Аннотация: Чтобы не дробить текст пояснениями: этот - тот, а тот - он этот, тем, кто уже упомянут в повести "Разработчики", оставлю те же имена и фамилии, а вновь входящим - как обстоятельства потребуют.
ЛИТЕЙНЫЙ, 74-14
Собранье пёстрых эпизодов.
Иногда забавных, иногда грустных.
Саше Коломийцу,
другу моему
и полковнику.
***
Добирал Лоистов детализирующую информацию по Сорбонским фигурантам Даниелю и братьям Лапикам. Выскабливать детали дело не очень сложное, но нудное и рутинное, а главное, требующее отсутствия активной третьей стороны, дабы не встревала она с отвлекающими вопросами. И чтобы не позволить Егоровне плотно сесть им на уши, и тем самым истребить даже намерение выполнить поставленную задачу, привёл французов в мастерскую на Кировский 24. ("ЛитО и мастерская", эссе).
При разговоре - бутылка водки, не хмеля для, а общения ради; в разговоре - перетекания с темы на тему: бытовуха, литература, кино, живопись, иные искусства, политика - потихонечку, но продуктивно, отрясались и складировались для реализации плоды общения.
Разговор уже к завершению близился, пришёл поэт Пётр Чейгин - до сих пор живёт в Питере и пишет по-прежнему талантливые стихи. (Набрать в любом поисковике, "Пётр Чейгин стихи" и отыщутся они, немного, но непременно). На ту пору пребывал он в немалой симпатии к Светлане Егоровне, а проявлял симпатию тем, что, идучи вместе по улице, отгонял от неё всех, Лоистова так в первую очередь, брал под руку, и со степенным видом и суровым взглядом: к нам не подходи, а то зарэжу - гордо вёл свою спутницу всем напоказ.
Впрочем, степенный вид и суровый взгляд столь часто сопутствовали (и сопутствуют) ему, что без преувеличения можно сказать - это имидж лица поэта Чейгина.
И сейчас, познакомившись с французами, Пётр степенно и сурово пояснил, что зашёл на минутку и времени у него мало. Из чего смышлёные люди обязаны вывести: рюмками тянуть водку он не намерен, наливайте сразу стакан.
Налили.
Пётр отпил половину, закусил кусочком сыра да пластиком колбаски, и императивно изрёк:
- Франция, это подкуп.
- Подку`п? - Лапики переглянулись меж собой. И к Даниелю: - Кеске сэ: подку`п?
- Корупсьён, - пояснил старший собрат.
- Франсе - корупсьён?! - Братики Кролики, полностью обалдевшие, смотрели то на Даниеля, то друг на друга и приговаривали: - О-ля-ля... Франсе корупсьён... О-ля-ля...
И Даниель, до того сидевший развалясь, оттолкнулся от спинки дивана и выпрямился:
- Но почему? Почему Вы так думаете? - Вступился он за своё отечество.
Чейгин выдержал необходимую, для пущей убедительности, паузу и пояснил:
- Потому что безбожие и весь мировой разврат - идут из Франции.
Степенно допил водку, сурово оглядел всех и, молча кивнув на прощанье, удалился.
***
Год или два спустя... Впрочем, точная дата не суть. Иным представителям Западной цивилизации Чейгин раскрыл глаза на историческую неизбежность:
- Вы никогда не сможете нас победить. Потому что вы дерётесь до первой крови. А мы до последней.
***
В створе лет 1979 - 1984 часто приезжал в Питер и активно перемещался по городу молодой человек лет 22-27, установленный сотрудник одной из штатовских спецслужб Дэвид Т. Высокий, статный, с лицом, как и подобает человеку его профессии, откровенным, и с искренним взглядом, всегда был одет в советское, говорил с лёгким акцентом и незнакомые на улице и малознакомые окружающие принимали его за прибалта. А он не возражал.
Как-то зимой сидели в мастерской одного художника, шёл уже общий разговор - конкретный, кому с кем надо, провели до того на улице - потихонечку хлюпали виноводку. И рассматривали всякие обиходные вещи Дэвида: водительские права, кто не видел долларов, доллары, и совсем неведомое для нас советских людей дополнение к правам, где декларировалось, что в случае ДТП или иного несчастного случая Дэвид, когда будет стопроцентно установлена его смерть, разрешает использовать свои органы для пересадки. Тут и Пётр Чейгин пришёл. Дозу принял, доллары рассмотрел. А вскоре по последней налили. И переглянулись мы: не послать ли нам гонца? Спросили Дэвида, он отказался:
- Нет, нет. Мне пора уходить.
- Тогда и мы расходимся, - решили мы.
Пётр Чейгин, у которого только захорошело, а в кармане денег, как у вольного поэта, сурово осмотрел нас, ещё суровее посмотрел на Дэвида и ответа за всю страну у него потребовал:
- А почему в Америке нет мулатов?
Несомненно, Дэвида готовили ко всяким каверзным вопросам и к ответам на них, но вот с этой темой, похоже, недочёт вышел. Несколько опешил и не с лёту ответил. Но ответил:
- Почему же нет? Есть в Америке мулаты.
Пётр молча допил свою бормотуху, молча встал, застегнул куртку, поглубже натянул шапку и усомнился:
- А откуда они берутся, если во всех американских фильмах нет ни одной смешанной пары? Или белый с белой, или негр с негритянкой, - и не обращая внимания на аргумент Дэвида: кино, это кино, а жизнь, это жизнь, порицания в иной плоскости продолжил: - Мы на своих деньгах Ленина так узнаём, а вы президентов на своих долларах подписываете, - и уже уходя добавил до полноты впечатления, - великий народ, а президентов запомнить не можете.
И тут случилось то, что мне надлежало запомнить: Дэвиду стало неловко.
- Что он сказал? Я не понял, что он сказал? - Обратился он к владельцу мастерской.
- Не допил, вот и бухтит. Не обращай внимания, - успокоил его художник.