Я, все-таки возьму на себя смелость и скажу вам, глядя прямо в глаза: есть в нашем городе красивые женщины! С одной из таких красавиц мне довелось быть знакомым. Ох, и хороша, я вам скажу! И фамилия у нее удачная: Светлова. Получается: Оля Светлова.
А вот с личной жизнью у нее что-то не заладилось. Такое с женщинами случается. Особенно с красивыми. Причины этого явления мне не ведомы и потому любые рассуждения заранее опускаю, как не относящиеся к делу. Важен сам факт.
Будучи женщиной одинокой, Оля, тем не менее, проживала в двухкомнатной квартире, что само по себе и неплохо. Если бы не родня. Порой от родственников больше проблем, чем от врагов. Хотя, это, наверное, у кого как.
Оле Светловой с близкими не повезло. Вернее с одним из них. Жил в одной близлежащей от города деревушке ее двоюродный брат. Звали его Федей. И был этот самый Федя полным антиподом сестре Оле. Слово есть такое - антипод. По смыслу - противоположность. Так вот, Федя и есть, самый настоящий антипод. Он в отличие от своей чернобровой, умной сестры, являл собой тупое, косолапое создание, умеющее, извините, только водку жрать. Причем, каждый день.
И однажды, угораздило брата Федю травмировать ногу. На первый взгляд рана казалась пустяковой, но почему-то лечению поддавалась плохо: начала воспаляться и болеть. Появилась необходимость в операции. А на "деревне у дедушки" такие операции делать не умели.
Естественно, Федя поехал в город, где проживала его весьма симпатичная, интеллигентная родственница. Кудесники-хирурги положили его на операционный стол и сделали все необходимое. А он, отлежав в больнице положенное время, покинул гостеприимное заведение, с открытым больничным листом.
- Будете лечиться, амбулаторно, - сказали ему хирурги. Но в условиях сельской местности дальнейшее лечение положительных результатов не дало. Также сделали свое черное дело пьянство и прочий нездоровый образ жизни. Нога еще сильнее воспалилась и пришлось Федору еще раз появиться в городе, на этот раз у порога Олиной квартиры.
Конечно, сначала позвонила многочисленная деревенская родня и слезно попросила Олю пустить к себе на время болезного брата. Дескать, и место позволяет и, брату поможешь. Тому нужно каждый день в больницу ходить и еще по вечерам перевязки делать. Помоги, мол, будь добра.
И, решила, Оля, не иначе, с дуру, "быть доброй". Говорили ей, в свое время родители: научись первым делом говорить людям - "нет". Не научилась...
Вид брата Олю удивил. Даже испугал. Морда красная, прыщавая, глазки мутные... И вонь! Жуткая вонь: помесь мази Вишневского, бормотухи, кислой капусты и еще чего-то тухлого! Пустила его Оля за порог, а сама за сердце схватилась.
"И это чудовище будит ходить по моим коврам и купаться в моей финской ванне?" - подумала с тоской женщина и тут же начала звонить деревенским родственникам.
- Вы что? - говорит, - Совсем с ума сошли? Вы кого мне подсунули?
Те обиделись:
- Значит, не хочешь помочь нам в тяжелую минуту? А вот если бы у тебя с ногой такое приключилось?
Ольга сдалась. Родня - это святое. Выделила она болезному братцу место для сна в виде дивана, стоящего в зале, полотенце и смену постельного белья. Заодно купила на свои деньги необходимые лекарства, мази и кучу бинтов. День прошел без особенностей. А когда вечером сели ужинать, Федя деловито спросил:
- Сестренка, надо бы встречу нашу отметить, то как-то не по-людски.
Почему бы и нет. Ольга достала из бара сухое "Martini" и налила на два пальца в пузатые бокалы.
- За твое выздоровление, Федор! Пусть нога скорее заживет! - воскликнула она.
- А чe, водки нет? - поморщился тот и опрокинул пахнущую полынью жидкость в рот.
Потом они разбрелись по комнатам, брат из деревни быстро захрапел, а Оля долго не могла уснуть, тоскливо смотрела на луну в окне и переживала. Ее мучили самые мрачные предчувствия, которые вскоре оправдались.
Федя оказался ярким представителем активного алкоголизма. Человек пустоголовый и не в меру общительный, он за считанные дни приобрел в районе окружающих домов кучу себе подобных друзей. Просыпался он, как и положено пьянице, очень рано. Что называется, с первыми петухами. Соскочил с постели, кукарекнул и бегом опохмеляться.
В первый же день, вернувшись с работы, Ольга обнаружила на кухне группу пьяных балбесов с совершенно одинаковыми, синими мордами. Они пили какую-то дрянь, громко ругались и также громко выражали любовь и уважение к герою событий - рубахе-парню Федору Чухонину.
Подобных сцен Оля Светлова еще не видела. Не то, чтобы она пребывала в неведении неприглядных сторон жизни, просто в кругу ее друзей ТАК развлекаться было не принято. Возмущенная хозяйка квартиры побледнела, собралась с духом и спокойно, но решительно показала развеселой компании на дверь.
- Вон отсюда! - сказала она, - Быстро!
- Это кто такая? - спросил самый здоровенный на вид собутыльник.
Федя бессмысленно посмотрел на женщину, не в силах припомнить свою двоюродную сестру.
- К-кыш, - наконец выдал он, показывая тем самым, кто в доме хозяин.
- Вот именно! Вали давай! - поддержали его приятели-алкаши.
Ольга не спасовала.
- Я сейчас вызову милицию! - выкрикнула она.
При слове "милиция" компания поутихла и тон сменила. Мол, зачем сердиться, можно ведь и по-хорошему... Налили в стакан сивухи и начали уговаривать женщину выпить с ними. Но та была непреклонна и сумела выпроводить "гостей" за порог. Ее трясло от ярости.
Федя постепенно приходил в себя и вскоре сестренку признал.
- О-Олечка, лапонька... Это ты?
- Да, это я! И я балаган в доме не потерплю! Ты меня понял?
Федор ничуть не возражал. Конечно, он все понял и ничего подобного больше не повториться.
- Ты в больнице был? - допытывалась Ольга.
- Был.
- Ну и что?
- Плохи мои дела, сестренка, - слезливо залепетал тот. - Совсем без ноги могу остаться. Кому я тогда нужен?
Родственник залился горючими слезами. В сердце женщины проснулась жалость. Она осмотрела ногу, наложила мазь, сменила повязку. Рана, действительно была ужасной.
- Болит? - участливо спросила она.
- Ой, болит, ой, болит! - зарыдал страдалец.
Таким образом, они помирились, и на какое-то время воцарилось спокойствие.
Но следующий день не принес ничего утешительного. Федя просыпался чуть свет и, сильно хромая, спешил на встречу с собутыльниками. Потом они шныряли по городу в поисках спиртного. "Приняв на грудь" компания провожала друга Федю до больницы и, терпеливо ждала пока хирурги "колдовали" над больной ногой. Потом продолжался обход окрестностей, в результате которого в конце дня все еле держались на ногах и, как говориться, "лыка не вязали".
Когда Ольга приходила с работы, она, как правило, заставала братца спящим. Она несколько раз звонила родственникам в район, жаловалась, но те слезно упрашивали ее потерпеть, иначе "Феденька загибнет совсем".
Жизнь виделась в черных красках: пьяная морда братана, гноящаяся рана, бинты и постоянная вонь в квартире. Оля Светлова понимала: долго она не выдержит.
Федя, в кратчайшее время, сумел пропить все привезенные с собой деньги и теперь постоянно вымогал рубли на "курево". Женщина начала бояться, что он примется выносить и продавать из квартиры вещи. От алкоголика можно ожидать всего.
Ее терпение переполнилось, когда Федя, будучи в подпитии, лег днем спать, закрыв входную дверь изнутри на задвижку. Ольга, отбив кулаки о железную дверь, ушла пить чай к соседке и попала домой только в час ночи, когда братец соизволил проспаться.
Женщина решила окончательно избавиться от присутствия непутевого брата. Разговор с родственниками по телефону протекал на повышенных тонах. Им удалось уговорить Ольгу ничего не предпринимать до приезда родной Фединой сестры.
На том и порешили.
Приехала сестра, да не одна, а с мужем, толстым, лысым весельчаком. Оля поначалу обрадовалась их приезду. Мол, заходите гости дорогие! Только присущая женщине хлебосольность и на этот раз вышла боком.
Приехавшая из деревни Ирина, сразу же поставила в известность о своих планах.
- Я на недельку по делам в Челябинск съезжу. Так что за Федей пока мой Петруша присмотрит. Это она мужа своего так ласково называла: Петруша.
- То есть, как это? - не поняла Ольга, - Твой мужик целую неделю у меня под боком жить будет?
- Но ты же сама говорила, что с Феденькой не справляешься. Вот Петруша за ним и присмотрит.
Ольге создавшаяся ситуация не понравилась, но выгнать всех разом куда подальше духа не хватило. Таким образом, началась жизнь уже с двумя обормотами.
Первые два дня прошли без эксцессов. Петруша вел себя примерно, провожал Федю до больницы, помогал делать перевязки, ходил в магазин за продуктами и даже соизволил пропылесосить полы. Оля, в свою очередь, все свободное время проводила на кухне, готовила еду для двух вечно голодных мужиков.
Тем временем, "энергичный" Петруша познакомился в соседнем магазине с двумя пухлыми продавщицами и, пока Оля Светлова трудилась на благо государства, пригласил их отметить знакомство. Федя, естественно, составил им компанию. Пьянка вскоре переросла в танцы и песни. Когда хозяйка квартиры появилась в дверях, на нее никто не обратил внимания, а та просто онемела, не в силах произнести ни слова.
Первым Ольгу заметил Петруша и сходу бросился обнимать ее, тащить к столу, знакомить с дамами... Он все время чего-то орал - Ольга не могла разобрать слов. Все происходящее ей казалось дурным сном или фильмом о пациентах дурдома.
Тут в конец обнаглевший Петруша похлопал Олю по попке. Брат Федя заметил столь вольное поведение зятя и выразил недовольство.
- Не трогай мою сестренку за задницу! - крикнул он.
- "Задница"? Это у меня "задница"?! - оскорбилась женщина.
- Да не нужна мне твоя сеструха, - заверил Петр родного собутыльника, - И вообще, между нами говоря, страшненькая она у тебя: ни кожи, ни рожи.
Услышав такое, милая, интеллигентная женщина Оля Светлова, находясь в полной прострации, подошла к накрытому столу и налила себе полстакана водки. Затем залпом выпила жгучую, противную жидкость, закусила соленым огурчиком и ушла в другую комнату. Пусть делают, что хотят!
И они делали, что хотели. Плясали, как ненормальные, топая изо всех сил. Правда, Федя мог только стучать ложкой по столу, зато развеселившийся Петруша сбросил во время танца с себя рубаху и завертел ей над головой, норовя оборвать дорогую люстру.
Вскоре веселуха стала затихать. Федя, как и положено настоящему пропойце уснул, уронив голову в тарелку с салатом. А Петр переключился на медленные танцы. При этом он никак не мог определиться, какая из дам ему больше нравится.
Естественно, звонок в прихожей был услышан не сразу. Дверь пошла открывать одна из танцующих подруг. Вид у нее был, еще тот: пьяная физиономия, размазанная по лицу губная помада, расстегнутая кофточка.
Ирина, жена Петруши, чуть не упала в обморок, когда вошла в комнату. Угораздило же ее приехать на три дня раньше. А что делать: так получилось. Управилась с делами и быстрее назад.
А тут... Родной и, можно сказать, любимый муж взасос целует разляпистую бабенку. Причем, совершенно постороннюю.
Разъяренная женщина бросилась с кулаками на участников возмутительной оргии. Досталось всем! Подружки-продавщицы, поняв, что запахло жаренным, быстро исчезли. На шум-гам вышла из соседней комнаты полупьяная хозяйка квартиры. На нее тут же полились бранные слова.
- Дрянь! Стерва! Притон устроила! А еще приличной всю жизнь прикидывалась. Устала, мол, за братом пьяницей ухаживать...А сама-то, сама... Еле на ногах стоит.
В дополнение к обидным словам, Ирина влепила Ольге пощечину. Затем, прихватив за шкирку обалдевшего муженька, выбежала из квартиры, оставив несчастную женщину наедине с храпевшим Федей и полным бардаком вокруг. Ольга не выдержала и разрыдалась. Она долго сидела на стуле, бессильно опустив руки, и все плакала, плакала...
Еще целый месяц промучилась Оля с братом-забулдыгой, пока не зажила его нога. Напьется - проспится, каждый день одно и тоже. Была у женщины любимая хрустальная ваза, подарок друзей на день рождения - Федя ее унес из дому и пропил. Два раза он травился какой-то дрянью - приходилось скорою помощь вызывать. Все это выливалось в копеечку, не считая потерянного времени и здоровья. Ольга похудела, осунулась, под глазами расплылись черные круги. Изменился ее характер: она стала замкнутой и раздражительной.
Но пришел, наконец, день ее освобождения. Федя выздоровел и уехал. И даже спасибо не сказал. Впрочем, его "спасибо" Олю волновало мало.
Жизнь постепенно входила в нормальную колею. Женщина отдыхала душой и телом. Пока ее вновь не потревожил звонок от деревенских родственников. Попросили на время приютить тетку с сыном. Он у нее дебильный, в пятнадцатой школе учиться должен. Помоги, говорят, Олечка, "будь добра".
Только как на этот раз поступит Оля Светлова? Не знаю. Решать ей.