Аннотация: конечная версия главы, дальше будет много редакции уже по тексту, ну и коррекция.
Глава XVII. Память останется о тебе, пока мы живы.
На крыше я просидел довольно долго, когда я наконец очнулся, был уже шестой час. Из моей задумчивости меня вывел бренчащий звук телефона, судя по всему, звонил он уже довольно долго, но заметил это я только сейчас. Посмотрев на телефон, и в очередной раз увидев на нем неизвестный мне номер, я уже не стал удивляться, на это у меня не было сил, я просто поднял трубку и ответил:
- Кто это? - Энное время на том конце провода была тишина, а потом я услышал этот насмешливый голос, обладателя, которого мне хотелось придушить.
- Привет салага. Ну как набрался сил? Готов умереть, как твой дружок, я ведь специально оставил предупреждение. Знал, что иначе они ни на что негодны, а так вон и вампиры получили щелчок по носу и братство крови ваше уничтожим. Орден правил, правит и будет править миром. Запомни это салага. - Так кажется эта сволочь, не в курсе, что никто не получил его писульку. Ну что же в принципе это ожидаемо, я взял бумажку, но ему неоткуда знать, читали мы её или нет. Хм, раз он позвонил, то чего-то хочет, вопрос только в том чего? В то, что он звонит просто поиздеваться, я уже не верю. Раньше бы поверил, но после того, как Алукард рассказал нам с Медведем о нем, нет. Макс, ты можешь прикидываться недалеким дураком, но тебе не обмануть меня. Я ещё сведу с тобой счеты за Сергея, урод. Правда, вслух я сказал совершенно другое:
- Прости, планов на смерть нет, а с тобой мы разберемся потом, один на один. И клянусь всем святым, что у меня есть, ты проклянешь тот день, когда родился.
- Ух, ты, ух, ты, какие мы грозные, ну что же удачи тебе, малыш. - Рр, мне хочется его порвать, растерзать, унизить. Я даже не могу толком объяснить, что меня больше всего злит, то, что он позвонил, или то, что он ставит меня ниже себя. И что на подобное можно ответь, а ровным счетом ничего. Да и не дают мне сказать ни единого слова, продолжая этот театр имени одного актера: - Кстати, милая у тебя девочка, пожалуй, я не буду её убивать сразу, мы сначала развлечемся, а потом я решу, если она мне понравиться, то может и будет жить. - С трудом удерживаю себя от того, чтобы не кинуть телефон с крыши вниз, толку будет слишком мало. Он знает о Ксюше, это плохо, это очень плохо, но с этим я ничего не смогу поделать, что остается? Рубить канаты только, но хватит ли у меня решимости? Вот в чем настоящий вопрос.
Правда, думать о том, что ждет меня и моих близких, на этой войне, мой старый друг и новый враг не дал. Гадко усмехнувшись, он продолжил, разрушения моего мирка:
- Что уже представляешь, как один за другим будут погибать твои близкие, друзья, да? - Вот тот момент, когда я не выдерживаю, и срываюсь на позорный крик в трубку:
- Я тебя найду, слышишь! Найду и убью! Я тебе спокойно жить не дам, если ты тронешь, хоть волос на их головах, хоть пальцем до них дотронешься! Ясно? - Продолжить мне не дают гудки, ну что же он добился своего в некотором роде. Выбил опору из под ног, и лишил внутреннего покоя, но к твоему несчастью, ненадолго. Всего лишь до конца беседы. Я уже практически спокоен, и теперь могу попробовать понять, чего ты добивался этим разговором. Позлорадствовать? А толку? Я не побегу тебя искать, как бы ты тут не старался, и ты не мог всего вот этого не понимать. А значит, должен быть какой-то более глубокий смысл у всего этого, но вот какой я понять не могу. И, пожалуй, даже не буду. Ты действуешь в иных, не ясных мне сегодня рамках. А значит, я не смогу предсказывать твои поступки. Поэтому, сейчас, нет смысла нервы мне себе трепать, но кое-что мне надо будет сделать, а именно порвать концы, что связывают меня с любимой девушкой. Додумался ли один Макс до этого, или орден в целом, я не знаю, но подвергать её лишнему риску больше не буду. Я самонадеянный дурак, а как иначе я могу себя назвать? Если имея врага подобного Максиму, я даже не подумал о необходимости защиты близких мне людей. Дурак, болван, кретин, идиот, эпититов здесь много, но смысл будет лишь один. Я был излишне самонадеян и самоуверен, теперь же главное извлечь из этого всего урок, причем такой, чтоб мне не потребовалось второго.
Что-что, а самокопание очень хорошо помогает убить время, в этом я убедился на собственном опыте сидя на крыше и критикуя себя, свои поступки и даже некоторые взгляды на мир. В котором, как мне недавно показалось, я круче самых крутых яиц, а нет, получите и распишитесь господин хороший, вон яйца сваренный вкрутую, покруче вас. В общем, от этого занятия меня отвлек очередной телефонный звонок, и вновь - номер не известен. Это уже какая-то плохая традиция последних суток, вечно какие-то левые номера, но делать нечего придется отвечать, и снова мне знакомый голос, глаголет с показной веселостью.
- Здравствуй охламон, ты где, сейчас? А то, ты без колес, как мне известно, но на похоронах обязан ты присутствовать, ты ведь был его учеником. - В телефоне никто, иной, как Влад. Последний из тройки наставников и, пожалуй, самый скрытный, о нем я знаю меньше всех. Он вроде учит Арчи, но здесь я не уверен. Все же с этим мелким пижоном я слишком редко общаюсь, дабы слушать, кто и чему его учит. Впрочем, это побоку сейчас, тут другое, о чем он говорил, о похоронах? Уже? Но как? А как же все процедуры там пройти, отпевание, или что там полагается? Видимо последние события меня настолько выбили из колеи, что я незаметно для себя озвучил свои мысли вслух, потому, что как иначе можно объяснить ответ моего собеседника, на том конце телефона:
- Какие отпевания? Ни он, ни мы не верим, ни во что. Ты же сам общаешься с предками, мог у них спросить, что там за гранью. Не стал? Дело твое, но так вот, для нас нет понятия смерти, мы встретимся потом, так или иначе. В потомках или там, не важно. Запомни это ученик! - на последних словах он повышает голос. М-да, пожалуй, именно это мне и было нужно, что бы прийти в себя окончательно, вот такая вот, встряска. Теперь осталось только похлопать себя по щекам и в бой. А что уже язвлю, значит, буду в норме, но это только мысли, вслух звучит иное:
- На крыше дома своего сейчас я сижу, думаю, вы помните адрес, по которому меня тогда отвезли в первую нашу встречу, я переоденусь в подобающее одеяние и буду вас ждать. Отбой. - Вешаю трубку, даже не выслушивая ответ, зачем он мне? Мы оба знаем, что он за мной заедет, не может не заехать, на такое-то событие. Да и цель звонка была именно такой. Узнать где, забрать и привезти. Встаю с козырька, на котором сидел всё это время. Тянусь вверх, туда к небу, потом кланяюсь вниз, к земле. Мы не верим в смерть, выходит так? На моем лице блуждает дьявольская улыбка, человека знающего, что-то ведомое лишь ему, но нужное всем. Кто назовет её кривой ухмылкой, и будет не далек от истины, но это все мелочи не стоящие моего внимания, софистика одно слово. Резким движением бросаю свое тело в слуховое окно чердака, внутри делаю перекат, гася инерцию прыжка ласточкой. Вроде бы я ничего наверху не забыл, так что спускаюсь вниз в квартиру и начинаю выбирать подходящий наряд для предстоящего мероприятия, в итоге одеваюсь во все черное, знаю, что не до конца по протоколу, но выбора нет, как нет и пиджака с белой рубашкой и черным галстуком. Не водиться у меня подобная одежда, так что приходиться импровизировать. Черные брюки, черная рубашка, черная куртка, которая может напомнить узкий пиджак, именно так я сейчас выгляжу. Оружие я беру с собой даже на похороны, кто может возразить, что кладбище это место, где нет места мирскому, но я знаю, точно, Сергей бы одобрил мой выбор.
- Будь всегда готов, ко всему. - Так говорил это мудрый учитель, когда вдалбливал в мою голову необходимость носить оружие с собой повсеместно. Проходит минут двадцать в течении которых я последний раз пытаюсь решить, как поступить и как дальше себя вести, ничего нового в голову не приходит, а переливать из пустого в порожнее, дело ещё то, не шибко приятное скажу я вам. Наконец, звонит телефон, ну что же значит сейчас мой выход. Быстро проверяю, ничего ли я не забыл, охлопывая сам себя, по телу, ножи? Есть. Стилеты? Есть. Колода карт? Есть, вот она в нагрудном кармане, ну что же вперед. Спускаюсь вниз и сажусь в фургон Влада, в нем кроме него, как не странно никого нет.
- Ну что поехали, почтим его память, парень? - Спрашивает он меня, нажимая на газ. Я молчу, на данный вопрос мой ответ совсем ни к чему, мы оба прекрасно знаем на него ответ. Вот я вновь мчусь на машине по утреннему городу, но эмоции совершенно иные, не, что обуревали меня пару дней назад, когда я названным братом катался, тогда был азарт, веселье и просто тепло, от появления нового близкого тебе человека, а сейчас только грусть и печаль. Мы мчались сначала по центральным улицам города, потом стали выруливать в какие-то закоулки, которых я никогда раньше не видел, пока наконец, тишину, нарушаемую ранее лишь ревом мотора, нарушил голос человека, друга моего учителя:
- Вот мы и приехали, паря. - Признаюсь честно, я не сразу смог оторвать свой взгляд от пола, мне было тяжело смотреть прямо сейчас, но наконец, сумев побороть себя, я увидел небольшую деревянную церквушку, неприметно коричневого цвета. Видно было, что бревна видели уже не первое свое десятилетие. Рядом с этим раритетом, непонятно, как сохранившимся в нашем городе, росли березки, а за зданием церкви виднелись могилы, наверное, их было не много сотен пять, но и этого хватало, что бы напомнить, мы здесь собрались по, довольно, грустному делу. Пройдя внутрь здания, я сразу ощутил какой-т иной дух. Высокий? Не знаю, но вот, что точно, так это то, что он отбивал черную меланхолию, которая попыталась мной овладеть при виде могил. Внутри было не так, что бы просторно, но и нас было не много. Влад и Владимир, по-видимому, с семьей, ибо других вариантов, о том, кто эта женщина и ребенок у меня не было. Антон, мой тезка Михаил и девчонки. Арчи не было, впрочем, это не удивительно, скорей я бы удивился, если бы он присутствовал тут. Был тут ещё один персонаж, не молод, не старик, а мужчина лет около сорока, может быть чуть больше, одетый в церковные одежды. Его звали, как я поздней узнал отец Евстафий и именно ему, досталось нелегкая доля проводить в последний путь тело нашего друга. Почему тело, а не душу? Потому, что наши души идут другим путем. Всю церемонию мы простояли тихо, слушая речь святого отца, о том, что сыну господа Сергею, прощаются грехи, что он жил по чести и многое иное, что вспоминать даже не хочется. Потом, нужно было поднять гроб, что б донести его к могиле, тут единственная заминка была в том, что мужчин среди нас было пятеро, но и она быстро решилась, когда шестым к нам стал, сам святой отец. На слова же одной из девушек, мол, кто будет, освящать путь усопшему, тот ответил, как мне тогда показалось странно:
- Такие, как этот, будут следовать за пламенем своих друзей и без указанием смиренного слуги бога. - На этом все диспуты, как-то очень быстро закончились, да и не располагала сама ситуация к ним. Мы прощались с товарищем, учителем, тут не до склок, и мелких обид. Идти пришлось недалеко, всего лишь обойти здание церквушки, и пройти с десятка три шагов. Мы опустили гроб, и каждый из нас кинул горсть земли, прощаясь с товарищем, я не знаю, о чем думали другие, я же думал о том, что никогда его не забуду. Он был тем, человеком, что круто, в общем-то, кардинально изменил мою жизнь. Я не берусь сказать к худу это или к добру, но он её изменил и это главное. Эта та причина, по которой я его буду помнить всю свою жизнь вне зависимости от её сроков. Единственное, что я знаю точно, никто из нас не клялся на свежей могиле отомстить, мы не видели в этом смысла, мы знали, точно месть свершиться. И клясться в этом не было никакого смысла. После церемонии, должны были быть поминки, но никто из нас не смог на них сейчас присутствовать, мы дали друг другу обещание, что потом обязательно помянем нашего учителя, друга, товарища, нужное в этом контексте подчеркнуть. Потом, но не сейчас, сейчас нас ждало дело. Точней не прямо сейчас, но скоро, а это все равно означало подготовку к этому делу. Да бог заповедовал прощать, но мы не верили в бога, такого как показан нам в церкви, каждый из нас был носителем знаний многих эпох, и каждый знал, одну истину, до которой обычные люди доходят очень долго. Бог есть, с этим не поспорит никто, но вот заповеди, те, что проповедуют в церквях не более, чем способ готовить отару на заклание. Я не знаю, во что верят другие, но мне ближе всего была языческая вера Руси, почему? Наверное, потому что, в ней не было место подлости, а если уж она происходила, то нас не призывали прощать, нас призвали брать оружие и мстить. Кто-то скажет, что это не правильно, что это варварство, им я отвечу одно, хотите жить, как овцы живите, но не блейте потом, когда вас отправят на мясо.
После церкви мы разделились Владислав, как, оказалось, полностью звали Влада, вместе со мной Медведем и Алукардом двинулся в сторону центра города, нам предстояло ещё одно важное дело, а Владимир отвозил свою семью и девчонок по домам.
Когда я впервые услышал о возможности увидеть смерть наставника своими глазами, я был, мягко говоря, в шоке, но отказываться не стал. Наверное, я тоже хотел видеть, как ушел он. Не думаю, что Сергей не мог сбежать, скорей не захотел, именно так мне говорило мое внутреннее чутье, и я ему верил. Дорога вилась под колесами машин, что двигаясь колонной, старались побыстрей оказаться в центре. Пускай и не так быстро, как нам того хотелось, но нам это удается. И вот мы перед дверью в спортзал, казалось, что прошли годы с тех пор, как я тут был, но на самом деле всего два дня, которые из-за потери важного мне человека, растянулись в вечность. Дверь медленно открылась, что странно никаких следов взлома я не увидел, что это значило? Что ж, если мне повезет, то я это скоро узнаю.
Спустившись вниз, мы вышли в центральный тренировочный зал, именно здесь несколько месяцев назад, мы все встретились и впервые научились обращаться к Голосу. Это место в отличие от иных носило характерные следы боя, засохшая кровь на полу, пулевые отверстия, чередующиеся с кровью на стене и запах. Запах крови и ярости, последний необъяснимо присутствовал тут. Мы ожидали действий нашего спутника, а он стоял, наклонив голову, и к чему-то прислушивался, пока, наконец, удовлетворенно не кивнул каким-то своим мыслям, после чего быстро прошел вдоль зала, и начал раскурочивать стену ножом. Он отдирал листы фанеры. Несколько минут едва слышно ругаясь, причем, первый раз он, посмотрев за листы, выругался уже куда громче и снова застыл изваянием на пару минут, пока в итоге не вытащил небольшую брошь, размером меньше кулака пятилетнего ребенка, из стены. Победно сжав её в руках, он как-то грустно улыбнулся, после чего посмотрев на нас, уточнил ещё раз, не пропало ли желание у нас увидеть последний бой его товарища и друга. Ответ один на всех сегодня был у нас, мы были все-таки едины в желании посмотреть, как погиб Сергей. И заодно увидеть убийц, условно мы знали о них, точней знал я и наставники, остальным я не знал, сказали, что или нет. Да и не интересовался на тот момент. Тогда меня интересовало увидеть этот бой, последний бой моего учителя. Влад хмыкнул, тяжело вздохнув, он вышел на центр зала и стал крутить брошь в руках. Я слышал, как он тихо шептал:
- Что же ты там говорил? Пять нажатий? А потом, вроде бы два оборота и... Что же ещё там было? Блин, и не вспомнишь, так. - Дальше он стал шептать совсем неразборчиво, и мне осталось только ждать пока, Владислав сумеет включить свой записывающий артефакт. Тот впрочем, пока успешно сопротивлялся попыткам наставника заставить его работать, и показывать картинку не собирался. Итогом этой тихой борьбы стал удар броши об пол, и тихий мат, потому как именно это действие и включило его. Перед нами была нечеткая, но вполне узнаваемая картинка, стоящего в центре этого, же зала Сергея. Он был одет в свои обычные камуфляжные штаны и футболку, он махнул рукой в сторону, где находился артефакт и с улыбкой сказал:
- Приветствую тебя Влад, я так думаю, что, если ты видишь эту запись, то я проиграл сегодняшний бой. Гости входят сейчас через центральный вход по доступ ключу Владимира. Насколько мне известно, у него в отличие от нас с тобой есть семья и видимо на ней его и прихватил орден. Доклад нашел видимо отклик в верхах ордена и нас решили устранить, больше, наверное, я ничего не могу сказать, потому что, согласно, системе безопасности они уже на подходе. - Влад стоял напряженно, как и все мы и смотрел, дальше на изображение, которое проецировал артефакт. Он проецировал пред нами картину сражения, между моим наставником и незваными визитерами, коих было десять. Как в последствие понял я - это были люди ордена и вампира. Вот в зал вошли десять людей, или верней нелюдей, хотя настоящей нелюдью были всего трое, остальные сами выбрали свой путь, служа ордену. Сергей слабо усмехнулся и прознес:
- Я ждал вас, - один из семерки людей, начал было говорить,
- Сергей Александрович, вы приговорены, высш...- но был прерван при помощи метательного ножа в горло. Мой наставник ясно давал понять, кто и куда может пойти. Группа его палачей распалась на две, одна из шести людей, бросилась на него, вторая состоящая из трех вампиров стояла и смотрела, сложив руки на груди. Они всем своим видом выражали призрение к данному бою, и свою отрешенность от него.
Наставник достал из-за спины два парных жезла из металла, которыми отбивал сыплющиеся на него удары, и иногда наносил свои. Казалось, здесь существует некий паритет, он против шести, силы примерно равны, как это не глупо звучит, но в один момент паритет сломан. Резко ускорившись, Сергей, пропускает удар ногой над собой, а сам бьет широким маховым ударом под колено, противник падает, перекат, уводящий его вбок от ударов остальных членов ордена и удар в горло. После такого не живут, ясно видно, что мужчина не питает иллюзий о том, как с ним поступят, и что он собирается продать свою жизнь подороже, дабы господа орденцы подавились ей. Серия кувырков и атака вытянутой рукой с зажатым в ней жезлом в колено, причем такой силы, что пробивает коленную чашечку. Резкое движение назад и извлечение оружия, второй рукой принимает удар ножом, блокируя его своим оружием. Снова серия кувырков, Сергей кружит вокруг своих убийц, как матерый тигр, вокруг носорога. Атака в лоб бесполезна и поэтому он старается зайти сбоку или с тылу, тут тоже самое, открытый бой против превосходящих сил противника бесполезен, нужно хитрить, выгадывать, и наносить ответный удар. Вот снова короткий стык с одним из них, тот спокойно блокирует удары жезлов руками, это у него кости такие крепкие? Или что? Через несколько секунд, все становится ясно - железные наручи, точней их вариация, длинной до локтя, состоящая из множества трубок, скорей всего из стали, или какого-то иного, аналогичного по крепости металла. Он ухмыляется, и тут же получает ногой в лицо, сальто назад, через себя проведено прекрасно, никто из противников даже не успел среагировать, а ведь именно в прыжке наставник был наиболее уязвим. После сальто следует кувырок, толчок от стены, и обратный кувырок уже под нож одного из оставшихся, пока на ногах противников, резко встать, захватить руку, зафиксировать её, после чего движение за спину противника, рука с хорошим хрустом ломается, а сам враг падает стоная. И тут же следует удар трубой в затылок, это гарантированная смерть, их осталось трое стоящих на ногах против него, парень в наручах поднялся и утирает нос, из которого сочиться кровь. Да, наставник хорош, ничего не скажешь, а ведь говорил, что дрался со мной в полную силу, с такими трюками, он бы меня на раз-два разделал, и даже не вспотел скорей всего.
За своими размышлениями я не заметил, как Сергей выбил ещё одного, теперь их осталось двое, обладатель наручей и ещё один, низенький, похожий на азиата парень. Обладатель наручей идет вперед, активно махая руками, пытаясь нанести хотя бы один удар наставнику, тот ускользает в основном при помощи кувырков. Но вот в очередной раз, его кувырок уводит его не в бок от удара, а под удар, он оказывается в ногах и бьет обладателя наручей в пах, да прием грязный, но в вопросе, когда цена жизнь не до честности. Второй удар в висок оканчивает участие в этой драке ещё одного представителя ордена. Итого, что мы имеем на сей момент, наставник положил шестерых представителей ордена, седьмой стоит спокойно и такое впечатление, что ждет наставника, а ведь именно этот седьмой меньше всех атаковал его, тем более не понятно, чего он медлит сейчас. С вампирами все хоть более, менее понятно, спасибо Лехе просветил об их обычаях.
В частности у них принято давать шанс любой жертве, кроме получившего звание врага клана. Коим может похвастать из ныне живущих только Алукард, и как я понял, он его только укрепил, убив отправленных за ним вампиров. Сергей в отличие от Алукарда, обладает статусом не врага, а жертвы, а значит, правило Каина к нему относиться, не нападать всем сразу, и если он победим их всех, клан больше не будет его преследовать. Странный закон, но видимо действующий, вампиры действительно верят, что, если вампиры убиты при выполнении заказа - это значит, что жертву оберегает сам Каин и, что у него есть на неё свои планы, в которые его детям лучше не лезть. Так, что шансы Сергея на этот момент можно считать не плохими. Но почему он не атакует последнего орденца, он просто смотрит на него и ждет, а тот точно так же, смотрит. Ничего не понимаю. Все мои вопросы решились довольно скоро, тишина была прервана голосом моего учителя:
- Ты все-таки им продался Ким? - В его голосе нет ярости или злости, есть только интерес, и капелька уважения, видимо этот Ким, был, по мнению наставника, достойным человеком. Собеседник качает головой, тяжело вздыхает, и, наконец, говорит, голос у него странный, слегка басовитый и в тоже время, шипящий:
- Никому я не продался, но Братство не нужно никому, Ордену сейчас только не хватало войны, с не пойми какими босяками, а вы их воспитываете. Принцип меньшего зла, остановить вас сейчас, или потом придется убить сотни. Ты меня должен понять, так что умри. - Он резко вскидывает руку, и я с трудом вижу, по металлическому блику скорей, чем по картинке, множество игл, Сергей ушел в кувырок, но часть попала в него, в его левую руку и бок. Он делает ещё серию кувырков, вгоняя иглы ещё глубже в свое тело, я не знаю, что он чувствовал, но боль должно быть адская. Не понимаю, как он её терпит, а он не только терпит, он атакует, размашистой серией ударов, каждый из которых блокируется коротким стилетом, зажатым в правой руке азиата. Снова серия ударов, которые Ким блокирует одной рукой, после чего резко сократив дистанцию он бьет в левую руку, жезл падает из неё, а сам Сергей, скорчившись, летит на татами. Азиат, не быстро, но и не медленно подходит к своему врагу и моему учителю, он нагибается, что бы вогнать стилет в горло или глаз и закончить бой, но не успевает, ничего кроме, как сказать:
- Прощай, - при этом слове, из его груди вылетает наконечник жезла Сергея из которого выдвинуто лезвие. Наставник с трудом встает, произнося при этом слова, которые выдавали его отношения ко всему этому:
- Прощай, и мне жаль, что все получилось так, - он подбирает второй жезл и поворачивается к вампирам, те все так же ни сделали ни единого действия, - теперь я так понимаю, мне надо разобраться с вами? - Интересуется мужчина, на его лице уже нет улыбки, там оскал загнанного в угол зверя. Один из вампиров, кивает и произносит:
- Ты достойно дрался волк, именно из-за таких, как ты, стадо овец под названием человечество в свое время не стало нашим, вы защитили его. Сдайся и я подарю тебе легкую смерть. Или сражайся и умри в мучениях. - Сергей не стал слушать ответ, а резко опустившись на колено и подхватив стилет поверженного азиата метнул того в вампира. Оружие нелюдь легко перехватила в воздухе, прямо перед своим лицом, слабо улыбнулась, показав клыки, и произнесла последнюю фразу, перед началом новой части, этого сражения.
- Я почему-то не сомневался в твоем ответе. - Он резко пошел на контакт, куда быстрей, чем я мог бы ожидать, но видимо не достаточно быстро, потому, что Сергей успел блокировать удар его меча, вылетевшего из рукава, своим посохом. После чего завязался, короткий поединок на высоких скоростях, Сергей пятился, вампир наступал, но вот отлетает одно оружия человека, затем второе, теплокровный успевает сделать кувырок назад, уходя от очередного удара, вампир подлетает, что бы добить и отлетает отброшенный неизвестной силой. Из его груди брызжет кровь, а сам он заваливается на спину, Сергей тяжело встает и гнусно ухмыляясь, интересуется,
- Неужели вы думали, что у меня на своей территории нет никаких "доводов" для гостей?- Два оставшихся вампира срываются, не сговариваясь к наставнику, а тот, пробив планку в полу, достает два длинных ножа, и начинает ими блокировать удары двух налетевших смерчей. Вот ему удается пробить оборону одного, так что тот шипит, вот другого, но и он сам получает порезы, но вот удача, один из ножей входит в печень врага, тот падает, и вот они уже остались один на один. Смотри я этот бой, не зная результата, я бы искренне, радовался за наставника, ведь сейчас, кажется, у него есть все шансы победить, но смотреть, зная, чем все закончиться, противно, это похоже на изощренную пытку. Вот Сергей проводит относительно успешную серию ударов, после которой вампир разрывает контакт, наставник стоит на одном колене и уже не меняет позиции, видно, что нет сил. Он откидывается спиной к стене и хрипло смеется в лицо своей смерти, в лицо последнего вампира, который срывается вновь в вихрь рубящей стали. И на этот раз, учитель уже не успевает защищаться, вот широкая рана через всю грудь, вот глубокий порез в левую руку, что и так уже плетью висела с воткнутыми в неё иглами. Вот порез на правой, что заставляет его выронить нож, и тут же следует добивающий в горло. Странно, на его теле я не видел шрама на горле. Мелькает мысль, но уходит погребенная другими размышлениями, сейчас я увидел, как умер мой учитель, что ж, теперь у меня ушли последние сомнения, которые были. Я буду мстить!
Но месть это блюдо, которое нужно подавать холодным, нельзя спешить в его приготовление. Нужно дать ему настояться и набраться кондиций, хотя все это я пишу с высоты своего нынешнего опыта, а тогда... тогда все было не так:
После просмотра этого своеобразного фильма, лично я был подавлен, что касается остальных, то, увы, не смогу сказать точно, меня в это время такие мелочи слабо интересовали. Во мне боролись два чувства - скорбь и жажда мщения, скорбь по погибшему наставнику и другу, и жажда крови тех, кто убил его. Мои руки сжимались и разжимались, ища рукояти оружия, а разум обдумывал то, куда применить это оружие, пожалуй, именно я оказался подвержен больше других эффекту последней пляски со смертью, которую продемонстрировал Сергей. Если Влад и Алукард восприняли все со свойственным их стилю жизни спокойствием, то мне было сложно держать свои эмоции под контролем. Видимо они это поняли, потому, как предложили проводить усопшего, как полагается. Тот вечер я помню очень смутно, как впрочем и то, как я попал домой и оказался в кровати.