Я знаю одно: каждый свой новый стих
я прокляну в какой-нибудь миг,
через неделю ли, через год.
Я знаю одно: его время придет.
Он будет тогда молить о пощаде, 
кричать, извиваясь строками в тетради,
пытаться спасти хотя одну букву,
но крепко его я возьму тогда в руку 
и буду душить, беспощадно, прилежно,
с ним вырву минуты из памяти свежей.
Кого я любил и думал о чем -
все станет растоптанным серым клочком.
Над ним я склонюсь без злости, без боли.
Всего лишь бумага и буквы, не более.