Скади, Скилл : другие произведения.

Железный герцог. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть закончена.

   Люди славят Тима Пресветлого, лучшего из сыновей матери Эйван. О старшем же его брате, проказнике Яри, порой забывают. А ведь был он прекрасен и силен, и мощь его была настолько велика, что удальства ради рушил он скалы и вырывал из земли вековые деревья.
   Была великая битва, и бежали от безудержного Яри демоны мрака, бежали слуги смерти и холода.
   Мог бы Яри навсегда очистить землю от приспешников тьмы. Да только не стал богатырь преследовать отступавших демонов, не стал добивать их в темных логовах. Другое было у него на уме.
   Больше всего любил Яри бродить по лесам, разговаривая с птицами, бегать наперегонки с волками или играть с молодыми медведями. И вот однажды встретил он в лесу прекрасную девушку. Кем она была? Человеком? Та-ла? Демоном? Никто не знает. Да и важно ли это? Важно лишь то, что на голове у девушки был венок из лесных цветов, а глаза у нее были синими, словно горные озера.
   Полюбил Яри красавицу, и она ответила ему любовью. Вместе бродили они среди деревьев, радуясь расцветающей земле.
   Но пришло время - и позвала Эйван сына. Яри послушно вернулся домой. Удивилась мать: что за чудеса? На голове богатыря - не сияющий шлем, а пестрый венок, на плечах - не сталь, а накидка из молодых листьев. "Кто тебя изменил, сын? - спросила женщина. И кто станет теперь бороться с тьмой?" Но Яри лишь рассмеялся: "Изменила меня любовь, маменька, а без тьмы нет и света. Ах, маменька, знала бы ты, как сладка теплая весенняя тьма, душистая от цветочных ароматов!"
   Тогда Эйван, обидевшись, прогнала Яри. Он ушел и растворился в подгорных лесах, стал ручьями на склонах, наполнил собой сосновые корни и прибрежные лозы. С тех пор называют люди лесные первоцветы - те, что пламенеют на опушках, когда деревья еще не оделись зеленью, - яр-травой. А когда ночи становятся так коротки, что рассвет наступает почти сразу после заката, когда буйствуют в белокипенных садах ошалевшие от любви соловьи, Яри и его подругу можно увидеть гуляющими между деревьев. Скрытые туманно дымкой, они бредут, обнявшись, или порой останавливаются отдохнуть, присаживаются на берег пруда или на торчащие из земли корни...
   Или, может быть, это парни с девками из соседнего села шалят по ночам, скрывшись от людских глаз? Кто знает?
   Однако одно можно сказать точно: посвященные Яри-проказнику ночи пронизаны колдовством проснувшийся земли, и не ощутить его невозможно...
  
   Глава 11
   Плывет ночь, дразнит, дурманит. Да только не для всех ее очарование.
   В надвратной башне в Вельбирском замке замер стылый, словно в склепе, воздух.
   Тлеют угли в курильницах. Дым неторопливо поднимается вверх и скапливается у потолка легким облаком. Блестит серебро волшебной чаши. Радужно переливаются замысловатые знаки, нарисованные некромантом на древних камнях. Странная краска - то пурпурная, словно кровь, то черная, то - цвета пихтовых лап, не зеленая и не синяя, а что-то среднее, неуловимое, меняющая цвета по своей прихоти. Изменчивая, словно хамелеон. А из чего сделана - лучше не думать...
   У магического круга - пятеро стариков.
   Некромант договаривает последние слова заклинания.
   Мор стоит в полутемном углу, наблюдает за обрядом.
   И трое вельбирцев - рядом с магмейстером.
   После совещания барон Унтар приказал управляющему замком - мастеру Бурсоту - готовить последнюю любовницу отца, Белинку, к отъезду в Келе.
   За несколько месяцев до начала войны с Утором она благополучно родила крепкого мальчишку. Трудно разобрать, на кого похожи груднички, но в чертах малыша, которого назвали Эйколь, "Дарованный Эйван", явственно проступала кровь баронов Вельбирских. Крохотный человечек даже бровки хмурил так же, как отец.
   Унтар помнил свое обещание, и молодая мать с ребенком оставались жить в замке, ни в чем не нуждаясь.
   Ее давно следовало бы отправить в Келе, чтобы пресечь возможные сплетни, но отъезд все как-то откладывался.
   Пока никак не удавалось придумать, куда пристроить сводного брата с матерью, чтобы те не бедовали, да словом дурным никто не обидел. Унтар считал, что Белинка не обязана всю жизнь хранить верность покойнику. Когда-нибудь она найдет того, кто ей по душе, и кто не упрекнет за ребенка, рожденного вне брака. Тогда надо будет помочь молодоженам обзавестись хозяйством. Лишь бы человек ей попался хороший, не из охотников за возможным наследством.
   Но пока заботы о малыше отнимали у Белинки все силы. Да и характер у нее слишком тихий. Говорят, она и раньше предпочитала сидеть в своих комнатах с книгой или шитьем, чем гулять по городу. Правда, кто-то из слуг намекал на то, что лейтенант Крилл из королевского пикинерского полка что-то слишком часто стал наведываться в замок... Что же, оно и к лучшему. Крилл - из старых служак, "золотую ленту" получил за битву при Рудене. Надежный и честный человек.
   Если бы не война...
   Больше откладывать некогда...
   - Отвезешь Белинку с сыном в Келенор, - приказал Унтар управляющему. - Возьмите с собой пару служанок и Рудека для охраны. Вот деньги, - он протянул Бурсоту увесистый кошель:
   - Остановитесь у вдовы оружейника Михтара на улице Полевой котел. Это недалеко от жреческой школы. Вот письма к тетушке Альбине и тетушке Лилив. Если кто-то из них пригласит Белинку пожить к себе - хорошо. Нет - этих денег должно хватить на год, а там... Вот письмо к Питу Увельскому, кузену Белинки. Надеюсь, он примет участие в судьбе родственницы. Если что... ну, сам понимаешь... Тогда передашь Питти мое завещание, в котором я признаю Эйколя братом и наследником. Питти - парень честный, присмотрит за Вельбиром, пока пацан не вырастет. Хотя вы можете не застать баронета Увельского в столице - война.
   Унтар ожидал от мастера Бурсота короткого кивка и односложного:
   - Да, господин барон.
   Обычно в репликах старого управляющего Унти чувствовал покровительственную интонацию: "Хорошо, малыш, ты отлично выучил урок". Но это не раздражало, а радовало. В глубине души юный барон никогда не был полностью уверен, что делает то, что надо. Но на этот раз мастер Бурсот покачал головой:
   - Нет, господин барон. С Белинкой поедет старая Ланна. Она не хуже меня знакома со столицей. Да и при дворе ей приходилось бывать. Я остаюсь.
   - Что? - не сразу понял Унтар.
   - Я слышал, о чем вы говорили с магом. Нужны люди для обряда? Мы уже решили: если... ну, если нужно будет делать то, о чем говорил некромант, то делать это буду я, хромой Юрек и Артан-шорник. Мы слишком стары, чтобы драться, но нас хватит на то, чтобы умереть с пользой.
   Барон не нашел, что сказать в ответ, только обнял старого слугу.
   - Мне давно пора за Кром, - Бурсот аккуратно высвободился из объятий молодого барона. - Только не мог я уйти раньше вашего отца.
   И вот теперь в промозглой пустоте надвратной башни - пятеро стариков: магмейстер эт-Лидрерри, герцог Эльрик Мор, управляющий Бурсот, конюх Юрек и шорник Артан. Впрочем, уже не важно, кем они были при жизни. Смерть, чье присутствие чувствуется буквально физически, уравняла всех.
   - Когда враг подойдет к Вельбиру, вы должны вскрыть себе вены вот этим ножом, - снова повторил эт-Лидрерри троим, остающимся в замке. - Это не очень больно, не беспокойтесь. Кровь должна стечь в чашу.
   - А потом? - спросил старый Бурсот, предпочитающий заранее знать, что от него требуется.
   - "Потом" не будет, - ухмыльнулся некромант. - Врата в кромешный мир уже открыты. Осталась лишь тончайшая завеса, и ваша кровь растворит ее. Обряд будет завершен, задуманное исполнится, и Двальди найдет свою смерть под стенами замка.
   Некромант замолчал, словно прислушиваясь к чему-то. Он знал: едва капли крови коснутся дна чаши, невидимая сила, ворвавшаяся в этот мир, скрутит тела тех, кто решил пожертвовать собой, как хозяйки выкручивают белье, выжмет досуха... Но рассказывать о том, что будет, Эт-Лидрерри не стал. Ни к чему смущать стариков ужасными описаниями.
   - Да, хорошо, я понял, - кивнул управляющий.
   Его слова показались будничными, словно он только что выслушал распоряжения хозяина по поводу сервировки завтрака. Мертвенная тишина вдруг лопнула. Кромешная жуть, наполнявшая башню, отступила, сжалась в комок над чашей.
   - Я очень надеюсь на то, что ваша смерть подождет другого случая, - проговорил герцог Мор, молчавший, пока некромант наставлял вельбирцев. - Но все равно... Зачем стоящим у порога Крома высокие слова? Просто... Спасибо вам, господа! Я бы так не смог...
   Герцог поочередно пожал руки Бурсоту и его товарищам. Так прощаются с равными.
   Помолчав еще секунду, Эрик вдруг ухмыльнулся:
   - А все-таки хорошую шутку вы придумали, господин магмейстер! Завтра утром мы выступаем, и сердце у меня будет спокойно.
  

***

   Девушка, раскинув руки, спит на широкой кровати. Ей жарко. Одеяло отброшено, сбилось в ногах. Девушку дурманит запах из открытого окна. Она что-то шепчет во сне. С кем же она говорит? Что же ей снится?
   Бесконечность подземных чертогов. Сталактиты - целый лес сталактитов. Витые колонны, прихотливые фестоны, замысловатые кружева. Ни одной прямой линии, ни одного отчетливого угла.
   Девушка медленно идет, не думая о том, откуда и куда ее путь. Каждый шаг - новые чудеса. Падает сверху, подобно дождю, рассеянный свет и рассыпается радужными брызгами. Камень переливается и искрится, каждая пядь его кажется достойной украшать королевские короны.
   Что-то мерцает вдалеке. Еще несколько шагов...
   Вдруг прямо перед ней возникает хрустальная завеса. Но сразу же невидимые руки раздвигают трепещущие нити, и девушка шагает в мерцающий проход. Убранство нового зала еще роскошнее. Пол - полированный камень, в нем отражаются, дробясь, сотни огней. Стены - огромные зеркала вперемежку с затейливыми мозаиками из яшмы и малахита. Посреди чертога - крохотное озерцо в обрамлении из живых цветов. У края воды - изукрашенная хитроумной резьбой скамейка.
   Дальше хода нет.
   Путь окончен.
   Девушка, не раздумывая, садится на теплый камень и наклоняется к воде. Но вдруг шуршит ткань. Почувствовав чье-то присутствие, девушка резко поворачивается. На другом конце скамьи сидит молодая женщина удивительной красоты. Сидит и молчит, лишь улыбается задумчиво.
   - Госпожа, откуда вы? - спрашивает спящая и понимает, что сказала глупость.
   Женщина смеется:
   - Это мой дом. А я снюсь тебе, Генрика.
   - Хороший сон. Здесь красиво.
   - Да нет, сон как раз плохой, - женщина неожиданно становится серьезной. - Я хотела тебя предупредить, Генрика эт-Лидрерри, дочь некроманта - торопись! Как только мимо твоего дома промчится изумрудный кентавр, запрягай лошадей и спеши к Бенскому ущелью. Твоему отцу грозит беда. Скоро грянет битва, и тебе нужно спешить к Старой Заставе, чтобы помочь отцу.
   - Какой кентавр на Альве? - пытается возражать девушка, но снова понимает, насколько глупо звучат ее слова, как будто она забыла что-то очень важное.
   - Ты все знаешь сама, только боишься, - улыбается подземная хозяйка. - Торопись.
   В этот миг Генрика слышит топот детских ног, и в зал выбегает босоногий мальчишка лет десяти в длинной красной рубашке:
   - Бабушка!
   Женщина нетерпеливо машет рукой:
   - Торопись, Генрика!
   Девушка проснулась.
   За окном еще и не начинало светать. Где-то заливался соловей - птичьи трели так безнадежно сладки...
   "Верить? Не верить? Пророческие сны не врут. Нужно лишь уметь правильно их понять"...
   Дочь некроманта поднялась с постели, зажгла свечу. Накинув на плечи платок, неслышно пробралась в отцовский кабинет.
   Вот нужные записи: эт-Лидрерри специально оставил на столе то, что понадобится ученикам. Опыты с ракой... Да, душу умершего можно удержать в этом мире, предоставив ей убежище в колдовском сосуде. Отец не единожды это проделывал. Правда, это были души тех, кто уходил из этого мира сам.
   Иртинские старики, не узнававшие уже перед кончиной собственных родных. Больные дети... Их души бездумны и бессмысленны, как новорожденные младенцы.
   "Неужели отец действительно умрет? Он все заранее приготовил. Отец надеется, что его душе хватит воли, чтобы не забыться, и найти раку, которая сейчас - как маяк во тьме. Но хватит ли у него сил сопротивляться ветрам междумирья?"
   До рассвета просидела Генрика в отцовском кабинете. Трудно поверить в то, что отец мог ошибиться. Но есть вещи, которые нельзя знать заранее...
  
   Глава 12
   Плывет ночь, ворожит, дурманит...
   Двальди приказал поставить шатер на высоком обрыве напротив места впадения Льис в Бен.
   Распорядился откинуть полог и, пока шел совет, ни разу не присел на роскошное походное кресло, которое ему когда-то подарил Ас-Мавил в знак дружбы. Вместо этого он неторопливо прохаживался по шатру, изредка останавливался и наблюдал, как по узкому мосту через Бен двигались войска.
   Наступившая темнота задерживала переправу. Очередной приблизившийся к мосту отряд конницы вместо того, чтобы отправиться на правый берег, встал лагерем. Теперь из шатра были видны лишь факела на мосту да костры в бивуаках.
   - Как жаль, что нельзя навести подвесной мост, - досадливо отвернувшись от созерцания переправы, сказал Двальди.
   Квартирмейстер, который в этот момент монотонным голосом перечислял запасы для войска, взятые в Ааре, сбился, потом осторожно ответил:
   - Слишком быстрое течение, сир. И подходы неудобные...
   - Знаю! - с досадой воскликнул Двальди и замолчал задумчиво.
   - Меня тревожит Мор, - признался он, после паузы. - Какие новости от разведчиков?
   - Двадцать человек ушло на перевал. Ждем вестей. Но стоит ли беспокоиться? Старый Эльрик болен и слаб, - возразили ему.
   - Да знаю я, знаю, - поморщился. - Я никак не дождусь, когда мне привезут его голову.
   - Это случится очень скоро, - угодливо ответили ему.
   - Хочу надеяться, что в Вельбире меня будут ждать хорошие новости. Я прикажу сделать из черепа ларец и буду хранить в нем величайшую ценность Моров - Сферу Огня!
   Двальди хрипло рассмеялся.
   - Совет окончен, господа. Довольно болтовни! Порядок движения строго по плану! Не наступайте на пятки впереди идущим, но и сами не мешкайте. Командиру отряда, по вине которого получится затор, лично оторву голову! Пока мы не минуем Бенское ущелье, не расслабляться. Брони и шлемы не снимать! Келенорские егеря любят охотиться с луком. Я не хочу, чтобы мои офицеры уподоблялись дичи!
   Через несколько минут шатер опустел. Только один человек ослушался приказа и остался сидеть. Личный прорицатель Двальди мог себе это позволить.
   - Ты провел обряд?
   Прорицатель хотел встать, но Двальди махнул рукой:
   - Сиди! Где Сфера Огня?
   - Сир! У старого Эльрика ее точно нет!
   - Проклятье! Значит, она осталась где-то во дворце! Горбун успел ее спрятать!
   - Сир! Я осмелился провести еще один обряд!
   - Ох ты, - Двальди удивленно посмотрел на прорицателя. - Как ты осмелел в последнее время.
   - Не было возможности спросить, сир. Вы были заняты военными делами.
   - И что ты узнал?
   - Простите, сир, мою дерзость, но видения предвещают опасность. Я видел, как всадник в цветах Мора рубит древко вашего штандарта, а вслед за этим... - прорицатель запнулся.
   - Ну!
   От пронзительного голоса Двальди прорицатель вздрогнул как от удара плети.
   - Он зарубил всадника с вашим гербом на груди, - бухнул прорицатель. - А ведь всем известно, что такой доспех носите только вы.
   Двальди пошатнулся, закрыл руками лицо.
   - Ты пророчишь мне гибель в бою? - глухо спросил он.
   - Я не видел вашего лица, только фигуру...
   Двальди опустил руки.
   - Значит, это мог бы быть и не я? - в голосе Двальди проявилась нотка надежды.
   Прорицатель поклонился.
   - Гм... А что! Хорошая идея! - Двальди воспрянул духом. - Подарю-ка я свою бронь барону Грори. Он и фигурой со мной схож, и подвигами славен... Заслужил такой подарок! - удовлетворенно засмеялся Двальди. - А нам следует проявить скромность... Пожалуй что до Бенской заставы... А в долине Альвы не стоит бояться какого-то Мора! - Двальди насмешливо фыркнул. - Пусть нас боятся!
   Прорицатель снова поклонился.
   -Там мы кому угодно бой дадим, - закончил мысль Двальди.
   - Я в этом нисколько не сомневаюсь, сир! - прорицатель взмахнул руками. - Но вам необходимо беречься!
   - Да...
   Двальди стянул с пальца золотой перстень с большим изумрудом, рассеяно уронил его в вовремя подставленную ладонь.
   - Ну что ж, за предупреждение спасибо, - задумчиво сказал Двальди. - Но в Вельбир ты с нами не поедешь.
   - Сир?
   - Отправляйся в Ааре! - приказал Двальди. - Перерой дворец от конька крыши, до подвала, разбери его по камешкам, по досочкам, но найди Сферу Огня! Раз ты сам заявил, что у старика ее нет, то она может быть только во дворце! Она там, и ты должен мне ее принести. Оцени степень моего доверия...
   Прорицатель рухнул на колени:
   - Сир!... Клянусь!... - прохрипел он. - Все сделаю, как вы велите! Оправдаю!
   - Ну, нечего, нечего...
   Довольный Двальди жестом разрешил прорицателю встать.
   - Вот тебе мой знак.
   Двальди взял с легкого столика, где обычно стоял кувшин с вином и узкие серебряные бокалы, изящную вещицу - золотую пластинку с выгравированным и украшенным рубинами гербом Двальди.
   - Покажешь его начальнику отряда, который остался в Ааре. Он исполнит любое твое приказание.
   Прорицатель спрятал пластинку на груди, поклонился. Поцеловал протянутую Двальди руку.
   - Сир! Я оправдаю ваши надежды.
   - Иди. Я жду от тебя хороших новостей.
  

***

   В Ааре тоже была ночь - тревожная ночь захваченного врагом города, полная едкого запаха потухших пожаров и мучительных кошмаров у тех, кому наконец-то удалось уснуть.
   Оставшиеся после недавнего дождя лужи отражали свет высоких звезд, словно лакированные, блестели камни мостовой. "Зачем так светло? - думала пожилая женщина, осторожно пробираясь по окраинным улицам города. - "Зачем ветра не пригнали тучи, не спрятали эту глупую луну?" Как всем полным людям, она казалась себе слишком громоздкой, слишком заметной, не способной по-настоящему спрятаться. И все же женщина старалась держаться в тени, надеясь на удачу да на то, что здесь, на окраине, захватчикам нечего делать. Повстречайся ей кто - вряд ли удастся соврать, что посреди ночи на улицу ее выгнало беспокойство о здоровье больной родственницы или что-нибудь вроде того. В те редкие мгновения, когда ей приходилось пересекать освещенные участки, было видно, что одета она скромно, но добротно: темное платье из плотной шерсти, темный платок, меховая накидка на плечах. Однако платье ее выглядело так, словно последнюю седьмицу ей приходилось спать, не раздеваясь, на голой земле, и толстуха прекрасно понимала, что в таком виде ее вряд ли примут за мирную обывательницу.
   Наконец женщина добралась до нужного ей дома. Остановилась, прислушиваясь. Проведенные в темноте дни обострили ее слух, а обоняние сделали почти звериным. Но опасности она не ощутила. Город тревожно замер, лишь где-то далеко лаяли собаки. Пахло прелыми листьями, печным дымом, навозом - обычные запахи предместий в пору ранней весны. Торопливо миновав освещенную улицу и подойдя к калитке дома напротив, толстуха засунула руку в прорезанное в цельной дубовой доске окошечко. Несколько мгновений - и калитка распахнулась. Рявкнула было собака, но лай тотчас же превратился в радостный скулеж. Женщина потрепала по ушам гремящего цепью пса и поднялась на крыльцо.
   Осторожный стук.
   - Кто? - женский голос слегка дрожит.
   - Открой, Полетта! Это я, Гурула.
   - Тетушка!
   Дверь распахивается, на пороге появляется одетая в ночную сорочку женщина. Она моложе гостьи, но пышностью форм ей не уступает:
   - Ты жива, милая тетушка! Как так? Ведь...
   - Давай запрем дверь. Я и так натерпелась сегодня страху.
   Через малое время женщины уже сидят на маленькой, но очень чистой кухоньке и пьют кофе. Гурула сменила грязную одежду на старый капот хозяйки дома. Веселые голубые цветочки и обильные рюши в сочетании с седыми волосами выглядят нелепо, но и тетушке, и племяннице было не до того.
   - Где твои, - интересуется Гурула. - Не разбудим их?
   - Мик со старшими ушел на юг, в Бархатные горы. Говорят, старый Дракон собирает войско. А Маситту я отправила к деду на шахту. Не дело молодой девушке болтаться в городе, занятом дикарями.
   - Ты всегда была умницей, По!
   - А где была ты, тетушка? Мы уж думали, что ты погибла вместе со всеми, кто был во дворце. Рассказывают такие ужасы... Вроде бы при помощи магии северянам удалось спуститься по Арсе к самым окнам дворца, и никто их не увидел во тьме, принимая плоты за клочки ночного тумана...
   Пожилая женщина молчит несколько мгновений, потом медленно произносит:
   - Магия или предательство, но погибли не все. Жив Драконенок. И я не видела тела леди.
   - Малыш Эльрик? Где он? - Захлебывается от радости Полетта.
   - Там, куда нам нет пути. Я не знаю, что я сделала, По. Не знаю, добром это кончится или злом. Но сделанного не воротишь, и я не могла иначе.
  

***

   Они заперлись в учебной комнате Эльрика: леди Милина с малышами, Драконенок, старая нянька Гурула и полдюжины солдат. Гурула сразу же сообразила, зачем герцогиня потребовала привести сюда малышей, но они ничего не успели сделать. Дверь слетела с петель, упали сраженные мечами охранники. Впереди разгоряченной толпы мчался дальний родственник герцогов - Антери Двальди-Ааре. Без шлема, с растрепанными волосами, он походил на безумца.
   Солдаты оттеснили женщин и детей от двери, но дотронуться до них не решались.
   - Ну что, Ми, счастлива ты со своим уродом? - прокаркал Антери. - Эй, сержант, хочешь порезвиться с благородной?
   Один из солдат сделал было шаг к леди, но навстречу ему выскочил Эльрик. Никто не видел, когда мальчишка успел подобрать кинжал одного из охранников. Клинок с размаху вошел в ногу сержанта.
   - Гаденыш! - взвизгнул уторец и, перехватив руку Эльрика, резко дернул. Мальчишка отлетел к камину и, ударившись головой о мраморную плиту, осел на пол.
   В этот-то момент Гурула и почувствовала, что ноги больше не держат ее, и рухнула рядом с Эльриком.
   - Что, нет у тебя больше защитников, моя прекрасная леди? - расхохотался Антери.
   Но подлец ошибался. Крохотная Морисетта с разбегу налетела на уторца и замолотила кулачками:
   - Падаль дланая! Тебя осел ибал!
   Мысль о том, что не стоило разрешать детям играть на конюшне и на псарне, была дикой, но именно об этом подумала Гурула.
   - У-у-у, драконята! Кровь! - Расхохотался кто-то из солдат. - "Осел ибал".
   Взбешенный Антери схватил девчушку за волосы и поднял на уровень своего лица:
   - Ты! Мразь!
   Девочка извернулась и обутой в розовую туфельку ножкой ударила уторца в нос. Брызнула кровь.
   - А-а-а! - завопил Антери, и этот вопль был таким диким, таким нечеловеческим, что в глазах у Гурулы помутилось. Уже не осознавая совершенно, что она делает, старая нянька перекатилась к Эльрику и навалилась на него своим большим и рыхлым телом, закрывая от чужих глаз.
  

***

   А всадники Эдо в эту ночь безмятежно спали. Настоящие воины не упустят случая отдохнуть перед новым днем, наполненным торопливой скачкой. И место для ночевки выбрали доброе: на перекрестке трех дорог, в небольшой дубраве. Невдалеке от опушки, возле говорливого родничка - маленькое капище. Не храм даже - четыре каменных столба да крыша, берегущая от непогоды статую горбатого старика.
   Когда обнаружили алтарь, дали знать принцу Эдо. Тот молча поклонился статуе и, как принято это в степи, оставил дар: яркую ленту, одну из тех, что украшает темляк его сабли. Повязал подарок на ветку одного из деревьев, растущих рядом с портиком.
   - Старик похож на Серого Странника, - удивился сопровождавший принца командир ргутов Оор Тайтэ.
   - Это и есть Странник, только в этих местах его зовут по-иному, - ответил Эдо. - Много земель прошел Старик, и везде его запомнили по-своему.
   Вслед за вождем все воины сделали свои подношения - ленты и бусы, и привязанные на яркие шерстяные нити сухие плоды дерева шух. Если потрясти такой плод, то раздается тихий звон. А если много коробочек шух качается под ветром, то кажется, что слышно, как разговаривают боги. Не зря ведь дерево это называют поющим.
   Воины уснули, а принц продолжал сидеть в задумчивости около своего шатра. Что-то важное ускользнуло от него сегодня. Что-то, что поможет принять окончательное решение. Знать бы еще - какое?
   "Думай, Полукровка!" - пробормотал принц.
   Он так привык к этому имени, которым наградили его мачехины лизоблюды, что оно казалось ему правильнее древнего таларского, известного лишь немногим: Эдо-рти-у-эт-Миэт-исгир - "Всадник, скачущий в неизвестность".
   Если бы не мачеха...
   Двадцать лет назад король Бенрат Пятый объявил наследником не первенца, Эдо, а еще пускающего пузыри малыша Витталиса. Болезненный и капризный мальчишка имел перед старшим братом то преимущество, что его матерью была дочь короля Мальо, а не неизвестно откуда взявшаяся и неизвестно куда пропавшая лесная дева. Знать Келенора готова была терпеть на престоле кровь морских разбойников, которая текла в жилах Бенрата. Но монарх наполовину та-ла - это уже слишком. Больно уж много тайн связано с этим древним народом. Да и внешность у Полукровки ну явно не королевская. А уж повадки!
   Если бы...
   Если бы сам Бенрат был прямым потомком первых королей Келе, то, может быть, он и настоял на правах первенца. Но у его деда, Витталиса Второго, не было сыновей. Наследовать должен был ближайший родственник по мужской линии - герцог Келе-Итойн. Но неожиданно в Итойне вспыхнул черный мор, и сам герцог, и три его сына умерли. Тогда Витталис призвал единственную свою дочь Слалийн, которая была замужем за князем Иля - одного из маленьких островных государств, сохранявших независимость и от Утора, и от Келенора. Слалийн оставила младшего сына мужу, а со старшим, Бенратом, прибыла в Келенор. Бенрат Иль-Келе или "Внук", как его прозвали хронисты, взошел на престол в семнадцатилетнем возрасте, благословленный жрецами столичных храмов и поддержанный армией и флотом.
   А потом случилось то, о чем сложено множество баллад.
   Однажды, возвращаясь после визита к брату, ставшему князем Иля, король увидел остров, которого нет на карте, хотя карты Вастальского залива обычно не врут. Ведь он пропахан моряками вдоль и попрек. Бенрат со свитой высадился на остров и встретил там, в зарослях цветущего тимирьянника, прекрасную деву та-ла. Они полюбили друг друга. Юный Бенрат привез дикарку в Келе и объявил своей супругой. Жрецы Тима Пресветлого отказались благословить этот брак, но король заставил придворных относиться к та-ла как к законной королеве.
   Через положенное время родился сын, названный Эдо. Но когда мальчику исполнилось десять лет, женщина та-ла исчезла так же таинственно, как и появилась.
   Король горевал недолго. Через пару лет он женился на мальонской принцессе, укрепив при помощи брака союз с южным соседом. Королева Алиста родила ему дочь и сына.
   О том, что чувствует принц-полукровка, никто не думал.
   В прочем, Бенрат сделал для сына все, что смог.
   Принц Эдо прекрасно помнит тот день, когда будущий Витталис Третий появился на свет.
   До позднего вечера прислуга заполошно носилась по дворцу, готовясь к празднику в честь новорожденного. А когда стемнело, король вызвал старшего сына в "малый" кабинет. Причем прислал за Эдо не лакея, а одного из боевых генералов, приглашенных в столицу на торжества.
   - Я не хочу, чтобы тебя отравили или в темном коридоре сунули стилет в спину, - сказал Бенрат. - Поэтому ты больше не вернешься в свои комнаты. Барон Мицерд пошлет кого-нибудь из своих солдат, чтобы собрать вещи. Вы уедете до рассвета.
   - Даже так? - хмыкнул Эдо.
   Тогда ему едва исполнилось четырнадцать, и он еще мог дерзить безнаказанно.
   - Да, так! - в голосе Бенрата зазвучал металл. - С сегодняшнего дня ты - адъютант господина барона. Лучше умри в бою на границе, чем при дворе от яда.
   - Да, Ваше Величество, - поклонился принц. - Надеюсь, господин генерал не разочаруется во мне.
   Через четыре седьмицы они были в приграничной крепости Дэгор, защищавшей верховья Альвы от постоянных набегов сунланских степняков.
   Если бы...
   Принц Эдо поднялся и нерешительно направился в сторону капища. Что-то важное связано с этим нехитрым алтарем. Что-то, чего он не заметил днем... Увидев принца, который встал и, ни слова не говоря, пошел в темноту, дежуривший у входа в шатер ординарец прихватил факел и молча последовал за командиром.
   В капище Эдо сел напротив статуи и погрузился в размышления.
   Ординарец встал за его спиной, не выпуская принца из круга света, и бдительно глядел по сторонам.
   Несостоявшийся наследник привык считать себя человеком. Но этой ночью вдруг понял, что он все-таки - почти та-ла.
   С его разумом произошло что-то такое, чему нельзя дать объяснений.
   Эдо одновременно стоял перед алтарем и был везде. Слышал, как растет трава и как жадно пьют воду древесные корни. Чувствовал, как течет неподалеку большая река. Как где-то на севере дробятся струи горного ручья, постепенно стачивая упрямый камень. Как далеко на западе проносится буря. Он был одновременно собой - и всей землей, он разговаривал с цветами и травами, и те отвечали ему на своем шелестящем языке.
   И вдруг все кончилось. Полукровка огляделся, словно впервые видел алтарь и колоны, и скрывающиеся в темноте ветви деревьев вокруг.
   Вдруг взгляд принца остановился на барельефе, украшающем неширокий карниз под крышей. Безвестный художник изобразил табун сказочных полканов. Один из полуконей-полулюдей прервал на миг вольный бег и теперь, казалось, смотрел прямо на принца.
   - Ты тоже - скачущий в неизвестность, - пробормотал Эдо. - Это знак...
   Теперь принц знал, что, выступив на помощь Келенору, он делает то, что должен.
  
   Глава 13
   Поздним вечером того дня, когда Мор прибыл в Вельбир, в замке произошло несколько событий, которые сыграли в войне с Утором если не решающую, то очень большую роль. Хотя на первый взгляд это были события рядовые и малозначительные.
   Сразу после окончания совещания секретарь одного из альвийских баронов, некто Луг из Тильвира, пошел на задний двор замка.
   - Здесь стоят лошади барона Манделя? - его резкий и капризный голос прорезал шум конюшни.
   Суета на миг замерла. Конюхи и слуги, которые обихаживали господских лошадей, уставились на роскошно одетого молодого человека, который брезгливо осматривался по сторонам.
   - Фу, какая здесь грязь! - недовольно сказал щеголь. - Господину барону не понравится, как содержат его лошадей. Кто здесь старший?
   - Я, ваша светлость, чего изволите? - обратился к нему один из работников.
   - Я личный секретарь барона Манделя! - сказал молодой человек. - Оседлайте мне Воронка. Господин барон приказал срочно доставить пакет его жене.
   - Сей момент, ваша светлость.
   Слуги не удивились: мало ли куда может быть послан молодой человек, который в их понимании был чем-то средним между "своим братом" и "благородным господином".
   Какой-то мальчишка прокатил мимо них тачку с навозом.
   Щеголь сморщил нос:
   - Фу, какая вонь! Я подожду на улице.
   Молодой человек нетерпеливо мерил двор, внимательно глядя под ноги. После третьего круга ворота раскрылись, и старший конюх вывел вороного жеребца с широкой белой полосой на морде.
   - Наконец-то! - воскликнул личный секретарь барона и, приняв поводья у слуги, вскочил в седло:
   - Прочь с дороги! Зашибу!
   И в мгновение ока вылетел со двора.
   Луг беспрепятственно выехал из замка, по берегу Альвы обогнул городскую стену и, пробравшись по окружающим Вельбир садам, в четверти лиги на север от ворот выбрался на Железный тракт. Там парень начал торопить коня, словно стремился до рассвета отъехать как можно дальше на север.
   - Будь проклят баронишка! Будь проклята твоя жена, рыба сушенная, по ошибке названная женщиной! - он говорил, говорил, а ветер разносил его проклятия по округе, пока он пробирался по узким улочкам. - Глупые мелкие людишки! О! Если бы не его милость Двальди и его золото! Да я бы давно прибрал к рукам баронскую казну! Но, ничего, за сообщение о Бенской заставе он не поскупится на желтые кругляшки! И тогда и титул, и жена из знатных - все мое будет!
   Он захохотал, ожег коня и рванул вперед, только громкое эхо от топота подкованных копыт Воронка провожало уторского соглядатая.
  

***

   Луг из Тильвира уже выехал за стены города, когда из надвратной башни вышли маг и герцог. Остальные старики, участвовавшие в обряде, остались возле сотворенного некромантом алтаря. Им предстояло ждать здесь, пока ни придет пора завершить открытие врат.
   - Я распорядился, чтобы их накормили, - обронил Мор, вслед за эт-Лидрерри ступив на каменную брусчатку во дворе замка. - Нам придется очень постараться...
   Эльрик не договорил, но маг его понял. Для того, чтобы оставшиеся в башне получили шанс прожить еще сколько-нибудь, войска уторцев не должны подойти к стенам Вельбира.
   - Спасибо, - не глядя на герцога, произнес некромант. - Пусть они в эти дни ни в чем не нуждаются! Доброй ночи!
   - Спокойного сна!
   Они разошлись в разные стороны, так и не посмотрев друг на друга. Некромант отправился к знакомому торговцу травами и пряностями, чей дом был неподалеку от замка. Мор вернулся к себе - в одну из комнат баронского дома, превратившегося в штаб. По пути он отдал несколько распоряжений. В отличие от мага, спать герцог и не собирался.
  

***

   Егерям-пограничникам для постоя отвели пустой склад в припортовой части города.
   Капитан Юртек проследил, чтобы его людей сытно накормили, приказал: "Всем спать".
   Выход в Бенское ущелье намечался на рассвете.
   Сам баронет устроился в маленькой комнатке, где обычно сидели сторожа.
   Денщик уже взбил полосатый тюфяк, а Юртек по привычке опустошил перед сном кружку подогретого вина, когда у ворот зацокали копыта.
   Постучали, что-то пробурчал дежурный.
   Капитан встал, набросил на плечи уже снятый камзол.
   - Гонец от маршала, - громко доложил дежурный, не отрывая дверь в каморку.
   - Пусть зайдет, - приказал Юртек.
   - Пожалуйте, ваша милость!
   В каморку вошел худощавый юноша, одетый по-военному, со значком Вельбира на рукаве, с короткой шпагой на перевязи.
   - Послание от маршала! - четко доложил гонец.
   - Давайте, - протянул руку Юртек.
   Вельбирец вложил в ладонь капитана свиток.
   Баронет развернул бумагу и быстро прочитал:
   - Это все?
   - Да, - ответил юноша.
   - Тогда можете возвращаться в замок, - сказал капитан.
   - Честь имею!
   Юноша развернулся на каблуках и быстро вышел.
   - Буди Хвоща! Только не шуми, - приказал Юртек дежурному, подпиравшему дверной косяк в ожидании распоряжений.
   - Есть! - солдата как ветром сдуло.
   - Коня, Галун!
   Денщик выбежал вслед за дежурным.
   Когда десятник Хвощ, длинный мужик лет тридцати, вошел, вежливо постучавшись, в каморку, баронет застегивал последнюю пуговицу.
   - Звали, ваша милость?
   - Хвощ, буди своих орлов! - велел капитан. - Приказ герцога!
   Десятник сразу подтянулся.
   - Седлайте лошадей и за Северные ворота! Там ждать меня! Я в замок...
   - Есть! Разрешите выполнять?
   - Иди. Только тихо там! Остальных не тревожь!
   - Есть не тревожить!
   В комнату заглянул денщик:
   - Готова лошадь, ваша милость!
   - Иду.
   Во многих окнах первого этажа просторного баронского дома еще горели свечи.
   Юртека без замедления провели к герцогу в маленький кабинет. Мор сидел за столом, заваленным бумагами и картами.
   - Отправляйтесь с отрядом на Бенскую заставу, - распорядился герцог. - Ваша задача - скрытно выяснить обстановку. Не появлялись ли там подозрительные люди. Поговорите с хозяином таверны - он человек наблюдательный, бывший егерь, кстати! Разберетесь с обстановкой - быстро мне гонца. И сами там не задерживайтесь. Кого берете с собой?
   - Хвоща, он теперь десятник.
   - Хм... Молодец Хвощ. Я думал, что на виселице кончит, а он, поди ж ты, в десятники выбился, - сказал герцог. - Оставьте его с десятком там. Если что-то изменится - пусть снова гонца шлют.
   Юртек молча кивнул: то, что предлагал старый маршал, было само собой разумеющимся.
   - Ступайте, мой друг! - герцог поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен.
   - Будет исполнено, господин маршал! - эгерь щелкнул каблуками и, выйдя из кабинета, поспешил к оставленной у крыльца лошади.
   - Придется вернуться на склад и разбудить Браста - решил Юртек. - Десятники, что делать знают, а разбудить и скомандовать "Марш!" способен и лейтенант. Справится, старик!
   По дороге к складу и потом - к городским воротам - баронет прикидывал, как выгоднее ехать.
   По Железному тракту скрытно подобраться к Бенской заставе практически невозможно. Там все как на ладони просматривается. Ночью еще можно бы было попытаться, но, выезжая сейчас, раньше полудня к перевалу не поспеть, даже если загнать коней.
   Но баронет хорошо знал эти края. Не раз сиживал в "Бенской заставе" с ее хозяином, отставным капралом Эком Бубертом.
   Если направляться по Железному тракту из Вельбира в герцогство Мор или еще дальше на север, в Виттиард, то довольно скоро мягкие сопки, толпящиеся вдоль дороги, превращаются в отвесные скалы. Тракт проложен вдоль Бена, но постепенно река оказывается далеко внизу, в узком ущелье, которое вода прорезала в камне. Дорога идет по-над обрывом, вдоль края пропасти. Горы то нависают над головами путников, то отступают, кое-где над мелкими - в пару шагов шириной - ручейками-притоками переброшены небольшие мостики.
   В мирное время по здесь то и дело проходили караваны. На север везли ткани и вино, стеклянную посуду из Бортнора и сушеные фрукты с берегов Альвы. На юг - железо и уголь, мрамор и самоцветы. Дорога эта до недавнего времени считалась вполне безопасной и удобной. До самого перевала она почти не петляет, бежит себе вверх по течению Бена, чье русло здесь прямо, словно след от удара гигантского меча.
   Но вот перед стремящимися на север путниками оказывается гора Чечу. Дорога, следуя поворотам реки, огибающей скалы, резко виляет на восток, потом снова поворачивает на север. На противоположный берег Бена жутковато смотреть: почти отвесная стена возносится на две сотни локтей. Даже солнце заглядывает в долину только к полудню. Склоны сестры-близнеца Чечу, горы Таяч, поднимающейся на западе, более пологие и спускаются к реке уступами. Железный тракт проложен по нижней террасе, которую называют "первой". На высоте четырех дюжин локтей над ней находится "вторая" терраса. На нее можно попасть дороге, специально вырубленной в скале, чтобы спускать в долину срубленные на склонах горы деревья - на склонах Таяч растет прекрасный строевой лес.
   Миновав развилку, спешащие на север путники вскоре добирались до знаменитой на всю округу таверны "Бенская застава". Пару сотен лет назад, когда Драконы еще не успели объединить все кланы, и бесшабашные горцы порой спускались к Альве, надеясь на легкую поживу, по указу короля здесь была построена небольшая крепостица. Или, как тогда стали говорить - фортификация. До и после последнего поворота дороги возвели стены с башнями и воротами. Еще несколько башен построили внутри заставы и над обрывом, на второй террасе. С высоты дозорные следили за приближающимися караванами.
   От крепостицы и до слияния Бен и Льиса, на котором стоит Ааре, вторая терраса почти неприступна. Несколько раз горцы пытались штурмом взять Бенскую заставу, но ничего у них не выходило.
   Внутри крепостицы выстроили несколько каменных зданий: таможня, казарма для пограничников, домик начальника заставы, конюшня, склады. Чтобы поднимать воду из Бена, лучшие умельцы из подгорных мастеров прорубили в камне узкий тоннель и опустили вниз трубу. Магия до сих пор поднимает по ней воду в конюшню на высоту в пять дюжин локтей.
   На таможне проверяли путников и брали пошлину с караванов. Обычно это была довольно длительная процедура, поэтому караванщики рассчитывали маршрут так, чтобы попасть к заставе во второй половине дня и заночевать в крепостице.
   После объединения Мора и Келенора нужда в таможне отпала. Еще раньше, когда кланы собрались под дланью Дракона, отпала нужда держать на Старой заставе роту пограничной стражи. Дорога по долине Бена стала безопасной - мало кто решался грабить грузы, на которых стояло клеймо Драконов.
   Постепенно Бенская застава обезлюдела. Жилой оставалась лишь таверна перед выездом из Келенора. Все-таки место удобное, да и вода исправно поднималась из Бена. Как и двести лет назад, путешественники предпочитали провести ночь под надежной крышей, и лишь потом - отправляться дальше - на север, в Мор и Виттиард или на юг, в Вельбир.
   Но фортификации постепенно разрушались. В первую очередь сняли ворота, затем, чтобы расширить проезд, разобрали часть стен. Правда, на совесть построенные дома так и стояли - заброшенные и никому не нужные. Слишком дорого обошлось бы их разбирать, а недостатка в камне в здешних местах не было.
   Со временем от зданий остались только зияющие пустыми оконными проемами коробки. Дерево если не пошло на дрова, то сгнило. Но сами стены и башни были несокрушимы. Их сохранность обеспечивали заклинания, которые наложили когда-то маги-управители земли.
   Назвав стражникам пароль, Юртек миновал городские ворота и сразу же заметил сгрудившихся на обочине всадников.
   - Заждались? - капитан помахал рукой своим солдатам.
   - Никак нет! Про пышки старины Эка беседуем, - отделившийся от группы Хвощ послал коня навстречу командиру.
   - И не мечтайте, - так же шутливо ответил капитан. - Едем до лесовозной дороги, поднимаемся вверх и оттуда наблюдаем.
   И скомандовал:
   - Парами рысью марш!
   - Кстати, пышек в "Бенской заставе" все равно нет, - продолжил разговор Хвощ, пристроившийся рядом с капитаном.
   - Это еще почему? - подал голос кто-то из солдат, ехавших сзади.
   - А я экову бабу вечером на рынке видел, - Хвощ хохотнул чему-то, понятному только ему, и продолжил:
   - Они все из таверны ушли - и она, и дочери, и слуги. Остался только сам с двумя парнями. Экова баба говорит: "Старый осел хочет ждать до последнего и потом по подземному ходу на гору уходить".
   - Вот женщины, - капитан усмехнулся. - Эк - из тех, кто будет делать свое дело, чего бы ему это ни стоило. Не понимает глупая, что тавернщик ждет последних беженцев. Говорят, он в эти дни многих, кто с севера в одном белье бежал, кормил бесплатно...
   - Вот поэтому я и не женюсь, - заключил Хвощ. - Бабы - такой народ, им лучше волю над собой не давать.
   Дальше разговор перестал клеиться - ведь о недостатках прекрасной половины человечества приятно рассуждать, сидя с кружкой сидра где-нибудь в уютном кабачке, а не на ночной дороге, когда мимо проносятся силуэты холмов, а над головой плывут обрывки туч, скрывая по временам равнодушные звезды.
   Юртек скакал впереди маленького отряда, прислушиваясь к стуку подков и свисту ночных птиц. На миг он словно выпал из реальности - привычное тело покачивалось в седле, а мысли плыли по небу вместе с облаками, рассыпались цикадами в траве, касались вершин придорожных скал...
   Вдруг над землей промчался - нет, не звук, но тень звука - словно где-то в безмерной вышине лопнула басовая струна.
   - Капитан, ты слышал? Тебе тоже почудилось? - от неожиданности Хвощ рванул поводья.
   - Нет, это не почудилось, - баронет тряхнул головой, прогоняя остатки наваждения. - Это земля заговорила...
   - Что? - десятник, с большим подозрением относившийся ко всяким магическим штучкам, удивленно взглянул на командира. - Только этого не хватало... Темные та-ла побери этих магуев...
   - Темные та-ла говоришь? - хмыкнул Юртек. - Они самые...
   - Тоже скажешь, капитан. Обрадовал... Если демоны вмешаются - что нам делать?
   - Что-что? Свое дело! Ну-ка, подстегните лошадок, парни! Вперед!
  

***

   Капитан был прав, думая, что старина Эк дожидается последних беженцев.
   В эту ночь в таверне остановился небольшой караван. Два десятка мелкорослых лошадок - часть оседланные, часть - навьюченные тяжелыми тюками. Да дюжина мужиков из тех, кого называют "подгорными мастерами". Рудокопы с севера.
   Караван добрался до Бенской заставы поздней ночью. Сумрак и тени заполняли ущелье, так что хозяин таверны сначала не поверил своим глазам, приняв подъезжавших за героев сказок про горных та-ла. Возчики любят поболтать по вечерам о всяких чудесах, особенно если непогода делает дорогу опасной, и караван остается в таверне на дневку. Дождь или снежный буран стучат в ставни, а взрослые мужчины, наслушавшись жутких историй, вздрагивают от каждого скрипа или шороха, благодаря Пресветлую, что на сегодняшнюю ночь у них есть крыша над головой.
   Но караван оказался не сборищем призраков, а вполне живыми людьми - низкорослыми и коренастыми, как все рудокопы, до глаз заросшими бородами и, что было удивительно, очень неплохо вооруженными. Тускло поблескивающие шлемы, на кожаные куртки нашиты металлические пластины. У седел Эк заметил рукояти топоров.
   - Здоров будь, хозяин, - поклонился старшина каравана, спрыгнув с толстобрюхой лошадки и с облегчением потянувшись. - Примешь?
   - Как не принять, затем тут и живем, - поклонился в ответ Эк.
   А про себя подумал:
   "Важным господам так не кланяюсь, как этим. Но уж больно вежливы..."
   - Меня зовут Тхорд Такан, - продолжил караванщик. - Мы уйдем через час. Нам бы только перекусить чем-нибудь.
   Эк Буберт кивнул.
   - Тарк, Орт, Виг - останетесь с лошадьми и грузом. Ужинаете по очереди, - распорядился старшой.
   - Милейший, - тавернщик замялся. - Ужин не богат. Моя супруга с детьми третьего дня уехала в Вельбир...
   Но бородач махнул рукой:
   - Что есть - то и хорошо. Не до жиру.
   Через некоторое время, сидя вместе с рудокопами в общем зале, Эк Буберт попытался завести разговор о причинах, заставивших тех тронуться в путь.
   - Мы должны доставить груз в Вельбир, - нехотя отвечал старшина каравана. - Таков приказ Золотого Дракона.
   Тавернщик кивнул - хоть сам он не был подданным Моров, но знал, как относятся в герцогстве к распоряжениям Драконов.
   А Тхорд продолжил:
   - Если хочешь - отыщем твою жену, передадим привет. Небось, волнуется. А сам-то почему не уходишь, хозяин?
   - Жду таких, как вы. Спрятаться всегда успею. Из крепостицы есть подземный ход на "вторую" террасу, а уж на горе нас никто не поймает. Раньше там наверху лучников ставили, а по ходу к ним всякий припас подносили.
   - Да, строили на совесть, - согласился подгорный мастер. - Только вот что. Мы уйдем - и ты уходи. Первый отряд уторцев здесь будет завтра к обеду.
   - Откуда знаешь? - вздрогнул Эк. На самом деле он не уходил потому, что внутренне никак не мог поверить, что здесь, на границе благословенных земель, могут появиться чужаки.
   - Ну, птичка одна напела, - хмыкнул Тхорд. - Люди сказали. Сорок всадников ночуют сегодня у моста через Бен. Мы не по дороге шли, сумели проскочить. Они не у самой реки встали, чуть поодаль... Из леса мы охрану на мосту видели... Но мы тихо. Да и вряд ли бы они за нами всем отрядом в ночь кинулись. Поостереглись бы.
   Пока рудокопы ели, случилось еще одно событие, приведшее старину Эка в недоумение. Со стороны Келенора раздался топот копыт, и на заставу влетел оседланный конь. Оседланный, но без всадника. Увидев Тхорда, он бросился к нему, словно голодный щенок - к ласково заговорившему с ним прохожему. Только что хвостом не вилял.
   - Что за напасть? - пробормотал Эк, вышедший проводить гостей.
   - Видать, напугался чего-то, - пожал плечами старшина каравана. - Куда его теперь? В конюшню загнать?
   - Мне не нужен - по горе не пойдет, не то, что ваши мохноноги, - сожалением отказался от предложения тавернщик. Лошадка, хоть и порядком усталая, была хороша. Отличный скакун, с длиной изящной шеей, высокими бабками. Весь вороной, словно ночь, а на морде - широкая белая полоса.
   - Придется с собой брать. Ладно, наши мохноноги скачут не шибко, дойдет, небось...
   Привязав поводья найденыша к своему седлу, Тхорд скомандовал отправку.
   Еще не начало светать. Вереница навьюченных пони спешила к Альве. Приблудный конь, попав в караван, вроде успокоился, но через лигу начал храпеть и раваться.
   - Что за незадача? А ну, не балуй! - прикрикнул на него подгорный мастер.
   Но что-то заставило бородача слезть с лошадки и внимательно осмотреть дорогу. Его внимание привлек шумевший внизу Бен. Тхорд подошел к обрыву - и ахнул. Внизу, у самой воды, лежало тело.
   Поразмыслив немного, рудокоп все же приказал одному из своих парней обвязаться веревкой и спуститься вниз. Вдруг хозяин лошади еще жив? Но надежды подгорных мастеров не оправдались. Человек внизу слишком неудачно упал на камни:
   - Не, мастер, холодный уже, - отрапортовал Орт. - Затылком ударился и шею свернул. Да, я вот амулет с него снял...
   А еще через час, неподалеку от развилки, где от Железного тракта отходила лесовозная дорога, рудокопы повстречали отряд из Вельбира. Старшина каравана напрягся было при виде вооруженных людей, но, разглядев значки королевских егерей, приветственно замахал солдатам.
   - Кто такие? - положив руку на рукоять пистоли, спросил Хвощ.
   - Рудокопы из Аль-Тего, - Тхорд выехал навстречу солдатам. - У нас письмо к его высочеству герцогу Мору. От Серого Кота...
   - Ближний свет, - оттеснил десятника баронет Юртек. - А что в тюках?
   - Собственность Золотого Дракона.
   Капитан хмыкнул. Аль-Тего - серебряная шахта неподалеку от Виттиарда. Земли вокруг принадлежат клану Пантер, но если старый Кот посылает что-то Дракону, то лучше не вмешиваться. Взглянув на небо, Юртек продолжил:
   - Я думаю, что господин маршал уже в пути. Ополчение должно было выступить на рассвете. Если поедете по Железному тракту - встретите армию чуть позже полудня.
   Рудокоп огорченно вздохнул:
   - Жаль. И господарь Серый Кот, и мы думали, что успеем помочь. Ладно, наше дело - маленькое.
   - Слушайте, а что за лошадка у вас без груза, - вдруг вмешался Хвощ. - Приметная лошадка, где-то я уже ее видел...
   Обрадованный переменой темы Тхорд рассказал и мертвеце под скалой и - заодно - о виденных возле моста уторцах, и о старом тавернщике...
   - Ну-ка, покажите медальон, - требовательно протянул руку баронет. - Черная чайка? Хм... Если мне не изменяет память, то это - древний герб Келенора... Тот, который принц Ааре сменил на летящего дракона, а короли Келенора дополнили еще двумя птицами, короной и цветочным венком.
   Подумав несколько секунд, капитан вдруг предложил рудокопам:
   - Знаете что, мужики, вам лучше сейчас идти не навстречу армии, а пересечь Бен и отсидеться в храме Эйван Животворящей. Жизнь кончается не завтра, и то, что вы везете, еще поможет Дракону. Давайте письма, медальон, я добавлю от себя - все это будет у герцога через несколько часов. Байрат!
   - Я! - выдвинулся вперед молодой егерь.
   - Вихрем мчишь навстречу Дракону! Отдашь донесение, - баронет черкнул несколько строк на заранее приготовленном свитке, - и...
   Тхорд подумал немного и кивнул:
   - Да, пожалуй, так, как предлагает ваша милость, будет разумно. Вот письма.
   - Отдашь донесение и письма, - продолжил баронет. - Про мертвеца ты слышал - доложишь на словах.
   - Слушаюсь!
   Развернув коня, парень с места послал коня в галоп.
   Для рудокопов капитан добавил:
   - В полулиге на юг есть мост через Бен, оттуда - прямая дорога на Иртин. И... спасибо вам, господа!
  

***

   Баронет Юртек, несмотря на скромный капитанский чин, был наследником одного из древнейших родов Хранителей. Из тех, в которых из поколения в поколение передавались не только драгоценные артефакты, принадлежавшие когда-то древним, но и обрывки знаний, подобранных после того, как древние покинули землю. Ночью он ощутил, как напряглась земля, как остановилось на миг время. Будущее, подобно катящемуся камню, который наткнулся вдруг на препятствие, застыло, закачалось в неустойчивом равновесии... Но что-то случилось - и вот уже не один камень, а целая лавина мчится со склона...
   Теперь баронет ощущал себя частью этой лавины и, уже ни о чем, не думая, торопил своих людей вверх по лесовозной дороге.
   Неподалеку от пещер егеря спешились и, стараясь быть незаметными (а уж это они умели в совершенстве) приблизились к краю обрыва.
   На свою беду именно в этот момент в опустевшую крепостицу вошел отряд уторских разведчиков. Баронет с интересом за ними понаблюдал. Северяне обшаривали все постройки. На ближнюю к выезду на Вельбир башню поднялся дозорный. Один из солдат, видимо, получив указание от командира, вскочил на коня и поскакал в сторону Мора.
   - Четко действуют. Молодцы, - еле слышно прошептал капитан.
   Хвощ, который, как всегда, был рядом с командиром, молча кивнул.
   Знаками приказав егерям отходить, Юртек увел людей на пару сотен шагов от обрыва.
   - Сколько уторцев? Ты считал, Хвощ? - обратился он к десятнику, когда они оказались на таком расстоянии от края террасы, что снизу уже невозможно было различить голоса.
   - Осталось девятнадцать.
   - Хм... Два десятка... Как думаешь, сдюжим?
   - Темноты бы дождаться, - проворчал кто-то из самых старых и опытных егерей.
   - Нельзя, - Юртек покачал головой. - К вечеру с башни уже будет видно наше ополчение.
   - Значит надо сдюжить, - пожал плечами Хвощ.
   Капитан помолчал, потом распорядился:
   - Спустимся по подземному ходу. Власт, останешься наверху. Как только заметишь шевеление, снимешь из лука дозорного. Но не раньше. Ну, если кого еще потом сумеешь подстрелить - все нам меньше возиться. Двоих они оставили у южной стены. Их успокоим первыми. Одного надо оставить в живых, чтобы потом допросить. Остальные, думаю, в таверне засядут. Но воины они, похоже, опытные, будут и дозорных менять, и вообще посматривать... Вот этих смотрельщиков и будем резать. Пока шум поднимется, надеюсь, силы сравняем. Все поняли?
   - Как не понять...
   Подземный ход, начинавшийся от пещер на "второй" террасе, заканчивался в сарае на заднем дворе таверны. Конечно, изначально не предполагалось, что этот стратегически важный объект будет использоваться для хранения окороков и крынок с молоком. Но кто-то из череды тавернщиков, владевших "Бенской заставой", оказался человеком предприимчивым. Он рассудил, что просторный тоннель, в котором в самый жаркий день царит прохлада, - лучший погреб из тех, которые он видел. Так несколько десятков лет назад входа в подземелье оказался внутри пристроенного к обрыву сарая, спрятавшего его от посторонних глаз. А старина Эк, уходя на рассвете в горы, исхитрился и запер за собой дощатую дверь так, что снаружи казалось, что она закрыта на солидный висячий замок.
   Если бы кому-нибудь из уторцев пришло в голову подергать клямки, то едва зацепленный за дерево пробой моментально вывалился бы. Но разведчики не шарили по кладовым - и в таверне нашлось вдоволь еды и вина. Осматривали крепость в поисках людей - но кто может спрятаться в запертом сарае? Да и проверяли не особо внимательно - остывшая печь говорила о том, что хозяева ушли достаточно давно.
   Поэтому никто не обратил внимания, как дверь сарая тихонько приоткрылась, в образовавшуюся щель просунулась рука и аккуратно выдернула пробой вместе с повисшим на клямке замком. Без единого звука двое егерей миновало двор. Дозорные возле остатков ворот не успели ни вскрикнуть, ни вытащить оружие. Наблюдатель на башне умер так же молча - стрела вошла ему точно в глаз, когда он, видимо, что-то почувствовав, обернулся в сторону крепостицы.
   Потом егеря разделились - Юртек с двумя солдатами засел возле "черного" входа в таверну, а Хвощ с остальными обошел здание и притаился у коновязи.
   Не успел баронет осмотреться, как из таверны выскочила парочка уторцев и целенаправленно помчалась куда-то за угол.
   Кивнув солдатам, Юртек метнул нож в шею одному из северян. Второй остановился, но сделать ничего не успел - люди баронета были уже рядом с ним.
   - Минус пять, - пробормотал капитан.
   В этот момент на крыльце показалась еще парочка уторцев. Не веря своей удаче, баронет снова метнул нож. Второго из северян остановила прилетевшая сверху стрела.
   Вскоре вдоль стены тенью проскользнул один из егерей, отправленных вместе с Хвощем:
   - Мы сняли троих - шли менять дозорных, - прошептал он так тихо, что Юртек понял его лишь по движению губ.
   Кивнув, капитан произнес ненамного громче:
   - Минус десять. Можно заходить...
   И вдруг закричал пронзительно, подражая лесному сычу. Конечно, сыч - ночная птица, и днем эти резкие мяукающие звуки неуместны, но зато Хвощ прекрасно понял сигнал "к атаке".
   Короткая схватка внутри таверны закончилась через дюжину минут. Егеря потеряли двоих. Все-таки уторцы были очень неплохими бойцами. Однако в конце концов ни одного из них не осталось в живых.
   - Хвощ, бери двоих и на северные ворота. Остальные - приберите здесь, - распорядился Юртек, едва его солдаты перевели дух. - Их мертвецов - с обрыва в Бен, только ниже водозабора, а Паруса и Дика отнесите в подземный ход. Эй, Хвощ, не делай этого!
   - Чего? - удивился десятник, наливший себе кружку вина из стоявшего у прорезанного на кухню окошка.
   - Не пей вино, - баронет вырвал кружку из рук Хвоща и вылил на пол. - И вообще, парни, ничего здесь не ешьте и не пейте!
   - А что такое? - спросил кто-то.
   - Да чтобы старина Эк не устроил на прощание какую-нибудь гадость тем, кто согнал его с насиженного места? До меня только потом дошло, зачем уторцы по очереди побежали, бедолаги, на задний двор. Я-то сначала никак не мог понять: что им там понадобилось.
   Лишившийся выпивки Хвощ перестал хмуриться и расхохотался:
   - Правда, парни, тащим все отсюда в Бен. А в той сараюшке я видел пару бочонков. И копченым салом там пахло так, что я чуть слюнями не захлебнулся, пока господин капитан с дверью изволили колдовать...
  
   Глава 14
   Бывает: вроде человек уже принял решение, а душа почему-то не на месте, ноет тихонечко, не давая покоя.
   Сержант из полка "блистающих" баронет Увельский твердо знал, что собирается сделать. Но все равно не находил себе места.
   Мерил шагами роскошно обставленную комнату.
   Никто из вельмож, приглашенных на Королевский Совет, еще не появлялся. Чтобы отвлечься, Пит в сотый раз рассматривал обстановку в приемной перед Большим кабинетом.
   Хотя - что тут рассматривать?
   Снаружи, вдоль двухсветных окон из мелких стеклянных квадратиков, оправленных в золоченую сталь, ходят гвардейцы внешней охраны. Под изящными банкетками, расставленными вдоль стен, не спрячется даже мышь. Да и не водятся мыши во дворце...
   В любом другом помещении Пит обязательно обратил бы внимание на огромную люстру. Красивая - солнечный свет отражается от множества хрустальных подвесок и рассыпается радужными пятнами по стенам. И тяжелая. Можно подточить заклинаниями крюк, на котором она висит, и в нужный момент обрушить на голову того, кто проходит через комнату. Сложное колдовство, требующее точного расчета и известной доли удачи. Но во дворце ничего подобного произойти не может. Час назад, как всегда по утрам, парочка придворных магмейстеров чуть ли ни обнюхивала каждую пядь в приемной. Эти - Пит уверен - свое дело знают.
   Где еще может укрываться злоумышленник? За расписными ширмами возле камина? Не смешно. За тонким шелком, натянутым на деревянные рамы, можно спрятаться только с ведома "блистающих". Хотя даже невозможно предположить, что среди них найдется предатель. Но все-таки, сменив гвардейцев, дежуривших ночью, Пит со своим десятком не менее тщательно, чем маги, осмотрел все углы в приемной и в самом кабинете.
   Потенциальную опасность представляет лишь огромный, облицованный мраморными плитами камин. Но Пит уверен: дымоход надежно перегорожен решетками и заговорен лучшими магами. Да и существует ли дымоход? Пит ни разу не видел, чтобы этот камин топили. Может быть, он тут лишь для красоты? Ради того, чтобы ожидающие приема могли любоваться не только искусными мозаиками на стенах и росписью ширм, но и коллекцией статуэток с Жемчужных островов на каминной полке?
   Питу кажется, что слишком многое во дворце существует только для красоты.
   Вот десяток кирасир, которые статуями замерли вдоль стен. До зеркального блеска начищенные доспехи. Перевязи, к которым прицеплены палаши в узорчатых ножнах, переливаются драгоценными камнями. Блестит золотое шитье на рукавах. Высоченные и ужасно неудобные кивера с роскошными плюмажами - дань новой моде. Снежно-белые лосины. Никого из солдат его десятка нельзя упрекнуть в небрежении службой. Если, конечно, считать, что служба заключается в том, чтобы подчеркивать своим видом величие и роскошь королевского дворца. Хотя считается, что набирают в полк "блистающих", или "ви-тиу" на наречии та-ла, лучших из лучших... Но к чему их воинское искусство, к чему отвага и мужество, если день за днем приходится стоять столбами, пока высшие сановники развлекаются или сплетничают? Не солдаты, а нечто среднее между лакеями и мраморными колонами...
   Пит ни с кем не делился злыми мыслями, которые ему самому казались крамольными. Ведь отец так радовался, узнав о зачислении своего первенца в "ви-тиу"!
   "Блистающие" - самый привилегированный полк Келенора. Офицеров и сержантов набирают только из самых благородных семейств. В списках полка числятся принцы и герцоги. Здесь можно сделать стремительную карьеру, вовремя попавшись на глаза кому-нибудь из влиятельных вельмож. Можно присмотреть среди придворных дам богатую невесту и жениться, получив в качестве приданого кусок земли, больший по размерам, чем отцовское баронство. Да не абы какой земли - ухоженной, обжитой, плодородной...
   Да, отец радовался...
   Сам-то он пятнадцать лет оттрубил в пограничном гарнизоне, не получив за преданность короне ничего, кроме пары шрамов - мелкие стычки с северянами случались всегда. Отец считал, что Питу повезло, когда после окончания кадетского корпуса лучшего на курсе наездника, побеждавшего на всех состязаниях, зачислили в королевские кирасиры. Отец считал, что у сына - прекрасная служба.
   Если, конечно, считать службой многочасовое стояние в караулах под дверьми роскошных кабинетов.
   Да кто из вельмож обращает внимание на безмолвную охрану! Гвардейцы много знали и о многом догадывались. В полковой казарме друзья Пита все время потешались, обсуждая дворцовые сплетни.
   Гвардейцам разрешали находиться во дворце и в свободное от службы время. Большинство "блистающих", особенно из столичных дворян, никогда не упускали случая обменять свежую сплетню на поцелуй какой-нибудь прелестницы-фрейлины из высших аристократок...
   В коридоре затопали сапоги. Пит сразу забыл о грустных мыслях, насторожился...
   Двери, ведущие на галерею, распахнулись, и в проеме предстал герцог Арас Вильмирский в блестящем маршальском мундире. За его спиной толпились адъютанты. "А ведь камзол у маршала выглядит намного скромнее, чем наши наряды, - мелькнуло в голове у баронета. - Помощники его вообще похожи на нормальных солдат, а не на разряженных павлинов".
   Не успел герцог перешагнуть порог, как баронет резко выдохнул и двинулся наперерез вошедшим:
   - Ваше Высочество, господин маршал, разрешите обратиться?
   - Да, слушаю вас, - кивнул Арас Вельмирский.
   - Гвардии сержант первой роты баронет Пит Увельский, - представился Пит. - Разрешите подать рапорт?
   Пит достал из-за обшлага и протянул одному из адъютантов, который выступил вперед, заслоняя маршала, заранее подготовленный документ.
   Герцог Вельмирский забрал пергамент у помощника, пробежал глазами по строчкам и уже гораздо внимательнее взглянул на красавца-кирасира:
   - Думаю, я могу удовлетворить ваше прошение. Увель - ведь это где-то неподалеку от Вельбира?
   - Так точно, Ваше Высочество!
   Неожиданно герцог Вельмирский улыбнулся и похлопал Пита по плечу:
   - Я советую вам сразу после окончания дежурства отправиться к полковнику Бертколю. Передадите ему...
   Адъютанты маршала весьма понятливы. Пит не успел заметить, откуда в руках герцога оказалось уже обмакнутое в чернильницу перо. Написав несколько слов, Арас Вельмирский отдал пергамент кирасиру:
   - Передадите рапорт Бертколю. Его полк выступает завтра на рассвете, так что вам придется поторапливаться.
   - Рад стараться, Ваше Высочество, - Пит вытянулся во фрунт. А маршал, кивнув на прощание, направился к дверям Большого королевского кабинета.
   Больше сержант Увельский не волновался. Вопрос о переводе в кавалерийский гвардейский полк, выступающий на север, был решен. Может быть, скоро придется сражаться рядом с родным поместьем...
   Оставалось достоять караул.
   Зато не на месте чувствовал себя Арас Вельмирский.
   Маршал вошел в еще безлюдный зал. Приостановился в шаге от ковра, по кромке которого расставлены кресла для вельмож.
   Задумался.
   Каждый раз он хоть на миг, но замирал, прежде чем наступал на пружинящий ворс.
   Большой кабинет обставлен просто, даже аскетично. Снежно-белые глухие стены. Вместо окон - стеклянная крыша. Пол из светло-кремового камня. В центре - полукруглый, повторяющий форму комнаты, ковер темно-вишневого цвета, по кромке которого расставлены простые деревянные кресла. На некотором расстоянии от дальней стены - невысокий подиум с венчающим его королевским троном. Его называют Малым - Большой трон стоит в Главном зале дворца. Вдоль нижней ступени змеится тонкий шнур. Это последняя линия магической зашиты, охраняющей венценосную особу.
   Арас усмехнулся. Если верить хроникам, то зал этот построен при Нанколе-Собирателе. Хроники описывают его как человека мудрого и остроумного. Действительно, кто бы еще додумался построить полукруглый зал и расположить места для гостей так, чтобы каждое находилось на одинаковом расстоянии от места хозяина? Все приглашенные для разговора равны между собой. Все, кроме короля. Трон - в геометрическом центре круга, сектором которого можно считать ковер. Свары из-за того, кто сидит ближе к королю и кому оказано больше уважения, моментально прекратились.
   Мысли о геометрических фантазиях давно умершего правителя лезли в голову маршала потому, что он пытался отвлечься от предстоящего разговора с королем. Конечно, власти у мальчишки немного, но вдруг взбрыкнет? Герцог Вельмирский не был уверен в том, что король не расценит предпринятые в последние дни действия как превышение полномочий. Чем дальше, тем труднее общаться с Виталисом. Пока Алиста крепко держит в руках сына... А потом?
   Маршал направился к своему креслу, но тут из двери, ведущей в монаршьи покои, появилась Ее Величество Вдовствующая королева Алиста в сопровождении стайки фрейлин.
   Арас Вельмирский низко поклонился королеве.
   Первая дама Келенора давно уже разменяла пятый десяток, но с помощью магии и целебных трав кожа на лице у нее оставалась гладкой, словно у двадцатилетней. Покрой ее жемчужно-серого платья проще, чем у большинства придворных дам. Волосы спрятаны под переливающейся мелкими бриллиантами серебристой сеткой. Злые языки говорят, что такие головные уборы Алиста носит, чтобы скрыть появившуюся седину. Ложь! Волосы у королевы густы и черны, как мех морского зверя, только гораздо длиннее. И такие же блестящие... Просто королева хранит традиции своей родины, где женские наряды гораздо скромнее, чем в Келеноре. В Мальо пышно разодетым дамам предпочитают благонравных (или выглядящих такими) девиц.
   Но в элегантности и изяществе южанке не откажешь. Ее простота стоит дороже любой роскоши.
   - Ваше Величество, я только что лишил вас одного сержанта-"ви-тиу", - поздоровавшись, начал маршал. - И, кажется, далеко не самого худшего.
   - Что? Арас, вы закололи его прямо в приемной? - пошутила королева. - Надеюсь, ширмы кровью не забрызгали?
   - Что вы! Я всего лишь подписал его прошение о переводе в третий гвардейский полк.
   - Мальчишка так хочет воевать, что был готов бросить придворную службу? - королева улыбнулась еще ослепительнее. - А вы не собираетесь сбежать на север, оставив меня скучать одну?
   - Я тоже буду вынужден покинуть вас, - насупился маршал. - Через три дня мы выступаем. К сожалению, раньше не успеваем. У северян - тридцатипятитысячная армия. Нужно было собрать достаточно войск, чтобы не рисковать. Завтра выходят лишь два полка - на помощь герцогу Мору.
   Алиста, словно зеркало, отразила настроение Араса. Маршал в очередной раз поразился способности королевы в одно мгновение превратиться из ветреной кокетки, думающей только о развлечениях, в мудрую правительницу:
   - Мы слишком поздно поняли, что дерзкая вылазка Утора - не очередной воровской набег на серебряные шахты. То, что северяне порой беспокоили Драконов, нам было даже на пользу. Моры не зазнавались, понимая, что без Юга они окажутся один на один с жадными дикарями. Но то, что происходит сегодня, - это настоящая война против Келенора, - убежденно произнесла королева.
   - Я не совсем уверен в этом, Ваше Величество, - герцог опустил глаза. - Мой агент случайно уцелел во время резни в Ааре. К счастью, не сгорела и голубятня. Аарец доносит, что командует войсками северян его высочество Антери Двальди-Ааре. Несколько дней назад войско покинуло город и направилось на запад. Гонец из Вельбира подтверждает эти данные. Кроме того, в Вельбире считают, что уторцы, достигнув устья Льис, повернули не на север как обычно, а на юг и теперь движутся вниз по течению Бена. Скоро они будут на Альве, а эта долина - исконные земли Келенора.
   - А там, в Благодатных землях, наших войск практически нет, - королева прищурилась, пытаясь вспомнить карту севера страны. - Как скоро Двальди форсирует Альву? Вы успеваете встретить его на мостах? Или придется драться на нагорье?
   Маршал задумался:
   - Мне кажется, моя госпожа, все не так уж и страшно. Герцог Мор собрал шеститысячное ополчение. Он может задержать северян около Вельбира на несколько дней. Кроме того, я получил сегодня донесение о том, что вниз по Альве движется принц Эдо во главе более чем десятитысячной армии.
   - Желтоглазый? - Арасу показалось, что королева вздрогнула. - А этому что нужно? - раздраженно спросила она.
   Маршал слегка опешил, но продолжил:
   - Командующей восточной армией Келенора, генерал Эдо Иль-Келе предпринял самостоятельные действия, входящие в границы его компетенции, - сухо сообщил Арас. - О данных действиях и своих планах генерал известил командование личным письмом, которое доставил специально для этого направленный гонец.
   - Ну, если гонец - специально направленный, - зло усмехнулась королева.
   Но вдруг просияла:
   - А ведь все прекрасно складывается: Двальди перемелет собранное старым Драконом мужичье... Конечно, ополчение - это не армия. Но старый Мор - великий человек. Самый великий из всех живущих сегодня... (Бросив быстрый взгляд на маршала, но, не заметив на породистом лице Араса никаких эмоций, кроме неподдельного интереса к словам владычицы, Алиста продолжила.) - Дракон со своими шестью тысячами найдет способ как следует пощипать северян. Настолько, что вместо тридцати пяти тысяч Полукровке достанется несколько меньше... Но не настолько, чтобы Двальди и Эдо не смогли превратить армии друг друга в жалкие горстки измотанных боями калек...
   - Ваше Величество, я уверен, победа войск под моим командованием будет полной и безоговорочной! - Маршал низко поклонился королеве.
   Алиста лишь милостиво кивнула в ответ. Сегодня хватит с Араса и официального обращения. Поманив одну из фрейлин, она приказала принести вина и печенья. Здесь, в Большом кабинете, разрешалось между разговорами освежить горло глотком вина. А это сейчас нужно.
   Разговор с прекрасным герцогом дался королеве очень нелегко. Да, Арас прямодушен и верен своей королеве. Но сегодня она как никогда явственно почувствовала: есть еще что-то, чему Арас предан гораздо сильнее, чем ей. Что-то, чего она не понимала. Что-то, символом чего казался пасынок - ублюдок Эдо. И еще - старый Дракон. Но с Мором все ясно. Чем бы ни закончилась война, для старика она - последняя. Вообще удивительно, что Дракон сумел выбраться из своей горной берлоги и хоть что-то сделать. А вот Эдо...
   Королева задумалась, прикрыв глаза. Со стороны могло показаться, что она смакует вино, наслаждаясь тончайшим букетом.
   Прекрасная женщина с драгоценным бокалом в руках, в котором посверкивает рубиновыми искрами не менее драгоценная жидкость. Хоть картину пиши: "Отдых мудрой владычицы".
   Алиста прекрасно знала, как она выглядит со стороны, и заботилась о том, чтобы подданные знали о ней лишь то, о чем она считала нужным поставить их в известность. Небольшой флирт с первым кавалером страны нисколько не уронит ее в глазах придворных. Здесь, в диком Келеноре, нравы свободнее, чем в Мальо. Да и дома вряд ли бы кто осудил вдову за интерес к достойным мужчинам. Но вот то, о чем она сейчас думает, никому знать не нужно:
   "У ублюдка после сражения с северянами от его десяти тысяч останется от силы половина... Арас добьет уторцев и... Нет, герцог слишком честен. А полукровка слишком хитер, он не станет конфликтовать со своим номинальным командиром. Поклонится лишний раз - хитрая змея, будет петь этому дурачку о своей преданности и восхищении его талантами... Арас не преминет поделиться добычей - слишком уж хорошо вбили в него представления о чести. И Эдо опять уйдет к себе в степи победителем... И дикарки нарожают новых солдат... Вот бы какая-нибудь случайность..."
   Открыв глаза, королева обнаружила, что рядом с ее креслом, согнувшись в полупоклоне, стоит Великий магистр ордена некромантов Ливаль эт-Вилисорри. Королева вздрогнула, но виду не подала. Почему-то присутствие мага показалось королеве неприятным. Словно некромант мог при помощи каких-то своих колдовских штучек подслушать монаршьи мысли. Поэтому Алиста постаралась продемонстрировать магистру максимальную степень любезности:
   - Приветствую вас, господин магистр! - мило улыбнулась она. - Какими новостями порадуете? Знаю, у вас, магов, есть свои способы узнавать о происходящих событиях...
   - Подозреваю, что ничего нового не сообщу вам, Ваше Величество. Разве что... сегодня вы очаровательны, ваше Величество. Нет, не так... ослепительны... великолепны... обворожительны... Хотя для вас это не новость, - в куртуазности эт-Вилисорри не уступал придворным бардам.
   Королева милостиво приняла комплимент и улыбнулась еще ласковее:
   - Все хотела вас спросить: как случилось, что старый Мор сумел возглавить ополчение? Много лет о нем ничего не было слышно, кое-кто его похоронил...
   Некромант покачал головой:
   - Если человеком движет месть, то он способен на многое. А герцог Мор потерял всех близких. К тому же мы не знаем, чем он занимался эти годы.
   - А надо было знать, - королева пождала губы. - Зря я относилась с таким уважением к вашей науке. Видения будущего обманули вас, а вы обманули меня.
   Королева нахмурила брови - так, чтобы собеседнику было понятно: она обязана сердиться, но не сердится.
   Некромант поклонился:
   - Наука - это всего лишь наука. А люди - это люди.
   - Вот и думайте о том, кто из людей... или нелюдей... может выбросить в будущем такой же неожиданный фортель.
   Несколько мгновений магистр молчал. Алиста поняла, что сказала слишком много. Ливаль чересчур догадлив.
   "Ничего страшного, - попыталась успокоить себя королева. - Этот предан не из природной верности, а потому, что изменять ему не выгодно".
   - Хорошо, я буду думать, - кивнул эт-Вилисорри.
   Коротко откланявшись, он отправился к своему креслу. Магу действительно предстояло серьезно подумать. Странная эта война оказалась выгодной для кого угодно, кроме тех, кто сейчас дрался где-то на севере.
   Король Утора выигрывал в любом случае. Если Двальди сумеет удержать Мор, то Утор приобретает богатого вассала. Если набег окажется неудачным, то Ас-Мавил все равно получит выгоду. Ведь с Двальди на юг отправились все, кто был недоволен слишком миролюбивой политикой сегодняшнего правителя Утора. Все, кто еще не привык к мысли о том, что их северные горы - это уже не разбойничье гнездо, а вполне цивилизованное государство, которому порой выгоднее договариваться и торговать с соседями, чем воевать и грабить. После разгрома армии Двальди вассалы Мавила притихнут - по крайней мере, лет на двадцать.
   От этой войны выигрывал Келенор. Слишком самостоятельными все эти годы были Драконы, слишком дорогими - их железо и серебро. Правда, для того, чтобы получить свою выгоду, надо будет отвоевать обратно землю Мор. Но воевать придется с остатками армии северян, а не с местными кланами. Воевать с этими горцами, если они защищаю свои дома, не решится ни один генерал. Двальди - безумец, но и он сообразил, что дольше двух седьмиц его войско в Море не продержится. Если, конечно, он не убедит Хозяев Гор и Долин в законности своей власти. А это очень нелегко и нет времени. К тому же пока жив старый Дракон, ни о какой законности не может идти и речи. Видимо, северянин собирается пройтись вниз, к морю, по долине Альвы и, погрузив солдат на корабли в Питириме, уплыть на север. По-своему он прав. Келенорская эскадра сейчас далеко на юге и вряд ли успеет подойти. Несколько сторожевых кораблей в порту - не проблема. Особенно если захватываешь гавань со стороны суши. Причем совершенно не важно: успеет Двальди уйти или нет. Земля Мор встретит королевские войска как освободителей. Из Драконов в живых остался лишь старый Эльрик, но и тот долго не протянет.
   Эт-Вилисорри задумался. Может быть, малыш Двальди не бежит от кланов, а рвется навстречу последнему препятствию, отделяющему его от законности притязаний на морскую корону? Что ж, тогда северянин оказывается умнее, чем может показаться. Пожалуй, он выбрал самый разумный вариант: не ввязываться в стычки с кланами, сохранить войско, отыскать Дракона и покончить с этой проблемной.
   Хотя Дракон - поразительный старик. Вроде бы прост и предсказуем, но настолько неудобен... Когда-то он умудрялся походя ломать все планы тем, кто, по его мнению, отступал от законов чести. Поэтому должен был умереть еще десять лет назад. И то, что бывший маршал Келенора сейчас в Вельбире, а не в могиле, само по себе чудо.
   Чудес магистр Ливаль не любил, поэтому задумался уже всерьез. И вдруг в его мозгу, словно проблеск молнии, мелькнуло имя: "эт-Лидрерри". Об этом пережитке прошлого тоже не было слышно долгие годы. Но то, что эт-Вилисорри помнил о бывшем главе ордена, наводило на тревожные мысли. У старого мага вполне хватило бы умения превратить Мора из заживо гниющего трупа, каким тот обязан был стать еще десять лет назад, в Золотого Дракона, каким тот был чуть раньше...
   Значит? А это значит, что война выгодна и ордену некромантов. Всякое случается в этом мире... Эти, неизвестно из каких дыр вылезшие старики не должны пережить нападения уторцев. А потом можно сколь угодно почитать память великих людей, погибших, защищая отечество...
   Да, война выгодна. И то, что в ближайшие два дня Эльрик Мор и магмейстер эт-Лидрерри - на севере, тоже выгодно. Но после этого нужно слегка будет поторопить события.
   В этот момент двери, ведущие в королевские покои, вновь распахнулись, и на пороге появился Виталис Третий. Очаровательно улыбнувшись всем присутствующим, он прошествовал к трону. Появление короля стало знаком для начала заседания.
  
   Глава 15
   Если бы старый настоятель был жив, магмейстер эт-Баради вряд ли решился на эту авантюру. Но отца Питовита похоронили на небольшом холме неподалеку от сгоревших домов. Хорошее место, словно специально созданное для того, чтобы построить на нем маленькую кумирню. Невысокий холм, поросший соснами и дикой розой, на самой вершине - крохотная полянка. Здесь монахи и зарыли тело, положив на рыхлую землю вместо памятника необработанную глыбу малахита.
   А эт-Баради все пытался понять суть видения, дарованного юной монахине. Смысл, казалось, где-то рядом, но никак не дается в руки. Так серебристые мальки лениво шевелят плавниками возле опущенной в воду ладони, тычутся в нее носами, но стоит сжать пальцы - стремительными молниями разлетаются в стороны. А в кулаке - лишь морской песок да случайно занесенный волнами обрывок водоросли... Поэтому некромант выпросил у матушки Симотты ключи от кладовой с дарами, скопившимися здесь за долгие годы существования лечебницы.
   Большинство исцелившихся благодарили монахов деньгами, или отрезами тканей, или какими-нибудь другими полезностями. Совершенно не к месту Эт-Баради вспомнил, как один чумазый мужичонка из подгорных мастеров, излечившийся от кровавого кашля, пригнал в монастырь пару подвод каменного угля. Монахи с благодарностью приняли дар, ведь надо же чем-то топить-то дома лекарей и палаты страждущих. Но иногда привозили вещи, о ценности которых можно было только догадываться: древние, еще времен та-ла, наполненные непонятной магией, неизвестно зачем созданные и неизвестно для чего пригодные. В горах до сих пор находят клады, где среди стершихся монет попадаются всякие странные штуки.
   Год назад охотник из клана Пантер, увозя домой выздоровевшую жену, подарил монастырю бронзовое зеркало. Зеркало как зеркало - размером с большую тарелку, чуть потускневшее от старости, по краю изукрашенное простеньким орнаментом из цветов и листьев. В горных деревеньках старухи до сих пор хранят такие. Но у любого, склонного к магии, при взгляде на полированную бронзу пересыхало во рту и начинали ныть зубы. А это - верные признаки мощных магических потоков, бьющих где-то рядом. Монахи покрутили подарок и так, и этак. Лекари-некроманты поколдовали над ним. Поняли, что зеркало способно показывать какие-то события - или из жизни того, кто смотрит, или совершенно не относящиеся к нему, но чем-то (по мнению зеркала) для него значимые. Но вот как добиться, чтобы возникающие картины хоть как-то отвечали желаниям человека, так и не поняли. Невозможно было даже предугадать время, к которому относятся видения... Вчера? Сейчас? Через сто лет?
   Странную вещь положили в дальний угол и забыли о ней. Но сейчас эт-Баради вдруг подумал: а чем не шутят темные та-ла, вдруг картины в зеркале - сродни снам провидиц? Может быть, зеркало отвечает не на вопрос ума, а на вопрос духа? Отзывается на состояние смотрящего? Говорит о том, в чем человек боится признаться самому себе?
   Некромант откопал в куче древних вещей бронзовый диск. У него хватило осторожности забраться поглубже в пронизывающие гору пещеры, в маленький никем не используемый грот. Ведь общение с колдовскими игрушками та-ла порой бывает небезопасной. Эт-Баради прекрасно помнил о неудачниках, выпитых кромешными демонами, которых не удалось подчинить.
   Но любопытный некромант предполагал, что все происходящее как-то связано с тем всплеском серой Силы, который удалось заметить через день после налета на монастырь.
   Вспомнить ритмы бушевавших в тот миг потоков не составило труда.
   И вот уже отражение свечи в полированной бронзе превращается в мерцание курильниц. Кто-то творит обряд "проклятия предков". Некромант вздрогнул - о таких вещах он лишь читал в книгах... Сам бы никогда не решился на подобное - ведь удержать в повиновении вырвавшуюся кромешную мощь почти невозможно. Но вспышка света озарила лицо мага - и эт-Баради облегченно вздохнул: колдует старый знакомец, бывший магистр ордена эт-Лидрерри. Самый, наверное, сильный из магов Келенора...
   Но картинка подергивается рябью, и вот уже перед глазами любопытного лекаря - горная дорога, едва различимая в свете звезд. Вороной конь, понукаемый всадником, уверено скачет по-над обрывом. Но вот что-то происходит. Серебристая вуаль загораживает путь. Конь пугается, встает на дыбы, бьет задом, словно под потник ему насыпали горсть острых колючек. Ничего не слышно, но картинка на миг приближается, в зеркале - морда обезумевшей лошади, рот открыт, словно конь не ржет даже, а кричит, как испуганный ребенок.
   Всадник не удерживается в седле и летит вниз с обрыва, летит, раскинув руки, бесконечно долго и слишком медленно, люди так не падают в реку...
   И снова зеркало темнеет, но через миг на его поверхности - картина залитой солнцем и роскошно обставленной комнаты. На этот раз слышны и звуки - в распахнутые окна врывается птичий щебет и шорох листвы, откуда-то доносится обрывок сыгранной на флейте мелодии.
   Два молодых человека вольготно развалились в креслах. Пьют вино.
   - Если маменька думает, что все можно решать без меня, то она глубоко ошибается, - слышит маг раздраженный голос того из собеседников, который одет в светло-серый камзол. У говорящего темные волосы, карие круглые глаза и мелкие черты лица.
   Видимо, обсуждать какую-то "маменьку" начали давно, и реплики повторяются уже не по первому кругу.
   - А что можно сделать? - пожимает плечами второй юноша.
   Этот - настоящий красавец: золотые волосы крупными кольцами спадают на кружевной воротник, идеальные черты лица, ярко-синие глаза, сочные губы. Густоте и длине ресниц позавидует любая девушка. Он одет в изысканный темно-синий костюм.
   - Сейчас увидишь, - жестко усмехается брюнет. - Я приказал герцогу Арасу явиться ко мне после вечерней трапезы.
   Эт-Баради снова вздрогнул. "Приказал герцогу"? Кто может сказать такое?
   Картинка рябит. Маг вдруг понимает, что вокруг молодых людей сцепились, сплелись в клубок, словно дерущиеся псы, две силы: серая и... серая же. Лишь оттенки чуть разнятся. Центр притяжения творящихся где-то заклинаний - тот юноша, который упоминал "маменьку". На блондине тоже есть отсвет волшбы, но ее природа совершенна иная - слабая и утонченная.
   - Придет герцог - увидишь, - снова усмехается брюнет. - Мне надоело, что вокруг меня - только люди, преданные маменьке. Она подсовывает мне своих фрейлин... Она выбирает мне друзей... Порой я и тебя, Лилл, подозреваю...
   У красавчика напрягается спина, но он молчит.
   - Шучу я, Лилл. Ты ничего не значишь и поэтому не интересуешь маменьку.
   В этот момент раздается голос слуги:
   - Его Высочество герцог Вельмирский!
   Старый маг вздрогнул, зажмурился, потер лицо руками, словно смывая наваждение. Нет, это все не то. Серая волшба бушует над землей, но к загадке пророчества это не имеет никакого отношения. Или - имеет, но Пит не знает, как сложить картинки.
   - Глупая медяшка! - выругался некромант, открыв глаза. - Что мне дела до дворцовых тайн? И подсматривать за стариной Титусом мне ни к чему. Он всегда знал, что делает.
   Зеркало, словно поняв слова мага, снова засветилось, из его глубины всплыла новая картина.
   Мальчишка лет десяти - черты лица показались эт-Баради знакомыми - сидит за столом. Перед ним - кучка мелких предметов. Здесь и дорогие кольца, и обломки простого камня, и какие-то совершенно неожиданные вещи вроде большой костяной пуговицы или сухих фасолин. С другой стороны стола, спиной к магу, сидит молодая женщина. То, что она молода, чувствуется и по гордой посадке головы, и по точным и легким движениям. Женщина протягивает руку с зажатой пальцах вязальной спицей и аккуратно скатывает с вершины кучки вырезанную из камня фигурку зайца.
   - Видишь, ничто больше не шелохнулось, - говорит она.
   Голос ее мелодичен, словно птичья трель.
   - Но, бабушка, это долго, - возражает мальчик. А если так?
   И он одним движением ладони разворашивает кучку предметов, выбирает из самой середины кольцо с рубином и надевает его на большой палец правой руки.
   - А ты уверен, что то, что получится в итоге, будет лучше, чем то, что было? - строго спрашивает женщина.
   - Нет, - вздыхает мальчик. - Но что-то жжет здесь...
   И он показывается себе на грудь.
   Женщина встает, подходит к малышу, ласково гладит его по голове:
   - Бедный ты мой... Но помни, Элли, что многим хуже, чем тебе, у них нет бабушки с дедушкой...
   Мальчик сосредоточенно кивает.
   В этот момент эт-Баради вспоминает, где видел это лицо.
   - Драконенок жив? - восклицает он, не сдержавшись. - Так вот кого искали наемники... Но... где он?
  

***

   Зеркало не врало. Оно вообще не умело врать. Когда-то оно называлось "Око знания". И не было такой магии, которая могла бы скрыть от него происходящее в этом и паре соседних миров. Только вопросы нужно уметь задавать правильно, а это искусство люди давно утеряли.
   Не врало оно и показывая королевские покои. После утреннего совещания в Малом кабинете Его Величество король Виталис изволил откушать в обществе ближайших вельмож, а на послеобеденную аудиенцию пригласил маршала Келенора.
   - Его Высочество герцог Вельмирский! - провозгласил слуга и сделал шаг в сторону от двери.
   Арас вошел, моля про себя всех богов, чтобы король не заметил того напряжения, которое вызвало у маршала приглашение в "кофейную" комнату.
   К счастью, после полуофициального приветствия Виталис заговорил о вещах, не касающихся тех вопросов, о которых Арас предпочитал не распространяться.
   - Милейший герцог! Не стесняйтесь, присаживайтесь! Вот вино, печенье, фрукты, - Виталис изобразил на лице одну из тех улыбок, за которые его называли "обаятельнейшим".
   Дождавшись, пока гость пригубит вина, король продолжил:
   - Герцог! Вы так много говорили на совещании о лошадях и фураже для армии, что я не понял главного: воюем мы или нет с Утором?
   Маршал удивленно взглянул на короля, но, поняв тонкость вопроса, ответил:
   - Мы воюем с уторцами.
   Король расхохотался:
   - Великолепный ответ. А что не так в этой войне?
   Арас поморщился - ему было неприятно напоминать королю о том, что тот должен знать сам. Виталис ревнив и обидчив, как ребенок. Если слова герцога покажутся ему менторскими, то он затаит злобу... а причин ненавидеть маршала у короля вдосталь. Самых неожиданных. Например, на последнем балу в академии глупые маги объявили маршала "первым кавалером". Потом извинялись, доказывая, что король - вне игры, и не может быть кавалером... Но Арас видел, как дергалось у мальчишки лицо.
   - Министр иностранных дел, Его Высочество герцог Элентель Нинотти, - начал маршал.
   - Я слышал доклад Эля, - прервал его Виталис. - "На наше требование дать объяснение действий подданного уторской короны король Ас-Мавил Меченосец ответил, что господин Антери Двальди-Ааре не является подданным Утора и лишен титула королевского дароносца, пожалованного ему за участие в штурме крепости на острове Бус".
   Король слово в слово повторил слова министра, потешно копируя интонации и даже легкую картавость, и продолжил:
   - Но, милейший герцог, объясните мне, что это все значит? Я понял это так, что Двальди - вообще ничей не подданный, и армия на севере наших владений - это не больше, чем банда бандитов?
   - Ас-Мавила порой трудно понять, - вежливо кивнул маршал. - Он чрезвычайно хитер. Но, думаю, вы правы. Конечно, это обстоятельство преуменьшит значение победы над уторцами в исторических хрониках, но гарантирует нам, что разгром армии Двальди не повлечет полномасштабной войны с Утором. Ходят слухи, что чайки пытаются давать советы альбатросам...
   - Безумец! - король досадливо стукнул кулаком по колену.
   - Э-э-э... простите - кто? - не понял маршал.
   - Этот ваш Двальди... на что он вообще рассчитывал? - чтобы успокоиться, король плеснул себе в бокал вина. - Что он забыл в Келеноре?
   Арас помолчал, но решил, что стоит поделиться своими догадками:
   - Мне думается - корону Мора.
   - Что?
   Король по-мальчишески раскрыл рот, но через секунду продолжил:
   - А ведь правда! Антери - потомок принца Ааре. Так же, как и все нынешние Драконы... Он имеет право на корону. Сейчас он... получается - ближайший родственник старого Мора и единственный его наследник.
   - Совершенно верно, Ваше Величество, - кивнул Арас. - По нынешним законам это так. Но есть несколько тонкостей...
   Выдержав паузу, герцог продолжил:
   - Как вы знаете, земли Мор присоединены к вашему королевству более сотни лет назад. Эдгар Мор заключил с вашим предком, Его Величеством Нанколем-Собирателем, союзный договор и в подтверждение оного отдал свою единственную дочь Лиоту за младшего сына Нанколя, принца Ааре. Других детей у Эдгара не было, поэтому наследовал ему сын Лиоты, Эльрик-Горбун.
   - Точно та же история, что у папеньки, - улыбнулся Виталис.
   - Да, в наших краях очень много значения придают крови. Женщины не могут править, но могут передать кровь.
   - Принц Ааре был регентом при малолетнем сыне. Умудрился быть хорошим для всех - и с кланами не поссорился, и принял от имени сына вассальную присягу короне Келенора. Но! Заметьте, пожалуйста, принц Ааре никогда не носил титул герцога Мор. При этом других детей, кроме Горбуна, у них с Лиотой не было. Принцесса умерла вскоре после рождения сына, когда еще был жив ее отец. Принц носил траур несколько лет. Но после смерти тестя и объявления регентом женился на девушке из рода Двальди - это небольшое герцогство на северном побережье залива. После смерти Ааре мачеха Горбуна с детьми вернулась в родные края. А еще через некоторое время герцогство Двальди стало частью Утора...
   - Да, родственные связи северян весьма запутаны... получается, что мы с этим бандитом - родня? - хохотнул король. - Ничего себе родственничек... Но тогда какое отношение имеют Двальди-Ааре к короне Мора?
   - Антери действительно ближайший родственник Моров. Причем по мужской линии. У них общий предок. Так что наши крючкотворы при желании смогли бы доказать права северянина. Если бы речь шла, конечно, не о герцогской короне, а о собственности на какую-нибудь мельницу или поместье. К тому же... не знаю, стоит ли об этом говорить...
   - О чем? - насторожился Виталис.
   - В последнее время модно смеяться над старыми обрядами. Но тайны древних существуют. Символ королевской власти в Келеноре - Жезл правосудия. Коснуться его может только истинный король...
   Виталис скривился.
   Усыпанная плохо обработанными бриллиантами золотая болванка формой и размерами напоминала боевую палицу. Может быть, она и была когда-то оружием. В хрониках нет ни слова об обретении символа. Жезл правосудия был очень тяжел, но во время официальных приемов король обязан держать его в руке, подтверждая свое право на принятие решений. Приемы длились порой многими часами, и к их концу Виталис ненавидел дурацкую палку. Исхитрялся пристроить рукоять на подлокотник трона - так, чтобы нужно было лишь придерживать Жезл в вертикальном положении. Но хуже всего было то, что после приемов Виталис был вынужден собственноручно укладывать проклятый символ в специальный ларец, усеянный защитными знаками. Никто, кроме короля, не мог прикоснуться к Жезлу.
   - У владык земли Мор есть такой же символ власти - Сфера огня. Это кольцо, украшенное огромным круглым рубином, - понизив голос, произнес маршал. - Так вот, в хрониках сохранились свидетельства о том, что принц Ааре носил это кольцо - оно признало его хозяином земли Мор.
   Король даже привстал от удивления:
   - То есть все его дети, и не важно, кто - мать...
   - Да, Ваше Величество. Кланы привержены традициям. Если Двальди в присутствии свидетелей наденет Сферу огня, часть из клановых вождей может признать его истинным герцогом. Правда, если другая часть будет не согласна, в Море начнется междоусобица...
   - Я понял, герцог, - кивнул король. - Что ж, придется позаботиться о родственничке. Магия символов... Знаете, милейший Арас, а что-то есть в том, что ее связывают с та-ла. Маменька не верит, что символы связаны с древними. Считает, что на Жезл правосудия наложен очень хороший заговор от воров. Говорит: "Вот бы такую защиту на мои драгоценности поставить, а то фрейлины, эти завистливые курицы, пока меня нет в моих покоях, успевают переворошить все мои уборы и покрасоваться перед зеркалом в моих бриллиантах..."
   Араса внутренне передернуло. Король умел чрезвычайно точно передавать чужие интонации. Голос Алисты был как настоящий, но в нем звучали визгливые нотки, которых маршал никогда не слышал. Точнее, умудрялся не замечать...
   А Виталис продолжил:
   - Когда вы разобьете войска Двальди-Ааре, то нужно, чтобы сам виновник событий как можно скорее оказался в Келе. Я хочу поговорить с ним... вы меня поняли, герцог?
   - Ваше приказание будет выполнено, - маршал встал и церемонно поклонился.
   - Ну... какое это приказание... просьба... личная просьба, - промурлыкал король.
   И махнул рукой:
   - Идите, герцог! Вам предстоит много хлопот... фураж опять же... лошади для обоза... Подковы...
   Маршал вышел из "кофейной" комнаты еще более озадаченный, чем до разговора с королем. "Что задумал мальчишка? Чем обернется победа над уторцами?"
   Но поделиться сомнениями ему было не с кем. Алиста в последние дни была на удивление холодна, так что герцог даже начал беспокоиться о том, не решилась ли королева на смену фаворита. Бежать к ней со смутными подозрениями? Нет уж! Через три дня - в поход, а победитель всегда прав.
   Королю же, несмотря на то, что он любил пожаловаться на одиночество, было с кем поговорить. Молчавший во время встречи маг-иллюзионист Лилл эт-Унитти, как только захлопнулась дверь за герцогом, насмешливо повторил его последние слова:
   - Ваше приказание будет выполнено!
   Получилось очень похоже.
   - Не шути так, Лилл, дразнить придворных можно мне, а тебя за это с костьми съедят, - рассмеялся Виталис.
   - А что, этот надутый петух может обидеться? По-моему, у него в голове нет ничего, кроме трактатов по стратегии и тактике...
   - И собачей преданности маменьке. Знаешь, я перестал ревновать ее к Арасу, когда понял, что он ее по-настоящему любит. Забавно будет посмотреть на герцога, когда он наконец надоест маменьке. Хотя она вряд решиться дать ему отставку... Армия может подняться на дыбы. Но пока насмешки над "первым кавалером Келенора" - это насмешки над вкусом королевы, а такие вещи не прощаются.
   - Понял. Завял, - Лилл опустил глаза и даже сумел покраснеть.
   - Ладно, не бойся, дальше этой комнаты слух о твоих проделках не пойдет, - король покровительственно похлопал мага по плечу. - А чтобы у тебя было меньше времени на дурачества, я хочу тебя попросить...
   - Попросить? - лукаво повторил иллюзионист.
   - Да. Но, когда выслушаешь меня до конца, вот тогда можешь пародировать маршала. То есть щелкнешь каблуками и скажешь: "Будет исполнено! Рад стараться!"
   Лилл изобразил на лице предельную степень внимания.
   - Ты все-таки маг, учился в академии. Так что с документами должен уметь работать. Твоя задача - найти по хранилищам все записи касательно этих самых символов власти. Моего Жезла, драконьей Сферы, других побрякушек... подозреваю, они есть в каждом герцогском, если не баронском, роду. Узнаешь все, что сможешь. Ты понял?
   К удивлению короля, его приятель не стал кривляться, но задумчиво кивнул:
   - Я понял, мой государь. С этими вещами связана сама природа власти. Я постараюсь.
  
   Глава 16
   Ополчение подошло к развилке, когда солнце уже спряталось за вершиной Таяч. На равнине еще продолжался день, а здесь синяя тень легла на дорогу, превращая предвечерние часы в глубокие сумерки.
   Мор ехал во главе колонны, за ним небольшая свита, а следом за начальством, особо не соблюдая строй, двигались эскадроны латной конницы. Ополченцы шли толпой, растянувшись на узкой дороге. Лошади тянули пушки, ехал обоз - с полсотни крытых полотном фургонов.
   Заметив всадника, ожидавшего на обочине, Мор остановил коня и громко приказал:
   - Колонна, стой!
   - Капитан Юртек! - приветствовал он пограничника. - Какие новости?
   Егерь козырнул:
   - Мы допросили одного из уторских разведчиков. Он сообщает, что основные силы северян - в двух днях пути от Бена.
   - Прекрасно! Ваши донесения очень меня порадовали! Значит, мы успеем подготовиться к обороне, - герцог удовлетворенно кивнул. - Теперь забирайте лучников и уводите их на Вторую террасу. И мортиры... Они нас очень выручат. Уторцы не обрадуются настильному огню!
   И добавил, повернувшись к альвийскому аристократу:
   - Барон Ильберский, выделите капитану нескольких знающих людей.
   - Было бы кого выделять, - пробурчал старый артиллерист, но все же окликнул троих солдат, до войны служивших при арсенале в Вельбире.
   Егеря, пара сотен ополченцев с луками и несколько упряжек с установленными на них орудиями поднялись на седловину между холмами и скрылись из виду.
   Проводив взглядом ушедших, Мор тронул коня:
   - Пора и нам двигаться! Сейчас важен каждый час. Поторопимся, господа!
   Он пришпорил жеребца, растянувшаяся на узкой горной дороге колонна ускорила шаг.
   Барон Ильберский удерживал своего тонконогого "дарата" вровень с золотисто-рыжим скакуном герцога. Бывший командир артиллерийской бригады из Виттиарда, когда-то был очень неплохим солдатом. Но сейчас он совершенно не понимал, что они смогут противопоставить северянам, которых в пять раз больше. И это не толпа разленившихся от спокойной жизни лавочников и арендаторов - опытные и умелые воины. Уж в чем - в чем, а в том, что уторцы умеют драться, барон не надо было убеждать - испытал на собственной шкуре. Идея защищать перевал виделась ему совершенным безумием. Да, орудий вроде хватает. Но нет подготовленных людей, нет правильных укреплений...
   - Господин герцог! - барон все-таки решился высказать все, что думал.
   На совете он не смог перечить мнению большинства. Большинство же, не задумываясь, поддержало Мора. Теперь момент казался подходящим:
   - Господин герцог! У нас в запасе - двое суток. Еще не поздно повернуть...
   - Что? - не понял Мор.
   - Сколько мы сможем удерживать заставу? Ваш план - самоубийство!
   - Сутки - сможем. Может и больше. Определимся на месте.
   - Но...
   - Поймите, барон, наша задача - не разгромить врага, а дождаться Эдо.
   - Но... но откуда вы знаете, когда он прибудет... и прибудет ли вообще...
   - Горы знают, - пожал плечами Мор.
   Барон Ильберский бросил взгляд на герцога:
   "Безумец? Гений? Знающий - из тех, перед кем открыто будущее?"
   Старый артиллерист опустил голову и придержал коня. Дождался, когда мимо проедут те, кто волей случая оказался в штабе этой жалкой армии: пехотный полковник из Вельбира и молоденький барон Унтар, несколько вождей крупных кланов, которых в горах называют господарями, капитан наемников из портового Питтиля и рыцари с Альвы...
   От мрачных мыслей барона Ильберского отвлек возглас одного из солдат передового охранения, первым увидевшего башни крепостицы.
   Ополченцы без всяких команд зашагали быстрее, и вскоре голова колонны достигла "Бенской заставы". На дороге у входа в таверну стояла группка егерей. Между ними - неизвестно откуда взявшийся высокий старик в простой кожаной куртке. Низко поклонившись, дед по альвийскому обычаю протянул маршалу тарелку с яблоками. За плечом у него маячил один из егерей с кувшином в руках.
   - Это что еще? - не понял герцог.
   - Имею честь приветствовать Ваше Высочество в таверне "Бенская застава"! - торжественно произнес старик. - Являясь хозяином оной...
   - Старина Эк! А ведь не узнал я тебя, больно ты торжественный, - расхохотался Эльрик. - Да и добрую дюжину лет тут не бывал. В какой щели ты прятался? Даже мои егеря тебя не заметили!
   - Эти молокососы! Да я уже капралом был, когда они первый раз лук увидели!
   - Ладно, старый плут, осчастливлю твое заведение.
   Мор спрыгнул с лошади, взял с тарелки яблоко и со смаком откусил. Принял из рук егеря кружку с пенящимся сидром:
   - Что ж, Эк, окажи гостеприимство и господами офицерам. Но как только подойдут уторцы - чтобы я тебя не видел. Понял?
   Старик молча кивнул и исчез в дверях таверны.
   Наверху затрубил рожок. Мор поднял голову. Несколько фигур в зеленом махали ему руками с обрыва.
   Маршал отсалютовал им в ответ:
   - Отлично, егеря уже на месте.
   И, повернувшись к офицерам, следующим за ним, скомандовал:
   - Следуйте за мной. Осмотрим позицию. Хотя вряд ли что тут за последнюю дюжину лет изменилось.
   - А что станется с этими камнями? - пожал плечами полковник Ррот.
   Мор молча кивнул, но продолжал оценивающе осматривать развалины когда-то мощной фортификации.
   Остовы старых зданий. Возвышающаяся до уровня Второй террасы башня - всегда запертая, мрачная. Несколько более ухоженная - вместительная конюшня. Строили ее с расчетом, чтобы на перевале можно было разместить кавалерийский полк. Поэтому даже когда в "Бенской заставе" ночевало сразу несколько караванов, большая часть стоил оставалась пустыми.
   С севера территория заставы ограничена полуразобранной стеной.
   Барон Ильберский презрительно глянул на древние камни:
   - М-да, задачка... Расположить здесь правильно пушки... Эти торгаши не ворота расширили - считай, полстены снесли. Да еще людей, хоть раз державший в руках фитиль, - раз-два и обчелся.
   Мор отвлекся от созерцания руин:
   - А что делать? Я тоже не в восторге, что у нас - шесть тысяч солдат, а не шестьдесят. Хотя я и сотней тысяч командовал. Так что...
   Мор замолчал на полуслове, и вдруг наступила абсолютная тишина.
   Бывает так: стоишь посреди рыночной площади, полной многоголосого гула, но на миг все вокруг замолкает. Все торговки враз прерывают свои визгливые вопли, чтобы набрать в грудь воздуха; все зазывалы решают промочить горло глотком вина; все покупатели замирают в задумчивости; все возчики и водоносы останавливаются, чтобы передохнуть; а лошади и ослы, везущие товары перестают возмущаться своей скотской жизнью.
   Над крепостицей повисла именно такая - внезапная и оглушающая - тишина. Ополченцы враз замерли, прислушиваясь к чему-то, что невозможно высказать словами. Это что-то было похоже и на отголосок очень далекого грома, и на гул прибоя, и на грохот камнепада - если до морского берега или горы, с которой сошла лавина, многие часы пути.
   Потом в лесу на Второй террасе цвиркнула какая-то птаха, и звуки снова вернулись в мир.
   До этого момента решение Мора принять бой здесь, на перевале, казалось барону Ильберскому глупой авантюрой. Подъезжая к заставе, он корил себя за горячность, заставившую его присоединиться к ополчению. Он достаточно послужил королю, чтобы рассчитывать в старости на покой. Но сделанного не воротишь, и теперь остается одно: ждать гибели рядом с толпой мужичья, возомнившего, что может противостоять многотысячной армии. Но вид старых укреплений почему-то подействовал на барона успокаивающе. Или он заразился уверенностью герцога?
   Барон окинул взглядом соседние строения: без оконных рам, с провалившимися крышами, но каменные стены прекрасно сохранились, да и толщина кладки превращала их в хорошие укрытия. Только заложить чем-нибудь окна.
   Словно читая мысли старого артиллериста, герцог провел рукой воображаемую линию от угла бывшей таможни до края казармы:
   - Батарею из шести пушек поставьте здесь. По три пушки справа и слева от дороги, оставляя свободной середину Железного тракта. Камня много, поэтому выложите брустверы.
   - Слушаюсь, господин маршал, - ответил барон. - Остальные пушки, я полагаю вытягивать на стену - там, где она достаточно уцелела?
   - Да, ближе к реке и к откосу есть хорошо сохранившиеся участки. Я думаю, ополченцы вам помогут подготовить позицию.
   - Слушаюсь! - повторил барон и кивнул. - Где быть мне?
   - Я прошу вас взять на себя командование батареей здесь, внизу. Очень важно будет обеспечить максимальную скорострельность и точность. Это очень важный участок обороны, барон. Без вашей батареи мы Двальди не остановим. А люди... Лин!
   Старый горец, казалось, возник из воздуха:
   - Да, мой господарь.
   - Ты поговорил с людьми?
   - Да, господин, - Лин махнул рукой в сторону нескольких десятков пожилых ополченцев, тесной группой стоявших у таможни. - Все служили в канонирах или орудийной обслуге. Несколько моряков из Питтиля - тоже артиллеристы.
   Барон задумчиво посмотрел на своих будущих солдат. Двое или трое поклонились хозяину Ильбера как старому знакомому.
   - Сержант Кутыр из второй батареи - он же ушел в отставку еще при мне, - недоуменно пробормотал барон.
   Но маршал перебил его:
   - От вас зависит очень многое, если не все. Берите, если нужно, сколько угодно ополченцев. Берите подводы, чтобы подвозить камень. Требуйте, что нужно...
   Барон, чуть подумав, вздохнул:
   - Этих людей должно хватить для того, чтобы укомплектовать расчеты. Что ж... Сделаю возможное и невозможное, герцог. Разрешите начинать прямо сейчас?
   - Конечно, барон. Я вас не задерживаю, - кивнул герцог.
   И, обращаясь к Лину, продолжил:
   - Собери возчиков - всех свободных из обоза. Тут много тесаного камня. Завалите проходы между Береговой башней и конюшней, между краем стены и таможней, между таможней и казармой. Потом наполовину заложите камнем окна в таможне и конюшне. Сделайте бойницы для арбалетчиков.
   - Будет исполнено, мой господарь!
   - Иди.
   Мор отпустил Лина Бургеа взмахом руки.
   - Полковник Ррот, ставьте пикинеров за пушками. Ваша задача - прикрывать их от прямой атаки. В случае чего - контратаковать без промедления. Арбалетчиков - к окнам таможни и конюшни. Задача та же - не подпускать противника. Запомните, Ррот, если северяне доберутся до батареи или пройдут сквозь вас..., и мне придется пускать в ход кавалерию..., тогда мы позицию не удержим. Нечем будет заткнуть дыру.
   - Я сделаю все что возможно, господин маршал! - воскликнул полковник. - Костьми лягу, а не пропущу врага!
   - Нет уж! - отрезал Мор. - Мне тут ваши кости не нужны! Я назначаю вас, как лучшего своего офицера, своим заместителем. Если со мной что-то случится - вам командовать отступлением.
   - Слушаюсь, - сказал, слегка оторопевший Ррот. - Разрешите идти?
   - Идите, полковник!
   Ррот отсалютовал и быстро зашагал к ожидающим его невдалеке офицерам.
   Мор огляделся. Он остался в почтительном одиночестве. Получив приказы, люди перестали сомневаться и делали то, что должны делать. Только поодаль, шагах в десяти от герцога, маячили двое слуг, которых приставил к нему заботливый Лин.
   Герцог махнул им рукой и неторопливо пошагал к Высокой башне.
   За двести лет башня нисколько не обветшала. Лишь потемнело дерево тяжелой двери, да немного истерлись ступени витой лестницы.
   Мор долго поднимался вверх, пока не вышел на верхнюю площадку. Встал у зубчатого парапета и, незаметно от слуг, которые шли следом, перевел дух. Хоть и подпитанное энергией Гор и Долин, но старое тело протестовало против таких нагрузок.
   Герцог огляделся.
   Башня возвышалась над заставой. Она стояла на берегу Бена, и с нее отлично просматривался Железный тракт в сторону Мора.
   - Прекрасный вид, - сказал герцог. - Здесь я и расположусь.
   - Джади! - обратился он к одному из слуг. - Передай Лину, что за ходом битвы я буду наблюдать с Высокой башни. Пусть сюда поднимут мой штандарт и знамя Келенора. И пусть Двальди попробует его отсюда снять!
   Мор оскалился, обнажив желтые, но крепкие зубы. Старческое лицо вдруг стало похоже на морду демона.
   Джади испуганно отпрянул.
   - Извини, - буркнул герцог. - Передай Лину, что я жду его здесь. А сейчас оставьте меня, я хочу побыть один.
   Слуги молча поклонились и поспешили выполнить приказ - только каблуки застучали по лестнице.
   А Мор вновь оперся на каменный парапет. Теперь он смотрел вдаль, туда, где Железный Тракт, видный отсюда на добрые полторы лиги, терялся в вечерней тени. Вечернее солнце прочертило резкую кровавую полосу по верху вздымающегося справа от дороги откоса. Казалось, скала полыхает, словно уголь в печи, еще немного - и вспыхнут растущие по-над обрывом ели. Все же, что было ниже этой яркой черты, уже погрузилось в сумеречную дымку.
   Высота башни позволяла смотреть на Вторую террасу сверху. Мор заметил блеснувший среди деревьев огонек.
   "Что ж, пока лучникам незачем таиться", - подумал герцог.
   Его взгляд вновь упал на Железный тракт - такой пустынный, каким он не бывал уже долгие годы. Обычно в вечернюю пору здесь, на подъезде к крепостице, можно было увидеть немало купцов, спешащих попасть до ночи под надежную крышу таверны.
   "Может, правы те, кто говорит, что Первая терраса, по которой проложен тракт, - дело рук та-ла?" - вдруг вспомнил древние легенды Мор.
   Прямая, как уторский клинок, неширокая, всего каких-то несколько дюжин шагов, зажатая между скальной стеной и шумящей далеко внизу рекой...
   Думы герцога прервало негромкое покашливание за спиной.
   - Хороший наблюдательный пункт, Лин, - сказал Мор, не оборачиваясь.
   - Кха, - старый слуга еще не отдышался от долгого подъема. - Наше знамя на вершине башни будет притягивать все уторские ядра, пули и стрелы. Но место - лучше не придумаешь. Только гонцы заморятся по лестницам бегать.
   - Поставить на каждой лестничной площадке по солдату, и получится небольшая эстафета, - пожал плечами бывший маршал, отойдя от парапета башни. - Или голосом.... Будут глотки надрывать, передавая мои приказы. Ну, здесь все понятно. Как лучше оборудовать мне "гнездышко" ты знаешь. Пойдем вниз.
   - Вниз, так вниз, - сказал Лин и начал спускаться впереди герцога.
   Не успели они отойти и на несколько шагов от башни, как Мор внезапно остановился:
   - Ты посмотри, а! Настоящее сборище стариков! Почему же я его не заметил по дороге?
   Им навстречу шел экс-магистр ордена некромантов Титус эл-Лидрерри.
   - В обозе ехал, - сказал Лин.
   - Ему слуга понадобится, - решил за мага герцог. - Пойди, подыщи какого-нибудь расторопного малого, который с черным колдуном не побоится поспорить.
   - Одну минуту.
   Лин исчез в толпе обозников, которые с лопатами и кирками шли насыпать валы.
   А Мор, улыбаясь и широко расставляя руки, как бы желая обнять старого, давно не виданного друга, пошел навстречу магу.
   Но тот его опередил:
   - Здравствуйте, герцог!
   - О, господин магистр! Какая приятная встреча! Вы все-таки решили последовать за нами?
   - Я же вам говорил, Мор, здесь решится моя судьба.
   - Ну что же, господин некромант, ваша помощь нам будет кстати. Но вам лучше находится над битвой, чем в ее гуще. Лин!
   - Слушаю, господин маршал.
   Верный слуга успел вернуться и оказаться в нужный момент за спиной.
   - Пошли кого-нибудь с магистром. Его надо провести на Вторую террасу.
   Некромант засмеялся:
   - Да, но у вас же нет крыльев, чтобы поднять меня на отвесный обрыв.
   Мор улыбнулся.
   - Верно. Но у Бенской заставы есть свои тайны. В пещере за бывшей таможней прорублен тоннель наверх. Он довольно узкий, но пройти можно.
   - Да-а-а! Вы сумели меня удивить! - некромант продолжал смеяться. - Где мой провожатый?
   - Вот.
   Лин подтолкнул к магистру паренька, одетого в цвета Мора.
   - Его зовут Гриди.
   - Здравствуйте, - нерешительно сказал паренек. - Рад служить вам.
   - Ну, так веди меня, - приказал магистр. - И пусть наверх пришлют вина с низовий Альвы. Горло промочить при случае.
   - Не беспокойтесь, магистр, все исполним, - пообещал Лин.
   Не успел старый магмейстер скрыться из виду, как за спиной у герцога раздалось вежливое покашливание. Мор обернулся: молоденький нанит в обычной для стоял монахов-целителей серой рясе чуть в отдалении, не решаясь подойти.
   - Вы что-то хотели сообщить, святой отец? - улыбнулся герцог.
   - Нет... То есть да... Нас дюжина - из Обители ветров в Питтиме. Отец эт-Летутрус отрядил нас с наемниками...
   - Все ясно...
   Герцог задумался, потом приказал пробегавшему мимо пикинеру найти старшего над обозом. Отдав распоряжение, Мор снова обратился к монаху:
   - Слушайте меня внимательно, святой отец. Сейчас телеги и подводы нужны здесь. Но как только закончим строить укрепления - возчики будут подчиняться вам. Прикажите им отогнать телеги к мосту через Бен - к тому, что чуть выше развилки. Большую честь переправьте на левый берег и разбейте там лагерь. Здесь оставьте с десяток - этого должно хватить. Их придется потом бросить. Перевязочную устроите в таверне. Оттуда раненых увозите в свой лагерь на том берегу Бена. Это не больше часа пути даже на тихоходной фуре. Но будьте наготове. Как только увидите уторцев - сразу же снимайте лагерь и везите раненых в Иртин, в монастырь Эйван.
   - Я понял, - кивнул монашек. - Я могу еще уничтожить мост, чтобы варвары не догнали нас - отец эт-Летутрус на такой случай дал мне "горючий камень".
   - А вот этого как раз не надо делать! И будьте внимательны, навстречу вам пойдет авангард принца Эдо. Постарайтесь вовремя убраться с его дороги.
  
   Глава 17
   Накануне выступления маршал Арас Вельмирский обедал во дворце, чтобы еще раз переговорить с чиновниками, занимавшимися снабжением войска. Окончательно уладив те мелкие дела, от которых невозможно избавиться, если командуешь армией, маршал собрался уже ехать в свой городской дом. Но на лестнице его перехватила молоденькая фрейлина. Девушка, видимо, еще не освоилась при дворе, поэтому мило покраснела, первой обращаясь к вельможе:
   - Ваше Высочество! Герцог.
   - Да, милочка?
   - Вот...
   И девушка украдкой сунула герцогу клочок бумаги.
   "Кажется, я попрощаюсь с моей королевой в более интимной обстановке, чем Малый кабинет", - улыбнулся про себя Арас.
   Но вслух ответил:
   - Благодарю вас, госпожа... Могу ли я что-нибудь сделать для столь прелестного создания?
   Фрейлина покраснела еще сильнее, отрицательно покачав головой.
   Арас пожал плечами. Наверняка тут скрывается какая-нибудь любовная история, но вникать во все дворцовые интриги - это никакой памяти не хватит.
   У крыльца маршала ждали штабные офицеры и эскорт из полусотни конных гвардейцев.
   - Я еду домой, - сказал маршал. - Вы, господа, тоже можете попрощаться с родными. Мне для сопровождения достаточно десятка всадников. Остальных прошу к рассвету быть в казармах.
   Предстояло еще одно важное дело...
   Старшему из виконтов, Эдмару, исполнилось пятнадцать.
   Мальчику пора поступать на службу.
   Арас решил взять сына с собой, приписав ординарцем к штабу. Начинать карьеру с участия в победоносной кампании - полезно.
   "Молодец, знает, где место солдата", - улыбнулся в усы маршал, когда слуга сообщил, что "господин виконт изволили отправиться на конюшню, чтобы лично проследить за подготовкой лошадей и поклажи". Отец приказал мальчику позаботиться не только о своем коне, но и паре заводных.
   - Отец, я выбрал суннарцев, - кивнул Эдмар на двух груженых вьюками каурых.
   - Молодец, - согласился маршал. - Когда приедем - представишься полковнику Уго Гольскому, в его распоряжении все ординарцы и посыльные.
   - Дяде Уго? - рассмеялся мальчик.
   - Забудь про "дядю", - нахмурился маршал.
   - Я понимаю, - Эдмар продолжал улыбаться. - Да, папа, а правда, что где-то на Альве живет еще одна моя тетушка, и мы с ней почти ровесники?
   Арас Вельмирский недоуменно поднял брови:
   - А что тебя так заинтересовала история нашей семьи?
   - Так просто, - пожал плечами Эдмар. - Ведь правда же, что бабушка после смерти дедушки вышла замуж? И что у них родилась дочка? Или в этом есть что-то постыдное?
   - Нет, ничего постыдного. Когда маменька второй раз выходила замуж, ее жених был так же значим, как сегодня - Ливаль эт-Вилисорри.
   - Глава ордена некромантов?
   - Да, Эдди... Но давай не ворошить прошлое. Хотя, мне кажется, ты еще познакомишься со своей тетей. Я ее помню совсем крошкой, какой она была до отъезда на север...
   Эдмар хотел спросить еще о чем-то, но герцог прервал его:
   - Мне надо идти. Отводи лошадей и жди в штабе.
   Разговор с сыном моментально вылетел из головы маршала. За отворотом рукава у него лежал клочок тонкой бумаги, на котором изящным почерком Алисты было написано: "Сразу после заката в Доме Ирисов".
   "Дом Ирисов" - одна из гостиных на принадлежащей королеве половине дворца. Оформлен он в "цветочном" стиле, позаимствованном на Жемчужных островах - узоры и украшения повторяют формы живых растений, вазоны с которыми размещены в самых неожиданных местах. Фестоны лепестков, переливы цвета, журчание искусственного водопада ...
   Во дворце еще не зажигали огней, здесь знали, что королева любит сумерки.
   Кивнув стоящему у дверей гвардейцу, герцог Вельмирский шагнул в душистый полумрак гостиной.
   - Арас! Дорогой! - раздалось из самого дальнего угла. - Я так боялась, что не увижу вас до отъезда...
   Маршал на секунду замер. Алиста, в домашнем платье из струящегося шелка, с распущенными волосами, сидела в кресле возле искусственного водопада. Ее лицо таинственно белело в сиреневой полутьме, глаза казались непроницаемыми сгустками тьмы...
   Алиста была прелестна.
   Но...
   Арас вдруг вздрогнул - королева больше напоминала не окружающие ее живые цветы, но их подобия, во множестве заполнявшие комнату - выкованные из серебра, вырезанные из камня, вышитые на драпировках... Искусные подобия, но все же в них нет чего-то самого главного...
   - Как я мог, моя королева! - дежурно воскликнул маршал. - Я надеялся, что сумею получить благословение прекраснейшей...
   Смех Алисты похож на звон серебряного колокольчика. Никто не скажет, что этой женщине - почти пятьдесят...
   - Идите ко мне, великий воин, защитник трона...
   Маршал присел на низкую скамеечку у ног королевы, поцеловал протянутую руку - белую, тонкую, изящную, словно изваянную из лучшего мрамора...
   - Моя богиня!
   - Вы так галантны, мой друг, что я даже иногда теряюсь, - теперь Алиста почти шептала.
   Арасу вдруг стало страшно. Уже несколько лет они играли в любовь, эта игра надоела королеве, маршал видел, что с каждой встречей Алиста все с меньшим удовольствием дарит ему знаки внимания... Но они приговорены держаться вместе. Маршал боялся опалы, королева - того, что гвардия взбунтуется. Ведь она, женщина, не имела права приказывать солдатам...
   Герцог вдруг подумал о своей жене Соретте. Урожденная баронесса Тигар - она, как все Тигары, была широкоскула и широкоплеча.
   "Пиратская кровь"!
   Родня королям Келенора через князей Ильских. В прошлом веке один из младших княжичей решил обзавестись собственной вотчиной и привел корабли к берегам Мальо. Отвоевал изрядный кусок побережья. Но хороший воин не умел править и сохранить независимость не сумел. Тогда, чтобы не отдавать завоеванное королю Мальо, княжич признал короля Келе сюзереном.
   Арас никогда не любил Соретту, между ними не было душевной близости, она почти не влекла его как женщина. Может, кто-то другой и оценил бы высокую грудь, роскошные русые косы и серьезные серые глаза.
   Но не он.
   Они прожили вместе почти двадцать лет, Соретта родила четверых здоровых детей, воспитывала их в почтении к отцу и от имени маршала толково управляла имениями. Из года в год между герцогом и герцогиней росло взаимное уважение. Но огонь любви маршал дарил другим.
   - Ты привезешь мне голову этого проходимца? - прошептала Алиста.
   Арас хотел что-то ответить, но королева заткнула ему рот поцелуем.
   Лишь отдышавшись, маршал пробормотал:
   - Ваш сын приказал доставить Антери-Двальди живым и по возможности целым. Вместе с головой.
   Лицо королевы моментально закаменело:
   - Вы понимаете, что это значит? Никто не имеет права покушаться на собственность короны...
   - Да, моя королева, я понимаю, - маршал с шумом втянул в себя воздух.
   Этот звук можно было принять за страстный вздох.
   - Да, никто не имеет на это право. Злодей будет наказан...
   Арас Вельмирский, как все герцоги Вельмирские, был прямодушным солдатом. Он очень не любил врать. Но жизнь при дворе научила его говорить те слова, которые каждый понимал так, как ему хочется понимать.
   Алиста удовлетворенно кивнула:
   - Теперь идите, друг мой. До рассвета осталось не так много времени, а я уверена, что вам придется отдать еще немало распоряжений войскам...
  
   На следующее утро король Виталис проснулся на удивление рано. К своему собственному удивлению. Обычно венценосец вставал ближе к полудню, но сегодня утром поднялся, когда солнце еще только лениво взбиралось на небосклон. Звонком колокольчика вызвал камердинера, приказал распахнуть шторы, принести одежду и подать бисквиты. Накинув в халат, подошел к окну.
   Дворцовый парк после ночного дождя стал удивительно красив.
   Зеленела, искрилась каплями воды листва, сквозь кроны деревьев просвечивали пурпур и синева клумб...
   "Как я раньше не понимал, какое это удовольствие - любоваться утренним парком?" - подумал Виталис.
   Вчерашний день показался каким-то суетливым и бесконечно тягучим.
   Война разрушила привычный ход дел.
   Вместо установленных часов приема - не прекращающая череда посетителей с бумагами, которые нужно срочно подписать...
   Какая-то толстая дама из альвийских баронесс - при первых известиях о войне она вместе с семейством бросилась в столицу, и теперь требовала от государя "поспособствовать несчастным сироткам...". Виталис так и не понял, почему дама называла своих дочерей "сиротками" - то ли супруг ее давно умер, то ли был еще жив, но имел глупость отправиться в собираемое герцогом Мором ополчение. Слегка перезревшие "сиротки", к счастью, за все время аудиенции не произнесли ни слова, только хлопали глазами, рассматривая убранство кабинета.
   К вечеру король устал настолько, что отказался от обычных развлечений. Поужинал в компании нескольких ближайших вельмож. Хотел нанести визит какой-нибудь из материнских фрейлин, но вдруг ощутил, что у него не хватит сил даже на те дежурные комплименты, без которых забираться под балдахин над дамским ложем как-то неприлично.
   С непривычки уснуть сразу не удалось. Виталис долго сидел у окна, слушал, как дождь стучит по листьям, дышал сочащейся из сада прохладой. Лег далеко за полночь.
   Зато проснулся так рано, что вызванный камердинер не появился сразу же, как только Виталис прикоснулся к сигнальному колокольчику, а от неожиданности замешкался на несколько минут.
   В конце концов слуга принес бисквиты и легкое вино. Король кивнул в сторону стоящего у окна низкого столика. Устроившись в кресле, Виталис принялся наслаждаться новым для него удовольствием - созерцанием. Но не успел он сделать нескольких глотков, как тот же камердинер вошел снова и доложил: одна из старших фрейлин сообщила - королева-мать хочет встретиться с сыном и сейчас направляется в покои короля.
   Несмотря на профессиональную бесстрастность слуги, на его лице отражалось изумление. Еще бы: рушился установленный порядок. Алиста хочет видеть сына в тот час, когда король обычно пребывает в постели. И чаще всего - не в своей. Верх бестактности!
   Но Виталис лишь милостиво кивнул, услышав о том, что маменька жаждет его видеть. Он моментально понял, о чем собирается разговаривать прекрасная Алиста.
   "Бедняга Арас проговорился, - подумал король. - Не мог не проговориться. Говорят, вчера вечером маршал провел много времени во дворце на половине королевы. Его заметил гвардеец, но никто не видел, когда Арас ушел. А перед очарованием маменьки солдафону не устоять".
   Виталис ожидал скандала, но лицо королевы выражало лишь высокомерное недоумение. После положенных по этикету приветствий, натянутых улыбок и болтовни ни о чем, она спросила:
   - Что за игры с этим вором?
   - Каким? - король сделал вид, что не понял вопрос.
   - С этим северянином, Двальди. Ты же слышал на совете, что он - никто. Меченосец не станет за него вступаться. Северянин - вор и разбойник. Атаман шайки разбойников. Таких, когда поймают, вешают на городских площадях...
   Виталис улыбнулся. Он вдруг понял, что есть в этом мире еще одно удовольствие - плести словесные кружева, постепенно загоняя соперника в угол, заставлять того противоречить самому себе. Да, маменька обиделась на Двальди. У нее слишком развито чувство собственности. Она слишком любит деньги. И считает королевскую казну собственным карманом, из которого северянин вытащил несколько монет. Придется снизить налоги для альвийцев, а то и помогать самым пострадавшим родам.
   Виталис мимолетно вспомнил о пышнотелых "сиротках"...
   "Что ж, попробуем усугубить недоумение милой маменьки", - подумал король и заговорил о милосердии к пострадавшим... О том, что Двальди-Ааре (Виталис произнес это имя, упираю на вторую часть) будет наказан по заслугам.
   Но нужно подумать о подданных, которым тот нанес обиды.
   Королева кивнула: да, она примет участие в судьбе "сироток". Молодые фрейлины из хорошего рода, всецело преданные благодетельнице - полезное приобретение.
   "Видела бы ты этих юных коровок", - хихикнул про себя Виталис, но вслух рассыпался в благодарностях:
   "Пусть маменька пребывает в уверенности, что меня по-прежнему интересуют лишь девичьи прелести".
   И снова разговор вернулся к "вору Двальди".
   - Маменька, считайте это моим капризом, - по-детски надул губы король. - Воров вешают на городских площадях. Но Двальди-Ааре - не простолюдин, которого можно вздернуть на первом попавшемся столбе. Меченосец отказался от вассала, но от этого тот не перестал быть моим родичем по крови - не забывайте об этом, маменька. Так что казним его, чтобы и жители столицы могли полюбоваться... В Келеноре так мало развлечений... Тем более, ведь, по требованию этикета, ему нужно отрубить голову. Причем - мечом? Не так ли?
   Королева с сомнением взглянула на сына: "Казнь - развлечение? Этикет? А что, ведь он прав, многие жители столицы будут счастливы полюбоваться на плаху. Именно на плаху, радуясь тому, что и высокородных не минует общая участь".
   Но что-то в ее голове все же не складывалось:
   - Лучше бы казнить вора там, где он бандитствовал. В Вельбире, например. Или в Ааре.
   - Вы хотите лишить меня этого удовольствия? - капризно протянул Виталис.
   Чтобы усилить эффект, король изобразил на красивом лице жалостливую гримасу. На девушек это действовало безотказно. "Иди сюда, мой сладенький", - ворковала очередная прелестница, вознамерившаяся было что-то выторговать у венценосца до того, как тот окажется в ее постели. Подействовало и сейчас.
   Алиста милостиво кивнула головой:
   - Что ж, я тоже не откажусь насладиться зрелищем.
   Виталис понял, что в кои-то веки одержал победу. Оказывается, это не так сложно, как кажется...
   Королева удалилась в свои покои в гораздо лучшем настроении, чем пришла к сыну. "Мальчику нужна новая игрушка, - думала она. - Что ж, он ее получит. Если, конечно, получит... Чем бы дитя ни тешилось... Бывают же непредвиденные обстоятельства. Мало ли что может произойти по дороге. Конечно, я дала обещание. Но Витти достаточно взрослый, чтобы понять: даже короли порой бессильны перед судьбой. Человеческая жизнь так хрупка".
   А король после ухода матери вызвал личного камердинера, приказал найти и привести к нему в кабинет королевского шута - "сударя Сатина", как его звали все - от самого Виталиса до последнего дворцового трубочиста. А заодно - подавать завтрак в личный кабинет.
   Один из слуг, которых разослал камердинер по дворцу, обнаружил шута на королевской кухне в компании огромной миски взбитых сливок, которыми тот вымазался, словно оголодавший кот.
   Услышав королевский приказ, Сатин подумал и сменил выражение лица с умильного на подчеркнуто-озабоченное. Затем он быстро стер со щек и лба следы завтрака и рысью помчался на третий этаж, где располагались личные покои Виталиса. Перед дверью в королевский кабинет он выпрямил спину, стал очень важным, перешел на неторопливый шаг и прошествовал внутрь, небрежным кивком поблагодарив сопровождавшего его лакея. Запыхавшийся слуга только и смог, что шмыгнуть носом: скорость, с которой шут скакал по лестницам, значительно превышала ту, с которой ходили придворные.
   - Сударь Сатин! - распахнул объятья король. - Как я рад, что вы нашли время почтить меня своим визитом! Говорят, мой вестник оторвал вас от трапезы... постараюсь всецело компенсировать!
   - Что вы, что вы, - шут поклонился так низко, что стукнулся лбом о пол. - Ой!
   - Любезнейший! Что ж вы так неловко? - хихикнул король, про себя отметив, что обычный человек ни за что так не изогнется. - Чем мои ковры кудрями вытирать, лучше пожалуйте вот сюда, в креслице!
   Несколько минут король и шут по привычке пикировались. Разговаривая, Виталис с молодым аппетитом поглощал свежие булочки и ветчину. Сатин, наоборот, словно нехотя, отрезал крошечные кусочки мяса и аккуратно клал их в рот. Его подвижное лицо выражало, в зависимости от слов короля, то ужас, то неподдельное веселье, но все гримасы были настолько комичны, что венценосный собеседник несколько раз обрывал шутки, потому что не мог говорить от смеха.
   В конце концов, король насытился, посерьезнел, взял бутылку и подлил вина в бокалы.
   Шут внимательно посмотрел на колышущуюся за резным стеклом жидкость и резко перевел взгляд на лицо Виталиса. Теперь в чертах Сатина не было ни тени комизма - обычное, ничем не запоминающееся лицо с умными серыми глазами и резкими складками у рта.
   - Да, сударь Сатин, мне приходится просить твоей помощи, - кивнул король в ответ на молчаливый вопрос. - Боюсь, с этим поручением справишься только ты.
   Виталис встал, прихватив наполненный бокал, и перебрался к большому столу, за которым обычно читал или писал.
   - К делу, Сатин, - сказал он. - К делу! Бери бокал и подсаживайся поближе.
   Сатин передвинул кресло.
   - У меня к тебе просьба, - произнес король.
   Шут насторожился. Игривое утреннее настроение пропало окончательно.
   Если король САМ просит о чем-то, а не приказывает - это ничего хорошего не обещает... Значит дело совсем гнилое...
   - Слушаю, Ваше Величество! Я к вашим услугам!
   - Найдется ли у тебя несколько верных... - король помедлил, выбирая слово, - друзей, способных держать язык за зубами?
   - С десяток наберу, - машинально ответил шут и спохватился - не следовало королю знать об этом.
   - Дворяне? - осведомился король.
   - Младшие сыновья знатных родов и молодые наследники, которым от отцов остались только долги, - склонил голову шут. - Я осмелился собрать их, чтобы они незримо охраняли ваше величество, когда мы отправляемся в ночные прогулки по городу.
   - Спасибо, - сказал король, - За твою заботу о моей шкуре.
   - Ну, я и о своей не забывал, - нашелся с ответом Сатин.
   - Твои друзья не связаны службой или обетами?
   - Нет, ваше величество. Они готовы служить вам, мой король.
   - Отлично, - сказал Виталис. - Я хочу попросить тебя об одной услуге. Если все пройдет как я того желаю, то не оставлю своей милостью ни тебя, ни твоих друзей. Вот вам для начала.
   Король снял с пальцев несколько перстней и горкой высыпал их перед шутом.
   - Продай эти побрякушки и раздайте деньги людям в знак нашей милости. Увы, пока своих верных рыцарей я могу жаловать только деньгами, да и то тайком!
   Сатин положил перстни в кошель на поясе и поклонился еще раз.
   - Ваше Величество, я весь во внимании.
   Король поинтересовался - известно ли шуту о нападении Двальди-Ааре и о том, что первый маршал с войсками выступает к долине Альвы?
   Шут утвердительно кивнул и сказал, что принц Эдо наверняка не оставит это нападение без внимания, и Двальди несдобровать.
   - А вот тебе и моя просьба. Если Двальди уцелеет и окажется в руках маршала, или если его захватит Эдо, ты заберешь пленника и вместе со своими людьми тайно доставишь его в Келе, в мой загородный дворец.
   Шут удивленно выгнул бровь.
   - Я так хочу, - сказал король.
   Бровь выгнулась еще сильнее.
   - Королева-мать хочет немедленной казни для Двальди, - пояснил король.
   - Понятно, - шут задумался. - Если везти Двальди на виду у всех, с ним может случиться маленькая неприятность. Например, случайно выстрелит чей-нибудь арбалет, и болт так же случайно попадет в глаз пленнику. Или грибы в попутной таверне окажутся несвежие...
   - Ты все понял верно, мой Сатин, - кивнул Виталис.
   Встав с кресла, шут поклонился в пояс.
   - Ваше Величество, мы доставим пленника целым и невредимым туда, куда вы прикажете.
   Больше всего Сатина поразила перемена в поведении короля. Из легкомысленного шалопая, способного только на развлечения и примитивные шутки над придворными, король неожиданно превратился в умного и твердого правителя, хорошо знающего цену себе и другим. "Наконец-то, - подумал шут. - Такому королю можно служить".
   И вдруг шут с огорчением понял, что пропустил момент, когда Виталис созрел для того, чтобы сместить королеву-мать с ее приближенными и стать настоящим королем Келенора.
   "А ведь со мной малыш Витти откровеннее, чем со многими, - прикинул шут. - Так что... Скоро во дворце для кого-то станет очень неуютно".
   - Вот это письмо вручишь тому, у кого окажется пленник. Это мой приказ о его тайной передаче тебе. Я очень надеюсь, что Двальди захватит Эдо. У принца, в отличие от маршала, нет повода сообщать об этом моей матери.
   Шут положил круглый деревянный пенал с письмом за пазуху.
   - А это наш королевский знак, который подтвердит твои полномочия и послужит пропуском через войска. Если понадобится помощь - предъяви его любому начальнику. Наклони голову.
   Король надел на шею Сатина цепочку с круглым медальоном.
   Шут поправил одежду и спрятал знак. Холодный металл быстро нагрелся, так что Сатину показалось, что его кожи коснулся раскаленный уголь. Но через секунду медальон так же неожиданно остыл.
   - Твои приказы, подкрепленные знаком, будут считаться моими. А магия медальона проследит за их выполнением.
   Шут заморгал и медленно опустился на колени.
   - Ваше Величество - это величайшая милость...
   - И ответственность, - добавил Виталис, протягивая руку для поцелуя. - И поторопись!
   - Завтрашний восход мы встретим уже в дороге!
   Шут вскочил, готовый бежать.
   - Не сюда, - остановил его король. - Уйдешь по потайной лестнице.
   И их величество, как простой швейцар, распахнул перед шутом неприметную дверь, скрытую среди деревянных панелей.
  
  
   Глава 18
   - Куда прешь, остолоп? Левее давай!
   Барон Унтар ухватил под уздцы флегматичного мерина, тянувшего груженую камнем телегу, и начал заворачивать его в другую сторону.
   - А я че? - засуетился спрыгнувший с передка возчик. - Говорили к западной стене...
   - К стене, дурак! А ты куда? - рявкнул барон. - Зачем к казарме завернул?!
   Съежившись, мужик поспешил развернуть телегу и направил лошадь в узкий проем между зданием бывшей таможни и уцелевшей крепостной стеной.
   Унтар, забегавшийся, потный, облегченно вздохнул и окинул взглядом суетящихся вокруг людей.
   Когда-то северная стена крепостицы была сплошной и тянулась от обрыва до второй террасы. Поверху была проложена двухэтажная галерея. Три башни возвышались над ней - на берегу Бена, и две - возле существовавших когда-то ворот, перекрывавших Железный Тракт.
   Но из-за пролома по обочинам дороги стена почти потеряла свое значение как оборонительное сооружение. У берега Бена осталась только башня и куцый участок старой кладки, который было бесполезно оборонять. Поэтому Мор приказал завалить битым камнем проходы между стеной и таможней и таможней и казармой. Перегораживать баррикадой Железный Тракт не стали, чтобы не мешать контратаковать собственной кавалерии.
   Проходы между зданиями заваливали битым камнем. Пока несколько дюжин ополченцев, обвязав очередную пушку веревками, по наспех насыпанному пандусу втягивали ее наверх, под стеной пушкари отцепляли от передков следующую.
   С двух сторон от дороги уже поднимался вал высотой в четыре-пять локтей, и сейчас там оборудовали позицию для батареи. Орудия расставляли так, чтобы дорога со стороны Мора находилась под огнем на протяжении доброй полулиги.
   Окна в окраинных зданиях, и так достаточно узкие, были заложены наполовину - только чтобы могли стрелять арбалетчики. Несколько эшелонов обороны - даже прорвавшись в проем полуразрушенной стены, заделать который не было никакой возможности, вражеские войска снова окажутся под градом шрапнели. Причем бить по ним будут прямой наводкой.
   Эх, если бы было чуть больше времени!
   Но Унти-Забияка давно разучился думать о всяких "если". Вот и теперь, увидев, как неловко разворачивается очередная телега, грозя зацепить пушкарей, с руганью бросился к возчику...
  

***

   К вечеру второго дня заброшенная застава уже могла отразить серьезный штурм. Люди сделали все что смогли. Перед закатом герцог Мор обошел все линии обороны, удовлетворенно кивнул и поблагодарил Унтара.
   А после захода солнца командиры собрались в таверне. Несколько столов сдвинули в центр. Укрепленным на потолочных балках фонарям не удавалось разогнать тьму по углам, но света было вполне достаточно, чтобы в деталях рассмотреть разложенные поверх парадной скатерти (старина Эк расстарался для дорогих гостей) карты и схемы.
   Вокруг расположились те, кто теперь отвечал за отдельные участки обороны. Полковник Ррот - командир пикинеров. Капитан Юртек, спустившийся на совет со второй террасы. Старший артиллерист - барон Ильберский. Молодой монах-наннит, которого, оказывается, звали Валеком эт-Эрбусом. Валур-Барс из Долгой долины, возглавивший пеших ополченцев, которые занимали стены и валы между зданиями. Командир кавалерии Белый Волк из Гремячьего лога. Капитан наемников Воттон из портового Питтиля.
   Каждый доложил о готовности своего участка обороны. Это не заняло много времени:
   - Готов... готов... готов...
   - Что ж, господа, - подытожил герцог Мор. - Теперь остается только ждать.
   Господа молчали, словно прислушиваясь каждый к чему-то своему.
   Барон Вельбирский весь вечер тихонько сидел в углу, не зная, куда себя девать. Пока надо было возводить укрепления, он чувствовал себя полезным. Знакомая работа - показать мужикам, куда и как укладывать камни, чтобы в итоге получилась крепкая стена. Но на совещании барон почувствовал себя никому не нужным. Он не понимал и половины из того, о чем говорили военные.
   - Сидра? Пива? Вина? Или подавать ужинать? - нарушил тишину хозяин таверны.
   Унтар облегченно вздохнул. Оглянувшись на сидящих у стола, поднялся и подошел к барной стойке:
   - Будь любезен, Эк, налей альвийского сидра.
   С кружкой в руке Унтар снова окинул взглядом импровизированный штаб защитников заставы.
   Люди словно просыпались, сбрасывая с себя оцепенение. Старый Лин собирал со стола карты, освобождая место для тарелок. С кухни заманчиво зашкворчало. Запах жареного мяса пробудил у офицеров зверский голод. Поесть-то сегодня никто толком не успел. А завтрашний день не обещал ничего хорошего. И каждый подумал, что этот ужин может стать последним в их жизни.
   Заметив обращенный к нему взгляд герцога Мора, Унтар подхватил кувшин с сидром и еще одну кружку.
   - Как настроение, господин барон? - спросил герцог, кивком поблагодарив барона, когда тот поставил кувшин на стол.
   Унтар пожал плечами: кого может волновать его настроение?
   - Мне хотелось бы, чтобы вы, барон, в бою держались поблизости от меня. Лин опытен, но у него слишком много дел. А вы хорошо знаете альвийцев и знаете, кого на каком участке лучше использовать.
   Унтар покачал головой:
   - К сожалению, со многими я не очень хорошо знаком. Я же мальчишкой уехал в Келе, так что со многими в последний год пришлось знакомиться заново.
   - В отряде много вельбирцев. Уж своих людей вы должны знать, - усмехнулся герцог.
   - Наверное, знаю, - с сомнением отозвался барон.
   Герцог прищурился и, слегка улыбнувшись, произнес:
   - Я понимаю тебя, мальчик. Когда-то давно... очень давно я тоже пришел в ужас от того, что теперь никогда не буду одинок. Эльрик Мор - это не просто парень из горной долины, но и сама долина, и пастухи, стерегущие отары от бродячих гулов, и охотники в лесах, и еще десятки долин, да и города на плоскогорье... И это все - я... А потом оказалось, что вся келенорская армия - тоже я. И от этого ощущения некуда было скрыться... Тогда я все время жил с ощущением, что кому-то что-то обязан - ведь судьба поставила меня над людьми, которые требовали исполнения этих обязательств...
   - А... сейчас? - спросил Унтар, почувствовав, что Мор говорит о себе словно о покойнике - в прошедшем времени.
   На скулах у герцога заиграли желваки, его глаза сузились так, что молодой барон отшатнулся от собеседника:
   - Сейчас я хочу только одного: убить Антери Двальди. Остальное меня не интересует. А оборона... Люди сами этого хотят, а я лишь вспоминаю, что делал когда-то в подобных случаях... Это несложно...
   Они замолчали. Старый Эк с помощью двоих слуг, которые не захотели бросать хозяина одного, подал ужин.
   Унтар вдруг понял, что есть ему не хочется. Извинившись, он встал из-за стола и вышел на воздух.
  

***

   И опять над перевалом плыла ночь. Ведь каждый день сменяется тьмой, солнце прячется за дальними горами, чтобы снова взобраться поутру на небосклон... День создан богами для труда, то ночи - для размышлений и разговоров.
   К вечеру погода испортилась, небо затянуло тучами. Ни одной звезды в вышине, лишь живая пульсирующая тьма, словно там, над хребтами, тоже готовятся к обороне. Горы терялись в темноте, их очертания угадывались по пятнам более плотного мрака. А на заставе горели костры. Свет от них падал на расставленные вдоль дороги фуры.
   Унтар направился к ближайшему огню, но на пути у него выросла темная фигура. Широкоплечий парень, соскочивший с телеги, низко поклонился:
   - Здравствуйте, господин барон! Вы меня не помните?
   Унти уже притерпелся к темноте, и теперь различал вроде бы знакомые черты возчика:
   - Ты никак из Вельбира, братец?
   - Извиняйте, господин барон, но из Иртина мы. А в замке у вас сестра моя живет, Виолетта, она за вашим конюхом Бардином... Рыжая такая...
   Свет от костра упал на лохматую шевелюру возчика, окрасив волосы в ярко-оранжевый цвет. Унтар усмехнулся. И впрямь, видел он в замке рыженькую...
   Это было ранней весной. Сейчас уж и не вспомнить, зачем зашел на конюшню. И почему погибла недавно ожеребившаяся породистая кобылица, он тоже вряд ли сейчас вспомнит. Зато перед глазами - словно живая картинка, вроде тех, которыми маги-иллюзионисты тешат зевак на ярмарках: рыжая молодуха кормит из рожка оставшегося сиротой гнедого жеребенка. Заприметив господина, она пытается, как положено, поклониться ему в пояс. Но жеребенок, не знакомый со светскими условностями, толкает молодку в бок, лезет мордашкой к рожку... Рыжая стесняется, заливается румянцем, и от этого становится еще милее.
   Унтар тогда, чтобы не смущать работницу, лишь хмыкнул насмешливо и ушел побыстрее с конюшни. И вот сейчас...
   - Знаю твою сестру, - ответил барон парню. - А тебя как зовут?
   - Бьорн. Возчики мы. Монахи сказали: телеги тут ставить, как придут воры - запрягать и ждать раненых.
   - Какие воры? - недоуменно спросил Унтар.
   - Ну эти, северяне. Что только про них ни говорят. Но больше - что воры и всегда ворами были. Своих земель у них мало, да и работать не любят. Вот и наскакивают на наши долины.
   Барон ухмыльнулся.
   Забавный парень. Но если все мужики думают так, то надежда есть. Воров и бездельников на Альве не любят. Расправляются с ними по-простецки, но жестоко.
   Унтар вдруг, неожиданно для самого себя, успокоился. Война - что-то страшное, неизвестное. А вот разобраться с ворами - этим уже приходилось заниматься. Вельбир - город торговый, богатый, притягивает всякое отребье. В начале весны выловили шайку бандитов, которые в темных переулках останавливали прохожих да отбирали кошели...
   - Господин барон, где вы ночуете? - услышал Унтар голос одного из Хозяев гор и долин, того, под начало которого отдали всех пехотинцев из ополчения.
   Обернувшись, поклонился горцу:
   - Прошлую ночь я провел в конюшне.
   - Разрешите пригласить вас к нашим палаткам? - предложил тот.
   Унтар радостно согласился. Этот горец - кажется, Мор называл его капитаном Дэлми, теперь командовал пешим ополчением, большую часть которого составляли ремесленники из Вельбира.
   Словно догадываясь о мыслях собеседника, горец церемонно представился:
   - Хозяин Долгой долины Валур Дэлми из рода Барсов.
   - Хранитель мостов, дорог и насыпей долины Альвы с прилегающими землями, барон-мастер Унтар из Вельбира, - в тон Барсу отозвался Унти.
   Они направились к темневшим возле обрыва шатрам. Со стороны казалось, что этот лагерь спит. Но стоило завернуть за угол одного из сарайчиков, что густо облепили таверну, Унтар увидел круг людей возле небольшого костра. Навстречу Валуру-Барсу из темноты выскользнул молодой парень:
   - Отец, пришли сотники.
   - Хорошо, - кивнул горец.
   Валур неторопливо занял свое место в круге:
   - Здравствуйте еще раз, господа! Маршал определил нам участок, - горец махнул рукой в сторону северного въезда. - Наше дело - не пустить неприятеля к пушкам.
   Унтар из-за спины горца осматривал лица сотников. По большей части пожилые или средних лет мужики. Многих из них Унтар и вправду узнавал. Жилистый бородач в проклепанной металлическими пластинами кожанке - старшина плотницкого цеха. Беловолосый гигант - вожак грузчиков с торгового причала. Грузчики сегодня весь день работали на строительстве укреплений, и Унтар хорошо запомнил силача. Там же, на стройке, видел барон и старосту каменотесов из Пьота. Мастер Воль, кажется... Сегодня, увидев каменотеса, у которого с полдюжины седьмиц тому назад заказывал камень для ремонта мостов, среди ополченце, барон обрадовался ему, как родному.
   Еще одно знакомое лицо - охранник из Дома купеческой гильдии в Вельбире. А вот этого чернобородого крепыша в тяжелой кирасе Унтар не знал. Похож на подгорного мастера...
   - Сегодня пришли подводы с оружием из Питтиля, - продолжил Барс. - У кого нет пик - возьмите на свои сотни.
   - С топором оно сподручнее, - проворчал подгорный мастер.
   - Решайте сами, - отмахнулся горец. - Только знайте: первой пойдет кавалерия. Топорами ее не сдержишь. Не забудьте про "чеснок"...
   Унтар почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука:
   - Господин барон? Отец распорядился приготовить вам место в шатре.
   Барон кивнул и поспешил вслед за юношей. "Парень, пожалуй, помладше меня года на два, - прикинул в уме Унтар. - Сын Хозяина долины... Значит, будет среди горных рыцарей, с которыми Мор приказал мне держаться".
   - Меня зовут Унти, - представился барон спутнику.
   - Бетер, Бетти, - отозвался горец. - Вы в свите маршала?
   - Ты... Не вы - ты... Да, в свите. Герцог назначил меня чем-то вроде посыльного.
   - И меня... А где твой конь?
   - В конюшне - там и вещи. Надо кого-то послать за ними.
   - Хорошо.
   Тучи плыли над перевалом, но дождь все не начинался. Зато к полуночи поднялся ветер, заставивший стонать деревья над обрывом.
   У одного из костерков, скрытых между шатрами и скалой, молодые люди долго разговаривали обо всем подряд. Об учебе - оказывается, Бетер ни разу в жизни не был в Келе, он учился в Ааре. О девушках. О вкусе яблочного сидра и ежевичной настойки, которой славятся Бархатные горы. Только не о войне и не о завтрашнем дне.
   Вообще мало кто в эту ночь говорил о войне.
  

***

   Полковник Ррот, задержавшись в таверне у барной стойки, неожиданно для себя оказался в походном госпитале. Маршал Мор ушел, Эк со слугами убрал остатки ужина, и в зале начали деловито хозяйничать монахи-нанниты. По-своему передвинув столы, они накрыли из заговоренными белыми полотнищами. Говорят, если прижать такую ткань к ране, то сразу же перестанет идти кровь.
   Худощавый юноша, командовавший монахами, подошел к капитану и, коротко кивнув, неопределенно махнул рукой в сторону зала:
   - Сотни на три-четыре раненых нас хватит.
   - Те, кто окажутся на этих столах после первого штурма, могут считать себя счастливчиками, - усмехнулся полковник.
   Монах кивнул.
   - Жаль, что господин магмейстер эт-Лидрерри не с нами.
   Ррот, немного знавший старого некроманта из Иртина, удивился:
   - Вроде я видел его в обозе.
   - Нет, он прислал свои запасы снадобий... Отличный набор, кстати. А сам поднялся наверх, к пушкарям и лучникам.
   Полковник покачал головой:
   - Надеюсь, старик знает, что делает. Знаешь, милосердный брат, в местах, где я родился, не раз видели боевых магов из Мальо. Кое-где на местах старых битв до сих пор не растет трава - земля спеклась в камень. Эт-Лидрерри, по-моему, далеко не так прост, как последнюю дюжину лет думали его соседи...
  

***

   Старый некромант в это время с аппетитом ужинал куском жареной оленины. Днем свободные от работ егеря поохотились, и теперь над "верхним" лагерем витали запахи свежей дичи.
   Одновременно маг успевал расспрашивать своего "временного" слугу Гриди:
   - Так говоришь, ты - из Белок?
   - Да нет, это маменька из Белок. А батя - из подгорных мастеров. О них тогда много сплетничали. Дескать, клановая, а решилась - и в гору ушла... А чё такого? И в горе живут, как везде, только вместо неба над головой - своды каменные, а вместо солнышка - поганки-светлячки. Я плохо помню. Так, куски отдельные. Но маменька говорит - хорошо жили. Батя рудознатцем был знатным, и она ни в чем недостатка не знала. Я родился, потом сестра... А потом батю в шахте задавило. Видать, прогневались на него за что-то черные та-ла. Маменька нас забрала да к Зеленому камню подалась, к своим, в клан. Да только что ей там делать? И вот тогда старый Лин нас в замок забрал. Маменьку в прачечную пристроил. Она работящая у меня. И сестра теперь с ней. А меня Ильд-кузнец в ученики взял. Говорит, дескать, коли кровь у тебя, парень, подгорная, то металл должен слушать тебя, как хозяина.
   - И как, слушает?
   Гриди отцепил от пояса кинжал и гордо подал его магу. Титус осторожно вытянул клинок из ножен, повертел в руках. Глянул повнимательнее - так и есть. По всей длине кинжала дрожат-переливаются силовые линии. Металл пронизан чистой земной магией, да и сама его структура определяется ритмом узора текущих по клинку энергий.
   - Заклинания читал?
   - Да что вы, господин магмейстер! Я - как батя учил - услышать, что сталь поет... А знал бы я заклинания - давно бы сам мастером стал, в Ааре кузню поставил бы! Деньги у маменьки есть, от бати остались. Да только она прижимистая. На жизнь не тратит. Приданое Ольветте обещала. Но на кузню даст. Могли бы свой дом построить...
   И Гриди заискивающе взглянул на мага. Титус мысленно ухмыльнулся, а вслух ответил:
   - Если вернемся в Вельбир, напишу тебе грамотку, друзья у меня в Келе остались. В гильдии стихиальшиков. Ладно, парень, собери кости да отдай вон тому зверю, - и маг махнул рукой себе за спину.
   На границе света и тени, поблескивая глазами, лежал огромный черный пес.
   - Ой, - невольно воскликнул Гриди. Что ж это, егеря собак без сворок держат! А если загрызут кого?
   - Да не бойся ты! - хохотнул маг. - Егерские псы знают, где свои, а где чужие. Ну-ка, подмани его!
   Гриди осторожно протянул в сторону собаки оленью лопатку с остатками мяса. Пес поднялся, но под взглядом мага не решался вступить в круг света.
   - Чего это он? - удивился Гриди.
   - Меня любое зверье боится, - ответил магмейстер. - Покорми его сам.
   И отвернулся, делая вид, что не обращает внимания на происходящее у него за спиной. Гриди бросил кость в траву. Пес сделал несколько напряженных шагов и аккуратно ухватил лакомство зубами. Так же напряженно, но сохраняя видимость спокойствия, пес отошел за кусты и захрустел там.
   - Вот это громадина! - проводил глазами пса Гриди. - С годовалого теленка, чай, будет!
   - Увидишь их в бою - порадуешься, что они с нами...
   Воодушевленный словами мага, Гриди собрал остатки ужина и отнес туда, где расположилась собака. Пес милостиво принял приношение, и подручный кузнеца решился аккуратно дотронуться до его бока. По ощущению кудрявая черная шерсть напоминала стальную проволоку.
   - Эй, парень, давай спать ложись, - услышал Гриди голос мага. - Завтра начнется - не поспишь.
  
   Глава 19
   - Так ты говоришь твои разведчики не обнаружили войск на Бенской заставе? - зловеще спросил Двальди.
   - Это случайность, - как можно спокойнее ответил начальник разведки полковника Брунка.
   - Случайность?! - взревел Двальди, - Это глупость! Как могли твои разведчики уйти, не оставив на заставе ни одного наблюдателя? Почему ушли все?!
   - Они не ушли... Прибыл гонец с докладом, что на перевале все чисто... Я думал...
   - Ты - думал? Дружина Лехерта почти вся полегла под картечью келенорцев!
   - Я искуплю! - угрюмо сказал начальник разведки.
   - А что тебе еще остается делать? - горько произнес Двальди. - Твоя ошибка нам слишком дорого обошлась. Еще неизвестно, чем теперь все закончится. Сколько времени мы будем выковыривать Мора из укреплений? Мы темп теряем! А келенорцы войска стягивают. Что делает Полукровка, мы даже не знаем. Сунланцы, может, уже гарцуют по улицам Ааре, пока мы лбом стену расшибаем! Пшел вон!
   Брунк послушно развернул своего коня. Он был хорошим воином. Его предки столетия подряд правили долинами на границе с Мором. И он знал, что такие ошибки не прощаются. Только чудо даст шанс хоть как-то оправдаться...
  

***

   Для Антери Двальди-Ааре оказалось полной неожиданностью то, что келенорцы заняли Старую Заставу. Он думал, что встретит организованное сопротивление лишь на подходе к Вельбиру.
   Первой у перевала появилась конная дружина, которую послал к Двальди граф Лехерт. Потомки славных рыцарских родов, цвет вассального дворянства Лехерта - блестящие кирасы, плюмажи на шлемах, на пиках вьют разноцветные вымпелы.
   Командовал дружиной средний сын графа Тинт, будущий герцог Логунский. Но тогда этому великому в будущем человеку было лишь двадцать лет. Как и большинству из его воинов - половина из них не разменяла еще и третий десяток.
   Юный Тинт из Лехерта всецело поддержал решение Двальди идти на Альву. Его люди хотели сражаться с настоящей армией, а не гоняться по трущобам за всяким мужичьем. И на марше тяжелая рыцарская конница далеко обогнала основную массу пехотинцев.
   Зная характер сына, граф подстраховался и послал с сыном старого капитана Мейнартса. Но за день до этого опытный воин поймал вылетевшую из леса стрелу и сейчас лежал в лазаретном фургоне. А таинственного лучника так и не нашли, да и не стали за ним гоняться по-настоящему. Слишком уж круты склоны гор вдоль Железного тракта. Зачем калечить лошадей, если впереди ждут подвиги более славные, чем поимка одинокого стрелка?
   Отправив изрядно надоевшего ему "дядьку" в лазарет и освободившись от опеки, Тинт прикрикнул на своих людей, чтобы те поторапливались.
   Когда Тинт Лехерт увидел, что Старая Застава занята и готова к обороне, он сразу, не раздумывая, приказал атаковать ее. Несколько более здравомыслящих его товарищей попытались остановить юного безумца, говоря, что не надо лезть напролом. Ведь неизвестно, что приготовили келенорцы для встречи.
   Но Тинт остался непреклонен: атаковать - и весь разговор!
   Дружина поддержала своего вождя. Каждый из рыцарей уже возомнил себя непобедимым воином, о котором завистливые потомки будут слагать восхищенные песни.
   Но атака конницы окончилась полным разгромом. Да и ничем иным она кончиться не могла.
   Железный тракт по всей его ширине, захватывая и участки на месте разобранных стен, перегораживала жидкая баррикада. Если бы Тинт имел хоть чуть-чуть воинского опыта, он сообразил, что ни один здравомыслящий военачальник не станет и пытаться удержать атакующую конницу кое-как набросанными бревнами и досками. Но блестевшие из-за баррикады шлемы келенорских солдат подействовали на молодого командира, как капли крови оленя-подранка - на охотничью свору.
   В один миг гнилые деревяшки разлетелись с дороги. Как и те келенорцы, которые оказались на пути железной лавины. Дружина Тинта Лехерта ворвалась на территорию Старой Заставы - и подготовленная старым Мором ловушка захлопнулась.
   На тот случай, если на них пойдет конная лава, герцог приказал приготовить широкие доски с набитыми остриями вверх гвоздями. Эти доски и упали перед всадниками Тинта, когда они ворвались на Старую Заставу.
   Образовался затор из покалеченных коней и вылетевших из седел всадников.
   Первый же залп келенорцев хорошо проредил дружину Лехерта.
   Пушечная картечь вязла в трупах, арбалетные болты летели без промаха, пробивая всадников насквозь. Из шести сотен молодых дворян назад вернулось около сотни. Самого Тинта, израненного, еле увезли с поля боя двое друзей, которых он не послушал.
   И вот тогда Двальди накинулся на полковника Брунка. Отчитав начальника разведки, командующий решился наконец взглянуть на то, что осталось от рыцарской дружины.
   Осадив коня, Двальди остановился перед носилками, на которых лежал раненый Тинт Лехерт.
   - Сир! - молодой командир попытался привстать.
   - Лежите, Тинт! - приказал Двальди. - Мне уже доложили о стычке. Вы вели себя мужественно, но абсолютно глупо. Зачем вы полезли гулам в зубы? Вам жить надоело?
   - Мы хотели... Победа... Доказать...
   Раненный Лехерт бессильно уронил голову на подушку.
   - Унесите, - приказал Двальди.
   Двое друзей, которые вытащили Лехерта с поля боя, молча подняли носилки и понесли Тинта в лазарет.
   Двальди проводил их глазами и грязно выругался:
   - Аристократы! - это слово прозвучало как оскорбление.
   - Если бы этот мальчишка не был Лехертом, его стоило бы повесить. Бездарно положить шесть сотен кавалерии! Случится же такое! А придется награждать сосунка, чтобы папу удовлетворить. Петлей бы наградить, а не орденом!
  

***

   Это случилось утром, а к обеду к перевалу подтянулось основное войско уторцев. Теперь северяне стали осторожнее. На расстоянии двух полетов стрелы от Старой Заставы Железный тракт перегородила стена прямоугольных, почти в рост человека, щитов.
   А еще через пару часов к Старой Заставе двинулись наемники с пятью пушками, а вслед за ними Двальди послал "пушечное мясо" - навербованных в портах "свободных городов" бездельников, которые гораздо лучше умели обращаться с ножами, чем с пиками или саблями.
   Эта атака закончилась так страшно, что северяне долго не могли прийти в себя.
   Передовой отряд наемников, который катил пушки, чтобы прикрыть атаку, побывал у Будилиона.
   - А ты посмотри, парень, а ведь мальчики-то уже порченные, - пробормотал Титус эт-Лидрерри, который наблюдал за атакой уторцев сверху, лежа на краю обрыва.
   - Что такое? - отозвался Гриди, старавшийся держаться подальше от края.
   Он видел, что старый маг ведет себя так непринужденно, словно на дороге нет никаких врагов. Но ведь стоит кому-то из уторцев поднять глаза вверх...
   - Не волнуйся, парень, ползи поближе, - маг жестом показал на землю рядом с собой. - Морок - простенькое заклинание, но сомневаюсь, что среди этих вояк есть хоть один, владеющий истинным зрением. Лучше присмотрись к тем солдатикам. Что ты видишь?
   - Они... они похожи на мертвецов, - пробормотал Гриди, сам испугавшись своих слов.
   - Молодец, парень! - похвалил слугу маг. - Вот ты кое-что уже умеешь различить... Они и есть живые мертвецы... Эх, а ведь это - подарочки от старины Питти... Узнаю узоры старого хитреца. Ну-ка, а если возбудить всю вязь разом?
   Маг хмыкнул и, поднявшись в полный рост, сделал несколько пассов руками.
   Тотчас снизу раздался крик ужаса. Мерно шагающие наемники вдруг стали превращаться в гниющие трупы. Еще не понимая, что с ними происходит, они продолжали идти вперед. Но вот упал один, потом другой, потом дюжина... Вокруг еще шевелящихся, но уже разлагающихся солдат растекались зловонные лужи. В считанные мгновения от пятисот человек остались только кости и истлевшая одежда. "Пушечное мясо" в испуге кинулось назад.
   - Слушай, парень, вихрем мчись вниз, к маршалу, и передай - пусть забирают пушки, - некромант для убедительности подтолкнул слугу в спину. - А я пока наглецам еще ночной жути подпущу...
   Примчавшиеся с криками ужаса солдаты устроили в лагере Двальди настоящую панику. Они бились в рыданиях, они вопили что-то о жутких тварях, преследующих их по пятам и только и ждущих, чтобы кинуться на любого, кто приблизится к Старой Заставе.
   Командирам северян еле успокоили хотя бы тех солдат, которые и близко не подходили к стене. По лагерю поползли слухи о том, что перевал защищают восставшие мертвецы и зловредные духи чу, выпивающие у людей кровь.
   - Какие духи? Какие духи белым днем? - бушевал Двальди. - Вы кто, дикари, что ли? Бабки деревенские?
   - Солдаты говорят, - попробовал возразить командиру кто-то из дворян.
   - Да пусть они что угодно говорят! Расстреляйте парочку сплетников - остальные успокоятся!
   Пока лагерь уторцев бурлил, словно потревоженное осиное гнездо, келенорцы быстренько укатывали пушки к себе.
  

***

   - Что это было? - спросил старого некроманта баронет Юртек, когда магмейстер вернулся в лагерь егерей.
   - Так, милая шутка, - ухмыльнулся эт-Лидрерри. - Не зря же я сижу тут с вами, а не помогаю внизу лекарям.
   - Надеюсь, у вас, господин магмейстер, припасено еще несколько таких подарочков, - радостно отозвался капитан Юртек. - Если бы нам еще дюжину таких бойцов, как вы, то и остальных солдат не нужно...
   - Нету дюжины, - покачал головой маг. - Так что и вам придется позаботиться о том, чтобы Двальди и его мальчики не очень-то расслаблялись.
   - За нами дело не станет, - продолжал похихикивать егерь.
   Действительно, в лагерь Двальди все время летели стрелы. Негусто, но это все равно создавало очень нервную обстановку. Когда первая атака захлебнулась, уторцы стали отвечать. Между северянами и келенорцами началось соревнование в меткости.
   Стрелы, которые летели сверху, почти находили своих жертв. Но эта, украшенная гусиными перьями, смерть, была понятна и привычна для суеверных горцев. Неожиданно для командиров, как только начался обстрел, солдаты отвлеклись от навеянных некромантом страхов.
  

***

   Вечером того же дня к Старой Заставе прискакали двое парламентеров. Не от имени Двальди, а по просьбе дворян Утора они предложили перемирие до полудня следующего дня и попросили разрешения забрать своих убитых и раненых во время безрассудной атаки Тинта Лехерта.
   Мор подумал и согласился. Чем дольше пробудет Двальди у Старой Заставы, тем лучше.
   Вернувшиеся парламентеры доложили Двальди о том, что оборону Старой Заставы возглавил Мор. К их удивлению, командующий чрезвычайно обрадовался. Ведь у него появился шанс окончательно покончить с родом проклятых полукровок. Но о планах своего вождя стать герцогом и хозяином Мора знали немногие.
   Следующая атака началась через полчаса после окончания перемирия.
   Наемники зря времени не теряли.
   Они разобрали несколько фургонов и сколотили "Гуляй-город" - большие деревянные щиты с бойницами, установленные на тележных колесах и с длинными опорами сзади.
   Полковник Брунк, обозленный провалом разведки и потерей пушек, сам напросился начать атаку.
   Как только наемники приблизились на расстояние выстрела, келенорцы начали садить со стен из всех пушек. Со второй террасы густо полетели стрелы.
   За наемниками Двальди снова послал "пушечное мясо". Они, чтобы хоть как-то прикрываться от падающих сверху стрел, держали над собой брезентовые полотнища с фургонов. Но это мало помогало.
   Чтобы защитить атакующих от губительного обстрела, Двальди приказал поставить лучников на берегу Бена.
   Северные горцы умели стрелять не хуже келенорцев, и их было больше, поэтому сверху стрел стало падать меньше. Зато затявкали мортиры, и с этим ничего нельзя было сделать.
   Мор искренне сожалел, что мортир оказалось всего шесть. Здесь бы и двадцать не помешало.
   Впрочем, большого влияния на массу народа, медленно подступавшую к Старой Заставе, это не оказывало. Убиты были десятки, но шли-то тысячи.
   Пушки со стен били дальше, поэтому келенорцы разбили три щита, пока наемники докатили свои орудия на расстояние выстрела.
   Полчаса длилась артиллерийская дуэль, которая не нанесла особого ущерба келенорцам, защищенных крепкими стенами, но серьезно проредила яды северян, в которых сложно было не попасть. Каждое ядро выводило из строя десяток человек.
   Наконец протрубил рожок.
   Пришел черед пехоты.
   "Пушечному мясу" Двальди приказал атаковать стены, а тяжело вооруженных наемников послал в пролом, чтобы, пока "мясо" свяжет боем келенорцев на стенах, пробить "железным клювом" латной пехоты дорогу дворянской коннице.
  

***

   Увидев расклад сил, Мор послал гонца к некроманту с приказом сделать хоть что-то, чтобы помешать захватить стену.
   Как воины бывшие крестьяне и рыбаки были ничем, но их было слишком много. Пушки косили напиравшую толпу сотнями, но даже десятая часть наступавших могла смять защитников, просто задавив массой.
   Северяне шли вперед, все убыстряя шаг, орудия келенорцев стреляли со всевозможной частотой, густо летели стрелы, но штурм уже ничто не могло остановить.
   Вот появились наспех сделанные лестницы. Несколько из них сломались под тяжестью штурмующих, но по остальным северяне ворвались на стены, и началась рубка.
   Стену обороняли ополченцы из старых солдат. Ветераны стояли насмерть, с башен стреляли, кидали бочки с порохом, начиненные бронзовыми гвоздями, с зажженными фитилями. Самодельные бомбы взрывались со страшным грохотом, унося с собой немало жизней, но и этого было мало. Слишком мало, чтобы остановить штурм...
   Но тут вмешался маг.
   На короткий миг на поле боя все стихло, и вдруг длинный тонкий крик прорезал воздух. Гриди, который стоял поодаль от некроманта, упал на землю, закрывая уши, - так пронзителен был нечеловеческий крик магистра.
   На какое-то мгновение всем показалось, что погасло солнце. Миг - и день вернулся, а по головам штурмующих заскакали серые тени, похожие на бесплотных хорьков.
   Каждая тень прыгала на плечи своей жертвы, кусала в шею, и в мгновение ока голова рассыпались в пыль, а призрачная тварь прыгала на следующего наемника...
   И минуты не прошло, как смертельный ужас отбросил северян от стены. Они побежали, забыв обо всем на свете, смяли пушкарей, и только щиты перед лагерем сумели их остановить. Иначе бы драпали они до самого Утора.
   Магмейстер нащупал походное креслице и осторожно сел.
   - Старый я стал, - пожаловался он Гриди, который уже встал на ноги, только головой все встряхивал.
   - До сих пор в ушах звенит, - ответил слуга совершенно невпопад.
   - Вина подай, - приказал эт-Лидрерри.
   Гриди, осторожно передвигая еле слушающимися ногами, дотащился до бочонка, снял с крючка, вбитого в перекладину, большую кружку, нацедил в нее вина и отнес магу.
   - А здорово вы крикнули, - восхищенно произнес мальчик. - Как они дернули от стены!
   Маг поперхнулся и закашлялся, сдерживая смех.
   А в то время, когда толпа едва вооруженных крестьян и рыбаков штурмовала стену, отвлекая силы келенорцев, стальной таран из наемников-пикинеров вошел в пролом.
   Батарея, которой командовал сам барон Ильбер, харкнула огнем, но движения колонны это не остановило. Ее немного затормозили доски с гвоздями, которые так и не убрали после атаки молодого Лехерта. Но и они не стали серьезным препятствием для кованых сапог. Но минутная задержка - это еще пара залпов...
   Раздался барабанный бой, и из-за угла вывернул полк Ррота. Он успели как раз вовремя, чтобы прикрыть пушки.
   Минутное замешательство, лающие команды, и две ничуть не уступающие друг другу силы с лязгом столкнулись.
   Келенорской латной пехоте помогали стрелки из окон и с крыш зданий. Но и наемники не оставались в долгу. Из глубины их колонны летели арбалетные болты. А к проему уже шла следующая колонна.
   И все же артиллерия делала свое дело. Вторая волна атакующих не сумела так же удачно проскочить простреливаемый участок. Келенорцы клали ядра с такой точностью, что подмога сначала остановилась, потом попятилась и, наконец, наемники побежали назад.
   Вельбирские пикинеры выдавили "стальной клюв" за пределы Заставы, но эти отступили, сохраняя строй. Мор облегченно вздохнул. Двальди не решился пустить конницу сразу за наемниками. Поэтому единственный келенорский резерв - латную кавалерию - можно было не использовать.
   А Двальди снова было не до атак. Суеверные горцы едва не взбунтовались, дважды узрев мощь некромантов Келенора.
   Проклиная все на свете, Двальди, объявил героями погибших на стенах. Воздал должное героям-наемникам, наказал бежавших:
   - Повесить каждого двадцатого из этих трусливых прибрежных собак! - бушевал он.
   Двальди чувствовал: ситуация складывается не в его пользу. Потеря времени на штурм лишает его главного преимущества - неожиданности и скорости, но уже ничего не мог с этим поделать. До вечера напуганное войско не могло сдвинуться с места.
  

***

   Этой ночью на Старой Заставе почти никто не спал. Солдаты жгли костры, лениво хлебали какое-то варево - ведь герцог приказал приготовить еду для всех, и всем подкрепиться...
   - Думаешь, завтра нам придется драться? - спросил Унтар Бетера Дэлми.
   Весь день оба молодых рыцаря носились вдоль линий обороны, передавая приказы Золотого Дракона. Но в схватке им поучаствовать так и не довелось.
   Юный горец кивнул:
   - Завтра... Завтра все решится...
   Замолчал на миг, потом спросил:
   - Унти, ты же старший в семье?
   - Да.
   - Унти, - Бетер снова замолчал, но все таки решился:
   - Унти, ты - Хранитель. У тебя должен быть символ власти. У моего отца есть кинжал с Барсом на рукояти. Отец рассказывал, что перед битвами он всегда смотрел на него...
   - Зачем? - удивился Унтар.
   - Он считает, что символ предупредит его о беде.
   Унтар подумал и достал из-за пазухи ветку рикошника:
   - Вроде такая, как всегда, - пожал он плечами.
   - Значит, буду завтра держаться рядом с тобой, - улыбнулся Бетер. - Ты - счастливчик. Выживешь. Вон как цветок горит!
  

***

   Счастливчиком считал себя в эту ночь и полковник Брунк.
   Горцы нашли расселину, по которой можно было подняться наверх, на вторую террасу. Несколько умельцев-верхолазов скрытно забрались по узкой промоине и затаились на краю обрыва. Еще не рассвело, когда тысяча лучших воинов из северных кланов поднялась по сброшенным сверху веревкам. Целая тысяча - только чтобы найти и убить нескольких некромантов, засевших на склоне. Они не знали еще, что их цель - один смертельно усталый старик.
  

***

   Мор ожидал атаки ранним утром, но ее не последовало. Зато от дозорных, которых он оставил у въезда в ущелье, прискакал гонец: Эдо обещает подойти к мосту через Бен через несколько часов.
   Герцог приказал начать подготовку к отходу. В первую очередь отправлялись фургоны с раненными. Затем - снимать пушки со стен и минировать здания.
  
   Глава 20
   - Магистр, - почтительно обратился к магу капитан пограничной стражи. - Герцог просил передать, что войска принца Эдо уже на подходе. Обоз с ранеными уже ушел. Сейчас двинется пехота с пушками. Дракон предлагает вам спуститься вниз и идти вместе с пушкарями навстречу Эдо.
   - А сам Мор?
   - Он с пятью сотнями остается прикрывать отход.
   - Это же капля в море против войск Двальди, - возмутился маг.
   - Мы тоже пока никуда не уходим.
   - Тогда и я остаюсь, - решительно сказал маг. - Помогу Мору. А уйти я могу и с вами. Хоть одна телега у вас найдется для старика?
   - Для вас найдем, магмейстер, - радостно заверил его командир егерей.
   А за три дня до этого разговора, во время объезда второй террасы баронет Юртек решил оставить караул около Первой дозорной башни - самой северной из четырех. На всякий случай. С Двальди идут северные горцы, а они, как говорят, могут влезть и на отвесную стену. Поэтому на вершине Первой дозорной башни сложили дрова для сигнального костра, а у ее подножия дежурил десяток егерей с тремя боевыми псами. Еще полтора десятка собак рыскали вокруг вместо часовых.
  

***

   Сначала северянам повезло. Когда горцы из приграничных уторских кланов начали бесшумно подниматься на Вторую Террасу, ветер дул в их сторону.
   - Хват, Рукастый, и ты...
   - Бык я! - прогудел в темноте голос.
   - И Бык... Берите свои сотни, и вдоль стены пробирайтесь к выходу со второй Террасы. Затаитесь там. Мы атакуем егерей и погоним их на вас, как зверя на охоте. Не упустите! Головы поотрываю!
   - Куда они денутся! - подал голос Хват.
   - Вот и постарайтесь, чтобы никто не ушел. Всех за Кром отправьте! С вами пойдет Долгий с десятком "кованных" Его слушать как меня! Ясно?!
   - Да поняли мы, поняли, - сказал Рукастый.
   - Тогда бегом! Чтобы только задницы между деревьями мелькали!
   - "Рогатые" ко мне! - пробасил Бык.
   - "Пятнистые", сюда! - голос Хвата.
   - "Кожаные", шевелите задницами! - приказал Рукастый.
   Шевеление, негромкие команды, перемежающиеся с ругательствами.
   - Долгий!
   - Да-а-а, - прогнусавил голос.
   - Следи, чтобы они не передрались между собой. Подзатыльников не жалеть. Бегом! Не отстань от них!
   - Понял, - прогнусавил Долгий.
  

***

   Но к обеду ветер сменил направление, и псы учуяли чужаков.
   Три черных тени бесшумно растаяли среди деревьев. Караульные переглянулись и бросились следом за псами, запалив перед этим дымный костер.
   Увидев столб дыма над башней, капитан Юртек поднял своих людей, и они поспешили на помощь караульным. Впереди них черными тенями летели псы.
   Собаки первыми кинулись на чужаков. Завязалась нешуточная схватка.
   Боевых псов не пугают ни копья, ни клинки. Говорят, в предках у волкодавов со Светлых гор - кромешные демоны. Говорят, что собаки эти - не совсем звери. Слишком умны, слишком хорошо умеют различать своих и чужих. В битве они сбивают врагов с ног и вгрызаются в лицо, руку, ногу... любое не защищенное металлом место. А убить такого пса - задача не из простых. Плотная жесткая шерсть так хитро скручена, что об нее тупятся клинки. Но рейдерам этого мало, и они украшают своих псов широкими ошейниками из подвижных стальных пластин и коваными нагрудниками, покрытыми устрашающего вида шипами. Порой псу достаточно в прыжке ударить врага грудью, чтобы тот никогда уже больше не встал.
   Но северян было слишком много...
   Подбежавшие егеря осыпали горцев стрелами.
   Но все равно силы были неравны. Собаки умирали одна за другой. Тогда егеря отбросили луки и взялись за клинки.
   Воспользовавшись сумятицей, два десятка уторцев проскользнули за спинами сражающихся и скрылись в лесу. У них было особое задание.
   Через дюжину минут они встретили запоздавшего пса, и их осталось девять. Но они все равно не повернули назад, выполнить приказ для них было важнее.
   - Там горцы прорвались! - закричал Гриди, подбежав к магу и дернув его за рукав. - Вон дым над башней!
   - Не мешай, - пробормотал маг. - В жабу превращу.
   - Но...
   Маг поднял глаза, и Гриди отшатнулся, такая мрачная решимость светилась во взгляде старика.
   - Уходи, - потребовал маг.
   - Нет уж, - сказал Гриди. - Герцог приказал быть рядом с вами.
   - Тогда не лезь ко мне со своими дурацкими советами, - потребовал некромант. - Мешаешь!
   Гриди отошел в сторону и стал бдительно смотреть по сторонам: не появятся ли откуда страшные северные горцы.
   Но в это время внизу затрубил рог, загрохотали копыта. Это пошла в атаку кавалерия Двальди.
   Некромант расправил плечи, выпрямился и, как показалось Гриди, стал гораздо выше ростом.
   Гриди очень хотелось броситься к обрыву, чтобы посмотреть на бой, но он вспомнил, что должен охранять мага и остался на месте.
   Некромант закрыл глаза, приготовился произнести заклинание, но в этот монет хлопнули отпускаемые тетивы. В спину эт-Лидрерри впилось сразу три стрелы. Он начал поворачиваться, поднимая руку, но еще три стрелы попало в левый бок.
   Уже умирая, магместер все-таки успел выкрикнуть заклинание, и с неба упало черное облако огромных хищных мух.
   Жужжащая туча разделилась, малая ее часть обрушилась на убийц и за считанные секунды так объела их тела, что теперь оставалось лишь добить бедняг, чтобы не мучались. Ослепшие и обезумевшие от боли, они с криками катались по траве.
   А большая часть летучих тварей рухнула вниз, на Первую террасу, на дорогу, по которой скакали, набирая скорость, уторские всадники. Словно не желая расставаться со своими творениями, умирающий маг покачнулся на краю откоса и с тоскливым криком рухнул вниз.
   Гриди, упавший было ничком, вскочил и бросился бежать к стоянке егерей. Поэтому он не увидел, как взбесились кони под атакующими Старую заставу всадниками. Как обезумевшие животные сбрасывали наездников и сами кидались с обрыва в бегущий далеко внизу Бен. Как сломалась, рассыпалась стальная лава.
   На этот раз Двальди, предчувствуя близкую победу, послал в бой лучших, цвет уторского рыцарства. Не бестолковых крестьян и рыбаков, навербованных в прибрежных селеньях. Не суеверных горцев, для которых все необычное - это воля темных та-ла, которых дикари боятся до дрожи в коленках.
   Рыцарей вряд ли бы испугали ожившие мертвецы или призванные зловредным магом кромешные твари. Но лошади - это всего лишь лошади. Даже тренированные рыцарские кони. Когда сотни ядовитых кровососов облепляют глаза и ноздри, любая лошадь перестает слушаться поводьев и думает лишь о том, как избавится от этой мерзкой мелочи.
   У Титуса эт-Лидрерри всегда было отличное чувство юмора. Поэтому призванные им мухи норовили не только ослепить коней, но и забраться под хвост, заставляя бедных животных брыкаться и кружить на месте, словно собака, ловящая свой хвост. Если бы магу удалось прожить еще хотя бы час, если бы вместо одного роя удалось вызвать хотя бы десяток - у Двальди не осталось бы конницы.
   Если бы...
  

***

   Когда-то давно, заблудившись на Кромешной стороне, Титус эт-Лидрерри наткнулся на пылающую яростным жаром долину. Земля там подобна пеплу, а камни горячи, словно горящий уголь. Населяют долину рои ядовитых мух и другие твари, еще более жуткие - и прекрасные в своей уродливости. Некроманту удалось договориться с королевой мух. Те, словно муравьи или пчелы, живут роями, и если рядовые твари бессмысленны, как обычные земные мухи, то их владыки разумны и весьма любопытны. Королева обещала при случае помочь.
   Но проложенный магом путь дал возможность прорваться в Бенскую долину всего одному рою. На большее у умирающего некроманта не хватило сил.
   Если бы...

***

   Бывший первый маршал Келенора неторопливо спускался по истертым ступенькам Высокой башни и размышлял.
   Последнее заклинание некроманта сработало очень кстати. Пока северяне придут в себя, пока перегруппируются, пока Двальди решит, кого теперь посылать на штурм... Какое-то время все равно пройдет, и отступающие защитники Старой заставы успеют соединиться с войсками принца Эдо. Но после смерти магмейстера северяне осмелеют и пойдут вперед без страха перед магией. А напор многих тысяч пятьсот рыцарей не остановят.
   Значит...
   Тут лестница кончилась, Мор открыл тяжелую дубовую дверь и вышел из Высокой башни. В нос ему ударил трупный смрад. Хоронить убитых было негде. Тела келенорцев зашивали в мешки и везли в сторону Иртина, где на большом поле заложили специальное кладбище для погибших воинов. Но никто не подумал, что делать с трупами северян... да и с мертвыми лошадями. Когда трупы мешали, то их сбрасывали в Бен, но специально никто тела не убирал, так что запах на заставе стоял соответствующий...
   Больше всего от вони страдали возчики.
   Но Мор даже не поморщился, когда вдохнул полный миазмов воздух. У подножия Высокой башни его ждали Лин Бургеа и Рунах Увельский, Хозяин Дома в Дубраве.
   - Рыцарь Рунах, постройте отряд вдоль дороги за заставой. Лин, достань мои доспехи! - скомандовал герцог.
   Мор проехал вдоль строя рыцарей. Пятьсот воинов, пятьсот ветеранов, с которыми он прошел не одну войну. Еще в Вельбире герцог знал, что настанет время идти в последний бой, поэтому сам отбирал рыцарей в "дружину пятисот", отдавая предпочтение седоусым ветеранам, которые не испугаются гибели, когда придется идти на верную смерть.
   Сейчас Мор ехал вдоль строя и смотрел на дружинников.
   Ожидание, спокойствие, нетерпение, равнодушие, предвкушение... все было на лицах ... кроме страха...
   Значит, я правильно подобрал людей, - подумал герцог. - О смерти они будут думать в последнюю очередь.
   Он отъехал ближе к обрыву, чтобы видеть всех сразу.
   - Заждались?! - громко спросил герцог.
   - Конечно! - выкрикнул кто-то.
   - Давно пора проучить наглецов! Хватит им нашу землю топтать! Двальди на плаху!!! - поддержали крикуна другие под одобрительный гул голосов.
   - Бесшабашные головы, - удовлетворенно сказал Мор. - Вижу - не ошибся. Будь нас в десять, в двадцать раз больше, мы бы затоптали Двальди с его северянами перед заставой. Но нас всего пять сотен! Нам нельзя ждать, пока захватчики пожалуют сюда. Мы сами пойдем на них!
   Герцог перевел дыхание и продолжил:
   - Сейчас принц Эдо готовит капкан для Двальди. Наше стояние на заставе - приманка для северян. А мы - ее последний кусочек. Сожрав нас, северяне должны поверить, что больше никто не сможет их остановить. И что вся долина Альвы - у их ног!
   Мор снова ненадолго замолчал. Его лицо скривилось в злой ухмылке:
   - Наивные! Когда мы умрем, северяне пойдут вперед... Пойдут, уверенные в своей победе, не ожидая засад... И тогда Эдо захлопнет капкан! Деритесь за двоих, за троих, за четверых!!! И только посмейте, уходя за Кром, забрать с собой меньше трех душ! Найду и взыщу!
   Раздался громкий хохот.
   - А теперь... В бой!!!
  

***

   В это время Двальди снова приказал приготовить к атаке "пушечное мясо". Плохо вооруженные, почти без доспехов люди, которые пошли на войну, чтобы спастись от долговой ямы, рабства на галерах или просто голодной смерти, были плохими бойцами. Двальди посылал их вперед - на верную смерть. Отступающие келенорцы наверняка будут огрызаться, и пусть эти последние бессильные укусы достигнут только бесполезных бедняков.
   После выхода в долину Альвы "пушечное мясо" будет совершенно ненужным.
   Сейчас, подчиняясь палкам и крикам сержантов и фельдфебелей, пехотинцы выстроилось перед щитами, которые ограждали лагерь. Уже сняли крючья, которые сцепляли щиты в прочную ограду. Вот протрубил рожок, войско приготовилось к рывку, но тут за щитами вдруг загрохотали копыта. Ограда разлетелась, и в рыхлую толпу из крестьян, согнанных со своих земель, рыбаков, у которых удачливые и богатые соседи отобрали за долги лодку и сети, беглых каторжников, воров и прочего люда, собранного тюрьмам да припортовым тавернам, врезался сплоченный отряд келенорских рыцарей!
   Толпа мгновенно раздалась в стороны. Началась давка. "Пушечное мясо" обуяла паника, и это "почти войско" побежало, слыша, как за спиной стучат копыта келенорской кавалерии.
   Визжа от страха, пехотинцы навалились на арбалетчиков, которые стояли на краю обрыва и едва не сбросили их вниз. Смяли уторских рыцарей, готовящихся идти к заставе. А потом в кавалерию северян врезался отряд келенорцев. И доблестные уторские рыцари дрогнули. Расступились. "Бесшабашные головы" вылетели на стоянку, развернулись, потоптав множество палаток, и снова врезались в скучившихся рыцарей-северян. И еще раз разрезали уторское войско. Мор заметил, что арбалетчики отогнали паникеров, и уже приготовились стрелять. Тогда он развернул отряд, снова врезавшись в толпу "пушечного мяса", прикрываясь паникерами от стрелков.
   Когда герцог повел свой отряд в атаку, Двальди ехал в лагерь горцев, которые стояли чуть поодаль от основной стоянки. Он считал, что с защитниками заставы покончено, и решил наградить тех, кто нашел расщелину, по которой горцы поднялись наверх и решили битву в пользу Двальди.
   - Проклятье! - выругался Двальди, когда узнал от подскакавшего офицера о беспорядке, который устроил отряд Мора. - Неугомонный старик! Решил в бою погибнуть? Ну, я тебе устрою почетную смерть! Арбалетчикам - перекрыть дорогу на Келенор! - Двальди, не глядя, махнул рукой, и один из молодых офицеров-порученцев сорвался с места и поскакал в сторону битвы.
   - Граф! - обратился Двальди к другому порученцу. - Передайте вождям кланов: срочно выводить дружины к основному лагерю. Пусть встанут стеной от обрыва до стены! Барон! - он обратился к своему заместителю барону Грори, которому подарил свои доспехи. - Соберите рыцарей и ударьте во фланг отряду Мора. Разрежьте их пополам, а потом мы их раздавим между горцами и арбалетчиками.
   "Бесшабашные головы" продолжали гонять по полю растерявшихся врагов. Но Мор заметил, что северяне начали приходить в себя. Наемники и арбалетчики разогнали остатки "пушечного мяса". Замешкавшихся отбрасывали ударами железных кулаков (кое-кто после этого даже выживал). Еще немного, и на келенорцев обрушится ливень арбалетных болтов.
   Под стеной вокруг барона Грори стали собираться рыцари, а из-за палаток стали выходить шеренги горцев.
   Мор понял, что надо на что-то решаться. Еще немного, и его отряд раздавят, как орех в клещах. И тут герцог увидел знакомый доспех с черной чайкой.
   - А-а-а-а, вот ты где, проклятый рыбоед! - закричал Мор.
   Он схватил висящий у луки седла рог и протрубил древний боевой сигнал Драконов.
   "Бесшабашные головы" начали уже уставать от метания по лагерю северян. Каждый из них уже отправил за Кром по десятку уторцев, а тех все не убавлялось. Но, услышав звук рога, келенорцы встрепенулись. Мор пришпорил коня и, выхватив меч (копье он уже успел сломать), указал на большой отряд уторских рыцарей, среди которых мелькнула "черная чайка".
   Удар келенорцев был молниеносен и страшен.
   Сотня-другая уторцев погибла, не успев обнажить оружия.
   Северяне подались назад и в стороны, но не отступили, как ни надеялся на это Мор. Их было в несколько раз больше, и они успели придти в себя. Поэтому удар "бесшабашных голов" только раздвинул их ряды. Но теперь уторцы не отступили и келенорцы завязли в их массе.
   Мор неистово работал мечом, пробиваясь к "черной чайке". Он уже не замечал, что северяне начали "сжимать челюсти", в которых келенорцы найдут свою смерть. Он даже не заметил, что его спину прикрывают всего два рыцаря - единственные среди сотен ветеранов юноши, его порученцы Унтар Вельбирский и Валур Делми из Долгой долины...
   Остальные воины отстали, отбиваясь от трех-четырех противников сразу. Только от Мора северяне шарахались как от чумного. Каждый удар экс-маршала убивал очередного уторца. И вот она "черная чайка"!!!
   "Двальди" поднял было щит, но Мор ударил щитом и, поднявшись на стременах, обрушил свой тяжелый палаш сверху вниз, наискосок. Тело "черной чайки" под ударом герцога развалилось пополам.
   - Я отомстил!!! - воскликнул герцог.
   И тут ему на голову обрушился тяжелый удар.
   - Вот и все... - сознание герцога померкло...
   Огромный уторец снова взмахнул тяжелой булавой. От удара по плечу тело герцога вылетело из седла. Его погребла под собой лавина уторской конницы, которая спешила добить остатки "бесшабашных голов".
   Так погиб бывший первый маршал Келенора, Хозяин Гор и Долин земли Мор, "железный герцог", Золотой Дракон Эльрик Мор.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"