Аннотация: Написан в 2018 году на конкурс "Рваная Грелка в гостях у Роскона" (второе место). Тема: "Русские в космосе" с граничным условием упоминания в тексте восемнадцати рублей.
Васильев нетерпеливо поглядывал на часы. Челнок только пристыковался, но капитан уже не находил себе места. В иных обстоятельствах он бы дал разгрузке отлуп и заставил ждать за орбитой Сирин, пока не закончится контакт. Но монеты... И еще любопытство − новый член экипажа, да еще девушка. На станции женщин не хватало. Особенно неохотно они шли в контактеры. Да и тест нечасто пропускал.
Худенькая лопоухая блондинка направлялась прямиком к Васильеву. Серьезность ее голубоглазого лица в иных обстоятельствах позабавила бы капитана. Но сейчас он не мог оторвать глаз от увесистого футляра в ее руке.
− Меня зовут Аннели, − с едва заметным акцентом представилась она. − Не стоило беспокоиться, я бы сама нашла...
− Я не сомневаюсь, − прервал Васильев. − Но у нас контакт скоро. Я хотел, чтобы вы присутствовали. Вы же ученый, правильно?
Аннели немного выставила вперед правый рукав с финским флагом. Непривычная картина, на станции все больше без чинов и наций.
− Европейская литература двадцатого века, − сказала она. − На Земле посчитали, что я могу помочь.
− Добро пожаловать! Всегда рады! Кстати, можете отдать груз.
Аннели помедлила.
− Мне поручено проконтролировать, как эти монеты будут использоваться, − предупредила она.
− Чего?! − поднял брови Васильев. − А какое ваше дело, пардон? Это русские рубли начала века, у них и ценности-то никакой. Кем это поручено?!
− Вашим собственным руководством, − уголком рта улыбнулась Аннели. − По их словам, вы подаете слишком нелогичные рапорты.
Ее насмешливое лицо стушевалось при виде реакции капитана. Васильев, казалось, едва сдерживал ярость, мясистый нос побагровел от злости.
− У меня люди гибнут, − прошипел он сквозь зубы, − а им за монетки отчет нужен?! Им про Сирин логичных рапортов хочется?!.. Впрочем, вы-то не виноваты. Если бы вы знали, что у вас в руках. Отдавайте уже!
Она легко протянула ему футляр. Васильев осторожно взял его в руки. Злость тут же улетучилась, сменившись грустью и трепетом. Как всегда.
− Там чуть больше полкило монеток разных номиналов, − сказала она. − И все.
− Этого достаточно, − буркнул Васильев, и крикнул помощнику: − Готовы к разгрузке?! Отключайте гравитацию!
Аннели не удержалась от короткого вскрика, когда пол выскользнул из-под ног. Васильев достал два веера, один протянул ей. Несмотря на габариты, двигался он с грацией человека, который полжизни провел в невесомости.
− Зачем?! − возмущенно воскликнула она.
Васильев повернул голову и сказал, немного раздраженно и одновременно значительно, словно это все объясняло, одно только слово:
− Сирин.
Долгие минуты они парили вдоль коридоров, цепляясь за поручни, управляя полетом с помощью веера, пока не оказались в большой комнате, похожей на смотровую площадку. Там, у балюстрады огромного иллюминатора, уже собралось с десяток человек. Они подвинулись, кивками выразив свое почтение капитану, и отстраненно заинтересованными взглядами − Аннели. Особенного внимания удостоился футляр − замечая его, люди как-то особенно затихали. Это удивляло Аннели.
За стеклом висел огромный тороид исследовательского модуля. Лингвисты, физики, математики. Художники, поэты, писатели. Идеи о том, как расшифровать очередное явление Сирин, одинаково часто появлялись и у первых, и у вторых.
В центре тороида обозначилась правильная геометрическая фигура − голографический куб с трехметровыми ребрами. Аннели стало не по себе. Она только сейчас полностью осознала, что сейчас произойдет. Поняла, почему выключили искусственное притяжение − Сирин по каким-то причинам не терпела гравитации.
Внутри куба находился человек в скафандре. Он весело махал в сторону иллюминатора.
Васильев поморщился.
− Сколько раз говорил ему...
− Да не волнуйтесь вы, кэп, − ответил кто-то насмешливо. − Выдернут его в нужный момент, да и все. Думаете, руки-ноги ему поотрезает?
− Все когда-нибудь бывает в первый раз, − проворчал капитан.
Аннели вспомнила, как началась история контактов. Исследовательская миссия летела на Цереру, и внезапно недосчиталась одного из участников. Человек просто исчез. Хорошо, догадались просканировать наудачу окрестности, и обнаружили позади едва различимый сигнал тревоги. Ученый, будучи в одном комбинезоне, конечно же, погиб, маячок включился автоматом. Но пока разбирались, что да как, дрейфуя по пространству, которое потом назовут орбитой Сирин, следующий обмен произошел прямо внутри корабля.
Цепь совпадений? Кто знает. А ведь из этой миссии уже никого нет в живых, думала Аннели. Хотя времени прошло совсем немного.
Она пыталась представить, как это, находиться в непосредственной близости с Сирин. Может быть, протянуть руку и коснуться ее. Насколько это, должно быть, тяжело и страшно. А вдруг она из антиматерии...
Не было никаких вспышек, хлопков, никаких изменений в пространстве. Будто просто картинка на мониторе поменялась. Вместо человека в кубе появилась Сирин.
Аннели видела изображения Сирин. На Землю их отсылалось множество. Она не понимала, почему русские обозвали это чудовище в честь мифической птицы, с которой оно не имело ничего общего. Но в отчетах было сказано, что визуальные образы Сирин невозможно зафиксировать, и даже не установлен до сих пор их принцип действия − то ли воздействие на сознание, то ли излучение, которое улавливает глаз, но не записывающие приборы, то ли еще что-то. Она видела попытки художников запечатлеть эти образы, но не верила им, считая, что они добавляют многое от себя. Но теперь...
В трехметровом кубе будто клубились обезумевшие картины. Ни на мгновение не останавливаясь, сплетались красочные ленты, сложнейшие геометрические фигуры, вереницы символов, похожих на светящиеся кляксы Роршаха. Аннели знала, что там, в модуле ученых, одновременно звучала какофония из шумов, щелчков и разночастотного изменчивого гудения. Эти записи также методично передавались на Землю, но исследователи утверждали, что визуальные образы привязаны к звуковым, поэтому расшифровать их можно лишь в реальном времени. И действительно, у специалистов Земли пока ничего не получалось.
Последовательности повторялись. Причем каждый слой информации − с разной частотой. Сирин пыталась научить людей. Вопрос только, чему? В подавляющем большинстве случаев ученые не могли найти ответ. Но даже те крупицы, которые на чистой интуиции удалось вычленять из ее посланий, сулили переворот в самых разных областях науки. По крайней мере, так утверждали русские.
Аннели несколько минут завороженно следила за Сирин, как вдруг все исчезло. Калейдоскоп цветных сущностей пропал в одно мгновение. Уродливое, грязно-фиолетовое существо из фотографий, похожее на изломанную карикатуру корня мандрагоры, зависло в воздухе.
По комнате пронесся тяжелый стонущий вздох.
Одна из многочисленных рук существа разжалась. Что-то блестящее выскользнуло из нее и поплыло прочь из куба. Аннели пригляделась. Четыре монетки. Отсюда не разобрать, но наверняка точно такие же, что лежали сейчас в футляре в руке капитана.
Картинка в иллюминаторе сменилась так же незаметно, как и в прошлый раз. Вместо Сирин снова появился человек в скафандре. Неподвижный. Люди в смотровой засуетились, некоторые поспешили прочь.
Васильев горестно провожал глазами улетающие в космос монетки.
− Почему вы их не вернете? − тихо спросил Аннели.
− Нельзя.
− Но почему? У вас же есть гравилучи? Сирин ушла, уже можно.
Васильев очень странно посмотрел на нее − удивленно и неприязненно, как на совершенно чужое существо.
− Их нельзя вернуть, − повторил он.
И повернувшись в сторону остальных, таких же неуютных и даже откровенно враждебных взглядов, пояснил:
− Новенькая. Простите ее. Она не понимает.
− Так объясните! − с вызовом крикнула Аннели.
"Гравитация", прозвучало откуда-то сверху.
− Обязательно, − кивнул Васильев. − Осторожно, сейчас гравитацию включат.
Она почти успела развернуться ногами точно к полу, но несмотря на предупреждение, не удержала равновесия. Если бы не помог один из собравшихся в комнате, она бы упала. Молодой кареглазый человек крепко схватил ее за локоть, и тут же отпустил, неловко спрятав взгляд и поспешно ретировавшись в один из коридоров.
Обещание свое Васильев выполнил не сразу.
Аннели успела обосноваться в каюте, познакомиться с Михаилом − так звали поддержавшего ее в день приезда молодого контактера − договориться о присутствии среди исследователей при следующем контакте, и много чего еще. Поначалу она надеялась, что Васильев заговорит первым. Но ему явно было не до нее. И только накануне следующего планового появления Сирин она подкараулила его у дверей каюты и заставила назначить время встречи.
− Что вы хотите обсудить? − спросил он, усадив Аннели в кресло.
Кабинета у капитана, как такового, не было, и он пригласил ее в собственную каюту.
Васильев устроился на койке и замер, задумчиво сцепив руки.
− У меня был друг, − сказал он за мгновение до того, как Аннели потеряла терпение. − Его звали Клим. Один из первых контактеров. Страстный нумизмат. Умудрился протащить на станцию часть своей коллекции, не без моей помощи. Когда об этом узнали на Земле, чуть не убили нас обоих. − Он перехватил изумленный взгляд Аннели и поправился: − Фигурально, конечно. Не отсылать же его теперь обратно отсюда. Учитывая, что он успел к тому времени отлично зарекомендовать себя.
У Аннели вертелась на языке тысяча вопросов, и она едва сдерживалась.
− Когда погиб Кратов, − продолжил Васильев, − Сирин наотрез отказалась показываться снова. Вы знаете, как это выглядело? Что вообще на Земле об этом известно?
− Только то, что Кратов стал первым погибшим на станции, − сказала Аннели, − после чего у вас были временные трудности с возобновлением контакта.
− Только это? Что ж, неудивительно. У нас принято тщательно фильтровать информацию. Так или иначе, выглядело это жутковато. Сирин не просто погасла. Она содрогнулась и выбросила в окружающее пространство облако яркой пыли. Нам думалось, что это кровь, но мы не нашли ее следов на обшивке станции, как ни старались. А потом вместо Сирин появился труп Кратова. В скафандре, конечно. У нас были все причины думать, что она умерла, и больше никогда не выйдет на связь. К тому времени у нас уже был календарь контактов, но несколько дат прошло впустую. Она не появлялась. И тут ко мне приходит Клим и предлагает очень странную вещь − отправить в измерение Сирин восемнадцать рублей.
Глаза Аннели, казалось, превратились в два идеально круглых блюдца.
− Что?!
− У меня была похожая реакция, − усмехнулся Васильев.
− Но как он это объяснил?!
− Никак. Он наплел что-то про смутные интуитивные озарения. Он всегда был странным. Других в контактеры, впрочем, не берут. Но факт остается фактом − после того, как мы отправили восемнадцать рублей, Сирин вышла на следующий контакт. А когда Клим погиб − так ничего и не объяснив − мы увидели то же самое, что и в день вашего прибытия.
В дверь постучали. После одобрения капитана в каюту заглянул немолодой седеющий человек с бородой. Аннели его знала, он был кем-то вроде бригадира контактеров, но никак не могла запомнить фамилию. Увидев ее, человек смутился и пробормотал, что зайдет позже, но Васильев поспешно возразил:
− Нет, нет. Ты как раз вовремя, Петрович. Сейчас, погоди, я отдам тебе... Я как раз об этом рассказываю нашей гостье.
Он достал футляр, выбрал и протянул четыре монетки − десять, пять, два и один рубль − но не бородачу, а Аннели.
− С тех пор, − серьезно сказал капитан, − каждый раз, когда погибает контактер, мы передаем Сирин очередные восемнадцать рублей. Без них она отказывается появляться. Поэтому, как вы понимаете, каждый такой набор, уплывающий в космос − это мемориал. Это чья-то жизнь. Относитесь к этому подобающе.
Аннели потрясенно рассматривала монетки, лежащие на ладони. Затем невпопад кивнула и неуверенно протянула их бородачу. Тот пробормотал неразборчивую благодарность и скрылся.
− От чего погибают контактеры? − тихо спросила она.
− Мы предполагаем, − проговорил Васильев, − что в основном от страха. Но Кратов, например... и не только он... вряд ли вы видели фотографии, раз спрашиваете... Короче, лучше вам не знать. И не видеть. К счастью, смерти происходят все реже. Возможно, они там, у себя, тоже учатся чему-то. Я очень надеюсь, что та сотня монет, которую вы привезли, станет последней.
− И у вас нет никакого объяснения эффекту монет?
Капитан хмуро глянул на нее.
− Буду честен, − сказал он. − Есть. Но я... скажем так, недостаточно доверяю вам, чтобы его озвучить.
И в ответ на ее возмущенно-обиженное лицо добавил:
− Идите спать. У вас завтра тяжелый день. Поверьте.
Только Аннели знала, как волновался Михаил. Сейчас, надевая скафандр перед обменом, он выглядел уверенно и даже немного залихватски. Как-никак, второй раз, не первый. Но накануне он кружил по каюте, и Аннели стоило больших усилий хоть немного успокоить его.
− Откажись, − предлагала она. − Это же добровольно.
− Ты с ума сошла?! − отвечал он. − Такой шанс лишний раз не дается никому!
Он был прав. Измерение Сирин принимало далеко не каждого. После того, как несколько сотен человек бесполезно прокатились до "орбиты Сирин" − так называли тонкую полоску между Марсом и поясом астероидов, внутри которой происходил контакт − русские пришли к выводу, что дешевле будет определять нужные психотипы на Земле. Они разработали тест на совместимость с измерением Сирин, и приглашали пройти его желающих со всего мира. На далекую станцию рвалось огромное количество народу, несмотря на дичайший риск. Кандидатам регулярно напоминали, что они идут на смерть, и что они могут отказаться в любой момент, но те лишь отмахивались − шанс попасть в иное измерение кружил головы. Деньги, впрочем, семьям контактеров тоже платили огромные. За каждый обмен.
Тест работал на неведомых критериях, но был достаточно точен − с тех пор измерение Сирин отказало только двоим из более чем полусотни контактеров. Предполагалось, что часть претендентов тест отвергал несправедливо, но повлиять на это не могли. Проходили доли процента. Почти все − русские. Россия бахвалилась смекалкой на генетическом уровне, остальные страны обвиняли ее в предвзятости и подтасовке результатов. Правды не знал никто.
− Отодвинься, − сказал Петрович.
− Да я далеко, − возразил Михаил по внешней связи.
− Отодвинься, говорю... а, все, уже не надо.
Восемнадцать рублей, парящие в центре куба, пропали.
− Залетай... хотя нет, погоди. Все готовы? − крикнул Петрович за спину.
Нестройный хор голосов подтвердил, что готовы все. Хотя как можно подготовиться к тому, что сейчас будет, думала Аннели. Впрочем, это она тут новичок, а остальные, может быть, уже привыкли ко всему.
Михаил переместился внутрь куба − стенок у него не было, ребра лишь определяли кусок пространства обмена − стараясь полностью поместиться внутри. Заметив Аннели, он широко улыбнулся... и исчез.
Модуль залило разноцветное сияние.
Только сейчас Аннели поняла, почему здесь так ярко горели лампы. Непривыкшим глазам больно было бы смотреть на Сирин. Да и сейчас, оглянувшись на противоположную стену, Аннели заметила едва заметные тени от фигур собравшихся ученых. Вряд ли это гипноз, подумала Аннели. Слишком сложно. Это настоящий свет.
Впрочем, кто знает, что для Сирин наше "слишком сложно"?
Куб заполонили мерцающие символы на золотистых лентах. Аннели попыталась уследить за всем сразу, но быстро поняла, что это невозможно. Даже в каком-то одном фрагменте куба образы сменялись слишком быстро и хаотично. Она не привыкла. Нужна какая-то особенная подготовка. Или, может, аугментация. Наверняка у русских что-то есть. Надо спросить.
Тогда она сосредоточилась на звуках, искала их совпадение с картинкой. Гудение разных частот, от самых низких до почти свистящих, переливалось, перевивалось, превращалось в музыку. На нее накладывался шепот, местами почти складывавшийся в неведомые слова, частые щелчки, временами вкрапления немелодичных трелей, кряхтения и скрежета.
От волнения и беспомощности неожиданно навалилась усталость. Аннели начало казаться, что она никогда ничего не поймет. Она попыталась подобрать слова, найти способ рассказать о том, что видит. Ее ведь будут спрашивать. Как сказать, увидев все это, все вот это вот. Но она не могла найти нужных слов ни в одном из языков, которые знала − ни в русском, ни в английском, ни в финском. Их не было. Слов не было. Их не стало.
Слов не стало.
И тогда Сирин сжала все свои кольца, все свои ленты, образы и графики, в яркий, ослепительный шар − и превратилась в нелепую человекообразную фигуру. И только пару секунд спустя Аннели осознала, что перед ней обычный скафандр, и что произошел обратный переход.
− Затаскивайте его, − послышался рядом голос Петровича.
Спокойный голос. Размеренный. Ничего особенного.
Все прошло удачно.
Аннели полетела к шлюзу. По дороге, услышав по интеркому команду "Гравитация", она поспешно попыталась вывернуться в нужное положение, но не успела и больно стукнулась коленками. Шипя ругательства, поднялась и побежала дальше.
Лететь было бы проще.
Михаила уже затащили, сняли шлем. Он моргал, мотал головой и бормотал что-то бессвязное.
− Миша, ты как?! − крикнула Аннели.
− Что? Что все это? Что от сего? − бормотал Михаил.
− Что с ним? − спросила она остальных.
− Так обычное дело же, − ответил кто-то. − Вы новенькая? Не обращайте внимания, скоро пройдет. Это дезориентация. Они не могут подобрать слов для того, что видят в измерении Сирин.
− Начиная от чего? − продолжал Михаил. − Глупость? Учитывая от чего? Увидев чего?
Аннели застыла.
− Не могут подобрать слов? − прошептала она. − Подобрать слов? Начиная от чего? Учитывая от чего?
И встретив встревоженные взгляды окружающих, добавила:
− Это же Бекетт.
Седенькая маленькая женщина, которую все − и ученые, и артисты − звали не иначе как Зинаида Павловна, внимательно выслушала Аннели, а затем надолго задумалась. Аннели не смела подать голос. Она уже знала − эта старушка обладает настолько цепким умом, что ей позавидовал бы любой другой житель станции.
− Это, безусловно, заслуживает внимания, − сказала, наконец, Зинаида Павловна. − Тут, конечно, интерес не в том, что вы с Мишенькой задумались о непознаваемости Сирин. А в выборе методики, и выборе слов для описания методики. То, что видят контактеры по ту сторону, предположительно настолько чуждо человеку, что очень быстро стирается из их разума. Защитное свойство психики. Поэтому одна из наших надежд заключается в том, что контактеры найдут в измерении Сирин какую-то знакомую деталь, за которую сможет зацепиться память.
− У нас совпали мысли, − сказала Аннели. − Сирин пыталась что-то внушить мне.
− Ну, ну, Анечка, не торопитесь, − улыбнулась Зинаида Павловна. − Я сильно сомневаюсь, что Сирин знает о Сэмюэле Бекетте, а если знает, что выбрала именно его в качестве ключа к своим посланиям. Контактеров учат искать зацепки, и возможно, это всего лишь совпадение, что мозг Мишеньки выбрал слова, которые натолкнули вас на мысль о Бекетте.