Аннотация: Сказка новой реалии двадцать первого века. А кто сказал, что такого не может быть?
Родная нечисть
Сказка
В этих краях на севере Вологодской области в глухой белозерской тайге я провёл всё своё детство. Времена тогда такие были, родители работали, а нас на лето отправляли в деревню, чтобы не шлялись без дела, да под присмотром были. У крестного с крестной в Панинской большое хозяйство было: корова, телушка, овец с десяток. Сенокос ставить некому, своих детей бог не дал, вот и приезжали племянники на подмогу: и при деле и под присмотром.
Давно это было, больше тридцати лет минуло с той поры.
Сейчас середина августа, самое благодатное время в тайге: грибы, ягоды. Дни стоят тёплые, но не жаркие, ночами прохладно, однако не холодно. Вот и решил я наведать те самые места моего детства. Отправился я рано утром в сторону нашей делянки, где много лет назад мы косили траву и "считали гаки". До покоса идти пешком километров шесть, а крестный любил пошутить, мол, не далеко, километра три с гаком будет.
Местность изменилась до неузнаваемости. Некогда богатейший в районе колхоз "Родина" давно развалился, вместо просторных полей деревеньки, в которых теперь только две-три старые бабки доживали свой век, теперь окружал молодой густой лес. Тропинок и дорог нет, ходить-то некому. Охотники, что приезжают сюда из области, предпочитают в другую сторону отправляться, на Ухтомярье. Заблудиться я не боялся, места знакомые, хоть и изменились, да и навигатор с собой, современная техника спасёт, если что.
Шагал я по едва видимым звериным тропинкам в нужном мне направлении и вспоминал детство. Вот этот ручеёк гордо именуется Панинской речкой, берега болотистые, в дожди и не пройдёшь просто так, а сейчас едва сквозь траву проглядывет, воробью по колено. А дальше -- Становая роща. Название только и осталось. Раньше берёзки тут росли, да грибов белых видимо-невидимо было, а теперь ёлки стоят., а вместо белокурых красавиц бурелом непролазный.
Через полкилометра начинается Мариничева Нива, а вот здесь ничего не изменилось: редкие вековые деревья, а между ними низенькая тонюсенькая травка, в которой притаились особенные красноголовики. Такая ядовито-красная шляпка встречается только в этом месте, метров через сто уже не найдёшь. Так всё и осталось, вот они, красавчики, так и просятся в кузов. Бросил несколько крепышей, вечером грибной супчик организую.
Потом пришлось задержаться возле болота под названием "Долгий Мост". Метров двести в поперечнике, но топкое, множество невидимых глубоких ям, "бачаг", просто так не пройдёшь. Нарубил жердей и организовал переправу. К вечеру едва добрался да Разбоева болота, хотя всего-навсего двенадцать километров прошёл. Пока гать сооружал, да и дороги толком нет, бурелом сплошной. Здесь, на горушке перед самой топью, была чудесная полянка с ручейком, как раз то, что требуется для хорошего отдыха и ночлега.
* * *
Странно... Горы нет, есть поляна. И деревья и кусты как-то вдруг сторонятся, обрамляя некоторую территорию. Виден ухоженный огород, а на дальнем краю стоит избушка, ну прямо как в сказке: без окон и дверей и на курьих ножках. "Курьи ножки" - это смолёные столбы, вкопанные в землю. Не куриные они, а "окуренные", отсюда и название. Дом показался мне странным, я обошёл вокруг него. Не понятно. Глухой сруб с крышей, крытой дранкой не первой свежести. Интересно, а как хозяева внутрь попадали? Как-то не вяжется это с чистыми, прополотыми грядками, сверкающими стройными рядами зелени и овощей. И тропинок не видно, да и изгороди нет. Чудной огород среди тайги. Чем-то мне всё это напомнило старые добрые сказки, даже для себя самого неожиданно я произнёс: "избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом". Естественно, ничего не произошло, в сказки мы давно верить перестали.
Я огляделся и заглянул в навигатор. Судя по нему, я был на месте. Возможно за те три десятка лет всё тут поменялось, но домик выглядел намного старше. Ладно, не в том суть. Заночевать и тут вполне можно, даже без шалаша обойдусь, от дождя скрыться и под строением нормально, а костерок вот здесь соображу. Натаскал хвороста, надрал бересты.
И тут сзади раздался скрипучий старческий голос:
--
Ишь, чего удумал, супостат ты этакий! А коли избу мне спалишь?
--
Ой, - я едва не подпрыгнул от неожиданности и оглянулся на звук, - здравствуйте, бабушка!
Я застыл с отвисшей челюстью: передо мной стоял дом с новой крышей, резными ставнями на чистых широких окнах, белёной трубой и широким крыльцом.
--
Чё замер, как неживой? - старушка вывела меня из ступора, - гаси огонь-то да проходи в светёлку, гостем будешь. Да, и дровишек прихвати, раз уж заготовил, не пропадать добру-то, а то у меня ревматизм разыгрался, туго тяжести-то подымать на старости лет.
Ничего мне не оставалось, как собрать сучья и проследовать вслед за хозяйкой. Надо сказать, что старушка оказалась весьма колоритной особой. Латаный-перелатаный, но очень чистый сарафан, кирзовые стоптанные сапоги, на голове выцвевший, некогда очень яркий, платок. Слегка косоглазит, на длинном крючковатом носу бородавка. И хромает, опираясь на суковатый костыль. Прям, ну Баба Яга из сказки.
Яга скептически оглядела меня, проворчала что-то вроде: "ой, бесовские одёжи" и достала из сундука одежду.
--
Ты вот что, милок, - она протянула мне свёрток, - по обычаю нашему иди-ка ты в баньку, помойся-попарься с дороги, а я какой-никакой снеди сготовлю. Там и поговорим.
--
А где...
--
А вот как с крыльца спустишься, направо и иди, меж двух берёзок, чай не заблудишься, - бабка не дала мне договорить, - баенный-то у меня мастак по пару да жару, вмиг все хвори выгонит. Как новенький будешь. Только ты говори-то правильно, чтоб в избу попасть.
--
А что я не так сказал? Вроде всё, как в сказках.
--
Так люди всё сокращают да перевирают. Во-первых, говорится так: " Избушка, избушка, встань по старому, как мать поставила, к лесу задом ко мне передом", ну, а во-вторых, старая она у меня, глуховата стала, громче баять-то надобно.
Спорить я не стал. Действительно, русская баня по-чёрному со свежим берёзовым веником и купанием в прохладной воде чистого лесного озера (откуда только оно здесь взялось? Впрочем, я почему-то уже не удивлялся.) творит настоящие чудеса.
А в светёлке за широким столом, покрытым расшитой белоснежной скатертью, меня ждал ужин. Огурчики свежепросольные, капуста квашеная с клюквой, грибочки солёные, горячие пирожки и яичница-глазунья из одного яйца. Вот тут мне стало не по себе. Это яйцо, должно быть, динозавр снёс: жаренина занимала всю сковородку, да такую, что руками и не обхватить.
--
Чего глядишь-то, глядками сыт не будешь, - Яга присела напротив и наполнила стопки прозрачным самогоном, - не боись, это не мутант какой-нибудь. Избушка у меня хоть и старенькая, а несётся исправно. Здрави будь, добрый молодец, с лёгким паром!
--
Спасибо, - ответил я и осушил бокал. Как ни странно, после выпитого в голове прояснилось, я действительно поверил, что попал в гости к настоящей Бабе Яге, яичница с соленьями, кстати говоря, весьма удалась, о чём я сказал хозяйке и удосужился похвалы, - а вот скажите: как вам тут живётся, вдали от цивилизации? Водопровода нет, отопления тоже, да и электричества.
--
А почто нам это всё? - Яга задумчиво жевала огурец, - мы ведь по-старинке привыкли, так оно сподобнее. Вот у вас там все блага есть, а что вы имеете? Ничего. Злато да серебро счастья-то и не добавит.
--
Согласен. А не скучно здесь?
--
Да уж что и говорить, - вздохнула хозяйка, - теперь уж не те времена, не былинные. Добрые молодцы давно ко мне не захаживали, почитай, ты первый за сто лет. А из наших кто тут остался? Леший да Кикимора. Эти опять же вдрызг разругались, по очереди ходят мне жалиться друг на дружку. А я им кто, сердечных дел доктор? Ох, и не говори! Кощей уж лет двести, как в Сибирь подался, там злата да каменьев самоцветных видимо-невидимо, а ему только то и подавай. Да и вашего роду-племени там редко встретишь. Да и змей в море-океан перебрался. Теперь на острове живёт, на необитаемом. Нет-нет, да и покажется, вы и кричите потом, мол, динозавры объявились. Да чего всё обо мне-то? Ты-то что тут ищешь?
--
Да ничего, собственно, - я рассказал о цели своего похода сюда.
--
Зню, милок, знаю, - бабка пошамкала губами, - сорока на хвосте весть ещё утром принесла, а я погадала на котле со снадобьями. То и приветила тебя. Хороший ты человек, зла в сердце не держишь. По грибам да ягодам есть у меня специалист, сговорюсь сутра, хоть и не жалует он ваше племя. Да и ты мне службу сослужишь. Чай, не откажешь старухе?
--
Да нет, конечно, всенепременно, чем только смогу.
--
Сможешь, супостата одолевать не придётся, да и меч-кладенец я лет сто назад Кощею подарила на юбилей, аккурат три тысячи ему стукнуло тогда. Ну давай почивать, - Яга показала на сундук, на котором была заслана постель, - ты тут поспи, а я уж на печи, косточки свои старые теплом побалую.
* * *
Утро бывает разным, оно у каждого своё. Я по типу "жаворонок", просыпаюсь рано, но не до такой же степени... Часа четыре утра, край рассвета едва коснулся горизонта, а бабуля уже подняла меня, мол, пора и за дело браться. И было за что. Могу поклясться чем угодно, но вчера этой горы берёзовых чурбаков не было! В моём распоряжении оказался весьма увесистый колун. Миссия ещё та!
--
Ты уж потрудись, милок, а я мигом обернусь и завтрак приготовлю, - сказала мне на прощание хозяйка и скрылась в густых зарослях ивы.
Мне показалось, что дрова колол я целую вечность, куча никак не уменьшалась, хотя другая росла, пусть и медленно.
--
Ой, спасибо, добрый молодец, - бабка возникла неожиданно, а я только рад был передышке, - не на одну зиму наколол, согрел старуху на старости годов. А у меня и шаняшки поспели, пойдём в избу. Да и гость скоро прибудет.
Я умылся возле умывальника во дворе, а Яга вынесла мне полотенце и тот самый свёрток с одеждой:
--
Уважь уж меня, оболокись, как молодцу подобает, - поклонилась она, - потом спасибо скажешь. Твоя-то одёжа вскоре гнильём порастёт, а моей сносу не будет.
Не знаю почему, но я без сопротивления переоделся в расшитую рубаху, широкие полотняные штаны и обулся в яловые сапоги, которые пришлись впору. Как-то даже уютнее в этой одежде и обуви стало, от удовольствия я даже притопнул ногами, едва в пляс не пустился, нашей армейской камуфляжке далеко до такого качества.
Только я присел на лавку, как в горницу вошёл дед.
--
Лексей Дормидонтович, - протянул он мне свою суковатую ладонь.
--
Очень приятно, - я тоже назвался, - будьте гостем, добро пожаловать.
--
А не рано ли ты потчевать начинаешь? - гость ехидно ухмыльнулся, - без году неделя в наших краях, а уже командуешь.
--
Чья бы корова мычала, а твоя бы помолчала, Леший, - Яга споро накрывала на стол, - уж раз похмелье одолевает, так нечего пить без умолку. Не смущай парня!
--
А я чо? Ничо, - отмахнулся дед, - гость у тебя справный. Вон, воза четыре наколол, не меньше.
--
Дак уж не ты, - парировала старуха, - от тебя-то, пня трухлявого, и сучка корявого не дождёшься! Ты лучше гостю почёт да уважение окажи, угости грибочками, волнышами да груздями.
--
Ладно, карга ты старая, дай здоровье поправить, а там поглядим на твоего молодца.
Была у меня с собой бутылка коньяку прихвачена, я и решил угостить лесника. Напиток деду понравился, пару раз даже повторил, а потом и говорит:
--
Уважил ты старость, мил человек, ценю. Да и я в долгу не останусь. Провожу тебя в места заветные, одному мне ведомые. Вот только к болоту не суйся, Кика уж больно лютует, совсем озверела баба! Так что, довольствуйся рыжиками да груздями, хоть этим и рано.
--
Рыжики это цари грибов, хорошо бы набрать.
--
А ну, показывай свой кузовок, - леший скептически осмотрел мой рюкзак и хмыкнул, - выкинь железный гроб этот, только, чур, не в моём лесу, - старик почесал затылок и подмигнул мне, - а я тебе, так и быть, пестерень выделю. Осилишь? Ладно, пособлю, будь по твоему.
* * *
После завтрака я водрузил за спину плетёный из ивы "пестерень", на мой взгляд, размером с солидную бочку, литров, этак, на триста, никак не меньше, да ещё и свой короб тащить придётся. Баба Яга собрала в дорогу узелок с харчами и всплакнула на прощание, будто с родным прощалась. Если честно, то и у меня защемило в груди.
--
Карга старая, совсем ума лишилась и памяти, что ли -- старик почему-то ворчал.
--
Ой, батюшки-светы, - бабка хлопнула руками по бёдрам и убежала в избу. Вернулась через минуту с тремя тонкими ивовыми прутиками.
--
Дай сюда, - Леший властно отобрал у неё веточки, - сам объясню, чай не лыком шиты, а то ты, колода гнилая, всё переврёшь.
Шли мы не долго, старик мастерски выбирал ровную дорогу в обход бурелома. Всего лишь за три часа на его потаённых делянках я накидал полный пестерень чистых и крепких рыжиков. Для груздей ещё срок не настал, как мне объяснил Леший, но я и не был в претензии. Присели отдохнуть и развязали узелок. Пироги оказались ещё тёплыми, а холодный квас приятно бодрил и освежал.
--
Вот, - дед довольно крякнул и вытер усы, - теперь наши дорожки расходятся. Каждому в свой дом пора. Вот тебе три итвины. Первая, что с листочками -- твоя. Всегда путь покажет, только гляди, куда листочки кажут, туда и путь держи. Другая для Змея, это и мне и бабке надобно. Теперь ведь знаешь, сильно-то не полетаешь, радары да ракеты разные понатыкали, а эта покажет ему дорогу. Да он и сам поймёт, ты только передай, не откажи.
--
А где же я его найду-то?
--
Э, братец, да ты у нас тугодум, не иначе. А инвина на что тебе дадена, а?
--
Понял, ущучил. Постараюсь. А третья веточка?
--
Бабе на покой пора, а не может, пока дар да знания свои не передаст. Девица нужна, чтобы воспринять. Нельзя чудеса терять.
--
Опять итвина поможет?
--
Обязательно. Только захоти от всего сердца своего, всё и сбудется. И о нас не забывай. Путь-дорога тебе пусть лёгкой скатертью стелется. Прощевай, не поминай лихом.
Леший исчез, будто и не было вовсе его. Я водрузил за спину свою ношу и достал навигатор. Опс... А батарея-то села. Вот и надейся на технику после этого! Я попытался сориентироваться по солнцу, а сам вертел в руках ивовый прутик с тремя листочками на верхушке. Листья упорно клонились в сторону густых зарослей смородины. И солнце туда же указывает, а почему бы нет? Я продрался сквозь кустарник и... выбрался из него в саду собственного дома.
* * *
За окном лютует январь, дома тепло и уютно. На столе картошка и солёные рыжики от самого Лешего, сдобренные сметаной. А на подоконнике в хрустальной вазе стоят три ивовые веточки. Только на одной из них, несмотря на лютый мороз, зеленеют три листочка. Я присмотрелся. На второй итвине набухли почки, уже показываются зелёные глазки. Значит, пора мне в путь-дорогу собираться, данный завет исполнять.