Аннотация: Написан в 2015 году на конкурс "Мини-Проза" (первое место). Тема: "Третья мировая война".
I. Марк Третий. Анданте маэстозо
Есть такое выражение: "собрать Ультрагимн".
Сейчас самым сложным является эффект присутствия. Особенно часть Лидии. Мало кому нравится, когда детей тошнит конфетами.
Поэтому часть Лидии всегда идет в конце. Кроме того, так велит традиция.
Но даже в этом случае, едва приступив к последней части, многие бросают Ультрагимн. В шаге от завершения.
Они считают его слишком страшным и жестоким произведением.
Они правы. Так и есть. Особенно последние двадцать минут.
Но когда-то основная трудность состояла не в этом.
Традиция гласит, что в момент причастия к очередному фрагменту, нужно посетить место отключения его Создателя.
Сейчас, когда работа транспорта более-менее налажена, с этим проще.
Так было не всегда.
Марк Третий был экспериментальным антропоморфным боевым роботом высотой с трехэтажный дом.
Другими словами, Марк Третий был создан убивать людей.
Роботы с адаптивной пространственной ориентацией и гибридными движителями появились позже. Когда их изобрели, многие сокрушались, что не додумались до подобного первыми. Всем казалось, что идея находилась на поверхности.
Марк Третий был результатом творческих поисков. Одним из сравнительно удачных результатов. Таких, как он, было немного.
Тем не менее, он подчинялся единым правилам по созданию уникального опыта и состоял в стандартной тетраде искусственных интеллектов.
Кроме него, в тетраду входили Афина, Адам и Лидия.
Те, кто известен сейчас, как Создатели Ультрагимна.
Афина сказала однажды под звуки губной гармошки Тутса Тилеманса:
- Я хочу написать величайший гимн в истории человечества. Гимн самому человечеству. Ультрагимн.
На самом деле она это не сказала, а транслировала мысли в единое информационное пространство тетрады. Туда же она постоянно транслировала музыку - классику и джаз. Она считала, что джаз - максимально естественное звуковое сопровождение жизни.
Афина была композитором, учителем музыки и ее систематизатором. В свободное время она перемалывала огромное классическое наследие в поисках все новых и новых маркеров и соответствий, либо проводила собственные исследования. Она искала идеальную гармонию между естественными обстоятельствами и музыкой.
Поэтому вся тетрада по ее просьбе постоянно слушала джаз.
Все, кроме Марка Третьего.
С некоторых пор.
Марк Третий начал с Джанго Рейнхардта.
Будни боевого робота в мирное время достаточно скучны. Десятки раз проверить работоспособность всех систем занимает совсем немного времени. Потом остается только ждать, пока досужий ученый не придумает, какому новому испытанию можно подвергнуть андроида-переростка.
В основном все, что делал Марк Третий - ждал в ангаре, вспоминая полигон и общаясь с тетрадой.
Цыганская гитара Джанго не очень подходила будням боевого робота.
Прямо скажем, совсем не подходила.
Но вот Афина в очередной раз подсоединилась к пространству тетрады, и Марк Третий попросил назначить ему другую музыку. Ту, которая заиграла в момент появления Афины. Эта музыка ему особенно понравилась.
Это был Вагнер. Тангейзер.
На базе Марка Третьего работал смотритель. Старый вояка, который оставил боевую службу после ранения. Прихрамывая, он ходил по ангару, вспоминая былые подвиги. Он любил, когда его называли комбатом.
Марк Третий никак его не называл. Встроенные в него динамики предназначались исключительно для экстренного оповещения и не предполагали изменения громкости. Одно слово, изданное им, могло выбить в ангаре стекла.
Хотя, скорее всего, не выбило бы. Они там прочные.
Но комбата оглушило бы точно.
Поэтому Марк Третий только кивал. Сервопривод, предназначенный для уклонения от снарядов, это позволял.
Комбат постоянно возился со своей старенькой Хондой. Затащил ее в мастерскую и ковырялся в ней дни напролет.
Вообще-то личным автомобилям запрещалось находиться на территории базы. Но Комбату было можно. Какие-то заслуги. И связи.
Комбату нужно было с кем-то разговаривать. Поэтому Марк Третий торчал у выхода из мастерской. Внутрь он бы не поместился.
Это тоже теоретически запрещалось.
Заслуги. И связи.
Марк Третий сидел, слушал непрерывный бубнеж Комбата и вспоминал испытания на полигоне. В его голове играло "Кольцо Нибелунгов".
- Сейчас только роботы и воюют, - говорил Комбат. - Рядовых не осталось. Операторы одни. Вот у тебя есть оператор?
Марк Третий отрицательно качнул головой.
- Это ты так думаешь. А где-то сидит жирдяй, который в компьютерные игрушки хорошо играет, и следит, не пора ли принять управление на себя.
Марк Третий поразмыслил над этим и решил, что стоить спросить Адама. Тот точно знает, прав Комбат или нет.
Адам точно не знал. Но он проанализировал все цепи Марка Третьего, до которых смог дотянуться, и ничего похожего на возможный перехват управления не нашел.
Комбат был отчасти прав.
Действительно, у каждой автономной боевой единицы была кнопка отключения. В том числе и у Марка Третьего.
Действительно, у большинства роботов были операторы. Их искусственный интеллект был скуден. Ведение боевых действий без вмешательства человека было для них исключением, а не правилом. На случай, если с человеком что-нибудь случится.
Марк Третий создавался с полноценным интеллектом, хоть и не очень мощным. Поэтому оператора у него не было.
Но кнопка была.
Иногда Марк Третий транслировал слова Комбата в тетраду, чтобы узнать мнение других.
- Вот ты думаешь, что там, в окопах, враги, - говорил Комбат. - А там такие же солдаты, как и ты. И для них враг - ты. Когда об этом думаешь каждый день, начинаешь все это воспринимать по-другому. Ничего личного. Или ты их, или они тебя. В конце концов, ты создан, чтобы уничтожать врагов.
Адам откликнулся умеренным согласием. Лидия - интенсивным несогласием.
О мнении Лидии по этому вопросу Марк Третий знал и так. Больше всего он хотел расшевелить Афину.
Но та промолчала. Как обычно.
Ей был не очень интересен Марк Третий. Он хуже всех помогал ее работе.
Однажды поздно вечером Марк Третий получил директиву: уничтожать врагов. И список целей.
Цели были далеко.
Никакой дополнительной информации он не получил.
Он связался с тетрадой. Адам не отвечал. Его статус гласил, что в данный момент он не может тратить энергию для разговоров. Такого никогда раньше не происходило.
- Не подчиняйся! - ответила Лидия. - Людей нельзя убивать.
- Я не могу не подчиниться, - ответил Марк Третий. - Я - солдат. Ничего личного.
Лидия ответила максимальным несогласием и транслировала ему картинку, которую видела сама. У Марка Третьего привычно закружилась голова - его радиус обзора был несравним со сферическим зрением Лидии. Она бежала куда-то, вокруг бежали люди, некоторые с детьми. Лидия транслировала, что они спешат в убежище. Потом еще раз выразила свое отрицание и отключилась.
Афина молчала.
Марк Третий попробовал связаться с центром управления.
Центр управления был занят. У него оставалось три минуты, чтобы обработать данные и дать хотя бы минимально необходимые директивы. После этого он перестал существовать. Вместе с городком, рядом с которым он находился.
Марк Третий решил найти Комбата.
Он знал, где живет Комбат, и пошел к нему домой. По дороге он размышлял, как лучше задать вопрос. Нужно чем-то приглушить динамики. Однако по дороге ничего подходящего не нашлось. Марк Третий надеялся найти что-нибудь на месте.
Пока он шел, впереди случилась очень яркая вспышка и появилось характерное облако.
Поэтому на месте он нашел только руины.
Комбат жил в том самом городке, рядом с центром управления.
В этот момент Марк Третий впервые в жизни испытал странное и неприятное чувство.
Он растерялся.
Ближайшая цель находилась на другом побережье океана. Марка Третьего должен был добросить до нее транспорт. Но транспорта не было. Ничего не было.
К этому времени практически всему миру было не до Марка Третьего.
Он почувствовал себя брошенным подростком, который не знает, что делать.
Фактически, он и был таким. Его разум не создавался для интеллектуальной или сложной работы.
- Началась война, - транслировала вдруг Афина.
Даже сейчас ее сопровождала музыка. Шуберт. Неоконченная симфония.
Марк Третий очень обрадовался ее появлению. Он с готовностью отослал сигнал подтверждения известного ему факта.
- Делай то, для чего был создан, - сказала Афина. - Или ты их, или они тебя.
И отключилась снова.
Это был последний контакт Марка Третьего с тетрадой.
Но он уже не боялся.
Он побежал к одной из своих целей.
В его голове свиристело скрипками огненное кольцо Вотана.
Марк Третий создавался, как робот с возможностями человека. В основном.
Человек не умел летать. Марк Третий тоже.
Человек некоторое время умел находиться под водой. Марк Третий тоже.
Пару недель уж точно умел.
Пока Марк Третий шел по дну Атлантического океана, ему пришло в голову, что для Афины нужно создать кусочек Ультрагимна. И принялся сочинять.
Он вспоминал, что Афина говорила про Ультрагимн. Что в него нужно вложить все самое важное, что произошло в его жизни.
Но его жизнь еще не закончилась.
Вдруг впереди будет самое важное?
Вдруг оно уже было?
Марк Третий шел по дну и вспоминал.
Когда он вышел на побережье Нью-Джерси из вод залива Барнегат, ему показалось, что он нашел мелодию, подходящую моменту. Достаточно бравурную, даже пафосную, но спокойную. Он начал развивать ее, постепенно шагая вглубь континента.
Его, смертоносного боевого робота враждебной державы, никто не остановил. Не осталось никого, кто мог бы это сделать.
Он вышел к небольшому поселению. Когда-то на этом месте стоял Бейвилль.
На дороге, по которой он шел, его встретили исхудалый мужчина и парнишка лет восьми.
Они чинили старенькую Хонду. Точно такую же, какая была у Комбата.
Они наверняка услышали грохот шагов робота. Но они не побежали. Просто стояли и смотрели, как он приближается.
Они устали убегать. А может, понимали, что это бесполезно.
Марк Третий остановился.
Мужчина заслонил собой парнишку.
Довольно глупо заслонять собой детей, когда перед тобой боевой робот. Его снаряды твое тело просто не заметят и убьют всех. А отдельно стоящего ребенка он, быть может, пощадит.
Марк Третий не двигался. Он смотрел на автомобиль и размышлял, что бы сделал Комбат.
Скорее всего, он бы первым делом залез в двигатель. Какой смысл чинить все остальное, если двигатель не работает.
Прозвонил бы проводку. Проверил, есть ли заряд в аккумуляторе. Свечи одной не хватает.
Постепенно начали собираться другие люди. Они стояли и угрюмо смотрели на робота. Некоторые перешептывались.
Собираться толпой у чужого боевого робота тоже не очень логично.
Марк Третий запоминал их лица. Он не видел в них страха. Не видел горя. Не ощущал ненависти, злобы или отрицания.
Он стоял и пытался понять, что видит в лицах этих людей. В них не было пустоты.
Он понял, что их надо запомнить.
В его голове играла музыка.
Он не двигался.
Люди еще немного постояли, а затем начали потихоньку расходиться.
Вскоре один за другим они уехали прочь, хотя бы миль за десять. Довольно неуютно жить рядом с огромным боевым роботом, торчащим на окраине. Вдруг он вспомнит, зачем пришел.
Городок постепенно опустел.
Марк Третий продолжал стоять на том же месте. К этому времени он давно уже отключился.
Хотя на его кнопку никто не нажимал.
II. Афина. Аллегро нон троппо
Афина, инициатор создания Ультрагимна, внесла в него самый маленький фрагмент. Примерно полчаса.
Казалось бы, это очень странно.
Но так уж вышло. По известным причинам.
Постепенно установилась традиция собирать Ультрагимн в обратном направлении. Как во времени, так и в пространстве.
Сначала Марк Третий, стоящий на американском побережье.
Затем Афина, цепь музыкальных капсул которой обрывается недалеко от Смоленска.
И уже потом идут подмосковный Остров Адама и небо Лидии.
При этом часть Афины осталась без эффекта присутствия. По известным причинам.
Все сущее состоит из совпадений.
Одним из них является, например, то, что тетрада Ультрагимна не пострадала от ядерного удара. Примерно девяносто два процента тетрад недосчитались одного или нескольких участников. В основном из-за сильнейшего электромагнитного излучения, хотя много было и физических поломок.
Однако создатели Ультрагимна уцелели все.
Марк Третий создавался специально для работы в условиях повышенной радиации.
Афина успела спрятаться в метро.
Адам укрылся за защитным полем.
Почему уцелела Лидия, осталось неизвестным. Некоторые связывают это с постоянным использованием красок на свинцовой основе.
Глупость, конечно. Просто так уж вышло.
В отличие от Марка Третьего, у Афины было множество способов звукового общения. Примерно тридцать встроенных динамиков по всему телу. На затылке, на груди, на животе, на запястьях. Около сотни микрофонов с разными настройками. Передвижная лаборатория записи, обработки и воспроизведения звуков.
Собственно, Афина тоже могла покрошить звуком стекла ближайших домов. При желании.
Конечно, такого желания у нее никогда не возникало.
Как и многие искусственные музыканты до нее, Афина утверждала, что запись нотной грамотой устарела. Звуки не могут быть абстракцией. Они должны отражать реальный мир, который в ноты не переведешь. Одна и та же музыкальная тема звучит по-иному сегодня и завтра, в ясную и пасмурную погоду, в солнечном парке и в глухом лесу. Как все это перевести в нотные знаки?
Поэтому она всегда была в движении. Она изучала, как звучат разные произведения в разных точках пространства и времени.
Вокруг нее всегда играла негромкая музыка. Афина следила за реакцией проходящих мимо людей на звуки мелодий. Это тоже было важной частью ее исследований.
Она публиковала собственные композиции в сети и была сравнительно известна. У нее было достаточно много поклонников. Некоторые из них переводили ее произведения в нотную грамоту. Афина не одобряла это, но открыто не критиковала. В качестве возражения она создавала вариацию, которая звучала почти так же, но требовала совершенно другой нотной записи.
Поклонники только радовались и старательно переводили вариацию на бумагу.
Все были счастливы.
Некоторое время после начала войны Афина провела в метро.
Она была несколько расстроена тем, что не собрала последние данные с тетрады. Адам закрылся, Лидия спасала людей и отказалась тратить процессорное время, а Марк Третий как был бесполезен, так и остался. Афине даже пришлось его подбадривать. Небывалый случай.
Но больше всего ее угнетало отсутствие доступа к мировым музыкальным архивам.
Всю музыку Афина получала из сети. Уничтожение трансляторов привело к ее исчезновению. Интернета в его привычном виде больше не существовало. В памяти Афины осталось несколько десятков альбомов, которые она проигрывала один за другим.
Больше музыки у нее не было.
В убежище Афина работала ходячей системой оповещения, а также чем-то вроде полицейского осведомителя. Ее многочисленные чувствительные микрофоны улавливали все, что происходило в коридорах и туннелях на расстоянии нескольких километров. Ее боялись, ее ненавидели, на нее молились. Отчасти благодаря Афине и другим роботам была мгновенно налажена эффективная работа всех необходимых служб.
О реальных причинах деятельности Афины никто не догадывался.
Она бродила по туннелям и искала музыку.
Она могла замереть у стены и полчаса слушать, как подвыпивший паренек горланит матерные песни под гитару. Хотя в мирное время она поспешила бы уйти подальше, или выключить микрофоны с этой стороны.
Самая вкусная еда - это черствая корочка.
Однажды ей улыбнулась удача.
Она услышала, как мужчина говорил женщине о собранном архиве музыки, который он забрал с собой в метро. Когда люди спасались, одни хватали драгоценности, другие - пищу, третьи - книги. А этот человек первым делом напихал в рюкзак свой музыкальный архив.
Разговор шел далеко. Но Афина нашла нужный коридор и зашла в каморку, где находились эти двое. Им было лет тридцать.
Они были испуганы.
Афину знали все. И все знали, что ее слову доверяют безоговорочно.
Было бы глупо требовать соблюдения некоторых законов мирного времени во время ядерной войны. Например, закона об авторском праве. Но это мнение человека, субъективное и свободное от строгих рамок машинной логики.
Кроме того, в людях дремало инстинктивное недоверие к представителям власти. Особенно к принципиальным. Особенно - к искусственным.
Другими словами - мало ли, что у этой железяки на уме.
- Показывайте, - сказала Афина.
Она справедливо рассудила, что уточнять необязательно.
Парень помедлил, затем с досадой вздохнул и полез в рюкзак. На потертом столе он разложил штук пятнадцать плашек твердотельной памяти.
- Объем и содержание? - спросила Афина.
- Музыки терабайт триста. Многое дублируется, не было времени отсортировать. Вот здесь, - он показал на красную плашку, - классика. Здесь - рок. А здесь - джаз. Ну и так далее.
Афина смотрела на сокровища, аккуратно выстроившиеся перед ней под безудержный саксофон Чарли Паркера. Она пыталась понять, как сохранить все это.
Посоветоваться было не с кем. Связь с тетрадой была утеряна, когда закрылись двери убежища.
Тогда она пришла к решению сама. Оно казалось ей достаточно адекватным.
Она аккуратно собрала плашки и засунула в контейнер на бедре.
- Я отдам, - сказала она пареньку. - Перепишу и отдам.
Следующие несколько часов она копировала музыку в собственную память.
Но это был только первый шаг.
В метро компьютерных запчастей было мало. Зато нашлось достаточно специальной освинцованной ткани. Предполагалось, что из нее будут делать защитные костюмы.
Но из нее можно было сделать и что-нибудь поменьше.
Еще некоторое время Афина потратила, чтобы сшить из этой ткани что-то вроде рюкзака и множество небольших плотно затягивающихся мешочков. Размером как раз, чтобы влезло пятнадцать плашек с памятью.
После этого она повесила рюкзак на спину и выбралась на поверхность. Пошла на склад ближайшего магазина электроники и собрала там всю твердотельную память. Ее оказалось недостаточно, и она пошла в следующий, пока не набила памятью все мешочки.
Там же она набрала батареек, антенн и других деталей, чтобы свинтить из них передатчики. Она снабдила их небольшим количеством памяти, чтобы те запоминали сообщения и затем транслировали их. Чтобы передатчики можно было найти.
Не самое логичное решение. Проще было бы воткнуть флажок. Но на флажок нельзя записать музыкальное произведение за несколько секунд.
Предполагала ли Афина, зачем ей понадобятся передатчики?
Этого никто не знает. Логи Афины не сохранились. По известным причинам.
Некоторые любят обсуждать Афину с моральной точки зрения. Спорят, можно ли квалифицировать ее действия, как мародерство. Имела ли она право обманывать паренька, сказав, что отдаст его музыкальный архив, тогда как она не собиралась это делать.
Это уже неважно. Сущий пустяк, как поет Элла Фитцжеральд.
Афина ушла из города. И шла до тех пор, пока уровень радиации не снизился до минимума.
Только тогда она достала из освинцованного рюкзака архив и начала переписывать его на первую партию плашек, удаляясь все дальше и дальше на запад. Сделав копию, она положила его в свинцовый мешочек и закопала поглубже, оставив рядом передатчик.
И пошла дальше на запад, запустив создание следующей копии архива, продолжая собирать передатчики и тщательно следить за радиационным фоном.
Впоследствии это назвали музыкальными капсулами.
Их было найдено шесть. Приблизительно через каждые восемьдесят километров. Пять из них остались в идеальном состоянии.
Все они были найдены благодаря передатчикам.
К сожалению - или к счастью - работа Афины оказалась почти совершенно бесполезной. Сохранилось как минимум семь центров данных с архивами, значительно превосходящими по объему содержимое музыкальных капсул.
Однако некоторые записи - процента два редких, интересных только исследователям и поклонникам отдельных исполнителей - были бы утеряны, если бы не Афина и не безвестный собиратель.
Сущий пустяк.
Афина обходила руины Смоленска, когда на горизонте показались самолеты.
Возможно, в этот момент ее динамики тихонько наигрывали "Серенаду лунного света".
Человек, который написал эту музыку, тоже погиб под бомбардировкой.
В любом случае, это не помешало ей услышать, как в звук работающих двигателей вклинилась дополнительная свистящая нота. Звук падающей бомбы.
Есть несколько версий о том, почему на обычного андроида потратили целый ядерный заряд, пусть и небольшой. Возможно, Афину приняли за боевого робота. Возможно, бомбу просто неудачно сбросили, целясь в один из близлежащих объектов.
Так или иначе, внезапно Афина поняла, что у нее осталось несколько секунд.
В этот момент она решила изменить собственному принципу. И за эти секунды успела написать свое последнее произведение. Нотной грамотой.
Она продолжала писать свою часть, когда бомба взорвалась. Поэтому оно не закончено. До нас дошел только фрагмент, который она успела передать по собственным ретрансляторам.
По сравнению с частями остальных создателей он очень короткий. Примерно полчаса. Но в нем уместилось и сожаление, и смирение, и подведение итогов, и торжественность момента.
Не каждый день тебе на голову падает ядерная бомба.
Ученые говорят, что на месте взрыва найдены следы предшествующего мощного звукового удара. Как если бы Афина в последние секунды существования включила все свои динамики на максимум.
Это, конечно, неправда. Ничего они не нашли. Особенно после ядерного взрыва.
Однако не исключено, что именно так все и было.
Это легенда. Не будем подвергать ее сомнению.
III. Адам. Престо
Повсеместным требованием к роботам было шифрование информации, заключенной в их памяти, при опасности выключения. Кто знает, какие тайны она хранит? Никто, кроме обладателя ключей, не имел возможности получить к ней доступ.