Однажды иноку одного малоизвестного монастыря, расположенного в северных широтах Российского государства, приснился удивительный сон. Самого инока звали Опростей, а происходило дело в 1521-ом году. Приснилась ему золотая колесница, а на ней пророк Илья. И опускается эта золотая колесница с небес прямо у порога его небольшой лесной келенки, выходит из неё пророк Илья и говорит иноку Опростею:
- Ну что, инок Опростей? Узнал ли ты меня, или не узнал?
Смотрит на него пораженно инок Опростей и сначала понять не может - кто же это такой с небес в его чащу лесную спустился, чтобы к нему вот так вот почти что запросто взять и обратиться. И от страха и дрожи внутренней поначалу даже посмотреть на лицо говорящего не может. И все только вниз смотрит - а там кусок руки, ступня, а на ней сандаль. Но не золотая, а серебряная почему-то. И думает в этот момент инок Опростей так, но вслух пока не говорит:
- Вряд ли это сам Господь ко мне обратился. Потому что слишком я ничтожен для такого обращения. Потому что сам Господь если к кому и обращается, токмо к своим пророкам. А понеже я не пророк, а скромный инок Опростей из лесной чащи, то это и не Господь ко мне обращается. Но и никто из знакомых мне иноков тоже обращаться ко мне таким способом не может, потому что голос тогда бы мне узнаваемым показался. А поскольку голос этот мне неизвестен, то значит это и не из других иноков никто быть не может. И из крестьян соседней деревни тоже, которые мне хлеб с молоком приносят и кашу из тыковки по осени, потому что их голоса я тоже знаю, да и откуда же у них серебряные сандали и золотая колесница? И наставник мой в делах духовных преподобный Сергий Радонежский это тоже не может быть, потому что во-первых он на колеснице по небу не ездит и в серебряных сандалиях не ходит, а во-вторых с чего бы он вообще стал бы мне являться, если я и без того все его наказы исполняю и провожу целые дни в трудах и молитвах, как и подобает скромному лесному иноку, от людей удалившихся, но не настолько, чтоб возгордиться или чтобы умом помутиться от обилия бесов и демонов, которые тут же искушать бы явились, подобно тому как явились они в пустыне Святому Антонию. А раз это не Господь и не преподобный отец Сергий Радонежский, не другие иноки и не крестьяне, то значит это или Дьявол или пророк Илья. Но скорее всего второе, потому что именно пророк Илья разъезжает по небу на золотой колеснице. И если это пророк Илья, то наверное лучше его сначала об этом спросить, чтоб убедиться, а вот уже потом спрашивать - зачем же он ко мне в лесную чащу пожаловал.
И вот как подумал об этом инок скромный Опростей, то и задал вопрос, по прежнему в землю смотря и не разгибаясь:
- Мне кажется, что ты - это пророк Илья. С неба спустившийся на золотой колеснице. Ответь мне - так это или не так?
И по прежнему смотрит в землю и ждет ответа. И доносится до него сверху голос, по прежнему грозный, но все же слегка помягче:
- Это действительно я, инок смиренный Опростей. А как ты меня узнал? И сразу ли?
- Откровенно говоря, не сразу, - отвечает инок Опростей, - потому что были поначалу у меня на этот счет сомнения. Потому что сначала я решил, что это сам Господь ко мне с небес спустился, потом решил, что это мой наставник преподобный Сергий Радонежский, потом что это может быть какой-нибудь другой инок или крестьяне из соседней деревни, но эту мысль я очень быстро отмёл, потому что откуда же у иноков знакомых и уж тем более у крестьян серебряные сандалии? И вот тогда я и подумал, что предо мною пророк Илья, потому что это именно он спускается с небес на золотой колеснице. Но вот для чего же ты снизошел до меня, пророк Илья? О чем ты поведать или предупредить меня хочешь? А я, если что, могу предложить тебе кислый хлеб и горькое вино, как у нас - иноков из лесной чащи - принято пророков небесных встречать.
И приятно видать сделалось пророку Илье от таких смиренных, но в то же время смекливых слов инока Опростея, что ответствовал он ему незамедлительно так:
- Здесь я, инок Опростей, для того, чтобы поведать тебе о том, что ждёт в будущем человечество. Можно сказать открыть одну, но очень важную тайну. Но заранее хочу предостеречь тебя вот от чего - никому не говори об этом, и даже не записывай на бумаге. Потому что в ином случае тебя, скорее всего, примут за одержимого бесами, закопают живым в землю, а сверху на этом месте разведу большой костёр и станут смотреть на этот костёр, пока он до конца не прогорит. И вот если ты сделаешь всё, как я сказал, то ничего с тобой не случится, и проведешь ты остаток своих дней в трудах и молитвах, как и подобает смиренному иноку. И закончишь свои дни в почёте, окруженный теми, кто захочет получить от тебя наставления и благословение. А вот если не сделаешь, то получится так, как я и сказал. ну так что - открывать тебе тайну о будущем?
И не просто оказалось сразу дать ответ иноку Опростею. Потому что с одной стороны - совершенно определенно пророк Илья ждал от него согласия, чтобы тайну поведать, чтобы тем самым укрепить его в вере и своеобразный дополнительный обет молчания дать, чтобы молился почаще и работал побольше. А с другой стороны - а вот как, если не сумеет он выдержать и не сохранит эту тайну? То окажется в землю живым закопан, вместо спокойного ухода в окружении других иноков, его последним словам внимающих. И все же набрался он смелости и отваги и ответствовал:
- Да, пророк Илья, я согласен услышать от тебя твою тайну о будущем. И постараюсь ее сохранить, даже если у меня и совсем не станет получаться.
И тогда почувствовал инок Опростей, как будто обдало его теплом всего со стороны этой колесницы. И услышал слова пророка Ильи:
- Тайна эта следующая. Однажды, инок Опростей, все люди на земле, и даже иноки, смогут летать по небу, как я уже сейчас могу на своей золотой колеснице. Посмотри на меня.
И в ужас пришел от этих слов инок Опростей, и решил на минуту, что это не пророк Илья пред ним, а Диаволъ. Но все же поднял глаза и увидел, как заходит обратно пророк Илья в свою золотую колесницу, смотрит на инока Опростея в последний раз и говорит:
- Вот именно так вот будет это, смотри. Вжи-их!
И в следующий миг взмыла в небеса золотая колесница вместе с пророком Илией, и больше никогда инок Опростей его не видел.
И после этого случая он и впрямь никому не рассказывал об этом зловещем предсказании пророка Илии, пока не начало его это молчание сводить с ума. И тогда он однажды поделился этим предсказанием с другими иноками, а после и крестьянам из близлежащей деревни стал иногда рассказывать. И за это его сочли одержимым Дьяволом и спустя два года в 1523-ем году живьем закопали в землю, а сверху разожгли огромный костер. И горел этот костер до тех, пока не прогорел полностью. И был он виден издали в ночи с лугов, где повели коней в ночное местные мальчишки и девчонки первой четверти 16-го века.