Слуга жмурится от удовольствия, тонкие бескровные губы растягиваются в довольную улыбку.
- Давай его пред наши очи, - рычит Лорез, хватает с засаленного металлического блюда большой кусок мяса, внимательно осматривает.
- Это точно не твоя жена? - правитель долины реки Хайди внимательно глядит на главного повара, который тотчас покрывается испариной.
- Нет, что вы господин! - туша повара трясётся от страха, капельки пота испаряются, не долетая до каменного пола. Пахнет кислым. - Как можно!
- Ну, сейчас попробуем.
Лорез кусает, жуёт, морщится.
- Да это точно не твоя жена, у той мясо будет пожестче, такая он тощая, - и громко хохочет, показывает, что шутит.
- Господин обещал награду, - робко напоминает о себе слуга.
- А где раб?
- Его уже ведут!
Берег Варкул-озера.
Ветер к ночи почти утих, лишь изредка шелестит листвой окружавших прибрежную луговину берёз. Солнце почитай скрылось за деревьями на другой стороне широкого залива, и ему на смену должна вот-вот была проявиться полная Луна. По озёрной воде скользят последние лучи, и лёгкие волны несут на берег их ускользающее серебро.
На берегу Варкул-озера горят костры, ходят люди, доносится конское ржание. Около воды на кольях растянут бредень, и на сетях поблёскивает рыбья чешуя. Прохлада и покой неторопливо опускаются на истомлённые летним зноем земли Хвостовского княжества.
Засыпает Княжий лес, что к западу от Варкул-озера, за спинами молодых дружинников. Далеко на востоке, на болотах вдоль Дашкиных Бус - цепи озерец, соединенных протоками - шепчет камыш и гудят знаменитые рыжие комары в палец величиной. От последней Круглой Бусины течет на запад речка Длинная Нитка и впадет в Варкул-озеро. Темная болотная вода мешается со светлой ключевой, и в выбегающей из озера на север речке Прежке не различить их уже.
Широка Прежка, да коротка. Можно сказать - протока между Варкул-озером и рекой Чурей, бегущей через все Хвостовское княжество. Но у ее истока стоит стольный град Хвостово. Удобное место, доброе. Мимо городских стен на север плывут по рекам огни - это плотогоны варят кашу. А им с берега подмигивают костры приставших к берегу лодейщиков.
В Хвостово на длинной Торговой улице сейчас тихо, только сторожа играет с трещотками, светит факелами - не бойся, торговый народ, берегут княжьи люди твоё добро. Зато шумно на Круговой улице, которая тянется вдоль стены, опоясавшей город. Здесь в трактирах и на постоялых дворах шумит молодой народ - купцы, приказчики, ремесленники - им в короткую летнюю ночь хватает и пары часов, чтоб прикорнуть.
А здесь, за озером, почти тихо. В котлах поспевает ужин, запах варева плывёт над луговиной, на которой княжич Данила Мстиславич и его "молодые" - дружина из сыновей боярских - разбила стан, смешивается с дымом. Со стороны леса тянет лиственной прелью и грибным духом.
Данила сидел на чурбачке у отдельного костерка, так чтобы дым не ел глаза, поодаль от больших огней. Сладко зевал, наблюдая за суетой отроков, строгал ножом берёзовую ветку, привычно прислушивался к пересвисту засыпающих пичуг. Хотя и отправил дозорных на тропу, которая вела к озеру, а все невольно ловил лесные звуки. Вот затрещала потревоженная сорока, когда отряженные в дозор парни подходили к схрону. После ужина их сменят. Места знакомые, но лениться не стоит - ночной лес может и неприятный сюрприз преподнести.
Боярин Владимир Игнатьевич, воин знатный, не зря тратил долгие зимние вечера, обучая княжича воинской премудрости.
Данила, хоть и молод, но держит "Молодых" в строгости. Каждый из отроков знает свое дело. Княжич учит воинов, учится сам, прислушиваясь к словам не покидавшего его старого воя дядьки Никифора, который пестовал княжича с трех лет, да вспоминая отцовские наставления и уроки боярина.
В котелке, который висел над костром на рогульках, в последний раз вскипела уха.
Солнце окончательно спряталось за деревья, сырой ветерок потянул от воды, принеся с собой дым от костра и аромат пряных кореньев, которыми дядька Никифор щедро сдобрил уху. Княжич поморщился, но с места не сдвинулся.
- Сейчас горячего похлебаю, да завалюсь спать, - подумал Данила и сглотнул - проголодался после целого дня скачки по лесам да потешной рубки деревянными мечами.
Он потер ушибленное левое предплечье, куда угодил кончиком деревяшки Федька Мешковатый - друг, помощник и вечный соперник княжича в учебных боях.
Никифор помешал варево деревянной ложкой.
Старик вечно настаивал, чтобы княжич ел отдельно от младших по родовитости, не терял княжеского достоинства. И сам готовил ему особняком от всех. Данила не спорил, подчинялся, чтобы не обижать старого человека. Хотя и посмеивался иногда, но так, чтобы старик не слышал.
-- Княжич, может, пора вернутся домой? - недовольно спросил Никифор. - Целый месяц по лесам и болотам шастаем. Обросли все, одежонку поизносили, скоро на разбойников будем похожи.
Данила неторопливо остругал палочку, медленно прибрал нож в ножны. Аккуратно выловил и наколол на маленькую острогу кусок рыбы из котелка.
Лишь бы не отвечать.
Ему не хотелось возвращаться к бессмысленному спору с Никифором, который уже целую неделю не давал княжичу покоя просьбами вернуться в Хвостово.
-- Подай соль, пожалуйста, - попросил княжич.
Никифор понял, что ему не ответят; сердито засопел, но солонку все-таки подал:
-- Так и сгинем в дикости.
-- Готова рыба, можно есть, - сказал Данила.
Он помог старому наперснику снять котелок с костра. Никифор достал из берестяной коробочки серебряную ложку, подал княжичу. Вытащил из мешка зачерствевшую лепёшку, разломал на части и сложил их на заранее постеленную скатерку.
Данила взял кусок лепёшки, нырнул ложкой в котелок.
"Умеет старик готовить, - подумал Данила, - хоть и ворчун".
-- Мука почти кончилась, - ворчал Никифор. - Соли горсть.... Ну зачем прям из котелка хлебать! Подожди, княжич, сейчас мису достану.
Ровный шум над поляной прорезал громкий свист. Один, другой, потом раздался конский топот.
- Дозорные свищут! Кто это на ночь глядя?!
Княжич вскочил, чуть не опрокинув котелок.
"Молодые" оторвались от ухи, стали подниматься с травы, собираться вокруг княжича, подтягивая пояса.
За деревьями мелькнули огни факелов, вскоре на поляну выехал десяток конных.
-- Здрав будь, княжич! - зычный крик передового всадника прозвучал как рев разъяренного тура. Он, видимо, распахнул плащ, потому что в свете факелов и восходящей луны его фигура, до того темная, вдруг заблистала серебром кольчуги:
- Ишь как твои дозорные заливаются! Соловьи!
Свист прекратился.
- Владимир Игнатьевич?! - встревожено крикнул княжич, узнавая голос. - Боярин, что случилось? Батюшка, здоров ли?
- Здоров князь, не бойся, - прогудел боярин.
Он легко спрыгнул с коня, только бронь звякнула, и передал поводья одному из уже спешившихся всадников:
- Ослабьте подпруги на конях, передохнем немного. И вина кувшин из вьюка достаньте, фряжского!
Боярин скинул на руки подоспевшего дружинника плащ, снял и передал ему шлем.
Данила заметил, что, вместо шишака на нем странное украшение: маленькая золотая птичка покачивается на спиральной пружинке.
Изящная статуэтка так походила на живую птаху, что княжич удивился - почему она сидит на шлеме, вцепившись когтями в желтый кругляш, которым заканчивалась пружинка, и не улетает?
-- А как же, - степенно сказал Данила, невольно передразнив боярина.
Владимир Игнатьевич хмыкнул, поздоровался с Никифором.
Старый гридень почтительно поклонился, поспешно зашарил по вьюкам, достал запасной прибор.
Княжич и боярин доели уху одновременно. Отставили серебряные миски в сторону. Никифор разлил привезенное боярином вино по кубкам, подал собеседникам и удалился, прихватив с собой грязную посуду.
- Пойду, помою, - буркнул он и исчез из круга света от костра.
- Собирайся, княжич, - неторопливо сказал боярин.
Данила уважал боярина за эту вот основательность, когда можно не торопиться, но никуда не опаздывать.
- Князь зовет. Дело спешное, - докончил Владимир Игнатьевич.
- Как? - невольно опешил Данила. - Вот так в самую ночь?
-- А то. Ты ж не красна девица. Ночных страхов не напугаешься, -- рассмеялся бывший наставник. - Гридней и отроков оставь здесь, - добавил боярин, заметив, как княжич крутит головой, разыскивая Никифора. - А сам на коня и вперед. Не бойся, дружина со мной надежная. Никакой ночной твари спуску не дадут. А о деле по дороге расскажу.
- Ну, ежели так.... Едем, боярин!
Данила легко встал, сунул в рот пальцы, громко свистнул. Ему ответило недалекое ржание.
- Воронок! - позвал княжич и обернулся к боярину. - Спасибо за подарок, Владимир Игнатьевич. Добрый конь.
По траве глухо простучали подковы, над плечом Данилы фыркнуло.
- У нас каждый двоих-троих коней имеет. Всегда смена есть.
Старый воин удовлетворенно хмыкнул.
- Не мешкай, Мешковатый, - шутливо обратился княжич к своему помощнику Федору, уже сидя в седле. - Поспешайте за нами в Хвостово. Только Никифора по дороге мне не растрясите. Здоровы будьте!
Данила легонько ожёг коня плетью. Воронок резво скакнул вперед, следом за ним двинулись боярин и конвой с горящими факелами.
Лошади ровно бежали по утоптанной тропе, их размеренная рысь постепенно убаюкивала. Места здесь знакомые с детства - исхоженные и изъезженные - не сулили неожиданностей.
Вот дорога нырнула в сырую низину, пошла краем болота. Луна с деревьями устроили здесь игру, расчертили дорогу темными и светлыми полосами.
Вдруг кто-то негромко заверещал.
Данила, слегка задремавший, встрепенулся, но так и не понял, откуда исходит звук.
Но тут боярин, который ехал впереди, оказался в промежутке между деревьями, в полосе лунного света, и княжич увидел, что птичка сидит на левом плече боярина. Вот она открыла клюв и снова заверещала, на этот раз еще громче.
Данила вдруг заметил, что его незаметно вытеснили из колонны, и он скачет по правой обочине.
Тогда он начал останавливать коня, чтобы пристроиться в конце колонны, но кто-то схватил его лошадь за поводья и заставил бежать.
- Скачи ровнее, княжич, - сказал неизвестный. - И драться не лезь - без тебя справятся!
Данила хотел разглядеть говорившего, но тут на луну набежала тучка.
Внезапно оберег боярина издал громкий вопль.
- Стой! - закричали в голове колонны.
Всадники осадили лошадей и стали разворачиваться влево.
Неизвестный выпустил повод княжичева коня, и Данила проскакал несколько шагов, прежде чем справился с жеребцом и остановился.
И тут на болоте кто-то зарычал.
- Лучники! Целься на звук! - услышал Данила голос боярина.
Шлеп-шлеп-шлеп - кто-то все быстрее бежал по болоту, и его ускоряющиеся шаги сливались с щелканьем луков.
- Не берут его стрелы!
- Копья! - рявкнул боярин.
Что-то огромное и черное вылетело в прыжке из болота и сбило с ног лошадь крайнего дружинника - вместе со всадником.
Конь жалобно вскрикнул.
Зверь зарычал и бросился на распростертую фигуру человека, сбитый всадник в последний момент увернулся, но лапой черное чудовище его все равно достало, уронив на землю. Но когда оно изготовилось для нового прыжка, остальные дружинники не растерялись и пригвоздили зверюгу копьями.
Рычание перешло в жалобный визг. Хищник мотнул большой головой, одно из копий хрустнуло.
- Быстрее, боярин! - крикнул кто-то. - Он сейчас вырвется.
- Держите крепче, - буркнул Владимир Игнатьевич. Он шарил в седельной суме. Птичка продолжала сидеть у него на плече.
- Вот она!
Боярин направил на пригвожденного зверя короткую трубочку и что-то выкрикнул.
Когда к Даниле вернулись зрение и слух, бой уже кончился.
В воздухе пахло грозой и горелым мясом. Из туши зверя вился дым.
Спешившиеся дружинники ходили по краю болота, смотрели, не появится ли оттуда еще один гость.
Кончалась короткая летняя ночь. Рассветало и становилось зябко.
Данила подошел и осторожно потрогал носком сапога мощные когти на вытянутой вперед лапе. Длиной зверюга оказалась со взрослого человека.
- Вот ведь гадина! Всю кольчугу разодрала, - услышал княжич и повернулся.
На кочке сидел пострадавший дружинник, а двое других осторожно снимали с него доспехи.
Только сейчас Данила заметил, что зверь действительно напоминает невероятно огромного домашнего кота:
- Откуда он взялся? Я никогда здесь таких не видел.
- С Глухого леса, видать, тварь, - сказал сидящий дружинник.
С него сняли порванный подкольчужник, и он сидел голый по пояс, ежился от утренней свежести:
- Там такие еще встречаются.
- Местные смерды давно за ним охотятся, - сказал боярин. - Сколько он у них скота порезал - и не пересчитаешь! Пойдем, княжич, завтракать. После такого боя не грех и подкрепиться. А ты, Третьяк, дождешься людей княжича, закопаете труп.
- Сделаем, боярин.
Данила покорно шел за Владимиром Игнатьевичем.
Ночная скачка. Ведмачий скарб у боярина. Невиданная "домашняя кошечка", которая валит коня со всадником. И непонятное спокойствие людей, которые его окружали.
На еще дымящийся труп они уже не обращали никакого внимания. Запалили костры, задали корм лошадям, сами что-то жевали на ходу, переговариваясь и пересмеиваясь.
"Ничего не понимаю, - раздраженно подумал Данила, - это что, для них настолько привычная жизнь?"
На уютной поляне двое дружинников развели небольшой костёр, расстелили льняную скатёрку. Умело накрыли "на стол", не хуже дворовых слуг, и оставили боярина с княжичем одних.
-- Что же все-таки случилось, боярин? - неторопливо спросил княжич, отведав запечённую кабанью ногу. Сейчас ему очень не хотелось показывать свое волнение, которое охватило его после боя. Он отпил из серебряного кубка пряного иноземного вина, чувствуя себя повзрослевшим. Ещё бы! Никогда до этого боярин Владимир Игнатьевич, младший брат хвостовского воеводы, не разговаривал с ним на равных.
Во время учения боярин всегда держался почтительно, но не скрывал, что считает его всего лишь избалованным ребёнком. А "мальчику" давно не пятнадцать. Усики пробиваются, на девчат поглядывает.
-- Враг из Пещер, -- коротко ответил Владимир Игнатьевич. От былой невозмутимости не осталось и следа. Он схватил кубок и одним махом опустошил его.
Данила вдруг заметил - еще немного и боярин сорвется, вспылит. Ой, плохо у Игнатича на душе! Наверно, обижен, предположил княжич. Еще бы, гоняют высокородного тысяцкого, будто холопа какого, когда такие дела творятся.
-- Помнишь, я тебе старины про страшного и ужасного Лореза рассказывал? - спросил боярин.
-- Ну, как не помнить, -- улыбнулся Данила. - Я потом хотел под печку залезть, чтобы он меня не нашел.
-- Это не сказки, княжич, -- серьезно промолвил Владимир Игнатьевич. - Лорез действительно существует. Живет в Нижнем Мире, по-ихнему зовется Гарвер. А соединяется Гарвер с нами через Пещеры. Вся наша нелюдь оттуда приходит. Только если раньше там была узкая щёлка, ну как Дашкин-проход в Бесплодных Холмах, то сейчас - широкая улица, а по ней к нам гости явились незваные - Лорез с войском. И хочет Черный покорности нашей. Чтобы князь ему поклонился и "Княжью Силу" отдал в залог покорности.
-- Ну, дела, -- ошеломленно сказал княжич. Он залпом допил вино, отбросил кубок и резво вскочил. -- Едем, боярин! Нечего больше рассиживаться. Княжество в беде, и никого она не минует. Надо вместе ее встретить и отвести от хвостовичей.
Через несколько минут поляна опустела.
Только раненый Третьяк, удобно расположившись на траве, лениво жевал оставленную ему кабанятину...