Все говорили по-разному: кто-то - вальяжно, будто бы делая одолжение другим. Кто-то - неуверенно, а один вообще рявкнул так, будто он был на плацу. Мой ответ не утонул в хоре других, но и не выделялся из общей гаммы голосов. Обычное "да"; единственное, что его отличало для меня - это уверенность в собственном выборе. Я не мог судить, почему здесь находились другие, но я мог сказать, почему здесь был я. Пришло время перемен. И пускай эти перемены, будто ветер, изменят мой мир. Я утонул в этих мыслях, мне казалось, что я почувствовал порыв свежего воздуха, что коснулся меня. Это было чудесное ощущение, подобное глотку свежей воды в пустыне. Из этого состояния меня вывел грохот аплодисментов. Хлопали все трое, но шума была от них куда больше, словно их был как минимум десяток. А может и был там этот десяток? Они вроде говорили что-то о предках... Кем мы стали для них? Учениками? А если да, то будут ли нас учить? И чему? Сейчас аплодисменты, что грянули подобно грому, медленно затихали, и на смену им приходила гнетущая тишина, в которой я мог услышать даже дыхание людей вокруг, в большинстве своем размеренное, но у некоторых оно было не таким, как у других. Тот большой парень дышал мощно, втягивая за раз кучу воздуха, а девушка, наоборот, еле дышала, её грудная клетка едва-едва вздымалась - видимо, она нервничала.
- Наверное, вам стоит для начала представиться друг другу, - произнес один из наших наставников? Учителей? Как их называть, я не знал - ну не стражами же? Может, просто по имени? У меня были сотни вопросов, а ответов, как назло, не наблюдалось. Но, видимо, такие проблемы были не только у меня, но и у остальных людей, присутствующих здесь. Но ничто не может быть вечным - вот и наша нерешительность закончилась, ну, по крайней мере, у некоторых из нас - первым заговорил один из группы.
На вид этому парню было около двадцати пяти лет, может, чуть больше, а может - и меньше: я никогда не мог точно определить возраст - всегда плюс-минус пара лет. Темно-русые волосы его были в творческом беспорядке, глаза излучали силу и спокойствие. Впрочем, не только глаза - всё в нем внушало. Да и как не внушать, когда ты два с лишним метра в высоту и косая сажень в плечах? Про таких говорят - "шкаф", и он действительно напоминал это изделие столяра - своими габаритами. И вот он собирается с силами, чтобы стать первым из нашей толпы. То, что ему нелегко, заметно по его мелкой моторике: вот он сжимает и разжимает свои кулаки, вот он моргает, можно было увидеть ещё много других факторов, на которые ещё вчера я бы не обратил внимания, но сегодня я замечаю всё.
- Ну, что же, позвольте представиться, меня зовут Михаилом, - также отзываюсь на прозвище Медведь, на последнее даже охотней, - с некоторым смущением произнес косолапый и продолжил, - мне двадцать семь лет, работаю техником в автосервисе, являюсь одним из лучших в нем, - последняя фраза мне не показалась хвастовством, скорее это была констатация факта. Я уже думал, что, раз он закончил, то теперь смогу я представиться и вежливо заметить, что мы тезки, но не успел. С криком:
- Чур, теперь я, - из нашего ряда выскочила девушка: рост примерно метр семьдесят, длинные темные волосы вместе с коротенькой юбочкой прикрывали ягодицы торопыги. Со всем этим и своим невинным личиком она вызывала лишь улыбку, но никак не опасения, а ведь каждый из нас за счет знаний своих предков был опасен. Да, я смог признаться в этом самому себе. Каждый из нас, и я в их числе, благодаря внутреннему голосу совершенно точно знали, как убивать. Пускай я и интуитивно игнорировал подобные знания, про остальных я знать этого с уверенностью не мог. И от этого меня пробрала дрожь, так что я невольно пропустил начальную часть приветствия.
- ... меня зовут Алиса, - это все что я услышал, но пока мне хватило и имени - без подробностей. Третьим пошел парень, на вид моих лет - единственное, что одет он был по-пижонски. Если мы с Медведем были одеты просто и практично - джинсы и футболки, - тот этот франт в серых брюках и белоснежной рубашке вызывал какое-то отчуждение своей неестественностью. Он встал в, как ему казалось, эффектную, позу и небрежно заговорил, причем, так, что я почему-то сразу почувствовал себя ничтожеством каким-то...
- Меня зовут Арчи, я аристократ, и это все, что вам надо обо мне знать, - после таких слов желание выяснять о нем что-то ещё совсем умерло. Единственное, в чем ему нельзя было отказать - так это в чувстве стиля, но стиля высокого и лично мне слабо доступного.
Четвертым в очереди на представление был также парень, но этот был полной противоположностью Арчи. На вид его возраст я определить не смог: его одежда - черные кожаные штаны, цепи на поясе и такая я же черная косуха, - требовали дать ему лет шестнадцать. Но лицо или, точней, его глаза говорили о богатом жизненном опыте, причем, что-то мне подсказывало, что не все части этого опыта нам бы понравились в применении на наши шкуры. Так что возраст незнакомца я бы затруднился назвать, но долго гадать мне и не дали: мои думы прервал слегка хрипловатый голос, в котором чувствовалась некоторая усталость.
- Меня зовут Антон, хотя я предпочитаю свое прозвище Алукард. Мне тридцать семь лет, из них пять лет являюсь охотником на нарушителей договора крови. До этой встречи я был просто исполнителем ордена, а сейчас такая честь... - в его голосе начала сквозить неприкрытая ирония. Впрочем, договорить ему не дали - его прервал один из наших наставников:
- Ты забываешься, мы не орден. И не говори покуда лишнего, Алукард, - им ещё предстоит многое узнать. Не раскрывай им всего раньше времени...
- Прошу простить меня, господа, - с ухмылкой заявил, тот, кто только, что сказал, что он убийца... Я чувствовал себя всё более неуютно в этой комнате - даже оговорка о каком-то ордене меня сейчас мало волновала. Тем временем моя очередь была все ближе - осталось всего лишь двое: барышня в белом плаще и парень в кофте с капюшоном, надвинутым на лицо. Первой начала говорить девушка: роста она, была невысокого, если не сказать, маленького, - какой-то метр пятьдесят, и это с учетом её белых сапожек на каблуках.
- Меня зовут Екатерина, мне шестнадцать. Увлекаюсь бальными танцами, пою и...
- И сколько берешь за ночь, феечка? - глумливо спросил металлист, отчего девочка онемела от наглости, а этот... стал смеяться. Уже потом мы поняли, что Алукарду плевать на все нормы морали: он просто устал жить и постоянно искал возможность умереть. Сейчас же двое в этом зале поступило одинаково - попытались его ударить. Я и Медведь, и, если меня вовремя остановил парень в капюшоне, резко заломив мою руку, то Михаил сумел нанести молодецкий удар, который, если бы попал в цель, то наверняка разбил бы лицо грубияну. Но тот просто слегка двинул головой в сторону, пропуская руку русского богатыря и нанося один единственный удар в солнечное сплетение. Тот, кто, казалось, секунду назад возвышался над своим соперником, медленно складывался: сначала, Михаил схватился за живот, судорожно пытаясь вдохнуть, потом стал медленно опускаться на колени.
- Не надо так рваться вперед, герои, - со слабой улыбкой произнесла это сволочь. Тем временем Катя хлопотала вокруг упавшего парня, слабым шепотом что-то причитая. Наши наставники почему-то не вмешивались в этот конфликт, видимо, давая нам самим возможность разобраться между собой. В определенный момент я почувствовал, что хватка руки ослабла, и резко дернулся всем телом вправо, выворачивая свою руку ещё сильней. Я нанёс удар в колено державшему меня парню и через секунду я был свободен. Я резко двинулся к всё ещё улыбавшемуся Антону.
- Попробуй, со мной повтори, - я не отдавал себе отчета в своих действиях, я только чувствовал, что что-то внутри меня одобряет подобные действия, даря мне тепло и силу. Я атаковал связкой ударов ногой с целью заставить своего врага двигаться, но каждое моё действие было встречено жестким блоком, который, казалось, не только отбрасывал мою ногу, но и сам наносил удар в эту мою конечность - но отступить я не имел права. После очередного удара ногой и встречного блока я не стал наносить новый удар, а, резко воспользовавшись ускорением от блока, сделал разворот на левой ноге, не ударяя, а делая подсечку только что отбитой конечностью - но результат был совсем не тот, что я ожидал: вместо того, чтобы удивленно упасть, мой противник в ответ ударил ногой, целясь мне в колено. В последний момент мне удалось изменить движение моей ноги, и толчок пришелся в бедро, но сила была такова, что мне показалось, что я со всей дури врезался в каменную стену. Тут, наверное, старый я и сдался бы. Хотя тут я себе льщу - я бы уступил ещё на первых ударах, - но то, что было внутри меня, не позволяло признать поражение. Использовав это столкновение как новое ускорение, я сделал разворот в другую сторону и ударил его в правую ногу. "Достал," - была моя первая мысль, и потому я не сразу понял, что моя нога застряла. Когда же мой взгляд обратился на мою конечность, то я увидел, то, что заставило меня потрясенно замереть: да, мой удар достиг цели, но вот эффекта не было - я не сдвинул его ногу даже на миллиметр. Сказать, что это был шок - значит промолчать. Подняв неверующий взгляд на своего врага, я не увидел той презрительной улыбочки, что была в начале нашей драки - на его лице было написано удивление.
- Совсем неплохо, молодой человек, но недостаточно хорошо, чтобы стать заметной проблемой для меня, - внезапно у меня перед глазами потемнело - точней, перед моим лицом оказалась его нога - в одно мгновение, так, что даже не было видно движения наносимого удара.
- Вот примерно так и должен выглядеть хороший удар, - мягко заявил он. Схватка была уже проиграна, но сдаться у меня не было права, и потому, резко схватив его за ногу, я дернул её на себя. Даже не ощутив, как его нога выскользнула из моего захвата, я полетел в другой конец зала от удара второй конечностью парня. Единственное, что я заметил - то, что этот задавака все-таки упал. Внутри меня как будто был большой кот, который согревал меня и мурлыкал довольно - как кошка, которая видит первую пойманную его котенком мышь. Именно такими мыслями мое сознание попрощалось со мной, отправив меня во тьму забытья.
Написано со слов Катерины:
"- Этот, этот... - вывел меня из равновесия, я просто не смогла подобрать слов, когда этот... заявил: "Сколько берешь за ночь, феечка?" - я потрясенно молчала, пытаясь найти какое-то равновесие в своем маленьком мирке, но времени на то, чтобы прийти в себя мне не дали: двое ребят не стали ждать, пока я сама отвечу за себя, и полезли в драку. Тот брюнет, что ещё не успел представиться, не успел сорваться с места, как тут же был скручен вторым неизвестным из их компании, но вот того молодого человека, Михаила, который назвал себя Медведем, никто не успел остановить, да и, похоже, не пытался. В момент удара он был действительно похож на медведя: та же мощь и грация, что у хозяина леса, та же ярость - казалось, его враг сейчас просто будет сметен, но, нет, одно слабо видимое движение из-за спины моего защитника - и тот лежит, а этот стоит, ухмыляется и что-то задвигает, что не надо спешить. Мой рыцарь сгибается как дуб под ураганным порывом, медленно и неохотно. Он держится за живот, судорожно пытается вдохнуть. Внезапно догадка озаряет мой разум: Антон ударил ему под дых. Я подбежала к нему стараясь хоть, как-то помочь и поэтому кусок действа пропустила, но из прострации меня вывел ещё один голос, говоривший:
- Попробуй, со мной повтори, - это был голос парня в футболке, которого сначала скрутил другой из новичков. Видимо, он выбрался и собирался попробовать свои силы на этом уроде, хотя какие шансы? У него их не было, но что-то заставило все-таки меня оторваться от согнувшегося рядом со мной мужчины и посмотреть на молодого человека, говорившего эти слова. Ни статью, ни мощью он не отличался, но его глаза... В этих глазах горел огонь, пламя первозданной ярости. Он начал, без всяких предисловий, серию атак ногами - они были быстры, но каждую из них Антон встречал блоком. Так продолжалось до определенного момента, пока события не понеслись вскачь, резко ускорившись. Второй боец за мою честь сделал, казалось, невозможное, и бил с разворота правой ногой по правой голени Алукарда, - тьфу, ну и имечко... - а потом внезапно ещё раз развернулся и ударил по левой ноге, но удар, хоть и дошел до цели, но не возымел действия. Антон все так же стоял на ногах, хотя выражение его лица изменилось... Я не слышала слов, но зато видела, как внезапно Антон ударил правой ногой в лицо юноши, как тот схватил летевшую в его лицо конечность и дернул на себя и вбок, как этот матерый убийца терял контроль над ситуацией... Но, все-таки, Антон был опытней, и в падении, несмотря на неожиданность, смог ударить второй ногой, причем, так, что парнишка отлетел к дальней стенке от него и, кажется, потерял сознание. Михаил оттолкнул мои руки и с криком, скорее похожим на рев, - "ты что творишь, падла?" - попытался добраться до ударившего парнишку убийцы, но, не сумев встав, дернулся и упал рядом почти рядом с тем, к кому так рвался. Я пыталась ему помочь, но, не зная, чем, просто металась вокруг него, пока в один момент меня не отодвинул в сторону Владислав и не передал в руки Арчи. Сам же он стал тыкать пальцами по телу Михаила, так что после каждого тычка тот вздрагивал всем телом. Я слышала обрывки фраз, но общего смысла я понять не могла:
- Нарушены седьмая, двенадца... Что же он сотворил? Прорыв зова? Или... - остального я не услышала из-за причитаний Алисы и Арчи.
- Да как они только посмели устроить драку?
- Ни стыда, ни совести у людей...
- Нет никакого понимания о том, как надо себя вести в обществе...
- Почему эти трое не остановили драку? - на последний вопрос Катя и сама очень хотела знать ответ, но его не было. Она просто находилась в прострации от всего этого: двое парней лежат на матах и над ними неспешно хлопочут трое наставников, а этот урод... Антон просто отряхнулся, встал и сейчас, прислонившись к стенке и закрыв глаза, казалось, просто дремал. Ох как мне хотелось самой ему выцарапать глаза, но я прекрасно понимала, что это всего лишь мечты. Первым встал на ноги Михаил, он, подобно своему лесному тезке, встряхнул головой, встал на четвереньки, дернулся и только потом встал, бросив полный ненависти взгляд в сторону моего обидчика. Он с каким-то интересом посмотрел на того парня, вокруг которого хлопотало двое наставников, и отошел к другой стене, так и не подойдя ко мне... подлец..."
Интерлюдия
Место неизвестно, время неизвестно.
В этом месте было не слишком светло - можно было бы подумать, будто света, как такового, просто нет. Этого не могло быть по логическим причинам, но в то же время это было - тут светился сам воздух, едва-едва, но этого хватало, чтобы видеть всё вокруг. В этом месте не было как таковых мест: они то появлялись, то исчезали, повинуясь лишь им одним ведомым правилам, вот и сейчас на смену полуразрушенному городу пришла лесная поляна, на которой лежал молодой человек. Казалось, он мертв - таким неживым было его лицо, но, если присмотреться, можно было заметить, что его грудь слегка вздымалась в такт дыханию. Правда это изменение стало не последним для этого призрачного мирка - на этой поляне материализовался старик в сером плаще и с посохом в руках. Он понимающе взглянул на юношу, а потом повелительно стукнул посохом по земле как какой-нибудь древнерусский князь, впрочем, почему как какой-нибудь? У этого князя было имя, но оно уже давно стало вехой истории, покрытой толстым слоем пыли и крови. Да и, вообще, в этом мире имя не было важно, здесь имело значение лишь то, кем ты был: личностью? Или трусом дрожащим? Впрочем, если первые в этом мире ждали чего-то, что вновь потребовало бы их действий, то вторые просто тихо умирали снова. Сейчас он звал первых - тех, кто ждал и боролся, не давая себе умереть в этом иллюзорном мирке. Они появлялись по-разному: кто-то просто шагал из пустоты, кто-то являлся в вихре листвы, а кое-кто просто вышел из тени других. Тут не существовало приветственных слов, рукопожатий или кивков, но каждый здесь ждал слов, того, кто позвал. Спустя пару минут на полянке уже было не протолкнуться - её заполнил различный люд: тут были благородные, воины, маги, крестьяне и даже шуты. Впрочем, про всех можно было сказать, что в душе они были бойцами, ведь в их глазах отражались решимость и отсутствие сомнений. Когда все наконец собрались, слово взял старец, точней, он первым нарушил тишину.
- Господа, думаю, что все помнят, кто мы такие? Все знают, что мы родственники, но помните ли вы, зачем мы тут заточены? - он замолчал, давая пройти недоуменному ропоту, но буквально через пару секунд он вновь стукнул посохом о землю, призывая всех соблюсти тишину...
- Я, пожалуй, напомню, что с древних времён существовали люди, которые умели больше: сначала были всякие колдуны и прочая шушера, которая, в общем-то, просто водила за нос людей различными фокусами и травами. Потом они освоили яд, обман и подкуп и принесли это на наши земли. И, да, я в курсе, что тут присутствуют не только братья-славяне, но сути это не изменит - пришли те, кому слова "честь" и "доблесть" были подобны ругательству. Они действовали не спеша, и наши предки далеко не сразу поняли, что появились такие, а, когда наконец поняли - стало поздно. Логика "каждый сам за себя" захватила много умов, впрочем, и эта их идея была своего рода обманом. Теми, кто её запустил, были люди, что шли к цели сообща. Они хотели поработить других на пользу себе, а как проще всего это сделать? Разделить людей, заставить каждого думать о себе самом. В итоге мы ответили и создали 'Общество девяти неизвестных'. Почти все из вас знали о нем и о его цели - собрать лучших, но кое-кто, не зная всего этого, как-то умудрился попасть сюда. Впрочем, это все лишь вопрос софистики; главное - то, ради чего мы здесь прозябали, наступило. Явился тот, кто сможет снова нести взгляды Общества в мир. Но его разум ещё не окреп, и он сможет перенять навыки и знания лишь двоих из нас, да и времени решать у нас не особо много... Кто готов окончить эту жизнь уже сейчас? Кто поставит интересы мира выше своих? И, главное - чьи навыки и знания пригодятся ему? - Последние фразы вызвали безумное количество шума и ругани, почти каждый кричал, что его умения будут лучше всего. За пять минут спора отсеялись почти все кроме четверки: старика, мужчины в кольчуге с мечом на боку, немолодого мужчины со слегка восточной внешностью и бубном в руках, последним же был элегантный мужчина в плаще и котелке. Первым заговорил старик:
- Времени у нас не так много, так что предлагаю, чтобы каждый сам назвал свои плюсы и минусы. Лучше нас их никто не знает, и, пожалуй, я начну первым. Я могу дать опыт, множество опыта, искусство интриги, правда, в зачатках, и знания - не те крохи, какими обладаете вы, а всю историю Общества. Минусы? Никаких боевых навыков я не смогу ему дать: что-то я знал, но уже позабыл, а ему сейчас надо в первую очередь научиться выживать. Теперь ваша очередь...
Говорить взялся витязь:
- Я могу отрока обучить бою пешему с оружием и бою кулачному, да в седле держаться. Однако же, окромя войны не знавал я жизни.
Следующим слово взял мужчина с бубном:
- Собратья, все вы знаете, кто я! Ведь я - шаман, и мне подвластны духи и магия, я знаю травы, заговоры и даже кое-какую магию, умею лечить, отводить глаза. Что является отрицательной частью моих сил? Редкие ингредиенты для заклятий и время, что нужно для их произнесения. Я все сказал и теперь уступаю право молвить последнему из нас.
- Заканчивал мужчина в плаще, который перед тем, как начать, услышал неприятное слово в свой адрес, - "Лягушатник," - бросил кто-то из толпы.
- Да, я француз, и не вижу ничего плохого в этом. Я не чистокровный француз, если уж на то пошло, половина крови во мне такая же, как и в вас, но это мелочь - важно то, чем мы можем помочь этому молодому бойцу. Мое искусство -- это не магия, но близко к этому, мой лучший друг -- это иллюзия, я фокусник, - в этот момент он подбросил свой котелок левой рукой, а правой метнул стилет прямо перед носом того, что обозвал его лягушатником. - Я научу его владеть кинжалами и любыми другими острыми предметами, научу их метать, использовать, как отмычку, также я подарю, ему фокусы, которые дают возможность отвести глаза ничуть не хуже магии, ведь человек следит лишь за теми действиями, что у него на виду. Мои минусы? Господа, я не умею драться честно, искусство рукопашной драки мне также знакомо очень слабо, ну и последнее, чего греха таить, я слабо понимаю ваш менталитет. Если девушка - то до конца, если друг - то навсегда. Этого понять я не могу, - окончание речи было, возможно, слегка скомканным, но все поняли, что хотел до них донести этот человек, и, к сожалению, многие были вынуждены признать, что их взгляды на жизнь давали сбой, но долго грустить им не дал, опять же, князь, который сначала кхеком, а потом и словом вывел всех из размышлений, - ну, что же, каждый из нас назвал свои плюсы и минусы, теперь надо решать. Каждый голосует за двоих, для краткости говорим лишь статус того, кто должен идти. Витязь и шаман.
- Князь и я должны идти - молвил витязь русский. Он хотел было продолжить фразу, но потом вспомнил о краткости и умолчал.
- Витязь должен идти, сомнений нет. Силен и дух, сильно и тело, а кто вторым - скажу я честно, не знаю. Молвил князь, что должен я идти в поход, но в мире новом, как я видел, нет места лесу дикому, нет у природы свободы и силы, не растут деревья-исполины в городах железных, негде мне взять трав на шаманство, а без него я на многое не способен, пожалуй, должен идти франк. Так я думаю.
- Ну, что же, теперь моя очередь говорить пришла? Пойду другим путем я, княже, не гневайся, но тебе нечем пока помочь юноше этому. Знание -- это хорошо, но он должен жить - и тут ты ему не помощник. Интригой на твоем уровне и я владею, а, как воин, ты куда слабей нашего солдатика. Вывод? Не годишься. Солдат? Нужен, спору нет - один из двух выбран, и дальше выбор только между мной и шаманом, и тут я снимаю шляпу перед ним. Не так-то просто признать, что не годишься для почетной миссии, не каждый бы смог так, а он сумел. Так что идти должны двое - я и воин.
- Ну, что же, так тому и быть. Удачи вам, братья, - с грустной улыбкой молвил старик-князь. Они двинулись к юноше в один и тот же миг, одновременно коснулись лба одной рукой, а второй взяли его руки в свои, потом начали говорить:
- Я, Ярослав Владимирович ...
- Я, Пьер де Стефан, клянусь помогать всем, чем могу, защищать...
- ...Защищать и делиться опытом с сыном братства этим, - их голоса были синхронны, казалось, что вот так, дуэтом, они готовились не один год, но это была лишь иллюзия, впрочем, и иллюзия была покорна одному из них.
- ...Присно и в веке веков... - произнеся последние слова, они оба стали таять яркими звездами, что падали на лицо и тело юноши, обрамляя того необычным свечением, и как будто бы подчеркивая разные черты, мозоли на ладонях, мужественное лицо. Когда исчезли последние искры от звездочек, старик с дрожью в голосе сказал:
- Вот и ушли первые из нас. Что будет дальше, неизвестно, но мы поставили на карту все, а именно, наше существование. Пойдемте, братья, сейчас это место исчезнет, ведь он очнется. Негоже нам стоять там, где будет пустота, - после того, как все люди покинули полянку, некоторое время ничего не происходило, но потом начал подниматься ветер. Он становился все сильней, и, если в начале это был лишь легкий порыв, то под конец он превратился в целый ураган, который выдирал деревья с корнем и поднимал целые пласты земли, пока не оставил только пустоту и мальчика.