Бывает так достаточно часто, когда кажется мир окружающий приятным и привлекательным, и мнится, что много всего ожидает того, что еще не случалось. И ни со мной, и вообще ни с кем в этом мире. И по этой причине живет человек, как птичка какая-то. С ветки на ветку порхает, а если и случаются неприятности самые разные, а может даже и трагедии серьёзные, то не является всё это причиной для того, чтоб не продолжил желать открывать этот мир для себя и дальше.
А бывает и совсем наоборот - как будто бежал себе, бежал по каким-то многочисленным и запутанным переулкам - и то шире и просторней становились эти переулки, то уже, теснее и смрадом в них тянуло отовсюду. И много лет так бежал, и считай, что почти, что всю жизнь, а вот когда добежал до самого конца, то не выбежал никуда - на какую-то широкую и просторную площадь - а попал в самый что ни на есть обыкновенный тупик. С потемневшей кирпичной стеной до самого неба, с нависающими справа и слева домами, где окна закрыты давно деревянными ставнями, с засохшим когда-то давно на асфальте отпечатком почему-то лишь одного сапога или мужского ботинка, и с полнейшим ощущением того, что на обратный путь силёнок-то уже не хватит. И хорошо еще, если сидит в самом углу этого тупика какое-то рычащее демоническое чудовище, которое сосредоточенно и с пофыркиванием догладывает чей-то старинный и потрескавшийся череп. И подняло вдруг взгляд свой, и хоть слепо оно от природы, потянуло ноздрями запах, а значит - набросится скоро, и это, в общем-то, и неплохо, потому что никакого выхода из тупика этого все равно нету. А значит, и расстраиваться долго не придётся, что пробегал всю жизнь не просто впустую, а чтобы в результате еще и убедиться в том, насколько впустую. И самому себя пожирать не придётся. И голову собственную, в этот тупик заведшую, о кирпичную стену тоже разбивать не придётся. Потому как покончит это чудовище адское с вновь прибывшим к нему с пребольшим удовольствием. И отшвырнет лапой старый и надоевший уже потрескавшийся череп, и примется, урча и фырча, за новый - который совсем недавно о стольком думал! Примется сразу, как только дожрёт все остальное.
А бывает еще и так, что не мил это свет становится, потому что вдруг заговорили со всех сторон неожиданно те, кого в этом мире не существует. Некоторых не существует уже очень давно, а некоторых совсем недавно. И так увлекательно воют они, что иногда и слова через вой этот разобрать получается. И оказываются слова эти о том, что крайняя необходимость для них встала в посреднике. И выбрали они уже такого посредника, и теперь напрямую к нему обращаются. А чтобы услышал он их, то попросту приглушают вокруг в этом мире все звуки и запахи, и ощущения, и стремления, и становится для человека не мил этот свет, потому что всё то, что он слышит, и видит, и чувствует - находится в том. И вот примерно это произошло с Семёном Петровичем Каменным. И вот так он однажды принял решение окончательно переселиться с этого света на тот.
С точки же зрения его соседей по дому, а также работников близлежащих магазинов, которые продолжали встречать его достаточно регулярно, в этом его мрачном затворничестве не было ничего особо удивительного, и тому был целый ряд вполне понятных любому человеку причин. Развод с женой, увольнение со всех работ, длительное лечение от алкоголизма. Любой бы человек после всех таких событий, начал бы замыкаться в себе, бормотать что-нибудь невнятное себе под нос прямо на улицах, выглядеть слегка диковато и затравлено. Или же таковым стало бы казаться его поведение для окружающих, поскольку именно таким образом и должен был бы вести себя человек, переживший так много всего и сразу. Не свихнулся и совсем не опустился - и то хорошо. Про потусторонние миры и о том, как с призраками, привидениями и инопланетянами общается ежедневно, соседям по дому не рассказывает - ну и пускай себе живёт дальше.
Так участковому и сказали, когда тот в дом с обходом приходил и для того, чтобы представиться всем и про шумных разных интересовался - Не мешает ли кто? Не бегает ли голым по лестнице с топором за соседями, их за чертей принимая? Не рисует ли на стенах похабщину разную или воззвания политические?
- Нет, - ответили. - Ничего такого у нас в подъезде пока не происходит, хотя чего у нас здесь только не бывало. Но если что - то мы все здесь бдительные, и никаких безобразий не потерпим. И если, к примеру, кто-то решит тут у нас Сатану вызывать или перевернутые кресты во дворе или на площадках по ночам жечь, то мы мигом сообщим куда надо, потому что люди мы тихие и нарушения правил не любим. Потому что для вызова Сатаны специально отведенные места существуют. А молитвы и подношения Ему надо дома совершать, а не на людях. Чтобы и обстановка была не шумная, и чтобы от чистого сердца это шло. Чтобы разговор получался интимный и личный, а не на цирк площадной похожий. Для того, чтобы как можно больше народу увидело и поучаствовало. Вот для этого площади и существуют, и самые разнообразные большие арены. А для интимного и личного разговора с Сатаной - самые обыкновенные квартиры, как у нас в доме. И даже лестничная площадка - и то слишком широка и публична для того, что бы пришёл Он и мудростью поделился, или на необходимые - самые важные - вопросы ответить согласился. Так что тихо у нас в подъезде, а этот - Семен Петрович Каменный - наш сосед - он хоть и странный и замкнутый, но никому не мешает и на лестничных площадках голый больше не спит.
Но участковый все же на всякий случай решил проверить и заглянул к Семену Петровичу лично в квартиру. Но там все примерно так и оказалось, как говорили соседи. Трупов на полу не лежало, сам жилец был трезвый. Дверь открыл практически сразу, как постучали. А то что весь в черно-белое одет, и камешек на кожаном шнурке висит на шее небольшой и черный, и босиком - так мало ли, кто как дома ходит? Копыт на ногах вроде нет, наркотиками или волосом палёным тоже вроде не пахнет. А то, что вид сумрачный имел, так участковый в тот день и сам был сумрачный. Потому что не самое это простое занятие - несколько домов многоквартирных и двенадцатиэтажных зараз обойти и всем при этом представиться и поинтересоваться - все ли в порядке? Никто ли не обижает? Так и разошлись, друг на друга посмотрев. Вроде как познакомились. И остался участковый о Семёне Петровиче такого же мнения, что и соседи, и работники близлежащих магазинов - что, мол, расстроен человек различными обстоятельствами жизненными. Расстроен, но не раздавлен, а значит ничем особым от остальных сограждан не отличается. А про то, что собеседник его не на этом свете обитает, а на тот переселился окончательно, совершенно и не подумал, потому что ничто в Семене Петровиче на это не указывало. Кроме того, что одет он был во все черно-белое, и камешек на шее черный на черном же шнурке висел, и сам босиком был. Но мало ли отчего это так? - сказал сам себе участковый. - Может быть, он считает, что все остальные люди это на самом деле не люди, а осы или, к примеру, пчёлы. И смотрят на мир остальной с помощью фасеточных глаз, и видят его исключительно в черно-белом свете? И вот таким образом он одевается, чтобы видеть его и воспринимать всем остальным, было удобнее, и для зрения их полезнее. И в таком случае это даже что и плюс с его стороны и вроде как добрый и располагающий жест - вроде как такое своеобразное бессловесное приветствие.
И хотя на самом деле Семен Петрович Каменный носил одежды таких расцветок по совершенно иной причине, и связано это было с его основным занятием - вести диалоги с теми, кто мир этот покинул, но если бы он сумел услышать мысли участкового о причинах выбора таких расцветок для собственной одежды, то, скорее всего, возражать бы не стал. И возможно бы даже с таким его мнением согласился бы. Потому что и впрямь считал, что многие люди, которые по улицам ходят, на самом деле совсем и не люди. А сложные составные организмы, которые наполовину люди, а наполовину что-то иное - у каждого это иное по-своему. В зависимости от происхождения, воспитания, климатических условий, поглощаемой пищи. И еще от многих-многих факторов, для перечисления которых понадобилась бы многотомная энциклопедия. И сколько бы было в ней томов - даже примерно предположить не представлялось возможным. И вот по этой причине и зрение у них у всех совершенно разнообразное. У кого-то фасеточное, у кого-то рассеянное, а кто-то весь мир видит как-будто в туманной дымке, а кому-то наоборот все представляются исключительно механизмами скрипящими или железными шестерёнками. А ему самому и вовсе ничем не представляются, потому что сосредоточен он не на мире этом, а на мире том. И несмотря на то, что физически он - Семён Петрович Каменный - по-прежнему продолжал обитать в этом, но на самом деле уже давно находился в том.
И вот такое его постоянное обитание сразу в обоих мирах, и преимущественно в том, а не в этом, и послужило причиной того, что зрение его сделалось совершенно особенным. Нет, обычный врач-окулист сказал бы, что зрение у него самое обыкновенное и даже хорошее с точки зрения окулистической медицинской науки. Плюс один на правом глазу, и почти что столько же на левом. А с учетом среднего возраста, сложных жизненных обстоятельств и длительного злоупотребления спиртным это и вовсе прекрасные данные. Но это с точки зрения окулистической медицинской науки, а вот с точки зрения науки оккультной, после окончательного переселения на тот свет, зрение его сделалось не обычным, а двойным. И не только зрение, но и слух, и голос, и все остальные чувства. И даже сам Семён Петрович Каменный сделался не один, а пока еще даже и неизвестно сколько, хотя и узнал об этом не сразу, а несколько позже и при совершенно обычных, на первый взгляд, обстоятельствах.