Как только Кривоносов сказал про дачу, Галя подумала, что в выходные 
будет дождь.
        Подняв голову от клавиатуры, она окинула взглядом комнату. Яркое 
солнце заливало паркет, отражалось в казенном графине с водой и в очках Льва 
Васильевича.
        - Я давно уже собирался устроить вам выезд на природу, - продолжал 
заливаться соловьем Кривоносов. - Посмотрите, какие огромные кабачки в этом 
году уродились. Да и Клара Эдуардовна будет рада гостям. Только не забудьте 
привезти с собой спиртное. Водку не берите - лучше сухое вино. 
        - А где у вас дача? - прикинувшись дурочкой, спросила Галя.
	Весь отдел знал, что участок Кривоносову достался от родителей. Тогда 
землю садоводам выделяли где-то на границе области, и туда даже на машине 
приходилось ехать часа три.
	Я потому спрашиваю, что мне всегда ужасно не везет с погодой . Вдруг 
завтра будет дождь? Вот  прошлым летом мы с ребятами собрались в поход. Ах, 
нет, кажется, это было на майские. Или нет... Я помню, еще было три дня 
выходных. Поехали Таня и Света из нашей группы, из института, потом Вадик - 
он закончил за год до нас, ему еще Светкина подруга нравилась. Как же ее 
звали? Имя еще такое, нерусское... Надин? Или Нарин? Вот, потом из соседней 
лаборатории старичок за нами увязался. Ему уже, наверное, за пятьдесят, а он к 
нам пристал. Ну, мы ему намекали деликатненько, что обойдемся, но он сказал, 
что умеет разводить костер на снегу. Хотя какой летом снег? Так вот, дождь лил 
все три дня. Точно, на девятое мая это было. А еще в позатом году...
        Кривоносов, пытаясь прервать эту речь, но не имея возможности 
вставить хоть слово, растерянно взглянул на Филинова.
        - Галочка, - произнес тот хорошо поставленным басом, - вы совсем 
заговорили Владимира Николаевича. Давайте, вы расскажете эту 
увлекательнейшую историю завтра в электричке, - он подмигнул девушке и 
повернулся к начальнику. - Насколько я помню, у вас симпатичный деревенский 
домик?
	Кривоносов приторно - ласково улыбнулся.
        - Вам там понравится, Галочка. И ехать удобно - с Ленинградского 
вокзала до остановки "241 км", а потом немного пройти, минут сорок по лесной 
тропинке. Сосенки, елочки - чудесный лес. Лучше, конечно, рюкзачки 
возьмите, так вам удобнее будет. Дойдете до пшеничного поля, там уже 
хорошая дорога - по ней даже тракторы ездят. И по этой дороге до нашей 
деревеньки совсем близко - километра три, не больше.
        - А на машине как до вас добраться? - наивно спросила Надежда. - Я к 
тому, что, может, нас с Галкой и Верочкой мой муж довезет? 
        - Ну что вы, Надюша, зачем беспокоить занятого человека?! К тому же, 
что может быть лучше пешей прогулки по свежему воздуху? И машину вашу 
жалко, она ведь по лесной тропинке не проедет, там муравейников многовато. 
Кстати - укусами муравьев радикулит вылечить можно. - Кривоносов еще раз 
лучезарно улыбнулся и вышел.
        - Ишь, какой заботливый - радикулит нам лечить собрался! Небось, 
сорняки замучили. Вот и решил нам пикничок организовать, - мрачно сказала 
Вера.
        - Вы, девушка, напрасно расстраиваетесь, - мягко заметил Лев 
Васильевич. - Места там действительно замечательные. Помню, я был со 
студентами на картошке недалеко от тех мест - остановки за 3 до 241 километра, 
когда в институте подрабатывал.
        - Дождь будет, - уверенно сказала Галя, и все удрученно замолчали.
        Филинов не принимал участия в беседе. Делая вид, что полностью 
погружен в работу, он едва заметно хитро улыбался.
        Нервно схватив со стола сигареты и зажигалку, Надя выбежала в 
коридор.
        - Переживает девочка, - сочувственно прокомментировал Филинов. - 
Надо что-то придумать.
        - Между прочим, из-за вас, Лев Васильевич. Угораздило же вас в таком 
возрасте в футбол играть! Вот и сместили коленную чашечку, - с досадой 
сказала Вера.
        - Это вы неправильно говорите, Верочка, - обиделся Лев Васильевич. - 
Не так уж я и стар. Но Наденька-то, добрая душа, как за меня волнуется! - он 
мечтательно посмотрелся в висящее над компьютером зеркало.
        - Да она за всех переживает! - остудила его пыл нетактичная Вера.
        - Хочешь - не хочешь, ехать придется. - Филинов задумчиво потер 
переносицу. - С Кларой Эдуардовной шутки плохи. Она своему благоверному 
указания дала - он вынужден выполнять. А мы с вами люди подневольные. Эх, 
была бы машина на ходу, домчал бы вас туда с ветерком. Для очаровательных 
девушек новой "девятки" бы не пожалел! А ваш "Москвич"  в данный момент не 
в ремонте, Лев Васильевич?
        - На своем "Москвиче" я лет десять назад в Крым ездил.  Он еще о-го-го!
        - Вот это и пугает, - цинично заметила Вера, - уж лучше своим ходом 
добираться.
                     ***
        На следующее утро, в субботу, погода выдалась прекрасная. Светило 
ласковое солнышко, легкий ветерок шевелил листья деревьев.
        Надя встала рано, почистила и отварила молодой картошки, намыла 
огурцов и помидоров, положила в литровую банку собственноручно 
заквашенной капусты и упаковала все это в рюкзак, поверх старых кроссовок и 
спортивного костюма. 
        Филинов всех предупредил, что супруга начальника вряд ли будет 
баловать их разносолами. Надежда тогда возмутилась, сказала, что нельзя 
огульно ругать человека. Но утром решила прихватить немного провизии "на 
всякий случай".
        Галя прихлопнула будильник и повернулась на другой бок. Чихать на 
начальство, имеет она право выспаться хоть раз в неделю! Но потом вспомнила, 
что хотела попросить Кривоносова отпустить ее дней на десять за свой счет. 
Отпуск ей еще не полагался, а ребята звали съездить на море.
        Придется вставать, не плевать же в колодец! Выглянув в окно, Галя все 
же уложила на дно большой спортивной сумки зонт. По дороге на вокзал она забежала в 
магазин и купила батон "Докторской" и две буханки черного хлеба. Не верила в 
Кривоносовское гостеприимство.
                     ***
        Зоя Александровна славилась среди подруг и соседей вкуснейшими 
изделиями из теста. В субботу сын Петька обещал быть дома, поэтому накануне 
она допоздна пекла пирожки с капустой и луком, которые он так любил.
        Утром заботливая мать надеялась отоспаться, не придав значения словам 
мужа о том, что он приглашен к начальнику на дачу. Но в шесть сорок пять 
зазвонил будильник , безжалостно прервав сон на самом интересном месте.
        Супруг - Лев Васильевич - бодро вскочил с тахты и, напевая себе под 
нос :"Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно...", стал делать 
приседания.
        - Левушка, суббота же сегодня. Что тебе не спится? - недовольно 
спросила Зоя Александровна.
        - Лапушка, разве ты забыла? Я ведь приглашен в гости, к Кривоносову на 
дачу. Попрошу у него маринованных огурчиков для тебя.
        В жизни Льва Васильевича жена играла роль матери, старшей сестры, командира. 
И он не забывал про нее ни при каких обстоятельствах, стараясь всегда 
сделать своей "Зайке" что-нибудь приятное.
        "Надо же", - подумала "Лапушка", - "и впрямь пригласил, старый жмот. 
Чего это он расщедрился? Странно... Придется Левушке  тащиться в этакую 
даль!" - недовольно кряхтя, она встала и пошла жарить мужу яичницу - 
действо, которое повторялось каждое утро вот уже двадцать лет.
        
                      ***
        Встреча "дачников поневоле" произошла, как и планировалось, 
посередине платформы на станции метро "Комсомольская". Унылое настроение 
компании усугублялось внезапно испортившейся погодой: светившее в семь 
утра солнышко внезапно закрылось огромной тяжелой тучей, незамедлительно 
и беспощадно умывшей город сильнейшим ливнем. Не пострадали Вера, 
защитившаяся новым импортным зонтом (взяла его, чтобы похвастаться перед 
подругами), Галя, всегда носившая с собой старый черный мужской зонт, и Лев 
Васильевич, заботливо одетый супругой  в кирзовые сапоги и брезентовый 
плащ, оставшиеся у него с давних времен после увольнения из армии. "За 
отличную службу," - шутила Зоя Александровна. Надя, Филинов, Мишка 
Кузнецов, вернувшийся из командировки и застигнутый врасплох  звонком 
"заботливого" начальника, едва переступил порог родного дома - все вымокли 
до нитки.
        - Ничего, дорогие коллеги, - утешал их неунывающий Филинов, - 
"лекарство"  завода "Кристалл" продается в ларьке на станции "241 км", а 
пока..." - с этими словами он, улыбаясь, достал из спортивной сумки 
двухлитровый термос с горячим кофе. - Давайте поспешим. Сейчас устроимся и 
согреемся.
        Выйдя из метро, путешественники без приключений купили билеты и 
сели в электричку. Из-за плохой погоды желающих выехать на природу 
оказалось не слишком много. Они легко втиснулись в вагон и даже смогли 
усадить женщин.
        За окном электрички плыл лес. Темные невысокие ели подходили прямо 
к насыпи. Стройные березы приветливо кивали кудрявыми кронами, роняя 
потоки искрящихся капель. От дождя трава приобрела изумрудный оттенок, но 
серое небо придавало пейзажу тревожную неопределенность. Казалось, солнце 
скрылось навеки. А может, его никогда и не было? Лишь влажная пелена, 
рассыпающаяся вблизи на тысячи упругих нитей.
        - Вот всегда так. Куда бы я ни собралась, погода обязательно портится. 
Что мы будем делать на этой даче? Ни на речку, ни в лес не сходишь.
        - Боюсь, Галочка, что вы правы. Кроме того, рассчитывать на радушие 
Клары Эдуардовны я бы тоже ни в коем случае не стал, она - очень сложный 
человек.
        - И куда мы едем? - вздохнула Вера.
        - Улыбнитесь, Верочка! Зачем же так мрачно? Нам ведь еще часа три до, 
так сказать, пункта назначения. Дождь за это время может прекратиться. 
Кстати, когда-то  мне доводилось бывать в тех краях. Остановка "241 км" - где-
то там раньше располагался полигон   Института общей физики. Наша 
лаборатория проводила для них кое-какие расчеты. Воздух там дивный, - 
заметил Лев Васильевич.
        - Как вы думаете, зачем он нас позвал?
        - Галка, ты как ребенок! Сейчас самая прополка, а у Кривоносыча 
гектары немерянные. Небось, Клара ему хвоста накрутила, чтобы обеспечил ей 
рабочую силу. 
        -В принципе, Верочка права. А мы с вами люди маленькие, 
подневольные, - с улыбкой произнес Филинов.
        - Юрий Сергеевич, а правда, что вы учились вместе с Владимиром 
Николаевичем? Неужели он и в молодости был такой... такой...
        - Практичный, вы хотите сказать? Видите ли, Галочка, мы учились на 
разных факультетах и лично знакомы не были. Однако Кривоносов был в 
институте личностью известной. К нему можно относиться по-разному, но, 
поверьте, он прекрасно пел под гитару песни собственного сочинения. Тогда 
были в большой моде студенческие ансамбли. Наша "Интер-Ференция" 
занимала даже какие-то почетные места на фестивалях, при активном участии 
Владимира Николаевича.
        - А вы?
        - Я тогда все больше физикой занимался. Сцена, как оказалось, не моя 
стихия.
        - Юрь Сергеич, а какие у Кривоносова песни были?
        - Плохие, радость моя, плохие. В девятнадцать лет многие пишут всякую 
чепуху, да и потом тоже, если не повзрослеют. А наш с вами начальник был 
тогда светел и наивен.
        - Как  удивительно устроен наш мир, если задуматься!
        - Если задуматься, то конечно.
        - Да ну вас, Юрь Сергеич. Я серьезно. Вот рождается человек, маленький 
такой. Смотрит вокруг широко раскрытыми глазенками, удивляется. Он еще не 
злой и не добрый. Потом растет, как наш Кривоносов. Все у него благополучно. 
Мама, папа, школа, институт. Песни у костра поет, в стройотряды ездит, а 
потом - бац! Начальник. И куда все девается? Будто и не был никогда 
человеком. И окружающие для него уже не друзья и сослуживцы, а рабочая 
сила. Давайте, давайте, вперед! Электричкой, лесочком, полечком... под 
дождем.
        - Просто вам, прелесть моя, неохота грядки полоть. Оттого и на 
философию потянуло.
        - Ой, девочки! Смотрите! Коровы! А вон козочка с козлятами. Какое 
чудо!
        - Видите, Галочка, и в нашем положении можно найти что-то хорошее. 
Выпейте лучше кофейку, чем критиковать мироздание.
        - Я не мироздание критикую, а Кривоносова. Не могу понять, как он, 
такой честный и наивный, перестал остальных за людей считать?
        - Не остальных, детка, а своих подчиненных. Власть портит человека - 
это общеизвестно. Да Бог с ним, с начальником, давайте сменим тему.
	- В принципе согласен с вами, Юрий Сергеевич, но все-таки хотелось бы 
побольше узнать о деревеньке, в которую мы едем. Вы ведь уже бывали на даче 
у Кривоносова? Не угодно ли поделиться с нами впечатлениями? - подал голос 
подсохший от горячего кофе Лев Васильевич.
        - Ну, если желаете, расскажу. Это было прошлым летом. Основная часть 
лаборатории разъехалась по отпускам, а у Миши и Надюши "горела" тема -
предстоял серьезный доклад на конференции. Вот и поехал я один спасать 
начальников урожай. Правда, единственный плюс все же был - мне не 
пришлось добираться "лесочком, а потом полечком". Я удостоился чести ехать 
на кривоносовской "Волге" вместе с самим и его Половиной. День был 
чудесный, солнечный, теплый. Клара Эдуардовна сначала раздраженно учила 
мужа, как вести машину, где тормозить, а где поворачивать. Затем она 
окончательно вышла из себя и лично села за руль. Надо сказать, сушь стояла 
великая. Как говорил товарищ Пушкин:" Дождя ждала, ждала природа..."
        - Пушкин говорил про зиму.
        - Какая разница! Главное, что Клара сумела-таки найти лужу и, 
естественно, въехала в нее всеми четырьмя колесами. Очень сложная женщина! 
Я-то готовился к полевым работам, а сам был в светлом спортивном костюме, 
супруга - вовсе в шелках. Однако пришлось и ей спуститься в грязь, и мы 
втроем битый час выталкивали авто из ямы. Видели бы вы потрясенные лица 
соседей, когда мы лихо подкатили к Кривоносовской даче!
        - Владимир Николаевич недавно рассказывал, что дорогу им починили, - 
сказала Надя.
        -Нам-то что, мы же не на "Волге", - мрачно заметил Миша.
        - Вот видите, друзья мои! Нам никакие лужи не страшны. Дождь 
кончается, тепло, грибочки пойдут... Правда, ехать еще прилично.
        - Лично я буду спать, - заявил Миша и, прикрыв лицо тетрадью, 
вытянулся на пустой скамейке. Количество пассажиров в вагоне к этому 
моменту заметно сократилось.
        - Мишенька, подложи под голову мою куртку. Тебе же неудобно!
        - Предложила бы лучше свои коленочки.
        - Ишь, какой хитрый! Лучше Аллочке из библиотеки голову на колени 
клади.
        При намеке на библиотекаршу Миша густо покраснел. Не заметив 
реакции Кузнецова на Надины слова, Лев Васильевич решил наставить его на 
путь истинный:
        - Михаил, не приставай к замужним женщинам. Ты же, кажется, 
собирался всю дорогу работать.
        - Я бы работал, но начальничек подсунул мне труды своего очередного 
дипломника. Эта мура действует на меня, как снотворное. 
                    ***
        За разговорами три часа пролетели незаметно, и электричка остановилась 
у платформы "241 км".
        "Уважаемые пассажиры, выход только из первых четырех вагонов", - 
произнес металлический голос.
        - Кто помнит, мы в каком? - всполошилась Надежда.
        - Не волнуйтесь, Наденька. Мы в третьем. Давайте, я помогу вам достать 
сумку. Михаил, приехали, хватит спать.
        - С вами поспишь! Орете, как резаные.
        Вся компания выбралась на платформу, торчащую посреди леса, словно 
асфальтовый гриб. Никакого киоска с сорокоградусным "лекарством" ни на 
станции, ни рядом не оказалось. Кроме стойки с названием, на платформе 
имелись лишь два зеркала, в которые машинисты могли видеть двери 
последнего вагона - по одному в каждом направлении. Надежда взглянула на 
свое отражение и показалась себе очень хорошенькой - будто лет на десять 
помолодела.
        Все разминали затекшие ноги и радовались свежему воздуху после 
душной электрички.
        - Какая красота! - Лев Васильевич с победным видом простер руку 
вдаль. - Совершенно ничего не изменилось. Взгляните на ажурные башни, они 
остались немного позади, за лесом. Тот самый полигон Института общей физики. 
Сам институт находится дальше к северу, в районе Балагого, так что 
мы можем смело идти вперед.
        Есть места, практически не меняющиеся с течением времени. Они живут 
словно сами по себе, в каком-то своем ритме. Платформа, коротковатая для 
нынешних электричек, осталась такой же, какие строили в дни его юности. Елки и березы - 
возможно, выросшие здесь за последние пять - десять лет - ничем не 
отличались от тех, давних. Сейчас, если не считать их компании, платформа 
была пуста. Но в погожие дни, вероятно,  по ней прохаживались такие же тетки 
с корзинами и авоськами и мужики в сапогах, как и пятнадцать лет назад. Они 
являлись такой же неотъемлемой частью пейзажа, как бескрайнее небо, птицы в 
вышине и грозди еще не созревшей рябины.
        Лев Васильевич тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Ему 
вдруг показалось, что время повернуло вспять.
        - Откройте секрет, чем занимался этот ваш таинственный институт? 
Сейчас его, наверное, уже прикрыли? Похоже, раньше здесь было небезопасно.
       - Ну что вы, ничего особенного. Просто закрытая тематика. Кругом, 
знаете ли, колючая проволока, охрана. А теперь, я думаю, только грибочки. 
       - Не темните, что за "закрытая тематика"?
       - Очень просто. Их разработки касались изучения времени. Пытались 
понять, что это такое. Даже получили кое-какие результаты. Помню, там была 
интересная тема по измерению плотности потока. Да, потом еще отражение... 
Они ставили эксперименты по изменению вектора времени с помощью 
алюминизированных зеркал. У них была такая забавная собачка, вся в мелких 
кудряшках. Почему-то она всегда напоминала мне старую барыню. Как же ее 
звали? Липа, Пипа... Ну конечно, Гипа! Это, знаете ли, уменьшительно-
ласкательное от Гипотенузы. Она вечно хотела кушать.
       - Все, Лев Васильевич ударился в воспоминания, это надолго, - 
вздохнула Вера.
       - Лев Васильевич, миленький, расскажите про собачку. Неужели ее там 
мучили?- сердито взглянув на Веру, спросила Надежда.
       - Нет - нет, Наденька, не волнуйтесь. Этой Гипе в жизни очень повезло. 
На ней как раз проверяли эффект отражения времени. Для этого маленькую 
обжору кормили до отвала, так, что она уже на пищу смотреть не могла. Потом 
помещали собачку в отраженный поток. Если опыт удавался, желудок ее пустел, 
и она снова принималась за еду. А если отражения не происходило, она 
брезгливо отворачивалась от миски и укладывалась спать. Милая такая 
зверушка, как-то раз съела подаренную мне Зоенькой перчатку. Тогда-то я и 
привык держать одну руку в кармане.
       - Я думал, здесь втихаря собирали машину времени, - сказал Миша.
       - Нет - нет, что вы! Никакой фантастики. Серьезная научная работа, 
рассчитанная на долгие годы. Все это, конечно, требовало немалых средств, а 
тут перестройка... Но не будем о грустном. Вы  обратили внимание, как тут 
чудесно дышится? Я чувствую себя просто отлично. Даже, пардон, колено 
хрустеть перестало.
       - Да, здесь недурно. У меня почему-то разыгрался аппетит. Кажется, 
быка бы съел.
       - Быка нет, но могу предложить пирожок.
       - А можно, я два возьму, или, лучше, три? 
       - Что случилось с нашим супертактичным Филиновым? - удивленно 
зашептала Галя Надежде на ухо.
       Предмет обсуждения, запустив руку в сумку с пирожками, 
изготовленными супругой Льва Васильевича, и вынув сразу штук пять, 
обернулся к Мише:
       - Пойдем вперед, расскажешь, какие у тебя новости.
                   ***
       От станции в лес вела узкая кривая тропинка. Дождь постепенно 
превратился в противную мелкую изморось. Мокрая хвоя хлестала девушек и 
Льва Васильевича по лицу, а тощего Мишу и Филинова по плечам, причем 
Юрию Сергеевичу, ввиду атлетической фигуры, доставалось больше: тощий 
Кузнецов успевал инстинктивно уворачиваться от веток. Но оба они, 
поглощенные беседой, не обращали внимания на подобные пустяки.
       - Как съездил, Мишаня? - спросил Филинов.
       - Довольно успешно. С клиентом договорился, цена их устроила. Теперь 
Кривоносов должен пустить в ход "тяжелую артиллерию", а то опять выплата 
затянется.
       - Ясно. Ну, а как сам городок, было чем заняться вечером?
       - Ты, Филинов, как в "Федоте - стрельце", про чего бы речь не шла б, все 
одно сведешь на баб.
       - Понятно, сидел в номере, смотрел телевизор.
       - Вовсе нет. Пошел в ресторан, посидел, познакомился с девушкой.
       - Ну?
       - Что ну... Дальше как всегда. Когда провожал ее в номер, во всех 
коридорах отключили свет.
       - Замечательно! И ты, наконец, с ней целовался?
       - Не вышло. Мы шли вслепую, каждые два метра налетали на углы. Она 
так хохотала, что романтическое настроение исчезло полностью.
       - Действительно, как всегда. Неумный ты человек, Кузнецов.
       - Уж какой есть.
       - Ну и чем же сей роман закончился?
       - Повел ее обратно в ресторан, там свет горел. Только пришли, ко мне 
подходит пьяный бритоголовый мужик и просит чай организовать, 
представляешь?! За официанта принял.
       - Давно тебе говорил, одеваться нужно современнее!
       За разговором они углубились в лес, потеряв из виду товарищей. То ли 
пропустили какое-то разветвление дорожки, то ли часть коллег решила не 
терять зря выходной и пособирать часто встречавшиеся на пути подберезовики.
       - Слушай, Юр, смотри, наши-то куда-то убрели! Может, покричать им?
       - Брось, Мишаня, не пропадут. Лучше послушай, как опытные люди 
умеют использовать любую ситуацию. В прошлом году были мы с женой на 
даче у ее брата, на его дне рождения. Так вот, была там одна красоточка, глаз не 
оторвешь...
       - Ладно, опытный человек, надоело про твои "опыты" слушать. Пойдем 
лучше Льва и девчонок искать. Или тебе Верочка безразлична стала?
       - Что ты, Михалыч, мне все женщины небезразличны. Если настаиваешь, 
пойдем искать. У меня есть компас (практичный Филинов всегда носил с собой 
различные полезные вещи). Давай, я пройду немного на юг, а ты иди по 
дорожке, никуда не сворачивай. Если не найду их, вернусь к тебе и пойду в 
другую сторону, на север. Держи свисток. Будешь подавать мне сигналы. Лес 
тут гигантский. Можно и заблудиться.
       Миша согласился с разумностью такого плана и, насвистывая в свисток 
что-то из репертуара "Машины времени", легко зашагал вперед.
       Поиски товарищей заняли у Филинова больше времени, чем он 
предполагал. Он успел провести разведку и в южной, и в северной стороне. 
Нигде не было ни души. Кузнецов уже начал злиться. Только догадавшись 
вернуться по тропинке назад, друзья с изумлением обнаружили залезшего на 
дерево Льва Васильевича, который снимал с ветки какую-то особенно красивую 
красноватую шишку, понравившуюся девушкам.
       - Ого, Лев Васильевич, а я и не знал, что вы у нас верхолаз, - удивился 
Миша, забыв про свою досаду и потерянное на поиски время.
       - Был скалолазом, а сегодня просто молодость вспомнил.
       - Это вы от свежего воздуха сил набрались. Мне даже показалось, что у 
вас  волосы потемнели, да и сами вы смотритесь молодцом.
       - Покрасился, небось, перед поездкой к начальнику. Взял у своей "зайки" 
какой-нибудь "Ревлон", и все дела.
       - Вера, ну что ты говоришь! Человек же может обидеться. Лев 
Васильевич, дорогой, слезайте, пожалуйста, осторожнее. У вас же колено! - 
забеспокоилась Надя.
       - Коллеги, оставим в покое больные колени. Нам следует поторопиться - 
нас ждут, - заявил Филинов.
        - Друзья мои, - сказал, спускаясь, запыхавшийся Лев Васильевич, - 
впереди виден населенный пункт. Вероятно, эта тропинка ведет через поле как 
раз к искомому садовому кооперативу.
        - Вы уверены?
        - Полной уверенности, Верочка, нет и быть не может. Но больше 
никакого жилья мне сверху обнаружить не удалось. Шишечку возьмите.
        - Вперед! Вперед! Клара Эдуардовна, наверное, глаза проглядела в 
ожидании нашего прибытия. Сорняк не дремлет! - продолжал понукать 
Филинов. 
                   ***
        Лев Васильевич оказался прав. Узкая, но хорошо утоптанная дорожка 
уверенно вилась по лесу, потом побежала полем. После дождя парило, в 
низинках собирался туман, от густых сладких запахов кружилась голова.
        - Обычно у меня после дождя болит сердце, а сегодня почему-то нет, - 
удивилась Надежда.
        - Так и должно быть. "Совместный труд для моей пользы 
облагораживает" - утверждал кот Матроскин, - бодро заявил Филинов, завидев 
забор садового товарищества. - Кто помнит адрес?
        - Кроме вас, Юрий Сергеевич, тут никто не был, - резонно заметила Вера. 
- Сами вспоминайте.
        - Это правильно, моя красавица. Самое надежное - рассчитывать только 
на себя. Как называется эта улица? Цветочная. Нет, там было что-то съедобное. 
Вишневая? Сливовая? Думаю, Яблоневая. А вот дом пять - за это могу 
поручиться.
        - Посмотрите, какой чудный шиповник,  - восхитилась Надя. - Какой 
цвет! Постойте, я его понюхаю. Ужас, какая прелесть!
        - Ужас или прелесть? - машинально осведомился Филинов, рассматривая 
номера домов.
        - Удивительная вещь - дачное строительство, - задумчиво сказала Галя. - 
Тысячи людей тратят свои сбережения на покупку участков. Хорошо еще, когда 
так дают. Всю жизнь строятся - все выходные, все отпуска, а потом никто не 
живет.
        - Ошибаетесь, здесь как раз очень много народа. Посмотрите, трудятся, 
как муравьи. Сейчас узнаем у той хлопотливой старой дамы, как найти 
Яблоневую улицу. Гражданочка, будьте любезны, как пройти на Яблоневую? 
Направо? А за колодцем еще раз направо? Благодарю от всего сердца. Господа, 
последний рывок, и мы  на месте!
        - Друзья, дом шесть - за тем заборчиком. Мне даже кажется, что  я вижу 
Клару Эдуардовну. Она машет нам рукой, - обрадовался Лев Васильевич.
        - Должен  вас разочаровать, дорогие мои. Супруга нашего начальника не 
станет ждать у ворот и министра.  К тому же, нам нужен дом пять, а там 
наблюдается лишь какой-то паренек с гантелями. Надеюсь, он приготовил их не 
для нас.
        - Молодой человек, - неожиданно кокетливо крикнула Надя, - Клара 
Эдуардовна дома?
        - Здесь таких нет, - отозвался парень.
        - Как нет, это ведь Яблоневая, дом пять?
        - Да, но здесь мы живем. Маму зовут Нина Матвеевна, а Клары у нас в 
поселке ни одной нет.
        - Не может  быть. Нам ведь объяснили все четко: доехать до станции 
"241 км", затем по тропинке через лес, затем через поле. Кривоносов даже 
название кооператива говорил, "Лужки", кажется. Это ведь "Лужки"? - 
протараторила Галя.
        - Да, конечно. И дача принадлежит именно Кривоносовым, - ответил 
Гале незнакомый паренек. Только с Кларой вы что-то напутали.
        - Как же напутали?! - возмутилась Галя. - Хотя, знаете, в принципе, 
такое бывает. У меня школьную подругу звали Фрося, то есть Ефросинья. Ну, 
родителям так захотелось, чтобы было старинное русское имя. А ее ребята в 
школе задразнили. Так она решила, когда станет совершеннолетней, записаться 
в паспорте Росита. Пошла в ЗАГС, а там работница ей говорит...
        - Галочка, ты же обещала не забалтывать людей. Юноша тебя совсем не 
знает, у него может голова заболеть.
        Галя, которой ни одну историю не давали рассказать до конца, обиженно 
надулась и замолчала.
        - А как вас зовут? 
        - Володя, а вас?
        - Надо же, совсем как нашего начальника.
        - Кого зовут, как начальника, вас или меня? 
        - Вас, конечно, а меня - Верой,- девушка прыснула со смеху.
        Володя оказался на редкость приятным парнем. Через пару минут он со 
всеми перезнакомился и вел себя так, будто знал неожиданных гостей уже не 
первый год.
        - И ты тут без родителей живешь на даче? Кто же готовит, стирает?
        - Мама оставила мне кастрюлю борща и ведро котлет. А подогреть я и 
сам могу, не маленький. Да вы входите, девушки. Юра, Лев Васильевич, не 
стесняйтесь. Котлеты у мамы классные. Я вас сейчас и чаем напою.
        - Не боишься? А вдруг мы - грабители? - язвительно спросила у парня 
Вера.
        - Таких славных голубоглазых грабителей я сроду не встречал. Мечтаю 
познакомиться.
        Вера с удивлением обнаружила, что краснеет до корней волос. "Что со 
мной?" - подумала она. -"Уже лет десять такого не случалось". 
        Галка взглянула на подругу:
        - Верунчик, какая ты сегодня хорошенькая! Выглядишь, как 
десятиклассница перед выпускным балом.
        - Володя, значит вы - Кривоносов? - уточнила Надя.
        - Точно, Кривоносовы мы. Хотя, не в фамилии счастье, ее можно и не 
менять в случае чего, - он игриво подмигнул Вере, которая, глупо хихикнув, 
спряталась за спину Льва Васильевича.
        "Славный парень," - подумал Филинов. - "Это ничего, что он меня как 
сверстника, по имени и на "ты" называет".
        - Проходите в беседку, отсюда вид чудесный, и полевыми цветами 
пахнет, - продолжал приглашать гостей Володя. - Девочки, растопите самовар. 
Умеете? Он у нас старинный, не электрический. Топится сосновыми шишками. 
Их полно в голубом тазу под брезентом. А я пока котлеты подогрею на 
керосинке.
        - У вас что, нет электроплитки? - спросила Галя. - Это же очень удобно. 
У нас в магазине продаются всего по триста пятьдесят рублей. Они 
двухкомфорочные. Моя соседка Клавдия Леопольдовна себе такую купила...
        - Галка, не смущай мальчика, - прервала ее Надя.
        - Да я не смущен, но триста пятьдесят рэ за плитку - дороговато. Наша 
керосинка, по-моему, - рублей двенадцать стоит. У вас, наверное, неслабые 
зарплаты.
        - Двенадцать рублей?! Да таких денег-то нет. Ерунда какая,  - Вера 
нашла, наконец, возможность "поддеть" насмешника.
        - Верочка, самовар простаивает, - напомнил Филинов.
        Работа закипела. Минут через тридцать самовар вскипел. Володя, 
вспотевший, пропахший керосином, показался из летней кухни.
        - Котлеты я поставил, так что придется немного подождать. А пока 
давайте, я вам на гитаре сыграю и спою. Хотите? 
        - Конечно, - ответила за всех Галя.
        - Ну, слушайте, - как волшебник, Володя вынул из-за спины гитару, 
присел на краешек скамейки и запел приятным баритоном:

        И грязь по колено, 
        И ветер в лицо.
        В брезентовом клубе 
        Дрянное кинцо.
        Но жаркие губы
        И нежные плечи 
        Согреют озябший,
        Заплаканный вечер.
        
        "Странное ощущение", - подумал Филинов, - "будто я когда-то уже 
слышал эту песню".
        - Неужели вы это сами сочинили? - изумилась Надежда.
        Володя покраснел.
        - Давайте, я лучше что-нибудь из Высоцкого. А вы подпевайте.
        Запах котлет, щебетанье птиц и приятный Володин баритон настраивали 
на лирический лад. Один Филинов сохранял трезвость мысли, представляя себе 
неизбежный разговор с начальством.
        - Скажи, Владимир, а других населенных пунктов вокруг нет? - 
осведомился он. - Возможно, нам нужны не "Лужки", а "Бережки", или еще что-
то в этом роде.
        - На бережок могу сводить. У нас тут речка рядом. А "Бережков" 
никаких нет. До ближайшей деревни километров десять. Я туда по вторникам и 
пятницам за хлебом на велосипеде езжу. Да вы не расстраивайтесь! Сейчас чаю 
выпьем - купаться пойдем. А начальник ваш сам виноват - дорогу на 
собственную дачу объяснить не может.
        К огорчению Филинова, Надя принялась вытаскивать из рюкзака 
картошку, капусту и огурчики. На свет показались Галина "Докторская" и 
пирожки Зои Александровны. Поняв, что выхода нет, Филинов вздохнул и 
присоединился к общей трапезе. Правда, желая сохранить лояльность, он 
попытался дозвониться Кривоносову с мобильного, но, перехватив удивленный 
взгляд Володи, спрятал телефон в карман.
        - Можно посмотреть?
        - Смотри, - Филинов достал свой Симменс и протянул парню.
        - Я такого еще не видел.
        - Новая модель. Но здесь все равно не берет, - равнодушно заметил 
Юрий Сергеевич.
        - Заграничный?
        - Да нет, что ты, на Савеловском брал, - посчитав тему исчерпанной, 
Юрий Сергеевич набросился на котлеты.
        День промчался. Володя проводил новых знакомых до электрички. На 
платформе они снова пели под гитару - и хором, и один Володя, обменялись 
телефонами, обещали звонить и обязательно встретиться, зная, что ничего этого 
не будет. А когда электричка тронулась, Галя сказала:
        - Вот уж не думала, что пикник у Кривоносова окажется таким удачным, 
- и засмеялась.
        - Кривоносов Кривоносову рознь, - наставительно заметил Филинов.
        Мелькнуло за окном большое зеркало, и платформа "241 км" скрылась 
вдали.
        - Что-то у меня колено не того, - пожаловался Лев Васильевич.
        - Устали, небось. Еще бы, так скакать, - сказала Вера и отвернулась к 
окну.
        - Да, сам не понимаю, как это я смог влезть на ту высокую сосну. 
Последний раз подобные подвиги ради милых дам я совершал лет в тридцать. 
Старею...
        Усталость чувствовали все участники загородной поездки, будто они и 
вправду пололи грядки, а не пили чай с котлетами под звуки студенческих 
песен.
        "И что это я на какого-то сопляка внимание обратила," - думала Вера. - 
"Натуральный детский сад. Вот Филинов - гораздо интереснее мужик - 
плечистый, высокий, а глаза какие - обалдеешь! Жаль, что женат, но при 
умелом подходе  может и забыть про семью..."
        Электричка приближалась к Ленинградскому вокзалу. Кончалась 
суббота. После короткой воскресной передышки коллегам предстоял нелегкий 
разговор с начальством. У Гали от плохих предчувствий поднялось давление, 
она вызвала неотложку и получила больничный лист.
                   ***
        С утра в понедельник Кривоносов был мрачнее тучи. Официальным 
тоном, по внутреннему телефону он вызвал к себе Филинова, сидящего в 
соседней комнате, которого, при благоприятном расположении духа, вызывал 
стуком кулака в стенку.
        - Что же это вы себе позволяете, Филинов? - когда начальник злился, он 
говорил тихим, язвительным голосом, - Вы, как мой заместитель, могли 
обеспечить явку сотрудников на мероприятие, или вам это не по силам? Когда я 
распределял премии, то считал, что могу на вас во всем положиться. Видимо, я 
ошибся.
        - Владимир Николаевич, вы не расстраивайтесь. Ну выехал народ на 
природу, расслабился. Бывает. Да я сам сегодня же после работы съезжу к 
Кларе Эдуардовне на собственной машине, ее как раз починили, и все сделаю. 
Могу Кузнецова взять в помощь. 
        - Нет, ну вы послушайте, что он говорит, - обратился Кривоносов к 
невидимой аудитории, - он съездит. А то, что Кларочка все выходные 
проволновалась, это что-нибудь значит?! Она специально в магазин в Калугу 
ездила, тратила наш личный бензин, купила на всех вас пельменей "Калужские 
специальные" шесть пачек. Куда все это теперь девать?! Лютик их не ест. Пиво 
"Жигулевское" накупили за свой счет! Полы им мыть, что ли?!
        - Ну, подождите, Владимир Николаевич...
        - Что "подождите"... Нечего вам возразить. Расслабились они, видите 
ли. А вот мне есть, что вам ответить. Я подсчитал на досуге. Пельмени плюс 
пиво плюс бензин равно как раз размеру вашей премии за текущий квартал. Так 
что на дополнительное вознаграждение прошу не рассчитывать.
        - Да Бог с ним, Владимир Николаевич. Дело  в принципе. Виноват, 
значит надо исправляться. Мы с Михаилом сегодня приедем и клубнику 
прополем. Вы только успокойтесь. А еду мы с собой возьмем.
        - Что ж, это будет справедливо. Ключи найдете под кирпичем около 
калитки. У Кларочки сегодня массаж и сауна, ей некогда вас на даче ждать. 
        Филинов с явным облегчением вылетел из кабинета начальника.
                  ***
        - Что это вы, Юрий Сергеевич, ничего Кривоновову не рассказали про 
то, как мы заблудились, да еще и без премии остались? - удивленно спросила 
Надя.
        - Сами подумайте, Надюша, разве он поверит, если я расскажу, как мы 
провели субботний день? Ему легче представить, что сотрудники напились пива 
в электричке и заснули. Да и стоит ли  копья ломать? А премия у меня 
копеечная, я за одну лекцию в Университете больше получаю.
        - Вы только подумайте, какой нахал! - расхохоталась Вера, - Хотел нас 
калужскими пельменями накормить, которые даже его собака не ест.
        - Да, Верочка, вы правы, - согласился с ней Лев Васильевич, - это 
большая удача, что мы заблудились и спасли свои, простите, милые дамы, 
органы пищеварения.
        - Может, и удача, - не сдавалась Надя, - но если человек прав, ни к чему 
притворяться виноватым. Справедливость должна восторжествовать!
        - Ах, бросьте вы, Надюша, обошлось все - и ладно, - попытался ее 
урезонить Лев Васильевич.
        -  Нет, не брошу. Я вот сейчас пойду к нему и расскажу всю правду, - 
твердо ответила Надежда и  направилась к кабинету начальника. Постучалась, 
и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь. 
        - Владимир Николаевич, Юрий Сергеевич нам все рассказал. Это 
несправедливо! Мы же к вам ездили! Спросите у кого угодно, на электричке 
7.45 с Ленинградского вокзала. До вашей платформы "241 км" три часа ехать. 
Мы под дождем промокли, попростуживались все. И в "Лужках" мы были.
        - Надежда Ивановна, ваши объяснения излишни. Идите работать. Мы с 
Филиновым уже все решили.
        - Вы неправильно решили, - начала горячиться Надя. - Вы лишили его 
премии, а он не виноват. Мы целый выходной потеряли. У всех свои дела есть, а 
мы к вам поехали. Может, для Юрия Сергеевича премия ничего не значит, а у 
меня каждая копейка на счету, но я вам все равно скажу. Так нельзя! И вообще, 
вы не имеете права! Это ваши личные сорняки, они не имеют отношения к 
работе отдела. Но мы все равно поехали, даже нашли участок Кривоносовых.
        - Что-то я этого не заметил. И потом, при чем здесь сорняки? Я звал вас в 
гости. А вы сорвали плановое мероприятие - день здоровья. Филинов наказан как 
заместитель начальника отдела. Он был обязан  обеспечить явку сотрудников. 
Конечно, у кого-то могли быть уважительные причины. Как вы говорите, у 
каждого свои дела. Но не у всех же. Лично к вам у меня претензий нет, - 
Кривоносов протянул руку к телефону, давая понять, что аудиенция окончена. 
Но Надежда и не думала сдаваться. Раз ступив на скользкую тропу, она неслась 
вперед под всеми парусами.
        - Если день здоровья, так это отдых. Нельзя же винить человека в том, 
что он не хочет отдыхать. Тем более, мы же ездили. Конечно, дачу вашу мы не 
нашли. Я понимаю, вы с Кларой Эдуардовной волновались, но у нас даже 
свидетели есть. Можно поехать на этот самый 241 километр. Мы там у 
старушки дорогу спрашивали.
        - Надежда Ивановна, прекратите этот бессвязный лепет. Кто поедет вас 
проверять, искать свидетелей, да и зачем? Мероприятие сорвано, Филинов 
наказан, жизнь вошла в привычное русло. Я был, если хотите знать, неприятно 
удивлен поведением сотрудников и теперь десять раз подумаю, приглашать ли 
вас в гости, но это уже дело другое.
        На шум подтянулись остальные неудачливые путешественники и теперь 
осторожно заглядывали в открытую дверь кабинета.
        - Обижаться вам не на что. Это мы все должны обижаться. Субботу 
сгубили, а вы даже не сумели нам дорогу объяснить. А теперь еще не верите. 
Мы были, были у Кривоносовых. Может, это ваши соседи-однофамильцы. Там 
еще парень, Володя, нас к себе зазвал. Я сначала думала, что это ваш сын. Но 
Юрий Сергеевич клялся, что у вас только дочка. Хороший такой парень, он нам 
пел под гитару. Я сейчас вспомню...Что-то там про "жаркие губы", которые 
согреют "заброшенный вечер".
        Кузнецов начал тихонько насвистывать мелодию. Филинов, улыбаясь 
начальнику, попытался оттеснить Надежду, но она, закусив удила, рвалась в 
бой.
        - Нам этот парень свой телефон оставил, я сейчас найду. Вы можете 
позвонить и спросить.
        - Не нужно, я знаю. И потом, вечер не заброшенный, а заплаканный, - 
тихо сказал внезапно побелевший Кривоносов и стремительно вышел из кабинета.