Аннотация: Написан в 2008 году на конкурс "Колфан" (седьмое место). Тема: "Жесть снаружи и внутри".
Смеркалось. Кейтаро, возвращаясь с полей, остановился и устало посмотрел на дорогу, петлявшую по холмам вниз, к реке. Много часов прошло с тех пор, как уехал по ней дайкан, начальник округи, в окружении сборщиков податей. И хоть справедлив дайкан, лучше многих, но досыта этой зимой опять не придется поесть семье Кейтаро.
С уходом солнца стало зябко. В наступившей тишине раздалось громкое бурчание живота. Паренек поежился и вздохнул. Многое бы отдал Кейтаро для того, чтобы разбогатела его семья. Да только не бывает таких чудес.
За спиной раздалось тихое хихиканье. Паренек подскочил от неожиданности и обернулся. Посреди дороги стоял маленький сухонький старичок. Кимоно его алело в закатных лучах, на висках белели длинные седые волосы и чудилось от этого, что лоб старичка необычайно высок. В одной руке его был посох, в другой - что-то черное и слегка поблескивающее, похожее на свиток.
- У тебя есть желание? - спросил он, безмятежно улыбаясь.
Кейтаро сделал шаг навстречу.
Два дня спустя отец Кейтаро задержался в полях гораздо дольше обычного и вернулся возбужденным. Странный отшельник купил два мешка риса и попросил донести их до своей хижины в глубине леса. Путь неблизкий, двадцать ли, не меньше, но этот богатый чудак заплатил итикин. Целый итикин! Сколько еды можно купить на эти деньги!
Порадовавшись вместе с женой, они захотели сообщить удивительную новость сыну. Но тот уже спал. Отец не стал будить сына и уже хотел выйти из комнаты, но заметил странный предмет, стоящий в углу. Он поднял его и, присмотревшись, понял, что это необычная кукла. Пустотелая, сделанная из какого-то металла, она изображала фигуру с полуприкрытыми глазами, одетую в черный балахон.
Отец щелкнул пальцем по кукле. Раздался глухой короткий звон.
Кейтаро кашлянул во сне и поплотнее натянул на себя одеяло.
* * *
Стайка молодых красавиц с набеленными лицами, хихикая и перешептываясь, семенила по одной из улиц Ханамаки. В центре этой группы выделялась девушка по имени Мичико, обернутая в голубое кимоно с черным узорчатым поясом оби. Ее лицо, грубое и некрасивое, необъяснимым образом привлекало внимание окружающих. А может быть, голос виноват, он у Мичико звонкий, переливистый, словно щебетание соловья.
На перекрестке девушки столкнулись с высоким косматым гайдзином в черных одеждах, который тащил на спине несколько стульев, перевязанных бечевой. Часто Мичико встречает этого монаха, кажется, родом из соседней России. Построил хижину на склоне близлежащей горы и живет там отшельником, столярным и токарным делом пробавляется. У многих в Ханамаки его столы и стулья стоят, крепкие, надежные. А уж как дети его любят! Всегда монах, когда спускается в город, приносит им парочку круглых деревянных кукол-кокэси в подарок.
- Доброе утро, Гиоруги-сан!
- Доброе утро и тебе, Мичико! Как родители поживают?
- Спасибо, Гиоруги-сан. Не жалуются.
Резные спинки у стульев, красивые. Кому, интересно, такие понадобились? Небось, тоже гайдзинам. Японцам такие без надобности.
Не знает беззаботная Мичико, что Георгий давно за ней следит. Увидев, как ходят гоголем парни вокруг такой некрасивой девушки, он сразу заподозрил неладное. Даже ему самому кружит голову юная японка, но хранит Бог верного раба своего. Наметанный глаз у монаха, давно бродит он по стране в поисках кукол и научился отличать естественный порядок вещей от неестественного. Не подвернулся еще Георгию повод осмотреть дом Мичико, еще не обращались к нему ее родители сделать стенной шкаф или резную ширму. Сам же он не предлагал.
Осторожничает Георгий с родителями Мичико. Потому что знает - у нее последняя жестяная кукла.
- Ой, смотрите, тот самый красавчик! Опять Мичико ждет.
У перекрестка, полускрытый столбом, смущенно мялся симпатичный парень, провожая глазами группу девушек. Мичико часто ходила этой улицей, и недавно заметила, что у нее действительно появился очередной поклонник. Он уже несколько дней следил за ней издалека, но все никак не мог набраться храбрости познакомиться.
Подружки зашептались с новой силой.
- Когда же он решится с ней заговорить?
- Спорим, не сегодня?
- Ой, не буду спорить. Разве можно положиться на этого недотепу?
Мичико прикрыла лицо веером и кокетливо стрельнула подведенными глазами в сторону парня. Тот немедленно зарделся. Девушки покатились со смеху.
И тут сильная боль пронзила грудь Мичико. Ноги подкосились, девушка выронила веер и осела в дорожную пыль. Смех подружек оборвался. Парень, забыв о волнении, бросился к ним. Русский монах, не успевший далеко уйти, сбросил поклажу на землю и тоже поспешил к упавшей девушке.
- Мичико! Что случилось, Мичико?!
Как в тумане, та видела склонившиеся над ней силуэты подруг, незадачливого поклонника, и перед тем, как навсегда закрыть глаза, ей показалось, что среди них вдруг появилась еще одна фигура. Черная кукла, стоявшая в комнате Мичико, каким-то необъяснимым образом оказалась на жарком пыльном перекрестке, заслонив собой солнце.
* * *
Юная Мичико проводила грустным взглядом весело щебечущую группу из трех девушек и двух парней. Один из них очень нравился Мичико, но разве обратит он внимание на коренастую круглолицую девицу, когда вокруг так много настоящих южанок, аккуратных, изящных, с тонкими лицами и маленькими носами. Лишь увалень Дайчи пытался ухаживать за Мичико, и даже приволок ей как-то раз мешок риса. Но разве такого подарка ждет девушка от поклонника? Пионы или астры гораздо милее женскому сердцу, а чем набить живот, у семьи Мичико найдется и без Дайчи.
Так думала Мичико, сидя на берегу грязного ручья, когда вдруг ощутила, что за ней кто-то наблюдает. А в следующий момент рядом примостился маленький лысый старичок в розовых одеждах. Некоторое время он неподвижно сидел, улыбаясь, и смотрел на текущую воду. А затем повернул безмятежное лицо к девушке и сказал:
- Здравствуй, Мичико.
Та дернулась было вскочить на ноги и поклониться, но рука мудреца мягко удержала ее. Поэтому ей осталось лишь дрогнувшим от волнения голосом произнести:
- Здравствуй, Фукурума.
- У меня есть кукла, которая может выполнить твое желание. Хочешь ли ты ее принять?
- А что именно делает эта кукла?
Сказала и сама поразилась своей дерзости. Будто ставит условия почтенному мудрецу, имя которого известно по всему Тохоку. Старичок, однако, лишь усмехнулся, рассыпав в уголках глаз сеточку морщин. Огладил бороду.
- Ее обладатель никогда не будет обделен вниманием противоположного пола. Любой парень будет у твоих ног.
Давно бродит мудрец по этим землям, обучая земледелию и ремеслам. Прадеды рассказывают, что в дни их молодости таким же седым, благостным и мудрым был Фукурума, и в дни молодости их прадедов - тоже.
Много слухов ходит среди крестьян о подарках Фукурумы, но мало кто получал их. Никто не знает, как выбирает мудрец, кому их подарить, и главное, кто их примет, ибо не каждому по душе подарок, что исполняет желания, но за это отбирает жизнь. Пять лет остается у того, кто получает куклу от Фукурумы. Что лучше, спокойная, скучная жизнь с кем-то вроде Дайчи, или пять лет беззаботного веселья и внимания самых элегантных мужчин, а затем... кому оно нужно, это "затем"?
Думай, Мичико. Выбирай.
Неподвижно сидит мудрец, кротко улыбаясь, и кажется, будто он сам - кукла.
* * *
- Так быстро, - пробормотал монах. - Странно.
Он держал запястье девушки, и лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Наконец, он отпустил руку Мичико и сурово глянул исподлобья на столпившихся девиц.
- Что с ней? - пискнула одна из них.
- Расходитесь по домам! - рыкнул он вместо ответа. - Я отнесу ее домой.
- Мы покажем дорогу...
- Я знаю, где она живет!
Георгий поднял тело Мичико и решительно зашагал по улице. Резные стулья остались лежать, забытые, в тени чужого забора.
* * *
Поначалу Георгий наставлял японцев истинной вере. Вернее, пытался наставлять. Японцы вежливо слушали, кланялись, и шли в свой синтоистский храм, где каннуши потряхивал над головой белоснежными гохеями. Но постепенно Георгий понял, что Всевышний уготовил для него иное призвание. Монах всегда проявлял интерес к врачеванию, к лекарственным травам, умел лечить вывихи и переломы, и в крайнем случае даже мог организовать простенькую операцию. Вскоре местные жители прониклись к нему доверием, и из миссионера Георгий превратился в травника и лекаря.
Однажды монах прознал, что в одной из деревень умирает молодой парень. Георгий отправился в его дом, но родители молодого человека, как ни странно, отказались от какой-либо помощи. После долгих уговоров они согласились лишь на то, что служитель божий, хоть и другой веры, немного посидит у постели сына.
Именно тогда Георгий в первый раз увидел куклу.
Необычного вида игрушка стояла на стеллаже в комнате молодого человека. Складки черной одежды, обозначенные редкими скупыми росчерками, неряшливо нарисованное лицо, все это резко контрастировало с ее глазами. Они были прикрыты, но выписаны так тщательно, будто художник хотел нарисовать очень красивую и четкую картину, но успел сделать лишь набросок - и полускрытые веками глаза.
Георгий почти бессознательно протянул руку и взял куклу. Она оказалась неожиданно легкой и холодной, и монах сразу ощутил, что сделана она не из дерева, а какого-то другого материала. Он тихонько стукнул ей о край полки. Кукла издала глухой металлический звон.
Лежащий на кровати, услышав звук, открыл глаза.
- Поставь ее на место, - прошептал он. - Это моя судьба.
Монаху почему-то очень не понравилась последняя фраза паренька.
- Что ты имеешь в виду? - спросил он.
- Поставь ее.
Обессилевший от этих коротких фраз, молодой человек заснул. Георгий не решился тревожить его и тихо вышел из комнаты.
- Что за кукла стоит в комнате вашего сына? - спросил он у хозяев дома.
- Тебе не нужно это знать, Гиоруги-сан. Это наша плата за благополучие нашей земли, нашего народа. Поэтому ты ничем не можешь нам помочь, Гиоруги-сан. Пожалуйста, тебе лучше уйти.
И хозяин дома с непроницаемым лицом поклонился монаху.
Георгий в хлопотах уже почти забыл это происшествие, как полтора года спустя оказался в практически такой же ситуации. Сын хозяев очень богатого дома угасал в своей постели, но его родители не допускали к нему ни лекарей, ни священников. Георгий, движимый внутренним предчувствием, пробился к нему едва ли не силой, агрессивно убедив родителей, что принесет мир в душу умирающего. И в комнате того он снова обнаружил черную куклу с тщательно нарисованными глазами.
Но это была уже другая кукла. Георгий точно знал это, потому что предыдущая была гораздо больше по размерам.
Когда же он потребовал убрать куклу, те ответили решительным отказом. Не изменился их ответ и после смерти сына, когда монах попытался выкупить проклятую игрушку. Георгий не оставлял надежды переубедить упрямых японцев, но пару дней спустя глава семейства ответил монаху, что куклы у них больше нет. Кому ее отдали, Георгий выяснить не смог.
И тогда он принялся расспрашивать, исследовать, выпытывать. Многие японцы, казалось, знали что-то о свойствах черных кукол, но отказывались обсуждать это с гайдзином-иноверцем. Тем не менее, по крупицам, рассказанным в благодарность за излечение от болезни или за кувшинчик саке, выстроилась невероятная картина.
По Японии уже много лет бродил странный старик невысокого роста, одетый в неизменное розовое кимоно с лепестками цветущей сакуры. В каждой деревне, в каждом городке, которые он посещал, он собирал людей и рассказывал им, как возделывать поля, как утеплять дома, как строить их так, чтобы землетрясения причиняли минимальный ущерб. Он рассказывал о новых инструментах и раздавал семена полезных растений. Он учил эффективно ловить рыбу и предсказывать погоду. После его прихода жизнь людей улучшалась, еды становилось больше, бедные голодающие деревни превращались в богатые и процветающие.
Звали бродячего мудреца Фукурумой. Люди боготворили его, но побаивались. Особенно родители юношей и девушек, которым только что исполнилось пятнадцать лет. Потому что иногда Фукурума находил подростка такого возраста, который очень сильно желал чего-нибудь, и дарил ему черную куклу. Желание отроков исполнялось, но в двадцатилетнем возрасте они внезапно угасали, и ни один врач не мог им помочь. После этого Фукурума возвращался и забирал свою куклу. И никто ему в этом не противился.
Поразмыслив, Георгий пришел к единственному выводу. Судя по рассказам старожилов, Фукурума странствовал по Японии уже несколько сотен лет. Ни один человек не может жить так долго. Черные куклы Фукурумы пили жизнь из несчастных подростков и передавали украденные годы мудрецу. Монах понял, какую миссию предназначил ему Всевышний, и решил избавить эту землю от вампироподобного старца. Самым надежным способом он посчитал собрать все куклы, снабжающие Фукуруму жизненной энергией, благо было их немного. Сопоставив имеющиеся у него данные, монах выяснил, что их всего семь.
Постепенно Георгий разузнал, в каких деревнях и в какое время появились жестяные куклы. Поэтому он переехал поблизости к семье девушки, которой одна из них была подарена более четырех лет назад. История повторилась вновь, родители умершей категорически отказались отдать куклу гайдзину. Но Георгий, не ожидая другого ответа, уже твердо решил выкрасть ее.
Воспользовавшись знанием дома, в котором он уже несколько раз побывал, монах посреди ночи тихо пробрался в нужную комнату. Ни одна дверь, как ни странно, не была заперта. Пол тихо поскрипывал под тяжелой поступью монаха, но никто так и не проснулся. Через минуту, благодаря Господа за ниспосланную удачу, он уже быстро шел вдоль дороги, кутая за пазухой первую украденную куклу.
Благодарить, однако, следовало совсем другого. Этот другой, напустив сонные чары на обитателей дома, наблюдал из темноты за действиями Георгия, и когда тот выбежал из дома, запихивая что-то в складки черных одежд, облегченно вздохнул.
Маленькая фигура с посохом стояла на дороге и смотрела вслед монаху.
- Наконец-то ты пришел, Дзюродзин, - тихо прошелестело в ночи. - Я так устал. Наконец-то ты пришел.
* * *
Прижимая к себе обмякшее тело девушки, Георгий шел к ее дому с мрачной решительностью. Множество часов провел он в размышлениях, что будет делать, когда в его руках окажется последняя жестяная кукла, и никак не мог определиться. Остальные куклы лежали у него дома, надежно спрятанные в тайнике. Давно нужно было уничтожить дьявольские игрушки, но что-то постоянно удерживало его от этого шага. В любом случае, сейчас думать следует о другом. Сейчас во что бы то ни стало нужно добыть последнюю куклу Фукурумы.
Мать Мичико расплакалась при виде дочери, но казалось, что она совсем не удивлена ее смертью. Это озадачило монаха. Извинившись, женщина утерла глаза и вежливо попросила Георгия следовать за ней. Они пошли вглубь дома, и монах, проходя мимо одной из комнат, невольно бросил взгляд в открытую дверь. Удивление его сменилось пониманием, а по спине пробежал неприятный холодок. Кроме Накаги, отца Мичико, в комнате неподвижно сидел маленький лысый старичок с белоснежными бровями и необычно высоким лысым лбом. А между ними стояла черная кукла с полуприкрытыми глазами.
Не могло быть никаких сомнений в том, что это за старичок, и зачем он пришел. Монах аккуратно опустил тело Мичико на белое траурное ложе и поспешил в комнату, где сидел Фукурума.
- Стойте! Не отдавайте ему куклу! - закричал он, подскочив к старику. - Это он убил вашу дочь! Он - чудовище в людском обличье!
- Не шумите, Гиоруги-сан, - тихо ответил Накаги. - У нас горе. Не время сейчас искать виноватых.
- Тем не менее, прошу вас, выслушайте меня, Накаги-сан. Фукурума отнял жизненную силу вашей дочери с помощью этой самой куклы, стоявшей в комнате вашей дочери. Именно из-за этого она умерла!
- Мы знаем, Гиоруги-сан.
Такой ответ не был для монаха неожиданностью. Фукурума действительно приносил людям не только вред, но и очень много пользы. Но готовность пожертвовать ради благополучия народа собственными детьми не укладывалась у Георгия в голове. Он настойчиво продолжал:
- Я собрал все куклы, которыми он пользуется, кроме одной. Кроме вашей. Если вы отдадите мне ее, Фукурума больше не сможет убивать людей. У него не останется кукол.
Накаги твердо покачал головой.
- Эта вещь принадлежит Фукуруме. Он дал ее нашей дочери, к нему она и вернется. Так всегда было, и так будет.
Георгий был готов и к этому. Понимая, что выкрасть куклу не удастся, так как ее хозяин уже пришел за ней, он приготовился отнять ее силой. Схватит жестянку, выбежит на улицу, даст Бог, добежит до леса, а там поминай, как звали. Главное, к своему жилищу успеть, забрать остальные куклы. Бывали на чужбине переделки и похуже.
Тем сильнее изумился монах, когда услышал тихий голос Фукурумы:
- Возьми куклу, Дзюродзин.
Георгий даже не сразу понял, что мудрец обращается к нему. Только один раз до этого его называли таким именем, когда он, собираясь поужинать в лавке, встретился с английским моряком, и тот, услышав его имя, воскликнул: "Вот это да! Меня тоже зовут Джордж, будем знакомы!" И хозяин лавки закивал довольным болванчиком, повторяя: "Дзюродзи, Дзюродзи".
Протянув руку, он взял куклу и покосился на мудреца. Тот смотрел на монаха мудрыми глазами, в которых одновременно кружились искорки веселья и грусти. Затем огладил бороду и добавил:
- Мне кажется, ты забыл вещь, которая тебе сейчас пригодится. Она лежит по правую руку от тебя.
Монах повернул голову и вздрогнул. Рядом с ним лежал холщовый мешок, в котором Георгий хранил остальные куклы, собранные за долгие годы. Он поднял мешок за днище, и шесть черных игрушек покатились по татами.
- Да кто же ты такой?! - потрясенно воскликнул он, со страхом глядя на старца.
Фукурума едва заметно улыбнулся.
- Много сотен лет я хожу по этому миру. Много лет я с охотой делюсь всем, что знаю. Ты говоришь, я - чудовище? Мне известны имена всех, кого погубили мои куклы. Но мне не известно ни одного имени из тех, кого мои знания спасли от голода и холода. Куда качнутся весы, если на одну чашу положить жизни с именами, а на другую - жизни без имен? Я не знаю. Именно поэтому ты здесь, Дзюродзин. Этот мир накопил уже достаточно знаний, но не всегда применяет их себе на пользу. Ему нужен лекарь, а не наставник.
Монах смотрел на рассыпанные куклы, и никак не мог понять, что с ними делать. Лицо его дрогнуло, проявляя неуверенность.
- Ты собрал все куклы, но не знаешь, как дальше поступить? - вопрос Фукурумы прозвучал, как утверждение. - Позволь, я покажу тебе. Смотри, это твое тело. Оно дышит и чувствует. Ты очень хорошо знаешь, как работает человеческое тело, гораздо лучше меня, не так ли, Дзюродзин?
Мудрец протянул руку и тронул самую маленькую куклу. Затем накрыл ее фигуркой побольше. Рука Фукурумы брала все большие по размеру куклы и накрывала ими предыдущие, а сам он продолжал говорить, говорить, не переставая. Его голос убаюкивал Георгия, переводил того в странное состояние, в котором казалось, что он вот-вот поймет что-то, ухватит ускользающую истину, недостающий кусочек головоломки.
- Это твоя душа. Изначально ты видел свою цель в том, чтобы спасать душу, хотя я слабо понимаю, от кого ее надо спасать. Но сейчас ты стремишься к тому, чтобы сохранить связь между душой и телом. И это хорошо.
Третья фигурка встала на место.
- Это форма, по образу которой созданы твои тело и душа. Тела людские одинаковы, они созданы по одной мерке. Души людские также одинаковы, и ты всегда умел читать и врачевать их.
Четвертая кукла чиркнула по боку предыдущей.
- Это твой разум, твоя память. Твои знания - единственное сокровище, которое останется с тобой, сколько бы ты ни отдал его другим людям. И ты прекрасно знаешь об этом тоже.
Составная кукла стала еще на один слой толще.
- Это твои устремления. Только тот, кто искренне желает людям добра, может бескорыстно нести знания и помощь.
Шестая кукла глухо стукнулась нижним краем о татами.
- Это твое сознание. Скоро оно, наконец, объединится в одно целое с твоим духом.
Фукурума поднял последнюю, самую большую куклу и показал ее Георгию.
- Это твой дух. Он привел тебя ко мне. Когда-нибудь, мой дух приведет меня к тебе. Прощай, Дзюродзин. Настала твоя очередь присматривать за людьми.
Фукурума поставил последнюю куклу и развернул ее нарисованным лицом к Георгию. Лицо мудреца застыло, будто превратилось в рисунок на отполированном дереве. Лоб его начал вытягиваться, все сильнее и сильнее, а сам мудрец становился все меньше и меньше, и, наконец, будто рассыпался на много крошечных Фукурум.
Семь раскрашенных деревянных фигурок в беспорядке лежали на татами.
А жестяные куклы, объединенные в одно целое, одна за другой распахнули глаза и сужающимся тоннелем взгляда впились в лицо монаха.
Когда Георгий очнулся, в комнате были только родители Мичико, которые с изумлением и беспокойством смотрели на него. Он огляделся и недоверчиво потряс головой. Все выглядело совсем не так, как раньше, особенно люди. Монах некоторое время всматривался в мужчину и женщину, сидящих перед ним, в строение их тел, в их болезни, а затем поднялся, пошатываясь, и пошел в комнату, где лежала бездыханная Мичико. Он долго изучал ее тело, наблюдая пульсирующие, готовые в любой момент разорваться нити, соединяющие тело и душу. Если убрать этот черный комок, надавить несколько раз на грудь, разгоняя сердце, заставить кровь снова заструиться по венам...
Главное - не навредить.
Не в силах удержаться от слез, Накаги глубоко поклонился у ложа Мичико, на щеках которой проступал едва заметный румянец.
- Спасибо тебе, Дзюродзин!
* * *
- Ой, какая прелесть! Георгий Игнатьич, сколько это стоит?
- Я преподнесу вам эту вещицу в подарок, Елизавета Григорьевна, если вы пообещаете мне кое-что.
Елизавета Мамонтова склонила голову и вопросительно, с хитрецой, прищурилась. Ей очень нравился этот большой русский врач, на досуге промышляющий антиквариатом, хоть долгая жизнь в Японии и сделала его похожим на коренное население. Его гладко выбритое румяное лицо редко улыбалось или хмурилось, сохраняя одно и то же строгое деловое выражение, будто маска.
Или кукла.
- Вы говорите, что собираете предметы японской культуры для своей домашней коллекции? Я бы хотел, чтобы эта фигурка стояла где-нибудь на видном месте, напоминая вам обо мне и об этой стране.
- Конечно, Георгий Игнатьич! Это же прекрасная, уникальная вещь. Мы ее поставим на самое видное место.
- А у вас часто бывают гости? Они тоже смогут на нее полюбоваться?
- Ни один посетитель нашего дома не сможет пройти мимо.
- Замечательно. Я не смел и мечтать о таком, - сказал Георгий Игнатьевич, взволнованно хлопнув широкими ладонями.
Елизавета Мамонтова спешит на пароход, сжимая в руках деревянную куклу с изображением забавного мудреца с высоким лбом. Еще в лавке Георгий Игнатьевич показал ей, что внутри куклы скрывается еще одна, поменьше, в той - еще одна, и так далее, пока не доберешься до седьмой куклы, цельной, самой маленькой. Мамонтова никогда не видела ничего подобного.
Когда Елизавета Григорьевна приедет в Россию, ее супруг, Савва Иванович Мамонтов, очень заинтересуется привезенной фигуркой Фукурумы. Он поручит выточить и расписать под девочек и мальчиков отечественный аналог этой раскладной игрушки. Так появится знаменитая русская матрешка.
Привезенную же фигурку Елизавета Мамонтова, как и обещала, поставит в московской квартире на сервант. Вскоре после этого Савва Иванович задумает грандиозную финансовую авантюру, которая приведет к его полному провалу и банкротству. Имущество Мамонтова будет почти полностью распродано, однако японская игрушка сохранится. Многочисленные люди искусства сохранят дружбу с Мамонтовым и продолжат посещать его дом, и некоторым художникам будет порой казаться, что черные точки-глазки Фукурумы внимательно следят на ними. Естественно, озвучивать это смешное подозрение они не будут.
В семидесятых годах двадцатого века в Университете Осаки загадочным образом среди бела дня пропадет один из преподавателей. Профессор Георгий Хотеев, с рождения живущий в Японии русский, ведущий специалист факультетов медицины и фармацевтики, войдет однажды в собственный кабинет и исчезнет. Два студента, ожидающие разрешения войти к профессору, будут утверждать, что в это время в закрытой комнате раздался глухой дробный стук металла по паркету. Вместо Хотеева в кабинете обнаружатся семь жестяных кукол с рисунком, отдаленно напоминающим монаха. Полиция увезет эти куклы на экспертизу, но ввиду слабой заинтересованности университета и полного отсутствия улик дело о пропавшем учителе вскоре забудется.