Во мне все дрожало, вся моя едва начавшаяся успешная жизнь, жизнь семьи, старшенького в коляске могла сейчас пойти по совсем другим рельсам и не исключено, что под откос. "Згною в болотах, згною всех вас, згною в самом дальнем дивизионе, в Вечной мерзлоте, в Заполярье..." - синие жилы полковника с вышитыми под генерала звездами на погонах казалось сейчас лопнут, голова его нервно дергалась... Все, конец, это конец, чувствовал себя как каторжанин, ну какой из меня стартовик-ракетчик ЗРК без опыта службы. В голове каша. "Н-н-не пропаду, товарищ полковник, у меня образование ракетчика." Еле выдавил я из себя, и тут же зачем, ну зачем я это сообщил, теперь точно загонит в тьму-таракань. Так мы трое молодых лейтенантов в авиационных техничках, застывших навытяжку перед командованием дивизии, сплошными полканами, приготовившихся к расстрелу, ждали своей участи в коридоре на втором этаже штаба нашего прекрасного авиаполка ПВО...
Есть такая известная всем поговорка, когда в перспективе может произойти какое-то опасное или неприятное событие, говорят : "Дело пахнет керосином!"
А началось-то как всегда это бывает, все с ерунды. Заселили нас семерых, свеже испеченных лейтенантов авиатехников реактивных самолетов МиГ-17 (Тогда все в армии путались, и не решались как нас обозначить: то ли мы лейтенант-инженеры, то-ли инженер-лейтенанты, образование то высшее техническое. Тем не менее оклады нам всем поставили в наших финансовых документах на 5 (пять) рублей выше, как авиатехникам сверхзвуковых самолетов, хотя наши старички МиГари не дотягивали до сверхзвука, и только на испытаниях в ЛИИ такой случай был зафиксирован.) в квартиру Љ 17 на первом этаже четырехэтажной панельки. Почему-то все многоквартирные дома, построенные, прославленным в веках стройбатом были в полку исключительно четырехэтажными, а не как на гражданке пяти. Жили мы прекрасно: молодые, красивые, чуть не вырвалось неженатые, я-то уже был женат, только жена, любительница приключений, после своего института и уже с невозможно скрываемым животом была на Крайнем Севере в Дудинке, черте-где от меня. А, что? Тогда страна вся была вся наша и мы могли быть хоть где, любоваться ее красотами. Квартира трехкомнатная, из мебели одни койки солдатские заправленные серыми солдатскими одеялами, семь штук, семь под стать крепких солдатских табуреток и подоконники, все. На табуретках уютно сложены все виды обмундирования. Шубы меховые, добротные лежали поверх одеял, спасая нас от забайкальского холода на полетах и во время сна. Если начинали сниться какие-то ужасы, верный признак, что шуба сползла на пол, теряя свои защитные качества. Кители и брюки на спинках. Все остальное в чемодане под кроватью. Занавесок на окнах не было отродясь, частично их роль выполняли, стоявшие на подоконниках разнокалиберные пустые бутылки разной емкости с красивыми кажется зарубежными этикетками, наследство от прежних кадровых хозяев. В них мы держали воду, стаканами не пользовались пили напрямую из бутылок, брезгливости никакой и признаку не было, мы же все выходцы из одной институтской общаги НЭТИ Новосибирска, самолетчики, однокурсники 1971 года выпуска. Естественно факты безудержного распития спиртного прямо "из горла" был многократно зафиксирован местной диаспорой.
"Всем" известно, что в ВВС спирта море, его льют и в системы охлаждения радиоэлектронного оборудования, и в системы охлаждения тормозов, в антиобледенительные системы. Где чистый, где разбавленный под разными обозначениями: чистый, "шило", "султыга" и пр., но все это спирт не меньше чем 30-ти градусной крепости. Спирт подчеркиваю технический, теоретически не питьевой! Ага, не питьевой, как раз питьевой, проверено всеми. Иногда, чтобы уберечь личный состав от его употребления, в этот спирт добавляли еще на складе всякие вонючие гадости-присадки (за два года помню был только один случай такой) , что только усугубляло положение, (потребители пытались неудачно очищать и травились), посему шел он всегда чистый.
На краю стоянки самолетов во время полетов всегда скромно стояла неприметная, на колесиках небольшая желтая бочка с ручным насосом, но в ней-то и находится драгоценная спиртосодержащая влага, и никого не интересовали огромные, громко-ревущие многотонные топливо и маслозаправщики, тем более "воздушка", "азотка" и "кислородка". К ней, к этой скромнице регулярно подходили между вылетами техники с пятилитровыми алюминиевыми чайниками с резиновым наконечником, а дальше все в самолет. Ну уж, если совсем не в терпеж, можно сделать глоточек из носика, спрятавшись за самолет. Честно скажу, я этого сам ни разу не делал и не замечал за другими, и мои товарищи тоже не замечали, но ветераны рассказывали, что вот в таком-то году был вроде один такой случай и все. Это был конечно позорный факт, передаваемый из поколения в поколение. Так оно и было. Спирт был и его было много. Я не буду описывать, потому что не знаю, всю кухню-бухгалтерию, попадания этой жидкости на столы в квартиры летно-технического состава, но вот то что это было я сам познал. И обычно это было к большим праздникам, каждому выдавали 0,5 литра (точно уже не помню сколько) спирта, а дальше что хочешь делай с ним, можешь вылить, можешь выпить, можешь отдать местным жителям за шкурку степной лисы-корсака... Хотя лиса эта так себе, да и мех тоже.
Так вот начали мы службу прямо скажу плохо, отвратительно для нас, не для техники. Вселились, естественно надо же обмыть новоселье. Собрались много новых друзей, хорошо выпили, закусили. Кто-то из друзей заранее принес этот "проклятый" спирт, чтобы не начинать с сухого вина, которого было много в местном военторге, не в пример водке, которой вообще не было никогда, почему, загадка? В этом военторге были всегда: сухое вино разное, куры и яблоки, не помню толи куры польские, то ли яблоки, соки, хлеб, кажется все самое необходимое. Конечно столько молодых, я уже где-то говорил красивых парней меру свою не очень-то хорошо еще знают. Тут надо сказать, со спиртом из нас молодых и красивых раньше дела вообще никто не имел. Ну ладно, выпивали, пели, накурили, я не курю по жизни, а пить вообще не пил, на днях должна была прибыть моя половинка, телеграмма на руках. Как все женщины, и моя не исключение, в телеграмме только дата вылета из Дудинки, а дальше надо догадаться самому, каким поездом она, наверное, из Красноярска прибудет через Читу в прекрасную точку Забайкалья, "Безречная", средоточие цивилизации и культуры из городков дивизий танковых и авиаполка. Наконец все гости разошлись, и мои товарищи угомонились. Под шубой и я уснул. Проснулся от сильного першения в горле, вот надо же так накурить, дышать невозможно, укрылся получше, не проходит першение, сильнее становится. Ворочаюсь с боку на бок осторожно, чтобы шуба не сползла, открываю глаза. Оба-на первый раз в жизни вижу, как мой товарищ горит, пламя довольно сильное и коптящее. Так горят леса, черный центр, а по краям яркокрасная корона. Курил конечно друг в постели и уснул... Хорошо, что койка его была у противоположной стены зала в сфере моего обзора. Подскакиваю, включаю свет, бужу, стаскиваю "никакого" друга, волоку матрас и подушку в ванну, молю чтоб вода была. Вот это, наверное, да, не наверное, а точно зря я сделал, зловонный дым от ваты мгновенно распространила вентиляция по этажам... А надо было просто загасить остатками одеяла огонь и открыть слегка форточку, м.б. все и рассосалось потихоньку, незаметно. Громкий стук в дверь, открываю, замполит полкас каким-то майором на пороге с фонариками, и я в трусах и матрасом на месте преступления. Со мной все ясно, не помню, как оправдывал-разъяснял произошедшее, все спят, один я с трупом матраса, хорошо, что трезвый без запаха, да и, вроде, остатки пиршества убрал еще с вечера, т.к. они-остатки эти были на моем стуле в зале и мне мешали. Видя, что все противопожарные меры приняты в достаточном объеме, отцы-командиры покинули нас. Остальные ребята спали спокойно сном праведников. Разбор в штабе днем был странный, главное нам поставили в вину, что мы открыто глушим алкоголь прям из горла на виду у всего гарнизона, постыдились бы товарищи офицеры такой пример подавать, а еще с высшим образованием. Это высшее еще долго стояло стеной между нами и основным техсоставом со средним. Про пожар ни слова. Обошлось без наказаний, но это пока...
Служим дальше, все нормально. В авиации известно, что будут попрекать старым промахом до следующего, потом первый забудут, будут вспоминать последний. Все затмил случай с невыполнением задания по разведке вдоль границы из-за недозаправленного МиГа. Об этом я уже писал, где-то в книге.
Приближается очередной государственный праздник, всем выдали по 0,5 л, а нам нет, причем не только нам из 17 квартиры, а всем вновь прибывшим на службу во 2-ю авиаэскадрилью, не только выпускникам НЭТИ, но и другим новичкам. Это оскорбило до глубины души всех, т.е. нас посчитали недостойными среди всех достойных, как бы не полноценными технарями, короче, унизили! Больше всех почему-то обиделись наши жены, а их уже было несколько, моей было некогда, на руках старший в мокрых ползунках, любивший поиграть моим "Макаром", и вообще она частенько мудро поступает. Мы поменяли уже в третью брошенную другими квартиру с разломанными, дымящими печами, выбитыми стеклами. Мне приходилось все это ремонтировать, белить, красить, дармовой труд солдат я как-то стеснялся привлекать, все освоил сам. Слава богу брошенных квартир было много, и квартиры эти в крепких рубленных домах простояли бы еще сто лет, но были запущены-загажены. Так что ремфонд был, а инструмент у авиатехника всегда с собой. Спасибо моей половинке, ни слова упрека, ни жалом в штаб, как другие, на мое предложение уехать к моим родителям или ее родителям, категорическое нет, прямо декабристка. В результате, активные дамы собрали с нами Совет, мы как телята, храбрясь, приплелись на него, где на нем единодушно решили писать в прессу о безобразиях в полку, конечно не о том, что нам не выдали и тем обидели, а что спирт уходит на разные цели, связанные с хозяйственной деятельностью в полку, то со стройкой, то еще с чем-нибудь, на наш взгляд, неправильным, и т.п. в полку явно идет нецелевое расходование стратегического материала, обеспечивающего безопасность полетов. Нет чтоб высказать свои претензии своим командирам в лоб на месте, нет надо именно в прессу, типичная позиция слабаков. Текст письма писали тоже наши наиболее ретивые дамы. Мне это было, почти скажем, безразлично, но нарушить братство друзей по оружию я не мог, к чему это привело, станет ясно много позже. Трудно это сказать твердо и вовремя НЕТ.
Итак, письмо написано, нужно переслать его в редакцию газеты "Красная звезда", в Москву. Отсюда нельзя, перехватят, уговорили, опять же дамы, одного кадрового старлея, бросить письмо в Москве в почтовый ящик, у него как раз был отпуск в тех краях. Почему не его жену, не знаю, может холостяком оказался? Посланник убыл, прошли все сроки, реакция ноль. Приехавший через два месяца отдохнувший, порозовевший старлей клянется, что сбросил письмо, как договорились. Думаю, врал, побоялся, наверное. Дамы написали второе письмо, мы его подписали, но уже не 10 человек, как первое, а только трое, в том числе и автор этого повествования. Часть ребят была в командировках, часть разуверилась в справедливость или побоялись. Отправили через другого попутчика или другую, не помню.
Очень тягостно ждать ответа на такие письма, поздний жизненный опыт это подтверждает, особенно, если ты порядочный человек и ждешь справедливости свыше.
Прошли месяцы, на душе стало спокойней, нам давно уже стали выдавать заслуженное... Значит признали нас за равных. Все хорошо и жизнь прекрасна. Самолеты наши красуются значками на бортах "Отличный". Наступило тепло. Начались какие-то учения, мы все на стоянках, и как гром среди ясного неба по громкоговорящей связи (ГГС), в простонародии "матюгальнику" на стоянках объявление: "В полк прибывает Командующий армией. Всем, кто подписал письмо в газету, встречать его у трапа самолета!" Ни название газеты, ни фамилий, просто письмо. Значит не знают, кто подписал, подлая мыслишка, а вдруг повезет и эта пуля пролетит мимо?" Ну началось, мы конечно струсили, сами на дыбу на лобное место, т.е. к трапу не пошли. Ждали, выжидали... Напрасно надеялись, вскоре нас всех троих вызвали в штаб, прямо с полетов. Остальные "единомышленники" попрятались "по кустам".
Заходим, поднимаемся по лестнице мимо знамени полка (пост Љ1), и нас встречает командир дивизии с вышитыми звездами и эмблемами со свитой... "Во мне все дрожало, вся моя едва начавшаяся успешная жизнь, жизнь семьи..."
Возвращаюсь на второй этаж штаба к полканам. Выручило нас от полного уничтожения предложение кого-то из штаба армии, заходить в кабинет старшего инженера полка, подполковника (золотого мужика, жаль астма его терзала сильно.) Заходим, кабинет небольшой, не то что у командира полка, столов и стульев в два раза меньше. Столы стандартно буквой "Т", рассаживаемся, с одной стороны мы три преступника на стулья подсудимых, с другой штабные дивизии во главе с комдивом. Нашего командира полка не было, был только старший инженер полка. Во главе столов командующий, пожилой, на наш молодой взгляд, генерал-лейтенант, с интересом разглядывает нас, вежливо просит рассказать суть нашего письма. Мы сидим: я дальше всех от командующего, в середине мой друг Леха, с ним меня жизнь еще долго-долго связывала и после армии, и еще один, черт, имя забыл, вроде Виктор. Наш ближний начал рассказывать, но как-то сразу стал извиняться, что зря мы затеяли это, потревожили и т.д., в общем то скис, не боец. Положение исправил Леха. Резко вмешался, четко изложив суть письма. Я промолчал. Генерал внимательно выслушал Леху, начал издалека что-то рассказывать всем, тихо, спокойно, опытный все-таки дед был, да и видел, что перед ним нормальные, только бестолковые, еще не познавшие ни саму жизнь, ни жизнь самой армии. Все с благоговением внимали, и я тоже. И так долго все это он нам объяснял, но о нецелевом расходовании спирта ни слова, о письме ни слова, как будто и не было никакого письма, что у меня от дрожи внутри вся душа ходила ходуном, одновременно и я весь как бы немел-замерзал (черти-что творилось), и уже не было терпения, ну, ну, когда же он приговор объявит, ведь ясно же все, все они против нас. Короче мое трусоватое нетерпение лопнуло: "Товарищ командующий Вы куда-то нас не туда уводите." И тут дед на секунду потерял контроль над собой: "Позвольте мне, товарищ лейтенант, самому знать, куда вас вести надо!" И снова продолжил повествовать так же спокойно про жизнь, что у него сын, и он тоже учится в авиационном институте и мечтает об авиации. Что мы молодые, и у нас все впереди. А приговор прозвучал вообще ни такой как я ожидал. Окинув всех нас, включая комдива, отеческим взглядом: "Желаю всем Вам ребята успешно служить, А КОМАНДОВАНИЮ ВАШЕМУ НЕ ДЕЛАТЬ ГЛУПОСТЕЙ! Свободны!"
Вышел как в тумане, на ватных ногах, не знаю, как мои друзья, а я все-таки слабоват для таких встреч.
Дальше служба шла как по маслу, ни каких косых взглядов в нашу сторону. Отслужили по два года, мне предложили остаться дальше служить в должности инженера авиаэскадрильи Су-15, а это уже майор. Су-15 это мечта, игла в небо, красавец, не то что горбатый Су15М и все дальнейшие Су. Я отказался, и не зря, теперь уже можно сказать, впереди была очень интересная жизнь. А Командующему я по гроб обязан, что не сломал он нам жизнь, мудрый был дед.
Вот так гладко закончилась для нас молодых балбесов эта история, пахнущая спиртом. И только в день моего отъезда из полка, при прощании старший инженер и начальник ТЭЧ поведали, какую головомойку устроил им этот мудрый, спокойный дед в те дни. По образному выражению одного из них: "Они неделю не слазили с горшка." Вот так. А спирт? А что спирт, про него все давно забыли...