Проснулись они на следующие утро перебинтованные, убрали на самую дальнюю полку отпечатанный на машинке трактат "Молот ведьм", а сами пошли в книжный магазин на Остоженке и купили там в отделе юридической литературы уголовный кодекс.
Полистали его вдумчиво целый день, посоветовались с приятелем, который в местном отделение милиции заместителем начальника работал, и надумали следующее. На каждую статью этого самого кодекса, включая различные пункты, сочинить по фантастическому рассказу. Но никому об этом не сказать, кроме тех, кто и сам заметит. А истории при этом самые разные могут быть - и про Эдемский сад, и про Белку говорящую, и про инопланетные диктатуры и про всё, что только на трезвый и нетрезвый ум прийти может. А объединять их будет одно - то, что в рассказе фантастическом чудесами и выгодой для героя оборачивалось, в реальной жизни при повторении того же самого - статьей из уголовного кодекса со всеми вытекающими. А если всё наоборот сделать, чем герой в книге, то тоже статьей, но уже другой, как правило, более весомой.
Отложилось, видимо, все-таки что-то в головах и сердцах их из дореволюционных брошюрок про Дьявола да из трактата "Молот ведьм" тоже. Если этот принцип про наоборот правильно поняли. А может, что и мои объяснения не последнюю роль сыграли.
Ну, если вкратце приблизительно как-то так. В книжке, к примеру, крадёт добрый молодец из соседского сада, расположенного на далёкой планете, волшебную птицу с ярким хвостом и третьим глазом во лбу для того, чтобы выдернуть у неё из ж_пы перо и с помощью этого пера инопланетянку одну расколдовать, очень богатую и влиятельную. А после того, как он её успешно расколдовывает, она ему сразу сиськи показывает, и они вместе жить начинают, как богатые и влиятельные, и всей планетой повелевать.
А в реальной советской жизни - читает это какой-нибудь великовозрастный дурень (может, что и с высшим образованием) и решает, что если то же самое повторить в жизни в виде волшебной игры, то и ему сиськи покажут, и влияния дадут, и богатство. А ему вместо этого тюремный срок за кражу петуха у соседа, а сиськи с тех пор его инопланетянка кому-нибудь другому показывает. Типа вроде как поделом дурню.
И государству выгода очевидная, потому как раскрываемость растёт, и писателям почёт, уважение и гонорары с тиражами за необычный подход к полезному и нужному делу воспитания несознательных современников, и от теневиков советских приглашения в рестораны да на ипподром - скачки посмотреть - за то, что намекнули в самом начале - что к чему. Да и своеобразные учебники написали для тех, кто по ту сторону закона - как подольше оставаться по ту сторону закона, находясь физически при этом на этой. И что самое главное - работы с такой идеей на несколько полноценных жизней хватит. Потому как кроме уголовного кодекса, есть еще и масса других - трудовой там, административный, градостроительный и семейный, в конце концов, тоже.
В общем, купили они себе вторую печатную машинку и как пох_рачили в четыре руки рассказы да повести фантастические сочинять по три десятка в месяц, так что очень быстро и гонорары пошли, и известность пришла, и девицы полуголые к ним сами захаживать стали, даже что и трезвые.
А во мне, Белке Эдемской, с каждым написанным произведением или сюжетцем, на статье уголовного кодекса основанной, всё сильнее стала проявляться тяга ко вкусу человеческого мяса. Они это тоже заметили, и поначалу мне в магазине мясо покупали или на рынке - говядину там, баранину, свинину. Ох, и вкусно же это мясо было, особенно то которое с рынка, да все равно - не то, что человечье на вкус, типа того, которое я от них откусила. И надумали они меня тогда по вечерам из квартиры отпускать на поиски пропитания. Потому как убеждены были, что избавиться от меня не могут, потому что иначе к ним за это демон Буэр в гости пожалует вместе со своими 50-ю адскими легионами. И такой философии им за мое исчезновение из Эдема преподаст, что проще им мне незнакомых людей с улицы скармливать. А я ни возражать, ни переубеждать их не стала. А нах_я?
Сама я к этому времени научилась контролировать превращение свое из обычной Белки Эдемской в ту, которая наполовину девица полуголая, и это мне очень нравилось. Потому что для охоты на человека это была самая что ни на есть лучшая приманка. И самого первого мужичка для пожрать я примерно тем же поздним вечером и выловила.
Доскакала я до ближайшего парка, и на одном из деревьев спряталась между листьев. Поначалу осмотреться решила, да на незнакомых людей посмотреть, да послушать, что они там вообще говорят, чем живут и как на них охотиться мне сподручней.
И заметила вскоре, что собираются чаще всего люди небольшими группками - по четыре-пять человек, и в каждой такой группке обсуждают что-нибудь своё. Не то же самое, что в остальных.
В одной, к примеру, политику, но исключительно только зарубежную. В другой, наоборот советскую. И не обсуждают, а скорее анекдоты рассказывают матерные и неприличные. Ещё в одной творчество поэтов-шестидесятников вслух друг другу читают, и нет-нет, да и проскользнет между стихами про стройки комсомольские и про то как хорошо в завтра светлое верить искренно, а не для виду лишь - то из Анненского Иннокентия пару четверостиший, а то и Ходасевич робко втиснется, пока другие чтецы громогласные дух переводят и дыхание восстанавливают. А еще одна из вообще мрачных мужиков состояла - там преимущественно только пили да про философа Анаксагора изредка вспоминали, а вот слово х_й напротив очень часто звучало. Не иначе как сам демон Буэр её вокруг себя и собрал. Туда я соваться не стала, хотя и интересно было.
А заместо этого поскакала я по верхушкам деревьев парковых туда, где парочки влюблённые собираются. И одну такую парочку нашла в тот момент, когда они от поцелуев внезапно к ругани оголтелой перешли - со взаимными обвинениями, упрёками и ногтями наманикюренными лица царапаньями. В общем, за пять минут разругались вдрызг. Она убежала, а он рукой махнул да и пошёл куда-то прочь, в глубину парка.
- Вот тебя-то мне, голубчик, и надо, - подумала я тогда, - Вот тобой-то я и поужинаю сегодня. Хотя немного даже что и жалко дурня этого стало поначалу, потому как все упрёки свои вроде как незаслуженно он получил. И решила я тогда напоследок, чем есть его, на верность проверить. Потому как если он верный окажется, то зачем же его есть? Лучше суженным своим сделать.
Проскакала я по верхушкам деревьев еще немного вперед, спустилась по одному из них вниз, и за дерево спряталась. А там превратилась в наполовину девицу полуголую, и из-за дерева эту часть свою соблазнительно так и выставила. А для пущей соблазнительности хвост свой беличий вроде как манто сверху обернула.
А когда он подошел да меня увидел, я ему так недвусмысленно и призывно глазами похлопала и рукой позвала - мол, иди сюда, я тебе еще и не такое покажу. И вот когда он по сторонам оглянулся - не видит ли никто? - да и пошёл ко мне, про недавнюю ссору да поцелуи с другой позабыв, поняла я сразу, что никакой он мне не суженный, а обыкновенный кобель бл_дский, за каждой юбкой там или за каждым манто меховым, или за каждой там тёлкой полуголой, красивой и развратной в парке ночном ему призывно себя предлагающей, мгновенно увязаться готов. И не жалко его сожрать будет. И не просто сожрать, а так и вовсе загрызть и на ошметки мелкие разорвать, а на всё что не доем, потом еще и нагадить. Вот до чего мерзок он мне сразу оказался! Вот как недолог шаг от жалости недавней и сочувствия к нему искреннего до ненависти, ненависти, ненависти, ненависти! Хоть лично мне он и не делал ничего. А баба, с которой он поругался до этого, тоже уродина и мне не понравилась нисколечко!
В общем, дождалась я, пока он за дерево ко мне подошёл, да и перегрызла шею практически одним укусом, а потом и вовсе голову оторвала. Голову его я в кусты закинула, потому что смотреть мне на него бесстыжего не хотелось. А с остального тела одежду сняла да и принялась пировать всю ночь да отъедаться. Об одном только жалела, что всего его съесть не получится, и поэтому большую часть здесь бросить придётся.
Но зато наелась я уж в тот раз до отвала. Так, что под утро подташнивать даже начало с непривычки. И органы у него все внутренние съела - сердце, там, печень, селезёнку с почками. И просто мяса обычного сколько смогла - тоже. А вот как звали-то его - так и не узнала. Потому как не знала тогда еще, что у тех, кого есть собираешься, надо для начала имя спросить.
Когда в тот день под утро я к писателям в окно обратно забралась, то они сначала чуть в обмороки не попадали. Потому что была я вся окровавленная, наевшаяся и глаза, как я потом в зеркале увидела, каким-то прямо что огнём бесноватым горели. Минут десять они с меня в ванной кровь смывали, но расспрашивать про то, что было, не стали. Видимо, по взгляду моему поняли, что вроде как и они теперь соучастниками, хотя и невольными, сделались. Но при этом и другое поняли, что для них отныне я не опасна. Потому как зачем мне их есть, когда на улицах за окнами так много молодых и спортивных бегает?
И только на следующий день от знакомого, который заместителем начальника в местном отделении милиции работал, поняли насколько сильно они со мной, да и с вызовами Эдемских обитателей с помощью пентаграмм да средневековых трактатов, сильно вляпались.