Тореадор Михаил Александрович : другие произведения.

Наследие. версия 2. общий файл

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    здесь только проверенные главы.

Может, не будем сдаваться,

Проще уйти, чем остаться.

Мы же всегда оставались -

Падали, но поднимались!

  

Чехия, Окрестности Праги, городок Ваалеар.

Летняя резиденция представителей общества Нон-Сферт.

18 марта, 2072 года.

  
   Если бы мы были птицей и летели по небу, то под нами лежали бы равнины, реки, дороги, мы бы видели вместо людей жалкие точки - если бы смогли хоть что-то увидеть сквозь эти облака, что старались закрыть собою землю от нас. Мы бы могли лететь так очень долго, но наш взор остановился на городке внизу, Ваалеар. По задумке это должен был быть развлекательный центр, но, увы, финансирования не хватило, так что, в итоге он не отличался пышностью или размерами. Единственное, что заставляло жителей жить тут - это замок Мастерс: громадина высотой около ста метров из стали, камня и стекла. Точная копия одного из средневековых замков, ну, или почти точная копия - все-таки, замки того времени не обладали окнами из высокопрочного стекла высотой в три метра, да и само их устройство уступало этому как в размерах, так и в площадях. Внутри всего этого великолепия жил лишь один человек - мужчина: седоволосый, но ещё не одряхлевший до конца. Если бы кто-то встретился сейчас с ним взглядом, то он бы ощутил... Многое... Начиная от презрения и заканчивая той неповторимой древней мудростью, что свойственна лишь начитанным людям, хотя многие путают эти взгляды. Чем глубже взгляд, тем проще в нем увидеть презрение, убежав от истины, в которой ты - всего лишь песчинка времени для обладателя подобного взора. Сейчас этот мужчина - назовем его пока Седовласый - сидел в просторном кабинете со стенами из мореного дуба, за его спиной находились большие трехметровые окна, освещавшие комнату немногочисленными лучами света, пробивавшимися сквозь облака. Он сидел за столом, сцепив пальцы в замок и оперившись на них подбородком, его глаза были закрыты, но по его лицу можно было понять, что здесь и сейчас он решает некую непростую задачу. Наконец, встряхнув головой, он открыл глаза и посмотрел на чистые листы бумаги, лежавшие перед ним. В его глазах скрывалась мука, которая выдавала его нежелание делать задуманное. Проведя с собой ещё один мысленный спор, жилец замка, наконец, взял ручку, занес её над бумагой и замер. Над Седовласым тяготел рок, страх, если хотите, незнание, с чего начать свое признание. Нет, он не был злодеем или террористом, но не все его дела можно было назвать праведными, и сейчас он решил сделать эту запись, чтобы оставить свой след. Чтобы те, кто захотят узнать истину, могли увидеть её его глазами, а не ту извращенную ложь и ересь, что в очередной раз напишет какой-то писака по приказу власть имущего человека. Он решил описать свой взгляд на события давно минувших дней. После долгих бесед с одним человеком именно ему он и решил рассказать все. Пускай теперь его голова болит, решая, что делать с этим знанием.
   "Здравствуй, Владимир, пишу я эти строки с верой, нет, не с надеждой, на то, что меня поймут, хотя, кого я обманываю - и на это тоже. И с надеждой на то, что люди, которым ты дашь это прочесть, - а я уверен, что ты, мой друг, не сможешь скрыть это мое признание, от глаз других, - узнают истину. Не ту, великую и всеобъемлющую, а простую, ту, которую видели мы, ту, за которую боролись и погибали. Я не надеюсь на понимание или веру в то, что события произошли реально, я не могу утверждать за мотивы других людей, которые здесь напишу, я лишь могу предполагать, что вело их к тем или иным действиям. Мы боролись не за какое-то мифическое добро, мы пытались сделать свой маленький угол, в котором мы живем, слегка светлей. Очистить его от мусора и гнилья, сделать так, чтобы хотя бы в нашем родном городе, а потом уже и в нашей стране мы могли ходить по улицам спокойно, не боясь зарвавшегося наркомана с ножом. И, зная, что даже если такое случится, мы не сядем через неделю в тюрьму за то, что избили его. Ведь в нашем мире прав тот, у кого больше денег? Мы - те, кто попытались прорвать этот порочный круг. Что вышло? Решать вам, а мне остается лишь рассказать эту историю. История о тех, кто восстал против системы, тех, кто бросил вызов старому закону и попытался построить новый...
  

Глава I. Ошибка молодости

     Россия, Санкт-Петербург.

     17 марта 2005 года.

        
      День не отличался от других, коих в этом мире прошло уже даже не одна тысяча. Толпы людей сновали туда и сюда, каждый из них шел по своим делам, обуреваемый своими стремлениями и желаниями, которые у каждого были свои. У одних стремления были светлыми и чистыми, у других они были темными и злыми, одни желали добра и себе, и людям - они озаряли улицу светлыми улыбками, смехом и просто теплом своих эмоций, иные- наоборот, старались заморозить все вокруг своими колючими и холодными взглядами или просто не выражали ничего. Есть такой тип людей - вроде и есть перед тобой человек, и вроде должен он чем-то быть, а, в итоге, оказывается, что нет его - нет личности. Есть только пустая оболочка, которая, вроде как, может говорить, смеяться, радоваться, но, по факту, она ничто - пуста и не наполнится, скорее всего, никогда. Самое же плохое - когда люди из первой категории переходят во вторую, сжигая себя в огне без остатка; тот огонь не простой - мы не найдем его ни в пламени костра, ни в доме своем. Он есть только в душе, в той бессмертной субстанции, которая, по мнению ученых, весит всего пару грамм - но нынешний наш разговор вовсе не о её весе, а том, что иногда душа человека предпочитает покинуть его из-за боли, страданий, потерь. Пускай эти беды могут показаться многим из нас просто мелочными и не важными, но для того, кто сжигает свою душу, эти проблемы - вершина его мироздания в этот момент. Именно таким был один человек посреди этого живого моря людей. Ни там и ни тут, он был между ними и не спешил приближаться ни к тем, кто освещает мир добротой, ни к тем, кто хочет погрузить его в вечную стужу. А ведь совсем недавно он был среди первых - ему казалось, что весь мир должен быть добрым и знать то светлое чувство, что поселилось у него в груди . Увы, как выяснилось, чувство было в душе мимоходом: зашло на минутку и отправилось дальше, оставив после себя в момент осиротевшее сердце . Ведь любовь - дама капризная и поступает только так, как считает правильным сама: вот она и убежала, оставив после себя разбитую вазу из чувств, и эти чувства, вернее, их осколки сейчас лишь сильнее ранили и без того не самую крепкую душу. И потому сейчас она с упорством, достойным лучшего применения, тащила дрова на свой погребальный костер, который должен был вспыхнуть на секунду вместе с ней, чтобы потом оставить после себя лишь пугающую пустоту и прах, который должен был унести ветер на все четыре стороны мира. Но, если один предполагает, то это не значит, что всё будет именно так, как ожидается, ведь судьба любит вставлять палки в колеса, делая то, что считает верным и не спрашивая мнения жалких людей насчёт своих действий. Вот и сейчас она полагала, что рано видеть этой душе погребальный костер, и просто совершила событие, вероятность которого была мала, но не равна нулю.
      Впрочем, всё это лишь предисловие, имеющее мало связи с реальностью и являющееся скорее моими мыслями: тем островком в центре двух океанов взглядов был я. Ни там и ни тут. Я мог видеть либо радость людей, либо серое море отчуждения. На первых мне было физически больно смотреть, а на вторых... На вторых просто не хочется глядеть. Я всё глубже погружался в свой мир, мир, в котором совсем недавно погас огонек, что согревал меня даже в самые лютые холода, но, с приходом весны, видимо, кто-то посчитал, что необходимость в этом огоньке отпала. Этот кто-то - конечно, она, но это уже не имеет значения, ведь слова сказаны, а вместе с ними пришел ветер, что быстро и аккуратно погасил огонек. Ледяная вьюга овладела всеми внутренностями, но разве это имеет значение? Разве теперь что-то могло быть важно? Предаваясь подобным мыслям, я всё глубже уходил в себя. Всё больше отдалялся от толпы вокруг меня, так что, когда меня внезапно окрикнули, я вздрогнул.
      - Миха, ты? - я ещё не успел обернуться, как хлопок по плечу чуть не припечатал меня к земле. Экстравагантное приветствие, иначе и не скажешь - было бы, если бы я не узнал обладателя голоса. Человек, которого я не сказать, чтобы был рад слышать, а теперь, обернувшись, - видеть: звали этого человека Максим, фамилию мой уставший от самоистязаний души мозг не выдал. Мой старинный друг детства, или даже не друг, а соперник - сложно сказать; я никогда не был конфликтным человеком, но с Максом мы периодически доводили дело до драки. Он был на три года старше меня, ему уже должно было стукнуть девятнадцать, он был сильнее и лучше, лучше во всем, и я был рад, тому факту, что пару лет назад он пропал из моей жизни. Я радовался этому спокойствию, этой возможности отдохнуть от борьбы за место под солнцем, а сейчас, оглядывая его, я видел уже другого человека. Он был подтянут, красив, но в его облике появилось, что-то иное, то, чего я описать не мог, да и не пытался - всё же, в тот момент у меня были другие приоритетные желания: например, как свалить от него подальше. Правда, убежать, отвязавшись от него неотложными делами, не позволяла совесть - она упорно читала мне нотации о том, что друзей детства не стоит бросать, что они могут быть лучшей поддержкой в определенных ситуациях, и вся прочая чушь. А диалог, тем временем, всё больше закручивался: после приветствий пошли обычные вопросы, мол, "как ты? Что нового?" И так далее - вопросы вежливости, ничего более; я думал, что мы сейчас разойдемся, и я забуду об этой встрече как о случайности, но нет - вот, прозвучало предложение, от которого не откажешься так просто:
      - Мих, у тебя же сегодня День Рождения, чего сразу не сказал, а я чуть не забыл! 
      - Да, ладно тебе, пережил бы, да и не тот праздник, который я хочу отмечать, - свой главный подарок я уже получил, и именно из-за него я сейчас был здесь.
      - Так, не спорь со старшими, - ну вот, снова он указал мне, что он взрослее. Как меня это бесило раньше, так же раздражало и сейчас, но, надо признать, ему удалось пробудить меня от молчаливой апатии, что обуревала меня в последние часы. Всё же, подарок оказался чересчур тяжелым для моей психики. Слова "больше не люблю тебя" до сих пор бились набатом в голове и вызывали тупую ноющую боль, но вновь погрузиться в эхо этой боли мне не давал его голос, - раз сказал, что идем праздновать - значит идем, и это не обсуждается, приятель.
      Ну вот, всё как раньше - он считал, что вправе решать за меня, но сегодня я решил, что, пожалуй, уступлю ему это право - я не в силах был что-то решать сам, а так, пускай, может, будет что-то новое, что-то, что позволило бы забыть. Не услышав возражений, Макс развил бурную деятельность, её суть сводилась к следующему и была довольна проста - мне говорили, как мы сейчас славно оттянемся, какие нас ждут девочки и какая там выпивка. Вот последнее меня заинтересовало куда больше, чем всё остальное. Процесс моего перемещения в пространстве иначе, как волочением моей тушки, назвать было нельзя, но всё в этом мире имеет начало и конец, и моё путешествие на буксире тоже имело финальную точку - ею являлось какое-то молодежное заведение с названием "Поцелуй Афродиты". Я никогда не любил такие места, как и большинство моих друзей - я просто не видел смысла в прожигании жизни за рюмкой алкоголя, пачкой сигарет и милой девушкой на вечер, ну, если улыбнется фортуна на ночь. Внутренний интерьер оправдывал название клуба: много розового и темного синего, сменявшегося красным, на части стен неизвестным художником было изображено пламя, а на других вода - видимо, он хотел показать контрасты, но этот факт явно был интересен мало кому из клиентов. Увы, стены были лишь первым, что увидел мой глаз, но далеко не последним: ряды столиков, расположенных, казалось бы, в хаотичном беспорядке, несколько подиумов, на которых танцевали девушки в таком количестве одежды, что назвать их одетыми мне было крайне сложно... При всём этом контингент здесь был явно не с тем же достатком, что у меня. Здесь сидела та самая "Золотая Молодежь", о которой мы столько слышим в газетах и новостях, о которой читаем, но которую мы, простые люди, крайне редко видим. Колоритное местечко, иначе и не скажешь; у меня возник только один вопрос - как меня сюда пустили? По моей одежде вполне можно было сделать выводы, что я явно не был представителем выше вышеописанной молодежи, но, видимо, мой сопровождающий обладал определенным кредитом доверия, раз уж ко мне не было никаких вопросов. Здесь по ушам бил шум музыки и песен девушек со сцен, так что услышать моего экскурсовода было довольно проблематично. Он говорил много, но я не слышал и слова, впрочем, Максу это видимо не шибко было важно: он проходил мимо столов временами останавливаясь и обжимаясь с разными людьми, а потом обычно кивал в мою сторону: видимо, он давно стал частью этого мира, хотя мне и сложно было это представить. Хоть и долог был наш путь до барной стойки, но, как я уже раньше говорил, у всего есть конец - вот мы и достигли нашей цели. Точней, цели моего непрошенного сопровождающего. Из мира размышлений меня вытащил голос Макса, как всегда, ехидный и хамоватый:
       - Ты у нас как? Пьющий? -  Ещё вчера я попытался бы отказаться от выпивки, потому что... Да много почему, но сегодня я считал иначе - мне нужно было выпить, возможно, это помогло бы унять эхо, согреть внутренности и не дать мне скатиться в бездну уныния на пару с одиночеством. Так что, я просто кивнул, ибо та пауза в шуме, что длилась всего пару секунд, закончилась, и девушки начали новый танец под очередную песню. Таким образом, мой ответ был просто бесполезен - всё равно он его не услышит, правда, его самого Макса почему-то было слышно хорошо.
      - Официант, нам две стопки текилы, - в тот момент я почувствовал какую-то безумную надежду на то, что все закончится, что благодаря алкоголю я смогу задушить те чувства, что прочно засели у меня в голове, что я смог бы согреть замерзающую от одиночества душу крепким напитком. Как же я ошибался; но знания о будущем - это действительно не то, что нужно человеку: живи настоящим, будь мудр. Прошла всего пара минут, и официант принёс две небольших стопки, тарелочку с лимоном и соль. Мой сопровождающий взял одной рукой солонку, высыпал немного "белой смерти" из неё себе на запястье, сжал над ним дольку лимона и слизал эту смесь, потом резко схватил стопку и одним махом опустошил её, после чего, даже не выдохнув, засунул в рот дольку лимона и разжевал её. Я смотрел на всё это в легком в шоке, хотя нет, скорее так: шок и удивление - это те эмоции, что полностью завладели мной в этот момент. Всего пара лет прошла, а человек уже так изменился, изменился до такой степени, что я уже не узнавал его. Совершенно спокойно ходил по подобным, я бы сказал, злачным местам, причем, его тут считали своим, значит, можно было сказать, что он завсегдатай этого клуба. Предаваться размышлениям всегда приятно, но не всегда возможно - вот и сейчас меня из них вывел толчок под руку и настойчивый взгляд моего соседа по стойке.
      - Ну, что, вздрогнешь? - обреченно кивнул: с одной стороны, мне казалось, что я делаю ошибку, а с другой - я хотел её сделать, хотел отбросить все свои принципы, правила и просто забыться. А чем это место хуже любого другого, где я бы это сделал? Верно, ничем, а, значит, вперёд! Соль, лимон, быстрое движение - и вот алкоголь внутри, он щипал мой язык, так что я проглотил его, и в тот же миг изнутри меня поднялось пламя, оно не знало пощады, оно обжигало всех без разбора, но, так как в зоне его досягаемости были только мои внутренности, то и доставалось только мне. Интересно, а что чувствуют драконы, если они существуют, выдыхая своё пламя? Такую же горечь? Или что-то иное? Странные мысли, согласитесь, но предаваться им долго я не смог по причине появления передо мной второй рюмки с тем же напитком, что исчез в моем желудке минутой назад. Повторить? А почему бы и нет? Сейчас мне и сам черт был братом. И вот второй глоток: теперь он не давал огня, но зажигал что-то иное. Что-то, определения чему я не мог найти? Может, я просто начинал пьянеть, а может ещё что-то. Хотелось взять и позвонить ей, сказать ей, какая она дура, что мне будет лучше без неё, но я не мог - остатки здравого смысла не давали мне этого сделать. Я попросил сока и, как это ни странно, получил его, так что теперь мы сидели рядом, облокотившись на стойку, и смотрели на девушек - Макс пил пиво, а я медленно потягивал сок. Нам почему-то не нужны были слова: мы оба просто наблюдали за людьми, за их поведением, показывая друг-другу ту или иную группу отдыхающих. Здесь был разный народ: кто-то был серьёзен и как будто чего-то ожидал, кто-то, наоборот, вовсю веселился, пытаясь привлечь внимание девушек на сцене и крича что-то похабное. Впрочем, и здесь царила определенная иерархия: пока разорялась группка молодых парней, охрана даже не чесалась, а вот, когда тем же занялся мужчина лет тридцати пяти, они быстро и без лишних сомнений вывели его из зала. Так что, можно было сказать, что местечко было явно проплачено некоторыми лицами. Что же, это был ещё один хороший пример нашего мира, где всё или почти всё решают деньги. Время текло неторопливо, хмель то оседал на дне моего организма, то поднимался вновь, получив помощь от новой стопки горячительного. За это время мы так и не успели с Максом поговорить толком о его жизни, впрочем, как и о моей - скорей мы болтали о вещах, которые мало касались нас - о мире, о людях, о событиях и общих знакомых.
   Был уже девятый час, когда я увидел её - на первый взгляд, ничего необычного: миниатюрная, всего метр шестьдесят, брюнетка, с длинными волосами ниже талии, в довольно приличном, на общем фоне, белом платье. Тут, наверное, надо пояснить, почему я говорю, что платье было приличным - нет, девушки тут были явно не в ширпотребе, но вот открытость тела на многих из них превышала закрытость, здесь же присутствовал вкус. Я не собирался к ней подходить - все-таки, мы только расстались с моей девушкой, и мои мысли, даже несмотря на алкоголь, временами находили дорогу к ней, к той, что втоптала меня в грязь всего лишь парой слов, - но вот внимание меня, как наблюдателя, она захватила. Эта девушка не была похожа на большую часть местных людей, она не была хищником и не была падальщиком, она была скорей птичкой, что залетела сюда с порывом свежего ветра, а теперь не может вылететь назад. Как я понял через минуту, моя аналогия была недалека от истины - улететь ей не давали. Когда она пыталась встать, парень, сидевший рядом с ней, грубо схватил её за руку и усадил, хотя, скорее, даже бросил её обратно на диван - мне было хорошо видно этот угол со своего места в то время, как для большей половины зала он оказывался закрыт столами, стойкой и прочими препятствиями. Я отвлекся от этой парочки минут на пять - все же, у меня не было желания сегодня смотреть на девушек больше, чем требуется - чтобы мой взгляд переместился дальше. И, скорее всего, я бы даже не вспомнил про эту парочку вновь, если бы девушка не заехала ему сумочкой по лицу - я заметил этот момент лишь краем глаза, но увидел смазанное движение, стоящую девушку и держащегося за нос парня. Тут я мог только посочувствовать молодому человеку - все-таки, девушки славятся умением в свои сумочки запихивать сотни различных предметов, да и вес подобной, на первый взгляд, декоративной штукенции может достигать пары кило. А дальше началось то, что послужило началом моей истории. Недолго думая, сей чудак с буквы "М", с воем, достойным, пожалуй, что гиппопотама, вскочил, убрал руки от своего носа и залепил ей пощечину - казалось бы, обычные разборки парочки, в которые лезть не стоит, но я не смог сдержаться: встав из-за стойки, я двинулся вперед; Макс мне почему-то не стал мешать. Тем временем, этот герой явно не рыцарских баллад схватил её за руку и попытался куда-то потащить. Нет, я далеко не смельчак, но, в тот момент, то ли под действием спиртного, то ли, просто считая свой поступок правильным, я подошел к парню, положил руку ему на плечо и в вежливой форме предложил ему убраться. Ответ, думаю, было несложно предугадать - меня послали, в ответ на это я ударил нахала в грудь. Нет, я никогда не обладал великолепными физическими навыками, да и не был каратистом с чёрным поясом, но ещё с ранней школьной скамьи я всегда интуитивно чувствовал, куда надо ударить, чтобы попасть в солнечное сплетение. Вот и сейчас я не промахнулся - парень согнулся, упал на диван, с трудом пытаясь ухватить хотя бы глоток воздуха, но всё это мне казалось в тот момент вторичным, главное - он отпустил руку девушки. А дальше события завертелись - наверное, кто-то скажет, что за любой поступок следует платить, и это была моя плата, но я буду не согласен. Из-за ближайшего столика резко вскочили двое парней лет двадцати-двадцати двух на вид. Между нами было каких-то полметра, всё же, столы в этом заведении стояли слишком близко, как посчитал я в этот момент. Не нужно было обладать шестым чувством, чтобы понять, что меня будут бить, но вот поверить в это было куда сложней - я всё ещё слишком верил в цивилизованность общества, в законы и прочую лабуду. Первый удар я пропустил, получив прямой в скулу, меня повело, и я чуть было не упал на свою недавнюю жертву. "Интересно, а он тоже не мог поверить в то, что я его ударю?" - мелькнула мысль. Я влетел в диван, приложился спиной об него и медленно сполз по нему вниз - наверное, мне повезло, что я скатился за стол. Так что они сначала остановились, чтобы помочь подняться парню, которому я только что заехал. Покачиваясь, я встал, между мной и ними стоял стол, но все понимали условность этого препятствия. Несколько секунд между нами был некий паритет, пока пострадавший не озвучил фразу, которая мне совсем не понравилась:
        - Уроем козла, - он сказал это, растягивая слова и мстительно ухмыляясь - он явно был не из тех, кто умеет прощать. Я надеялся, что сейчас появится охрана и уладит конфликт, возможно, вызовут милицию, и нас разгонят, но буквально через несколько секунд, когда я окидывал взглядом находящийся здесь контингент, я вспомнил, как молодые люди приставали к девушкам на подиуме, и как им за это ничего не было. Охрана вмешивается лишь когда не боится последствий, - понял я. А здесь... здесь всё решать придется мне. Я окинул ещё раз быстрым взглядом нашу будущую арену: много столов, за большинством из них сидели люди и глядели на нас, причем, смотрели как на шоу, будто бы мы обязаны их развлекать своей дракой. Это начинало меня злить - я продолжал осматривать людей, силясь понять: неужели здесь один мусор? Мои соперники не спешили - они явно были уверены в своем превосходстве. И их можно было понять - всё же, наши габариты были несопоставимы. Я продолжал осматривать людей, пока не наткнулся на эти взгляды - они были иными, в них не было азарта, ожидания унижения, здесь была заинтересованность. Хозяева этих взглядов будто бы ждали: а что я, собственно, буду делать? Но их было всего четверо, а большая часть предвкушала возможность безнаказанного избиения меня. Надо было что-то делать, да и моим соперникам начинало надоедать ожидание - вот они начали меня обходить: двое идут слева по коридорчику между столами, а ещё один пытается пролезть вдоль дивана; что же, он сам выбрал. Резкий толчок - и стол вбивается ему куда-то в районе пояса и прижимает к стене, но больше ждать я не мог - нужно было резко сдвигаться, я почти успел, но "почти" не считается. Удар достиг меня, когда я был во втором коридорчике между столами, он прилетел в плечо, отчего меня повело на ближайший стол, по которому я и проехался, народ из-за стола, яростно улюлюкая, спихнул меня на пол. "Мрази," - мелькнула мысль. Впрочем, долго предаваться размышлениям о качествах людей, окружавших меня, я не мог - нужно было что-то делать. Резкий удар ногой из положения лежа, и снова в живот - противник опять сгибается. За счет того, что он собой закрывал коридор, ведущий ко мне, у меня было достаточно времени, чтобы встать, но недостаточно, чтобы сбежать, ведь любитель распускать руки уже отталкивая дружка пробирался ко мне. Я не бежал - сбежать не было шансов - надо было принимать бой. Я встал в то, что считал стойкой, пускай корявой, но все же - ноги на ширине плеч, руки перед собой и на уровне плеч. Он ухмыляется и бьет, я рефлекторно закрыл глаза, прошла секунда-другая, но удара всё нет. Открывая глаза, я увидел картину, которая подходила бы, скорее, какой-нибудь матрице, но никак не реальности обычного русского школьника. Удар шёл, но шёл так медленно, что я его видел, внезапно восприятие начало ускоряться, не сильно, - я все ещё видел действия своих соперников, но это уже был не тот стоп-кадр, который часто показывали в фильмах, скорее, я был просто в пару раз быстрее их. Что-то внутри меня подсказало, как поступить: сделав шаг влево и схватив его за руку, я дернул на себя - он полетел на меня как самолет на взлете, совершенно не контролируя свои действия, его я встретил коленом, и снова точно в солнечное сплетение. Он упал - наверное, надо было его добить, но что-то во мне говорило, что нельзя. Я в последний момент успел увидеть ногу, летящую мне в живот. Я уже думал сгибаться от удара, но что-то внутри опять сказало свое слово: сделать шаг вперед и вправо, переступая через лежащего придурка, зафиксировать ногу, прижав её к корпусу и дернуть на себя. На одной ноге стоять трудно, а при таких рывках практически нереально, вот и он не устоял, упал. Резкий удар в переносицу вырубил этого любителя барных драк. Я успел отскочить от пинка ногами второго товарища - тот, наконец, отодвинул стол и сумел пробраться к нам, он был готов проучить выскочку, он был уверен в себе. Он не стал изобретать ничего нового - прямой удар в лицо, но в этот раз я не стоял на месте, а встретил его руку своей и, не фиксируя, а лишь аккуратно коснувшись, сделал разворот вокруг своей оси против часовой стрелки, при этом на половине вращения я оказался у него уже за спиной, и, положив руку ему на плечо, на втором обороте отправил в полет. Его голова встретилась сначала со столом, а потом и со стеной, выводя из игры, таким образом, и второго желающего добраться до моей тушки. Остался один, я его мысленно обозвал хорьком, но, вместо того, чтобы напасть на меня или сбежать, он заорал:
        - Охрана! - На этот крик секьюрити почесались ещё как и двинулась ко мне, но ещё до их прибытия из-за другого стола поднялись трое. Эти трое казались полностью лишними элементами в этом заведении. Простые потертые куртки, джинсы и брюки, явно видавшие прошлое десятилетие, но при этом в их поведении было что-то, говорившее, что их лучше не задирать. Таких, как они, можно было назвать волками, причем, не просто волками, а матерыми - именно эти трое кидали на меня заинтересованные взгляды в начале драки. Они не делали никаких лишних движений, просто встали, а один из них покачал головой, явно адресуя это охране молодых людей. Подойдя ко мне, тот, что качал головой, негромко сказал:
        - Он пойдет с нами, - охранник попытался протестовать, но одного взгляда среднего из этих троих хватило, чтобы он заткнулся: ну да, это вам не всяких мелких интеллигентиков шпынять, эти сами, кого захотят, изобьют. Поняв, что все вроде бы кончилось, я ощутил жуткую слабость - эта драка выпила, казалось, все мои физические силы, хотя, скорей всего, дело тут было ещё и в алкоголе: я не мог двинуться, точней, я боялся, что, если двинусь, то сразу упаду. Так и стоял, застыв, ожидая, что будет дальше. Один из них поддержал меня, слегка приобняв. Он же и помог мне доковылять до выхода. На улице уже в свои права вступил поздний вечер, под ногами, раздражая своим видом, лежало нечто, бывшее когда-то снегом. Меня медленно повели вдоль набережной, аккуратно поддерживая между этими тремя людьми, только что спасшими меня от неприятностей. Между ними шла беседа, но я, устав, почти ничего не слышал, лишь несколько фраз:
        - Володь, да парня реально ведет, - потом я провалился в забытье, что бы чтобы очнуться все там же, изменилось лишь то, что меня поддерживали теперь двое мужчин. В голове стоял туман, сквозь него я слышал лишь пару слов:
         - Да, блин, где ты, Серега, припарковался?! - и вновь я провалился в спасительную тьму, туда, где не ноют все мои мышцы, туда, где все тихо и спокойно. Очнувшись снова, я почувствовал странное удобство, с трудом приподняв веки, я увидел кресло, кое-как повернув голову в бок, разглядел второе, наконец, до меня дошло, что я в машине. Примерно тогда же, я услышал слова:
        - Эй, парень, ты как? Живой? - До меня не сразу дошло, что эти слова были обращены ко мне, но, когда я это понял, то в ответ едва заметно кивнул. В ответ я услышал бодрое бухтение:
  
        - Вот и хорошо, а то мы волноваться начали, в клубе был молодцом, а тут разнежился. Я, кстати, Владимир, - представился мужчина, сидящий на переднем сиденье, рядом с водительским креслом. - А это Серега и Влад, - поочередные кивки в адрес мужчины за рулем и моего соседа. - Ты у нас откуда такой? - я услышал следующий вопрос, и он разорвал мой мозг на части. Наконец, кое-как собрав мысли в кучку, я ответил:
        - Местный я, Питерский.
        - Да не о том я, тебя куда отвезти? - я молчал, я будучи близок к состоянию ступора, и причин здесь было несколько: во-первых, недоверие - думаю, вы бы поняли меня - слишком мало в нашем мире людей, которые просто так помогли бы другому, вот и я что-то не верил. А, во-вторых, вы попробуйте подумать вашей головой после того, как в неё пару раз стукнули: кроме звона, вы вряд ли что-то умное придумаете. Заметив мои сомнения, мужчина, назвавшийся Владимиром, усмехнулся в усы.
        - Да не боись, ничего мы такого не задумываем, просто решили помочь правильному парню, который не пойми как попал в этот гадюшник, - мне очень хотелось съязвить, насчет того, что же они там забыли, но сил, увы, не было, и потому я просто кивнул, после чего, вздохнув, назвал адрес.
        Поездка по городу была быстрой - всего за двадцать минут меня довезли до дома. Припарковавшись во дворе, Серега оглянулся на меня, вздохнул и произнес:
        - Парень, как тебя звать-то? - Мне сложно было судить об его эмоциях, но было ощущение, что он всю дорогу пытался решить что-то для себя и сейчас, начав этот разговор, он делал ход, который будет долго влиять на жизнь - всё это было не более, чем ощущением, но, тем не менее, оно присутствовало, а, значит, послать этого Сергея к черту было бы явно не лучшей идеей - надо было хотя бы выслушать, чего он хотел.
        - Михаил, - отвечаю я уже достаточно твердым голосом - да, оценка событий у меня явно какая-то неправильная сейчас, видимо, мои мозги сильно сотрясались, но пользоваться надо было тем, что имелось, а не сожалеть о том, чего не было.
      - Ох, какие мы гордые, - добродушно фырчит он - хотелось сразу же врезать ему в челюсть, но я понимал, что я устал, а также, что у меня не было шансов дотронуться до него, даже если бы я был отдохнувшим. - Хочешь научиться драться всерьёз? Потенциал, а, главное, талант у тебя есть, так что, решать тебе, хотя, если хочешь мое мнение - природа, да и ты сам сегодня сделали свой выбор, - хочется снова язвить о том, что о своём даровании я и сам был в курсе, но я промолчал. Интересно, и когда я только успел стать такой язвой? Начинать с ним перепалку, а зачем? Какой в этом всём толк? Ну, пошлю я его, он - меня, и разойдемся мы на этом, смысл? Так что, давайте подумаем, а что он, сказал - учиться драться? А зачем мне это? Я мирный человек, хотя... А, почему, собственно, и нет, я старый исчез сегодня, а я новый - каким мне стать? Может, попытаться уцепиться за этот шанс? Перестать быть никем? А разве я никто? Нет, я личность, но личность слабая, не имеющая возможности защитить свои убеждения, - возразил сам себе. Так что, надо соглашаться, мой ответ - да, тысячу раз да. Он ведь прав - я сделал свой выбор, мне не по пути с этими мажорами, которые считают, что всё на свете можно купить за деньги. Так что я подтвердил согласие обычным кивком, я не хотел говорить ни слова, чтобы не показать своего волнения, но, скорее всего, мой ответ можно было понять и поэтому нехитрому движению головы. А дальше мне продиктовали три номера, которые я быстро загнал в записную книжку мобильника: даже удивительно, что он пережил этот день, хотя, о чем это я? Это же "Нокиа" её даже удар об стену не способен убить. Когда я вылезал из машины, меня слегка шатало, но свежий воздух быстро сделал свое дело, обдувая мою голову легким ветерком: на улице было прохладно, но мне было вполне комфортно. Я стоял и просто дышал воздухом, который кое-какие сволочи испортили своим отъездом. Мой уставший от событий этого дня мозг собирал себя в кучку, чтобы выдать мне гениальную идею - пора было идти домой. Всего пара шагов - и я уже был у своей парадной, нашёл в кармане ключи и открыл таблеткой домофон. Ступеньки, как я их сейчас ненавижу .Только зайдя на лестницу и закрыв за собой дверь, я понял, что вся та свежесть, что пришла на воздухе, была лишь иллюзией, и что я дьявольски устал. Но надо было собрать себя на подвиг - мне предстояло преодолеть целых двенадцать ступенек до первого этажа, эх, нелегка ты, жизнь. Используя перила в качестве опоры, кряхтя и стеная, я кое-как смог подняться наверх, слава всем темным богам или кто там, в пантеоне, есть, что меня не увидел никто из соседей. Двадцать секунд ожидания лифта - и я в кабине. Там, благодаря зеркалу, что висело на стенке, я смог оценить ущерб от сегодняшнего вечера: как ни странно, единственным заметным следом было потемнение в районе виска, но оно вполне прикрывалось волосами. Дверь квартиры, закрывшаяся за моей спиной, как будто отсекла меня от событий сегодняшнего дня, дав возможность окунуться в непривычный покой и уют. Отец встретил меня в прихожей и ещё раз поздравил с Днем Рождения. Он говорил что-то о том, как я вырос, но я практически не слушал его, полностью отдавшись своим размышлениям на тему, того что сегодня со мной было, и куда это может привести. Вопросов, увы, было слишком много, а вот ответы? Где их искать, я просто не знал - возможно, что-то можно было найти в сети, но копаться в компьютере сегодня не было сил, так что я лишь кивал на реплики, которые требовали моих кивков, и, отвечал гениальными ответами "да" или "нет", в зависимости от вопроса. На что-то большее меня просто не хватало. Сил думать или действовать не было никаких, попытка почитать книгу была провальной с самого начала, ибо все мысли сбивались в сторону событий этого дня. Плюнув на всё, я решил пойти спать куда раньше обычного - всего в одиннадцать.

Глава II. Мир делится не только на черное и белое

  
   Увы, лечь рано - не означает уснуть, вот и я ворочался с одного бока на другой, а мысли мои метались между тремя персонами. Девушкой, с которой я расстался, второй особой, из-за которой я влез во все свои неприятности, и Макса, ведь четвертый ожидающий взгляд был именно от него, но приятель исчез, когда началась драка. Со всем этим возникали только вопросы: как себя вести с моей бывшей девушкой при встрече? А в том, что мы увидимся снова, я даже не сомневался - слишком много общих знакомых, слишком много мест, которые посещаем мы оба, слишком много всего... Пытаться вернуть её? А есть ли смысл? Если девушка говорит, что всё кончено, значит, она, как минимум, подумала о том, что будет дальше. Мне, правда, от этого не легче, но доводы нужны, иначе я просто завою. Дальше поехали: вести себя как раньше? Не выйдет: я фамильярен, не буду отрицать правды, а сдерживать себя в заданных рамках? Можно попробовать - не факт, что выйдет, но это уже хоть что-то. Делать вид, что её для меня не существует? Хех, увы, но это невозможно - вы слышали шутку про белую обезьяну? Мол, монахам говорят о белой обезьяне, а потом заставляют не думать о ней - вот и тут так же: можно говорить себе долго и упорно, что нельзя думать о ней, но у меня это не выйдет - все равно вернусь. Даже этот диалог с самим собой это подтверждает - я раз за разом возвращаюсь к ней, хотя есть много других вещей, которые нужно обдумать. Так, пробуем подумать о другом: Макс. А что Макс? Интересно, куда он свалил? Нет, я, конечно, на помощь не претендую, но, блин, раз уж притащил - отвечай, вот я бы за Юльку точно стоял до конца... "Так, Миха, не думай о белой обезьяне," - одергиваю сам себя. Если он исчез, то должна быть причина, но какая? Блин, не знаю... не понимаю. А раз не понимаю, то отложу в сторону, подумаю потом, когда будет о чем думать, а не переливать из пустого в порожнее. Вот так бы и с ней: не переливать и просто отказаться. Черт - это уже напрягает! Надо собраться. Что у нас там третье? Ах, да, та девушка, из-за которой я влез в драку. Вопрос один: зачем? Мне, что, мало проблем? Почему? Так я выпил? Выпил, значит - это действие алкоголя, принимаем теорию за рабочую и оставляем её, а теперь спать. И не думать о Юльке! Я сказал, не думать! Считаем овец: раз овца, два овца, три овца с бензопилой, четыре овца, только почему она с винтовкой? Да что это такое, почему мои овцы воют друг с другом?! Как мне засыпать?! Брр...
   - Хех, я, кажется, таки уснул, - мелькнула мысль, а рука потянулась к мобильнику, чтобы посмотреть который сейчас был час. Всего шесть утра, мдя, рановато я проснулся... Ну, что же, вставать или попытаться уснуть? Так закрываем глаза, пытаемся повернуться на бок. Проходит пара минут, но сна ни в одном глазу. Значит, придется вставать - не шибко хочется, но делать нечего. Хм, интересно, когда я вставал сам в такую рань в последний раз? И не вспомню. Что теперь? Умыться, пожалуй, а то проснуться-то я проснулся, но не могу сказать, что достаточно. Да и надо же было оценить свой внешний вид. Десять минут в ванной комнате привели меня в более-менее божеский вид. И отражение в зеркале даже показало вполне приличную картинку вместо обычной: мрачной и не внушающей оптимизма. Так, а теперь нужно было ещё раз обдумать всё, что было вчера и постараться не трогать Юльку. Что у нас в плюсе? Встреча с Сергеем и ко, победа в драке, в которой я обязан был проиграть. Что в минусе? Встреча с Максом, разрыв с Юлькой, да, блин, я же сказал себе: "не трогай её". Что ещё? А, да, драка... Нет, то что она в плюсе - это даже не обсуждается, но вот то, как она протекала - это надо обдумать. Что за чувство руководило мной? Что за голос? Сколько вопросов, а ответов, как-то не наблюдается. Интересно, а в сети я найду что-нибудь о таком, или меня ждёт только обычный треш? Интересно, а что бы она... да, блин, успокойся. Нет её больше, и не будет, если ты не полная тряпка.
   Так, а что я мог сказать о Сергее, его друзьях, Максиме и той девушке в белом? Они все разные, но Макс был ближе всех к контингенту клуба. Интересно, как он сумел? И спросить-то не у кого: наш единственный общий друг и сам о нём немногое слышал. С этой стороны вопросы. Дальше, парни - что я о них могу сказать? Не типичная одежда для того места, поведение выбивалось из общей массы, им было противно сидеть там, но они сидели - почему? А девушка? А с ней вообще ничего не ясно, но она исчезла, как и Макс. А, может, это и есть причина его исчезновения? Может да, а, может, и нет. И хватит гадать - так ты скорей придешь к теории вселенского заговора, чем к чему-то разумному. Отвлекись, умник. А в идеале - выплесни чувства. Где тетрадь? Наверное, надо пояснить о какой тетради я сейчас говорю: я говорю именно о той тетрадке, в которую всегда записывал стихи. Там были те, что я посвящал только ей, а были те, которые обращались ко всему миру. Вот и сейчас я не знаю, что напишу - я просто хочу избавиться от чувств, что мешают мне толком дышать, что заставляют меня постоянно думать о ней. Но, прежде, чем писать, я решил перечитать всё то, что писал раньше для неё. Я вспоминал наш первый поцелуй, наши походы в кино, прогулки под дождем, всё то, что мы делали вместе. Все эти стихи были объединены одним чувством - любовью. Смотря сейчас на них, я видел многие ошибки, многие неточности и просто недочеты. Наверное, если бы я только захотел, я бы мог привести эти стихи в приличный вид, подобрать рифмы, найти правильный ритм, но я бы потерял то из-за чего писал их - свои чувства. Те самые чувства, что сейчас душили меня и не давали покоя. Кое-кто из моих знакомых называл меня поэтом, но я всего лишь скромный писатель, ведь я не доводил стихи до ума, я оставлял в них свои чувства и душу, но не делал их завершенными. Наверное, мои стихи похожи на людей: незавершенные, но, в то же время, наполненные душой. Да, они временами были корявы, но зато, смотря на эти строки спустя даже годы, я всегда почувствую то, что наполняло меня на момент написания этих строк. Пускай будут ошибки, ведь не быть их не может: вся жизнь -- это сборник ошибок в каком-то смысле. Пускай не будет хватать рифмы, пускай, это все мелочи, это все не важно - важны лишь чувства, охватывавшие меня в момент написания. Я подумал, о том, что я мог сегодня написать. Раз десять я мысленно составлял строки и зачёркивал их, ибо это было неверным, ведь все эти строки не отразили бы моих мыслей, надежд, страхов... Наконец, мне показалось, что я нашел нужные слова:
  
   Ты приходишь туда, где лишь пустыня изо льда,
   Находишь дрова, разжигаешь пламя огня.
   Здесь не хватает тепла, здесь всегда холода,
   Кто-то скажет, что это и вовсе одна западня.
  
   Но костер не затухнет, зажженный тобой.
   Ты не сдашься, не отступишь, больно горда.
   А тепло не уйдет и смоет усталость волной,
   И вот лед обратится водой, и нет той пустыни из льда,
  
   И тебе кажется, что здесь было тепло всегда.
   И расцветают цветы, и появляется листва, едва-едва,
   И вот отправляешь снова ты в путь, говоря, что всё ерунда,
   А за спиной у тебя вновь образуются кристаллики льда.
  
  
   В своих размышлениях я не заметил прихода рассвета, "значит уже около семи утра," - с грустью понял я, одновременно осознавая простую истину: как бы мне не был дорог сон, а душевное равновесие намного дороже. Этими строками я смог выпустить на волю все те сомнения, что обуревали меня в последние часы. Правда, это совсем не значит, что эти сомнения не вернутся вновь, но что поделаешь - как говорили японцы, самосовершенствование - это дорога из тысячи ступеней. И сейчас я лишь заложил основу для первой. Дальше мне придется ещё не раз выворачивать себя, чтобы изжить чувство привязанности, но это нужно и, увы, от этого никуда не деться. Противно осознавать, что я не могу контролировать свои чувства, что я так завишу от любимого мной человека. Противно, но надо с этим жить и постараться избавиться от этого - именно так, и никак иначе. А теперь хватит думать о ней - впереди куча дел. Например, позвонить кому-то из вчерашней компании и узнать, о каких тренировках они говорили. Времени у меня теперь много, так что, если их обучение стоит того, чтобы на него ходить, то возможность я найду, однако перед завоеванием мира надо сделать дела бытовые и поесть. А то будущий темный властелин голодным ничего не завоюет. Уборка постели, готовка завтрака: такая привычная рутина, во время которой совершенно отключается мозг. Тело действует самостоятельно, повторяя сотни раз выполняемые движения. Разбить яйцо, вылить желток на сковородку, поддеть яичницу, чтобы не пригорела, налить чай и прочее. Теперь надо было поесть. Процесс поглощения пищи не занимает много времени. Потом помыть посуду, переодеться в уличное - джинсы с футболкой, и я готов. Надеваю куртку, быстро обуваю кроссовки. Выскакиваю из квартиры, быстро и тихо - ещё не хватало, чтобы заметили, в какую рань я смотался из дома в свой выходной. Достаю мобильный, перебираю контакты: три имени, кому из них позвонить? Сергею? Владимиру? А, может быть, Владу? Последний показался мне самым приветливым, но судьба решила за меня: пока я задумчиво прогонял список контактов вверх и вниз, я случайно нажал кнопку вызова - Сергей. Проходит секунда, другая, во время которой слышны гудки, а я думаю: не сбросить ли вызов, но принять решение не успеваю. Из динамика слышится голос:
   - Я так понимаю, что это Михаил? - Вешать трубку не вижу смысла, поэтому подношу её к уху и произношу в ответ короткое:
   - Да.
   - Решился, парень? - Он лаконичен: видимо, не видит смысла рассусоливать всё в мобильном разговоре. В этом он похож на моего отца - тот тоже не любит говорить по мобильному, а вот я привык, так что рискую озвучить часть своих мыслей прямо здесь и сейчас:
   - У меня слишком много вопросов, Сергей. Я надеюсь получить на них ответы. Например, что вы там делали? - Продолжить мне не дали, ибо я был весьма невежливо перебит.
   - Возможно, я отвечу тебе на твои вопросы, но только при личной встрече. Если хочешь увидеться жду через два часа на Владимирской. Как выйдешь из метро, иди налево, через светофор, а там до дома номер семь. Тебя встретят, - я не успеваю спросить, что всё это значит, только слышу гудки. Оригинально, иначе и не скажешь. Кажется, у меня нет выбора - придется съездить, хотя я снова лукавлю: выбор есть всегда, просто свой я уже сделал, во мне проснулся дух охоты. До метро идти всего пять минут быстрым шагом напрямую или пятнадцать, если петлять в ближайших дворах. Я выбираю второй вариант: время ещё есть, а пройтись по свежему и прохладному воздуху хочется. Настроение медленно уползает с отметки "отвратительно" и приближается к отметке "жить можно", но сначала надо было кого-то покусать.
   Вроде и дорога обычная, и время, в принципе, хоть и не часто заставаемое мной, но вполне знакомое, а нет-нет - и возникает чувство гадства. Где-то бутылки от ночной попойки шпаны, где-то мусор, а где-то люди. Последнее, пожалуй, было главной проблемой. Именно человек - самый поганый хищник из всех, ибо он гадит даже там, где живет сам. Вот и сейчас, увидев картину, которая, если верить нашей доблестной милиции - почти невозможна, а, если прислушаться к моим знакомым, не так, чтобы редка, а скорей просто нечасто становится достоянием общественности. Имя этому событию - "ограбление". На одной из тропок, выводящих к улице Маринеско, грабили девушку - иначе это действо и назвать было нельзя. Один из парней тянул из рук несчастной сумочку, она всеми силами пыталась её удержать, второй обходил её, чтобы зайти со спины. Интересно, а почему она не кричала? Боялась? Или что? Ну, раз, не кричала она, закричу я, а то мёртвая тишина плохо соответствовала этой ситуации. Наверное, ещё вчера я бы прошел мимо - просто потому, что был бы уверен, что тогда пострадавших было бы двое: я и она, но сейчас во мне кипел азарт. Я помнил вчерашнее ощущение, когда я точно знал, что и как делать. Я хотел снова его почувствовать, ну, а если нет, что же попробую отвлечь их на себя. Последняя мысль явно была какой-то неправильной, совершенно не подходящей для образа победителя, которым я был ещё вчера, но она была моей собственной. Именно поэтому, а ещё по чувству, что я-таки, в кои-то веки делаю всё верно, я решил вмешаться. Быстро двигаясь к ним, я крикнул:
   - Эй вы, а ну оставили девушку в покое! - Ответ последовал незамедлительно, и, что прозаично, в нем различался лишь адрес, по которому им следовало отправиться. Больно часто меня стали оскорблять - неужели я настолько непредставительно выгляжу? Или просто стал чаще лезть не в свои дела? Мелькнули мысли, впрочем, думать сейчас было некогда. Нападать первому мне казалось неверным, я просто не мог себя заставить подойти и ударить: сразу перед глазами вставал вчерашний Хорёк, задыхавшийся и пытавшийся втянуть воздух. И потому, я говорю себе снова: "наверное это ошибка, но что сделано - то сделано".
   - Либо вы свалите сами, либо, - я не стал заканчивать фразу, потому как в этом не было смысла, я уже понял, что придется драться. Мирного пути урегулирования конфликта не существовало, или мне он попросту был недоступен, но подобные разговоры, видимо воспринимались только, как слабость. Один из нападающих - тот, что стоял ближе ко мне, уже почти за спиной у девушки, - с наглой ухмылочкой заявил:
   - Что, вблизи ты не такой храбрый? А... - после этого он, видимо, решил вбить меня в землю - иначе этот удар, я назвать не смогу - кулак летел сверху вниз прямо мне в голову. Интересно, он представлял себя молотобойцем, а меня гвоздем, или что? Впрочем, не важно: встречаю его удар скрещенным верхним блоком, после чего, захватив его руку в районе кисти, провожу бросок. И вот, секунду назад казавшийся таким страшным, гопник уже летит пахать своим носом землю. Второй оставляет в покое сумочку девушки и переключается на более опасный объект. Что же, план номер два выполнен. Интересно, она сбежит? Или так и будет тут стоять и молча смотреть? У неё шок, что ли? Целых десять секунд парень потратил на сближение со мной, а потом нанес удар правой. Разум кричал: "пригнись, отпрыгни!" А голос в голове говорил другое - и я последовал именно его совету. Резкий встречный удар в локоть отбрасывает боковой удар в сторону от моей головы, а я делаю ещё один шаг. После чего фиксирую свои руки на его плечах и, нагнув его, резко бью коленом. Всё это происходит буквально в пару мгновений - шаг вперед, удар коленом в солнечное сплетение. Наверное, он, всё-таки был в шоке от того, как быстро я оказался рядом с ним, раз так ничего не предпринял. Недаром говорится, что во время драки думать вредно - именно это я и понимаю через секунду, получив удар по хребту, но, вместо того, чтобы просто взвыть от удара или упасть, я использую эту инерцию для кувырка. Да и кувырок выходит у меня необычный, непривычный для меня. Обычно я кувыркался, выставив вперед ладони и делая полный оборот - сейчас же вперед вылетают локти, а в самом кувырке моя спина даже не касается земли. Резкий разворот - и мы встречаемся взглядом с парнем: на его лице появились ссадины, нос разбит - падение для него прошло явно менее удачно, чем для меня. В глазах плещется ярость, ненависть, желание убить. В одной руке у него обрубок какой-то металлической трубы, а в правой - вынутый из кармана нож-бабочка. На самом деле, это даже не смешно - это не нож, а просто мусор, но приобрел же популярность у шпаны - а всё благодаря фильмам.
   - Ну что же ты? Ты же герой, подойди, и я порежу тебя, - разоряется это пугало. В глазах проявляется то самое безумие, которое обычно опасно для всех. Откуда я его знаю? Черт, нет времени думать, отскакиваю от удара трубой. Он был широким и медленным, и спасибо ему за это, иначе я бы явно не успел отскочить, а девчонка всё так же стоит и смотрит на нас, только теперь её взгляд зациклился на ноже. Как же всё это не вовремя - она могла бы уже давно сбежать, а потом мог бы удрать и я, и не пришлось бы изображать из себя акробата, но, нет - она тут, а я снова уворачиваюсь от трубы, правда, теперь это уже колющий удар. Его я пропускаю, сдвинувшись вбок как маятник, пытаюсь прижать трубу к телу, но не успеваю - парень отдергивает её на себя. И наносит новый удар, но теперь ножом, я резко понимаю, что это мой шанс, схватить человека за кисть я явно не успею, а вот углубить его колющий удар вполне. Что я и делаю, одновременно с этим я проворачиваю корпус вдоль его руки. Теперь мои руки могут зафиксировать его, а, главное - ударить трубой ему становится проблематично, потому как меня прикрывает его собственное тело. Он замахивается для удара - удачи ему. Я фиксирую его кисть и хватаю его за запястье. А теперь мы сделаем ему немного больно: рука выгибается в противоестественном направлении, пытаясь вывернуть его конечность из плечевого сустава. Я оказываюсь у него за спиной - секунда - и вот обе его ладони разжаты, боль не позволяет больше держать опасные для меня игрушки, ещё секунда и парень летит на землю вслед за ними. При падении он прикладывается затылком о землю, да так, что теряет сознание. Сначала у меня возникает страх, что я навредил ему больше необходимого, но потом я вижу, что его грудь вздымается вверх и вниз, а это значит, что он всё ещё дышит. Вот и всё. Поднимаю трубу и выкидываю сие орудие подальше в кусты, нож улетает туда же вследствие моего пинка. Вроде бы всё, а, нет... Есть ещё девушка. Окидываю её взглядом и прихожу к выводу, что милая девушка - брюнетка, рост где-то метр пятьдесят, максимум, метр шестьдесят, миниатюрная, как в росте, так и в формах, но это её ничуть не портит. Светло-серые джинсы, синяя куртка, миловидное лицо, но только вот ухмылка на её лице мне не нравится: похоже, пока я осматривал её, она пришла в себя и решила спрятаться за показной бравадой, ибо иначе её фразу я не могу охарактеризовать.
   - И зачем ты влез? Рыцарь-дурак, славы захотел?
   - Простого спасибо мне хватит, - отвечаю я мирно: у меня нет желания вступать в споры с ней, но также есть понимание, что спускать такое поведение - не есть хорошо.
   - А зачем же ты вмешался? - спрашивает она, и её голос сочится таким ехидством, что я не выдерживаю и срываюсь:
   - Значит, мне было лучше пройти мимо, дабы они тебя ограбили и, возможно, изнасиловали? Или, может, ты сама их позвала? А? - Ответ был подобен ушату холодной воды, что вылили бы мне за шкирку.
   - У них ничего бы не вышло, а теперь я, пожалуй, пойду, лишние слухи мне не нужны, - и вот она уже удаляется, а я стою и глупо хлопаю глазами. ""Ничего бы у них не вышло", а чего же ты стояла такая красивая и смотрела на них? Дура набитая, и никак иначе". Хочется крикнуть ей в спину что-то оскорбительное, но я уже достаточно взял себя в руки, чтобы удержаться от подобных поступков. Я смотрю ей в спину, пока она не исчезает за углом дома, тем самым покидая поле моего зрения. Она ушла, пора и мне идти: я ухожу из двора, отставляя за собой лежащих без сознания парней. Сегодня им не повезло, но кто сказал, что в следующий раз повезет мне? Я прохожу мимо здания корабелки - как же я ненавижу эту общагу: в отдельности эти студенты, быть может, приличные люди, но, когда они собираются в группы, у них появляется некий стадный инстинкт, за счет которого проявляются все худшие качества их душ. Все темное, все самое грязное, что только может быть, просыпается в недрах этого здания, впрочем, не только этого - в недрах любого общежития, общества. Ну, что же - вот и поворот на Автовскую. Ещё пара минут - и я оказываюсь в метро. Меня поглощает толпа людей, хотя людьми их можно назвать сейчас лишь условно, скорее, просто некая серая масса, движимая сходными желаниями. Вместе с этим потоком я спустился по лестнице, прошёл турникеты и зашёл в вагон, хотя, скорей, меня туда занесло это человеческое море. На каждой станции кто-то выходил, кто-то заходил; народ пытался спрессовать тех, кто находился внутри вагона ещё сильнее, чтобы самим влезть в эту огромную консервную банку на последние сантиметры площади. Двадцать минут в метро пролетели как-то неожиданно быстро, хотя и довольно спонтанно: то меня толкали, то по ногам ходили, то прижимались, в общем, обычное утро питерской подземки. Но вот появилась моя станция, и вместе с частью этого моря я медленно выполз наверх по лестницам к эскалатору. Мне почему-то не стоялось на месте, я прямо как конь притоптывал на месте. Увы, сорваться сейчас я не мог: слишком много людей стояло на ступеньках - на каждой ступеньке по человеку, но, вот ещё пара минут - и мое ожидание было вознаграждено. Выход - я почти срываюсь на бег, я проскальзываю между людей, огибаю сумки, портфели, проскакиваю сквозь турникет. Толкнул плечом дверь, что летит навстречу мне, где-то справа охают и возмущаются по поводу того, что я делаю, но мне было плевать. Я оказался на свежем воздухе и сорвался вдоль здания метро, вновь огибая людей. Перебегаю через одну дорогу, пролетаю через вторую на красный, слышу сзади визг тормозов и маты, но мне всё равно, я продолжил движение. Меня тянет вперед до тех пор, пока я не достиг своей цели. Невысокое здание - всего два этажа, да и то, второй уже частично разрушен, - некогда бывшее желтым, оно сейчас во многих местах облупилось, кое-где видна даже арматура, торчащая из стен, но меня это мало волновало: я искал тех, кто меня, по словам, Сергея должен был встретить. Окинув ещё раз взглядом здание, я заметил Владимира, который, лениво прислонившись к дверному косяку, насмешливо смотрел на меня.
   - Ну, проходи, чего встал как не родной? - Произнес он с улыбкой. На такие слова я даже не нашел, что сказать. Вроде и не тормозил специально, а он ждал ответа. Подхожу к нему и вижу за его спиной лишь лестницу, ведущую вниз. Он кивнул в её сторону, и я начал спуск, а он закрыл за мной дверь. Мы молча шли по коридору: слова не нужны, они были лишними. Я шел вперед по слабо освещенным коридорам, поворачивая по первой команде своего конвоира. Хех, можно было почувствовать себя преступником. Узкие, сырые и мрачные коридоры, в каждом из которых горела всего одна не очень яркая лампа. Так что, в начале и конце каждого коридора царил полумрак. Мы так и шли, пока в конце очередного коридора я не увидел вместо очередных сумерек яркий свет. Мы вошли в этот свет и оказались в зале метров сорок в длину и почти столько же в ширину; высоту потолка я бы навскидку назвал метров семь-восемь, но ведь это же значило, что мы ушли под землю на целых три-четыре этажа, чего быть в принципе не могло, но так и было... В зале кроме нас двоих находились Сергей, Влад и ещё шесть человек: две девушки и четыре парня. Я бросил на них беглый взгляд, но рассматривать их мне не позволил Сергей, начавший говорить.
   - А вот и последний участник нашей встречи, - заявил он, махнув мне рукой в пригласительном жесте. Пришлось сдвигаться от такого уютного, как мне в тот момент казалось, входа и идти к остальным. - подходи к нам, не стесняйся. Это Михаил, и он последний из тех, кого мы пригласили, чтобы рассказать вам, то, что скрывают от вас... - тут его прервал голос одного из парней:
   - И ради очередной теории всемирного заговора я приперся сюда ни свет, ни заря? Или ты нам сейчас будешь задвигать, что всем вокруг промывают мозги, или... - закончить ему не дали. Влад прервал его, кинув в него со всей силы теннисный мяч. Я думал, что этот снаряд разобьет ему лицо, но говоривший резко двинул головой вбок, пропуская снаряд в считанных миллиметрах перед своим лицом.
   - А так ты тоже обычно можешь? - со смешком произнес Сергей. - Может быть, меня никто не будет прерывать, и я все расскажу, ну, по крайне мере, то, что вам нужно знать. Итак, вы все проявили нестандартные умения, навыки, нехарактерные для вас. Проявили именно в тех ситуациях, когда вам грозила опасность. Приведу самые банальные примеры: падая с восьмого этажа, кое-кто из вас умудрился погасить инерцию падения и аккуратно приземлиться на землю, как сделали бы лучшие в мире акробаты. Кое-кто сумел в одиночку избить гораздо более сильных людей, которые собирались прикончить его. Я мог бы назвать факты обо всех, но не хочу тратить времени - хватит того, что я уже сказал. Каждый из вас проявил неординарные способности, несвойственные вам в обычных ситуациях. То, что с вами происходит - это Зов Крови. В вас пробудилась кровь ваших предков, она шепчет вам, что нужно делать, давая знания и умения ваших предков. Пока это проявляется слабо, но, если вы будете тренироваться, то перед вами откроются широчайшие возможности. Владимир, покажи ребятам свой фокус,- произнес оратор, и наши взгляды уже были прикованы к Владимиру.
   - Мой Голос я называю Зов Крови, он дает мне знания шамана и одного из воинов дружины Муромской. Имен своих предков я называть не буду, но покажу всё, что могу. Смотрите на меня внимательно... - Мы и так глядели, не отрываясь, за его фигурой, но внезапно я перестал её видеть. Не знаю, как другие, но, судя по их ошарашенному виду, они - тоже.
   - Это простейшее из умений, дарованных мне Голосом - возможность отводить ваши взгляды, постарайтесь посмотреть туда, где я стоял, только именно в то самое место. Соберите всю вашу силу воли и попробуйте, - сколько я не старался вглядываться, я не сумел увидеть ничего, но, вот, когда я, да и думаю остальные тоже, уже готовы были плюнуть, одна из девушек вскрикнула:
   - Какая-то дымка есть в том месте, где вы стояли.
   - Правильно, это и есть отвод глаз. Остального я показывать не буду, но, думаю, демонстрация наглядна, - с усмешкой заявил Владимир, появляясь, казалось бы, из ниоткуда. Он стоял там же, где был раньше, и, все же, я готов был поклясться, что секундой ранее его там не было.
   - Сергей, ты можешь продолжить занимательную лекцию, думаю, дети тебя больше не прервут.
   - Ну, что же, теперь, когда вы убедились, что мы не шутим, я вам расскажу то, с чего, собственно, и хотел начать, когда меня грубо прервали. Как вы понимаете, мы такие не одни - не будете же вы думать, что вот на весь этот город найдётся всего семь человек с Голосом, ну, или десять, если посчитать ещё и нашу троицу. Нет, нас гораздо больше, но важно не это - важно то, что способности бывают разными, и применяются они тоже по-разному. Кто-то просто живет и не замечает их, кто-то пытается выжать из них все, что может, а некоторые считают, что с такими способностями не грех стать повыше других людей, последних мы называем Коллекторами. Эти люди не пытаются что-то дать обществу, они используют свои способности только для того, чтобы получить что-то для себя. Кто-то скажет, что это приятно - получать то, что хочется, но никто из вас не задумывался, что будет, если нарушать все нормы, созданные человечеством? Анархия - и это в лучшем случае... В худшем... даже говорить не хочу. Мы трое относимся к новой категории владельцев Зова, мы называем себя Стражами. Мы стараемся сохранить мир и общество от потрясений, вызванных нерациональным, преступным применением способностей Голоса.
   - Это вы намекаете, что вы добрые? А те, кто пользуется способностями на благо себе - злые? - спросил один из парней, которого кроме как шкафом, назвать было нельзя.
   - Нет, мир не делится на черное и белое, в нем много цветов, и среди них нет доминирующего. Я просто предлагаю вам стать Стражами Порядка. Порядка Совести и Чести. Да, я знаю, что у каждого своя совесть и своя честь, но есть то, что каждый человек, который действительно "человек" не считает имеющим право делать, но, при этом, изо дня в день десятки людей нарушают эти законы, установленные давно. Мое предложение: вы учитесь и делаете, то, что считаете нужным, но на время обучения вы выполняете все указания своих учителей, то есть, нас. Итак, вы согласны?
   Некоторые скажут, что мы обязаны были крикнуть "да" сразу и без раздумий, другие могут заявить, что нам нужно было послать этих людей с такими предложениями далеко и надолго, но ни те, ни другие не были нами. Мы все жили в этом мире, в этом городе и видели, что творилось, поэтому все мы по очереди сказали:
   - Да.
  

Глава III. Кровь и честь

  
   Все говорили по-разному: кто-то - вальяжно, будто бы делая одолжение другим. Кто-то - неуверенно, а один вообще рявкнул так, будто он был на плацу. Мой ответ не утонул в хоре других, но и не выделялся из общей гаммы голосов. Обычное "да"; единственное, что его отличало для меня - это уверенность в собственном выборе. Я не мог судить, почему здесь находились другие, но я мог сказать, почему здесь был я. Пришло время перемен. И пускай эти перемены, будто ветер, изменят мой мир. Я утонул в этих мыслях, мне казалось, что я почувствовал порыв свежего воздуха, что коснулся меня. Это было чудесное ощущение, подобное глотку свежей воды в пустыне. Из этого состояния меня вывел грохот аплодисментов. Хлопали все трое, но шума была от них куда больше, словно их был как минимум десяток. А может и был там этот десяток? Они вроде говорили что-то о предках... Кем мы стали для них? Учениками? А если да, то будут ли нас учить? И чему? Сейчас аплодисменты, что грянули подобно грому, медленно затихали, и на смену им приходила гнетущая тишина, в которой я мог услышать даже дыхание людей вокруг, в большинстве своем размеренное, но у некоторых оно было не таким, как у других. Тот большой парень дышал мощно, втягивая за раз кучу воздуха, а девушка, наоборот, еле дышала, её грудная клетка едва-едва вздымалась - видимо, она нервничала.
   - Наверное, вам стоит для начала представиться друг другу, - произнес один из наших наставников? Учителей? Как их называть, я не знал - ну не стражами же? Может, просто по имени? У меня были сотни вопросов, а ответов, как назло, не наблюдалось. Но, видимо, такие проблемы были не только у меня, но и у остальных людей, присутствующих здесь. Но ничто не может быть вечным - вот и наша нерешительность закончилась, ну, по крайней мере, у некоторых из нас - первым заговорил один из группы.
   На вид этому парню было около двадцати пяти лет, может, чуть больше, а может - и меньше: я никогда не мог точно определить возраст - всегда плюс-минус пара лет. Темно-русые волосы его были в творческом беспорядке, глаза излучали силу и спокойствие. Впрочем, не только глаза - всё в нем внушало. Да и как не внушать, когда ты два с лишним метра в высоту и косая сажень в плечах? Про таких говорят - "шкаф", и он действительно напоминал это изделие столяра - своими габаритами. И вот он собирается с силами, чтобы стать первым из нашей толпы. То, что ему нелегко, заметно по его мелкой моторике: вот он сжимает и разжимает свои кулаки, вот он моргает, можно было увидеть ещё много других факторов, на которые ещё вчера я бы не обратил внимания, но сегодня я замечаю всё.
   - Ну, что же, позвольте представиться, меня зовут Михаилом, - также отзываюсь на прозвище Медведь, на последнее даже охотней, - с некоторым смущением произнес косолапый и продолжил, - мне двадцать семь лет, работаю техником в автосервисе, являюсь одним из лучших в нем, - последняя фраза мне не показалась хвастовством, скорее это была констатация факта. Я уже думал, что, раз он закончил, то теперь смогу я представиться и вежливо заметить, что мы тезки, но не успел. С криком:
   - Чур, теперь я, - из нашего ряда выскочила девушка: рост примерно метр семьдесят, длинные темные волосы вместе с коротенькой юбочкой прикрывали ягодицы торопыги. Со всем этим и своим невинным личиком она вызывала лишь улыбку, но никак не опасения, а ведь каждый из нас за счет знаний своих предков был опасен. Да, я смог признаться в этом самому себе. Каждый из нас, и я в их числе, благодаря внутреннему голосу совершенно точно знали, как убивать. Пускай я и интуитивно игнорировал подобные знания, про остальных я знать этого с уверенностью не мог. И от этого меня пробрала дрожь, так что я невольно пропустил начальную часть приветствия.
   - ... меня зовут Алиса, - это все что я услышал, но пока мне хватило и имени - без подробностей. Третьим пошел парень, на вид моих лет - единственное, что одет он был по-пижонски. Если мы с Медведем были одеты просто и практично - джинсы и футболки, - тот этот франт в серых брюках и белоснежной рубашке вызывал какое-то отчуждение своей неестественностью. Он встал в, как ему казалось, эффектную, позу и небрежно заговорил, причем, так, что я почему-то сразу почувствовал себя ничтожеством каким-то...
   - Меня зовут Арчи, я аристократ, и это все, что вам надо обо мне знать, - после таких слов желание выяснять о нем что-то ещё совсем умерло. Единственное, в чем ему нельзя было отказать - так это в чувстве стиля, но стиля высокого и лично мне слабо доступного.
   Четвертым в очереди на представление был также парень, но этот был полной противоположностью Арчи. На вид его возраст я определить не смог: его одежда - черные кожаные штаны, цепи на поясе и такая я же черная косуха, - требовали дать ему лет шестнадцать. Но лицо или, точней, его глаза говорили о богатом жизненном опыте, причем, что-то мне подсказывало, что не все части этого опыта нам бы понравились в применении на наши шкуры. Так что возраст незнакомца я бы затруднился назвать, но долго гадать мне и не дали: мои думы прервал слегка хрипловатый голос, в котором чувствовалась некоторая усталость.
   - Меня зовут Антон, хотя я предпочитаю свое прозвище Алукард. Мне тридцать семь лет, из них пять лет являюсь охотником на нарушителей договора крови. До этой встречи я был просто исполнителем ордена, а сейчас такая честь... - в его голосе начала сквозить неприкрытая ирония. Впрочем, договорить ему не дали - его прервал один из наших наставников:
   - Ты забываешься, мы не орден. И не говори покуда лишнего, Алукард, - им ещё предстоит многое узнать. Не раскрывай им всего раньше времени...
   - Прошу простить меня, господа, - с ухмылкой заявил, тот, кто только, что сказал, что он убийца... Я чувствовал себя всё более неуютно в этой комнате - даже оговорка о каком-то ордене меня сейчас мало волновала. Тем временем моя очередь была все ближе - осталось всего лишь двое: барышня в белом плаще и парень в кофте с капюшоном, надвинутым на лицо. Первой начала говорить девушка: роста она, была невысокого, если не сказать, маленького, - какой-то метр пятьдесят, и это с учетом её белых сапожек на каблуках.
   - Меня зовут Екатерина, мне шестнадцать. Увлекаюсь бальными танцами, пою и...
   - И сколько берешь за ночь, феечка? - глумливо спросил металлист, отчего девочка онемела от наглости, а этот... стал смеяться. Уже потом мы поняли, что Алукарду плевать на все нормы морали: он просто устал жить и постоянно искал возможность умереть. Сейчас же двое в этом зале поступило одинаково - попытались его ударить. Я и Медведь, и, если меня вовремя остановил парень в капюшоне, резко заломив мою руку, то Михаил сумел нанести молодецкий удар, который, если бы попал в цель, то наверняка разбил бы лицо грубияну. Но тот просто слегка двинул головой в сторону, пропуская руку русского богатыря и нанося один единственный удар в солнечное сплетение. Тот, кто, казалось, секунду назад возвышался над своим соперником, медленно складывался: сначала, Михаил схватился за живот, судорожно пытаясь вдохнуть, потом стал медленно опускаться на колени.
   - Не надо так рваться вперед, герои, - со слабой улыбкой произнесла это сволочь. Тем временем Катя хлопотала вокруг упавшего парня, слабым шепотом что-то причитая. Наши наставники почему-то не вмешивались в этот конфликт, видимо, давая нам самим возможность разобраться между собой. В определенный момент я почувствовал, что хватка руки ослабла, и резко дернулся всем телом вправо, выворачивая свою руку ещё сильней. Я нанёс удар в колено державшему меня парню и через секунду я был свободен. Я резко двинулся к всё ещё улыбавшемуся Антону.
   - Попробуй, со мной повтори, - я не отдавал себе отчета в своих действиях, я только чувствовал, что что-то внутри меня одобряет подобные действия, даря мне тепло и силу. Я атаковал связкой ударов ногой с целью заставить своего врага двигаться, но каждое моё действие было встречено жестким блоком, который, казалось, не только отбрасывал мою ногу, но и сам наносил удар в эту мою конечность - но отступить я не имел права. После очередного удара ногой и встречного блока я не стал наносить новый удар, а, резко воспользовавшись ускорением от блока, сделал разворот на левой ноге, не ударяя, а делая подсечку только что отбитой конечностью - но результат был совсем не тот, что я ожидал: вместо того, чтобы удивленно упасть, мой противник в ответ ударил ногой, целясь мне в колено. В последний момент мне удалось изменить движение моей ноги, и толчок пришелся в бедро, но сила была такова, что мне показалось, что я со всей дури врезался в каменную стену. Тут, наверное, старый я и сдался бы. Хотя тут я себе льщу - я бы уступил ещё на первых ударах, - но то, что было внутри меня, не позволяло признать поражение. Использовав это столкновение как новое ускорение, я сделал разворот в другую сторону и ударил его в правую ногу. "Достал," - была моя первая мысль, и потому я не сразу понял, что моя нога застряла. Когда же мой взгляд обратился на мою конечность, то я увидел, то, что заставило меня потрясенно замереть: да, мой удар достиг цели, но вот эффекта не было - я не сдвинул его ногу даже на миллиметр. Сказать, что это был шок - значит промолчать. Подняв неверующий взгляд на своего врага, я не увидел той презрительной улыбочки, что была в начале нашей драки - на его лице было написано удивление.
   - Совсем неплохо, молодой человек, но недостаточно хорошо, чтобы стать заметной проблемой для меня, - внезапно у меня перед глазами потемнело - точней, перед моим лицом оказалась его нога - в одно мгновение, так, что даже не было видно движения наносимого удара.
   - Вот примерно так и должен выглядеть хороший удар, - мягко заявил он. Схватка была уже проиграна, но сдаться у меня не было права, и потому, резко схватив его за ногу, я дернул её на себя. Даже не ощутив, как его нога выскользнула из моего захвата, я полетел в другой конец зала от удара второй конечностью парня. Единственное, что я заметил - то, что этот задавака все-таки упал. Внутри меня как будто был большой кот, который согревал меня и мурлыкал довольно - как кошка, которая видит первую пойманную его котенком мышь. Именно такими мыслями мое сознание попрощалось со мной, отправив меня во тьму забытья.
   Написано со слов Катерины:
   "- Этот, этот... - вывел меня из равновесия, я просто не смогла подобрать слов, когда этот... заявил: "Сколько берешь за ночь, феечка?" - я потрясенно молчала, пытаясь найти какое-то равновесие в своем маленьком мирке, но времени на то, чтобы прийти в себя мне не дали: двое ребят не стали ждать, пока я сама отвечу за себя, и полезли в драку. Тот брюнет, что ещё не успел представиться, не успел сорваться с места, как тут же был скручен вторым неизвестным из их компании, но вот того молодого человека, Михаила, который назвал себя Медведем, никто не успел остановить, да и, похоже, не пытался. В момент удара он был действительно похож на медведя: та же мощь и грация, что у хозяина леса, та же ярость - казалось, его враг сейчас просто будет сметен, но, нет, одно слабо видимое движение из-за спины моего защитника - и тот лежит, а этот стоит, ухмыляется и что-то задвигает, что не надо спешить. Мой рыцарь сгибается как дуб под ураганным порывом, медленно и неохотно. Он держится за живот, судорожно пытается вдохнуть. Внезапно догадка озаряет мой разум: Антон ударил ему под дых. Я подбежала к нему стараясь хоть, как-то помочь и поэтому кусок действа пропустила, но из прострации меня вывел ещё один голос, говоривший:
   - Попробуй, со мной повтори, - это был голос парня в футболке, которого сначала скрутил другой из новичков. Видимо, он выбрался и собирался попробовать свои силы на этом уроде, хотя какие шансы? У него их не было, но что-то заставило все-таки меня оторваться от согнувшегося рядом со мной мужчины и посмотреть на молодого человека, говорившего эти слова. Ни статью, ни мощью он не отличался, но его глаза... В этих глазах горел огонь, пламя первозданной ярости. Он начал, без всяких предисловий, серию атак ногами - они были быстры, но каждую из них Антон встречал блоком. Так продолжалось до определенного момента, пока события не понеслись вскачь, резко ускорившись. Второй боец за мою честь сделал, казалось, невозможное, и бил с разворота правой ногой по правой голени Алукарда, - тьфу, ну и имечко... - а потом внезапно ещё раз развернулся и ударил по левой ноге, но удар, хоть и дошел до цели, но не возымел действия. Антон все так же стоял на ногах, хотя выражение его лица изменилось... Я не слышала слов, но зато видела, как внезапно Антон ударил правой ногой в лицо юноши, как тот схватил летевшую в его лицо конечность и дернул на себя и вбок, как этот матерый убийца терял контроль над ситуацией... Но, все-таки, Антон был опытней, и в падении, несмотря на неожиданность, смог ударить второй ногой, причем, так, что парнишка отлетел к дальней стенке от него и, кажется, потерял сознание. Михаил оттолкнул мои руки и с криком, скорее похожим на рев, - "ты что творишь, падла?" - попытался добраться до ударившего парнишку убийцы, но, не сумев встав, дернулся и упал рядом почти рядом с тем, к кому так рвался. Я пыталась ему помочь, но, не зная, чем, просто металась вокруг него, пока в один момент меня не отодвинул в сторону Владислав и не передал в руки Арчи. Сам же он стал тыкать пальцами по телу Михаила, так что после каждого тычка тот вздрагивал всем телом. Я слышала обрывки фраз, но общего смысла я понять не могла:
   - Нарушены седьмая, двенадца... Что же он сотворил? Прорыв зова? Или... - остального я не услышала из-за причитаний Алисы и Арчи.
   - Да как они только посмели устроить драку?
   - Ни стыда, ни совести у людей...
   - Нет никакого понимания о том, как надо себя вести в обществе...
   - Почему эти трое не остановили драку? - на последний вопрос Катя и сама очень хотела знать ответ, но его не было. Она просто находилась в прострации от всего этого: двое парней лежат на матах и над ними неспешно хлопочут трое наставников, а этот урод... Антон просто отряхнулся, встал и сейчас, прислонившись к стенке и закрыв глаза, казалось, просто дремал. Ох как мне хотелось самой ему выцарапать глаза, но я прекрасно понимала, что это всего лишь мечты. Первым встал на ноги Михаил, он, подобно своему лесному тезке, встряхнул головой, встал на четвереньки, дернулся и только потом встал, бросив полный ненависти взгляд в сторону моего обидчика. Он с каким-то интересом посмотрел на того парня, вокруг которого хлопотало двое наставников, и отошел к другой стене, так и не подойдя ко мне... подлец..."
  
  
  
  
   Интерлюдия
   Место неизвестно, время неизвестно.
  
   В этом месте было не слишком светло - можно было бы подумать, будто света, как такового, просто нет. Этого не могло быть по логическим причинам, но в то же время это было - тут светился сам воздух, едва-едва, но этого хватало, чтобы видеть всё вокруг. В этом месте не было как таковых мест: они то появлялись, то исчезали, повинуясь лишь им одним ведомым правилам, вот и сейчас на смену полуразрушенному городу пришла лесная поляна, на которой лежал молодой человек. Казалось, он мертв - таким неживым было его лицо, но, если присмотреться, можно было заметить, что его грудь слегка вздымалась в такт дыханию. Правда это изменение стало не последним для этого призрачного мирка - на этой поляне материализовался старик в сером плаще и с посохом в руках. Он понимающе взглянул на юношу, а потом повелительно стукнул посохом по земле как какой-нибудь древнерусский князь, впрочем, почему как какой-нибудь? У этого князя было имя, но оно уже давно стало вехой истории, покрытой толстым слоем пыли и крови. Да и, вообще, в этом мире имя не было важно, здесь имело значение лишь то, кем ты был: личностью? Или трусом дрожащим? Впрочем, если первые в этом мире ждали чего-то, что вновь потребовало бы их действий, то вторые просто тихо умирали снова. Сейчас он звал первых - тех, кто ждал и боролся, не давая себе умереть в этом иллюзорном мирке. Они появлялись по-разному: кто-то просто шагал из пустоты, кто-то являлся в вихре листвы, а кое-кто просто вышел из тени других. Тут не существовало приветственных слов, рукопожатий или кивков, но каждый здесь ждал слов, того, кто позвал. Спустя пару минут на полянке уже было не протолкнуться - её заполнил различный люд: тут были благородные, воины, маги, крестьяне и даже шуты. Впрочем, про всех можно было сказать, что в душе они были бойцами, ведь в их глазах отражались решимость и отсутствие сомнений. Когда все наконец собрались, слово взял старец, точней, он первым нарушил тишину.
   - Господа, думаю, что все помнят, кто мы такие? Все знают, что мы родственники, но помните ли вы, зачем мы тут заточены? - он замолчал, давая пройти недоуменному ропоту, но буквально через пару секунд он вновь стукнул посохом о землю, призывая всех соблюсти тишину...
   - Я, пожалуй, напомню, что с древних времён существовали люди, которые умели больше: сначала были всякие колдуны и прочая шушера, которая, в общем-то, просто водила за нос людей различными фокусами и травами. Потом они освоили яд, обман и подкуп и принесли это на наши земли. И, да, я в курсе, что тут присутствуют не только братья-славяне, но сути это не изменит - пришли те, кому слова "честь" и "доблесть" были подобны ругательству. Они действовали не спеша, и наши предки далеко не сразу поняли, что появились такие, а, когда наконец поняли - стало поздно. Логика "каждый сам за себя" захватила много умов, впрочем, и эта их идея была своего рода обманом. Теми, кто её запустил, были люди, что шли к цели сообща. Они хотели поработить других на пользу себе, а как проще всего это сделать? Разделить людей, заставить каждого думать о себе самом. В итоге мы ответили и создали 'Общество девяти неизвестных'. Почти все из вас знали о нем и о его цели - собрать лучших, но кое-кто, не зная всего этого, как-то умудрился попасть сюда. Впрочем, это все лишь вопрос софистики; главное - то, ради чего мы здесь прозябали, наступило. Явился тот, кто сможет снова нести взгляды Общества в мир. Но его разум ещё не окреп, и он сможет перенять навыки и знания лишь двоих из нас, да и времени решать у нас не особо много... Кто готов окончить эту жизнь уже сейчас? Кто поставит интересы мира выше своих? И, главное - чьи навыки и знания пригодятся ему? - Последние фразы вызвали безумное количество шума и ругани, почти каждый кричал, что его умения будут лучше всего. За пять минут спора отсеялись почти все кроме четверки: старика, мужчины в кольчуге с мечом на боку, немолодого мужчины со слегка восточной внешностью и бубном в руках, последним же был элегантный мужчина в плаще и котелке. Первым заговорил старик:
   - Времени у нас не так много, так что предлагаю, чтобы каждый сам назвал свои плюсы и минусы. Лучше нас их никто не знает, и, пожалуй, я начну первым. Я могу дать опыт, множество опыта, искусство интриги, правда, в зачатках, и знания - не те крохи, какими обладаете вы, а всю историю Общества. Минусы? Никаких боевых навыков я не смогу ему дать: что-то я знал, но уже позабыл, а ему сейчас надо в первую очередь научиться выживать. Теперь ваша очередь...
   Говорить взялся витязь:
   - Я могу отрока обучить бою пешему с оружием и бою кулачному, да в седле держаться. Однако же, окромя войны не знавал я жизни.
   Следующим слово взял мужчина с бубном:
   - Собратья, все вы знаете, кто я! Ведь я - шаман, и мне подвластны духи и магия, я знаю травы, заговоры и даже кое-какую магию, умею лечить, отводить глаза. Что является отрицательной частью моих сил? Редкие ингредиенты для заклятий и время, что нужно для их произнесения. Я все сказал и теперь уступаю право молвить последнему из нас.
   - Заканчивал мужчина в плаще, который перед тем, как начать, услышал неприятное слово в свой адрес, - "Лягушатник," - бросил кто-то из толпы.
   - Да, я француз, и не вижу ничего плохого в этом. Я не чистокровный француз, если уж на то пошло, половина крови во мне такая же, как и в вас, но это мелочь - важно то, чем мы можем помочь этому молодому бойцу. Мое искусство -- это не магия, но близко к этому, мой лучший друг -- это иллюзия, я фокусник, - в этот момент он подбросил свой котелок левой рукой, а правой метнул стилет прямо перед носом того, что обозвал его лягушатником. - Я научу его владеть кинжалами и любыми другими острыми предметами, научу их метать, использовать, как отмычку, также я подарю, ему фокусы, которые дают возможность отвести глаза ничуть не хуже магии, ведь человек следит лишь за теми действиями, что у него на виду. Мои минусы? Господа, я не умею драться честно, искусство рукопашной драки мне также знакомо очень слабо, ну и последнее, чего греха таить, я слабо понимаю ваш менталитет. Если девушка - то до конца, если друг - то навсегда. Этого понять я не могу, - окончание речи было, возможно, слегка скомканным, но все поняли, что хотел до них донести этот человек, и, к сожалению, многие были вынуждены признать, что их взгляды на жизнь давали сбой, но долго грустить им не дал, опять же, князь, который сначала кхеком, а потом и словом вывел всех из размышлений, - ну, что же, каждый из нас назвал свои плюсы и минусы, теперь надо решать. Каждый голосует за двоих, для краткости говорим лишь статус того, кто должен идти. Витязь и шаман.
   - Князь и я должны идти - молвил витязь русский. Он хотел было продолжить фразу, но потом вспомнил о краткости и умолчал.
   - Витязь должен идти, сомнений нет. Силен и дух, сильно и тело, а кто вторым - скажу я честно, не знаю. Молвил князь, что должен я идти в поход, но в мире новом, как я видел, нет места лесу дикому, нет у природы свободы и силы, не растут деревья-исполины в городах железных, негде мне взять трав на шаманство, а без него я на многое не способен, пожалуй, должен идти франк. Так я думаю.
   - Ну, что же, теперь моя очередь говорить пришла? Пойду другим путем я, княже, не гневайся, но тебе нечем пока помочь юноше этому. Знание -- это хорошо, но он должен жить - и тут ты ему не помощник. Интригой на твоем уровне и я владею, а, как воин, ты куда слабей нашего солдатика. Вывод? Не годишься. Солдат? Нужен, спору нет - один из двух выбран, и дальше выбор только между мной и шаманом, и тут я снимаю шляпу перед ним. Не так-то просто признать, что не годишься для почетной миссии, не каждый бы смог так, а он сумел. Так что идти должны двое - я и воин.
   - Ну, что же, так тому и быть. Удачи вам, братья, - с грустной улыбкой молвил старик-князь. Они двинулись к юноше в один и тот же миг, одновременно коснулись лба одной рукой, а второй взяли его руки в свои, потом начали говорить:
   - Я, Ярослав Владимирович ...
   - Я, Пьер де Стефан, клянусь помогать всем, чем могу, защищать...
   - ...Защищать и делиться опытом с сыном братства этим, - их голоса были синхронны, казалось, что вот так, дуэтом, они готовились не один год, но это была лишь иллюзия, впрочем, и иллюзия была покорна одному из них.
   - ...Присно и в веке веков... - произнеся последние слова, они оба стали таять яркими звездами, что падали на лицо и тело юноши, обрамляя того необычным свечением, и как будто бы подчеркивая разные черты, мозоли на ладонях, мужественное лицо. Когда исчезли последние искры от звездочек, старик с дрожью в голосе сказал:
   - Вот и ушли первые из нас. Что будет дальше, неизвестно, но мы поставили на карту все, а именно, наше существование. Пойдемте, братья, сейчас это место исчезнет, ведь он очнется. Негоже нам стоять там, где будет пустота, - после того, как все люди покинули полянку, некоторое время ничего не происходило, но потом начал подниматься ветер. Он становился все сильней, и, если в начале это был лишь легкий порыв, то под конец он превратился в целый ураган, который выдирал деревья с корнем и поднимал целые пласты земли, пока не оставил только пустоту и мальчика.

Глава IV. Ты ли это?

   Я витал где-то в пустоте; ощущение какой-то подвешенности не покидало меня. На грани восприятия говорил голос, но он был слабым, будто бы шел издалека, так что мне не удавалось понять, что же он говорил. Наконец перед глазами появилась более-менее четкая картина, правда она заставляла меня усомниться в своем психическом состоянии. Надо мной стояли двое седовласых мужчин - один на вид европеец, второй русский. Почему русский? Не знаю, просто он был русским, именно таким, как их представляют в былинах и старых историях. Оба пристально смотрели на меня, причем, казалось, что их взгляды проникают в самые глубины души и спрашивают: "а потянешь ли ты эту ношу?" Мне хотелось заявить, что нечего на меня пялиться, а лучше помогли бы, но сказать ничего не выходило. А взгляд? Оставалось лишь надеяться, что он в тот момент был достаточно тверд, чтобы они не посчитали меня трусом и мямлей. Почему-то это казалось важным - не показать слабости. Когда они склонились надо мной, стало заметно, что они оба совсем не старые - каждому из них нет и сорока. Тишину, которая возникла после того, как я пришел в себя, снова нарушили их голоса, но их слова все так же растекались для меня неразличимым бубнежем. Казалось, что вроде бы кто-то ещё кричал, но суть этих криков тоже отказывалась доходить до мозга - такое впечатление, что в ушах была вата. Впрочем, это продолжалось недолго, а сменилось звуками какого-то бормотания, идущего не пойми откуда. Однако, источник был обнаружен в скором времени, когда я смог-таки разлепить веки. Надо мной склонился Сергей, который бормотал что-то на каком-то тарабарском наречии, из которого я понимал, дай бог, одну третью-одну четвертую часть. То, что их будущий ученик очнулся, не ушло от внимания наставников и они, обрадовано помахав руками, начали, что-то говорить, впрочем, безрезультатно: в моих ушах все ещё стоял звон, да и особого желания внимать их словам у меня сейчас не было. Да и попытка сфокусировать взгляд тоже не приносила особого успеха, ведь, как только я пытался фокусировался на каком-то предмете или человеке, взгляд как будто проваливался куда-то вглубь, открывая дверь в комнату, полную тьмы. Так что приходилось блуждать взглядом по стенам и потолку и надеяться, что вся эта муть пройдет. Через несколько минут тряски головой и попыток сосредоточиться и выгнать из ушей вату, наконец, мною был услышан голос Владимира:
   - О, парень, пришел в себя? Сколько я показываю пальцев? - поинтересовался этот чертов шаман, водя у меня перед носом пятерней, так и хотелось заявить, что-то вроде того, что "двадцать", но вместо этого я сосредоточился на его руке и увидел странную дымку вместо одного из пальцев и, посчитав, что хуже, чем есть, быть уже не может, заявил:
   - Вижу четыре пальца и какую-то муть вместо пятого, - при этой фразе надо было видеть лица этих наших, так называемых, будущих учителей: челюсти, казалось, упали у всех троих, а потом они, синхронно, перебивая друг друга, заговорили:
   - Это что? Выходит, он прошел обретение?
   - Ну, лично я, других вариантов не вижу - твою иллюзию парень не видел, да и сквозь отвод глаз тоже смотреть не мог, а тут - на тебе, сразу пробил твой морок на руку, а ведь он материальный - тут не каждый сможет его разглядеть, если особо не присматриваться...
   - А если присматриваться? - вставил свои пять копеек Влад в спор товарищей.
   - А если присматриваться, то я сам такой морок увижу минуты через полторы - и то, если буду знать, что искать и, соответственно, войду в транс, дабы видеть внутренние пустоты, - недовольно произнес Владимир, рассматривая меня будто лягушку на препарировании. - А может, все-таки, ему почудилось? - с тоской в голосе продолжил он.
   - Ну не должно обретение проходить вот так, да и не было в его предках подобного уровня магов или шаманов... Я же сам собирал досье на каждого, - после чего, кинув на меня недовольный взгляд и увидев, что я с интересом все слушаю, Владимир сделал отвращающий жест рукой - и звук как отрезало. После этого я понял, что погреть уши мне больше не дадут, но особо я не печалился по этому поводу, ведь в голове у меня потихоньку всплывали различные очень любопытные приемы и трюки. Я слабо повел кистью, будто бы проверяя её подвижность, а сам в это время представлял, как по моему запястью скользит холодный металл ножа. Но долго подобными ощущениями мне наслаждаться не дали - ко мне подошел мой тезка и, потрепав по плечу - иначе это действие я не смог бы охарактеризовать - поинтересовался:
   - Ты как? Неплохо дрался, с душой, я-то слег с одного удара, а ты поскакал с ним слегка, - с улыбкой в голосе произнес этот верзила. Я не сразу решился заговорить. Причин этому было две: одна - это сжатое его рукой плечо, а вторая - что я, в общем-то, и не знал, что можно было сказать в ответ на подобные заявления. А потом я понял простую истину: если я буду молчать, то меня сейчас будут трясти как дерево, ибо других способов привлечь мое внимание этот парень, видимо не знал.
   - Я живой, но ты можешь быстро это исправить, если будешь трясти так мое плечо. А что касается того, что я поскакал с ним - это не совсем верно, скорей, он меня слегка погонял, но сейчас я бы не отказался от второго раунда с ним.
   - Нельзя, - покачал головой мой собеседник. - Они и так много и некультурно ругались в его адрес за то, что церемонию встречи превратил в балаган. Впрочем, я их ругани не шибко и верю - не хотели бы драки - быстро бы вас остановили, а они? Даже не шелохнулись, пока нас с тобой мутузили. Да, подлечили потом, но с их способностями можно и было бы не допускать драки в принципе. Или они хотели посмотреть, кто из нас чего стоит? Так для этого есть другие способы - не такие паршивые. - После этих слов он замолк, кажется, уйдя глубоко внутрь своих дум. О чем он думал, я примерно представлял, но лишь примерно, ведь вопросы у нас с ним были схожие: зачем? И почему? Казалось бы, нет ничего проще - ведь у любого поступка есть причина и следствие, но у этого действия наших наставников я его не видел. Можно было бы попробовать поговорить с ним, вполне возможно, что я нашел бы в нем верного товарища, но что-то внутри меня говорило, что сейчас не стоит раскрывать всех карт. Так мы и стояли в тишине - я и этот медведь - в центре зала, рядом с наставниками. Алукард "скромно" устроился у стены, девочки во главе с Арчи сгрудились кучкой в другой стороне зала. Эдакий треугольник у нас получился, причем, у каждой грани были свои отличительные свойства. Правда поразмыслить об этом мне не дали, неожиданно сграбастав за шкирку и потащив куда-то вглубь катакомб. Когда мне удалось обернуться, я увидел, что тащит меня на буксире Владимир, а Влад и Серега остаются в зале и начинают, что-то втолковывать ребятам. Последнее, что я увидел перед тем, как нас разделила закрывшаяся дверь - как ребята садились в позу лотоса на маты, а Алукард делал неприличный жест в адрес оставшихся Стражей.
   - И долго мне тебя буксировать? - обрушился на меня возмущенный голос мужчины, - нет, я все понимаю - обретение, драка - это куча впечатлений для неокрепшего юношеского разума, но вот так зависать... Тебе не кажется, что это слишком уж? А, приятель? - произнес он, под конец уже явно подшучивая надо мной. Мне надоело сдерживаться, и я, наконец, решил высказать хотя бы одному из них все, что о них думаю. Когда-то мне довелось читать большой и малый петровский загиб, и сейчас я хотел воспроизвести хоть часть этому нахалу, но тот, видимо, по моему лицу догадался, о том, какая обличительная речь его ждет, и, подняв руки вверх в примирительном жесте, произнес:
   - Вот тебе и первый урок - соизмеряй риск и свои возможности. Антон какой бы он ни был сволочью, это умеет делать это прекрасно. А вот вы с Михаилом очень легко попались на провокацию и полезли в бой, не зная ничего о своем сопернике. Можешь не говорить, что он ничего о вас не знал - такие, как он, умеют оценивать людей быстро и верно, ведь от этой оценки зависит их жизнь. Правда, с тобой он слегка просчитался, хе-хе, впрочем, эта недооценка тебе не сильно помогла? Ведь так? Признай это...
   - Сегодня он выиграл, но кто поручится за то, что будет завтра? - произнес я с лукавой улыбкой, эта улыбка сопровождала меня в дальнейшем почти всю жизнь, но это будет потом. А сейчас я смотрел на почему-то вздрогнувшего наставника и размышлял: "а, собственно, куда мы идем?" Последний вопрос я даже озвучил вслух.
   - Мы практически пришли. Вот оно - место, в которое, я тебя вел - арсенал. Здесь ты сможешь подобрать себе и своим Голосам оружие по душе. - Он толкнул дверь, и передо мной открылся... не знаю даже, как это описать - наверное, рай какого-нибудь маньяка или психопата-любителя оружия. Здесь было все: мечи, саи, танто, бастарды, двуручные мечи, фламберги... и совсем в уголке я заметил даже глефу - оружие, о котором я читал, но никогда его не видел. Я сделал робкий шаг в комнату, и мир для меня завертелся: я смотрел по сторонам и просто любовался этой коллекцией железа; причем, глупого парадного тут не было: каждое орудие тут было боевым, и это чувствовалось. Я медленно пошел вдоль стоек с железом, я касался его и испытывал разные эмоции: у одного - жажда крови, у другого - чувство долга, у третьего - желание убивать со спины, а вот эти эмоции были другими. В них были азарт, веселье, ожидание. Я полез вниз - туда, откуда чувствовал, как идут эти эмоции. Итогом моих поисков стала пара ножей. Они были простыми: стальные, без всяких изысков, полная длина - около двадцати пяти сантиметров, вместо рукоятки сделана оплетка из черной бечевки. Взяв один из ножей, я положил его на кисть правой руки, после чего резко дернул конечность вбок, но нож продолжал лежать на кисти как влитой. Затем кончиками пальцев подтолкнул рукоять, крутанув тем самым нож. В конце оборота дернул рукой вниз и поймал клинок обратным хватом.
   - Они мне подходят, - сказал я, отправляя сии произведения искусства к себе в рукава, правда, через секунду я уже ругался, ибо рефлексы, которые явно были не моими, вопили, что в рукавах должны быть ещё и ножны.
   - И да, мне нужны ножны скрытого ношения, - заявил я, причем, лишь после этих слов я задумался: "а откуда всё это?" Откуда знание про ножны, откуда рефлексы, да и какой-то голос шумел в голове на задворках сознания...
   - Что, Голос дает о себе знать? - со слабой улыбкой поинтересовался мой собеседник, начиная поиски чего-то в одном из столов. Правда, искать что бы то ни было в такой горе хлама - дело, если не безнадежное, то, по крайней мере, близкое к этому. Но, как вскоре выяснилось, беспорядком это было лишь для меня, а для Владимира это был самый совершенный порядок, в котором он прекрасно ориентировался. Ведь всего через пару минут я услышал заветные слова:
   - А вот и они, - произнес он, протягивая мне простые ножны.
   - Быть может, хочешь зачаровать их?
   - А вы можете? - спросил я с каким-то удивлением - все-таки, все эти голоса и мистические знания ещё не были частью меня. Мне было сложно поверить в подобное, но последующий рассказ быстро убедил меня в правдивости слов шамана.
   - Большинство присутствующего здесь оружия уже зачаровано: что-то на прочность, часть на остроту, какие-то экземпляры - и вовсе на отсутствие коррозии, чтобы не надо было волноваться о ржавчине. Я шаман, и поэтому я могу делать только довольно простые заговоры, такие, как уже назвал - да и у них есть ограничения по сроку жизни. Те, у кого в предках есть маги, могли бы предложить тебе комплексное зачарование оружия, но и они были бы ограниченны рамками времени. Так что, нужен тебе какой-либо заговор или предпочтешь честную сталь? И да, кстати, ножны зачарованы на прочность, так что не бойся, что разрежешь их ножами. - К концу этой лекции закончил думать и я, точней, даже не думать, а советоваться со своим новым внутренним "я". Оно говорило мне, что чары такого рода мне не нужны, но вот другие - нужны и даже очень:
   - А отвод глаз можете положить на них?
   - Хм, - прокашлялся наставник, - даже не знаю, что сказать: видишь ли, на ножны наложить отвод глаз я не могу - на них уже другой наговор. На клинки же такое чарование не пойдет - не любит честная сталь отвода глаз на себе, проще наложить его на себя самого, чем железо подобным гостинцем укрыть. Хотя, есть одна идейка. Вложи ножи в ножны и дай мне их.
   После получения требуемого и очередной порции кхеканья началась повторная война с бардаком на столе, причем, утверждать, что побеждает человек, а не скопище мусора, я бы не взялся. В один момент наставник даже оказался полностью погружен под груду всяческого хлама, откуда он в итоге вынырнул с довольным лицом.
   - А вот и то, что я искал: толченые грибы, глаз ворона, кровь воина, все перемешано, но не взболтано, - после последних слов он сам же начал смеяться, а, когда увидел, что я не понимаю причин его веселья, то произнес:
   - Неплохой коктейльчик, не правда ли? Только что-то я не вижу толпы желающих выпить сей напиток. Ну да нам они и не нужны. Сами выпьем, точней, выпьет твое оружие. Чисто на ножи я не могу наложить чары - я тебе только что объяснял, почему - поэтому я буду накладывать их на оплетку рукоятей. Бечевки вполне хватит, чтобы удержать отвод глаз, правда, учти, что, порвешь веревочку - и чарам конец.
   Дальнейший процесс описывать было бы сложно и бесполезно, обзову его лишь одним словом - шаманство. Владимир там что-то бормотал, водил руками, чуть ли не прыгал вокруг стола, и все это на протяжении минут пяти, может, чуть больше или меньше - я не считал. Пользуясь возможностью, я осматривал оружие, ибо, несмотря на некоторую угловатость коллекции в пользу мечей, здесь было на что посмотреть. А ещё я чувствовал, что у каждого клинка здесь была своя история. Если бы мне захотелось записать эту историю с его слов, у меня мог бы выйти тот ещё роман, но, к сожалению, клинки не говорят. Хотя, точней будет сказать, не говорят на языке людей: они могут говорить за нас - когда мужчины скрещивают оружие; они могут молвить за народ, когда люди воюют меж собой, но говорить от своего лица - никогда. Наверное, я сильно задумался, раз не заметил, что Страж закончил своё шаманство. Очнулся я только тогда, когда тот, окрикнув меня, кинул ножи. Да, сейчас я замечал какое-то свечение и на ножнах, и на рукоятях - несильное, но оно было. Оно давало мне понять, что моя просьба выполнена.
   - Благодарю мастера за работу, - произнёс я слова, пришедшие откуда-то из глубины моего сознания, и сделал элегантный поклон, выражая уважение к труду другого человека. Теперь оставалось только закрепить ножны на руках - у запястий, - чем я и занялся. Экстравагантно бы он смотрелся, если бы не отвод глаз на ножнах - особенно, с засученными рукавами, впрочем, зачем рассуждать о всяких "если бы" да "кабы"? История не имеет сослагательного наклонения, и я должен помнить об этом. Ведь теперь я становлюсь её частью, но вот какой частью и за какую силу я играю? Ну не верится мне, что здесь всё как в кино: есть добро и есть зло. Скорее всего, тут всё куда сложней, а, значит, и вопросов больше, сто процентов есть какие-то подводные камни и прочие мелочи, которые человеку, который не варится в этом соусе длительное время, не понятны. Из размышлений меня вывели хороший хлопок по спине и слова:
   - Чего как статуя застыл? Или и вправду хочешь окаменеть? Ну, так это мы быстро, - произнес мужчина, посмеиваясь. Впрочем, очень быстро он стал серьёзным. - Теперь - что касается дела. Ребята там без тебя проходят обретение, то есть слушают Голос, входят в контакт с предками и прочее, дабы пробудить способности. Тебе там делать сегодня уже нечего: голос ты пробудил, навыки тоже получил, так что на ближайшие дни ты свободен. Вот, держи - это кредитка, пин-код написан на ней, тут тебе деньги на снаряжение и одежду по вкусу, по поводу тряпок решай сам, где будешь закупаться, а вот снарягу рекомендую сначала пробить на Черной Речке - там лавка нумизмата есть: скажешь, что от нас - он и приоткроет закрома. Обдирать тебя он не будет, но и на то, что себе в убыток продаст, от хозяина не жди - в лучшем случае, себестоимость заплатишь. Так, вроде бы, все. Пойдём, выведу тебя отсюда, - так и не дав мне вставить ни слова, этот Страж - как-то иначе назвать его у меня его язык бы не повернулся - пошел из арсенала куда-то в хитросплетение коридоров, так что, чтобы не потеряться, мне пришлось следовать за ним, а то идея остаться тут, в лабиринте, меня не шибко радовала.
  
  
   Написано со слов Медведя.
   "- Черт, все-таки, обидно и непривычно проигрывать в драке какому-то сопляку. Да и другой малец, тоже хорош - вон какие ногодрыганья тут устроил, а я? Позорно лег, поймав один удар. Нет, такое не прощается, а, значит, придется осваивать этот Голос и снова тренироваться. Я не привык проигрывать, а, если я проигрываю, значит, не могу защитить свое. К тому же, они говорят, что таких, как они, много. А, значит, я смогу с ними встретиться вновь...
   Все эти размышления были прерваны довольно грубым образом, а именно - криком одного из пары оставшихся стражей:
   - А ну ка равнение строя на меня, - не увидев желаемого эффекта, он, правда, не сильно расстроился, лишь только прибавил громкости своему голосу и заявил: "раз строиться не хотите, то давайте в темпе - сели в позу лотоса и закрыли глаза".
   Подобная речь не производила впечатления, ну, да ладно, вон, девчонки садятся, да и сей неформал, который Арчи, тоже. Сяду, пожалуй, и я.
   - А теперь попробуйте представить древо: оно огромно, вы находитесь на самой его вершине, но, при этом, вы можете почувствовать все вплоть до его корней: каждый листик, каждый корешок. Он - часть вас, а вы - часть его.
   Интересно, на что рассчитывает этот мужик? Думает, что мы вот так сразу проникнемся и впадём в транс? На меня это точно не подействует, во всяком случае, сразу. Нет у меня к нему доверия. А у некоторых, похоже, есть. Вон, девчонка с красными волосами "поплыла". Сидит, глазки закрыты, раскачивается как берёзка на ветру. Коренастый парень рядышком с ней ведёт себя аналогично. Эй, что тебе снится, крейсер Аврора?
   Я сидел, поглядывая из-под полуопущенных век на соседей и новоявленного "сэнсэя", и чувствовал, как постепенно начинаю засыпать. Чёрт, гипноз потихоньку начинает действовать. Голос мужчины, спокойный и глубокий, заполняет комнату и моё сознание, вокруг вместо комнаты уже клубится серая взвесь тумана, из которой медленно проступают очертания дерева.
   Голос слегка изменился: если раньше он был мощным и громким, то сейчас он превратился скорей в тихий, но, в то же время, отчетливый шепот, который вел за собой. Этот голос не был похож ни на один из тех, что я слышал за всю свою жизнь:
   - Вы ощущаете громаду - она давит вам на плечи, но не бойтесь - все нормально, сейчас вы должны были увидеть древо вашего рода. Попробуйте мысленно коснуться пальцами верхушки дерева и прислушайтесь к своим ощущениям. Постарайтесь прислушаться к тому, что оно скажет...
   Предо мною предстал огромный ветвистый дуб. Предо мной? Нет, он словно был частью меня, я чувствовал себя им: моя кожа была корой, волосы - листьями, руки и ноги - могучими ветвями, а торс был неохватным стволом. Я ощутил тяжесть многотонного древесного тела, но, вместе с тем, и невероятную мощь, живущую в каждой моей клеточке. В памяти всплывали образы. Тысячи лиц, миллионы событий, произошедших давным-давно и в сравнительно недавнее время. Всадники в чешуйчатой броне, окровавленные мечи и сабли. Купола старинных храмов и архитектура городов эпохи царской России. По мощёным камнем дорогам и грунтовому бездорожью в дождь и снег маршируют полки солдат разных эпох. Они идут сквозь реки крови и пожары горящих городов, по трупам людей и животных, и от всего увиденного на миг становится не по себе. Крики и стоны умирающих сливаются в невообразимый звук, медленно затихающий, вытесняющийся из сознания тишиной и спокойствием. Из тумана, окружающего меня, появляется фигура. Она растёт, приобретая черты зверя. Поступь её степенна, от неё исходит аура неудержимой первобытной силы. Она медленно приближается ко мне, её очертания все так же плывут, и, хотя нас разделяет всего десяток шагов, я не могу понять, кто это - может быть, я сам? Или кто-то из моих предков? Почему он молчит? Хочет проверить, на что я гожусь? Или это какой-то зверь, который сейчас нападет? Тень делает ещё несколько шагов, но даже на таком расстоянии я не берусь судить, кто предо мной: человек? Зверь? Мне страшно - да, я умею признавать свой страх, - и сейчас мне страшно, но бежать? Нет, нельзя - побег означает смерть, но без борьбы, так что, нужно собраться, собрать всю волю в кулак и ждать. Ещё несколько шагов - страх усиливается, но я пока умудряюсь держать себя на месте. Ещё шаг - и тут что-то меняется. Мне хочется бежать от этой серой тени, но я не могу. Я вижу картину со стороны: я - дерево, и я держусь корнями за землю свою, а, значит, враг не пройдет и спину мою не увидит. Между нами остается буквально шаг, я вижу лишь серое марево, что похоже то на человека, то зверя. На секунду прикрываю глаза, стараясь загнать свой страх, как можно глубже, открываю - и вижу пред собой человека. Он неуловимо похож на меня - тот же рост, те же волосы, но есть и различие - добродушный прищур глаз и образ зверя за спиной. Молчу, давая своему родственнику - а я уверен, что мы родственники, - начать разговор первым, что тот довольно скоро и делает. Закончив осмотр меня, он кивает, будто бы признавая родство, и, наконец, нарушает тишину:
   - Ну, здравствуй земеля, что, мельчает нынче народ, разбавляет ту чистую кровь, что текла, когда-то по венам моим и братьев моих. - Последняя фраза была сказана с некоторой злостью, так, что образ моего собеседника изменился, заменившись образом стоящего на двух лапах косолапого мишки, впрочем, всего на миг: вот я моргнул - и передо мной снова стоял мужчина. - Ты того, прости, земеля, больно мне обидно, что потомки мельчают и оборотничать разучиваются. Вон сколько поколений прошло, а ты - единственный потомок, что сможет оборачиваться, да и то не факт - намешали крови, от нашей теперь одна вода. Тьфу на вас, потомки... - костерил своё племя мужчина долго и знатно, используя множество разных наречий и сравнительных идиом, но все когда-то кончается - кончилось и перечисление грехов моих родственников. Мне, кстати, очень хотелось посоветовать предку заткнуться, но что-то вроде пиетета не давало.
   - Так, что мне с тобой делать, а, потомок? Как ты вообще при такой деградации сумел вызвать древо семьи? Неужто сам додумался, али кто подсказал? - поинтересовался сумрачно оборотень. Теперь уже пришла очередь его потомка материться и рассказывать ему о стражах, своем позоре в битве с Алукардом и о медитации, во время которой я увидел древо, а потом и туман со своим собеседником в придачу.
   - Ну, что я могу сказать... Туман ты видел, потому что кровь жидкая, но, в твоем случае, звериные гены, достаточно сильны. Что касается остального - плохо, что путь к древу предков стал достоянием множества людей, но, я так понимаю, с этим ничего не поделаешь? Ну, что же, так и быть, помогу тебе чем смогу... да, совсем забыл представиться. Мое имя - Митрофан. А теперь расслабься, буду учить тебя, бездаря. - Когда тебе велят расслабиться, ты обычно делаешь всё наоборот, да и все это - высказывания Митрофана, дерево предков, драка, - мягко скажем, не позволяли быть спокойными, но долго думать мне не дали: предок резко подскочил и со словами:
   - Я сказал расслабиться, - ударил ладонью мне по лбу. Последующее я помню смутно: вроде бы, куда-то летел, точнее, падал, а потом был удар - и темнота. Очнулся я, как это ни странно, в том же спортзале, где мы начали медитацию, но в нем кроме меня и наставника по имени Сергей, никого не было, видимо, увидев на моем лице удивление, Сергей произнес фразу, которая дала мне полный ответ на сложившуюся ситуацию:
   - Ты оставался последним, остальные прошли свое обретение уже. Хе-хе, что-то долго: предки несговорчивые были или долго плутал? - Откуда-то изнутри пришло понимание, что этому человеку лучше не знать, кто я и к чему привело мое обретение. Также в моем воспаленном мозгу вспыхнул образ ответа, который можно произнести, дабы отвести любые вопросы.
   - Да не то, чтобы: предок был один, но уж очень упорный старик.
   - Чему-то полезному обучил? Или обретение оказалось пустышкой? - в ответ я лишь пожал плечами, показывая, что, мол, был бы рад сказать, да сам не знаю пока ещё. Наставник вздохнул и, махнув рукой, повел меня на выход из этих уже порядком осточертевшим катакомб, впрочем, выход в город ознаменовался одной неприятностью - я стал чувствовать запахи очень сильно. И запах города мне не понравился. Осмотревшись вокруг, я резво рванул в сторону метро, дабы успеть на работу. А все остальное можно будет обдумать уже потом, дома, за чашкой чая с малиной."

Глава V. Карты, риск и доверие.

   Я ехал в метро на станцию "Черная речка", как мне и порекомендовал Владимир. Мои ощущения вопили, что мне чего-то не хватало - чего-то, являвшегося частью моей сути, какой-то важной детали. Погрузившись в размышления, что же это была за часть, без которой я жил так прекрасно до сегодняшнего дня, но без которой я не мог жить в настоящее время. Я не сразу заметил, что практически не ощущал ножей в рукавах, хотя, не совсем так - я их чувствовал там, на своем месте, хотя никогда раньше не имел возможности их носить, но вот чувство того, как должно ощущаться в оружие в рукавах, у меня имелось. Начав копаться в своих воспоминаниях, я понял, что прекрасно помню Париж - но не современный, который я часто видел на фотографиях, а старый - состоящий из каменных и деревянных домов, его улочки, ругань и брань его жителей, быстрый бег вдоль Сены, лай собак. Это было ещё одним изменением, которое произошло со мной после этого странного боя с металлистом. Изменилось ли во мне что-то ещё? Пожалуй, что да. Я как-то странно стал смотреть на девушек - нет, не с гастрономическим интересом, но оценивающе. Если раньше я к ним относился, скорей, просто как к части своего окружения, от которого никуда нельзя было деться, то сейчас я с интересом смотрел на них, провожал взглядом их ножки, оценивал попки и груди, хотя мое естество заявляло, что достойных настоящего внимания, а не беглого взгляда самок в ближайшем доступе нет. Хм, самок? Не припомню за собой привычки называть прекрасную половину человечества "самками" - откуда это у меня взялось? Что... постель, свет свечей? Оу... так, об этом лучше не вспоминать, надеюсь, я в этот момент не был совсем уж красным. И кто этот мужик в постели? Не припомню я у себя таких воспоминаний, нет... Отложим пока это, а потом растрясем Владимира на информацию, а то так недолго и свихнуться. А я хочу жить долго и, желательно, - достойно, про счастливо я уж скромно промолчу. Подведу небольшой итог - я помню старую Францию, меня стали активно интересовать девушки, у меня появились ощущения того, как должны чувствоваться ножи на запястьях, а также я почему-то уверен, что я не порежусь ножом, если начну им "работать", а не резать овощи. Если сравнивать себя утреннего и себя нынешнего, то во мне определённо появилась убеждённость в том, что любые проблемы, которые у меня могут образоваться, я смогу решить сам, причем, быстро и легко. Раньше я был куда менее уверенным в своих силах. Интересно: это эйфория или очередной эффект от этого чертового обретения? Господи, с ним всё больше и больше вопросов.
   Самокопание - не самое простое дело, требующее концентрации на своем внутреннем мире, так что, углубившись в себя, я чуть было не пропустил свою станцию. Я выскочил из вагона в последний момент - так, что двери чуть было не прищемили мне ногу. Быстрый осмотр станции вызвал короткий приступ ругани, ведь оказался я в самом её конце, и мне нужно было пройти через всю станцию, дабы добраться до выхода в город. Топая по станции к другому её концу, я не переставал оглядывать людей вокруг. Теперь я замечал гораздо больше, чем раньше, и это относилось не только к хорошеньким девушкам, но и просто к людям: кто-то держал себя за хозяина жизни, кто-то, наоборот, боялся всего, а большинство просто спало. Нет - снаружи они не спали, они ходили, говорили, быть может, даже ели, но, при этом, они жили во сне - аморфно, не видя истинной жизни, бьющей ключом. Там, где я окажусь в центре событий, они отойдут подальше и скажут: "мы потом в газете прочитаем об этом событии". Мои ноги несли меня вперед, не давая остановиться даже когда я ступил на эскалатор. В отличие от основной массы человечества, стоящей на ступенях, я пошел вверх, протискиваясь мимо людей, стараясь быстрей оказаться там, наверху. Не сразу, но мне это удалось: правда, платой за это стала энная порция ругательств от людей, которые считали, что эскалатор - это место, где надо было спокойно стоять или сидеть, но никак не ходить по нему. Но слова - это только содрогание воздуха, а я уже покидал помещение нашего метрополитена. Сырой воздух города встретил меня вновь, и я вобрал его в грудь. Да, только ты даешь мне возможность жить, только этот город в России я признать готов домом. Северная столица - так говорят, но для меня она - единственная. Те, кто не родился и не вырос здесь, будут говорить, что воздух местный вреден для здоровья, что сам город, построенный на болоте, болен, но это не так. Этот город, в отличие от страны, дышит, вода несет с собою свежие ветра, и сейчас здесь дул новый ветер, Ветер Перемен. Улыбнувшись таким пафосным мыслям, я двинул в сторону лавочки нумизмата, о которой говорил мне этот страж. Юркнув в подземный переход, я почти сразу увидел её. Эта лавочка была небольшой, как и все подобные ей в подземных переходах, но мне было совершенно не ясно, что она тут делала? Монеты, стоящие даже на внешней витрине, были настоящими - это чувствовалось - и, следовательно, стоили куда дороже своего номинала, но за них почему-то совершенно не боялись. Впрочем, новые чувства мне говорили, что здесь все далеко не так просто, как кажется. И то, что на первый взгляд казалось открытой дверью, на самом деле являлся медвежьим капканом, что был установлен для крыс. Открыв дверь, я протиснулся внутрь: там были не только монеты, но и книги, плюс различная мелочевка вроде статуэток, тоже не производящая впечатления ширпотреба. Я довольно быстро увидел хозяина лавки, впрочем, не увидеть человека в помещении два на один метр вообще сложно, но, в принципе, можно, особенно, когда оно все заставлено раритетами. Хозяином был пожилой седовласый мужчина, находящийся все ещё в форме и вполне способный потягаться в силе со многими мужчинами в расцвете сил. Я не понимал, откуда я мог видеть такие мелочи, но пока решил не заострять свое внимание на этой, как и других новых особенностях сознания. Потом, в более спокойной обстановке я разберусь: что, куда, зачем и почему, а сейчас надо было попросить его показать мне что-нибудь из снаряжения. Вопрос только - что? Из размышлений меня вырвал голос нумизмата, который с некоторым раздражением интересовался:
   - Молодой человек, что вы забыли в лавке раритетов? Что-то я сомневаюсь, что у вас деньги водятся, дабы иметь возможность приобрести, что-либо из моих товаров, а просто так глазеть можете и вне помещения, так что, кыш... - последние слова меня слегка разозлили, и я позволил своему языку не сдерживаться на ответ.
   - Дедушка, говорят, прожитые годы приносят мудрость и уносят поспешность, но, видимо, у вас все ещё бес сидит в ребре? Или просто мудрость обманывает? Я пришел сюда по делу, а не по своей прихоти. Мне порекомендовали вас как человека, который может помочь с подбором снаряжения, впрочем, я уже сомневаюсь в этом.
   - Юноша, не пытайтесь уязвить мое самолюбие, вы уже сами сказали, что годы уносят поспешность, но вот в вас её всё ещё полно. Как, впрочем, и гонора. Не будете ли вы так любезны, юноша, открыть почтенному аксакалу имя того, кто вас направил ко мне?
   - Да тебе до аксакала - как до Пекина в одной позе, - мысленно возмутился я, вслух же сказал нечто совершенно иное:
   - Уважаемый саксаул, - ядовито хмыкнул я, - меня к вам направил мужчина по имени Владимир, он сказал, что вы сможете подобрать мне снаряжение.
   - Ай ме, сам ты саксаул, а я почтенный аксакал! Бездарь ты неученый, эх, ладно, что тебе нужно, отрыжка Гизы?
   - А что у вас есть? - незамедлительно последовал вопрос. Язвительность в преддверии возможности посмотреть оружие куда-то сбежала.
   - Ишь ты какой, все ему принеси и покажи, а то, что я старенький, и мне бегать неудобно, ты не подумал, а, отрок?
   - А может вы просто закроете на время лавочку, и мы сходим с вами и посмотрим на весь ваш ассортимент? Что-то мне подсказывает, что в ближайшее время у вас никто ничего не купит, да и вообще. Основные доходы ваши почти наверняка идут от таких, как Владимир, Сергей и другие, которые заказывают и приобретают у вас снаряжение, я ведь прав?
   - Ай да порадовал ты меня, отрок, почтенного аксакала уважил, да все по полочкам разложил, прям и не знаю, как тебя благодарить за открытую мне истину, - продолжила эта седая язва. Правда продолжение фразы было произнесено уже совсем другим тоном. - Отчасти ты прав, но только отчасти - истинные нумизматы, конечно, знают про мою лавочку, а вот все эти "денежные мешки", они, конечно, на своих глупых аукционишках торгуются... Жалкие...
   Дальше я просто отключил слух, чтобы не выслушивать очередную порцию ворчаний от этого мужичка, и, хотя на лице я держал, как мне казалось, серьёзную мину, то в мыслях было лишь одно:
   "Господи, да заткнись ты уже, наглый саксаул, и покажи, наконец, то, ради чего я тащил сюда свою пятую точку. Нет, препирательства с тобой несут некий приятный оттенок, которого я раньше не замечал, но сейчас мне нужно лишь оружие". Правда, вслух такое не скажешь, не опасаясь последствий, и потому я произнёс другое:
   - Охотно верю, что ведающие истину с удовольствием приобретают монеты у вас, но что-то мне подсказывает, что и они не заходят сюда просто так, а предупреждают вас.
   - Ох, ну, отрок, ну уважил, вижу, что не полного простофана, послали ко мне эти гаврики, - со смехом произнес мой собеседник, разительно меняясь на глазах: если до этого передо мной стоял мужчина лет семидесяти на вид, то теперь я ему бы не дал и сорока, правда, волосы всё ещё оставались седыми, да и аура старческого брюзжания, что окутывала его раньше, исчезла - в его глазах был ехидный смех, а на губах играла хитрая улыбка.
   - Что, отрок, удивлен? Мы и не такое могем, а теперь - подбери челюсть и пойдем со мной - посмотрим, что у меня найдется для тебя. И зенками не хлопай, неужели эти долбодятлы тебе не рассказали, куда посылают? -Поинтересовался он. Сначала я не понял, кого он назвал дятлами, когда же до меня наконец дошло, я лишь покачал головой, причем, это был одновременно и ответ мужчине, и мое отношение к этому вопросу. Все же, называть их так - это, как минимум, неуважение. Видимо, угадав направление моих мыслей, мужчина произнес:
   - Не забивай себе голову этим - я имею право называть этих стражей дятлами, они знают, за что, так что, не качай головой и не порицай того, чего не понимаешь.
   Ответить мне уже не дали: резво вскочив и потрепав меня по волосам, он первым выскользнул из лавки, приглашая следовать за собой. На мое робкое замечание, что, мол, лавку можно было и закрыть, я услышал целую лекцию, о том, что, мол, соседи присмотрят, да и воровать у старца нехорошо. Правда, все это сопровождалось моим крайне скептичным взглядом, так что, видимо, плюнув на надежду на то, что он сможет убедить меня, таким образом, этот "старец" просто объяснил, что на лавке висел отвод глаз и ещё пара других наговоров. После этого мы пошли с ним по подземному переходу к другой стороне улицы, правда, против моих ожиданий подниматься мы не стали. Достав из штанов ключ, седовласый открыл железную дверь, ведущую куда-то в глубь помещения. Кивнув мне и двинувшись внутрь, он, казалось, не сильно интересовался, пойду ли я за ним или останусь где-то позади, но, так как это было нужно в первую очередь мне, я бесстрашно нырнул в глубь этого туннеля. Запоздало пришла мысль о глупости данного поступка, но она была быстро отброшена размышлениями о том, что это был знакомый моих "учителей", и, соответственно, подлянок не должно быть, ну, а, если будут... Руки непроизвольно коснулись рукоятей ножей - что же, тем хуже тем шутникам, что рискнут... Правда эти мысли быстро уступили окружающей действительности - тут было сыро, воздух пах плесенью, и, казалось, помещение не проветривалось десятки лет. Все освещение тут представлялось двумя обычными стоваттными лампами, но из-за общей загаженности свет также был тусклым. Пока я двигался по этому туннелю, мне почему-то вспомнилась одна компьютерная игра, в которую я играл в свое время. Главный герой там тоже бегал по туннелям и всяким канализациям, убивая различную нечисть, хотя, буду надеяться, что последнее мне не светит, а то в ведьмаки записываться мне рано. Да и меча нет, чай, не Геральт.
   Минут через десять мы явно вышли за пределы коммуникаций перехода. Мы прошли по паре мостиков, переброшенных над грязной канализационной водой, и, наконец, оказались перед дверью. Последняя была цельнометаллической и напоминала двери банков из фильмов голливудских киностудий. Ещё одним изрядно удившим меня фактом была её чистота: если все вокруг было в какой-то, то ли плесени, то ли водорослях - в общем, в чем-то зеленом, - то эта дверь сияла первозданной чистотой. На ней не было ни грязи, ни ржавчины - ничего, будто бы её поставили только что, перед самым нашим приходом, а ведь воздух здесь достаточно сырой, чтобы любая сталь тут же начала окисляться - а этому сейфу было хоть бы хны. Неужели снова какой-то наговор или чары? Замок был электронным и противно пиликал, пока мой молчаливый экскурсовод набирал код, а потом женский дребезжащий голос заявил:
   - Ключ верен. Добро пожаловать в хранилище, уважаемый глава клана Вентру. С последнего визита в хранилище прошло шестьдесят семь часов, сорок три минуты и двадцать девять секунд. Последним визитером был представитель клана Камарилла, он посещал четвертый арсенал, - не успел, компьютер замолчать, как нумизмат разразился отборной бранью в адрес длинного на язык компьютера:
   - Тупая железяка, кто тебя программировал? Что б ему пусто было, найду и кишки на клинок намотаю. А ты, парень, лучше забудь, то, что услышал. Так, что тебе нужно? Экзотика или стандартное снаряжение?
   Переход с брани и угроз на деловой тон был снова резким, как тогда, в магазине. Секунда - и вместо язвящего старика передо мной стоял серьёзный и собранный мужчина. Вот и сейчас прошло всего мгновение - и вместо брани мы завели разговор о деле. Он явно не привык терять своё время, а что-то это да значит, а, если добавить сюда, что компьютер на входе назвал его главой клана, то становится совсем интересно. Но, когда в такой форме советуют забыть, иногда следует прислушаться, а, значит - возвращаемся к делам нашим сущим. Что ему интересней: классика или экзотика? Классику он видел у ребят - особо ничего интересного там он не нашел, ничего, что пришлось бы по душе.
   - Пожалуй, экзотику посмотрим, и, да, ещё мне нужна пара стилетов, плюс перевязь скрытого ношения. - И снова знания появились откуда-то извне, материализовались в моей голове, но я прекрасно представлял, что хочу, и как это будет выглядеть в использовании.
   - Дай мне свою руку, прикинем размер рукоятей для оружия. Сожми пальцы, проверни руку, так, стилеты на две ладони кровоточащие, ножны за спиной, пояс или рукава?
   - Спина и пояс, желательно, чтобы наличествовал отвод глаз - меньше вопросов в случае встречи с лишними людьми.
   - Это ты правильно заметил: меньше вопросов. А у трупов, коими они могут стать, встретившись с игрушками на твоих кистях, их вообще не будет. Ладно, тебе в первую слева комнату, а мне нужно будет забрать, то, что ты заказал.
   Мои ноги понесли меня в указанном направлении, хотя мысли были совсем не об оружии, хотя, неверно - мысли были о последнем, но уже моем. Он очень ловко заметил наличие у меня ножей, даже несмотря на отвод глаз. Интересно, это какой-то навык или просто богатый опыт? Из задумчивости меня вывела окружающая картина. Мне предстало то, чего я никак не мог ожидать в этой комнате, да и, пожалуй, в целом не мог ожидать. Здесь не было ни одного знакомого мне вида оружия - мечи, согнутые буквой "г", какие-то дубины, окантованные железом, мешочки с песком и многое другое - но мой взгляд приклеился к колоде карт, которые лежали на краю стола. Я увидел их не сразу, но уже не смог отвести взгляд. Они выглядели как-то странно, даже на фоне всего остального находящегося тут оружия. Я подошел, чтобы посмотреть на них поближе: черная рубашка с изображением скрещенных клинков, называемых, вроде бы, "ска'аши". Больше на первый взгляд я не смог ничего о них сказать. Я протянулся к ним - под пальцами ощущался холод металла.
   - О, тебе понравились эти картишки. Их в свое время я сам принес в хранилище - выиграл у одного знакомого. Правда, их аналогов я до сих пор не видел, это, хоть и сталь, но, возьми любую карту - её можно слегка согнуть, метнуть как звездочку, благо, края острые. Но даже не это главное - они изготовлены из какого-то сверхпрочного материала, который я так и не смог ничем пробить, а уж про их химический состав можешь и не заикаться. Смеха ради я заказал атомный анализ, так эти лабораторные крысы не смогли даже отщепить кусочка от них, чтобы определить, из чего они состоят. Хотели резать лазером, но я не дал - лучше загадка рядом, чем ответ, который испортит всю картину, не правда ли?
   - Да, пожалуй, вы правы - привкус тайны отдаёт интересом и не дает нам покрыться паутиной были, - с усмешкой процитировал я одного не шибко любимого мной, но вполне уважаемого автора. Впрочем, обсуждать творчество и качество вещей мы сможем и потом, а сейчас... Сейчас нужно решить вопросы цены и того, что мужчина принес. Проверка и подгонка перевязи на поясе заняла совсем немного времени, и теперь там спокойно покоились два стилета, закрепленные параллельно поясу чуть выше поясницы.
   - Сколько за все? - поинтересовался я, впрочем, особо ответ меня не интересовал: примерную сумму я представлял, а фактическую цену можно будет попробовать сбить.
   - Тридцать четыре тысячи, - сумма была большой, впрочем, не выходящая за рамки разумного. Черт, я зажрался: ещё с утра для меня такие деньги были бы достаточно серьёзной суммой, а сейчас? Впрочем, то, что я её считал разумным, не мешало мне поинтересоваться, откуда исходит подобная сумма. Слегка поднимаю бровь, выдавая интерес расчетом суммы.
   - Двадцать тысяч - за стилеты. Это работа мастера, хоть и современная. Дальше - семь пятьсот - ножны к стилетам из натуральной кожи, никакого современного ширпотреба, и, при этом, они зачарованы на прочность, так что вгонять можно оружие в них даже со всей силы. За карты мне сложно было назначить адекватную цену, но, ввиду того, что покупателя на них не будет у меня ещё очень долго, я за них требую восемь - все же, вы мне понравились, да и, по крайней мере, поинтересовались историей суммы, ведь деньги, как известно, любят учет. Также я сделаю вам небольшую скидку за то, что вы - ученик уважаемых мастеров. - Киваю, признавая разумность такой суммы. Беру карты и убираю их в нагрудный карман - вот и все, теперь я был готов. Остается решить последний вопрос:
   - Наличные или кредитка?
   - Ну, что вы, дорогой друг, какие наличные? В таких вопросах - только электронный перевод, в наше время мы все реже держим наличные деньги, - заметил мужчина после того, как проверил сумму на счете. - Но все больше стремимся их копить. Ну, что же, юный мастер, тебя, наверное, надо вывести отсюда?
   После получения денег, настроение у мужчины подпрыгнуло, кажется, ещё выше, хотя, куда уж выше? Он и так весь светился удовольствием, когда рассказывал мне о картах, будто бы вспоминая о чем-то приятном, но уже давно пройденном.
   - Да уж, не откажусь, от такой малости, уважаемый. И, все-таки, перед тем, как мы с вами распрощаемся, скажите честно, откуда у вас карты? - ответа на свой вопрос я не получил - этот торговец лишь продолжал загадочно улыбаться, но молчал. Вместо ответа я получил вызов на мобильный телефон с какого-то неизвестного номера. Идя по туннелю за продавцом, я думал, отвечать или нет, слушая противное тренденье телефона. Решиться было сложно: с одной стороны, могли звонить по делу, а с другой - существовала куча различных фокусов по обману людей звонками на телефон. В итоге, я не ответил. Выйдя из подземного перехода, я всерьёз задумался над тем, чем же мне все-таки заняться? В конце концов, после недолгих раздумий я отправился к Неве, точней, на набережную Большой Невки. Выйдя на набережную, я почувствовал бешеный порыв ветра и поток влаги в лицо. Жидкость на коже взбодрила, но что-то всё равно было не так, и мне необходимо было посидеть и подумать об этом. Местом для сиденья была выбрана станция речного такси - все-таки, близость к воде приносила спокойствие. Ведь только на три вещи человечество готово смотреть бесконечно - как горит огонь, как работает другой и как течет вода. Я знаю, что в оригинале порядок другой, но в моем случае верен именно этот. Я не могу долго наблюдать за тем, как работают другие, не люблю следить за игрой огня, но вот над текущей водой я могу стоять часами. Она успокаивает мои мысли и уносит куда-то в далекие дали за собой. Усевшись на платформу, я смотрел на воду, а мои руки перебирали колоду. Что-то было не так, но, что - я понять не мог. Я был совершенно точно уверен, что уже видел эту колоду, но где и когда - сказать не мог. Телефон снова начал бренчать этой чертовой мелодией, и у меня даже появилось желание утопить его к хуугфу. Но техника, как говорится, казенная - денег уплаченных жалко, поэтому я подкидывал одной рукой пару кард из колоды, а второй - телефон, это, кстати сказать, была ещё одна странность, появившаяся после сегодняшнего дня. Раньше левой рукой я орудовал куда хуже правой, а сейчас - работал обеими почти одинаково. Наконец, не выдержав трезвона мелодии, я нажал клавишу ответа, и сказал:
   - Алло.
   - Я так понимаю, вы Михаил? - очень хотелось съязвить, что я украл телефон у владельца, но такие шутки нынче не в моде, да и вдруг что-то важное.
   - Я бы хотела с вами встретиться, так сказать, в приватной обстановке, тет-а-тет. Сегодня в шесть в Невском Центре на третьем этаже. Пока! - моя собеседница повесила трубку, не дав мне задать ни одного вопроса, ну, что ж, кажется, придется сходить на встречу. Она сумела меня заинтриговать. Ещё раз подбросив карты и телефон, я сделал резкое движение кистью правой руки и метнул карту. Она вошла в дерево, как нож входит в масло. Уходя, я решил вытащить её из дерева, но это оказалось не такой уж и тривиальной задачей, с которой я справился далеко не с первой попытки. В итоге, вытащив карту из опоры навеса, я посмотрел, что же за карту я бросил. Это был валет пик.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"