При первой встрече Девятый сказал:
- Не бойся, я не стану тебя мучить. Это не имеет смысла.
12-6-9 подумала, что он врет и попробовала скрыть свое недоверие, но, разумеется, безуспешно.
- Я скажу больше: всё, что произошло с тобой здесь, вся боль, причиненная тебе, не имела смысла изначально.
12-6-9 принялась рассматривать кабинет, чтобы отвлечься от сути его слов, но опять ничего не вышло. И рисованная картина, на которой длинная тонкая палочка остановилась в миллиметре от голубого глаза в обрамлении черных густых ресниц, изменилась и превратилась в размытую каплю светлых тонов. 12-6-9 не сразу поняла, что заревела, ее отвлекла темная, такая же размытая фигура Девятого, который размеренно приблизился, положил на колени что-то мягкое и отстегнул наручники.
12-6-9 была так потрясена его поступком, что не поняла, на что ей белый кусок ткани на коленях: 'Ему не нравится, когда пачкают кровью пол, как Четвертому? Или я должна сама догадаться, что с этим делать, как у Шестого?'.
- Вытри нос, - сказал Девятый так мягко, что фраза ничем не напомнила приказ, а потом 12-6-9 почувствовала, как по щеке сползает что-то горячее и мокрое.
- И слезы тоже подбери. Они не к месту, - донесся голос сверху.
12-6-9 подняла голову, но лица нового консультанта не разглядела - его закрыли тени темно-бордового потолка, будто у Девятого и вовсе не было лица. И 12-6-9 осторожно потрогала пальцами белую-белую ткань, а потом вытерла лицо рукавом больничной пижамы. Наверху раздался какой-то звук, она быстро оглянулась, но не успела вычислить, что сделала не так.
- Почему не платком? - поинтересовался Девятый, и голос у него был подозрительно веселым.
'Ну вот, еще один чокнутый на мою голову... Хотя, кто из них нормальный? Все с прибабахом, будто их специально придумывают', - обреченно подумала 12-6-9, выпрямила спину и громко, без выражения продекламировала, как учил Четвертый:
- Собственность консультанта священна для любого воспитанника. Воспитанник не имеет права касаться... - 12-6-9 оборвала себя и со страхом посмотрела вверх, чувствуя, как начали ныть челюсть и едва зажившие ребра.
- Интересно, - сказал Девятый, а затем отошел куда-то за спину, и 12-6-9 сжалась в комок, готовая в любой момент юркнуть под стул: 'Если успею. Здоровый-то какой попался... А там пусть выковыривает, чем хочет'.
Но Девятый вернулся с одним из тяжеленных стульев, что стояли у выхода из кабинета. Консультант нес его одной рукой, легко, словно совсем не чувствовал веса.
'А Восьмой об него палец на ноге сломал. Не успею... - поняла 12-6-9 и замерла, краем глаза отыскивая выход: - Если он по мелким, как Седьмой, то пусть. Потерплю. Не убудет'.
Однако, когда Девятый поставил стул перед ней и сел напротив, то 12-6-9 забыла все дурные мысли, потому что консультант улыбался. Не приторно, как Седьмой, не злорадно, как Восьмой, и даже не мечтательно, как Пятый. Да ни у кого из предыдущих не было такой улыбки. Как будто Девятому было... грустно.
Но и улыбку 12-6-9 разглядела не сразу, и без того было на что посмотреть: лицо у Девятого - в глубоких шрамах, словно после серьезной травмы кожу залатали наспех, грубыми стежками, как футбольный мяч. 12-6-9 видела такой из окна палаты, когда еще была 11-2-6. Шестой на кого-то надавил, и у нее появилась пал... нет, комната. Настоящая комната с окном и дверью, кроватью и матрасом. И даже разрешали гулять иногда под присмотром Шестого.
'Шестого рядом нет, - напомнила себе 12-6-9. - Как нет и Третьего, и Пятого... Хотя у Пятого всё равно бы силёнок против этого не хватило... Да ни у кого из них...'.
Девятый спокойно смотрел на 12-6-9, позволяя безнаказанно разглядывать себя. Самые длинные шрамы на его лице уходили куда-то под черную бандану, закрывавшую его лоб почти до самых бровей. Руки, затянутые в такие же темные перчатки, покоились на коленях.
'Один раз шлепнет по голове - и прости-прощай, - снова забеспокоилась 12-6-9. - И рубашка у него странная, с высоким воротником, как форменный китель у Четвертого, только темно-серая, а не светлая. А шрамы, наверное, с фронта, как у Восьмого. Хотя у него всего один был. Маленький. А у этого-то... Вообще, наверное, бешенный вернулся... Точно из военных, вон, как прямо спину держит"
12-6-9 на всякий случай подтянулась и сложила руки на коленях. Тут с новым консультантом начало происходить странное, и 12-6-9 уставилась во все глаза - у него дрожал уголок плотно сжатых губ.
'Ну сейчас начнется...", - обмерла она, но Девятый сделал вовсе несусветное: он улыбнулся. Только как-то криво, одним краем рта, тем самым, что так опасно дрожал. И вот тогда 12-6-9 и увидела эту необъяснимую улыбку и как будто провалилась, ухнула сквозь пол вместе с судорожно бьющимся сердцем, потому что поняла, словно чей-то голос горячо зашептал ей в ухо: 'Он не будет тебя бить. Незачем. Он слишком силен и хитер, чтобы использовать такие простые наказания. Он не будет врать без лишней нужды, для него это лишено смысла. Он не станет пытаться изнасиловать тебя или говорить пошлости или жаловаться на жизнь. Потому что его жизнь - работа. А ее он выполняет хорошо...'.
Голос быть может нашептал еще что-нибудь, но Девятый его прервал, оттаскивая 12-6-9 от пропасти, куда она так неосторожно заглянула.
- Думаю, нам обоим хватило времени, чтобы оценить друг друга, - сказал он. - Теперь давай начистоту: я задаю тебе вопросы, ты отвечаешь на них максимально честно. Ты также можешь спрашивать, и если твой интерес не помешает моей работе, то сможешь узнать все, что захочешь. Таковы правила моей игры. Начнем прямо сейчас. Спрашивай.
'Игры?.. Ну вот, началось, он точно знаком с Шестым. Еще поди и в шахматы играть заставит...', - 12-6-9 облизнула пересохшие губы и попробовала:
- Сначала объявите наказание, а то так нечестно...
- Какое наказание? - не понял Девятый.
- Ну, за нарушение правил... Ведь если есть правила, должно быть и наказание для нарушителей, так?
Девятый моргнул и ответил:
- В общем-то, верно. Но так как мы сегодня только знакомимся, будет лучше, если мы для начала обойдемся без наказаний. Я сообщу тебе заранее, когда они вступят в действие. Хочешь что-то спросить?
- Пока нет, - сказала 12-6-9, стараясь прикусить язык и не выпустить на волю ни один из скачущих в ее голове вопросов.
- Почему? Не верю, что у тебя нет такого желания.
12-6-9 вздохнула и объяснила, как мелкому:
- Теперь ваш ход... Он всё еще ваш, я не стану передергивать.
Девятый замер, прикусил губу, посмотрел куда-то в сторону и шумно выдохнул:
- Хорошо. Так... все-таки, почему ты не использовала носовой платок, что я тебе дал?
12-6-9 снова вздохнула и было завела старую песню:
- Собственность консультанта священна...
Но Девятый ее прервал:
- Погоди-погоди, это не ответ... Не считается, то есть. Потому что ты цитируешь Свод правил спецраспределителей, а я его и без тебя неплохо знаю. К тому же цитаты предназначены для маскировки откровенных слов, а мы договорились, чтобы всё было по-честному. Так что вперед, рассказывай.
12-6-9 задумалась, поскольку других очевидных причин не было, кроме Свода правил, что заставил ее вызубрить еще первый консультант. Девятый ждал ее ответа. Честного.
'Рассердится еще, - заосторожничала 12-6-9. - А, ладно...'.
- Он белый.
- Поясни, - его пальцы в левой перчатке еле заметно шевельнулись.
- Ну... Просто он белый.
- То есть ты не хотела его пачкать?
- Не совсем... - 12-6-9 засопела, пытаясь подобрать нужные слова: - Просто в палате у меня все белое - и стены, и потолок, и пол, и в коридоре белое, и даже пижама у меня такая же... Ну то есть была такой...
- Хм-м, - сказал консультант, барабаня левой перчаткой по колену, - то есть, проще говоря, тебе он не понравился?
- Д-да, наверное... - призналась 12-6-9 и опустила голову: 'На Третьего это действовало'.
Наверное, подействовало и на Девятого, потому что он сказал:
- Пойдет. Твоя очередь.
Она помялась, но все-таки решилась на один из важнейших:
- А... А вы с фронта вернулись?..
- Можно сказать и так. Но в основных действиях не участвовал. Хотя случалось.
- Да? - переспросила 12-6-9, теребя длинные замусоленные рукава пижамы.
- Что-то в сказанном тебе не нравится?
- Нет, не в этом дело, - она съежилась, спрятала руки в рукава, но быстро опомнилась и выпрямила спину.
- Послушай, в этом кабинете ты можешь сидеть, как тебе удобно и где захочешь. Это не приказ, это моя просьба. Только не лазай, пожалуйста, ко мне на стол, там и так сейчас беспорядка хватает.
12-6-9 не верила своим ушам: консультант сказал ей 'пожалуйста'? А потом посмотрела на совершенно чистый стол (если не считать пары листков бумаги, телефона и нескольких ручек) и перевела взгляд на улыбающегося консультанта: 'Он пошутил?'. И несмело улыбнулась в ответ. Потом, все еще не веря, медленно, готовая при первом же окрике 'вернуть всё, как было', подтянула замерзшие ноги под себя, сгорбилась (так спина и ребра переставали болеть) и спрятала руки в рукава.
- Так удобнее? - спросил Девятый.
12-6-9 кивнула, всерьез подозревая, что у консультанта вместо позвоночника - стальной шест и совершенно плоский зад - он еще ни разу не попытался сменить позу.
- Тогда давай продолжим. Я все еще жду твоего ответа.
После того как 12-6-9 устроилась на стуле, она сразу почувствовала себя лучше. И, возможно, поэтому решилась:
- А на фронте, правда, все так хреново?
- Ого. Неожиданный интерес, - улыбка Девятого перестала быть печальной. - На самом деле не так уж и хреново. Но в последний раз я слишком был занят, чтобы обращать внимание на окружающее. Но не переживай, Арадию врагам никто не отдаст. Наши бойцы очень стараются... И у меня к тебе еще одна просьба: не говори больше 'хреново', достаточно слова 'плохо'. Согласна?
- Ладно, - кивнула она. - Потому что это слово для консультантов?
- Н... да, можно сказать и так, - Девятый впервые за все время пошевелился, потерев выбритый подбородок и смазав веселую улыбку. - Кстати, о консультантах, как тебе предыдущие? - он увидел, что 12-6-9 набрала в легкие воздух для новой цитаты и помахал рукой: - Нет-нет, своими словами, будь добра.
- Ла-адно... - протянула 12-6-9. - ...Даже не знаю. Они все разные...
- Тогда расскажи вкратце о каждом из них и постарайся объяснить, чем они тебе нравились или не нравились, и чем запомнились. Я был бы тебе признателен.
Неожиданно он поднялся и направился к столу, там задвигал ящиками, достал какую-то тонкую папку и вернулся на свое место.
- Ты рассказывай, я тебя внимательно слушаю, - подтолкнул он.
Ей, конечно, хотелось оправдать доверие вежливого новичка, но сил терпеть уже больше не было, и она решилась:
- А можно... Можно я в следующий раз расскажу?
- Почему не сейчас? - на 12-6-9 уставилась пара темных глаз, настолько темных она еще ни у кого не видела, но робеть и останавливаться на полпути она устала и вновь принялась растолковывать Девятому: 'И вправду, как мелкий - ничего не понимает'.
- Просто есть дают только после беседы с консультантом. А мне после Восьмого долго никого не назначали, водили к психологам. А они меня не любят, вот и... - она пожала плечами. - Просто есть очень хочется.
Девятый помолчал и выдал такое, что 12-6-9 чуть со стула не свалилась:
- Сейчас скажу, чтобы нам сюда перекусить принесли. Я с тобой за компанию что-нибудь пожую.
Через пару мгновений он уже стоял у стола и говорил кому-то невидимому:
- Обед в девятую, двойную порцию. Да. Кипяток принесите. И врача... Какого 'своего'? Вы что - совсем... - быстро глянул на 12-6-9 и продолжил уже тише: - Имя, личный номер... Ваши. Свои я знаю... Если связь плохая, я к вам сам сейчас спущусь. Ну?.. Хорошо. Заказ через десять минут, врача - через пять. В конце вашей смены побеседуем. Пост бросать настоятельно не рекомендую.
Девятый осторожно положил трубку, будто она стеклянная, некоторое время изучал картину на стене, забросил папку в ящик стола, а потом вернулся к 12-6-9:
- Думаю, ты права. Поговорим о твоих консультантах потом. Сначала лучше поедим.
- А... Зачем врача?.. - спросила 12-6-9, подгибая пальцы на ногах.
- Хочу, чтобы осмотрел тебя. Выглядишь немного нездоровой.
- А... Уколы будут?
К Девятому вернулась его печальная улыбка:
- Я поговорю, чтобы постарались обойтись без них.
12-6-9 повозилась на стуле и спросила:
- А... мы теперь каждый день встречаться будем?
- Конечно. Но разговаривать станем столько времени, сколько получится, или как сама пожелаешь. Так пойдет?
12-6-9 закивала, пытаясь втянуть голову в растянутый ворот пижамы, и несмело улыбнулась.
От двери раздалось механическое пиликанье - принесли обед.
Републиковано на сайте Ольги Топь
|