Тогунов Игорь Алексеевич : другие произведения.

Медуница

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повествование в двух частях

Медуница

Повествование в двух частях

"Я воистину была ульем,

когда самая священная пчела -

сын божий -

поселилась в моём чреве".

Дева Мария

Часть первая

Пасечник

  
   I. Деревня
  
   В тот полдень было всё занятно,
   Так неожиданно, так странно,
   И речь рассказчика приятна,
   И звуки музыки нежданно,
   Легко вплетались в нить сюжета
   Усиливая восприятье...
   Спокойное стояло лето.
   Творя волшебное заклятье,
   Жужжали пчёлы над травою
   Не тронутую косарями,
   Два облака над головою
   Соревновались с голубями.
  
   В прохладе дуба в старом кресле
   Дремал старик, укрытый пледом,
   И что-то было неизвестным
   В том облике тем странным летом.
   Сюда я наезжал частенько
   Из суеты столичных улиц.
   Мне приглянулась деревенька,
   Где изгороди изогнулись
   В напористых порывах ветра,
   Где добродушные собаки
   К чужих сбегались легковерно
   И редко затевали драки.
  
   Там церковь чудом сохранилась,
   Поодаль трассы на пригорке,
   Хотя слегка и покосилась
   Стеной опёршись на подпорки,
   Но деревянными венцами
   Держала маковку надёжно.
   По зорьке там и вечерами,
   Укрытый пылью придорожной,
   Пастух нетрезвый гонит стадо
   Из трех коров, козы с овечкой,
   В июне там одна отрада:
   Места грибные, пруд да речка.
  
   На все дворы - один колодец
   Глубокий, влагою прохладен.
   В деревне той живёт народец,
   Который, право же, не жаден,
   Прижимистый, но простодушный,
   К труду приученным с рожденья.
   Встречая пришлых благодушно
   Христианским чудом всепрощенья,
   Расспросами не докучали,
   Но дней немного проходило -
   До подноготной прознавали
   Всё, что доселе с вами было.
  
  
   II. Пожар
  
   Старик слыл Пасечником местным.
   Гречишным урожайным летом
   Ходил по деревням окрестным
   И, предлагая мёд, при этом
   Рубля не брал. - "Что в том такого? -
   Читатель возразит поэту, -
   Быть бескорыстным разве ново,
   Коль так прописано сюжетом?"
   Иной сюжет противник правил,
   Но как же строчкам без сюжета:
   Глядишь, дождями поубавил
   Жару засушливого лета,
  
   То вдруг поведал изначально
   О тайных помыслах героя...
   Казалось всё необычайным
   Тем летом. Съежившись от зноя,
   Лес задыхался в серой дымке,
   И что-то в вышине звенело,
   И дуб, переводной картинкой,
   Менялся странно то и дело.
   Дорога, обнимаясь с пылью,
   Блестела лентою стальною,
   И чудо становилась былью
   За бессюжетной ворожбою.
  
   О Пасечнике не забыли?
   Сегодня он герой сюжета,
   Поэтому случайно всплыли
   Отдельные черты портрета:
   Высокий лоб надет на скулы,
   С горбинкой нос, в щетине щёки
   И странный отблеск Вельзевулы,
   Сквозящий в лёгкой поволоке.
   Вот всё меняется в округе:
   Чернеет небосвод краями,
   Поджав хвосты, скулят в испуге
   Дворняги, прячась за бадьями,
  
   Вода в пруду волнообразна,
   Над узкой тропкой смерч кружится,
   Порывы ветра безобразно
   Песок швыряют прямо в лица.
   Гроза идет стеной отвесной,
   Грохочет воздух над полями,
   Вдруг маковку огнем небесным
   Цепляет молния когтями,
   Слегка потрескивая, пламя
   Сползает к дереву сухому...
   "Гори-и-и-м!" - народ во всю горланя,
   Сбегается от дома к дому
  
   Тушить пожар. Водой речною
   Из вёдер пламя поливают,
   Надеясь, стравится с бедою,
   Но языки всё полыхают,
   Крепчая, злобно лижут стены,
   Вот-вот спалят до основанья.
   И, кажется, нет перемены...
   Наш Пасечник, призрев жужжанье
   Им потревоженного роя,
   Гречишный мёд с водой мешает,
   В объятья пышущего зноя
   Ворвавшись, огнь заливает.
  
   Народ расходится. Судачат
   Старухи о благом спасенье.
   Роятся пчелы и булгачат
   В потоке вечного движенья,
   То поднимаются над дубом
   Достойные своей планиды,
   То развлекаются над лугом
   Подобно жрицам Артемиды,
   Нектар цветущей медуницы
   Несут к запасу золотому.
   Вот потянулись вереницей
   На пасеку. К родному дому.
  
  

Часть вторая

Пчелиный Дух

  
  
   I. Ночь
  
   День затухает постепенно.
   Так жизнь порою затихает:
   Неторопливостью смирена,
   И вечность души принимает,
   Излечивая их покоем.
   Луна, как прежде одинока,
   Бледнеет над гречишным полем,
   Впуская Ночь - сестру порока
   В кромешную страну безумных,
   Где нет границ в просторах страсти,
   Где во владениях подлунных
   Чураются законов власти,
  
   Приветствуя объятьем мрака,
   Что не свету не так пристойно.
   Здесь вместо важности и фрака -
   Хламида естеству достойна.
   Разумность гибнет, отдавая
   Дневные нравы за бесценок,
   Здесь наслаждения вкушая,
   Поступкам не дают оценок,
   Здесь всё дозволено и скрыто
   Таинственною темнотою,
   Здесь страсть не может быть испита
   Ни чувствами, ни наготою.
  
   Здесь страх и ужасы плодятся
   Коронованьем преступленья,
   Химеры мерзкие гнездятся
   В безумии воображенья:
   И наш поэт - любовник ночи
   Всё воедино сводит знаки...
   В лесных болотах выпь хохочет,
   Бездомные скулят собаки,
   Летучие порхают мыши,
   Хвосты павлины распушили,
   Здесь демоны, седлая крыши,
   Собою Ночь заполонили.
  
   Мерцая искрами желаний,
   Здесь сила угнетает силу.
   Таинственностью заклинаний
   Здесь в полночь подают к гарниру
   Кровавые куски блаженства.
   Здесь недозволенностью правил,
   Не признавая совершенства,
   Злой рок ловушек понаставил
   И страстно потирает руки,
   Выуживая труп добычи,
   И задыхается от скуки
   В отсутствии порочной дичи.
  
  
   II. Битва
  
   Деревню темнота накрыла,
   Отрезав к свету все тропинки,
   Её таинственная сила
   Над пасекою невидимкой
   Злорадствует в былых победах...
   Забыв про трудовые будни,
   Не ведая о пчёлоедах,
   Спит пчёлка-матка, дремлют трутни,
   Притихли труженицы-пчёлы,
   Во сне едва шурша хитином,
   А воск тягучий и тяжёлый
   Ласкает их по гладким спинам.
  
   Но вот в прохладе полуночной
   Плывет из ульев Дух Пчелиный,
   Клубясь туманностью молочной,
   Как пух кружится тополиный
   И в мир подлунного пространства,
   Бесшумное верша вторженье,
   Пчелиный Дух непостоянством
   Аморфной формы и движеньем
   Потоки воздуха колеблет,
   И Ночь от края и до края
   Таинственному Духу внемлет,
   Пугливо звездами моргая.
  
   Над старцем спящим зависает
   Пчелиный Дух, жужжа враждебно.
   Вздохнул старик и, просыпаясь,
   Преображается волшебно
   В реальный облик Вельзевулы:
   Хвост и копыта прорастают,
   Горят глаза, набухли скулы,
   Шесть крыльев тело поднимают
   Над пасекою, вечным дубом.
   И вот уже парит над роем,
   Светясь оскалом саблезубым,
   Сам Сатана. Он с диким воем
  
   Бросается на Дух Пчелиный
   И огненным клинком, пронзая,
   Разит хитиновую спину,
   Рубец глубокий оставляя.
   Пчелиный Дух на миг повержен,
   Но силой боль превозмогая,
   Он хладнокровен, смел и сдержан:
   Победно крыльями сверкая,
   Врага огромный жалом жалит,
   Неистово жужжа в движенье,
   И Сатану на землю валит,
   Вот-вот ввергая в пораженье.
  
   Смешалось всё на поле битвы:
   Огонь и крылья, вой и страсти...
   И в мире нет такой молитвы,
   Чтоб словом умалить напасти.
   Подобно яростным колоссам
   Сливаются Дух с Сатаною,
   Вот зверь наносит медоносам
   Удар копытною ногою.
   Дух превращается в осколки,
   И те свободно и отрадно
   Вонзают жала как иголки
   И жалят Сатану нещадно,
  
   Гречишным мёдом заливают
   Глаза его, клыки и крылья,
   И дружно к небу поднимают...
   Слагается вновь камарилья
   В единый Дух пчелиной страсти...
   Мгновенно битва затихает -
   Петух пропел. Конец напасти.
   Сосед соседу разъясняет,
   Что пчёл тревожил ночью кто-то,
   Что ветер с вечера взыгрался,
   Собаки рвались за ворота
   И старый Пасечник скончался.
  
  
   Октябрь-ноябрь 2006
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"