Богохульник тупо смотрел в Библию: "Ничего не понимаю. Как Иисус Христос мог креститься? Ведь до него не было креста, как символа Христианства? Ведь крестить - значит осенять Крёстным Знамением, Святым Крестом? Ведь на кресте он сам - Иисус Христос? Как его могли крестить самим собой? Что-то они не додумали, воля ваша... Ну, да, искупали в Иордане, но ведь не крестили же? А что тогда с ним сделали?"
Богохульник почесал затылок и хлебнул из ковша портвейна: "Какой я всё-таки умный! Ведь никто не догадался, никто не увидел очевидного - а я увидел!"
Он ещё раз глотнул портвейна: "Да! - истина в вине! И никак иначе! А интересно, как это на самом деле называлось?"
Богохульник почесал через грязную майку бок, покрытый мелкой красной сыпью. Богохульник уж и не помнил, когда он последний раз мылся. Волосы его торчали во все стороны и были настолько грязны, что фиксирующий лак был не нужен. Богохульник перевернулся в кресле на другой бок и взялся за Библию вновь, но читать не смог строки в глазах расплывались. Раздражённо поправив майку, липшую к зудящей коже, он потянулся к ковшику, но тот оказался пуст. Богохульник вылил остатки портвейна из кастрюли в ковшик и выпил. В голове у него прояснилось, строки в Библии выровнялись, - можно продолжить столь важный для него монолог... развить, так сказать гениальную мысль...
Но тут, как назло, в углу, за спиной, кто-то зашевелился.
- Опять ты за своё! Как ты меня измучил своим бредом! - раздался за спиной гулкий голос.
- А, Ванька, это ты? Фу, напугал! - облегчённо сказал богохульник.
- Какой я тебе Ванька! Мерзкий пьяный червяк! - сказал голос, и его владелец вышел под свет лампочки в газетном потемневшем абажуре, - когда-нибудь ты сгоришь, не дождавшись Ада, - добавил он, глядя на абажур, от которого тянуло гарью.
- Отвали, нищеброд! Если ты такой умный, то почему ты ходишь в рванине, и от тебя смердит козлом? Никогда не думал, что глюки могут пахнуть! Какой, к чёртовой бабушке, из тебя Иоанн Предтеча? Ты всего лишь - глюк! И я тебя выведу на чистую воду! - зло сказал богохульник.
Одетый непонятно во что смуглый бородатый и косматый человек, сверкнув гневно глазами, стукнул толстой кривой палкой богохульника по лбу и сказал:
- Совсем ты мозги пропил, если человека от своих друзей по белой горячке не отличаешь! Как ты вообще смеешь касаться своими грязными идеями Святого? Ты сам на себя посмотри и понюхай! У тебя от кожи несёт сивухой! Ты скоро покроешься струпьями. Это говорю тебе я, далеко не самый последний в истории человек!
- Это ты то, человек?! - ты плод моего исстрадавшегося мозга! Тот, за кого ты пытаешься себя выдать, давно помер. Две тысячи лет, как! Такие, как ты, ко мне десятками ходят.
- Это ты о чём?
- Ко мне кто только не приходил! - гордо сообщил богохульник.
- А можно поподробнее? Мне уже интересно!
-Да много кто, - небрежно ответил Богохульник, так же небрежно, снисходительно, махнув рукой, - Шива, например, всё пытался подсунуть мне какую-то свою "Брахмапутру".
- Столь редкостного идиота я ещё ни разу не встречал. Брахмапутра - сын Шивы, а ещё это река! - возмущённо сказал Иоанн Предтеча, - он тебе не совал, а предлагал Чандраджняна Агама, бестолочь!
- Да по барабану мне его эти его книжки. Он мне вынес весь мозг, а я со злости обозвал его мутантом!
- И?!
- Он обиделся и ушёл, - равнодушно ответил Богохульник.
Его гость прошёлся по комнате:
- Ну, у тебя и бардак! Здесь словно орда прошла!
- Тор в очередной раз ко мне наведался.
- Чем же ты ему-то не угодил? - спросил Иоанн Предтеча.
- Он постоянно приходит с молотом. Очень им гордится. Как ни придёт, всё им только и хвастается. Весь такой сверкающий, в доспехах. А спеси-то, а спеси!
- Та-а-к! Так комнату он тебе за что разнёс?
- Вот я и говорю, надоел он мне своим молотом, да так надоел, что я не выдержал и сказал, что его молот - полное г.... по сравнению с современными технологиями, - гордо сообщил богохульник.
- Как же он тебя не убил?
- А я ему предложил выпить...
- Своего мерзкого пойла?! Скандинавскому Богу ты предложил портвейна?!
Богохульник пожал плечами.
- А что в этом такого? Это ж не кислятина - Каберне, от которого ни в голове, ни в ...! Он как хлебнул, так сразу подобрел!
- Кому ты ещё портвейна предлагал?
- А, почитай, всем. Мардук меня особенно достал! Ведь у него столько ипостасей, столько имён - голова кругом! Хитрые вы - небожители! Портвейна на вас не напасёшься. Да хрен с ним, с портвейном! Здоровье то где взять? Это у вас оно бесконечное, а у меня печень шалит...
- Ого! Вот это дыра! Кто её прожёг? - спросил Иоанн Предтеча, указав на дыру в стене.
- Зевс, будь он не ладен. Я ему сказал, что гора Олимп - прыщик, по сравнению с Эверестом. Он что, не знал, что есть гора Эверест? Не думал, что вы такие дремучие. Вицлипуцли...
- А вот этого ты зря разозлил. А я думаю, откуда у тебя на полу перья? Ты решил настроить против себя весь мировой Пантеон?
- Никого я не хочу настраивать против себя! Я же не виноват в том, что все слетаются на портвейн, как мухи, сам знаешь, на что, а для важности начинают жизни учить. Сказали бы честно - налей! А стоит слово сказать поперёк - в бутылку лезут, а у меня нервы не железные. Хоть бы одна Богиня зашла, а то всё одни мужики.
- Может, к тебе и Аллах приходил?
- А что Ему здесь, у меня, делать? Ведь Он же, в отличие от всех, - не пьёт. О чём Ему со мной разговаривать? Как общий язык найти?
- Вот именно. Разговаривать с тобой не о чем. Слушай, ведь ты нигде не работаешь? Где ты берёшь деньги на вино? - Спросил Иоанн Предтеча.
- У меня целая ванна портвейна. Мы с корешами тут, было дело, цистерну с вином нашли на "сортировке". Вот и натаскали, вёдрами. Кончится - ещё сходим. Один только Бахус чего стоит! Слушай, как ты мне надоел. Пойду-ка я похмелюсь!
Богохульник сполз с дивана. Не в силах стоять на ногах, он на четвереньках проковылял в ванную комнату и припал губами к янтарной жидкости, заполнившей ванну до краёв. Винный дух витал по всей квартире.
Утолив жажду, он почувствовал силу в ногах. Пропал в ушах набат. Богохульник вышел из ванной комнаты, шатаясь, прошлёпал по липкому от портвейна полу обратно в комнату и обнаружил, что его собеседник ушёл.
- Вот она, сила настоящего вина! - сказал он вслух и вернулся в ванную комнату, хлебнул портвейна, чтобы закрепить успех. Сразу захотелось курить, и он прошёл на кухню. Пачка папирос лежала на столе. Его неприятный собеседник больше не появлялся. Из комнаты не доносилось ни звука.
- Наконец-то! - сказал богохульник. Он сунул папиросу в рот, взял с подоконника коробок спичек. Открыв его, он обнаружил одну единственную спичку и чиркнул ею. Черкаш отсырел на подоконнике, но с третьей попытки он всё же сумел высечь огонь. В глаза ударил ослепительный свет.
- Опять началось! Ведь я же похмелился?! - подумал он, вылетая через окно на улицу вместе с клубами огня и обломками развороченной рамы.