Аннотация: Город в осаде, опасные посланники, разрушенная башня.
"Зген всесильный, какая тишь..." - Алсек свернул в тень покосившегося навеса и огляделся. Улица была пуста - только патрульный верхом на летучей мыши пролетел над ней, да прошуршала песчаная крыса. Навес, ещё неделю назад прикрывавший от солнца продавца лепёшек, прогнулся под тяжестью песка - некому было его отряхивать. Песок хрустел и под ногами, ложился на мостовые и крыши, залетал во дворы - уходя, жители сняли привратные завесы, убрали циновки. Алсек заглядывал в опустевшие кварталы, видел давно угасшие очаги и ёжился от звука собственных шагов.
Вдалеке, там, где заканчивалась Западная Улица, послышался гул, а следом - лязг и тяжкий грохот, и мостовая едва заметно дрогнула. Жрец замер на месте, чувствуя в груди пустоту и холод. Гул раздался вновь - теперь уже на юге, и одновременно - на севере. Ставни ещё не опустевших домов распахнулись.
- Почтенный жрец, - чей-то голос дрожал от страха. - Что это? Уже началось?!
"Отчего ты не у стены?" - хотел спросить Алсек, но передумал - спрашивавший был старше него едва ли не впятеро. "Что же тебя не увезли-то..."
- Замыкаются ворота Эхекатлана, - ответил жрец. - Нечего бояться, почтенный житель. Теперь наши стены прочнее гранитных скал.
- Да хранят нас боги, - поёжился Ти-Нау и закрыл ставни.
Пуст был и квартал переписчиков - те, кто не ушёл в ополчение, переселился на пристенные кухни. Стена вокруг города, древние башни складов Медной Четверти, дом наместника и Ачаккай, - всё сейчас спешно крепилось и достраивалось, за каменными стенами вырастали песчаные, кипели взрывчатые смеси и вытачивались древки для стрел. Даже Койлор сгинула - вернее всего, пробралась в дом наместника следом за Шафкатом - и Аманкайя не возвращалась домой даже на ночь, только Алсек и Хифинхелф ещё приглядывали за кварталом, но жрец знал, что это ненадолго - по крайней мере, для него.
Со двора доносился шорох, что-то брякало, недовольно рычал куман. Алсек откинул тростниковую завесу и увидел, как Хифинхелф в полном доспехе крепит к седлу дорожные тюки. Куман нетерпеливо мотал головой и рявкал, выгибая шею.
- Тишшше, Кушшши, - Хифинхелф провёл пальцем по носу кумана. - Ссс приказами не ссспорят.
- Здоровый у тебя ящер, - заметил хмурый Глорн - он стоял у очага, и медный знак крылатой змеи сверкал на его броне. - Но нрав у него скверный.
- Будто вам есссть из чего выбирать, - отмахнулся иприлор. - А я вот сссовсссем не лекарь, но разве меня ссспросссили?!
- Наши лекари не лучше тебя, - оскалил клыки Глорн и погладил прицепленную к поясу клешню, когда-то украшавшую его хвост. Алсек вспыхнул и уткнулся взглядом в мостовую.
- Хиф, тебя в войско призвали? - спросил он, улучив момент, когда Куши перестал рычать. Иприлор обернулся и растерянно хмыкнул.
- Я теперь целитель, Алсссек, - он положил руку на плечо изыскателя. - В Медной Четверти нужна помощь... А, ты сссам всссё знаешшшь. Жаль, что мы рассстаёмссся, мне было бы ссспокойнее, будь ты под рукой. Опять же во шшшто-нибудь ввяжешшшьссся!
- Хиф, опять ты за своё! - покачал головой Алсек, крепко сжимая его ладонь. - У нас, жрецов, полно работы, а будет ещё больше. Куши тоже забирают?
- Не бойся, не сожрут, - хмыкнул Глорн. - Будет возить припасы. Хвала богам, пока склады полны...
- Хоть бы они и опуссстели, моего кумана ты не получишшшь, - махнул хвостом Хифинхелф. - Ладно, Алсссек. Разойдёмссся мирно.
- Я буду навещать тебя, - пообещал жрец, неохотно отпуская его руку. - Глорн! Можно мне дойти с вами до Медной Крепости?
- Сссадисссь, - Хифинхелф похлопал по седлу. Куши недовольно рявкнул.
В опустевшем безмолвном городе склад легко было найти по шуму - только там сейчас грохотали камни, скрежетала бронза, трещал расщепляемый тростник, и ревел ветер, раздувающий пламя в очагах. Алсек смотрел на зернохранилища, на длинные здания, протянувшиеся между ними, на опоясавшие их наскоро сложенные стены с просветами меж кривых зубцов, на блики, пляшущие на крышах, - отсветы солнечного морока, прикрывшего Медную Крепость от взгляда с небес... "Вот так так," - думал он, слушая, как кровь стучит в ушах. "Мы ведь смеялись, когда говорили, что это крепостные стены. Мы много смеялись..."
Странные уступы под окнами башен-зернохранилищ вытянулись и сомкнулись, превратившись в ограждённые балконы, что-то зловеще мерцало на крыше под сомкнутыми щитами из белесого хуллака, широкие проходы сузились, наполовину перекрытые раздвижными плитами. Ополченцы сновали вокруг, заделывая бреши, над Пряным Складом, превращенным в кухню, дым стоял столбом, на его крыльце, остругивая длинные тростниковые щепки, сидели те из кештенских беженцев, кто уже оправился от ран. Воин-Гларрхна стоял у опущенной дверной завесы Дровяного Склада и грозно щёлкал хвостовой клешнёй на пробегающих мимо.
- Хаэй! - Кхари Айча вышел на крыльцо и кивнул Хифинхелфу. - Вовремя, ящер. Вымой лапы и ступай в покои. Двое в горячке, Гванкар им поможет, а дальше дело за тобой.
- Клянусссь Куэсссальцином! - иприлор прижал кулак к груди. - Это сссрочно, Алсссек. Прощай, и сссмотри тут - не отправьссся в Кигээл без меня!
Пронзительный вопль с башни был ему ответом. Гларрхна-страж, оттолкнув ящера в тень навеса, вскинул руки, и его пальцы налились зелёным огнём. Что-то дробно застучало на ближайшей башне. Алсек взглянул вверх и увидел клин из полутора десятков мегинов. Огромные летучие мыши, выписав над крепостью круг, быстро снижались. Что-то капнуло ему на лицо, он утёрся и увидел на пальцах тёмную кровь.
Сухой перестук хвостовых клешней пролетел от стены к стене. Алсека оттолкнули, и он увидел, как вокруг двора смыкается кольцо воинов Гларрхна и Ти-Нау. Гванкар стоял среди них, окутанный солнечным пламенем, и жертвенный нож багровел в его ладони, будто обсидиан пропитался огнём.
- Хаэй! - крикнули сверху, и мыши попадали на мостовую, хрипя и судорожно дёргая усталыми крыльями. Алсек видел дыры в перепонках, запёкшуюся кровь и хлопья сажи, въевшиеся в мех. Люди, припавшие к спинам мегинов и вцепившиеся друг в друга, молча смотрели перед собой невидящими глазами. С головной мыши, стряхнув с себя руки двоих седоков, поднялся Гларрхна в почерневшей, обугленной броне, шагнул вперёд, схватился за грудь и опрокинулся на спину. Упасть ему не дали - двое хесков подхватили его под руки, но Алсек видел, как безжизненно мотнулась голова, а из пасти хлынула кровь.
- Наргейн! - Глорн с глухим стоном опустил оружие. - Наргейн, ты что...
Двое стражников подняли умирающего, Кхари Айча прикоснулся к его шее и молча качнул головой. Алсек, протиснувшись вперёд, увидел два обломка дротиков, торчащих из груди Наргейна. Кровь запеклась на его броне, и её не разглядеть было под сажей.
- Ради всех богов! - выдохнул человек, прилетевший с Наргейном, и, шатаясь, поднялся со спины мегина. - Помогите нам...
Голос показался Алсеку знакомым.
- Майгва Льянки?! - он бросился к пришельцу, но Кхари протянул руку, останавливая его. На лице Майгвы белели пузыри ожогов, его левая рука была перевязана окровавленными листьями.
- Наргейн... восточные ворота Кештена... Бездна вас пожри, что у вас там творится?! - не своим голосом взвыл Глорн. Гванкар повернулся к нему, и стражник, вздрогнув всем телом, отступил на шаг.
- Отнесите раненых в покои! - приказал старший жрец. - Кто может говорить? Кто расскажет, из какой битвы вы спаслись?
- Я могу говорить, - невысокая женщина в расползающихся обугленных лохмотьях отмахнулась от ополченца и поднялась во весь рост. - Я не ранена, другими займись... Мы из кештенского дома зелий - все, кто выжил. Четверо - целители, десятеро раненых воинов было с нами, считая Наргейна. Двое умерли в пути, и Наргейн... он... что с ним?
- Он в чертогах Куэсальцина, среди воинов вечного огня, - склонил голову Гванкар. - Вы были в доме Явар Эйны? Как вышло, что вам пришлось сражаться?
Женщина судорожно вздохнула и мотнула головой.
- Всё... дома Явар Эйны больше нет, ничего нет, кроме пепелища. Они взломали последние стены... сегодня, на рассвете. Наргейн прикрывал нас от огня, он - последний... больше у Кештена нет воинов.
Тихий ропот пронёсся по строю Гларрхна. Подбежавший ополченец вручил Алсеку пустой кувшин и толкнул его к водяной чаше. Жрец поспешил туда, но всё, что говорили во дворе, было ему слышно.
- Дом зелий Эхекатлана рад вам, - отозвался Кхари Айча. - Значит, Кештен погиб... Что стало с Явар Эйной?
Кто-то скрипнул зубами и застонал от боли.
- Он сбежал! - выкрикнул Майгва, вырвавшись из рук ополченцев. - Сбежал на своём корабле, когда пала первая стена! Мы видели золото в небе... Скажи им, о Тамайя!
- Тамайя Кхаса?! - изумлённо выдохнул Глорн, и Алсек вздрогнул и вытянул шею, выглядывая легендарного алхимика в толпе.
- Это правда, - бесстрастным голосом сказала женщина. - Мы видели его корабль улетающим прочь ещё на закате, и он не вернулся. Больше у Кештена нет ни стен, ни повелителей.
Руки Алсека внезапно ослабли, и он еле успел поймать падающий кувшин, выплеснув на себя половину воды. Её холод привёл его в чувство. Пробегающий мимо Гларрхна шагнул было к нему, но жрец мотнул головой, и тот помчался дальше.
- Я услышал вас, алхимики из Кештена, - голос Кхари не дрогнул. - С вами будут говорить другие, но сейчас - отдохните. Здесь вдоволь воды и еды, пока ещё достаточно лекарств. Даакех Гвайкачи узнает о вас и о делах в Кештене.
"Явар Эйна бросил свой город..." - Алсек огляделся, высматривая Хифинхелфа, но иприлора нигде не было. В небе, разгоняя багровую дымку, гигантским белым диском вспухало солнце, и тени под ним бледнели, впитываясь в камень. "Ханан Кеснек, сын Солнца... возможно ли это?!"
...Алсек Сонкойок провёл последнюю ночь под крышей своего дома, опустевшего и как будто похолодевшего, как тело, лишённое жизни. Ему даже было не по себе, и он долго ворочался в постели, слушая мертвенную тишь. Тонкий вой сигнального рога поднял его до рассвета, и он накрепко закрыл изнутри ставни, прежде чем спуститься во двор. Ненадолго задержался, чтобы снять и свернуть дверные завесы и убрать их в кладовку, подальше от огня, если он прольётся с неба в переулки.
Все уборщики давно ушли в ополчение, и пыль свободно гуляла по неметёным улицам. Ровный слабый ветер дул с востока, и в городе пахло гарью. Где-то в отдалении тоскливо завыл демон-падальщик, и другой ответил ему из-за южных ворот.
Ополченцы смирно ждали, выстроившись у лестниц, ведущих на стену, и у открытых ворот Горелой Башни, и Алсек, подойдя к южной лестнице, подул на курильницу, разгоняя благовонный дым.
- Зген, испепеляющее светило, да разожжёт отвагу в крови своих воинов!
- Попроси лучше его сжечь Джаскара, почтенный жрец, - отозвался ближайший ополченец, почти седой, но крепко сложенный. Шлем он держал в руках, неуверенно примеряя к голове.
- Даритель жизни знает о нашей беде, уважаемый, - склонил голову Алсек. Он пытался сосчитать, сколько тут настоящих воинов, но даже могучие Гларрхна терялись в толпе новобранцев. Ночной караул спускался со стены, уступая место утреннему, и после полудня воины должны были смениться ещё раз. Дверная завеса таверны под Горелой Башней трепыхалась, пропуская гостей, и запах неразбавленного ицина щекотал жрецу ноздри. "Не очень хорошо," - нахмурился он, провожая взглядом ополченцев, исчезающих в дверях таверны. "Они, всё-таки, не Гларрхна!"
- ...Стена песка вдоль всей дороги, - донёсся до него приглушённый голос кого-то из Гларрхна. - Страшная буря, чуть ли не от ворот до ворот. С восточной башни, говорят, видно было пыль и молнии в ней.
- Вон оно как, - недоверчиво хмыкнул другой хеск. - Ничего не скажу, не видел. Что же это - небесные змеи теперь воюют за нас?
- Это же Скарсы, побери вас Бездна, - устало вздохнул третий. - Скарсы! Что им ваш песок?!
"Буря на востоке?!" - Алсек изумлённо мигнул, отгоняя странные мысли. "Песок и молнии на пути армий Джаскара? Храни нас всех Аойген... Неужто дела Шафката?!"
Далеко на Площади Солнца взревели рога, и гулко ударил гонг, приветствуя восходящее светило. Гребни стен окрасились пурпуром и янтарём. Замыкая цепь воинов, с башни спустился Кегар. Увидев Алсека, он замедлил шаг, развернулся и подошёл к жрецу вплотную.
- И ты здесь, Сонкойок?
- Я тоже воин Эхекатлана, Кегар, - кивнул жрец.
- Надеюсь, удача с тобой, - вполголоса сказал Гларрхна. - Без неё нам не удержаться. Можешь благословить меня, воин Солнца?
Алсек криво усмехнулся и положил ладонь ему на грудь, на тускло блистающие пластины бронзовой брони.
- Да помогут тебе боги, воин Кегар, - прошептал он. - Да помогут они всем нам.
Он стоял на стене, и дымящаяся курильница замерла в его руке - он спрятал её в тени каменного зубца, а сам смотрел в узкий проём. Навес из тонких циновок растянулся над стеной, тень его, зыбкая и прозрачная, едва прикрывала от испепеляющего солнца несколько сотен воинов. Из-под навеса выглядывала направленная в небо баллиста, чуть поодаль, на широкой площадке, среди больших валунов стоял камнемёт, а по правую руку от Алсека что-то золотистое сверкало в бойницы Горелой Башни. Осёдланные мегины замерли на стене, их всадники молча смотрели на запад, смотрел и Алсек, сжимая в ладони ремешки бесполезной курильницы. На горизонте клубилась багряная пыль.
- Сейчас бы ударить, - громко прошептал Гларрхна - заряжающий при камнемёте. - Сейчас, пока не опомнились.
- Две тысячи шагов до них, поглоти их Бездна, - с сожалением отозвался боевой маг. - Даже "Ильяпа" не достанет!
Чужаки подходили неспешно, отряд за отрядом, и сквозь пыль их щиты сверкали медью и золотом. Там, где останавливалась очередная шеренга, поднимался грязно-красный шатёр, вставали тростниковые навесы, и что-то, скрытое в огненных облаках, скрежетало и поскрипывало запылившимися осями. Гларрхна со свистом рассёк хвостом воздух и потянулся за валуном.
- Тише! - поднял руку предводитель камнемётчиков.
Воины Тзангола не торопились, нарочито медленно разбивали лагерь, а закончив с шатрами, подходили поближе и смыкали строй, молча разглядывая стены Эхекатлана. Алсек видел со стены громоздких, одетых в бронзу и хуллак Существ Сиркеса, видел стремительных Айкуртов под огненными облаками, видел искажённые солнечным огнём лица тех, кто был когда-то Ти-Нау, изуродованных куманов, ощетинившихся шипами, видел медные солнца над жёлтыми знамёнами - и вдали, за сомкнутыми щитами, различал грозные силуэты Скарсов. Длиннохвостые Клоа метались над строем, водя по сторонам безглазыми мордами, - запах магии сводил их с ума.
"Вот где они были всё это время," - промелькнуло в голове Алсека, и тут же он забыл о пожирателях энергии. Один из Скарсов прошёл сквозь разомкнувшийся строй и сделал шаг к стене, выпуская из ноздрей дым.
- Достанем, - хлестнул хвостом Гларрхна, опуская тяжёлый камень в неглубокий "мешок" пращи, и двое хесков налегли на ворот. Камнемёт тихо заскрежетал, поворачиваясь к югу.
- Стой! - командир сердито ткнул хеска кулаком в спину. - Не достанем. Тут бы из "Ильяпы" ударить...
- Что они спят? - зашевелился по правую руку от Алсека воин Вегмийи. - На два локтя поднять линзу - и как раз бы накрыло...
- Ха-а! - закричал кто-то за камнемётом, и две баллисты дружно развернулись в небо - и Алсек еле успел отшатнуться, когда сверху ударил золотой луч.
С шипением он прошёл вдоль стены и впился в основание, оставив оплавленный след, и тут же лавина белого пламени обрушилась на Эхекатлан. Алсек сквозь световые вихри едва разглядел кружащие в небе тени - тонакоатли были здесь, стаей висели над городом. Жрец ждал испепеляющего жара, грохота развороченной стены и падения в вечный туман - но тут небо над ним выгнулось янтарным пузырём и извергло фонтаны огня.
- Ха-а! - услышал он сквозь рёв пламени. Искрасна-золотой щит распростёрся от стены до стены, и огненные вихри вздымались над ним, как щупальца, тянулись к проносящимся сверху тонакоатлям - и ящеры, оставив крепость в покое, закружились, по спирали поднимаясь выше, туда, где огонь не мог их достать. Один из них в полёте дёрнулся, нелепо хлопнул крыльями и, кувыркаясь, пошёл к земле. Янтарный щит взревел, поглощая его, и вспыхнул вдвое ярче, прежде чем угаснуть.
- Хвала Храму Солнца! - стражник-Ти-Нау хлопнул Алсека по плечу. - И вам, соколы Эхекатлана!
Воины при баллисте смущённо хмыкнули. Один из них, прикрываясь ладонью, углём чертил на перекладине птичку.
Алсек посмотрел вниз - и не увидел ни Песчаной Улитки на горизонте, ни дюнных хальп, ни дороги на Икатлан. Грязно-красные шатры и обугленные навесы стояли повсюду, и повсюду от земли валил дым. За полторы тысячи шагов от стены замер строй воинов Джаскара, и Алсек не мог сосчитать их щиты и не видел в них просвета.
- Хоть бы на выстрел подошли... - с тоской прошептал Гларрхна у камнемёта.
- Шестьсот сорок один, шестьсот сорок два... - бормотал, отмечая что-то на костяшках пальцев, коренастый ополченец. - Хэ-э, тьма поглоти! Откуда их столько?!
- Подойдут под "Ильяпы" - убавятся в числе, - покосился на него Гларрхна. - А мои глаза не врут мне, знорк? Правда, что Джаскар раздал оружие всем, кого поймал - и старухам, и мелюзге неподрощенной?
Изыскатель угрюмо кивнул. Он видел, как неровен строй, и как велика многим наскоро сшитая броня - но видел и жёлтый свет под ногами воинов. "Солнечный огонь в их крови," - подумал он и поёжился. "Они мертвы, и смертью их не напугаешь..."
Настала тишина, только перешёптывания на стене нарушали её, да шелестели на ветру тонкие знамёна. Где-то за стеной громыхнул гонг. Светло-бирюзовые Клоа, подлетевшие было к стене, развернулись и бросились врассыпную. Алсек подул на кей-руду, посылая им вслед пахучий дым, - безглазые летуны были опасными соседями...
Позади тихо зашелестели крылья, кто-то шумно выдохнул. Изыскатель повернул голову и увидел мегина. Огромная летучая мышь села на зубец стены, и воин Вегмийи, оседлавший её, поманил жреца к себе.
- Что случилось? - тихо спросил Алсек, покинув строй. Ненадолго все взгляды сошлись на нём, но тут же вернулись к полчищам Джаскара.
- Сонкойок? Ты летишь со мной, - воин кивнул на второе, пустующее, седло.
- Как я покину пост? - нахмурился Алсек. - Почтенный Гвайясамин велел мне стоять здесь.
- Приказ наместника, - ровным голосом ответил Ти-Нау. - Шевелись!
"Зген всесильный! Что на этот раз?!" - Алсек растерянно пожал плечами и забрался на спину мегина. Мышь, расправив крылья, сорвалась со стены, и над ней тут же сверкнул луч, брошенный из поднебесья зорким тонакоатлем. Солнечный щит снова налился огнём и плюнул в полуденника, но Алсек так и не узнал, был ли плевок метким.
Пусто и пыльно было внизу, город затих, и даже вода не журчала в каменных руслах - водоводы закрылись, резные крышки проросли над жёлобами и наглухо их запечатали. Только в одном переулке что-то шевельнулось, и Алсек посмотрел туда с надеждой, но увидел лишь песчаный смерч, пляшущий на мостовой. "А ветра-то нет," - едва заметно усмехнулся он. "Небесные змеи не теряют времени..."
Двор, куда свернул мегин, сверху не был ничем приметен, да и снизу тоже - один из сотен опустевших кварталов Шумной Четверти, поглощённый тишиной и пылью. У давно остывшего очага стояли Кхари Айча и Гвайясамин, и двое воинов Вегмийи караулили летучих мышей в тени дома.
- Силы и славы! - склонил голову Алсек. Во взгляде верховного жреца ему чудилось что-то недоброе, и чародей из свиты наместника был задумчив и хмур.
- Силы, Сонкойок, - кивнул Кхари. - Ты видел уже наших гостей?
Он едва заметным кивком указал на стену. Алсек сдвинул брови.
- Они остановились, почтенный Кхари. Что они затевают?
- Пока что они хотят говорить, - уголок рта мага дрогнул в кривой ухмылке. - Манча Хурин Кеснек ждёт Даакеха Гвайкачи у южных ворот. Поэтому Даакех позвал тебя, Алсек Сонкойок. В таком деле удача не помешает.
Алсек вспомнил жёлтое пламя в глазницах людей Джаскара, красные чешуи и чёрные шипы на их телах, кипящую кровь на мостовой, - и вздрогнул.
- Почтеннейший Кхари! Вы хотите говорить с... с ними?! Им ни на миг нельзя верить! Скажи почтеннейшему Даакеху - это верная сме...
- Правдивые слова, Сонкойок, - сказал верховный жрец и поднял руку, призывая к молчанию. - Даакех останется в городе. На стену, на переговоры с Манчей, идём мы - я и Кхари Айча, и ты, Алсек, и четверо отважных воинов. Что бы ни было - смотри и слушай.
Гвайясамин и Кхари направились к летучим мышам. Воин Вегмийи подтолкнул Алсека в спину, и он нехотя забрался в седло.
- Почтеннейший Кхари! - тихо позвал он. - Скажи, о чём хотят говорить воины Джаскара?
- Ни о чём новом, Сонкойок, - едва заметно поморщился маг. - Но мы всё же их выслушаем.
Четверо воинов Гларрхна ждали их на изгибе широкой стены - прямо над аркой ворот, меж двумя башнями. На лету Алсек посмотрел вниз - и не нашёл ворот. Каменные плиты-створки наглухо сомкнулись, стены сдвинулись, наскоро наваленные одна на другую глыбы взгромоздились почти вровень с надвратной аркой.
Гларрхна выстроились полукругом, и трое людей встали в их строй. Кхари Айча поднял руку, и на привратной башне зазвенел гонг. Золотой корабль с раздутыми шипастыми боками повис над стеной, и из проёма в его брюхе вышли трое. Снова зазвенел гонг, и корабль попятился и не останавливался, пока не поравнялся с молчаливым строем воинов Джаскара. Посланцы Кровавого Солнца выстроились на стене, двое из них переглянулись и глухо зарычали.
Это были Существа Сиркеса, необычайно толстые, закованные в бронзу и хуллак. К медным солнцам на груди они прицепили синие и красные нити - знак мирных намерений, и тех же цветов были тонкие флаги в руке третьего посланца.
Он даже не снял шлем, и Алсек видел только жёлтый огонь в прорезях забрала и длинные изогнутые когти на руках - и красные, налившиеся огнём вены, вспухшие на тыльных сторонах ладоней. Посланец, помедлив, шагнул вперёд, и знамя качнулось в его руках.
- Я пришёл, чтобы говорить с Даакехом Гвайкачи, наместником Эхекатлана, - сказал он, и лишь теперь Алсек убедился, что пришелец не так давно был человеком.
- Говори со мной, - сказал Кхари Айча. - Кто ты?
Взгляд посланника скользнул по его лицу.
- Я - тот, кто говорит словами Манчи Хурин Кеснека, воина Солнца, того, кто принесёт вам смерть, если вы...
- Где сам Манча? - глаза Гвайясамина недобро сверкнули. - Назови своё имя, посланник.
- Тебе не нужно моё имя, старик, - знамя в руке пришельца снова качнулось. - Тебе нужно запомнить мои слова и передать их своему правителю.
Существа Сиркеса за его спиной беспокойно зашевелились, одно из них вопросительно рявкнуло. Посланник Манчи ударил древком знамени о камень.
- Если Даакех Гвайкачи хочет, чтобы его город остался городом, а сам он - наместником, пусть немедленно открывает все ворота и выходит навстречу. Пусть с ним выйдет Гвайясамин Хурин Кеснек, и пусть оба они перейдут под руку Джаскара Сапа Кеснека и великого Солнца. Если это будет сделано, и если все воины Эхекатлана сдадут оружие и не будут препятствовать воле Солнца, ваш город останется невредимым, и его люди узнают на себе щедрость Сапа Кеснека.
- Так, как её узнали твои дети, Иска Мениа? - негромко спросил Гвайясамин; его лицо похоже было на каменную маску. - Как ты это допустил, сын Солнца, почему позволил этому быть сделанным?
Посланник Джаскара вздрогнул, и его когти заскрежетали по судорожно сжатому древку.
- Молчи! - выкрикнул он. - У вас есть время до заката - сдавайтесь или молите богов о быстрой смерти! Когда Манча Хурин Кеснек раздробит эти стены и сокрушит башни, пламя пройдёт от ворот до ворот - и лучше бы тебе, старик, убить себя, чем дожить до этого дня!
- Мы слышали тебя, Иска Мениа, - кивнул Кхари Айча. - И мы ответим от имени людей и хесков Эхекатлана. Самозванец Джаскар, именующий себя Сапа Кеснеком, за свою наглость заплатит, и очень дорого, а его несчастный народ уже заплатил. Мы могли бы укрыть тебя от гнева Джаскара, Иска Мениа, но солнечный огонь пожрал тебя изнутри, и ничего, кроме лёгкой смерти, мы не можем тебе дать. Это мы готовы подарить каждому из людей Джаскара, будут они противиться или нет.
Ногу Алсека пронзила острая боль - коготь Скарса, качаясь на шнурке, соскользнул ниже подола и впился в колено. Жрец, не выдержав, схватился за пораненное место, выдрал чёрное остриё - и не успел выпрямиться. Что-то раскалённое пронеслось над его головой, крепко прижгло спину - так, что задымилась на лопатках рубаха - и разбилось о крышу дальнего дома.
Существа Сиркеса сорвались с места и молча бросились вперёд. Посланник Джаскара вскинул руку, и багряная вспышка расплескалась по стене и угасла на щите воина-Гларрхна. Хеск на долю мгновения замер между Иской и Алсеком, держа перед собой пылающий щит, а потом прыгнул вперёд, смахивая "поджигателя" со стены. С глухим стуком ударившись о щит, Иска с отчаянным воплем полетел вниз. Гларрхна отбросил бесполезный кусок древесины - кожа на нём полопалась, хуллаковое полотно против всех законов вспыхнуло и корчилось теперь в огне. Десяток лучей ударил с неба в гребень стены, но янтарный купол над городом вздулся огненными пузырями, и тонакоатль, захваченный длинным языком пламени, рухнул вниз.
Алсек развернулся, хватаясь за палицу. Позади него Существо Сиркеса, глухо рыча, теснило верховного жреца. Второе, обвитое зелеными и золотыми лучами, вертелось волчком в кольце воинов-Гларрхна, и неяркие вспышки заклятий жалили его со всех сторон. Хески не прикасались к оружию, лишь прикрывались щитами от огня и яростных ударов - и клешни их хвостов раз за разом смыкались на незащищённой шкуре врага.
- Ни-куэйя! - закричал изыскатель, протягивая руку к второму Существу Сиркеса, и замахнулся палицей. Тяжёлый демон навалился на Гвайясамина, вдавив его в зубцы стены, - Алсек уже не видел его мантии, только броню чужака и выдыхаемое им пламя. Луч впился в загривок хеска, и тот взревел и дёрнулся, но даже не обернулся.
- Хэ! - клешня Гларрхна сомкнулась на палице Алсека, и жрец отлетел в сторону, не устояв на ногах. - Жижа!
"Что?" - Алсек недоумённо замигал - и охнул. Из-под брони Существа Сиркеса, обожжённой лучом, пробивалось пламя. Что-то шкворчало и пузырилось под ней, ещё секунда - и доспехи на спине хеска полопались, разбрызгивая огненную пыль. С оглушительным рёвом оно качнулось вперёд.
Второй хеск, захрипев, повалился ничком - Гларрхна разорвали ему горло, и он повис в сети их хвостов и лап. Спустя мгновение тело Существа Сиркеса уже летело со стены вниз. Второе, отброшенное к краю, ещё пыталось встать; вся его спина горела и взрывалась, и камень, залитый огненной жижей, полыхал, распространяя страшный жар. Гларрхна, сдвинув щиты, шагнули в огонь, несколько ударов - и воющий хеск перевалился через зубчатую ограду и упал вслед за сородичем. Два взрыва прогремели одновременно, и стена качнулась. Оглушённого Алсека схватили за шиворот, бросили на спину мегина. Он лежал в седле, тряся головой, и видел сквозь туман, как выныривают из пламени Гларрхна, как с башни на арку вываливают мешок песка, и огонь утихает, и как веера ослепительных лучей расходятся от башен.
Мышь захлопала крыльями, опускаясь на крышу, Алсек скатился на камни, кто-то вовремя подхватил его за плечи. В голове тихо зазвенело, изыскатель встряхнулся, зажмурился на пару секунд и снова открыл глаза.
- Цел? - отрывисто спросил Гвайясамин. Он стоял над Алсеком, и его руки были черны от запёкшейся крови. В дымящейся ладони он сжимал кусок багровой плоти, и изыскатель вздрогнул и судорожно сглотнул - это было полусгоревшее истёрзанное сердце.
- Я... я сейчас встану, - пробормотал он, выпрямляясь и стараясь не смотреть на Гвайясамина. В небе над городом золотым огнём горел священный щит, и ни один луч больше не прикасался к нему - тонакоатли сгинули, затаились в солнечных бликах.
- Возвращайся, - Гвайясамин повернулся к Кхари. - Скажи Даакеху, что он не ошибся. Хвала богам, что Манча нас недооценил, и хвала нашим воинам - они не подвели.
- Первая кровь, - криво усмехнулся Кхари, кивнув на сердце в руке жреца. - Да придаст это сил твоим людям! Благодарю за удачу, Алсек Сонкойок. Ступай на свой пост. Иска говорил о закате, но чует моё сердце, что такую передышку нам не дадут. Иди!
...Со стены спускались бегом, протискиваясь сквозь строй тех, кому предстояло нести дозор в ночи; оставалось уже немного ступеней, когда стена содрогнулась, и Алсек кубарем скатился вниз. У самой земли его подхватили чешуйчатые лапы.
- Алссссек!
- Хиф! Живой?! Храни тебя Аойген! - изыскатель освободился из лап ящера и отступил на шаг, тревожным взглядом окидывая Хифинхелфа. Даже ему, жрецу, прижгло сегодня ступню, и до сих пор ныло располосованное колено. Двоих ополченцев унесли со стены на руках, одному перебило руку рычагом камнемёта, - громоздкую неуклюжую махину ворочали слишком быстро, и за одним из воинов не уследили.
- Живой, - кивнул ящер, оглядываясь по сторонам. - Хаэй! Есссть ещё раненые? Кому нужна помощь?
- Иди сюда, лекарь! - крикнули от дальней лестницы, чуть ли не от ворот. - Быстро, тут много крови!
- Хсссс! - Хифинхелф взмахнул хвостом. - Иду!
Жрец бросился было за ним, но кто-то крепко сжал его плечо. Повернувшись, он встретился взглядом с Гванкаром.
- Ступай под крышу, - приказал жрец. - У тебя три Акена на сон. Ночью Манча не успокоится!
За стеной громыхнуло, зарево поднялось вровень с зубцами. Черное небо, нависшее над городом, на миг побагровело и снова погасло.
- Ночью нет тонакоатлей, - в голосе Гванкара Алсеку почудилась усмешка. - Иных различий нет. Иди спать, Сонкойок. Моли богов о смерти во сне.
Даже в год Волны Алсеку не доводилось спать в недрах крепостной стены, на циновках, разбросанных на полу, вповалку, бок о бок с Гларрхна и замученными ополченцами. Не всем хватило сил снять перед сном доспехи - с некоторых их стащили силой привычные Гларрхна и городские стражники. Алсек ждал града проклятий на головы неумех и лентяев, но никто и слова не сказал.
- Им бы сейчас копать клубни, - пробормотал один из хесков, и в его голосе было только сочувствие.
Запах гари и едкого известкового дыма долго мешал изыскателю уснуть - воины Джаскара, казалось, стремились сжечь саму землю, не унимаясь ни днём, ни ночью. Время от времени стена тяжко вздрагивала - редкие валуны и горшки со взрывчатыми смесями бились на излёте о её основание и оглашали окрестности грохотом. Гларрхна, руку которого Алсек приспособил вместо подушки, даже не шевелился, и его дыхание было ровным, размеренным, - в конце концов даже изыскатель проникся его спокойствием и провалился в вязкий сон.
Сколько времени прошло, он не понял, но вокруг всё ещё была ночь, а запах дыма всё так же висел в воздухе. Что-то тёплое и шершавое ткнулось Алсеку в щёку, и он нехотя открыл глаза. На него, вися над землёй, смотрела прозрачными глазами небесная змея, и искры потрескивали на её спине. Одна из них упала на лицо Алсека и больно ужалила. Жрец отмахнулся и закрыл глаза, но змея проползла по его шее и снова толкнула его в щёку.
- Да чего тебе? Пить хочешь? - сердито прошептал изыскатель, поднимаясь на ноги. Змея на миг обвила его грудь, соскользнула и метнулась к двери, на лету обернулась, как будто звала за собой. Жрец перешагнул через спящего ополченца, нашарил в ворохе оружия свою палицу и вышел из казармы.
Водяная чаша у стены была приоткрыта, двое Гларрхна стояли рядом, негромко переговариваясь. Змея даже головы не повернула в её сторону - пролетела мимо и снова обернулась к Алсеку.
- Ты куда? - хмуро спросил воин на пороге таверны. Это был Глорн, и он безуспешно пытался отчистить свою броню - то, что он принимал за налипшую сажу, было частыми царапинами и обгоревшими пятнами на коже. На скуле хеска темнел свежий порез.
- А вот, змеи беспокоятся, - пожал плечами Алсек. - Я посмотрю, что она увидела, и вернусь.
- Я с тобой, - Глорн нагнал его и пошёл рядом. - Ящера не видел?
- Он у целителей, работы много, - вздохнул жрец. - А ты не встречал мою сестру?
- Не попадалась, - покачал головой Глорн. - Думаешь, её в бой пошлют? Она у тебя не воитель...
Змея, остановившись, вильнула хвостом и громко зашипела на воина. Алсек изумлённо мигнул.
Ещё два существа вылетели из-за поворота. За ними, прижимаясь спиной к стене, высунулся Клоа, пошевелил ротовыми щупальцами и бесшумно уплыл за угол. Змеи облетели вокруг Алсека и все вместе помчались следом.
- Что-то мне не по нутру, - нахмурился Глорн. - Иди за ними, знорк, я позову летунов.
- Глорн! - окликнул его Алсек, но стражник уже поднимался на крышу. Жрец юркнул в переулок, высматривая серебристые хвосты змей. Цериты-светильники, накрытые колпаками, горели тускло, едва ли один из десятка давал прежний яркий свет, - город затаился, будто надеялся, что во мраке его не найдут.
Небесные змеи пропали бесследно за очередным поворотом где-то в глубинах Шумной Четверти, среди полуугасших церитов и притихших домов. Алсек остановился, тихонько поскрёб ногтями по стене, но никто не зашипел в ответ - только заскрежетала отодвигаемая тяжёлая плита, и незнакомый резкий голос помянул тьму. Алсек на мгновение оцепенел - и осторожно заглянул во двор пустого квартала. Там над водяной чашей колыхались две тени, и неровный жёлтый свет дрожал под их ногами, а вода тихо журчала, вытекая из открытого жёлоба.
- Лей, - негромко приказал один из чужаков, и второй, закивав, вынул из поясной сумы закупоренную флягу. Шумно сглотнув, он зачерпнул из водяной чаши, но второй ударил его по руке.
- Живо!
Пришелец поднёс фляжку ко рту, зубами выдирая плотно засевшую пробку.
- Ни-шэу, - прошептал жрец, протягивая руку из-за поворота и всем телом прижимаясь к камню. Едва заметное тёплое дуновение коснулось запястья, и чужак с растерянным криком выронил флягу. Что-то забулькало, выливаясь на мостовую. Огненный шар разбился о стену, опалив бок Алсека сухим жаром. Жрец выхватил палицу и шагнул в сторону от арки, пропуская второй сгусток огня. Посланец Джаскара выскочил в переулок - и повалился на мостовую, дымясь и взрываясь изнутри. Тонкий зелёный луч пронзил его от макушки до пяток. Сверху захлопали перепончатые крылья, с воплем досады на крышу взлетел воин-Гларрхна и тут же прыгнул во двор. Оттуда пахло горящей плотью, и по-прежнему плескалась в каменной чаше вода.
Алсек вошёл во двор и увидел двоих воинов, разглядывающих мёртвого Ти-Нау. Тело ещё светилось, но жар разрывал его изнутри. Третий Гларрхна подобрал полупустую флягу, понюхал и пожал плечами.
- Это ицин, - сказал он. - Разбавленный ицин. На кой лить его в водоводы?!
- Это ицин Кровавого Солнца, - Алсек содрогнулся от омерзения. - Ицин Джаскара. Они хотели, чтобы мы все... все, кто будет пить эту воду, присягнули их самозванцу. Побери их тьма!
- Хоть капля попала в чашу? - без тени насмешки взглянул на него Глорн. - Хвала твоему чутью, Алсек, я знал, что ты просто так не проснёшься.
- Ни единой капли, - помотал головой изыскатель. - Сожгите это всё, запечатайте чашу! Эти двое... как они пробрались в город?!
- Были они тут, клянусь Бездной, - сердито оскалился Гларрхна. - Когда же мы выведем эту заразу?!
...Дым, едкий, зловонный, столбами взвился над грязно-красными шатрами, над жёлтой стеной. Огненная жижа расплескалась по крышам, по мостовым - и пламя металось в тщетных поисках пищи, но находило лишь камень и песок. Янтарный щит трепетал над башнями, извергая золотые фонтаны, и там, где его плёнка на миг разрывалась, внизу гремели взрывы. Из бойниц Горелой Башни лился смертоносный серебряный свет, очерчивая широкий полукруг на выжженной земле, и на юге, над воротами, пролёг второй лучевой барьер, но там, куда лучи не дотягивались, стена дрожала и гудела от беспорядочных, но мощных ударов.
- Да левее же! Где ваши глаза?! - крикнул ополченец на воинов у баллисты, но очередное копьё, свистнув над разрушенными домами и выжженными огородами, смахнуло тройку джаскаровых ополченцев и бесполезно впилось в землю, не долетев до огненного облака. Оно вздулось, выплюнуло два клокочущих багряно-чёрных сгустка, и стена дрогнула, а ополченцы отшатнулись от волны жара, опалившей им лица.
- Стреляйте по готовности! - голос Гванкара легко перекрыл грохот взрывов. - Камни, дротики, лучи, - всё вниз!
- Ни-куэйя! - выдохнул Алсек, просовывая ладони в проёмы между зубцами. Он не увидел, в кого попал, и попал ли вообще - но в чёрно-красное полчище у подножия стены мудрено было не попасть. Воины Джаскара миновали смертельную черту, проведённую "Ильяпами", и прорвались к самой крепости, туда, где огромные камни и копья свистели над их головами безвредно, и западные ворота трещали от ударов огненных таранов, а взрывы плавили камень древней стены. Алсек выглянул из-за зубца, жар ударил ему в лицо, и он спрятался вновь, но успел увидеть, как Существа Сиркеса, понукаемые Скарсом, волокут два камнемёта, а люди на ходу заряжают их и крутят тугие рукоятки.
- Ни-куэйя! - Алсек протянул руку к камнемётам, но луч не долетел - ушёл в землю, едва зацепив кого-то из воинов. Ливень камней и дротиков лился со стен, но воины Манчи не отступали, и шквал лучей снизу раз за разом накрывал зубчатые галереи. Ополченец по правую руку от Алсека прижал к груди задымившуюся ладонь и закричал от боли - плоть слезала с костей, обнажая почерневший остов. Снова полыхнуло сверху, и щит хлопнул в воздухе, волной жара отбрасывая людей от ограждения.
Алсек приподнялся на локте, ощупывая подбородок. Во рту была кровь, в ушах звенело. Мимо бежали воины, оттаскивали от зубцов тех, кто лежал без чувств, занимали их место. Там, где недавно была Горелая Башня, дымился плавящийся огрызок - два яруса как ветром сдуло. Обломки камня раскидало по крышам.
Жреца толкнули в спину, указали на лестницу, и он скатился вниз, едва не споткнувшись о последние ступеньки. Осколки башни разметало и по ним, и Алсек замер, глядя под ноги - там лежала в луже крови оторванная ступня.
- Назад! - крикнули с неба, крылатая тень метнулась над развороченной стеной, уворачиваясь от луча. Янтарный щит лопнул - из его словно вырезали кусок от Горелой Башни до самой Площади Солнца, и тонакоатли, распластав крылья, повисли над разрывом.
Чёрные тени взвились в небо, навстречу полуденникам и их огню, пламя в небе вскипело, перекидывая тонкие нити с края на край разрыва. На обломках башни стоял, двумя руками удерживая над головой жертвенный нож, Гванкар, и Гларрхна спешили к нему, чтобы, вскинув руки, встать рядом.
Кто-то застонал невдалеке, и Алсек бросился туда. Среди груд разбитого камня и растёрзанных тел лежал один из Гларрхна, и Кегар на коленях стоял рядом, просунув лапу под спину раненого.
- Что же ты, Шаргил? - предводитель хесков скрипнул зубами. - Лежи тихо. На щитах тебя понесём.
Гларрхна, щурясь от боли, осторожно выдохнул и снова застонал.
- Кегар, брось! У меня нет... ничего нет от самого загривка! Мне хвостом не шевельнуть...
Алсек опустился на камень, протянул руку к дымящейся ноге Гларрхна - поножи почернели от жара, кожа доспеха съёжилась.
- Помоги поднять его! - приказал Кегар. - Где твой щит?
Второй Гларрхна подошёл к раненому, хотел о чём-то спросить и осёкся.
- Шаргил, ты не дёргайся, не тереби спину, - Кегар отпустил плечо хеска. - Щит давай, с трёх сторон поднимем.
- Уйди! - заскрипел зубами раненый. - Уйди, мне не жить всё равно! Позови жреца...
- Кегар, у него же хребет... - прошептал второй хеск. - Почтенный жрец...
Алсек потянулся к виску Шаргила, шепча обрывки молитв. Хеск отодвинулся и едва заметно качнул головой. Кегар с тихим стоном удержал руку Алсека.
- Хребет перебит, - прошептал второй, с ужасом глядя на раненого. - Что же теперь...
- Помоги ему, Алсек, - тихо попросил Кегар, разрезая ремешки доспехов на груди Шаргила и вспарывая поддоспешник. Шаргил попытался поднять руку, но лишь дёрнулся от боли.
- Ч-что? - изыскатель растерянно мигнул.
- Отправь его к солнцу, - Кегар разорвал рубаху Шаргила, открывая живот и грудь. Белесая чешуя посерела и отваливалась, кожа сочилась сукровицей.
- Ч-что?! - Алсек судорожно вздохнул и замотал головой, пятясь к полуразрушенному дому. Кто-то крепко сжал его плечо и осторожно, но твёрдо оттолкнул жреца в сторону.
- Уйди, Сонкойок, - сказал Гванкар, отпустив Алсека, и подошёл к Шаргилу, вытирая о рукав блестящий чёрный нож. - Ты силён и отважен, воин Шаргил, и дом солнца с почестями примет тебя.
- Почтенный Гванкар! - Алсек бросился вперёд, но один из Гларрхна поймал его и поволок в переулок.
- Не лезь, не надо, ему не помочь уже...
В небе заклокотало янтарное пламя - ни единой дыры не было в огненном щите, и золотые смерчи взвивались над ним, пытаясь схватить пролетающих тонакоатлей. Лучи сплетались над развороченной башней, над выщербленными стенами, обломки баллисты дымились на площадке, снизу суетились ополченцы, подбирая раненых. Сквозь треск и шипение Алсек услышал тоскливый вой - демоны-падальщики стягивались к Эхекатлану.
... - Хиф!
Алсек протиснулся сквозь строй ополченцев, ожидающих раздачи горячего варева, и опустился на корточки у стены, рядом с жёлтым ящером. Усталый иприлор сидел, прислонившись к тёплому камню, и вылизывал дно миски. Поглядев на бледное лицо Алсека, он с тихим шипением извлёк из-за пояса черешок от листа Яртиса и протянул жрецу.
Алсек затолкал палочку в рот и принялся жевать, старательно отводя взгляд от содержимого своей миски. Его мутило. До сих пор перед глазами стояли разорванные на части тела тех, кого взрывом сбросило со стены, заживо сгоревшая рука ополченца и внутренности, вылезшие из рассечённого подрёберья Шаргила. Терпкий холодящий сок ожёг нёбо и язык, отгоняя тошноту. Алсек утёр ладонью лоб, прояснившимся взглядом обвёл окрестности и прислонился к стене.
Крепость снова содрогнулась, наверху загрохотало, заскрипели трущиеся друг о друга балки, коротко свистнули копья, взлетевшие в воздух, и вновь стена тяжко загудела и вздрогнула. Алсеку мерещилось, что камень не звенит под ударами, а кричит от боли.
- Ты не ранен, Хиф? Эти твари, не знающие покоя, не добрались до вас? - спросил он, протягивая руку к ладони ящера, но тот отстранился.
- Не касссайссся меня, Алсссек, - качнул он головой. - Я пуссст и высссушшшен, как змеиный выползок.
Жрец поспешно отдёрнул руку, опасливым взглядом окинул чешуйчатое тело. Наручи Хифинхелфа были запятнаны кровью, забрызгался и нагрудник, но порезов на коже доспеха не было, и пластины не треснули и не прогнулись.
- Хиф, тебе нужны силы, - покачал головой Алсек. - Так ты долго не протянешь. Мог бы ты взять немного у тех, кто за стеной? Им столько не надо.
Ящер недобро оскалился.
- Не дотянутьссся сссквозь камень. Ссстена толссстая, - вильнул он хвостом.
Снова могучая стена дрогнула от взрыва, и каменная пыль посыпалась на тех, кто сидел и стоял под ней, но никто не двинулся с места. Ополченцы расхватывали миски с дымящейся пачей и черешки Яртиса, подставляли чаши под золотой ковш на водяном посту, и никто даже не смотрел наверх. Алсек покосился на янтарный щит, налившийся огнём - тонакоатли снова жгли его сверху, и два золотых корабля висели над Храмом Солнца и пытались достать их и сбить с небосклона. Щит над храмом клокотал кипящей лавой от лучей, хлещущих по нему с двух сторон.
- Эти, за ссстеной, не унималисссь ни на миг - ни вчера, ни сссегодня, - покачал головой Хифинхелф, с сожалением заглянув в пустую миску. - И мне кажетссся, что они не оссстановятссся и завтра.
- Должно быть, у Манчи много воинов, чтобы заменять уставших и раненых, - вздохнул Алсек. - И спят они по очереди.
- Мне кажетссся, Алсссек, они вовсссе не ссспят, - Хифинхелф уткнулся взглядом в мостовую. - У вассс очень толссстые ссстены. Мне было сссначала сссмешшшно, как Джассскар думает пробивать их головой, а теперь шшшто-то не до сссмеха.
- Горелую Башню уже взорвали, - кивнул Алсек. - Шаргил... ты знаешь, что с ним было?
- Сссреди раненых его нет, - шевельнул хвостом ящер. - Не расссказывай мне ничего, Алсссек.
Он посмотрел на кипящее небо долгим недобрым взглядом.
- Полуденники, - пробормотал он, прикрывая глаза от свирепого света. - Им-то ночью положено ссспать. Интересссно, где они при этом прячутссся, и нельзя ли туда заглянуть ссс чем-нибудь тяжёлым...
Алсек вздрогнул.
- Хиф! Ты же не думаешь напасть на спящих? И потом - как ты выйдешь из крепости?
- То-то и оно, - пробормотал ящер, в задумчивости разглядывая свою ладонь. - Шшшто-то надо сссообразить... Где же Кушшши, куда его угнали?..
Перепончатые крылья захлопали над толпой, и ополченцы подались в стороны. Вестник в пёстром плаще поднялся на уступ над водяным постом и встал на цыпочки, закидывая на вбитый в стену штырь петлю. Она соскользнула, не долетев. Воин-Гларрхна забрал у посланца пучок цветных нитей на верёвке, поднялся на уступ сам, повесил его на палку и расправил. Ополченцы притихли, отошли от чана с горячим варевом и столпились у стены. Алсек сощурился, разглядывая узлы на нитях, и почувствовал, невзирая на жару и недвижный воздух, как ледяной ветер тронул его лопатки.
- Хиф, посмотри, - изыскатель кивнул на послание. Ящер в недоумении перевёл взгляд туда же - и вскочил.
- Аманкайя! Хаэ-эй, Аманкайя Сссонкойок!
Алсек, вздрогнув, поспешно поднялся. Посланник в пёстром плаще вырвался из кольца ополченцев и крепко обхватил бока Хифинхелфа, утыкаясь лицом в его грудь.
- Хифинхелф! Как славно, что ты жив...
Ящер убрал руки за спину и с опаской покосился на нагрудник - хвала богам, чешуя сквозь него не просвечивала.
- Ты теперь вестник? - с кривой усмешкой спросил Алсек, поправляя спутанную бахрому налобной повязки на голове Аманкайи.
- Все сражаются, как могут, - нахмурилась колдунья и махнула рукой в сторону котлов с пачей. Густое варево раздавала одна из храмовых дев - а может, жена верховного жреца, и её синие одежды видно было издалека.
- Стало быть, почтенный Даакех решил оставить город... - протянул Алсек, пересчитывая узлы на нитях. - Один из двадцати оставшихся... это четыреста со всех стен - полный отряд...
- Нас там нет, Алсек, - невесело усмехнулась Аманкайя. - Да, один из двадцати. Почтенный Гвайясамин обещал безопасную дорогу чуть ли не до Икатлана. Ты не знаешь, откуда он её возьмёт?
- Старые норы, земляные тропы под храмом, - покачал головой жрец. - Я не был там, сестрёнка. Там, в храме, каждый камень - дверь. Может, есть и туннели до Икатлана. Дай-то Чарек, чтобы они были!
Мостовая снова качнулась, но не как прежде - теперь она задрожала, раз за разом мелко встряхиваясь. Ополченцы живой волной отхлынули от стены, по кладке поползли трещины, из проломов показались длинные кольчатые усы, окутанные багровой дымкой.
- Хсссс?! - Хифинхелф глубоко вдохнул, подхватил палицу и замахнулся на поднимающуюся из-под земли тварь.
- Жги! - взвыл не своим голосом стоявший неподалёку воин-Гларрхна, и три луча разом сорвались с его лап и хвоста, разнося бронированную голову усатого червя в ошмётки. - Тут червяки! Сюда!
"Огнистые черви," - Алсек с тоской покосился на небо. "Ты видишь всё это, даритель жизни?"
Он шагнул назад, подальше от трескающейся мостовой, и вскинул руки.
- Ни-шэу!..
Солнце ушло за горизонт, но вместо ползущей по небу мглы Алсек видел на востоке дрожащее багровое зарево, и время от времени янтарный щит над городом вспыхивал. По ту сторону кипящего пламени метались золотые корабли - они сменили тонакоатлей в небесном дозоре, и маленькая крылатая стая Эхекатлана, выстроившись кольцом, отстреливалась, отгоняя врагов за стену.
- Как будто знали, - буркнул Куйюкуси, бок о бок с Алсеком выбираясь на Площадь Солнца.
Там было людно, как в день большого праздника, но на лицах не было веселья, и над площадью висела давящая тишина - у Алсека даже в ушах зазвенело. Ополченцы, даже не снявшие доспехи, держали дорожные сумки - ничего, кроме еды и воды, тут же были их жёны, множество юнцов, едва прошедших вторую Гватванку, и на краю нижней ступени храма сидели раненые воины - те, кто мог сам держаться на ногах. Среди них Алсек увидел одного Гларрхна с плотно обмотанным обрубком руки и тугими повязками, обхватившими грудь и живот.
С тихим лязгом отодвинулась одна из плит - Алсек даже не подозревал, что она не встроена в стену намертво - и из тускло освещённой норы вышел Гвайясамин. Костяное ожерелье лежало на его груди, выгнув белые "когти". Ополченцы попятились от ворот.
- Мы готовы, почтенный жрец, - склонил голову Хоган - он стоял тут же, и отряд из девятнадцати воинов собрался вокруг него. Это были опытные бойцы - городская стража, Гларрхна и Ти-Нау, и даже пятеро из Вегмийи.
- Хвала богам, - кивнул Гвайясамин. - Путь свободен. Под землёй вы пройдёте до самой границы с Икатланом, дальше тропа ведёт вдоль реки - пока там поджигатели не появлялись, но будьте осторожны. Снова под землю уйдёте за Икатланом, по иприлорским пещерам, вас будут ждать.
- Иприлоры? - Хоган нахмурился. - Будет ли у нас проводник?
- Будет, - Гвайясамин поднял руку, подзывая кого-то, спрятавшегося за толпой. Алсек услышал, как когти кумана цокают по мостовой, а потом увидел Хифинхелфа. Ящер вёл под уздцы Куши, и оба они - и куман, и иприлор - были угрюмы и встревожены.
- Я готов, - сказал Хифинхелф, коснувшись ладонью груди. Верховный жрец шагнул в сторону от ворот и поднялся на первую ступень лестницы.
- Боги да не оставят вас, - негромко сказал он, и его лицо словно окаменело.
Ополченцы выстроились по двое, и их череда опоясала храм дважды, но туннель поглощал их быстро, как уже поглотил и кумана со всадником, и десятерых воинов. Ещё десятеро замыкали цепь.
- Хоть бы их с неба не заметили, - пробормотал Куйюкуси. - Столько дряни летает над городом, тьма её поглоти... Далеко им идти до города ящеров?
- Три дня, - тихо ответил Алсек, глядя на закат. - Но Хиф вернётся раньше.
Ящер вернулся к полудню - к самой солнечной вспышке, когда изыскатель сидел у стены, угрюмо жевал листья Яртиса и пытался положить в рот хоть ложку пачи. Кипящая кровь одного из воинов Джаскара обрызгала ему лицо, левая рука онемела и покрылась синяками - вражеская палица ударила хоть и вскользь, но сильно, ещё немного, и кости Алсека хрустнули бы. От рассвета и до полудня он посылал лучи вниз, прячась за зубцами, пытался устоять на ногах, когда содрогалась стена, и рубил лестницы, закинутые на галерею. С тех пор, как "Ильяпа" на Горелой Башне разлетелась на куски, воины Джаскара рвались к стене, будто вовсе не замечая ни лучей, ни камней, ни стрел, ни льющейся на них огненной жижи. Тот, кто едва не раздробил Алсеку руку, был совсем юнцом - может, не прошёл и второй Гватванки, но на гребень стены взобрался первым и остановился, лишь когда удар палицы расколол его череп. Алсек вспомнил, как корчилось и распухало изнутри тело, и его передёрнуло.
- Не лезет? - спросил, остановившись рядом, Кегар. - Зря. Хорошая пача. Мяса много.
- Может, ты возьмёшь? - изыскатель протянул ему полную миску.
- Так ты недолго провоюешь, - покачал головой стражник. - Зажми нос и глотай.
Жрец послушно попытался затолкать в себя полмиски разом, кое-как проглотил и поспешно зажевал листом Яртиса. Он очень старался не думать о взрыве Горелой Башни и о том ополченце, которому огненный шар попал в лицо.
У стены, за водяным постом, полузнакомый переписчик вешал на стену новое объявление, и воины, сгрудившись вокруг, читали и перешёптывались.
- Сегодня, на закате, - пробормотал Кегар, - и мои ребята в охране... Ладно, посмотрим, что там за лазы под храмом.