Аннотация: О "червях"-пирофорах, о странной горе, притягивающей тучи, о сгоревшем лесе и о разломе поперёк материка.
7 день от летнего солнцестояния. Южное "море". Климат резко континентальный. Направление движения - юг.
Так далеко на юг Гедимин не забирался давно. Позади остались Южные горы, "горячая полоса" вдоль них, гребни лавы из "заросших" разломов, Старые Города, где сармат запасся субстратом. В этот раз в пищу Би-плазме пошли подстреленные крысы - всё остальное они сожрали сами задолго до возвращения Гедимина. Их было много, мёртвый город кишел ими - и сармат сильно подозревал, что они добрались до рабочих чанов с Би-плазмой в тихом, как склеп, убежище. Может быть, им хватало мозгов скармливать живой жиже ветки, кости и засохшую смазку - иначе Гедимин не мог понять, почему они так целеустремлённо собирают такие остатки по всему городу. Так или иначе, они сообразили, как заманить сармата под неустойчивую балку. Скафандр выдержал, крысы, не успевшие убежать, пошли на субстрат - но Гедимин мысленно отметил, что теперь в "мёртвых" городах надо быть осторожнее.
- Всем сарматам! Говорит Гедимин Кет! Приём! Всем живым! Приём!
Сигнал день за днём уходил в пустоту, и Гедимин шёпотом проклинал криво сложившиеся вероятности. Выжили "макаки" в вип-убежище, крысы в подземных норах, ксенофауна в морях и над ними, даже эа-форма, - куда делись защищённые со всех сторон энергостанции?!
Убежища "макак" отзываться тоже не спешили, хотя Гедимин в последние годы проговаривал послание на всех пяти языках. Возможно, все они изменились слишком сильно... или выжили те, чьих наречий сармат не знал - но и они могли бы хоть изумлённо вскрикнуть в эфире. Но вокруг было тихо, только ветер перекатывал тринититовое крошево и обломки известковых трубок - Гедимин спускался на дно высохшего моря.
...Он обходил очередную скалу, поросшую грибовидными выступами, когда земля под ногами мягко дрогнула. Скал было много, чем глубже сармат спускался, тем запутаннее становился их лабиринт, - но они были сложены осадочными породами, вулканической активностью тут и не пахло. Гедимин остановился, подбирая горсть выбеленных раковин, проверил фон - и вздрогнул, бросая ракушки и срывая с плеча плазмомёт. Успел вовремя - песчаную корку пробили хлыстовидные усы. Они ударили по скале; сармат уже стоял на её вершине. Струя плазмы ушла в землю, и тут же Гедимин выругался вслух - пирофора не успела выбраться, значит, немалый кусок органики остался в толще "материка"...
Дно содрогнулось. Над отверстием в песке и судорожно дёргающимися усами взвился чадящий огненный факел. "Нефть!" - Гедимин снова назвал себя идиотом. Где пирофоры - там и их пища...
Он смотрел на густой чёрный дым и замершие усы и думал, как доставать прогоревшие останки из-под песка, но тут скала снова дрогнула. Гедимин развернулся - кольчатое тело с прижатыми усами вырвалось из земли и стремительно поднималось к вершине скалы, к сармату. Он выждал полсекунды - и тонкой струёй плазмы срезал головной отросток. На сканере сквозь белесый туман виднелись полосы ряби - пирофоры уползали прочь, в глубину, к пустотам, на дне которых застыла густая тяжёлая нефть.
"Шельф," - Гедимин спрыгнул со скалы и взялся за механический резак - из рассечённой глотки, пока тело "червя" содрогалось, успела накапать маслянистая чёрная жижа. Сармат прорезал тушу меж колец до внутренних полостей и подставил контейнер. Би-плазма уже "попробовала" крыс, но Огнистых Червей Гедимин ей пока не скармливал - и решил, что это успеется. "Шельфовая нефть. Может, её тут и добывали, пока ксенофауны не стало слишком много..." - верхние полости были пусты, и даже пирофоры огибали их, спускаясь глубже. Но и оттуда люди успели немало выкачать - осталось чуть на дне да то, что впиталось в стенки, но "червякам" пока хватало. Хватило и Гедимину. Он отметил котловину значком "пищевые ресурсы". Пирофоры будут тут, пока есть нефть - и они точно вылезут на сотрясение почвы. Но вот те, у кого нет сфалта... их надо предупредить. Сармат подумал о "меченых камнях" на "побережье" - он давно не обходил их...
На экране сканера вновь появилась полоса ряби. Гедимин со вздохом поднял сфалт. Мощный ЭСТ-луч, пульсируя, ушёл в песок, - его сигнал должна была понимать каждая пирофора. "Хищник рядом!" - вот что означала эта пульсация на Равнине... и, кажется, здесь тоже - полосы ряби резко развернулись прочь. Гедимин шумно выдохнул. "Равнина... Вот интересно - эти твари пережили катастрофу - или портал Равнины открылся заново, и он где-то здесь?" Сердце сделало лишний удар. "Прочесать котловину и побережье. Отгонять пирофор. Искать портал..."
30 день от летнего солнцестояния. Южный берег Нефтяной Ямы. Климат резко континентальный. Направление движения - юг.
Температура поднялась до сорока. Ветер стих. Гедимин стоял на берегу высохшего моря, у доломитового останца, и стёсывал старые значки, чтобы вывести новые. Они чётко выделялись на потемневшей от солнца поверхности - по цезий-стронциевым "часам" прошла четверть века. Сколько всего лет прошло с тех пор, как Гедимин ушёл от заваленной шахты? Если цезий и стронций не врали - почти шестьдесят.
Пирофора на камне получилась неплохо - рисовать пиктограммы сармат наловчился. Он вырезал множество точек и пририсовал череп в тройном круге - знак опасности. Кажется, люди обозначали её как-то так... сармат уже толком не помнил, но угроза, исходящая от пирофор, явно не имела отношения к радиации, или электричеству, или... "Напалм же!" - он пририсовал ещё значок огня и трижды обвёл его. Пока ни крысы, ни странные "мартышки" с облезающей кожей не встречались сармату за пределами городов, а Клоа сами порвали бы любого "червяка" - но Гедимин ещё надеялся, что знаки-предупреждения кому-то пригодятся.
Здесь, в жаркой летней пустыне, даже тонкая корка тринитита не выдерживала и крошилась. Фон медленно рос - приближалась очередная "горячая полоса". Она была широкой, но какой-то "размазанной", с неровными краями, и слой тринитита здесь с самого начала был тоньше. Гедимин вспомнил, что так и не добрался до её центра в прошлый раз, свернув к побережью, - карта здесь обрывалась. "Надо измерить расстояние до западного океана," - подумал сармат, глядя на пустоту на экране. "И восток... я ещё не был на востоке. А на обратном пути обойду Нефтяную Яму с северо-запада. Всё время забываю расставить там метки..."
45 день от летнего солнцестояния. Складчатые холмы. Климат резко континентальный. Направление движения - юг.
Округлые холмы, изрезанные складками - там стёк, застыв у подножья, "фонящий" расплав - напоминали Гедимину зифты, полуокаменевшие "деревья-купола" Равнины. Северная гряда была короче, южная - длиннее; на холмах фон плавно ослабевал, чтобы в низине резко усилиться. Гедимин решил, что здесь одна "горячая полоса" на весь массив, и незачем делить её натрое. Сармат сунулся было к северной цепи, но увидел снующие над холмами хвостатые силуэты. "Ещё одна колония Клоа... Они-то где берут воду?!"
Глядя вокруг, о воде даже и не думалось. Неделю за неделей солнце выжигало округу. Сармат был очень далеко от океана, ветер сюда доносил только мелкую золу и тринититовый песок.
Самый "горячий" участок остался позади, фон снова снижался. Гедимин остановился, чтобы сделать пометки на карте, и услышал приглушённый расстоянием гортанный рёв. Земля едва заметно дрогнула. Над холмами поднялось облако пара.
"Гейзер?!" - Гедимин выключил передатчик и ускорил шаг. Пройти вдоль холмов, не потревожив Клоа... это бывало нелегко. Вот и сейчас стая, скрытая облаком, распалась надвое, и неровный клин потянулся к югу, вбирая в себя запоздавших - хвостатые тени выныривали из наползающих друг на друга холмов, из невидимых пещер... Гедимин замер на месте, но радиофагов интересовал не он. По бороздам на склонах ближайшего холма сочились тонкие ручейки - пар гейзера сконденсировался на более холодном камне, и Клоа, снижаясь, ныряли к воде и снова взмывали ввысь. Гедимин запоздало заметил неглубокие промоины у холмов - намеченные, но оборвавшиеся русла. Пар оседал на камне, собирался в ручьи - и испарялся вновь в раскалённом дрожащем воздухе. Не прошло и пары минут, как источник иссяк. Стая Клоа сделала круг над быстро высыхающей землёй, впитавшей последние капли, и, так и не заметив неподвижного Гедимина, развернулась к холмам. Там уже что-то клокотало - ещё один гейзер готовился к извержению. Сармат шёл вдоль гряды, высматривая пересохшие русла. Ни один ручей не продвинулся от подножия холма и на пять метров - что не выпили радиофаги, высушило солнце.
Гедимин, осторожно подойдя к сухому руслу, взял пробу грунта, замерил фон и быстро, опираясь на пальцы, отступил на юг. Там тянулась "горячая полоса", подогреваемая сверху и снизу - и сармат хотел узнать, где же она заканчивается.
70 день от летнего солнцестояния. Гора - "песочные часы". Климат умеренный. Направление движения - юг.
День за днём проходили, не слишком отличаясь друг от друга. Холмы и низины, жара и сушь, постепенно усиливающийся влажноватый ветер с юга, разбросанные валуны - песчаник и гранит, известняк и базальт, словно кто-то собирал натуральные камни для стройки, да так их и бросил... Канализационный коллектор посреди пустоши накопил на дне чуть воды - здесь дожди всё-таки случались - и Гедимин обрадовался было, но вместо купания пришлось гонять по стенам и прожаривать по частям здоровенную эа-форму. Измерять её, а тем более - взвешивать было некогда - но, кажется, в неё вошло то ли двое нормальных сарматов, то ли трое филков. Что они все делали посреди ничего, и чем было это "ничего", пока земную кору не пересобрали, как мозаику, - спросить было некого. Когда Гедимин закончил с эа-формой, в коллекторе остался только пар и "фонящие" стены. Сармат заночевал там, покрыв "грязные" пятна слоем меи; мею можно было очистить от радионуклидов щёлочью, запасы щёлочи иссякали, но Гедимин думал, что "испорченное" им водохранилище надо починить и немного доработать. Может быть, оно пригодится кому-то более разумному - и умеющему читать пиктограммы на "меченых камнях". Такие метки Гедимин оставил на ближайшем к коллектору валуне...
На затянувшейся стоянке он сравнивал меж собой "горячие полосы" - уже набралась кое-какая статистика. Не везде они были параллельны, но все тянулись с запада на восток, будто опоясывая планету - и большая их часть (не считая той, что накрывала Складчатые холмы) была приблизительно одной ширины. Слой тринитита везде был очень толстым, с высоким содержанием "тяжелого" урана, стронция, цезия, - похоже было, что поперёк континента "размазало" десяток старых урановых реакторов, а потом их остатки присыпало и "заразило" ирренцием. На относительно "чистых" участках, даже там, где был сплошной слой тринитита, синтез ирренция сильно замедлился, а то и вовсе остановился, - но на "полосах" он шёл полным ходом и даже ускорялся. Гедимин искал ЭСТ-пульсацию, подгоняющую или замедляющую процесс, но так её и не вычислил...
"А ведь я тут хожу..." - он снова сверился со счётом лет, со стронций-цезиевым "календарём" и недоверчиво покачал головой. "Уже шестой десяток лет. Мне было пятьдесят шесть, когда рвануло. Значит, уже за сотню. Сколько всего может прожить сармат?"
Он вспоминал людей разного возраста, вспоминал сарматов, заставших первые восстания, - "макаки" старели очень быстро и очень заметно, будто их тела "выгорали" изнутри. Резкие морщины, обмякшие мышцы, замедленные движения, истёртые сочленения костей и зубы, - даже у тех, чей разум сохранял ясность. Сарматы были прочнее. По себе Гедимин ещё не замечал износа - уставал он не раньше, чем обычно. Оставалось сохранить ясность разума. Эта земля была не мёртвой, вот только новая жизнь... Гедимин, недовольно сузив глаза, поднялся на ноги. Он ещё не дошёл до южного побережья и не проверил восток, откуда ветер часто приносил золу, явно органическую... и пора было посылать очередной сигнал.
- Eatesqa, приём! Гедимин Кет вызывает все станции! Tza tatzqa!..
...Под ногами похрустывал гравий с мелкими осколками тринитита. Длинная тень протянулась с юга на север, чуть отклоняясь к востоку. На горизонте виднелась вершина одинокой горы, погружённая в облака. Гедимин, мельком удивившись такому геологическому образованию, двинулся к ней - и вскоре растерянно мигнул. Оттуда, где он остановился и достал сканер, уже видна была странная форма горы - широкая сверху и снизу, она была будто обточена посредине. Два конуса, соединённые вершинами, гигантские "песочные часы"... Ещё немного - и сармат увидел, что не вершина уходит в тучи, а облака стягиваются к ней и кружат неторопливой воронкой, накрывая часть верхнего конуса. "Странная штука," - Гедимин ускорил шаг. "Вершина рябит. Попробую подняться. Может, там есть вода, хотя бы три-пять литров конденсата..."
Сармат давно не мылся, не считая вечерних обтираний питьевой водой, - источников по дороге не было, под землёй что-то нашлось - но на изрядной глубине, с коллектором не повезло... Он присматривался к узкому месту горы - камень не выглядел сыпучим, на когтях можно было подняться.
...Вид с края гигантской чаши был бы хорош, если бы не густые тучи - но их густота Гедимина радовала больше, чем лучшая из панорам. Сканер сквозь рябь показывал, что верхний конус будто выкрошился изнутри. На ручную обработку это не походило и близко, но если камень разрушился сам - непонятно было, куда же делись обломки... "Может, взрывом вынесло," - "светя" перед собой сканером, сармат спускался в густой туман. На дне поверх каменного крошева плескалось сантиметров десять конденсата. Влага оседала на скафандре, смывая дорожную пыль. Кратер "фонил" ЭСТ-излучением, но ничего живого внизу не было - кроме стелющегося по склонам мха. Гедимин старался не повредить его и радостно ухмыльнулся, найдя нитчатые водоросли на дне. Это были уже не бактериальные плёнки, - здесь влаги хватало более крупным формам. Дело оставалось за животными...
...Осторожно, через фильтры, Гедимин спустил отработанную воду в озеро - едкий мыльный раствор тут был совершенно ни к чему. Засохшая слизь больше не липла к коже, не сковывала движения, - даже дышать стало легче. С довольной ухмылкой Гедимин спускался по склону - вдоль сухого, но приметного русла. Не раз и не два кратер переполнялся, и с верхнего конуса стекал водопад. Иногда ему хватило сил продвинуться от подножья - сармат шёл по следу мелеющего ручья почти полкилометра.
"Тут в сезон должны быть серьёзные ливни. Видимо, тогда чаша и переполняется," - Гедимин остановился там, где следы русла терялись в глине и гравии. "Но для постоянной реки этого мало... Что, всё-таки, удерживает воду в подземных пластах? Я видел, как она прорывается у горных хребтов. За столько лет на материке так и не появилось водоёма?.."
30 день от осеннего равноденствия. Срединный разлом. Климат континентальный. Направление движения - юго-запад.
Под ногами шуршал пепел. Мелкие угли побелели от инея - заморозок выжал из воздуха остатки влаги. Не так давно Гедимин спустился с очередной горы в форме песочных часов, - озерцо в кратере на вершине обмелело, купаться пришлось, растапливая лёд, но сармат был не в претензии. А здесь, внизу, он запасся субстратом, набив все свободные полости под бронёй, и даже соорудил вещмешок из завалявшихся и ещё не истлевших пакетов - когда-то в них складывали пробы грунта и останки ксенофауны, делали их сарматы - несколько десятилетий им были нипочём. Тут когда-то был лес; катастрофа уничтожила его, поваленные стволы постепенно истрескались и искрошились до мелкой золы, но осталось немало пней и корневищ. Субстрат был нужен - и лучше из леса, "почистившегося" за годы распада, чем из ксенофауны и крыс, отловленных в "фонящих" городах.
Здесь воздух был сухим - значит, Гедимин был далеко от побережья. Вдоль него он уже прошёл, пережидая муссон за муссоном, - и только удивлялся, как в самую суровую погоду несут дозор "береговые стражи". Их паруса всё-таки рвались, "кости" трескались, но синевато-белое свечение "сшивало" их заново. Они всё так же не шли на контакт и отгоняли сармата от океана...
И стражи, и ливни остались на южном побережье. Здесь уже устоялась минусовая температура, но воды не хватало на снегопад. Гедимин шёл по мёртвому лесу, надеясь, что какой-нибудь лишайник да прижился тут, но нет - только угли и пепел поверх раскрошенного известняка и песчаных холмов. Постепенно местность шла на подъём; на вторые сутки Гедимин увидел далеко внизу тринититовый блеск - "горячие полосы" продолжались и здесь, и их вмяло глубоко во вздыбленный склон.
"Может, предгорья?" - Гедимин вгляделся вперёд - не покажутся ли горные пики? Местность шла на подъём уже не первые сутки; песок местами стряхнуло, оголился слоистый известняк - многометровый "чехол" осадочных пород. Склон плавно поднимался - чтобы на пятый день резко оборваться вниз. Гедимин остановился в паре шагов от гигантского разлома.
Это была расселина метров на триста в глубину; дальний её край кое-как разглядел сканер - до него было километров пять. На дне застыла вязкая лава. Над ней вздыбились всё те же слои известняка - что-то раскололо материковую плиту, и казалось, что "горячие полосы" - следы снятых скоб, когда-то "стянувших" её обратно.
Даже сканер не видел, где заканчивается разлом - лава и "горячие полосы" слишком сильно "фонили", слои белесой ряби на экране накладывались друг на друга... Речь явно шла о десятках, а то и сотнях километров. "Может, эта штука весь материк перепахала," - Гедимин осторожно заглянул в разлом. Вниз устремился маленький камнепад - известняк был непрочен, склон крут, едва ли удалось бы спуститься на когтях, нигде не прокатившись кубарем. Сармат прошёл полсотни метров в одну сторону, в другую, - по тринититу "горячей полосы" можно было бы съехать, но как по нему поднимешься?..
"Срединный разлом," - отметил Гедимин на карте. Она уже близка была к завершению... по крайней мере, доступная часть - ни на ледники, ни в гигантскую расселину лезть не хотелось. "Если что - медблока тут не найдёшь," - напомнил себе Гедимин. Разлом манил, как и неведомые восточные земли, но...
"Пройду на запад. Я ещё не сделал метки про пирофор в Нефтяной Яме. И фрилом надо запастись. На той стороне, может, и развалин-то нет..."