Титова Татьяна Сергеевна : другие произведения.

Эссе "О тридцатой пятой и не только..."

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


"О тридцатой пятой и не только..."

  
   Солнечный апрельский денек. Легкий бриз слегка колышет зелененькие листочки на высаженных недавно деревьях. Внизу под обрывом накатываются маленькие волны, разбиваясь о каменные глыбы, разбросанные перед самым берегом. Умиротворение, граничащее с блаженством.
   Но стоит оглянуться, и вся романтика исчезает. Вот под навесом стоит армейская полевая кухня, чуть дальше возвышаются бетонные сооружения явно военного назначения. Через несколько минут начнется экскурсия в одно из самых сакральных мест Севастополя. Последний бастион последних защитников нашего легендарного города.
   Экскурсия закончилась... Куда подевалось благодушие и умиротворенность? Идешь по земле и смотришь под ноги - каждый метр пропитан кровью...
   Подошла к обрывистому берегу. Посмотрела вниз... СТРАШНО...
   Отец как то на праздновании Дня Победы произнес, как мне тогда показалось, очень грубый и непозволительный тост. Он предложил выпить за здоровье ... неизвестного фашиста, ранившего моего прадеда - командира 8-ой роты 7-ой бригады морской пехоты Титова Николая Степановича, в районе Северной стороны 14 июня 1942 года. Его успели эвакуировать на "большую" землю, и он, провалявшись в госпиталях около года, вернулся в строй. Был флагманским артиллеристом 1 -ой бригады торпедных катеров, затем помощником военного коменданта Севастополя, а с 1954 по ноябрь 1955 исполнял обязанности коменданта. Затем командовал отдельным батальоном под Одессой. Последнее место службы - военный комендант города Керчь.
   Сейчас до меня дошло - ведь он мог, даже, скорее всего, с высокой долей гарантии, должен был оказаться на мысе Херсонес в июле 1942 года. А там либо смерть либо плен... И не было бы ни меня, ни моего отца, ни моего деда...
   Спросите, почему так много троеточий в тексте? Отвечу по правилам русского языка - многоточие ставится для обозначения незаконченности высказывания, вызванной волнением говорящего, обрывом в логическом развитии мысли... Какая к черту логика, когда здесь была такая трагедия? Мысли приходят в голову и исчезают с огромной частотой, порождая больше вопросов, чем находится ответов.
   Мне всегда хочется докопаться до истины. Но, где она, когда у каждого своя правда и этих правд десятки тысяч. Своя у Октябрьского, не пожелавшего рискнуть флотом и провести эвакуацию, с блеском, кстати, проведенную в Одессе в октябре 1941 года и в подобных условиях проведенную через два года фашистами. Своя у Петрова, пытавшегося застрелиться из табельного оружия, когда его вынудили эвакуироваться со штабом, оставив Приморскую армию в Севастополе, обезоруженном находившимися рядом командирами. Своя правда у военврача 1-го ранка Кофмана, имевшего пропуск на самолет для эвакуации, но отдавшим свой пропуск военфельдшеру Кононовой, у которой на руках был новорожденный сын. Своя правда у всех остальных известных и неизвестных...
  
  
   Сегодня я в тупом оцепененье,
   Слез давящих не в силах удержать.
   Пришла сюда в хорошем настроенье,
   Теперь не знаю, как все рассказать.
   Как с этим после знаньем буду жить?
   Ведь вечно буду с содроганьем помнить,
   Словами разве можно оценить
   Трагедию, предательство и подвиг.
  
   На мысе древнем Херсонес
   Описанным еще самим Страбоном
   Не вырастет зеленый буйный лес.
   Здесь каждый метр железом нашпигован!
   Под ноги не смотри. Теперь здесь благодать,
   Все чистенько в бетоне и граните.
   Но тыщи павших предков из небес молят
   "Храните память вы о нас. Храните..."
  
   "Линкор подземный", батарея "Тридцать пять",
   Фашисты называли "Максим Горький" ...
   Я побывала. В шоке. Но приду опять
   Впитать в себя инстинкт Победы стойкий.
   Ты тридцать лет ждала своей войны
   И показала свою силу в полной мере
   Как могут воевать российских матерей сыны
   И на верху, в степи и в подземелье...
  
   Был третий штурм. Настырный и кровавый.
   Фашист гораздо опытней в войне.
   Враг смелый, дерзкий и упрямый,
   На наших "наши" танки шли - "КВ".
   Трофей законный из-под Керчи,
   За 10 дней разбит весь Крымский фронт,
   Есть чем стрелять, людей калеча,
   Есть пополнение для поредевших рот.
  
   У нас запас снарядов в Поти, Туапсе
   Лежит брезентиком, прикрытый с октября,
   Советский интендант он, как и все,
   К войне Россия не готова никогда.
   Да, для врага мы все здесь были "русиш",
   Будь ты бульбаш, хохол, калмык,
   Но тварью будешь, если струсишь,
   Предателем, коль с боя побежишь.
  
   Представила себя средь них
   В последний жаркий день июня,
   Скопления раненых, больных,
   С надеждой на судьбу иную.
   Их заберут отсюда - рядом пристань,
   Петров же здесь, Жидилов, Кулаков,
   До ночи продержаться, флот он близко,
   Ну, а пока пора отбить врагов.
  
   На пару километров их отбросить для начала,
   Чтоб выиграть время до подхода кораблей
   Не ведомо еще решенье адмирала
   - Не будет он менять железо на людей!
   Он был средь них, еще своих героев
   Он многих уважал и знал в лицо.
   Их был доверия по праву удостоен,
   А для историков он станет подлецом.
   Он адмирал, он старший здесь по чину,
   Он капитан, спасавший свой корабль,
   Который обрекли уйти в пучину
   О чем он думал, вглядываясь вдаль?
  
   Но сослагательству история не внемлет.
   Что было бы? И что могло бы быть?
   Наверно, к счастью, имеем, что имеем
   И только в спорах продолжаем ныть.
   Погода жаркая. Сейчас бы дождь и облака...
   Напомню - шел последний день июня
   Все после знанье вон, ну а пока
   Присмотримся к вокруг снующим людям.
  
   Вот старшина- морпех, сломавши ветку,
   На кончик ветошь прикрутив,
   С любовью и заботой чистит "светку",
   Патронами обойму снарядив.
   Она с Ижевска, он же с "Коминтерна",
   Из плоти он, железная она.
   Он у нее на веки будет первым,
   Она последней у него была.
   У них любовь еще с одесского лимана,
   Когда гоняли перепуганных румын,
   Разбила сердце, покорила моремана
   И навсегда осталась с ним.
   На прикладе девятнадцать меток
   Умеет с гансами общаться старшина.
   Побольше было б таких "светок"-
   Давно б окончилась война!
   Погибнет с ней в руках внезапно.
   А с ним она найдет и свой покой.
   Не с девятнадцатым, а двадцать пятым
   Заколотым немеющей рукой.
   Снарядом мощным их накрыло
   Смешав живое- неживое в ком.
   Воронка стала им одной могилой.
   На месте этом нынче строят дом...
  
   Вот санинструктор прошагала мимо,
   Через плечо две сумки с крестиком внахлест.
   Лекарства кончились. Лечить заботой милой,
   Застиранным бинтом, микстурами из слез.
   Стройна, высока, молода - ей бы на сцену,
   Затмила точно бы Серову красотой!
   Но сверху пот и пыль, внизу же моря пена.
   Несовместимое с девичей косой
   Ее найдут в начале "нулевых" ...
   Среди бойцов, которых та спасала
   Взорвут паттерну, не выведя своих.
   Тогда там бардака хватало...
  
   Вот представитель власти-милиционер
   Собрал вокруг коллег- энквэдистов.
   Василий Бузин - и сейчас пример
   Служения без всяких компромиссов.
   Да, вид усталый, но горда осанка.
   Глаза же выдают - который день не спавший...
   По ордену Почета опознаны останки
   Он семь десятков лет был без вести пропавшим...
  
   Как много лиц... Как мало их имен
   История и время сохранили.
   Вас помним и на праздник помянем,
   Вы больше жизни Родину любили.
   Стон раненых разносится кругом
   Казалось, что сама земля стонала,
   Десятки тысяч пущены на слом
   Какая армия бесславно погибала!
  
   *******************************
   Нет сил держаться за мирскую твердь?
   Сломался стержень иль разум помутился?
   Два выбора осталось: плен и смерть,
   А тут уже, на что ты сам сгодился.
   И прыгали с обрыва в море, в камни.
   С отчаяньем и матом помянув святых.
   И верили они, что гениальный Сталин
   Впоследствии за смерть их отомстит.
  
   Безумству храбрых пели громко песни,
   Но если есть соломинка - держись!
   По всякому - жизнь смерти интересней,
   Хотя и сложная все ж штука - жизнь.
   Но раз ты жив - еще на что-то годен,
   Судьба потом определит - на что и как
   Сумеешь пользу принести народу.
   Ну а пока... пусть торжествует враг...
  
   Их выгоняли- где прикладом, где штыками
   Сгоняли в кучи, превратив людей в стада.
   Кто был бессилен, тут же добивали.
   Что жизнь плененных? Пыль и ерунда.
   Отдельно комиссаров и евреев,
   Их далеко нет смысла отводить.
   Ближайшие окопы и траншеи,
   Чтоб было беспроблемней хоронить...
  
   Это место заставляет думать, заново смотреть на многие вещи. Это место учит ценить жизнь и как антидот вылечивает от порочных мыслей о ее смысле.
   Это место учит ценить родителей и их предков, все старшие поколения за тот труд, за те тяготы и лишения, что были ими перенесены.
  
   С каждым годом все меньше и меньше
   Остаётся средь нас тех парней,
   Доказавших, что жизнь "унтерменьшей"
   Не достойна советских людей.
   Расплатившихся потом и кровью
   За долги последующих лет
   Без раздумий, закрывших собою
   Страну и весь славянский свет.
   И пускай они сгорбившись ходят,
   Наклонившись под грузом наград.
   Они наше все! Они наша история!
   Наш Севастополь и наш Сталинград.
  
   А когда от историй военных
   Полной дум стает голова
   Задаю вопрос себе бренный:
   "слышишь - а ты бы смогла".
   Смогла бы, как в Ленинграде,
   В блокаду голодную жить?
   Или в Казачьей на батарее
   От жажды мочу свою пить?
   Жутко и страшно примерить их жизнь
   Как шаль набросив долю на плечи
   Спасибо вам предки за волю и мир.
   Жаль, что вас время не лечит.
  
  
   Это место учит ценить время, отведенное нам Богом.
   Я севастопольская девчонка в четвертом поколении. Еще не знаю, как сложится моя жизнь, какие перипетии ждут впереди, с какими испытаниями придется столкнутся. Одно только с уверенностью могу сказать - я не предам Херсонеса.
  
   Мне недавно приснился сон -
   будто в длинной холщовой рубахе
   Несу воду на бастион
   Пластуну в запыленной папахе.
   Знаю я, что там мой отец,
   Вроде как комендор батареи
   Попал под французский свинец...
   Мы уж с мамкой свое отревели.
   Отревели, отрыдали, отпели.
   И крестом положив образа
   Снова я иду к батареи
   В коромыслах неся два ведра...
   Перевязка? - Уже я умею,
   Могу корпию нащипать.
   С Михайловой Дашей соседи.
   Есть кому меня поучать.
  
   А еще мне приснилось на днях-
   Я с подружкой своей в Инкермане
   В стоптанных, в известке сапогах
   В госпитале-штольне помогаю маме.
   В подземную школу хожу,
   Где вместо тетрадей газеты.
   И еще я с подружкой пою
   Ранбойцам смешные куплеты.
   Перестал быть страшен вид крови.
   Я привыкла к бомбежкам ночным,
   К крикам раненных, мрущих от боли.
   С злой уверенностью - мы победим!
   Победим! А ведь как иначе?
   По-другому не может быть.
   Фашисты -зверье собачье.
   Их били и будем бить...
  
   Как всегда по июльской жаре
   Засыхая на землю падают маки.
   Помнят небо, вода, наши сердца
   Черноморцев лихие атаки...
   Я проснулась. Сон ушел прочь.
   Лишь слезинок самая малость.
   Я твоя, Севастополь, дочь
   Родилась и такою останусь.
  
  
   Татьяна Титова.
   7-Б класс. Государственное бюджетное общеобразовательное учреждение города Севастополя "Билингвальная гимназия N2"
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"