Токей Сорри Александер : другие произведения.

Путешествие в страну Шань-Я

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Там хорошо, там слизни бродят...

Путешествие в страну Шань-Я.

1. Intro

   Известно, что для того, чтобы стать чиновником, пусть даже и весьма скромного ранга, надо сдавать экзамены. Лю Ван Суй сдавал экзамен на достаточно солидную должность четвертого помощника секретаря шаньского наместника и писал трактат о внешнеполитической деятельности Китая времен династии Шань. Пока речь шла об непосредственных соседях Китая, все шло хорошо, но когда дело дошло до стран отдаленных, Лю Ван Суй столкнулся с трудностями: китайских книгах о них почти ничего написано не было, и приходилось выкручиваться как Небо на душу положит.
   Но кое-что за прошедшие три тысячи лет сохранилось...
   ..."А еще в стране северо-западных варваров, именуемой Голодной Землей, есть местность Шань-Я, через которую протекает река того же имени. Уже само название свидетельствует о принадлежности этих мест шаньцам, ведь "Я" на местном языке значит "я", и, следовательно, имя местности переводится как "Я - Шань". И вот что говорят об этом старинные книги:
   ...В год Сизого Дракона царь Ву-ван, последний ван из династии Шань, решил направить посольство к далеким западным варварам, чьи земли лежат за пустыней и двумя морями, между которыми высятся горы Ка-Ка-Цзы, в которых обитают злые звери Цзе-Чен. Мудрый Хунь Мин Лунь, советник вана по вопросам географии и космлогии, убедил царя Ву-вана в том, что общение с варварскими государствами может принести что-либо полезное, кроме дани, и отправил три тысячи человек в далекий путь на запад. В состав посольства, главой которого был назначен сам Хунь Мин Лунь, вошли множество искусных мастеров, задачей которых было просвещать варваров, в также изучать местные ремесла, в числе которых, как был уверен советник вана, найдутся такие, которые неизвестны в Поднебесной.
   Посольство двигалось вначале по старинной караванной дороге до города Синь-Цзи, но здесь ее подстерегала опасность, от которой не смогли уберечь даже полторы тысячи солдат. К мудрому Хунь Мин Луню пришел некий человек по имени Су. Этот Су вызвался быть проводником и утверждал, что знает кратчайший путь в страну Мин-Но, минуя горы, населенные ужасными Цзе-Чен. Путь должен был проходить по дуге большого круга и отклонялся к северу, что не только не смутило Хунь Мин Луня, но привело его в восторг, ибо был сей мудрец уверен, что земля формой напоминает яйцо птицы Рю-Цзе, и дуга является кратчайшим расстоянием между двумя местностями на ней.
   Но Су оказался предателем и завел шаньцев в непроходимые северные леса и болота. Гнусный Су был подвергнут пыткам, но дорогу в Мин-Но, равно как и обратно в Шань, показать отказался. На все вопросы он отвечал, что он "Су-сан нин", что значит "Господин Су, воин", а также вопил "Тенно Хейку банзай!" и "Ямато банзай!" из чего можно было сделать безошибочный вывод, что этот Су был уроженцем страны Фусан, а по ихнему Ниппон, и что деятельность его была возбуждаема императором этой враждебной нам страны.
   Предатель Су, сумевший обмануть самого Хунь Мин Луня, был казнен мучительной смертью, но посольство заблудилось. Небо скрывали сплошные облака, секретную югоуказующую иглу Су уничтожил, и несчастные шаньцы были вынуждены терпеть ужасные лишения наступившей зимы. Очень многие погибли, а оставшиеся в живых основали поселение. Не выполнив поручение царя, посольство не могло вернуться обратно в Шань, а редкие аборигены не знали ничего ни о Мин-Но, ни о других государствах Запада. Посему шаньцы приняли обет безбрачия и остались жить в этой негостеприимной стране, дабы своими страданиями искупить свою вину перед ваном.
   Местные жители оказались весьма ленивы, и из всех искусств, которым их пытались обучить уроженцы Поднебесной, они научились лишь выделывать грубые ткани и рыть ямы, взрывая твердые породы посредством пороха.
   В земле Шань-Я и сейчас существуют два этих главных промысла. Одни искусно делают полотно, которое варварские купцы, приезжающие в наши южные приморские города, используют для изготовления парусов своих кораблей; другие работают в больших каменоломнях, в которых добывают..."
   Вот что добывают - Лю Ван Суй не знал, хоть убей! На карте был отмечен карьер, но не было отмечено, что именно копают: золото, камень драгоценный, поделочный или какой-нибудь горючий, или чудный каолин или просто песок- лишь границы гигантской ямы...
   Чтобы узнать, что добывают на станции Шаня (так это звучит по-русски) , нужно было туда поехать. У Лю Ван Суя такой возможности не было. А у Снорри была.
  

2. А чё вы хотите, больше ста верст!

   Добираться до шаньского карьера не только от Китая, но и от Химок неблизко - как минимум часов шесть. Итак, сначала в Москву (автобусом и метро), оттуда электричкой до Калуги, а от Калуги - дизель-поездом собственно до Шани. И там еще минут сорок, а то и час, пешком. С учетом того, что поезда ходят не чаще, чем раз в 2-3 часа, немало времени уходит на сидение и ожидание. Если особенно не повезет, можно застрять на много часов.
   Таким образом, за один день туда-сюда не сгонять. За два - тоже. Значит, минимум три дня...
   На свой страх и риск добираться в такую даль я бы не стал, но в Калуге, как оказалось, также проживают фанаты палеонтологии, которые не только изъявили желание сопровождать меня в походе, но согласились пустить меня на постой. Впрочем, наличие палатки делает человека менее склонным опасаться ночевок на открытом воздухе (если поблизости не шныряют бомжи и гопники), и оттого, получив предварительное согласие на содействие мне в Калужской экспедиции, я отправился на вокзал.
   Отправление на вокзал затянулось надолго: как водится, рюкзак собирался в самый последний момент, потом оказалось, что я уже три дня не бритт, а скорее чудище лесное, поросшее диким волосом. Пока брился, пропустил один автобус. На второй автобус не успел, потому как некий знакомый знакомого позвонил с каким-то дурацким вопросом, а я, как некоторые имели уже возможность убедиться, в трепе невоздержан. В третий автобус я таки влез, и к пяти часам вечера был на вокзале. Электричка ожидалась через час...
   Надо отметить, что час этот оказался нескучным. Сначала покупал билет, и это заняло минут десять. Потом еще десять минут любовался достижениями русских людей в легкой атлетике, а именно в прыжках через железнодорожные турникеты. Потом начался дождь.
   Сначала он просто капал и угрожающе ворчал. Потом стало греметь сильнее, потом капли превратились в упругие струи, бьющие в гудящую пластиковую крышу павильона, под которым я прятался от излишнего размокания. Наконец, из черной тучи повалил град размером с горошину, а дождь достиг состояния "разверзлись хляби небесные" - сплошной поток.
   При "разверзении хлябей", как показывают письменные источники, непременно начинается потоп. Уровень воды начал опасно повышаться. Один, два сантиметра на ровном асфальте - и вот уже под навесом множатся ряды пострадавших, сухих сверху, но с мокрыми ногами, а главное, носками и ботинками. Оставшиеся на клочках сухой земли им соболезнуют и... завидуют мне! Говнодавы - это такая обувка, которой потоп не страшен, и даже если их владельца поглотит пучина, сделанные из пористой резины тапки переживут любой шторм.
   Увы, за гордыню я был вскоре наказан. Ноги мои, конечно, промокнуть не могли (вернее, промокали безо всяких пагубных последствий для меня и обуви), а вот рюкзак малость залило. Я переставил его выше по склону, но вода добралась и сюда. Тогда я взгромоздил его на турникет, к этому моменту ставшему не более как декорацией - вода затопила зловредные устройства и вывела их из строя. Рюкзак был спасен.
   Еще некоторое время прошло в тщетных попытках сквозь грохот дождя, усиленный крышей-барабаном, услышать объявление, к какой платформе подойдет нужная электричка. Объявление я так и не услышал, но могучее движение, образовавшееся в толпе ожидающих, ясно дало понять - момент настал. То, что электричка внутри местами была немногим суше перрона, не имело никакого значения - точка невозврата осталась позади...
   Я смутно представлял себе расстояние до Калуги, знал только, что далеко. Когда пошел третий час, а Калуги все не было видно, я забеспокоился - солнце стояло уже подозрительно низко, и появлялись сомнения в том, что до его захода я доберусь до места. Электричка шла полупустой, и от чтения Черчилля, сопряженного с разглядыванием заоконных видов, я перешел в состояние нестояния и несидения, а точнее задремал в обнимку с "пальмой".
   Любой путь имеет начало и конец. 1-й километр был на вокзале в Москве, но вот уж и типичное для провинциальных городов здание вокзала с вывеской "Калуга-1". Есть еще и "Калуга-2", а вот простой Калуги нету...
   Поглазев на надпись над дверью "Зал официальных делегаций" и поразмышляв, что же это такие за официальные делегации, которые ездят на поезде (разве МПС?) и почему я к ним не отношусь, пошел узнавать, как проехать на улицу имени одного не то крестьянского вождя, не то просто опасного бунтовщика времен недоброй памяти Васьки Шуйского, в районе, называемом... Черемушки. Оказалось, что маршрутное такси с диковинным номером Ќ (вот вам и "платформа 3 Ў" отечественного разлива) существует в реальности, мне даже показали, где оно останавливается, и сообщили, что проезд стоит всего 6 рублей.
   Но понятие "существует" не подразумевает наличия здесь и сейчас - маршрутки, забоявшись темноты, отправились по домам, и мне, вместе с двумя местными старушками пришлось пилить до места на троллейбусах. Тут-то и раскрылась тайна "номера Ќ" - он означал, что маршрутка полпути идет по маршруту троллейбуса N1, а вторую половину - по тропам N4.
   Пробираясь по темным палисадникам с использованием добытого в сети плана города, нашел я таки нужный дом и позвонил в нужную дверь. Картина "Не ждали". Уже. То есть ждали до 5-6 часов вечера, а потом решили, что мне стало "слабо" и легли спать. И вот стою я монументальным доказательством собственной, так сказать, отваги, но чувствую некоторую неловкость: вот вы представьте, как вваливаетесь в гости к почти незнакомым людям часов в 11 вечера с желанием переночевать. Хозяин тоже был несколько смущен - выгнать меня на улицу было бы слишком несправедливо, отправлять на другой конец города - поздно, а вчетвером ночевать в одной комнате - тесновато. В итоге в ссылку на другую квартиру отправились жена и дочь, а сам Евгений начал просвещать меня о том, что я буду делать завтра.
   Дело в том, что сам он сопровождать меня не сможет - планы после моей "неявки вовремя" были необратимо изменены. На карьер я еду один. Но поскольку особых проблем с поиском "ямы" не предвиделось, занялись "осмотром экспозиции", собранной на местных раскопах, чему и предавались до половины второго. Потом, наконец, завалились спать.
  

О состоянии палеонтологического дела в Калуге.

   Палеонтология в Калуге процветает, но, к сожалению, не имеет такой методической базы, как в Москве. Нету тут зубров типа Митрича, способных с первого взгляда определить Ў образцов любого систематического положения, не существует и литературы, более-менее исчерпывающе рассматривающей нижнекарбоновую фауну - разве известная в узких кругах Методичка. Но Методичка появилась в Калуге недавно, изучена еще не была, а потому все образцы имеют лишь указание на место и время сбора. Мало того, до меня здесь бытовала уверенность, что местные известняки относятся к верхнему и среднему карбону! Вот что творит отсутствие достойной литературы! Надо бы сюда Митрича привезти, для оказания методической помощи, только он не согласится... Или денег попросит и все равно не согласится. Я его в Химки завлечь не могу, что уж говорить о родине Циолковского...
   А вот сами коллекции заслуживают всяческой похвалы и восхищения. Они обширны и качественны; все образцы имеют этикетки, аккуратно разложены по ящикам или выставлены на подсвеченной витрине; препарировочная работа проведена на высшем уровне - любо-дорого взглянуть! Часть коллекции Евгения представлена в интернете, вот тут: ,но в реальности она смотрится еще более потрясающе. Мне до такого еще расти и расти, с моими-то коробками из-под ксерокса...
  

3. Погружение в нижний карбон.

   Сквозь тьму пробивался яркий золотистый свет. Он исходит из окна, которое выходит в тенистый палисад, где такого света быть не может. И вообще, пять часов утра. Я переворачиваюсь на другой бок и продолжаю дремать.
   Шесть часов. Подьем! Заливка жидкости внутрь (чай) и во внешние баки (бутылки из под газировки) - пяти с половиной литров плюс пяти огурцов на два дня должно хватить, несмотря на удушающую жару. Евгений выводит меня прямо к остановке, к которой подваливает маршрутка Ќ . Жму на прощание руку - из Шани я сразу поеду домой. Но сейчас все только начинается.
   Дизель-поезд АЧ-2 о четырех вагонах сначала идет по московской трассе, потом сворачивает влево. Начинаются станции с невыразительными именами "такой-то километр", имеющие у местных свои названия: 142 км - Обвал, 136 км - Желетово... Но Шаня - и на вывеске Шаня. Редкие пассажиры исчезают в прилегающем поселении Товарково, а я, переписав, согласно инструкции Андрея Перепелицына, расписание поездов, начинаю прикидывать предстоящий маршрут.
  
   Черт всегда идет напрямик - так утверждает китайская пословица. Снорри, как представитель ничистой силы, регулярно следует этой заповеди, что ни к чему хорошему не приводит. К счастью, сильно плохих последствий пока тоже не было.
   В данном случае у меня было оправдание: после суточного дежурства и пятичасовой поездки мозги мои изрядно размягчились, и из всех объяснений я помнил только: "на другой стороне... пройти вдоль стоящего товарного состава... баррикада из деревьев... дорога между двумя горами отвалов"... Схему, заботливо составленную Евгением, я смотреть не стал - вроде все ясно - вон горы, а за ними карьер. А схемы я не люблю - мне надо видеть не только взаиморасположение объектов, но и расстояния между ними.
   В общем, перешел на другую сторону железной дороги, пошел вдоль состава. Он оказался неожиданно коротким, и дороги видно не было. И я попер вверх, через горы.
   Умный в горы не пойдет. Я был ослеплен близостью карьера и останавливаться не собирался - откос выемки, поросший кустарником, через дорогу (она не к карьеру, а вдоль него!), поле с травой по пояс (мечта аллергика!), полное воды, 45-градусный подъем на отвал...
   Если человек не слишком глуп, он, взобравшись на гору, найдет хотя бы способ без особых трудов спуститься. Увы! Вниз по такому же склону, а потом по крутой каменисто-глинистой осыпи дальше, на дно карьера. Тапки скользят по земле, ноги скользит по тапкам, которые после особо резвых спусков поворачиваются на ноге подошвой вверх. Прыжки с камня на камень. Случаев сломать себе шею масса, но цель слишком близка. Все. Я вошел.
   Самое время осмотреться. Дно усыпано кучами мелкого гравия и глины, кое-где возвышаются камни побольше - до полутора метров высотой. И на этих-то камнях - гигантопродуктусы! Здоровые - иных ладонью не закроешь, более светлые, чем серо-коричневая порода, так и манят. А вот выбить не удается, потому как или камень не намеревается откалываться слоями, или от ударов раковина трескается и превращается в колотую скорлупу, которой на дне и так предостаточно. Поставил рюкзак на землю, а сам все хожу вокруг, по бесчисленным глинисто-гравийным холмам, от одной кучи камня до другой, примериваюсь, иногда стучу - результат невелик: пара гигантопродуктусов в средне-сносном состоянии и колония не то хитетеса, не то хететипоры, выросшая на обломке раковины гигантопродуктуса, круглая как ядро и размером с детскую голову. Негусто...
   Тем временем в атмосфере обнаружились изрядные возмущения в форме грозовой тучи. Она гремит, блещет молниями, но пока далеко и движется медленно - стоит почти полный штиль и парилка. С меня пот льется ручьем, иногда на него наводятся слепни, тут же падающие жертвой своей алчности, из прелестных мух превращаясь в бесформенные комочки влажной плоти. Ага, вот кое-что интересное - в черном слое окаменевшей глины поверх известняка виден стебель растения, которое местные почему-то величают "стигмарией". Толщина стебля - сантиметра два, но он изрядно сплющен; прямой, а вокруг видны отпечатки узких ланцетовидных листьев, так что это не ветвистые корни -стигмарии точно. Стволик нам пригодится... Вот кораллы, они тоже сплющены в лепешку, превратившись в барельеф. Такой же ортоцерас. Бедновато...
   Туча, поколебавшись, идти ко мне или мимо, решает-таки нанести визит. Медленно разворачивается и начинает приближаться. Пора ставить палатку - мочить рюкзак не только в Москве, но и в Шане в мои планы не входило.
   Сначала ищем место: на холмистом дне, на глине и даже каменной дороге палатку ставить нельзя - зальет. Надо забраться повыше, перед глазами - вокзал, утонувший под дождевыми струями - ужас! Но вот и удобная площадка. Не в первый раз себе поражаюсь - непосредственно перед дождем, с налета, отыскивается идеальное место для бивуака - лучше не бывает! Так и сейчас.
   Палатка ставится медленно, туча подходит еще медленнее, и когда первые, пока еще редкие капли начинают шлепать по моей голой спине, дело сделано - дом готов. Забираюсь в него, выставив наружу ноги. Внутрь палатки их засовывать негигиенично - очень грязные, а мыть негде - я сижу на горке. Ну так пускай дождь и помоет.
   Поняв, что на понт меня не возьмешь, 6000-ную ткань тента дождем не прошибешь (а если град? - стараюсь не думать...), а девять колышков так просто не выдернуть, небесная канцелярия отступается. Туча, бессильно грохоча, проходит стороной, задев карьер лишь крылом. Лениво моросит дождь, ветра нет, ноги помаленьку (но очень медленно) отмываются от глины. Наконец можно забраться в палатку целиком. И перекусить.
   Через десять минут каждому, кто заглянул бы в синий домик на круче, сразу стало бы ясно, что тут поселился Сноррь - даже сам удивляюсь, какой беспорядок можно мгновенно учинить на столь ограниченной площади. Но главное - сухо.
   Что удивительно, не мокро и на улице. Дождь в теплом воздухе быстро высыхает, в палатке начинает сказываться парниковый эффект. Пора продолжать поиск.
   И вот я снова брожу по карьеру, оглядывая камни покрупнее. Одет я в одни часы - так легче переносится жара, да никого поблизости и нет - только на противоположной стене техника вроде работает. Ну да им на меня любоваться недосуг. Находки в основном те же, прибавляются небольшие гастроподки, или, как их называют склонные к славянщизне местные любители, "витушки". Ну да ладно, времени впереди еще много.
   А воды мало. То есть ее еще литра четыре - двухдневная туристическая норма, - но лучше перестраховаться, особенно при таком испарении. Из-под гор отвалов пробиваются роднички, с визуально чистой и холодной водой. Надо бы попробовать, какова она на вкус. Хм, есть некий слабый "угольный" привкус, да и мелкий песок, блестки которого играют под солнцем на течении, скрипит на зубах. Зато теперь тут можно сидеть долго.
   Я знаю, что здешние слои - продолжение серпуховских. Вот только в верхах карьера не видно мощных слоев черных глин, равно как и глин серых. А ведь именно там зверье и прячется! Но вот кучи, усыпанные раковинками мелких продуктид, на моем холме имеются. Ну что ж, посмотрим, может, случаем, завалялась на сильно давленая мартиния?
   Далее за пятнадцать-двадцать минут я стал обладателем пригоршни брахиопод трех видов, состояние которых было подозрительно близко к идеальному - две створки, несильная или отсутствующая помятость. Вскоре таких или похожих брахиопод набирается мешок, и, для разнообразия я опять спускаюсь вниз. Ничего особого не найдя, возвращаюсь "домой", преследуемый очередным дождевым фронтом. Помыв ног отныне возложен на большую лужу у подножия холма, так что теперь внутрь забираюсь сразу и целиком. Но и дождь посерьезнее, уже тянет на легкий ливень. Два часа сижу в палатке и размышляю о том, когда мне ехать обратно.
   Беда в том, что поезда и по "шаньской" ветке, и по московской дороге ходят редко, а стыковки с минимумом времени ожидания встречаются еще реже. С учетом того, что надо будет высушить палатку, раньше 10 утра отсюда не уйдешь. Поезд на Калугу - в 13-20, на Москву - около двух, можно пересесть с одной на другую посередине, на Муратовке, сэкономив время и деньги. Если не так, то стыковка в Муратовке невозможна - МПС в неустанном бдении о своих доходах в три и в пять пускает экспресс, идущий без остановок, быстрее на час и дороже неизвестно на сколько. Следующая нормальная электричка - в 20-20. Плюс три часа на дорогу, еще час на метро - к понедельнику дома буду, а надо еще помыться и выспаться перед новым суточным дежурством, начинающемуся в тот же понедельник... Так, решено - надо попытаться успеть на 13-20, не получится -фиг с ним, пусть будет экспресс...
   Дождь перестал, влажность повысилась. В говнодавах по влажной глине ходить положительно невозможно - ну и ладно, будем ходить босиком. Снова брожу по "своему" холму, исследую отвалы глин Все те же брахиоподы, которых собираю уже на раздачу знакомым. А так хотелось бы рыбки...
   Когда я спрашивал о калужских карьерах, я формулировал вопрос так "А есть ли у вас "рыбные" места?" - в основном в переносном значении, но зубы - моя страсть, и найти очень хотелось. Местные палеонтологи зубы находили, но говорили, что это очень большая редкость, вроде трилобитов (их я вообще не встречал). И я, заранее сочиняя отчет, уже готовил фразу типа : "хотя Шаньский карьер и был рекомендован в качестве "рыбного" места, рыб я не нашел". Часам к шести фраза изменилась с находкой двухсантиметрового акульего зуба: "Акулу я нашел, а вот того, кто служил ей пищей и грыз брахиопод - нет". И снова приходится менять: "Нашелся и потребитель брахиопод с двустворками - в куске глины виднеется поверхность его зуба".
   Я тщательно перетоптал все холмики с фауной, собрав с поверхности все мало-мальски целые брахиоподы, зубов больше не было. Переколотил кучу камня, из которой извлек несколько небольших двустворок, брахиопод и "витушек" в форме ядер, развалившийся на части, но объемный одиночный коралл, а также фрагменты ортоцерасов и сифона актиноцератоидеи. И снова меня потянуло вниз, к карьерным стенкам...
   Безжизненный камень, то серо-коричневый, то иссиня черный, матово-угольный. Кучи пустых черных глин. Гигантопродуктусы. И тишина... И до чего ж неудобно лазить по камням после дождя!
   Но не зря были мои мучения! Достойных палеонтологических объектов я не нашел, зато попался зверь вполне современный.
   В карьере обитает великое множество улиток, в большинстве своем обычных садовых или типичных слизняков. Но то чудовище, на которое я чуть не наступил, к обычным явно не относилось. В первый момент я подумал: рыба! Окраска существа вызывала аналогии с аквариумными тетрадонами типа куткутии - светлый желтоватый фон - темно-серые пятна. Но рыба посуху не ходит, по крайней мере здесь. Саламандра? - форма более-менее веретеновидная, с одного конца потолще. Но саламандр такой окраски в российской фауне точно нет! Ага, слизняк!!! Но слизняк длиной за дециметр для нашей фауны нетипичен. Вспоминаю заметку двадцатилетней давности в "Науке и Жизни" - тогда в соседней Тульской области нашли почти такого же размера слизня, было даже фото. Говорили, что в связи с потеплением климата южные виды медленно мигрируют к северу - вот такой мигрант передо мной и сидит. Гигантский слизняк отправился в пустую бутылку, а я довольно потирал руки: глядишь, вписал новый вид в списки обитателей Калужской области, а нет - значит просто завел себе новое домашнее животное. Не, не зря я сюда приехал!
   Вечерело, и накопившаяся усталость давала о себе знать. Лег спать как есть, в одних трусах - жарко. Но тент на всякий случай застегнул - а вдруг дождь? Около полуночи проснулся от холода - замерзли пятки и бока. Надел футболку, шерстяные носки, укрылся курткой - спальник доставать было влом. Заснул. В четыре проснулся - блин, ну холодно же! Залез в спальник - лепота!
  

4. Хмурое утро и возвращение.

   Около семи, зевая, решил узнать, что ж так температура упала. Мдя-я-я... Серое небо, затянутое сплошной облачностью, туман. Нежарко. При таких условиях палатка будет сохнуть до обеда - успею ли на электричку? Пока решаю еще прогуляться по глинистым кучам. Часов в 10 приходит мысль, что надо съесть оставшуюся еду, хотя бы ее большую часть - нести тяжело, особенно с учетом набранного камня, а выбрасывать нельзя. Покончив с сыром, колбасой и помидорами, приступаю к главному блюду - консерве "Сом в томате". У этой банки "за плечами" уже был один дальний поход - в Афанасьево, но тогда до нее не дошли руки. Теперь дошли, но они все в глине, и сначала надо спуститься к луже, их сполоснуть.
   Тем временем солнце пробилось сквозь тучи, и стало парить, как в оранжерее. Консерву я оставил на солнцепеке - пускай прогреется, - за что и поплатился. На удар ножом в крышку "Сом" ответил меткой рыжей струей в полметра высотой. По счастью, я был в полном неглиже, а оттого все потери заключались в необходимости опять подмываться в луже - лицо, рука бок и нога - всего усатый изгадил!. Но это я оставил на послеобеденное время, а сейчас, давя слепней, взрезал консервную жесть. "Сом" поначалу трепыхался, пуская из своих глубин потоки рыжей жидкости, но потом присмирел. После экспертизы, заключавшейся в тщательном обнюхивании, было признано, что поведение консервы связано было с ее плохим характером, но никак не с порчей продукта. И сом перешел снаружи вовнутрь, и никаких неблаготворных изменений в моем организме не вызвал - возможно потому, что закусывался ударными дозами чеснока.
   Время - одиннадцать, и пора подумать, как отсюда выбираться. Подо мной - дорога, и какой-то из ее концов ведет наружу. Вариант с новым "переходом через Альпы" не рассматривается - я устал, рюкзак потяжелел, и перевалить через отвал я не смогу. Или смогу, но потрачу много времени. А его нет. Значит, надо идти по дороге. Поскольку на моем ее участке свежих следов нет, а техника стоит, и вроде вдали грузовики ездят, значит, они к этой технике подбираются с той стороны. И я пошел на восток.
   Нет, ну надо же! Я всерьез считал, что эти экскаваторы рабочие! А это старье, с которого сняты многие детали и обрезаны провода! Получается, что там, где они стоят, карьер только начинается и я в него так и не попал! А грузовики ездят по соседней трассе и к карьеру никакого отношения не имеют!
   Вот один раскоп, вот другой, подальше - обширная и глубокая яма, а дорога забирает вверх, где уходит в рабочую часть карьера, на которую я даже смотреть не стал - нет времени. Но то, что дороги к станции в эту стороне нет - факт. И хорошо, что я его установил не в последний момент и не изнывая от тяжести рюкзака за плечами.
   Мы пойдем другим путем - на запад. Но сначала - собрать вещи, палатку и т.п.
   Тент от несусветной жары высох не только снаружи, но и внутри, это хорошо. Но свертывание лагеря идет медленно, и я почти смиряюсь с мыслью, что на этот поезд опоздаю со всеми вытекающими последствиями. Но попробовать все-таки стоит.
   В инструкции говорилось: "покинуть карьер за час до прихода поезда." Осталось чуть больше получаса. Начался обратный путь и обратный отсчет. Минуты, кажется, бегут быстрее метров, но надо поднажать.
   Прокладка курса ведется на ходу. Куда теперь - развилка? Дорога должна идти между двумя горами отвалов, но горы-то три! Слева как будто ближе, но, кажется, полотно дороги было частично разрушено, можно пройти по осыпи, но поджимает время. Черт с ним, пойдем по правой.
   Вот и старый заброшенный завод, маршрут выбран верно! Вон она станция, последние усилия... Уф-ф, успел!
   Деревенский народ не обращает особого внимания на обгоревшую личность в трусах и намотанной на голову футболке. Мне до них вообще дела нет. Устраиваюсь в вагоне у окошка, где приятно обдувает ветерок, достаю, лишний раз помянув добрым словом Евгения, последний огурец. Жизнь удалась!
   Подводим промежуточный итог. Карьер богат фауной и велик размерами. Еще плюс - какие-никакие источники воды, текущие, вроде, не от скотомогильников с сибирской язвой и не из канализации. Нет народа. Минус - отсутствие более-менеее глубоких водоемов с чистой водой - не искупаешься, не освежишься и не помоешься по-нормальному. Погода была не самая благоприятная, на питье ушло 4,5 литра питьевой воды и еще свыше полулитра карьерной. Кипятить воду не на чем- внутри карьера дров нет, а лес далеко, так что и на чай особо рассчитывать нечего.
   В Муратовке нашлась шикарная забегаловка, где я с ходу слопал два мороженых, после чего жара перестала казаться фактором, на который стоит обращать внимание. Потом, обуяный "синдромом блокадника", купил аж пару бутылок газировки - запасся водой. Переоделся. Теперь можно и в Москву.
   По пути в столицу сожрал еще два стаканчика мороженого - с целью экономить воду, которой у меня было хоть залейся. Бывает...
  

5. Outro

   ... и тут Лю Ван Суя осенило, и под кисточкой начали рождаться новые иероглифы: "...добывают то, что было нужно не только шаньцам." Вышло вполне обтекаемо и в то же время солидно. С одной стороны, добывают что-то весьма ценное, с другой - для всех нужным может какой-нибудь пустяк - песок для строительства или гравий для засыпки ям. И лишний раз подтверждается, что местные не сами вырыли этот грандиозный карьер, а лишь продолжили дело, начатое выходцами из Поднебесной.
   "Хорошо написал! - подумал Лю Ван Суй, - эдак, доживу и до павлиньего пера, и до нефритового шарика на шапке. Мудрею, однако! Глядишь, сделаюсь министром иностранных дел или еще каким начальником и пошлю кого-нибудь узнать, что же вправду добывают в таинственной земле Шань-Я"
  
   Ну а Снорри это уже знает. И собирается в Шаню вернуться.
  
  

Приложение.

Отповедь гнусным нападкам злобных недругов.

  
   Не успел я опубликовать свое "Путешествие в страну Шань-Я", как подвергся нападкам неких личностей, которые не только сомневались в соответствии моих путевых заметок действительности, но и утверждали, что никакого Лю Ван Суня на свете никогда не было и быть не могло. Вот так! Посему приходится писать официальное опровержение.
   Что касается историчности Лю Ван Суня, то подтверждение тому найти очень просто: на каждом китайском кладбище (ну, или почти на каждом...) вам без труда укажут его могилу. Некоторые горе-историки будут утверждать, что множественность захоронений одного человека яснее ясного указывает на его легендарность. В случае с каким-нибудь египетским Озирисом это возражение, может быть, и имело какой-то смысл, но не в случае с Лю Ван Сунем. Дело в том, что, как гласят заслуживающие доверия источники, в глубокой старости сей уважаемый муж занялся поисками эликсира бессмертия, для чего вознамерился, подобно царю обезьян Сунь У Куну, проникнуть в небесные чертоги. Для этого он построил ракету весом в 50 тысяч цзиней, которая, по его расчетам, была способна преодолеть миллион ли, отделяющих Небо от земли. К сожалению, на старте ракета взорвалась (говорили, что обнаружились неполадки в каком-то клапане), и Лю Ван Суй вместе со своим творением превратился в пепел. Прах этот был разделен на множество частей и захоронен на множестве кладбищ - всем хотелось лежать там рядом с первым, пусть и не самым удачливым, китайским космонавтом!
   Что касается моих записок, то ответственно утверждаю - я не добавил ничего, что бы не случилось в действительности, не приукрасил ничего, что взаправду произошло, и не утаил ничего из того, что запомнил. Также я не исказил последовательности событий - все происходило ровно так, как я описал.
   Я крайне оскорблен недоверием со стороны общественности к моим правдивым рассказам, и, честно говоря, сомневаюсь, стоит ли продолжать их публиковать. Ведь все равно не поверят...
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"