила какая-то тварь, он заразился и теперь мало чем напоминал разумного этурлога. Через стеклянную перегородку, разделявшую их, Надинария могла наблюдать за несчастным. Вёл он себя, как дикий зверь: рвал на себе одежду, вместо слов нечленораздельно рычал, демонстрируя зубы, изо рта при этом клочьями лезла пена, разучился даже пользоваться столовыми приборами, а когда засыпал, то забивался в дальний угол под кровать и сворачивался клубком. Входить к нему без защитных средств никто не решался, а уборку делали только после того, как принудительно усыпляли бедолагу. Уж лучше смерть, чем такое существование. Лейтенант ужаснулась собственным мыслям. Нельзя желать смерти разумному, что бы с ним не случилось. Неужели и она вскоре превратится вот в такое существо?
   И ещё этот внезапный бунт экипажа. Тоже напоминает помутнение рассудка, возможно, Первый Капитан Науки права и командир корабля болен, но он же не свихнулся, как этот несчастный геолог.
   И тут её разум молнией пронзила мысль: это же болезнь аборигенов, а они, хотя и случается, заболевают, но далеко не все сходят с ума и умирают. Значит, им известно средство, которое уже давно и безуспешно пытаются найти био. Возможно, оно присутствует в какой-то местной пище, поэтому она и не свихнулась до сих пор, ведь весь год она питалась так же, как и дикари.
   Надинария вызвала врача по внутренней связи и залпом выдала ей все свои наблюдения и выводы, скрыв только неприятную тягу к агрессии.
  -- Ты сделала верные выводы, но ты не специалист в области био, не всё тебе известно. Впервые с этой напастью наши предки столкнулись, едва высадившись. С тех пор и идут безуспешные поиски вакцины. Да, дикари как-то справляются с этим, но у них нет иммунитета. Стоит ввести любому из них штамм и его ждёт такая же участь, это подтверждают результаты многократных опытов. Животные местные реагируют точно так же. Поэтому мы и ограждаем наши посадки и сократили до минимума любые контакты с аборигенами. Только благодаря этим мероприятиям нам удалось почти избавиться от угрозы.
  -- А как же этот случай? - Надинария кивнула в сторону соседнего изолятора.
  -- К сожалению, медицина здесь бессильна. Ещё хуже дела обстоят на восточной и южной станциях. Нам остаётся только защищаться от распространения заразы, особенно сейчас, когда мы остались без прикрытия и поддержки экипажа звездолёта.
  -- Сколько вы намерены держать меня взаперти?
  -- Долго, если не произойдёт чуда и вирус не покинет твоё тело. Пойми, мы не вправе рисковать. Как лейтенант внешней охраны ты должна принять это и исполнять.
  -- Бывший лейтенант. Я уже год, как списана со счетов, это я слышала ещё будучи там, среди людей, и слышала от моего коллеги из экипажа.
  -- Это больше всего и удручает.
   Этот пустой разговор ещё больше убедил Надинарию в том, что отсюда нужно выбираться. Как и куда, это не важно, только надо составить план. Собственная агрессивность и невесть откуда взявшееся бунтарство больше девушку не волновали, пришла пора действовать.
  
  
   Пилигрим.
  
   Павел отправил подружку, к которой уже успел привязаться, к соплеменникам. Ему было немного грустно, но парень прекрасно понимал, что их народы слишком разные.
   Увидев взлетающее исполинское блюдо с ногами, он даже не удивился, летающий дом оказался именно таким, как его описывала Надежда. Просто описал это событие в своей книге, хотя в последнее время приходилось экономить листы, новых взять было негде, а сварить новую бумагу он сможет ещё очень не скоро, в таком деле помощники нужны, а он пока один на всей базе, зато главным инженером может называться по праву. Парень постоял немного, провожая её глазами, а потом развернул лося и двинулся в обратный путь, отныне их дороги разошлись навсегда. Теперь ему предстояла кропотливая работа по обустройству собственной базы, внутри которой он ещё не был, но надеялся, что будет там всего больше и лучше, чем было на сожжённой этурлогами.
   Дорога должна быть лёгкой, лето приближалось к своей вершине, лес радовал изобилием ягод, в низинах изредка встречались даже грибы, вот только дичи вокруг на десяток горизонтов не встретилось, ему пришлось тратить запасы, прихваченные с собой. Чем дальше он уходил от логова быков, тем оживлённее становилась вокруг жизнь. Сначала появились птицы, а вскоре в густой траве мелькнул какой-то мелкий зверёк. Охотиться Павел не стал, на пару дней у него ещё оставался запас солонины, которую вполне можно сдобрить свежими грибами. При нормальной скорости два с половиной десятка горизонтов вполне его скакун мог преодолеть за три дня, даже учитывая, что следом идут коровы с подросшими за зиму телятами. Вот только уже на первый день обратного пути годовалый лосёнок повредил заднюю ногу и теперь сильно хромал, замедляя скорость всего стада. Вдобавок к вечеру хромое животное свалилось в овраг и сломало вторую ногу. Теперь придётся забить, другого выхода нет.
   Паша спустился вниз, выполнил свою миссию, освежевал, благо остальные лоси этого не видели, а затем соорудил из жердей и лыка подъёмник. Он приладил тушу и собрался подниматься наверх, когда вдруг ноша сама по себе пошла вверх. Парень поднял голову и увидел троих мужиков, которые споро поднимали груз наверх.
  -- Не боись, - прокричал один из них, - нам чужого не надо, а за подмогу, глядишь, и угостишь путников.
   Парень вылез из оврага, а на месте его стоянки уже разгорался костёр и выросла солидная куча хвороста.
  -- Пилигрим последним куском поделится, - процитировал он любимое правило, - да и ему тогда отказа не будет.
  -- Да ты бродячий пёс, - сказал старший из гостей, - давненько вашего брата у нас не видно. Куда и откуда путь держишь?
   Путников было пятеро, по виду -- охотники, пришли пешком, но осёдланному лосю не удивились, по крайней мере, не показывали этого. Вот только амуниция у них несколько необычная. Кроме луков и копий, у каждого на поясе в ножнах висел длинный нож, больше двух локтей, а у старшего за спиной ещё какое-то странное устройство с коротким толстым луком или чем-то похожим. Старший приказал двоим парням помоложе заняться едой, а сам жестом пригласил Пашу садиться рядом, явно ожидая рассказа.
  -- Кузницы моей больше нет, прошлой осенью сожгли её этурлоги.
  -- Кто сжёг?
  -- Быки. Они себя этурлогами называют, как мы людьми кличемся. Я вот от них иду как раз. Год назад мы девку ихнюю нашли, выходили и отвёз я её обратно.
  -- А они за это тебе кузницу пожгли и уйму народу загубили. Не стоило тебе спасать, не нашего они племени. У нас три посёлка просто так, ради баловства извели огнём своим адским.
  -- И у нас два, при нас почти, эта всё видела и не понимала, откуда ненависть такая к человечеству.
  -- Ладно. Скажи-ка лучше, что ты там видел.
  -- Ничего особенного. Стена вокруг деревни, этурлогов там тьма-тьмущая. Да, их летучий корабль, который самый главный, вдруг взял, да и улетел.
  -- Что, совсем? Неужто нас бог услышал!
  -- Нет. Куда-то на север двинулся, а своих тут оставил.
  -- Тьфу на них, - выругался старший, - житья не стало. Ты, торговец, вот что у своих умных мастеров смекни: оружие нам надобно, побольше. Примерно такое, как у меня. Надоело нам их терпеть, прогоним супостатов, пусть на небеса к себе в преисподнюю возвращаются.
   Павел рассмотрел и зарисовал вооружение. Меч и самострел, как бородач назвал эти предметы. Раньше пилигриму доводилось такое видеть, но только на рисунках, в руках он держал впервые.
  -- А чего же у своих кузнецов не обменяете?
  -- Нет никаких своих. Тут, в пятнадцати горизонтах к югу, наши посёлки начинаются. Десятка два, а то и больше. А бродячие псы заходят редко, говорят, что издалека, с юга идут.
  -- Не знаю, не знаю, - покачал головой Павел, рассматривая короткую железную стрелу, - как сделать знаю, только рук не хватает. Вот если найдётся у вас с десяток толковых ребят, тогда и разговор можно бы составить.
  -- А где тебя искать-то? Такие, как ты будто перекати-поле, дома нет, когда не загляни, да и где дом ни почём не скажете.
  -- Место у меня тайное, как и подобает. Я тебе вот что скажу: как осень наступит приходи к водопаду, что в холмах в десяти горизонтах к юго-западу от этого места. Там и встретимся.
   Они проговорили до поздней ночи. Делились историями жизни, жаловались друг другу на бесчинства захватчиков. Павел рассказал, что узнал об этурлогах от Надинарии, а старший подробно описал планы мести, которые возмущённые люди уже не первый год вынашивали. Оказывается, им даже удалось двоих быков убить, правда сами при этом восьмерых потеряли, но зато больше враги не появлялись, даже мстить не стали. Значит, победить их можно. По крайней мере так считали люди, однажды победившие врага, а о его мощи они и слышать не хотели, Земля принадлежит человеку, а не пришельцам из преисподней. И всё тут!
   Удивительно, что этурлоги оставили людей в покое после убийства соплеменников, в других случаях сжигали и за меньшее. Видимо, у них тоже всё не так просто, возможно, девушка говорила правду, они не хотят войны, по крайней мере часть. Люди тоже бывают разные, Павел и сам не так давно мечтал об уничтожении всех врагов, а сейчас о многом изменил своё мнение, хотя сначала нужно тщательнее присмотреться к пришельцам и лучше их понять. А этого бородатого он прекрасно понимал, только вот хватит ли у людей сил, чтобы противостоять огненному оружию...
  

* * *

  
   Рутина обустройства нового места обитания заняла у пилигрима целый год. Внутрь он входил очень осторожно с факелом в руках. Ядовитый газ ничем не пахнет, но дышать им нельзя. Он легче воздуха, как написано в книгах и чтобы удалить его, достаточно проветрить помещение. Газ назывался аргон, благодаря ему древние надёжно защитили свои артефакты от тлетворного влияния веков, все предметы выглядели новыми, будто сделаны лишь вчера.
   Павел пролез в узкий тоннель, который входил в систему вентиляции и, выставив впереди себя зажжённый факел, углубился в лабиринт. База оказалась огромной, многочисленные залы заполнены странными и непонятными изделиями древних мастеров. Эти мёртвые железные монстры пугали и устрашали одним своим видом, а отблески пламени, отражавшиеся от блестящих поверхностей, в полной темноте придавали им и вовсе мистический облик.
   Парень закрепил факел и принялся налаживать систему освещения, которую придумали задолго до его рождения: с помощью зеркал и просто полированных металлических пластин через вентиляционные шахты дневной свет проецировался внутрь. Полностью темноту подземелья это не рассеивало, но вполне позволяло видеть в полумраке, а вместе с горящим огнём получалось довольно светло. Но всё равно одинокому человеку в таком месте было тоскливо и неуютно.
   Изредка навещали его приют новые знакомые, встречался он с ними на песчаном пляже недалеко от убежища, но внутрь не пускал, так гласили правила безопасности. Сподвижников найти тоже не получалось, простые крестьяне не были готовы к восприятию техники древних, да и просто не хотели менять привычный уклад жизни, их больше интересовали виды на урожай и приплод скотины.
   Долгие месяцы пилигрим искал главную комнату, именно там должны находиться планы базы и описание того, как её сделать жилой и работоспособной. Только после этого будет возможность запустить кузницу, которая всегда называлась "аварийной мастерской". Ему нужны были тексты предков, его знаний не хватало для понимания всего, что он обнаружил, он всего-то был пилигримом, путешественником-исследователем земель, из наук он освоил только основы, чтобы можно было понять, что написано в книгах и разобраться в картах и чертежах, не самых сложных.
   Парень насчитал десять уровней, начиная с самого глубокого, прежде, чем он почти случайно наткнулся на хорошо замаскированное помещение. Вход в него был сделан так, что невозможно его отличить от обычной стены, Павел прошёл бы мимо, дальше по длинному коридору, но узкая ровная щель справа привлекла его внимание. С помощью топора он расширил проход и сразу же узнал то, что называлось "командным пунктом".
   Факел не погас, значит, тут можно дышать, яд уже выветрился. Комната была заполнена узкими длинными столами со множеством круглых и прямоугольных выступов. Трогать здесь что-нибудь было опасно, поэтому Павел осторожно ходил и искал книги и планы. Ничего нет. Вдруг на одной из стен пламя выхватило мозаику. Пилигрим приблизил свет к рисунку. Это карта базы! Да такая огромная, что факел не может даже часть её показать. Связка запасных пришлась как раз, двенадцать коптящих огненных пятен осветили стену. Схемы и планы были основой знаний пилигримов, разбирался в них парень виртуозно. Масштабы поразили его. За долгие месяцы блужданий он, оказывается, едва ли пятую часть территории прошёл! Ладно, восхищаться будем потом, а сейчас надо отыскать подходящий аварийный блок, их тут наверняка много.
   Через пару часов Павел добрался до нужного помещения. Всё здесь было почти так же, как и на его первой базе, кроме масштабов. Склады тянулись на сотни метров, станки стояли ровными рядами, ожидая хозяина, который заставит их работать, ручной инструмент, будто вчера выкованный умелыми руками мастера, тоже ждал своего часа. Чем-то из всего этого технического изобилия пилигрим даже умел пользоваться и знал, как оживить это место, хотя одному это сделать невероятно трудно, тем более без подсказки мудрого наставника, главного инженера.
   Много часов парень просидел возле жарко пылающего костра, читая книги, найденные в мастерской. Рисковать он не хотел, что-то трогать без понимания очень опасно, он помнил рассказ старика-механика о том, как один из учеников просто повернул рычаг и струёй пара заживо сварил троих. Однако, предтечи были очень мудрыми людьми, будто заранее предчувствовали, что далёкие потомки утратят силу знаний и им нужно всё объяснять с самого начала, с азов.
   В один прекрасный день Павел наконец-то решил, что он готов вдохнуть жизнь в это замороженное пространство, дать базе животворную силу, которую книги называли "электричеством". Что это такое, никто не знал, но учёные умело им пользовались: это и свет, и тепло, и движение станков, и жар горна. Это так кузница и оживёт.
   Всё пилигрим сделал в точности, как и прочитал в инструкции. Аварийный генератор затрещал и загрохотал, по мастерской разлился тусклый свет, который с каждой секундой становился ярче. Так же, как и на прежней базе, там тоже постоянно гудел вот такой же большой ящик, давая энергию. Но через пару минут по ногам парня прошла несильная, но хорошо ощутимая волна. Дрожал пол. Паша испугался, хотел было рвануть к выходу, но тряска прекратилась, свет мигнул пару раз и стал ровным и ярко-белым. А генератор смолк, хотя "электричество" продолжало исправно откуда-то поступать. База начинала жить собственной жизнью, которую далёкий потомок создателей не понимал.
  

* * *

  
   Все радости жизни на этом и закончились. Пилигрим всего несколько дней наслаждался тем, что сам вдохнул жизнь в творение древних. А дальше что?
   Судя по схеме в большом зале, ему удалось оживить лишь маленький кусочек большого "пирога", от силы одну десятую часть огромной базы. Павел уже через неделю начал пугаться пустого пространства, что окружало его. Ни души, ни движения, ни слова. Он мог включить станки и сотворить инструменты и нужные поселенцам изделия, пусть и не самого высокого качества, но и далеко не худшие, он всё-же знаком с приборами древних, пусть и был всего лишь пилигримом, бродячим псом. Что это ему даст? Не умереть с голоду, обменивая свои изделия на продукты в посёлках. И всё. Знаний не хватало, чтобы оживить базу по-настоящему, да и одиночке это не по силам.
   Паша лежал в своём углу на куче свежего сена и размышлял. Пару ночей он провёл в "казарме", где были рядами установлены пружинистые кровати, но пустота и тоска выгнали его оттуда. Что-то перехотелось парню быль главным инженером пустого пространства. Близких он в одночасье потерял, да и новых знакомых не приобрёл, эти парни из поселения не столь уж и рады были появлению незнакомца.
   Нужно как-то проявить себя, показать, что он здесь всерьёз и надолго, а заодно и найти учеников, а если повезёт, то и старших наставников, кому можно открыть тайну базы, даже в книгах Паша не встречал упоминания о постройках древних такого масштаба, только легенды изредка говорили о том.
   Парень обточил пару десятков наконечников и кое-как сковал свой первый топор, далеко не самого высокого качества. С этим богатством он и направился на поиски людей, сидеть в добровольном заточении уже никаких сил не было, да и наладить добычу продовольствия тоже не помешало бы.
   Отправился он пешком, лоси ещё не привыкли к новому месту, а тащить следом за вожаком всё стадо ему вовсе не хотелось. Далеко от нового дома он уходить не собирался, не больше пяти горизонтов запланировал для себя.
   Люди ушли на юг, значит, туда лежит и его путь. Погода благоприятствовала, груз не сильно тяготил, да и на базе его никто не ждёт. А заодно и о потребностях поселенцев узнать можно, в таких огромных складах можно отыскать всё, что угодно, главное, знать что конкретно ищешь, запасы древних на новой базе неисчерпаемы, ко крайней мере ему сейчас так казалось.
   Уже на следующий день среди густых зарослей неожиданно обнаружилось возделанное поле. По форме -- бычье, а по прочим признакам -- человеческое. Круглое, как пришельцы сеют, но ровные ряды колосьев идут прямо, а не по спирали от центра. Да и на взгляд видно, что сеяли вручную. Такого Павел ещё не встречал, интересно бы узнать у поселенцев, зачем они так делают, маскируют, что ли? Да и колосья бычьи: высокие, даже не созревшие зёрна крупнее привычных раза в три.
   Пилигрим сделал запись в своей книжке и отправился дальше по едва различимой в густой траве тропинке.
  

* * *

  
   Такой большой посёлок Павел видел впервые. Неужели они не боятся огня быков? Деревянный частокол отделял деревню от леса, дома начинались сразу за невысокой стеной из жердей. И их было много, никак не меньше пяти десятков добротных строений, крытых каким-то странным материалом, напоминающим рыбью чешую, а над каждой крышей возвышалась самая настоящая кирпичная труба. Богатый посёлок. Дома высокие, окна широкие, даже стеклом забраны аж в два слоя. Видимо, база где-то рядом, самим селянам стекло не выплавить, да и кирпича столько не обжечь. Срубы домов ровные, брёвна все как на подбор. Паша серьёзно задумался над качеством своей продукции, его топором такие дома не построишь.
   Едва пилигрим прошёл околицу, его остановил бородатый мужик, за плечами которого висело оружие древних:
  -- Чужак, стало быть. Иди до старосты, вон изба его с красным крыльцом, он тебя определит.
  -- Спасибо, - как можно спокойнее ответил Павел, таким, как он не пристало удивляться, по крайней мере, не при селянах.
   Староста беглым взглядом пробежался по товарам и скривился:
  -- Кузнецу на лопаты да грабли отдашь, может, чего и выторгуешь, такого добра у нас полно, да и сами лучше делать можем. А ты, стало быть, тот самый бродячий пёс, что стадо лосей держит?
   Пилигрим согласно кивнул, видимо, те мужики из местных были, рассказали.
  -- Это хорошо, - староста предложил сесть за накрытый стол, - я тебе товары покажу, что нам требуются, а ты уж там пошукай на своей базе, тогда, глядишь, и сторгуемся. А то и вовсе к нам перебирайтесь жить. Много вас там, инженеров-то?
  -- Да нет, один я. Сам себе хозяин.
  -- Худо это, негоже человеку одному жить. Тайну свою храни, не стану выведывать, а насчёт переезда подумай. Всего у нас вдоволь, не бедствуем. Вот лосей мало, тут ты бы и сгодился со своим стадом, бездельников, сам знаешь, селяне не любят.
   Да, жили тут не впроголодь. Это Павел уже понял по богато накрытому столу: мясо, хлеб, овощи, свежая зелень. Даже оружие древних носили, причём, видимо, не просто так, умели им пользоваться.
  -- А этурлоги вас не притесняют?
  -- Кто? - не понял староста.
  -- Быки. Там, где я раньше жил, даже печки в домах осторожно ставили и не селились так, враг мог убить всех.
  -- Да тьфу на них, надоело бояться! Ты ещё ничего не видал у нас. И кузня своя, и лесопилка на пару и мельница. А быков у нас есть чем встретить, предки наши не дураки были, защищаться умели.
  -- Это я понял, - пилигрим задал давно интересовавший его вопрос, - а оружие-то откуда у вас? Поняли, как им пользоваться?
  -- Да ведомо, откуда, с базы. Не только поняли, но и охотимся. Вот, только патронов маловато, экономить приходится.
  -- Чего?
  -- Я тебе покажу, а ты поищи. Эти маленькие штучки ценнее топоров да стрел. Зверя или врага какого могут за пол-горизонта убить, хоть и выглядят смешно: в горсти десяток поместится. Огонь бычий видал? Ружья наши дальше бьют, да и надёжнее, быстрее стреляют. Было дело, разок прилетели они, так двоих мы убили, больше не суются.
  -- Поищу, если буду точно знать. А на той базе разве нет их?
  -- Нет никакой базы. Мы ушли оттуда, когда энергия кончилась. Я механиком там был. А почему ушли? Своим умом жить надо, а не прошлым. Старое забывать тоже негоже, но и самим думать требуется. Вот так, парень. Пилигримы у нас тоже есть, но живут в селе. Кстати, это не один посёлок, мы объединяемся, в округе десяток таких.
  -- А зерно этурлогов давно выращиваете?
  -- Давно, - отмахнулся староста, - только пустышка это. Брюхо-то им набить немудрено, а вот пользы никакой. Витаминов там нет наших. Сытно, но пусто. Понял?
   Заночевал Павел у кузнеца, с которым долго безуспешно торговался из-за крупы. Его изделия едва-едва потянули за сырьё, но небольшой мешочек гречки удалось сторговать, пообещав принести ещё железа. А вот самое главное для себя ему досталось просто так -- два котёнка, котик и кошечка. Без этих животных сложно сохранить склады от нашествия вездесущих грызунов.
   Возвращался пилигрим, прижимая к груди два тёплых пушистых комочка, всё же живые души рядом будут. Над предложением старосты он задумался, без людей прожить сложно, но вот так взять и поменять привычный образ жизни довольно не просто, да и стоило сначала присмотреться к селянам. Странно, что староста запросто предложил переехать, да ещё и с усмешкой в голосе позволил забрать себе хоть весь урожай с того круглого поля. А ведь недавно Паша записывал в свою книжку достижение маленького мальчика из другого села, который ухитрился раздобыть семена... Да ещё и это оружие, что убивает далеко и надёжно. Пилигрим знал о нём, но никто на его памяти не представлял, как таким пользоваться, а здесь будто что-то само-собой разумеющееся. Для начала стоило всё это осмыслить, принимать решение сгоряча не следовало, как тому учил кодекс пилигримов.
   Парень ничего не рассказал о своей новой базе, скрыл её грандиозные масштабы. Патронов он, конечно, наберёт, склады с оружием понятно где искать. Вот только цена непривычная: за меру пятнадцать мер зерна или муки. Это много, даже слишком как-то... И ещё жители, селяне: столько улыбчивых людей Павел за всю свою жизнь не встречал, хотя бывал, как он сам считал, во многих поселениях. Опять же, одежда. Яркая, чистая, новая, даже у детей малых. Богатое село, даже как-то сомнительно, что без вмешательства там обошлось. Не приложили ли руку к этому этурлоги? Эти могут, если верить Надежде. А если своим наблюдениям, то скорее наоборот.
  
   Наблюдатель.
  
   Самым важным для любого пилигрима было умение пользоваться приборами, наблюдать и всё важное фиксировать. С первыми двумя задачами Павел справлялся легко и непринуждённо, а вот для записей требовалась бумага. Вываривать целлюлозу он научился давно, но в одиночку этот процесс отнимал много времени, а помощников у парне не было. Почти месяц он потратил, чтобы изготовить несколько толстых тетрадей с жёлтыми и грубыми страницами. Непонятно было, для кого теперь вести записи, но отказываться от своих обязанностей не собирался.
   Жизнь немного разнообразили котята, которые устраивали гонки и игры, сваливая всё на своём пути. Пока они ещё слишком малы, чтобы приносить пользу, но гнетущая тишина бункера отступила, ощущалось присутствие живых созданий.
   Патроны, о которых просил его староста, нашлись в положенном месте, проверка штангенциркулем подтвердила, что это те самые, о чём говорила и маркировка на упаковках. Исправны они или нет Павел проверить не мог, оружием пользоваться он не умел. Пусть пилигрим и не одобрял поселенцев в том, что они используют столь опасное наследие древних, но пополнить запасы продовольствия было необходимо, сейчас это был единственный товар, который можно было предложить для обмена. Да ещё пару лосих с лосятами-первогодками, самому ему столько животных не надо, хотя и забот с ними немного, корм сами для себя добывают.
   Время сбора урожая приближалось, Паша решил сначала навестить город этурлогов, чтобы было что рассказать селянам, а заодно и присмотреться повнимательнее. Хотелось, конечно же, увидеть и девушку, но это не реально, соваться туда, в город быков, человеку нельзя, убьют сразу. Впрочем, наблюдать никто ему не запретит, а на своей новой базе он обнаружил очень много полезных вещей, среди которых оказался и очень сильный бинокль с выдавленной на боку надписью: "министерство обороны Российской Федерации". Пользоваться таким приспособлением пилигримы умели, но столь мощного Павел никогда не видел.
   На этот раз парень решил приблизиться к инопланетянам с другой стороны, обойдя по широкой дуге их поселение.
   Лес неожиданно кончился. Будто кто-то гигантским циркулем очертил круг в половину горизонта и уничтожил внутри всё живое. По другую сторону границы ничего не росло, даже трава, ветер донёс запах перегноя и вонь разлагающейся плоти. Пересечь невидимую черту он не решился, только сделал пометку в своей книге об этом странном месте. По размеру и форме оно напоминало поля этурлогов, но здесь посадок не было, пусто и тоскливо, пахло смертью и запустением.
   Обойдя неприятное место, Павел неожиданно столкнулся со следами присутствия людей, оказывается, он тут был не один. Ещё тёплые угли костра подсказали, что недавно это место покинули его соотечественники, часа два назад, не более. По едва заметным признакам пилигрим определил, куда они направились, и решил последовать за ними. Их было трое, судя по следам, да и шли они к городу пришельцев. Интересно, кто это и откуда.
  

* * *

  
  -- Тихо тут будь, - неожиданно раздался голос из зарослей ежевики, - не топчись, как лось. Лезь сюда.
  -- Ох, - выдохнул Павел от неожиданности, но быстро взял себя в руки.
   Троицу бородатых мужиков он узнал, доводилось уже встречаться. Только теперь они держали в руках оружие древних.
  -- Что, бродячий пёс, не сидится в норе своей? Хролом меня кличут, - прошептал старший, - а это Иван и Спёпа.
  -- А что.., - раскрыл было рот пилигрим, но мужик его прервал:
  -- То же, что и ты. Смотрим на них, понять пытаемся. Не иначе, затевают что-то. Неважно видать отсюда, но ближе нельзя, людей они учуять могут. Сейчас за перегноем добежим, можно и поближе подобраться, маскировка называется. Они сквозь вонь ничего не увидят, по запаху, видать, находят нас, да и мы не лыком шиты. Жалко, внутрь не пробраться.
   Вымазавшись с ног до головы вонючей субстанцией, разведчики подобрались ближе и залегли на границе выжженной территории. Отсюда невозможно было рассмотреть в деталях, что происходит в городе, но у Павла был армейский бинокль, которым он и воспользовался.
   А вот у этурлогов происходило что-то странное. Одетые в одинаковую форму "быки", бегали между домами и беспорядочно палили, вытаскивая на улицу после удачного выстрела трофеи. Кошки, собаки, изредка встречались и крысы.
  -- Что они творят?
  -- Умереть мечтают, - Хрол долго смотрел в окуляры и сделал свои выводы, - это хорошо. Учитель наш, из посёлка, говорил как-то, что не нужно убивать врага, надо просто подождать. Так древние считали. Я тогда посмеялся, а зря. Вот пример тебе. Грызуны их доведут. Теперь не надо им мешать, вот и всё.
   Пилигрим сам когда-то мечтал о том, чтобы убить всех быков, хотя это и противоречило тем проповедям, которые сам же он и читал в деревнях. Но сказки, это одно, а жизнь -- другое, у неё свои законы.
   Ночью Павел слушал новости, которые принесли беженцы с юга в посёлок.
  -- Никто толком ничего не понял, они жили на берегу большой воды, рыбу ловили. А потом что-то прилетело. Выжившие были в лодках, далеко от деревни, просто увидели, что что-то прилетело, а когда вернулись, нашли всех мёртвыми. Не было огня, шума, ничего. Просто умерли все. И похоронить даже не успели, разлагаться начали тела, запасы еды тоже испортились, скот домашний погиб. Испугались они и дали дёру. Быки, больше некому. Десятка три селян выжило, а до нас меньше половины добрались .Вот так, - Хорл тяжело вздохнул и поворошил угли.
  -- Я такого ещё не слышал, - пилигрим записывал рассказ.
  -- Никто не слышал...
  -- Правда, говорят, что они книгами торговали открыто. Грамотные были, как и у нас. Только, видать, быки про то прознали, вот и покарали.
  -- А этурлоги говорят, что они не убивают, - задумчиво произнёс Павел, вспомнив свои разговоры с Надеждой, - никого.
  -- Ты так сказал сейчас, будто сам с ними жил.
  -- Да, было дело. Девку ихнюю мы спасли с Борином, старшим моим, наставником. Только умер он, спасая её.
  -- От своих что ли спасал-то? А ты говоришь, не убивают.
   Пилигрим молчал, не зная что ответить. Надинария вела себя мирно, не пытаясь отомстить обидчикам, даже мысли такой не допускала, а тут... Охотятся на кошек и собак. Но они же травоядные, мясо им не нужно, да и нормальный человек не станет есть братьев своих меньших, таких домашних и ласковых защитников. Что-то тут не так.
  -- Странные ты слова говоришь, бродячий пёс, - Хрол выслушал историю и покачал головой, не доверяя словам собеседника, - ладно, в историю с этой бабой я ещё поверю, но чтобы быки нас спасти пытались, тут врёт она. Сам же говоришь, что базу сожгли и людей убили. Да и между собой воюют, как древние, когда Смерть не пришла ещё.
  -- Да вот и сам теперь думаю, - Павла внезапно осенила догадка, - а если у них борьба за власть? Летучий корабль-то улетел, я сам видел.
  -- Ай, бесполезный разговор мы затеяли, - отмахнулся старший, - ничего нам не известно, чужая душа -- потёмки, а уж тем более бычья. Нам, людям, хорошо станет только когда все они помрут, Земля наша, нечего им тут делать. Эх, были бы патроны, я бы их всех тут положил...
  -- А зачем тогда оружие вам?
  -- Как зачем? Обороняться. У нас патронов по четыре на брата, больше нету, будь больше, мы бы тут им устроили.
  -- Это не проблема, я принесу, нашёл уже. Только надо ли вот так?
  -- Молод ты ещё, - отрезал Хрол, - поживи с моё, многое понимать начнёшь.
  

* * *

  
   Они расстались недалеко от новой базы Павла, пообещав встретится в селе в ближайшее время. Грусть вновь нахлынула на парня, после общения с людьми ему вновь предстояло остаться в полном одиночестве, если не считать двух мохнатых комочков, что носились по комнатам.
   От грустных мыслей его отвлекла уже знакомая картина, хотя по дороге туда он такого не встречал. Опять круглое гнилое пространство. Два дня назад его точно тут не было. Пилигрим осторожно обошёл вокруг, внимательнее присматриваясь. Хрол с друзьями брали для маскировки перегной именно в таком месте, значит, это безопасно, но в чём причина? Это могли сотворить только этурлоги.
   Паша потёр между пальцами кусочек земли: пахло свежим перегноем, но для этого год нужен, да и дожди и тепло. На краю поля он заметил тушки двух кроликов: всё, как говорили беженцы, никаких следов, просто умерли. Зачем? Что им нужно? Ради чего портить землю и убивать животных? Они же их не едят.., хотя, такое мясо даже в голодное время человек вряд ли бы рискнул попробовать, жизнь дороже, можно и проще способ самоубийства найти.
   Вопросы копились, переплетались и множились, а ответов найти негде. Эх, знать бы заранее, спросил бы у Нади, да теперь её уж и не найти.
   Скалы возле базы встретили привычной пустотой, только котята резвились. Интересно, а как они выбрались наружу? Ну, и пара "подарков" покоилась возле секретного входа, трупики мышей. Кошки зря свою еду не едят, они помогают, врагов человека чуют.
   Пилигрим выложил перед зверушками недавно подстреленного кролика, пусть они тоже поймут, что человек заботится о друзьях, а сам прошёл внутрь, к центру управления, именно там и следовало искать ответы, древние умели всё объяснять, если потомок умел читать.
   Дверь он прикрыл плотно, он точно помнил, но уже через двадцать минут возле его ног вертелись котята... Как они проходят? Впрочем, ответ на далеко не самый актуальный вопрос он найдёт потом, сейчас важнее другое, оружие, которое поможет победить быков. Павел вновь начал люто ненавидеть захватчиков. Да пусть они убивают друг друга, нам же проще!
   Предки были очень умными людьми и позаботились, чтобы знания не исчезли. Книгами и альбомами были заполнены стеллажи, всё располагалось по порядку, по строгой системе, везде поясняющие надписи. Умей читать и научишься, освоишь достижения древних. Знаний у пилигрима не хватало, чтобы всё понять, он другому учился. Кое-какими станками и приборами, не самыми сложными, пользоваться он умел, но не более. Были бы живы инженеры с его прежней базы, они бы разобрались.
   То место, где он сейчас обитал, называлось "ремонтно-механическим участком", скромно занимающим на общем плане маленький кусочек общей территории, в остальные отсеки пилигрим не заходил, знакомясь только по схемам: "центр управления" - туда он уже заходил, это сердце базы, "ангары тяжёлой техники", "вертолётная площадка", "склады", "жилые модули" и ещё десяток названий.
   Нужное для обмена с поселенцами он нашёл у себя в "оружейной комнате караула", как раз рядом с залом станков, где он пытался изготовить инструменты. Ему захотелось чем-то удивить старосту, поэтому Паша взял в руки альбом с описанием техники и принялся листать.
   "Ураган", "Смерч", "Тайфун" - одно страшнее другого. Зачем? Почему? Парень их нашёл на плане, даже описание, как их "оживить", а для чего? Однозначно, их предназначение -- уничтожить врага, но предки ничего не знали об этурлогах. Сами себя? Люди людей? Нет, в голове это не укладывалось. Хотя и читал он о таком: войны, битвы, сражения...
   Однажды ночью ему приснился сон. Пустыня, ветер переваливает песок, застрявший между камнями, а в горах ковром цветут тюльпаны, красные и жёлтые, сплошной ковёр... А ниже, в долине, стоят те самые "машины смерти", посылая свои плевки в разнотравье, сметая дома и убивая саму Жизнь. А Паша идёт с ружьём и выискивает, кого бы убить. Либо он, либо его... Другого варианта нет. Это не сейчас, это -- тогда.., до Смерти.
   Этот кошмар снился ему часто, заставляя вскакивать по ночам, обливаясь холодным потом. Чем дальше, тем больше.
   Нет, с этим что-то надо делать, отшельником жить негоже, да и человечеству пользу пилигрим приносить обязан. Наутро он поднялся с одной единственной мыслью: быки должны ответить за всё, а он поможет своим соотечественникам. Пилигрим обязан. Пусть и вернёт смерть в мир, но это неизбежное зло, сейчас многое, если не сказать всё, именно от него зависит. Нужно только сподвижников найти. Староста прямо не говорил, что инженеры среди них есть, но это и так было понятно.
  

* * *

  
  -- Молодец, держишь слово! Удружил, так удружил, - староста Иван после проверки патронов остался весьма доволен.
  -- Это не всё.
   Павел привёз десяток устройств, явно военного назначения, под названием "Игла сто" - узкая длинная труба с острым наконечником.
  -- Видал я такие, только на картинках. Это на базе у тебя? Много их?
  -- Хватает. Понятно, что ружьё это, только не понял, как из него стрелять.
  -- Хорошо, что не пробовал. Страшная штука, скажу я тебе. Я, чтоб ты знал, до того, как старостой стал, инженером по вооружению был, знаю, как это стреляет, хоть сам в руках и не держал. Ничего у нас не было, страшнее автомата, а уж это...
   Пилигрим раскрыл альбом с рисунками.
  -- А про это что скажешь?
  -- То же, что и ты, - Иван тыкал в изображения и рассказывал, - ракеты это называется, оружие массового поражения, "Смерч", "Ураган", "Тайфун". Только нет их давно, только на секретных базах, если верить записям. Говорят, тут где-то такая спрятана, "Курск-шесть" называется.
  -- Я оттуда к тебе и пришёл, - древнее название своей базы Паша прочитал в центре управления.
  -- Не верю я, - недоверчиво хмыкнул староста, - мы много лет ищем, а всё впустую, нет такого места. Ладно, сейчас старшие придут, им расскажешь, я тут человек маленький.
   В ожидании этих самых "старших" Павел прошёлся по посёлку, заглянул в кузницу и сделал для себя немало важных открытий: технологии предков тут работали открыто. Зерно молола паровая машина, такая же крутила пилу, парни просто толкали туда брёвна, делая ровные доски. Всё это раньше он в книгах только и видел, а тут наяву. Странно, но приятно: человечество возрождается, как и предрекали древние, не просто так они оставили подробные инструкции и описания. А ещё местные совершенно не боятся быков, этурлогов, да и те почему-то их не трогают. На старой базе люди опасались даже простейшие механизмы использовать, а здесь всё наружу.
   "Старшие" оказались не столь уж и в почтенном возрасте, едва ли на пару лет старше самого Паши, их было пятеро. Николай, главный, сразу взял парня в оборот:
  -- Ты молодец, Бродячий Пёс, что нашёл базу, но в одиночку ты не справишься. Согласен? Я не стану умалять твоих заслуг, посему предлагаю должность главного инженера.
  -- Ну да, - ухмыльнулся пилигрим, - а командовать всё равно ты будешь.
  -- А сам-то как думаешь? - подмигнул тот с улыбкой, - мы тут не просто так гуляем, организация у нас, считай, государство создаём. Присягнёшь и станешь одним из нас. Да, мы не самозванцы, нас люди избирали. Сам выбирай: согласен с народом или нет. Быки нам не указ, а если оружием обзаведёмся, то и отпор дадим, а ты в том помочь можешь. Хотя, теперь мы и сами отыщем твоё логово. Мой тебе совет: будь с нами. Человек не дикий зверь, ему общество нужно.
   Павел получил от старших, которые именовали себя Советом, должность Наблюдателя, теперь он отвечал за разведку и безопасность базы. "Паёк" ему предоставили поистине царский, с такими запасами не один год прожить можно припеваючи. От него же требовалось обеспечить тайну расположения и ждать прибытия команды.
   Когда Николай, тот самый "старший", сказал пилигриму цифру, глаза парня округлились, шутка ли -- двести пятьдесят тысяч человек только взрослого населения! Такого количества людей он даже представить себе не мог.
  

* * *

  
   База встретила его привычным молчанием, нарушаемым только мяуканьем его питомцев. Котята уже подросли, надо заметить, что кошки стали намного крупнее нынешних своих собратьев, взрослый их представитель доходил человеку до колена, почти рысь. Пилигрим порадовался количеству трупов грызунов рядом со всходом, угостил друзей дичью и принялся выполнять указания Николая. Нужно было найти "обучающий центр". Главный зал указал место и потребовал его "активировать", "согласен", ответил на он запрос.
   А потом и самому парню стало интересно, он вошёл в зал и на него обрушился град вопросов от кого-то невидимого:
  -- Назовите модель обучения, специализацию.
  -- Пилигрим.
  -- Ответ не распознан.
  -- Наблюдатель.
  -- Ответ не ясен, уточните.
  -- Разведчик.
  -- Принято. Пройдите входной тест.
   Дальше Павел отвечал на вопросы механического учителя и получил твёрдую "двойку" из пяти возможных, хуже некуда, но он только усмехался: "преподаватель" не знал современную географию, оперировал старыми картами, которые были ещё до Возрождения. Как влиять на предков парень не знал, поэтому просто согласился. Время от времени механический голос сообщал: "невозможно установить связь со спутниками, обучение будет проходить по локальным базам данных". Ничего это не значило для Павла, но он просто соглашался.
   "Учитель" выдавал уроки строго по расписанию: неполный час лекций, потом перерыв на пятнадцать минут и снова, но не более восьми часов кряду. Пилигрим был готов и дальше слушать занятия, но голос молчал, начиная говорить только после большого перерыва, часов на шестнадцать. Ладно, понятно: отдых и сон. Павла это бесило, но повлиять на несуществующего человека он не мог, просто старался приноровиться к его темпу, видимо, в том был какой-то смысл, понятный только древним. Впрочем, нового он узнал вполне достаточно, предки вовсе не были глупыми, позаботились о своих потомках.
   Правда, целые дни напролёт пилигрим не мог позволить себе заниматься, по крайней мере сейчас, когда он один, нужно было и быт обустраивать, да и другими делами заниматься. А вот "учитель" был настойчив, стоило парню опоздать в зал, как по всей безе разносился тревожный сигнал и женский голос настоятельно требовал пройти в центр.
  -- А есть другой режим занятий? - наконец-то решился Павел.
  -- Возможно дистанционное обучение по требованию.
  -- Уф, так лучше. Я буду приходить и задавать вопросы. Годится.
  -- Вариант приемлем и принят к исполнению.
  -- Мне нужен дом, за пределами базы. Как его построить одному.
  -- Склад аварийных мастерских, стеллажи сектора два. Сборные жилые модули с автономным питанием. Монтаж ручной, инструкция прилагается. Вывести на экран?
  -- Мне бы с собой, чтобы почитать и не бегать туда-сюда.
  -- Печатная версия на складе.
   Всё оказалось довольно просто, не прошло и месяца, как Павел переселился в сборный жилой модуль, который он сам собрал по инструкции в лесу неподалёку от его входа на базу. Теперь можно было не беспокоиться, что кто-то посторонний случайно найдёт тайное место по следам. Конечно, когда сюда придут инженеры и учёные, такой необходимости уже не будет, но пилигрим так был воспитан своим учителем Борином, жаль, что тот не дожил до этого дня, идея государства людей ему понравилась бы. Да ещё и такой шикарный дом, прямо, как у древних: даже о дровах можно не беспокоиться, всё делало электричество. И тепло и воду подавало, и еду готовить можно, и светло, как в полдень даже глубокой ночью, стоит только захотеть.
   Проблемы одиночества уже не тяготили Павла, как раньше, старший обещал, что уже следующим летом сюда прибудет бригада специалистов и база оживёт по-настоящему. За это время нужно было как следует подготовиться, ведь от теперь отвечал за безопасность и разведку. Настоящий пилигрим, пусть это понятие древним и не было известно.
   Теперь Паша вернулся к лекциям механического голоса, решив спрашивать у него о старом времени и сравнивать с тем, что знает сам. Земля изменилась очень сильно. Прежние карты отличались значительно, новые реки текли на юг в других местах, там, где учитель показывал города, сейчас шумели вековые леса, климат стал намного мягче, суровые зимы ушли вместе со льдами. Получается, Великий Лёд разрушил всё, что создали древние. Какой бы могучей ни была созданная ими цивилизация, матушка-природа оказалась сильнее. О самой катастрофе голос не знал, его создатели только готовились к возможной трагедии, создавая вот такие базы, это и понятно: будущее никому не известно и недоступны знания о нём. Зато о прошлом можно узнать многое.
   Однажды, войдя в зал, пилигрим вслух произнёс одну из своих историй, которую он часто рассказывал селянам, ответ голоса удивил его:
  -- Вы цитируете евангелие от Матфея, религиозное образование на военном объекте не предусмотрено. По данному направлению содержатся только тексты и общие сведения о зарождении религии. В печатном вида данная литература находится в библиотеке общего доступа, код поиска эс-восемнадцать-тридцать шесть.
  -- Надо же, да тут всё найдётся, если поискать. А карты ты умеешь читать? Новые.
  -- Сканер находится справа от вас, вложите карту и запустите режим сканирования.
   Странный прибор долго шуршал и мигал кнопками, после чего учитель выдал результат:
  -- Карта местности с изменениями внесена во внешнюю базу данных под грифом "непроверенные сведения".
  -- Как это, непроверенные? Да это абсолютно точный план, а сам составлял!
  -- Данные не соответствуют имеющимся, невозможно установить связь со спутниками, проверка невозможна, - беспристрастно ответил механический голос.
  -- Ладно, ты мне не веришь, я тебя понимаю. Наружу выйти тоже не можешь, чтобы проверить, ног-то у тебя нету.
  -- Для проверки сведений необходимо запустить беспилотные аппараты из центра управления, рабочее место картографа обозначено на плане. Инструкция прилагается.
   Паша решил попробовать, волнительно и необычно, устройства древних такого класса, пилигримские, ему ещё не доводилось использовать. Всё получилось, на следующий день он получил в своё распоряжение точные подробные карты местности вокруг базы на сто пятьдесят километров. Да, чтобы общаться с учителем, ему пришлось согласиться с системой измерения расстояний древних, хотя он в душе и не согласен был.
  
   Беглянка.
  
   Находиться в заточении становилось невмоготу. Надинария по-другому уже не воспринимала свой статус, ни как не иначе, пленница на родной станции. Небольшая комната, примерно три на четыре метра, окно, одна стена прозрачная, всегда запертая дверь и нехитрая мебель, вот и всё. Трижды в день, точно по расписанию, приходят молчаливые санитары в костюмах биологической защиты, оставляют еду в одноразовых контейнерах, вот и всё общение. Да, через день приходит врач и берёт анализ, тоже в полном молчании. Лишь изредка за прозрачным стеклом появляется единственный этурлог, с кем она может говорить, руководитель службы био. Разговор получается односторонним, Надинария просто отвечает на вопросы: самочувствие, приступы агрессии, головные боли, острота зрения, координация. Крайне редко удаётся задавать вопросы, а ответы на них, пусть и отрицательные, и вовсе из разряда несбыточной мечты.
  -- Почему меня здесь держат? Я же не опасная!
  -- Данные лаборатории говорят о другом, - невозмутимо отвечает врач, - за время пребывания среди дикарей ты заразилась, вакцины, как ты знаешь, мы до сих пор найти не можем. Но ты нам интересна ещё и по другой причине, твой случай уникален. Количество тел вирусов в твоей крови не изменяется, держится на одном уровне. Не будь ты этурлогом, я бы сказала, что у тебя если и не иммунитет, по почти симбиоз. Хотя, это только теория, практического подтверждения у нас нет. Потерпи, ты же почти лейтенант, обязана подчиняться. В твоём распоряжении вся библиотека станции, займись самообразованием, другого я предложить не могу. А то, что к тебе никто не приходит, так это личное дело каждого, ты не хуже меня знаешь наши обычаи и традиции.
   Терминал с доступом к библиотеке ей вскоре предоставили, в конце концов, биологические вирусы через сети передачи данных не распространяются, это вполне безопасно. Но что там читать? Учиться она не хотела, поскольку прекрасно понимала, что из изолятора выйти ей уже не суждено, если только не случится чудо и доктора найдут вдруг средство борьбы с этой инопланетной заразой. Перечитав всё, что было в открытом доступе о таинственном вирусе, Надинария перешла к истории родной планеты. А вот это оказалось неожиданно интересным для неё. Она была единственным этурлогом, который жил среди людей и более-менее знал их образ жизни. Девушка читала исторические трактаты, энциклопедии об устройстве общества, морали и этике, невольно вспоминая Павла и сравнивая его взгляды и поведение со своими.
   У людей всё сложнее, они как-то больше привязаны к конкретным особям своего вида. То, что парень называл странным словом "семья". Прямо, как прайд у диких зверей на Этуре. Дикость. Отец. В одном из медицинских трактатов ей попалось объяснение этого понятия: второй родитель. И что с того? Надинария знала только свою мать, и то не очень хорошо. Детей воспитывают все женщины сообща, только общество способно дать всё необходимое для развития ребёнка. Так было изпокон веку. Вспоминая себя в детстве, она видела вокруг много старших, которые одинаково ласково относились ко всем, до собственного совершеннолетия она не знала, кто её родил, таков обычай, разумный, как ей казалось. А у людей всё не так. Видимо, поэтому они и остановились в своём развитии, делая упор на индивидуальном воспитании ребёнка теми, кто его зачал. Недальновидно и вредит развитию социума, так можно докатиться до состояния "каждый за себя", что неизбежно приведёт к деградации общества. По крайней мере, именно такого мнения придерживались ведущие умы Этура и Надинария с ними была полностью согласна. И вовсе не катастрофа погубила цивилизацию людей, а они сами, из поколения в поколение воспитывая отпрысков в духе индивидуализма.
   Но всё же, нечто неуловимо приятное присутствовало в отношении к ней этого странного аборигена. Как-то всё у него не по-этурски, но тепло и приятно, будто она снова стала маленькой девочкой под присмотром доброй и мудрой няни. Парень заботился о ней, одевал, обувал, кормил, от опасностей защищал. А почему, интересно, он не защитил её от этого вируса? Не знал? Но они же здесь живут тысячелетиями и, если не вымерли до сих пор, значит, умеют противостоять заразе. Из отчётов она знала, что среди людей тоже есть случаи заболеваний со смертельным исходом, но Павел ни разу не заикнулся об этом. Иммунитет? Возможно. Как-то не получилось разговаривать на эту тему.
   Прокручивая в голове день за днём, проведённые среди людей, девушка всё больше хотела на свободу, вырваться из этой тесной тюрьмы, куда её заточили, по всей видимости, пожизненно. Разумом она прекрасно понимала, почему сородичи так поступили -- она опасна, заражена смертельной болезнью, в любой момент может сойти с ума и наброситься на этурлогов, как жуткий хищник, но внутри неё всё больше закипало желание вырваться на волю, пусть даже для этого нужно будет причинить кому-то вред. Надинария сама ужасалась своим мыслям, такое невозможно для представителя её расы, насилия никогда не было в их обществе. Видимо, это её мозг захватывает невидимый враг, тот самый вирус сумасшествия, убивающий этурлогов, заставляя их рвать и терзать плоть близких. В медицинских отчётах она видела взбесившихся, на губах которых пузырилась отвратительного вида белёсая пена, а глаза горели жестоким пламенем жажды смерти.
   Надинария гнала от себя мысли о возможности собственного безумия, всё чаще медитируя, чтобы унять невесть откуда возникающие гнев и ярость. Не всегда это помогало справиться с приступами, но медики пока ничего не обнаружили, судя по словам врача, болезнь в её теле не прогрессирует.
   Недели шли за неделями, копаться в библиотеке её тоже изрядно надоело, научные разработки и история планеты начали раздражать, а в голове назойливой мухой крутилась мысль о свободе. Надежды, впрочем, питать не стоило, медицинский изолятор работал в особом режиме, выпускать опасных пациентов никто не собирался. Но находиться в четырёх стенах в роли подопытного животного тоже становилось невмоготу, душа рвалась на волю.
  

* * *

  
   Как-то днём в изолятор вошла санитарка в защитном костюме, как обычно, принесла обед. С раннего утра Надинария пребывала в состоянии сильного возбуждения и унять приступ у неё никак не получалось. Едва посетительница поставила контейнеры со смесью на стол, как где-то в глубине коридора взвыла сирена. Прошедшая курс военной подготовки, девушка мгновенно узнала боевую тревогу. Это могло означать только одно: нападение на станцию, угрожает смертельная опасность.
  -- Что случилось?
  -- Не знаю, такого ещё не было, - санитарка ответила испуганным голосом, - находитесь здесь, я сейчас узнаю.
   Посетительница выбежала из изолятора, а Надинария не услышала привычного щелчка дверных запоров. Горячая волна ударила девушке в голову: вот он шанс, что бы там не произошло, а свобода как никогда близко. Она выглянула в коридор -- пусто, весь персонал куда-то убежал. Где находится аварийный комплект обмундирования ей было известно, в стандартом мундире службы внешней охраны её не сразу узнают, а дальше -- как получится, главное -- оказаться снаружи. Кровь стучала в висках, а в мозгу бушевали радость и ярость одновременно. Надинария уже ни о чём не думала, ничего не соображала, она просто действовала.
   При боевой тревоге аварийные модули открываются автоматически, проникнуть туда проблемы не составило. Две минуты на снаряжение, как в академии, проверить обойму, наглухо закрыть лицевую панель шлема и на выход.
   Снаружи творилось что-то невообразимое: этурлоги убегали с открытого пространства, отделения стражи занимали позиции возле входов в здания, все смотрели вверх, на беглянку никто внимания не обращал, что ей и требовалось. Бегом она направилась к южному входу на станцию, там до леса ближе всего. На подходе к укреплённому посту её окликнул стражник, подавая сигнал, чтобы она срочно направлялась в укрытие и не маячила тут. Она махнула рукой в ответ и забежала в помещение.
  -- Что произошло? Я из лазарета, услышала сигнал и сразу сюда.
  -- Неопознанные летающие объекты над станцией. Восемь штук, не наши, таких даже на звездолёте нет. Чужаки.
  -- Напали?
  -- Пока нет. Кружат на большой высоте, лучемётом не достать, а планетолётов у нас нет. Команде сигнал опасности послан, но ответа нет.
  -- Они большие?
  -- Немного больше робота-разведчика, квадратные. Слышишь шелест? Это они. Приказ: занять оборону и готовиться к отражению атаки. Как же всё это не вовремя!
  -- Тревога вовремя никогда не случается, - как можно спокойнее ответила девушка, стараясь не выдать своего состояния, - мой сектор наружного наблюдения, коммуникатор на приёме.
  -- Действуй, без приказа огонь не открывать, только при явной агрессии.
   Надинария кивнула и пробралась на выбранную позицию, остальные рассредоточились вокруг, но всё их внимание было привлечено к ясному голубому небу, где стрекотали неведомые пришельцы. Это её вполне устраивало. Осторожно выбравшись наружу, она перекатилась через бетонный бруствер ограждения и низко пригибаясь со всех ног кинулась в сторону густых зарослей. Никто не окрикнул и не заметил бегства одного из стражников.
  

* * *

  
   Бежала девушка долго, как ей показалось, пока силы не начали покидать её и она начала всё чаще спотыкаться, сбивая дыхание. Нужна передышка, пусть даже и погоня за ней, но так далеко она не уйдёт. На берегу быстрой речушки она увидела глубокую выемку в песчаном откосе и, не раздумывая, нырнула туда. Теперь нужно отдышаться и решить, что же делать дальше. Все её мысли о свободе и побеге не распространялись дальше ближайшего леса.
   Немного придя в себя, Надинария внезапно запаниковала: а дальше-то что? Запас пищи на двое суток, лучемёт с двумя обоймами и герметичный костюм внешней охраны. Куда теперь-то? И чем только думала, когда сорвалась...
   Стоп, она успокоила себя, паника в этой ситуации не лучший советник, нужно спокойно оценить обстановку и шансы на выживание. Еду можно растянуть на неделю, да и осень сейчас, в лесу много ягод и грибов. Огонь добыть не проблема, один выстрел и всё, костёр готов. Замёрзнуть ей не грозит, костюм надёжно защитит от холода. Стоп! Коммуникатор! То него надо избавиться в первую очередь, по его сигналу её отыщут хоть на дне морском. Просто так выбрасывать тоже не хотелось, ну так, на всякий случай, но с собой носить точно нельзя.
   Она сделала в мягком песчанике углубление и спрятала устройство, прикрыв сверху большим плоским камнем. Место приметное, если выживет и возникнет такая необходимость, всегда можно отыскать. Теперь надо срочно уходить. Вот только куда?
   Надинария вышла из укрытия, прислушалась к окружающим звукам и, не заметив ничего тревожного, быстрым шагом направилась на юг. Единственной её надеждой на выживание был тот самый абориген, с которым она провела целый год. Где его искать? Насколько она ориентировалась, они тогда от их лагеря ехали верхом на этих огромных животных строго на север, значит, ей нужно в противоположную сторону. Жаль, что нельзя пользоваться коммуникатором, определять стороны света без приборов она умела, изучала в академии, но в общем-то, теоретически. Оставалось надеяться, что полученные знания она удачно применит на практике и не заблудится, а этот человек Павел примет её и не оставит умирать от голода, холода и зубов диких зверей. Другого плана у неё просто не было.
   Через три дня похода по глухим лесам чужого мира Надинария не один раз пожалела о своём опрометчивом побеге, но это был единственный шанс вырваться из опостылевшей тюрьмы. Собственные запасы она решила экономить, припасти на крайний случай, благо плодов разных вокруг было много. Кислые, а порой и вовсе горькие, ягоды, жареные на веточке грибы составляли отныне её рацион. О съедобности или ядовитости девушка старалась не думать, выбирая еду по принципу "нравится-не нравится" на внешний вид. Конечно, ни к чему хорошему это привести не могло, но она решила для себя: если уж и умереть суждено молодой, то лучше на свободе.
   Вечером, устроившись под раскидистым деревом, Надинария плотно и вкусно поужинала собранными по дороге грибами и устроилась на еловом лапнике возле тлеющих углей. Так научил её когда-то человек. Вот только где он шляется? Мог бы и сам найти её, он же там какой-то то ли исследователь, то ли разведчик. Шла, вроде бы, правильно, ориентируясь по солнцу и звёздам, благо небо было чистым, всё время строго на юг, но ощущениям, давно должна была оказаться на берегу того озера, если не вчера вечером, то сегодня утром точно. Хотя, возможно, и ошиблась в расчётах, звери те рогатые шли намного быстрее и отдых им почти не требовался. От чувства сытости и от усталости приятно кружилась голова, глаза сами собой закрылись и она погрузилась в сон. Снились ей яркие картины, наполненные светом и радостью, было тепло и она парила над полями и озёрами легко, как птица. Покой и радость наполняли девушку. Виды открывались один фантастичней другого, сердце этурлога готово было выпрыгнуть навстречу этому великолепию...
   Внезапно небо и земля пустились в бешеную пляску, они то и дело менялись местами, сливаясь в радужный сумасшедший водоворот, от которого кружилась голова и тошнота подступала к горлу. Во сне Надинария камнем рухнула вниз и проснулась. Тошнота никуда не делась, девушка судорожно трясущимися руками сорвала с головы шлем и её тут же вырвало. Всё тело ломило от боли, взгляд отказывался фокусироваться, земля вокруг качалась, норовя опрокинуться. Рвота не прекращалась.
   Наконец немного стало легче и девушка разглядела перед собой лужу белёсой пены. Вот оно, началось, поняла она, вирус-убийца настиг её, врачи оказались правы. Она провела ладонью по губам, пальцы стали липкими и влажными, последние сомнения отпали, сейчас она сойдёт с ума и умрёт. Но почему не во сне? Ей даже стало обидно. Приятнее было бы закончить жизненный путь среди тех прекрасных радужных садов, чем в луже с содержимым собственного желудка. Надинария обречённо подняла голову и увидела невдалеке от себя высоких стройных животных.
  -- Милые лосики, - прошептала она и потеряла сознание.
  -- К жизни она возвращалась медленно и с большой неохотой, оставили бы спокойно умирать, зачем тревожат.
  -- Пей, пей давай, - знакомый но чужой голос звучал где-то рядом, а губ коснулась тёплая ёмкость с чем-то резко пахнущим.
   Во рту было сухо, девушка принялась жадно глотать вонючую жидкость, от которой снова началась рвота и вновь забытьё. Это издевательство продолжалось бесконечно долго, как её показалось, мучитель никак не хотел подарить её покой и смерть.
  

* * *

  
   Надинария с трудом открыла глаза. Голова нещадно трещала, грозя разлететься мелкими осколками. Вокруг была темнота, только прямо перед ней горел небольшой костерок, над которым наклонилась сумрачная фигура. Лица было не разглядеть.
  -- А, проснулась, - этот голос она узнала.
  -- Паша, откуда?
  -- Скажи спасибо лосям, если бы они сюда не забрели, я бы мимо прошёл.
  -- Я умираю. Смертельный вирус. Уходи, ты тоже заразишься. Скоро сойду с ума и наброшусь на тебя.
  -- Ты чего, подруга? Тебя что, бешеная собака укусила?
  -- Никто меня не кусал. Ты же видел, что у меня изо рта пена идёт, это верный признак, что я взбесилась.
  -- Я бы тоже взбесился, если бы как и ты мухоморов наглотался бы, - с усмешкой ответил пилигрим, - вот с головой у тебя точно не всё в порядке. Если гриб не знаком, зачем тогда ешь его? Хорошо ещё, что это мухоморы были, от них только сны всякие снятся и желудку худо, а вот попалась бы тебе бледная поганка, тогда всё, копай могилку. На, пей отвар, надо тебе силы восстанавливать. Сюда как попала-то?
  -- Я сбежала, тебя искала, - девушка отхлёбывала горячий горький настой и объясняла своё появление, - пока у тебя жила, заразилась. Ты знаешь, что такое вирус? Хорошо. Мы называем его "бешеным", на Этуре такого нет, это здешний. У меня его в крови обнаружили, когда вернулась. Вот и заперли в изоляторе, а противоядия от него нет, его убить можно только огнём, ну, очень высокой температурой.
  -- Глупые вы, чужаки, - Павел покрутил пальцем у виска, придавая больше значения своим словам, - простых вещей не знаете. Заразиться можно, если тебя взбесившийся зверь укусит. Вот тогда всё, лекарства точно не существует. У древних было, даже описание есть, но оно не действует. Наши инженеры говорят, что вирус бешенства изменился за время, что прошло с той поры. Но, как ты видишь, мы живём, не умерли все пока, несмотря на то, что ещё и вы нас убиваете. Ты отвар-то пей, хоть и не вкусный он, но сильно полезный.
  -- Не умеешь ты настои делать. То у тебя чудесные напитки получаются, а то вот, как этот, на вкус -- как отрава.
  -- Вот именно. Зато жива-здорова будешь, не взбесишься и дурь мухоморную из тебя вытянет. Ладно, ты поспи пока, набирайся сил, а я стану думать, что мне с тобой делать.
  -- Но ты же не бросишь меня? Одну, умирать.
  -- Ох уж ты, горе моё. Ну нельзя тебе со мной, ты же из племени врагов наших. Да и люди меня не поймут, если тебя приведу в потайное место. Кто увидит -- убьёт без разговоров. А ты ещё и с огнемётом своим припёрлась.
  -- Ну я же просто хотела на свободу и всё. Как-то и не думала, что дальше будет, только в клетке той жить не могу больше. Да и какая там жизнь, сидишь одна и видишь только маски на лицах, да изредка доктора через стекло.
  -- В тюрьме человеку нет жизни, да ещё и невиноватому, - согласился парень, - мы волю превыше всего ценим.
  -- А может, это вирус этот на меня так действует? Раньше я и не подумала бы правила нарушать, а тут как будто кто-то чужой в меня вселился и действует вместо меня. Нельзя, так не поступают, а он всё равно по-своему поступает. Сумасшествие прямо какое-то. Этурлоги так не живут.
  -- Зато люди именно так и поступают.
  -- Странные вы. Каждый за себя, коллектива у вас нет, поэтому вы и дикари.
  -- Личность превыше всего. Просто нужно уметь жить вместе так, чтобы уважать ближнего и себя в обиду не давать. Вот я могу тебе древние тексты почитать, там всё сказано, как правильно жить по чести и совести. Наши предки были мудрыми, создали великую культуру, если бы не Великий Лёд...
  -- Не знаю, мне кажется, что вы не правильно жили и сейчас живёте...
   Надинария так и не договорила, отвар сделал своё дело и она мирно и спокойно уснула. А Павел просидел возле костра всю ночь, ломая голову над тем, как же ему стоит поступить с иномирной девицей. До следующего лета она может жить у него в модуле, места и припасов хватит, о базе ей знать не обязательно. А вот дальше что делать, когда придут инженеры и жизнь закипит? И его по головке не погладят и ей не жить.
   Тут всё будет зависеть от главного инженера, который командовать станет. Тот, что из "старших", вполне мог бы и понять пилигрима, мужик он, вроде, разумный, а вот других он не знал, но люди очень злы на быков, есть за что. Хотя сам Павел Надю не винил в бесчинствах её племени, но для остальных все враги одинаковы. Попадёт кому на глаза, да под горячую руку, всё -- пиши пропало.
   И чем она его зацепила? Инопланетянка чужого племени, совсем другая, не человеческая, а вот даже обрадовался, увидев её здесь, лежащую на куче веток. Да и она шла именно к нему, надеялась, что пилигрим её спасёт. От чего? От кого? От этих этурлогов? Беглянка она, душа неприкаянная, таких учат спасать и помогать им, сам же проповеди о милосердии читает при каждом удобном случае. Теперь пришло время слова в дела обращать, не иначе.
   Ладно, в конце концов решил Павел, время до лета ещё есть, придумаю что-нибудь. В крайнем случае можно собрать для неё такой же модуль, как у него самого, где-нибудь подальше от посёлков, куда люди не часто заглядывают. Правда, жить самостоятельно она не сможет, опять чем-нибудь отравится, а выращивать сама точно не умеет, не выжить её в одиночку.
  
   По-людски.
  
   Всю дорогу до дома Павла Надинарию страшно тошнило, она мёртвой хваткой вцепилась в поводья и боялась свалиться со спины лосихи, хотя та шла медленно и плавно, но в глазах девушки всё плыло, во всём теле ощущалась жуткая слабость.
   Путь занял первую половину дня. Но, едва оказавшись на твёрдой земле и увидев жилище, она округлила от удивления глаза, такого она никак не ожидала: среди высоких деревьев приютился вполне приличный новенький дом с большими застеклёнными окнами и крытой каким-то красным материалом крышей. Строение было новым и построенным явно не руками недоразвитых дикарей, какими она привыкла считать местных жителей.
  -- Что это? Откуда? Ты сам построил? Где ты это взял?
  -- Слишком много вопросов, девочка, я не смогу на все ответить, - с улыбкой ответил пилигрим и широким жестом пригласил спутницу войти, - добро пожаловать в мою берлогу.
  -- Ничего себе, пещера дикаря!
   Внутри обстановка превзошла все ожидания. Чисто, светло, тепло, вполне современная и удобная мебель. Один угол занимают какие-то устройства в виде прямоугольных ящиков с разнообразными крышками, присутствует и привычный кран для подачи воды. Видимо, это кухня, поскольку на полках расставлена посуда. Стол, стулья, узкая застеленная кровать. Практично, удобно и ничего лишнего. В противоположной от входа стене видна ещё одна дверь. И нет того примитивного устройства, которое люди называют "печью".
  -- Только не говори, что ты сам всё это смастерил и живёшь здесь. Ты просто нашёл.
  -- Сам собрал, как учили древние, это их дом, а теперь мой.
   Надинария устало опустилась на ближайший стул, ноги её дрожали, накатила усталость, больше удивляться сил уже не было. Потом, всё потом. Сейчас надо отдохнуть, очень хочется жить, хотя организм с этим полностью не согласен.
   Видя состояние девушки, Павел тяжело вздохнул:
  -- Снимай свой дурацкий костюм и ложись на кровать, я себе принесу другую, места тут хватит. А заодно и подумаю, как тебя кормить. После отравления люди советуют куриный бульон, чтобы не тяжело и силы восстановить, а ты мяса не ешь. Какой-нибудь отвар буду придумывать, а то смотреть на тебя страшно. И одежду тебе надо нормальную подобрать.
  -- Только не те идиотские мешки с дырками, которые ваши женщины носят и платьями именуют.
  -- Понятно. Претензии предъявляешь, значит, умирать не собираешься. Ладно, лежи, я быстро обернусь.
   Справился Павел за пару часов, в две ходки принёс всё, что нужно, собрал себе койку, установил раздвижную ширму. С одеждой для беглянки проблем не возникло, этого добра на складе хватило бы не на одну сотню таких, а материал, из которого предки делали обмундирование, был очень прочным и прекрасно сохранил все свои свойства благодаря консервации. Надинария спокойно спала, теперь самое время заняться приготовлением еды. Для себя и для неё. Что ей сейчас можно, а что нет? Решил сварить жиденький молочный суп, благо лосиного молока у него сейчас было вдоволь, да и крупы можно не экономить. Занимаясь по хозяйству, пилигрим не переставал размышлять над проблемой, которая так неожиданно свалилась на него. Решение пришло неожиданно: он же теперь в разведке, а это значит, что в его задачи входит добывание сведений, всех, а в первую очередь о противнике. Можно объявить, что это его пленница, главный источник сведений о быках-этурлогах. Договориться с девицей, чтобы в случае чего вела себя соответственно, а всем инженерам с базы вовсе и необязательно знать, какими средствами он добывает информацию. К тому же, теперь у него есть новая и совершенно точная карта всех окрестностей на почти пару сотен километров вокруг, можно представить, что это с её помощью удалось такую составить. Павел попытался представить это расстояние в более привычных ему горизонтах, но быстро понял, что пересчитать не сумеет: километры -- прямые, как ворона летает, а горизонты -- настоящий путь, как человек ходит.
   Пилигрим накрыл стол, за окном опустились сумерки, но освещение он не включал, чтобы не беспокоить больную. На глаза ему попался бычий огнемёт. Парень осторожно взял его и стал рассматривать, никому из людей ещё не доводилось держать в руках такое оружие. Когда-то оно наводило ужас на жителей деревень, а сейчас Павел уже знал, что не столь уж и опасное оно, его автоматическая винтовка стреляет дальше и сильнее, правда, намного громче, но это уже мелочи. И стеклянного прицела у них нет, точно попасть можно только вблизи, для охоты точно не годится, только обороняться, да безоружных селян убивать. Пилигрим тяжело вздохнул, подумав об этом. Использовать огнемёт, видимо, было очень просто: в рукояти, как раз под пальцами, видны три кнопки разного размера и формы. Наверно, нажатие на них и выпускает из ствола огненный вихрь, но пробовать он не стал, тем более в собственном доме. Потом можно спросить у "языка", устроить ей допрос с пристрастием. Парень ухмыльнулся и похлопал оружие по стволу, план, кажется, начинает обретать отчётливые контуры.
  -- Не боишься всю эту красоту сжечь? - из своего отгороженного угла вышла девушка, одетая в людскую одежду, - эта штука очень опасная, ты же видел.
  -- Не очень, наши лучше, - в тон ей ответил Павел, - ну, как, в себя пришла?
  -- Слабость сильная и есть хочу. Чем угостишь, человек?
  -- Много тебе нельзя, худо станет. Вон, суп готов, самое то после мухоморов, - парень встал и включил свет, а затем опустил жалюзи на окнах.
  -- Ты меня всё время поражаешь, как только мы встретились. Этот дом, обстановка, водопровод, а теперь ещё и электрическое освещение. Не так давно, помнится, вы едва ли не в пещерах жили и знать ничего не знали о технических устройствах. Откуда всё это, как ты додумался?
  -- Учителя хорошие повстречались, так тебе скажу, больше пока тебе знать нельзя.
   После еды Надинария продолжила выпытывать, уж слишком в её глазах резко поднялся уровень дикаря, а это, как говорит наука, очень опасно. Сложные технические устройства в руках дикого аборигена могут принести немало бед.
  -- Ну хорошо, - предположила она, - ты просто набрёл на это место и разобрался чем и как тут пользоваться, но ты же понятия не имеешь, откуда берётся свет, например, или тепло, вода. Для этого нужны устройства специальные и источник энергии, если ты понимаешь, что значит это слово. Удивительно, что с давних пор это всё прекрасно сохранилось и исправно работает, но что случится, если прямо сейчас источник иссякнет или сломается? Ты же не знаешь, как его исправить. А если взорвётся?
  -- У предков ничего не ломается и не взрывается, это я точно знаю, они умели делать. И о нас позаботились, научили пользоваться. А работать генератор будет ещё триста восемьдесят лет, так в описании сказано, даже пополнять ничем не надо, топлива у него много.
  -- И чем-же он питается, раз так долго способен работать?
  -- Чем-то твёрдым, там контейнер со специальным значком и надпись: "Не вскрывать, радиация, опасно для жизни".
  -- Одного слова я не поняла, но видишь, "опасно", а ты вот так вслепую используешь.
  -- Слушай, не считай меня диким зверем! Вот ты, когда родилась, всё уже знала и умела? Или как?
  -- У нас есть система образования, учителя, наставники.
  -- Вот и нам древние такое же оставили, у меня тоже есть учитель, хоть и не живой, но знает абсолютно всё. Вот ты не поняла какое-то слово. Завтра я спрошу, он всё объяснит и на бумаге напишет, специально для тебя.
  -- Кибернетическая школа, хм, - девушка как-то странно на него взглянула, - чтоб ты понял, это когда педагог твой невидим и говорит, как машина. Странно, на тех базах, что мы нашли, ничего похожего не было, только горы книг и журналов с описаниями. Ну, и примитивные орудия производства, включая генераторы на органическом топливе, тоже простейшие. А где находится такое чудо вашей науки?
  -- Это не так и важно, - подмигнул в ответ парень, - ты же понимаешь.
   Девушка отвела взгляд от собеседника на дальнюю стену и приготовилась объяснить ему, что почти все секреты он уже выболтал, но тут разглядела то, что она до сих пор считала картиной: во всю стену была нарисована карта, очень подробная, точно такую же, только на экране терминала, она видела у себя на станции.
  -- Откуда у тебя это? Когда ты её нашёл?
  -- А, карта. Не нашёл, а сам сделал пару дней назад, я дал команду и всё, через двое суток получил вот такую красоту. Точная, в масштабе, цветная. Тебе нравится?
  -- Такую можно сделать только с использованием... Стоп! Так это ты помог мне сбежать!
  -- Ни сном, ни духом, я даже не знал, где ты и что с тобой.
  -- Вот, говорю же, ничего не соображаешь, а технику используешь, дикарь с лучемётом! - Надинария быстро поняла, каким образом человеку удалось сделать такую карту, - кибернетической системе дал команду составить карту, наверняка голосом, по-другому управлять у тебя мозгов не хватит, а потом напечатал результат. Так вот, чтобы такое сделать, нужна топографическая съёмка, а она возможна только с летательных аппаратов! Вот откуда над станцией появились неопознанные летающие объекты! Это работали твои картографы.
   Девушке вдруг стало страшно. Она знала, что у людей было огромное количество мощного оружия, они постоянно воевали между собой. Наверняка, часть вооружения сохранилась на таких вот базах. А если кто-то из людей прикажет уничтожить станцию этурлогов? Защититься им нечем, этурлоги никогда не воевали...
   Надинария вдруг завизжала, испугав парня и моментально запрыгнула на стул с ногами, истошно крича:
  -- Убей её, тварь пришла!
  -- Ты чего, подруга, - Павел понял причину испуга и говорил спокойным голосом, - совсем с ума сошла? Это же кошка.
  -- Я боюсь, она меня укусит и я умру.
  -- Не дёргай за хвост и не кричи громко, она и не станет кусаться! Это же домашнее животное, у вас что, никогда не держат таких? Нет? А зря, очень полезные зверушки.
   Кошка оставила возле двери задушенную крысу и требовательно мяукнула, прося заслуженное вознаграждение, тут же получила миску молока и принялась жадно лакать. Павел долго объяснял Надинарии, чем же хороши домашние пушистики, а она никак не могла взять в толк, на Этуре никогда не было подобных питомцев, животных они не приручали.
  -- Они ловят крыс и мышей, главных разносчиков всякой заразы, но не едят их. И они никогда не станут есть что-нибудь заражённое, у них особое чутьё. Мы говорим: кошка всякую гадость есть не станет. Замечала, когда я приношу дичь с охоты, первый кусок даю кошкам. Если ест, значит -- безопасно.
  -- Ещё и индикатор безопасности и анализатор продуктов, - сделала вывод девушка, хотя до конца так и не поверила, ну не укладывалось всё это в её голове, слишком много информации сразу, а она ещё не окрепла после отравления.
  

* * *

  
   Надинарию очень интересовало устройство человеческого общества, на её взгляд оно абсолютно нелогичное и нежизнеспособное.
  -- Вот как можно определить способности ребёнка, если большую часть времени он проводит в замкнутом кругу так называемой "семьи"? И почему от цифры семь название? Это что, обязательное количество членов сообщества?
  -- Лучше всего дитя воспитают именно отец и мать, а знания дети получат от учителей, - эти вопросы, сыплющиеся как из рога изобилия, ставили Павла в тупик, инопланетянка не понимала самых простых и понятных вещей.
  -- А зачем вообще у вас существует такое понятие, как "папа"? Что он делает? В чём его смысл? Только в том, чтобы принять участие в зачатии? И всё.
  -- Ты точно свихнулась. А кто будет кормить, учить, воспитывать, опыт свой передавать? Мать выносит, родит, выкормит, окружит заботой, а отец обеспечит их всех и всем: еду добыть, дом построить, от врагов защитить.
   Они друг друга не понимали, слишком разные общественные устои были у чуждых друг другу цивилизаций. Надинария никак не могла понять, зачем воевать, почему люди делят сами себя на друзей и врагов. В обществе этурлогов тоже были симпатии и антипатии, но только между отдельными личностями, но общество всегда едино. Что такое страна, государство? Есть же мир, планета. Видимо, это особенность хищников, пожирающих плоть.
  -- Мы не дикие звери, - парировал Павел, - мы всеядны, потому и выживаем всегда. Даже, если нам твои запрещают поля засеивать, нам и дичи хватает. Мы друг друга не едим, это -- табу.
  -- Будете голодать -- съедите, - зло ответила девушка, - вы -- дикари.
  -- А вы -- быки жвачные.
   Они часто вот так спорили и даже ругались, но не всегда. Пилигрим продолжал посещать учебный центр, а задания учителя зачастую решал вместе с Надинарией. Она помогала ему, предлагая порой неожиданные решения: знания, полученные в академии, сейчас пригодились, а человек неожиданно для неё самой оказался прилежным учеником. Павел время от времени устраивал подруге допросы, такие лекции тоже входили в курс обучения разведчика, а результаты подробно записывал, чтобы позже передать их людям, которые сюда придут.
   Однажды девушка задала ему вопрос:
  -- Вот скажи, мы с тобой сейчас семья?
  -- Не смеши меня, - парень едва не прыснул, - никогда у нас семьи не будет, мы же разные. Я -- человек, а ты...
  -- Чего уж там, договаривай: корова я, да? Такой комплимент уже слышала от тебя.
  -- Это ты сказала, не я. Мы не можем иметь детей, какая уж тут семья. Да и ты из рода моих врагов. Мы просто живём вместе, рядом, раз уж так получилось, по-людски, но не семьёй. Ну, это как бы дружба просто и всё, хотя ты и в плену у меня. У вас что, так не бывает?
  -- Такой плен мне нравится даже. Дружба мне понятна, разница в видах тоже, но обратно я всё равно не вернусь. Новых знакомых тут почти нет, а старые остались на восточной станции, я же там училась. Да и с побегом, пожалуй, я все пути себе отрезала. Если найдут меня, запрут навсегда и так, чтобы уж точно не сбежала. Не, я так не согласна, лучше уж с тобой, тут.
  -- Не забудь только, я тебя предупреждал, это я так к тебе отношусь, а когда придут другие, всё может стать по-другому.
  -- Как ты сам говоришь: поживём -- увидим.
   Они сидели на пороге дома и смотрели на звёзды.
  -- А где твой дом? Какая из них?
  -- Отсюда не видно, это надо на другую сторону планеты. Если ты Этур имеешь ввиду, а дом мой здесь.
  -- А туда не тянет?
  -- Куда? Мы летели долго, так долго, что никто не помнит бывшую родину, да и она нас тоже.
  -- Мне жалко вас. Вот только зачем нас убиваете? Говоришь, мол, оружия у вас нет, никогда не воевали, а сёла наши выжигаете.
  -- Мне нечего тебе ответить...
  -- А я и не требую ничего, просто размышляю.
   Мысли Павла, неожиданно для него самого, унеслись в далёкие дали воспоминаний. А как он жил? Куда шёл? Проторенным путём пилигрима. Казалось, всё уже предопределено: искать и находить, жить среди людей и приносить пользу. Девушка в его жизни была, даже не одна, но он когда-то выбрал Лизу. Где она сейчас? Да там, в том кургане с крестом, который он сам же и насыпал... Да и эта, вот, всё видела. Странная она, чужая, но всё же своя уже. Всё не правильно. Враг, как же она может быть другом? Может. Парню стало плохо, не физически, а именно в душе. А вот есть ли Душа у быков-этурлогов? Ничего в древних текстах об этом не сказано, надо, значит, самому решать. У Нади -- точно есть, хоть она и странная, в смысле, обе странные.
   В такие моменты, когда парень вдруг уходил в себя, Надинария тоже задумывалась об их отношениях. Дело в том, что этурлоги мужского пола именно так себя ведут, когда готовы к продолжению рода, начинаются гормональные процессы и самцы замирают, погружаясь в себя. Нет, тут, конечно, так судить нельзя, он же хищник и считает себя главным, но уж очень похоже. Сама девушка не только не была готова к подобным отношениям, но даже не рассматривала его, как партнёра. Да ещё и эти их странные понятия о совместной жизни и воспитании потомства. Кто их поймёт, чего им надо?
  

* * *

  
   Все свои записи и карты Павел отвёз в посёлок, пусть командиры посмотрят на его работу. Но вместе с похвалой он получил и горькую пилюлю: как можно было врага подпустить так близко к секретной базе?
  -- А ты в ней уверен? Точно? А я вот -- нет. Думаешь, она настолько честная? А ты не думал, что она шпионит и только ей и надо, чтобы секреты твои узнать? О связи слыхал, которая на расстоянии?
  -- Радио. Знаю. Я же пилигрим, теперь -- разведчик. Нет, не связывается она со своими.
  -- Наивный ты. Женщины, они хитрые.
  -- Она не женщина.
  -- Быкиня? Ну да, ну да... Только основы никто не отменял. Их сути, если ты не понял.
   Разговор был обвинительным в адрес пилигрима и очень неприятным, парень на какое-то мгновение даже засомневался в искренности подруги, но связывать и запирать её, как ему настоятельно советовали старшие, он не собирался. Сказал он им не всё, прислушавшись к советам таинственного голоса древних. Теперь, когда база стала активной, попасть внутрь постороннему не так-то просто, нужен допуск, который мог дать только он. Неприятный сюрприз будет для новых командиров, когда придут, но зато вынуждены будут считаться с ним, с пилигримом. Сам он, конечно, тоже имел довольно ограниченные права, к очень многим функциям его база не подпускала, разрешив заниматься разведкой и принимать решения по внешней безопасности, хотя и требовалось от него совсем немного, предки создали такую систему, которая вполне могла бы обойтись и без вмешательства человека. Хотя база, всё же, предназначалась для служения людям и выполняла свои задачи с подачи командира.
   А вот с командованием у Павла не получилось. Кибернетический учитель готов был предоставить ему такие возможности, если он пройдёт курс обучения и сдаст экзамены, а это, не много не мало, девять лет. Таким временем парень не располагал, но всё же согласился и начал учёбу, просто потому, что другого пути просто не существовало.
   Этих старших командиров пилигрим понимал, даже во всём был на их стороне, но уж слишком агрессивными были их планы. Не так давно, ещё когда Борин был жив, Павел принял бы их идеи безоговорочно, но теперь он по-другому воспринимал слова своего наставника, будто тот продолжал учить его оттуда, из рая. Слово "мир" стало для него не только землями вокруг, но и покоем и радостью для всех. Если этурлоги не станут мешать жить, зачем желать их смерти? Так сказано и в древних писаниях, хотя предки и не знали пришельцев, но были мудры и всё предвидели, сохранив для потомков не только знания.
   Надинарии он не стал в подробностях рассказывать о встрече, просто сообщил, что надо будет осторожничать, но запирать он не станет, свободу Павел ценил превыше всего, не только свою.
  

* * *

  
  -- О, да у твоих предков нормальные, вполне качественные устройства, - девушка с интересом разглядывала тонкий прямоугольник со светящимся экраном, - как он работает?
  -- Это учебный планшет, - с гордостью сказал Павел, - теперь я могу учиться прямо отсюда, он меня видит и я с ним могу говорить!
  -- Дикарь ты, хоть и умным прикидываешься! Это же программа!
  -- Кто?
  -- Дурак!
   Диалог неожиданно был прерван отвратительным зудящим сигналом, который исходил из недр планшета. "Внимание! В зоне безопасности обнаружен посторонний объект предполагаемого противника. Скорость... Направление... Агрессивности не проявляет. Вывести изображение?"
  -- Да, давай! - Павел едва смог произнести, такого он не ожидал.
   На экране появился лес, а над гладью озера, которое было рядом с их домом, парил сигарообразный предмет.
  -- Ой, это же планетолёт! - Надинария вскрикнула от неожиданности, - они меня нашли!
  -- База! - Пилигрим справился с охватившей было его паникой, - они нас видят?
  -- Подтверждения нет, - ответил механический голос, - на запросы цель не отвечает. Вашего уровня допуска не достаточно, активизирована автоматическая система безопасности. Объект на слежении, готовность реактивных систем сто процентов.
  -- Что это значит? - В голосе девушки читалась тревога, но на её вопрос база не отреагировала, пришлось Павлу повторить.
  -- Цель будет уничтожена через три минуты, если не покинет зону безопасности. Объект идентифицирован, как "новый враг, этуглог".
   Планетолёт сделал плавный круг над озером и улетел на север, о чём сообщил голос из планшета, - отбой тревоги. Несколько минут они молча смотрели на потухший экран.
  -- Стоп! - Надинария вдруг повернулась к парню и принялась сверлить его взглядом, - Какой-такой "враг"? Насколько я знаю, так на вашем языке называется тот, кого надо немедленно убить. Я тоже враг?
  -- Дура, - в тон ей ответил пилигрим, - это я так назвал. А как я объясню древним, что с вами надо быть осторожнее? А если бы быки сейчас напали и убили бы нас? Вот только не кричи сейчас, что вы безобидные, белые и пушистые, кошечки прямо! Я поступил по-людски и считаю себя правым!
   После этого случая они не разговаривали почти сутки, каждый считал себя правым, но помириться никто не собирался.
  
   Завет предков.
  
   С приходом лета жизнь в районе базы закипела, всё перевернулось с ног на голову. Вокруг постоянно сновали люди, Павел тоже стал сутками пропадать, а вот Надинарии было запрещено выходить из их дома, командир базы назвал это "домашним арестом".
   Пилигрим буквально сбивался с ног, выполняя свои новые обязанности, которых оказалось на удивление много. За зиму он, конечно, многому научился, вот только не ожидал, что исполнять всё это будет настолько хлопотно. Мужчины понятия не имели о безопасности и маскировке, бродили открыто, не таясь, натаптывая тропы, ведущие ко входу. Павла всерьёз они не принимали, просто отмахивались, как от назойливой мухи. А народу на базе скопилось не мало, уже почти две сотни, да ещё и прибывали постоянно, каждому новичку пилигрим тщательно и подробно объяснял правила поведения, но помогало это мало. Едва новичок осваивался и тут же забывал о безопасности, касалось это всех, даже подчинённых, которые должны были помогать ему, а на самом деле больше мешали, не обращая внимания на шляющихся мужиков, да и сами нарушали правила. Парень не выдержал и пожаловался командиру.
  -- Ну ты же понимаешь, что сейчас вся база на виду, с воздуха только слепой не найдёт вход! Ну как мне обеспечивать секретность, скажи на милость? Я же говорил, что летающие корабли быков уже наведывались сюда. А если снова прилетят? Я, согласно инструкции по безопасности, провёл учебную тревогу, все должны были укрыться внутри, а вместо этого получил кучу усмешек, в лучшем случае просто махали руками на меня.
  -- Да понимаю я всё! Но и ты, бродяга, их тоже пойми: у каждого свои дела и задачи, их выполнять надо. Не могут же они сидеть, как крысы в подполье! Хотя бы пищеблок возьми, эту ораву кормить надо, а продукты из посёлка привозят. А разгрузить? Опять же стирка-уборка. А тренировки, стрельбы? С оружием управляться учатся, жизнь налаживают. Ладно, ладно, не бухти. С людьми я поговорю и тебя приглашу, субординацию соблюдать тоже надо, без дисциплины ничего у нас не получится, а ты -- человек новый, да ещё и с этой цацкаешься.
  -- А Надя-то тут причём? Я же объяснял, что она беглянка, деваться ей некуда, к своим она не вернётся. И не предаст нас.
  -- Это она тебе так говорит, а ты ей веришь. Проверял? Нет. Следить за ней надо, да и допрос устроить надо бы. Не тебе, ты -- лицо заинтересованное, хотя присутствовать можешь. Но это -- позже, сначала порядок наведём. Готовься, подумай, что говорить будешь. Завтра в одиннадцать соберу всех в учебном центре. Говори убедительно, я тебя поддержу.
   Остаток дня и половину ночи Павел мучительно искал слова. Как объяснить мужикам, что надо прятаться, жить и работать, тайно изучая наследие предков и готовясь к победе над врагом? Все свои идеи и мысли он обсуждал с подругой.
  -- Я понимаю, - советовала Надинария, - по уровню развития твои соотечественники на уровне где-то древних собирателей и охотников. Дикари. Но это же ваши лучшие из лучших, гордо именуют себя инженерами и солдатами. Говори с ними соответственно. Эта твоя идея прочитать им древние предания и подвести к тому, что эта безопасность - завет предков, глупость. Не поверят и серьёзно не воспримут, я уж не говорю о том, что смеяться над тобой будут. А заешь, с кем посоветуйся? С планшетом твоим, для мозга базы ты -- главный по безопасности. Только всю информацию не открывай, только ту, что можно всем. Поверь, я тоже обучалась охране, знаю, что говорю.
  

* * *

  
   К назначенному времени в большом зале учебного центра стоял гул голосов, собрались все, кто был свободен. Командир сразу вызвал пилигрима:
  -- Говори, главный охранник, люди тебя слушают.
  -- Меня вы плохо знаете, - Павел прокашлялся и начал, - не верите мне, когда говорю, но, может быть, вы поверите завету мудрых предков, который заключён здесь, в этом месте. Древние знали толк в сохранении секретности и безопасности базы. Слушайте и запоминайте. База, доложи мне уровень безопасности по периметру и внутри. Уровень доступа -- общий, для личного состава.
   Из скрытых в стенах динамиков раздался безэмоциональный голос, повторяя то, что ночью пилигрим уже слышал в своём планшете:
   "Система защиты объекта работает в автоматическом режиме, уровень доступа персонала к управлению ограничен. Внешняя безопасность в радиусе трёхсот километров обеспечена на уровне девяноста пяти процентов, учитывая возможные непредвиденные факторы, связь со спутниками не установлена. Ближайший периметр рассекречен до уровня тридцати трёх процентов, ниже допустимого, данные получены от беспилотных аппаратов наблюдения. Имеются многочисленные следы, заметные с высоты до тысячи метров, обнаружено массовое открытое передвижение личного состава, в радиусе двухсот метров от технического входа номер сто восемьдесят семь выявлено пятнадцать источников открытого огня. Рекомендовано сократить до минимума открытое передвижение личного состава, тропы замаскировать сыпучими материалами, имитируя осыпи естественного происхождения, ликвидировать источники открытого огня, доступ в сектор технического обслуживания ограничить персональными картами, активизировать блокировку дверных проёмов, предлагается автоматическое закрытие. Во избежание дальнейшего ухудшения ситуации с уровнем безопасности, перечисленные мероприятия осуществить в течение трёх суток с момента первого сообщения."
  -- Э? А как тогда? - хор возмущённых голосов заглушил голос, - как продукты привозить? А на стрельбище? Сами говорите -- учиться надо и тренироваться. Света белого не видим!
  -- Мужики, - с дальнего ряда поднялся тучный мужчина, старший повар, - этому древнему покойнику и невдомёк, что все жрать хотят! Костры ему не нравятся! А кашу где варить? Мяска-то всем хочется!
  -- У тебя, - перебил его Павел, - есть специальные плиты внутри базы, на них надо кашеварить, а ты не хочешь, огонь тебе подавай!
  -- Ты бы вообще помолчал, - возмутился толстяк, - живёшь отдельно, якшаешься с быками, да и голосу этому веры нет, небось чужие напели, а ты нам за правду выдаёшь. Ни одного быка тут близко не видали, кроме крали твоей. Тьфу на тебя!
  -- Семён, помолчи, - прервал повара командир, - Павел, считай, второй человек тут, после меня, а я ему верю! Дом свой он правильно поставил, снаружи лучше видно, где и что у нас не так, а предки толк знали, так что иди и учись стряпать в кухне, костры разводить запрещаю. Остальных тоже касается, нечего шляться! Разведка, говори, что надо делать.
  -- Хм, - пилигрим начал говорить то, что ему советовал компьютер базы, - вон там, севернее входа, есть осыпь из обломков камней и щебня, оттуда и надо переносить сюда и всю траву засыпать. Выход на стрельбы или за продуктами только после одобрения моего дежурного, он будет на связи с базой и станет следить, чтобы враг не подкрался. Тут ведь дело не только в нас. Если быки обнаружат, а не приведи господи, безопасность сама сработает и выстрелит чем, в первую голову селяне пострадают. Нет, нам этого не надо! До поры до времени хорониться требуется, себя не показывать. Считайте, что я тут главный, вот так.
  -- Не много ли на себя берёшь, бродячий пёс? - тихо, но так, что все услышали, произнёс худощавый и жилистый командир отряда стрелков, - правду мужики бают, нет тебе веры, чужой ты среди нас. Командовать захотел? Дудки, не выйдет! Не бывать тому.
  -- Приказы не обсуждаются! - вдруг вспылил командир базы, - как я сказал, так и будет! Его приказы выполнять, как мои, а то сами знаете, на расправу я крут, самодурства не допущу!
   Позже, когда все разошлись по своим делам, начальник придержал Павла за рукав:
  -- Ты понял, что доверие ещё заслужить надо? То-то и оно. Ладно, не таи обиды на мужиков. А с твоей подружкой мне поговорить надо, сегодня загляну к тебе, кое-что обсудим. Сейчас иди, организуй работу. Да, будь потвёрже, особенно со своими подчинёнными, а то и их и тебя бесполезными пустобрёхами считают.
   До позднего вечера пилигрим раздавал указания, объяснял, что кому надо делать. Распоряжения выполнялись, но с явным недовольством в глазах. Никто не перечил, но дело делали без энтузиазма, спустя рукава. Среди десятка своих подчинённых, которые и составляли службу разведки и безопасности базы, он выбрал троих наиболее толковых и распределил их на сменное круглосуточное дежурство в центре управления. Задача была простая: дать подтверждение компьютеру на тревогу в случае обнаружения любой опасности.
   Грустный и уставший он вернулся домой.
  

* * *

  
   Иван, командир базы, постучался в дверь на закате, по-хозяйски прошёл в дом и сел за стол.
  -- Не ты один устал, - проведя рукой по ёжику коротко постриженных волос, произнёс гость, - дело новое для всех, а народ действий от нас с тобой ждёт, надоело по кустам да буеракам прятаться.
  -- Нельзя, Иван, с кондачка решать, - вздохнул Павел, - я насмотрелся на смерть, да и Надя тоже, осторожно поспешать надо.
  -- Не учи учёного. Выпроводи-ка её в дальний закуток, чтобы лишку не слушала, не для её ушей разговор будет.
   Надинария недовольно фыркнула, но под укоряющим взглядом парня удалилась в закуток и задёрнула занавеску, показав ему язык. Командир проводил её взглядом и жестами спросил: не услышит ли. Пилигрим отрицательно помотал головой, хотя был уверен, что девушка вся обратилась в слух и не пропустит ни одного слова.
  -- Слушай, бродячий пёс, - тихим голосом, почти шёпотом, начал Иван, - не один ты в таком положении. Мужики мне привыкли доверять, но от базы они ждут большего, рвутся в бой, одним словом. А вот тут и проблема. Всё, что ты мне про это место рассказал -- истинная правда, но это только мне да тебе известно. Я объясню. Никто не обратил внимания, когда этот голос из стены сказал, что наши права ограничены. Так вот, я, как только пришёл сюда, тоже обратился к нему и сказал, что я и есть командир. Знаешь, что он мне ответил? Нету, говорит, у тебя таких полномочий, а чтобы получить их, семь лет учиться надо. Оружие мы получили, посильнее их огнемётов будет, но поди, объясни парням, что у быков и убойнее найдётся. Когда летучий корабль этот пропал, мои решили, что надо спалить посёлок, сил и ружей хватит, мол, а уж злости нам не занимать. Правильно ты сказал, что за дела наши селяне ответят, это уж к бабке не ходи. Только я-то о другом хотел тебе сказать. Нет у нас с тобой этих самых лет для учёбы. А если их корабль вернётся? А люди от нас действий ждут...
  -- И что? Не я всё то говорил, а завет предков. Мне не верят, да. А что делать?
  -- Сам не знаю. Народ ждёт, а база меня не пускает, только и могу этим маленьким закутком распоряжаться. Пойми, ну нет у меня в запасе лишних семи лет, да и у тебя тоже... Ни у кого нет. Быки наседают, на днях из посёлка обоз пришёл, так говорят, ещё беженцы пришли. Вот тут мы к твоей быкине и возвращаемся. Злые на её род люди, надо сказать, справедливо гневаются. Ладно, давай, зови её, допрашивать буду.
   Ивана в первую очередь интересовало оружие и численность солдат, Надинария спокойно и подробно отвечала, но чувствовалось, что человек ей не верит.
  -- Про лучемёты ты не врёшь, - командир пристально смотрел ей в глаза, - нам о них и без тебя известно, так что тут было бы глупо обманывать, а вот в то, что другого вооружения у вас нет, прости, но я не верю. Вы по небу летаете, разговариваете и видите друг друга за тысячи горизонтов, а оружия нет? Глупо, неразумно. А как же, скажи на милость, погибшие деревни? Там же ядом людей травят: ран нет, а все мертвы и воняют жутко, а ещё в лужи зловонные растекаются прямо на глазах. А гора твоя летающая разве беззащитна?
  -- Средств для уничтожения себе подобных цивилизация этурлогов никогда не изобретала, - Надинария не отвела глаза, сохраняя полную невозмутимость, - мы никогда не воевали. Даже лучемёты были изготовлены исключительно для нашей экспедиции. Лишь столкнувшись с вами, дикарями, мы вынуждены были научиться убивать и только для самозащиты.
  -- Опять враньё. Объясни, откуда тогда горы трупов. Женщины, дети чем вам угрожают?
  -- Этого я не знаю, это началось, когда я уже у вас в плену была. Раньше инциденты случались, но только тогда, когда вы нападали на нас или заходили на запрещённые территории.
  -- Это какие такие запрещённые? Да кто вы такие, чтобы командовать на нашей земле? А у хозяев разрешения вы почему не спрашивали? Отвечай! - Иван неожиданно для самого себя сорвался на крик.
  -- Отвечаю по порядку, - голос девушки не изменился, - к запрещённым относятся наши города и плантации. Это на первый вопрос. Далее. Когда прибыл корабль, вас здесь не было, мы заняли свободные земли, а разрушение ваших убогих городов объясняется тем, что они убивают всё живое. Жуткая вонь, загрязнение воздуха, воды и почвы. Наши предки пытались приучить вас к цивилизованному образу жизни, но вскоре поняли, что это бесполезно, вы же убийцы, это у вас в генах, хищники, такова ваша природа.
   Допрос длился больше трёх часов, пилигрим не вмешивался, просто слушал. Он прекрасно знал всё, что говорила Надинария и верил ей, чего нельзя было сказать об Иване. Командир всё больше распалялся, несколько раз даже сорвался на мат, хорошо, что девушка не знала бранных слов такой крепости. В конце концов человек выдохся, так и не поверив пленнице. Иван кивнул Павлу, приглашая проводить и в сердцах хлопнул дверью. Уже на улице он ещё раз выругался и обратился к пилигриму:
  -- Эта хитрая бестия мутит воду и ничего толком не говорит, а сама, небось, всё выведывает. Вот поверь, сдаст она базу. Только теперь другие времена настали, мы их всех похороним вместе с их кораблём летучим!
  -- Ты, командир, просто поверь ей. Сам подумай: будь у них другое оружие, они бы давно им воспользовались. Вот только про этот яд мне не понятно, да и ей тоже.
  -- Знаешь что, бродяга, ты поосторожнее будь, не будь таким доверчивым, тогда и уважать тебя станут. И эту быкиню лучше сам убей, пока её не прикончили вместе с тобой, вот что я тебе посоветую. А то уже среди людей слухи ходят, пока только по углам шепчутся, но скоро и в глаза тебе скажут. Про твоё скотоложество.
   Командир ушёл, а Павел ещё долго сидел, прислонившись спиной к стволу берёзы и думал. И мысли его были далеко не радостными. Сальные шуточки в свой адрес он, конечно же, не раз слышал, но не обращал на это внимания, а тут, оказывается, всё куда серьёзнее. Почему они его не понимают и не принимают? Возможно, решил про себя он, что он пилигрим, одиночка, бродяга, не привыкший долго находиться на одном месте среди людей. В лесу ему спокойнее. Борин, да упокоится душа его, не раз говорил, что у пилигрима особый путь, самый важный для человечества: идти вперёд, нести знание, открывать новое и искать утраченное старое, как завещали великие предки. Парень тяжело вздохнул, так и не найдя ответов на роящиеся в голове вопросы, и отправился спать. Утро вечера мудренее.
  

* * *

  
   После этого разговора с командиром Павел по-другому взглянул на окружающих. Конечно, он всегда знал, что к пилигримам относятся недружелюбно, настороженно, считают если не вредными, то как минимум бесполезными, но это парень воспринимал, как должное, всегда так было, есть и будет. Теперь всё изменилось, Павел стал замечать то, на что раньше не обращал никакого внимания: то кто-то якобы случайно толкнёт плечом, то просто пройдёт мимо, не поприветствовав, как мимо пустого места, а в обеденном зале, куда иногда заходил, всё чаще сидел за столом в одиночестве, люди его избегали, старались не общаться без особой надобности. Хорошего настроения это не прибавляло. Да и на ежедневных собраниях штаба всё стало не так. Его слова слушали в пол-уха, почти никогда ни о чём не спрашивали, не просили совета. Пустое место. Начальник разведки и безопасности, второй человек на базе, а отношение к нему, как к неизбежному злу. И никому уже не важно, что именно он привёл сюда людей, дал им шанс противостоять врагу на равных.
   Решение было принято. Пилигрим всю ночь не сомкнул глаз, сидя за столом, он тихо, в пол-голоса, разговаривал с коммуникатором. Опытный путешественник тем временем спокойно и деловито обсуждал через коммуникатор с электронным мозгом базы планы предстоящей экспедиции. Для всех он отправлялся на дальнюю разведку, хотя понятно любому, что они уходят совсем по другой причине.
   Надинария была рядом, она поняла, что задумал её друг и была согласна, жить в таких условиях очень тяжело. Девушку пугала неизвестность, хотя она уже путешествовала с Павлом и была уверена, что они не пропадут. Нужно только довериться ему и всё будет хорошо.
   Павел наметил маршрут и заказал всё необходимое, сделав запросы на склады вооружения, продуктов, экипировки. Груза набиралось довольно много, на плечах не унесёшь, но в его распоряжении были верховые лоси, животные неприхотливые и очень выносливые. К рассвету всё было готово, осталось только известить командира и назначить своего заместителя.
  -- Иван, - разведчик без стука вошёл в кабинет в зале управления, - я принял решение.
  -- Согласен, - прозвучал ответ, будто командир всё уже знал, - так будет лучше. Все твои заявки я приказал приготовить к обеду. Для всех ты отправляешься искать людей, нам нужны бойцы, в ближайших селениях мужчин почти не осталось, а там ещё урожай выращивать надо. Иди и прими правильное решение, а потом возвращайся. Дом твой никто не тронет.
  -- В зоне безопасности базы я буду на связи, вместо меня остаётся Кост, я ему стану помогать. Составлю карты дальних земель и найду поселения. Будут тебе солдаты.
  -- Мы ничего не знаем о западных и северных землях, - командир задумчиво провёл рукой по краю карты, - есть ли там кто и что у них на уме. Ты -- бродячий пёс, пилигрим, тебе лучше меня известно, как действовать и что говорить людям.
  -- Сделаю всё, что в моих силах.
  -- Надо больше. Быков только здесь больше ста тысяч, а у меня пара сотен бойцов. Ну, ты и сам в курсе дел. Только предупреждаю тебя: никого на базу не приводи, сначала проверить надо каждого. Слышал же от, хм.., своей, что к быкам люди ходят. Не хватало ещё лазутчиков сюда привести, одной хватает.
  -- Ты ещё меня предателем назови, - с нескрываемой обидой в голосе сказал Павел.
  -- А это мы проверим, всему своё время.
   Продолжать разговор уже не имело смысла, командир базы почти обвинил главного разведчика в предательстве. Здесь больше делать нечего, пилигрим, не прощаясь, покинул центр управления и быстрым шагом направился в сторону складов, на ходу стараясь унять захлестнувшую его разум волну обиды и горечи, не так он хотел попрощаться, совсем не так.
  
   Дальний путь.
  
   Восток окрасился в бледно-розовые тона, тяжёлые раздвоенные копыта сохатого сбивали малюсенькие капельки росы, едва различимые в утреннем сумраке. С крон деревьев на всадников то и дело сыпались мокрые холодные бусинки, сбиваемые разлапистыми рогами быка. Лес молчал, слышалось только всхрапывание животных и негромкий хруст веток. Лоси шли размеренно, неспешно. Самец остановился и шумно втянул ноздрями воздух -- почуял присутствие чужих. Всадник ласково потрепал его по шее, успокаивая, и слегка пришпорил, призывая продолжить путь. Начальник службы разведки и безопасности прекрасно знал, где находятся секреты, поэтому и не волновался. Это был последний, дальше охрану не выставляли.
   Внутри парня пилигрим радовался походу, - впереди ждали новые открытия, земли, люди. Душа бродячего пса ликовала -- вот она, настоящая жизнь, а база отныне осталась в прошлом, такова судьба вечного странника, он отдал людям то, что им принадлежит по праву, а его предназначение - вечно идти вперёд. Радость и ликование, свобода и ответственность... Да ещё и с такой экипировкой! С дядькой Борином они даже мечтать не смели о таком. Палатка, спальные мешки, настоящие стальные котелки, кружки, ложки. Лосиха в поводу несёт на себе запас еды на год, как минимум. А одежда? А оружие? Да сейчас сам чёрт не страшен!
   А вот сердце Павла обливалось кровью. Его просто выгнали с обжитого места, дав понять, что ему не место среди людей. И почему эти селяне не приняли Надинарию? Да, он знал о ненависти людей к этурлогам, видел он и бессмысленные убийства, учинённые быками, но эта девушка тоже всё видела и переживала не меньше его самого. Он ей верил, а вот другие... За то время, что они провели вместе, пилигрим настолько привязался к этурлоге, что даже стал воспринимать её, как пилигрима: у неё тоже нет добрых друзей и близкой родни, нет своего жилища, она скитается по миру, как и он. Почти родная душа. Вот именно, почти. В душе они и близки, а вот в жизни -- уж слишком разные. Нет, врагом и шпионом он её не считал, даже в самом худшем случае, но вот судьбу с ней связать...
  -- Стоп, - Павел отбросил крамольные мысли (мало ли до чего можно додуматься) и объявил привал, - слегка перекус и немножко разведки нам не помешает. Да и лоси наши устали, полдень уж миновал.
  -- Ох, уй, блин,чёрт, - Надинария с большим трудом сползла со спины лосихи и повалилась на траву, - эта штука смерти моей хочет. Да, ты тоже, если что, подтвержу под присягой.
   Пилигрим развёл огонь и поставил котелок для каши, сам-то он и мясом холодным обойдётся, а вот подружку надо основательно покормить, она не бродячий пёс.
  -- А ругательства наши ты хорошо усвоила, только скотину не обижай, она трудится, прока ты сидишь и отдыхаешь. Отдыхай, тут ещё наши земли, - парень улыбнулся, стараясь поддержать подругу, - нам никто не угрожает, местные мужики сейчас далеко, мой консультант меня предупредил.
  -- Да это мог бы и не говорить, - девушка ткнула пальцем в планшет на груди Павла, - у нас система наблюдения не хуже, чем у твоих любимых предков.
  -- Видишь, ты уже соглашаешься, что мы далеко не дикари.
  -- Они нет, древние ваши, а вот ты -- точно недоразвитый. На себя посмотри: с коммуникатором, технологичным оружием и луком.
  -- Да ну тебя, умная больно, - Павел не обиделся, - вот выйдем за пределы наблюдения базы, увидим, кто чего стоит и зачем мне стрелы.
  -- Ладно, не стану спорить, - девушка в ответ улыбнулась, - ты уже решил, куда мы идём? Или так, куда глаза глядят?
  -- Не совсем наугад. На западе есть следы присутствия людей, но мы с ними не встречались и они к нам не выходили. Их и станем искать. Теперь всё просто, у меня есть летающий помощник, вмиг найдём.
   До поздней ночи они больше не останавливались, Надинария молча терпела, а Павел спешил скорее попасть в неизведанные земли, душа пилигрима пела и рвалась вперёд.
  

* * *

  
   Земли, нанесённые на карту средствами базы, остались позади, пилигрим вернулся к привычным делам, рисовал план местности, делал пометки и наносил условные знаки. Только теперь в его распоряжении был планшет, бумага уже не нужна, да и львиную долю работы за него выполнял беспилотный дрон. Вот только связи с базой не было, чтобы поговорить с людьми, нужно было возвращаться назад. Павел так и спланировал свой поход: углублялся в неизведанные земли, а потом возвращался, раз в четыре-пять дней он связывался с командиром и передать новые сведения. Большими успехами похвастаться пока он не мог, посёлков здесь не было, хотя присутствие людей ощущалось: где-то срубленное дерево, где-то следы на глинистой почве, кострища.
  -- Вот видишь, - Павел показал на тоненький пенёк, - здесь недавно срубили, видимо, понадобилось копьё или жердь. Хороший признак: топор-то тупой, зарубки такие, будто грызли, а не рубили. Правильно я взял с собой инструменты, теперь наладим контакт. Скоро их догоним, они пешим ходом идут, а мы верхом.
  -- А я бы внимания не обратила, - Надинария удивилась выводам друга, но согласилась, - увидела бы, что срублено, но чем и когда не определила бы. А вот ты сказал -- и точно, так и есть.
  -- Знаешь, - девушка неожиданно сменила тему, - а ты помнишь то место, где ты меня нашёл?
  -- Не только помню, но и отметил на карте. А что?
  -- Ты не подумай, я не предам. Там мой коммуникатор остался, а сейчас мы далеко от базы, если меня и найдут, то вам ничего не угрожает...
  -- Так ты со своими связаться хочешь? Ладно, согласен. Только давай, сначала людей найдём.
   Павел напрягся, услышав такую просьбу. Надо всё обдумать и посоветоваться с компьютером, командиру точно говорить нельзя. А сможет ли база обеспечить безопасность? В идеале -- взять связь этурлогов на контроль, наверняка похожая у них связь. Устройство приборов он не знал, но научился пользоваться, а это уже кое-что. Ничего девушке не сказал, пообещав туманно найти то самое место.
   Вернулся запущенный дрон, пилигрим уже привычно перекачал съёмки на компьютер и стал просматривать.
  -- Странно, я такого ещё не встречал. Люди есть, а жилья нет. Я бы решил, что это странники вроде нас, но мои братья такими большими группами не ходят, тут же целые семьи.
  -- Может, ты что-то просто не знаешь?
  -- Вот сейчас и разведаем.
  

* * *

  
   Маленький бесшумный вертолётик летел немного впереди на высоте почти двести метров, рассмотреть с земли невооружённым взглядом его было невозможно. На расстоянии в пару километров дрон уверенно обменивался данными с планшетом, таким образом Павел следил за группой людей, медленно бредущих впереди со всем своим скарбом. Сверху местность была как на ладони, выбрать место для встречи не представляло труда.
   На широкую ровную поляну одновременно с противоположных сторон вышли две группы и остановились. Крестьяне тут же побросали повозки и поклажу, ощетинившись копьями, чужаков они явно не ожидали. На другом краю мужчина спешился, поднял руки ладонями в их сторону и медленно пошёл навстречу.
  -- Мира и пищи вам, люди, мы не причиним вам вреда, но и вы не грозите нам, - Павел привычно повторил фразу пилигримов, которую заучил с детства.
  -- Стой там, - огромный мужик, похожий на медведя, грозно ткнул копьём в его сторону, - ты чужак. Чем докажешь, что ты не из волчьего логова?
  -- Мне не известно это название, мы -- пилигримы, вечные странники. Идём от людей к людям, несём новости и подарки.
  -- Я не верю тебе. Не знаю я никаких пилигримов, или как там вас. Хотя и слышал от отца о бродячих псах, только никто их не видел.
  -- Значит, я буду первым, - Павел улыбнулся и предложил, - давай разделим трапезу вместе с твоими соплеменниками, я подстрелил хорошего секача, даже не остыл ещё.
  -- Вас только двое. Хорошо. Но имей ввиду, мои люди решето из вас сделают, они храбрые воины.
  -- Ладно, ладно. Давай так. Моя напарница останется там, вместе с лосями, а сюда я принесу кабана. Твои пусть приготовят, а мы поговорим.
   Пока разгорался огонь и свежевалась туша, Павел и бородатый, которого и в самом деле кликали Мишей, сели в сторонке. Долго молча смотрели друг другу в глаза.
  -- Кто вы? У тебя много вещей предков, такие я уже встречал у волков, но вы не из них, не похожи, - медведь первым нарушил повисшую тишину. Кто твой напарник, почему он в стороне? Зачем ты здесь? И потом, этот кабан. Так метко убить зверя точно в глаз одним ударом, я бы сказал, невозможно, если бы сам не увидел. Что вам надо от нас?
  -- Ты задаёшь слишком много вопросов сразу, - как можно спокойнее ответил парень, но я постараюсь удовлетворить твоё любопытство, конечно, жду от тебя того же. Впрочем, согласен, буду первым.
   Беседа затянулась далеко за полночь, постепенно они разговорились, всё больше узнавая друг о друге. Пилигрим с удивлением понял, что у этих людей не было домов, они кочевали с места на место, от одного поля к другому, возвращаясь только для уборки урожая, чтобы вновь начать своё вечное путешествие. И виной этому были вовсе не этурлоги, а обитатели волчьего логова, люди, убийцы и грабители. Медведь говорил о них с болью в голосе:
  -- У них нет полей, нет домашней живности. Они ищут нас и отбирают всё, что найдут. Их много и у них ружья, а нас мало. Там, к западу, примерно сорок горизонтов, есть руины старого города, вернее, подземелья. Там они и обосновались.
  -- А не надоело бегать?
  -- Это началось ещё при моём деде. Он спасал людей от голодной смерти, убежать -- лучший выход, против сотни нам не выстоять. Потом отец водил, а теперь я вот.
   Неожиданно для самого себя Павел вдруг принял решение, хотя от одной такой мысли его бросило в дрожь. Уняв нахлынувшую волну, парень сказал:
  -- Я могу вам помочь. Кроме этого винтовки у меня кое-что ещё есть, я взял это на той самой базе предков.
  -- Ты сумасшедший. Что ты один можешь? Ну хорошо, вдвоём с тем таинственным попутчиком. Ты даже близко к ним не подойдёшь, да и не знаешь, где их искать, они же не только от нас прячутся, от быков тоже, хотя они тут давненько не появлялись.
  -- Я их найду и отучу грабить. У меня есть хороший разведчик. Именно он вас нашёл, а вы ничего и не заметили, даже ваши собаки не учуяли. Познакомься с ним, это дрон.
   Пилигрим нажал пару кнопок на экране и рядом с ними приземлился маленький вертолёт. Миша отшатнулся, но быстро успокоился.
  -- Такого зверя я никогда не видел, - признался кочевник, - это древних, с той базы? Что это?
  -- Мой разведчик. В темноте и в тумане видит лучше тебя и нюх у него сильнее собачьего.
  

* * *

  
   Сорок горизонтов для пешего -- это почти три дня пути, а сохатому и дня хватило. Беспилотник провёл разведку и нарисовал карту волчьего логова. Вот тут Павла поджидал сюрприз. Медведь знал о численности только из опыта личных встреч с бандитами. Здесь их было куда больше, не меньше четырёх сотен.
   Надинария сидела рядом возле потухшего костра и молчала, стараясь понять, что творится в голове парня.
   Пыл прошлой ночи выветрился из головы пилигрима. А имеет ли он право судить вот так, сгоряча, только потому, что сказал ему один человек? Странники не судят людей, не сеют смерть, а только доброе и светлое, несут слово. У него с собой была "Игла сто" и десяток ракет... А зачем он взял такое оружие? О чём тогда думал, когда собирался? Уж точно не стрелять в людей. И ночью погорячился под впечатлением истории, рассказанной Мишей. А ведь его слова никто не подтвердил. Надо всё проверить, не рубить сгоряча.
  -- Ты о чём? - Надинария отвлекла его от мыслей заданным вопросом.
  -- А? Так вот о том, - Павел и не заметил, что последнюю фразу высказал вслух.
  -- Я слышала, что на станцию приходят ваши и приносят нам заражённых, а взамен получают пищевые брикеты, лекарства и одежду. Правда, сама ни разу не видела.
  -- У нас тоже ходят слухи, - вздохнул пилигрим, - но они это или нет, неизвестно. А зачем вам обречённые? Вы что, вылечить можете?
  -- Нет, к сожалению, но с их помощью наши врачи разрабатывают вакцину, ну, противоядие, чтобы уничтожить вирус.
  -- Бесполезно, - отмахнулся Павел, - заразу эту можно только остановить, не дать ей взять верх над телом, но не убить. Вот мы с тобой пьём горький отвар и до сих пор не взбесились.
  -- Вас такое устраивает, а нас -- нет. Мы хотим раз и навсегда победить. Сила науки на нашей стороне!
  -- Не очень-то ваша сила вам помогает.
   Пилигрим подал знак молчать, услышав тихий писк планшета. Это дрон послал сообщение, что на поверхности показались люди. Беспилотник завис высоко, звука не было слышно, а читать по губам парня не научили, пришлось довольствоваться картинкой. Явно старший шёл впереди, за ним двое тащили ещё одного под руки. Трое вооружены и бодро шагают, а бедолага волочит ноги, одежда разорвана, испачкана бурыми пятнами, на первый взгляд, кровью. И без того изрядно избитого после непродолжительного монолога старшего ещё пару раз пнули и толкнули, он покатился по пологому склону в кусты, оставшись лежать неподвижно.
   Вполне себе шанс провести разведку, если тихонько захватить пленного, если, конечно, тот ещё жив. Выждав, пока троица скроется в пещере, Павел отправился к месту падения бедолаги, оставив Надинарию и животных в укрытии. Мужчина был жив, но без сознания. Пилигрим взвалил его на плечи и поспешил вернуться, подальше от опасного места.
   Парень, как оказалось, довольно молодой, приходил в себя довольно долго, только с последними лучами солнца он смог сказать что-то вразумительное -- попросил пить. Павел напоил его горячим отваром из трав и кореньев, обработал раны, которые оказались не столь и опасными, просто синяки и ушибы, переломов не было. К утру пленник окончательно оклемался, выпил миску бульона и готов был к разговору:
  -- Кто ты, чужак? Зачем спас меня? Я уже покойник.
  -- Пока ты весьма живой, - усмехнулся в ответ пилигрим, - расскажи лучше, за какие такие грехи товарищи тебя так отмутузили.
  -- Да было за что. А вот ты-то кто такой? Странно ты одет: получше нашего будет. Да и еда у тебя есть, ружьё, вон, хорошее, из запасов древних. Баба, опять-же, странная какая-то.
  -- Пилигримы мы.
  -- А, бродячие псы. Был как-то тут один из вашего племени, зим десять тому назад. Убили мы его, нечего тут шляться, вы только прикидываетесь одиночками, наверняка от своей банды посланы, чтобы наших сеятелей доить.
  -- Ты не прав. Ладно, давай, рассказывай, а потом решим, что с тобой делать, - Павел напустил на себя грозный вид, это сработало, и пленник рассказал о своей жизни.
  -- Повторюсь: спасал ты меня зря, только продлил мои муки. Конченный я человек. Сам, конечно, виноват, но тут уж поздно ныть. Жизнь у нас такая, потому и кличут все волчьим логовом. Ходим мы, доим сеятелей, эти твари боятся нас и люто ненавидят, но у нас ружья, отдают всё безропотно. А если, не дай бог, чего спрячут, мы и зарезать можем, потому что имеем право. Когда не сезон, мы сами охотимся на зверя разного. Я начинал охотником, а Хала старшим в десятке был. Приметил он меня, уж не знаю почему. Потом его в доильщики перевели, это у нас значит, что лучшие куски получать станешь. Ну, с собой меня взял. Зим уж больше десятка прошло с тех пор. Хала-то меня постарше, учил всему, ближе всех мне был, как родные мы с ним. Недавно это случилось, как раз сеятели свои поля начали возделывать, тут с них взять нечего, всех доильщиков на охоту отправляют, жрать-то хочется всегда. Пошли и мы. Выследили секача огромного, не меньше лосихи твоей будет, точно говорю. А у нас на охоте ружьями пользоваться только в крайнем случае можно, патронов-то маловато, тут десятник за всем следит. Короче, загнали мы кабана в овраг, мужики ружья вскинули, а Хал посмеялся только, мол, слабаки вы, свинью испугались. Ну и решил удаль свою показать. Вырвал у меня из рук копьё и закричал: "смотрите, слабаки, я его сейчас один завалю!" И завалил, а мы не вмешивались, закон у нас такой. Только и секач его помял: рёбра сломал и ногу так вывернул, будто оторвал почти. Не ходок больше наш десятник, выжил бы. И выжил. Мужики добычу тащили, а я кореша своего волок на хребте. Вот с этого и началось. Вожаки решили, что возиться с Халом нет смысла, сбросили его в двадцать первый тупик, туда отправляют всех немощных и бесполезных. Я-то знаю, какого там, вряд ли кто-то выдержит одну луну. Кормились они сами крысами и объедками, которые туда сбрасывали, я сам ходил, видел. Жалко мне Хала стало, ну и решил я ему подмогнуть там. Десяткиком-то вместо его меня назначили вожаки, а это -- лучшие куски и распределение. Вот я и спрятал кусок мяса и хлеб. Отнёс в тупик, а меня выследили. За такие дела изгоняют. И куда мне теперь? Вокруг пахари, меня в лицо знают, если одного увидят, точно собак натравят, назад тоже пути нет, карманы пустые, до холодов я ещё протяну, если пахари не поймают, а потом... Вот и думай, добро ли ты мне сделал.
  

* * *

  
   Павел задумался. Да, как говорил Борин, хотел сделать, как лучше, а получилось, как всегда... Впрочем, винить себя не собирался, этот парень сам сделал свой выбор, возможно и осознанно, не родился же он бандитом и мародёром. Такими не рождаются, а становятся. Убийца он и грабитель, но что-то светлое в его душе есть, пусть будет у него шанс встать на путь истинный. Пилигрим дал человеку нож, топор и продуктов из своих торговых запасов, посоветовал идти на восток и попрощался. Странник -- не судья, люди решат, какова степень вины этого разбойника, но базу предупредить стоило. Мужик ушёл, а Надинария сказала:
  -- Ты зря его отпустил, да ещё и оружие дал. Мы, этурлоги, не такие, но в академии я изучала психологию поведения дикарей, вас, людей. Этот вернётся и убьёт, чтобы завладеть всем, что у нас есть.
  -- Знаю, - с грустью в голосе ответил Павел, - но у нас тоже есть козыри в рукаве, а убить человека я не могу, пилигримы -- мирные и всё прощают, такова наша суть. Ты не переживай, мой глаз механический его видит. А сейчас вернёмся в зону связи, надо кое-что прояснить.
  -- А мой коммуникатор? Найдём?
  -- Вот пристала, как банный лист! Ладно, обещаю. Но сначала задам вопрос базе: что означает буква "М" над входами в катакомбы.
   Спустились сумерки, в котелке булькала пшённая каша, дрон висел над лагерем пилигримов и следил. Планшет пискнул нервно и Павел понял, взглянув на экран, что его подруга была права: лёгкой показалась добыча бандиту. Парень усмехнулся и в душе посетовал на наивность разбойника: не столь уж они просты, чтобы стать жертвами дикаря с топором. Он влез на вершину раскидистого дуба и включил ночной режим на прицеле верной "Сайги". Нет, убивать не собирался, но напомнить о себе решил. Два практически бесшумных выстрела решили дело: мужик испугался и зигзагами, прячась за кустами и деревьями, ретировался. Пилигрим вернулся к костру и, с большим удовольствием уплетая кашу, сообщил подруге:
  -- Проблема решена, не вернётся он, а дальше -- его проблемы, я его не обижал и умирать не оставил. Завтра вернёмся в зону связи, я всё передам и кое-что узнаю об этом месте.
  -- И за коммуникатором пойдём?
  -- Вот, дался же он тебе. Ладно, заглянем.
  

* * *

  
   "М -- метрополитен. Подобными символами обозначался вход. Сеть подземных транспортных узлов в пределах городов. Станции соединялись тоннелями. Система отличалась высокой скоростью, удобством перемещения, отсутствием помех при движении. Начиная с двадцатого века по христианскому летосчислению, была наиболее эффективной в пределах крупных мегаполисов по всей планете. Геолокация, с вероятностью семьдесят три процента, позволяет установить, что представлена одна из станций метро города Курска. Конкретную точку входа установить не представляется возможным, в связи с глобальными изменениями ландшафта и отсутствием спутниковой связи. Схема метрополитена прилагается. Данные на дату: двадцать седьмое июля, две тысячи двести четырнадцатый год. Летосчисление от Рождества Христова, на нынешнюю дату -- плюс одна тысяча одиннадцать лет, три месяца, шесть дней, восемь часов, шестнадцать минут, ноль секунд."
   Павел в задумчивости почесал затылок:
  -- И что теперь? Курск, это что? Где? Там, среди холмов, что ли?
  -- Полномочия командования приостановлены.., - голос Базы что-то вещал дальше, но в это момент его прервал сигнал экстренной связи.
  -- Ты что творишь? Это твои дела, точно говорю, - Медведь орал и брызгал слюной так, что изображение стало нечётким, - вот только появись, я лично тебе глотку перегрызу! Да и прятаться можешь, я всё равно тебя достану! Ублюдок, выродыш бычий!
   Связь прервалась неожиданно, так же, как и началась. Пилигрим был в недоумении.
  -- Полномочия командования приостановлены, - Павел прослушал запись сообщения Базы, - введены ограничительные меры безопасности. Психологические параметры вероятных руководителей не соответствуют нормам. На текущий момент временно исполняющим обязанности командующего считается начальник службы внешней разведки. Арсеналы стрелкового оружия заблокированы. Причина: агрессивное поведение, демаскировка, а также неоправданно большое количество вынесенных боеприпасов при отсутствии непосредственной угрозы.
  -- Ничего не понимаю...
  -- Зато я понимаю, - ответила ему девушка, - у нас в академии читали курс психологии разумных. Вы -- хищники, убийцы. Не обижайся, но это ваша суть, природа. Вот и показали себя во всей красе. Тысяча лет для твоей расы оказалась страшной, деградирующей, вы стали тем, кем были задуманы природой. Правда, предки ваши были умнее, судя по сообщению компьютера.
  -- И что теперь? Мне-то от этого не легче...
  -- Нельзя нам возвращаться на базу, но и связь тоже нельзя терять с ней. Как и мне, впрочем, со своими. Одинаковые мы с тобой...
  -- Ладно, пошли за твоей связью, а там решим.
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"