Геори Кан, пилот-истребитель Высшего Ранга, уже месяц сидел в камере следственного изолятора. Здесь он подвергался всесторонним исследованиям, находясь в абсолютной тишине и в абсолютной же темноте. Наивность следователей его потрясала. Будто они не знали, каким изощрённым проверкам подвергались истребители Высшего Ранга при поступлении в эскадрильи тяжёлых истребителей! Геори встал. В кромешной тьме он вышагивал по камере, мастерски избегая столкновения со стенами. Закручивал себя, встав на носок правой или левой ноги и сбивая ориентацию, но вновь безошибочно избегал стен, пока не уставал. Затем ложился на койку, показывал невидимым соглядатаям неприличный жест и давал себе команду "спать". Просыпался он с командой к завтраку.
Утром его попросили назвать дату и время. Он безошибочно ответил на вопрос, и стена камеры раскрылась, как диафрагма. Он вышел в коридор изолятора. Геори уже месяц не бывал в большом, просторном помещении и испытал блаженство. Хотелось не то что бежать, а летать. Оттолкнуться от пола и взлететь.
Дознаватель из Службы Безопасности Первого Истребительного Корпуса Брудо Пак поздоровался с Геори кивком головы и жестом пригласил его на выход. То, что на него не надели магнитные кандалы, обрадовало. Он получит взыскание и вернётся на службу.
Спустя полчаса он уже был в парке истребительной базы и шагал по аллее к домику, где ему предстояло жить до конца расследования.
Геори присел на скамейку перед домиком и закрыл глаза. Нагретые доски пахли деревом и краской. Травяной ковёр лужайки - прохладой и ароматом цветов. Имитация природы была идеальной. Яркое Солнце над головой, высокое небо и лёгкий тёплый ветер, несущий простор полей. Всё это помогло ему сосредоточиться, отключиться от внешнего мира и вернуться в тот злополучный день.
В тот день он отдыхал, но после полудня, по корабельному времени, всё же получил приказ подготовиться к вылету.
Мориане, заклятые, извечные враги, крупными силами атаковали соседнюю базу. Часть истребителей отправилась на выручку, а часть осталась прикрывать подступы к своей базе.
Геори надел скафандр, сел в кресло пилота и запитал скафандр к системам истребителя. Он видел перед собой собственные виртуальные руки, панели управления, прицельную сетку, четырёхмерную систему координат, взлётную палубу и открытый космос. Его тело, кресло пилота, стены кабины - для него не существовали.
Получив отмашку, Геори мысленно оторвался от палубы. Сознание работало чётко, истребитель плавно набирал скорость, не превышая допустимый предел ускорения. Он перешёл на ручное управление и баловался, закладывая едва заметные виражи, проверяя чувствительность систем управления.
После создания единого универсального двигателя для полётов как в субсветовом, так и в сверхсветовом режимах, удалось на треть сократить габариты боевых машин и вдвое увеличить мощность вооружения. Залп из всех орудий измерялся уже не мегатоннами. Заряды вылетали из барабанов с невероятной скоростью. По пути к цели магнитная оболочка заряда разрушалась, и на цель обрушивалось море испепеляющего огня сверхгорячей и очень плотной плазмы. Поэтому, когда эскадрилья дала залп, огненная сфера целиком поглотила группу истребителей противника. Их защитные коконы не выдержали. От адского огня увернулся только один. За ним и погнался Геори.
Геори столкнулся с опытным пилотом. Тот вовремя уходил от губительных зарядов, словно чувствовал, когда по нему откроют огонь. Он пытался оторваться на всех скоростных режимах, но Геори вцепился в него как клещ. Он был уверен, что менее совершенный истребитель противника хоть и опасен, но быстрее истратит топливо, потеряет скорость и лишится манёвра. Главное самому не увлечься погоней и не высадить всё до "железки".
Но он всё-таки увлёкся и допустил ошибку. Он атаковал противника в запретной зоне. Следуя соглашению, он не имел права открывать огонь вблизи обитаемых планет не участвующих в конфликте. Также нельзя вести боевые действия вблизи планет, населённых разумными существами с низким уровнем развития и имеющих статус заповедника. Именно такая планета подвернулась под горячую руку Геори. Он дал залп. Вражеский истребитель развалился. Обломки его обрушились в атмосферу планеты и взорвались у самой её поверхности...
Вечером, за ужином, Геори получил результаты расследования. К счастью, нанесённый местной окумене ущерб был незначителен. Обломки корабля угодили в малонаселённый район, а могли уничтожить крупный город. Дело решили несколько секунд.
Геори выдвинули обвинение по статье о нарушении регламента по применению сверхмощного оружия. Со злости, он дал залп и разом опустошил левый барабан. Его заряды уничтожили истребитель противника и лишь чудом не угодили в единственный спутник планеты. От мощного залпа спутник мог расколоться на части. Геори нахмурился. Его первые радужные надежды испарились. То, что он оказался в комфортабельных условиях после тёмной камеры, ещё ничего не значило. Ему наверняка не простят отказ подчиниться предупреждающему сигналу системы наведения. Он сознательно его проигнорировал, а теперь уповал на то, что серьёзных последствий после рискованной атаки не было. Как гиря над его головой повисла угроза уничтожения жизни на обитаемой планете. Уничтожение спутника планеты повлекло бы за собой гибель биосферы планеты. По крайней мере, так было написано в заключении. Но был ещё один шанс. Если пилот истребителя противника умышленно хотел прикрыться обитаемой планетой, то данный факт мог послужить смягчающим обстоятельством. Это уже был вопрос конвенции, подписанной воюющими сторонами.
Спустя два дня пришёл ответ, запись, переданная на свою базу с истребителя противника. Из-за полученных повреждений, он пошёл на вынужденную посадку.
Геори не поверил сигналам противника о сдаче в плен. Решил, что это уловка. Мориане не раз выказывали своё коварство, за которое поплатился жизнью далеко не один пилот. Геори не жаждал его сдачи, а жаждал его смерти. Геори должен был сойти с боевого курса, прекратить атаку, но он пошёл на неоправданный риск и чуть не уничтожил планету.
Подготовка пилота такого уровня, как Геори Кандрт требовала много времени и сил. Но правила соглашения были жестоки и неумолимы. Как бы ни хотелось командованию не лишиться хорошего пилота-истребителя, но его дело было под пристальным вниманием Независимых Наблюдателей (НН). Третьей стороны, следящей за Регламентом Исполнения Наказаний.
Геори Кан, истребитель Высшего ранга, не был разжалован. Суровое наказание заменили службой в особом отряде по уничтожению крупных хорошо защищённых целей: звездолётов или военных баз противника.
Однажды, перед вылетом, Геори получил посылку от дознавателя Брудо Пака. Журнал с той самой планеты, с фотографиями места падения обломков сбитого им злополучного истребителя. Их приняли за метеорит и назвали этот метеорит Тунгусским.
2. Это судьба.
Отряд был штрафным, но, чтобы не афишировать его истинное назначение, назывался особым. Геори, как и другие штрафники, получил билет в один конец.
Он пробыл в отряде до первого и единственного вылета на самоубийственное задание. Четыре пары штурмовиков атаковали крейсер, ощетинившийся орудиями, как ёж иголками. Только три машины прорвались сквозь море огня и нанесли удар. Штурмовик Геори оставил за кормой повреждённый крейсер, но в последнюю секунду получил в эту самую корму заряд. Обломки машины продолжили полёт с ещё большей скоростью.
Геори уцелел. Носовая часть штурмовика, хоть и отделилась от остатков основного корпуса, но тоже была повреждена. Маяк не работал. Либо вышел из строя, либо отключился из-за близости кораблей противника. Выяснить причину Геори не мог. Хорошо, хоть уцелели системы жизнеобеспечения пилота, и он не утонет в продуктах собственной жизнедеятельности.
Месяц кабина штурмовика летела неизвестно куда, пока Геори не сумел "оживить" прямое ручное управление. Кабина, одновременно, являлась управляемой спасательной капсулой. Четыре двигателя и миниреактор не скоро, но могли вернуть Геори домой, А в какую сторону лететь? Теперь он видел космос через прозрачную броню носовой части, а не через координатную сетку системы управления. Ни одного знакомого созвездия!
Он направил кабину-капсулу к ближайшей звезде. Геори не мог определить, насколько она близка, но зато видел её угловые размеры через светофильтр. Если есть звезда, то могут быть и планеты. Он начал торможение.
По мере того, как жёлтая звезда приближалась, он гасил скорость. До тех пор пока он не разберётся, если разберётся, с системой управления, будет нарезать круги по орбите, или посадит кабину-капсулу на одну из планет.
В поисках планет, Геори заставил кабину медленно вращаться. Его заинтересовали четыре ярких объектов, расположенных ниже занятой им орбиты.
Первая планета практически не имела атмосферы, но зато вторую планету Геори не мог не узнать. На неё рухнули обломки сбитого им истребителя. Да, ошибки быть не могло - вот и спутник, испещрённый кратерами. Ведомый любопытством, он решил посадить кабину-капсулу именно здесь.
Геори догнал планету, вышел на её орбиту, сравнял скорость с её вращением и стал медленно снижаться. Места не выбирал и садился наугад. Главное, что это была суша.
Только у самой поверхности Геори разглядел внизу лес. Покружил, выбрал поляну и мягко посадил кабину-капсулу. Он надел скафандр, повесил на спину ранец, вошёл в переходную камеру и выровнял давление. Разницы практически не было. Когда броня раскрылась овалом, Геори, увидел перед своим носом рогатую покрытую шерстью голову и большие изумлённые глаза. Геори от неожиданности вскрикнул, а животное умчалось прочь, с треском ломая кусты.
Когда Геори ступил в траву и отошёл в сторону, он понял, в чём дело. Маскировка до сих пор работала. Кабина-капсула оставалась невидимой.
Побродив по поляне, он решил дождаться утра. Вернувшись в кабину, он почувствовал неимоверную усталость и рухнул спать.
Солнечный свет резал глаза. Геори включил светофильтры. Он выспался за всё время скитания в открытом космосе и чувствовал себя великолепно. Он осознал, что абсолютно свободен, что не надо ждать дня, когда тебя пошлют на верную смерть. Геори облачился в скафандр, вновь ступил на землю и пошёл через поляну по направлению к высокой постройке с округлой крышей и крестом на макушке.
Получив от Брудо Пака журнал, Геори заинтересовался планетой под названием Земля. Информации о планете в архивах было предостаточно. Постройка с крестом на холме - сельская деревянная церковь. А раз есть церковь, то есть и населённый пункт. Он не спешил вступать в контакт, но посмотреть на братьев меньших очень хотелось.
Геори шёл по лесу, невидим и неслышим. Лесное зверьё чувствовало его, но не разбегалось, а настороженно смотрело по сторонам. Воздух планеты был пригоден для дыхания. Геори хотелось снять шлем, но он пока не спешил с экспериментом.
Геори шёл, любуясь природой - совсем забыл, куда и зачем идёт, пока не оказался на опушке и не упёрся в огород. Одна жердь - поперёк, три - вдоль. Геори наклонился и пролез между жердями. Грядками, он прошёл мимо кадушек с водой для полива, мимо колодца и из-за угла посмотрел на двор. У крыльца стояла женщина в домотканой рубахе и длинной, до пят, юбке. Она о чём-то спорила с бородачём в штанах, в сапогах, косоворотке и жилетке. Даже Геори понял, что разговор не из приятных. Ещё два бородача, помоложе, с ухмылками наблюдали за спорщиками из телеги.
Когда словесная перебранка перешла в драку, Геори решительно двинулся к крыльцу.
Женщина ударила бородача по щеке. Бородач, в ответ сорвал с её головы платок, схватил за волосы и потащил к телеге: приговаривая:
- Раз, Аксинья, ты такая строптивая - я твою строптивость из тебя вышибу. Для начала отдам на потеху сыновьям. Пусть учатся, как с бабой совладать...
Договорить он не успел, получив удар в ухо. Сыновья в телеге замерли, не понимая, что случилось с отцом. Они бросились на Аксинью, но тут же полетели обратно от встречных ударов, а Геори получил удовольствие. Он не дрался с той поры, как закончил академию.
До смерти перепуганные, побитые мужики прыгнули в телегу - и только пыль столбом.
Геори повернулся к Аксинье. Она в недоумении смотрела по сторонам и была напугана не меньше. Какая неведомая сила раскидала трёх мужиков? Не было ни одного человека на селе, чтобы не задолжал им. Все их ненавидели, но поделать ничего не могли. У этой троицы было ещё десятка два подручных, прикормленных "цепных псов".
Увидев, как кто-то невидимый ступает, приминая траву, Аксинья лишилась чувств. Геори выключил маскировку, снял шлем и склонился над ней. Приложил ухо к её груди и потрепал по щеке. Он не учёл, что выглядит несколько иначе, чем земляне. Когда Аксинья очнулась, она увидела перед собой синюю голову и жёлтые глаза, закричала и снова потеряла сознание.
Геори не стал больше экспериментировать. Пусть думает, что ей привиделось.
Аксинья быстро пришла в себя, огляделась кругом, перекрестилась, бормоча что-то себе под нос, и пошла в огород. Машинально пропалывая грядки, она думала, что надо обязательно сходить в церковь и поговорить с батюшкой, чтобы тот освятил избу и прогнал беса. Аксинья бросила работу и побежала в церковь. Нельзя откладывать такое дело на потом. Пожалуй, это будет пострашнее Филимона и его отпрысков. Что до них, то в следующий раз она с ними не будет разговаривать, а встретит отцовской берданкой.
Дом Аксиньи стоял на отшибе, на бугре, у самого леса. Геори вернулся к кабине-капсуле и перелетел на ней к дому. Ему стало интересно, что будет дальше...
3. Страсти накаляются.
Филимон как вошёл в горницу, так Анна, его жена, едва чугунок со щами и не уронила. Хорошо, сыновья вошли чуть позже, а то бы её хватил удар. Она оставила чугунок и убежала за самогонкой. Её всесильному мужу кто-то хорошо накостылял. Вернувшись в горницу с бутылью, Анна увидела сыновей. Выглядели они не лучше отца. У всех троих лица с правой стороны опухли и "светились" синими полумесяцами.
- Ну что уставилась?! Дай сюда! - рявкнул Филимон на жену, выхватил у неё из рук бутыль и поставил на стол. Он был в бешенстве. Как теперь на улице показаться? Кто поверит, что их сам чёрт поколотил? Другого объяснения Филимон найти не мог. Выпив самогона, он сморщился от боли. Так мог ударить только кузнец, живший на другом конце села. Никак Аксинья с нечистой силой теперь водится. Ведма! Спалить её вместе с домом, к чёртовой матери! Народец-то видел, как они к Аксинье поехали. Получается, будто Аксинья их и поколотила! Срамота!
- Батя, может попу на неё пожаловаться? Прогнать её из дому? Пусть по миру идёт, - подал голос старший сын, Ефимка.
- Дело, Ефимка говорит, - поддержал брата младший, Лёнька.
- Цыц! - сказал им Филимон. Он давно заглядывался на Аксинью. Совсем ещё молодая, красивая вдова лишила его сна. Мужа её пять лет назад забрали в солдаты, а через полтора года пришло извещение, что он пропал без вести. Война с японцами кончилась, а Василий, муж Аксиньи, так и не вернулся. И месяца молодые вместе не прожили. С тех пор Филимон и потерял покой. Над всем селом он был властен, а вот Аксинью никак не мог сломить. И горы золотые обещал, и со свету сжить грозился, а тут, на тебе, напасть! Тут крепко надо подумать. Людишек на неё натравить - дело не хитрое. Стоит только кликнуть - сбегутся.
Филимон недобро глянул на жену, стоявшую в ожидании команды, как собачка.
- Поди прочь. Не для бабьих ушей наш разговор, - сурово сказал он. Понимал - догадывается жена, в какую сторону он теперь смотрит. Если бы знал Филимон, к кому пошла Аксинья после того, как они с позором покинули "поле боя".
Аксинья застала батюшку за колкой дров. Батюшка хорошо к ней относился, жалел, что Аксинья так рано овдовела. Он внимательно выслушал её рассказ и очень удивился.
- Ты хоть здорова, Аксинья?
- Так вы, батюшка, на Филимона и его сынов гляньте, раз мне не верите.
- Тимоха! - кликнул он сына. Когда Тимоха вышел, молча указал ему на топор, а сам облился водой из ведра и пошёл одеваться. Одевшись, он запряг лошадь в телегу, и они поехали к Аксинье. Батюшка не-очень то верил ей, но, по приезду, походил вокруг избы с кадилом, побрызгал на крыльцо святой водой, прочитал молитву и присел на лавку под окном.
У Аксиньи на душе сразу полегчало.
Филимон и вовсе озверел, узнав от попадьи, что Аксинья его опередила. Ох, и шустрая ведь баба! Не промах! Как он ни злился, но решил больше никуда не ехать, а дождаться батюшку у его дома.
Увидев Филимона, батюшка нахмурился. Не выдумала ничего Аксинья. Не могла она сама побить Филимона и его сыновей. Батюшка знал, что Филимон домогается Аксиньи, - за волосы таскать, бить... Совсем Филимон распоясался. Но кто тогда заступился за Аксинью? Пришлось батюшке выслушать и "пострадавшую" сторону. Филимон подтвердил слова Аксиньи. Не сказал только, как хотел увезти её силой на охотничью заимку, завладеть как самой Аксиньей, так и её землёй. А земля у Аксиньи была очень хороша. Всё бабе одной не управиться с хозяйством. Видно, что надрывается, но не сдаётся. Филимон не боялся попа. Пусть кто угодно на него батюшке жалуется. Места тут глухие. Филимон тут царь и бог. "До бога высоко, а до царя далеко", - наставлял он сыновей.
Филимон вернулся домой. Батюшка не одобрил его предложения. Сказал, что никакой нечистой силой в доме Аксиньи и не пахнет. Запретил Филимону вредить ей. Пообещал донести на него в уезд за самоуправство и ростовщичество. Прихожане постоянно жаловались на Филимона, и этому надо было положить конец. Мало ему, так ещё и охоту на ведьм вздумал устроить. Батюшка, в сердцах, высказал Филимону всё, что о нём думал, и отправил с Богом со двора.
Филимон позвал сыновей. Откуда ни возьмись, нашлась против них сила. Если они потеряют авторитет, то и всему делу конец. Дай людишкам слабину свою почувствовать - вмиг сожрут. Аксинья из вожделенной добычи превратилась в злейшего врага. Если народ её сторону примет - беда.
Выпили они для храбрости самогона. Взяли с собой бутыль с керосином, факела, охотничьи ружья, накидали в телегу соломы и поехали по тропинке, что округ села, к Аксинье...
В лунном свете дом был как на ладони. Филимон подъехал к нему как можно ближе. Взяв по охапке соломы, они накидали её под стены.
- Ефимка, ещё соломы несите и керосин, - шёпотом сказал Филимон.
Когда приготовления были закончены, Ефимка и Филимон подожгли дом со всех сторон, забросили горящие факела на крышу из дранки и пустились наутёк.
Отъехав подальше, они остановились посмотреть на пожар, но пожара не случилось. Лишь только на крыше догорали факела. Как так? Ведь сруб старый, сухой! Даже дранка на крыше не загорелась. Озадаченный, Филимон повернул лошадь обратно.
В воздухе пахло гарью. Солома прогорела, а стены, облитые керосином, даже не занялись. Зато ярким пламенем вспыхнула телега. Перепуганная лошадь понесла огненную колесницу в деревню. Вслед за ней побежали и горе-поджигатели. Экономный Филимон не использовал весь керосин. Бутыль нагрелась и взорвалась. Вконец обезумевшая лошадь, с диким ржанием, промчалась по сельской улице к реке.
В домах засветились окна, залаяли собаки, ничего не понимающие селяне выходили на улицу, спрашивали друг у друга, что случилось. В ответ все только пожимали плечами.
Лошадь, спасаясь от огня, забежала в воду и там встала, похрапывая и вращая глазами.
Спустя некоторое время, свет в окнах погас. Село вновь погрузилось в темноту.
Филимон остановился, хрипло дыша. Он не был уже таким прытким, как его сыновья, убежавшие далеко вперёд. Окликнуть их Филимон не решился. Мысленно пообещал устроить им взбучку за то, что бросили отца, и побрёл домой.
На дороге он едва различил чей-то силуэт. Ефимка! Лёнька! - сдавленно крикнул Филимон, но ему никто не ответил. Тогда он снял с плеча ружьё и двинулся вперёд. Страх обуял Филимона, но отступать он не собирался.
Силуэт вдруг исчез. Сколько Филимон не всматривался в темноту, больше никого не увидел. Закинув за спину ружьё, он, было, собрался идти дальше, но перед ним снова возник силуэт. В этот раз Филимон не успел взяться за ружьё. Незнакомец схватил Филимона за руку, отобрал ружьё, врезал ему с другой стороны.
Очухавшись, Филимон, кроме как скорее вернуться домой, больше ничего уже не хотел. Тут с кондачка ничего не решить. Надо выждать, присмотреться, какое-такое чудо-юдо завелось у Аксиньи?
4. Чудеса, да и только.
Проснувшись засветло, Аксинья почувствовала томление внизу живота, всплакнула о своей вдовьей доле и встала, чтобы быстрее прогнать печаль. Дел впереди много: подоить Вечорку, по росе накосить травы, а потом ворошить валки. Собрать вечером сено в стожок...
Подоив корову, Аксинья собрала у наседок яйца, задала корм птице, поставила самовар и села за стол у окошка. За четыре дня, что прошли с ночного визита Филимона, она успокоилась и жила прежними делами и заботами. Аксинья так и не узнала о попытке Филимона спалить её дом. Утром от запаха керосина, копоти не осталось и следа. Её невидимый заступник больше не появлялся. Разок приехал батюшка, узнать у неё, как идут дела. Не объявлялся ли снова Филимон. Расспрашивал её батюшка не из праздного любопытства. Горящая телега, переполошившая ночью село, оказалась Филимоновой. Её нашли утром ребятишки. Филимон отправил сыновей на поиски ещё ночью, но шустрая ребятня оказалась удачливей. Задавать лишние вопросы Филимону никто не решился.
Аксинья собиралась всю неделю заниматься заготовкой сена, а начала ещё вчера. Она взяла косу, оселок и пошла на луг, в низину, где трава сочная, высокая. И роса с неё долго не сходит.
Обойдя ивняк, она остановилась и в недоумении смотрела на ровные валки свежескошенной травы. Перекрестившись, Аксинья побежала обратно и заперлась в доме. Она упала на колени перед иконами и стала усердно молиться.
Взошло солнце. Лучи его осветили горницу, и Аксинья вышла на двор. Куры и гуси спокойно гуляли по лужайке перед домом. Вечорка щипала траву за забором. Она никогда не уходила далеко от дома и, завидев хозяйку, замычала.