Аннотация: О внедрении технологий, о проблемах с техникой и о расселении кимей.
03.03.282 от Применения. Западная пустошь, Викения, берег реки Ашкайяу, стойбище Виккен
На стоянках Гедимин ещё ставил защитное поле - но общее, и для фургона, и для походных шатров киеу. Первое время делил лагерь надвое "стеной" с широким проёмом, потом перестал. Пока "стена" была, киеу к фургону не подходили, но вот бывшие "мурты" наружу выбирались - приносили еду, устраивались у костров, пытались объясняться жестами и собранными по всему "отряду" обрывками атлантисских слов. Потом два лагеря и вовсе перемешались. Гедимин видел, как "мурты" вместе с киеу чистят и чинят трофейную одежду, ходят за дровами и водой и готовят на открытом огне. Дети освоились и бегали по стоянке. У них появились браслеты и налобные обручи, сплетённые из сухой травы, а на щеках - полосы чёрной краски.
- А ты умеешь лечить, - тихо сказала Маря на третий день, глядя на "бластерщиков". Оба сидели у костра киеу. Один пытался стругать деревяшку теслом из острого камня. Тесло, похоже, тут и сделали - из подвернувшегося обломка кремня и толстой ветки. Второй что-то рассказывал кочевникам, жестами изображая технологический процесс (кажется, сборку примитивного излучателя). Его пальцы гнулись тяжело, но боли он явно не чувствовал.
- Если бы флоний давали им сразу, они вообще не заболели бы, - сказал Гедимин. - И остальные восьмеро не умерли бы. В Емуртле нет флония? Как там вообще с лекарствами?
Маря протяжно вздохнула.
- Спирт и уголь. Кому повезло - хорошая еда и солнце. А для совсем особых случаев... - она быстро огляделась по сторонам и понизила голос. - Старые лекарства. Есть тайник. Там мало, скоро совсем не останется.
- Ими ты лечила Трину Фомину? - спросил Гедимин; в мозгу мелькнуло что-то про сепсис и антибиотики. "Хорошо всё-таки запаслись эти северяне. Жаль, мозгов с собой взяли мало. А дури - много."
Маря дёрнула углом сморщенного рта.
- Догадался? А бойцы вот нет. А то я до костра не дожила бы. Фомин так орал, что про тайник все забыли.
Гедимин поморщился.
- Что им так дались сыновья? Не хватает самцов - так не ходили бы в набеги! Десятеро за нами погнались и сдохли. А сидели бы в Емуртле - были бы живы.
- Дураки, - криво ухмыльнулась "ведьма". - Всё делают по-дурацки. А у Фомина, к слову, была бы третья дочь. Повезло Трине, что не родила. Фомин её совсем забил бы.
Разговор у костра внезапно стих. Киеу смотрели на "ведьму" и сармата. "Бластерщик", хмурясь, тихо что-то объяснял им. Гедимин видел, как на чёрных лицах ходят желваки.
- А у ди... чёрнолицых что с лекарствами? - Маря тоже заметила чужие взгляды и резко помрачнела. - Только уголь, без спирта?.. Ну, еда у них лучше, и воздух и солнце - для всех. Люди от этого крепче. Но как лечить раненых?
Гедимин пожал плечами. Мысли о дезинфекции его тоже беспокоили. Он знал, что киеу обтираются водой с хвойным отваром и прожаривают одежду на горячих камнях. Но это были даже не бани Джайека и Верхнего Джайена. У тех степняков, по крайней мере, было мыло.
- А мыло в Емуртле делают? - спросил он. Маря растерянно хмыкнула.
- Мыло?.. А, ты про пенный порошок? Тот, которым стирают одежду и моют полы? Ну, делать не делают... Отцеживают из грязной воды. Вещь полезная. Но к чему ты его вспомнил?
- К спирту, - отозвался Гедимин. - Мыльный раствор тоже дезин... вытравливает заразу. Хотя бы сгоняет лишнюю. Я вам покажу, как его сделать. Пригодится.
- И нам тоже, - вступил в разговор Карсан; за последние дни его познания в северянском выросли на порядок. - Мыло - надо. У нас было. Забыли делать.
- Тогда и киеу, - к сармату подошёл один из кочевников. - Киеми рассказывают про разные полезные вещи. А как их делать, никто не помнит. Что там нужно, Чёрная Скала? Что-нибудь из развалин?
Гедимин качнул головой.
- Жир и настоянная зола. И ещё - хвойный отвар. И если найдёте - семена мохнатого дерева.
Киеу переглянулись.
- Дерево-мясоед? Уалькиеу растят его по ручьям. Добудем. А остальное - несложно. Уиккиеу уже близко. Доедем - расскажешь!
...На окраине Виккена, отодвинув плетень, быстро сооружали большой шатёр и сносили к нему циновки, очажные камни, шкуры и всякую утварь. Переселенцы из Емуртлы с опаской следили за всем этим из фургона. Маря, Таша и двое "бластерщиков" сидели на "тягаче" вместе с Карсаном и тихо обсуждали увиденное.
- Девятнадцать человек... - седой вождь киеу смотрел на фургон и едва заметно хмурился. - Пятеро детей, двое больных стариков, ослабленные женщины... Своей семьёй они не выживут. Мы поставили им шатёр - будет, где ночевать в первые дни. И разные семьи готовы взять их к себе. Уже многие вызвались. Но так много сразу не возьмёт никто. Спроси их - согласны жить по разным шатрам?
- Между собой им говорить дадут? - хмуро спросил Гедимин. - Встречаться, помогать в работе? Если вы их собрались посадить на привязь...
Вождя передёрнуло.
- Ради земли и неба! Чёрная Скала, ты в Емуртле увидел очень много дрянного. Мы, иккиеу, такое у себя не разводим! Все тут говорят, с кем хотят. И они будут. Дети будут с матерьми, сёстры - с братьями. И стариков поселят в удобстве и дадут дело по силам. Говорят, они были мастерами до болезни? Иккиеу всегда уважали мастеров.
Он замолчал - Карсан уже открыл фургон, и "мурты" перебирались в новый шатёр. Старшим детям на какой-то из стоянок сделали наножные обмотки. Они уже не дичились, и даже младшие - матери несли их, примотав к себе - не хныкали, а удивлённо выглядывали из свёртков.
- Вот как мы сделаем, - сказал вождь. - Сегодня они поживут в одном шатре. А завтра мы скажем, кто куда пойдёт на день. А ночью снова соберутся в шатре. И так - пока не привыкнут к новым местам. Чёрная Скала, ты никуда не спешишь? Побудешь тут, чтобы всем было спокойнее?
Гедимин мигнул.
- Побуду, - пообещал он. - Но между делом схожу в мёртвый город. На дне вашего убежища стоят ЛИЭ... альнкиты. Они вам ещё нужны?
Киеу сдержанно хмыкнул.
- Всё, что на дне, забирай. Если что-то не взяли, пока там можно было дышать - в мёртвый воздух за этим не полезут!
Мотор "тягача" загудел. Карсан из-за штурвала помахал Гедимину.
- Поставлю машину внизу! А завтра пойду в Аханкуа. Меня там заждались. Скажу Сергичу и Ксеше, что их родные живы и свободны.
Гедимин скупо улыбнулся. Он думал о варке мыла - и о миниатюрных жировых светильниках на замену тусклой и опасной лучине. Технологии, к которым аборигены уже готовы...
07.03.282 от Применения. Западная пустошь, Викения, берег реки Ашкайяу, стойбище Виккен
На северной окраине Куритибы в пыли отпечатались следы протекторов. На стене осевшего ангара чернела буква "ять". Гедимин хмыкнул, осмотрелся, - вглубь улицы "мурты" не сунулись, только оставили метку, оторвали пару листов фрила и с ними уехали. И неудивительно - сармат сам только что разгонял крыс, засевших в развалинах с баллистой. А стоило сунуться к зданиям, и шорохи и попискивания подозрительно стихали, а перекрытия и балки над головой становились неприятно неустойчивыми. "Ремонтное чутьё" сигналило о ловушках в каждом закоулке. Руины Куритибы принадлежали крысам, высокие крыши - стаям Клоа, и сармат, выбираясь из холодного лабиринта, думал, что это не худший вариант. Он даже не тронул баллисту, брошенную удирающим крысиным отрядом. "Пусть защищают развалины. Лучше крысы, чем ещё одно гнездо хентос."
Гедимин с тоской оглянулся на груды обломков, - рилкар, тугоплавкий фрил, самые подходящие материалы для примитивного источника тепла и света... Решительно качнув головой, он вышел из города. "Материалы, которые у местных уже есть," - напомнил он себе. "Глина, дерево, камень. Ничего техногенного. Им сейчас не до рилкара. И даже не до стекла. Хорошо, если найдут хотя бы медь и освоят сплавы..."
В Виккене Гедимина ждали. Уже всё было готово для пробной варки мыла, и сармат надеялся, что эксперимент не сорвался. Горшечники обещали обжечь пару-тройку заготовок для микрожирника. Переселенцы из Емуртлы осваивались на новом месте. Им легко давался язык - когда Гедимин уходил в Куритибу, они уже спокойно объяснялись с киеу и кэми. На смеси двух диалектов, с бурной жестикуляцией, - но, кажется, все всех понимали.
... - Чин-чик! - донеслось из травы. Сармат остановился. Киеу в травяной накидке выглянул из тени, сдержанно усмехаясь.
- Что в Старом Городе?
- Крысы, - отозвался Гедимин. - На севере видел следы муртов. Не влезли бы в город...
Киеу беспечно махнул рукой.
- За югом мы следим. А на север крысы их не пустят. Чёрная Скала, у нас с утра что-то доварилось. И этим намазали разную одежду. И руки. Посмотри, они не поторопились? Запах там такой... вся дичь разбежится!
...Мыло остыло, но твердеть и не думало. Готовой зеленовато-жёлтой массы хватило на маленькое желудёвое "ведёрко". "Много щёлока положили," - сразу понял сармат. "Да ещё хвойный отвар... Так оно и с солью не застыло бы."
- А пенится, - Маря, уже испытавшая мыло на себе, смотрела с одобрением. - Не хуже пенного порошка из Емуртлы. И вещи чистит неплохо. Да, ничуть не хуже. А в чистоте меньше заразы.
- Но пить это я не буду, - сказал киеу, нюхая выстиранный плащ. - Изнутри меня чистить не надо!
- А снаружи - можно, - один из местных медиков, тоже "первоиспытатель", разглядывал свежевымытые руки. - Прочищает до самых костей. Мокнущую кожу должно хорошо подсушивать.
- Как ты сказал, Чёрная Скала? Греть воду, этим добром натираться и водой смывать? - кто-то из воинов тронул ладонь "медика" и с сомнением покачал головой. - Разве что раз в неделю. И не перед охотой. И разбавить как следует.
- Больше хвои, - посоветовала женщина из "чёрнолицых". - И пахучих трав. Но вещи чистит, это да. Покажем уалькиеу. Они меньше охотятся. Им не страшно распугать дичь. Может, ещё чего придумают.
Старый вождь с кривой рукой перевёл взгляд на горшечницу - она уже принесла готовые "миски" и с нетерпением смотрела на сармата.
- Ну, теперь мы знаем, что можно сделать из жира, - вздохнул он. - Я бы сказал, что хороший жир лучше съесть. А крысиный на себя мазать неохота. Но с другой стороны... Не слушай меня, Чёрная Скала. Покажи, на что ещё годен жир.
...Сухой мох нашли быстро - тут его тоже зачем-то собирали и хранили. Жир был темнее, в тепле застывал плохо, колбаска-фитиль рвалась. Киеу принесли толстые нитки из шерсти и из волокон аменера, потом - волос Ифи. Гедимин пообещал проверить всё по очереди.
Жир загорелся легко. Горячий воздух быстро разошёлся по шатру. Кошки - запах мыла им не понравился, но на новый эксперимент они опять прибежали - навострили уши и принюхались.
- Жар, как от хорошего костра, - заметил кто-то из киеу. - Не знаю, как насчёт света, но зимой у такой штуки враз согреешься.
- Светит тоже хорошо, - сказал другой. - Но летом с такой штукой жарко. И пахнет... Так все гиены сбегутся!
- Да, жарковато для лета, - согласился вождь. - Это на зиму, для большого шатра. А чтобы немного посветить... Может, миски велики? Или их прикрыть, чтобы жар не так шёл?
- Тогда свет тоже не пойдёт, - возразил другой. - Или огонь погаснет.
Гедимин покосился на "бластерщиков". Они тоже пришли посмотреть на эксперимент, и их усадили "в первом ряду". Оба уже переоделись из обносков "меченых" в добротные рубахи и вязаные штаны, им дали обувь из мягкой кожи, татуировки замазали чёрной глиной - получилась "кэмийская раскраска". Сармат знал, что один поселенец перебрался к мастерам по дереву и в общий шатёр не возвращался даже на ночь. Второй поселился в другом клане, и ему доверили толочь орехи. Сейчас он смотрел на жирник и задумчиво щурился, потирая белую щетину на подбородке. "Грамотные," - мелькнуло в голове у Гедимина. "Может, он что-то читал о примитивных технологиях?"
- Ты что-то вспоминаешь? - осторожно спросил он. Переселенец едва заметно вздрогнул.
- Очень давно, когда экраны внизу ещё горели... - неохотно пробормотал он. - Тогда уже не пускали, но можно было пролезть. Мы бегали по ночам. Включали и тыкали наугад. Иногда были живые картинки, иногда - просто. Чаще буквы. Много, долго читать. И была картинка...
Всё его лицо сморщилось - ушедшее на дно памяти нелегко было выловить.
- Человек шёл в темноте. И такую штуку нёс. Перед собой, держа за ручку... гнутую ручку. А тут был хоботок. Из него огонь. Слабый, как пучок лучин. Но искры не падали. И там тоже был жир. Жидкий жир. И какая-то нитка...
Он замолчал и беспомощно пожал плечами.
- Нас тогда поймали и побили. Поэтому, наверное, запомнилось. Человек и эта плоская штука с огнём.
"А я про такие не читал," - подумал Гедимин. "Или забыл. Тут бы хорошую базу по примитивным технологиям... Может, в Емуртле она и была? Только её не изучали..."
- Я попробую узнать про ту штуку, - пообещал сармат. - А вот экраны...
Он оглянулся на других "муртов".
- Экраны в Емуртле ещё горят? Или остались записи с них? О ремёслах, о лечении... Маря, может, ты видела?
Лекарка - тоже с чёрными щеками, с костяным гребнем в блестящих собранных в пучок волосах, в летнем двуцветном пончо - растерянно смотрела на сармата.
- Экраны внизу? Я их видеть видела, даже недавно. Только уже ничего не горело. Наша старшая читала нам с серых листов. Тонкие такие, свёрнутые в трубку. Все в мелких значках с двух сторон. И рисунки там тоже были. Как колоть, как зашивать. Где у человека что внутри. Но про горящий жир там не было. Только про ожоги. Как их лечить. Может, где-то есть другие листы? У механиков там. Или у цеховых. Нас-то кто туда пустит...
- Понятно... - протянул Гедимин. - А кто из вас умеет читать?
"Мурты" переглянулись.
- Мы умеем, - напомнил "бластерщик". - Только по-нашему. А девок вроде не учат.
Гедимин оглянулся на вождя киеу.
- А у вас есть записи из убежища? Вы умеете читать их?
Он вспомнил мёртвые телекомпы в информатории Куритибы. Когда-то они были в ходу, и ещё как, - до истёртых клавиш и вмятин на сенсорных экранах. Можно было отследить, как одни гасли, из них доставали исправные детали, ставили на другие, ещё рабочие... А потом всё погасло, и уже навсегда.
- Чего ж не уметь, - проворчал кочевник. - Только у нас мало. И не на листах. Записи на шкурах, с рисунками. Но про жировые светильники там нет. Шкура про разделку туши. Шкура, как ставить шатёр. Шкура про одежду и корзины. И про лечение тоже есть. Могу показать. Но тебе, Чёрная Скала, вряд ли будет интересно. Там про то, как жить в степи. Для тех, кто ещё не умел.
- Хорошо, что вы сохранили записи, - Гедимин слегка наклонил голову. - А новые делаете? Если узнаете что-то, чего на старых шкурах нет?
- Само собой, - вождь даже удивился. - Про травы и краски, например, - там ничего не было. Даже про Дерево Ифи и ванкасу. И про орехи в шишках. Когда набирается на новую шкуру - сходимся и записываем.
- Ты говорил - можешь эти записи показать?
...Это были шкуры вилорогов, тщательно выскобленные с двух сторон, с целыми лапами - ими свитки обвязывали. Пигмент - жир с золой и чёрной глиной - ложился неровно, значки получались крупными, а фразы - отрывистыми. Сперва делали рисунки - схему звериной туши, или чертёж шатра, или способы переплетения нитей - а потом "обвивали" их текстом. Из знаков препинания уцелело два - точка и тире, слова читались на киеуский "подвывающий" манер, и за ним потерялось несколько букв - для них у киеу не осталось звуков. Но всё же они сохранили письменность...
Из плетёного короба со шкурами выпал обрезок коры - полоса, спущенная с молодого побега Дерева Ифи. Гедимин успел заметить на ней буквы, прежде чем сердитый киеу подобрал её и сунул за голенище.
- Что там было? - спросил сармат. - Я читать не буду. Это какая-то простая запись?
- А, - киеу сдвинул брови. - Кто-то обронил в короб. Дорожная записка, ничего интересного - "скучаю, жду встречи, охота задалась". Прошлогодняя, если не старше, - кора уже потемнела. Чего бы всем свои вещи не держать при себе?..
Гедимин мигнул.
- То есть - таких штук много? Любой охотник может сделать ещё одну?
- А что сложного? - удивился киеу. - Только найди, кто бы её передал. Как только кто-то из Аханкуа сюда собирается, сразу его грузят такими записками. Кайсан с тобой пришёл - привёз десяток. Странно, что тебе их не насовали!
- Я о них даже не слышал, - пробормотал Гедимин, глядя на потемневшую полоску засохшей коры. Пока она была свежей, знаки на ней процарапывались легко. Их ещё можно было прочитать - два имени, связанные парой букв, черта и ещё пара имён, а дальше - незнакомые значки, явно не атлантисские и даже не северянские. Это скорее были очень упрощённые картинки - грустное лицо, два обнимающихся конуса с руками и горка схематичных бычьих черепов, нацарапанных друг поверх друга - видимо, изображение удачной охоты. "Мать моя колба..." - Гедимин смотрел на знаки и растерянно качал головой. "Это они забывают письменность - или нарабатывают новую?"
- Алькау тоже пишут? И на коре, и на больших шкурах? - спросил он. - А кэми?
- Уалькиеу - пишут, само собой. И киеми уже научились, - ответил вождь. - У них немного свои знаки, но мы понимаем. И они нас тоже. А что, не у всех людей так? Даже люди-кошки пишут. И разными значками. На каких-то странных листах, длинных и лёгких. Что за листья?
- Аска, тростниковая бумага, - рассеянно ответил Гедимин - его сейчас волновало другое. - Скажи своим - пусть научат женщин из Емуртлы местным значкам. Ездоки их совсем не учили. Так, чтобы хоть дорожную записку могли написать.
- Научим, - пообещал киеу. - Им скверно жилось в развалинах. Но они хорошо всему учатся. Чёрная Скала, а всё-таки - как делают листы из тростника? Мы много чего делаем из травы. Но как на ней пишут?
08.03.282 от Применения. Западная пустошь, Викения, берег реки Ашкайяу, стойбище Виккен
"Тягач" надсадно взревел, просел едва ли не до земли, штурвал затрещал - но всё же повозка сдвинулась с места. Гедимин выдохнул, ослабил хватку на "рогах" штурвала, надул ослабшую "подушку" защитного поля и попробовал ещё раз. Фургон проехал десяток шагов вдоль холма, переваливаясь через камни и кочки. Сверху одобрительно зацокали, кто-то крикнул по-птичьи.
"Ехать можно," - Гедимин слез с седла. "Неудобно, но терпимо. Будет совсем плохо - поведу за штурвал. Но в Алькау эту штуку надо перегнать. Пригодится."
- Забирай свой трофей, - сказал вождь Виккена, едва взглянув на повозку. - В Уалькиеу найдётся погонщик для него. Киеми, которые умеют ездить, в основном там. Только не суйся один в развалины, ладно? Ни к муртам, ни к улфам. Воины уалькиеу тебе помогут, только скажи.
- Я знаю, - проворчал Гедимин. - Но для них это большой риск. Я в броне, а они - нет.
- Ты на виду, а они - нет, - отозвался киеу. - Ты умеешь прятаться. Но с полной повозкой женщин и детей тебя найдут сразу. Как скалу на равнине. Чересчур ты всё-таки уверен...
...Фургон, покачиваясь на "подушке" защитного поля, отъезжал от холмов Виккена. Уже было не слышно, как с хрустом "разделывают" свеженарезанный тростник. Гедимин жалел, что не увидит, чем закончится эксперимент с папирусом, но он и так в Виккене задержался. Он оглянулся на стойбище - оно уже еле виднелось за уступами холмов. На опушке ближайшей рощи гудели пчёлы - там стоял "улей" киеу, здоровенное пустотелое бревно с глиняной затычкой. "Не спросил, как добывают мёд," - подумал он. "И зачем следят за эльфами. Много о чём не спросил. Ладно, уточню в Алькау."
14.03.282 от Применения. Западная пустошь, Викения, берег реки Илки, посёлок Шеан
В траве мелькали то мохнатые пчёлы, то колеи от протекторов, то остатки гиеньих трапез. Гедимин косился на них, не сбавляя ход. Его мысли были заняты другим.
"Жирник я сделал правильно," - думал он, вспоминая лесное стойбище на севере. "Только это именно отопительный жирник. Печка. Горящая масса жира даёт сильный жар. А если нужен только свет - гореть должен фитиль. Толстая нить, пропитанная жиром. Пропитка пойдёт своим ходом, если такую нить опустить в жидкое топливо. Тогда нужна небольшая чашка с жёлобом для горящего конца фитиля. С высокими стенками. И, видимо, с рукояткой. Как и говорил бластерщик. Надо будет попро..."
Мотор громко чихнул и заглох. Гедимин прыгнул вбок, прокатился по траве, поднялся и угрюмо сощурился на машину. Повезло, что ехала она небыстро, иначе сармат "улетел" бы вместе с выломанным штурвалом. А так "рога" остались на месте - и за них, похоже, машину предстояло вести остаток пути до Алькау.
Гедимин вскрыл корпус - скорее по привычке, чем на что-то надеясь. И без того было видно, что флиппер исправен - так же, как при выезде из Виккена. И так же очевидно было, что, едва сармат вернётся за штурвал, машина снова заглохнет.
"Каждый раз одно и то же..." - Гедимин со вздохом завёл мотор и ухватился одной рукой за "рог". Машина легко сдвинулась с места. "М-да. Ладно, до посёлка по тихой местности я её доведу. А там - или искать пилота, или ставить лучевое крыло."
...До реки Илки оставалось недалеко. Здесь, как и в верховьях, она была неторопливой, узкой, тонущей в тростниках. Дальше на юг, с поглощением мощного притока и сменой рельефа, она разливалась и набирала ход, "подпиливая" подножия холмов. Холмы пока держались, и на юго-восток Илки уходила широкими петлями. И перетаскивать через неё фургон лучше было тут, не доходя до слияния двух рек, - через два неглубоких потока, а не через один мощный.
Сармат рассчитывал на тростники - для переправы пригодились бы понтоны. Но издалека было видно, что заросли на обоих берегах Илки сильно поредели. Прошлогодний тростник вырубили, молодые побеги поднимались буйно, но для понтонов ещё не годились. Гедимин посмотрел вдоль расчищенного русла сперва на север, потом на юг - и увидел мостки речной пристани, а чуть в стороне, на берегу - постройки с островерхими крышами, поднятые на сваи. У посёлка не было ни ограды, ни караульных постов. Под навесами у каждой постройки лежали горы тростника. На солнечных террасах белели длинные растянутые полотнища аски. Из домов доносился хруст, шорох, иногда - мяукающие голоса. С террасы, придерживая край зеленовато-жёлтой "бумажной" ленты, выглянула кимея в безрукавке.
...В тростниковые хижины на сваях нечего было и соваться - Гедимин снёс бы любую кимейскую постройку случайным движением плеча. "Жильё" мгновенно соорудили из горы тростника, циновок и шкур, принесли травяной отвар с плавающими в нём цветками и квашеную рыбу. Самые любопытные жители сели вокруг на принесённые чурбачки, с крыши сквозь щели в навесе глазели детёныши, а из папирусных "цехов" с щелястыми стенами любое слово было слышно тем, кто всё-таки пошёл работать. Гедимин думал, что в кимейском посёлке нечасто что-то происходит - иначе не успевали бы сделать и десятка свитков за год.
- Алькау? Ты ищешь город Алькау? - тёмно-серая кимея протянула короткопалую руку к значку на голографической карте. - Да, верно, он здесь, на северном изгибе Илки. И верно - никаких развалин там не было. Только холм с железной дверью. Мы бы сами не знали, если бы сиригны не рассказали нам.
Она оглянулась на другую кимею, светло-серую с чёрными пятнами.
- Да, я туда ходила, когда узнала о лязге под землёй, - подтвердила та. - На берегах Илки много холмов. И этот на вид был обычным. Сиригны видели железную дверь и ходы под землёй. Но им обычно всё равно, кто где живёт. А тут дверь начала шевелиться и лязгать. Корни крепко сплелись на склоне и мешали ей открыться. Сиригны ночью расцепили их и дали земле осыпаться. А утром холм отворился, и люди вышли. Их город теперь там, на холмах у железных ворот. У них поля на склонах и хищные сады в низинах.
- Надо бы и нам посадить такой сад, - заметила третья кимея, без свитка, в широких штанах с "эльфийской резинкой" внизу штанин. - Рыба всё-таки приедается. Но пока некогда. Такое время, что всем вокруг нужны свитки! Микана приплывут - попросим саженцев к весне.
- Микана? - Гедимин нашёл на карте Рааласу и спустился взглядом к Фиранкане. - Их лодки сюда поднимаются?
Кимеи, не сговариваясь, указали на дощатые причалы. У одного из них покачивались тростниковые лодочки рыбаков. Но вся конструкция явно предназначалась для чего-то более крупного.
- Они и в Скеллин заходят. Но сюда удобнее, - сказала серая кимея. - Свитки для них мы делаем и храним здесь, в Шеане. А на озере - уже для себя.
"Так у них ещё и международная торговля? Экспорт папируса?" - Гедимин еле удержался, чтобы не хмыкнуть. Международная торговля (или обмен услугами?) у кимей была не первый год, возможно, даже не первый век, - откуда-то у них брались явно не кимейские изделия, и во множестве. Но масштабы... От сочетания слов "международная торговля" и вида дощатых мостков у реки сармата тянуло на глупые смешки.
Он перевёл взгляд на карту, снова "прошёл" от Фиранканы до озера Скеллин - и тронул когтем новую отметку на изгибе русла Илки.
- Выходит, человеческий город уже не первый год на их пути? Они его тоже видели? Что-нибудь говорили?
Кимеи переглянулись.
- Древний Странник, ты же знаешь микана. Чужие дела редко их занимают. Мало ли кто там глазеет с холма...
- Значит, в контакт не вступали - ни они с людьми, ни люди с ними? И нападений не было тоже?
Кимея шевельнула ухом.
- Разумное существо не будет нападать на микана. А с неразумными, Странник, ты бы не дружил.
"Я не дружу," - Гедимин слегка сузил глаза. "Я отслеживаю развитие цивилизации."
- Пора идти, - он выключил передатчик и пошевелился, показывая, что сейчас встанет, и лучше не сидеть на дороге. - Мне ещё фургон через реку перетаскивать.
- Пора? В ночь? - кимеи переглянулись. - Ничего не хочешь ни спросить, ни рассказать? Подожди всё-таки до утра. Агва уже дремлют, ты их растревожишь. А с фургоном мы поможем.