За окном на сосновом заборе
черный сидит грач,
чернотой сливаясь, как с моря
шумом сливается плач,
с ускользающим вкривь силуэтом
обветшалой трухлявой сосны.
Он бы мог рассказать мне об этом
с виду чудном приходе весны.
О чужих пряно пахнущих странах,
поглощающей сини морей,
про людей, что в своих ятаганах
прячут смерть для таких же людей.
Он знал многое также о детях,
в миг внимающих жизни азы,
обязьянками скачущих в плетях
виноградной душистой лозы.
Он поведал бы мне о горах,
седовласых крутых исполинах,
что подспудно внушают нам страх.
Для него они - просто картина.
Был бы наш разговор о лучах
теплоты от бегущего солнца,
отражающих жизнь в наших снах
и встречающих тех, кто проснется.
Он бы мог мне все тайны раскрыть,
сущность дружбы и сущность любви,
они их знал, я боюсь, может быть,
даже лучше, чем люди, живи
они столько веков на земле,
сколько сказано ими слов
в пустоту, есть слова те - тлен.
Он молчал, я молчал. Тайный смысл таков.