Аннотация: Все случившееся следовало тщательно обмозговать. Иначе оно слишком смахивает на бред.
ДОЖДЕВОЙ
Стоя у окна, я смотрел, как моросит осенний дождь.
Сумерки. Тоскливо. Серо на душе.
Я провел пальцем по холодному влажному стеклу.
В детстве я любил дождливую октябрьскую погоду. Заскочить домой после школы, разогреть вчерашний суп или разжарить холодные слипшиеся рожки.
Быстро поесть.
Уроки? На фиг, вечером сделаю.
Скорее на улицу. В дождь, грязь и слякоть.
Серое очарование.
Мокрые прохожие спешат домой. Они идут, ссутулившись, ворчат, сетуют на осень, на мокрый холод.
А мне хорошо! В ненастье я становлюсь хозяином маленькой страны.
Я хожу по лужам: вот озеро, чуть дальше плещется море. Озеру скучно без моря. Каблуком красного резинового сапога рою канал между водоемами. Море приходит в гости к озеру. Озеро быстро увеличивается в размерах, скоро оно тоже превращается в море.
Трава - джунгли, кучи земли, оставленные строителями, - горы.
Я могу вызвать цунами, бросив кирпич в центр большой лужи, или устроить бурю, отмывая сапоги от грязи. Могу проложить новую дорогу, стереть с лица земли горный хребет.
Приятно чувствовать себя демиургом. Хотя о понятии "демиург" я тогда и не подозревал.
А сейчас я - как те прохожие из моего детства. Тучи, сеющие водяную пыль, загоняют в депрессию. Лучше спрятаться от непогоды в уютной квартире, забыть, что когда-то ощущал себя богом.
Просто постарел, стал скучным, потерял частичку воображения, делающую меня всемогущим.
Стук капель по подоконнику и шум деревьев за окном.
- Иди ко мне, - сказала Ольга.
Я оглянулся. Любимая женщина сидела на краю кровати. Электричество мы не включали. Тусклый умирающий свет из окна смывал границы, делал ее фигуру нечеткой, немного плывущей.
- Ты же скоро уйдешь, - уверенно добавила она. - Останься, а? Ну, хоть сегодня. Мне так плохо одной.
Она неожиданно всхлипнула.
- Неужели тебе так трудно хоть раз переночевать у меня?
- Разделить с тобой тоску? - невинно поинтересовался я, ожидая очередной порции слез. На Ольгу осенний дождь действовал угнетающе, и она становилась плаксивой.
- Да!
Она хотела сказать что-то еще, но внезапный порыв ветра распахнул балконную дверь.
- Ой! - взвизгнула Ольга.
Я прыжком подскочил к двери. Холодный дождь - плохая компания для любовников. Хотел захлопнуть.
На балконе кто-то стоял.
- Ты кто? - злым шепотом спросил я. - Тебе что здесь нужно? Как ты сюда попал?
- А-а-а! Ты подсматривал, - я постарался сказать это как можно угрожающе.
- Нет! Нет! Это ветреный, ветреный! Это он подстроил, - вдруг закричал человечек. - Я просто хотел...
- Ты с кем разговариваешь? - недоуменно спросила Ольга.
- Ой. Она увидела. Нет! Не говорите ей про меня, - горячо прошептал странный визитер.
И вдруг стек, как дождь смывает рисунок со стекла.
- Ой, - сказал я. - Глюки.
- Закрой же дверь! Холодно.
Я запер дверь на щеколду, подошел к Ольге, которая продолжала сидеть на краешке кровати. Опустился перед ней на колени, потерся щекой о бархатную кожу на бедре.
- Сегодня я останусь у тебя, маленькая, - тихо сказал я. - Мне немного нездоровится.
- Ты заболел? Простудился?
Она тронула рукой мой лоб.
- Нет. Что ты! На душе немного неспокойно. Не хочу тебя одну оставлять.
- Спасибо, милый.
Ночь пришла и ушла.
Дождь перестал моросить, но тучи никуда не делись. Висели над городом, обещали повторение предыдущей серии.
Я решил "срезать угол" через мокрый безлюдный сквер.
Внезапно я вышел набольшую площадку, вымощенную бетонными плитами. В центре площадки остатки фонтана - бассейн, окантованный невысоким парапетом, почти до краев наполненный дождевой водой. Я посмотрел, как по темной поверхности плывут желтые листья, и сразу стало зябко.
- Ты мне завидуешь, - громко сказал чей-то голос. - Поэтому мелко пакостишь. Тебе неизвестно чувство любви. Ты не понимаешь меня и злишься.
- А ты глупец! - сказал другой голос, более высокий. - Грезишь наяву. Хотя нет, ты не глупец. Гораздо хуже, - злорадно продолжил голос. - Ты болен очеловечиванием! Я читал - такое бывает, когда проводишь много времени среди людей, или начитаешься их книг.
Я остановился. Слишком неожиданно и странно прозвучала последняя фраза. Кто тут разговаривает? Инопланетяне?
Поднял голову, огляделся. Никого вокруг.
Лишь сильный порыв ветра сбил остатки листьев с кустов.
Я недоуменно пожал плечами. Слишком много странностей стало происходить вокруг.
Дядька на балконе восьмого этажа, голоса ниоткуда.
Ну вот, грустно подумал я, схожу с ума. Кстати, странно, почему собеседники общались на русском, если они не люди?
Разговор невидимок, тем не менее, продолжался.
- Ну, так иди, донеси, - предложил обладатель более низкого голоса. - Сообщи, что я влюбился в человеческую самку. Только не забудь добавить - она обо мне никогда не узнает. И расскажи, сколько самок ты сам соблазнил. Не любя. Сколько семей разрушил. А ведь это тоже под запретом.
- Ах, ты! - сорвался на фальцет более высокий голос и вдруг умолк.
Внезапный толчок воздуха едва не сбил меня с ног. Громко плеснула вода.
Совсем нехорошо. Чего же я тут топчусь? Я сделал несколько шагов, чтобы обогнуть бассейн.
Хрустальный перезвон в ушах. Ослепительная вспышка света заставляет закрыть глаза. Лицо овеяло сухим летним теплом.
- Что за чудеса? - думал я, протирая глаза.
Странности продолжались. Когда перед глазами перестали плавать цветные круги, выяснилось, что я необъяснимым образом попал в кусочек лета. Здесь ярко светило солнце, от сухих бетонных плит веяло пыльным теплом. Я вспомнил было Лориэн и магию Галадриэль. Но эльфами здесь и не пахло. Спиной ко мне стоял тот самый маленький человечек в зеленом плаще, который гостил на балконе у Ольги. А на меня пристально смотрел высокий тощий мужчина в синем плаще. Легкий ветерок ерошил длинные белые волосы. Тонкие губы злорадно улыбались.
- Гляди, какой высокоморальный! О любви ты вот с ним поговори. -
Он ткнул в мою сторону длинным пальцем.
Низенький обернулся. Кажется, я его напугал. Точнее, мое появление.
Высокий махнул рукой. Сильный порыв ветра запорошил мне глаза песком.
Я вытер выступившие слезы. Когда зрение восстановилось, кусок летнего неба над головой исчез, повеяло холодом. Только сухой бетон доказывал: мне не привиделся жаркий июньский полдень посреди октябрьской слякоти.
Человек в синем плаще куда-то пропал. Может быть, его унесло ветром?
- Сволочь, ты, Ветреный, - тоскливо сказал человечек в зеленом плаще. - Подставил все-таки.
- Слушай, мужик, а зачем ты вчера на балкон залез? - ляпнул я.
- Скажи ему, Дождевой, не стесняйся, - донесся из сырой пустоты голос высокого.
- Смотрел, - мрачно признался человечек.
- Зачем? - недоуменно спросил я. - Хотел что-то новое увидеть?
- А он любит подглядывать, хихикнул невидимый Ветреный.
Я поднял голову к серому небу.
- Слушайте, вы, - мой голос был сух и максимально официален. - Как вас там, Ветреный, что ли? Вы либо перестанете подглядывать и проявитесь, либо не мешайте разговаривать.
- Ах ты, - Ветреный захлебнулся от гнева.
Порыв ветра едва не сбил меня с ног, облепив с ног до головы мокрыми желтыми листьями.
- Оставь нас в покое, Ветреный, - устало сказал человечек. - Дай спокойно поговорить.
Ветер стих.
- Вы не торопитесь? - обратился Дождевой ко мне, помогая отряхнуть листву с одежды.
- До пятницы я совершенно свободен, - я почему-то вспомнил Вини-Пуха.
- Сегодня как раз пятница, - добродушно заметил человечек. - Прогуляемся?
- В сторону остановки, - уточнил я направление, и он согласно кивнул.
- Что вы делали на балконе у Ольги? Подглядывали?
- Подглядывал, - охотно согласился Дождевой, а потом сказал то, от чего я споткнулся и едва не свалился в лужу:
- Я люблю Ольгу.
Дождевой не дал мне упасть, уцепив за локоть.
Я устоял на ногах, но легче мне не стало. Как будто пустым мешком из-за угла.
- Ну-ну не переживайте, - сочувственно сказал Дождевой. - Я вам не соперник. Вообще-то она обо мне и не знает даже.
- И слава богу, - вырвалось у меня. - Только мне конкурентов не хватало.
- Честно говоря, - Дождевой грустно улыбнулся. - При большом желании прервать ваши отношения с Ольгой - пара пустяков. Мне приходила в голову такая идея - внушить ей отвращение ко всем мужчинам. Она была бы только моей. Я бы познакомился с ней, приходил в гости со всякими вкусностями, пил чай и уходил. Поверьте - я не стал бы ее обольщать. Ощущение самой возможности того, что любимая женщина принадлежит только тебе - такой соблазн!
Мы неторопливо двигались по аллеям. Я загребал ботинками палую листву, сутулился. Промозглая сырость протекала сквозь одежду, холодила тело. Но мозг плавился от бешено скачущих мыслей. Я вдруг осознал, как дорога мне Ольга, и как велик был шанс ее потерять. Или не встретить, что одно и тоже.
- Тогда почему ты этого не сделал?
- Ветреный прав - я, кажется, действительно слишком очеловечился. Когда я встретил Ольгу, в первый момент я хотел превратить ее в свою собственность. Ни с кем не делить любимую женщину.
- А ее то ты спросил? - я внезапно разозлился. - Она все-таки не вещь, живой человек.
- Именно так я и подумал, - горячо сказал Дождевой. - Я бы не смог сделать ее счастливой. Позволить ей влюбится в меня? Тоже не выход. Мы слишком разные. Я не хочу, чтобы Ольга ощутила себя брошенной. Оставалось одно - незримо наблюдать за ней, помогать, защищать от неприятностей. Помочь ей стать счастливой.
Я вдруг подумал - Ольге действительно нельзя знать о нем. Особенно о его желании быть ее ангелом-хранителем. Не тот она человек, вполне может посчитать предложенную помощь унизительной: как, кто-то посмел посчитать ее слабой женщиной! Не дождетесь! Я сильная! Я сама справлюсь!
Дождевой закончил исповедь и замолчал. Мы неторопливо дошли почти до самой остановки. Осталось лишь пересечь улицу. Мы терпеливо дожидались, пока проедут машины, когда он вдруг неожиданно сказал:
- А ведь я тебя знаю. Ты тот мальчик, который любил ходить под дождем.
- Ну, когда это было, - смутился я.
- Неважно, - уверенно сказал Дождевой. - Ты ощущал себя демиургом - разве такое забудешь? Ну, попробуй, пошевели извилинами, вспомни себя.
Я честно попробовал. И у меня получилось! Я даже забыл, что мы стоим на переходе, но Дождевой потянул меня за рукав.
- Пойдем. Нечего столб изображать.
- Вспомнил? - спросил он, когда мы уже стояли под козырьком остановки.
- Да.
- Ну и как?
- Здорово, - честно сказал я.
- То ли еще будет, - загадочно произнес Дождевой.
У меня зародилось нехорошее предчувствие. Что-то он для себя решил. Совершенно для меня неожиданное. Я хотел его спросить, но подошел автобус. Он подтолкнул меня к раскрывшейся двери, поддержал за локоток, когда я поднимался по ступенькам, но за мной не пошел. Автобус тронулся. Я посмотрел в окно. Дождевой исчез. Смылся - к нему очень точно подходит это слово.
Я сел на пустое сиденье, закрыл глаза. Тайм -аут, господа. Все случившееся следовало тщательно обмозговать. Иначе оно слишком смахивает на бред. Ну не сказкой же это называть! Пообщался с... Интересно, а как их называть? Духи? Стихии? Галлюцинации? НЕ знаю.
Автобус неторопливо плелся по мокрому городу, а я думал, думал, думал.
А, черт! Ничего путного в голову не приходит. Только вот что делать с тем ощущением демиурга, которое мне помог вспомнить Дождевой? Кажется, я что-то могу. Попробовать, что ли?
Страшно. А вдруг получится? И куда мне тогда бежать от своего всемогущества?