Непростое это дело - нести по почти что отвесной узкой тропинке в гору высокую столб. Но несёт его Бхрагрх, потому что зависит от этого многое. А за ним - немного поодаль - Петров на салазках в гору везет свистульку. А еще пять свистулек глиняных внизу у начала тропинки в ряд стоят, и пока вернутся за ними - дожидаются.
А тропинка вверх узкая, и петляет, и камни лежат там неровно, а как попало. Потому что тропинка-то эта - не дорога прямая, стократно исхоженная и с бордюрами. Потому что откуда пока еще в каменном веке бордюры? Но скоро появится - практически сразу как только Бхрагрх и Петров на вершине утёса трещотку свою установят. Приделают к ней по бокам шесть свистулек из глину и развернут её так, чтобы прямо на противоположный утёс трещотка и оказалась направлена. А дальше начнёт она действовать, и вмиг все сбегутся мамонты, да и повалятся вниз с утёса, чтобы было, что есть племени Бхрагрха. И вот тогда - сделают к этой трещотке прямую дорогу, но подходить к ней сможет не каждый, потому что место особенное. Но сначала надо столб донести, и довезти салазки, и не разбить свистульку из глины. Ни эту, ни остальные пять, потому что иначе снова придётся идти к реке, где залежи этой глины, и снова мастерить начинать, а на это весь день уходит. А ночью зверь из реки может выйдет, а может не выйдет, потому что просто так этот зверь каждый раз не выходит. А может и выйдет, но ночью вообще всех ногами своими подавит, потому что не нравится, когда ходят по берегу слишком часто, и глину берут, чтоб свистульки лепить, а потом их сами по неаккуратности и разбивают.
И пока Бхрагрх и Петров в гору идут, то практически не разговаривают. Потому что чего говорить, если надо в гору идти да еще и всё не побить, не потерять, не заблудиться. Потому что это так только кажется - что если в гору идёшь по тропинке - то так вот легко возьмёшь и дойдешь куда надо. Потому что тропинка может быть та, а может - не та, а может вообще не тропинка, а лишь показалось, что это тропинка. И кажется, что та тропинка наверх, а она и совсем не наверх, а в пещеру. А в пещере той еще неизвестно, кто обитать может. Может быть, конечно, что и человек какой-нибудь, который с другими людьми из каменного века общаться не любит, а может и змеи какие-нибудь особенно злобные, ядовитые и еще на лапах быстро бегают, чтобы всех кто в пещеру забрёл - пожирать начинать и вдобавок почавкивать. А может не змеи, а гигантский паук - сидит там в углу в паутине и зырит, чтоб хвать того, кто забрёл и тотчас обмотал паутиной, и давай из него содержимое пить, чтоб осталась одна оболочка, чтоб засохла она и чтоб стала хрупка, и от одного лишь касания элементарно в труху рассыпалась, или от ветра.
А ветер тем временем дует в лицо, и от этого столб нести тяжелее. А еще оттого, что понятно Бхрагрху, что столб необычный, а очень важный. И с одной стороны тяжелее от этого, потому что ответственность, а с другой стороны - и легче. Потому что несёт не бревно, чтоб вниз его сбросить для смеха, чтобы летело и бахнулось. А важную часть для серьезной и важной конструкции для изменения будущего. И пока несёт, то не думает даже о том - как именно станут сооружать они дальше трещотку, и много ли времени это займёт, и с первого ли это у них получится разу? Идёт себе и идёт, лишь иногда на плече бревно поправляет. И только стоит в ушах звук от глиняных тех свистулек, когда они их на берегу на возвышение устанавливали. Но не так этот звук стоит, как будто заложило уши, или как после того, как головой ударился. А по иному - такими слегка переливами, вроде как будто мелодия даже играет. Но не это Бхрагрх не думает, а вот советский Петров еше как размышляет. Хотя и везёт салазки исправно и аккуратно, и пока ничего не разбилось. И вот о чём он думает в этот момент, и вот как именно думает:
- Неплохо бы то место, на котором мы трещотку устанавливать станем, после этого камнями по кругу обложить, чтобы такой большой достаточно круг получился. А может быть даже и не просто камнями отдельными по кругу, а вроде как такими пирамидками. Из нескольких камней, один на другой поставить в ряд вертикально, и вроде небольшого заборчика получится. Но не так, чтобы это типа ограды было, как в моём советском времени забор за окном во дворе, на которое это окно выходит. А чтобы между ними расстояние было, но не очень большое. И камни для этого лучше, наверное, брать не одинакового размера, а чтобы тот камень, который сверху лежит был меньше предыдущего. И вот таким образом даже такому человеку, который забредёт в это место случайно, сразу сделается понятно, что место это не простое, а вроде как священное. Вроде как та роща, в которой мы дерево для трещотки сломати. И что вот так конструкция, которая трещотка в самом центре - это не то, что надо любому случайного руками хватать или залезть на неё пытаться. Потому что если место священное, то мало ли какие там станут присутствовать невидимые силы? А то что станут присутствовать - то это безо всякого сомнения, на то оно и священное. А священным оно сделается - не на словах, а потому что такое место, где станет стоять трещотка, которая обеспечивает всё племя запасами, просто не может не стать священным, и у всех вообще вокруг вызывать почтение, и внутренний страх, и опаску за всеобщее и собственное будущее. Потому что в таком месте что-нибудь да начинает собираться и концентрироваться, и на все окружающее воздействовать. И поэтому даже те камни, которые вокруг этой трещотки мы выставим, тоже окажутся вроде как заряженными этим силами, а может что даже и их своеобразным жилищем и вместилищем. Потому что подобно тому, как менгиры внутри - не просто камни, но живые создания, то и эти камни тоже впитают в себя много чего, находясь в непосредственной близости от этой трещотки. И возможно один такой камень впоследствии можно будет взять и поставить посередине стоянки. Но не в моём времени, и не в смысле автомобильной, а посередине стоянки Бхрагрха. И будет у них на стоянке не только огонь священен, но еще и камень. А камень это ведь символ много чего полезного? И крепких стен городских, и возрожденного храма, и в зажигалках тоже камень присутствует. А если вспомнить огниво из 19-го века, то это и вовсе камень по-моему. Так что эта идея про круг из камней - она ничего, еще бы не забыть про неё, когда доберемся доверху. И Бхрагрху как-нибудь так объяснить попонятней, без примеров из советского времени - почему, для чего, и почему вертикально, чтобы навроде как пирамидки. И почему один из камней потом надо взять к себе в дом их племени, чтобы священным стал почти как огонь и рисунки на стенах.
И в этот момент - как подумал он про рисунки, то сразу подумал - а есть ли вообще на стенах пещеры - там где стоянка Бхрагрхова племени - вообще какие-нибудь рисунки, и если есть - то какие? А как об этом узнаешь - как если не спросить об этом у самого Бхрагрха? И несмотря на то, что прошли они в гору всего полпути, то окликнул Петров впереди идущего Бхрагрха:
- Слушай, Бхрагрх, а там, где ваша стоянка находится - там на стенах пещеры рисунки есть? И если есть - то кто их рисует, и что именно он там рисует? Но перед тем, как отвечать - не лучше ли нам остановиться и слегка передохнуть?
- Лучше остановиться и передохнуть, - согласился Бхрагрх. - А то как начну рассказывать - так еще чего доброго столб вниз уроню, а он возьмет да и расколется об острые камни.
После чего остановился Бхрагрх и столб на землю поставил. А вместе с ним и Петров остановился, поставив салазки боком, чтоб вниз не поехали. И посмотрел на Бхрагрха. Ответа про рисунки на стенах от него ожидая. И не замедлил ответить Бхрагрх, потому что рисунки в его пещере действительно были, и любил он смотреть на них, и иногда - очень редко - общаться с художником:
- Да, у нас на стенах пещеры действительно есть множество рисунков. И рисует их художник, который предпочитает, чтобы его имени не произносили вслух, потому что боится, что его невидимые силы утащат в невидимый мир, что он там исключительно их рисовал, а всех остальных не рисовал вообще, потому что невидимые силы - они такие. А рисует он много чего - и оленей, и быков, и птиц, и мамонтов, и людей из нашего племени, и как огонь горит, и как течет река, и как на небе сияют различные огоньки. А почему ты спрашиваешь, советский наркоман Петров?
- Я это спрашиваю потому, - отвечает Петров, что по дороге наверх там впереди тоже наверняка найдется какая-нибудь пещера. И вот после того, как мы установим трещотку и убедимся, что она прекрасно работает, и все в этом тоже убедятся, надо будет попросить того художника, чтобы он и в этой пещере нарисовал всё, что умеет, но так чтобы сделалось страшно от одного только вида на эти рисунки, потому что это место отныне станет священным. И если кто случайный наверх вдруг пойдёт, то заглянет сразу в пещеру - и как увидит рисунки на стенах, так сразу от страха вниз или умер на месте. Чтобы не лазил туда, кто попало, а то ведь сломает, а потом не починишь. Потому что вернусь я к этому времени в своё время, а трещотка и ты останетесь.
И согласился с ним Бхрагрх, и снова пошли они вверх по тропинке. И когда дошли, то сложили всё на одном месте, а потом вернулись обратно за остальными глиняными свистульками, и за два раза на двух салазках перевезли их все наверх, правда в последний раз им пришлось слегка салазки одни раздвинуть, чтобы на них поместилось не две глиняные свистульки, а три. А теперь им предстояла сборка.