Деревянный стол, и сборник книг,
Мне двадцать три,сижу, согнувшись как старик.
Дрожит свеча, меня окутывает полночный холод,
Взять карандаш в руку, толкает, - Говард.

Дела десятых, - тридцатых лет, прошлого столетия,
Будоражат разум, и отрезвляют словно плети.
Вряд ли поможет, но беги домой! 
Если ты не дурак!
Ведь улицы Бостона,  уже окутал мрак.

Великого таланта, отчаянный гений,
Бросает нас в ужас, нашей Вселенной.
Одержимые люди, лесные чащобы,
Что скрывают в себе, чужой созданий природы.
Бестелесные, безгласные кошмары планет,
Чьих поверхностей не коснётся никогда солнца свет.
Ты спокоен... 
 До ужаса не счесть километры,
Пока ушей не коснётся дисгармония флейты.
Хлопанье крыльев, утробные звуки,
Опасность, что в Инсмауте хранят переулки.
О чем молчат безразличные стены покоев?
Что в Данвиче, оглушённом тьмой козодоев.
Всё рядом: обряды в зашторенных окнах,
И фрагменты тел в разбушевавшихся волнах.
Что за столетние воздаяния хранят под собой эти крыши,
Безмолвное зло не даст тебе это услышать.
Схватит за горло, и вниз потащит по коридорам,
Крик станет жалобным стоном и погибнет за ржавым засовом.


Он расставил сети, началась воображения игра ,
И наши души, во власти маэстро пера.
Он забрал нашу смелость, право путь выбирать,
Оставил возможность, лишь замерев наблюдать.

Прочитав его труд, в порыве волнений,
Я боюсь стать героем, его произведений.
Его архаика, слог, этого я не забуду,
И я восхищаюсь! Провиденса Чудом!
Он ушёл во Время, продолжать череду путешествий,
И как они страшны, раз о нём нет известий.
Течёт время, идёт год за годом,
А мы так и живём все, под Азатотом...

04.2015