Под языком игла, я пою колыбельную демонам.
Стеклянная крошка сыплется звездами жгучими на зрачок.
Я кормлю неживых криво распахнутыми, распаханными венами,
Мне транслирует страшные сказки больничный потолок.
Эй, ты! Вгрызшийся в сердце червем насильно, не в очередь,
Забирай свое - весь оставшийся свет, что сумел из меня вытянуть.
Я всегда была худшей - любимой, сестрой, матерью, дочерью.
Мне пора, чтоб не пачкать чистых да светлых вокруг, сгинуть.
Чиркают спички, ломаются в щепки окоченевшими пальцами.
Эти мосты за спиною горели уже не однажды усталыми крыльями.
И на плюющих огнём углях мне отбить на прощанье последнюю сальсу бы,
Чтобы осталась навечно мне непрощенная "я", не неверное блядское "мы".