Какой день в своей жизни может назвать важным человек, если он прожил более века? Отметив зарубками морщин очередной юбилей, перейдя с двузначных цифр на трехзначные? Или закончив работу всего своего сознательного существования, которая по признанию окружающих действительно удалась? А если эта работа не имеет ни конца, ни края и не ценится окружающими?
Чего только ни найти в квартире старика. Странные предметы, назначение которых давно потеряло актуальность. Приемники, в диапазоне которых уже много лет никто не вещает; такие же потерявшие смысл бытовые приборы, их даже подключить-то уже некуда. Баночки с какими-то рассохшимися предметами, с которых день за днем трепетно смахивается пыль; фотографии людей, ушедших уже давно... Это была последняя цитадель прошлого, трепетно оберегающая крупицу сохранившегося. И старик остался её единственным защитником.
За дверью, на улице бесшумно несутся автомобили без водителей, редкие люди гуляют там, где уже как полвека стали хозяйничать автоматизированные монстры. Если бы через защитный купол города пробивались лучи солнца, они бы наткнулись на паутину проводов, питающих город. В этом мегаполисе редко встречающиеся пешеходы всегда здороваются друг с другом. Не из вежливости или отдавая дань устоям - просто все друг друга знают в лицо. Единицам, уже познакомившимся друг с другом, приходится выходить по долгу службы за границы своих автономных зон. Раньше такие зоны называли дворами, там играли дети, а по вечерам жильцы собирались, чтобы обсудить произошедшее за день ─ старик помнит те времена. Теперь это место, где можно купить еду, одежду и прочие предметы, необходимые современному человеку. Но клетка всегда останется клеткой, независимо от того, из какого металла она сделана.
Люди возвращаются в свои квартиры и подключаются к ЛайфНэт - всеобщей сети обмена информацией. Тут человек может найти работу, своим участием на крупицу улучшая грандиозную программу и получая за это деньги. Отдых и развлечения тут же. Поток данных транслируется вам прямиком в мозг, вы можете видеть, слышать, осязать и обонять. Это полноценный многогранный мир для неполноценных людей. Неполноценный же мир для полноценных людей находится за пределами автономной зоны, и он не так дружелюбен к его обитателям. Нельзя ждать от природы жалости, после всего, что люди с ней сделали. Однако не она, а сам человек загнал себя в бетонные тюрьмы автономных городов. Постоянная жизнь за их пределами со временем стала попросту невозможной.
Медицина шагнула далеко вперед, однако, перед тоской человека по былому она была бессильна. Люди с нестареющим организмом, прожившие более сотни лет, когда-то мечтавшие о бессмертии, чтобы заглянуть в будущее, намеренно уходили из жизни. Как говорится, у мечты есть поганое свойство ─ сбываться. Умерли почти все, кто знал, что такое свободный ветер, запах травы, шум водоемов. Новое поколение, выросшее в городах, недоумевало, в чем их проблема, и чего им не хватает. В итоге все его знакомые добровольно покинули этот мир, но старик жил, жил наперекор всему. Медленный износ организма не отменял несчастных случаев, когда гибли люди. Старик пережил все прелести светлого будущего на себе.
Даже последние разработки медицины не могли сделать чуда, подвластного только богу - совсем остановить старение. Ему все сложнее было преодолевать знакомый за многие годы путь через несколько серых и однообразных кварталов. Бетонные остовы домов были все как один - цвета строительного материала, из которого их когда-то собрали. Проходя мимо них, он зачастую думал, как бы здорово было покрасить их, придать им индивидуальность. Но остальным яркий мир нужен был лишь в ЛайфНэте.
Вот и его награда за поход - старое помещение, бывшее давным-давно стоянкой для управляемых людьми автомобилей. Здесь собирались любители всего необычного, каждый по своим причинам отказавшиеся от симуляции жизни. Они обменивались предметами старины, вещами, сделанными природой, и пронесёнными через защитные стены города различными путями. Сегодня для обмена были особо дорогие вещи, но и он искал равноценный предмет.
- Здорово, дедушка! - ушедшие от ЛайфНэта более открыты и дружелюбны, чем обитатели автономных зон.
- Здравствуй, Ятиш.
- Обмениваться пришел? - Молодой на вид человек знал всё без слов. Он многие годы продавал и скупал здесь редкие вещи, чтобы потом опять продать их и купить другие. Старик не понимал, зачем он это делает, но в чужие дела не лез.
Он показал Ятишу полупрозрачную банку с чем-то жёлтым внутри. Приблизившись, тот внимательно рассмотрел её в руках хозяина.
- Что это такое?
- Это речной песок, настоящий речной песок, без примесей последней сотни лет. Он ещё хранит запах настоящей реки. Это запах былого.
Он видел, как загорелись глаза молодого человека, и знал, что теперь тот сделает всё возможное за такой шанс - прикоснуться к истории. Кем и для чего были собраны в свое время эти частички солнца, очищенные рекой? Ребёнком, привёзшим их из поездки на водоём или научным работником для взятия каких-то проб? За многие годы обмена на этой старой автомобильной стоянке Ятиш был знаком со многими историями случайного сохранения той или иной вещи.
- Что? - хрипло спросил он, подразумевая цену вопроса.
- Пропуск в вентиляцию.
От неожиданности молодой человек даже перестал завороженно смотреть на банку.
- Но это же для...
- ...ухода из города, - закончил за него старик с видимым удовольствием.
- Но там же больше ничего нет... Там только пыль от производств городов и вредные осадки.
- Я так решил, - старик упорно сжал губы, и Ятиш, знавший его давно, понял, что тот сильно переживает.
- Л-ладно, я поспрашиваю. Приходи завтра, - неуверенно сказал он.
- Ты сам понимаешь, что это так просто не достать! - крикнул он уходящему старику, то ли чтобы уверить его, то ли чтобы уверить себя.
Обычная прогулка от стоянки до дома, но почему именно сегодня старик так жадно впивается глазами в серые здания, которые ему уже давно осточертели? Он умел их отличать друг от друга по неровностям, мелким щербинкам фундамента. На покрашенные черным по серому через трафарет номера он принципиально не обращал внимания. Они были для поиска адресов роботизированными машинами, пополняющими запасы магазинов. Перед тем как закрыть дверь в дом, он посмотрел в небо. Вместо солнца, луны или звезд на него смотрели матовые серые соты, выстраивающие купол, защищающий от вредных осадков.
- Нашёл, дедушка, - сказал на следующий день Ятиш. Казалось, он был грустен.
- Что ты пригорюнился, дорогой, смотри, что я тебе принес, - дед сунул ему в руки банку, к которой ещё вчера никому не дал бы прикоснуться.
- Может тебе не надо... туда?
- Ятиш, - вздохнув, сказал старик, и парень понял, что всё было решено уже давно.
- Давайте, я тогда провожу вас... - старик не помнил, чтобы этот улыбчивый и развязный парень обращался к кому то на "вы".
- Ну, пошли.
Они шли молча и неспешно, словно просто прогуливаясь, пока не достигли огромных круглых ворот. Хоть прутья решётки, препятствующей проникновению, и были старыми, но вместо запора на них красовался новенький магнитный замок. Весело пиликнув, он впустил гостей в охраняемое им помещение. Пройдя стену насквозь по вентиляционному тоннелю, минуя очистные коридоры, всасывающие воздух для фильтрации, старик и его спутник остановились. Тут решётки уже не было, виднелась лишь небольшая лестница до земли, запорошенная пеплом и пылью.
Старик, помнящий мир другим, давно прокручивал этот момент встречи со свободой. Нет, он не ожидал увидеть зелени деревьев и травы. Скорее потрескавшуюся землю, старый асфальт и каменные обломки пригородных домов. Но он не увидел даже этого. Его взору открылись тёмно-серые барханы, словно пустыню сфотографировали на черно-белую плёнку. Торчащие тонкие колышки старых столбов контрастом выделялись рядом с монолитными бетонными колоннами, соединенными нитями проводов, подающих в город энергию и уходящими вдаль. Серое грозовое небо было под стать земле, и недосягаемая линия горизонта различалась лишь при далёких вспышках редких молний.
- Ну... вот, - сказал Ятиш, прерывая минутное молчание.
- Жаль, что солнца не видно, - сказал старик, обводя взглядом пасмурное небо. Внезапно повернувшись к парню, он спросил :
- Для чего ты обмениваешь все эти предметы? Ты же не оставляешь ничего себе.
Парень медленно достал из сумки одну из множества толстых тетрадей. В ней были описаны различные предметы, их свойства, назначение, ощущения при прикасании к ним.
- Когда-нибудь ЛайфНэт подменит ощущения, и никто не узнает, каково это ─ чувствовать прикосновение к бархату или брать в руки горсть чернозёма. Я должен сохранить это, - объяснил он.
Глаза старика заблестели, но остались сухими - слёзы давно были непозволительной роскошью. Трясущимися руками он достал ключ от своего дома и сунул его в руки Ятишу.
- Ты все поймешь, - только и сказал он.
Спускаясь на землю сквозь производственную пыль и пепел, он старался нащупать землю, но так и не сумел. Ходящие за город не обманывали - слой был большой. Сделав пару неровных с непривычки шагов, он освоился и пошёл уверенней. "А ничего так", ─ подбадривая себя, подумал он.
- Зачем?! Зачем ты жил столько лет, чтобы сейчас вот так уйти?! - вопрошающе крикнул наблюдающий за ним Ятиш, и эхо повторило его вопрос.
- Кто-то должен был сохранить память! - крикнул в ответ старик. - Пока у человека есть дело, которому он предан, он должен жить!
- А почему же ты сейчас идешь на смерть?! - Ятиш все еще пытался образумить его.
- Прошлое стало никому не нужным. Но теперь у города есть ты! - были последние слова старика. Эхо донесло ушам молодого человека несколько раз "ты", а старик, повернувшись, пошел от города, пленником которого был больше ста лет.
Он давно уже ушёл, а Ятиш сидел на бетонном краю вентиляции и меланхолично, горсть за горстью высыпал по ветру последний в мире настоящий песок.
Из-за туч вышло солнце и осветило светлые письмена из песка, вычерченные ветром на затвердевшей от времени темной пыли. Ятиш видел его и раньше, но только сейчас почувствовал, как оно приятно греет.