Я вижу этот лозунг везде: на крышах домов, на флагах, на автобусах, расписанных в красно-белые тона. Там есть только надпись "Разум умер" и приписка: "сегодня, в четверг, 25 ноября 2004 года в 16 часов 34 минуты и 48 секунд".
Белым по красному.
На углу стоит человек. Он продает майки и футболки с аналогичной надписью. Он кричит, что майки эти стоят всего 16-34.
В местной валюте.
Мне сообщили, что сегодня вечером будет парад в честь дня Смерти Разума. Мне звонила мать и восторженно кричала в трубку, что в честь смерти разума им повысили пенсию.
Мой друг сказал, что рейтинги президента растут как на дрожжах. Еще бы, ведь именно в его правление была зафиксирована смерть разума.
Мне сказали, что некоторые часы в городе навсегда остановлены на 16:34. Мне сказали о том, что день Смерти Разума объявлен национальным праздником, а четверг - выходным днем. Мне сказали, что будут бесплатные раздачи йогуртов и кепок в честь смерти разума.
Мне сказали, что этот день войдет в историю.
Мне много чего успели сказать.
Я иду по улице, которая превращена в муравейник, ибо все выходят на улицу и поздравляют друг друга.
Со смертью разума.
На каждом углу установлен громкоговоритель. Он включен на полную мощность. Телевизоры настроены на один канал. Там - речь президента о бесконечных возможностях, которые открывает нам смерть разума.
Я еду на работу в совершенно пустом вагоне метро. Это единственное место, где нет ничего о смерти разума.
Но я уверен - это не надолго.
Я приезжаю на работу, где меня встречает шеф.
В полном красно-белом облачении.
Шеф говорит о том, что я зря приехал, ибо сегодня мы не работаем.
Я спрашиваю: "что же вы тогда тут делаете?"
Он говорит: "Закрываю нашу фирму. Она нам больше не нужна".
"А" - говорю я.
И ухожу.
Тут шеф останавливает меня.
"Стой!" - кричит он - "я совсем забыл сказать. Ты уволен".
"А" - говорю я.
Шеф запускает руки в гору одежды на его столе. Он выдает мне брюки, футболку и кепку с волшебными цифрами 16:34.
"Возьми" - говорит он - "тебе это пригодится".
Оказывается, что это единственное, что мне пригодится.
Я выхожу из офиса. Мне звонит по телефону мой друг. Он говорит, что мнение разделилось, все общество разделилось. Одна группа выступает за то, чтобы поставить памятник смерти разума прямо сейчас, а другая говорит, что смерть разума не потерпит торопливости, памятник должен быть возведен по всем стандартам.
Я не знаю, на чьей я стороне.
"Но знаешь, что самое смешное?" - спрашивает мой друг.
"Что?" - говорю я.
"Никто не знает, что это должен быть за памятник". И вешает трубку.
Я приезжаю домой. Оказывается, за то время, когда я отсутствовал, его уже успели исполосовать странной красно-белой символикой и различными надписями. Но я спокоен.
Я переодеваюсь в одежду, которую дал мне шеф. Она сильно наэлектризовалась, из-за этого мои волосы встают дыбом. Я думаю, что так и надо.
В честь смерти разума.
По телевизору передают, что отныне поменяются наши деньги - они будут стилизованы под официальные цвета дня Смерти Разума. А в металл монет будут подмешиваться красители.
Красный и белый.
Громкоговоритель на углу моего дома кричит, что начался парад.
Началась бесплатная раздача йогуртов и кепок.
Я выхожу на улицу и покупаю хот-дог. Оказывается, что я уже успел сильно проголодаться. Продавец не берет у меня денег и улыбается щербатым ртом. Он протягивает мне хот-дог, густо политый майонезом и кетчупом.
Красным и белым.
Толпа скандирует: "Смерть разума!", "восславим этот день!".
Я сливаюсь с толпой.
По-моему, я тоже начинаю орать что-то подобное.
Мы идем куда-то вперед, причем я каждого в руке огромнейший транспарант. На нем все та же дата: "25 ноября, 16:43". Я тоже что-то несу.
С символикой дня Смерти Разума.
Мы подходим к главной площади; там зажжен гигантский костер. Площадь забита людьми, я и начинаю сомневаться, что там вообще осталось место.
Но из-за спин, я вижу, что впереди толпа редеет.
Они прыгают в огонь.
В честь смерти разума.
Мы приближаемся к огромному костру, который с каждой секундой становится все больше и больше. Я различаю в нем то, что когда-то было плакатом или транспарантом. Я вижу фигуры обгоревших людей. Я гадаю, там мой друг или нет.
Не секунды не колеблясь, вся наша группа заходит в пламя.