В отличие от многих младенцев он почти не плакал. Его не беспокоил огромный и шумный мир. Скорее, наоборот, он его завораживал. И когда мать вывозила его на коляске во двор, он молча лежал, и подолгу, как мудрый старец, мог часами созерцать мир перед глазами, отмечая каждую его деталь: будь то небесная синева, или лучи солнца тёплого; ветви шумного древа, или белые лепестки цветов яблони, шёпот ветра и пение птиц.
Заговорил он не раньше обычных детей, зато рано начал читать. И при этом быстро охладел к детским книгам, его ручки всё чаще тянулись к книгам толстым и без картинок. И хотя он почти ничего не понимал из прочитанного, он интуитивно чувствовал, что именно там сокрыта мудрость. Он неосознанно откидывал книги с бульварным сюжетом, где был такой же вымысел, как и в детских книжках. Вместо художественной литературы он тянулся к историческим романам и энциклопедиям. Не сказать, чтобы он набирался, таким образом, ума, и вскоре должен был стать гением. Нет. Но кое-что он всё же запоминал, что позволило ему иногда смотреть на мир взрослыми глазами.
Он был любопытный и задавал множество вопросов, и вопросы те были подчас не простые, хоть и по-детски наивны. Родители вначале пытались отвечать, но вскоре им это надоело и они замкнулись.
-Читай и сам всё узнаешь, - стала их излюбленной отговоркой. Им было не до него.
Его рано скинули на бабушку, переложив на неё всю заботу о ребёнке. Ему нравилась быть с бабушкой, и особенно слушать её рассказы про её детство. Но он рано понял, что бабушка необразованный и недалёкий человек, в ней не было мудрости, только житейский опыт. Она даже почти не умела читать, только по слогам, и он стал ей читать, когда она отдыхала, находя в этом удовольствие. Жаль только, она быстро всё забывала.
5 лет.
Став чуть постарше он стал много гулять, благо жил он за чертой города и люди тогда ещё были добрей.
Гуляя без компании, он не чувствовал одиночества. Он просто не знал, что это такое. Живой мир был лучшим для него собеседником. Идя по парку, или вдоль мелкой речки он почти никогда не фантазировал, не представлял себя в роли кого-то, он был всегда самим собой и он слушал. Смотрел и слушал, как течёт жизнь вокруг него.
И вот в один из таких моментов он вдруг, как бы растворился в окружающем мире, он стал частью чего-то невообразимо большого, но ещё мало осознавал это. Тогда он был похож на маленькую почку огромного дерева. Но когда-нибудь он сможет проклюнуться и вырасти во что-то большее.
С тех пор он не просто наблюдал за миром. Он стал его чувствовать. Глядя на тучи, он ощущал их тяжесть и громаду небесных кораблей. Он заливался восторгом от сильных порывов ветра, когда трещат деревья под громкий шелест листвы. Он был тучей, и он был ветром. И если бы ему кто подсказал, он бы научился управлять всем этим.
Но особенно он стал чувствовать людей. Словно в нём открылся третий глаз. Посмотрев раз на человека, он мог сказать каков этот человек на самом деле. Каков его характер. Добрый ли тот человек или злой, завистливый или щедрый, умный или дурак. И какую бы маску не цепляли на себя люди, он видел их суть, видел их истинное отношение к жизни и к другим людям.
7-17 лет.
Он не чурался людей. Но и просто так подойти и познакомиться он тоже не мог. В саду и в школе, где закрытый кружок общения, у него было много друзей. В жизни - только двое, но даже и от них у него уже были секреты.
Он рано познал две стороны. Сторону добра и сторону зла. Способный чувствовать этот мир и особенно людей, добро и зло явились для него во всей своей полноте.
Оставаясь злым нельзя творить добро и наоборот. Для него существовала только одна сторона. Но какую выбрать, он пока не знал. Боялся. Оставаясь пока между ними.
Когда он обратился к добру, то узнал, что может лечить, если дотрагивался до человека, в ком чувствовал боль.
Когда же он обратился к злу, то узнал, что может причинять вред.
Он всё сильней и сильней начинал чувствовать энергию окружающего мира - энергию жизни и смерти. Порой он даже будто видел силовые лини, а точнее прозрачные столбы и дуги энергии, а также всполохи и взрывы, ручейки и бесцветные реки. И он всё отчётливей ощущал энергию собственного биополя. У многих людей биополе было спокойным, и почти неизменчивым, иногда довольно слабым, иногда оно у них источало тепло или холод. Но у него биополе было другим. Он мог по желанию увеличивать или уменьшать своё биополе, иногда он мог пускать невидимые молнии вдоль своей ауры, и тогда всё его тело пронзала дрожь. В моменты же эмоционального всплеска его аура превращалась в поток. Если он испытывал добрые чувства к кому-то, то его аура как бы обволакивала человека белым или голубоватым светящимся коконом, снимая стресс, усталость и боль. Если же он злился на кого-то, то его биополе превращалось в огромную чёрную тучу гонимую ураганным ветром, которая сметала чужое биополе, навлекая болезни и проклиная судьбу.
В нём просто кипела энергия, которую он не мог понять, и которая, казалось, могла разорвать его на части. Он не видел её, но он чувствовал её присутствие каждой клеточкой своего тела. И также, только лишь ощущая и дорисовывая воображением, мог ею немного управлять. Хоть и пользы особой в этом пока не видел.
Лечить людей он особо не хотел, не часто ему попадались те, кого действительно можно было пожалеть. Причинять же зло претило его характеру.
Единственное, что ему понравилось, так это управлять грозовыми тучами. Он как бы охватывал тучу руками, воображая себя бестелесным великаном, после чего начинал ощущать всю эту массу разряжённой воды, медленно толкая в ту сторону, в которую хотел. Многие назвали бы это бредом. Он и сам вначале не верил. Но когда это стало у него регулярно получаться, он поверил, но никому и никогда не говорил о своих способностях.
А способности всё росли и росли, но он не знал, что с ними делать. Ему иногда снились сны и впоследствии они оказывались вещими, но он не умел пользоваться своим ясновидением, вспоминая о сне только после того, как предсказанное в нём уже свершилось. Несколько раз он предвидел события за час или два, до того, как они свершались, но редко верил своей интуиции и поэтому оказывался в проигрыше, как, к примеру, прийти к закрытым дверям школы, хотя уже что-то внутри подсказало, что в школе прорвало канализацию и все занятия отменены.
С тех пор, как он начал читать газеты и смотреть новости, он познал ещё одну грань своей личности. Он неосознанно, его никто не учил быть аналитиком, мог предсказывать события исходя из полученных данных. Порой его мозг просто раскалялся от переполнявших его мыслей. И мысли эти были словно не его, а кто-то другой более умный и умудрённый думал за него, находя неожиданные ответы.
Он за полгода предсказал войну Грузии с Абхазией, войну в Ираке и Афганистане - потому что он не верил лживым словам людей, он как бы видел линии развития будущего, собирая из разрозненных кусочков информации целостную картину реальности, не позволяя себе попасться на удочку лжи или самообмана.
Также он предвидел дефолт 2008 года и даже, это было с ним впервые, предложил родителям перевести их сбережения в валюту. Но ему не поверили, а он не настаивал. Только спустя какое-то время ещё раз предложил, в этот раз перевести денежные средства в золото. Этого, конечно же, родители тоже не сделали. Кто будет слушать своего ребёнка? Но впоследствии оказалось, что они сильно проиграли. Доллар и евро вскоре подскочили на невообразимую высоту, а золото подлетело в цене чуть ли не в два раза.
Использовать свои необычные способности для того, чтобы обогатиться, прославиться, или просто ради удовольствия он не хотел. Даже мысли такой не возникало. Потому что он был другим. Он любил давать, нежели брать. Только отдавая, он испытывал удовольствие, беря же что-то он чувствовал неловкость и неудобство.
Но никто не поверил бы в его способности. Да и были ли они у него? Может он всё это придумал?
Не было никого рядом, кто мог бы его понять, научит, раскрыть.
Со временем он стал всё больше отстраняться от людей. Чем старше он становился, тем проще и предсказуемей становились для него люди. Он знал, что они в следующий момент скажут, что сделают, а порой ему казалось, что он даже слышит их мысли, но довольно смутно. И мысли эти были направлены совсем в иную сторону, нежели его собственные, эти мысли были часто довольно примитивные. А неумение людей видеть элементарных вещей его порой сильно удивляло и расстраивало.
Однообразие речи, однообразие поступков, желаний и мотивов. Ему казалось, что большинство людей так до конца и не повзрослели, и они до сих пор играют в непонятные игры, придумывая себе дурацкие проблемы, а когда не могут их решить, то создают вокруг себя ещё множество разных проблем, всё глубже и глубже погружаясь в какое-то безумие, отгораживаясь от реального мира. Всё это было не для него. И как итог: он перестал находить с людьми общий язык. Вскоре оставшись совсем одним.
Утратив возможность общаться, он погрузился ещё глубже в своё собственное "Я", и дошёл до того, что стал чувствовать не только мир живой природы, но и искусственно созданный мир людей. Он почувствовал боль этого мира и его агонию. Он видел, что этот мир умирает, он видел акт самоуничтожения за каждым поступком человечества. Он видел страшные картины разрушения и смерти, картины войн и акта звериной жестокости. Он чувствовал, как этот мир несётся к бездне.
Порой ему хотелось закричать:
-Остановитесь же люди! Чего вам не хватает?! Зачем копите вы злобу?
Но ни разу так и не крикнул.
Вскоре он стал нервозным, напряжённым, и он постоянно испытывал страх перед грядущим, потому что не видел там ничего хорошего. Ему казалось, что он рехнётся, постоянно думая о судьбе мира, чувствуя его агонию, нарастающую агрессию, и зло охватившее этим миром. И он закрылся, чтобы не утратить душевного равновесия.
Это было его ошибкой.
23 года.
В какой-то момент он понял, что умирает. Не физически, а духовно.
Грязная информация, что лилась на него из газет и телевидения: повсеместная ложь, самообман, убийства, предательства и бездуховность; пустые разговоры всё о том же и в том же духе в кругу не близких друзей, ощущения несправедливости и страха - от всего этого его душа покрылась коростой. Он и сам вскоре ожесточился, стал равнодушным к чужому горю, а внутри него поселилась какая-то пустота.
Вначале он сильно испугался. Он не хотел терять дара чувствовать тонкий мир, чувствовать потоки жизненной энергии, потоки энергии добра и зла, и умение чуть-чуть ими управлять. Но с каждым днём пустота всё сильней поглощала его. Чтобы отгородиться и спастись, он всё чаще смотрел на звёзды, как в детстве.
"Вот куда бы он хотел уйти. Навсегда". - Думал он со слезами на глазах.
Внутри него всё клокотало. Он собирал все силы и бросался на стены, пытаясь пробить собой же воздвигнутую темницу. Но всё тщетно. Силы покидали его. Тонкий мир, где он обрёл счастье, ускользал от него.
Пространство содрогалось от его беззвучного крика о помощи. Он знал, он думал, он надеялся, что есть такие же, как и он, и они помогут. Но ему никто не отвечал. Не хотел или не умел, как и он откликаться на подобный зов.
Однажды кто-то всё же откликнулся, и стал его учить во сне. Ему показывали основы левитации, телекинеза, и ещё чего-то. И эти сны не были спонтанными и сумбурными, и там не надо было, как многие думают: представь себе, что ты отрываешься от земли и вот ты уже летишь; или представь, как ты мысленно поднимаешь яблоко. Нет. Во сне он чувствовал ту материальную энергию, что поднимает его в воздух, ощущал на себе ту энергию, что двигала предметами. Эта энергия была почти материальна, её даже можно было потрогать, на неё можно было опереться. Но самое главное в тех снах было показано, что он должен был чувствовать при этом, каков должен быть эмоциональный настрой и настрой разума, для того, чтобы управлять этой энергией. Это невозможно описать. Это нужно было пережить.
Но стал ли он учиться? Пробовать двигать вещи, или летать?
Нет. Было уже слишком поздно. Он стал обычным человеком. Циничным и рассудительным, кто не верит больше в чудеса. А то, что с ним было раньше - всё это он уже считал детскими фантазиями, и ничем больше.
Пустота поглотила его.
И лишь иногда он ощущал свою забытую душу, что, как маленький ребёнок стонала где-то в темноте, слепо стучась в стены рационализма.
Быть может, прошли бы годы, и он снова вспомнил бы истоки своей силы, своей необычности, но судьба распорядилась иначе.
Как-то вечером он возвращался с работы и на него напал грабитель, и в какой-то бешенной, звериной злобе нанёс ему шесть ударов ножом в грудь.
С безумным ужасом он понял, что умирает. Вся жизнь пронеслась у него перед глазами, и вот он уже снова маленький мальчик, что только-только познаёт этот мир, удивляясь каждому мгновению. И сила, что он похоронил в себе, рванулась из глубин, намереваясь покинуть тело, найдя, наконец, покой. Но прежде...
На последнем дыхание, он схватил убийцу за куртку, притянул к себе и глаза его вспыхнули белым светом. Ему страстно захотелось показать, как жалки порой бывают люди и на что они тратят свои жизни, когда есть такое.
-Узри.
Выдохнул он и через минуту умер.
А грабитель сошёл с ума, заглянув в глаза души. Его разум просто не перенёс того видения, что за секунду обрушалось на него. Словно целая Вселенная вгляделась в жалкого, опустившегося человека, чей собственный мирок простирался лишь от дозы к дозе.
***
"Индиго"
Лишние? А может просто ненужные миру людей? Пока ненужные. До поры до времени. И не понять нам пока для чего они приходят в этот мир. Хочется верить, что являются они нам, чтобы спасти нас от самих себя, наставив на путь истинный, показав, как велик мир, и что загадок полон он, и чудес. Но возможно именно они нас уничтожат, как отживших своё существ - примитивных, злобных, и похоронивших в себе душу.
Осталось дождаться учителя, кто научит их использовать свои способности.