Аннотация: О первых днях нового мира, о выжившем океане и береговых стражах и о выходцах из прошлого, которым лучше бы там и остаться.
45 день от зимнего солнцестояния. Западное побережье. Климат приморский. Направление движения - запад.
Невидимый ЭСТ-луч скользил по земле, очерчивая широкое кольцо. Снег валил всё утро, но ветер, дующий с запада, сносил его, - что-то задерживалось только в углублениях. В одном из таких Гедимин заночевал - и в свете зелёной зари насилу откопался. Воздух тут был сырым, ветра сильными, снегопады - обильными, - и при вроде бы не такой низкой температуре пальцы сквозь броню прижигало холодом. Под ногами трещал лёд; тринитит ещё темнел на желтоватых скалах, но уже отдельными, тёмно-оранжевыми или багряными осколками со множеством примесей.
- Приём, - монотонно повторял Гедимин в передатчик; когда котлован сухого моря остался за спиной, влажность воздуха возросла, а фон упал, сармат перешёл на три "сеанса" связи в день, но через неделю вернулся к двум. - Гедимин Кет вызывает живых. Приём...
Последних живых существ он видел в замёрзшем озерце - там, где местность уже шла на подъём. Следов у озерца не было, но одноклеточные водоросли и бактерии нарастали пластами на донные камни. Сверив ДНК, сармат нашёл пять новых видов. Жизнь приспосабливалась... вот только - если Гедимин верно помнил курс биологии - между бактериальными плёнками и первыми хордовыми, не говоря уже о разумных, лежала целая пропасть времени. "Может, их потомки построят АЭС," - невесело усмехнулся он, выключая бесполезный передатчик. "Но к тому времени мой скафандр рассыплется на атомы..."
Буран усилился. Ещё пару минут Гедимин пытался идти, потом сообразил, что его никто и нигде не ждёт, и спрятался за жёлтым останцем. Камень практически не "фонил" - редкая удача на пустошах. Гедимин содрал ледяную корку, включил резак. "Бывают бураны. Фон..." - он уже привычно сокращал слова до пиктограмм. Указатель на тот, последний, родник... может, когда его прочтут, там будет сухое дно - а может, полноводное озеро. Гедимин, изнывающий от слизи на коже, всё-таки не стал привередничать - и умылся растопленным льдом. Там не было живого, да и радионуклиды осели на дно, - фильтры не так пострадали... Ещё один указатель - туда, где тянулась южная "горячая полоса"; давно оборвались Южные горы, уже и подземные толчки не ощущались, а спёкшаяся лента тринитита многокилометровой ширины всё "шла" и "фонила". Там, где она пролегла, земля просела и местами потрескалась, по трещинам раскололась и стеклянистая спёкшаяся порода, - но давление было не таким сильным, чтобы создать тектонический разлом. Странно - но Гедимин не сомневался в том, что Южные и Северные горы и "горячие полосы" вдоль них связаны напрямую, каким-то третьим фактором... о силе и природе которого думать не хотелось.
Ветер усилился. Гедимин просканировал округу, - даже ему нелегко дался бы переход в такой буран. Он накрылся защитным полем и прижался к останцу. "Если столько воды - море где-то рядом. Интересно, пригодно ли оно для купания..."
Мысли вернулись к катастрофе. Он по секундам помнил, как стоял в урановой шахте с отказавшими приборами, в плавящейся броне, и беспомощно смотрел, как сияние ирренция раздирает гранит на куски... и как поднялся потом на ноги, пошатываясь, с гудящей головой, и смотрел на оставленный его телом отпечаток в застывшем, но ещё дымящемся "стекле". Земля, гранит, расплавленный рилкар и фрил запечатали шахту пробкой остывающей радиоактивной "лавы"; Гедимин, видимо, вырвался в последний момент, получил раскалённым обломком по шлему и рухнул ничком. В тринититовое "стекло" так и впечатались раскинутые руки и неловко повёрнутая голова. Внешний слой скафандра покрылся щербинами и пузырьками от перегрева - но всё остальное, на удивление, было цело, хотя сармат прекрасно помнил...
Он встряхнул головой - между этими воспоминаниями было ещё одно, и вот его лучше было не вспоминать, если он хотел остаться в своём уме. А он хотел, пусть и не очень понимал, для чего ему это в мёртвом, выжженном мире - где он, возможно, последний из своего биологического вида...
Тогда были сумерки; небо, затянутое густыми облаками, светилось зеленовато-синим. Сквозь тёмный щиток Гедимин различил световое пятнышко за тучами, - солнце стояло высоко. Налетевший порыв ветра запорошил броню хлопьями пепла, дозиметр запоздало зажёг красный сигнал. Гедимин резко отряхнулся, прикрылся защитным полем и зашагал по направлению, указанному солнцем, - куда-то на юг, в сторону Ураниум-Сити. Если бы не пепельная взвесь в воздухе, видимость была бы хорошая, - от леса остался только слой "фонящей" золы, местами по щиколотку. Но взвесь не оседала - её постоянно поднимал горячий ветер, дующий, казалось, со всех сторон. Ступни и ладони чувствовали жар - воздух прогрелся до плюс восьмидесяти, и тепло шло от земли. Там, где слой пепла был тоньше, под ногами хрустело "земляное стекло" - спёкшийся грунт с примесью органики. "Тринитит," - мелькнуло в мозгу запомненное ещё с Лос-Аламоса. Так этот "минерал" называли с самого двадцатого века, с давних ядерных испытаний. Гедимин не был уверен, что и сейчас следует его так называть - в тот тринитит явно не входил ни ирренций, ни продукты его распада - но сармату было не до наименований. Он пытался понять, что же случилось вчера. Пока что ясно было одно - судя по красному огоньку на дозиметре, он сейчас в эпицентре сильнейшего взрыва, и отсюда пора валить...
Когда, по ощущениям, прошёл час, солнечное пятнышко передвинулось за нерасходящимися зелёными облаками, пепла стало меньше, а тринититовый слой - толще, Гедимин остановился, сел на оплавленный гранитный выступ и огляделся. Местность была незнакомой. Сармат осмотрел приборы - на удивление, всё было цело, хотя он помнил... Гедимин резко встряхнул головой и включил дозиметр. "Эпицентр" так и не кончился. Сармат успел пересечь несколько пятен, более "горячих", чем промежутки между ними - но "фонило" всё. Гедимин включил сканер - экран рябил от зашкаливающег, с неровными пульсациями, ЭСТ-излучения, но определил состав тринитита и обугленного корня, подпирающего валун. Сармат невольно поёжился. Да, ирренций был, и много... но ещё больше было урана, радиоактивного стронция и цезия. Казалось, тут взорвалась не ракета и не проросший ирренцием пласт руды, а множество урановых реакторов. "Откуда?! Их давно уже нигде нет. Кратер "Полярной Звезды" зачищен..." - Гедимин встряхнул головой и переключился на табло ориентирования - ничего, похожего на громаду Ураниум-Сити, на горизонте не проступало, ни в мирных огнях, ни в ирренциевом свечении.
Судя по карте, до Ураниума было четыреста метров. На табло компаса, куда его ни направь, сменяли друг друга бессмысленные цифры. Часы остановились и не показывали ничего, кроме нулей. "Сбой в настройках. Неудивительно, после такого-то..." - Гедимин покосился на небо и включил передатчик. Ни одного спутника в пределах видимости не было. Не было и наземных вышек - в эфире было мертвенно тихо.
- Hasu! - выдохнул Гедимин, поднимаясь на ноги и ошалело оглядываясь вокруг. "Или спёкся передатчик, или... или вся планета..."
Он медленно поднял прибор, направляя "щупы" в небо - и увидел черноту. Над термосферой луч будто упирался в непроницаемую стену. Просветов в ней не было - в этом Гедимин не раз убедился и в тот день, и во множество последующих.
...Жара продержалась пару дней, потом порывистый ветер сменился штилем, а температура медленно опустилась до минус пятидесяти. Чёрный и красный тринитит присыпало белым инеем. Гедимин собирал его со своей брони и копил - больше мыться было нечем. Сумерки и зелёное сияние в облаках продержались ещё пару месяцев, потом начало теплеть, усилился ветер, и тучи разошлись. Они не торопились; Гедимин видел в просвет то странное зелёное сияние на условном востоке и перламутровые отблески на "западе", то солнце - по-прежнему жёлтое, то клок звёздного неба без единого знакомого объекта. Их не прибавилось, даже когда небо целиком очистилось, - разве что Млечный Путь... да, его иногда было видно - и то ли планета встала к нему не тем боком, то ли календарь так же "взбесился", как и всё остальное.
С тех пор прошло много времени, распалось немало цезия и стронция, и синтезировалось много ирренция - он так и рос в пластах тринитита, и Гедимин, устраиваясь на ночлег, проверял, не взорвётся ли он под утро. Жизнь на планете уцелела, чего нельзя было сказать про разумных обитателей... как минимум, человеческие города, на которые натыкался сармат, были мертвы, а сарматские станции, если и укрылись под землёй, упорно отмалчивались. Чёрный "саркофаг" так и закрывал Землю. "Эпицентры" протянулись "горячими полосами" с востока на запад - и то, что их создало, возможно, "выдавило" из литосферной плиты треснувшие складки-горы... и "зарастило" другие разломы - Гедимин временами натыкался на расселины, заполненные застывшей лавой. Из некоторых растеклось на десяток километров - но сейчас они были "мертвы", и даже слабых землетрясений, обычных для Южного и Северного хребтов, там не было. "Полосы" упирались в океан - и, кажется, он не пересох... хотя уже не совмещался ни с одной из гедиминовых карт.
"Что, всё-таки, тогда случилось? Что-то спровоцировало стремительный рост ирренция, цепную реакцию... но какой взрыв мог бы привести... ко всему вот этому?" - Гедимин едва заметно кивнул на окрестности, заслонённые бураном. Обрывки данных никак не укладывались в голове. Казалось, что-то встряхнуло земную кору, разбив все плиты в мелкое крошево, и раскидало осколки по поверхности планеты, склеив их как попало... но как сам сармат мог после этого выжить?
Снова всплыло то воспоминание, которое Гедимин предпочитал называть "галлюцинацией от удара по голове" - хотя эта самая голова на такое определение отзывалась знакомым неприятным гулом, сигналом, что кто-то тут врёт, да ещё самому себе. Оно часто вылезало в полудрёме - а сармат уже отключался понемногу под вой нестихающего бурана. Спешить было некуда и незачем, замёрзнуть или задохнуться в снегу ему не грозило - и он прикрыл глаза, и очень скоро из темноты под веками проступила та самая местность - огонь и свет, что-то, быстрое до неразличимости, и нити, пронизывающие всё вокруг. Гедимин, только что в расплавленном скафандре расплющенный о гранит, поднимался на ноги... точнее, отделял себя от яркого зелёного сияния. Он даже себя толком не видел - световой "слепок" руки в перчатке скафандра рябил, распадаясь на полупрозрачные слои. "Рябило" и зрение - сармат то видел непредставимо огромные сущности, опутывающие собой галактики, то структуру слоёв, составляющих его тело... или тела? Кажется, их было пять, и они были накрепко срощены сетью нитей, и всё это непрерывно шевелилось, меняло цвет, вспыхивало, перестраивалось...
- Гедимин Кет? - голос шёл со всех сторон, пронизывая каждую клетку и пробуждая в ней жар. В сети огненных нитей вспыхнули тысячи глаз. Гедимин не успел ответить, только в голове сверкнул и погас фейерверк вопросов.
- Ты не мёртв. Мой сын верен слову, - кажется, сущность усмехнулась. - Умер твой мир. Пока он перерождается, выбери себе место. Ты жил, как ты жил, и встречал смерть так, как встречал. Я, Куэсальцин, Пламя Миров, вижу, что ты достоин, и среди богов нет возразившего...
Ещё десятки голосов пронизали тело Гедимина, как потоки ЭМИА-лучей, отзываясь то жаром, то холодом, то ужасом, то радостью и надеждой. Мысли метались в голове; сармат знал, что все эти существа слышат каждую из них, и от того становилось ещё хуже.
- Стань Солнцем перерождённого мира, - все слои нового тела задрожали, наливаясь огнём. - Стань богом всех солнц, будь их жизнью, их кровью, их жаром и их смертью.
"Что?!" - единственная ошалелая мысль вышибла из головы все остальные. Перед Гедимином вставала Метагалактика. Он видел всё - гигантские пустоты, разреженный газ, "горящий" водород в недрах каждой из звёзд каждого из сотен миллиардов галактик, видел, куда идут процессы внутри них, и чем они завершатся... и как он может остановить, ускорить или развернуть их, как если бы каждая звезда была термоядерным реактором, полностью ему подвластным. Он видел это всё, и это время показалось ему бесконечным. Будь у него глаза, он бы зажмурился. "Я? Рулить миллиардами термоядерных... я обычный ядерный реактор собрать не смог - я же тут всё угроблю!"
Сводящее с ума видение сгинуло. Гедимина трясло. "Взорвать реактор - тупость, но последствия устраняются. А если галактику?.. Если бы я хоть что-то понимал в термояде..."
- Богами не становятся насильно, - голос, пронизывающий насквозь, стал тише, но ни гнева, ни разочарования в нём не было. - Ты войдёшь в новый мир, каким вышел из старого. У тебя будет время окрепнуть. Готовься, мы ждём...
Гедимин распахнул глаза, тяжело дыша, встряхнул головой, отгоняя видения. "Крепко меня приложило по шлему!" - он криво ухмыльнулся, глядя в полумрак. Пока он спал, буран почти утих, но успело стемнеть. "Просто галлюцинация. Надо поменьше о ней думать, и она отстанет..."
46 день от зимнего солнцестояния. Западное побережье. Климат приморский. Направление движения - северо-восток.
Гедимина разбудили зелёные сполохи рассвета - он уснул лицом на восток, а снежная стена вдоль защитного поля, прикрывшего сармата от бурана, поднялась всего на полметра и от света не закрывала. Путник мигнул, покосился на бело-зеленоватое небо - похоже было, что на гладкий шарик из белого фрила кто-то навёл зелёный светодиод - и нехотя поднялся на ноги. Чуть поодаль бились о камень волны, и трещал, лопаясь, прибрежный лёд.
Сармат был готов прокладывать себе путь по колено в снегу - но вдоль обрыва над морем тянулась гладкая, вычищенная ветром и прикрытая ледяной коркой полоса. Гедимин выпустил когти, глядя во все глаза на то, что эта корка прикрывала. На белом камне желтели и чернели разлапистые пятна лишайника.
Осторожно, стараясь не наступить ни на одно из них, сармат приблизился к краю обрыва. Стена с редкими уступами уходила вниз на полсотни метров. Там громоздились плиты льда, и высокие волны выносили на берег новые. Судя по их высоте, Гедимин вышел не к озеру и даже не к внутреннему морю или какому-нибудь заливу. Внизу был океан... и там, где выступы откоса прикрывали камень от ветра, рыжели, желтели и чернели всё те же пятна лишайника. Гедимин так засмотрелся на них, прикидывая скорость роста колоний и момент их зарождения, что не сразу заметил густой, подозрительно низкий туман над волнами.
Облако быстро сгущалось и двигалось явно против ветра, скользя вдоль обрыва. Гедимин, мысленно выругавшись, накинул защитное поле, осторожно высунул из-под него "щупы" сканера... "Хасен?!"
Гигантский живой дирижабль с щупальцами озадаченно замер на долю секунды - и чуть изменил направление движения, удаляясь от берега и снижаясь к воде. Ненадолго он повис, будто высматривал что-то в глубине. Ветер срывал его маскировку, развеивая туман, и вскоре туча превратилась в дымку, а очертания огромного летучего хищника стали чёткими - Гедимин мог пересчитать поджатые щупальца. Хасен, раздувшись, резко стравил воздух и двинулся прочь от берега, набирая высоту и восстанавливая туманную завесу. Вдалеке сармат различил ещё одно "облако", повисшее над морем.
"Уран и торий..." - беззвучно выдохнул Гедимин, глядя на хасенов. "Пятнадцать метров... Видно, ему было на чём отожраться! И если он не один... значит, море не умерло?!"
Обледеневший обрыв, осыпаемый водяными брызгами и ледяной крошкой, был не лучшим местом для спуска. Гедимин выпустил когти на руках, призадумался на секунду - может, поискать более пологий участок?.. Там, где крупные твари, которыми питаются хасены - там и мелкие, и кого-то из них наверняка выкинуло из "фонящей" воды, вот только этот наваленный сверху лёд...
Гедимин уже двинулся к обрыву, когда на него упала ажурная тень. Он шарахнулся, хватаясь за сфалт - и сильный удар в грудь сбил его с ног. Две тонкие, но невероятно крепкие лапы прижали к земле и сармата, и руку с оружием. Над ним нависало что-то очень странное.
Оно просвечивало насквозь, - огромная многосуставчатая конструкция из тонких штырей. Светящиеся нити свисали с них, а на волнистой спине извивались на ветру два растянутых на шестах паруса. Они то вспыхивали, то гасли, пронизанные сиянием. Светящиеся "змейки" сползали по странным, выгнутым сразу в обе стороны лапам, обвивали "скелет". "Морда", окаймлённая мерцающей тканью - прозрачная, безглазая, пустая внутри - нависла над Гедимином. Он ошалело смотрел на странную... тварь? Механизм? Оно не могло быть живым - но не могло быть и техническим устройством. Сармат мог представить, как нечто, собранное по такой модели, работает неделю, месяц - и неизбежно распадается. "Как его бураном не порвало?" - Гедимин, забывшись, попытался встать - "лапы" прижали его к земле с новой силой. Существо определённо на него смотрело, и это переливающееся свечение... Сармат, исхитрившись, сдвинул ипроновые щитки на пальце. Пульсирующие ЭСТ-лучи коснулись мозга.
- Тихо, - хрипло проговорил сармат, глядя на просвечивающую "морду". - Я тебе не враг.
Почти секунду существо не двигалось, только тонкие нити, касающиеся висков Гедимина, то теплели, то остывали. Потом "лапы" медленно поднялись, позволяя сармату отползти. Он поднялся и вновь уставился на странную конструкцию. ЭСТ-излучение, идущее от неё, пульсировало на коже - и это не было похоже на горячее дыхание хранителя реактора, скорее - на сырой холодный ветер с океана.
- Кто ты? - спросил Гедимин и тут же понял, что нет смысла ждать ответа - вряд ли это существо общалось в своей жизни хоть с одним сарматом... или вообще с кем-нибудь. "Морда" отвернулась от чужака, и "гусеница" с красно-жёлтыми, чудом не выцветшими и не изорвавшимися парусами медленно поползла вперёд. Её вроде бы двигала чистая механика - энергия ветра, передающаяся длинному телу, Гедимин воспроизвёл бы саму конструкцию без особого труда... но она не должна была работать так - и существовать так долго!
Едва "зверь" проволок мимо волнистый "хвост", сармат снова шагнул к обрыву. Существо замерло, развернуло безглазую морду - и словно холодная океанская волна ударила Гедимина в грудь, отталкивая от берега. Сармат устоял, но с трудом - и что-то подсказало ему, что в третий раз лучше не пробовать.
- П-понятно... Ты охраняешь побережье?
"Зверь" молча смотрел на него - и двинулся дальше, лишь когда Гедимин сделал пару шагов от обрыва. Суставчатое тело вновь поползло вперёд. Сармат прошёл десяток метров вслед за ним, но существо его не замечало. Оно обогнуло разбитый валун и остановилось на пригорке, вскинув голову. На горизонте виднелся высокий ярко-синий гребень-парус второго "зверя".
...У этих существ были свои территории и межевые камни; "красно-жёлтый парус" остановился через полсотни метров, у валуна с крапинами лишайников, кивнул на Гедимина и начал разворачиваться. "Синий" двинулся вперёд. Он был другой формы - выше, разлапистее, но короче. "Морды" у него не было, но, приблизившись, Гедимин ощутил внимательный взгляд множества глаз.
- Я не враг, - он показал "зверю" пустые ладони. - Значит, вас тут много?
...Они все были неразговорчивы, но и агрессии не проявляли. Под вечер Гедимин встретил третьего, с рядами маленьких матерчатых "плавников" по бокам. На нём, как и на других "механизмах", не было следов повреждений, только наиболее уязвимые части окутывал белый, чуть синеватый свет. За ним над морем повисло густое облако - замаскированный хасен, и береговой "зверь" остановился, разворачиваясь к нему условной головой. Пару секунд существа молча смотрели друг на друга, потом огромный сгусток тумана поплыл прочь от побережья. "Страж" двинулся дальше.
Уже темнело, и Гедимин решил заночевать поодаль от берега, за каменной глыбой. Снега там было немного, хотя по дороге от продуваемого побережья сармат проваливался до середины икры. Расчистив площадку, он прикрылся защитным полем. Неподалёку постукивали по льду "лапы" "берегового стража". На снегу его следов не было - далеко от моря эти существа не отходили. Гедимин, найдя на камне место, где не было лишайников, привычно сделал записи - о радиационном фоне, силе ветра, высоте обрыва и странной "фауне". "Хотел бы я знать, кто это, и откуда они здесь... Может, постепенно разговорятся?"
30 день от весеннего равноденствия. Старый Город Васа. Климат умеренный. Направление движения - юго-восток.
На северной кромке материка "береговых стражей" не было. Гедимин, возвращаясь к горам, снова прошёл вдоль побережья, отмечая, как разрослись лишайники, и как появились новые формы. Вчера был дождь, и сегодня углубления в камнях, залитые водой, покрылись зеленью - микроскопические водоросли времени зря не теряли. Гедимин смотрел на них с нелепой ухмылкой. По дороге от далёких прибрежных ледников он пересёк четыре "горячие полосы" - все они тянулись параллельно горам. Вокруг них фон медленно снижался; на "меченых камнях" Гедимина, несмотря на удалённость от побережья, пророс лишайник. Теперь дожди выпадали и здесь - редкие, слабые, но сармат, поправив показания фона, сделал новую надпись - о том, что вода возвращается. Он надеялся, что постепенно "выгорают" и "горячие полосы", но нет - их излучение только усилилось, будто они вобрали в себя радионуклиды с "чистых" областей. Далеко на востоке содрогались Северные горы - вязкая лава снова забила какие-то каналы, и конус вулкана, сформированный считанные годы назад, обречённо взрывался. Гедимин про себя иногда называл этот хребет Взрывным. "Активность уляжется - переименую во Взорванный. Пара тысяч лет такой "жизни" - и его вдребезги разнесёт," - криво ухмылялся он, исправляя метки на очередном камне на краю "горячей полосы". Гор отсюда ещё не было видно, только земля едва заметно вздрагивала.
До котловины мёртвого моря ещё оставалось много километров; пока под ногами ровным толстым пластом лежал тринитит. Ирренций рос внутри него, но как-то замедленно - видимо, в очередной раз изменил свойства. Гедимин оглянулся на "горячую полосу", уже ушедшую за горизонт - над ней и днём стоял зелёный свет - и в недоумении пожал плечами. Там синтез, напротив, ускорился, и сармат опасался, что однажды "полоса" рванёт всем массивом...
К полудню он вышел к очередному "меченому камню" - точнее, плите рилкара. Она лежала плашмя в тонком слое тринитита, и Гедимин развлечения ради поднял её, заглубил нижний край и поставил вертикально. Стояла она, при всех сотрясениях, уже не первый год. Прежде чем поправить метки, Гедимин прочитал старые. Одна из них, подписанная "Васа", обозначала мёртвый город. Сармат задумчиво сощурился. "Васа... Да, помню. Старая Европа, надписи латиницей. Когда-то был у моря - я видел остатки порта."
В мёртвом городе были не только остатки порта - Гедимин в поисках субстрата и уцелевших запасов воды обшарил много кварталов. От года к году он всё реже совался в магазины - упаковки разложились окончательно, остатки пищи смешались с химикатами. Повезло, что в городах часто сажали деревья (или, может, сохраняли остатки диких лесов, как в своё время в Ураниуме) - немало обугленных пеньков и корней Гедимин пустил на субстрат, смешав с засохшей машинной смазкой. Почему-то деревья, раз обгорев, оставались нетленными - но всё ещё съедобными для Би-плазмы. С мылом было труднее. Гедимин подозревал, что скоро перейдёт на синтез, и щёлочь придётся добывать из минерального сырья.
"Старая Европа..." - он едва заметно сощурился - несмотря на близость Северного Союза, щелочные аккумуляторы в этом городе были не в ходу, попадались единицы. Глайдеры сюда "гнала" Австралия - с аккумуляторами, как заведено было в Западном блоке, кислотными. Значит, щёлочью разжиться не удастся... но, возможно, ещё работают старые насосы - не зря Гедимин чинил их, меняя изношенные рукава и заделывая трещины в трубах. Вода есть, и ещё есть по карманам мыло... и, может, что-то найдётся в бардачке разбитого глайдера.
Гедимин освежил в памяти план города - высотки с проплавленными отверстиями, пара странных сооружений из древнего керамического кирпича, окружённых сгоревшими парками, вокзал с водохранилищем под ним и обломок туннеля "хельдова поезда", проходящего по окраине... В порту можно было поискать смазку, в парках - углерод для субстрата, - и ещё сармат видел у одного из них, у стоянки, вход в убежище. Судя по гравировке на воротах и мозаичным украшениям - от постоянных землетрясений часть плиток треснула и отвалилась - убежище было из разряда "вип". На сигналы оно, как и все прочие, не отзывалось.
"Фон упал," - дозиметр давно уже сменил красный сигнал на жёлтый, а временами и вовсе гас. "Если кто выжил - могут услышать."
- Всем сарматам! Гедимин Кет вызывает все станции! Приём! - невидимый луч очертил широкий круг и вернулся ни с чем. Сармат тяжело вздохнул и ускорил шаг. Так или иначе - надо было запастись субстратом и искупаться. Редких дождей, как он ни старался собрать побольше воды, хватало только на утреннее умывание, и то не каждый день. Они ещё чуть-чуть "фонили" - ирренциевая пыль, поднятая в небо, оседала медленно.
...Заходить в Васу Гедимин предпочитал с севера, через остатки "хельдова туннеля" - там удалось найти почти исправную дрезину. В первый раз, приведя её в движение, сармат, как малолетняя "мартышка", повис на ней и гонял от обломка туннеля к запертым гермоворотам, пока не надоело. Во второй раз пришлось подремонтировать; оставляя её на входе, Гедимин надеялся, что к очередному посещению Васы механизм не рассыплется, а рельсы не погнутся при землетрясении. Сюда толчки доходили на излёте - но ведь и город был не вчера заброшен, и других ремонтников тут определённо не было. Так же не было и желающих прокатиться - наверняка дрезина ждала сармата всё там же, у входа.
Зайдя в туннель, он не успел поднять взгляд к потолку, как вздрогнул и остановился - один из листов внутренней выстилки кто-то пытался оторвать и заметно погнул. Землетрясения тут были ни при чём, как и рычаг или руки, - лист ухватили и надгрызли огромными резцами. Такие же погрызы были и вокруг, и у кольцевой опоры, - кто-то с мощными челюстями, но не знающий, как пользоваться орудиями, пытался что-то добыть из явно несъедобного предмета. "Моджиски?!" - сармат ошалело мигнул и схватился за сканер. В туннеле крыс не было - только множество следов, стёрших застарелую пыль. Они накладывались друг на друга - отпечатки лап и обутых ступней, запёкшаяся кровь и шерстинки... На экране отразилась и дрезина, застопоренная у гермоворот - прямо у лестницы, по которой к ней когда-то поднимались ремонтники. Гедимин мигнул и, забыв о крысах, двинулся к лестнице. Одну из её перекладин, треснувшую пополам, кто-то пытался починить, положив поверх плашку фрила и примотав её проводом. Провод был завязан узлами - и для этого явно были нужны руки, а не зубы...
"Кто-то выжил?" - тут, на вокзале, пыль тоже сохранила отпечатки узких человечьих ступней, даже рельеф на подошвах обуви. Сюда приходили недавно, и людей было несколько. Гедимин, уняв бьющееся под горлом сердце, приварил плашку к лестнице и двинулся по следам. Обратно эти... существа возвращались другой дорогой - отпечатков, развёрнутых к нему носком, сармат не нашёл. Но вот крысы тут пробегали - несколько цепочек мелких и крупных вмятин остались в пыли. "Серые воины и бурые разведчики. Для гиганта след мелковат," - подумалось Гедимину. Крысы не преследовали людей и не убегали от них... и не пытались пройти за ними, а сармат знал, куда ведёт этот коридор - к выломанной двери и насосам подземного водохранилища. "Странно, что крысам не нужна вода. Может, прогрызли цистерны с других сторон?" - Гедимин недовольно сощурился - в таком случае насосы были бесполезны. "А эти люди куда шли... и как они вернулись? Отсюда нет другого выхода..."
В техпомещении было темно, и свет включить не удалось - видимо, крысы перегрызли провода... или как раз они и пошли на обвязку новой перекладины для лестницы. Гедимин сердито сузил глаза - может, люди и выжили, но вкрай отупели. "Ладно. Может, правда крысы. Насос запитаю от реактора," - думал он, с фонарём, закреплённым на рукаве, переступая порог. Только крепление и позволило его не выронить, когда что-то чуть не вышибло сармату барабанные перепонки.
Оглушённый, с гудящей головой, он уклонился наугад - и огромный ком слизи, упавший с потолка, чавкнул под ногами. Тут же тварь вскинулась, поднимая живые тяжи, нащупывая опору... "Эа-форма!" - Гедимин не смог даже выругаться. Его уже хватали за руку, когда он сдёрнул с плеча сфалт, и живая жижа взвилась дымом. "Гедимин, идиот, надо было лучом!" - эа-форма, отхлынув, почти мгновенно всосалась в трещины водопровода. Сармат переключил сфалт на сильнейший ЭМИА-поток, направил в трубу, отслеживая тающий, но утекающий живой сгусток на сканере. Тот нырнул в воду и всосался в какой-то патрубок. От эа-формы осталась едва ли десятая часть.
"А что проку?! Она отрастёт из единственной клетки!" - Гедимин сантиметр за сантиметром облучал помещение, свою броню, коридор, насосы, - все места, куда ошмёток эа-формы мог заползти. Руки дрожали. "Эа-форма, sa hasulu! Здесь, в водохрани... и мне этим мыться?!"
О том, чтобы купаться в испоганенной воде, не могло быть и речи. "Звуковая атака..." - Гедимин прислонился к "чистой" стене, дожидаясь, пока в ушах перестанет гудеть. "Ясно, куда делись люди. Интересно, давно тварь сюда заползла? И откуда?"
В груди неприятно заныло. Эа-форму, подвернись она ему снова, он выжег бы до последней клетки... но когда-то этот хищный ком слизи был сарматом. "Что он тут делал? Откуда пришёл? Как я, ходил по пустошам, пока излучение не добило? Или... или он жил тут? Рабочий? Тут не было гетто. Наёмник?.."
Широкий луч искусственного света ударил в спину, выхватил из полумрака пригоревшую корку - останки мутанта.
- Hayt!
Гедимин вздрогнул и обернулся.
- Tehh amms, tehh amms! Hayt! Eet kumman!
Это были люди, определённо люди - с бластерами "на последнем издыхании", закутанные по самые глаза в остатки комбинезонов и обмотки из скирлина со вставками из жёстких пластин фрила, в шлемах с респираторами - но вот наглазники уже собирали из чего попало... Под толстыми тканевыми коконами угадывались неестественно тощие тела, сухая белая кожа туго обтянула лица и местами свисала клочьями, но под ними не блестело - ни крови, ни сукровицы не было, просто покровы отпадали слоями. Ни ресниц, ни бровей не осталось, но зубы уцелели - и, казалось, даже выросли и стали мешать, - говорили чужаки вроде бы по-австралийски, но вот акцент был какой-то странный.
- Tehh amms! - с шелестом на вдохе и прищёлкиванием на выдохе скомандовал своему отряду некто в свежепокрашенном шлеме с меткой "GW". - Teshku?!
- Да, я сармат, - Гедимин показал пустые ладони. - Я вам не враг. Держитесь подальше от этого места. Здесь эа-форма. Нескольких ваших она сожрала. Я её поджарил, но добить не смог. Есть у вас нейтронные излучатели?
- Waat? - командир наклонил голову набок. - Hayt!
Гедимин, двинувшийся было к насосам, нехотя остановился. "Не стоило говорить так длинно!"
- Там - тварь из слизи, - медленно произнёс он, указывая на трубы, уходящие в глубину. - Ест всё живое. Нападает сверху. Перекройте вход!
- Teshku... - перешёптывался между тем отряд. - Waat tuu in kunta?!
- Waat tuuyu hia? - резко, странно причмокнув на конце фразы, спросил командир. - Stevvey!
- Уйдите с прохода - выйду, - Гедимин, пожав плечами, двинулся на выставленные бластеры. Повредить ему они не могли, а вот самим стрелкам - уже да, не сейчас, так через пару месяцев.
- Я ищу воду. Помыться, - медленно проговорил он, глядя в тусклые глаза под щитком. Кажется, что-то не то у этих "макак" было и со склерой, не только с кожным покровом. "Как они тут ходят при таком фоне?!" - Гедимин, не обращая внимания на окрики, взглянул на дозиметр. "Их тряпьё ни от чего не защищает. Но... непохоже, что у них лучевая болезнь. Они... они странные. Уже не люди?"
- Wuutar? - сразу несколько "солдат" издали скрипучие смешки. У двоих низ лица был прикрыт скирлином - и под ним Гедимин успел разглядеть, что у "макак" слишком уж длинные верхние клыки.
Гедимин ошалело мигнул - кажется, эта кучка мутантов всерьёз собиралась с ним... драться?! Он шагнул вперёд, стягивая сфалт с плеча. В груди заныло. "Они пережили катастрофу. Я мог бы с ними поладить..."
Его заминки хватило - пара лучей полоснула по шлему, по грудным щиткам, оставив оплавленные полосы, и у белокожих наконец проснулись мозги - отряд с отчаянными криками кинулся прочь. Гедимин медленно опустил сфалт и двинулся следом. "Вояки. Они часто дурят. Найти убежище и поговорить с кем-нибудь нормальным..."
Он оглянулся на треснувшие трубы. Даже если бы внизу не плавала эа-форма, насосную станцию пришлось бы серьёзно чинить по шею в цистерне водохранилища. Хищная тварь залечивала повреждения; в ближайший месяц она должна была сидеть тихо и питаться илом. Гедимин выжег на стене коридора два предупреждения об эа-форме и повреждённых трубах и двинулся по многочисленным следам в пыли. "Гвула. Вода гвулы для гвулы. Кажется, это название... название убежища? Посёлка?"
Похоже, выжившие только добрались до вокзала - следы крысиных зубов на разбитых глайдерах Гедимин нашёл, оплавленных надрезов или следов ударов или попыток поддеть рычагом почти не было. В одном обысканном глайдере недоставало аккумулятора, канистры со смазкой и скирлиновой обшивки - видно, её пустили на обмотки. "Похоже, эти - из вип-убежища," - думал Гедимин, криво ухмыляясь; он шёл к парку, чтобы запастись субстратом и осмотреть ворота - и уже не сомневался, что найдёт их открытыми. "Запасов сделали на десять лет, ткачество так и не освоили. Интересно, шкуры крыс они выделывать уже научились? Скоро ведь понадобится..."
Ворота, и правда, были открыты, и в них замерла металлическая громада. Не успел Гедимин промигаться, как тяжёлый экзоскелет выстрелил. Ракета вывернула кусок мостовой, но сармат уже катился кубарем, на лету хватая сфалт. "Вот тебе и поладили!"
Пучок плазмы подсёк экзоскелету ноги. Машина повалилась с грохотом, утонувшим в испуганных воплях. Гедимин уже уходил дворами, проламываясь через остатки загородок. "Второй парк, система полива," - думал он. "Ну их, этих мутантов!" Перед глазами стояла выжженная на арке ворот свежая надпись - "GWUULA". У первого "города" новой планеты появилось название.
...Моджискам было всё равно, что грызть - обугленные деревья тоже годились. "Если новые растения не появятся до того, как будут съедены все старые..." - Гедимин, ломая пни на субстрат, пытался найти водоросли, хотя бы микроскопические - но дожди, похоже, прошли мимо Васы и не намочили землю. Провода в насосной были перегрызены и утащены. Запитав механизмы от реактора сфалта, Гедимин облегчённо вздохнул - вода под городом была, эа-клеток в ней не было. Он направил поток чистой воды на мёртвый сад, в чаши, где, возможно, сажали водяные растения, - если тут были какие-то бактерии, они могли пробудиться... За остатками деревьев послышался тихий шорох, потом писк, - крысы были тут, но сунуться к сармату не рискнули. "Что они вообще едят, кроме углей?" - мелькнуло в голове Гедимина. Судя по следам погрызов по всему городу, стая под ним "гнездилась" немаленькая... и, кажется, в ней был гигант.
- "Гвула", приём! - сармат, отойдя от "крысиного" парка подальше, включил передатчик. - Я вам не враг! Я хочу помочь!
Прибор захрипел.
- Stevvey navvu, pashkapaya! Viil fiinnt yu! - проорал кто-то сквозь шум помех и странное хлюпанье. Связь оборвалась. Гедимин покачал головой. Под рёбрами ныло. "Да-а, хорош первый контакт... Зачем они собрались меня искать? Вряд ли у них есть что-то против сфалта..."
Над улицей зажужжал дряхлый дрон, наводя тяжёлый, снятый с экзоскелета ракетомёт. Ждать выстрела Гедимин не стал - плазменная струя порвала боезапас в небе. С ближайшей стены посыпалась облицовка, вылетели остатки стёкол, обугленные кусты развалились на мелкие веточки. Гедимин сгрёб их, накинул защитное поле и двинулся на юг - подальше от "Гвулы" и её жителей. "Что это с ними? ЭСТ-лучи мозги выжгли? До катастрофы даже "макаки" такими нервными не были..." - думал он, стараясь не задерживаться на виду. В остатках портовых зданий что-то пищало и хрустело, при чужих шагах стихло, но проверять крыс на дружелюбие Гедимин не стал. Порт стоял не на краю мёртвого моря - отсюда было ещё далеко до котловины на юго-востоке. Сармат нашёл ещё один "меченый камень" и, проверив фон, вывел новые значки - про эа-форму, крыс и агрессивных мутантов. "Гражданское убежище," - на миг шевельнулось в мозгу. "В нём народу было побольше. А я его не проверил. Интересно, там-то что вывелось?"