Кирилл Трушин возвращался с работы - из Института пространственно-временных аномалий - где он работал слесарем в Лаборатории временных полей. Он открыл дверь малогабаритной двухкомнатной квартиры в "хрущевском" доме своим ключом.
В прихожей было темно. Из-под дверей комнат и кухни не пробивались полоски света. Это значило, что Таня опять задерживается. У ее напарницы (Таня работала оператором на почте) часто болел ребенок, и безотказная Таня, наверно, как всегда заменяла ее.
Кирилл не знал, на что решиться: с одной стороны, он мог бы поесть пельменей, запив их "Невским светлым" и поваляться на тахте с детективчиком. Только жена опять примется читать нотации, что он не сделал то, не сделал се, не пропылесосил, не начистил и пр.
Не мешало бы начистить картошки, хотя жутко не хотелось.
Лет восемнадцать назад он был готов на все, чтобы угодить Танюшке. Она, с копной каштановых волос и наивным взглядом серых глаз, с такой по-детски тоненькой фигуркой могла из него "веревки вить". Теперь все это куда-то ушло, чувства потускнели. Много вместе пережили радостного и грустного. Жена растолстела, взгляд стал усталым и затравленным, разговоры они вели только о домашних делах. Дочка Катя заканчивала десятый класс - проблем было много.
"В конце концов, она найдет, к чему придраться, сколько ни старайся", - подумал он - "а сама в прошлый раз на рыбалку не отпустила! Вон, у соседа Сереги жена слова не сказала, и тот полведра подлещиков наловил", - и, решив не тратить время на пельмени, взял с собой бутылку холодного пива, вкусно пахнущую воблу, завернутую в газету, пошел в их с Таней комнату. Скинув кроссовки и надев вместо джинсов тренировочные штаны, он с удовольствием растянулся на тахте, разложив прихваченные яства на журнальном столике. На улице еще не спала жара, а дома с включенным вентилятором было прохладно.
"И как это женщины не понимают, что мужчины - самостоятельные, свободные существа. Нельзя запирать их в домашней клетке, чтобы они только пылесосили, да телик с женой смотрели. От такой жизни с ума сойдешь! Когда они с ребятами собирались в последний раз? В мае! Почти месяц прошел!" - думал Кирилл, - "правда, я в тот раз много выпил... Так сколько можно об этом вспоминать и упрекать?"
Кирилл не заметил, как задремал. Ему снился хороший, светлый сон: что-то из молодости, времен учебы в ПТУ. Их компания сидит у костра на полянке. Кругом лес. Издалека чувствуется удивительный запах лесного озера. И еще чудесно пахнет свежестью от сидящей справа Танечки. Слева от него Оля. Обе девушки - очень хорошенькие, с пушистыми после дневного купания в озере волосами, искрящимися глазами, в которых отражаются язычки пламени, с нежной кожей. Таню он держит за руку, а Оля слегка прижалась к нему плечом. Ей, наверно, холодно, но ветровку она... почему-то... не надевает. Сидит в легкой маечке, облегающей ее вполне сформировавшуюся грудь. Кирилл невольно засмотрелся на это обворожительное зрелище. Ночью, при свете костра, юная девушка напоминала ему не то фею, не то русалку. Им всем - по девятнадцать лет. Они еще свободны от житейских забот. Смеются всякой ерунде, заигрывают друг с другом. Девушка напротив запела популярную раньше песню про любовь и разлуку. Сидящий рядом парень поцеловал ее, и она замолчала, подставив губы для нового поцелуя.
Кирилл вдруг вспомнил, как Таня потянула его за руку в сторону палатки. Он уже готов был встать, но подумал: "Поймать меня хочешь, чтобы я посуду мыл и полы пылесосил, а с ребятами только по телефону общался? Нет уж, милая. Я - человек самостоятельный! Лучше с Олей пойду".
***
Звонок в дверь вернул его к действительности.
"Что она звонит, есть же ключи в кармане", - вздохнул Кирилл, предвкушая ежевечернее ворчание жены, - "Вечно она чем-то недовольна. Лучше бы за собой следила - зарядка там, диета, прическа. А то выглядит на пять лет старше своего возраста. Думает, муж ничего вокруг не видит. Интересно, что было бы, если бы я женился на Оле Перечниковой? Недаром она мне приснилась - такая была тихая, загадочная, а у самой глаза зеленые, лукавые..."
С сожалением отбросив бесполезные мысли, Кирилл пошел открывать.
Легка на помине, в прихожую ввалилась (именно ввалилась!) Олечка. Он сразу ее узнал. Почти в сорок лет она казалась не менее загадочной и несравненно более элегантной, чем двадцать лет назад. Только... почему-то... не держалась на ногах.
Кирилл почувствовал запах дорогих духов и не менее дорогого вина. Она была пьяна! "Какой ужас! Сейчас этот запах пропитает квартиру", - подумал Кирилл, - "Придет Татьяна и подумает, что у меня есть любовница! Это похуже, чем картошку не почистить!"
- Кирюша, - пролепетала Оля, - ты что, родную жену не узнал? Я, конечно, не позвонила. Не думала, что так долго задержусь на юбилее. Но ты же простишь свою зайку? Сними с меня эти противные туфли. Они натерли мне пальцы до крови.
С трудом осилив этот длинный монолог, Оля медленно осела на пол.
"Боже, что с ней?! Сознание, что ли, потеряла? Перепутала, наверно, адрес. Да, мир тесен... Какой я болван! Нужно срочно скорую вызывать, а я тут рассуждаю".
Кирилл бросился к телефону. Гудка в трубке не было. Дрожащими руками он начал искать в портфеле мобильный телефон. Не нашел.
"Что делать, еще помрет тут у меня!", - он растерянно остановился и вдруг услышал храп, доносившийся из прихожей. Оля мирно дремала, устроившись на коврике под вешалкой.
Кирилл поднял ее и понес в комнату. Бывшая подруга попыталась устроиться поудобнее на его руках, в связи с чем уронила маленькую дамскую сумочку, из которой выпал мобильник Кирилла.
- Зачем ты его взяла? - спросил он, не рассчитывая на ответ.
- Пупсик, не сердись, я свой потеряла, - пробормотала пьяная женщина.
- Не стыдно тебе? А если Агафья Федотовна приедет, что мне ей говорить? Она любит в самые неподходящие моменты появляться, ты же сама знаешь.
"Кто такая эта Агафья Федотовна и когда я успел с ней познакомиться? Наверно, мамаша ее. Хотя, какая разница... Видно, у меня совсем крыша поехала".
Он, наконец, устроил ее на тахте и посмотрел на часы.
"Два часа ночи, а Таньки все нет", - испугался Кирилл и вдруг п о н я л!
Устройство, над которым два года трудилась Лаборатория временных полей,
з а р а б о т а л о!!! Это из-за него у начлаба Саблина сорвалась поездка в Швецию в феврале, и тот хотел закрыть тему, для которой Кирилл сделал столько уникальных приборов и которую, как и остальные сотрудники Лаборатории, считал самой интересной в своей жизни.
Вчера он принес неработающее устройство домой, хотя это и было запрещено инструкцией. Хотел проверить по чертежам, не ошибся ли где. А оно работает! Вот это да!
"Значит, теперь моя жена - Оля... А как же Катюшка? Есть у меня дочь или нет?"
Кирилла прошиб холодный пот. Он бросился в комнату дочери. Чужая размалеванная рыжеволосая девица в мини-юбке с разрезом до талии сидела на коленях у незнакомого лохматого парня в кожаной куртке, таких же штанах и с массивной металлической цепью на шее, целуясь с ним взасос.
- Па! Ты опять без стука! - сказала она недовольным прокуренным голосом.
Кирилл с силой захлопнул дверь.
"Какой ужас! Да это в сто раз хуже, чем быть женатым на Таньке. Лучше бы в ту решающую ночь он напился "в стельку" и оставил девчонок в покое. Не женился бы вообще ни на ком! Был бы сейчас свободным человеком! А что, замечательная мысль, только поздно пришла... Что теперь-то делать?", - думал он, - "То есть как ЧТО? Понятно ЧТО! Идти к Максиму Говору - заму Саблина, упасть в ноги, коньяку дорогого подарить. Пусть настроит устройство, чтобы опять ТУ ночь пережить. Уж второй раз я не сглуплю".
Чтобы никого не видеть, Кирилл ушел в кухню и уселся на табурет с очередной бутылкой пива.
"Сейчас уже поздно. Максим разозлится, что я унес устройство домой. Потерплю до утра, завтра на работе поговорю. А лучше - после обеда. Он тогда добрее будет. Казалось бы, чего человеку надо? Заместитель начальника Лаборатории, семья в порядке, по заграницам мотается, и все равно, озлобленный какой-то. Ну ничего, бутылочка "Армянского" кого хочешь раздобрит. К тому же, кореша они чуть не с детства".
Кирилл допил пиво и пошел в супружескую спальню. Брезгливо посмотрев на тахту, где храпела абсолютно чужая ему женщина, он достал из-за шкафа раскладушку, взял чемоданчик с устройством (пьяная Ольга могла упасть на дорогостоящий прибор, от которого теперь зависела его судьба) и пошел ночевать обратно на кухню.
Опять его посетили приятные сны. Снова - поляна в лесу, пение под гитару, многообещающие взгляды хорошеньких девушек ... Но на этот раз он не пошел ни с одной из них в палатку, остался с ребятами у костра выпивать и про жизнь рассуждать. Кирилл им свою точку зрения излагал, что сперва выучиться надо, на ноги встать, а жена, дети - все это подождет.
***
Он проснулся в хорошем настроении. Огляделся - квартира не та: комната большая и в ней только огромная двуспальная кровать, трюмо с женскими кремами и пудрами, да телевизор в два раза больше того, что у них с Танькой стоял.
На стене висит картина. Какой-то зеленый человек нарисован. Кирилл встал и подошел поближе. Увидел внизу подпись художника: Пикассо.
"Ничего себе", - подумал он, - "сон продолжается".
Оглянулся на кровать, а рядом с его местом чужая некрасивая женщина лежит. Лицо у нее длинное, как у лошади.
"Ба! Да это ж дочка Саблина. Она же замужем за Максимом! Видно, вчера пива упился, ничего не помню.
Вот беда! Будет теперь Максим стараться ради любовника своей жены, как же".
Мысли Кирилла прервал телефонный звонок. Он машинально взял трубку импортного радиотелефона.
- Слушаю.
- Кирилл Георгиевич, - услышал он голос Саблина, - Все спишь? Мой доклад ночью писал? Я на тебя рассчитываю. Не подведи. Не зря за тебя Дианку отдал, знал, что ты - человек толковый.
- Я, собственно, Иван Демьянович... - залепетал Кирилл.
- Что "Собственно"? Неужели, еще не написал?! Ты что, ты же меня без ножа режешь! С чем я на конференцию поеду? Знаешь же, шведы нас опять пригласили и сроку дали три месяца. А из них одна неделя осталась! Садись и пиши. Без моего доклада на работу не приходи! Я-то, дурак старый, думал дочке с мужем путевки сделать в Чехию. У меня со Светкой из месткома прекрасные отношения. А тут - такие дела! Слышал? Без тезисов доклада даже на глаза мне не появляйся! - Саблин бросил трубку.
"Вот почему Максим вечно всем недовольный ходит", - подумал Кирилл и внезапно понял, что с ним произошло. Он теперь - вместо Максима Говора.
"Получается, никакого выхода нет. К кому идти, если я сам должен уметь перенастраивать устройство? Хоть в петлю лезь..."
Он медленно побрел в соседнюю комнату, оказавшуюся кабинетом Максима. Сел за стол, открыл лежавшую сверху толстую тетрадку, и сразу догадался, что это - записи Максима о приборе! Формул-то сколько! Он в этом никогда не разберется...
Однако, внимательно посмотрев на первую формулу, Кирилл все в ней понял.
"Странно", - подумал он, - "институтов ... не заканчивал, а в физике разбираюсь".
Как работает этот прибор, их прибор, почти его собственное изобретение? Кажется, по методу "контрольной точки".
Откуда-то из подсознания всплывали чужие воспоминания. Вернее, его воспоминания в новой реальности.
"Выходит, тут я успел институт закончить? Может, даже стал кандидатом наук?"
"Контрольная точка" возникает в потоке времени самопроизвольно при всплеске напряженности биополя. В жизни это случается при каких-то значительных событиях. Особенно богаты такими "узелками" революции и войны, но и в обыденной жизни такое тоже может случиться. У отдельного человека эмоциональный всплеск может произойти совершенно незаметно для окружающих. Сильный испуг или восторг, случайный взгляд, даже удачная мысль формирует точку отката. В нее можно вернуться, но такой поворот требует большой затраты энергии.
Прибор и является усилителем, поставляет объекту необходимый энергетический запас, позволяющий повторить жизнь с определенного момента.
***
- Кирюша, куда ты делся? Принеси мне стакан апельсинового сока, - раздался из спальни капризный женский голос.
- Сейчас, радость моя, - ответил он, чувствуя, что ненавидит эту женщину, терпит ее присутствие из последних сил.
Вот, значит, какие дела. Вот почему Максим вечно злой ходит. Я-то, дурак, думал, что он - самостоятельный, свободный человек: по ресторанам ходит, на охоте с тестем бывает, в загранкомандировки ездит. А он, оказывается, спит и видит, как от этой Дианки вместе с ее папашей отделаться.
- Пупсик, ты скоро? - опять крикнула женщина из спальни.
- Извини, дорогая, оказывается, сок кончился. Я сейчас мигом сбегаю в магазин, - ответил Кирилл, чтобы она хоть ненадолго оставила его в покое и дала время подумать.
- Я так и знала, - упрекнула его дочка Саблина, - вечно ты забываешь, что мне по утрам необходимо сок пить. Иначе я весь день буду мучиться головной болью!
Кирилл уже не слушал ее. Он с интересом погрузился в изучение записей Максима. Чем дальше он читал, тем больше крепла уверенность, что прибор должен работать. Так почему он не работал в Лаборатории?
"Идиот! Там же полно наводок - электромагнитные поля, биополя сотрудников и один Бог знает что еще. А в квартире, ночью, когда все электроприборы выключены, он должен работать! Он и заработал! Недаром Кирилл стал сначала мужем Ольги, а потом - этой лошади Дианы. Стоило все выключить и заснуть, и осталось воздействие только его биополя, усиленного прибором в сотни раз, как все сработало. Ура! Он спасен!" - Кирилл с облегчением вздохнул.
Значит, он может снова изменить свою жизнь, попав в ту самую значительную, как оказалось, ночь в лесу. Только, как ему теперь поступить?
"Не буду думать. Что внутренний голос подскажет, то и сделаю", - решил Кирилл.
Он на цыпочках подошел к двери в спальню и осторожно приоткрыл ее: супруга в ожидании своего апельсинового сока снова задремала. Чемоданчик с прибором стоял на месте, наполовину задвинутый под кровать. "Супруг" осторожно влез под одеяло, устроился поудобнее, стараясь не потревожить дочку начальника, похрапывающую во сне, и закрыл глаза.
Гипнотическая составляющая излучения прибора быстро усыпила его.
И опять - тот же сон. Ночь в лесу. Он сидит между Танечкой и Олей. Таня взглянула на него большими томными глазами и легонько потянула за руку в сторону палатки. Кирилл не стал сопротивляться.