Утро началось с горячих клубов пыли, влетевших в открытое окно. Алсек чихнул и проснулся, не открывая глаз дотянулся до ставен и захлопнул их.
- Хссс! - недовольно зашипел Хифинхелф, получивший створкой по локтю.
- Извини, - пробормотал изыскатель, пытаясь открыть глаза. В голове колыхалась багровая хмарь. Вонь горелых костей не выветрилась за ночь, и дышать было трудно, но уличный воздух, наполненный пылью пустыни, тоже не принёс бы облегчения.
- Проссыпайсся, - покосился на жреца ящер. На его плече сидела крупная отия, и послание, принесённое ей, иприлор уже успел развернуть и прочесть.
- Кто тебе пишет, Хиф? - Алсек протёр глаза, потянулся за горшком для умывания, но вспомнил, что опустошил его ночью, пока тушил циновки.
- Надеютсся отсстоять холм - вссё-таки там несслабая крепоссть, - угрюмо кивнул ящер. - Элмад думает, шшто через Эхекатлан и Икатлан Джасскар перешшагнёт, не оцарапав ног, об Эньо и говорить нечего. Попробуем высстоять на линии Мекьо-Келту. Хотел бы я там быть, но ты тут не управишшься.
Алсек мигнул.
- Война... Люди будут воевать с иприлорами? Хиф, погоди! Почему ты решил, что мы не сдержим Джаскара? Ты думаешь, он поведёт войну с...
- Пока хватит земли, - оскалился иприлор. - Я много вссякого усспел усслышшать в Мекьо. Эти поджигатели... они ссейчасс везде, от Великой Реки до Крайнего Юга. Ссолнечный змей готовитсся...
Алсек судорожно сглотнул.
- Если бы выставить эту кровавую тварь с нашей земли... Я не верю, что Джаскар без него взял бы столицу! Да он с Шуном не управился бы...
- Даже кошшку не вдруг высставишшь, если она упрётсся, - махнул хвостом Хифинхелф. - А уж божесство... Сстранно, вообще, что Вссеогнисстый до ссих пор его не замечает. Он вссегда урезонивал зарвавшшихсся божков.
Изыскатель поёжился, покосился на закрытые ставни.
- Мы ведь можем указать Всеогнистому... если он не заметил - то мы-то видим, - прошептал он, разглядывая свою ладонь. - Гларрхна говорят, будто призвать его несложно. Я даже слышал когда-то историю о таком призыве...
- И я, - кивнул Хифинхелф, горящими глазами глядя на жреца. - Нецисс рассказывал - такое сслучилось однажды в Нэйне.
Алсек растерянно мигнул - и хлопнул себя по лбу.
- Да! И если те шутники-недоучки смогли его вызвать, то... Хиф! На закате я пойду к Горелой Башне. Пригляди за Аманкайей и Шафкатом, если поджигатели вернутся.
- К Горелой Башшне? - иприлор хмыкнул. - В этот раз тебя не приглашшали, Алссек.
- Я не за угощением, - нахмурился изыскатель.
Во дворе недовольно рявкнул потревоженный куман, и ящер, встрепенувшись, открыл ставни и посмотрел вниз. Там, у очага, собралось всё семейство Льянки - даже те, кто мог ещё два дня не возвращаться из полей. Последний из них как раз спускался со спины кумана - вот на чужого ящера и рычал недовольный Куши.
- Зген всесильный! - Алсек почувствовал, как по спине ползут мурашки. - Что тут слу...
Толпа на миг расступилась, и он увидел Ксарну. Бывший переписчик сидел у водяной чаши, и множество нитей гранёных бус сверкало в его волосах, а плечи укрывал тёмно-синий плащ с серебряной бахромой, расшитый рыбами и витыми ракушками. Несколько маленьких раковин прицепили к бусам - это были бубенцы, и их тихий звон заставил Алсека оцепенеть.
- Алссек, шшто ты углядел? - встревожился Хифинхелф, осторожно потряс изыскателя за плечо. Тот помотал головой и метнулся к лестнице. Несколько мгновений спустя семейство Льянки расступилось перед ним, и Ксарна медленно поднялся с трубы водовода. Изыскатель с судорожным вздохом склонил голову и протянул к переписчику руку ладонью вверх.
- Ты, уходящий в дом дождей, Ксарна из рода Льянки, гость Великого Змея Небесных Вод, благослови мой дом и нас, в нём живущих...
Переписчик с застенчивой ухмылкой подал ему руку, но остановил её чуть-чуть над ладонью Алсека и задержал так на миг.
- Да будет в этом доме в достатке вода, - сказал он.
- Благодарю, - кивнул Алсек и опустился наземь, устроившись у ног Ксарны. - Значит, в Зале Зелёных Перьев ты был...
- Да, меня отведут в дом дождей, - иларс не стал ждать, когда жрец договорит. - Так сказал сам Гвайясамин.
Он поправил висюльки на плаще. На лицах родичей, обступивших его, страх и печаль смешались с восхищением. Гвайнаиси хотела дотронуться до плеча Ксарны, но отец удержал её.
Изыскатель покачал головой. Слова подбирались с трудом, и он радовался, что никто из жрецов - и даже сам Ксарна - не видит сейчас его лица.
- Почему уходишь именно ты? - спросил он, стараясь, чтобы голос не сорвался. - Ведь ты хотел прожить последние годы в покое, здесь, в доме родичей...
Ксарна слегка нахмурился. Хрустальные чешуи покачивались, бросая синие блики на его лицо, и Алсеку мерещилось, что его кожа медленно окрашивается бирюзой.
- Я был переписчиком много лет, - сказал иларс, показывая изыскателю правую руку с шишками на суставах. - А до того был писцом в доме наместника. Моя память тускнеет с каждым годом, и всё же я могу запомнить и в точности передать сказанное. То, что скажут мне в доме дождей, вы узнаете в тот же день.
Изыскатель склонил голову, пряча глаза.
- Это... достойно, о Ксарна, - пробормотал он. - Эхекатлан будет ждать твоего ответа. Я надеюсь... я надеюсь, что повелитель вод будет к тебе справедлив и примет тебя в доме дождей, как одного из своих воинов.
Он поднялся и, стараясь не оглядываться, выбрался из толпы жителей - и тут же налетел на Хифинхелфа. Ящер стоял посреди двора и громко шипел.
- Хиф, ты чего? - растерянно мигнул Алсек.
- Отвечай, жрец, шшто ссделают сс Кссарной? - иприлор недобро оскалился. - К чему эта тряпка в буссах? Его принессут в жертву?!
Изыскатель кивнул.
- Ксарна вызвался идти в дом дождей, просить воды у Великого Змея, - тихо сказал он. - Я этого не ждал...
- Хссссс! - иприлор взмахнул хвостом. - И шшто ты молчишшь?! Его же убьют!
Он с раздражённым шипением оттолкнул Алсека с дороги и навис над Ксарной. Переписчик удивлённо мигнул.
- Шшто жрецы ссделали сс тобой? Ты сслышшишшь меня, Кссарна? Ты шшто, по ссвоей воле ссобралсся лечь на алтарь?! Ссдохнуть по воле дикарей сс их безумными обычаями?!
- Хифинхелф, ты говоришь дурные слова, - нахмурился Ксарна, поднимаясь с камня. - Что тебя так растревожило?
- Фсссс?! - иприлор пригнулся, затравленным взглядом обвёл жителей - они попятились. - Ты не понимаешшь, шшто тебя выпотрошшат заживо? Они шшто, украли твой рассудок?! Сснимай сскорее эту тряпку, я помогу тебе сскрытьсся!
Он схватился за плечо Ксарны, сдирая с него синий плащ - и тут же растянулся на земле, хватая пастью воздух и сдавленно шипя. Раскат грома пронёсся над двором, и во множестве окон Пепельной Четверти распахнулись ставни. Даже Алсек запрокинул голову, выглядывая в небесах приметы грозы.
- Если тебя так пугает то, что должно свершиться, я не стану тревожить тебя своим видом, - покачал головой Ксарна и пошёл к дому. Хифинхелф остался лежать, дёргая хвостом и щупая языком воздух.
- Хиф! - Алсек в тревоге склонился над ним. - Дай мне руку. Не надо так лежать.
- Хшшш... - ящер перевернулся и поднялся с четверенек на ноги. Изыскатель, дотронувшись до его плеча, почувствовал, что иприлора сотрясает мелкая дрожь.
- Боги избрали Ксарну, и он выбрал уйти к ним, - пробормотал жрец, гладя ящера по плечу. - Не надо останавливать его, Хиф. Для него это будет честью и славой...
- Хшшш... - Хифинхелф пощупал рубец на спине, занывший от удара, и, ссутулившись, побрёл к дому. - По ссвоей воле дать вырвать ссебе ссердце...
- Великий Змей принимает жертвы не так, - покачал головой Алсек. - Он же повелитель вод.
- Хэсссс! Иди к Джилану ссо ссвоими ритуалами! - оскалился иприлор. - Это же Кссарна Льянки, я ему глаза лечил! Зачем он ввязалсся во вссё это... хсссс, ссожги меня Куэссальцин...
Он подошёл к окну и опустил голову на лапы. Аманкайя приблизилась к нему - и попятилась к двери.
- Хифу плохо сейчас, - прошептал изыскатель. - Ты присмотри за ним, чтобы никуда не влез, но до обеда его не трогай. Меня в храме ждут. Не хотелось бы снова заработать взыскание...
Небо на закате истекало кровью, и в глазах у Алсека было красно от багряной выварки, в которой он выполоскал не один пук сухого тростника. Парадный крашеный навес скоро должен был опоясать Площадь Солнца, накрыв помосты из золотистой соломы, и те, кто изобразит там армии Хелана-Молнии и Далэга, Повелителя Демонов, уже давно разучили роли. Алсеку вновь не досталось на этом представлении даже маленького места, и он угрюмо гадал, на какой дальний конец города его отправит почтеннейший Гвайясамин. Всё сходилось к тому, что снова придётся раздавать воду и разную снедь пополам с благословениями... и что проводить почтенного Ксарну в дом дождей ему не позволят и взглядом.
Таверну у Горелой Башни горожане обходили стороной и косились на неё опасливо - не так уж редко ставни вылетали, полыхая в колдовском огне, а из окон сверкали лучи - но этим вечером там было тихо. С тех пор, как под городом появились поджигатели, стражникам редко случалось дойти до таверны - после трёх-четырёх смен они засыпали мертвецким сном, едва добравшись до казармы, а если и заходили за куском мяса и чашей ицина, то за столом не засиживались. И уж тем более у них не было сил на ссоры.
- Силы и славы, - тихонько поприветствовал их изыскатель, войдя под тростниковую завесу. В зале было жарко, пахло горячей кожей, жареным мясом и жгучим порошком камти, в воздухе висели испарения ицина, - Алсек едва не закашлялся.
- Силы, - вяло отозвался Гларрхна, что сидел ближе всех к двери, и снова уткнулся в тарелку. Другие демоны покосились на Алсека и ответили едва заметными кивками. Тот, кто устроился поодаль и раздражённо отмахивался, когда к нему пытались подсесть, вовсе не заметил пришельца - но Алсек увидел его и протиснулся меж столом и длинной скамьёй к хеску в набедренной повязке.
- Как твоё здоровье, Глорн? - негромко спросил он. - Ты вроде окреп.
Хеск хмуро посмотрел на него, слегка подвинулся на скамье - исключительно в знак расположения, места там и так было довольно.
- На ногах держусь, - поморщился он и пощупал розовое пятно на груди. - Прорезалась чешуя - можешь пощупать.
- Думал насчёт моего хвоста? - придвинулся к нему вплотную Глорн, едва не засунув нос в ухо жрецу. - Что надумал?
Изыскатель виновато покачал головой.
- Сейчас не достать хорошего зелья, Глорн. Я написал Майгве в Кештен, но едва ли будет толк. Если бы связаться с Нэйном или Нерси"атом...
Глорн подсунул руку под голову и всей тяжестью навалился на заскрипевший стол.
- Голову тебе оторвут, - буркнул он. - И за Нэйн, и за Нерси"ат. Ладно, брось эту затею. Спасибо, что хотел утешить.
Алсек вздохнул.
- Так зачем пришёл? - спросил Глорн, нахмурившись.
- Спросить об одной вещи, - изыскатель огляделся - никому не было до него дела. - Ты когда-то рассказывал историю о...
- С этим сразу иди домой, - хеск отодвинулся и заглянул в полупустую чашу. - Сейчас не до историй.
- Я не за красивым рассказом пришёл, - нахмурился и Алсек. - Достаточно будет совета. Твои родичи поклоняются Куэсальцину, Всеогнистому, и я слышал, будто он не оставляет без помощи и людей. Как его вызвать?
Глорн вздрогнул, его глаза сверкнули странным огнём.
- Зачем тебе, знорк?
- Много дурного творится в этом году, - вздохнул Алсек. - Тут есть один божок, которого не следовало сюда звать. Боюсь, что эта отвратная засуха - его щупальцев дело. Два солнца - слишком много на одну землю...
- А-а... Знаю, слышал, - кивнул Глорн. - Он живёт в Чакоти? Джаскар всё-таки отменный дурень, если хочет удержать эту тварь под своей рукой. Это и Скарсу понятно. А к чему тут Всеогнистый?
- Говорят, он умеет наводить порядок, - тихо, но чётко проговорил Алсек, глядя хеску в глаза. - Солнечному змею с ним не тягаться. Твои родичи знают, как его призвать? Расскажешь мне?
- Бездна! Знорк, ты хочешь устроить тут битву богов?! - Глорн хрюкнул и укусил себя за руку, чтобы не рассмеяться в голос. - Чудной же ты, Алсек Сонкойок...
- Я постараюсь не пролить лишней крови, - заверил изыскатель. - Так это правда, что Кеос может явиться на зов смертного?
- Древний Владыка не так заносчив, как ваш выскочка Зген, - пренебрежительно сощурился Глорн. - Он слышит, когда его зовут. Иногда приходит.
- Хэ-э, - протянул хеск. - Своя кровь, много огня и очень много наглости. Знак огня нарисуешь на себе и на камне, бросишь кей-руду и горячие угли. Есть красные камни - хорошо, есть обсидиан - достаточно. Будешь говорить - называй много имён. Говори так, чтобы он поверил. Можешь звать на помощь, если дела совсем плохи. Можешь звать развлечься - тогда скажи так, чтобы ему стало любопытно. В одиночку не зови - не поверит. Собери тех, кому сам веришь, и чтобы они тебе тоже верили. Где призывать-то будешь?
Изыскатель покачал головой.
- Куэсальцин больно уж могуч, скверно будет, если пол-Эхекатлана вспыхнет синим пламенем, - сказал он. - Где-нибудь подальше отсюда.
- А из меня сейчас плохой ходок, - с досадой поморщился Гларрхна. - Вот же Вайнегова Бездна, опять всё пропущу...
Алсек изумлённо мигнул.
- Глорн, ты вовсе не должен никуда ходить. Ты и так хорошо помог мне, - заверил он. - Когда я буду говорить с Всеогнистым, я скажу, что и ты не отказался бы встать рядом.
- Само собой, - усмехнулся хеск. - Да, умеешь ты чудить... Ваши старшие до такого ввек не додумаются. Вот, возьми - пригодится.
Изыскатель удивлённо посмотрел на тонкий длинный осколок тёмно-бурого стекла, с одного конца обёрнутый затёртой кожей.
- Что это такое?
- Проколка, - ответил Глорн, заглядывая в тощий поясной кошель. - Обсидиан из Ал-Асеги. Сам подобрал у гейзера. А, всё в порядке, вот вторая... Это для кровопусканий, знорк. Мою шкуру шипом Ицны не проткнёшь.
- Жертвенный нож Всеогнистого?! - восторженно выдохнул Алсек. - Вот это вещь... Глорн, ты не сомневайся - верну сразу же!
- Хэ, - отмахнулся хеск. - Призови Древнего Владыку, знорк. Если я это увижу и останусь в живых - можешь оставить проколку себе. А в Нэйн не лезь - оттуда добра не дождёшься.
...Навменийский Маг Огня сидел на краю помоста, разминая пальцы, и терпеливо дожидался сумерек. Чуть поодаль кимея задумчиво посвистывала на флейте, её сородич сосредоточенно копался в заплечной суме, переполненной свитками. На помосте ярко раскрашенный воитель теснил толпу причудливых чудовищ, и крохотные молнии сверкали над ним, - и Алсеку с трудом верилось, что это лишь деревянные куклы. Жители толпились вокруг, свисали с крыш и выглядывали из окон, и жрец видел, что рядом с горожанином на углу дома лежит на мягком коврике разукрашенный череп. Почитаемые предки выглядывали из стенных ниш, таращились пустыми глазницами из окон, один житель даже вынес родича на руках и теперь шипел на всех вокруг, чтобы священную кость не раздавили. Изыскатель почтительно склонил голову и окропил череп жертвенным ицином.
- Ох и везёт же нам друг на друга... - покачал головой Кинти Сутукку, поправляя заляпанную жиром налобную повязку. Он стоял у шкворчащей жаровни и подсовывал в неё нанизанных на палочки микрин. Листья Нушти и порезанная мякоть меланчина кипели вместе, обмениваясь соком, и Кинти едва успевал плескать на них подливу. В чане, пахнущем рыбой и водорослями, ещё оставалось немало жижи, но до вечера - Алсек точно знал - её не хватит. Никогда не хватало.
- Кинти, блюдо опустело, - напомнил изыскатель, наполняя огромную чашу и разливая ицин пополам с водой по чашкам и кубкам жителей. Много лилось на землю, и никто не жалел об этом, - на щедрые жертвы Чарек, Кетт и Зген ответят обильными дождями и щедрым урожаем...
- Несу-несу, - отозвался жрец, подцепляя печёные листья и бросая на огромное блюдо. - Ракушки и водоросли, сладкий меланчин! Во славу Хелана, победившего мрак, во славу сыновей Згена и дочерей Великого Змея!
Жители радостно завопили - на помосте поверженные чудища провалились под настил, и воин-победитель поднял два клинка к нарисованному небу. "Вот так оружие!" - хмыкнул про себя Алсек. "Совсем как у северянина, с которым дружен Нецис... у Фрисса с Великой Реки."
- Вы издалека? - шёпотом спросил он, вглядываясь в темноту под навесом. Тот, кто управлял куклами, на глаза не показывался, - Алсек пришёл уже к закрытому шатру.
- Из Тенны, - послышалось из тьмы.
- Выпейте чашу за скорый ливень и прорастающие семена! - изыскатель подсунул сосуд под полог. Оттуда послышался смешок.
- Непременно, юный жрец. А еды не найдётся ли?
Где-то на востоке протяжно и заунывно пропела флейта, и её голос легко пробился сквозь гомон жителей, треск жира и несвязные песни с крыш. Ледяная лапа погладила Алсека по спине, и он замер, глядя на север.
- Дом дождей ожидает гостя, - склонил голову Кинти. - Они пройдут по Северной Улице, по ней же вернутся обратно - и я опять ничего не увижу.
"Почтенный Ксарна..." - Алсек стиснул зубы и молча рванулся в толпу.
Кинти успел подхватить его, не дал окунуться в кипящий жир. Кожаный шнурок, свисающий с пояса жреца, неведомо как намотался на балку помоста - и Алсек растянулся на земле, опрокинутый мощным рывком. Отодвинувшись от жаровни, он отцепил ремешок от помоста и потрогал подвешенный к нему коготь в бронзовой оправе. На мгновение ему показалось, что подвеска дымится.
- Куннаргаан? Ты здесь? - еле слышно спросил Алсек. - Не хочешь, чтобы я шёл туда?
Он плеснул на коготь немного ицина.
- Пусть каждая капля в доме солнца станет полной чашей, Куннаргаан, - прошептал он. - Пей и забудь о тревогах.
Жители рекой текли по улицам, и у каждого помоста кружился людской водоворот. Иногда к блюдам тянулись красные чешуйчатые лапы, иногда - жёлтые, и Алсек вздрагивал, поднимая взгляд, но ни один из иприлоров-гостей не был ему знаком. Где гулял Хифинхелф, он не знал, - ящер обещал присмотреть за Аманкайей и Койлор, чтобы в толпе их не затоптали, так что Алсек надеялся, что в доме он сидеть не станет. Изыскатель не успел поговорить с ним на рассвете - ещё затемно встал на пост - но помнил, что с вечера Хифинхелф был мрачнее зимнего неба.
- Хаэй! Расскажи о войне богов! - протиснулся к помосту потрёпанный, но очень довольный житель. - Расскажи, как огонь воевал со льдом, а вода ему помогала!
- И о строителях гор расскажи, - сел у помоста другой горожанин. - Мой брат станет Магом Земли, пусть он послушает! Хаэ-эй! Куда ты удрал?!
Кимея, укутанная в многоцветные накидки, вглядывалась в пёстрые значки на свитках. Трое смуглых и круглолицых хелов сидели на углу помоста и потягивали неразбавленный ицин, смешивая его со сладким финиковым вином - темарином. Предлагали и Алсеку, но он сослался на законы, суровые к жрецам.
- А кумана сегодня не зажарят, - вздохнул Кинти, дожёвывая кусок меланчина. - Мог бы наместник выделить храму хотя бы одного! Боги бы не обиделись...
Алсек нахмурился, но ничего не ответил. Где-то на востоке тоскливо пели флейты. Изыскатель шмыгнул носом, загоняя поглубже непрошеные слёзы, посмотрел на темнеющее небо.
- В доме дождей ждали тебя, и вот ты на пороге, - прошептал он срывающимся голосом. - Вспомнишь ли ты нас, живых, когда наденешь кольчугу из серебра?
Прохладный ветер с реки коснулся его лица, и Алсек вздрогнул. Откуда-то тянуло мокрой землёй, умытыми травами и рыбьей чешуёй.
Тростниковый навес незаметно разобрали, и фонтаны огня взлетали над перекрёстком беспрепятственно, осыпая толпу многоцветными искрами. Кимеи перебрались на крышу вместе с флейтами и колокольцами. Высоко в небе с края на край метались огромные огненные шары - те, кто перебрасывался ими, скрылись во тьме, и только изредка пролетающий сгусток пламени высвечивал перепончатое крыло или золотую чешую на броне. Во дворах пили и пели, Алсек слышал из каждой подворотни сбивчивые голоса и смех. Жаровни у водяного поста давно опустели и остыли, и Кинти Сутукку спрятал их за водоводом.
- И что теперь делать? - бурчал он себе под нос, принюхиваясь к ночным запахам. - Спать охота. Алсек, донёс бы ты это хозяйство до храма...
- Сунь под трубу, вернусь - донесу, - кивнул изыскатель, высматривая среди переулков самый пустынный.
Огненные шары пролетали и над Ачаккаем - небесные игроки не заботились о покое мертвецов. Впрочем, мало кто в Эхекатлане удивился бы, если бы мёртвые пришли на праздник живых, - в День Хелана это не возбранялось. Алсек осторожно обошёл чашечки с ицином и жареными листьями, поставленные кем-то вдоль ограды Ачаккая. По ту сторону стены тоскливо пела флейта, шуршали листья. Изыскатель подтянулся на руках и перегнулся через ограду.
Жрецы уже разошлись, оставив Ксарну на попечение людям Ачаккая, и они обматывали тело промасленной травой. Пирамида дров, проложенных уже обёрнутыми трупами, возвышалась на помосте посреди двора, Ксарна лежал на его краю, головой на поленьях. Алсек мельком увидел бледное до синевы лицо, мелкие зелёные нити на коже, тину в волосах. Тело не стали очищать от водорослей - только сняли священный плащ и отцепили нити с бубенцами.
- Он улыбается, - прошептали рядом с Алсеком, и жрец вздрогнул и чуть не упал с ограды. - И лицо довольное. Может, узнает, где наши дожди.
- Кинти! - охнул изыскатель. - Откуда ты свалился?!
- Шёл за тобой, - пожал плечами Кинти. - Я тоже хочу посмотреть на отважного посланника.
"Шёл бы ты смотреть на жареный куманий хвост," - сердито подумал изыскатель, но промолчал.
- Спасибо тебе, почтенный Ксарна, - прошептал он, склонив голову. - Реки земли и неба будут помнить тебя. Я слышу, как ветер поёт о великих ливнях...
Люди Ачаккая покосились на жрецов, но ничего им не сказали. Тело, обильно политое земляным маслом и обёрнутое сухой травой, подняли на вершину дровяного кургана. Заскрежетали каменные двери Ачаккая - работа завершилась, и стражи мертвецов ушли отдыхать. Изыскатель тихо соскользнул с ограды и сдёрнул с неё Кинти.
- Идём, пока храм не закрыли. Домой вернёмся до рассвета. Если почтенный Ксарна захочет сказать нам что-то, лучше его послушать.
- Хорошо, наверное, видеть сны, посланные богами, - вздохнул Кинти. - А мне, хоть тресни, опять приснится жареный куман. Говорят, у наместника сегодня подавали куманьего птенца со всякими начинками. Ты ел когда-нибудь птенца на вертеле?
На крыше дома Сонкойоков в эту ночь было тесно - на каждом углу кто-нибудь да спал. Койлор положила крыло на спину Шафкату, Хифинхелф растянулся на брюхе, охлаждаясь о мокрую циновку, даже Аманкайя выбралась под звёздное небо. Изыскатель лёг на спину, посмотрел на звёзды - ему казалось, что они слегка подёрнулись дымкой. Внизу, вдоль стен, змеились едва заметные в темноте красные полосы охранных чар, - менее всего Алсек хотел, чтобы к нему ночью заявился ещё один поджигатель.
- Днём или ночью - мой взор будет острым, а слух - чутким, - прошептал жрец, закрывая глаза. - И сказанное я услышу.
...Он стоял на красной скале, запорошенной песком и поросшей колючими травами. Холм как будто был невысок, но Алсек видел с него всё - и пологие дюны на юге, и зелёную долину на севере, и глубокое русло, выстланное илом и почерневшими водорослями, и почти иссякшие ключи, впадающие в полумёртвую реку. Золотые пластины на стенах Эхекатлана горели ярко - но не ярче щитов на башнях Икатлана, и вровень с ними поднимались тростники на северном берегу. Сверху повеяло жаром, Алсек поднял взгляд - и увидел небо в сполохах золота и пурпура и ярко-алое солнце, огромное, будто набухшее кровью. Золотая молния, схожая с извивающейся змеёй, рассекла его надвое - и с неба хлынуло пламя.
Оно затопило долину вмиг, быстрее, чем самый бурный ливень поздней осени. Золото ручьями стекло со стен, камни почернели и расплавились. Алсек видел, как багровое пламя клокочет у самых его ног, но не мог двинуться с места. Никогда - даже в когтях умрана, в песчаной ловушке у древних могильников - ему не было так страшно, и он едва устоял на ногах - так хотелось вжаться в землю и молить о пощаде.
- Кровавое солнце и огненный ливень, - пробормотал он, отгоняя страх. - Так было и... Да, я вижу.
Затылок снова обожгло горячим ветром, и Алсек, обернувшись, увидел, как солнце раскаляется добела, и красный венец вокруг него тает. Белые и золотые кольца одно за другим окружали его, тонкие светящиеся нити тянулись к огненному морю и с шипением опускались в него. Бушующее пламя отхлынуло от холма - и багровыми потоками устремилось в небо.
Алсек попятился, но на скале некуда было отступать. Языки красного огня лизали его кожу, и жрец только удивлялся, сдерживая крик, как он ещё не проснулся от такой сильной боли. Ещё несколько мгновений - и огненное море угасло, алым смерчем на миг окружило солнце - и вовсе сгинуло. Изыскатель посмотрел вниз, прижимая ко рту ладонь и готовясь увидеть мёртвые земли, но внизу был лишь туман.
Над холмом прокатился оглушительный гром, и солнце как будто померкло, чья-то холодная лапа коснулась макушки жреца, и он вскинул голову - и охнул. Бескрайняя туча, набухшая дождём, заслонила собой небо, и сине-зелёные молнии трепетали в ней.
- Вода! - выдохнул Алсек - и в тот же миг на долину обрушился ливень.
- Вода... - прошептал он, ошалело мигая. Мелкие тёплые капли падали на лицо. Он вскочил, не зная, удалось ли ему проснуться, и замер, глядя в небо.
Дождь моросил над притихшим городом, звёзды скрылись в дымке, и ветер шелестел крашеной соломой, пролетая по переулкам. Изыскатель огляделся - все, кто был на крыше, проснулись и смотрели на небо вместе с ним, и Койлор, хоть и прижала уши, не спешила спрятаться в доме.