Трандасир Валерия : другие произведения.

Zolushka dlja Kaulitcev

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она была молода и не знакома с группой Tokio Hotel. Обстоятельства столкнули ее с братьями Каулитц и с этого момента ее жизнь перевернулась с ног на голову. Фанатки, ненужная известность, страх... и многое, многое... Кого же выберет она в финале? Давайте посмотрим вместе. Предупреждения: мат, гет, твинцест, не читайте, если не приемлете однополые отношения и тем более отношения в семье! Читать и отвечать на критику тех, кто будет читать после предупреждения - я не буду!
Обложка, сделанная на одном форуме. [natassshaaa]
  Глава 1.
  ***
  Она сидела на автобусной остановке и не понимала, как здесь очутилась и где находится... Сюда шла, как в тумане и слезы застилали все... теперь ей не найти дорогу назад, хотя она и не собиралась возвращаться. Зачем? Все уже и так понятно, а после того, как он поднял на нее руку, она не вернется ни по какой причине... Только... я так его любилаааа.... И снова слезы хлынули по щекам, в груди сдавило, и комок в горле мешал дышать... Она прижала сумочку посильнее и попыталась краем рукава вытереть глаза... Получалось плохо: все плыло перед глазами... И тут...
  
  - Привет!- услышала она...
  Удивительный голос... какой-то мягкий, почти пушистый... он ощутимым теплом прошелся по ее коже. Она подняла взгляд и увидела молодого человека... Весь в черном, в темных очках, хотя уже ночь на улице... Ей показалось, что он мило улыбается, но слезы мешали разглядеть его лучше...
  - Что ты тут одна делаешь так поздно?- спросил он.
  - Я... я... сижу...- и снова слезы хлынули ручьем...
  - Эй, эй, ты чего? Что-то случилось?- он присел рядом и погладил ее по волосам...
  Девушка не отодвинулась, ей почему-то стало как-то светлее, и даже слезы начали потихоньку высыхать. Он снял очки, и она потонула в темно-медовых глазах...
  - Случилось,- прошептала она,- только изменить ничего нельзя...
  В ее глазах засветилась слабая надежда - такой приятный парень не может сделать ей снова больно - решила девушка... И, вытерев слезы снова, обратилась к нему:
  - Я ушла... а все вещи там... и деньги... и мне некуда идти... И я... я не знаю, что мне теперь делать!- почти выкрикнула она...
  - Ушла?- Задумчиво спросил он,- Откуда? Ты, вообще, сама-то откуда? У тебя такой смешной акцент...
  - Я - студентка из России... здесь по программе обмена... И... я почти никого здесь не знаю, а от общежития отказалась, а он...- и снова слезы, но уже намного слабее.
  - Я - Билл, - произнес он, - если хочешь - можешь остаться на ночь у нас...- у парня зазвонил телефон и он, вскочив, начал обшаривать свои карманы. Найдя, схватил и почти закричал в трубку:
  -Да, Том! Я скоро буду! У меня тут... а, ладно, сам увидишь,- он сунул трубку в карман и взял девушку за руку.
  - Пошли... Ох, а как тебя?...
  - Эрика, - тихо произнесла она, - меня зовут Эрика.
  
  ***
  
  Он открыл дверь и подтолкнул новую знакомую вперед. Ее внимание сразу привлек парень с дредами и в очень широких штанах ... Он обжег девушку взглядом и повернулся к Биллу.
  - Кто она? Откуда ты ее привел? Я не думал, что...
  - Тсссссссс!- Билл почти подлетел к нему и прижал свою ладонь к его губам,- она нас не знает и не знает ничего о нас. Не надо сразу беситься! Просто, я ее нашел,... и ей некуда было идти...
  - Мммммм,- попытался что-то сказать Том, потом прижал своей рукой руку Билла (Эрике показалось, что даже поцеловал его ладонь) и оттолкнул, - ты понимаешь, что она будет нам мешать?- повысил он голос...
  - Да она не будет... Правда, Эрика?- Билл полуобернулся к ней.
  - Да, да! Я постараюсь утром же уйти... я не буду... я не хочу,- слезы вновь медленно потекли по щекам. Она чувствовала неприязнь Тома почти кожей,- Просто мне... сейчас мне некуда идти...
  - Да уж... - Задумчиво произнес Том, - занялся благотворительностью, братец? Мало тебе кота и собаки?
  - Бля, Том, как это называется? - голос парня стал ниже и как-то опасно шипел, Том вздрогнул. Глаза Билла засверкали, и весь он напрягся так, что стал похож на кобру перед броском. Том задумчиво разглядывал брата и думал, как бы ответить точнее. Нельзя показать свою слабость, и хотя, скорее всего, он не прав, все равно стоит поставить все точки над "i?. В раздумьях он перевел взгляд на девушку и вдруг понял, что вся злость ушла. Осталась только жалость и какая-то странная, щемящая нежность. Девушка была такой хрупкой и беззащитной. Она прижалась к двери, как к последнему оплоту надежды, мокрые дорожки от слез виднелись на ее щеках, руки были сжаты так сильно, что побелели.
  "Интересно, о чем она думает сейчас?? - неожиданно всплыла у Тома мысль. Он расслабился и, слегка улыбнувшись, обернулся к Биллу.
  - Ну, что ты шипишь? Не видишь - ей срочно надо в ванну - она промокла. И поесть, наверное, тоже?
  Билл от неожиданности опешил, он ожидал скандала, а тут непонятно что! Приподняв бровь, парень подошел к Эрике, тронул ее за плечо и пригласил пройти с ним.
  
  Эрика все это время стояла и напряженно размышляла: "Почему так? Всегда, все, пытаются мной управлять. Стараются защитить, обогреть и приласкать, как котенка. Вот и этот... Том, кажется, тоже сравнил меня с кошкой. Почему все считают, что я не могу о себе позаботиться?? Ее отвлекло легкое прикосновение к плечу и голос Билла. Она не поняла, что именно он сказал, но его приглашающее движение все ей пояснило. Оторвавшись от двери и расправив плечи, Эрика пошла за ним.
  А Том задумчиво проводил их взглядом и тихонько прошел в комнату. Не будет он вмешиваться, пусть братишка сам разбирается со своим найденышем.
  
  Эрика спокойно шла вслед за Биллом и с любопытством оглядывалась, да уж, видно, что не хватает женской руки. Чисто мужское место обитания. Вещи, лежащие в самых неожиданных местах, бутылки, которые еще не успели убрать. Ощущение беспорядка не мешало чувствовать тепло и уют этой квартирки. Люди, живущие здесь, явно любили друг друга. Она потихоньку расслаблялась и чувствовала, что здесь ей очень нравится.
  - Ванна здесь, - Билл указал ей на дверь справа, - а я сейчас поищу что-нибудь, чтоб ты переоделась, - и, неожиданно, чудесная улыбка озарила его лицо, - Не кисни! Вот увидишь - все еще наладится!
  - Я верю, - робко улыбнулась в ответ она и проскользнула в приоткрытую дверь ванной комнаты.
  
  Билл влетел в свою комнату и полез в шкаф.
  - Ох, черт, да что я могу ей предложить? - действительно, в его шкафу были только узкие, не длинные футболки, такие же узкие джинсы. А при его-то росте... Она очень миниатюрная, почти маленькая, а Билл ее намного выше. Постояв перед шкафом, он решительно развернулся и прошествовал в гостиную.
  - Тоооооом...- довольно громко пропел он.
  Том от неожиданности подскочил на диване и сразу начал материться.
  - Билл, бля, какого х*я, нах?
  - Ну, Тооомчик, - Билл подошел ближе и, со всей высоты своего роста, плюхнулся к Тому на колени, - ну что тебе стооооит, - нежным шепотом протянул он и наклонился к его лицу почти вплотную, - одна футболка всего лишь.
  - Что?- брови Тома поползли вверх, - что ты сказал?
  - Мммммм, - облизнул губы Билл, - ей ведь нечего надеть, а мои вещи... не совсем подходящие...
  Том зачарованно следил за языком Билла, плавно следовавшим по губам, и даже не сразу понял, что тот еще и что-то успел сказать. Все же через пару секунд слова достигли его сознания и он, разозлившись, попробовал скинуть с себя брата и вскочить. Билл, извернувшись, сполз по ногам Тома на пол и прижался к нему грудью, не давая тому встать или сдвинуться с места. Пальчиком он начал чертить какие-то знаки на футболке Тома, спускаясь потихоньку все ниже и ниже. Внимание Тома было вновь приковано к действиям брата, он даже забыл, что должен злиться, и начал понимать, что возбуждение охватывает его, расходясь кругами от тонкого пальчика парня и охватывая все тело. В штанах его неожиданно стало тесно и дыхание перехватило. Все-таки Билл давно знал, как его отвлечь от чего угодно и перевести разговор в другую плоскость. Том, облизнул внезапно пересохшие губы, и, чуть охрипшим голосом, спросил:
  - Какая футболка? Для чего? Этой, этой...
  - Этой, ага, этой, - пальчик Билла уже находился в опасной близости от ширинки томовых штанов.
  - Мммммм, что ж ты делаешь, гаденыш? Она ж сейчас будет здесь, а я уже вот-вот... Убери руки! - прошептал Том, вполне понимая, что хочет-то он абсолютно противоположного.
  - Она еще не скоро выйдет, у нас есть пара минут, - Билл рукой накрыл выпуклость в паху Тома и слегка помассировал, - или ты не хочешь?
  - Упыыыыыырь, - выдохнул Том и сдался на милость брата.
  Билл потянул зубами змейку на штанах, стянул трусы и легонько подышал на высвободившуюся, уже подрагивающую от возбуждения, головку.
  - Ну, скажи, ты хочешь ведь, так? - он лизнул кончиком языка, а потом и обвел по кругу, - Хочешь?
  - Даааааааа, да, дааа! - простонал Том, чувствуя, как его накрывает волна возбуждения, от которой способности к мышлению полностью исчезали. И теперь уже не важно было, что в квартире посторонняя, что их могут увидеть. Им владела одна мысль, одно желание. Он схватил Билла за волосы и почти ткнул лицом к себе в пах. Билл без малейшего сомнения обхватил губами головку и начал посасывать, опускаясь все ниже и ниже, потихоньку ускоряясь и тоже прекрасно понимая, что от стонов брата у него сносит крышу. Все, что он сейчас чувствовал и видел, это Тома, откинувшегося на диване, нервно вздрагивающего и издающего такие стоны, что даже идиот понял бы, что сейчас с ним происходило. Его член уже давил на белье, требуя высвобождения, но времени было в обрез, и Билл только поправил его, чтобы было не так больно. Шелковая твердость в его рту, сводила с ума. Ему хотелось сделать брату как можно приятнее, и он старался захватить как можно больше, одновременно успевая поглаживать и поддразнивать языком. А Том дергал и тянул его за волосы, уже абсолютно не контролируя себя, и не понимая, что может сделать больно. Когда стоны брата стали еще громче, Билл чуть остановился, а потом сделал несколько очень нежных, но резких движений, и, почувствовал, как брат изливается ему в горло. Он проглотил все до последней капли, и поднял взгляд. Головокружение начало потихоньку отпускать обоих. Том погладил брата по голове и просипел:
  - Так что ты там хотел? - Футболку, - с трудом пробормотал Билл, - одну из ТВОИХ, - выделил он голосом, - футболок.
  
  Эрика наслаждалась ванной недолго, так как в теплой воде ее начало клонить в сон. Из-за этого она постаралась как можно быстрее ополоснуться, и задержалась только перед зеркалом. Разглядев себя, она осталась жутко недовольна. Ее, обычно, чуть раскосые и удивительно яркие, зеленые глаза, сейчас были мутными, припухшими и почти незаметными. Все ее веснушки стали виднее, а волосы, так сильно нравившиеся ее друзьям и родителям, спутались и потускнели. Она обернулась к ванне, нашла какой-то шампунь и быстро вымыла им голову. Взгляд в зеркало показал, что так уже лучше, а после споласкивания лица холодной водой, девушка решила, что в таком виде можно и на людях показаться. Оглядевшись, она нашла шкаф с чистыми полотенцами и завернулась в одно из них, оставив слегка влажные волосы высыхать рассыпанными по плечам. Еще раз осмотревшись, она присела на бортик ванны и решила подождать. Но, чем дальше, тем тяжелее ей было удержать глаза раскрытыми, и она решила все-таки выйти из ванной комнаты.
  Когда она открыла дверь, то услышала какие-то стоны, доносящиеся со стороны другой комнаты. Постояв немного в нерешительности, она все же решила пойти в том направлении. 'Если что, я не буду входить', - решила она и тихонько зашагала по коридору в направлении звуков. По мере приближения стоны становились все интенсивнее, и явно не только из-за движения девушки. Любопытство и воспитание боролись в ней, но все же она не могла больше просто стоять и ждать. Только, когда она осторожно заглянула в первую же дверь, ее дыхание захватило, и она, в шоке, прижала руки к губам. 'Не может быть', - промелькнуло у нее в голове, а потом, - 'Почему не может? Ведь не зря же они живут только вдвоем и женской руки здесь не видно? Хотя, я думала, что они вроде бы родственники? Они ж так похожи? Ох, но все же мне показалось или нет?' - потихоньку приходя в себя, она развернулась и прокралась к ванной комнате. 'Я лучше подожду здесь, и уж точно не признаюсь, что я что-то видела', - решила она, - 'А потом может, они и сами скажут. Если нет - значит, это не мое дело!' И, в сознании собственной правоты, спокойно присела на край ванны и прислонилась к стене.
  
  Эрика успела задремать, когда раздался негромкий стук в дверь.
  - Эрика, ты там не заснула еще?- сквозь дверь спросил Билл, - я тебе тут футболку принес, уж не обессудь, что получилось найти, - даже через дверь услышала она смех в его голосе.
  - Да все в порядке! - проговорила она, подивившись неожиданному спокойствию, охватившему ее.
  - Я тут на ручку двери ее повешу и уйду, а ты одевайся! - добавил Билл, и оставил с таким 'трудом' добытую вещь.
  Девушка послушала его удаляющиеся шаги, приоткрыла дверь и схватила вещь. Когда она ее натянула, то даже рассмеялась. Футболка доходила ей почти до коленей и была очень широкая. Все-таки рост ее и парней разительно отличался. Эрика была невысокой, хрупкой, довольно миниатюрной, а вот Том, например, был широкоплечим и высоким. И только грудь ее довольно ощутимо натягивала футболку впереди, ее проклятье или счастье - она так и не разобралась. Насмеявшись вдоволь с себя, в этот раз она более решительно направилась в сторону комнат.
  - Ну, как я вам, - с легким поддразниванием, пропела она и покружилась. Оба брата в недоумении уставились на нее. Где же та маленькая, несчастная, почти незаметная девочка, которую Билл приволок? Перед ними стояла, хоть и миниатюрная, но очень красивая девушка. Ей почти удалось избавиться от отека на лице, и теперь ее изящные черты уже ничто не скрывало. Огромные, чуть приподнятые к вискам, цвета первой весенней листвы, глаза, прямой, аккуратный носик, чуть широковатые скулы, красивые, пухлые губы, все это складывалось в достаточно впечатляющую картину. Вокруг лица сверкали и переливались необыкновенные красно-золотые локоны. А тоненькая фигурка, достаточно четко стала заметна при ее движениях. Том неожиданно понял, что его тянет к этой девочке, впервые его привлекла не блондинка. Но он решительно стряхнул с себя это наваждение. А Билл в восторге захлопал в ладоши и, как маленький ребенок, обошел ее по кругу несколько раз.
  - Ты прекрасна! - воскликнул он, и тут же, почти без перехода, - Есть будешь?
  Сначала не вполне сориентировавшись, так как все это время она внимательно следила за сменой эмоций на лице Тома, Эрика ответила.
  - А? Нет, спасибо, я не хочу, - попыталась как можно вежливее ответить она.
  - Что значит 'не хочу'? - серьезно спросил ее Билл, - Ты не хочешь составить нам компанию? Да и потом, а что ты сегодня ела? Том все больше и больше недоумевал. Он впервые видел, чтоб Билл уделял столько внимания постороннему человеку и, при этом, не забывал о нем каждые пять минут. Его брат всегда был жутким эгоистом, и никто уже этому не удивлялся. А теперь, он заботился о девушке: привел ее к ним в дом, заставил его отдать майку, и даже собирался кормить ее ужином, хотя сами-то они не всегда ели, чаще перебиваясь бутербродами, либо наскоро заказанной пиццей.
  А Лицо Эрики, при воспоминании о сегодняшнем дне, снова омрачилось. Все ее хорошее (да вот только хорошее ли?) настроение улетучилось. Она прижала руку к груди, где снова появилась жгучая боль и попыталась проглотить комок в горле.
  - Ничего, я не ела ничего, - почти беззвучно прошептала она, и неподвижными, сильно расширившимися зрачками вгляделась в Билла, - Но я и не хочу. Я не голодна. Билл заметил изменение ее настроения, но предпочел проигнорировать.
  - Я не признаю никаких 'не хочу'! Мы идем на кухню! - настойчиво, чтоб достучаться до Эрики, произнес он, и, схватив ее за руку, снова потянул за собой.
  У нее уже стало складываться стойкое впечатление, что Билл ее принимает за игрушку, или маленького ребенка.
  - Не надо меня тащить, - слегка дрожащим голосом произнесла она, - я пойду за тобой, честно!
  - Хорошо, но не вздумай улизнуть! - предупредил Билл и отпустил ее.
  Она спокойно следовала за ним, не понимая, зачем ему это. Почему он так вцепился в нее и пытается помочь, несмотря на то, что Том столь недоволен ее появлением? Хотя, недовольство, не совсем то чувство, что сейчас она прочла на его лице. Там было изумление, легкое недопонимание, а потом, даже симпатия и желание. Она уверена, что видела именно это, хотя парень и постарался поскорее скрыть свои эмоции. Да, в общем, ей куда интереснее был Билл, хотя и напоминал он слегка девочку, но его отзывчивость и внимание были ей приятны. Давно никто не пытался что-то сделать для нее просто так, всегда и все рассчитывали на что-то от нее. Она, кроме тела, обладала талантами в шитье и кройке, да и в учебе ничуть не меньше. Друзья, подруги и даже ее мужчины рассчитывали на ее помощь, не делая ничего для нее самой. А тут такое бескорыстие? Девушка была очарована им, и ее тянуло узнать его лучше.
  
  На кухне Билл залез, чуть ли не по пояс в холодильник и стал вытаскивать оттуда все подряд, задумчиво хмуриться в попытках осознать, что же с этим всем делать? Эрика наблюдала за ним сначала с интересом, потом с легким удивлением и, наконец, просто рассмеялась.
  - Билл, а как часто ты готовишь? - сквозь смех поинтересовалась она.
  - Знаешь, кажется,... я вообще не готовлю! - с каким-то даже восторгом заявил он и довольно посмотрел на нее.
  - Хорошо, тогда давай я этим займусь?
  - А ты умеешь?
  - Ну, немного, - улыбнулась уже спокойнее она и оттеснила его от стола. Разбираясь в продуктах и спрашивая у Билла, что и где можно найти, она сумела, в конце концов, кое-как накрыть на стол. А Билл торжественно достал из холодильника бутылку мартини.
  - Ты такое пьешь? - спросил он.
  - Вот такое пью, такое точно пью, - все еще весело улыбаясь, пошутила она, - А Том еще не проголодался? Может и его позвать?
  - Мммммм... - Билл задумался на минуту и тут же сверкнул своей чудесной улыбкой, - Знаешь, а это идея!
  - Том! Тооооомми!!! - закричал он, - Иди сюда!
  - Чего тебе? - пробурчал Том, входя в кухню, - Ну, что тебе еще надо?
  - Ты проголодался? - как-то радостно-радостно, искренне, почти как ребенок, спросил Билл.
  - Может и да, а ты что - что-то приготовил? - брови Тома поползли вверх.
  - Аааааа, - Билл завис от размышлений, - не я, а...
  - Ты? - Том повернулся к Эрике с искренним изумлением.
  - Я, а что? Думаешь, не могу? - рассмеялась над представлением братьев девушка, - Я еще и не то могу! Ладно, вы долго паясничать собираетесь? Прошу к столу!
  
  В тот вечер они долго вытягивали подробности из Эрики, постоянно подливая и подливая в ее стакан. Она рассказала почти всю свою жизнь, под конец уже жутко запинаясь... И заснули они в гостиной на диване, вповалку. А вот утром ее ждал шок.
  
  Солнце ярко и радостно светило прямо в ее лицо. Она попыталась повернуться, но что-то ей жутко мешало. Приоткрыв глаза, она увидела лицо Тома в опасной от себя близости. Испугавшись, она подскочила и отодвинулась от него подальше.
  'Ох, уже утро. Пора идти. Надо забрать вещи и снова устроиться в общежитие, если повезет. Или просить кого-нибудь из подруг приютить меня. Хотя, к кому мне обращаться? Ни с кем я так подружиться и не успела толком', - посмурнела она. Обернулась на странный звук и увидела, что звонит чей-то телефон.
  - Том, - пробормотала она и чуть потрясла его за плечо, - Тооооом, тут телефон звонит, возьми, а?
  - Что? - пробормотал он, даже не открывая глаз, - Да что ты ответить не можешь, что ли?
  - Но телефон не мой, - проныла она, - Я не хочу отвечать, Том!
  - Да ты и мертвого поднимешь! - разозлился он, - Я уж было поверил, что ты нормальная, а ты! - он вскочил и рявкнул в трубку, - Да! - помолчал некоторое время и почти шепотом,
  - Ой, Дэвид, а мы звонили, да? Ночью? В три часа? Бормотали ерунду насчет Ёрика? Аааааааа! Да не Ёрика, а Эрики! Вот! Она тут у нас и нам надо забрать ее вещи, - облегченно рассмеялся Том, - А что я? Это не я! Это Билл так решил, а ты ж знаешь, если он упрется... Да-да-да! Он решил, что она поживет у нас. Да приезжай и сам познакомишься и все с ним сам и решай! - неожиданно почти зло рявкнул он.
  Эрика потихоньку отодвигалась и понимала, что пора делать ноги. Она отнюдь не собиралась обременять их своим обществом и дальше. Хоть пойти ей и некуда, но постоянно терпеть неприязнь Тома она не намерена. Да и отношение Билла к ней, почти как к новой игрушке - ей тоже не нравилось. И потом, у них своя жизнь, а она помеха этому. В процессе раздумий она сползла с дивана и потихоньку начала пробираться к двери. Где-то там должны были высохнуть ее вещи. Но тут Том закончил разговор и смерил ее взглядом.
  - Эй, это ты куда собралась? Пока ты не попрощаешься с братцем, я тебя никуда не отпущу!
  - Но...- ее глаза упали на табло часов, там значилось 16.00, - Ой, я уже везде опоздала! - расстроилась она.
  - Опоздала, не опоздала, подумаешь, ерунда какая! Никуда ты не двинешься, бля, пока Билл не скажет - можно!
  - Зачем? Отпусти меня, я ж тебе все равно не нравлюсь!
  - Нравишься, не нравишься, - он задумчиво смерил ее взглядом, - Ты нравишься этому упырю, а я не хочу бодаться с ним по столь незначительным поводам! Кстати, а где он? Я точно помню, что заснул он здесь же!
  - Эй, а вы уже проснулись? - сияя улыбкой вошел в комнату Билл. Вот тут-то Эрика и обалдела. Она неожиданно поняла, что видела это чудо природы на обложках альбомов любимой группы ее подруги. И та вечно трещала как сорока, какие они суперпопулярные, и как их любят и ценят в мире. Вчера, без макияжа, Билл был не столь... ошеломителен, а сейчас. У нее от него захватывало дух.
  - Ты, ты... Вы ведь? - у нее никак не хватало слов все объяснить.
  - А, ты наконец-то поняла, кто такой этот уродец, - констатировал факт Том, - Да, мы из группы Tokio Hotel.
  А она, вместо диких восторгов и криков, вдруг подошла к Биллу поближе и погладила его по плечу, все равно выше ей было проблематично достать.
  - Бедные, вы наверняка, жутко устаете. И вас ведь достали уже фанатки, так? Том, в явном шоке, с отпавшей почти до пола челюстью, наблюдал, как кто-то смеет жалеть его брата. Никогда, никому, такого не было позволено. Даже он избегал столь явно проявлять сочувствие. Приходилось изворачиваться и преподносить все как-то по-другому, иначе Билл приходил в ярость. А сейчас...
  Билл улыбнулся, обхватил Эрику за плечи и на секунду прижал ее к себе.
  - Еще не достали! - рассмеялся он.
  Том перестал понимать что-либо вообще. Куда дели его самовлюбленного братца? Кто этот парень, что так мило общается с Эрикой? Никогда он не видел, чтоб брат так себя вел. Эта его теплая, искренняя улыбка, почти объятья, заботливое отношение... нет, ТАК Билл себя не ведет! Он оглядел Эрику в попытке понять, что же в ней такого особенного? Почему именно она вызывает у его брата такие эмоции? Даже с ним, любимым братом, Билл никогда не был столь мягок.
  А Билл тем временем мягко, но настойчиво убеждал Эрику остаться у них. Откуда ему взбрела в голову такая прихоть, он не знал, да и не желал знать. Но вот именно сейчас, он хотел, чтоб она осталась здесь и точка! Он упорно подталкивал ее к дивану, мило улыбался и объяснял, почему она не может от них уйти сейчас. В конце концов, он прибегнул к самому действенному средству. Лиц его озарила чудесная улыбка, от которой таял даже самый толстый лед и он произнес.
  - Ты, же видишь, как мы тут сами справляемся, - он обвел взглядом комнату, - Нам просто необходима помощь!
  Том за его спиной начал тихонько хихикать. Вот уж точно, им-то помощь просто необходима! Билл зыркнул на него из-за плеча, и Том моментально замолчал. Да уж, его брат умел успокоить без слов.
  - Ты ведь можешь нам помочь? Может, даже я научусь хоть что-то готовить, - снова улыбнулся он.
  - Льстец и хитрец, - рассмеялась Эрика, - Я вам только мешать буду! Да и Том против. Правда, Том? - и внимательно пригляделась к нему.
  Он хитро прищурился и выдал:
  - Знаешь, я начинаю все больше и больше понимать Билла. Ты нам, может быть, и нужна. Да и потом, он же все равно не отпустит тебя, что ж ты сопротивляешься?
  Эрика поняла, что Билл ее перехитрил. Конечно, Том не станет ему противоречить при ней. Да и просьба о помощи, хоть и была неискренней, но заставляла посмотреть на всю ситуацию с другой стороны. Теперь уже не ей было некуда пойти, а им срочно понадобилась она. Она подняла руки и сказала:
  - Сдаюсь! Уж куда мне против вас, двоих! - и рассмеялась.
  
  Они еще какое-то время попрепирались, и Эрика, неожиданно поняла, что начинает привыкать к этим, странным на первый взгляд, мальчишкам. Вот именно, мальчишкам! Потому что мужчинами их назвать не поворачивался язык. Хоть она и чувствовала железобетонные стержни внутри этих парней, все ж она видела, как им не хватает заботы и ласки. И насколько они одиноки. У них были только они и никого они не допускали в свой мир. А ей совершенно неожиданно удалось увидеть больше. У нее кружилась голова от их обаяния, харизмы, характеров, хоть и сильных, но таких разных. Их внимание к ее скромной особо жутко льстило, да и тянуло ее к ним все больше. Она уже не понимала, почему должна уйти, пока в их общение не вторгся дверной, жутко раздражающий, звонок. Билл вскочил, и со смехом пошел, нет, даже поплыл, к двери.
  - Это, Дэвид, - буркнул, внезапно потемневший, Том, - Примчался выяснять, что здесь с его любимым мальчиком.
  - Любимым?
  - Да, продюсер это наш! Приехал выяснять, все ли у нас в порядке.
  После того, как Том так себя повел, у Эрики почему-то пропало желание знакомиться с данным человеком. Но изменить ничего было нельзя, и она только вздохнула. За последние сутки с ней столько произошло, что она уже совершенно запуталась что правильно, а что нет, и что ей вообще стоит и не стоит делать. Мысленно махнув рукой на все, она решила просто плыть по течению. Сил сопротивляться не осталось. Да и, здесь ей было так тепло и уютно...
  В комнату то ли ворвался, то ли влетел мужчина. В другой ситуации, Эрика бы обратила на него внимание, уж очень он был хорош. Но, после Билла, она уже не видела никого. Как после солнца какое-то время не замечаешь ничего, так и она, временно ослепла.
  - Дэвид, - подошел к ней мужчина, внимательно ее разглядывая.
  - Эрика, - встала она, и неожиданно для себя сделала книксен. Все-таки его пристальный взгляд нервировал ее.
  - Том, а это не твоя ли футболка, - даже не обернувшись, спросил Дэвид.
  - Аха, - как-то равнодушно ответил Том, - Моя.
  - И как это удалось ему? - снова спросил Дэвид, уже начиная оборачиваться.
  Эрика почувствовала себя уязвленной, этот мужчина почти не заметил ее. Она резко развернулась и выскочила из комнаты, наткнувшись на Билла. Тот сдавленно охнул, потер ушибленный бок и поинтересовался: - Что это ты такая растрепанная? - Сам такой! - отпарировала она, прошмыгнув мимо и забежав в ванную. Сзади раздался жизнерадостный хохот, что еще больше разозлило девушку. Да уж, уважения тут не получишь ни капли, подумала она и включила воду. Может после душа, ей и полегчает, настроила себя она, и решительно стянула с себя футболку.
  А в это время в гостиной, Билл вошел и присел в кресло.
  - Что это вы как два молодых петушка пыжитесь? - с ноткой язвительности, спросил он.
  - Ах, ты, - неожиданно взорвался Дэвид, - Какого х*я вы мне звонили ночью три раза?
  - Три рааааза, - медленно, с легкой хрипотцой, протянул Билл, - три рааазааа... - и облизнул губы, - а знаешь, я не помню, а ты, Том?
  Дэвид почувствовал, как злость испаряется. Все-таки это чудо небесное всегда сводило его с ума. Вот и сейчас, на смену злости, потихоньку прокрадывалось возбуждение. Эти губы, чуть блестевшие на солнце, этот тон, с такими чуть рычащими нотками, этот взгляд из-под ресниц... Ох, сводить с ума - это самый яркий талант Билла.
  А Билл молча, из-под прикрытых ресниц разглядывал то Тома, то Дэвида. В темном, непроницаемом омуте его глаз прочесть что-либо не представлялось возможным. Зато выражение его лица как можно лучше доводило до сведения всех окружающих, что ему в данный момент лучше не перечить. Что и пришлось сделать Дэвиду.
  - Ладно, - выдохнул он, - Что именно вам от меня понадобилось?
  Том как-то странно сжался, и постарался как можно более незаметно выскользнуть из комнаты. 'Пусть сам объясняет' - проскользнула в его голове мысль, и он ретировался.
  Не задумываясь, он дошел до ванной комнаты и рванул дверь на себя, и... застыл... Эрика стояла, упершись руками в стену и соблазнительно выгнувшись. По ее спине стекали струйки воды, и она с неосознанной улыбкой подставляла под душ то одно, то другое плечо. Том тихонько закрыл дверь и выдохнул. Как оказалось, все время перед открытой дверью он не дышал) Тихонько отступив от двери, он уже нарочито громко сделал пару шагов к ней и постучал.
  - Эй, ты выходить сегодня собираешься? - прокричал он.
  - Да, да, - донеслось из-за двери, - Я уже сейчас!
  Том как-то обмяк и прислонился лбом к такой желанно прохладной сейчас стене. Ему срочно надо было остудиться, уж слишком многое на него за эти сутки свалилось. А перед глазами все еще соблазнительно изгибалась Эрика.
  - Ох*еть! - несильно стукнул кулаком по стене Том, - Не хватало еще ею увлечься! - он резко выпрямился и решил постараться не обращать на нее внимания. Из зала до него донесся смех, значит, Билл уже успокоил и убедил Дэвида в своей правоте. Хотя, а кто сомневался-то? Сейчас надо собраться и спокойно поучаствовать в этом фарсе. А потом, потом стоит подумать над тем, что с ним происходит.
  Дверь ванны распахнулась и вышла раскрасневшаяся Эрика. Том неосознанно закусил губу и постарался не смотреть ниже ее шеи.
  - Спасибо, что подождал, - улыбнулась она, прижимая к груди ворох своей одежды, - А где я могла б одеться?
  Не глядя, он махнул рукой в сторону своей комнаты, надеясь, что она не заметит столь явного доказательства его интереса к ней, натянувшего его штаны в паху. Эрика кивнула и ушла. Он закрылся в ванной комнате и постарался отдышаться. Ох, как же давно ему не приходилось заниматься самоудовлетворением! А теперь, как видно, навыки придется вспомнить, все-таки она теперь у них задержится, вздохнул про себя Том и рванул включать воду.
  Эрика вошла в комнату, бросила вещи на постель и задумалась. Показалось ли ей, что Том сейчас был явно возбужден? Или это просто игра ее воображения? Она не хотела лишних проблем, он ее и так недолюбливал, а при наличии столь собственнически относящегося к нему брата, ее присутствие будет только раздражающим фактором. Да и сама она не воспринимала пока Тома больше чем другом. У нее уже начинала болеть голова, потому что она не могла разобраться чего больше привнесли братья в ее жизнь - радости или проблем? И пока сделать какие-либо выводы не представлялось возможным. Она решила пока не загружать себе голову ерундой и постараться разобраться по ходу действия. Все-таки идти ей было некуда, просто она боялась сознаться в этом даже себе. Значит, придется смириться и ждать у моря погоды.
  
  Глава 2.
  
   Через полчаса, все вместе, они загрузились в машину Дэвида и поехали к университету. Все-таки дорогу от него к квартире Германа ей будет найти легче, чем пытаться вспомнить, как она сюда попала. Поэтому решили начать с того места, что было известно всем и постепенно определиться, что ж делать на месте. А Эрика с каждой минутой напрягалась все больше и больше. Ей очень не хотелось видеться с... бывшим парнем. Он сделал ей очень больно, и, хотя события последних суток отвлекали ее от переживаний, все ж полностью забыть не получалось. Все время где-то на окраине сознания маячила мысль 'Почему так получилось?', и избавиться не было никакой возможности. А столкнуться с ее страхами лицом к лицу... это было страшно и невыносимо. Но с поддержкой Билла и... все-таки Тома!, она решила рискнуть. Одна б не смогла. А так - да!
   Во время размышлений ее отвлекали на дорогу, и она показывала куда свернуть, где проехать, так что незаметно они оказались у дома Германа. Она с трудом заставила себя выйти из машины и двинуться к двери.
  
   Ноги подгибались и отказывались двигаться вперед. Но она так боялась опозориться перед братьями, что упорно заставляла себя идти. "Дома он или его нет?" - крутилась одна мысль в голове. Последнее время он жутко неадекватен и, злить его снова, появляясь не одной... не хотелось. Да только выхода у нее не было, все ее вещи, немного денег и конспекты были здесь. И это все ей было просто необходимо! Поздоровавшись с консьержкой, она прошла к лифту и нажала кнопку вызова. Лифт прибыл неожиданно быстро, а за спиной раздался смех и окрики.
   - Билл, не трожь мои дреды, - возмущался Том.
   - А я что? Я ничего! Эрика, держи лифт! - хихикал Билл.
   Дэвид просто с ледяным лицом спокойно двигался к лифту. Он прекрасно осознавал, что пытаться сейчас делать замечания бесполезно. Да и напряжение девушки ему не нравилось, ее надо было отвлечь и эти 'дурачества' вполне могли помочь. Эрика придерживала двери лифта и с улыбкой наблюдала за братьями. Все-таки они еще такие дети! Как-то сразу отпустило напряжение, и больше не было так страшно. Пропустив вперед Билла с Томом и Дэвида, она вошла и нажала кнопку этажа. Парни продолжали пихаться и пикироваться. Она же погрузилась в свои мысли, пока Дэвид не тронул ее за плечо и не показал на открытые уже двери лифта. Задержав дыхание, она шагнула к двери, нашаривая рукой в кармане куртки ключи.
   -Может, сначала позвонить? - нейтрально предложил Дэвид, - Вдруг кто-то есть дома?
   - Да, да, - не задумываясь, ответила Эрика и нажала на звонок. Раз, другой, третий.
  В квартире царила тишина, ни звука шагов, ни стука дверей... ничего. Тогда она достала наконец-то найденный ключ и вставила его в замочную скважину. Помедлив, все-таки повернула его и толкнула дверь. Здесь она счастливо прожила несколько месяцев, и все разрушилось за несколько часов. Теперь ничего не вернешь, даже, несмотря на всплывающее иногда желание. Надо двигаться вперед, тем более, рядом теперь такие чудные друзья.
   В квартире не изменилось ничего. Даже разбитая ей о голову Германа ваза все еще валялась у двери в комнату. Она прошла, ступая по осколкам, и распахнула дверь. Ее вещи были раскиданы по всей комнате, некоторые были порваны, какие-то испачканы непонятно в чем, а остальные просто смяты. В недоумении она даже закрыла глаза, вдруг повезет, и ей все показалось? Но и после этого ничего не изменилось. В комнате все также царил разгром. Эрика отпустила дверь и прикусила ладонь, чтоб не закричать. Дэвид оттер ее от проема и заглянул.
   - Билл, Том, помогите мне, - чуть запнувшись, произнес он, - Тут нужна ваша помощь!
   Парни, тут же перестав дурачиться, подошли ближе.
   - Ой-ей, - пробормотал Том. А Билл просто схватил Эрику за руку и потянул на лестницу.
   - На вот - закури, - сунул он Эрике подкуренную сигарету, и вернулся в комнату.
   - Каким надо быть идиотом, чтобы такое сделать? - задумчиво протянул Том.
   - Не важно, - отрезал Дэвид, - Эрику не стоит сейчас спрашивать ни о чем. Но вещи, которые можно еще спасти, надо отсюда забрать.
   - Да, да! - поддержал его Билл, - Вон там вижу чемодан, давайте быстренько все скинем и слиняем отсюда!
   Пока Эрика нервно курила на лестничной площадке, они быстро скинули все, что посчитали нужным.
   - Эрика, твои вещи только здесь? - выглянул в коридор Билл.
   - А? - не поняла сначала она, - Нет, там еще... О, я сейчас соберу! - воскликнула она и рванула в комнаты.
  
   Вещи она собрала быстро. Ни у кого не было желания там задерживаться, но в автомобиле Том все-таки не выдержал.
   - Ты сказала - поругались и расстались. Но почему он так себя повел? - Билл пытался и шикнуть на него, и пнуть и даже закрыть ладонью рот, но не успел.
   - Ох... да он последнее время себя гением посчитал... Все время что-то писал, бегал, кому-то пытался предложить свои 'произведения'. Я хотела привести его в чувство, ведь он бросил работу, стал нервным и раздражительным. Мы жили только на мою стипендию! Но он плевать на все хотел. И, в конце концов, вчера, когда я обнаружила пропажу почти всех наших денег, мы поскандалили. Я просила либо вернуться на работу, либо хотя бы не столько пить. А он вспылил и накричал. Он даже ударил меня, хотя я и успела почти увернуться. А потом... потом он попытался меня схватить и... он хотел... хотел... - разрыдалась она.
   - Том, ты что - придурок? Не видел ее вчера? Зачем ты задаешь такие вопросы? - наорал Билл и прижал ее крепко одной рукой к себе, - Не плачь, бельчонок, теперь мы с тобой!
   - Не кричи на него, - прошептала она, - Он прав, вы должны знать. Мне, наверное, лучше поехать в общежитие...
   - Даже и не думай! - жестко произнес Билл, - Ведь ей нельзя туда, да, Дэвид?
   Прижатая к плечу Билла, Эрика не видела его взгляд, почти режущий Дэвида на части, но почувствовала, как сгустилась атмосфера в машине. 'Все-таки он имеет какое-то влияние на своего продюсера', - подумала она. Да только сейчас все это было неважно, самым важным были слова Дэвида. Она понимала, что от этих слов сейчас зависит все.
   Дэвид же, приподняв бровь, разглядывал Билла. Что-то неясное с ним творилось, зачем-то ему понадобилась эта девочка, хотя, уж точно он не предпочитал женщин. Причины как всегда были недоступны, да вот только стоило ли пытаться узнать? Нет, не стоит - решил он для себя и согласно кивнул Биллу.
   - Да, ей не надо никуда идти. Надеюсь только, что вы будете гостеприимны, - укоряющее посмотрел он на Тома.
   - Бля, да что я - не понимаю что ль? - пробормотал Том, а потом задумчиво, - А в холодильнике у нас сдохла мышь...
   - Ой, точно! - встрепенулась она, - Что ж мы есть-то будем, да? Надо в магазин, я даже знаю, что приготовлю, - уже слегка облегченно улыбнулась.
   Теперь, когда все согласились с ее присутствием, Эрика больше не хотела настаивать на отъезде. Ей нравились они, да и зачем идти куда-то, если она действительно может оказать им, хоть небольшую, но помощь.
  
  ***
   Вот так она оказалась в их квартире, на их, почти полном, обеспечении. Ей не позволяли платить ни за что, но взвалили на нее почти все обязанности по дому, и даже по уходу за котом и собакой. Она была не против, да и почему нет? Ее распорядок дня был не настолько напряжен, чтоб она что-то не успевала. Утром, когда она собиралась на пары, парни еще спали и даже не думали просыпаться. Приходила она тоже еще до их побудки. Успевала погулять с собакой, накормить ее и кота, приготовить обед (или завтрак? не поймешь) и даже немного прибраться. Все-таки ее 'соседи' были жутко безалаберны. К 5-6 часам вечера из спален начинали выбираться заспанные, растрепанные и даже раздраженные, братья. Биллу сразу надо было подсовывать чашку кофе, тогда как Том галопом несся в ванну. Она пыталась их постоянно удивлять, искала новые рецепты, следила чтоб в квартире было все и все на своих местах. Разговоры их носили только бытовой характер, хотя иногда Том срывался и снова ей хамил. Через полчаса - минут сорок братья убегали на свою работу, а она оставалась полноценной и единственной хозяйкой до поздней ночи. Она уже даже начала привыкать к спокойствию и тишине, как...
  
   Было что-то около 9 вечера. Билл с Томом как всегда на записи, она писала доклад, когда раздался хлопок двери и голос Билла возвестил:
   - Эрика, мы дома!
   - Что-то случилось? - выбежала она навстречу, - Вы так рано?
   - Ничего не случилось, - буркнул Том, - мы уезжаем, у нас запланирован концерт и пару интервью, - так же тихо и себе под нос продолжал он, разуваясь и протискиваясь мимо нее в комнату.
   - Каааак уезжаете? - дрожащим голосом спросила она, - Надолго?
   - Да не переживай ты так! - хлопнул Билл ее по плечу и тоже пролетел в комнату. Уже из-за распахнутой двери спальни, скидывая вещи в сумку, он кричал ей, - Нас не будет пару недель, плюс-минут 2-3 дня! Я буду тебе звонить, или даже писать СМС-ки!
   - Хорошо, если пару СМС, - раздался язвительный голос Тома.
   - Да ничего подобного! Обязательно и каждый день! А ты ведь тут без нас справишься? - выглянул Билл.
   - Конечно, конечно, - зачастила Эрика, хотя реально не понимала, как останется совсем одна в этой квартире, да еще с ее дурными мыслями.
   - Вот и отличнооооо, - пропел Билл и заорал громче, - Том, бля, ты долго еще свои ночнушки складывать будешь? Нас уже машина ждет!
   - Какого х*я, Билл? Я уже давно тебя жду! - выскочил в прихожую Том и быстренько обулся.
   - Это так ты меня ждешь? - съехидничал Билл и снова чуть тише пропел, - До встречи, бельчонок! Мы скоро будем дома, не скучай!
   - Пока, Билл. Пока, Том. - Еле сдерживая слезы, пробормотала Эрика и наблюдала как они, хлопнув дверью, слетают по лестнице вниз.
   Когда у подъезда взревел двигатель автомобиля и взвизгнули покрышки, Эрика сползла по стене вниз, прижала к груди колени и задумалась, что все это время, в постоянных заботах о парнях, она совершенно сумела выбросить из головы все мысли и о... Германе... И о том, как ей нравится Билл, и как мало у нее надежды на ответ. Но теперь, когда у нее будет столько свободного времени, как она с этим всем справится? Вот ведь... незадача! Раньше она как-то все свои проблемами быстро разбиралась, да и забывала скоренько. Влюбленности ее развеивались раньше, чем она успевала всерьез привязаться. А тут за такой краткий период, она влюбляется 2-ой раз, и настолько серьезно, что сердце колотится до боли и дыхание перехватывает. Герман, ее любовь к нему, ее жизнь с ним... она так до конца и не осознала, что все это закончилось. А как красиво начиналось! И она погрузилась в воспоминания...
  
  ***
  В первый день, когда она приехала, ей было очень сложно что-либо понять и разобраться в чем-либо. Она постоянно попадала не туда, не успевала, и, даже, заблудилась и не успела получить общежитие. Сидела на скамейке у административного корпуса и почти плакала. Сделать было ничего невозможно, разве что искать недорогой отель, но в этом случае она останется почти совсем без денег. Родители ее были слишком стеснены в средствах, чтоб особо ей что-то выделить на расходы, да еще и ее контракт в институте и билет сюда... В карманах почти пусто, а ей еще какое-то время жить до стипендии. Она с надеждой глядела на двери корпуса, а вдруг кто там задержался и поможет ей? Но двери были надежно заперты и чуда не произошло. Тогда она встала и побрела куда глаза глядят. Ей просто необходимо было что-то делать, двигаться хотя бы, чтоб не сходить с ума от отчаяния. И тут она уткнулась во что-то, нет в кого-то! Подняв глаза, она опешила, перед ней был оооочень симпатичный молодой человек, но ведь уже почти стемнело! Первая ее мысль была 'Бежать!', но она не успела. Видимо, догадавшись о ее страхах, он схватил ее за руку и спросил:
   - А что такая красивая девушка делает здесь одна и так поздно? - Хитро прищурил глаза и чуть склонил голову набок.
   - Я иду в общежитие! - Смело заявила она, чувствуя как, несмотря на это, у нее подгибаются ноги.
   - Да не может быть! Общежитие ведь... в другой стороне! - Рассмеялся он и продолжил, - не переживай, я не собираюсь причинять тебе зло. Просто я видел тебя раньше, и, я так понимаю, получить комнату ты не успела? А у нас как раз вечеринка намечается и ты... могла бы пойти со мной. Там будет множество людей и гулять будут до утра, так что ты будешь в полной безопасности.
   Тут невдалеке раздался шум компании и смех девушек.
   - О! А вот и мои друзья! Ну что - ты идешь?
   Увидев молодых парней и девчонок, подходящих к ним, она решилась.
   - Да! Иду! - и уже действительно смело улыбнулась ему, ведь он ей понравился.
   Ночью они много смеялись, танцевали, пели... и даже немного пили. Но заснула она сама, в маленькой комнате, самой дальней по коридору. Оказалось, что парня зовут Герман, он живет один, и будет не против соседки, если та будет готовить и помогать с заданиями по учебе. А она совершенно не имела ничего против такой небольшой дополнительной нагрузки. Поэтому она осталась у него, после того, как все его друзья и подруги долго убеждали ее в его честности. Да только уже через 3 дня они спали в одной постели. Разве можно было сопротивляться его очарованию и жутко романтическим ухаживаниям? Он дарил цветы, пел серенады, вставал перед ней на колени и даже писал ей стихи. А она отшучивалась, отбивалась, но понимала, как же сильно ей хочется почувствовать его губы на своих. И когда он ее поцеловал, она растаяла, а дороги назад не нашла. После она не раз пыталась понять, как же так все быстро у него получилось? Но никакие размышления не могли изменить одного - она влюбилась, и влюбилась безумно. Каждый день, каждую минуту, она думала о нем, она искала его глазами, она сидела рядом, если пары были общие. Все привыкли и даже называли их 'Ромео и Джульетта'. И только она вечно обижалась на это прозвище, ей все казалось, что их сглазят. Что и произошло, в конце концов. Только сглазили их, или просто так и должно было быть? Он всегда был слишком... впечатлительным, эмоциональным, вспыльчивым. Кроме учебы, он еще и работал в какой-то там фирме администратором. Напряжение и усталость стали просачиваться по чуть-чуть наружу. Он срывался, кричал на нее, пару раз хлопал дверью и уходил на несколько дней. Но, самое страшное, что он начал пить. И пить много, до провалов в памяти и скандалов в барах. Потом кто-то из его дружков-выпивох убедил его, что у него талант писать стихи и песни и он бросил работу. Через пару дней он бросил и институт. Что-то писал, когда был вменяем, а после оббивал пороги издательств и студий. Он все ждал признания, а оно не приходило. Она просила, умоляла его, не коверкать свою жизнь, но куда уж там! Теперь он становился в ответ таким злым и кидал ей такие жестокие слова, что она стала от него прятаться, когда он не писал. Во время написания своих 'чудесных произведений' он был почти нормальным. Тогда она могла поговорить с ним, иногда они даже пили вместе кофе или обедали. Но потом - все начиналось сначала и у нее опускались руки. Однажды, придя домой из института, она не обнаружила денег в шкатулке, где она их держала на хозяйственные расходы. Испугавшись, она кинулась к тумбочке, где были деньги на большие покупки и тоже не нашла ничего. Проплакавшись и набравшись смелости, она присела в коридоре на кушетку, чтоб дождаться Германа.
   Ее попытка выяснить, куда же делись деньги, завершилась очень некрасивым скандалом, с попыткой ее ударить и даже затянуть в постель против желания. Вот тогда она и схватила куртку, сумку и хлопнула дверью.
  
   Дальше вспоминать у девушки не было никакого желания, хорошо, что завершилось все не так уж и плохо как могло бы быть. Встрепенувшись, она попробовала встать и застонала... ноги и все тело сводили судороги от долгого нахождения в неудобной позе, поэтому все, что она могла сделать, это постанывая, ползти в комнату к своему дивану. И тут, как назло, зазвонил ее телефон. Кто мог звонить так поздно? Запрокинув голову, она увидела, что на часах уже почти 12 ночи. Пришлось, схватившись за крышку стола, встать. Но, когда она увидела номер на экранчике мобильного, ее просто подкинуло вверх. И уже никакие судороги или что иное не могло помешать ей прочесть СМС. Билл писал: 'Как ты там бельчонок? Непривычно без нас?' Она задумчиво поводила пальчиком по кнопкам и набрала: 'Все нормально, привыкаю)'. 'Ну, спок ночи тогда'. 'И тебе тоже', набрала она и обессилено упала в кресло. Вспомнил, но почему? Может, привык, а может, даже привязался? Домыслы, фантазии, размышления заполонили ее голову, и она не заметила, как заснула тут же, на столе, прижимая к себе мобильник.
  
  ***
   Около десяти дней их отсутствия прошли незаметно. Да и что ей было замечать, если из своеобразного транса, ее вырвать могли только СМС-ки от Билла, да еще, как ни странно, от Тома. Учеба-дом-учеба-дом... И иногда: 'Как ты там, бельчонок?' - 'Скучаю.' - 'Не скучай, уже немного.' - от Билла... И... долгие, подробные, с описанием городов, отелей, курьезных случаев и выступлений - от Тома. Она никак не поверила бы в то, что Том будет помнить о ней, если б не эти СМС. Благодаря нему она была в курсе событий и впервые почувствовала какое-то тепло и привязанность к нему. Он мог быть великолепным другом, когда этого хотел. И, наконец, от него пришло: 'Осталось 3 дня, и мы будем дома! Рада?' Она подпрыгнула прямо в коридоре института и отбежала к окну. 'Рада, еще как рада! А когда? Вечером? Днем?' 'Не части! Точно никто не знает, как получится. Жди!' 'Жду, жду!' и неосознанно вдруг 'Спасибо, чмок тебя'. Когда она осознала, что написала, было поздно, СМС уже ушла. Она потрясенно застыла, как он отреагирует? А в ответ, как ни в чем, ни бывало, пришло: 'Пока. До следующего сеанса связи' и чуть позже все-таки чуть язвительно - 'Бельчонок!' Прижав руку к губам, она пыталась понять, просто ли Том не обратил внимания, либо ему все равно? Лучше уж все равно - решила она и уже почти спокойно пошла на пары.
   Днем она погуляла со Скотти, накормила его и кота, сбегала в магазин и полностью забила холодильник. Все-таки братья всегда были непредсказуемыми, и она переживала, что они приедут раньше, а у нее ничего не готово и не убрано. За всеми этими заботами она как-то вынырнула из своей апатии и теперь снова могла улыбаться. От усталости и напряжения она заснула раньше обычного, но, как ни странно, все же проспала в институт. Когда она, запыхавшись, влетела в пустой уже коридор института, ей кто-то преградил дорогу. Сердечко екнуло, но она все же остановилась и подняла глаза. Перед ней стоял... Герман. Правда, совсем опустившийся, в грязных вещах и с опухшим лицом, но это все же был он. Когда она попыталась его обойти, он схватил ее за руку и потащил за собой.
   - Куда ты меня тащишь? Что ты хочешь от меня? Герман, я с кем говорю, Герман! - Уже почти плача спрашивала она.
  - Да заткнись ты, дрянь! - прикрикнул на нее Герман, - Щас все узнаешь, еще и жалеть будешь, что узнала!
   Он толкнул ее в закуток под лестницей, где между парами обжимались влюбленные. Вот и они когда-то подолгу простаивали тут, целуясь. Потом подошел и снова подтолкнул, еще дальше. Прижал ее предплечьем вплотную к стене, он закрыл второй рукой ей рот и прошипел ей на ухо.
  - Что, уехали твои хахали? Я дооолгонько за тобой по пятам ходил, все они тебя ждали, звонили. Хорошо тебе с двумя сразу? Классно, когда оба е*ут?
  Она выкручивалась, пыталась пинаться, хотя бы укусить его за ладонь, но он только сильнее ее прижимал к стене и уже почти навалился на нее.
  - Вот теперь я с тобой рассчитаюсь! А я-то думал, что моя Эри светлая... что она верная и честная... А она... Блядь ты! И сука! Шлюха, поняла? Я поимею тебя так, что ты орать от боли будешь... Или стонать? Может, тебе так и нравится, а?
  Он убрал руку с ее лица, и, пока она не успела ничего ни крикнуть, ни сказать, наотмашь хлестнул ее. Она поняла, что губа разбита, кровь капала ей на блузку. Теперь он руку разглядывал, даже с каким-то недоумением.
  - Вот я тебя и ударил, - протянул он, - А ты знаешь, ничего страшного ведь не произошло!
  - Герман, - умоляюще произнесла она, - Герман, послушай меня! Я не делала ничего такого, чтобы ты...
  - Ах, ты еще и отрицаешь? Да я видел тебя... видел как ты пошла с тем ублюдком, даже не задумавшись! Видел, как вы семейственно ходите по магазинам! Что, думаешь, я дурак, да?- Он снова хлестнул ее, но уже с другой стороны.
   Почувствовав, что теперь он только придерживает ее бедром, она рванулась и о чудо! сумела выскользнуть. Взлетая по ступенькам, она молилась, чтоб ей только удалось выскочить в холл. Ведь именно сейчас должна закончиться первая пара, именно сейчас. И, действительно, прозвучал звонок, двери аудиторий распахнулись, она сумела! Теперь уже медленнее, лавируя, чтоб никого не задеть, она двинулась к женской уборной. На полдороге ее схватила за руку девушка, сквозь слезы она разглядела, что это одна из ее приятельниц, которая тоже приехала по обмену.
  - Эрика, что случилось? Почему ты в крови? Кто это сделал? - уже почти кричала Наташа.
  - Тише, тише, это Герман. Он где-то здесь еще... я не хочу, чтоб обо мне что-нибудь подумали... - слезы полились еще сильнее.
  - Хорошо, отлично, ты так ему все и спустишь? - возмущалась Наташа, за руку ведя ее в туалет, - Неужели даже заявление не подашь?
  - Подумают, что мщу за то, что он меня выбросил из своей жизни. Никто ж не поверит, что такая как я, отказала такому... как он, - всхлипнула Эрика, закрывая за собой дверь уборной.
  - Да ты посмотри, что он с тобой сделал! - подтолкнула Наташа ее к зеркалам, - он же просто разбил тебе все лицо!
  - Все будет хорошо, пара компрессов, лед... Только, не могла бы ты меня сегодня провести? Я боюсь, да и не знаю, смогу ли дойти сама.
  - Хорошо, хорошо, - пробормотала Наташа, доставая из своей сумочки платочек, - А пока ты умойся и приведи себя в порядок, иначе нам даже не выйти отсюда! А я позвоню парню своему, у него машина, он поможет... Я думаю...
   Парень согласился помочь. Наташа незаметно провела Эрику к машине и дала свой номер телефона на всякий случай. Про отъезд Билла с Томом Эрика рассказала ей, отмываясь, так что она понимала весь ужас сложившейся ситуации. Но поехать с ней, а уж тем более, остаться ночевать в эти дни, Наташа не согласилась. Они не были подругами, а она и так помогла чем смогла. Эрика поблагодарила девушку и захлопнула дверцу автомобиля. По дороге она была в состоянии думать только об одном, как вовремя она заполнила холодильник! И только, у самого дома, когда ей надо было выйти, она вдруг вспомнила о разбитом лице и скором приезде братьев. Что-то надо было делать, и делать срочно!
  
  ***
  
  А в тот же вечер братья поругались.
  Билл влетел в номер брата и застал того за написанием СМС.
  - Кому это ты так строчишь? - с любопытством поинтересовался он.
  От неожиданности Том даже не сумел ничего придумать
  - Эрике...- растерянно начал он.
  - Кому, кому? - подлетел Билл вплотную и попытался заглянуть на экран мобильного. - С какого это?
  - Да так...
  Билл сузил глаза и зашипел.
  - И давно ты так... переписываешься, - прошипел он.
  - Да с самого начала, - спокойнее уже произнес Том, - Я описываю все, что ты не считаешь нужным! - перешел он в нападение.
  - Нууууужным... Значит вот как. - Билл схватил его за руки и придвинул свое лицо почти вплотную к лицу Тома, - А кто тебе сказал, что это можно? Какого х*я, Том? Тебе мало твои фанаточек? Решил обзавестись подружкой у меня под носом?
  - Билл, ты не так понял, Бииииилл, - протянул Том, чувствуя, как больно врезаются ногти брата в его запястья.
  - Не так понял, значит? - Билл отпустил его руки и с размаху заехал ему по скуле, - Ах, не так понял! Я, канеш, вообще ничего не понимаю!!!
  От неожиданности Том застыл на мгновение, а потом рванулся к брату и толкнул его в плечи. Толчок был такой силы, что Билл не устоял на ногах и начал падать назад. Том покачнулся, и устремился за ним. Падение было очень сильным, Билл ушибся затылком об пол, да еще и брат свалился на него всем своим немаленьким весом. Но, вместо того, чтоб отодвинуться, Том потерся об него всем телом и прижался губами к его губам и резко просунул свой язык между приоткрытых губ Билла. Он резко и нахально водил языком по деснам и языку брата, на что тот ответил так же дерзко. Некоторое время их языки боролись, было ощущение, что каждый пытается таким образом доказать свое главенство. Но потом, дыхание у них закончилось, и они оторвались друг от друга ради глотка воздуха. Том попытался отодвинуться наконец-то, но Билл быстрым движением схватил его за яйца. На лице Билла расплылась хитрая улыбочка, он прищурился и ждал, что же сделает брат. А Том, не задумываясь, толкнулся в его ладонь и простонал.
   - Даааа, Бииииилл...
  И тогда уже никто не думал. Смешались руки, ноги, сплелись в новой схватке языки.
  Парни судорожно сдергивали друг с друга одежду. Звякали молнии, шуршало белье, с губ срывались легкие стоны... Кожей к коже, жар по венам... Прижимались и потирались друг о друга. Руки блуждали по телам, пока не прошептал Билл тихонько:
  - Хочу тебя.
  - Ты что-то сказал? - притворился не слышащим Том.
  - Трахни меня! - четко и раздельно произнес Билл.
  Том охнул и легонько толкнулся пальцами в рот брата. Билл принял их и облизал, с таким удовольствием, что Том почувствовал, как капли смазки закапали на живот брата. Билл зашипел и выгнулся, прижавшись сильнее. Выражение его лица было непередаваемым, глаза потемнели и стали матовыми, в них ничего нельзя было увидеть, полуоткрытые губы, опухшие от поцелуев, блестели. Том ворвался в его рот языком и тут же проник пальцем в его тесное колечко.
  - Охххх, - выдохнул Билл ему в рот и приподнялся, чтоб было удобнее. Том тут же ввел второй палец. Билл застонал сильнее и стал почти надеваться на пальцы брата. Тут уже застонал Том, вытянул пальцы и одним движением ворвался в него. Билл судорожно дернулся и весь сжался. Том застыл и стал покрывать поцелуями лицо, шею, плечи, грудь Билла, успокаивая, расслабляя. Тогда уж Билл обхватил его ногами и двинулся чуть сам. У Тома снесло крышу от этого тесного, горячего сжатия, от жара тела, прижимающегося к нему, от совершенно шальных глаз брата и легкого движения навстречу, он сорвался. Начал вбиваться глубоко, резко, не задумываясь о последствиях, но Билл не возражал... он стонал, подмахивал, прижимался сильнее и шептал ему на ухо какую-то совершенно неприличную, пошлую чушь. Том приподнялся на руках и увеличил амплитуду движения. Билл схватил свой член и начал его подрачивать, от этого зрелища Тому стало еще хуже. Он застонал и кончил, его сперма толчками изливалась в брата. Руки его подогнулись и он почти упал на Билла, при этом умудрившись сползти чуть вбок. Своей рукой он обхватил руку Билла на его члене и помог ему... пара движений и Билл тоже закончил... Оба в сперме, выдохшиеся, они лежали на полу в полубессознательном состоянии.
  - Том, ты как? - прошептал Билл.
  - А как ты думаешь? - захихикал он. Тогда уже расхохотался и Билл.
  - Два придурка! Не могли доползти до кровати! Теперь у меня вся спина болит! - сквозь смех и слезы, брызнувшие из глаз, произнес он.
   Том, покряхтывая, встал и протянул руку брату.
  - В душ и спать? Завтра вставать... утром...
  
  Утром, в автобусе, Том сел рядом с Биллом и прошептал ему на ухо:
  - Так все-таки, а зачем тебе Эрика? Ты ж у нас девочек не любишь...
  - Бля, Том, я думал, тема закрыта! - прошипел Билл, - Она мне не нужна, но она моя и точка!
  - Да ты ж заморишь девочку...- жалостливо прошептал Том.
  - Почему вдруг? - заинтересовался Билл.
  - Она живая, ей любви и ласки хочется... А ты - упырь! - расхохотался Том.
  - Пшел вон, урод несчастный! - вскинулся Билл и пересел подальше.
  Больше в пути братья эту тему не поднимали. Билл считал, что вопрос решен, только так просто в жизни не бывает.
  
  ***
  
  Эрика заперлась в квартире и приложила к лицу лед. Но все равно надежды, что все пройдет к приезду парней, таяли с каждым часом. Лицо было одним сплошным кровоподтеком, губа разбита и глаза налились кровью. Кое-что она, конечно, ликвидирует, но сколь малы будут результаты! Плакать она себе запретила - и глазам больно и только хуже становится, но стонать и чуть ли не рвать на себе волосы... в этом она себе не отказывала. На груди тоже проявилась гематома, небольшая, но... декольте теперь под запретом. Так, бегая по квартире туда-сюда, она забежала в комнату Билла. Не специально, но осознав, не ушла. Наоборот, подошла к его кровати, провела рукой по постели, схватила подушку, прижала к лицу и вдохнула его запах. Как ни странно пахло лаком для волос, каким-то гелем и только чуть-чуть Биллом. Она задрожала, сдерживая слезы, и упала на его постель. 'Не плакать, не плакать, не плакать!' - твердила она себе, но слезы сами лились из ее глаз. Так, в слезах, она и не заметила, как заснула.
   Утром, когда Билл с Томом уже двигались к новому городу, Эрика проснулась с жуткой головной болью. Первым делом побежала к телефону, вечером обычно приходили СМС. Но в это утро было пусто. Она протерла глаза, снова проверила входящие, но... ничего. Пришлось уговаривать себя не впадать в тоску, а что-то делать, тем более Скотти уже просился на улицу. Она прихватила у Билла одни солнечные очки, оделась поскромнее и пошла гулять. Уходить далеко от охраняемого дома она не рискнула и постоянно оглядывалась. Страх был еще очень силен, но никто подозрительный рядом не появлялся, только соседи-собачники вежливо ее приветствовали. Эрика спешила и почти бегом неслась назад, надо же было ей забыть мобильник дома! Ведь могла прийти хоть одна СМС! Хоть малюсенькая, хоть в два слова. И, уже у двери, она застыла. 'Стоп, милочка, а что это с тобой творится? Уж не влюбилась ли ты? Только вот вопрос - в кого?' - прокрутила она в голове, чувствуя, как эта самая голова начинает болеть. 'Нет, этот вопрос так просто не решишь' - пришла к выводу она, и пошла кормить кота с собакой. Да только сперва проверила телефон и ничего снова не нашла.
   День пролетел в мгновение ока, она просто бесцельно бродила, поправляя то одно, то другое, да меняла компрессы и примочки. Зато вечером ее почти подкинуло от звука ее телефона.
   - Ураааааа! - завопила она, видимо, напугав соседей. Но, кроме пары странных звуков, (наверное кто-то упал) она не услышала больше ничего. На экране телефона значилось, что сообщение от Билла и было оно неожиданно длинным. 'Привет, бельчонок! Закончился очередной концерт. Сижу в номере и вспомнил, что не писал уже 2 дня. Как ты там?' Эрика в полной прострации перечитывала и перечитывала. А где ж все его дежурные фразы? Что-то изменилось, но что - она не знала. Поэтому написала просто 'Все у меня хорошо. Очень скучаю. Бельчонок.' В ответ пришло: 'Скучаем тоже. Скоро будем дома. До встречи!' 'До встречи!' - ответила она и задумалась. Том не пишет, а Билл внезапно начал строчить. Надо ждать братьев и пытаться разобраться. С этим она и легла спать. Все-таки завтра они приезжают! - была ее последняя мысль перед сном.
  
  Глава 3.
  Вскочила она еще до зари. Жутко хотелось приблизить момент встречи, хотя она и рада была и боялась одновременно. Все ее попытки придумать, как бы объяснить следы на лице, провалились. Она все время пыталась занять себя: три раза помыла полы, протерла везде пыль до блеска, даже окна и зеркала натерла так, что страшно в них смотреться, вдруг чихнешь? Долго гуляла с собакой, потом ее вычесала и кота заодно тоже. У нее уже не было сил ждать! Тогда она налила себе чашку кофе и поставила перед собой зеркало. Что делать с лицом, представить было невозможно. На данный момент оно напоминало палитру безумного художника и 'цвело' всеми цветами радуги: зеленый, синий, фиолетовый, розовый, желтый, черный... перечислить все невозможно. Они переходили из одного в другой плавно, резко сменялись в других местах, да еще и почти вся нижняя губа была покрыта корочкой. Попытка сделать что-либо с помощью макияжа только ухудшила дело. Плюнув, Эрика пошла в ванну и смыла все. Подняв голову и взглянув в зеркало над раковиной, Эрика опешила. За спиной стоял Билл и беззастенчиво разглядывал 'изобразительное искусство' на ее лице.
   - Привет, - нейтрально произнес он, - так ты говоришь, что у тебя все в порядке? Том! - крикнул он, - Иди, погляди на наше... 'сокровище'!
  - Что случилось? - влетел Том и застыл, - Ну, ни х*я себе!
  - Давай, детка, скажи, что упала, - съязвил Билл.
  - Ннннет, - дрожащим голосом сказала Эрика, - Не упала! Просто...
  - Придумать не получается? - с издевкой, но почти заботливо, спросил Билл, - Слышь, Том, кажется наша детка училась летать... и неудачно....
  - Да, бля, Билл, прекращай! Она вон и так почти плачет! - Том схватил Билла за руку и вытолкнул из ванной, - Мы ждем тебя на кухне. - Твердо сказал он, - И побыстрее!
   Эрика смыла слезы и попыталась набраться смелости. Получалось... плохо получалось, даже хуже чем плохо. Она до дрожи в коленях боялась, что братья поведут себя... как мужчины... и поедут бить морду Герману. А ведь они - публичные люди! Им скандалы ни к чему...
   Вздохнув глубже, она выпрямилась и шагнула в коридор. Будь что будет, а братьям верить в какую-нибудь гадость про себя она не может позволить.
   На кухне Билл уже судорожно глотал кофе:
  - Как думаешь, кто это ее? - спросил он.
  - А то ты не догадываешься? - хитро спросил Том, - А, как насчет того... мудака... что вещи ей порезал? Кста, как думаешь, она еще долго сможет ходить в паре футболок и тех несчастных джинсиках? Они развалятся скоро...
  - Том! Не о том ты думаешь! Что делать-то будем, коли это тот?
  - Не знаю... но ты помнишь, что было, когда я сорвался? Нам нельзя... снова...
  - Ох, Том, я помню!- экспрессивно воскликнул Билл и бросился к брату. - Я больше не позволю никому угрожать тебе... и мне... Я тогда ведь, действительно, на все был готов, только чтоб с тобой быть... веришь?
  - Верю, Билл... верю... Да только сейчас нам это никак не поможет.
  - Я здесь, - тихонько произнесла Эрика. Билл убрал руки с талии Тома и отодвинулся слегка.
  - Здесь она! Давай, детка, рассказывай!
   Она прошла к столу, схватила чашку с кофе, которую только оставил Билл и начала.
  - Пару дней назад... Ну... когда вы не писали мне, помните? - она отхлебнула кофе и закашлялась. Том спокойно постучал ее по спине.
  - Ну! - нервничал Билл, - Быстрее! Я весь в нетерпении!
  - Ох, попыталась вздохнуть Эрика, - Том не надо так! Больно же! - она чуть отодвинулась и продолжила уже спокойнее.
  - Так вот, я опаздывала. И знаете, кто меня мило дожидался в институте?
  - Даааа... - протянул Том, - Мудак тот, от которого сбежала, так ведь?
  - Да. Он хотел... хотел меня забрать. А мне удалось убежать, вот только... ударить он успел... к несчастью... - и тут она все-таки разревелась. Все напускное безразличие Билла слетело с него, как шелуха и он рванутся к ней.
  - Не плачь, бельчонок! - он обхватил ее руками и прижал к своей груди. Да только тут уже она охнула от боли.
  - Так, - немного зло произнес Том, (все-таки его брат обнимал сейчас не его!), - Что еще мы не видим?
  - Да так... - смущенно произнесла Эрика, - Он же меня к стене прижимал... вот и болит теперь...
  Билл, не задумываясь, рванул ее футболку вверх. И оба брата застыли. Из-за боли в грудной клетке, Эрика не надела бюстгальтер. И теперь Том с Биллом лицезрели ее... обнаженную до пояса. Эрика покраснела до кончиков волос, охнула, и попыталась вырвать свою футболку у Билла из рук. Да только он настолько впал в оцепенение, что даже разогнуть его пальцы не представлялось возможным. И тогда она взорвалась.
  - Вы долго еще пялиться собираетесь! Мало увидели???
  Том встряхнулся и резко отвернулся, Билл, наконец-то, отпустил ее вещи.
  - Бля, Билл, ты в следующий раз предупреждай! - все так же стоя спиной, пробормотал Том, - Нельзя же так...
  - Какой следующий раз? - уже чуть не истерила Эрика, - Никакого следующего раза не будет!
  - Да, да, - меланхолично протянул Билл, - не будет... не будет... Том, черт, надо срочно выпить!
   Вот тут уже Том ожил, он рванул к шкафу, потом к холодильнику... на столе в мгновение ока оказалось и виски и лед и бокалы. Эрика с интересом наблюдала за этим. Выпить и ей не помешает, все-таки так стыдно ей еще никогда не было.
  - Том, спокойнее, - произнесла она, хотя сама от себя не ожидала такого.
  - Аха, я спокоен, спокоен, спокоен, - начал напевать он себе под нос и разливать виски по бокалам. Билл схватил первый же полный бокал и залпом выпил.
  - Ох, какое блаженство! Эрика, ты что - предупредить не могла???
  - Предупредить? Ах, ты! Тайный извращенец! - почти крикнула она.
  - Ша, - сказал Том, - Уже все прошло... все закончилось! Дайте хоть спокойно напиться! Я и так устал.
  - Ой, точно, вы ж только приехали. Маааальчики, вы не представляете, как я по вам скучала! - улыбнулась Эрика, - сейчас я стол накрою, у меня все давно готово. Только... давайте дальше сегодня без рук? - рассмеялась уже она.
  - Истерика, - констатировал уже спокойный Билл, - бывает. Мы тоже... как это... а... скучали! И есть хотим. Так что давай.
  Том тянул виски из своего бокала и меланхолично наблюдал за ними. Казалось, что все успокоилось, но он-то знал, что вот это выражение лица, и такой странный блеск в глазах брата, не предвещают ничего хорошего. Эрика слегка суетливо, столкнувшись несколько раз с братьями, накрывала на стол. Братья молчаливо переглядывались. Том пытался взглядом убедить Билла обойтись без выходок.
  Наконец, Билл отвел взгляд, и посмотрел на Эрику.
  - Ну, так что мы будем делать?
  - Ты о чем? - спросила Эрика, присаживаясь к столу и делая приглашающий жест в сторону Тома.
  - Да все о том же, - внимательно вгляделся в ее лицо Билл.
  - Аааа... ничего! - спокойно выдержала взгляд Эрика, - Теперь, когда вы здесь, он не рискнет приблизиться ко мне. Так что...
  - А если рискнет? - спросил неожиданно Том.
  - Вот тогда я и буду думать. А вы... а вас... это ведь вообще не должно касаться, правда?
  - Ты так думаешь? - слегка зло уточнил Билл, - Значит, мы никто и звать нас никак?
  - Нет, нет! Вы... мои лучшие друзья! Но ведь вам... нельзя. Да и не стоит его трогать. Он просто сглупил.
  - Нельзя? Может, и нельзя. Но так оставлять все это невозможно, - продолжил Билл.
  - Да что ты ее спрашиваешь? - вспылил Том, - сами разберемся!
  - Не надо, мальчики! Очень вас прошу!
  - Хорошо, - неожиданно согласился Билл и спрятал свои глаза под ресницами. - Пусть будет так.
   А Том вгляделся в брата и понял, ничего не хорошо, но Эрике об этом знать не обязательно. Сами все решат и разберутся.
   После этого разговора они как будто забыли о нем. Много шутили и смеялись, Том постоянно подливал в бокалы. Пока, Эрика вдруг не вспомнила про то, что дома, после такого количества выпитого, уже поют. И тихонько, чуть улыбаясь, завела на русском.
  - Ой, стоит калинааааа... в поле у ручья...
   Братья разом замолкли и с удивлением посмотрели на нее. А она, уже забывшись, выводила слабеньким, но неплохим голоском дальнейшие строчки. Спустя какое-то время Том приволок гитару. И песенный вечер продолжился. Со смехом, они пытались подпевать ей. А она с удовольствием слушала песни Билла. И потом, вытирая слезы, после Zoom into me, сказала.
  - Теперь я понимаю ваших фанаток. Билл, ты поешь великолепно! Такие чувства, такой голос! - она всхлипнула и полезла обниматься. Том улыбнулся и тоже приобнял их одной рукой, а потом предложил.
  - А давайте, что-нибудь вместе исполним?
   Уже достаточно выпившие, Эрика и Билл радостно согласились. Теперь Билл пытался подпевать Эрике русские народные, Том пробовал подыграть, а после Эрика, чуть смущаясь, пыталась подпеть Биллу. Хотя она и предпочитала больше молчать и слушать. Разливала теперь Эрика, так как Том был занят и они медленно, но неуклонно, напивались.
   Как они заснули, не помнил никто. Но вот пробуждение было очень бурным.
   После обеда, ближе к вечеру, Эрика проснулась оттого, что кто-то настойчиво трезвонил в дверь. Это кто-то, видимо, просто прижал и не отпускал звонок, так как звук был пронзительным и дооолгим. Эрика, постанывая, сползла со своего дивана и пошла открывать. Из комнат братьев не доносилось ни звука. Она посмотрела на себя в зеркало, проходя, и ужаснулась. Мало того, что гематома полностью еще не сошла, так сейчас она была еще и опухшая и помятая. Попытавшись, хоть чуть-чуть пригладить волосы, она нашла ключ и открыла дверь. За дверью стоял... жутко злой Дэвид.
  - Вы что тут - поумирали все, что ли? - прогрохотал он, врываясь. - Я звоню со вчерашнего вечера, никто не отвечает! Я всю ночь не спал, я переживал! У кого-то в этом доме хоть чуть совести есть? Хотя, что я спрашиваю! - кричал он. И вдруг, присмотревшись к Эрике, удивленно, - А что это с тобой? Тебя что - били? Это хоть не эти два великовозрастных придурка?
  - Нет,нет...- пробормотала она, - Здравствуйте! А мы вчера... не слышали мы телефона, честно. А Билл, и Том, тоже, спят. Мне их будить?
  - Нет, не стоит, я сам с ними разберусь! - решительно провозгласил Дэвид и рванул к спальням близнецов.
  - Билл! Билл! Какого х*я! Я вас на записи жду, а вы что? Том! Да где эти гребаные идиоты? Подымайтесь, а то я приму меры! - орал он на всю квартиру. Дверь спальни Тома приоткрылась, оттуда выглянул измученный и помятый Том.
  - Что орешь, урод? Слышу я! Соберусь сейчас, хотя... не думаю что смогу что-то делать! - ухмыльнулся он.
  - А где этот... ммммм... Билл, короче? - все еще зло спросил Дэвид.
  - Билл? Да у себя, где ж еще ему быть, - расхохотался Том, но тут же болезненно скривился и схватился руками за голову, - Отсыпается. Мы слишком бурно отпраздновали приезд.
  - Да уж, я вижу, что бурно. Уроды! Бля, что, совсем ох*ели? Все ждут только вас! - и Дэвид ворвался в спальню Билла. Эрика и Том тихонько заглянули через его плечо. Несмотря на жуткий шум, производимый Дэвидом, Билл все еще сладко спал, прижав к себе подушку и завернувшись в одеяло. Эрика покачала головой и ушла ставить кофе. Сейчас оно точно пригодится, уж кому как не ей это знать.
   - Бииииилл!!! - чуть ли не в его ухо заорал Дэвид, - Вставай, сволочь ты крашенная! Сколько мне еще здесь распинаться, чтоб принцесса глазки открыла?
   Билл подскочил на постели и недоуменно посмотрел на Дэвида.
  - Какого х*я ты орешь, уе*ок? - прошипел он, - Что, недо*б поймал? - глядя зло из под ресниц спросил.
  Дэвид опешил, все-таки причина злиться была у него, но тут он действительно, почувствовал себя виноватым. Билл умел так действовать на него. Уже куда спокойнее, он произнес.
  - У нас же запись!
  - Да? А который час? - удивленно переспросил Билл.
  - Седьмой час... вечера, - ухмыльнулся от двери Том, - мы опоздали всего на пару часиков, а тут такая истерика у нашего драгоценного продюсера! - протянул издевательски он.
  - Пару часов? Всего пару часов? - снова взвился Дэвид.
  - Дэээээвииииид, - протянул почти нежно Билл, - Не мельтеши, дорогой! У меня просто жутко болит голова. Да и вообще, у меня другие планы.
   Дэвид разглядывал это заспанное чудо и понимал, что от такого тона у него внутри все взрывается и горит. Как он хотел сейчас сграбастать Билла в охапку и закрыться с ним на пару дней! Но, когда до него дошел смысл слов Билла, глаза у него опасно сузились.
   - Другие планы? Может, работать ты вообще не будешь? Может мне падать на колени и уговаривать?
  - На колени, говоришь, - мило улыбнулся Билл, вставая с постели и роняя одеяло на пол, - А что... мне эта идея нравится.
  Дэвид вспыхнул, поняв подтекст слов Билла, и чуть не рванулся к нему. Силой удержав себя на месте, он попробовал достучаться до разума, который явно сегодня спал.
  - Билл, запись! Понимаешь, запись! Студия готова, все ждут!
  - Запись? Может, перенесешь? Я не в форме, устал, горло снова побаливает, - чудесно хриплым голосом бормотал Билл и приближался к Дэвиду. Дэвид опасливо отодвинулся и попробовал все-таки убедить Билла.
  - Эта запись очень важна! Билл одним плавным движением догнал его и прижался к нему всем телом.
  - Дэвид, отмени запись... а я... ночью тебе все расскажу, - шептал он уже на ухо продюсеру. Дэвид почувствовал, как его решимость тает, а вот что-то другое быстро увеличивается в размерах. Он с надеждой оглянулся на двери, но Том полностью ее загородил и очень хищно улыбался при этом.
  - Но... Билл... - уже почти простонал Дэвид.
  - Да, Дэвид, всю ночь... всю ночь буду рассказывать тебе, - прошептал Билл, лизнул его ухо и прихватил слегка зубами мочку.
  - Хорошо, - из последних сил пробормотал Дэвид и попробовал отодвинуться.
  - Отлично! - воскликнул неожиданно Билл, - Том собирайся! - он отошел к шкафу и стал деловито перебирать вещи, - И, Дэвид, не мог бы ты нас подождать? Я не хочу, чтоб Эрика подумала, что мы отменили запись из-за нее... Она расстроится, понимаешь? - Билл оглянулся через плечо и облизнул губы.
  - Да, да. - Ответил Дэвид и рванул в гостиную. Наблюдать за переодеванием Билла он уже не смог бы. Там он упал на диван и, схватив подушечку, положил ее на бедра. Демонстрировать Эрике свою эрекцию у него не было никакого желания.
  А Эрика делала кофе. Она понимала, что ее присутствие при разговоре с Дэвидом нежелательно, поэтому дождалась момента, когда Том пошел к себе. А потом она видела, как из спальни Билла выскочил, как ошпаренный, Дэвид, и его джинсы явно натягивал впереди не мобильный телефон. Она прикрыла свою улыбку ладонью и постаралась не рассмеяться. Все-таки Билл умел заводить. Это она и на себе уже испытала. Взяв поднос с кофе, она пошла его разносить.
  
   Собрались они на удивление быстро. Билл даже не стал ни краситься, ни укладывать прическу. Эрика почувствовала, как ее сердце странно екнуло, когда она увидела глаза Тома. Что-то там было такое, что очень сильно насторожило ее. Она попрощалась с ними, заперла дверь и рванула к окну, смотреть, как они уезжают. Вот тут и был второй укол в сердце - они не сели в машину Дэвида, а пошли к гаражам. Дэвид уехал, а братья на машине Тома направились совсем в другую сторону. Она испуганно прижила руку к губам. Через какое-то время она заметила, что грызет ногти, чего не делала с детства. Корочку на губах она тоже зацепила и теперь кровь потихоньку капала на футболку, Эрика автоматически достала из сумочки платочек и приложила к губе. Через минуту она уже металась по квартире, как раненый зверь. Что-то происходило и ее это очень тревожило. Надо было узнать, что делают братья и успокоиться. Она набрала номер Билла - телефон был отключен. Том ответил, что очень занят, у них запись. Да только какая запись, если она видела, что уехали они в противоположную сторону? Подозрения Эрики начинали приобретать реальную почву. Она рванула к записной книжке у телефона - надо было что-то делать! Да, хотя бы найти Дэвида - он знает, как повлиять на братьев.
  
   Билл с Томом пожали руку Дэвиду и пошли к гаражу.
   - Поедем на моей машине, - категорично заявил Том.
  Билл промолчал, что удивило брата.
  - Билл, ты слышишь?
  - А? Да, конечно, на твоей. Я вот что думаю, а как мы решим-то этот вопрос?
  - Посмотрим по обстановке. Все-таки не хотелось бы марать руки, - успокаивающе сказал Том и улыбнулся, - да все у нас получится!
  - Получится-то, получится... как бы потом у прессы что-нибудь не получилось.
  - Это было твое решение, Билл!
  - Я и не сомневался в твоем согласии, - съязвил Билл, но потом, уже спокойнее, добавил, - Том, я боюсь за тебя. Прошлый раз нам дался большими трудами всей команды. Второй раз нам Йост не простит.
  - Знаю, - отрезал Том, - Но оставить так этого ублюдка не могу. А ты сможешь? - и испытующе посмотрел на Билла.
  - Том, о чем ты? Ты же видел бельчонка! Думаешь, после этого душераздирающего зрелища у меня могут быть сомнения?
  - Я не думаю, - пробормотал Том, - иначе б не спросил. Все! Баста! Хватит обмусоливать! Поехали! - и решительно распахнул дверцу машины.
  - Поехали, - вздохнул Билл.
   До дома Германа они быстро добрались. Ведь теперь они знали, в каком он районе и как удобнее туда проехать. Из машины вылезли, не сговариваясь, одновременно. И, молча и немного мрачно, поднялись наверх. Они оба понимали, что могут сейчас наломать дров, но остановиться, значило поступить не по совести, а так они не умели. Братья молча поднялись в лифте, только Том ободряюще пожал плечо Билла, и подошли к двери.
  - Эта? - коротко спросил Билл.
  - Аха, - глубокомысленно пробормотал Том.
  Билл вдавил кнопку звонка до упора и не отпускал. Какое-то время за дверью не раздавалось ни звука, потом появились приближающиеся, шаркающие шаги. Дверь распахнулась. В проеме появился... нет, появилось, потому что человеком это назвать было сложно. Обрюзгший, лохматый, в страшно растянутых старых штанах, с кругами под глазами и абсолютно серой кожей, Герман, постоял пару минут в дверном проеме, пробормотал что-то похожее на 'Аааа, пришли-таки... ждал вас...' и побрел в обратном направлении. Братья же никак не могли подобрать с пола отвалившуюся челюсть. Они ожидали скандала, криков, даже драки, но никак не смирения и покорности. Создавалось ощущение, что этому человеку все равно что и кто с ним сделает.
  - Ну, чо, пойдем за ним чо ли? - подобрав-таки челюсть, поинтересовался Том.
  - Пошли, - обреченно произнес Билл, уже прекрасно понимая, что приехали они сюда зря. Ни им, ни Эрике от этого лучше не станет, а этот человек наказал уже себя сам. Продвигаясь вслед, они попали на кухню, где Герман уже сидел за столом, безвольно опустив руки и глядя в никуда.
  - Эй, чувак, ты чо, а? - поинтересовался Том.
  - Что? А? Пришли бить - так уж давайте...- в ответ пробурчал Герман и даже чуть приподнял лицо.
  - Нет, так не годится, - озлобился внезапно Том, - Я ж не могу бить такое чмо, мне потом его самому жако станет. Ты б хоть как-нить посопротивлялся чо ли!
  - Зачем? - неожиданно вскинул на них взгляд Герман, - Я ведь уже все понял и осознал. Я ведь ее потерял, так? - Повернулся он с искрой надежды в глазах к Биллу.
  - Да, - холодно ответил Билл, - А чего ты ждал после такого?
  - Ну, вот... а я ведь ее люблю! Я только потом это понял... когда увидел, как она на улице с собакой оглядывается. Когда понял, что она боится, и боится она меня!!! - и внезапно зарыдал.
  - Бля, Билл, да ну его нах, этого долбоеба!
  - Ты прав Том, пошли отсюда.
  И тут к ним ворвался Дэвид.
  - Засранцы, - заорал он еще с двери, - Вы понимаете что натворили? - увидев плачущего Германа.
  - Да ничего, - слегка заторможено пробормотал Том.
  - Дэвид! - повысил голос Билл, - Мы не сделали ни-че-го! Он уже сам все за нас сделал, так, уродец? - повернулся он к Герману.
  - А? Да-да! Они ничего не делали... я сам, сам, - и зарыдал еще горше.
  - Ох, вы представляете, ЧТО я почувствовал, когда ваша Эрика мне рассказала, куда вы могли отправиться? Хорошо хоть, что она так переживала, что догадалась позвонить мне.
  Глаза Билла сузились, он присмотрелся внимательнее к Дэвиду.
  - Ты говорил с ней? Это она догадалась?
  - Ну, да... а как я по-твоему здесь оказался? - припечатал его Дэвид.
  - Черт, черт, черт, - пробормотал Том, - а с ней все в порядке?
  - Откуда я знаю? - резонно возразил Дэвид, - Я после разговора сюда понесся.
  - Билл, позвони ей! - чуть не умоляюще повернулся к брату Том, - она ведь слабенькая, твой Бельчонок...
   - Хорошо, - пробормотал Билл и полез по карманам искать свой телефон. И только, когда он уже третий раз набирал номер, до всех начало доходить что происходит что-то не то. Эрика Биллу всегда отвечала с первого звонка и ни разу еще не задержалась с ответом. Том схватил брата за руку, выдохнул Дэвиду 'Мы домой' и понесся к машине. Билл не успевал за ним.
  - Том, куда так несешься? Том! - он резко затормозил, - Да что происходит? Неужели она тебе ТАК важна?
  - А тебе нет? - в упор посмотрел Том на Билла сузившимися опасно глазами. В этот момент Билл заметил снова, как они похожи. Даже больше, чем он понимал, больше чем это было видно со стороны. Потому что сейчас на него смотрели его глаза - ни больше и ни меньше. Именно его, его взгляд, пронизывающий до костей, извлекающий со дна души все, что там пытаешься спрятать, заставляющий сознаться даже в том, чего не признавал в себе сам. И в этот момент он понял, что эта девочка действительно заняла какой-то уголок его сердца. Своей искренностью, честностью, добротой, непосредственностью, она обрушила все его столь тщательно возведенные стены, и оказалась там... внутри... в его сердце. И он не смог в этот момент соврать брату, просто не смог и все.
  - Важна, еще как важна, - произнес он, удивляясь сам себе. Том улыбнулся слегка, но не стал больше пытаться добиваться еще признаний от брата. Он просто развернулся и вновь побежал к машине. Только теперь руку брата отпустил, он был уверен, что теперь-то брат бежит ничуть не медленнее его. И, действительно, Билл бежал за ним, не отставая ни на шаг. Он не хотел оказаться вторым, он предпочитал лидирующее положение во всем, и уж если Эрике была нужна помощь - она ее получит, но только от него!
   Скорость машины Тома в этот раз была фантастической. Он лавировал, подрезал, обгонял, забыв про все правила движения на свете. Он хотел только одного - поскорее убедиться, что с ней все в порядке. Хотя, сейчас он сам не понимал себя до конца, ведь в сущности, кто она для него? Она была соседкой по квартире, забавной девчонкой, милой игрушкой его брата - не более того, пока вдруг он не заметил, что мысли о ней занимают приличное время у него. Вплоть до того, что весь день на краю сознания он прокручивал какой-то разговор с ней, какую-то шутку, что обязательно надо было над ней пошутить... или вспоминал, как застал ее в ванной... а теперь еще и этот случай на кухне. Он не замечал до сих пор насколько его тянет к этой девушке, и, осознав, испугался. Его Билл за такое убьет... хотя нет, его - нет. А вот Эрику он жестоко и с особым садизмом выкинет из их жизни. А Тому теперь было не все равно... совсем не все равно. И он теперь боялся до дрожи, что его любимый братец догадается о чем-либо. Из-за этого страха он и спросил у Билла о его отношении к Эрике. И, услышав ответ, испугался еще больше. Теперь он не имел права ее подставлять, ведь это не ее вина, что он умудрился почти влюбиться. Влюбиться? Нет! Такого просто не может быть - убеждал он сам себя. Хотя и понимал где-то на краешке сознания, что даже это убеждение ему ничем не поможет. Совсем, не поможет...
   Когда они уже подъезжали к дому, Том обернулся на брата. Лихорадочный блеск его глаз и судорожно сжатые кулаки сказали ему о многом. Он видел теперь, что Биллу тоже отнюдь не безразлична эта девушка, хотя поверить в это, даже после честного ответа близнеца у него не получалось. Ну не понимал он, как это Билл может любить кого-то, кроме себя и Тома. И именно в таком порядке. Потому что больше себя Билл не мог любить кого-то... по определению не мог. А сейчас происходит что-то странное, но вот попозже Том в этом разберется, а пока... пока надо продержаться. Пусть Билл никогда не узнает о его чувствах к этой девчонке, пусть и ей перепадет немного тепла и доброты от брата... ведь это такая редкость. Он улыбнулся своим мыслям и произнес.
  - Ключи у тебя?
  Билл встрепенулся, повернулся к нему, сосредотачиваясь, и тут же полез по карманам искать ключи.
  - Да, вот они! - Облегченно выдохнул он и спросил. - А что будем делать, если...
  - Не будет никаких если! - неожиданно жестко сказал Том и резко притормозил у подъезда, - Надо думать только о хорошем!
  
  ***
  Парой часов раньше.
  Эрика судорожно листала записную книжку. Вот, вот здесь, вот сейчас, она найдет, позвонит и ей сразу станет легче! Руки дрожали, странички не перелистывались, жуткий страх разрывал сердце. Ох, ну где же это имя! Не может быть, чтоб телефона не было! И тут... Вот он! Она прижала книжицу к груди и схватила телефон, набирала, попадала не в те кнопки, начинала снова. Наконец в трубке зазвучали долгожданные гудки, Эрика даже дыхание затаила и уговаривала про себя 'Возьми, ну возьми же трубку, Дэвид!' когда он ответил, у нее было ощущение, что ангел спустился с небес. Из глаз брызнули слезы и, сквозь рыдания, она что-то невнятно забормотала, пока Дэвид не прикрикнул на нее.
  - Эрика! Объясни толком что случилось!
   Тогда она сосредоточилась и описала Дэвиду все, и причину происхождения 'изобразительного искусства' на ее лице, и то, что братья все у нее выпытали, и даже свои подозрения о том, куда они отправились... Дэвид выматерился и бросил трубку. Эрика вдруг успокоилась - основную тяжесть она переложила на плечи Дэвида, а больше ничего сделать она не сумеет. Хотя, она может тоже поехать туда, вдруг ее присутствие поможет сгладить ситуацию? Она попробовала встать и почувствовала головокружение. Уронила телефон, посидела еще немного и сделала еще попытку, но... может от ее усилий, а может еще от чего, у нее потемнело в глазах, и она упала на пол.
  
  ***
  Билл с Томом выскочили из машины почти одновременно. Влетели в подъезд, и, будто не заметив лифта, побежали по лестнице наверх. Оба почему-то чувствовали, что дома что-то не так и жутко хотели убедиться, что страшного ничего нет, несмотря на убеждения Тома. Перескакивая через ступеньки, чуть не падая на поворотах, она все-таки благополучно добрались до своего этажа. Билл попробовал вставить ключ в замочную скважину и уронил его. Том обматерил его, подобрал ключ и быстро открыл дверь. Но, пока Том вытаскивал ключ, Билл одним движением просочился мимо него и влетел в комнату. В дверях он застыл, Эрика лежала на полу, и, казалось, даже не дышала. Подойти Билл не решился, у него подогнулись ноги, и сильно забилось сердце... он хрипло окликнул.
  - Том! Тооомми! - уже слегка дрожащим голосом. Брат не заставил себя долго ждать, да только он рванул сразу к Эрике.
  - Что стоишь? - прикрикнул он на Билла, - Не видишь, плохо ей? Звони 112!!!
  Тут у Билла как прибавилось сил, поняв, что она жива, и сейчас просто нужна срочная помощь, он схватил телефон и быстро нажал кнопки. Машина приехала быстро, врач, что осматривал Эрику, посоветовал отвезти ее в больницу и обследовать, просто на всякий случай, как он сказал. Братья тут же согласились и девушку отнесли на носилках в машину. Билл с Томом поехали следом.
  
  ***
   Эрика открыла глаза. Сверху ярко и больно светила большая лампа. Она зажмурилась и попыталась вытереть слезы, но руку что-то держало. Приподняв голову и прищурившись, Эрика смогла разглядеть, что рука зафиксирована и в вене торчит игла капельницы. Откуда-то сбоку вдруг раздался тихий голос.
   - А, очнулась наконец-то! Как тебя зовут, девочка? Эрика улыбнулась какой-то странной теплоте в словах и ответила.
  - Эрика я, а что со мной случилось?
  - Скажем так, когда ты последний раз нормально ела?
  - Не... не помню... как-то все сумбурно было в последнее время.
  - Много переживаний, мало еды, потом обмороки... Ты забыла, что у тебя гипотония? Так могла хоть парню своему сказать.
  - Парню? - даже приподнялась от удивления Эрика, - какому парню?
  - Ну как же, вон в коридоре, мечется. И брат у него хороший, все успокаивает и нам помог. Разве тот красавчик-брюнет не твой парень? - удивился доктор.
   'Красавчик-брюнет' - прокручивала в мыслях Эрика. У нее был только один вариант, но как же невероятно, что его приняли за ее парня... ЕЕ!
  - У него длинные волосы и он худощавый? - все-таки поинтересовалась она.
  - Да-да! А что, у вас много молодых людей, а Эрика? - рассмеялся доктор.
  - Нет, не много, - слегка улыбнулась она, - просто не ожидала...
  - Понимаю, не все парни столь заботливы, - спокойно произнес доктор, - а вам рекомендую пару дней отлежаться и есть! Есть хорошо и вовремя - вы меня поняли? Тем более, что то же самое я сказал вашему... как его там... Биллу? Да, точно, Биллу. Теперь вам придется соблюдать мои указания.
  - Верю, - хитро прищурилась Эрика, - вас не обманешь. А когда мне можно домой?
  - Да вот сейчас и можно, - доктор вытащил иглу и, положив ватку, прижал ее руку, - Вон они в каком нетерпении. Уже и оформили все и даже в аптеку сбегали. Так что думаю, уход вам обеспечен.
   Доктор кивнул ей и ушел, а в палату тут же ворвались близнецы.
  - Как ты нас напугала! - кинулся к ней Билл. Ей даже показалось, что глаза его покраснели, как будто от слез. Только поверить в это не получалось. Она не знала, что в первые минуты, когда братьев не пустили в приемное отделение, где ей оказывали первую помощь, Билл успел придумать себе столько разнообразных ужасов... что Тому потом долго пришлось успокаивать брата и убеждать, что такого просто не может быть! Билл же продолжать фантазировать дальше и никак не желал успокаиваться. Тому пришлось пойти и купить успокоительное, иначе бы он просто не справился с истерикой брата.
  - Это вы меня напугали! - оборонялась она, - Как вы могли? Дэвид успел? Он ведь успел, правда? - просительно заглянула она в лицо Билла и, чуть позже, Тома.
  - Да нечего ему было успевать, - чуть грубовато ответил Том, - все в порядке, можешь не париться.
  - Ох, - вздохнула Эрика, - какое счастье!
   Тут в палату вошла симпатичная медсестра и вкатила каталку.
  - Вы готовы? - спросила она.
  - Конечно! - Почти подскочил Билл. - Мы уже давно готовы!
   Том подхватил Эрику на руки и перенес в каталку.
  - Да зачем? - попыталась сопротивляться она.
  - Так положено. - Холодно ответила медсестра и быстро покатила ее по коридору.
  А Эрика чувствовала себя как на седьмом небе. Братья за нее переживали! И, пусть, это больше из страха, что она повредит им чем-то, пусть! Ведь они все равно поехали разбираться с Германом из-за нее, и, примчались с ней в больницу. Этого пока ей хватало для счастья. А потом... потом может случиться все, что угодно.
  
   С этого дня что-то изменилось в отношениях братьев и Эрики. Теперь они постоянно норовили ей помочь, следили, чтоб она поела вовремя, даже узнали ее любимые блюда и покупали ей регулярно красное вино! В институт ее возили по очереди, забирали тоже, часто таскали с собой на записи и просто в студию. Несколько раз за ней приезжал даже сам Дэвид! В этих-то поездках она и сумела познакомиться с ним поближе. Она оценила его любовь к братьям и его желание их защищать и помогать им, хотя сразу же поняла, насколько это небескорыстно. Тогда как он как раз поразился ее чистоте, открытости, полному отсутствию желания как-то заработать, прославиться за счет братьев. Он задавал ей некоторые вопросы по нескольку раз, чтобы убедиться, что он правильно все услышал. И теперь, после этих разговоров, он стал переживать за эту странную девочку так же, как и братья. Она стала частой темой их общих разговоров, Том много шутил по ее поводу, Билл выдавал какие-то глубокомысленные рассуждения о ее жизни 'До' них. Георг и Густав заинтересовались столь обсуждаемой особой и теперь, при любом удобном случае, пытались ее тоже разговорить. Она спокойно отвечала, с удовольствием смеялась над шутками, но держала границу. Только с братьями она была близка и абсолютно открыта, остальные были все еще чужими ей. Но Билл, и даже Том, как оказалось, ничего не имели против. Однажды Билл просто сказал, когда она вышла из комнаты на пару минут.
  - Парни, она моя! Точнее, наша! И обижать ее не позволю! - при этом у него был такой выразительный взгляд, что и Георг и Густав, отвели глаза и только молча кивнули. О! Они поняли Билла даже лучше, чем он сам себя. Интерес его уже был виден невооруженным глазом, да только зачем она ему не смог бы понять и сам Билл. А Том продолжал наблюдать за братом со стороны. Брат менялся в присутствии этой девочки, очень менялся. Становился открытее, добрее, как-то человечнее даже. С одной стороны, Тому это нравилось, а вот с другой... раньше брат был только его, даже не смотря на Йоста, а теперь возникало ощущение, что часть сердца Билла отдана Эрике. Том не спешил с выводами, он знал какой гениальный актер его брат, но... раздражение накапливалось.
  
  Глава 4.
  
  ***
   Том влетел в кабинет Дэвида и с размаху шлепнулся в кресло у его стола.
  - Хай, Дэвид! - проорал он. Дэвид устало оторвался от своих бумаг, потер глаза и, все равно моргая, съязвил.
  - И тебе хорошего дня, Том! Какого х*я? Тебе больше негде потусить?
  - Да как тебе сказать Дэвид, понимаешь... мне бы выпить, а где еще? - рассмеялся Том, а потом вдруг поскучнел и просительно, - Дэвид, ну, что тебе стоит? Я уже не могу... Билл заперся в студии с... Знаешь, он даже меня выпер, а ее взял с собой! Хотел, чтоб она послушала... Слышишь, Дэвид, послушала! Песню, которую он еще не дописал, ты в это веришь???
   - Мда... - задумался Дэвид, - Том, а ты сам знаешь, кого из них ревнуешь больше?
  - Чтоооооо? - вскинулся Том.
  - Ша! - успокоил его взглядом Дэвид, - Ты сам-то знаешь, как ты на девочку смотришь, когда Билла нет рядом? Не замечал, да? Учти, у Георга длинный язык и широко открытые глаза!
   - Да я... да ты... да ты не понял!
  - Понял я, все понял. Ревнуешь, а сам не знаешь больше... к кому. Ведь Билла ревновать бесполезно и глупо, сам знаешь, а вот Эрику... - Дэвид даже как-то задумался.
  - Нееееет! Причем здесь она? Передо мной МОЙ брат захлопнул дверь, ты знаешь, как он ехидно мне улыбнулся? Типа, Том погуляй, я хочу побыть с Эрикой... с Эрикой!!!!! Ты знаешь... я впервые сомневаюсь... а ты Дэвид, ты не боишься???
  - А разве от меня что-то зависит? - болезненно поморщился Дэвид, - не переживай ты так, ей скоро уезжать.
  - Что? - глаза Тома сильно расширились.
  - Да так, вы ведь забыли, что девочка здесь всего на год по обмену? Ее год подходит к концу... сказать сколько ей осталось не могу - она просила, но уедет она точно. От продления срока за мой, ваш или Биллов счет она категорически отказалась, так что...
  - Уезжает? - вся злость Тома испарилась, он встал и подошел к бару, налил себе и поинтересовался, - Тебе налить?
  - Работы море, - пробормотал Дэвид, но, глядя, как Том смакует свой виски, не удержался, - А, х*й с ней! Наливай! Надо же лечить стресс!
  Том шлепнул перед ним стакан, даже чуть разлив и снова свалился в кресло. Поставив стакан на край стола, он откинулся и уставился в никуда.
  - Дэвид, так ты думаешь, что я ее тоже ревную? - еле слышно произнес Том.
  - Том, а каково это - обманывать самого себя? - спокойно поинтересовался Дэвид, - Разве вслепую удобно жить? Вы ж оба к ней неровно дышите... Только, если чувства Билла непонятны, и прочесть их нельзя... то твои... уж извини, прозрачны.
  - Ясно, - лицо Тома погрустнело резко, - Знаешь, может... я бы и влюбился... только...
  - Билл, - понимающе кивнул Дэвид, - Держись Том! Осталось совсем чуть-чуть! Иначе последствия будут непредсказуемыми...
   И они оба сидели, молча, потихоньку потягивая виски, почти до темноты. Сказать было нечего, да и зачем? Уже все было понятно... они ждали... просто ждали...
  
   А Эрика с удовольствием прослушала песню Билла. Извинилась, что не чувствует себя музыкальным критиком и поинтересовалась где же Том. Билл рассмеялся и перевел тему. Он что-то шутил, рассказывал истории из общего с Томом детства. А потом Эрика заметила, что он нажимает какие-то кнопки и двигает тумблеры.
  - Что ты делаешь, Билл?
  - Мне так нравится твой смех...
  - Ты меня записываешь? - испуганно подскочила она.
  - Нет, нет, нет, - пробормотал Билл, - так, немного, не переживай. Уже стираю! - улыбнулся обворожительно ей и предложил, - А пошли по магазинам? Тебе давно пора приодеть! Да и я хотел сходить с Томом и тобой в ресторан...
  - Билл, - покраснела Эрика, - я не могу себе этого позволить.
  - Считай, что это моя прихоть! - хлопнул рукой по подлокотнику Билл и вскочил, - Отказов я не принимаю!
  - Но, Билл, - пыталась еще что-то сказать Эрика, только Билл подошел к ней ближе и закрыл ее рот своей ладонью. От удивления у нее перехватило дыхание. Тогда он просто прошептал, наклонившись чуть ближе. - Эрика, мне нельзя отказывать, я оооочень злопамятный. Она испуганно кивнула головой и уже не пыталась перечить, когда он опустил руку и потащил ее за собой. Они какое-то время искали Тома, Эрика все-таки чуть повредничала и попросила, чтоб они шли все вместе. Сегодня Билл ее немного пугал, и она надеялась отгородиться Томом. Только, когда они нашли Тома, она поняла, что на помощь рассчитывать особо не приходится. Что Том, что Дэвид, были уже, что называется 'в зюзю' и уж точно не могли никуда с ними идти.
  - Том, бл*! Какого х*я вы тут нажрались! - заорал Билл, - Я, значит, пашу, а они тут расслабляются!
  - Билльченок, - умиленно пробормотал Том, - братец любимый! Иди, Томчик тебя поцелуууует!
  - Тоооооом! - еще повысил голос Билл, - Что ты несешь Том!
  - А что? - в глазах Тома появилось немного осмысленности, - А... бельчонок тоже тут. Ну, тогда может я ее поцелую? Что скажешь, Эрика?
   - Тооом, - слегка жалобно произнесла Эрика, - может тебе кофе? Ну, зачем ты так рано и... напился?
  - Кофеееее, кофе - это хорошая идея! - вдруг ожил Дэвид, - И все домой - спать!
  - Кто спать, а кто занят еще, - холодно произнес Билл, - Дэвид, вызови Саки и езжайте домой! Пошли, Эрика!
  - Билл, ты их так оставишь? - жалобно посмотрела Эрика на него.
  - Черт! - разозлился Билл, - если мы их посадим в машину, ты успокоишься?
  - Да, конечно, но... разве нельзя перенести как-то?
  - Нет! - рыкнул Билл и пошел искать Саки.
  Саки быстро и оперативно вытащил и отправил Тома с Дэвидом. Потом просто убедил Билла, что и их необходимо сопровождать. Так что по магазинам они отправились, но в компании охраны. Билл протащил Эрику по половине дорогих бутиков. На цены она уже не смотрела - они ее серьезно пугали. За ними ходили и кряхтели охранники, Билл скупал все, что ему показалось хоть чуть-чуть интересным. У Эрики уже был полный гардероб, а ему все казалось мало. Объяснять же ему, что ей скоро уезжать, Эрика не решалась. Только, когда он потянул ее в ювелирный, она серьезно воспротивилась.
  - Билл, это уже перебор! Ты и так слишком много потратил!
  - Глупости! Для меня это немного, а у тебя нет ничего к новым нарядам!
  - Билл! Биииилл! Я не кукла! Не надо меня наряжать... пожалуйста. Я и так многим тебе обязана, - опустив глаза, и чуть не плача сказала она.
  - Бельчонок! Ну, чего ты! Не хочешь и не надо! Пошли в кафе?
  - С ума сошел? За нами и так уже вон... почти толпа... А в кафе что будет? - Глаза Эрики расширились, ее даже слегка сотрясала дрожь.
   Билл как будто только сейчас заметил толпу позади.
  - Черт! Узнали-таки! Пошли отсюда, Эрика! Из магазина они почти бежали. Эрика даже смеялась, что-то новое, необычное было в этом побеге. Они бежали от людей, которые не хотели причинять им зла, но только своим присутствием уже создавали угрозу. И ни она, ни Билл не задумались в тот момент о том, что рядом может оказаться фотограф.
   А дома их ожидал сюрприз. На кухне сидели Том и Дэвид в обнимку и исповедовались друг другу, какие они несчастные. Эрика от такого зрелища сначала обалдела, а потом расхохоталась до слез.
  - Мальчики, вы хоть что-то ели? - Сквозь слезы от смеха произнесла она.
  - Какие мы тебе мальчики? - Попробовал гордо выпрямиться Дэвид и шлепнулся со стула. Эрика расхохоталась еще пуще.
  - Конечно, конечно! Сейчас я вам кофе сделаю и хоть бутерброды, что ли.
  - Эрика! - остановил ее Билл окриком, - Я сам с ними разберусь! А ты, пожалуйста, расстели постели, ладно?
  - Хорошо, - подчинилась Эрика, в душе недоумевая. Билл был... как будто даже испуган. Что-то его сильно напрягло, когда он увидел этих двоих на кухне.
   А у Билла внутри все тряслось. Эти два... он даже не знал, как их назвать, были в таком состоянии, что уж точно способны на все. А первое их желание в таком состоянии он знал слишком хорошо. И отвлечь, перевести их внимание на что-то другое - было самой важной задачей на данный момент. Он судорожно пытался придумать что-нибудь, но пока не получалось. И тут Том, чуть не свалившись со стула, схватил его за талию.
  - Бииилл, а с кем ты сейчас спать будешь? Кровати-то только три...
  - Вот черт! - разозлился Билл, тема все-таки всплыла, а выход он пока не видел.
  - Билл, ты обещал мне ночь, помнишь? - все-таки поднявшись с пола, спросил, слегка запинаясь, Дэвид.
  Билл уже не знал, как быстрее решить эту задачу. Но тут Том сам подкинул ему разгадку.
  - Дэвид, а что там у нас с бутылкой?
  - Пууусто... - хныкнул Дэвид.
  Билл даже подскочил от радости! Как же он не подумал?
  - Том, пусти меня! У меня есть кое-что... для вас! - радостно воскликнул Билл. От удивления, Том расслабил руки и Билл, рванувшись, ускользнул. Он помнил, что где-то в сумках у них с Эрикой была бутылка шампанского. Сейчас, это было то, что нужно. Найдя, он бегом вернулся в кухню, в надежде, что Эрики еще нет, но... Она стояла в дверях и притопывала ногой.
  - Билл, это ты что удумал? Они ж совсем невменяемые будут! - возмутилась она.
  - Но, зато, их на подвиги тянуть не будет, - попытался отговориться Билл.
  - А их уже и не тянет, - рассмеялась опять Эрика, - посмотри, они уже заснули. Причем разбудить их нереально! Я пыталась. Так что придется оставить их так, может потом сами до постели доберутся.
  Билл облегченно вздохнул и улыбнулся.
  - Что ж, а ты не будешь шампанского? За покупки?
  - Ой, а можно? - восхитилась Эрика, - Я сейчас!
  Пока Билл искал клубнику и шоколад, так же приобретенные по дороге, Эрика переоделась в одно из новых платьев. Впервые, за время пребывания у братьев, у нее был и повод, и желание и возможность одеться красиво, и она не собиралась такой момент упускать. Платье было длинное, полностью облегающее и неожиданно скромное впереди. Зато позади... позади был очень низкий вырез, почти до... Эрике оно очень нравилось, в нем она чувствовала себя принцессой из сказки. Так что к Биллу она вышла с ослепительной улыбкой и блестящими глазами.
  - Ух, ты! - Произнес Билл, - Какая же ты красивая!
  - Спасибо,- улыбнулась Эрика, - я так тебе благодарна!
  - Да, ладно, - неожиданно смутился Билл, - ничего особенного! Зато ты теперь блистаешь! Давай, выпьем за твою красоту?
  - Нет. Уж лучше выпьем за прекрасную ночь, дивное небо, хорошую компанию и теплую обстановку! - на одном дыхании выпалила Эрика и улыбнулась еще ярче. Билл только кивнул в ответ и отпил из бокала, следя поверх кромки глазами за Эрикой. Что-то было в ней сейчас такое... новое, неожиданное, яркое, чего не было раньше. Ему так и хотелось прикоснуться к ней, чтоб убедиться, что она настоящая. Он понимал, что привязался к девочке, что она нравится ему, но именно в этот момент ему... было необходимо что-то сделать. И он потянулся к ней губами, а она не оттолкнула. Поцелуй был сладким и почти... невинным. Просто легкое касание губами, но Эрика оттолкнула его и отскочила, как ошпаренная.
  - Знаешь, Билл, это неправильно! Ты ведь не любишь меня, я знаю! Извини, но я не хочу так.
  - Понимаю. - Качнул головой он, - Не переживай! Это был просто дружеский поцелуй. А теперь, пожалуй, чтоб не волновать моего бельчонка, я иду спать. Желаю тебе прекрасных снов, Эрика! - ослепительно улыбнулся и встал.
  Эрика провожала его глазами и старалась сдержать слезы. Ее первый поцелуй с ним! И ничего в нем, кроме тепла, она не почувствовала. Он, действительно, не любил ее... И даже не пытался отрицать. Боль в груди была сильной, но она уже стерпелась с ней. С первого же дня, она знала, что он ей недоступен. Так что и нечего пытаться лелеять надежду. Она упала на диван и расплакалась. Тихонько всхлипывая, чтоб он не услышал.
   А Билл стоял, прижавшись к двери своей спальни, и слушал ее всхлипы. Сказать ей неправду он не мог, а разобраться в своих чувствах не получалось. Он сжимал руки так, что вонзил ногти в ладони, но не чувствовал боли. Сейчас ее слезы были куда больнее для него. Он подождал, пока она затихли и, тихонько ступая, подошел посмотреть на нее. Даже сейчас, с опухшими глазами, обиженно надутыми губками, и косметикой, размазанной по лицу, она была очаровательна. Билл улыбнулся, убрал прядь волос с ее лица и укрыл одеялом. Постояв еще пару минут, он ушел к себе и тоже лег, только заснуть не смог. Мысли, чувства, воспоминания, еще долго тревожили его. Но, уже во сне, на его лице сияла светлая улыбка.
  
  ***
  Эрика проснулась рано от ощущения неудобства. Платье скаталось и задралось почти до талии, чулки сползли, и все это создавало жуткий дискомфорт. Она потерла глаза и рассмеялась: на руках остались черные разводы от туши. Вот это она вчера заснула! Тихонько встав, она вытащила из пакета первую попавшуюся вещь (Билл настоял все ее старые выбросить) и рванула к ванной. В зеркало смотреть было страшно, поэтому она просто стала снимать макияж наощупь. После того, как немного протерла лицо, она все-таки глянула на себя. Темные круги под глазами, небольшой отек, сегодня она явно не в лучшей форме. Пришлось искать кремы, которыми пользовалась она жутко редко, хотя лучше бы лед, но бродить и шуметь, не было желания. Смыв с лица и тела усталость и следы предыдущего дня, она натянула найденное платье. Неожиданно это оказалось одно из самых интересных и в то же время простых, из купленных ими вещей. Белой, ажурной, но и плотной, вязки, длиной чуть выше колена, с коротким рукавом и приятно облегающее тело, платье понравилось ей своей необычной красотой. Видимо, именно простота делала его удивительным, оно изящно подчеркивало ее фигуру и при этом не затмевало ее. Пришлось искать к нему красные, тоже новые, туфельки на шпильке и широкий ремень красного же цвета. Она осталась очень довольна своим внешним видом, сегодня она была почти... красива, несмотря на затаенную боль в глазах. Схватив сумку, она ушла, даже не попытавшись убрать или хоть что-то сложить. Не было ни сил, ни желания в этот день что-либо делать.
   А на улице во всю цвела весна. В городе не было птичьего пения, запаха распускающихся почек, но что-то упрямо говорило - 'Уже весна!' - и голову кружило от радости и тепла в душе. Она легко и незаметно прошагала до института, но желания идти на пары не ощутила. И тогда решила, что не пойдет, сегодня она расслабляется, отдыхает, это ее день. Достав из сумки наушники, она включила плеер и вздрогнула. Из наушников полился голос Билла. Она перекинула на другой трек и расслабилась, теперь пела Dido и ее песни Эрику всегда успокаивали. Она бродила по улицам, улыбалась играющим детям, веселым собачкам и котам, нежившимся на солнце. На душе было спокойно и уютно. Она всегда любила быть сама с собой наедине. Изредка в голову возвращались мысли о Билле и их поцелуе, но она отмахивалась и шла дальше. Хорошая музыка, чудесная погода, приветливые люди, что еще надо? К обеду она забрела в какое-то кафе, съела салатик и выпила чашку кофе. Ей нравилось сидеть на террасе и наблюдать за влюбленными парочками за соседними столиками, но все же она не хотела долго оставаться на одном месте. Ее неудержимо куда-то тянуло и она, расплатившись, пошла дальше. Наконец, часам к 6 вечера, она увидела какой-то небольшой парк. Что-то всколыхнулось внутри и она поняла, вот оно - это именно то место, куда ей так хотелось. Поэтому она перешла дорогу и, погуляв по аллеям, присела в уединенном месте на скамейку и задумалась. Теперь-то она решила полностью отпустить мысли на волю. Дальше жить, не определив для себя все, было невозможно.
   Этот поцелуй, этот вечер с Биллом. Конечно, ей хотелось большего, много большего! Но она прекрасно понимала, что, только попытавшись получить, она окажется ни с чем. Видела и чувствовала неприятие Биллом отношений с девушками. Ощущала интуитивно, что не к ней он предубежден, а что-то случившееся ранее убедило его в неискренности всех и вся. Поверить теперь кому-то Биллу было тяжело, он позволил ей приблизиться и сам этого испугался. Поцеловав ее, он закрылся своей стеной и не дал ей почувствовать, а что же там, в сердце у него, к ней. А потом она вспомнила себя. Росла она открытой и дружелюбной девочкой. Родители всегда тепло относились друг к другу и к ней с братом. В доме всегда было все ладно. Мать - учительница и отец - автомеханик, всегда делали возможное и невозможное, но денег всегда не хватало. Эрика помнила времена, когда вещи для нее перешивались из старых маминых, а обувь приходилась донашивать за кузинами. Но родители все равно умудрялись и себя и детей радовать неожиданными подарками и сюрпризами. Она помнила все их совместные поездки, прогулки и ежевечерние чаепития. Любовь, светившаяся в глазах матери, всегда получала отклик в глазах отца. Никакое богатство не смогло б заменить это.
   У нее всегда было много друзей и подруг, а мать всегда была рада принять всех и угостить хоть чем-нибудь. Был у Эрики и поклонник с самого раннего детства. Они ходили вместе в детский сад, школу, он провожал ее до дома, носил портфель, смущаясь, дарил цветы и книги на 8-ое марта. Ах, да, книги! Книги всегда занимали огромное место в ее жизни, они заменяли ей все, что увидеть не получалось, все, что было недоступно. В голове роились мечты и фантазии о далеких мирах, магии, и о... принце. А как же без него? Поэтому друга своего она не обижала, но ясно и твердо давала понять, что надеяться, кроме как на дружбу, ему незачем. Первые танцы, первые прогулки вечерами, первые записки с признаниями... она помнила все это, но и тогда и сейчас оставалась спокойной, сердце не дрожало, и радости не было. Друг, Кирилл, не отчаивался, продолжал приходить, сопровождал везде, выслушивал, подбадривал. А она стремилась только к одному, учиться как можно лучше. Прекрасно понимая ситуацию в семье, она решила устраивать свою судьбу сама, тем более что принцы как-то не встречались. И только в выпускной год в школе, она поняла, что-то изменилось. В класс пришел новенький, и при взгляде на него у Эрики так сильно начинало стучать сердце! Она не решалась к нему подойти, заговорить, нет, она не была трусихой, и неуверенности в своей привлекательности не было, но ему уделяли столько внимания девочки, разве нужна еще одна поклонница? Да и ноги у нее начинали дрожать, и язык заплетаться в ее присутствии. Только разглядывала его часто, да, изредка, ловила изучающие взгляды и на себе. А потом, однажды вечером, мать позвала ее, сказала, что к ней там кто-то пришел. У ворот стоял он, прижимая к груди дневник и улыбаясь. Да только ей было все равно, зачем он пришел, ведь пришел же! Не позвонил, не нашел другой выход, а узнал где живет и пришел к ней. И пусть, он как будто забыл записать домашнее задание, в глазах его она увидела отклик на свои чувства, и большего ей было не надо. После он приходил снова и снова. Она смеялась, что у него слишком рано начался склероз, слишком часто он забывает записывать домашние задания, а он улыбался и отнекивался. И однажды он пришел, но в руках держал теперь уже цветы. Она почувствовала, как сердце застучало о ребра, сквозь его стук не получалось расслышать и понять его слова. И, только на третий раз, она догадалась, что он просит ее стать его девушкой. Ей хотелось кричать, петь и прыгать от счастья, но смогла лишь дрожащим голосом выговорить 'да' и сквозь слезы смотреть, как он восторженно рассказывает ей, как выбирал цветы, не решался прийти, не смел признаться. Внутри стало горячо и ноги были ватными. 'Я его люблю!' - осознала она и больше ничего не могла думать. Мысль эта все прокручивалась в голове и, пока он не ушел, она стояла, глупо улыбаясь и прижимая к груди цветы. Потом были свидания, прогулки при луне - мама ей доверяла безмерно, и отпускала, куда только считала возможным. И вот, на скамеечке в парке, поздно вечером, после длительной прогулки, он решился ее поцеловать. Голова у нее закружилась, руки сами потянулись его обнять, а сердечко колотилось как у испуганной лани. Ей показалось, что ничего лучше и быть не может. Были, конечно, и другие поцелуи, позже, но именно тот она запомнила навсегда. Первый, желанный, от любимого человека, не зря она столько лет ждала принца. Но, как оказалось, счастье не бывает вечным. Через три дня после первого поцелуя, он перестал к ней приходить, не звонил больше, не писал глупых записок, даже не здоровался в школе. Ночами она рыдала в подушку, а днем держалась, не могла она позволить никому увидеть всю глубину ее отчаяния. Не понимая, почему он это сделал, она сходила с ума от неуверенности и тревоги. Проклинала себя, выдумывала всякую ерунду. Пока одна из ее подруг просто не передала ей, что он просто... встретил другую! Но, как было поверить в это, после часов, проведенных в разговорах об общем будущем, наполненных мечтами о любви? Они понимали друг друга с полуслова, она доверяла ему все, а он предал... Понимание предательства пришло внезапно, и разбило все ее мечты о принце раз и навсегда. Теперь она стала холоднее, равнодушнее, бросила все свои силы на учебы и подготовку к дальнейшему поступлению. Она настроила себя на то, что докажет всем и ему тоже, что не сломалась, не оступилась, что лучше ее не бывает. И хорошо, что Кирилл ее не бросил, что все также был рядом, поддерживал, выслушивал долгие страдания по 'нему', позволял плакать у себя на плече и утешал... утешал... утешал. Она справилась, сумела! Сдала и экзамены в школе на 'отлично' и поступила сразу и без проблем. Кирилл и тут ее не бросил, он поступил в тот же институт, правда, на другую специализацию, но все равно собирался как всегда быть рядом. Она уже и просила и уговаривала его не ходить за ней, объясняла, что не полюбит его никогда, что нет никакой надежды, но он просто ответил, что согласен быть и просто другом, только б рядом с ней. Она смирилась, научилась снова улыбаться, смеяться, шутить. Да только боль в душе никуда не исчезала. Эрика изменилась сильно, стала очень кокетливой и равнодушной. Парни за ней бегали, но она никому не позволяла приблизиться. Пока однажды не встретила 'его'. И тогда узнала, что ее вины в разрыве не было никакой, просто ее одноклассники, встретив их раз в городе, решили, что для него она слишком хороша. Его поймали поздно вечером, когда он возвращался от нее, и пригрозили избить, если он еще хоть раз к ней подойдет.
  - Ах, какой же ты трус! - потрясенно вымолвила она.
  - Но ты пойми, я был новеньким, приезжим, мне бы никто не помог! - бормотал он отчаянно.
  А ее распирало от смеха и от чувства, что ее освободили от чего-то. Потом она поняла, что ушла боль и остатки любви к нему, но в этот момент восхитилась только.
  - И это ты мне говоришь? Я не испугалась ничего! Я даже приходила к тебе вечером, помнишь? Хотела узнать, что случилось... а ты даже не вышел ко мне! Ты не здоровался, не замечал, не говорил со мной! Ты мог хотя бы объяснить, в чем дело? - взорвалась она, - ты знаешь, КАК мне было больно? Знаешь, что я только себе не напридумывала? А тебе все мало было! Ты, вдобавок ко всему, еще и начал встречаться с моей подругой и целовался с ней у меня на глазах! Знаешь, как я это выдерживала? Только моя гордость не дала мне сорваться, все бросить и плакать и стонать беспрерывно!
  - Эрика, но я... я люблю тебя... прости меня, а? Может у нас есть еще надежда?
  - Да ты что - не слышишь меня??? Я презираю тебя! Ты разбил все мои мечты о любви, втоптал в грязь меня и мои чувства и еще смеешь на что-то надеяться? Ты в своем уме? - она не чувствовала как слезы катились по ее щекам. А он все больше вжимал голову в плечи и бормотал.
  - Да не виноват я... не виноват... прости меня.
  - Прощаю! - припечатала Эрика, - только больше на глаза мне не попадайся, понял?
  - Эрика, но как же, Эрика, я ж люблю...
  - Кого? Кого ты любишь, кроме себя? - рассмеялась сквозь слезы она и ушла. Больше она его не видела, но рана на сердце начала затягиваться и на втором курсе, у нее снова появился парень. Теперь не было сумасшедшей любви и столь ярких чувств, но ее это вполне устраивало, она больше не хотела испытать ту бешеную боль. Повстречались они недолго, пару месяцев всего и разбежались. Спокойно, без слез и истерик. Единственное, что изменилось, так это то, что с ним она потеряла девственность. Как-то тихо и незаметно, без особых потрясений и большой радости. Это случилось и... все. Теперь она знала кое-что о сексе и не смущалась при любом упоминании. А потом ей предложили поехать в Германию. Она сомневалась, боялась, не знала где найти деньги, пока мать не накричала на нее и не сказала, что второго такого шанса не будет. И она поехала. В Германа, как теперь она понимала, она влюбилась с первого взгляда. Все ее недоверие и холодность он разбил сразу. С ним она стала той юной девочкой, которая верила в принца. И до сих пор, вернуться в состояние отстраненности у нее не получается. Поэтому так легко она привыкла и к Биллу с Томом. Они сразу запали ей в душу и стали близки как никто другой. Но... благодаря своей неудачной первой любви, Эрика теперь прекрасно понимала Билла. И понимала, что ломиться в закрытую дверь не стоит, только он сам может ее открыть и впустить туда... любовь... а может и просто привязанность. Решать за него ни у кого нет права, поэтому-то ей и было так тяжело. Ей оставалось только ждать.
  На этой мысли неожиданно зазвонил телефон. Она вздрогнула и посмотрела на номер - Билл, кто б сомневался. Только сил разговаривать с кем-то у нее сейчас не было. Отключив телефон, она огляделась, вокруг уже становилось ощутимо темно. Пришлось встать и испуганно, быстро, шагать к выходу. Все-таки она была не дома, где все ее знали, и никто б не посмел обидеть. Это чужой, незнакомый город. Прогуливаясь, она дошла до таксофона и решила позвонить Наташе. Хоть они и не подруги, а понимают друг друга, ведь обе славянки и менталитет один на двоих, улыбнулась про себя Эрика. Наталья радостно позвала ее к себе, но Эрика настояла на встрече в баре. Посидеть, поговорить по душам, очень хотелось, а в присутствии парня, разве получится? Получив согласие, Эрика остановила такси и поехала к знакомому бару. Теперь ей уже не было так страшно. Что-то за этот день она осознала сама, что-то сейчас обсудит с Натальей... жизнь продолжается!
  
  ***
  И братья, и Дэвид спали почти до 17.00. Первым проснулся Билл, хотя и заснул позже всех. С трудом открыв глаза, он поплелся в ванну, смыть косметику, благополучно позабытую вчера, да и просто привести себя в порядок. Пока он стоял под струями животворящего душа, Дэвид со стонами сполз с кровати, которую пришлось делить с Томом, так как Билл ночью заперся, и побрел искать воды. Состояние организма оставляло желать лучшего, видеть, слышать или ощущать кого-либо не было ни малейшего желания. Когда Билл вышел из ванной, благоухающий ароматами геля и шампуня, Дэвид только с вздохом закрыл глаза. Он вспомнил свое вчерашнее состояние и поведение, хотелось сгореть от стыда. Тут раздался грохот, Том не подрассчитав, упал с кровати, на краю которой он провел всю ночь. Билл жизнерадостно расхохотался.
   - Том, ты жив там???
   - Нет, бл*, сдох!
  Дэвид судорожно прижимал руки к ушам, как же это все громко и как болит голова!
  - Что, Дэвид, плохо? - съязвил Билл. Дэвид стоически молчал. Вид Билла, в одном полотенечке на бедрах, с каплями воды на коже, приводил его в состояние полной боевой готовности, но позволить себе даже прикоснуться к нему, он не мог. Понимание, что может и получить по мордам не отпускало, весь вид Билла показывал 'Не подходи ко мне!' - он и не подходил.
   - Язык проглотил? - все еще язвил Билл, - Или не общаемся с подчиненными в нерабочей обстановке?
   - Билл, какого х*я? - не выдержал Дэвид, - Что случилось?
   - Да ничего... - удивил его Билл, - просто настроение чудное! - и, посмеиваясь, пошел одеваться. В гостиной он столкнулся с Томом, который пытался идти как можно аккуратнее, от малейшего сотрясения жутко болела голова.
  - Доброго утра, братец! - рявкнул Билл ему на ухо, от чего Том весь сжался.
  - Иди к черту, упырь! - мило так ответил братцу и бочком-бочком все-таки потопал к ванной.
   Билл переоделся и вышел на кухню.
  - Я не понял, что, кофе сегодня не предполагается? - приподнял он изумленно бровь.
   - А ты хочешь кофе, милый? - съязвил Дэвид, но встал и прошел к кофе-машине. Он знал, что Билл не может без кофе, а ругаться еще не хотелось. Все равно будет так, как хочется Биллу, да и сам он совсем не против выпить чашку-другую. Пока он возился с фильтрами и кофе, Том вышел из ванной комнаты. Спокойно оглядев кухню и всех, в ней находящихся, он спросил.
  - А Эрика где?
  - На учебе, наверное, - спокойно ответил Дэвид. Но Билл дернулся как-то странно и, посмотрев на часы, задумчиво произнес.
  - Поздно уже, давно должна была вернуться. Да и... ведь кто-то должен был ее, и отвезти и забрать, а она не будила и даже не звонила...
  - Не понял, - прищурился Том, - кажется, мы ей ясно объяснили, почему все именно так. Так где она?
  - Сейчас попробую выяснить, - сказал Билл и набрал номер Эрики. Послушав некоторое время гудки, он подскочил.
  - Она бросила трубку! - выражение его лица было таким, что Том помрачнел и подошел к нему ближе.
  - Ты ничего не хочешь нам рассказать, братец?
  - В чем дело Том? - ответил вопросом на вопрос Билл, - Ты что-то хочешь мне сказать?
  - Нет. Я уже сказал. - Отрезал Том, - Признавайся уже! Дэвид с интересом наблюдал за их перепалкой, пока не понял, что сейчас может случиться взрыв.
  - Эй, вы! - Прикрикнул он, - Что за трагикомедию вы мне тут разыгрываете? Сейчас я попробую что-нибудь узнать!
  - Ты все равно мне расскажешь, что случилось, - прошипел Том и повернулся к Дэвиду, - Ну, чего ждем?
  Дэвид позвонил в институт, потом, немного нервничая, еще куда-то. Потом поднял глаза на Билла и спросил.
  - Где вы вчера были, а?
  - Ты о чем?
  - О вашей, с позволения сказать 'прогулке', бл*! Ваши фотографии во всех газетах! Заголовки озвучить? Какого х*я, Билл??? Ты не знал, чем может такая прогулка закончиться? Ты... черт... где эта дура, Эрика???
  - Не знаю я! - Помотал головой Билл и бросился к двери за свежей прессой. Все газеты пестрели фотографиями Билла, Эрики, их же, держащихся за руки и убегающих от фанатов. Билл простонал, он понимал, сколько проблем создаст и им и Эрике этот скандал.
  - Биииииилл, - зло шипел Том, - ее ж убьют теперь! - Он схватился за волосы и начал себя дергать. - Я - идиот! Я думал у тебя хоть немного мозгов есть!
  - Пошел н*х! Не твое дело! Я разберусь! - Прорычал Билл в ответ.
  - Как, как ты разберешься? Сообщишь, что ты 'герой' и спас бедную девочку??? Да ты понимаешь, что она любит тебя?
  - С ума сошел, Том? С х*я ли ты решил, что любит?
  - Том, незачем себя так вести! - Равнодушно и холодно произнес Йост, - Проблему я решу. Придется выдать Эрику за новое увлечение Тома.
  - ЧТО? - Билл аж подскочил от злости.
  - Сиди смирно, Билл, все, что мог, ты уже сделал! А твои интервью с заявлениями о поиске 'большой и светлой' любви мы уже никак не отменим... А Эрика здесь не останется, так что это - увлечение Тома!
  Том почти упал на стул. Он представил себе, как придется 'делать вид', что увлечен девушкой, которой на самом деле увлечен давно и всерьез. Так еще и скрыть все от Билла! Ему показалось, что его по голове стукнули большим, тяжелым, и пыльным мешком. Его охватила паника. Билл внимательно присматривался к брату, что-то в поведении Тома его смущало. Да и позволять ему гулять с Эрикой не хотелось. Отчего-то, при таких мыслях, все в груди сжималось и становилось больно дышать. Он решительно повернулся к Дэвиду и сказал.
  - Ты уверен, что другого выхода нет?
  - У тебя есть предложения лучше? - Устало спросил Дэвид.
  - Нет. Да только... а Эрику мы спрашивать не будем?
  - Она поймет, - неожиданно 'ожил' Том и поднял усталые и какие-то 'больные' глаза на брата, - для тебя она на все пойдет.
  - Да что ты мне все тыкаешь этой Эрикой! - взорвался Билл и на волне злости добавил, - Вот и проверим!
  - Проверять будете как-нибудь в другой раз! - отрезал Йост и пошел собираться. Уже в дверях кухни он обернулся и заявил, - Я еду разруливать ситуацию, а вы поищите ее! И аккуратнее там! Том, не забудь - у вас любовь... вроде бы... - он не решался поднять глаза на Тома, понимал, что сейчас делает ему очень больно, но другого выхода не видел.
  - Хорошо, - обреченно пробормотал Том, провел Дэвида взглядом, кинул ему, - До встречи! - и повернулся к брату.
  - Билл, я не хотел этого! Я б не стал, но...
  - Отвали, - обрезал излияния брата Билл и пошел искать свои темные очки кепку. То, что сейчас лучше не светиться, понимал даже он. Том потер глаза кулаками, что-то перед ними все плыло, набрал номер Саки.
  - Привет! Приезжай, дело есть, - коротко сказал в трубку и застыл на стуле, как изваяние. А Билл вошел в свою спальню, схватил подушку и прикусил, чтоб не завыть. Почему-то вся ситуация его и бесила и заставляла страдать одновременно. Он привык думать, что Эрика смотрит на него, думает о нем, мечтает. Он ведь сразу понял и увидел значение ее взглядов. А теперь... это не должен был быть Том! Он хотел отбросить подушку и тут заметил на ней какие-то странные пятна. Как будто кто-то лежал на ней в крови и.. плакал? 'Кроме Эрики это никто не может быть' - мелькнуло в голове, и он приободрился. Все-таки, если в тяжелую минуту она прижимала к себе его, не чью-то, а его! подушку... значит не все еще так плохо, как кажется. Он аккуратно положил подушку на место и, уже уверенный в том, что выдержит все, вернулся к брату.
  - Готов? - спросил он Тома и положил успокаивающе ему руку на плечо.
  - А? Да-да, готов, - очнулся от своих мыслей Том.
  - Поехали!
  
  ***
  Эрика приехала в бар чуть раньше Натальи. Выбрала столик в углу и заказала бокал вина. Официант как-то странно на нее поглядывал, но она не придала этому значения. Потягивая вино, спокойно размышляла, о чем стоит поговорить с подругой, пока не заметила, что в баре становится странно оживленно и люди по большей части стараются подсесть к ней поближе. Теперь уже она встревожилась, но все еще не понимала, что делать и что вообще случилось? Она поставила бокал на столик и стала напряженно ожидать прихода Наташи. Когда та, наконец, вошла в двери, нервы Эрики были уже на пределе. Несколько раз к ней приставал с глупыми вопросами официант, пару раз какие-то девушки пытались оскорбить, а один молодой человек и вовсе попытался пристать. Хорошо, что бар был приличный и пристававшего сразу же вывели, иначе она не справилась бы. Наталья огляделась и сразу побежала к ней. Лицо ее было очень встревоженным и восхищенным одновременно.
  - Ты сумасшедшая! - Почти крикнула она, - Но я все равно тобой восхищаюсь! Это ж надо так рискнуть! Но ты теперь звезда!
  Люди в баре задвигались еще оживленнее, у Эрики было ощущение, что круг сужается и в его центре находится она.
  - Тише, - умоляюще произнесла она, - О чем ты вообще говоришь?
  - Об этом! - хлопнула Наташа на стол перед Эрикой газету, где на главной странице было большое фото ее с... Биллом? Эрика онемела на пару минут, а потом подскочила и засуетилась. То-то люди себя так странно ведут! Она кинула на стол деньги за вино и умоляюще попросила Наталью.
  - Ты на машине?
  - Нет, конечно, - удивилась подруга, - но можно вызвать такси, только куда ты так спешишь?
  - А ты ничего не замечаешь? - уже спокойнее спросила Эрика. Подруга огляделась и поняла что что-то не так. Люди вокруг были очень напряжены, казалось, вот-вот произойдет взрыв. Девушки так вообще не сводили с их стола злых и даже бешеных взглядов. Она передернула плечами и пробормотала.
  - Можно вызвать такси.
  - Думаешь, успеем? - Скептически произнесла Эрика, - нет, уходить надо уже сейчас. Я попробую сама, но, если что - поможешь?
  - Конечно! Ведь здесь и часть моей вины! - слегка расстроено улыбнулась Наталья и кивнула, прощаясь. Эрика спокойно и как можно равнодушнее пошла к двери. Люди наблюдали за ней пристально, пока какая-то дамочка не крикнула.
  - Да она это, она!
  И тут начался сумасшедший дом, кто-то кричал, рычал, визжал, к ней кинулись все и сразу, и только благодаря этому Эрика успела выскользнуть за дверь. Она не остановилась на улице, а побежала к ближайшей стоянке такси. Ей надо было попасть домой и извиниться... перед Биллом. Она совершенно не хотела, чтоб он решил, что она все это сделала ради славы. Да и Том... он и так к ней не очень хорошо относится. Она обязана объяснить, что не имеет к этому никакого отношения!
  
  ***
   Братья сначала бесцельно катались по вечерним улицам. Потом, кому-то из них пришло в голову, заехать к Герману и выпытать все, что он знает о ее друзьях. Он даже не задал никаких вопросов - уже видел газеты и просто прошипел.
  - Вот список, но вы ж ее не обидите? Хватит и меня...
  - Да иди ты н*х, козел! - взорвался Том. Билл успокаивающе положил свою руку ему на плечо и прошептал.
  - Спокойно, Томми! Спокойно! Пошли, нам ее еще найти... И Том пошел, за голосом брата, за его прикосновением... пошел, потому что сейчас ему нужна была его поддержка и его, хоть и натянутое, но спокойствие.
  - Билл, - уже в лифте выдавил из себя он, - Билл, мы же ее найдем?
  - Найдем, - уверенно, но не чувствуя этой самой уверенности, произнес Билл и присмотрелся к брату, - Том, мне не нравится твое состояние! Что НА САМОМ ДЕЛЕ происходит с тобой?
  - Ничего - мотнул головой Том, - ты ведь знаешь, как я тебя люблю? - вцепился как утопающий в свое чувство к близнецу Том.
   - Знаю, - почти успокоившись, произнес Билл и прижался к брату на секунду, - знаю, - выдохнул ему в шею и слегка коснулся губами, - я тоже... люблю.
  Том закрыл глаза, удерживая дрожь. Черт, Билл, знал бы ты, какие мысли сейчас мучают твоего любимого брата! Том ощущал себя предателем, да он и был им! Ведь теперь его сердце не принадлежало безраздельно близнецу, и он понимал, что Билл этого ему не простит, а пережить такое, Том бы не смог. Глаза жгло от невыплаканных слез, и боль в груди мешала сосредоточиться, но Том сумел. Он слегка отодвинулся от брата и произнес.
  - Билл, мы уже внизу. Саки ждет. Пора.
  - Да, да, - оторвался от него Билл, - Идем. Возле машины Том пошел чуть быстрее и открыл дверь сзади для брата. Билл вопросительно глянул на Тома, но увидев умоляющее выражение его лица, сел. Том тут же пристроился рядышком и прижался коленкой к коленке Билла, а потом схватил его и за руку. Пальцы Билла слегка дрожали, Том решил, что от нервов, но знал бы он, почему нервничает его брат! А Билл злился, банально злился, что не его объявят на пресс-конференции парнем Эрики, что не ему придется, прячась от папарацци, прогуливаться, не ему можно будет безнаказанно обнимать и целовать ее. Да и еще... позволить своему брату прикасаться к кому-либо, и пойти на это добровольно? Том всегда принадлежал ему, ему и только ему! Он сжал свои пальцы на руке Тома посильнее и зажмурился 'Не отпущу!' - решил он. А Том в это же время боролся сам с собой, ему и хотелось рассказать Биллу правду и освободиться от такой непосильной для него ноши, и он не хотел. Ведь, пока эти слова не произнесены, их как будто бы нет. Том сам себе напоминал ребенка, который прячется от чудовищ под одеялом - там-то абсолютно безопасно, но со временем понимаешь, что идеально безопасных мест нет. И не спрячешь от себя и других то, что и так норовит уже вырваться наружу. В этот момент Саки, который впереди обзванивал всех по телефонам, данным Германом, сказал.
  - Есть! - он обернулся к братьям, которые теперь внимательно и напряженно подались вперед, - Эрика была с подругой в баре, но сейчас убежала на стоянку такси. Я знаю где это, и мы можем успеть!
  - Так чего же ты ждешь? - спросил Билл, - Быстрее!
  Саки завел машину и сорвался с места, а два парня позади него молились каждый о своем, да только для Эрики в этих мыслях было мало места.
  
  ***
   Эрика почти дошла уже до стоянки такси, когда заметила, что ее преследуют. Она ускорила шаг, в надежде, что успеет сесть в машину раньше, чем ее догонят, но не тут-то было. Стоянка была пуста, видимо у таксистов был 'час пик'. Эрика в недоумении огляделась вокруг, что теперь делать? А агрессивные девушки, которые уже некоторое время ей вдогонку выкрикивали оскорбления, меж делом приближались. Эрику начало трясти от нервного потрясения, от переживаний, но сдаваться она не собиралась.
  - Что вам от меня нужно? - спросила она.
  - Это ты, типа, девушка Билла, - сплюнула на землю одна из девиц.
  - Нет, я не его девушка.
  - Слышь, а она себя жутко умной считает, - скривилась одна из них. Вторая ответила.
  - Так по морде ей пару разов и делов-то! Будет знать, как к нашим парням приставать! Она ж еще и не наша, слышишь? Говорит странно как-то!
   Эрика дернулась было, но вспомнила, что когда бежишь - тебя обязательно будут догонять, и спросила, стараясь не показывать свой страх.
  - Зачем вам это? Я не его девушка! Мы друзья, честно!
  - Подумаешь! А с х*я ли он с тобой дружить начал? Немок нет, что ли?
  - Я не знаю, - Эрика оглядывалась в поисках помощи, но не видела ничего и никого.
  - Да оставь ты ее, - вдруг сказала самая крупная из них, - не видишь, трусится вся? Противно и трогать! Такая нашего Билльченка и не удержит! - усмехнулась она и махнула рукой, чтоб шли за ней.
   И тут подъехали братья. Том, не глядя, бросился к Эрике. Билл остановился между нею и девицами.
  - Что здесь случилось? - спокойно поинтересовался он.
  - Бииииилл! - взвизгнули девицы и рванули к нему, на ходу вытаскивая какие-то огрызки бумажек и ручки. Пришлось ему с улыбкой, а как же иначе? Раздавать автографы. Том ощупывал руки-ноги Эрики и допрашивал ее, не случилось ли чего. Но Эрика видела только Билла, впервые, в окружении его поклонниц так близко, впервые, так пристально и внимательно. И сейчас она поняла, что ей тоже надо от него что-нибудь на память. Пусть это будет даже еще такой же невинный поцелуй, но он ей нужен! И она, почти не замечая Тома, пошла к нему... человеку, который вдруг стал ей необходим как воздух... как само дыхание. Том застыл на минутку, но потом вдруг понял, что так быть не должно, догнал Эрику, схватил за руку, слегка тряхнул, и спросил.
  - Эрика, ты понимаешь, что сейчас делаешь? Тебе мало одной статьи?
  Она вздрогнула, как будто выходя из транса, в ее глазах появилось хоть какое-то выражение, кроме слепого обожания.
  - Ой, Том, извини, не заметила тебя. А, насчет, понимаю ли... понимаю, что мне ничего не светит. А вы как тут оказались?
  - Мы тебя искали, - уже почти улыбнулся Том, но все равно ощущал, как внутри кольцами свернулась змея злости и ярости. Никогда, просто никогда, он не завидовал брату. А вот сейчас ему хотелось, и ударить Билла и просто послать Эрику... но ничего этого он не мог. Надо было спасать группу, спасать эту глупую девчонку... спасать и себя, в общем тоже.
  - Поехали, бельчонок! Здесь явно не безопасно! - произнес почти сквозь силу и потащил ее к машине, в которую уже садился Билл.
  - Черт! Эрика, ты представляешь, как ты нас напугала? - уже в машине поинтересовался у нее Билл.
  - Почему вдруг? Я просто хотела прогуляться, - оборонялась она.
  - А телефон, зачем отключила?
  - Я думала... я хотела побыть одна...
  - Одна она хотела побыть, слышишь Том? - возмутился Билл.
  - Что? - отозвался задумчиво Том, - А да, да, слышу. Эрика так нельзя! - все еще как сквозь сон произнес Том и отвернулся к окну. Ему сейчас было не до разговоров, он пытался успокоить в себе новоявленного змея... хоть чуть-чуть придушить его, иначе не выйдет ничего хорошего. Билл посмотрел на брата и понял, что дергать его бесполезно. Он достал свой телефон и позвонил Дэвиду. Йост его внимательно выслушал и потребовал привести Эрику к нему. Билл задумчиво пожал плечами и передал распоряжения Саки. Эрика подавленно молчала, Том пялился в окно. Билл улыбнулся и прижал Эрику к себе.
  - Не переживай, бельчонок! Наш 'дядя Дэвид' все решит! - съязвил он и тоже о чем-то задумался. Она сжалась от ощущения руки Билла на своих плечах, но, почувствовав, что он не собирается ее убирать, сама немного прижалась к нему. Ощущать его, быть с ним рядом - это все, что ей было сейчас нужно и доступно. Эрика закрыла глаза и погрузилась в тепло, которое шло к ней от руки на ее плечах. В голове слегка шумело, и она даже замечталась, что ее обнимают не просто так, а с какими-то чувствами. Таким образом, каждый в своих мыслях и ощущениях они и добрались до квартиры Дэвида. У подъезда Саки их окликнул и спросил, стоит ли их ждать. Билл пожал плечами, Том и вовсе просто молча, вышел, Эрика не знала, что она может сказать. Они, молча, ушли, а Саки задумчиво глядел им вслед. То ли ему показалось, то ли будут у них еще огромные проблемы с близнецами из-за этой девочки.
   Дэвид открыл дверь, даже не спросив, кто за ней. Он внимательно оглядел всех и ушел в комнату. Слова, которые он заготовил, чтобы отругать всю троицу, как-то испарились. Вид у них был такой... что он решил просто объяснить им все и не мучить больше ни себя... ни их. Эрика все поглядывала то на Билла, то на Тома. Молчание уже начинало тяготить ее.
  - Как вы думаете, может мне лучше вообще... уехать?
  - Не пори ерунды! - оборвал ее Билл и, схватив за руку (снова! в который уже раз!) потащил за собой. Молча, она последовала за ним, понимая, что теперь видимо, объяснять все будет 'дядя Дэвид'. Том задержался, но потом, пересилив себя, тоже пошел в направлении гостиной. Там, он сразу прошел к бару и налил себе виски. Дэвид покачал головой, но ничего не сказал, его взгляд внимательно следил за Биллом, который помогал Эрике удобнее устроиться в кресле. Выждав, пока все присядут, Дэвид начал.
  - Эрика, из-за этих снимков, у нас кое-какие накладки. Так что я сейчас объясню тебе, что надо будет сделать, а ты не противься, хорошо? Помоги нам!
   - Хорошо, - слегка испугано посмотрела на него, - я помогу, да только чем?
  - Вот об этом сейчас и пойдет речь. Пару часов назад на твое имя была снята квартира, которую ты якобы снимаешь с момента расставания с твоим... этим... - Германом? - подсказала она.
  - Да, с ним. Ты познакомилась случайно с Томом, квартиры ваши неподалеку. И он увлекся тобой. Вы встречаетесь, если это можно так назвать, уже пару недель.
  - С Томом? Встречаюсь? - подпрыгнула Эрика, - Вы... Дэвид, о чем ты?
  - Я ж говорил, что нам нужна твоя помощь. Девушку Билла, которая бросит его через несколько дней, нам не простят. А вот у Тома девушки меняются часто и потому...
  - Поняла, - слегка расстроено произнесла, - Есть что-то еще, что я должна знать?
  - Нет, больше ничего. Вы пару раз прогуляетесь с Томом куда-нибудь. Поцелуетесь на камеру, да и все. Вещи твои уже в квартире. Сейчас тебя отвезут туда.
  - Спасибо, - сказала Эрика, чувствуя, как сердце ее, остановившееся уже будто бы, слегка начинает трепыхаться. Что ж, сейчас ей объяснили, где ее место в жизни этих людей, и пытаться что-то изменить, она уже больше не в силах. Спокойно встав, ушла обуваться. Вдогонку неслось.
  - Пока, Эрика! Мы будем заглядывать!
  И больше ничего. Никто не ринулся провожать, не помог, даже не попрощались как обычно. Они ее выбросили из своей жизни и даже не задумались, а каково ей? Тихонько открыв дверь, Эрика шагнула вон. К новой жизни, без Тома, Дэвида, и даже... Билла.
  - Дэвид, ты уверен, что ее все-таки не надо было провести? - встревожено спросил Билл, - Вдруг она решит, что мы от нее просто избавляемся?
  - Все будет хорошо! - отмахнулся Дэвид. Он встал и подошел к Тому, который все это время целенаправленно напивался, - Том, ты тоже останешься у меня?
  - Что? Нет, я домой, - пробормотал он и бросился из квартиры.
  
  Глава 5.
  
  Билл провел Тома взглядом и обернулся.
  - Меня тоже прогонишь?
  - Нет, да и ты мне все еще должен, помнишь? - плотоядно облизнулся Дэвид.
  - Помню, но и я хочу получить кое-что...
  - Что именно?
  Во время разговора Билл потихоньку приближался к Йосту, и вот, одним движением, он прижался к нему и, жарко дыша, прошептал.
  - Задержи Эрику...
  - Зачем? Она и так никуда не делась...
  - Нееееет, ты не понял... - он прикусил мочку уха, отпустил и лизнул, - Я хочу, чтоб она осталась еще на год... или, хотя бы, на лето...
  - Это невозможно! - Дэвид даже отстранился.
  Рука Билла поползла по груди продюсера и достигла ремня.
  - Мне остановиться? - хитро улыбнулся.
  - Нееееет, - уже почти простонал Дэвид.
  - Тогда обещай! Обещай, ты же можешь, я знаю.
  - Попробую, - шептал Дэвид, в то время как рука Билла уже пробралась за пояс брюк.
  - Обещай, - и прикусил нижнюю губу Йоста, а потом ее буквально... вылизал... в то же время рукой чуть сжимая его член.
  - Хо...ро...шо... - еле выдавил из себя Дэвид, чувствуя, как сознание затуманивается и желание превалирует надо всем... сейчас он мог думать только об одном... и его мысли, кажется, воплощались в реальность. Билл поглаживал через трусы член Дэвида и слегка потирался об него сам, всем телом, при этом он уже добрался языком до верхней губы, а потом и вовсе накрыл своими губами дэвидовы и впился в них. Он прикусывал, поглаживал языком, прижимал чуть сильнее, чуть отпускал, и, наконец, вторгся языком, как завоеватель, ничуть не задумываясь об осторожности. Ощущение языка Билла во рту, его штанга, которая чуть звякнула о его зубы, рука, которая уже пробралась в трусы и, вторая, поглаживающая по спине, совсем снесли крышу Дэвиду. Сейчас он мог забыть, простить и пообещать все, чтоб только Билл не останавливался, чтоб только не убирал руки. Его стону неожиданно вторил стон любимого мальчишки. Билл оторвался от него.
  - Какого х*я Дэвид, мы тут и будем стоять?
  - Нннннет, - растерялся сначала Дэвид, а потом, вдруг, совершенно не задумываясь, повалил Билла назад, на диван.
  - Это ты удачно! - хихикнул Билл и раскинул свои ноги пошире, - Так и будешь стоять? Сознание Дэвида окончательно отключилось, не понимая, как и когда это случилось, он оказался на Билле, на котором уже не было ни штанов, ни майки.
  - Быстрый ты, - выдохнул ему на ухо Билл, и прижался. Дэвид поймал его губы своими и с силой протолкнул свой язык ему в рот.
  - Сссссука! Как же ты меня заводишь! - пробормотал, оторвавшись на секунду, и, обхватив руками его лицо, принялся целовать щеки, глаза, лоб, губы, чуть прикусывая, опускаясь ниже и ниже. Сейчас только это тело было для него важно, только эти, чуть приглушенные стоны, он слышал, только учащающееся сердцебиение под ним, что ощущалось каждым нервом, каждой клеточкой, имело значение. Опустился, облизал шею, поцеловал каждый сантиметр кожи на груди, и прикусил сосок.
  - Ааааааааа, - уже громче застонал Билл и запустил свои руки в волосы Дэвида недвусмысленно подталкивая того вниз. А тот уже не имел ничего против, он хотел ощущать свою власть над этим мальчишкой, хоть на пару минут, хоть сейчас. Он прижал слегка выпуклость под трусами Билла и прошептал на выдохе, чуть слышно.
  - Пососать Билльке х*йчик?
  От таких слов, от слишком вызывающего, провоцирующего тона, Билл аж занервничал. Все-таки обычно это он сносил крышу своему любовнику, а не тот ему, а сейчас желание перехлестывало через край, а Дэвид умудрялся сопротивляться.
  - Даааа, - простонал Билл и потерся о руку Дэвида посильнее, - Хочу! Теперь он уже вцепился в волосы Дэвида и потянул того вниз сильнее.
  - Ну, же Дээээээвид.
  Дэвид уже не сопротивлялся, стянув аккуратно боксеры с Билла, он прикоснулся к предмету столь пристального внимания, сначала кончиком языка, вызвав еще один сдавленный стон у парня, а после и проведя языком по всей длине, что заставило Билла зашипеть и выгнуться навстречу. Возбуждение уже витало в воздухе, стало горячо и дыхание у обоих срывалось, больше так не могло продолжаться и Йост, не выдержав, простонал и схватил член Билла губами, сразу стараясь обхватить как можно больше, как можно глубже его заглотить. Руками он сжимал бедра любовника, прекрасно осознавая, что отпечатки его пальцев и завтра останутся на столь нежной коже, но это только заводило еще больше. Движение вдоль по бархатистому стволу было чувственным, медлительным, пока Билл не рванулся пару раз навстречу, ускоряя, подталкивая. Тогда уж застонал Дэвид, и это ощущение легкого дрожания заставило Билла вздрогнуть. Он прошептал.
  - Еще! - и даже погладил Дэвида по голове. А потом толкнул его, насаживая глоткой на свой член, и откинул голову, слишком... это было слишком, даже для него. А Дэвид понял желание Билла правильно и чуть простонал, с удовольствием наблюдая, как дыхание парня срывается и по коже бежит дрожь. Рукой он провел по груди Билла, чуть поцарапывая, а второй уже подбирался к заветной дырочке. Билл поерзал и вновь толкнулся сильнее в Дэвида все еще перевозбужденным членом, чувствуя, что вот-вот кончит. Но это почувствовал и Дэвид, и, прошептав.
  - Не сейчас, - встал и разделся. Теперь ему стало значительно удобнее, да и трусы Билла, почти без раздумий, он стянул и отбросил куда-то в сторону.
  - Вот... так лучше! - сказал он, пристально разглядывая столь любимого гуманоида, что развалился сейчас похабно перед ним. Эти невообразимо длинные, тонкие, но сильные ноги, кожа, от прикосновения к которой руки горят, хоть она и прохладна на ощупь. Губы, глаза, в которых потихоньку разгорается ярость...
  - Какого х*я, Дэвид? Может мне просто подрочить? - прервал идиллию Дэвида Билл и попытался вскочить. Дэвид толкнул его обратно и с силой прижал к спинке дивана.
  - Куда это ты собрался? - выдохнул он почти ему в губы, - я еще тебя не отпускал, - произнес, аккуратно заводя руки ему под колени, а потом чуть приподнявшись, закидывая эти ноги на свои плечи.
  - И не отпущу! - Удовлетворенно улыбнулся и потянулся рукой, нащупывая тумбочку у дивана, там хранилась необходимая в этот момент смазка. Когда он все-таки ее достал и зубами свинчивал колпачок, Билл съязвил.
  - Всегда готов, Дэвид? Это для кого ж ты так продумал все?
  - Урооооод. - прошипел Дэвид, - Для кого ж еще? - и одним движением ввел пальчик. Билл завис, просто-напросто завис, он не знал теперь ни что сказать, ни что сделать. Ощущение пальца внутри, поглаживающего, вторгающегося, а через пару минут и второго, вызывало какую-то непонятную дрожь и желание получить еще... больше... Теперь уже желание охватывало его до кончиков пальцев на ногах, он постанывал, двигался навстречу пальцам, выгибался, рукой, не удержавшись, накрыл свой член и начал поглаживать. Дэвид внимательно, даже как-то отстраненно наблюдал за Биллом. Кожу у того покраснела, капельками выступил пот, глаза он прикрыл, а губы как будто сами... приоткрылись призывно. Он резко убрал свои пальцы, от чего Билл всхлипнул, чувствуя неприятную, неожиданно появившуюся пустоту, и резко вошел.
  - Ооооох... - выдохнул Билл и инстинктивно зажался. Дэвид остановился, подождал пока Билл расслабил мышцы и начал двигаться, сначала еле-еле, потом все сильнее и сильнее. Теперь он уже не занимался сексом, он просто грубо е*ал Билла, но тому это нравилось, еще как нравилось! Он стонал, подмахивал, пытался прижаться сильнее и руками тянул Дэвида за ягодицы на себя. Потом, как будто что-то осознав, он убрал руки и вцепился Дэвиду в шею. Потянул его к себе, нажимая, и когда лицо Йоста оказалось в зоне досягаемости, резко прижался к его губам своими. Поцелуй был яростным, языком Билл пытался изучить все закоулки дэвидова рта, задевая штангой постоянно за что-то. Дэвид застонал, схватил Билла за х*й и стал его дрочить, в то же время стараясь как можно глубже входить в столь тугую и узкую теплоту. Он чувствовал себя невероятно, он видел желание Билла, он чувствовал его, и это было очень важно, это понимание, ведь последнее время Билл редко подпускал его вообще к себе, не говоря о большем. Оторвавшись от губ Билла Дэвид заглянул ему в глаза, они потемнели, и в них зеркально отражалось желание Йоста, столь же сильное, неуправляемое. Он застонал, ускорился, чувствуя спазмы Билла, ощущая, что тот вот-вот кончит, и усилил нажим на бедра, пытаясь вдавиться, вжаться, оставить свой отпечаток на этом теле навсегда.
  Билл почувствовал головокружение от недостатка воздуха, но Дэвид уже оторвался сам от его губ, тогда он постарался выгнуться навстречу и понял - все. В тот же момент сперма его фонтаном залила и его и Дэвида, капельками оседая у того на лице. Оргазм был бурным, сильным, от его содроганий кончил и Дэвид, бессильно падая на колени и отпуская ноги Билла. Некоторое время оба не шевелились, не было ни сил, ни желания, потом Билл, застонав от боли в спине, спросил.
  - Может уже все-таки в кровать, а?
  Дэвид, чуть покряхтывая, поднялся.
  - Я в ванну, а после буду там.
  
  ***
  Том выскочил из подъезда и хотел бежать дальше, когда услышал сигнал автомобиля. Неподалеку в машине сидел Саки, и улыбался ему. Он все-таки дождался, как и ожидал, хотя ждал, в общем, обоих близнецов. Том задумчиво посмотрел на машину, потом махнул рукой, подошел и сел в нее.
  - Привет снова. Ты знаешь, где Эрика?
  - Знаю, но пока тебе не скажу. Остынь сначала! Давай, я домой тебя отвезу?
  Том заметил непреклонность тона Саки и понял, что спорить сейчас бесполезно.
  - Хорошо! Только возьми мне пару бутылок по дороге. Дома пусто, а мне необходимо просто...
  Саки кивнул, соглашаясь, что необходимо он заметил сразу, когда Том только вышел из подъезда. Остановившись по пути у ночного магазинчика, взял пару бутылок виски и благополучно довез Каулитца до дома, как и было приказано. После, спокойно поехал спать, размышляя, что ж там случилось такое, что на Томе лица не было, а его брат-близнец даже не поехал с ним, не говоря уж об утешении. Такое он видел впервые и был очень удивлен.
  Том в эту ночь тупо напивался, пытаясь забыться, не думать ни о чем. Ему было страшно, он помнил каждую минуту, несмотря на алкоголь, что со следующего дня придется быть с Эрикой ближе, чем он может себе позволить. А ведь она еще и не оставила ему ни капельки надежды. Этот ее сегодняшний порыв сказал Тому куда больше, чем все ее предыдущие взгляды и улыбки. Том даже завыл от сумасшедшей боли, разрывающее грудь. Так не должно быть!
  
  ***
  Эрика вошла в свою новую квартиру с опаской. Ей не хотелось сюда идти, но другого выхода она не видела, тем более, что обещала уже помочь. Квартира была небольшой, но уютной, это все, что она разглядела сквозь слезы. Зайдя в ванну, чтоб смыть косметику и слезы, она застыла в дверях. Там стояла роскошная джакузи, жутко не подходящая простенькой обстановке квартиры. Повтыкав на нее какое-то время, Эрика подскочила от радости. Это было именно то, что ей нужно, чтоб хоть немного снять напряжение. Вылетев, на кухне она нашла бутылку мартини (кто-то очень хорошо о ней позаботился!) и, сбросив с себя все - забралась в воду. Пила она прямо из горла, лень было искать стаканы, зато напустила в ванну море пены, которую поминутно сдувала с лица и бутылки. Выпив где-то половину, она не заметила, как заснула. Проснулась уже под утро, потому что замерзла. Вытерлась, натянула белье и быстренько залезла под одеяло. Да только сон больше к ней не шел. Мысли, мысли, мысли... одолевали ее. В попытках понять, почему от нее так легко отказались оба брата, почему ни один не попробовал спросить, а есть ли ее вина в том, что случилось, и никто не подумал, каково ей будет здесь одной, она начинала сходить с ума. Где-то что-то она недопонимала, либо ей было известно не все. Она не ожидала такого даже от Дэвида! Подумав еще какое-то время, понимая, что начинает болеть голова, она пошла и нашла бутылку. После нескольких глотков в голове приятно зашумело, и она снова провалилась в сон.
  
  ***
  Глубокой ночью, когда Дэвид уже не верил, что за стенами данной спальни, существует еще какой-либо мир, ибо натр*хался так, что яйца болели, он разглядывал Билла и боялся пошевелиться. Наступил столь редкий момент теплоты и нежности между ними, подобных которому, хорошо, если еще пару, Йост мог вспомнить. Билл развалился поперек кровати, ноги его свисали, голову он удобно расположил на груди любовника, на живот ему же положил пепельницу и увлеченно затягивался, пытаясь пускать кольца из дыма. Дэвид погладил его по голове и нерешительно начал.
  - Биллл....
  - Ааааа? - столь же лениво и расслабленно отозвался Билл.
  - Ты не мог бы выслушать меня и... не перебивать?
  - Аха, - все еще не вдумываясь, ответил парень.
  - Хорошо. Тогда можешь мне пообещать, что ты поможешь Тому? Он у нас актер неважный, куда ему до тебя (лесть всегда положительно влияла на Билла), так что боюсь, не справится.
  Билл от удивления даже приподнял голову и посмотрел на Дэвида еще более раскосыми глазами, чем обычно.
  - С чего ты взял, что Том (подтекстом ярко шло - мой Том!) - не справится?
  - Да нет... Просто Эрика, кажется, была не в восторге от этой идеи... и Тому придется еще и ее уламывать. Но ты же пообещаешь мне, Бииииилл... - уже простонал Дэвид, потому что Биллу надоело просто лежать, и парень добрался рукой до самого интересного для него места - члена Йоста.
  Через пять минут ни один из них уже не вспоминал о столь важном разговоре, место мыслей заняли эмоции и чувства. Но Билл все же принял к сведению слова продюсера, он понимал, что иногда со стороны виднее.
  
  ***
  Том проснулся от звонка телефона, с жуткой, раскалывающей виски, головной болью. Чуть приподнявшись, он застонал и упал обратно, но телефон все же нащупал.
  - Дааааа, - выдохнул он.
  - Томше, ты помнишь про пресс-конференцию сегодня? - раздался в трубке жизнерадостный голос его братца.
  - Поооомню, - простонал Том, - попробую успеть.
  - А и не надо! - рассмеялся в трубку Билл, - я сейчас буду дома и помогу.
  Действительно, почти вслед за этим раздалось шуршание ключа, поворачиваемого в замочной скважине и хлопок двери. В гостиную ворвался сияющий, как солнышко весной, Билл. Казалось, энергия из него так и плещется, его движение напоминало ураган, он даже снес по пути какие-то книги. Подняв одну из них, вгляделся в нее, пытаясь понять, что это и откуда взялось. Потом облегченно усмехнулся.
  - Эрика забыла!
  - Черт, Билл, какого х*я ты так возбужден? Не можешь потише?
  - А что - Томчику плохо? Ооооо, - заметив у дивана склад бутылок, - кто-то вчера не хило оторвался.
  - Да оставь ты меня уже в покое! - почти крикнул Том и убежал в ванну, постанывая на ходу. Билл, покачивая головой и напевая что-то под нос, двинулся к кухне. Ему нужно было выпить чашку кофе, иначе он заснет на ходу, все-таки лег только около 3 часов ночи. Вспомнив события, которые не давали ему заснуть, Билл расплылся в улыбке от уха до уха - это было просто чудесно! Так, счастливо улыбаясь, он и сидел с чашкой кофе, пока не выполз туда же несчастный, опухший и недовольный Том.
  - Ну, как ты? Готов? - тихо, чтоб не раздражать, спросил Билл.
  - Да, - пробормотал Том, - готов. Поехали, иначе передумаю!
  
  ***
  Эрика спала бы и спала, если б ее не разбудил жуткий шум с верхнего этажа. Кто-то из соседей включил на всю громкость музыку, и как думаете, что там звучало? Естественно Билл!!! Эрика выматерилась (за время жизни с братьями она и такое узнала), и побрела искать в своем холодильнике хоть что-то подходящее при похмелье. Найдя там йогурт (слава тому, кто заполнял холодильник!), Эрика двинулась на балкончик, чтоб посидеть на солнышке и подумать немного. Но не тут-то было, когда она уже нашла свои сигареты и выбросила пустую баночку из-под йогурта, раздался звонок. Девушка задержалась в дверях, с надеждой, что ей просто почудилось, но звонок прозвучал во второй раз, а потом и в третий. Она вздохнула и пошла открывать. За дверью стоял... Дэвид. Эрика удивленно покачала головой и отошла в сторону, пропуская его.
  - Здравствуй! Или теперь мне надо к тебе на "вы" обращаться?
  - Привет. Эрика, что-то случилось? С чего ты взяла, что мы стали совсем чужими? Кажется, мы уже давно перешли на "ты"!
  - Просто мне показалось вчера, что теперь я должна стать "просто еще одним увлечением" Тома?
  - Для прессы - да! А мы-то знаем, кто ты! И ничего в отношениях не менялось - с чего ты взяла? Просто придется быть аккуратнее, вот и все! - произнес Дэвид, проходя в комнату, - Как тебе квартира? Все устраивает? Вчера очень быстро все произошло, могли что-то забыть...
  - Нет, нет! - чуть повеселела Эрика, - все отлично! Я очень довольна, особенно ванной!
  - Ах, да, Это такой небольшой бонус, чтоб ты совсем не расстраивалась. А позже к тебе зайдут эти гуманоиды, вы сегодня должны пойти в клуб, хорошо?
  - Конечно! Я буду очень рада им! А зачем тогда ты пришел? Предупредить?
  - Нет, - сказал Дэвид, присаживаясь, - у меня к тебе серьезный разговор.
  - Я слушаю, - Эрика оперлась спиной о стену и скрестила руки на груди.
  - Присядь, пожалуйста! - попросил Дэвид, - Я не собираюсь тебя обижать. Просто, ты ведь уезжать должна скоро?
  - Да, - сказала она, опускаясь на диван рядом, - а что?
  - Может, ты передумаешь? Я разговаривал в институте, они согласны продлить срок твоего обучения еще на год, если ты сдашь экзамены в этом году хорошо. И никакой доплаты с моей стороны, или братцев, не последует - поверь мне! Просто... мне кажется... ты нужна и Тому... и Биллу...
  - Не льсти мне, - задумчиво произнесла Эрика, - Я понимаю, что кто-то из них тебя об этом попросил, и ты надавил на институт, у тебя есть возможности - я знаю! Но я не должна быть здесь, и братьям я только мешаю, в чем ты уже убедился с этими фоторепортажами. Да и потом, мне кажется, что Том вообще обиделся на меня. А зачем и мне, да и тебе, ссоры близнецов? Нет, я уеду! - она выставила руки вперед, запрещая говорить, - И не настаивай! Я вижу, что тебя явно просили надавить на меня. Это был Билл, верно? Только он умеет так воздействовать на людей. Но ты не говори, ни ему, ни Тому, что я все-таки решила уехать. Если в ближайшие несколько дней все будет хорошо, я подумаю над твоим предложением, обещаю! А пока - пусть все будет, как будет, хорошо?
  - Хорошо, - вздохнул Дэвид, уже прокручивая в голове, ЧТО сделает с ним Билл, когда выяснится правда, - Я вижу, что ты упряма и не сдвинешься с места, что бы я ни сказал. Но ты подумай, если даже это Билл меня просил, значит, ты ему нужна? А насчет проблем - это все ерунда и отнюдь не твоя вина. Билл должен был понимать, что он делает, когда потащил тебя по магазинам. Да и я... должен был проследить за всем. Так что - думай, а я пошел. Они скоро будут здесь, - предупредил он, улыбнулся и быстро вышел, Эрика только успела заметить, что у дверей Дэвида кто-то ждал. Выглянув через пару минут за дверь, она увидела скучающего на площадке, накачанного парня. "Охрана" - девушка понимающе кивнула своим мыслям. Так может все еще не так плохо? Что ж, скоро она все выяснит.
  
  ***
  В студии царила суета и беспорядок. Все куда-то бегали, что-то перетаскивали, меняли местами. Билл с Томом переглянулись и пошли в 'гримерку': Билл поправить макияж, Том просто подальше от шума и грохота.
  - Ну, братец, ты помнишь, что надо говорить? - поинтересовался Билл.
  - Ты насчет знакомства с Эрикой и прочего? Помню, в общих чертах...
  - Черт, - Билл дернулся, задев карандашом глаз, - Я не о том! Вообще, об увлечении, случайном знакомстве! Не подведи меня! И... себя, тоже.
  - Хорошо, постараюсь, - мрачно ответил Том и уставился в никуда.
  Билл через зеркало внимательно разглядывал Тома, кажется, Дэвид был прав, и без помощи брат не справится. Что ж, помочь не проблема во время интервью, а вот что будет потом? Билл вздохнул, тяжелые намечаются деньки...
  
  Репортеры бушевали, выкрикивали вопросы одновременно, перекрикивали друг друга, старались протолкнуться вперед, и жутко раздражали Тома своей суетой. Уже через несколько минут после начала интервью, он перестал прислушиваться к тому, вопросам репортеров. Он только морщился: голова болела невыносимо. Дэвид приехал буквально к самому началу и теперь пытался хоть немного утихомирить прессу. В конце концов, не выдержав, он прокричал:
  - Если сейчас не установится тишина, никакого интервью не будет!
  Все моментально замолчали. Кто-то уже тянул руку вверх. Дэвид выбрал одного и указал на него, теперь все стало намного культурнее.
  - Где вы познакомились с этой девушкой, Том? Кто она?
  - Это студентка из России, - выдавил Том, - познакомились случайно, мы рядом живем.
  - Как ее зовут? - кто-то выкрикнул без очереди.
  - Эрика, ее зовут Эрика, - чуть повысил голос парень.
  - Почему ваш брат гулял с ней по магазинам без вас?
  - На этот вопрос, пожалуй, отвечу я, - произнес неожиданно спокойно Билл, - Я хотел помочь девушке выглядеть лучше, все ведь знают, что имидж нам с Томом придумываю я? - он ослепительно улыбнулся, заворожив репортеров, - Так вот и ей я решил помочь, причем, втайне от брата...
  - Билл, Билл, вы думаете это серьезно? Поэтому вы оплатили все счета?
  - Я не могу сказать серьезно ли это, на этот вопрос должен отвечать Том. А оплатил, потому что это был МОЙ эксперимент и МОЙ подарок брату!
  - Том, насколько это серьезно для вас?
  - Пока еще рано об этом говорить, - оборвал вдруг всех Дэвид, - сейчас они только начали встречаться. Если у нас появятся еще какие-либо детали - мы снова вас соберем. Всем спасибо и до свидания!
  Все заволновались, пытались успеть задать еще вопросы, но братьев уже под охраной выводили из зала. Билл выговаривал Тому:
  - Что с тобой случилось? У тебя было такое лицо, как будто моего брата насильно сюда затащили! Ты чуть было все не испортил! Надеюсь, мне удалось их отвлечь...
  - Удалось! - ответил Дэвид, уже догнавший их, - Краем уха слышал, как обсуждали твое благородство, так что все ОК. Только не проколитесь теперь в клубе, там будет множество фотографов и нам нужны фотографии Эрики с Томом! Том! Ты меня понял?
  - Что? - как будто только очнулся Том, - Конечно! Будут вам фото! - взорвался он и рванул к машине.
  - Что с ним? - удивленно обернулся Билл к Дэвиду.
  - Все будет хорошо, просто постарайся и дальше ему помогать, ладно? - улыбнулся Дэвид и постарался как можно быстрее исчезнуть с поля зрения парня. Он был не готов объяснять ему, что же случилось с его братом.
  
  ***
  Эрика весь день провела в каком-то затмении. Она впервые выйдет с братьями куда-то! И, пускай, она пойдет с Томом, все же Билл будет рядом, а это единственное, что было важно на этот момент. Девушка переживала и предвкушала. Перевернула все в шкафу с одеждой, пока не остановилась на скромных штанишках и миленьком топе, она не любила привлекать к себе слишком много внимания. Ближе к вечеру, волнение стало зашкаливать, Эрика поплелась искать валерьянку, выпила сразу несколько таблеток. Судорожно закурив, она стояла на балконе, вцепившись нежными пальчиками в перила. Вот-вот они придут, и что скажут? Захотят ли теперь вообще общаться с ней, как раньше? Но, она зря переживала, когда раздался звонок, и девушка открыла дверь, в квартиру как вихрь влетел Билл, за ним, чуть задержавшись, прошел Том. Билл уже откуда-то из комнаты прокричал ей приветствие, а Том, замявшись, произнес.
  - Привет! - он все время отводил взгляд, что жутко нервировало Эрику, - Неплохо тут у тебя.
  - Да, но у вас все же лучше, - вздохнула она, - мне так не хватает Билла... и... тебя...
  - Да, конечно, - неожиданно вспыхнул Том и крикнул, - Билл, какого х*я ты там делаешь? Нас уже ждут!
  - Кто ждет? - удивилась Эрика.
  - Георг и Густав, конечно! Мы решили идти все вместе... типа, дружеская встреча, - снова отводя взгляд, проинформировал ее парень. В этот момент в дверях появился Билл и поманил Эрику к себе.
  - Ты ж не собираешься так идти? - спросил он невинно, - Я назвался твоим стилистом и ТАК выглядеть ты не можешь, - улыбнулся хитро.
  - Но я... а, ладно, я обещала помочь, - вздохнула Эрика.
  В комнате, на диване, лежало нечто... нечто столь возмутительное, что у девушки перехватило дыхание, и она не смогла даже возмутиться по-настоящему. Платье было приятного серебристого оттенка, но назвать его платьем язык не поворачивался. Лежащее 'шалечкой' на груди, к талии оно сужалось и проходило через небольшое серебряное кольцо, потом слегка расходилось и плотно облегало бедра. Сверху держалось на тоненькой цепочке, и длина была... а вообще, не было никакой длины!
  - Я же буду в нем... раздета? - глаза Эрики расширились от ужаса.
  - Нет, как раз так одета, как и надо! - возразил Билл и нежно приказал, - Иди, переодевайся, там и чулки и туфли, вон лежат, видишь? Да и... потом прическу тебе поправлю - и не вздумай сопротивляться! Все равно будет так... как я хочу! - и от избытка чувств даже показал Эрике язык.
  Том молча стоял в дверях, он даже зажмурился, когда только представил ее в этом, а еще и увидеть... да обнимать! Ведь они теперь пара... Он застонал обреченно, а Билл перевел взгляд на него.
  - Том, что-то не так? - ехидно спросил он.
  - Нет, нет, просто это... так сексуально, - выдавил Том из себя.
  - Именно! Зато больше не возникнет вопросов, почему ты выбрал ее, понял?
  - Дааааа, - простонал Том, - а можно я Эрику, на самом деле, выберу?
  - Ты что? - возмутился Билл, - Ты задумал ее трахнуть, что ль? - Билл сузил глаза, его ноздри хищно раздувались от сдерживаемой ярости, - Только, если я вдруг этого захочу, понял? А я не позволю! Бельчонок мой! - а потом уже тише и куда нежнее, - И ты - мой, Томше... Ты понял? Мой! Том обреченно вздохнул и открыл глаза.
  - Я, кажется, влюбился, Билл, - прошептал он чуть слышно.
  - Даже и не мечтай! Влюбился... не может такого быть, потому что не может быть никогда, понял? А хотеть ее ты можешь... я подумаю, может, если она сама захочет... Или нет? Не знаю, что-то противоречивые чувства у меня по отношению к этой девочке. Вот разберусь сам в себе и тебе все скажу, хорошо, Томми?
  - Хорошо, - ответил уже более уверенно Том, он понял, что надежды никакой. Эрика его не хочет, да и Билл не позволит, придется смириться. И тут же понял, что это нереально, потому что вышла Эрика. Она была сногсшибательно сексуальна в этом платье. Перехватывало дыхание, заставляло стучать сердце в бешеном ритме, это видение в серебристом платье и с пламенными волосами. Билл застыл на пару минут, но потом сорвался с места.
  - Ох*еть! Эрика, у меня нет слов! И все это ты столько от нас прятала? Дурочка! - он схватил ее за плечи, чуть прижал к себе и расцеловал в обе щеки, потом слегка коснувшись губ. - Теперь прическа и вперед - покорять ночные клубы!
  Том ревниво наблюдал за братом. То, что ему было нельзя, Билл свободно позволял себе, но у Тома преимущество. На людях, Эрика вынуждена будет делать вид, что с ним, и подставлять свои губы под его поцелуи, уж тут-то он оторвется за все, что позволял себе братец. Он даже чуть не заскрипел зубами, но вовремя опомнился и постарался расслабиться. Не стоит терять брата из-за какой-то девчонки!
  Билл уложил волосы Эрики в какую-то замысловатую прическу. Казалось, что волосы просто распущены, но при этом они были пышнее, чем возможно реально, да и длина их получалась, где больше, где меньше. Над ушами волосы были приподняты так, что было видно серьги, а вокруг лица пряди ниспадали почти до груди, на затылке они были сильно начесаны, но, опять же, закрывали даже плечи... что-то было в этой прическе... почти... нереальное. Эрика тряхнула головой, убедилась, что ничего не рассыпается, и улыбнулась одобрительно. Макияж пришлось тоже делать под четким руководством Билла, но девушка уже не сопротивлялась. В результате, при взгляде в зеркало, она себя не узнала, а Билл только одобрительно похлопал в ладоши и повернулся к Тому.
  - Ну, как тебе ТВОЯ девушка?
  - Издеваисся? - прошипел Том, потом обернулся к Эрике, - Ты восхитительно прекрасна! Пойдем? - и предложил ей свою руку, с удовольствием наблюдая, как с лица Билла сползла улыбка. Эрика послушно ухватилась за предложенную руку и, чуть сомневаясь, обернулась на Билла.
  - А ты?
  - И я иду, - через силу улыбнулся он ей, - Догоняю, где ключ?
  - На полке у входа, - улыбнулась в ответ Эрика и пошла за Томом.
  В машине, действительно, сидели и Георг с Густавом. Том прошел вперед и открыл Эрике дверь рядом с водителем, потом полуобернулся и глянул, как брат скривился, брат не любил сидеть позади, тем более, когда там еще и двое друзей в придачу. Но Эрика сейчас - его девушка и он посадил ее рядом с собой, хотя Билл и предлагал, чтоб их отвез Саки. Пусть его. Том решил, что будет изображать романтику по мере своих сил, чтоб у репортеров не возникло вопросов, а как на свидании не похвастаться своими навыками вождения? Нет, он, Том Каулитц, никогда не упускал такого случая. Поэтому, закрыв дверь за Эрикой, он широко улыбнулся и спросил:
  - Что, Билл, место заняли? - и вызывающе приподнял бровь.
  - Ничего, оно ко мне вернется, - ответил ему столь же вызывающе брат и полез толкаться с согруппниками.
  Всю дорогу Георг и Густав пытались оживить разговор, но Билл дулся, уткнувшись в окно, Том изображал увлеченность дорогой, и только Эрика улыбалась, смеялась и пыталась растормошить хотя бы Тома. В результате, она не заметила, как положила руку ему на бедро, и, как будто обожглась, отдернула ее и теперь уже вела себя как Билл. Молча пялилась в окно.
  Наконец, они приехали в любимый клуб братьев, Георг с Густавом вздохнули с облегчением. Напряжение, повисшее в машине, не давало никому покоя. Билл выскочил сразу, даже не дождавшись пока машина толком остановится. Том спокойно отдал ключи парковщику и пошел открывать дверь Эрике. Выйти сама она побоялась, платье все еще смущало девушку, а так Том хоть слегка, но прикрыл ее от публики. У входа раздался свист, как только Эрика двинулась вместе с Томом к клубу. Кто-то крикнул.
  - Каулитц, а у тебя все-таки есть вкус! Вон, какую цыпу отхватил!
  Эрика покраснела и прижалась к Тому сильнее, а тому только того и надо было, он обхватил ее за плечи, притянул еще ближе и крикнул.
  - Завидуй молча!
  В клубе они прошли в чилаут, где Эрика наконец-то расслабилась.
  - Будешь что-нибудь? - заботливо спросил Том, ловя краем глаза реакцию Билла. Этот вечер обещал стать незабываемым, так как Тому начинало казаться, что его брат влюблен. Причем, влюблен в девушку, и именно это вызывало недоумение. А Билл в это время пытался разобраться в себе. Что, или кто, его на данный момент больше раздражал? Ну, то, что брат с девушкой - могло в принципе ему не понравиться, но он же знал, что все это розыгрыш... Тогда почему, при каждом касании Томом Эрики, при каждом его движении ближе - у него перехватывает дыхание от злости? Почему так и хочется оттащить Тома и... стоп! Поцеловать Эрику? Все, больше думать Билл не мог, он схватил первый попавшийся бокал и проглотил все, что там было. Надо выбросить все глупые мысли из головы, решил он. 'Ведь я давно и твердо уверен в своей гомосексуальности... или он просто сам себя обманул?' Билл тихонько заскулил, хорошо, что его никто в этот момент не слышал, и прикусил большой палец. Как же так? Черт! Надо выбросить эти мысли из головы.
  Он вскочил и рванул к стойке, чтоб выпить что-нибудь покрепче и выбить из себя эту дурь. Том, который на глазах у Билла активно ухаживал за Эрикой, тут слегка охладел и стал прислушиваться к анекдотам, что травил Георг. Из уважения к его 'девушке', девок они к столу не позвали, поэтому тупо напивались и ржали, изредка вспоминая о присутствии Эрики и извиняясь за особо пошлые фразы. Эрика устала наблюдать за ними, попытки привлечь внимание тоже не оправдались, так что она тронула Тома за руку и произнесла.
  - Я к Биллу! Думаю, что тоже попробую какой-нибудь коктейль. Ты не против?
  Том просто отрицательно покачал головой, Эрика пошла вниз. Теперь, по прошествии какого-то времени и после двух выпитых коктейлей, платье ее больше не смущало, она просто забыла о нем. Так что и взгляды мужчин, буквально пожирающие девушку, она не замечала. Внизу Эрика обратила внимание, что музыка звучит великолепная. А она так давно не танцевала! Поколебалась немного и все-таки решилась.
  Том некоторое время не замечал отсутствие Эрики, но тут, какое-то странное оживление внизу привлекло внимание и Георга и Густава. Тогда он неожиданно вспомнил, что Эрика ушла уже достаточно давно, а Билл и подавно. Он стал оглядывать зал в ее поисках. Билла он заметил быстро, тот стоял, опершись локтями о стойку, и пристально глядел на танцпол. А вот Эрику он никак не мог найти, пока не проследил за направлением взгляда брата. Тут у него просто отпала челюсть. Вон та хрупкая серебряная фигурка, что так пластично и чувственно извивается в танце, и есть их скромница Эрика? Она удивляла его все больше и больше.
  А Эрика просто отдалась на волю музыки. С детства она очень любила танцевать, она чувствовала музыку кожей, сердцем, пульсом. Сейчас она ритмично двигалась под довольно быструю, но очень эротичную композицию. Ее тело жило своей жизнью, изгибаясь, подчиняясь ритму, поворачиваясь, откидываясь назад и опускаясь чуть не на колени. Движения были плавными и резкими одновременно, было ощущение, что перед ними большая кошка, которая жутко возбуждена. Эрика провела пальчиками по груди и высоко вскинула руки. Тут же почувствовала, как к ней кто-то прижался. От испуга она резко открыла глаза, а, увидев, кто это, открыла еще шире...
  
   Глава 6.
  
  ***
  Билл улыбнулся ободряюще, положил руки на ее талию и шепнул:
  - Ну что же ты? Не останавливайся! Танцуй!
  Эрика нерешительно двинулась, Билл отразил зеркально ее движение, она изогнулась слегка, он снова повторил, тогда она вновь закрыла глаза и отдалась во власть музыки. Теперь на танцполе было уже два удивительных существа... они двигались одновременно, попадая в такт так, что казалось, были созданы друг для друга, две половинки одного целого, две части паззла, которые наконец-то собрали вместе. Том наверху сжал кулаки так, что ногти вонзились в ладони, и даже выступила кровь. В голове стучало "Что он творит? Создает новые проблемы? Черт! Надо что-то делать!" Но перекрывало это все другая мысль "Они так возбуждают... так... ох, а если оказаться в постели с ними вдвоем? Бл*! А я не буду третьим лишним?" Георг смотрел на все, открыв рот от удивления, пока не понял, что так быть не должно. Он повернулся к парню и крикнул:
  - Том, сделай что-нибудь! Они сейчас все погубят!
  Том как будто очнулся, посмотрел удивленно на Георга и понял, что тот прав. Он встал и так спокойно, как только мог, спустился вниз. Он тихонько подошел к Биллу, тронул его за плечо и, когда тот ошеломленно обернулся, показал ему жестом "Отойди!" Билл, на удивление, даже не стал спорить. Парень во время танца слегка отодвинулся от Эрики, а потом и вовсе двинулся в сторону чилаута.
  Том подошел к Эрике и обнял ее за талию. Он не умел так танцевать, поэтому просто прижал ее к себе и впился в ее губы. Эрика вздрогнула, потому что сначала даже не поняла кто это. Но, когда открыла глаза и увидела Тома, то прижалась к нему и ответила на поцелуй. Она не могла иначе, итак понимала, что вместе с Биллом вновь попала в скандальную ситуацию... так что хоть таким образом попробовала исправить все. В этот момент девушка поняла, как Том ее любит, если готов целовать после того, как она откровенно чуть ли не отдалась его брату. Благодарность и тепло к этому парню затопили ее сознание.
  Когда парень оторвался от ее губ, он произнес достаточно громко, чтобы слышали все:
  - Ты заводишь меня, малыш! Больше не провоцируй так, а то я овладею тобой прямо здесь!
  Эрика покраснела так, что даже в темноте было заметно, хихикнула и пробормотала:
  - Хорошо, Томми. Я больше не буду, - и завлекающе прикусила нижнюю губу. Том вздрогнул, она его реально провоцировала! Поэтому он прижал девушку к себе сильнее и чуть ли не понес к столику. Эрика вздохнула и схватила его за шею, сопротивляться было бесполезно, да и не хотелось. Том донес ее, посадил рядом с собой, прижался и прошептал ей тихонько:
  - Еще один такой номер и я убью кого-нибудь из вас! Я вам не спасатель, нах! Хотите трахнуться, так хоть не на публике!
  Эрика почувствовала, как ее охватывает дрожь. Она не ожидала такого, после столь откровенного поцелуя. Но, под воздействием алкоголя, у нее все же появилось немного куража.
  - А ты уверен, что я хочу его? - съязвила она, - Это мое право - выбирать! И не тебе за меня решать, - и отвернулась, все же не пытаясь его оттолкнуть. Георг внимательно наблюдал за ними, а потом сделал свои выводы:
  - Томше, да ты никак, ревнуешь? Ты знаешь хоть... кого?
  - Отъ*бись, Георг! Не до тебя сейчас!
  - Понял, понял. Что будем пить?
  - Водку! - неожиданно решительно произнесла Эрика, - Я хочу напиться, раз и потанцевать нельзя уже, - она очаровательно надула губки, а Густав расхохотался.
  - Достойная ученица Билла Каулитца! Еще неизвестно в ком из вас очарования больше!
  Билл подвинулся к ней ближе, заглянул в ее личико, разглядел гримаску и тоже рассмеялся.
  - Ты прав, Густав! Теперь ей надо учить меня! - при этом он коснулся кончиком пальца ее бедра и слегка погладил. Эрика повернулась и внимательно посмотрела на него. Он все больше и больше поражал ее, начинало казаться, что у нее, может быть, появилась надежда... да только... разве она не видела их с Томом? Девушка отвернулась, положила голову на плечо Тому, вздохнула и прошептала:
  - Том, ты меня извини, ладно? Я не хотела... не думала... ох...
  - Да я понимаю все, - угрюмо пробормотал Том, - Кто ж устоит перед моим братом.
  
  ***
  Дэвид угрюмо разглядывал утренние газеты. Естественно, эти... даже нет подходящего слова для них! Снова прокололись. Все газеты пытались понять, кто из братьев влюблен в Эрику и почему она не отталкивает ни одного. Фото танца были яркими, обворожительными, фото поцелуя, тоже не забыли приложить, но ниже и чуть мельче. Что ж, им удалось привлечь море внимания к Эрике, и ни один не задумался, что они сделали с ее жизнью. Девушку теперь охраняли уже три человека Дэвида, на экзамен ее сегодня поведут, чуть ли не под конвоем, ей не удастся остаться одной ни на минуту. И все же мужчина опасался инцидентов. Поэтому договорился, что в институт пускать посторонних не будут, что машина для нее будет тонированной... черт! Эти мальчишки добавили ему столько забот, простым отдыхом в клубе.
  
  ***
  Вечером, когда братья наконец-то попали домой, Том молча ушел в свою комнату, не желая разговаривать с братом, но Билл его догнал, прижал к стене и нахально потребовал:
  - Поцелуй меня!
  - Нет, - холодно ответил Том, - не хочу.
  - Тоооомчик, ну что случилось? Ты, реально думаешь, что влюблен в нее?
  - Билл, а что ты делал там? Что это был за танец? Скорее не танец даже, а почти секс!
  - Ааааа... вот ты о чем, - Билл отпустил его и отошел чуть дальше, - Я не знаю, что это было Том. И не могу тебе ничего объяснить...
  - Слушай, Билл, да переспал бы ты с ней уже что ль... хоть девственность потеряешь...- издевательски хихикнул Том.
  - Ты опять? Ты снова о девственности? Уроооод! Даже и не думай!
  - А что - слабо? Биллу Каулитцу слабо трахнуть девушку! Да еще влюбленную в него по уши! Черт, брат, да не позорил бы ты меня так!
  - Не слабо! - почти крикнул Билл, - Мне не слабо! И я сделаю, вот увидишь!
  - Да ты что? - приподнял бровь Том, - Вот сделаешь, тогда и поговорим. А пока - я спать хочу! - и он хлопнул дверью перед носом парня. Тот раздраженно стукнул кулаком по стене и прокричал:
  - Сделаю! И ты поймешь... поймешь... - все тише и тише повторял он, все-таки брат впервые так хлопнул перед ним дверью. В понимании Билла ничего особенного не произошло, он намеревался провести ночь с братом, но только сейчас осознал, что просто пытался отвлечься от мыслей об Эрике. Так что теперь Билл уже реально начал подумывать о том, чтобы выполнить свое обещание.
  
  ***
  Эрика расслабленно откинулась на кровать. Эмоций, чувств, впечатлений, она набралась на пару лет вперед, но сейчас хотела только одного - заснуть. Сил на полноценные размышления не было, да и теперь она считала, что братья сами должны в себе разобраться. Не больше и не меньше, иначе ничего не может случиться. Полежав какое-то время, девушка все же встала, чтобы смыть косметику и переодеться. Когда, уже в домашнем халатике, с чашкой кофе, она вышла на балкон, подышать свежим воздухом перед сном, раздался странный звук. Через секунду стекло за ее спиной разлетелось на осколки. Эрика испуганно влетела в комнату, на полу валялась бутылка, которой видно и разбили окно. Она поняла, что в нее чуть-чуть не попали. Нервная дрожь сотрясала тело. Сначала хотелось броситься куда-нибудь, хотя бы позвонить братьям, но Эрика вспомнила про охрану у двери и сдержалась. Насчет окна все решу завтра - подумала она, а пока надо спать. Экзамены нельзя пропускать.
  
  ***
  Утром братья холодно переглянулись, но разговаривать не стали. Было ощущение недосказанности, но ни один не хотел пойти навстречу первым. Потом раздался телефонный звонок. Звонил Дэвид, который от души обложил их матами и даже посоветовал готовиться к порке. Кроме того, он предложил им подумать, как же теперь будет 'легко' Эрике и все-таки послал их н*х. Братья переглянулись, рассмеялись и почувствовали, что жизнь налаживается. Кофе уже пили вдвоем, обсуждая газеты, которые им принесли. Билл восхищался, как хорошо он вышел на фотографиях, Том кивал и смеялся, что поцелуй прессу не впечатлил. Они снова понимали друг друга с полуслова, но теперь у каждого была своя маленькая тайна, и это их тяготило. Билл вспомнил, что Эрика что-то говорила про экзамен и какой-то смешной русский обычай. Они вдвоем с полчаса гадали, что же она рассказывала, но, в конце концов, позвонили Георгу. Тот с трудом, со скрипом... очень тяжело припомнил, что там шла речь о ругани. Тогда Билл подскочил и заорал:
  - Да ее ругать надо! Все время пока идет экзамен!
  Том покачал головой, кажется, брат совсем спятил.
  - Ты уверен?
  - Да! - уже Георг закричал в трубку, - так она и говорила!
  И все дружно расхохотались. Теперь им было, чем заняться и они стали увлеченно подбирать ругательства, причем так громко, что через какое-то время сосед сверху постучал им по потолку. Том посмотрел вверх, перевел взгляд на часы и выматерился. Теперь уже не по поводу Эрики, а потому, что они опаздывали:
  - Георг, а ты в студию не собираешься? - хитро произнес он в трубку. На другом конце раздался грохот (Георг скинул в процессе прыжка со стула диски со стола), потом мат, а далее донесся вполне логичный ответ:
  - Нет, бл*! Мне дали выходной!
  Билл, сдерживая смех, уже бежал к комнате, забрать очки. Том проводил его взглядом и шепнул:
  - Знаешь, Георг, а он так быстро бегает... стрекозел, бл*!
  На другом конце трубки опять раздался грохот (он снова снес диски, которые только собрал), потом стон и смех:
  - Иди ты, Томше! - пробормотал Георг и отключился.
  Мальчики спешили на работу.
  
  ***
  Эрика проснулась от ощущения, что что-то не так. Открыв глаза, она поняла, за окном раздаются дикие вопли и крики. Прислушавшись, разобрала что-то, типа: "Сдохни сучка! Не подходи к нашим мальчикам! Не х*й трогать Билла своими граблями!", и еще многое в том же духе. Она испуганно подскочила, рванула к окну, задернуть шторы, а после села тут же рядом на полу и разрыдалась. Еще никто и никогда ее так не оскорблял, а эти люди ведь даже ее не знали. Потом раздался звонок в дверь. Они тихонько подобралась к ней и заглянула в глазок. Там стоял парень в костюме, похожий на атлета. Девушка приоткрыла дверь и дрожащим голосом поинтересовалась:
  - Да?
  - Нам приказано проводить вас до института.
  - Хорошо, я сейчас, - Эрика вытерла слезы рукавом халата и двинулась в ванну. Отмыв лицо и переодевшись, она не стала завтракать: не было желания. Распахнув дверь, отшатнулась. Везде: на лестнице, даже на перилах, была толпа незнакомых людей. Слышались выкрики, оскорбления, щелкали вспышки фотоаппаратов. Внушительные молодые люди сразу загородили ее своими телами. К выходу пришлось пробиваться чуть ли не с боем. Кто-то пытался схватить Эрику, кто-то просто кричал, а кто-то даже догадался в нее что-то кинуть. В машине девушка в слезах пыталась оттереть с вещей пятна, оставленные наиболее меткими недоброжелателями. Желания что-то делать, чего-то добиваться, совсем не было. Она почувствовала себя так, как будто ее вываляли в грязи, осталась только одна мысль "Еще чуть-чуть, и я буду дома!" Телохранители сочувствующе переглядывались, но молчали.
  У института сцена повторилась, пришлось бежать к дверям. Эрика уже ничего не осознавала, движения были на автомате. В коридоре, отдышавшись, она удивленно огляделась. Было пусто, совсем. Ни одного студента или преподавателя. Возникло ощущение безысходности, но тут девушка услышала знакомый голос:
  - Эй, Эрика! - у дверей одной из аудиторий стояла Наталья. Телохранители автоматически заслонили Эрику. Она положила руку на плечо одного из них и произнесла:
  - Все в порядке, это моя подруга, - чувствуя, как мышцы под рукой расслабляются.
  - Эрика, привет, иди сюда! - все еще с расстояния кричала Наташа. Эрика нерешительно двинулась к ней. Наталья схватила ее за руку и затянула в женскую уборную.
  - Ничего себе у тебя охрана! - пробормотала подруга, - Я думала все, ты больше не попадешь сюда, но смотри: о тебе позаботились.
  - Да лучше уж ничего бы не было! - воскликнула девушка, чувствуя, как слезы снова накапливаются в уголках глаз, грозя новым всплеском истерики. Она подошла к раковине, открыла воду и стала судорожно плескать в лицо холодной водой.
  - Что ты, что ты! - зачастила Наталья, - А с кем ты, действительно, встречаешься?
  - Ты не поверишь, - устало выдохнула Эрика, нашаривая в сумочке сигареты и прислонившись к стене.
  - Поверю, поверю, - закивала, было, Наталья, но Эрика жестом остановила ее:
  - Ни с кем я не встречаюсь! Друзья мы, веришь?
  - Ааааа, я-то думала, что мне-то ты доверишься, - обиженно пробормотала подруга и выскочила из помещения. Эрика дрожащими руками поднесла ко рту сигарету, затянулась и, немного успокоившись, достала телефон из сумки. Она набрала номер и напряженно ожидала ответа:
  - Дэвид? Здравствуй. Спасибо за охрану. Я звоню по поводу нашего разговора, помнишь? Так вот - я подумала. Я не останусь. Ни за что. И не переживай, я сама сегодня сообщу об этом братьям. Только мне бы как-то к ним попасть, организуешь? Спасибо, за все спасибо. До свидания, Дэвид. Она затушила сигарету и решительно двинулась к деканату. Придется сдавать все экзамены сразу, больше она ни дня в такой обстановке не выдержит.
  
  ***
  Билл напряженно уставился на экран. Он смотрел как Эрика, вся в слезах, проталкивается к машине. Теперь-то парень осознал, что они натворили, только поздно было каяться. Он попробовал ей дозвониться, телефон был отключен. Никто еще не знал, что ей и на телефон стали приходить оскорбительные СМС и звонки с угрозами. Билл вскочил и забегал по комнате. Он, известный фронтмен, не менее известной группы, ничем не может помочь девушке, которая ему нравится! Парень рванул к выходу и наткнулся на Тома.
  - Билл? - удивленно спросил тот, - Что-то случилось?
  - Смотри новости! - огрызнулся Билл и убежал. А Том остался, пораженно стоять на месте, потирая ушибленное плечо. В брата как будто бес вселился, такого он его еще не видел. Билл влетел в кабинет Йоста:
  - Дэвид, с ней все в порядке, Дэвид? - кричал он.
  - Тише, спокойно! Она в порядке, в безопасности, я знаю!
  - Ох, как же это...
  - Знаю, Билл, знаю, - продюсер подошел ближе и прижал парня к себе, - не переживай, все наладится, я уверен. - А сам сжимал зубы чуть не до скрежета, понимая, что скоро твинсам предстоит еще одно потрясение. Эрика уедет, и остановить ее уже не получится, особенно после того, что случилось.
  
  ***
  Эрика договорилась, и ей удалось сдать большую часть экзаменов сразу. В институте тоже понимали, чем грозит ее дальнейшее пребывание и пошли навстречу. На следующее утро у нее остался последний экзамен. Девушка уже заказала билет. Днем, после экзамена, она улетит. Эрика прислонилась к стене в коридоре спиной, телохранители пока не приближались, прикусила губу и замычала, чувствуя, как слезы все-таки текут по щекам. Она отказалась, сама от всего отказалась, от него, от жизни с ним рядом, хотя бы еще на лето, хотя бы еще на капельку времени вместе. Отказалась! Не было у нее столько силы воли, чтобы перенести все это,... не было, и девушка проклинала себя за это. Хотелось биться головой об стену, выть, раздирать кожу в кровь, да просто вскрыть грудную клетку и вырвать сердце, которое так любило его! Так стремилось к нему, и так болело сейчас. Собравшись с силами, она кивнула охране, и пошла к выходу, уже зная, что там ее ожидает. Крики, ругань, кто-то попытался прорваться ближе, кто-то кинул чем-то мягким, потом броски стали непрерывными. Телохранители закрывали Эрику, как могли, но все же что-то тяжелое попало ей по затылку.
  Чувствуя, как закружилась голова, девушка начала оседать, но ее подхватили и сунули в машину. Там Эрику быстро осмотрели и предложили проехать в больницу, но она отрицательно покачала головой:
  - Отвезите меня к Каулитцам, только, чтобы никто не знал, хорошо? Я соберу оставшиеся вещи. А вы, если не сложно, вот ключ, сложите мои вещи в квартире, пожалуйста! Молодой парень, что занес ее в машину, кивнул. Он видел, что она на грани нервного напряжения и не стал противоречить. Один раз они уже собирали ее вещи, что стоит сделать то же самое во второй?
  
  Эрика вошла в квартиру и огляделась.
  Как же она счастлива была здесь! Какие прекрасные минуту прошли с ним..., с ними. Ох, кто-то бы сказал ей пару месяцев назад, что она будет жить в одной квартире с рок-звездами, общаться с ними, дружить, что Она полюбит Его, девушка бы не поверила и долго смеялась, но это произошло. Собирая по шкафам и полочкам мелочи, она нашла золотистое платье. То самое, в котором Билл ее поцеловал, то в котором она заснула тогда в слезах. Эрика почувствовала, как в груди все застыло. Девушка опустилась тихонько на диван, сжалась в комочек, притянула к себе платье и зарыдала. Через какое-то время она охрипла, дышать удавалось через раз, теперь уже Эрика не стонала - поскуливала, перед глазами стояла темнота, и она не заметила, как в комнату вошли они, твинсы, ее самая большая боль и самая большая радость.
  А братья после записи рванули к ней на квартиру. Они хотели ее видеть, после того, что показывали в новостях, оба очень переживали. Но войти к ней, им не удалось, телефон ее молчал, а перед домом волновалась такая озверевшая толпа, что Саки просто приказал им туда даже не соваться. Том бессильно сжимал кулаки, Билл сверкал разъяренными глазами, только изменить все равно ничего не могли. Звонили Дэвиду, тот обещал, что сделает все, чтоб узнать, где она, что с ней, и сообщит им. Согласившись, но, не успокоившись, поехали домой. Создавать дополнительные проблемы не хотелось, и так уже было хуже некуда. А когда вошли в квартиру, то увидели ее, сидевшую на уголочке дивана и тихо-тихо плачущую. Билл взглядом дал понять Тому, чтоб тот шел на кухню и прошептал:
  - Может чай? Или какое-нибудь успокоительное..., поищи, а?
  Том вздрогнул, но пошел. Как ему ни хотелось сейчас подойти к Эрике, утешить ее, он понимал, что брат тоже имеет на это право, и даже куда большее, чем у него. Тем более, вины в этом было больше его, Билла, и это понимали все. А парень подошел, присел рядом с Эрикой, погладил ее по волосам и притянул к себе:
  - Ну, что ты, глупая, не плачь! Все будет хорошо, обещаю.
  - Билл, Билл, ну за что они меня так? - она подняла на него полные слез глаза. Он не знал, как объяснить этому чуду измазанному, с растекшейся косметикой, измученному, что люди просто ненавидят ее за то, что девушка сумела достичь больше, что стала близка к тем, о ком мечтает полмира. Поэтому парень просто потянул ее за руку с дивана и предложил:
  - Давай я тебя отведу в ванну? Ты примешь душ и почувствуешь себя намного лучше. А потом поговорим, хорошо?
  Эрика согласно кивнула и попробовала подняться, но ноги ее подогнулись, и она буквально повисла на нем. Билл подхватил ее под колени и понес в ванную комнату. Там аккуратно поставил, позволив прислониться к стене, и включил воду:
  - Ты сможешь раздеться сама?
  Эрика, не открывая глаз, отрицательно покачала головой. У нее не было сил, ей казалось, что если она попробует отойти от стены, то упадет и больше не сможет подняться. Билл застыл на секунду, но потом решительно потянулся к ней и стал раздевать. Он поставил перед собой цель - воспринимать девушку только как приболевшего котенка, не более того, но сразу же понял, что не получится. Выступающие косточки ключиц, изящные запястья, тонкая талия, все это, появляющееся постепенно из-под одежды, вызывало в нем непростительный отклик. Парень прикрыл глаза и встряхнул головой, не надо! Сейчас ей нужен он, а не секс, и уже спокойнее снял с нее все остальное. Помог встать под душ, придержал и стал потихоньку намыливать, периодически закрывая глаза, чтоб хоть немного успокоиться.
  После, он выключил воду, закутал ее в полотенце, и отнес в свою спальню. Хотел пойти узнать, где там пропал Том, и хоть немного успокоиться заодно, но Эрика схватила его за руку и тихонько попросила:
  - Не оставляй меня, пожалуйста. - И Билл не смог уйти. Встал у кровати на колени и прижался губами к ее ладони:
  - Я не оставлю тебя, бельчонок, обещаю.
  Эрика приподнялась, обхватило руками его лицо, и заглянула в глаза. Они были темные и непрозрачные, и только где-то в глубине, казалось, сверкают маленькие искорки... А Билл увидел в ее глазах любовь, боль, отчаяние, его как будто ударили под дых, он даже застонал от боли, а Эрика просто прошептала:
  - Подари мне эту ночь, Билл... подари...
  И парень не смог отказать, потянулся к девушке, сминая своими губами ее мягкие губы, прижимая к себе, почти втискивая в себя. Только ее тихий стон... в его рот... и он понял, что остановиться теперь не сможет, ни за что, никак, чтобы не случилось...
  Том тихонько приоткрыл дверь в спальню Билла, хотел уже возвестить, что принес чай и нашел таблетки, но застыл в дверях. Билл и Эрика самозабвенно целовались, она, распростертая на кровати, и он, на коленях рядом... Было в этом что-то почти завораживающее, так что в первый момент Том не смог уйти... но потом тихонько прикрыл дверь и залпом выпил уже ненужный чай. Постоял минуту и двинулся к кухне, где сел и схватился за голову.
  "Билл, что же ты делаешь с нами! Билл!!!" - стучало у него в голове...
  А в комнате накалился даже воздух... Билл опускался поцелуями ниже, поглаживал Эрику везде, где дотягивался, она выгибалась и постанывала... Наконец, он опустился до груди, прихватил губами ее сосок, чуть прикусил, Эрика выгнулась и потянула его за волосы.
  - Билл, - шепнула она еле слышно, - иди сюда... ближе... я хочу видеть тебя... ощущать...
  Парень поднялся и стянул с себя рубашку, через голову, даже не расстегивая пуговиц, когда он взялся за ремень, Эрика приподнялась, ухватилась за его руки и сказала:
  - Я сама, можно? - поднимая на него полыхающие желанием глаза. Он просто кивнул, не было слов. Она тихонько отодвинула его руки, щелкнула застежкой ремня, потянула змейку, чуть стянула джинсы и прижалась губами к звезде на его животе. Билл зашипел от неожиданности и вцепился ей в волосы:
  - Эрика...- выдохнул он, а девушка опускала руками джинсы и следовала губами вслед, покусывая, облизывая, целуя... пока не добралась до самого интересного. Лизнула еле-еле, кончиком языка, потом подышала на него, любуясь, как он напрягается еще сильнее, и обхватила ртом. Сейчас ей было все равно, что подумает про нее Билл, все равно... она никогда не делала этого раньше, ну и пусть! Сейчас Эрика этого хотела, и это был ее... единственный шанс. Проведя губами по длине, ухватилась руками за ягодицы, чуть царапая их... Потом подняла глаза на Билла, который откинул голову и весь выгнулся ей навстречу. Значит, она все делает верно, и девушка продолжила, сжимая его губами, стараясь протолкнуть как можно глубже, слегка задевая языком, когда почти отпускала... потом остановилась и принялась дразнить, задевая уретру и обводя по кругу. Она видела, чувствовала, что именно так и надо, что ему это нравится, что его пульс уже догоняет ее и их сердца начинают стучать в такт, в одинаково сумасшедшем танце. Но Билл остановил ее, потянул к себе, поцеловал, погружаясь языком и вылизывая как котенка. Она прижилась, слегка застонала и потерлась об него. Он преступил через свои джинсы и аккуратно положил ее на постель. Теперь парень проводил языком от губ, по лицу, шее и вниз, вниз... девушка выгибалась ему навстречу, стонала, охала, чуть вздрагивала... Голова кружилась, и Эрика уже не осознавала кто она, где она... важно было только, что с ним... Билл остановился на ее животе и прижался своей пылающей щекой:
  - Эрика, ты уверена? - прошептал он. Она схватила его за плечи и потянула к себе.
  - Посмотри на меня! Ты видишь сомнение в моих глазах? - прошептала она. И Билл утонул в этих сияющих, теперь счастливых глазах. Уже не задумываясь, он устроился между ее бедер, поцеловал, а потом одним движение вошел. Ее стон, почти крик, дал ему понять, что все он делает правильно, что именно так и должно быть... Он начал двигаться, сначала медленно, потом чуть быстрее, все более и более ускоряясь, пока движения не стали сильными, парень почти вбивался в нее, а она только хваталась за него руками и кричала ему:
  - Билл... да... еще... еще... - и потом, - любииииимый...
  У него отказало сознание после этих слов, парень теперь не понимал, что происходит с ним, но возбуждение нарастало, толчками, огнем, оно поднималось в нем, завинчивалось в тугую спираль, обжигало... Уже не было сил терпеть и он, сделав пару особо сильных движений, кончил... А Эрика чувствовала каждое его движение, каждый вздох, каждый удар сердца, как свои. И когда он начала быстро двигаться к концу, она поняла, что тоже... вот... вот... Его сперма огненной лавой изливалась в нее и тут же Эрика вспыхнула. Перед глазами закружились какие-то звезды, искры, миры, она улетала и одновременно была здесь. Это было счастье, украденное ею для себя...
  Через несколько секунд Билл потянулся к ее губам и снова поцеловал, чувствуя вкус ее слез. Она плакала, плакала, даже не осознавая этого.
  - Милая, бельчонок, - оторвался он от ее губ, ну, ты чего? Девушка улыбнулась сквозь слезы и покачала головой.
  - Это я от счастья, Билл... от счастья. Парень потянулся и лег рядом. Истома накрыла их обоих с головой, не было сил ни говорить, ни думать. Притянув Эрику к себе, Билл прикрыл глаза. Она положила голову ему на плечо и прошептала.
  - Билл, а как же Том?
  - Ты о чем?
  - Ну... я видела вас... тогда... когда ты меня нашел.
  - Видела? - Билл открыл глаза и изумленно повернулся к ней, - видела и ни разу не дала нам об этом понять?
  - А зачем? - она пожала плечами, - разве от этого что-то бы изменилось? - и пристально посмотрела ему в глаза.
  - Нет, не изменилось бы, - он отвел взгляд, - Эрика, я люблю его. Он - все, что у меня было... моя любовь, жизнь, счастье. Но...- он все-таки посмотрел на нее, - Ты мне тоже дорога, веришь?
  - Верю... теперь верю... - девушка прижалась к нему и вздохнула от переполнявших ее эмоций. Такое счастье невозможно вынести, даже зная, что скоро все закончится. Билл заснул. Эрика еще какое-то время разглядывала его, провела пальчиком по его лицу, а потом задремала.
  Проснулась она, когда только-только начало светать. Тихонько выбралась из-под руки Билла, что прижимала ее к кровати, и оделась. Долго смотрела на спящего любимого, но, закрыв глаза, сделал первый шаг к двери. Билл застонал во сне, она застыла. Он повернулся и прижал к себе ее подушку, Эрика стерла случайную слезинку и ушла. На кухне, прямо на столе, спал измученный Том. Эрика слегка погладила его по дредам и прошептала:
  - Спаси его... от меня... помоги - ему будет тяжело, я знаю... но у меня не хватит сил быть рядом!
  Потом взяла из собранных вещей ручку и листок и написала записку. Уходя, она оставила ключ на полочке у двери и тихонько вышла из дома
  
   Глава 7.
  
  ***
  Экзамен она сдавала как в тумане. Когда преподаватель сказал, что девушка умничка, Эрика даже не осознала его слов... просто повернулась и ушла. У дверей института ее уже ждала машина... вещи сложили, и возвращаться было незачем... Только так разрывалось сердце.
  Как она прошла контроль в аэропорту, о чем ее спрашивали, она не запомнила, очнулась уже в самолете от боли в груди. Девушка так сильно прижимала диски, подаренные как-то ей Биллом, что расцарапала себя. Стюардесса внимательно за ней наблюдала. Эрика не переставала плакать, слезы текли и текли... казалось, что это теперь навсегда. Боль, какая же боль... ощущение, что сама лишила себя сердца. И только эта ночь давала надежду, что она еще сможет жить, хотя бы ради воспоминаний... Стюардесса не выдержала, принесла ей стакан воды и лекарство, настойчиво уговаривая выпить. Эрика вначале сопротивлялась, но все-таки сдалась, а вдруг на самом деле станет легче? Остаток пути прошел в полубессознательном состоянии, она проваливалась в сон, где ее преследовали кошмары, выныривала и вспоминала про кошмар наяву... Девушка не знала, как сможет жить дальше без души, без сердца... без любви... но все же жила... дышала...
  В аэропорту ее терпеливо дожидался Кирилл, она только ему рискнула позвонить и сообщить о своем приезде. Знала, что он все поймет, поможет и не станет задавать глупых и бесполезных вопросов. А он ожидал... ожидал с нетерпением. Даже этот год не смог изменить чувств к этой девочке. Он всегда ее любил, и будет любить, только... ответит ли она когда-нибудь на его чувства?
  Объявили, что ее рейс благополучно приземлился. Кирилл рванул к поручням, увидеть ее, увидеть скорее! А, когда он увидел девушку, сердце ухнуло в пятки. Это была не его Эрика, это была тень прежней Эрики. Безжизненная, пустая, отчаявшаяся... ему стало страшно, что ж должно было случиться, чтоб она вот такая стала? Подбежал к ней и подхватил сначала сумку, что девушка прижимала к груди, а потом и ее. Ноги больше Эрику не держали. Он довел ее до ближайшей скамейки, усадил и заботливо спросил:
  - Эрика, солнышко мое, может воды? Или еще что-то?
  Эрика только покачала головой отрицательно.
  - Я не хочу домой, - прошептала она, сорванным от рыданий голосом.
  - Хорошо, милая! Я снимаю квартиру, у меня есть свободная комната... и она твоя.
  Эрика кивнула, подняла на него полные благодарности глаза и попросила:
  - Только ты меня ни о чем не спрашивай, хорошо?
  - Хорошо, - пообещал Кирилл, понимая, что теперь у него нет шансов узнать правду. Она никогда не расскажет. Никогда...
  
  ***
  Билл проснулся, как от удара. Сердце сумасшедше колотилось, что-то было не так!!! Через секунду он понял, что в спальне один... а рядом была вечером... Эрика? Где она? Билл выскочил из спальни, метался по квартире, да только Том проснулся на кухне и спросонья заворчал:
  - Что носишься как угорелый?
  - Эрика... где Эрика? - прокричал Билл.
  - Не... не знаю... - а сам задумался, так ему не приснилось, что она просила его спасти Билла? Или... все-таки приснилось?
  Билл наткнулся на листок, что белел на столе. Развернул и прочел:
  
  Билл! Любимый...
  Я не могу остаться... я не могу стоять между вами...
  Я слабая... прости! Прости!!!! И не ищи меня...
  
  P.S. Том, выполни мою просьбу - не дай натворить глупостей ни себе... ни...
  
  Бельчонок.
  
  Билл закричал. Просто закричал... жутко, громко, обреченно. Том подошел к нему тихонько со спины и через плечо прочел записку. Билла трусило, он обхватил себя за плечи, как от холода и закрыл глаза.
  - Почему, Том, ПОЧЕМУ???
  - Билл, успокойся. Билл, НЕ НАДО! - прошептал Том, прижимая его к себе, - Мы ее найдем, слышишь? Найдем! - и так и не решился признаться брату, что и самого скрутила невыносимая, жуткая боль.
  
  ***
  Дэвид сидел в своем кабинете и пил. Он только что прослушал запись на автоответчике, оставленную для него Эрикой.
  
  "Дэвид, ох Дэвид (сдавленные рыдания). Я уезжаю, я сейчас в аэропорту, вот-вот будет мой рейс... Я не могу, я написала записку, я не сказала ему... им ничего. Прости Дэвид, знаю, что тебе скажет Билл... Билл, ох... (снова слезы) Я прошу, я умоляю!!! Не позволяй им меня искать, не надо, пожалуйста, Дэвид! Я не смогу, если я увижу его снова, я не смогу... не ищите меня, Дэвид! (стон) Позволь мне начать все сначала... умоляю, Дэвид... Дэвид... (и длинные гудки)"
  
  У Дэвида не было сил, он понимал, как тяжело будет отговорить их от поисков, и как почти нереально будет сделать так, чтоб они не нашли. Но эти слезы, эти мольбы не оставили его равнодушным. Было искренне жаль девочку, и он понимал, что она права. Не хватит у нее сил выдерживать эту ежедневную, ежечасную ненависть стольких людей. Эрика слаба, пока еще слаба, и станет ли сильной, еще не известно. Дэвид закрыл глаза и откинулся в кресле.
  - Черт! Черт! Черт! - прорычал. - Ну почему, почему? За что мне это все на мою голову?
  
  ***
  Эрика уже третий день лежала и просто смотрела в потолок. На все попытки заговорить с ней, растормошить ее, она не реагировала. Кирилл уже устал пытаться уговорить девушку что-то съесть. Она только пила чай, воду, кофе, но не ела и не жила. Иногда ему казалось, что она прячет от него какую-то тетрадь, когда он входил в комнату. Иногда Эрика добредала до музыкального центра и включала музыку, которую никогда не слушала раньше. Послушав немного, она впадала в истерику, долго рыдала и теряла сознание. Кирилл боялся за нее, за ее физическое и моральное здоровье, уж ему-то было известно о проблемах девушки. Он позвал ее лучшую подругу, та пыталась уговорить Эрику прийти в себя, но не добилась никакой реакции. Зато она объяснила Кириллу, что за музыку слушает Эрика, а также, где и с кем жила последние месяцы в Германии. У него не было ни слов, ни догадок, попробовав спрятать эти диски, он добился только еще худших результатов. Эрика, не найдя их, перевернула полквартиры в поисках и разбила в кровь руки, когда бессильно стучала по столу. Больше на такое Кирилл не решился.
  Еще через пару дней, он решительно ворвался в ее комнату. Парень собирался вытащить ее куда-нибудь, даже и против ее воли, но, войдя, испугался. Эрика лежала почти на краю кровати, рука безжизненно свисала, а рядом, на полу, валялся листок бумаги. Кирилл просто впился взглядом в этот листок, от ужаса он не мог сдвинуться с места. Наконец что-то щелкнуло в нем, и парень рванулся к кровати, падая на колени и хватая листок. Там были какие-то перечеркнутые слова, а потом:
  
  "Я больше так не могу! Что мне мир без ТЕБЯ??? Не могу!"
   К
  ирилл почувствовал, как и его мир рушится. Она всегда была рядом, он помнил ее столько, сколько и себя, он любил ее всегда, но что-то пошло не так. Бог ошибся и, привязав его душу к этой девушке, забыл сделать то же самое для нее. Эрика всегда считала его не более чем другом и ясно давала об этом понять, но безумная надежда все время тлела где-то глубоко в его душе, давая силы жить. А теперь, когда он увидел ее такую, Кирилл понял, что надежды больше нет. И потерять еще и ее, знать, что Эрики больше не существует,... он так не сможет!
  Парень вскочил, схватил Эрику за плечи и начал трясти, вымещая на ней весь страх и боль, что чувствовал сейчас. Она широко распахнула глаза и чуть слышно прошептала:
  - Что ты делаешь, Кирилл? Больно, мне больно, отпусти! - крикнула она.
  Он почти отдернул руки, девушка бессильно упала на подушку.
  - Что случилось? - прошептала она пересохшими губами.
  - Это... это ЧТО? - он потряс у нее перед носом запиской.
  - Это? Ах, это, извини, я тебя напугала, да? Это, просто, я... У меня не хватило сил даже на это,- слезы тихо текли по ее щекам, Эрика уже не могла рыдать, - Я трусиха, Кирилл, трусиха и дура!
  В этот день он сумел вытащить ее погулять. И после умудрялся хоть на пару минут на балкон, но выставить. Вокруг все цвело, росло, жило и радовалось солнцу, лету, а Эрика тихо чахла, и парень был бессилен что-либо изменить! Это убивало уже и его...
  Пока.
  
  Через пару недель Эрика начала терять сознание слишком часто. Постоянно жаловалась на головные боли и головокружение. Кирилл испугался и потащил ее к врачу. В поликлинике девушку долго обследовали, брали какие-то анализы, врачи передавали ее друг другу. Она не сопротивлялась, делала все молча, лелея в глубине души надежду, что вот сейчас ей скажут, что ей осталось совсем немного, и мучения скоро завершатся. Кирилл нервничал, ходил от стены к стене, как раненный лев, срывался, кричал на врачей и требовал результатов. А ей было почти все равно, только бы никто не трогал, не тревожил и не пытался вытащить из апатии, в которую она наконец-то провалилась. Больше не было ни слез, ни криков с ее стороны, она даже перестала слушать записи Билла, и Кирилл с радостью их спрятал. Когда Эрику отпустили и сказали прийти за результатами позже, она вздохнула облегченно, а Кирилл сходил с ума от тревоги. Он постоянно спрашивал себя и Бога за что такое было дано ей? Чистой, доброй, искренней, за что? И не находил ответа на свой вопрос. Оставалось только ждать.
  
  ***
  Билл срывался и кричал по поводу и без повода. Том беспрерывно курил и стал прикладываться к бутылке. Они часами сидели где-нибудь вдвоем и вспоминали, вспоминали. Оба требовали от Дэвида найти ее! Хоть как-нибудь, какими угодно методами, но в институте ее данные бесследно исчезли, как только за ними обратились, а больше им негде и не у кого было искать информацию. Долгие и обстоятельные допросы Германа тоже ничего не дали. Герман уже искренне жалел их и пытался сам припомнить хоть что-нибудь, звонил изредка, передавал все, что удалось вспомнить, но результатов все равно не было. Дэвид часами уговаривал их успокоиться, кричал, напоминал о том, что им через пару дней на гастроли снова, а братья не желали ничего слышать. Ночами, долгими и безумно тоскливыми ночами, Том прижимал к себе Билла и шептал ему на ухо слова утешения, прекрасно понимая, что это не поможет. Но ему и самому были нужны эти теплые, такие родные объятья, и пустые слова, чтоб не сорваться, не сойти с ума от отчаяния.
  Неожиданно стало понятно, что эта девочка заняла слишком много места в их жизни, и без нее, без знания, что она их ждет, не было важно уже ничего. Теперь не радовали и фанаты, которые восторженно и взахлеб обсуждали счастливую весть о ее исчезновении. Билл вообще старался не показываться на люди, боялся срыва, Том общался с прессой за двоих. Это именно ему и Дэвиду, пришлось объяснять всем, что Эрика уехала. Что просто закончился срок ее пребывания, что между ним и ею не было ничего серьезного. И что она не вернется, теперь не вернется... уже никогда. Осознание этого факта все никак не приходило, никак не достигало души и сердца братьев.
  
  ***
  Кирилл страдал и мучился всю ночь. Сидел на кухне, глотал успокоительное, запивая кофе. Эрика, впервые за долгое время, встревожилась. Она даже встала с постели и пришла к нему, присела рядом и поинтересовалась:
  - Что случилось? Раньше ты так не нервничал.
  - Что случилось?? И ты спрашиваешь меня? Ты понимаешь, что у меня не получается тебя спасти? Я ни-че-го не могу для тебя сделать, а ведь ты - все, что у меня есть!
  - Кир, дорогой, ну нельзя так...почему я? Почему все? Пора бы уже и устроить свою жизнь, ты же видишь - я больше никогда не смогу полюбить, - было видно, что она сейчас заплачет, но усилием воли девушка сдержалась.
  - Эрика, - он поднял на нее тоскливый взгляд, - Я знаю, что ты меня никогда не полюбишь, но ведь ты позволишь быть рядом? Быть другом, опорой и поддержкой? И может, когда-нибудь...
  - Не будет никаких когда-нибудь, Кир. Я люблю, люблю больше жизни, и ничто и никто не в силах это изменить. Но, если ты согласен быть другом, я буду благодарна тебе. И ради тебя, постараюсь справиться, понимаешь?
  - Понимаю, - прошептал он, - я согласен.
  - Спасибо тебе, Кир, ты не представляешь, что сейчас для меня сделал, - она тяжело поднялась, - А сейчас я иду спать - и тебе советую. Завтра будет трудный день.
  
  Она дождалась, когда парень заснул, и тихонько выбралась на балкон. Присев на стул, что стоял тут для нее, Эрика закурила и посмотрела на луну, которая ярко сияла над ее головой. Сегодня она дала себе обещание жить, жить, во что бы ни стало, хотя это и было больно, горько и тяжело. Но умереть, зная, что разбиваешь сердца близких людей, девушка б не смогла. Теперь надо было двигаться к поставленной цели, и сначала предстояло привести себя в порядок. С этого дня придется начать все с начала, учиться думать, что-то решать, двигаться вперед, а у нее почти совсем не осталось сил... Эрика заплакала, в последний раз, так она для себя решила.
  
  ***
  Тому удалось немного взять себя в руки, он помнил, о чем его просила Эрика, да и видел, что без его помощи, Билл не справится. Так что сегодня парень запланировал море дел, и позволять Биллу отлынивать не станет. Работа есть работа и за них, никто ее не сделает.
  - Доброе утро, Билл... или день? Не важно, вставай! У нас море дел и я не дам тебе больше, чем полчаса на сборы. Кофе на столе, - отчеканил Том и вышел. Билл недоуменно разглядывал брата и не узнавал. Видимо, что-то случилось, раз Том стал столь властен. Да, только никто не давал ему такого права - управлять самим Биллом Каулитцем! Так что Тому не пришлось возвращаться и ругаться с твинсом. Тот встал сам, оделся быстрее, чем можно было ожидать, и вылетел на кухню, где спокойно попивал кофе брат:
  - Ты чо ох*ел??? С какого-такого я тебя слушать стану?
  - Сядь, - рявкнул Том. От неожиданности Билл упал на стул, а Том не стал задерживаться, понимая, что больше пары минут брат ему не даст.
  - Сколько мы будем тут сопли и слезы размазывать? У меня больше нет, ни сил, ни желания, стонать и прятаться ото всех. Как ты думаешь, Хоффман долго будет ждать нашего возвращения? Думаешь, ему некем нас заменить? Или Дэвид - твое спасение во веки веков? Да он и Дэвида турнет, если ты, - Палец Тома уперся прямо в грудь брата, - не вернешься и не начнешь работать, понял? Билл начал приходить в себя, и попытался, было встать, но слова Тома пригвоздили его к месту. Действительно, чего он ждал? Что все вечно будут жалеть бедных братишек Каулитцев? Что Дэвид будет прикрывать их собой, пока им не надоест ныть и жаловаться? Черт, а ведь времени до гастролей осталось чуть-чуть, а дел еще море. Костюмы не завершены, кое-что из записей надо поправить, а репетиций уже не было слишком долго. Билл вскочил, глаза его сверкали здоровой злостью.
  - Ты прав! Пора начинать жить, никто и никогда не помешает нам добиться большего! И пусть они сожалеют, что они с нами,... а не мы...
  - Узнаю своего любимого Билли, - улыбнулся Том, - теперь-то мы всем покажем!
  
  ***
  У Дэвида не было слов, когда он увидел твинсов в дверях студии. Он и не надеялся на такое счастье... а ведь уже вот-вот ехать. Хоффман ему всю печенку выел, еще и пообещал убить наф, если он с Каулитцами не справится. Но разве, Билла можно заставить? Особенно, если тот упрется? Дэвид уже понял, что теперь их встречи ограничатся, по большей мере, только работой... и страдал от этого не меньше, чем от проблем на работе. А даже... да почему даже? Конечно же, куда больше! Он прикипел к Биллу всем своим сердцем, всей своей душой, без этого мальчишки он не видел для себя будущего. А Билл, на данный момент, никого не хотел. Даже Том ограничивался легкими объятьями. Все понимали, что парня ломает, и терпеливо ждали окончания... И вот - случилось! Билл влетел в студию и с размаху хлопнул Дэвида по плечу. Тот даже охнул.
  - Ну, как у нас дела? Что еще осталось? Где костюмы? Почему не работаем?
  - Эээээ, - пробормотал Дэвид, потирая плечо, - тебя ждали.
  - Я так и знал! Без меня все глохнет тут! - воскликнул Билл и расхохотался как-то слегка истерически. Том неслышно подошел ближе и произнес:
  - Привет, Дэвид! Мы, как видишь, работать. Билл, а Билл, может, делом займемся? И оставим Про в покое?
  - Лады! Пошли уже, мне не терпится! - ответил Билл и рванул вперед.
  - Том, ты уверен, что он... что он справится?
  - Дэвид, а когда было иначе? - холодно взглянул на него Том и ушел за братом.
  Йост недоуменно смотрел им вслед, понимая, что пока он все еще в стороне. Его не подпускают, ему не доверяют. Придется вновь завоевывать доверие братьев и внимание Билла.
  - Ох*еть, - пробормотал он, - Везет же мне...
  
  ***
  Кирилл поднялся до зари, он все рвался ехать, но понимал - еще рано. Круги по квартире, несколько чашек кофе... ничего не помогало. Он боялся! И, когда часы показали восемь, парень готов был схватить Эрику в охапку и бежать... бежать! А Она приоткрыла один глаз и послала его. Эрика! Послала! Его! Он обалдел. Раньше она себе такого никогда не позволяла... но одно его порадовало: раз послала, значит оживает!
  Подумав, он решил дать ей еще часок, все-таки девушка так слаба была в последнее время. А сам ушел курить и вспоминать детство.
  Когда он был еще совсем малыш, его часто обижали. Маленький голубоглазый блондин, абсолютно невинный и искренний, вызывал какие-то приступы агрессии среди детей. Его постоянно задирали, испытывали на прочность. Пока не появилась Эрика. Однажды, когда двое мальчишек, старше ребенка года на 2-3 избивали его, уже упавшего, пинали ногами, послышался какой-то странный рык, а потом на этих хулиганов налетела маленькая девочка с криком:
  - Уроды! Разве можно обижать маленьких? - она была настолько отчаянна, не обращая внимания на их удары, что хулиганы отступили. Больше и не пытались приблизиться к Эрике. А девочка подала руку и сказала просто:
  - Я - Эрика! Будем дружить?
  Вот тогда-то он в нее и влюбился. Раз и навсегда. И, хотя с возрастом, Эрика изменилась, он все еще не представлял своей жизни без нее. А девушка... стала слабее, зависимее. Теперь он ее поддерживал, Кирилл был опорой, хоть это и было непросто. Но ради нее, парень на все был готов....
  
  Через час Кирилл ее все-таки поднял. Она брыкалась, пыталась даже поцарапать, но, в конце концов, сдалась. Оделась, не глядя, что натягивает. На замечание Кирилла, что надо бы стать внимательнее к своей внешности, ответила, что пока не видит смысла. Потом, когда начнется учеба... Кирилл пылал праведным возмущением, но пришлось смириться, так как она уже вышла из квартиры. Побежал догонять и возмущаться. Она закрыла уши ладонями и даже рассмеялась. 'Это прекрасно, что они все еще такие же близкие друзья!' - решила она и, повернувшись, чмокнула Кирилла в щечку, отчего тот застыл и даже забыл о возмущении.
  - Поехали! - слегка улыбнулась девушка и продела руку ему под локоть, - Пора уж узнать, что там нашли врачи!
  Кирилл любовался ее улыбкой, ею, тем, что она снова та Эрика, которую он столько лет знал. Наконец-то можно начать думать об улучшении. Девушка начала оживать.
  
  В поликлинике Эрику сразу же пригласили в кабинет, а вот Кирилла с ней не пустили. Сказали подождать, ибо он ей никто. Пришлось ждать, и это сводило парня с ума. А Эрика неожиданно поняла, что больше не боится, ни врачей, ни диагноза... ничего! Она решила для себя, что все будет хорошо, значит так и будет. Просто такие сильные ее желания всегда сбывались...
  Врач внимательно приглядывался к ней:
  - А вы сегодня, какая-то другая... - задумчиво произнес он, - Хотя, я могу и ошибаться... О...извините! Здравствуйте!
  - Здравствуйте... - присмотревшись к бейджику, - Александр Тимофеевич! Может и другая, у меня настроение хорошее. А вот что вы мне скажете?
  - Ну, как бы вам... в общем, гемоглобин у вас очень низкий, давление еще ниже, вы себя измотали просто. Кроме того, у вас почти истощение! Разве можно такое с собой делать, особенно во время беременности?
  - ЧТО???? - Эрика вскочила, - Не может этого быть!!! Вы с ума сошли! Я... я не верю! - она просто металась по кабинету и чуть ли не рвала на себе волосы.
  - Так вы не знали? - спокойно спросил доктор, а потом прикрикнул, - Да сядьте вы! У меня нет желания общаться с истеричкой!
  - Хорошо доктор, - неожиданно успокоилась Эрика, - а какой срок?
  - Дней десять - две недели, где-то так, - ответил доктор.
  - Черт! - Эрика раскачивалась взад и вперед, - Все-таки это... - и вдруг, подпрыгнув, - Александр... да просто Александр... можно я вас поцелую? Можно? Вы не знаете, КАКОЙ подарок только что мне сделали! Теперь у меня есть... ради кого жить!!!
  Эрика чмокнула ошеломленного доктора и, пробормотав:
  - Насчет лечения поговорим потом! - унеслась сообщать Кириллу эту новость, не задумавшись даже, что он может не разделить ее радость. А доктор подслеповато щурился ей вслед и понимал, что только что он помог еще одному человеку.
  
  ***
  А в студии в этот момент Биллу пришла идея новой песни. Но, почему-то, он не стал ее исполнять при всех... парень записал ее дома, в своей маленькой студии и все пытался понять... почему его, при написании данной песни, охватила такая радость? И почему он писал о детях, которых еще не собирался заводить? Песня так и осталась лежать на долгое время, спрятанная даже от Тома... это был личный секрет Билла... только его...
  
  ***
  В квартире третий день царила космическая мерзлота. Эрика и Кирилл не общались. Она демонстративно его не замечала, тогда как он, наоборот, с вызовом смотрел ей прямо в глаза и хмыкал. Кирилл переоценил свое влияние на подругу детства, попытавшись уговорить ее сообщить отцу ребенка о существовании последнего, он наткнулся на глухую стену отрицания. Эрика даже и слышать ничего не хотела об этом.
  - Это мой ребенок! - сказала она. Кирилл страдальчески поморщился.
  - Никто и не просит тебя отдавать его куда-то.
  - Нет! Ты не понял! Это - МОЙ ребенок! Только мой! Дошло?
  - Нет, не дошло. Ты не единственная, кто имеет право на этого ребенка. И я все равно считаю, что ты должна сообщить, хотя бы о том, что беременна.
  - Ни-ког-да! Доступно объяснила? Мой ребенок не будет жить в том кошмаре, в котором оказалась я несколько недель назад. - Эрика почти плакала, - Я не позволю! Он только мой! Мой! Мой! Кирилл отступил, но не передумал. Периодически он пытался завести этот разговор снова, но Эрика перестала даже слушать его. Пришлось смириться, тем более что ей становилось хуже и хуже. Однажды утром она не смогла подняться с постели. Сильнейшее головокружение приковало ее к подушке. Девушка ела через силу, Кириллу приходилось ее почти носить в туалет.
  В конце концов, через какое-то время врачи потребовали госпитализации. Через два месяца после приезда в Россию, Эрика оказалась в больнице, полностью на постельном режиме. Слабость только увеличивалась, несмотря на все усилия врачей. Ей вводили все, что только было возможно при ее проблемах, Кирилл находил и доставлял редчайшие лекарства и все уговаривал сообщить отцу ребенка. Сил кричать и отказываться у нее уже не было, девушка только отрицательно качала головой и продолжала молчать. Ее подруга, Тамара, сообщала все новые и новые вести об успехе Билла. Эрика улыбалась, но даже и ей не стала сообщать, кто отец ребенка, и категорически не желала слушать никаких уговоров. Тамара сдалась и посоветовала Кириллу больше не тревожить ее, видя, что после каждой такой ссоры, Эрике становится хуже. Врачи опробовали все доступные средства, пока на шестом месяце беременности, после УЗИ, не выяснилось - у Эрики будут близнецы, и именно это ее так сильно выматывает. Дозы лекарств удвоились, девушку перевели в специализированную клинику, которую вскладчину оплатили Кирилл и ее родители. Мать приехала и часами сидела у постели дочери. Она не могла понять упрямство своей малышки, но знала, что не время об этом говорить. Эрика при виде матери удивилась, но после поняла, что именно ее-то ей и не хватало.
  Кирилл оформил академический отпуск в институте девушки. Учебу пришлось отложить, но бросать Эрика не собиралась ни за что. Тем более теперь, когда у нее есть ради кого стараться. Близнецы... при этой мысли сердце останавливалось, и только чуть позже, с огромной неохотой, начинало стучать вновь. Боль, которая убивала ее вначале, слегка поутихла, но не исчезла. Эрика понимала, что теперь будет жить с нею всегда, главное - привыкнуть и постараться не замечать. Однажды, поздно вечером, Эрика даже смогла рассказать матери какой он, ее Билл. Хотя он и ее-то никогда не был, но ей так нравилось это повторять - мой Билл.
  В конце концов, врачам удалось добиться кое-каких результатов. Эрика смогла вставать и гулять в парке при больнице. На лице всегда царила такая светлая, счастливая улыбка, что остальные пациенты стали называть ее "Пламенный ангел". Когда девушке проговорилась одна из медсестер, она долго смеялась. Сквозь смех смогла пробормотать только:
  'Ангел... беременный! Ох, насмешили. Спасибо вам!'
  Наконец можно было уже не переживать за ее состояние. Врачи разрешили вернуться домой, но Эрика попросила у Кирилла остаться до родов в его квартире. Парень не возражал, попросил только не забыть сообщить ему, когда придет срок.
  - Я знаю, буду на работе, а ты и не подумаешь мне что-либо сообщить!
  Эрика рассмеялась.
  - Хорошо! Я не забуду, обещаю!
  После этого она поселилась у Кирилла, а мать, после недолгого препирательства, вернулась в родной городок. В планах Эрики возвращения не было, она хотела жить и работать здесь. Возможностей было больше, да и сплетничать за ее спиной и спиной детей, здесь будут куда меньше.
  Однажды, бесцельно перещелкивая с канала на канал, она наткнулась на выступление Tokio Hotel. Не отрываясь, она просидела у экрана почти час. И только после, закрывшись у себя в комнате, рыдала и стучалась кулаками о стену. Парни выглядели хорошо, Том, как всегда, следил за каждым движением брата. А Билл... Билл был все так же харизматичен, только Эрике показалось (а показалось ли?), что в глазах его появилось что-то новое, теперь у него не было взгляда беззаботного ребенка, и во время исполнения некоторых баллад, на лице проскальзывала тень давней боли. Эрика не верила, что это как-то касается ее, но, Господи, как же хотелось верить! Теперь она постоянно просматривала программы передач, искала любые данные в Интернете, она хотела знать о них все! В то же время, не позволяя им знать о себе.
  
  ***
  Гастроли прошли на ура! Билл был на высоте. Дэвид заслуженно хвалил их и радовался сумасшедшему успеху, который удалось завоевать. Том неотрывно следовал за братом, было ощущение, что их связала какая-то невидимая всем нить. Просто Каулитц-старший понимал, брат на пределе, если он не отпустит на волю злость и отчаяние, изводившие его, он сорвется. Однажды вечером, после концерта, сидя на балконе номера, который им удалось уговорить снять на двоих, Том задумчиво произнес.
  - Билл, а ты веришь, что мы ее больше не увидим?
  - Кого ее? - притворился непонимающим Билл.
  - Не придуривайся, - Том выдохнул дым, - Эрику, кого ж еще. Она ж сбежала, навсегда.
  - Дэвид так не считает! - дерзко посмотрел на брата Билл. Том аж подавился дымом и закашлялся.
  - Откуда, когда...когда он тебе это сказал? Я ж...
  - Все время рядом? Это ты хотел сказать? Но я успел. Я однажды накричал на него, и тогда он сказал, что я сорвался на нем из-за Эрики... И вот он мне и сказал, что верит, что она вернется.
  - Откуда у него такая уверенность?
  - Он сказал, что видел ее любовь.
  - Какую любовь?
  - Он отказался отвечать. Сказал только, что она любит, и эта любовь ее вернет назад.
  Том встал, подошел к брату ближе и опустился на пол у его ног.
  - Билл, а ты веришь? - спросил он, положив голову ему на колени.
  - Я? Я верю, иначе я б сошел с ума, - вздохнул Билл и погладил дрэд-локи бората, - верю, а что остается?
  Больше они к этому разговору не возвращались. Спрятали боль как можно глубже и постарались о ней не упоминать. Эрика стала только воспоминанием, пускай приятным, но воспоминанием.
  
  ***
  Прошло два года.
  Эрика сидела на скамейке в парке и щурилась от яркого солнца. Она договорилась встретиться здесь с Тамарой, у которой были какие-то просто восхитительные, как она утверждала, новости. Эрика грелась на солнышке и наблюдала за близнецами, которые игрались в песке. Они пытались поделить лопатку. Конечно, лопаток было две, но им чем-то понравилась именно эта, поэтому тянули ее каждый к себе. Эрика прекрасно знала, чем все закончится, но все равно было любопытно, а вдруг? Ральф был сильнее, но Рауль всегда знал, как воздействовать на брата. Вот и сейчас, Ральф победно вскинул лопатку, но стоило только брату надуть губы и отвернуться, как победа стала уже и не нужна. Ральф теперь мило уговаривал Рауля, что лопатка ему не понадобится, и что он просто мечтал отдать ее брату. В конце концов, Рауль милостиво принял подношение брата. Теперь оба были довольны и совершенно забыли, что только что не могли поделить. Эрика рассмеялась, о, Рауль с самого начала знал, как манипулировать матерью, "дядей" Кириллом, бабушкой с дедушкой, но особенно хорошо у него получалось с братом. Ральф, как более сильный, всегда защищал младшего, никогда не позволял тому расстраиваться и пошел бы на что угодно, только б угодить младшему. Эрика посмотрела на часы, уже поздновато, где же Тамара? И что за новости собиралась она сообщить?
  Эти два года прошли как в тумане, сначала, ее еле спасли при родах. О, врачи сделали все возможное и невозможное, чтобы спасти и девушку, и детей. Когда возникла угроза жизни детей, Эрика потребовала, чтоб спасали именно их, а не ее. Кирилл кричал и требовал не делать глупостей, но она прошептала, что не простит, если он посмеет вмешиваться. Пришлось снова отступить, уже в который раз. Зато ему удалось добиться разрешения присутствовать при родах. Эрика не знала, кому и сколько он сунул, чтоб добиться этого, но была рада его присутствию, тем более что парень умудрился еще и снять все на камеру. Теперь у нее была видеозапись самого счастливого дня в ее жизни, дня, когда у нее появились эти два маленьких сорванца. Имена им Эрика не выбирала, они сами собой появились в ее сознании, и хотя, все были против - Эрика настояла. Ральф и Рауль. Кирилл смеялся, что при отце немце, матери - русской, французские имена, это уж слишком. Но Эрика, мило улыбаясь, стояла на своем. Ей было абсолютно все равно, что и кто подумает, но имена сыновьям она выбрала и точка. Мальчики были похожи, как две капли воды, но только внешне. Об их характерах Эрика взахлеб могла говорить часами. Дети снова вернули радость и счастье в ее жизнь, и только одинокими ночами, Эрика выходила на балкон и почти выла, глядя на луну, ей так не хватало Его! Пытались, конечно, за ней ухаживать мужчины, даже, несмотря на двоих детей, но она не могла представить, что кто-то, кроме Билла коснется ее. Так и жила, уже в своей квартире, но только с детьми. Учебу она заканчивала на автомате: зачеты, экзамены, практика, все как в полусне. Бессонные ночи, подработка по вечерам и пары днем. Было тяжело, очень тяжело, но благодаря Кириллу, который неожиданно пошел вверх по служебной лестнице, Эрика справилась. Она пообещала Кириллу вернуть все, до копеечки, но тот только отмахнулся, что ради крестников, и больше мог бы сделать, так что пусть не заморачивается о мелочах. Благодаря тому же Кириллу, она сумела открыть свою контору. Теперь ее заработки вполне устраивали и молодую мать, и детей. Все было хорошо, все наладилось. Только многие вокруг пытались уговорить ее попробовать найти любовь снова. Она все отшучивалась, отнекивалась, и не могла никому сказать, что все еще любит...
  Наконец, невдалеке появилась Тамара и радостно помахала ей рукой.
  - Эрика, посмотри, что мой дорогой нам достал! - она даже подпрыгивала от радости, - Эрика, это билеты, билеты на концерт, угадай кого?
  Эрика, вставшая навстречу подруге, почувствовала, как подогнулись ноги, и сердце бешено заколотилось в груди. Неуклюже осев на скамью, она спросила:
  - Это не то, что я думаю? Так ведь?
  - Нет, это именно то! Мы едем на концерт Tokio Hotel в Москву!!! - Тамара высоко подняла руку и с билетами и весело рассмеялась.
  
  Глава 8.
  
  ***
  В концертном зале Тамара потянула Эрику сразу в 9 ряд, почти вплотную к "языку", который выдавался в зал. Эрика вздрогнула, близко, слишком близко! Она повернулась к Тамаре:
  - Почему ты не сказала? - обвиняюще взглянула на нее.
  - Что? - невинно улыбнулась подруга.
  - Как что? Это так близко! Я не могу, не могу!
  - Да не переживай ты так! Навряд ли, сквозь свет софитов будет видно хоть что-нибудь. Да и это почти конец сцены, думаешь, часто сюда будет кто-нибудь выходить? Эрика все еще недоверчиво смотрела на подругу, но уже сдалась.
  - Хорошо, надеюсь, что ты права, - расслабилась она.
  Во время концерта, действительно, Билл почти все время не доходил до этого места. Но вот, во время одной из песен он добежал до самого края, мазнул взглядом по залу и застыл. Ему показалось, что среди фанатов мелькнуло знакомое лицо. Вздрогнув, он вспомнил, где находится и продолжил петь, все еще судорожно разыскивая глазами ту, кого, как ему казалось, заметил. Наконец нашел, но девушка смотрела в сторону сцены, на Тома, что устраивал шоу со своей гитарой. Биллу пришлось двигаться дальше, но он еще пару раз возвращался и пытался разглядеть, она ли это. Да только все время натыкался на затылок или профиль. Девушка упорно не смотрела в его сторону. Эрика вся дрожала, он ее заметил! Ох, черт, его взгляд пробирал девушку до костей, жутко тянуло заглянуть в его глаза, помнит ли? Знает ли, что она все еще любит? И сам... что чувствует он сам при ее виде? Но... Эрика понимала, что нельзя, нельзя ей встречаться с ним, с Томом. Поэтому изо всех сил отворачивалась, пока наконец не решила уйти. Билл между песнями рванул менять костюм, и сразу подлетел к Дэвиду.
  - Дэвид, она в зале!
  - Кто она?
  - Дэвид, не задавай глупых вопросов! У меня нет времени! Там в зале - Эрика! Девятый-десятый ряд, прямо у "языка"! Найди ее! Черт! - он запутался в штанине, некоторое время балансировал на одной ноге, справился с проблемой и продолжил, - Не упусти, Дэвид! - и выскочил на сцену вновь.
  А Эрика уже проталкивалась к выходу. Страх гнал ее быстрее всего на свете, она понимала, что если остановится, то так и будет стоять, завороженная голосом Билла, его эмоциями в песнях, его движениями. Осторожно протискиваясь, она внезапно ощутила, как ожог на спине, чей-то взгляд. Обернувшись, она напоролась глазами на взгляд Тома, и в нем, при узнавании девушки, что-то полыхнуло и обожгло ее еще сильнее. Девушка отшатнулась, но застыла, как завороженная, потому что сейчас в ее памяти вспыхивали самые яркие моменты, что случались с ней там, в прошлой жизни, когда у нее еще была надежда на счастье. А Том от неожиданности, даже рванулся к ней, но потом, заметив протянутые тут же к нему руки фанаток, остановился. Как ему не хотелось ее догнать, как он не понимал, что, не остановив ее сейчас, потеряет снова, ничего поделать он не мог. И отчаянно пытался удержать ее хоть взглядом, весь вытянувшись в струну, напрягшись, не отворачиваясь и вызывая недоумение у Георга, который пытался привлечь его внимание. Наконец, на сцену выскочил Билл, по залу прокатилась новая волна крика и визжания, и тогда, от шума, от того, что ее неожиданно сильно толкнули, Эрика очнулась, оторвала свой взгляд и, проклиная свое невезение, рванула к выходу. Теперь она боялась, что ее сумеют остановить, что не выпустят отсюда, так как взгляд Билла, после выхода на сцену, упорно искал ее. Девушка знала, что именно ее, она чувствовала это! И, всхлипнув, наконец, выскочила из зала и побежала к выходу из концертного комплекса.
  А Билл, не найдя ее на месте взглядом, напрягся, и во время проигрыша подбежал к брату и тихонько шепнул.
  - Кажется, Эрика...
  Том молча кивнул и продолжил играть, он не мог объяснить сейчас Биллу, что они потеряли ее снова. Что паника в ее глазах, объяснила ему побег Эрики лучше, чем, если б она сама ему все рассказала. Теперь он знал, что причиной ее исчезновения стала как раз их популярность, которая с момента расставания только возросла. В душе скребли когтями, болело сердце, но сорвать концерт он не мог и играл... играл, вымещая всю боль и злость в музыке.
  Эрика уже почти добежала, когда кто-то ее схватил за руку и дернул назад.
  - Здравствуй! - разворачивая ее к себе, произнес Дэвид.
  - Ох, Дэвид... здравствуй! Отпусти меня... пожалуйста!
  - Нет, - покачал головой он, - я уже раз тебя пожалел и больше рисковать отношением Билла ко мне не могу!
  - Дэвид, - она подняла на него полные слез глаза, - я не могу теперь... у меня дети...
  - Дети? - Дэвид отшатнулся от нее, - Так ты замуж вышла? Эрика уже открыла рот, чтоб опровергнуть его догадки, и вдруг поняла, что это ее единственный шанс.
  - Да, я замужем, - она спрятала глаза, чтобы он не увидел в них боль и отчаяние, что охватили ее при произнесении этой лжи. Дэвид отпустил ее руку и презрительно бросил.
  - Что ж, иди! Я был уверен... а впрочем, теперь это уже не важно! Иди! Я ничего не скажу им... но не ради тебя, а только из-за них! Они ведь еще любят... тебя... Бл*, Эрика, ну иди же уже! Пока никто, кроме меня, тебя не видел! Иди! - почти крикнул он, и Эрика сорвалась с места, чувствуя, как слезы капают ей на грудь. Она только что разбила еще один шанс оказаться вновь с братьями, и боль, терзающая ее, стала еще сильнее и резче. Она понимала, как ей будет тяжело потом, но ради детей, бежала не останавливаясь, пока не села в свою машину, и не дала волю обуревающим ее рыданиям.
  Тамара пробыла в зале до окончания концерта, и даже после, задержалась, чтоб увидеть, как ее кумиры будут выходить из зала. Она видела, что взгляд братьев блуждал по толпе, что лицо Тома с трудом удерживало выражение радости, что Билл почти спотыкался... И, вдруг, как озарение, к ней пришло понимание, что и эти парни отнюдь не равнодушны к Эрике, что только ее присутствие на концерте могло сделать им так больно. Но пытаться им что-либо сообщить было нереально и она, сжав кулаки, наблюдала, как закрылась дверь автобуса и они уехали.
  
  ***
  В номере Дэвида напряжение витало в воздухе. Билл требовал отчета, почему он не догнал Эрику, ведь Том уже объяснил ему, что он не ошибся, и это была именно она. Дэвид отнекивался, пытался убедить, что не видел ее, пока не взорвался;
  - Билл, какого х*я, а? Я ведь сказал уже - ее не было, когда я вышел! Не видел я ее! Да и вы видели ее на таком расстоянии и сквозь софиты - уверены, что вам не показалось действительное за желаемое? Том покачал головой.
  - Ты бы видел ее взгляд, Дэвид. Это была не какая-то там, похожая на нее фанатка, а именно она!
  - Хорошо, предположим, я вам верю. Но что от этого изменится? Я ее не видел! Билл вздрогнул, остановился от метаний по номеру и устало сказал Тому:
  - Пошли, мы так ничего не добьемся... нет смысла. Раз она так решила, значит пусть так и будет. - Он протянул брату руку, однозначно давая понять Дэвиду, с кем он проведет эту ночь. А Дэвид вонзил ногти в ладонь до крови и мило улыбнулся.
  - Спокойной ночи вам! И чудесных снов!, - а после отвернулся, чтоб никто не увидел усталость и отчаяние в его глазах. Братья, держась за руки, двинулись к номеру, что опять был снят на двоих. Дэвид схватился за бутылку, снова собираясь таким образом глушить свою боль.
  
  А Эрика в этот момент уже вела машину к своему городу. Наплакавшись во время продолжения концерта, она встретила Тамару уже почти спокойно. Объяснила подруге, что ей стало плохо от духоты и криков, и спокойно вывела машину со стоянки. По дороге Тамара все пыталась восхищаться, описывать впечатления, но Эрика молча и сосредоточенно вела машину, так что в конце концов, подруга замолчала и заснула. О своих мыслях, о том, что теперь она считала, что Эрике надо встретиться с братьями, и создать счастье свое и детей с тем, кого девушка столько времени любит, Тамара не стала говорить. Она понимала, что подруга не будет слушать, что они вновь (в который уже раз!) поругаются, а все так и останется на своих местах. Теперь в мыслях она решала, как объяснить все Кириллу и каким образом искать связь с братьями. Да только не знала она - насколько сложную задачу сама себе задала. Когда Тамара заснула, Эрика, все еще внимательно следя за дорогой, погрузилась в свои мысли, чувства, ощущения. Сейчас, после первого потрясения, она неожиданно поняла, что в глазах Тома полыхала... любовь! И догадалась, какую боль они с Биллом когда-то причинили ему. Но ведь и взгляд Билла, на этот раз, был отнюдь не так уж равнодушен! Он волновался, он искал ее, в его глазах было что-то похожее на... Черт! Эрика чуть не съехала с дороги, отвлекшись на воспоминания о глазах Билла. Резко вывернув руль, она разбудила и перепугала Тамару, так что та теперь решила не засыпать и контролировать подругу.
  
  За закрытой дверью Том и Билл сели на диван и прижались друг к другу. Билл спросил:
  - А что ты мне так и не сказал? Насчет твоего ощущения?
  - А... ты об этом, - Том поглаживал брата по плечу и монотонно произносил, - Эрика боится... боится нашей популярности. И мы оба знаем, когда она испугалась первый раз... Билл прижался к брату еще сильнее, ему хотелось этой небольшой нежности сейчас, чтоб не ощущать холод внутри, и прошептал лениво, зажмуриваясь:
  - Как думаешь, а теперь... у нас еще есть надежда? Том притянул брата и положил его к себе на колени.
  - У нас теперь есть и надежда... и возможность ее воплотить! Ее надо найти и убедить, что мы сможем ее защитить! Теперь не надо блуждать в темноте в поисках истины. Билл, мы обязаны ее вернуть!
  Билл вздохнул, потерся головой о руку брата и спросил.
  - Том?
  - Мммммм? - промычал брат.
  - Том, а что ты ощущаешь к Эрике? Что, Том?
  Том отвел свой взгляд и уставился в темноту за окном.
  - Я... ощущаю... Знаешь, а ведь я вас видел тогда... в ту ночь, после которой она уехала... Я видел, как ты ее целовал, когда принес тот долбаный чай...
  - Видел? И не сказал? И что?
  - Я понял, что...
  - Хочешь быть на моем месте? - произнес Билл, поднимая руки, обхватывая ими лицо Тома и поворачивая брата к себе. Он погрузил свой взгляд в глаза Тома и застыл. То, что на данный момент они открыли друг другу было больше, чем можно выразить словами. Они понимали, что потом таких откровений не будет, да им и не хотелось. И Билл потянул брата к своим губам...было необходимо снять накал эмоций...
  
  ***
  Эрика чувствовала, что сходит с ума. Билл ей чудился за каждой дверью, каждым поворотом. А при виде дрэд-локов она чуть ли не впадала в истерику. Сил выдержать это напряжение уже не оставалось, а ведь она еще и ТАКОЕ сказала Дэвиду. При одной мысли, что он расскажет братьям, у нее начиналась неконтролируемая дрожь, и перед глазами темнело. Попытки забыть, отстраниться, ничего не давали. Девушка отвезла мальчишек к матери - на время, и с головой погрузилась в работу. Засиживалась допоздна, засыпала за бумагами, пока, однажды, не потеряла сознание, утром, у стола секретарши. Перепуганная Татьяна набрала номер Кирилла и, со слезами в голосе, закричала в трубку. Он примчался так быстро, как только смог, с ним была его девушка, Леночка, у которой было медсестринское образование. Влетев вслед за Кириллом в кабинет, она бросилась к Эрике и начала растирать ей руки и щеки.
  - Это анемия, - полуобернувшись, сообщила девушка Кириллу, - у нее, ведь, не впервые это?
  - Нет, каждый раз, когда сильно волнуется, или не ест какое-то время - вот так вот, - кивнул Кирилл.
  - Сейчас ей горячий сладкий чай надо, - увидев, что Эрика приходит в себя, сообщила Леночка.
  Кирилл выглянул в секретарскую и сообщил перепуганной Тане, что требуется, та засуетилась, забегала. А он стоял и смотрел на приоткрывшую глаза Эрику.
  - Ты долго будешь нас пугать? - спросил он, укоризненно покачав головой.
  - Нннннет, - дрожащим голосом сказала Эрика, - больше не буду.
  Тут влетела Тамара и с двери начала кричать.
  - Ну, что же ты делаешь с собой? Я же видела, знаю, что и они тебя любят! Зачем ты мучаешь и себя и их? Почему, Эрика, почему?
  Эрика закрыла глаза, слезы текли по ее щекам.
  - Я не могу,- прошептала она и замолчала. Вошла Таня с чаем, Леночка взяла чашку и начала аккуратно поить Эрику. Тамара и Кирилл переглянулись и вышли в курилку. Поднося дрожащими руками зажигалку к сигарете, Тамара сообщила:
  - Я видела как она на них, на него, смотрит. Она любит, до безумия любит. И, знаешь, судя по их поведению после концерта, она им тоже не безразлична. Нам надо что-то сделать!
  - Что ты можешь предложить? - разумно спросил Кирилл, - Помнишь, что было с Эрикой после возвращения? Ты же не хочешь заставить ее сделать то, что она тогда не решилась? Не лезь, Тома, не лезь.... Здесь мы бессильны. Все, что можем - это быть рядом и всегда и во всем поддерживать.
  Тамара подняла на него встревоженные глаза.
  - А если мы сумеем им сообщить?
  - Нет, Тамара. Мы не знаем их реакцию, да и Эрика может вспылить и сорваться. Не надо, - снова покачал он головой и улыбнулся. - Не переживай, мы ее вытащим! Тем более у нас есть два очень сильных союзника.
  - Ральф и Рауль? - улыбнулась в ответ Тамара. - Ты прав. Придется смириться.
  Когда они вернулись в кабинет, Эрика уже не была такой бледной и пыталась улыбаться. На все попытки что-то ей сказать о том, что она неправильно себя ведет, что так нельзя, девушка только закрывала глаза и утверждала, что теперь так больше не будет. Кирилл взглянул на Тамару и пожал плечами. Та понимающе кивнула. Больше они не возвращались к этому разговору, осознавая, что нет смысла и пытаться.
  
  ***
  Все попытки найти Эрику оборачивались провалом. У братьев уже возникло ощущение, что они бьются головой о бетонную стену. Результатов не было. Билла сводило с ума бездействие, он порывался бросить все и ехать в Россию. Почему-то он был уверен, что обязан найти ее, во время разговоров с Томом он часами убеждал его, что с ней что-то не так. Том приводил самые разумные доводы, напоминал о работе, о концертах, Билл упорствовал. В конце концов, Том не выдержал и позвонил Дэвиду.
  - Приезжай! Говори ему что хочешь, убеждай, как хочешь, но отговори от этой безумной затеи!
  - Хорошо, - коротко бросил в трубку Дэвид и тут же собрался.
  
  Дверь ему открыл Том и пропустил вперед.
  - Он на кухне, - отрывисто бросил и последовал вслед. На кухне, действительно, у стола сидел Билл, грея руки о чашку с кофе. Без обычного макияжа, растрепанный, он почему-то вызвал чувство безумной нежности у Дэвида. Хотелось прижать, обласкать, успокоить. Том заметил эту реакцию, улыбнулся, прошел вперед и, подойдя к Биллу, потянул его на себя. Билл прикрыл глаза ресницами, поднялся и прижался к брату. Было в этом что-то завораживающее, такие искренние чувства сквозили в каждом движении братьев. Дэвид закрыл глаза и постарался сдержаться, сейчас не время для такого сумасшедшего желания, не время и не место, но, когда он открыл глаза, твинсы уже целовались.
  - Бляяяяяя... Что ж выделаете, уроды? Какого х*я? - выдохнул Дэвид, чувствуя, как возбуждение волнами накатывает на него.
  - Ох, - оторвался на минуту Билл, - а ты ведь что-то хотел? Поговорить, да? Дэвид обессилено упал на стул. Он закрыл глаза, а потом, открыв, глянул в глаза Билла.
  - Хотел, - прошептал, неожиданно хрипло он, - Но теперь я уже не знаю, чего хочу. Том усмехнулся.
  - А кто-то у нас тут скучал по тебе, Билли, мальчик, - и увернулся от кулака брата, который уже летел ему в лицо.
  - А что, правда глаза режет? - все еще ерничал Том. Билл опустил ресницы и отошел от брата.
  - Ты сам это сказал, ты сам этого хотел, - прошипел он и одним движением скользнул на колени Дэвида, схватил того за лицо и прижался губами к его губам. Дэвид вздрогнул, но потянулся навстречу, чувствуя, как напряжение, столько времени не отпускавшее его, уходит. Том взвился, и заявил:
  - С ума сошел? Я не это имел в виду!
  - Что имел то и ввел, Томше, - съязвил Билл, оторвавшись от губ Дэвида, но, все еще не отпуская его лицо.
  Том, было, открыл рот, чтобы снова что-то ляпнуть, но, подумав, закрыл, подошел ближе, провел большим пальцем по губам брата, все еще влажным от слюны Дэвида и пробормотал:
  - Что ж, ты хочешь так? Будет так, - и резким движением сдернул Билла, прижал к себе и ворвался в его рот своим языком, при этом в наглую стянув с его задницы штаны, и, почти перед лицом Дэвида, поглаживая его, сжимая, сминая, приводя и себя и всех, кто был тут, в новую степень возбуждения. Билл прижался, отвечая на поцелуй, но потом потянул Тома за собой, и все же сел обратно, на колени Дэвида, потираясь об него обнаженной попкой. Дэвид застонал, прямо перед его глазами разворачивалось захватывающее зрелище поцелуя братьев, и Билл вполне осознанно прижимался к нему так, что член уже начал болеть от напряжения. Том провел последний раз языком по губам брата, схватил его за волосы и ласково-возбужденно прошептал:
  - Хочешь мой член? Хочешь, а, упырь?
  Билл только застонал, ощущая, как рука Дэвида добралась до его члена и слегка сжала. Облизнув губы, поднял на брата затуманенный похотью взгляд и качнул головой, соглашаясь. Дэвид чуть приподнял его и потянул с себя джинсы. Билл выдохнул и опустил взгляд на пах Тома, одновременно расстегивая ему брюки. Когда он выпустил на свободу х*й брата, то даже застыл в восхищении, разглядывая его. И все это великолепие принадлежит ему! Ухватившись рукой, чуть сжав, коснулся губами, чувствуя, как Дэвид поглаживает его сзади и трется об него уже полностью возбужденным членом.
  Дэвид постанывал от возбуждения, от желания, и закрыл глаза, не в силах наблюдать за происходящим. Билла сосал Тому активно, причмокивая, ускоряясь, он насаживался на член брата глубоко, поглаживал его яички, ощущая, как движения Тома становятся резче, судорожнее, понимая, что так он быстро доведет все до логического завершения. Том вцепился в волосы брата, его стоны, почти крики, усиливались, он шептал:
  - Еще, еще, Билл, Биллька!!!
  Дэвид убрал свою руку с х*я Билла, с удовольствием услышав чуть раздраженный стон, и прижал руку к своему паху, не давая себе кончить. Он столько времени желал этого нахального мальчишку, что не мог себе отказать в этом, даже ради такого чудесного зрелища. Стон Билла завел Тома еще сильнее и, сделав несколько особо сильных толчков, он ощутил взрыв огня внутри, который завершился бурным семяизвержением.
  - Ох, бл*, - только и смог он пробормотать, ощущая, как брат проглотил все до капли и облизал его начисто.
  - Ну и кто тут по кому скучал? - захихикал Билл.
  Том отступил, уперся в стол, ощущая, что на столь дрожащих ногах не устоит, и пробормотал.
  - Ну ты и уроооооод...
  Билл захихикал и заерзал у Дэвида на коленях. Дэвид хрипло выдохнул, обхватил Билла за бедра и оторвал от себя.
  - Так не пойдет, - прохрипел он, - теперь моя очередь! - и облизал пальцы. Билл, полуобернувшись, наблюдал за этим, ощущая, что и его желание еще не удовлетворено. Дэвид чуть хлопнул Билла по заднице, заставив того подскочить, и тут же ввел ему пальчик. Билл застонал и пробормотал:
  - Да, да!!!
  Дэвид ввел второй палец, чувствуя, как Билл расслабляется и уже активно отвечает на все движения внутри. Зная, что долго так не выдержит, Йост намочил головку члена слюной и, вытащив пальцы, потянул Билла на себя. Тот, не сопротивляясь, аккуратно садился, при этом заведя руки за спину и ухватив Дэвида за шею. Том, уже сидя на столе, неотрывно наблюдал за ними, понимая, что возбуждение возвращается к нему. Теперь уже сам он вцепился в свой член, потихоньку его поглаживая и ускоряясь с каждым движением брата. Билл медленно опустился до конца, помедлил и стал двигаться, с каждой секундой быстрее и быстрее. Дэвид вернул свою руку к члену Билла и теперь активно его подрачивал. Билл еще немного ускорился. Дэвид застонал, судорожно сжимая зубы, он чувствовал, что его сознание помутилось, теперь во всем мире для него существовало только это мгновение и этот, все-таки, столь любимый, парень. Чтоб не ляпнуть лишнего, он потянулся, лизнул Билла в шею, поцеловал и прикусил, с удовольствием замечая, как тот дернулся, и ускорился еще чуть-чуть, теперь уже буквально вбивая его в себя. Возбуждение волнами накатывало, каждая волна все сильнее и сильнее, казалось, что следующую уже не будет сил выдержать, но нет, становилось только лучше, ярче, почти болезненно, но Дэвид сдерживался. Первым не выдержал Билл, застонав, он излился в руку Дэвида и чуть приостановился, но любовник не дал ему этого расслабления. Ухватив, теперь уже двумя руками, твинса за бедра, он начал его подталкивать, заставляя не останавливаться, и почти сразу же кончил сам. Билл, почувствовав, как в него толчками изливается сперма Дэвида, застонал еще раз, от этого стона кончил и Том, забрызгав спермой все вокруг. Билл опустился на колени Дэвида и бессильно откинулся назад. Йост прижал его к себе и прошептал.
  - Знал бы ты, сколько я этого ждал...
  Билл зашипел и попытался встать, но его не отпустили. Тогда он прошептал, наблюдая, как брат сползает со стола и идет в ванну:
  - Странные у тебя разговоры, Дэвид.
  - Уж, какие есть, - ухмыльнулся Дэвид, поглаживая Билла по животу, - какие есть, а вообще... Знаешь, о чем я поговорить хотел?
  - Знаю, - рявкнул Билл, все же соскакивая с колен продюсера и одним движением скидывая штаны, - Я - в душ, а ты, подожди, что ль.
  В дверях он столкнулся с Томом, который смачно хлопнул брат по заднице и заржал.
  - Ну, как? Успокоился?
  - Да пошел ты, - шикнул на него Билл, и, потирая ушибленное место, захлопнул дверь ванной комнаты. Том посмотрел ему вслед, и, покачивая головой, вернулся на кухню.
  - Так что, Дэвид, ты собираешься с ним говорить?
  Дэвид, все еще в расстегнутых джинсах, но уже не столь расслабленный, повернулся к Тому и заметил:
  - А я зачем приезжал? Только, разве не ты мне помешал, а Томми? Неужели нельзя было дать поговорить?
  - А ты был против? - протянул Том, приподнимая бровь.
  - Бл*, Каулитц, знаешь, чего я сейчас хочу? Чтоб ты исчез!
  - Ни х*я у тебя не выйдет, Дэвид, - снова расхохотался Том и присел рядом, - Но ты поговори все-таки с ним, а?
  - Хорошо, - пробормотал Дэвид, потирая лоб. Теперь он уже и не знал с чего начать такой разговор, тем более Билл ясно дал понять, что слушать его не хочет.
  
  ***
  Дэвид, застонав, потер глаза. Перед ним на столе лежали, раскинутые веером, документы о поисках Эрики. Уж конечно, ее нашли. Агентство, занимавшееся поисками, было лучшим, так что и сомневаться не приходилось, что рано или поздно это случится. Да только уверенность Дэвида в своей правоте, с которой он пару недель назад убеждал Билла никуда не ехать, сейчас растаяла как дым. Открыв глаза, он снова взглянул на фото перед собой.
  - Ох*ееееееть, - потянул Дэвид, - Какой из этих уродов отец-то, а? - страдальчески поморщившись, он схватил стакан с виски и выпил залпом. Вот уже два часа он пытался разобраться, стоит ли сообщать о результатах поиска братьям, или все же умолчать, как, в общем, и собирался ранее. После просмотра документов и фото, его намерения поколебались, но решиться на что-то никак не получалось. Дэвид понимал, что такие новости вынудят твинсов действовать, а вот насколько разумны будут эти действия? Тем более что само существование детей, может вызвать скандал в прессе и волну возмущения фанатов.
  Дэвид вскочил, побегал по кабинету, схватил бутылку виски, выпил уже из горла и, простонав, прошептал.
  - А если я промолчу? О, Господи, Билл же потом меня уеб*т, нах! - было желание убиться об стену. В конце концов, он понял, что самому решения не принять, и набрал номер Хоффмана. В трубке раздался восторженно-издевательский голос.
  - О, какие люди! Дэвид, какими судьбами?
  - Черт! Да проблемы тут... не до шуток, - взвился Дэвид.
  - Тише-тише, поаккуратнее, а то я и обидеться могу! - шикнул на Йоста Хоффман, а потом, - Так что случилось? - уже вполне уравновешенным тоном.
  - Да тут... натворили опять эти, эти, эти сучата!
  - Что именно, - заледенел голос собеседника.
  - Дети у них... представляешь??? Помнишь Эрику?? Ну, которая жила у них...
  - Понял, - четко отрубил Хоффман, - жду через полчаса у меня. С документами, - и положил трубку.
  Дэвид пораженно посмотрел на телефон, потом застонал и скорчился, как от боли.
  - Черт, черт, черт, черт, черт, - все повторял он, собирая разбросанные документы, идя к машине, в машине, и даже в дверях дома Хоффмана. И замолчал только, когда Хоффман поднял на него серьезный, заледеневший взгляд.
  - Как это случилось? - ткнул он пальцем в фото.
  - Нннннне знаю, - почти начал заикаться Дэвид.
  - Что значит - не знаю? - повысил голос, - Ты, и не знаешь? Какого хрена Дэвид? Это ТВОИ подопечные!
  - Да знаю я, знаю, - пробормотал страдальчески Йост, - выпить есть?
  - Выпить??? Х*й с тобой, вон в баре, - махнул рукой и снова взял в руки фотографии, - черт, -пробормотал слегка восхищенно, - А как похожи-то! Тут уже не до сомнений, да, Дэвид?
  - Да, да, - пробормотал тот, присаживаясь с полным стаканом коньяка, - похожи... Только вот чьи? Тома... Билла???
  - А ты что - еще не догадался? Наш бабник забывал когда-нибудь о предохранении, а?
  - Нет, - покачал головой Дэвид, - я столько с ним на эту тему говорил, что... Черт! - ахнул он, - Ты думаешь?!
  - Уверен, - кивнул головой Хоффман, - больше некому и никак... так что будем делать? Ты что так прибежал-то? Девка эта требует что-то?
  - Нет, - отрицательно сморщился Дэвид, - она как раз и не хочет ничего. Это все твинсы, мать их! Найди ее, найди ее... вот... нашли...
  - Они знают?
  - Нет еще...
  - Почему еще? Документы убрать, про все забыть, понял, продюсер х*ев? За девкой вести наблюдение, не дай Бог рыпнется! Парней утихомирь там, уж придумай что хочешь, но чтобы они о ней забыли! Ты понял?
  - Понял, только что я им?..
  - Не мое это дело! Я знать больше ничего не желаю! Если всплывет - твоя голова с плеч, дошло?
  - Хорошо... - пробормотал Дэвид, хватая папку и скидывая в нее документы. Теперь решение принято, да только как его воплотить в жизнь? Голова начинала болеть, понимание, что Билл так просто не отступится, не отпускало. Дэвид болезненно застонал, выходя. Хоффман, прищурившись смотрел ему вслед и качал головой. 'Все ж таки без Билла Йост слабак' - мелькнуло в голове, - 'Надо присмотреть за этим...'
  
  ***
  Эрика искала себе партнера в контору. Уже надо было расширяться, она одна не справлялась, даже, несмотря на большой штат работников. Все кандидаты, до сих пор приходившие, ее не устраивали. Она уже устала, даже в голове начался какой-то стук. Потирая пальчиками виски, она выглянула в секретарскую и сообщила Тане.
  - Я занята, никого не пускать, ОК?
  - Хорошо, - кивнула Таня и вернулась к прерванной работе. Эрика набрала номер Кирилла и спросила.
  - Ты хотел о чем-то со мной поговорить?
  - Да, у меня есть для тебя кандидатура на пост партнера. Друг посоветовал. Я сам, правда, не могу утверждать, но...
  - Поняла. Пускай приходит, желательно сегодня. Сейчас у меня небольшой перерыв и я могу уделить время, - кивнула своим мыслям Эрика.
  - Я уже звоню, - захихикал Кирилл и отключился.
  
  Через час Татьяна постучала тихонько в двери кабинета и заглянула.
  - Тут какой-то молодой человек утверждает, что вы его ждете.
  - А? - подняла голову от документов Эрика и кивнула, - Да, да, Кирилл обещал прислать.
  Таня улыбнулась и вышла. Через минуту раздался стук в дверь и вошел... Эрика открыла от удивления рот, и никак не могла закрыть. Парень был поразительно похож на Билла, просто жутко, если б еще накрасить. Она вскочила и попросила.
  - Подождите меня минуту, я сейчас.
  Выскочив в курилку, она набрала номер Кира и почти закричала в трубку.
  - Ты издеваешься, да?
  Кирилл опешил, он никак не ожидал такой экспрессивности.
  - Эрика, о чем ты?
  - О твоем кандидате, нах!
  - Что с тобой? Почему ты так... выражаешься?
  - Да ты его видел???
  - Нет, - спокойно ответил Кирилл.
  - Хорошо, - выдохнула, успокаиваясь, она, - Кто его рекомендовал?
  - Ты не знаешь его, он недавно был у меня. Слышала про лучшую адвокатскую контору в городе?
  - Конечно, - даже кивнула Эрика, забыв, что он ее не видит.
  - Так вот, это совладелец.
  - Ясно. Я попробую с ним поговорить, - страдальчески сморщилась Эрика, понимая, что в случае отказа, может еще долго не найти никого.
  - Рад за тебя, - ответил Кирилл, - До встречи?
  - Да, да. Пока.
  - Бл*, пизд*ц, - прошептала Эрика, доставая из кармана пачку сигарет. Она понимала, что ее ждут, и отсутствует она уже длительное время, но не могла сейчас вернуться. Ей надо было успокоиться и заставить себя смотреть на эту копию любимого человека равнодушно... Копию, не оригинал! Только это было важно, и именно это она пыталась себе внушить, затягиваясь судорожно. Через минуту, когда она погасила сигарету, ей удалось собраться, и, входя в свой кабинет, она даже улыбалась. Произнесла мило.
  - Извините, надо было сделать срочный звонок.
  - Ничего, - покачал головой парень, - я понимаю.
  - Хорошо, а вы принесли документы? - поинтересовалась она, присаживаясь в свое кресло.
  - Конечно, парень слегка суетливо полез в свой рюкзак.
  'Вот оно', - поняла Эрика, - 'его манеры совсем не похожи на моего Билли', - улыбнулась и опустила глаза к папке, что он ей подал. Документы были великолепны, Эрика не могла поверить в такую удачу, и одновременно невезение.
  - А почему вы покинули последнее место работы? - она пристально разглядывала его.
  - Да так... возникли кое-какие разногласия с начальником...
  - Начальником? Т.е. начальник - мужчина?
  - Ну, да... - как-то замялся парень, - мужчина, что совсем не помешало ему...- он взмахнул ресницами и повернулся, явно красуясь.
  'Ух, ты' - задумалась Эрика, - 'А парень серьезно собой любуется, просто влюблен в себя. А есть ли за что? Или только на внешность ставку делает?'
  - Значит, домогательства? - напрямую спросила Эрика.
  - Я бы не стал так прямо это заявлять, но раз уж вы сами догадались...
  - Хорошо, и все-таки представьтесь?
  - Там в папке все мои данные, - опустил ресницы и слегка покраснел.
  - Билл??? Кто вас так назвал?
  - Я сам... нравится?
  Эрика расхохоталась.
  - Будьте серьезны, вы, действительно похожи немного, но брать его имя?
  - Значит, вы догадались? - жизнерадостно улыбнулся парень.
  'А улыбка у него не та!' - довольно заметила Эрика.
  - Догадалась, а теперь начистоту, данные здесь, - Эрика указала взглядом на папку, - Точные? Или такие же, как и ваше имя?
  - Нет, нет, там все правда, - засмущался парень, - А зовут меня Артем, это просто случайно туда попал листочек.
  - Конечно, я приму вас на испытательный срок, Артем..?
  - Данилович, - вздохнул он.
  - Отлично, Артем Данилович, судя по документам работали вы и в моей сфере деятельности, так что завтра приступаете к работе.
  - Вот так сразу? - Артем удивленно распахнул глаза. А Эрику уже коробило от его напускного очарования. Парень явно стремился быть похожим и... переигрывал. Она изобразила на лице приветливую улыбку, все-таки его рекомендации были безупречны! И встала, чтоб провести к двери.
  - Да, так сразу. А сейчас я вынуждена попрощаться.
  - До свидания! - радостно вскочил Артем.
  Эрика изумленно приподняла бровь, чем заставила его слегка успокоиться.
  - До встречи! Жду вас завтра в 8.00. Желательно, не опаздывать... Надеюсь, мы сработаемся, - она протянула у двери ему руку для рукопожатия. Артем схватил и неожиданно поднес ее к губам, и попытался задержать дольше, чем было б прилично. Она выдернула руку и скривилась, такого она не ожидала, но зато начинала понимать его предыдущего начальника, парень явственно сам напрашивался на домогательства. Да только она не собиралась ему ничего позволять, и уж тем более, давать надежду на какие-то более близкие отношения.
  - Еще раз до встречи, - твердо произнесла она и захлопнула за ним дверь.
  
  Глава 9.
  
  ***
  На следующий день Артем явился на работу вовремя. Все-таки его очень заинтересовала новая начальница. Сначала, по ней было видно, что она впечатлена его внешностью, и даже, догадалась, кому он подражает, но потом неожиданно охладела, и даже какое-то презрение? пренебрежение? сквозило в ее глазах. Он не привык к этому. Он потому и сменил столько мест работы, что любил бросать вызов рамкам и условностям, считал, что это его и роднит с тем, на кого он был так похож, с Биллом... Каулитцем. С его мечтой, кумиром и вообще всем вместе взятым для него. Он постоянно вынуждал людей поступаться своими принципами, гордостью, ориентацией, только чтоб доказать себе, что он все-таки звезда, что он достиг нужного уровня. При этом ни разу не попытавшись задуматься, а что же творится с теми людьми, которых он растоптал и унизил? Зачем? Он - самый яркий, чудесный и прекрасный, и это из-за него должны переживать... а не он...
  Так он и строил свою жизнь, на эгоизме и самолюбии, не понимая, что рано или поздно все возвращается дающему сторицей.
  А Эрика, видимо, стала и вызовом ему и желанным призом. Он решил, что получив ее в полное свое распоряжение - остановится на достигнутом, и постарается быть счастливым с ней. Ее мнение его не волновало ничуть - все будет, как он хочет! Поэтому в этот день встал пораньше, и даже рискнул слегка подвести глаза, посчитав, что так будет ярче, уложил волосы, о, конечно, не столь вызывающе, как Билл, но все же, все же... Натянув на себя все в черном цвете, вплоть до узкой курточки, которая его жутко неприлично облегала, он остался собой доволен. Только знал бы он, какими жалкими казались его усилия Эрике, которая знала и видела близко 'оригинал', а не копию...
  
  Эрика всю ночь промучилась кошмарами. Ей все снился огонь, и в огне лица Тома и Билла... ощущение боли, было столь сильным, что вырвало ее из сна в реальность и заставило задыхаться, как рыба, выброшенная волной на берег. Понимая, что совершает глупость, Эрика все же набрала номер Дэвида на телефоне и, вытирая бегущие по щекам слезы, прошептала в трубку.
  - Не бросай трубку, Дэвид... Я понимаю, что уже поздно... - взгляд на часы показал, что уже 4 часа ночи, значит в Германии 2, - Я просто хотела узнать... У них... у них все в порядке?
  - Эрика, ты все равно уже меня разбудила. Так что сообщаю - перед тем, как я заснул, они были в порядке! Да что с тобой творится? Твой голос... ты больна, тебе плохо?
  - Нет, нет, Дэвид, со мной все в порядке... Просто, я почему-то так испугалась. Может, ты все-таки узнаешь как у них дела?
  - Эрика не дури! Глубокая ночь уже. Кстати, поздравляю! Близнецы, кажется уже около двух лет?
  - Дэвид, - Эрика захлебнулась воздухом в ужасе, - тттты... ты знаешь?
  - Не трусь! Ничего я не знаю и знать не хочу, поняла? А сама б подумала, как потом ИМ на глаза появишься.
  - Не появлюсь... не переживай. Извини за вторжение и чудесных снов тебе, Дэвид...
  - И тебе... Эрика, - прошептал Дэвид в уже заходящуюся гудками трубку и понял, что Эрике удалось взволновать и его. Он стал звонить братьям, хотя и представлял, что услышит по поводу своей вменяемости. И только после пятого звонка, уже почти в панике, Дэвид вскочил и рванул к шкафу. Чертыхаясь, пытаясь почему-то попасть двумя ногами в одну штанину, он ощущал каждой клеточкой своего тела, что что-то происходит сейчас, и что все меньше времени остается. В конце концов, натянув куртку на голый торс, он рванул к машине и к дому твинсов. И... уже возле дома, застыл в ужасе. На этаж выше квартиры братьев, в пустой на данный момент квартире, начался пожар, еще часом раньше. Никто, кроме пожарной, медицинской и спасательной службы, еще сюда не прибыл. В новостях данный факт не освещался. Пара праздных гуляк, оказавшихся рядом, ни в коей мере не могли оказать помощь в поисках уснувших жителей дома. И тут во всю эту спокойную, рабочую обстановку ворвался полуголый мужчина с выражением чуть ли не безумия на лице. Пожарники честно пытались понять его крики, пока, какой-то санитар не скрутил его и, медсестричка заботливо вколола успокоительное. Понимая, что вот-вот вырубится, Дэвид прошептал.
  - Третий этаж, квартира справа. Там два близнеца... Каулитцы, слышали?
  О, какое счастье иногда быть знаменитым! Несмотря на то, что слова Дэвида были полуразборчивы, медсестра уловила фамилию Каулитц и теперь сама трясла Дэвида пытаясь добиться более внятного ответа.После нескольких пощечин ей удалось разобрать всю необходимую информацию и она рванула к спасателям вовсю вопя.
  - Tokio Hotel! Каулитц! Спасти! Срочно!
  Видимо, в результате ей удалось что-то объяснить, потому что несколько дюжих мужчин в форме спасателей рвануло к подъезду. Дэвид облегченно вздохнул и все-таки потерял сознание.
  
  Билл проснулся оттого, что услышал почти истеричный крик Эрики. Голос ее звучал и отдавался в ушах. Она почему-то звала его. Подскочив на постели, с бешено колотящимся сердцем, он начал оглядываться в поисках источника звука, но не увидел ничего. Только, откуда-то донесся запах гари и дыма? Билл сорвался с кровати, натягивая первое, что попалось под руку. В голове металось 'Том, что с Томом?' и он понесся в спальню брата. Когда он распахнул дверь, перед ним стояла стена дыма, закашлявшись, он рванул к ванной и, схватив полотенце, намочил его и прижал к лицу. После, не задумываясь, побежал в спальню брата. Попытки добудиться не завершились успехом и он, схватив брата за руки, попытался взвалить его себе на плечи. Получалось плохо, но он упорно продолжал свои попытки. Дым уже распространился по всей квартире, Билл не мог держать брата, и прижимать полотенце, потому, надышавшись дымом, начал чувствовать, как теряет сознание, голова кружилась невыносимо. Он потянул брата уже по полу к двери квартиры. Ударяясь обо что-то, чувствуя, как и Том цепляется за какие-то препятствия, он упорно тащил себя и близнеца дальше, выматываясь, задыхаясь. Уже у двери, ему хватило сил только повернуть ключ и, он сполз по стене вниз, понимая, что сил идти дальше не осталось. Билл потянул брата к себе, уложил его голову на колени и приготовился ждать... то ли смерти, то ли спасения. Когда дверь квартиры распахнулась, впуская спасателей, он уже ничего не понимал, только судорожно прижимал Тома к себе и бормотал.
  - Спасите его... его... спасите...
  
  Эрика больше не смогла уснуть. Полночи бесцельно пробродив по квартире, утром она была жутко злой и не выспавшейся. Вспомнив, про приход Артема на работу она и вовсе застонала. Этот парень, явственно, будет для нее испытанием на прочность. Но при таких рекомендациях удивительно, что он даже пришел на собеседование, не говоря о его согласии на работу. Эрика не любила преувеличивать значимость ни свою, ни своей конторы, потому понимала, какая удача для нее этот Артем. Но даже это понимание не могло заставить ее относиться к нему лояльнее, и когда она увидела его у стола ее секретарши, вальяжно развалившегося и нависающего над краснеющей Танечкой, то просто взорвалась.
  - Что вы себе позволяете? - смерив презрительным взглядом, - И в чем вы явились на работу? Вы вообще кто? Юрист? Или вы возомнили, что рок-звезда?
  Танечка непонимающе вглядывалась в начальницу. Та всегда ратовала за свободный стиль одежды и пестовала любовно дружелюбную атмосферу в коллективе и вдруг... Такое?
  - Доброе утро, Эрика, - произнесла примирительно она.
  - Доброе утро, - услышала в ответ и тут же, - Артем... Данилович? В дальнейшем попрошу соответствовать своему статусу! И не занимать рабочее время моей секретарши! - Эрика болезненно поморщилась и повернулась к Тане.
  - Танечка, золотце, - уже почти ласково, - Принеси кофе, сок и что-нибудь от головы, хорошо? Я у себя, - она холодно кивнула застывшему парню и хлопнула за собой дверью. Артем подскочил.
  - И часто она такая? - поинтересовался он у уже, вроде, благоволившей к нему секретарши. Но нарвался на холодный взгляд и пожелание.
  - Вы б поаккуратнее, у нас Эрику все любят. Так что будьте любезны, позвольте мне заняться своими обязанностями, - и девушка ушла к кофеварке.
  Задумчиво жмурясь и смотря в сторону кабинета Эрики, он обдумывал свою дальнейшую тактику, понимая, что его очарование на этот раз не справилось. Тем более, что узнав случайно утром от Татьяны о близнецах Эрики, он был просто сражен наповал. Никогда б не поверил в простой 'залет' от случайного партнера, а значит, она любила отца детей. Это приносило дополнительные трудности и ограничения, и, хотя, обычно он избегал таких ситуаций, сейчас его начальница стала его 'идеей фикс'. Он готов был пойти на что угодно, но провести с ней хоть одну ночь!
  
  Из кабинета Эрики донесся то ли стон, то ли вскрик. Татьяна, уронив чашку, рванула к двери. Артем оказался быстрее, добежав, до почти бессознательной Эрики, он схватил ее за руку и заботливо поинтересовался.
  - Что-то случилось?
  - Да, да, - пробормотала она, и остановила свой полубезумный, блуждающий взгляд на Татьяне, - никого не пускай. Никого, поняла! Я хочу только то, что просила! - она почти брезгливо выдернула свою руку у Артема, - И вы... прошу, уйдите.
  Перед уходом он успел взглянуть на экран ее ноутбука, который видимо и вызвал такую бурную реакцию. Там была фотка... Билла? Каулитца? Его начальница вызывала в нем все больший и больший интерес. В своем кабинете он сразу же запустил компьютер и полез в сеть искать все, что можно найти в сети о Каулитцах и девушках, в их жизни. Но, вначале, он наткнулся на статьи о ночном пожаре и понял, что вызвало такую реакцию Эрики. А уже потом он нашел и...
  
  Эрика набирала и набирала номер Дэвида. Звонить братьям она боялась и, единственным источником информации был именно он. Но телефон не отвечал (Эрика не знала, но Дэвид потерял его этой ночью). В статье писали, что братья в порядке, что только Том наглотался дыма, но ей так хотелось узнать это от того, кому доверяла! Тогда, уже трясущейся рукой, почти закрыв глаза, она набрала номер Билла. Услышав его голос, застыла на мгновение, но потом, опомнившись, спросила.
  - Том в порядке?
  Опешивший Билл ответил только.
  - Да! - а потом зачастил, - Это ты нас спасла! Если б не твой голос, я б не проснулся! Эрика, ты должна быть здесь, с нами! Умоляю!
  Но она уже положила трубку и рыдала навзрыд в своем кресле. Ничего на свете она не хотела так, как быть рядом с ними, но ради будущего сыновей, она должна была оставаться как можно дальше. Перед глазами все еще стояли фотографии избитой девушки, которую заподозрили во встречах с Биллом. Поэтому она старалась не думать, не мечтать, не вспоминать... как же она счастлива была в ту ночь! И какие эмоции испытала всего раз в жизни. Эрика закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, уговаривая себя настроиться на работу.
  
  А в это время в больнице, Билл разбил свой телефон об стену и почти рычал от ярости.
  - Дэвид, если ты ее не найдешь! Если не найдешь!
  - Билл, я не Бог!
  - Не знаю... ничего не знаю! - и почти бросился к Дэвиду на грудь, молотя его кулаками куда попадется и, крича уже, - Почему? Ну, почему? Когда она так нужна! Когда только она в силах...
  Дэвид бессильно прикрыл глаза и поглаживал Билла по спине.
  - Все будет хорошо, - шептал он, понимая, что ничего не будет хорошо... так.
  
  ***
  Эрика не знала, что и сказать, в дверях квартиры стоял Артем с букетом цветов и тортиком. Она настроилась провести весь субботний день с детьми в парке отдыха, и уже собиралась выходить, когда раздался звонок. Устремившись к двери, она гадала, кто же это может быть? С Кириллом и Леной она должна была встретиться в парке, Тамара еще не знала, сможет ли приехать, больше никто не мог прийти. А когда увидела кто это, то просто хотелось материться и кричать. Хорошее воспитание не позволило просто послать гостя, так что она пробормотала.
  - Здравствуйте! Что вы тут делаете?
  - А может, перейдем на 'ты'? Не такая уж у нас и разница в возрасте, - улыбнулся лучезарно Артем, делая вид, что не заметил ее недовольства, - Привет!
  - Я не считаю вас моим другом... точнее, мы сотрудничаем и все! А на 'ты' я только с близкими друзьями, так уж воспитана, - отпарировала Эрика и поинтересовалась, - А что все-таки вы делаете здесь в свой законный выходной?
  - Шел мимо и решил заглянуть, вы ж не против? - сдался Артем и не настаивал более на обращении 'ты'.
  - Вообще-то я собиралась уходить, - Эрика нервно оглянулась, близнецы что-то подозрительно затихли.
  - О, ну я вас хоть немного проведу, может быть? И вот, возьмите, это вам, - он протянул ей торт и цветы.
  - Хорошо, - сдалась Эрика, - проходите, - и рванула в комнату, смотреть, чем заняты дети.
  Рауль увлеченно, накрыв язычком верхнюю губу (прямо как папа! - мелькнуло у Эрики в голове), разукрашивал брата медовой акварелью. Эрика, которая только-только одела их в чистые костюмчики на выход, застонала.
  - Рауль, милый, может, отдашь маме кисточку? - ласково пропела она, прекрасно зная об упрямстве и своеволии сына.
  - Неа, - покачал головой сын и хитро глянул на нее, убирая краски и кисточку за спину.
  - Рауль, дорогой... ты же хочешь пойти в парк кататься на лошадках?
  Сын сверкнул улыбкой и кивнул. Эрика подошла чуть ближе и стала терпеливо объяснять.
  - А ведь Ральф не может пойти такой грязный, зачем ты его испачкал? Теперь придется его переодеть, и мы не скоро попадем в парк.
  - И меня! - воскликнул Рауль, бросив краски и кисточку и повернувшись в сторону детской. Эрика мысленно застонала, о любви Рауля к переодеванию она и позабыла, а теперь придется с полчаса-час уговаривать его выбрать какой-нибудь костюмчик и не ревновать к брату. Но ничего не поделаешь, и она потянула Ральфа в сторону ванной, надо сначала отмыть эту замурзанную мордашку, а уж после озаботиться и одеждой. Ральф молча следовал за мамой, но Эрика знала, что это говорит о его недовольстве, видимо, идея с рисованием захватила, и ее столь внезапное окончание его не устроило. В дверях кухни стоял Артем, уже сложивший торт в холодильник и даже поставивший цветы в вазу, которую нашел на окне.
  - Какой чудесный мальчик, - чуть ли не пропел он, хитро улыбаясь. Да, теперь он был уверен в своих выводах, которые сделал вчера, просматривая документы, найденные на Эрику, Билла и детей. Все говорило о том, что дети это одного из Каулитцей, и, хотя, утверждать он не мог, все же надеялся, что близнецы именно Билла, ведь тогда у него было больше надежды привлечь Эрику. Сейчас он шел из парикмахерской, где вплел в свою копну волос дреды, как у Билла на его последних фотографиях, и рассчитывал на куда более яркую реакцию начальницы, но она даже ни разу не моргнула, а это уже вызывало его недовольство и раздражение. Зато теперь, увидев мальчишек, ведь Рауль тоже выглянул в коридор, провожая взглядом мать и брата, Артем получил очень сильное оружие, которым отнюдь не собирался спешить пользоваться. Ведь шантаж, обоюдоострое оружие, а ему хотелось завоевать ее, если не навсегда, то хоть до тех пор, пока не надоест.
  - Аха, чудесный, - пробормотала Эрика, пытаясь втянуть Ральфа в ванную, потому что тот, видимо, понял, что его собираются отмывать и начал упираться. Рауль захихикал у дверей и звонко крикнул.
  - Ральф, пачкуля! Видимо, это было чем-то обидным в понимании Ральфа, который тут же обернулся и крикнул в ответ.
  - Сам такой, - и гордо прошествовал в ванну к раковине. Эрика благодарно кивнула сыну, она знала, что могла промучиться в коридоре до получаса, пытаясь уговорить сына, и только его брат, Рауль, умел так точно и быстро воздействовать на него. Отмыв сына, Эрика бережно подхватила его на руки и пошла в детскую, по дороге пытаясь вспомнить какие из костюмчиков не вызовут моря эмоций у детей. Ведь Рауль всегда хотел выглядеть ярче брата, а Ральф при этом старался не отставать. И только одного они не признавали оба - одинаковых вещей!
  Артем вышел на балкон, нашел пепельницу, и курил, ожидая. А Рауль, ухватившись в гостиной за мамину юбку, потянул ее на себя, увлеченно сияя глазками.
  - Мама... папа?
  Эрика застонала уже вслух, она регулярно показывала братьям фотографии Билла, его концертные записи, даже смонтировала с помощью друга запись, где Билл поздравлял детей с днем рождения. Кроме того, регулярно писала открытки и покупала подарки от имени их отца. Вот Рауль и решил, что это его отец, а объяснить будет сложно, сын часто упирался и стоял на своем, несмотря ни на что.
  - Нет, милый, это чужой дядя...
  - Папа! - упирался сын, Ральф у нее на руках тоже сильно кивал головой, подтверждая слова брата.
  - Нет, любимый, котенок, не папа... это совсем чужой дядя, он просто похож. Рауль скорчил личико, явственно, собираясь зареветь, а успокаивать близнецов не входило в планы Эрики.
  - Рауль, золотце, - присела она перед сыном, отпуская Ральфа и прижимая их уже обоих к себе, - папа просил вам передать, что любит вас и скоро пришлет новые подарки. Хорошо?
  - Подарки? - заинтересованно улыбнулся Рауль.
  - Да-да! Много подарков! - мысленно Эрика уже подсчитывала, в какую сумму ей обойдется этот незапланированный визит Артема, и чувствовала, что ее раздражение по отношению к этому парню, начинает переходить в куда более глубокое чувство - ненависть!
  
  Билл провел ночь в клинике, пытаясь добиться разрешения пройти к брату, но врачи твердо стояли на своем - в реанимацию нельзя! У Тома критическое положение, сейчас его нельзя тревожить, его пытаются вывести из комы... Билл уже кричал, в попытках доказать, что именно его присутствие необходимо брату, да только его никто не слушал. Дэвид, который пришел в себя только к утру, сразу же рванул к Биллу и старательно его успокаивал. Да только, после звонка Эрики ранним утром, успокаивать их надо было уже двоих. Дэвид набрал номер Саки, потребовал его присутствия и объяснил, что тот должен забрать успокоительное из его квартиры. Таблетки ему прописал доктор в период, когда Билл отказывался его замечать и нервы у него были на пределе, так что он успел опробовать их действие. Саки примчался так быстро, как только смог и вручил продюсеру и таблетки и бутылку минералки без газа, предупредив, что идет общаться с врачами на предмет пропуска Билла все-таки к брату. Йост покачал головой, не соглашаясь с ним, но не стал препятствовать. Теперь у него была одна задача - уговорить Билла принять лекарство, и самому прийти в норму, потому что их силы еще понадобятся Тому. Билл какое-то время категорически отказывался принимать таблетки но, в конце концов, сдался. Присев на скамью у стены, он прикрыл глаза и ждал, когда ж подействует успокоительное и перестанет так бешено колотиться сердце. Дэвид внимательно наблюдал за подопечным, глотая и запивая водой целых три таблетки, воздействие их на него было слабым, а так хотелось прийти в норму!
  - Дэвид, - неожиданно произнес Билл, не открывая глаз.
  - Да, Билл, - подошел тот ближе и приготовился слушать.
  - Дэвид, ты точно не знаешь где она? - Каулитц открыл глаза и внимательно вгляделся в лицо продюсера. Дэвид было дернулся, но сдержал свой страх усилием воли, ведь Билл не мог ничего знать! Он улыбнулся снисходительно и произнес.
  - Думаешь, я стал бы от тебя что-то скрывать?
  Билл покачал головой.
  - Я не знаю, кому уже верить...
  - Ты не веришь мне? - Йост постарался как можно убедительнее посмотреть на парня.
  - Тебе? - Билл задумался, - А тебе можно верить, Дэвид? Ты уверен, что говоришь мне все, не пропуская ничего через фильтр благоприятствия или вредности нашему имиджу? Не задумываясь, все сразу откровенно излагаешь?
  Продюсер занервничал, мысленно перебирая все факты и пытаясь удостовериться, что Биллу ничего не может быть известно и все его подозрения беспочвенны. В голове почему-то все время всплывало 'кошмар, сейчас проболтаюсь' и хотелось кинуться на колени и просить прощения. Но сдержавшись, он начал.
  - Я не понимаю о чем ты, Билл, ты же знаешь, как я к тебе отношусь...
  - При чем тут это? - вскинулся Билл, начиная внимательнее приглядываться к любовнику. У Дэвида было ощущение, что твинс просто прожигает его своими темно-карими, почти черными в этот момент глазами, взгляд пронзал его насквозь, вытаскивая на поверхность все сомнения, все страхи, заставляя склонить голову и принуждая сознаться во всем, в чем даже и не был виноват. Попытка отвернуться ни к чему не привела, он ощущал глаза Билла на себе даже спиной и нервничал все сильнее. Но тут прибежал Саки, и еще в дверях провозгласил.
  - Том очнулся! Его переводят в интенсивную терапию и обещают пропустить к нему близких родственников.
  Почти вслед за ним ворвалась Серена, и кинулась обнимать сына.
  - Дорогой, как ты? Видел Тома? Идем скорее! Надо удостовериться, что все с ним хорошо!
  Билл улыбнулся матери, пробормотал, что с ним все в порядке и побежал вслед за ней к дверям отделения, в которое перевели его брата. Вот так и вышло, что Том, очнувшись, спас Дэвида от разоблачения. Чему Йост был очень рад и после, при разговоре с Томом все его благодарил, вызывая у парня удивление и недоумение.
  
  Эрика все-таки собрала детей и вышла из подъезда, ошеломленно оглядываясь на Артема, который упорной предлагал свою помощь и сейчас нес корзинку, собранную для пикника и пытался рассмешить детей какими-то глупыми шутками. У нее было неясное ощущение, что близнецы не вызывают в нем особой теплоты и его попытка втереться к ним в доверие выводила ее из равновесия. У своей машины она настойчиво отказалась от его услуг, и, усадив детей в детские сиденья, уже хотела ехать, как услышала.
  - А может вы не будете против, если я поеду с вами? У меня все равно никаких планов, а с вами и детьми так приятно общаться...
  Эрика хотела отказаться, но тут вмешался Рауль.
  - -Ехать! - сказал он и похлопал ручкой по сиденью рядом с собой. Артем не сомневаясь, тут же открыл дверь и примостился. Рауль что-то серьезно ему объяснял, он кивал, Эрика, сдерживая бешенство, прошла к своей двери и села в машину. Кажется, ее выходной безнадежно испорчен, да только перечить сыновьям бесполезно, а ей так не хотелось, чтоб они привязались к этому, насквозь фальшивому, по ее ощущениям человеку! У нее была одна надежда, что близнецы быстро утомят парня, да и Кирилл с Леночкой помогут ей избавиться от слишком назойливого внимания к ее семье. Все-таки друг тоже очень хорошо чувствовал и понимал людей. Рассудив так, Эрика тронулась с места и перенесла все свое внимание на дорогу.
  
  ***
  Том очнулся, ощущая, что болит все. Шевелиться не получалось, что-то мешало, а при попытке открыть глаза становилось очень больно от яркого, бьющего прямо в глаза света. Он никак не мог вспомнить кто такой и что было до того, как он попал сюда. Кстати, 'сюда', это куда? Задал он сам себе вопрос и, постаравшись чуть развернуть голову, все же увидел белые стены, белую постель и какую-то железную штуку, похожую на вешалку, у кровати. В тот момент, когда он решал, как бы еще двинуться и увидеть больше, справа от него послышался неясный шум, а потом радостный крик.
  - Он очнулся, - кричала, кажется, какая-то девушка. Единственное женское имя, что всплыло в голове Тома, было 'Эрика', но почему-то он был уверен, что это не она. Поэтому разумно рассудив, что ему сейчас и так все объяснят, он расслабился и приготовился к ожиданию. Ждать пришлось недолго, буквально через пару секунд, за стеной послышался звук быстрых шагов и к его постели подлетел немолодой, но ооочень солидный доктор. Том попробовал задать вопрос, и только тут ощутил, что ему что-то мешает в горле.
  - На вашем месте я бы помолчал, - кивнул своим мыслям доктор, - вас доставили в тяжелом состоянии, дышать вы сами не могли, пришлось осуществить трахеотомию и ввести вам множество лекарственных препаратов. То, что вы вышли из комы радует, но кивните мне, вы помните, как вас зовут?
  Том с трудом, но повернул голову на подушке, пытаясь сказать нет. Потом он приподнял руки и попытался показать, чтоб ему принесли ручку и бумагу. Доктор, видимо, не впервые оказался в такой ситуации, потому как быстро и четко отдал необходимые указания медсестре, а сам разложил на приставном столике лекарства и стал медленно, но целеустремленно объяснять.
  - Там, в коридоре, ждут ваша мать, брат и продюсер, если я не ошибаюсь. У стен моей клиники стоят толпы девушек, которые часами плакали и молили Господа о вашем возвращении... А вы, как я понимаю, даже не помните, кто такой. Что ж, имя ваше - Том Каулитц, ни о чем не говорит? - доктор внимательно посмотрел на Тома. Тот снова чуть качнул головой отрицательно.
  - Хорошо, а имя брата - Билл? - Том вздрогнул, что-то начало появляться на самой окраине сознания, но после, резко растворилось в тумане, который уже некоторое время подбирался к парню. Он зажмурился и почувствовал, что тело начинает колотить неудержимая дрожь. Доктор пробормотал.
  - Что ж, мы готовы и к этому, - и воткнул шприц Тому в бедро. Судороги стали потихоньку спадать, приоткрыв глаза, парень увидел, что и в тонкую трубку капельницы, которую он сразу не заметил на этом подобии вешалки, врач тоже что-то ввел. Тут подоспела медсестра и вручила доктору блокнот и ручку.
  - Я сейчас медленно отстегну вас от кровати. Трубку из шеи мы тоже удалим, а после этого постараемся немного пообщаться, чтоб потом не пришлось слишком сильно пугать вашу мать и брата, ОК? - произнес медик. Том кивнул, ощущая, что туман развеялся, мышцы потихоньку начинают отвечать на его команды, да и общее состояние стало как-то благоприятнее. Доктор, действительно, знал свое дело. Во время удаления трубки, отключения 2 из 3 капельниц, снятия ремней, фиксировавших руки и ноги, Том только пытался расслабиться и ничего не думать, но все же не мог оторваться от ощущения, что имя Билл ему знакомо! А откуда и почему понять не получалось. Более того, собственное имя, Том, кажется? Он никак не мог приложить к себе. Совсем. Наконец, все процедуры были завершены и доктор, поправив подушку, чтоб Тому было удобнее, присел рядом.
  - Значит, начнем с вас. Вы родились 1-го сентября 1989 года. Зовут вас Том Каулитц, вы гитарист рок-группы Tokio Hotel. Это ни о чем вам не говорит?
  Том открыл глаза, внимательно вгляделся в чисто-голубое небо за окном, а потом, схватив ручку, написал.
  - Мы очень популярны?
  - Да, - утвердительно кивнул врач, - Более того популярны - это не правильное слово. Вы скорее, мегапопулярны! А вот солист у вас... ваш брат-близнец Билл Каулитц.
  Том снова ощутил тень какого-то воспоминания на краю сознания, и снова не удержал. Зажмурившись, он с удивлением ощутил теплую влагу на своих щеках. Чувство невосполнимой утраты заполнило его.
  - Ну, что же вы так? Сейчас мы вас переведем в другое отделение, и вы сможете увидеться с родными. Или вы не согласны?
  Том написал 'Согласен!', закрыл глаза и постарался думать о чудесном небе за окном. Пока его перекладывали, куда-то везли, поднимали в лифте, снова везли и перекладывали, он развлекался подсчетом фонарей на потолке. И только в новой палате, попробовал оглядеться. Вокруг было почти пусто. Врачи категорически запретили ему сейчас какие-либо сильные раздражители в палате, в том числе и цветы, но Том об этом извещен не был. Увидев отсутствие знаков внимания к себе, он расстроился еще сильнее. Видимо, не так уж его и любили, как утверждал тот достаточно интеллигентный доктор. Да только тут по коридору раздался топот, как от стада слонов и в палату влетел... влетела?.. влетело? Черт, да не разберешь что! По виду парень, по макияжу - девушка... а вообще... очень даже яркая личность, решил неожиданно Том, и ощутил как губы сами собой расползаются в улыбке.
  - Томше, Томчик, - вопило это создание, одновременно ощупывая его с ног до головы, - они ничего тебе не сделали, изверги? Ты только скажи, только скажи! - неожиданно остановившись, - Что с твоей шеей? Твари, уроды! Убью н*х! - и было повернулся бежать (Том все-таки решил, что это парень), как вошедшая вслед женщина, одним движением успокоила его.
  - Билл, дорогой, веди себя тише, Тому еще плохо! А с шеей... ты ведь ехал с ним в скорой, неужели не видел момент интубации?
  - Ох, черт! Забыл! - парень хлопнул себя по лбу, а после, приблизившись, стал нежно поглаживать Тома по лицу и приговаривать, - Ничего, все заживет, как новенький будешь! А хочешь - мы потом тебе там тату набьем? Или не надо тату... Том, братишка, ты не представляешь, как ты нас всех перепугал! - по его щекам, смешиваясь с тушью, текли странные черно-белые слезы. Женщина стояла чуть поодаль, то ли не решаясь приблизиться, то ли просто любуясь. А Том ощутил, как по всему телу поползло ощущение неземного тепла. Пусть, он еще и не вспомнил этих людей, понять их близость и важность в его жизни, ему удалось. Он улыбнулся, приподнял руку, стер слезы со щеки Билла и заглянул в его глаза, не заметив как чуть не утонул в любви и нежности, плескавшихся там. Признаться в отсутствии воспоминаний сейчас не получалось, да и где-то мелькала мысль, что стоит выспаться и станет лучше, поэтому Том и не заметил как глаза его стали закрываться и Билл, нежно, может даже чересчур нежно, положил его руку на кровать и укрыл его.
  - Ма, - обернулся он к Симоне, - с ним что-то не так - я вижу. Я останусь здесь, и пускай никто даже не пытается мне перечить.
  - Хорошо, - кивнула мать, - я к Дэвиду, может он как-то поможет.
  Билл быстро подошел к матери, обнял ее, поцеловал, и тут же вернулся к постели Тома, где так удобно стоял стул. Присев на него, краем уха слыша, как хлопнула дверь в палату, он взял твинса за руку, прижал ее к своей щеке и прошептал.
  - Все будет хорошо Том! Все будет хорошо! Я здесь! Я с тобой! И никто не в силах нас разлучить....
  Когда чуть позже, Симона вернулась объяснить сыну, что ему поставят дополнительную кровать, а сама она поедет в отель, Билл уже сладко спал, прислонив голову на краешек кровати и все еще не отпуская руку Тома. Мать улыбнулась, погладила обоих по голове и ушла, не решаясь помешать двум, столь дорогим ее сердцу людям, отдыхать.
  
  ***
  Эрику жутко раздражал этот Артем! С каждой минутой все сильнее и сильнее! Его назойливость, слащавость, услужливость и так были достаточно раздражающими, а уж его жалкое подражательство! По дороге, вглядываясь иногда в зеркало заднего вида, Эрика пыталась понять, что ее тревожит в этом парне сегодня еще больше, чем всегда, и только уже подъезжая к парку, поняла, что это белые дреды в волосах Артема - ведь именно такие она вчера видела на фото Билла! Терпение ее иссякло, и теперь она держалась исключительно на выдержке и годах обучения притворству. Ведь каждый день, каждый час, для всех окружающих она изображала довольную собой и жизнью женщину, а это была чистая ложь! Уже довольно долгий период она держалась исключительно за счет детей, иногда по нескольку часов простаивая ночью у их кроваток и убеждая себя жить! Жить!!! Слезы в подушку, истерики, закрывшись в ванной, и только во сне она могла хоть недолго, но побыть счастливой... Ее размышления прервал Ральф, хлопнувший ладошкой по сиденью и потребовавший.
  - Лошадка!
  Рауль защебетал рядом какие лошадки хорошие и удивительные, а Эрика слегка расслабилась, увидев неподалеку не только Кирилла с Леной, но и Тамару. Что ж, теперь осталось только уговорить друзей немного ей помочь, ведь они не настроены так против этого Артема Даниловича... А объяснять причины своей столь резкой неприязни Эрика не была готова, поэтому решила отговориться детьми. Ведь и Ральф и Рауль обычно с трудом сходились с людьми, а уж расставание с понравившимися им - и вовсе почти не переносили!
  
  Отстегнув Ральфа, увидела, что Рауль уже бежит радостно к 'дяде' Кириллу. По спине побежал холодок, все-таки парковка - не лучшее место для пробежек ребенка и, крепко схватив Ральфа, ощущая его сопротивление, Эрика шагнула навстречу Артему и прошипела.
  -Если б с ним что-нибудь случилось, я бы вас убила н*х, здесь и сейчас! - удовлетворенно отметив его расширившиеся от потрясения зрачки, она повернулась и уже другим тоном заметила, - Так что вам повезло... вы все еще настаиваете на продолжении прогулки с нами? - съязвила.
  - Нет, - неожиданно раздалось за ее спиной, - Я пожалуй не стану вам мешать, да и с детьми у меня опыт небольшой, придется поднабраться.
  - Зачем? - заинтересовалась Эрика, даже слегка обернувшись.
  - Но, очевидно, рано или поздно они и у меня будут, так что не помешает, - улыбнулся ей Артем, ощущая, что сейчас лучше побыстрее исчезнуть с ее глаз, чтоб не вызвать еще более сильного раздражения.
  - Рада, что вы столь разумны, - ответила Эрика, и удаляясь, - До встречи на работе!
  - До встречи! - пробормотал Артем, ощущая, как его злость пытается вырваться наружу. Так глупо проколоться! Когда уже столького удалось добиться! Что ж, придется искать другие варианты подхода, сдаваться так легко он не намерен!
  
  ***
  Тома несло по волнам океана... Его покачивало на теплых и ласковых волнах, а вокруг струился и закрывал полностью обзор туман. В голове кружились обрывки мыслей, воспоминаний. Сквозь мглу иногда проступали очертания красивого лица рыжеволосой девушки. Она то смеялась, то плакала, и, казалось, вопрошала его 'Как ты мог забыть?' Попытки напрячься и вспомнить приводили к шуму в голове и полной потере ориентации в пространстве. 'Что ты хочешь от меня?' - вопрошал он и не получал ответа на свой вопрос. Неожиданная боль в груди чуть не пронзила его. Что-то мучило, мешало и дальше лежать спокойно, тревожило, заставляло желать что-то... но непонятно что и зачем? Том устал от постоянных попыток вспомнить, он постарался отстраниться и расслабиться, в результате лицо девушки вновь всплыло перед ним. Она смотрела на него с укоризной, а потом сказала только 'Ты не помнишь никого, но тянешь меня к себе, зачем? Ты любишь мать, брата... особенно брата, вспомни!' И тут же яркой вспышкой перед его сознанием стали всплывать годы до пожара. Он вспоминал детство, счастливую семью, развод родителей и потрясение от этого, он вспомнил, как любил всегда брата, но... годах на 15-16, когда он жутко ревновал брата к наличию в его жизни Йоста, воспоминания начали расплываться, а потом и остановились совсем. Дальше вспомнить не получалось, но и этого было достаточно. Неожиданно вернувшаяся память вызвала шок, и Том впал в беспамятство, больше он не чувствовал океана, волн, только бессознательно искал руку брата, которая все время была рядом.
  
  А Билл, вместе с Симоной и Йостом, находился в кабинете доктора, который наблюдал Тома с момента его поступления. Он внимательно следил за матерью, уж очень бледной и взволнованной она выглядела, и не замечал странного поведения Дэвида, который дергался и озирался по сторонам, как будто боялся чего-то. Наблюдения пришлось прервать, когда врач откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание и начал издалека.
  - Можете меня называть доктор Скотт. Я хотел объяснить вам сложившуюся ситуацию. Понимаете, когда отравление угарным газом легкое, то и проблем особых не вызывает. Но при легком отравлении человек приходит в сознание сразу же, как только попадет на свежий воздух. А Том... мммм... он пришел в себя только через сутки после отравления и до сих пор находится не в очень хорошем состоянии, а анализы показало очень большое содержание СО2. В таких случаях мне приходится предупреждать родных о возможных последствиях. Самое важное - это возможные нарушения сердечной деятельности, рад сообщить вам, что это ни в коей мере не коснулось Тома. Но нарушения нервной и мозговой деятельности уже выявлены. На данный момент наблюдается небольшой тремор обеих рук и почти полная потеря памяти, вы ведь заметили?
  Симона шумно выдохнула, Билл почувствовал, как его глаза неудержимо ширятся.
  - Как не помнит? Совсем ничего не помнит? - ошалевшим голосом спросил он.
  - Да, ничего, - кивнул доктор, - Но память восстановится, если не в полном объеме, то достаточном - это я вам обещаю, Том уже сейчас начинает вспоминать кое-какие мелочи, просто сам не осознает это. А вот с тремором хуже. Тому потребуется спокойная обстановка, свежий воздух и перемена окружения, чтоб никто не напоминал ему о том, что он забыл. Так что, через три дня, или четыре, когда мы сможем со спокойной душой выписать Тома, я хотел бы услышать от вас, что вы предполагаете делать.
  Билл улыбнулся и произнес довольно.
  - Я знаю, где любит находиться Том, и уж точно там никто нам не помешает. Ведь мое присутствие ему не повредит?
  - Нет, нет, думаю, что ваше присутствие ему просто необходимо. Я многое слышал про феномен близнецов, так что...
  - Дэвид, ты слышал? - обернулся Билл к Йосту и удивился его напряженному состоянию.
  - Слышал, а что именно ты хочешь от меня?
  - Обычные путевки на Мальдивы, месяца, этак, на полтора и полная отмена концертов и записей.
  - Хорошо, - закивал Дэвид, - А что делать с вашей квартирой?
  - Продать! - жестко заявила Симона, вызвав на себя удивленные взгляды, - Продать и подобрать в пригороде хороший дом. Тому нужен свежий воздух и спокойная обстановка, так? А ко мне вы все равно не переедете, да и какой там покой? Вон опять поклонницы ваши весь забор речевками исписали. А дом, о котором никому не будет известно, под хорошей охраной, да недалеко от города - прекрасная идея! Кроме того, Дэвид, я надеюсь, он будет достаточно вместительным, чтоб по приезде в гости мы с мужем не вызывали у мальчиков особых неудобств.
  - Ох, маааа, ну ты и даешь! - восхищенно заметил Билл, - А я о таком и не подумал даже.
  - Вот-вот, вечно вы куда-то спешите, а о себе подумать и не успеваете! Все, Билли, иди к Тому, ты нужен ему сейчас, а я с Дэвидом пойду, обсужу еще кое-какие детали предстоящей покупки. Кстати, Дэвид, квартира застрахована? - дождавшись подтверждающего кивка, продолжила, - А деньги кое-какие выделите на покупку жилья для своих звезд?
  Дэвид обескуражено разглядывал мать близнецов. Никогда раньше в его присутствии она не показывала своей житейской смекалки и разумности. Ведь права она, потребовав от них частичную оплату жилья, ведь именно они, послушав глупые отговорки твинсов, отозвали большую часть охраны, что делать не имели права. Вот теперь и попали в неприятную ситуацию, а уж если Том не придет в норму, то Йост не представлял, что может сделать с ними Билл, вспомнив, по каким причинам они оказались в квартире одни.
  Поэтому, он соглашался на все предложения Симоны, и даже предложил ей на следующий день проехаться с ним по домам, что предложат агенты. Симона благосклонно согласилась и удалилась к палате Тома. Продюсер вытер пот, выступивший на лбу, и вздохнул облегченно. Пока все еще было более-менее, а если близнецы уедут, то и вовсе будет какое-то время чудесно. Поэтому он схватил телефон и стал названивать в знакомую туристическую фирму.
  
  Прогулка по парку развеяла Эрику, да и дети в столь теплой компании порадовали отсутствием своих обычных фокусов. Сидя на скамейке, наблюдая, как Кирилл и Елена возят близнецов на пони, Эрика полуобернулась к Тамаре и поинтересовалась.
  - Ты весь день на меня странно смотришь. Ты хотела что-то у меня спросить?
  - Да.
  - Давай, говори уже, знаю же, что все равно не сдержишься, - улыбнулась Эрика.
  - Кто был тот парень с тобой в машине?
  Улыбка Эрики поблекла и пропала, она нахмурилась.
  - Так и знала, что вопросов по этому поводу не избежать. Это мой новый сотрудник, который решил почему-то осчастливить меня своим присутствием. И избавиться от него раньше не могла, опасаясь обидеть, а вот когда он не уследил за Раулем...
  - Почему ты отталкиваешь всех мужчин от себя, Эри? Ты отпустила Кирилла, ты попрощалась с этим, как его... Германом? Ты даже убежала от того, кого любила! И вот ты снова отталкиваешь мужчину, а уверена, что это единственно правильное и верное решение? Он за тобой ухаживает, пытается подружиться с твоими детьми, сделать тебе приятное, а ты? Эри, пора думать о будущем, ты не девочка уже, а он, возможно, является лучшим вариантом для тебя. Эрика попыталась возразить, но Тамара закрыла ей рот своей рукой и продолжила.
  - Да, я видела его жалкие попытки подражать ЕМУ. Да, я знаю, что тебя это должно жутко раздражать, но может, ты попробуешь разглядеть человека под этой маской? Ведь раз тебе уже такое удалось, может, рискнешь еще раз? Я не заставляю тебя соглашаться со мной, просто подумай над моими словами Эрика, подумай!
  Эрика зажмурилась и помотала головой, нет, никто и никогда не заставит ее поменять Билла на кого-либо еще. Хотя, что значит поменять? Билл не ее и ее никогда не станет, потому что она сама этого не хочет. Так зачем она отгораживается от всех вокруг? Детям, действительно, нужен отец. А с таким, удивительно на них похожим отцом, они избегут многих лишних проблем. Господи, взмолилась она, зачем же ты посылаешь мне такие загадки? И решила подумать над этим в свободное время, а пока просто наслаждаться теплым и радостным днем и ее замечательными детьми и друзьями. Вздохнув, она открыла глаза, улыбнулась Тамаре и, подскочив, радостно рванула к остальным, которые уже решали, куда же двинуться дальше.
  
  Билл влетел радостно в палату Тома, но, заметив, что тот спит, тихонько подошел и присел рядом, тут же схватив его за руку. Ему показалось, что Том вздохнул облегченно, но, приглядевшись, не заметил никаких изменений на спокойном лице брата. Довольный возможностью побыть с братом наедине какое-то время он начал тихонько шептать.
  - Томчик, мы с тобой поедем в твое любимое место. Я сделаю все, чтоб ты вспомнил меня и остальное. Я расскажу тебе все, что знаю сам и покажу все наши записи. Я буду всегда рядом, как и раньше, и теперь буду думать только о тебе. Томше, я больше не обижу тебя, обещаю! И никто никогда не станет между нами, черт, я согласен на все, только бы вернуть самого любимого человека на свете, тебя, Том, - он поднял глаза и наткнулся на счастливый взгляд брата.
  - Я верю тебе, Билл. Верю... И я... вспомнил кое-что...
  - Что? - сжимая ладонь брата сильнее, взволновался Билл.
  - Все, но только до нашего шестнадцатилетия.
  - Жаль, - вздохнул Билл, - это еще не все, это еще так мало. Но я постараюсь, чтоб ты больше не страдал от отсутствия памяти, я буду твоей памятью - обещаю!
  - Тогда скажи, - отводя глаза, пробормотал Том, - Что за рыжая девушка постоянно мне является?
  Билл нахмурился и спрятал и свои глаза.
  - Том, я не уверен, что это лучшая тема для разговора. Лучше бы мы оба ее забыли. Она - единственное, что когда-либо грозило разрушить наши отношения, - сумрачно произнес он, и, вскинув глаза на брата, спросил, - А ты ее совсем не помнишь?
  - Только чуть-чуть лицо и имя... Эрика, ведь так?
  - Да... только давай забудем... решим, что ее никогда не было в нашей жизни, а, Томше?
  - Если ты так говоришь, - улыбнулся Том, - тогда я постараюсь. Я ведь теперь знаю, что важнее тебя, у меня никогда и никого не было.
  - Вот и отлично! - улыбнулся наконец-то Билл, - А мы едем с тобой на Мальдивы! Причем в самое ближайшее время!
  - Но почему? - удивленно спросил брат, - Ведь мы отдыхали обычно не в это время.
  - Доктор нам посоветовал для тебя перемену обстановки, - ответил Билл, - Да я и сам считаю, что нам лучше побыть вдвоем, пока ты сам не решишь снова выступать... или, может, не передумаешь...
  - Не передумаю! - воскликнул Том, - Я же помню, как мы начинали! И первые наши награды помню! Так что отказываться от всего я не стану...
  - Я рад, брат, ты не представляешь, как я рад! - воскликнул Билл, и, потянувшись, чмокнул брата в щеку, - А теперь спи. Врачи говорят, что тебе надо как можно больше отдыхать. А я буду рядом и никуда не денусь, да позднее, может, мать заглянет.
  - Хорошо, - пробормотал, закрывая глаза Том, - пусть так...
  Том заснул, а Билл еще долго сидел, глядя в окно и напряженно размышляя. Ему было тяжело отказаться от Эрики, но сейчас другого выхода он не видел. Оставить ее Тому он бы не сумел, а снова приносить ему боль своими отношениями с ней, тем более! Поэтому он принял решение и будет придерживаться его до конца. 'Надо будет сообщить Дэвиду, что пора прекращать ее поиски' - подумал он и незаметно для себя уснул. Во сне он видел Эрику и прощался с ней. 'Теперь ты свободна, живи, как хочешь!' - произнес он сквозь сон, не ощущая, как его брат, пробудившись, пытается пальцем разгладить на его лице морщинки, как от боли. Том всерьез задумался над тем, кто же эта девушка, что важна так и ему и брату? И почему Билл так упорно просит о ней забыть? Том честно попытался, но теперь, услышав близнеца, понял, что просто обязан все вспомнить и во всем разобраться, вот только рассчитывать на помощь брата не приходится. Значит, придется искать другие пути - решил он.
  
  А Эрика неожиданно потеряла сознание, когда все уже подходили к беседке, где они планировали перекусить. Слыша, как сквозь вату, взволнованные голоса друзей и близнецов, она пыталась разобраться, что же с ней произошло, и не могла. Только сильная боль в груди мешала дышать, да какие-то глупые слова все крутились в голове: 'Теперь ты свободна, живи, как хочешь!' И почему-то становилось жутко жалко себя саму и, казалось, что что-то в ней умирает. Когда, через несколько минут, она очнулась, то с улыбкой пожаловалась друзьям на слишком яркое солнце и переутомление, не рискнув никого посвятить в свои сомнения. Почему-то у нее было ощущение, что кто-то только что от нее отказался, а кто и почему, она понять не могла, что сбивало с толку и тревожило еще больше. Да еще где-то глубоко в душе возникла пустота, которая потихоньку ширилась и мешала ей радоваться всему, что было приятно до сих пор. Поэтому, чуть позже, извинившись, она забрала детей и рванула к себе домой. Размышлять, вспоминать, прийти в себя и постараться разобраться.
  
  Глава 10.
  
  ***
  Первые недели на острове прошли в тихих размышлениях о жизни, попытках Тома хоть что-то вспомнить и бесцельном лежании на пляже. После пережитого, совершенно не хотелось пытаться добиваться откровенности, рисковать или поднимать себе адреналин. Том аккуратно задавал вопросы, обходя все острые углы, Билл увлеченно отвечал, что-то расписывал многословно, пытался передать свои эмоции, вспоминал, что же сам Том говорил в те же моменты и бесконечно, часами, прокручивал всяческие их записи. В голове Кау-старшего всплывали какие-то обрывки воспоминаний и тут же исчезали, принося с собой только головную боль. Наконец, он решил, что с него хватит и попросил у Билла пару дней тишины. Брат не стал сопротивляться, он видел как Тому плохо, да и боялся некоторых, пока еще не заданных, вопросов. На следующее утро близнецы с утра пошли на пляж и залегли на шезлонгах, изредка потягивая коктейли. Полное расслабление, бессловесность. Билл не заметил, как задремал и во сне задел рукой брата. Автоматически потянувшись, он прижался к брату сильнее, не ощущая, как сильно напрягся Том. О, да! Он видел недосказанность, скрытность, он понимал, что брат недоговаривает что-то. И голодные, возбужденные, иногда раздраженные взгляды брата на себе ловил. Только он никак не подпускал эти мысли в сознание, все время от них отмахивался, пока прошлым утром, брат, целуя его в щеку не задел его случайно бедром. Том явственно ощутил эрекцию, но ведь Билл только вышел из душа, откуда бы ей взяться? Поэтому эту ночь он провел в размышлениях и пришел к выводу, что их отношения с братом все еще для него загадка. Чтоб не напрягать ни себя, ни Билла, он решил отложить этот разговор, но теперь был уверен, что время пришло.
  - Билл, - потрепал он брата за плечо, - Билли!
  - Мммммм, - промычал брат и потянулся губами к Тому.
  - Билл, черт тебя дери, что происходит? - уже кричал Том.
  - Ой, - подскочил Билл, - извини Томми, извини, мне просто снилось...
  - А вчера утром, что тебе снилось? А каждый день, когда смотришь на меня и думаешь, что я не вижу, что тебе снится? Какие у нас отношения Билл?! Ты расскажешь мне все, иначе мы больше не будем общаться.
  Билл побледнел, потом покраснел, потом что-то пробормотал и залпом выпил свой коктейль и схватился за стакан Тома.
  - Э, нет уж! Чувствую, мне и самому алкоголь не помешает! Рассказывай, Билл, пока я не потерял терпение!
  - Хорошо, я расскажу. Я хотел, чтобы ты сам все вспомнил, не хотел на тебя давить, вдруг теперь ты изменишь свое мнение...
  - Какое мнение? Билл, ты о чем?
  - Том, какое твое последнее воспоминание... о наших с тобой отношениях? А, Том?
  - Это ты о том, как я жутко бесился из-за твоих отношений с Дэвидом?
  - Да, а ты помнишь тот вечер, когда я сказал тебе, что Дэвид предложил мне жить у него и ушел?
  - Ннннет... не помню...
  - Ты в тот вечер напился, напился жутко, и, когда я пришел ты кинулся на меня с обвинениями оскорблениями... Ты кричал, что...
  - Люблю тебя, - выдохнул Том и схватился за голову. Перед глазами неожиданно понеслись картинки, как он кричал на брата, пытался ударить, потом поцеловал и оттолкнул. Как угрожал выброситься из окна, как плакала потом, а Билл утешал, и потом... потом они стали любовниками. Он вспоминал, вспоминал, море ночей, когда нежность изливалась из них безбрежными океанами... Когда, однажды под утро он прошептал, что его любовь к Биллу похожа на 1000 океанов... И как Билл, застыв, выдал, что это прекрасная идея для новой песни. Как Билл ругался с Дэвидом и возвращался к нему снова. Вспомнил и как сам пожалел Дэвида и почти принял их отношения с Биллом, отчего легче сразу стало всем. Как он сам пытался отдалиться от брата, и какую боль это принесло всем... Картинки появлялись и появлялись, они были яркими, больными и сладкими, вызывающими улыбку и слезы, сносящими крышу от... от желания. Том застонал снова и начал потирать виски, от такого количества информации стала кружиться голова. Он стал тихонько напевать, Билл придвинулся к нему и обнял...
  
  Irgendwo ist der ort, Den nur wir beide kennen Lief alles anders als gedacht Der Puls in den Adern ist viel zu schwach Doch irgendwie schlagen uns Die Herzen durch die Nacht Vertrau mir
  
  Том открыл глаза, в которых сейчас плескалась, грозясь, разлившись, залить все вокруг, бесконечная нежность и сумасшедшая боль.
  - Как ты мог? Как мог промолчать? - прошептал Том и притянул брата к себе, - ненормальный, разве я когда-нибудь смогу от тебя отказаться? Я ведь... - задохнулся от эмоций Том, - люблю тебя, упыыыырь! И почувствовал, как теплые слезы брата закапали ему на грудь.
  - Я тоже люблю тебя, Томше, - искренне ответил Билл и потянулся навстречу. Том прижался губами к губам брата, пытаясь восполнить все то время, что они потеряли из-за его отравления, стремясь вернуться назад, к тому моменту, когда они были счастливы, вернуть назад их искренность и страсть. Билл отвечал, поглаживая языком его язык, прижимаясь к нему сильнее и слегка постанывая прямо ему в рот. Наконец, Билл оторвался от него и прошептал.
  - Том, здесь... ну, тот парень, он все ходит и ходит...
  - Официант? - понимающе усмехнулся Том, - ты прав! В номер?
  - Дааааа, - полувыдохнул-полупростонал Билл, и ощутил, как брат почти бегом потащил его за собой. Все-таки выяснить чье желание было более сильным, сейчас не представлялось возможным.
  
  ***
  Эрика промучилась всю ночь. Заснуть не получалось, в груди что-то кололо, пришлось принимать валерьянку и сидеть на подоконнике в кухне, с пепельницей и постоянно новой сигаретой. В голове кружились мысли, мысли... Никак не получалось от них избавиться. Почему-то ей казалось, что что-то изменилось в ее жизни, и что теперь она имеет право задуматься о встречах с другими мужчинами. Слова Тамары только подтолкнули ее, но после обморока она ощутила правду этих слов куда более ярко. Эрика теперь вполне обдуманно раскладывала внешность, поведение и характер Артема по полочкам. Ей уже даже начало казаться, что не так уж он и плох, а его страсть к подражательству, даже льстила, ведь не кому-либо, а именно Биллу! Значит уважает и стремиться достичь того же уровня. Да и дети его приняли сразу и безоговорочно. А насчет неумения за ними следить, так это дело наживное. И только ближе к утру, когда на улице занимался рассвет, по щекам Эрики потекли слезы. Она лишилась сегодня чего-то важного, необходимого, на его месте теперь была пустота, которую уже не заполнишь ничем. Переведя взгляд на стекло, она застыла, оттуда на нее грустно смотрели глаза Билла, она моргнула и иллюзия пропала, только остался неприятный осадок на душе. Как будто только что они попрощались с ней... братья с ней попрощались... теперь уж точно навсегда...
  
  ***
  В номере Том, не глядя, захлопнул ногой дверь и прижал к ней Билла.
  - Дааааа, - простонал снова Билл и резко двинулся к брату. Поцелуй, почти удар, был сумасшедшим, столько чувств сразу они вкладывали в него. Дыхание заканчивалось, но оторваться сил не было, Билл раскинул ноги и чуть сполз по двери вниз, Том подхватил его под ягодицы и вжимался в него всем телом. Стоны, вздохи, шепот, шуршание быстро стягиваемых вещей... не разобрать где чьи руки, ноги, тело. Парни потихоньку сползли на пол, и теперь каждый пытался оказаться сверху. Нет, не главенство пытались они доказать, просто каждый хотел как можно больше отдать, как можно ярче доказать свою любовь, как можно полнее показать свою нежность. Наконец, Билл не выдержал и пробормотал.
  - Томше, пошли на кровать?
  - Мммммм, - оторвался Том от вылизывания звезды на животе брата, - пошли...
  До кровати они добирались в попытках поцелуев, поглаживаниях и скидывании последних оставшихся вещей... Билл стонал или Том? Кто кого первым укусил? Кто упал на постель сначала, кто потом? Не разберешь... да и не было такой необходимости, разбираться в этом, братья тянулись друг к другу, целовались до боли в губах, ударялись зубами, задевали пирсингом зубы и начинали все сначала. Страсть, нежность, желание бурлили в них и требовали отдать, выплеснуть их, растратить! Билл все-таки оказался снизу, сопротивление Том подавил довольно жестко, но, извиняюще, прошептал ему на ухо.
  - Я хочу... вспомнить... я хочу... почувствовать... И Билл сдался, теперь он принимал, старался не отстать, но понимал, что именно Том сейчас отдает. Только, разве это важно, когда страсть уже потрескивает между ними разрядами молний, когда при прикосновении охота стонать не только от ощущения кожи под пальцами, но и от самого ощущения что ты с ним, что никто его у тебя не отберет? Билл прикрыл глаза ресницами, и, глядя пристально на брата, прошептал.
  - Доверься мне... Том вздрогнул, он вспомнил, что ответил на такой вопрос прошлый раз, но теперь не было сил разрушить очарование момента.
  - Я верю тебе, - прошептал он в ответ, отбрасывая все сомнения и вновь набрасываясь на распростертое под ним тело с сумасшедшей энергией. Казалось, что он успевает поглаживать, целовать, покусывать, сжимать, везде и сразу. Уследить за ним было невозможно, да Билл и не пытался, с каждой минутой все больше понимая, что сознание растворяется в потоке желания, что только это тело рядом, эти руки, эти губы, имеют значение. И, когда за окном громыхнуло, Билл только потянулся к брату и шепнул ему в губы.
  - Так и будем... играться?
  Том зарычал, он и так контролировал себя из последних сил, а вызов, брошенный братом, игнорировать не умел никогда.
  - Нет, - отрываясь от опухших, поблескивающих в свете молний, любимых губ, пробормотал он и повалил брата назад, на кровать, - Не будем! - и резко ввел сразу два пальца. Билл застонал и выгнулся навстречу, степень его возбуждения уже была такова, что боли не было... было только дикое желание ощутить его в себе, отдать хоть так свою долю нежности, отдать себя... Он потянул брата к себе и поцелуем постарался показать насколько он уже хочет продолжения. Том не стал сомневаться в чувствах, передаваемых через поцелуй и, убрав руку, резко вошел, вызывая, то ли стон, то ли крик и у себя и у брата. Его захватило ощущение, которое он умудрился забыть на весь этот период выздоровления, ощущения близости, любви, желания, страсти, ощущение тесноты и тепла, в конце концов! А Билл просто понял, что брат вернулся, что теперь-то бояться отвержения нечего, что любовь между ними никуда не делась, не исчезла... он подался навстречу и ощутил как радостно и быстро на его движение откликнулся Том. Сначала двигаясь медленно, но входя и выходя по максимуму, Том пытался доказать сам себе, что ему это не снится, что все так и есть, а потом сам и не заметил, как движения стали быстрее, погружения резче, Билл подмахивал и хватался за плечи брата, оцарапывая его. Том посмотрел в глаза твинса и понял, что пропал. Столько любви, и огненной страсти там таилось, что сдержать себя он уже не смог. Резким движением почти вбился еще глубже и почти потерял сознания от фейерверка перед глазами и волн наслаждения, которые прокатывались по его телу все быстрее и быстрее, пока не стали одной, бесконечной волной сумасшедшего удовольствия. Он не ощущал, как под ним, в таком же экстазе бьется брат, как сперма Билла попала ему на лицо, как брат, слабым, но еще осознанным движением, притянул его к себе... Он просто улетал и видел перед собой счастливое лицо Билла, который кричал и стонал все еще рядом. Больше не было сил ни говорить, ни думать, он обрушился всем своим весом на брата и застонал, услышав, как Билл мурлычет ему на ухо - это было уже совсем перебором, и он то ли потерял сознание, то ли уснул - вспомнить потом, что случилось, не могли оба. Во сне они все еще прижимались друг к другу и не отпускали сцепленных пальцев. Они так были необходимы друг другу! Именно эту мысль Том не успел додумать, но она кружилась перед ним всю ночь во сне.
  
  ***
  Эрика внимательно присматривалась к Артему. Он стал другим, или ей это просто казалось. Теперь приходил на работу в костюме, завязав волосы в хвост, о косметике забыл вообще и стал вежливым и предупредительным. Неожиданных визитов больше не было, но каждое утро Эрика находила на столе, то одну красную розу, то букет полевых цветов (и где он их только доставал?), то просто красивую открытку. Пару раз он пытался пригласить ее пообедать, либо поужинать, но она ясно дала ему понять, что спешить не стоит и он отступился, что ее удивило безмерно. Через какое-то время, когда отменили ее обед с клиентом, Эрика сама вошла в кабинет Артема.
  - Ммммм... - не знала она, как начать разговор, - Артем?
  - Мы перешли на ты? - вскинул он на нее глаза.
  - Да, пожалуй, мы уже довольно долгое время с тобой работаем, ты просто творишь чудеса, знаешь? Я очень рада твоему у нас появлению и хотела пригласить тебя на обед, раз уж он у меня освободился.
  - Я буду рад, - мило улыбнулся он и встал, - Куда идем?
  - Тут недалеко, милый французский ресторанчик, столик уже заказан, так что можно уже идти. Артем подошел к ней и подал руку.
  - Что ж, веди! Я пойду за тобой, хоть...
  - Артем! - прервала она его, - это просто по-дружески, понимаешь?
  - О, да, я все понял, - сделал вид, что смутился, парень и открыл перед Эрикой дверь. Глаза Татьяны стали размером с плошку, когда она увидела свою начальницу под руку с Артемом, мило беседующую и двигающуюся к выходу.
  - Эрика? - удивленно произнесла она.
  - Ах, Танечка, извини, я не предупредила. Мы с Артемом Даниловичем идем обедать, записывай все звонки, мы не задержимся.
  - Хорошо, - потеряно пробормотала девушка и провела их взглядом.
  
  ***
  Дэвид нервничал, переживал, бесился, сходил с ума. Все его просьбы вернуться поскорее Билл просто игнорировал, а в последние пару дней и вовсе 'забывал' свой телефон. Дозвониться до близнецов стало проблемой, так мало ему этого, еще и этот чертов дом никак не сыщется! Он устал, устал жутко оттого, что все его дергали, все от него чего-то хотели, а Каулитцы плевать на все хотели. Вот и сейчас, дозвониться ему удалось только с восьмой попытки и то, как он понял, случайно. Билл отвечал неохотно, слушал невнимательно, и чувствовалось, что он недоволен этим звонком.
  - Билл, я понимаю, что Том пережил большой стресс, - почти шептал в трубку, - но пойми и ты меня! У нас контракты, записи, концерты! Это же не только мне надо!
  - Дэвид, Том еще не готов выступать, - холодно произнес Билл, наблюдая, как брат в очередной раз взял гитару. О, он почти каждый день пытался хоть что-то наиграть, но дрожь, непрекращающаяся дрожь его рук, не позволяла ему сыграть ничего, даже самого простого этюда... даже пары нот. Вот и сейчас Том попробовал что-то изобразить, сфальшивил сразу же и отбросил гитару. Лицо его исказилось, он схватился руками за дреды, и было видно, что сдерживает слезы он изо всех сил. Билл прекрасно представлял, что значит гитара для брата, поэтому не мог, просто не мог! сообщить Дэвиду об этих проблемах Тома. Он умалчивал, отговаривался разными причинами, тянул, как мог, но изменения пока не наблюдалось, и он уже задумывался о других врачах и клиниках, потому что оставить все так, он бы не сумел. Дэвид что-то продолжал говорить, Билл не вслушивался, стараясь только вовремя вставлять 'угу' да 'ага'. Пока Дэвид что-то не спросил и замолчал.
  - Дэвид, ты что-то спросил? - пришлось переспрашивать Биллу. Дэвид вспылил и закричал.
  - Бл*, Билл, какого х*я?! Я каждый день отмахиваюсь от прессы, звукозаписывающая уже стонет! Хоффман угрожал растерзать меня, если вы не явитесь, а ты даже не можешь меня послушать?
  - Все, я внимательно тебя слушаю, - Билл отвернулся в сторону, - очень внимательно. Именно поэтому он не увидел, как Том поднял перед собой руки и, глядя, как они дрожат, еле слышно застонал. Его сводила с ума эта невозможность играть, он не представлял себе жизни без гитары, да и не мог понять, что же он будет делать, если все не вернется на круги своя? Каждое утро он вставал пораньше, чтоб сбегать в тренажерный зал до того, как проснется брат и хоть немного подкачать руки в надежде, что это поможет. Но результатов пока не добился никаких.
  Билл внимательно выслушал все возмущения Йоста и ответил все-таки.
  - Дэвид, я пока не могу ничего обещать, Тому еще рано выступать. Да и что ты предлагаешь? Ты уже нашел нам дом?
  - Нет, но вы можете остановиться у меня, либо я сниму вам номера в гостинице.
  - И как ты себе это представляешь? Тому нужен покой, а в гостинице его достанут папарацци. А уж, если мы остановимся у тебя, то и вовсе пресса поднимет вой. Нет, Дэвид, найди жилье и только потом мне звони. А сейчас извини меня, мне надо побыть с братом.
  - Так он вспомнил?
  - Что именно, Дэвид? Если ты о музыке и игре на гитаре, то да.
  - А что - нет?
  - А вот это уже не твое дело! Все, до свидания, - съязвил Билл и бросил трубку.
  Дэвид в бессильной ярости смотрел на телефон, издающий гудки и не мог себе представить, что бы он сделал с близнецами, окажись они сейчас в пределах досягаемости. А Билл повернулся и пошел к брату, который сидел в кресле, бессильно опустив руки и зажмурившись.
  - Томше, дорогой, что случилось?
  - Как будто ты не знаешь, - почти простонал Кау-старший.
  - Знаю, - пробормотал Билл, присаживаясь в соседнее кресло и хватая твинса за руки, - знаю, но нельзя же так! Доктор обещал, что со временем все наладится!
  - Со временем? - широко распахнул глаза Том, - С каким временем? Когда оно наступит? Извини меня Билл, мне надо побыть одному.
  Билл понимающе кивнул, поцеловал ладонь Тома и ушел на пляж, предоставляя время для того, чтоб брат пришел в себя.
  Но вечером, когда он вернулся, Том все еще сидел в том же кресле и в той же позе. Билла взяла жуткая ярость и злость, что же брат делает с собой, да и с ними тоже? Эта его апатия уже выводила из себя, ведь жизнь на этом не заканчивается! Да и врачи сказали, что это просто временно, и если понадобится больше времени, то он готов пойти на все, чтоб предоставить его брату, а тот никак не мог понять или хотя бы попытаться справиться. Он сводил с ума и себя и Билла. От злости, он не заметил, как подбежал к брату, схватил его за грудки и поднял на высоту своего роста.
  -Какого х*я Том?! Сколько еще ты будешь жалеть себя? Сколько еще страданий нужно мне и тебе, чтоб ты оклемался?
  Том ощутил только, как его подняли, и понял, что ноги его находятся в воздухе. От удивления он остолбенел, но сумел прошептать.
  - Билл, отпусти меня.
  Билл опустил глаза, увидел, что держит брата в воздухе, и от испуга резко разжал руки. Том рухнул в кресло со всей высоты роста, кресло треснуло и развалилось. Лежа на полу, в обломках кресла, Том изумленно наблюдал за Биллом.
  - Билл, что это было?
  - Ах, что это было? - оклемался Билл и со злостью попытался пнуть брата. Том схватил его за ногу и автоматически потянул на себя. Теперь уже Билл сверзился назад, совершенно не успев понять, что случилось, и сильно ударившись затылком. От боли он коротко простонал и застыл. Том резко вскочил на четвереньки и пополз смотреть, что с братом. Билл лежал, закрыв глаза, и сморщившись от боли. Том схватил его за голову и начал ощупывать в поисках повреждений. Когда он задел шишку, которая быстро наливалась на голове твинса, Билл зашипел, распахнул глаза и почти прокричал.
  - Да убери ты свои культяпки, урод!
  Том, не задумавшись, отпустил руки. Билл упал и снова ударился затылком, теперь он уже стонал в голос и матерился сквозь зубы.
  - Ты меня у*бать решил, братец? Тебе без меня спокойнее будет? - кричал он, потом схватил Тома за футболку и сильно дернул на себя. Том не удержался и упал на брата, сильно ударившись лбом о лоб брата, и заново толкнув Билла на пол. Когда Билл третий раз стукнулся затылком, перед его глазами потемнело, сил говорить что-либо не осталось, он только бессильно наблюдал за братом, который медленно, постанывая и потирая лоб, откатывался в сторону. Том лег рядом, опершись щекой о ладонь, и пробормотал.
  - Так о чем ты там собирался говорить?
  - Ни х*я себе разговорчики, - еле выговорил Билл, - помоги мне, я хочу приложить лед, а то болит несусветно.
  - Хорошо, кивнул Том, начиная потихоньку хихикать, Билл скривился, пытаясь удержаться от смеха, но все же прыснул тоже. Так они и добрались до комнаты, держась друг за друга и умирая от хохота. При этом Билл то смеялся, то стонал от боли.
  
  В комнате Том рванул к холодильнику за льдом, а Билл аккуратно опустился в кресло. Когда брат протянул ему пакет со льдом, он приложил его к затылку и заговорил.
  - Том, так не может дальше продолжаться! Ты должен отдохнуть, прийти в себя, а ты вместо этого доводишь себя. Все наладится, вот увидишь! А пока надо просто ждать.
  - Черт, Билл вот легко тебе говорить - ждать! А я не могу! У меня пальцы болят от желания играть, а я не могу, не могу!!! Что делать Билл, что делать? - Том забегал по комнате туда-сюда. Билл попробовал за ним следить, потом простонал и закрыл глаза, чтоб не видеть этого мельтешения.
  - Ждать Том, только ждать, - прошептал он и, расслабившись, почти лег в кресле, - нам остается только ждать...
  
  ***
  Эрика прекрасно провела время с Артемом в ресторане. Он много шутил, говорил комплименты к месту и даже как-то походя, решил две самых важных проблемы ее конторы. Она уже начинала восхищаться этим парнем, как же легко ему все давалось! Он был талантлив, все, к чему бы он не прикоснулся, горело в его руках, проблем он не признавал и решал их моментально. Во время обеда он несколько раз брал ее за руку, и если вначале она еще пыталась ее выдергивать, то под конец, как завороженная смотрела ему в глаза и только улыбалась от удовольствия находиться рядом с ним. Его внимание согревало ее истерзанную душу, заставляло чувствовать себя живой и, черт возьми, все еще красивой! Она забыла о множестве проблем, что ее напрягали уже который день, она забыла, что Рауль, кажется, приболел, забыла о боли, что не оставляла ее сердце ни на минуту. Сейчас и здесь она была опять мечтательной юной девушкой, которую поманили сказкой о любви, и она сдалась. Кода он мило предложил ей прийти в клуб на следующий вечер, чтоб послушать группу, в которой, как оказалось, в свободное время он поет, сил отказаться у Эрики уже не было. Она с радостью согласилась и даже пообещала дождаться его после выступления и выпить по коктейлю. Артем довольно улыбался, он понял, что рыбка клюнула. Уж теперь-то он не упустит своего! Хотя, как он понял, в этот раз ему придется постараться, и очень. Да только эта женщина своим поведением, улыбкой, фигурой, даже запахом, сводила его с ума. Он и сам не заметил, как простая охота превратилась в нечто большее. Впервые он начал думать не о том, как бы поскорее переспать и сбежать, а как бы заполучить ее в свое владение. Тем более, что, судя по всему, ей увлекался и сам Билл Каулитц! Значит, есть в ней что-то удивительное, что он сам еще не разглядел, значит она может быть прекрасной парой ему и дополнением к его имиджу. Тем более, что при случае друзьям и завистникам можно и подсунуть ее фото с Биллом и Томом, пусть изойдутся на слюни. А уж наличие твинсов и вовсе приводило его в бешеный восторг! Он, какой-то там Артем, будет воспитывать детей самОго! Ох, черт, у него голова кружилась от перспектив, но он старался быть аккуратнее, все-таки, раз его уже отшили, и оказаться в такой ситуации снова он не хотел, совсем не хотел.
  
  ***
  Эрика судорожно перебирала свой гардероб, Тамара сидела рядом, на ее кровати и ехидно комментировала.
  - Слишком закрыто! Слишком длинно! Слишком старо! Тебя полнит! Это не модно! Черт, Эрика у тебя есть хоть что-то приличное? Эрика чуть не в слезах оглядела разбросанные вокруг вещи и отрицательно покачала головой.
  - А где вещи, что ты привезла из Германии? Эрика сжалась вся от вновь нахлынувшей боли и прошептала.
  - Тамара, не напоминай!
  - Это почему еще не напоминать? Ты ж решила, что идешь на свидание с этим своим Артемом, так почему не напоминать? Хватит уже себя жалеть! Где вещи? Я помню, там было много интересных штучек. А ты у нас только похорошела с тех пор, - оценивающе оглядела она подругу, - очень похорошела!
  Действительно, когда Эрика восстановилась после родов, то приятно округлилась во всех нужных местах, теперь не было той юношеской угловатости, что все же слегка портила ее фигуру. В данный момент тонкая талия подчеркивала чувственный изгиб ее бедер, а высокая, красивая грудь придавала еще очарования ее облику. Никто не мог равнодушно пройти мимо нее, даже женщины изредка оборачивались и качали головой в восхищении. Только сама Эрика не замечала, или не хотела замечать своей привлекательности, да что там привлекательности, красоты! А Тамара боялась раньше об этом упоминать, чтоб не вызвать потоки слез, что никому-де бедняжка Эрика не нужна, даже при всей ее красоте. Был такой порок у Эрики долгое время после родов, и только где-то с полгода она перестала по поводу и без оного, себя жалеть.
  - Так, дорогуша, или ты сама мне говоришь, где вещи, или я пошла искать.
  - Не надо, - вздрогнула Эрика, вспомнив, что там же хранит и дневник свой и записи Каулитцев и их плакаты, фотографии, стихи о них. Развернувшись, она рванула в коридор и в кладовке быстро отыскала огромный пакет, который засовывала туда в надежде, что забудет о нем навсегда. Да вот не вышло, пришлось снова вытаскивать наружу одни из самых лучших воспоминаний, да еще и затем, чтоб их порушить. Она зажмурилась и прислонилась к стене, черт, почему же все еще так болит сердце, и слезы сами наворачиваются на глаза? Нет, в ее жизни нет места прошлому и сожалениям о нем, она должна идти вперед! И вздрогнула от крика.
  - Эрика, тебя только за смертью посылать!
  - Нет, нет, я уже иду! - крикнула она в ответ, вытерла слезы тыльной стороной ладони, и уже с улыбкой вернулась к подруге.
  - Вот, - пнула она в центр комнаты огромный тюк, - это все вещи.
  - Черт, подруга, ну ты даешь! Да здесь на троих, как минимум, одежды, а ты такое богатство от меня прятала? Какая красота, - забормотала Тамара, доставая одну за другой великолепные вещи из пакета.
  - Ох, ты должна мне хоть что-то одолжить поносить!
  - Да забирай хоть все, - равнодушно произнесла Эрика.
  - Нет, эти вещи даже на первый взгляд жутко дорогие и такие стиииильные, - потянула Тамара, - но что-нибудь я все же одолжу как-нибудь. Ой, а это то платье, в котором тебя фотографировали! - восхищенно воскликнула она, извлекая серебристые кусочки ткани. Эрика схватила платье и зашвырнула его в угол.
  - Не напоминай, зачем ты? - дрожащим голосом произнесла она. Тамара спохватилась и пробормотала.
  - Действительно, ты уже почтенная мать двоих детей, не к лицу тебе такой таскать, чай не рок-звезда, - и ошарашено зажала себе рот, наблюдая как Эрика начала чуть ли не рвать на себе волосы, - Все-все, молчу, молчу. Ну, дура я, дура, - прошепелявила она сквозь руки и снова схватилась за вещи, - Вот, это будет просто идеально! - достала она струящееся красивыми складками изумрудное платье, - И как раз к твоим глазам!
  Эрика кивнула, и молча стала натягивать платье. Разглядывая себя в зеркале, она бормотала.
  - Точно, идеально. И скромно и красиво, Как думаешь, Тамара, - она обернулась к подруге. А та застыла в восхищении, платье ниспадало с одного плеча, идеально облегая бюст и расширяясь книзу. Создавалось впечатление обманчивой простоты, но при каждом движении она немного меняло цвет, отчего казалось, что Эрика завернулась в морскую волну.
  - Бл*, - выдавила из себя Тамара, - Это кто ж такую красоту создает?
  - Это? - Эрика потянула и разглядела все еще не сорванную этикетку, - Шанель.
  - Ох, ё, Шанель, - выдохнула Тамара, - И ты ТАКОЕ держишь в кладовке? Да тебя убить за это мало!
  Эрика крутилась перед зеркалом, ощущая, как наполняется уверенностью, что уж теперь-то ей все по плечу. В таком платье ей доступно все! Она радостно рассмеялась и раскрутилась.
  - Я такая красивая! Я все еще такая красивая!!!
  Тамара с улыбкой наблюдала за подругой, наконец-то она оживает! Наконец-то искренний смех срывается с ее губ. Она молилась про себя, чтоб этот парень не принес ей лишней боли, все-таки слишком многое пришлось перенести подруге в ее жизни, слишком многое не давало ей все еще спать спокойно по ночам.
  
  ***
  Если бы кто-то постарался присмотреться к Биллу с Томом в последние пару дней, то пришел бы к выводу, что это молодожены в свой медовый месяц. Они не отходили друг от друга ни на шаг, целовались беспрестанно, обжимались по углам и по нескольку раз в день убегали в номер. Билл начинало казаться, что эта бесконечная секс-эпопея доведет его до сумасшествия. Столько любви, нежности и ласки ему еще не доставалось ни от кого и никогда так сразу. В попытках отвлечь брата от его проблем, он слегка перестарался и теперь пожинал плоды своих трудов. Том постоянно пытался прижаться, погладить, перейти к более активным действиям. Билл не мог и не хотел отказывать, но чувствовал, что пора заканчивать. И только счастливый блеск в глазах Тома удерживал его от попыток отказать, успокоить. В эти дни брат как будто забыл о своих руках, о гитаре. И только изредка, проходя по террасе, оглядывался на угол, где она лежала. Пока однажды утром, прижимая Билла к себе, не заметил, почти не задумываясь.
  - Так приятно притягивать тебя к себе с такой силой. Все-таки тренировки пошли мне на пользу!
  Билл приподнялся на локте и попросил.
  - Том, а ну-ка вытяни руку!
  Том послушал и оба с удивлением смотрели, на руку Тома, дрожь которой была теперь и вовсе не заметна.
  - Черт, Билл, а я и не задумывался, - восхищенно прошептал Том, садясь, и вытягивая перед собой уже обе руки.
  - Видишь, - почти промурлыкал брат, потягиваясь, - а всего лишь стоило успокоиться.
  - Успокоиться? - ошарашено пробормотал Том, - Это ты называешь успокоиться? - и прижал брата к постели, - сейчас я тебе покажу, что такое успокоиться в твоем понимании! - прошипел он уже в губы брата, прикусывая нижнюю.
  
  ***
  Артем застыл в восхищении в дверях квартиры, судорожно прижимая к груди роскошный букет. Все-таки такой он Эрику еще не видел! Минимум косметики на ее лице увеличивал глаза и делал ее губы еще более пухлыми. Платье идеально подчеркивало все изгибы и переливалось в электрическом освещении. Ноги, в туфельках на высоком каблуке, казались неимоверно длинными. Она была в этот момент просто само совершенство! И именно это он и выдохнул.
  - Ты - само совершенство!
  - Спасибо, - мило смутилась, не привыкшая к таким комплиментам Эрика, и потянула у него из рук букет. Только сейчас очнувшись, и осознав, что он неприлично долго прижимает к себе цветы, Артем пробормотал.
  - Ой, это тебе!
  - Да я уже поняла, - рассмеялась Эрика и крикнула Тамаре, которая вечером согласилась посидеть с детьми, - Тома, поставь, пожалуйста, цветы в воду! А мы уже ушли, хорошо? Тамара выбежала, любопытно посверкивая глазами на Артема, схватила букет и унеслась вглубь квартиры. Эрика захлопнула дверь и улыбнулась парню.
  - Моя машина или такси?
  - Такси, конечно, мы же собираемся отдыхать, я прав? - рассмеялся Артем, подхватил ее под руку и почти побежал вниз, все равно этаж только третий...
  
  В клубе он провел ее к столику у самой сцены. Поинтересовался ее пожеланиями, сделал заказ и унесся куда-то в сторону служебных помещений. Эрика с любопытством оглядывалась, здесь было очень мило. Сделанные под старину столы и стулья, деревянные панели на стенах и постеры прошлых лет, в черно-белом варианте. Было очень приятно и уютно находиться в этом помещении. Эрика повернулась в сторону сцены, музыкальные инструменты занимали почти всю ее площадь, и оставался только небольшой пятачок свободного пространства у микрофона. Выступала какая-то девушка и исполняла мелодичный блюз. Отпивая вино из бокала можно было расслабиться и получать удовольствие, что и было сделано. Какое-то время выступали разные музыканты, а потом на сцену выскочил ведущий, и прокричал в микрофон.
  - А сейчас ваша любимая группа! Рок-демоны!
  Эрика поморщилась, ужи слишком название напоминало ей о детской группе Каулитцев, но что уж тут поделаешь. На сцену выскочили музыканты, бодренько заиграли какую-то не совсем ритмичную музыку. Погасло освещение, а потом появилось только пятно света на сцене. Эрика ахнула, на какую-то секунду ей показалось, что перед ней стоит Билл. Макияж, костюм, даже манера держать микрофон, все скопировал Артем, и, хотя песня была иной, но всё же похожей. Голос у парня был слабенький, но приятный, хотя эмоций почти не вызывал, так как харизмы певца почти не ощущалось. Эрика наблюдала как-то отстраненно и все сравнивала 'Вот сфальшивил, этот отрывок взят из песни Билла, а сейчас он играет с микрофоном, похоже, а вот пытается посмотреть как Билл, черт, да хватит уже сравнивать!' - крутилось у нее в голове. Она опустила глаза и попробовала вслушаться в голос Артема, но не ощутила ничего. Эта группа, эта песня, не вызывала у нее никаких эмоций, а смотреть на сцену было и вовсе сверх ее сил. Она расстроилась, столь жалкого подражания она не ожидала даже от Артема, а ведь придется еще и восторг изображать! Вон как вокруг люди бесятся, подпевают, кто-то даже визжит, только она осталась холодна и равнодушна. Искоса глянув на сцену, она поймала взгляд Артема, он послал ей воздушный поцелуй, пришлось изображать радость. Эрика ощущала себя посреди океана, где все волнуется, движется, и только она, неподвижная, безразличная скала. Когда песня закончилась, она вздохнула с облегчением и тут же увидела, что в ее сторону направляется Артем, все еще в макияже, в том же костюме. 'Черт' - подумала она - 'И ведь не обидишь же! Он мне нужен еще!' Встала, улыбаясь, и протянула навстречу руки.
  - Ты был великолепен! - воскликнула фальшиво.
  - Ты думаешь? - с сомнением потянул Артем, - А мне показалось, что тебе не понравилось.
  -Что ты! Я просто люблю слушать музыку с закрытыми глазами, мне так больше нравится! А прыгать и визжать... ну, не мое это, понимаешь?
  - Конечно, - улыбнулся уже радостнее Артем и поинтересовался, - Поедим и потанцуем потом?
  - Отлично, - уже более искренне улыбнулась Эрика, - ты не закажешь сам? Я на минуту...
  - Да, - кивнул Артем, тут же отворачиваясь, а девушка схватила сумку и просто понеслась в сторону уборной. Ее уже подташнивало ото лжи и напряжения, которое создавалось в попытках сохранить радость на лице. Да и этот запах, оказывается, Артем нашел даже ту же туалетную воду и тот же лак для волос, что и Билл. Воспоминания еще у столика начали всплывать, да так ярко! Она давно уже не думала обо всем том, что произошло с ней там, в Германии, а сейчас ее настойчиво толкали в ту сторону. Было больно и обидно, что рядом с ней не тот, кого она любит, но смысла сожалеть не было. Эрика прекрасно знала, что этот выбор сделала сама! После того, как она ополоснула лицо холодной водой и поправила испорченный макияж, ей пришлось вернуться. Артем сидел, окруженный поклонницами и что-то снисходительно им объяснял. Эрика вспыхнула 'Билл никогда не проявлял такого неуважения к женщинам!'
  - Артем, милый, кто эти девушки? - жеманно произнесла она, ложа руку ему на плечо. Парень вздрогнул и поднял на нее широко распахнутые глаза. Она мило улыбнулась и чуть сжала ему плечо, напоминая о себе.
  - Ах, дорогая, - съязвил в ответ Артем, - это мои поклонницы, фанатки, как сейчас называют.
  - Да? Девочки, так вы присаживайтесь, присаживайтесь! Разве можно быть таким невежливым, Артемка? - Артем вспыхнул, до него дошло, какую свою сторону он только что открыл Эрике. Он всегда относился к остальным как к более низким по положению созданиям, и редко кому позволял стоять на равных с ним. А вот Эрика была поборницей равноправия и демократии, что он категорически не признавал. Но при ней достаточно правдоподобно изображал до сих пор, что и сам тех же взглядов, а сейчас опарафинился.
  - Эрика, любимая, я что-то совсем не подумал. Действительно, присаживайтесь, милые!
  Она недоверчиво смерила его взглядом, заняла свое место и поинтересовалась у девушки, придвинувшей свой стул поближе к Артему.
  - Вы давно слушаете песни моего парня? - девушка вздрогнула, но вызывающе ответила.
  - Уже очень давно! А вот тебя я что-то не видела здесь раньше!
  - А что мне здесь было делать? - пожала плечами Эрика, - Мы находили места и поуютнее. Кстати, мы не переходили с вами на 'ты'!
  Было ощущение, что вокруг нее все застыли. Если б можно было убивать взглядом, Эрика сгорела бы на месте, но после науки в Германии, столь простенькими оскорблениями ее уже не проймешь. Она продолжала улыбаться, и даже протянула свою руку Артему, который ее незамедлительно сжал.
  - Девочки, - продолжила она, - вы уже узнали все, что хотели? Мы все же думали побыть вдвоем, - и посмотрела прямо в глаза самой нахальной из девиц.
  - Да, да! - тут же загалдели все и стали вставать и уходить, задержалась только одна, наклонилась к Артему и что-то ему шепнула, он отрицательно покачал головой, и она ушла.
  - Что она хотела? - мило спросила Эрика, пытаясь убрать руку. Артем сжал ее руку сильнее и наклонился к ней.
  - Хотела узнать, что я делаю потом, но ведь я не предлагал ей ничего, - ухмыльнулся он, - поэтому и отказался даже отвечать.
  - Ясно, а менее грубым ты не мог быть?
  - Но я не грубил, - улыбнулся он, - просто она иначе бы не поняла, я ее не первый день знаю. Извини, если тебя это задело, но ведь и люди разные бывают.
  Эрика пожала плечами.
  - Хорошо, пусть так. Пора забыть о них. У нас есть более приятные темы для разговора. Расскажи мне, как создавалась ваша группа, и кто пишет вам песни?
  В течение пары часов Эрика слушала самовосхваление Артема и его гордое - Я сделал, я совершил, я написал. Потихоньку начиная закипать.
  - А музыку тоже ты пишешь? И играешь на всех инструментах? - взорвалась она.
  - Ой, я перехвалил себя, да? - почти смутился Артем, - просто, действительно и группа и песни мои... А вообще у нас очень хороший коллектив, я тебя как-нибудь с ними познакомлю.
  - Договорились, - кивнула уже спокойнее Эрика. Остаток вечер Артем шутил, рассказывал анекдоты и курьезные случаи о группе. Они много танцевали,
  Эрика почувствовала себя лучше и даже забыла о попытках подражания Артема. В такие моменты у нее создавалось ощущение, что она сможет принять и полюбить Артема, что он близок и понятен ей, как никто. Выходя с ним из зала, она даже слегка прижалась и шепнула.
  - Спасибо за чудесный вечер! Ты был неподражаем!
  Артем рассмеялся и произнес.
  - Уж точно подражают не мне... а я...
  Эрика поняла, что сморозила и расхохоталась до слез.
  - Черт, да, ты прав, именно ты!
  
  У двери моей квартиры Артем поцеловал ей руку, слегка лизнув ее языком. Эрика больше и не думала противиться, настроив себя на отношения с ним, она начинала ощущать удовольствие от его прикосновений. Когда он поднял глаза от ее руки, у нее начала кружиться голова, такое откровенное желание она прочла там. Но на первом же свидании и в постель? Это не в ее правилах, да и ошибиться она просто не имела права, ведь теперь от этого зависит не только она сама. Поэтому, улыбнувшись, облизнула губы и чуть хриплым голосом произнесла.
  - Артем, мне пора, поздно уже, да и на работу завтра, - мучительно покраснев от столь глупой отговорки.
  - Понимаю, - томно прошептал Артем, выпрямляясь и рукой притягивая ее к себе, - но поцелуй я могу сорвать со столь желанных губ?
  - Ох, - только и смогла произнести Эрика, подаваясь ему навстречу. Он коснулся ее губами слегка, подразнил кончиком языка, а потом резко вторгся в ее рот и стал поглаживать ее язычок нежно, медленно, с все возрастающим огнем, который опалил уже и девушку. Но когда его язык вторгся еще глубже и стал исследовать ее рот целиком, Эрика, застонав, отдернулась. У него была штанга в языке! Такого подвоха она не ожидала, и во время поцелуя, закрыв глаза, внезапно оказалась в объятьях Билла! Ведь только от него осталось ощущение огня и холода одновременно, и легкое позвякивание штанги по зубам при поцелуе... Эрика скомкано попрощалась, прекрасно понимая, что потом придется объясняться, но сейчас, в таком жутком возбуждении и вся на нервах, она могла только сорваться и накричать. Поэтому поспешно сбежала.
  
  В ее спальне, на кровати, лежала Тамара с книгой. Услышав шаги Эрики, она обернулась к двери и, улыбнувшись, поинтересовалась.
  - Ну, как все прошло? Вижу, что достойно, все-таки помады на твоих губах нет!
  - Ох, Тома, Тома, что мне делать? - кинулась Эрика к подруге, - Я так больше не смогу! Столько воспоминаний, столько эмоций, ощущений, даже запахов! Он постоянно напоминает мне Билла!
  Прижав к себе почти бьющуюся в истерике подругу, Тамара погладила ее по волосам и попросила тихонько.
  - А ты расскажи мне все. Значит, это все-таки Билл был, а не Том? Ральф и Рауль его?
  Расскажи, дорогая, ты столько лет хранила все в себе...
  - Знаешь, когда он меня спас, я его даже всерьез не восприняла... Ну, мальчишка и мальчишка, а Том и вовсе кинулся на меня... А вот позже, когда я узнала их лучше, Том - чудесный парень, но обычный, понимаешь? Он бабник, балагур, талантливый гитарист и... брат Билла Каулитца! Вот уж кого Бог одарил сполна, он и притягателен и красив, и харизматичен так, что иногда от этого охота спрятаться... А какой голос, какие песни! А, знаешь, утром в душе он напевает всякую ерунду, или просто распевается? А без чашки кофе и вовсе не проснется... Хотя, о чем это я? Утро для Билла начинает часа в 3-4 дня, раньше он встает редко. Зато сколько успевает сделать после пробуждения!
  - Черт, прервала ее Тамара, заглядывая в глаза, в которых сейчас светился сумасшедший восторг, - если тебя так радует такая ерунда о нем, то ты серьезно попала, подруга.
  Почему же раньше ты молчала? И как у тебя хватило сил сбежать?
  - Сил? Какие силы, Тома? Я просто была напугана... напугана так, что могла думать только об одном, бежать, бежать и еще раз - бежать! А потом было поздно, да и узнав про сыновей, я поняла, что дорога назад заказана...
  - Понимаю, - кивнула Тома, - Ты бы все же подумала, раз так его любишь, дорогая. А сейчас ложись-ка спать, утро вечера мудренее! Может, и разберешься в себе к утру, а если нет - тогда и будем думать, хорошо?
  - Хорошо, - кивнула Эрика, даже и не надеясь заснуть. Но через пять минут после того, как Тамара ушла в гостевую спальню, Эрика уже забылась тяжелым, беспокойным сном.
  
  Глава 11.
  
  ***
  Эрика шла по какому-то длинному, темному коридору, все ускоряя и ускоряя шаг. Откуда-то сверху доносились крики, свист, оскорбления. Все это живо напомнило ей последние дни в Гамбурге. Чем быстрее она бежала, тем дальше казалась дверь в конце коридора. В конце концов, она сдалась и присела у стены, отдышаться. И тут перед ее глазами оказалась изящная рука, с длинными и тонкими пальцами, и с... маникюром? Эрика подняла глаза и застыла. Перед ней стоял Билл, протягивая руку и улыбаясь.
  - Не ожидала? - рассмеялся он, - Я пришел к тебе поговорить, ты не против?
  Эрика покачала головой и схватилась за руку. Одним движением он поднял ее и притянул к себе.
  - Я скучал, ты даже не представляешь себе, КАК я скучал... Может, ты подаришь эту ночь мне?
  Эрика удивленно посмотрела на него, она прекрасно помнила эти свои слова, да только, ведь она уже давно не в Гамбурге и Билл далеко от нее...
  - Билл, что происходит?
  - Тссссс, - приложил он пальчик к ее губам, - Я твой сон и выполню любое твое желание... Только учти, что когда-нибудь и этот сон сбудется...
  - Я знаю про свои сны, но, правда, все, что хочу?
  - Правда! - стены вокруг них растворились и в туманных очертаниях проступали контуры то одного, то другого предмета, - Где ты хочешь оказаться, бельчонок?
  - Ах, - вздохнула Эрика, прижимаясь к нему крепче, - раз это только сон, то в спальне! И ночь я тебе подарю, самую яркую, какую только смогу придумать, - улыбнулась она, удивленно замечая, что находится в незнакомой комнате. Комната была большая, окна до пола, прикрытые тончайшей тюлью, белый ковер на полу щекотал своим длинным ворсом, и огромная, с витой железной спинкой, кровать.
  - Боже, как красиво! Билл, любимый - я ведь могу сейчас тебя так называть? - склонила голову набок она, - Сделай, как я прошу, ладно?
  - Отлично, - кивнул Билл, - ты начинаешь понимать преимущества сна.
  - Тогда стой, где стоишь! - сказала Эрика и пошла к шкафу. Оттуда она достала шелковые чулки, даже не задумавшись, откуда они там, а также шарф из той же ткани. У кровати уже стояло ведерко со льдом и шампанское, Эрике казалось, что чуть раньше его не было, но перед ней был Билл, который отдавал себя в ее руки, и она не хотела рисковать его терпением. Подойдя снова близко-близко, Эрика встала на цыпочки, и постаралась заглянуть в его глаза. Эти знакомые, медово-карие, постоянно непроницаемые, и только изредка с бликами, глаза, всегда вызывали у нее неконтролируемую дрожь... А точнее, просто сводили с ума.
  - Люблю тебя, - выдохнула она и прижалась к нему всем телом, - обожаю!
  Потом потянулась руками и начала стаскивать футболку, что мешала ощущать его кожу, при этом касаясь губами каждого приоткрывшегося кусочка кожи, иногда щекоча языком, иногда прикусывая, но все проделывая с такой нежностью, что слышала только судорожные вздохи парня. Дотянув футболку до его локтей, остановилась и улыбнулась.
  - А теперь проверим, насколько ты послушен! - она подтолкнула его к кровати, - давай, я хочу увидеть тебя лежащим!
  Она понимала, что освободить руки из такого захвата он не сможет, иначе будет очень больно, поэтому упорно подталкивала его, пока он не запнулся о кровать и не грохнулся на нее спиной.
  - Отлично, - прошептала Эрика, - именно это я и хотела увидеть!
  После она медленно расстегнула ремень, ширинку, чуть стянула джинсы ниже, касаясь влажными от слюны пальцами кожи, задевая слегка выпуклость в паху. Склонившись, поцеловала, снова ощутив невероятное ощущение от его пирсинга и, застонав, прошептала.
  - Еще одна просьба, можно? Я сниму твои вещи, а ты просто ляжешь не поперек, а вдоль кровати, хорошо?
  Он согласно кивнул, Эрика соскочила на пол и резко сдернула с него джинсы, вместе с трусами, потом обошла кровать и освободила ему руки. Он молча наблюдал за ней, сквозь приспущенные ресницы, было ощущение, что он заново ее узнает, изучает. Когда она вернулась к кровати с чулками и шарфиком, он уже лежал, как просили, причем бесстыдно раскинув свои несусветно длинные ноги и откровенно выставив все свое богатство на обозрение. Эрика судорожно вздохнула, уж там было на что поглядеть! Зажмурившись, она потрусила головой, она обещала ему незабываемую ночь и собиралась это исполнить! А не просто накинуться на него, как оголодавшая львица. Поэтому, взобравшись на кровать, она потянула его руку и привязала к ней чулок.
  - Поиграем? - шепнула в его приоткрытые губы, поцеловала, снова заметив, что только его поцелуи столь горячи, и привязала руку к спинке кровати. Проделав то же самое и со второй, она усмехнулась и спросила.
  - А мне ты доверяешь, как Тому? Да даже, если и нет... сегодня ты весь мой! - и завязала ему глаза шарфом, - а теперь еще и будешь чувствовать, слышать и знать, что только я здесь... только я...
  Она провела языком по его груди, поддразнила слегка один сосок, потом другой, вылизала по сантиметру каждую татуировку и, оторвавшись, положила в рот кусочек льда из ведра. Руками она продолжала поглаживать то тут, то там, не давая ему ни минуты покоя и заставляя судорожно втягивать воздух. А потом, когда лед растаял, она провела холодными губами там, где только что поглаживала теплыми руками и накрыла средоточие его желания. Он вздрогнул и застонал, ощущалось, что он на грани. Эрика взяла кусочек льда и аккуратно приложила к его яичкам.
  - Садистка, - выдохнул он, пытаясь выкрутить руки.
  - Да, да, - рассмеялась она, - ты против?
  - Нет, - сдался он, почувствовав, что она вновь взяла в рот его член. Разница между прохладными губами и теплой полостью ее рта, сводила с ума. Он просто подался ей навстречу, она отодвинулась, продолжая двигаться вниз слабыми, еле заметными движениями. Руками щекотала его соски, поглаживала бока, бедра, ягодицы, когда он, вытянувшись в струну, приподымал их. Наконец, она плавно опустилась настолько, насколько смогла и, чуть сжав, двинулась вверх. Билл уже стонал и шептал только.
  - Еще!
  Она сделала несколько более быстрых движений, отпустила его, схватила рукой и начала поддразнивать языком, периодически отрываясь и проводя по языку льдом. Когда его стоны стали почти криками, она на минуту оторвалась, поцеловала его, и вернулась вниз. Теперь она уже больше не играла и не мучила, движения были то быстрыми, то медленными, то резкими, то плавными, она ощущала и ловила его ритм, пока не заметила, как по его члену начали проходить первые волны удовольствия. Тогда она просто вобрала его в себя как можно глубже и провела языком по всей длине. Билл с громким стоном кончил, вызывая у нее море эмоций и падая бессильно на кровать.
  Чуть позже Эрика набрала два бокала шампанского, приподняла его и напоила немного, пролив несколько капель на его шею и грудь. Внимательно вылизав все до капли, она решила, что поить его изо рта в рот сейчас удобнее, что и проделала с огромным удовольствием. Они пили шампанское и целовались, пока она не задела рукой его член, который уже явно не был спокоен.
  - Ого! - прошептала она, - а ты удивительный! Так скоро...
  - С тобой и не может быть иначе, - шепнул он, - а, может, ты хоть шарф снимешь?
  - Хорошо, но только шарф! - произнесла она и сдернула повязку с его глаз. Теперь она стала на кровати между его ног и начала изящно и эротично избавляться от одежды, наблюдая, как в его глазах огонек возбуждения разгорается сильнее и сильнее. А на ней почему-то было то же платье, в котором она ходила на свидание, да еще и чулки, и черное белье в кружевах. Ей даже самой нравилось ощущение атласа под руками, поглаживая, сдвигая понемногу, медленно расстегивая крючочки, пуговички, она заводилась и сама, ощущая, как его горящие глаза скользят по коже. Уже почти из последних сил она откинула в сторону ногой трусики и, приседая, шепнула.
  - Хочу тебя, О Боже, как же я хочу тебя! - провела руками по его ногам, коснувшись легкими поцелуями внутренней поверхности бедер. Пощекотала язычком яички, поднялась к животу, лизнула тату в виде звезды и скользнула грудью по нему вплотную, чуть застонав. Билл уже и сам не молчал, издавая полувсхлипы-полустоны, он пытался вывернуть руки, таким сильным было желание ее коснуться, но Эрика была беспощадна.
  - Сегодня ты мой! - выдохнула она ему в ухо и коснулась языком мочки, обводя, поглаживая, щекоча, задевая висок и опускаясь на шею. Ей хотелось ощутить, облизнуть, погладить каждую точку на его теле, чтоб уже не забыть, никогда не забыть какой он, чтоб впечатать его в свою память намертво. Приподнявшись на руках над ним, оглядела.
  Потом взяла бокал шампанского, отпила и тоненькой струйкой пролила ему на грудь, опускаясь ниже. Услышала, как он всхлипнул, и накрыла губами его член. Пару раз обведя нежно головку язычком, отпустила и начала слизывать с кожи шампанское, чувствуя, как начинает еще сильнее кружиться голова, которой достаточно было и присутствия обнаженного Билла, алкоголь же был уже лишним. Прихватывая губами капельки, слегка поцарапывала его плечи и поднималась снова вверх. Теперь она уже даже видела, что его охватила безудержная дрожь, он только прогибался слегка навстречу, глаза полуприкрыл и все еще пытался изредка дернуть руки, видно забывая, что связан.
  - Черт, как же ты желанен, Бииииилл, - простонала она и потянулась рукой к его члену, - ты себе даже не представляешь... - накрывая его губы своими. Когда он в нетерпении выгнулся навстречу ее руке, уже почти теряя дыхание, Эрика чуть сдвинулась, приподнялась и опустила свои бедра аккуратно прямо на него, придерживая рукой. Ощутив как он погрузился в нее полностью, она откинулась назад и застонала, почти закричала, настолько ярким и желанным было это ощущение. Через несколько секунд, когда у нее снова получилось дышать, Эрика начала двигаться, подбирая амплитуду и ритм под свои желания. Ускоряясь и замедляясь, она все пыталась поймать тот момент, когда только от одних движений у нее начинала быстрее бежать кровь по венам. Закрыв глаза, она ловила все ощущения и разглядывала цветные круги перед глазами. Вот красный, зеленый, синий, фиолетовый, черт! Что-то было не так, что-то ей мешало. Открыв глаза, посмотрела на Билла, оценила задумчиво его хитрую улыбку и вдруг поняла, что уже давно подстраивается под него. Что именно он задает темп, а она, бессознательно как всегда, попробовала доставить удовольствие только ему.
  - Бииииилл, - простонала она, - не надо со мной так...
  Остановилась на секундочку, поерзала на нем и, ощутив огонь, разливающийся по коже от его взгляда, задала свой ритм. Теперь она больше не закрывала глаз, а смотрела прямо на него, упираясь руками в его плечи, чуть постанывая, изредка слегка вращая бедрами, все ускоряясь и меняя темп. Теперь уже стонали в голос оба, дыхание срывалось, цветные круги плавали даже перед широко открытыми глазами. Потом она ощутила, как внутри появилось и начало быстро разгораться солнце, все сильнее и сильнее, уже почти сжигая ее в своих лучах. А потом... солнце взорвалось внутри нее, разнося в пух и прах и ее и ее голову и ее попытки что-либо еще думать. Удовольствие накрыло ее с головой, она издала громкий и протяжный стон, с удивлением слыша чей-то голос рядом. В один момент их обоих опалило так, что они просто стекли на постель и лежали бессильно, прижавшись плотно-плотно друг к другу.
  - Билл, - простонала, когда очнулась она, - скажи мне, а ты меня когда-нибудь простишь за побег?
  - Прощение придется заслужить, - шепнул он.
  
  И тут раздался звонок будильника.
  
  ***
  Вечером, на закате, братья сидели на террасе. Кресло, сломанное ранее, поменяли в тот же день, и теперь они расслабленно ловили последние лучи уходящего солнца. Билл оперся руками о перила и жмурился, как котенок, которого кто-то щекочет за ушами. Том держал гитару и пытался что-то наигрывать. Он начинал одну мелодию, прерывался, начинал другую. Потом вдруг остановился. Билл полуобернулся, спросил встревожено.
  - Что-то случилось?
  - Нет, - покачал головой Том, - просто пытаюсь понять, что это за мелодия, которая пришла сейчас в голову. Уж точно, не наша.
  - А ты сыграй, может, я вспомню, - спокойно предложил Билл и вновь отвернулся к морю.
  - Хорошо, - ответил брат и начал наигрывать что-то мелодичное и плавное. Билл весь напрягся, всю его томность как рукой сняло. Том внимательно присмотрелся к брату и вдруг... застонал, закрыл глаза и почти отбросил гитару. Перед ним замелькали картины, которые до сих пор никак не возвращались к нему. И вечер, когда брат притащил случайную девочку с улицы, и нечаянный взгляд на нее же в ванной, расслабленно подставляющей себя под струи душа, и пьянка на кухне, после приезда, когда она пела и он наигрывал вот эту самую мелодию, и чувства, которые потом вызывала у него эта девушка, Эрика, вдруг нахлынули на него с беспощадностью океанской волны, быстро, резко, принося с собой и боль и сладость... ведь она стала так важна, так близка, и столько внесла в их жизнь... Том выматерился, открыл глаза и обвиняюще уставился на брата, который уже, весь подобравшись, пристально смотрел на него.
  - И долго ты собирался ее скрывать от меня? - возмутился он, - Надеялся, что не вспомню? Или думал, что тоже отторгну, как и ты?
  - О чем ты? - попробовал изобразить непонимание Билл.
  - Об Эрике! О ком еще я могу ТАК говорить?
  - Но она бросила нас и забыла!
  - Я видел ее на концерте тогда, - беспомощно, но все еще с долей злости, сказал Том, - Видел ее глаза и уверен, что она так же страдает, как и я... как и ты! Я же знаю, что и тебе не плевать, знаю! Я вспомнил, Билл, понимаешь? Вспомнил все! До минуты, до секунды! Ты, упырь!
  - Ну и что? - пожал плечами Билл, - Она ушла и оставила нас. Мы имеем полное право о ней забыть...
  - А ты спросил меня, хочу ли я этого? - взорвался Том и, вскочив, подлетел к брату, - Почему ты всегда все решаешь и за меня тоже?
  - Я решил только за себя, - холодно ответил брат, прямо глядя ему в глаза, - если хочешь и дальше по ней страдать - твое право, только меня больше в это не вмешивай, понял?!
  - Даже так? - вцепился в футболку Билла Том и потянул его вверх, к своему лицу, - А почему тогда хранишь все еще ее записку и тот журнал с фотографиями в своих вещах? Я уверен, если хорошо поищу, то там и еще что-то о ней есть!
  - Пусти, - прошипел Билл, сузившимися глазами прожигая его насквозь, - в моих вещах имею право рыться только я! А что там есть или чего там нет, это и вовсе твоя блажь! Я благополучно позабыл ее, чего и тебе желаю!
  Том отпустил брата, отошел и с силой ударил рукой по стене, разбив костяшки пальцев. Спокойно, почти равнодушно, он смотрел, как кровь яркими каплями падает вниз и разбивается на тысячи осколков, как его сердце сейчас разлеталось от боли, что приносил Билл своими словами. Ведь он и сам не верил в то, что говорил сейчас, но продолжал настаивать, быть по самым важным точкам, зачем?
  - Зачем? - не заметил и сам, как произнес это вслух.
  - Потому что надо идти дальше, - неожиданно раздалось за спиной, - и потому что я не прощу ей, что она не прилетела, когда было плохо тебе.
  Том медленно обернулся.
  - А она знала?
  - Знала, - кивнул Билл, - она даже рискнула позвонить мне. Это, благодаря ей, мы спаслись. Ей и ее интуиции. Но потом она бросила нас, тебя, она недостойна, понимаешь ты? Не достойна таких чувств! - Билл уже почти кричал, его лицо исказилось от ярости и недоумения, почему с ним так поступили? Впервые кто-то, кого он подпустил настолько близко, отверг его. И простить это он был не готов, да и умеет ли он быть настолько великодушным? Этого еще никто не знал, потому что предать Билла было невозможно, он просто не позволял этого. Потому и сейчас, он ощущал, что злится, что ему больно, но не мог полностью осознать причин. А вот Том понимал, понимал как никто другой, что сейчас творится на душе у брата. Потому что и у самого было то же состояние.
  - Билл, чувства даются не за достоинство или какие-то еще хорошие качества, - прошептал Том, вновь приближаясь к брату и опускаясь перед ним на колени, - чувства либо есть, либо их нет, - шептал он все тише и тише, притягивая брата к себе, - вот как я люблю тебя, просто потому, что ты - это ты... - шепнул в губы Билла и прижался к ним со всей нежностью, на какую только был способен. Но брат не ответил на поцелуй, даже более того - сжал губы и попытался оттолкнуть. Том фыркнул и встал перед братом, уперев руки в бока.
  - Вот будешь строить из себя недотрогу - пойду девочку себе какую-нить найду и трахну!
  Билл облизнул губы вызывающе и внимательно смотрел в область паха брата. Потом даже как-то заинтересовано что-то промычал и потянулся пальчиком к члену брата, очень ясно прорисовывающему под шортами.
  - Тоооооом, - почти застонал он, - Это ты так меня любишь? - и вскочил. Том ошарашено только успел пробормотать.
  - Неа, - как брат уже тянул его со скоростью крейсера за руку, за собой и еще приговаривал при этом.
  - Дурачок... про любовь он говорит... Это Том-то! Откуда знаешь? - резко развернувшись и толкнув брата на кровать, к которой он его и тащил, поинтересовался Билл. У Тома пропал дар речи. Над ним возвышался, с очень вызывающей улыбкой, и желанием, мерцающим в глазах, Билл, при этом он выставил бедра вперед, давая полюбоваться на размер своего 'желания'.
  - Тоооом, - снов почти застонал Билл. Том схватил брата за бедра, приподнялся и пробормотал.
  - Упырь, заткнись н*х! У меня сейчас другие планы! - и зубами потянул резинку шортов вниз. Билл откинул голову назад, прошипел что-то неразборчивое, и провел кончиками пальцев по спине брата. Том выгнулся, чуть не отпустив резинку на самое дорогое, что было у брата, и ухватился за эту самую резинку двумя руками. Потом резко сдернул с твинса шорты и тут же коснулся губами звезды, которая почему-то притягивала его как ничто другое. Облизнув, он чуть ее прикусил и стал вылизывать живот брата заботливо и нежно, как мама-кошка маленького котенка. Билл вздрагивал, судорожно хватался руками за дреды брата, то отталкивая, то наоборот, притягивая его к себе сильнее. Стоны становились громче, в комнате ощутимо потрескивало электричество желания, проскакивали искры от губ Тома к коже Билла. Наконец что-то произошло, напряжение перешло какую-то грань, и Билл почти закричал.
  - Тооооомше!
  Том без слов понял состояние брата и медленно накрыл губами его член. Опускаясь ниже и ниже, пробуя достать губами до основания, он тихонько прижимал твинса к себе. Но Билл уже не мог терпеть, он резко дернул брата за дреды, так, что у того выступили слезы и выгнулся навстречу быстрым, резким движением. Том от неожиданности даже отстранился, но, посмотрев на брата искоса, усмехнулся и все-таки втянул его глубоко-глубоко, до ощущения, что горло не выдержит и застонал сам, от подавляемого до сих пор желания. Медленно, но ускоряя ритм и подстраиваясь под довольно беспорядочные, но ощутимые движения брата, он стал двигаться. Руками поглаживая ягодицы, он медленно подбирался к колечку тугих мышц. Пальчиком аккуратно вдвинулся на одну фалангу, потом отодвинулся и заглянул в глаза Билла. Какую-то осознанную реакцию он там не увидел, но страсть, затуманившая глаза, была ему важнее всего остального. Он потянул Билла на себя, ощущая, как легко тот подался навстречу и, одним движением опрокинул на кровать, сползая на колени у нее. Упершись руками в кровать, с двух сторон от бедер брата, он провел теплым, почти ощутимым, как летний ветерок, взглядом от губ, призывно приоткрытых, по шее, груди, животу, чуть задержался на влажном, гордо торчащем вверх х*е брата, и опустил глаза, на широко разведенные бедра.
  - Бииииилл, - шепнул он чуть слышно, - так что ты там говорил о моем незнании любви? - и провел языком по внутренней поверхности бедра, остановившись только на яичках и начиная все сначала. Билл развел ноги еще шире, пытаясь дотянуться рукой до издевающегося брата, и полувыдохнул-полупрошептал.
  - Какого х*я, Том? У нас соревнование?
  - Нет! - покачал головой Том, отрываясь от вылизывания бедер и яиц брата, потом неожиданно потянул его за колени и, вставая, спросил.
  - Смазка где? - Билл беспомощно пожал плечами, наблюдая, как Том медленно облизал по порядку пальчики на своей руке и начал опускать ее вниз. Ни желания, ни возможности сопротивляться у него не было, да и, ощутив в себе сразу два пальца брата, он застонал от волны страсти, опалившей его с ног до головы, и заставившей судорожно рвануться навстречу. Том хитро ухмыльнулся, потянул брата еще на себя и, убрав руку, неожиданно пристроился и одним движением почти вошел наполовину. От возбуждения Билл и не почувствовал боли, только прошептал что-то сильно напоминающее 'пизд*ц' и поймал глазами глаза брата, затягивая его в ту же круговерть сумасшедшего, сводящего с ума напряжения во всех членах тела. Ощутив, как в груди разрастается и быстро заполняет низ живота огненная лава, Том немного двинулся вперед, остановился, потом еще, еще и еще... Билл уже стонал, погружаясь в волны такого сладкого забытья и активно подмахивая. У Тома снесло крышу от такой откровенной отдачи брата, он перестал задумываться о чем либо, и резким движением вошел до конца, краем уха услышав резкий шлепок своих бедер о ягодицы брата.
  - О, да... еще... - простонал, не понимая, что произносит, Билл. Том рванулся и стал резко, до победного конца, вколачиваться в брата. Билл выгибался навстречу, хватался руками за простынь, сминая ее в порыве желания оказаться ближе, еще ближе. Между ними уже летали не искры, полноценные молнии. Такой страстью, таким желанием, сейчас пах сам воздух в комнате, что ни один из них не задумывался, а что же будет потом? Том вколачивался уже грубо, безрассудно, желая только одного, слушать и слушать стоны брата, снова понимая, как дорог, как важен ему этот человечек. Билл схватился судорожно за свой член, растирая капли смазки по всей длине, двигая рукой в такт движениям брата. Стоны, охи, вскрики, шлепки, жар распаленных тел, здесь невозможно было остаться равнодушным ни одному наблюдателю.
  - Бл*, Бииилл, что же ты делаешь со мной, н*х? - выдохнул Том, замирая на секунду и входя чуть позже еще глубже, ощущая, как волны судорог начинают проходить по мышцам брата, сжимая его член сильнее, придавая еще дополнительного возбуждения. Крякнув, он почувствовал, как весь огонь уже скопился в его х*е и выплескивается из него бурным семяизвержением. На секунду позже застонал и Билл, Том только успел заметить через полуприкрытые ресницы, белесые брызги, разлетающиеся вокруг, и, не удержавшись на ногах, сполз на пол, опуская голову на бедро брата.
  - Люблю, - тихонько прошептал он, и ему показалось, что какое-то искаженное эхо донесло со стороны брата ответ.
  - Люблю, Том, - но таком тихим было это эхо, что Том так и не понял, не показалось ли ему.
  
  ***
  Эрика весь день была как будто в состоянии транса. Мысли о сне ни на секунду не покидали ее. Странно и загадочно улыбаясь, она путалась в элементарных вещах, отдавала глупые распоряжения, пока Татьяна, наконец, не попросила ее присесть и хоть немного отдохнуть.
  - Эрика, ты, наверное, вымоталась. Других объяснений я не вижу. Так что иди, посиди, почитай, что ли, а я принесу тебе кофе и пирожное.
  - Хорошо, - беззаботно кивнула Эрика и ушла к себе. В голове все крутились слова Билла о том, что прощение придется заслуживать. Она не могла понять даже, почему задала этот вопрос, ведь возвращаться не собиралась. Но почему-то душу грела мысль, что ее не оттолкнули сразу и навсегда, что ей оставляют шанс, несмотря на дурацкое поведение. О, она прекрасно понимала, какой была бы реакция Билла, узнай он о наличии двоих сыновей, с которыми ему не дали даже шанса познакомиться. Но, после этой ночи, в ней росла и крепла уверенность, что все будет хорошо и, однажды, она еще будет счастлива. В таком фееричном состоянии ее и застал Артем, зашедший поинтересоваться насчет ужина вдвоем. Эрика вздрогнула от неожиданности, ведь мечты были нарушены грубо вторгшейся реальностью, но, подумав, согласилась. Нет, теперь она больше не верила в то, что сможет быть счастлива с этим человеком, но и одной быть устала... Она решила попробовать, пообщаться поближе, ведь и у него есть хорошие стороны, и некоторые из них, уже успела даже увидеть. Поэтому, сверх даже своих ожиданий, она не только согласилась на ужин, но и чмокнула его в щечку, что-то почти промурлыкав при этом. Смысла Артем в ее мурлыканье не уловил, но был счастлив согласием и не стал обращать на это большое внимание. Татьяна, как умный секретарь, принесла не одну, а две чашки кофе, и Эрика, предложив Артему присесть, решила поинтересоваться немного им лично, а то знания о нем, у нее достаточно поверхностные, что отнюдь не входило в ее правила. Так, за милой беседой, она выяснила, что родители не одобряют стиль жизни Артема, им не нравится, ни имидж его, ни частая смена работы, ни группа, в которой он выступает. Так что общение с ними он ограничивает нечастыми звонками на большие праздники, да периодически узнает о здоровье.
  - Они достаточно обеспечены, - улыбнулся он, - штат прислуги невелик, но все же есть, так что особо переживать пока не о чем. Вот если возникнут какие-либо сомнения в здоровье матери или отца, тогда я, конечно же, постараюсь перебраться поближе к ним, а пока - я считаю себя полностью свободным и ничем им не обязанным.
  Эрика недоуменно смотрела на Артема, пытаясь все-таки немного скрыть свои эмоции. Она улыбнулась через силу и поинтересовалась.
  - Неужели ты совсем не скучаешь? Не хочешь увидеть?
  Он пожал плечами.
  - А зачем? Все наши встречи заканчиваются скандалом по поводу моего несоответствия их стилю жизни. Хотя я и единственный ребенок в семье, все же принять и понять меня они не смогли. Так что я выбрал свой путь и иду по нему.
  - Понятно, - пробормотала Эрика, - что ж, спасибо, что был столь откровенен со мной. Ведь мы, я надеюсь, уже друзья?
  Артем приподнял брови.
  - Только друзья?
  - Пока - да! - твердо сказал она и, улыбнувшись, поднялась, - что ж, мне пора домой, надо вызвать няню и предупредить детей, что я приду поздно. В котором часу ты будешь меня ждать?
  - Около восьми.
  - Хорошо, - кивнула Эрика, - я буду.
  - Я рад, - лучезарно улыбнулся Артем и покинул ее кабинет. А Эрика невидяще смотрела ему вслед и вспоминала, как Билл отзывался о своей семье. Сколько тепла, нежности и заботы сквозило в его голосе и, как серьезно он к ним относился. Как старался защитить, прикрыть даже самим собой от нерадивых журналистов, от черного пиара, от папарацци. А сейчас ее жутко задело такое равнодушие по отношению к родным, к родителям! Но, она не считала себя вправе судить кого-то, не зная всех обстоятельств, ведь не просто же так Артем ушел из дома. Не зря же всего добивался сам, несмотря на то, что родители его достаточно богаты и он у них один? Обдумав все, и придя к выводу, что решение будет принимать позже, Эрика поехала в детсад за детьми.
  Когда она подошла к площадке, где гуляли дети, Рауль сразу же побежал к ней, что-то быстро-быстро щебеча и улыбаясь искренне и ярко, а Ральф, слегка насупившись, двигался позади. У Эрики часто возникало ощущение, что из двоих ее детей, с миром общается только Рауль, а Ральф просто позволяет другим быть рядом. Близость детей иногда ее пугала, но она видела, что близнецы по-другому не могут и не хотят. Поэтому она только посильно старалась не давать им углубляться в отношения только между собой. Проводила с ними много времени, пыталась разговорить и Ральфа, увлекала различными играми и привлекала их внимание к другим детям. Самое удивительное, что в результате друзья появись у Ральфа, а вот Рауль продолжал общаться активно только с матерью и братом. Казалось, что они играют определенные роли на людях, а между собой уже давно все решили. Хоть и были они слишком малы, Эрика часто их сравнивала с Томом и Биллом и находила много общего. Любя братьев Каулитц, она все же не желала своим детям повторения тех отношений, что сложились и Билла и Тома. Но сейчас она особо важного сделать еще ничего не могла, поэтому просто наблюдала. Прижав к себе Рауля, поманила и Ральфа. Нерешительно, словно обдумывая необходимость объятий, сын все же подошел и позволил себя обнять. После, Эрика вгляделась в глаза детей и поняла, что рады-то они одинаково, просто выражать эмоции получается легче у младшего. Но ведь он всегда был уверен в поддержке и защите со стороны старшего. Она рассмеялась счастливо и повлекла мальчишек к машине.
  - Мама должна будет уехать вечером. Вы же побудете с Кристиной? - поинтересовалась у детей, она всегда советовалась с ними, перед принятием какого-либо решения, касающегося их семьи.
  - Да-да, - весело рассмеялся Рауль, а Ральф только мрачно кивнул.
  - Я не буду сильно задерживаться и постараюсь успеть прочесть вам сказку перед сном, хорошо? - Эрика, действительно, не намеревалась сегодня затягивать общение с Артемом. Осадок после его рассказа о родителях все еще давал о себе знать.
  - Какую мы захотим? - спокойно поинтересовался Ральф.
  - Да, - утвердительно кивнула она.
  - Хорошо, - в один голос произнесли близнецы и отвернулись к окнам машины. Они любили наблюдать за улицами, по которым приходилось каждый день добираться домой. Яркие всполохи рекламы, витрины, завораживали их. Эрика спокойно завела машину и двинулась к дому. В голове крутилось, какая же она счастливая, что у нее есть они... два ее солнца, смысл ее жизни.
  
  Вечер с Артемом прошел мило. Он смешил Эрику, пытался брать ее за руки, постоянно заглядывал в глаза и интересовался настроением и самочувствием. Она отговаривалась усталостью, вежливо отодвигала руки, выдержав небольшую паузу, и старалась не дать понять, как напряжена и взвинчена. Но все равно, когда подали десерт, Артем поинтересовался.
  - У тебя что-то произошло? Или ты просто недовольна все еще тем поцелуем? Я поспешил, согласен, но ты была столь очаровательна в тот вечер, да и мне показалось, что это случилось не против твоей воли.
  - Нет-нет, не против. Просто немного неожиданно, - улыбнулась Эрика, - я воспитана иначе, на первом свидании не целуюсь. А вообще, меня подкосила усталость, переработала, да еще и множество мелких бытовых проблем создают такую мороку, - поморщилась, - Но я рада, что согласилась на этот ужин, с тобой я немного расслабилась и стало чуть полегче. И все же, извини, но сегодня хотела бы уйти пораньше, да и детям обещала, мы слишком мало времени проводи вместе.
  - Хорошо, - постарался скрыть свое недовольство Артем, - тебя отвезти?
  - Не надо, - покачала головой Эрика, - я и сама на машине, так что доберусь, - положив салфетку на стол, она поднялась, - рада, что ты сумел меня понять, и спасибо за столь чудесный вечер! Я, пожалуй, пойду уже, судя по времени, еле-еле успеваю.
  - Жаль, - поднялся с ней и Артем, - но я проведу до машины, ладно?
  - Аха, - согласилась девушка, - я буду рада.
  У машины Артем пригляделся к Эрике, и, не заметив в ее глазах никакого намека на то, что она передумает, протянул ей руку.
  - До встречи? - улыбнулся, а когда Эрика протянула руку, наклонился и коснулся ее губами. Девушка еле сдержалась, чтоб не зашипеть на него, руку постаралась почти сразу убрать из поля его зрения и пробормотала, открывая быстро дверь автомобиля.
  - Конечно, конечно! Созвонимся! Или на работе поболтаем, в общем, все равно поговорим! Пока!
  В машине ощутила, что ее просто трясет всю. Раздражение, периодически всплывающее при виде Артема, сейчас особенно сильно дало о себе знать. После сна, в котором ее касались руки и губы любимого, Эрика не могла позволить никому никаких вольностей. А он как будто задался целью ее разозлить. Постоянно нарушал границы ее личного пространства и пытался добиться большего, чем она пока готова была дать. Заведя машину на автомате, она помахала рукой, не глядя, и рванула с места. Да, сегодня она превысит скорость! А кто не любит быстрой езды? У кого не повышается содержание адреналина в крови от этого сумасшедшего ощущения свободы и полета? Эрика не понимала настолько осторожных и ограничивающих себя людей. После приобретения своей машины, она часто выезжала за город и носилась по пустым трассам, как сумасшедшая, сбрасывая хоть немного напряжение и боль. Вот и сейчас решила успокоиться проверенным средством, в результате чего, долетела до дому, почти мгновенно.
  В квартире, у двери, ее встретила Кристина.
  - Слава Богу, вы успели! - воскликнула она, прижимаю ладони, к горящим щекам, - они просто ужасно себя ведут! Отказались чистить зубы и мыться, сидят посреди детской и ждут вас. Я и уговаривала и упрашивала, но это было решением Рауля, а его ведь не заставишь - жалобно произнесла девушка, заглядывая в глаза хозяйки.
  - А Ральф всегда поддерживает решения брата, - закончила рассказ Эрика, рассмеявшись, - Ничего! Я разберусь, не переживай! А сама иди уже - поздно. Извини, что так задержалась, я не собиралась.
  - Понимаю, - улыбнулась Кристина, - с мужчинами никогда не знаешь все наперед.
  - А почему ты решила, что я была с мужчиной?
  - Но как же, вы ведь сами мне сказали, что идете на ужин, я и поняла, что это свидание, - беспомощно ответила девушка.
  - Да? Я так сказала? А, ну и пусть! Действительно, мужчины - странные существа. До свидания, Кристина, я позвоню насчет следующего вызова позднее. Сейчас даже и не думаю, что появится желание еще куда-либо выходить.
  - До свидания! И чудесных снов всей вашей семье! Я буду ждать звонка, вы же знаете, что я всегда рада посидеть с близнецами.
  - Знаю, они тебя тоже любят, - Эрика развернулась и пошла в детскую. Там, на полу посреди комнаты, сидели братцы. Рауль увлеченно жестикулировал и пытался что-то объяснить брату, Ральф внимательно слушал. Она застыла в дверях и залюбовалась, поэтому про время вспомнила не сразу.
  - Эй, братцы-акробатцы, - наконец очнулась Эрика, - а спать вы сегодня планируете?
  Рауль с визгом вскочил и бросился е обнимать, Ральф подошел и тихонько стал в сторонке. Эрика поцеловала младшего и потянулась к старшему сыну.
  - Ральф, что-то произошло? - спокойно поинтересовалась она у сына.
  - Неа, - ответил за твинса Рауль, - просто мы тебя очень ждали, мам! Эрика лучезарно улыбнулась и потянула обоих мальчишек к ванной.
  - А теперь умываться и спать! - скомандовала она, прекрасно понимая, что уложить ей удастся еще нескоро. Когда у нее выдавался свободный вечер, и она сама, и сыновья, пытались извлечь из него как можно больше. Вот и сейчас она ожидала долгих чтений сказок, множества вопросов по теме и без, и долгие уговоры заснуть. В результате, она действительно, покинула сопящих детей только через два часа. Покачав головой, когда увидела время, Эрика поставила чайник, и включила радио. В голове крутилась всякая чепуха, типа 'Мам, а почему Серый волк не мог сам жениться на принцессе?', или, 'Почему эта Белоснежка такая глупая?', и настроение было замечательное. Налив, через короткий промежуток времени себе чашку кофе, она достала свои сигареты и залезла на подоконник с ногами. По стеклу стучали капли дождя, который разразился где-то с полчаса назад, изредка вспыхивали молнии. Ливни всегда вводили Эрику в какое-то подобие транса, вот и сейчас, вместо всякой ерунды, она начала вспоминать свой сон и пытаться все разложить по полочкам. Получалось плохо. С одной стороны - сон как будто обещал ей, что она будет с Биллом. А с другой стороны, ну разве можно верить снам? Эрика потерла виски, погасила сигарету, и в этот момент, когда она не могла решить, что же будет правильнее, верить или не верить в вещие сны, по радио зазвучало неожиданно громко, проникая в ее душу и сердце, заставляя сжаться сначала от боли, а потом вселяя в нее странную уверенность, что это и есть ответ на все ее вопросы, когда она внимательно вслушалась в припев. Билл исполнял Durch den Monsun. И ее больше всего задело...
  
  Ich muss durch den Monsun,
  Hinter die Welt,
  Ans Ende der Zeit, bis kein Regen mehr fallt
  Gegen den Sturm am Abgrund entlang,
  Und wenn ich nicht mehr kann denk ich daran:
  Irgendwann laufen wir zusamm'n
  Durch den Monsun
  Dann wird alles gut.
  
  Эрика соскочила с подоконника, подошла ближе и вслушалась. Пусть она и не чувствовала больше любимого человека, зато он сумел дать ей ответ на вопрос таким необычным способом. Она вытерла единственную, скатившуюся по щеке слезу, и, выключив радио, ушла спать.
  
   Перевод припева.
  Я буду идти навстречу ветру,
  На край света
  До скончания времён, пока не прекратится дождь.
  Я пойду навстречу урагану по краю пропасти.
  А когда силы будут на исходе, я подумаю о том,
  Что однажды мы вместе будем бегать
  Наперегонки с ветром,
  И всё будет хорошо.
  
  Глава 12.
  
  ***
  Отношения с Артемом все накалялись и накалялись. Эрика все реже соглашалась в ним куда-либо идти, а он становился настойчивее и упрямее с каждым днем. Она получала море цветов и записок, постоянно выслушивала комплименты и вынуждена была хоть как-то делать вид, что ей все это нравится. Ведь, благодаря ему, ее контора вознеслась на новый уровень, теперь к ней не считали зазорным обращаться самые богатые люди города, что и делали с удовольствием. Ей пришлось расширить штат - теперь у нее под началом работало уже около 40-ка человек. При подборе новых сотрудников, опять же сильно помог Артем. Он предложил несколько кандидатур, и Эрика осталась очень довольна ими. Теперь, чувствуя себя еще более обязанной, она соглашалась периодически сходить с ним куда-либо, при этом стараясь удерживать его на расстоянии. Это было очень и очень нелегко. Артем постоянно нарушал ее личное пространство, пытался прикоснуться, обнять, поцеловать. У дверей квартиры, если он провожал ее, и вовсе чуть ли не завязывалась борьба. Эрика устала и физически и морально. Чтоб хоть немного успокоиться, снова стала слушать записи Билла, которые тот ей подарил и разыскала их новый сборник. Она слышала уже в новостях, что Том полностью выздоровел и пришел в себя, что они, несмотря, на почти полный провал их мирового турне, планируют писать новые песни и снова выступать. Она знала, насколько силен и упорен Билл, понимала, насколько важна Каулитцам музыка и молилась теперь каждый вечер о том, чтоб у них все-все получилось и проблемы обходили их стороной. Клип на песню World behind My Wall она смотрела и пересматривала часами, как-то даже заряжаясь от нее энергией. Если Биллу тяжело находиться в этом мире, с его-то силой духа, то, что говорить о бедной, маленькой и испуганной девочке, которой Эрика была в глубине души? Так что она старалась со всем справиться, собраться с силами и выстоять.
  Артем наглел все больше и больше. Он видел, что без него Эрика теперь вряд ли справится, слишком велика нагрузка и начал потихоньку давить на нее. Пока еще ей удавалось выдерживать его напор, но страх, что не справится, накатывал все чаще и чаще. А он стал приходить к ней неожиданно, несколько раз находил ее с детьми во время прогулок. Общался с детьми, играл с ними, привлекал их внимание, пытаясь вызвать симпатию с их стороны. Пока однажды, при виде Артема, Рауль не закричал.
  - Мама, этот дядя мне не нравится! Пусть он уйдет!
  Эрика беспомощно пожала плечами, извинилась, но объяснила Артему, что ничего поделать в этом случае не может. Тот разозлился, но ушел. Теперь Эрика получила глоток свободы хотя бы во время общения с детьми, больше Артем не пытался с ними дружить, понимая, что ребенок понял куда больше чем мать. А она недоумевала, Рауль сначала так хорошо принял Артема, а теперь оттолкнул? Что бы это могло значить? Сын всегда прекрасно разбирался в людях и чаще всего принимал или не принимал - сразу. А тут такая смена мнений за какие-то пару месяцев. Эрика не могла прийти к определенному выводу, да и не стремилась, ей все равно надо было уживаться с Артемом как-то. Подходило время годовщины основания фирмы. Так как за этот год, да что там, за несколько последних месяцев! доходы фирмы очень возросли, и репутация неуклонно поползла вверх, Эрика пришла к выводу, что просто необходимо организовать вечеринку по этому случаю. В беготне по поводу музыки, обслуживающего персонала, еды и напитков, она теряла море времени. Хорошо хоть, что в том же здании, где располагался офис, был большой и просторный зал (вечеринка планировалась на 150-200 человек), который за небольшую плату хозяин согласился сдать на вечер. С условием, что уборка будет возлежать на плечах Эрики. Пришлось согласиться, зато теперь она была уверена, что ничего не забудут, перебежать из офиса в зал не представляло сложности, а значит все, что необходимо, хранилось у нее в кабинете. Она уже даже устала ходить через развалы плакатов, пакеты шариков и еще какие-то непонятные баулы, которые регулярно доставляли ей организаторы. Цветом вечера она выбрала серебристый, как ни возражали ей, но она считала его достаточно благородным и привлекательным. Девушки увлеченно обсуждали часами наряды, фасоны, которые уже были заказаны, а она еще даже не знала, найдет ли что-нибудь, или придется срочно бежать в последний момент покупать. Усталость накапливалась, она даже несколько раз заснула на столе в кабинете, ее расталкивала и отправляла домой Татьяна. Артема в кабинет начальницы она старалась не пускать, понимая, что она и так слишком взвинчена, а он еще больше доводит ее.
  Поэтому ко дню вечеринки, Эрика даже не была уверена, что сумеет замаскировать синяки под глазами, хотя именно сегодня Артем полностью освободил ее ото всего, пообещав присмотреть лично. Эрика сидела на кровати в спальне, бестолково разглядывая обои, и даже немного хихикала. Детей она отправил к матери, сейчас она просто не успела бы уделять внимание еще и им. А вот платье она так и не купила, из-за чего ее сейчас и отчитывала Тамара. В комнату периодически пытался сунуться Кирилл, чтобы хоть немного помешать процессу чтения лекции, но грубо выдворялся за дверь с пожеланиями развлечь свою спутницу и хмуро убредал на кухню к Елене, которой наконец-то сделал предложение. Тамара расходилась все больше и больше, она уже чуть не кричала. Эрика перестала развлекаться и серьезно глянула на подругу.
  - Иди... в кладовку... Ох... там обязательно что-нибудь найдется!
  Тамара с сомнением поглядела на подругу, а потом даже подскочила.
  - Ты что - снова сунула туда все вещи, подаренные Биллом? Черт, вот дурра-то! - прокричала она и рванула к кладовке. С кряхтением притащила баул, раскидала из него вещи по всей комнате и, найдя прелестное коктейльное платье, осталась довольна собой.
  - Ну вот! Теперь хороший макияж, прическа - хоть я и не Билли, но все же справлюсь, и ты готова!
  -Тамара, - страдальчески поморщилась Эрика, - не могла бы ты пореже упоминать его при мне? Да и вообще, - она неопределенно помахала рукой в воздухе, - поменьше о нем говорить? Не надо, чтоб и все остальные теперь знали кто отец моих детей. Ты поняла?
  - Хорошо, - кивнула подруга и стала раскладывать косметику по туалетному столику, - ты сегодня будешь красавицей, чего бы мне это не стоило!
  Обещание свое она сдержала, ей удалось скрыть следы усталости на лице Эрики и даже, создать ей цветущий и счастливый вид. Когда Эрика вошла в зал, раздались приветствия и даже восхищенный свист. Люди провожали ее взглядами и перешептывались. Столь пристальное внимание раздражало и нервировало, ей пришлось через какое-то время выпить таблетку от головной боли, и она часто хватала бокалы с подносов проходящих мимо официантов. К моменту, когда надо было произносить речь, страх ее куда-то улетучился. Она поздравила всех сотрудников с праздником, с достигнутыми успехами, пожелала счастья в дальнейшем, и спустившись, наткнулась на Артема. Его глаза возбужденно сияли, он протягивал ей очередной бокал и что-то весело говорил. Эрика не стала прислушиваться, схватила шампанское и осушила почти одним глотком. Через какое-то время она поняла, что у нее очень сильно кружится голова и решила выйти на свежий воздух. В дверях ее нагнал все тот же, почти уже вездесущий Артем, и подхвати под руку.
  - Я провожу? - поинтересовался он.
  Эрика только кивнула, сил говорить не осталось. Она не заметила, как они повернули не к двери, а к офису, не обратила внимание, как щелкнул ключ, когда он открывал дверь ее кабинета, не забеспокоилась даже тогда, когда он толкнул ее к столу - в голове стоял туман. Но, когда он потянул с ее плеч платье, Эрика попробовала все-таки сопротивляться, только тело совершенно ее не слушалось, да и Артем ввел ее в ступор своими словами.
  - Будешь кричать - услышат в зале и тебя голую увидят все твои драгоценные клиенты. Думаешь, это пойдет на пользу твоей репутации? Да и все давно считают нас парой, считаешь, тебе кто-нибудь поверит? - и рассмеялся, начиная поцелуями покрывать ее грудь. Эрика застонала, по щекам покатились слезы, она поняла, что попала в заранее спланированную ловушку. А ведь у него был весь этот день на то, чтоб все подготовить. Она не знала, что с ней, но на опьянение было ничуть не похоже. В голове не задерживалась ни одна мысль, руки-ноги отказывались повиноваться, но, зато где-то глубоко нарастало и набирало обороты возбуждение. Через несколько минут она уже сама тянулась к Артему и просила его не останавливаться. Где-то на краю сознания маленькая девочка плакала горькими слезами, а на поверхности она полыхала от желания. Эрика приходила в ужас от себя, она покорялась, подчинялась, отдавалась всем телом так, как никогда б не стала сама, добровольно и осознанно. То, что происходило сейчас в кабинете, ничем иным, как грубым и похотливым трах*м, назвать нельзя было. Когда Артем кончил, и презрительно оттолкнул ее, она упала на пол и разрыдалась. Было ощущение, что ее вываляли в грязи.
  - Ох, чуть не забыл, не лелей сейчас мысли о мести. Если ты хотя бы попытаешься что-либо сделать, я тут же раструблю везде от кого у тебя дети. Как думаешь, какой будет реакция в интернете и прессе? Вот то-то же! Кстати, теперь ты будешь спать со мной, и отказа я не приму - поняла? Была б поумнее, согласилась бы сама и была б моей девушкой, а теперь будет так, как я скажу.
  - Он вышел из кабинета, бросив на пол рядом с ней ключи. Эрика растирала слезы и косметику по щекам и вся содрогалась от накатывающих волн стыда, страха и боли. Попытаться вернуться в зал ей и в голову не пришло. Ей был необходим сейчас только отдых, причем выйти следовало так, чтоб никто не успел ее заметить. Эрика набрала номер Кирилла, попросила его подойти одного, но только одного, в ней в кабинет и застыла на полу, скрутившись калачиком и слегка прикрывшись тем, что осталось от ее роскошного платья. В голове неожиданно стало пусто и даже как-то гулко. Попытки что-либо решить провалились, и она отложила их на потом, понимая только одно - вмешивать кого-либо в эту ситуацию она не станет - разберется сама.
  Кирилл охнул в дверях и кинулся к ней.
  - Эрика, что случилось?
  - Ничего, извини, я не могу пока сказать, хорошо? Помоги мне добраться до дома, я высплюсь, а потом попробую хоть что-то тебе объяснить, - слезы потекли по ее щекам. Он, испугавшись, что она впадет в истерику, согласно кивнул и закутал ее в свой пиджак.
  - Пойдем, я отвезу тебя сам, а Елене позвоню, и она отвезет Тамару на твоей машине домой, а потом пригонит машину к тебе. Кстати, она может и помощь кое-какую оказать, если потребуется.
  Эрика только слабо покачала головой и потеряла сознание. На данный момент это было самое милосердное, что могло с ней случиться. Кирилл тихонько нес ее к запасному выходу и шептал.
  - Господи, ну неужели ей было еще мало боли? За что же ты ее наказываешь так? - и чувствовал, что и самому слезы наворачиваются на глаза. На руках и плечах Эрики быстро набухали гематомы, косметика растеклась, от платья остались одни лохмотья, но для него она всегда была прекрасна. Идя с нею к машине, он сожалел, что не может быть с нею рядом всегда и защитить ее от всего мира. 'Кто же ты, тот, кого она любит, и почему все еще не рядом с ней?' - подумал он.
  
  ***
  Эрика очнулась, когда уже подъезжали к ее дому. Не решаясь потревожить Кирилла, она тихонько приподнялась на сиденье и посмотрела в окно. Темнота и пустота даже немного напугали ее, но, когда она узнала знакомые места, успокоилась. В голове мелькали какие-то непонятные образы, мысли. Постепенно она вспомнила, что слышала сквозь полузабытье, как Кирилл звонил кому-то, о чем-то договаривался, как матерился, когда оказался в пробке, и как облегченно вздыхал, покинув ее. Память возвращала ее дальше и дальше, постепенно перед глазами все прояснялось, и она вспомнила... даже чуть застонав, прикусив руку и испуганно взглянув на Кирилла. Но тот не заметил, слишком напряжен был начинающейся грозой и сумасшедшими водителями, да и не знал еще, что она пришла в себя. Перед ее мысленным взором проплывали картины, когда ее унизили, растоптали, почти уничтожили. Хотелось завыть, убежать, убить... или себя, или его, но... Эрика так не умела, не хотела, и сейчас, даже ощущая сумасшедшую боль, пыталась понять мотивы поступков парня. Обдумывая, возвращаясь к истории развития их отношений, она все яснее и яснее осознавала, что сама толкнула к этому. Что именно ее, абсолютно непонятное непосвященному человеку поведение, привело к такой развязке. Тихонько вздохнув, она поняла, что больше не чувствует ненависти к Артему, вообще, не чувствует больше ничего... Нет, не так, она не чувствует НИ-ЧЕ-ГО! В голове и груди было пусто, не было ни слез, ни желания что-либо делать. Она вспомнила, как сначала, после слов Артема о шантаже, в голове полыхнула мысль бросить все и ринуться к Биллу. Но теперь ей было даже почти смешно от такой ерунды. Прибежать к нему снова как побитая собачка? Снова просить о помощи, когда сама сбежала и не помогла ни разу, ничем? Принести ему известия о детях, которых столько скрывала, обливаясь слезами и умоляя простить? Какого отношения она могла ждать от него после такого возвращения? Да вообще, что она могла ожидать, кроме презрения и отторжения? Нет, Эрика не готова была к такому повороту событий, а значит... значит, придется сражаться за свое счастье самой... И не примешивать к этой войне никого, даже Кирилла, даже Тамару... научиться справляться самой! Она решительно вздернула подбородок и неожиданно наткнулась взглядом на свое отражение в зеркале заднего вида. Там отражалось заплаканное, грязное, помятое и несчастное лицо, но Господи, каким смешным на нем казалась эта ее 'гримаса решительности'! Эрика не заметила, что начала хохотать... сквозь слезы, вновь хлынувшие из глаз. Смеялась так, что ее сотрясало, начинало болеть горло и скулы, но остановиться не могла... как ни старалась. Кирилл припарковал машину, обернулся, и некоторое время недоуменно смотрел на Эрику, которую несло, так несло, что это уже сильно напоминало истерику. Сильную, жуткую, нервную, истерику. Вот уж чего-чего, а этого Кирилл от нее не ожидал. Даже не задумываясь, он слегка шлепнул ее по лицу кончиками пальцев. Эрика испуганно прижала руку к месту удара и потрясенно спросила.
  - За что?
  - Не за что - а почему! - поправил ее Кирилл, - прекращай истерику, не твое это.
  - Ты прав, - кивнула она, запахивая плотнее на плечах пиджак, - Помоги мне дойти до квартиры. Я уже в порядке.
  Кирилл вышел, обошел машину и, распахнув дверь, попробовал подхватить Эрику на руки. Она отодвинулась и покачала головой.
  - Нет, я сама! Просто дай мне руку.
  Кирилл нахмурился, но руку подал. Эрика с трудом, медленно-медленно выползла из машины, оперлась о его руку, чувствуя, кА ее повело, но удержалась на ногах.
  - Черт! Теперь в душ и кофе... много горячего кофе, я хочу прийти в себя... Тогда и поговорим, хорошо?
  Кирилл кивнул и полупотащил-полупонес Эрику. Она не поняла, как оказалась у дверей ванной комнаты, как отвергла любую помощь со стороны Кирилла, как оказалась под сильными, почти обжигающими струями душа. Она растирала все тело мочалкой до боли, почти раздирая кожу, пытаясь смыть с себя ощущение чужих рук, губ, уничтожить воспоминания, что все-таки сводили ее с ума. Она не понимала, почему так горячо глазам, пока, выключив душ, не поняла, что по щекам бегут слезы, не струи воды, а слезы, остановить которые не было ни сил, ни желания. Простояв какое-то время, прислонившись к стене у раковины, тяжело опираясь руками, ощущая как спазмы скручивают ее, сбивают с ног, она все шептала, подбадривая сама себя.
  - Ты сильная, Эрика, ты справишься! Пусть это только начало... может, и придется еще потерпеть... Поискать выход! Но ты справишься!
  И посмотрела в зеркало уже сухими, но абсолютно холодными глазами. Ее тошнило от одного осознания, что Артем еще может потребовать от нее, но сдаваться на этот раз она была не намерена. Теперь она пойдет до конца, и, когда она найдет выход, больше никто и никогда не сумеет сбить ее с ног, заставить делать то, что ей не нравится и не хочется.
  Открывая дверь и двигаясь медленно, но решительно, на кухню, Эрика уже знала, что не расскажет всей правды ни Кириллу, ни кому-либо еще. И, действительно, она наплела с три короба о каком-то незнакомце, втолкнувшем ее в кабинет в тот момент, когда она там как бы хотела просто отдохнуть. Том, что не видела почти его лица и не знает кто он такой. При том количестве гостей, что были на вечеринке, выяснить что-либо не представлялось возможным иона прекрасно это осознавала, прямо и свободно глядя в глаза друга. Пускай, она сейчас лгала, но сколько можно свои проблемы и свою боль перекладывать на чужие плечи? Больше этого не повторится - понимала она, когда уже выпроваживала парня за дверь, убеждая его не волноваться и объясняя, что уже все хорошо, что теперь ей надо просто выспаться. А остальное пройдет... она сделает все для того, чтобы прошло! И только потом, позже, сидя в спальне, при слабом свете ночника, она набрала номер Билла на мобильнике и сидела, медитируя на него. Нет, она не стала бы сейчас звонить ни за что, ни при каком раскладе, но даже простое созерцание этого номера, даже понимание, что она может в любой момент нажать на клавишу и услышать его голос, успокаивало ее. Она намеревалась сделать все, чтобы однажды этот звонок стал реальностью, теперь она наконец-то поняла, какую ошибку совершила, сбежав, и как ей нужно... просто необходимо знать, что когда-нибудь, она снова потонет в его глазах цвета гречишного меда... что она сможет его коснуться, не чувствуя, что ее запятнали, испачкали. А для этого ей предстоит еще борьба, борьба в которой она будет отстаивать свое право на жизнь... на жизнь рядом с любимым, чего бы это ей ни стоило!
  - Билл, - прошептала она, поглаживая пальчиком экран мобильника, - дождись меня. Слышишь? Ты просто дождись! Я вернусь! Я теперь точно знаю, что вернусь! Вот освобожусь от грязи... и поеду тебя возвращать... И пусть это будет непросто! Пусть! Я сама виновата... но я вернусь! - почти крикнула она и упала на подушку, пряча лицо, уговаривая себя не нажимать на кнопку, не приносить дополнительной боли, ни себе, ни любимому...
  
  А Том и Билл в эти дни были жутко заняты. Сначала, они вернулись. Как бы ни хотелось остаться, как ни терзало желание еще побыть вдвоем, еще немного не позволять реальности вторгаться в их жизнь, но... Дэвид звонил, матерился, кричал, требовал и обещал все на свете. Он даже нашел новый дом, который одобрила их мать и от которого в восторге остались Георг и Густав. Билл сопротивлялся, 'забывал' зарядить мобильный, уходил бродить с Томом на весь день, но даже так, даже прячась от Йоста, он понимал, что все равно придется возвращаться. И, в конце концов, он сказал Тому, что прятаться больше нельзя, что слишком многое сейчас рухнет, если они не вернутся, и Том согласился, хотя еще отнюдь не был уверен в том, что ему стоит выступать. Но он знал, насколько его брат не может жить без музыки, знал, что и сам жизни без нее не смыслит, поэтому просто встал и пошел собирать вещи. Без, даже малейшей, попытки сопротивления, без желания ругаться и доказывать кому-либо свое право на отдых. Билла корежило, когда он видел эту покорность брата, он же видел, знал, как сложно ему это давалось, насколько тяжело ему было сейчас возвращаться, не зная даже окончательно, а сможет ли он отыграть хоть один концерт, не сорвавшись? Но он также понимал, что больше 'последних шансов' Хоффман им не даст. Что это самый-самый... последний... И если они еще хотят где-либо выступать и что-то записывать, у них только одно правильное решение и один выход - возвращаться.
  В Гамбурге, успев только закинуть вещи в отель, они рванули с Дэвидом осматривать дом. Он вообще настаивал, чтобы ехали сразу, что отель не понадобится, но парни уперлись. И пожалели об этом, только увидев дом. Не слишком большой, выложенный изразцами плитки, то ли в испанском, то ли во французском стиле, он оставлял у каждого, кто ступал в него, ощущение уюта и тепла. При доме был и большой бассейн, в доме тоже - крытый, и парк, и даже озерцо с золотыми рыбками. Участок, прилегавший к дому, был огромен, почти... По крайней мере, забор со двора был не виден, что создавало ощущение пространства и свободы. Билл носился по комнатам, что-то восклицая, оживленно дергая все дверные ручки, заглядывая даже в кладовые, и громко требовал себе самую большую спальню. Том, поморщившись от такого бурного восторга, согласился, но, когда Йост показал им студию звукозаписи и домашний кинозал, не сдержал удивления и радости сам.
  - Черт, Дэвид, сколько это сокровище стоит?
  - Не важно, - покачал головой тот, - часть оплатила компания, часть покрыла страховка... Остальное... Скажем так, ваши счета остались в том же виде, как и раньше. И не задавайте мне больше никаких вопросов, а то я передумаю!
  Том, с улыбкой, накрыл губы руками, показывая, что вопросов не будет, и только сейчас заметил, что Билла уже рядом нет. Он пошел вслед за ним, понимая, что эти все распахнутые двери, обязательно приведут его к брату. Наконец, он увидел Билла, стоящего посреди внутреннего дворика, окруженного розовыми кустами. Брат стоял, как-то странно приподняв голову, и разглядывал окна комнаты над собой. Том подошел ближе, внезапно ощутив какое-то беспокойство.
  - Билл, что случилось?
  - Знаешь, Том, - как в каком-то трансе, не опуская взгляда, пробормотал Билл, - я уже видел эти окна, этот балкончик, я уверен, что узнаю и комнату... Знаешь, чья она должна была бы быть? Черт... - он отвернулся, Тому показалось, что он вытер слезы, но, когда Билл посмотрел на брата, его глаза были уже сухие и только как-то лихорадочно блестели.
  - Я видел это... - он обвел рукой розы, дом, парк, - видел во сне, представляешь? И в этом сне я обещал Эрике шанс на возвращение...
  Тома как ударило током, после того, памятного обоим разговора, он боялся снова поднимать эту тему. Видел, чувствовал, понимал, как твинсу тяжело, как тот мучается от своего собственного, но такого глупого решения! И не мог ничего сделать, не мог помочь, и вдруг такие откровения!
  - Сон? Ты видишь ее в снах? Билл, расскажи мне!
  - Видел, - улыбнулся Билл, - всего лишь один раз Том... но она будет здесь, теперь я это точно знаю!
  Билл развернулся, и насвистывая какую-то мелодию, двинулся в сторону парка, не обращая больше внимания на брата, у которого осталось еще море вопросов. И Том понял, что еще не время, что Билл еще не готов это обсуждать. 'Что ж, мне он расскажет. Расскажет, не сможет смолчать', - подумал Том и присел в кресло, провожая взглядом брата, которому явно надо было побыть одному.
  
  ***
  Эрика погружалась в пучину отчаяния все глубже и глубже. Каждый день, каждую минуту, с того момента, как она решила не просить ничьей помощи и справляться самой - она понимала, что ошиблась, что не справляется, что только больше и больше запутывается в обстоятельствах, что теперь ей будет очень сложно разорвать паутину сковавших ее с Артемом отношений. Ее жизнь превратилась в ад на земле, и она сама запретила себе жаловаться кому-либо. А Артем быстро и очень хорошо понял, в какую западню она себя загнала, и измывался над ней все больше и больше. Сначала он требовал от нее поведения влюбленной дурочки только на людях, позже, стал жестоко наказывать за каждый жест неповиновения даже наедине, без свидетелей.
  Стоило ей пару раз скривиться в окружении знакомых, когда он касался ее, прижимал к себе, как он сразу потребовал, чтоб она на пару дней перебралась к нему и отобрал в своей квартире у нее всю одежду. Проведя пару дней в положении бесправной рабыни, она больше не решалась перечить ему. Беспрекословно подчинялась и изображала любовь и страсть, чтоб только не оказаться у него снова, чтоб только хоть иногда оставаться одной и чувствовать себя живой. Ей удалось отстоять только два решения: не переехать жить к нему и не допустить его переезда к себе. Оправдываясь всеми правдами и неправдами, доказывая, что детей нельзя травмировать - она настояла на своем. И после каждого унижения, каждого проигрыша, она ощущала, как ее равнодушие трансформируется в ненависть, жгучую, бешеную, не свойственную ей ненависть. Теперь она была способна на многое: на ложь, на увертки, на укрывательство, и даже ощущала в себе желание мстить, что раньше не позволила бы себе ни при каких обстоятельствах. Но сейчас ее характер закалился настолько, что она уже видела кровавые сны, в которых жестоко уничтожала своего обидчика. Да только наяву она все еще была в его власти... Она даже порывалась пару раз самой обо всем сообщить Биллу, но теперь, когда она так резко изменилась, она и его разглядела куда лучше. Она увидела те моменты, что раньше проскальзывали мимо ее внимания - его жесткость, его эгоизм, его желание управлять всем вокруг себя, и испугалась... до дрожи, до ужаса испугалась того Билла, которого внезапно поняла, увидела, узнала. Нет, она все еще любила его безумно, беззаветно, почти сходила от него с ума, но теперь розовые ее очки упали, и она поняла, что тот парень, которого знала она, это было только для нее... только с ней... Ох, как же она тогда пожалела о своем отъезде, как же хорошо осознала, что все-таки натворила, какую боль принесла... Ведь, если именно ради нее он стол менялся, значит и она была отнюдь не безразлична? И ее хоть немного, но любили... она проплакала немало ночей в подушку, переживая заново свое предательство любимого человека, но теперь не решалась что-либо менять. Каждый месяц, последовавший за ее прозрением, она потихоньку, по чуть-чуть меняла свои отношения с Артемом. Теперь ему было не так-то легко заставить ее сделать что-либо. Даже, когда он сумел заставить ее сделать его партнером в ее фирме, ей удалось наложить на него такие ограничения, что управлять все же продолжала она, и без ее слова - не решалось ничего! Артем начал стремительно терять к ней интерес - она ускользала, исчезала, уплывала из его рук. Умело меняла все его плюсы на минусы и добивалась своего, даже несмотря на все угрозы. Только от этого не становилось легче. Да, он реже ее заставлял прийти к себе, да, реже к ней прикасался, меньше требовал... но она все еще была в его власти, да теперь еще и боялась делать что-либо для возвращения к Биллу. Разве что... она потихоньку готовила сыновей ко встрече с отцом. Много рассказывала, показывала фотографии, включала музыку и упорно продолжала учить с ними немецкий язык. Близнецы радостно общались со всеми и между собой на двух языках, требовали включать на ночь папин голос и требовали от нее точного времени встречи с Биллом. А она понимала, что лжет детям, и что, скорее всего, будь на то ее воля, она никогда не рискнет вернуться... Слишком боится... слишком...
  
  ***
  Первые дни в новом доме Билл избегал Тома. Понять почему было несложно, все-таки он слишком много сказал тогда, во дворике... и совершенно не желал говорить что-либо еще. Он посчитал, что теперь надо остыть, вернуться к нормальной концепции своих отношений с этой девушкой. О каком возвращении могла идти речь, если простить ее он пока не мог и даже просто не готов? Он давно искал в себе причины ее побега, ведь она говорила, что любит его, любит! Как можно убежать от любви? Тем более, если эта любовь - он? Это было недоступно его пониманию, отчего он злился еще сильнее и сильнее отвергал все мысли о ней. При первой же попытке Тома расспросить о ней, он нахамил, и потребовал забыть эту тему раз и навсегда. Брат пожал плечами и ушел к себе. С того дня они не разговаривали никак, кроме как по делу. Том молча проходил мимо, старался ездить сам, завтракать сам и вообще избегал его. Пока однажды Билл в ярости не захватил его посреди коридора, не прижал к стене, и, глядя прямо в глаза, спросил.
  - Долго ты еще от меня бегать собираешься? Да, я не хочу знать о ней, но ведь тебя-то я... люблю... - уже почти шепотом и как-то беспомощно закончил он. Том застыл, силы сопротивляться иссякли, ведь брат так редко прямо говорил о своих чувствах, точнее, просто никогда! А тут такой откровенный и прямой разговор и только из-за того, что раньше Билл даже и не заметил бы.
  Помолчав, облизнул губы и прошептал.
  - Только меня... любишь? Уверен? А если нет?
  - А если нет... а если да! Черт, Том, я говорю о нас! И никого больше нам не нужно, так ведь? Или я не прав? Не прав, скажи, не прав? - и впился в стол манившие его губы, почти кусая, облизывая пирсинг, прижимаясь всем телом и бездумно продолжая шептать в раскрытый рот, - ведь ты мой... мой... мой...
  Том, ощутив столь яростную и страстную атаку, даже растерялся вначале, но тут же, почти на уровне инстинктов, сгреб футболку на спине брата в охапку и застонал. Не ответить, оттолкнуть, ему и в голову не пришло, он и сам уже так соскучился! А это повторение 'ведь ты мой... мой... мой...' - сносило крышу почище алкоголя и наркотиков. Никогда еще ему столь сильно не хотелось ощутить, что он, действительно, чей-то... а не только свой... В голове мелькнула и пропала мысль о прислуге в доме. До сих пор они как-то умудрялись не попадаться им на глаза, и были все права предположить, что так же будет и сейчас. Да и не хотелось отвлекаться, он тянулся к губам брата, прижимал его к себе, мысленно удивляясь, когда же тот стал таким высоким, что приходится даже задирать голову? И да, как далеко собирается Билл зайти, стоя в коридоре? А Билл не думал уже ни о чем, целую, он тянул потихоньку футболку с брата вверх, поглаживал спину и бока руками, пытался проскользнуть пальчиками за ремень джинсов, недвусмысленно толкался пахом.
  - Биииииилл, - выдохнул через силу Том, - может хоть в комнату? Хоть куда-нибудь?
  - Бл*, бл*, бл*! Видишь, до чего ты меня довел? - почти прокричал в ответ твинс, схватил брата за пряжку ремня на джинсах и потащил к ближайшей двери. Войдя, он как-то странно застыл, отпустил брата и рванул к французским окнам, от пола до потолка. Распахнув дверь, он выглянул в розовый дворик и застонал.
  - Ох... и надо же было именно сюда попасть!
  - Это та комната? - тихонько, чтоб не нарушить очарование момента, спросил Том.
  - Да... это ЕЕ комната... ох... как же мне ее не хватает, - еле слышно прошептал Билл и повернулся к брату со слезами на глазах, - иди ко мне, Томми, меня ведь можно любить? Можно? - Еб*нуться! Билли, ты о чем? - почти подскочил в дверях брат. Захлопнул с силой дверь и рванулся, - Ты лучше всех и знаешь это! И я люблю, слышишь, очень люблю тебя! - шептал через секунду он, прижимая твинса к себе и покрывая поцелуями лицо в слезах, шею, прикусывая сосок сквозь ткань. Потом удивленно прошептал, почти прошипел, так как у него перехватило горло.
  - Ох*еть... ты проколол сосок? Ты сделал это и ничего мне не сказал? - он сполз на пол, на колени перед братом, судорожно поднимая футболку на нем вверх, - Ты мне не сказал???
  - Я хотел сделать тебе сюрприз... я хотел удивить...
  - Бл*... удивил... Да я сейчас трахну тебя!!! Еще как... я...
  - Вот и сделай что обещал, понял? - Билл вцепился рукой в косички брата и довольно болезненно потянул его на себя, - хоть раз - сдержи обещание, Том!
  Том взорвался, он не понял, что его больше завело, то ли реакция Билла на комнату, то ли поцелуи в коридоре, то ли этот гребаный пирсинг! Но теперь он хотел как можно быстрее ощутить тело брата под собой, сжать его за тощие бока посильнее и вколачиваться так, чтоб сил у Билла хватало только попискивать и просить еще... чтоб они оба больше ни о чем и ни о ком думать не могли. Он схватил и почти кинул Билла на кровать, стянул с него джинсы и трусы, перевернул его на живот, потянул футболку на его локти так, чтоб руками шевелить он не мог и, плотоядно ухмыльнувшись, спросил.
  - Ты этого хотел? Ну так и получишь! Сполна!
  Он с размаху плюнул на ладонь и растер слюну по своему, уже свободно торчащему х*ю. Потом наклонился и плюнул на ложбинку между ягодиц брата и втер пальчиком. Какое-то время заворожено разглядывал это зрелище - распростертого перед ним Билла, не сопротивляющегося, не огрызающегося, открытого настолько, насколько не было уже давно, а может, и никогда. А потом крякнул, приподнял бедра брата и стал медленно и аккуратно входить. Ему хотелось, конечно, ворваться с размаху, не останавливаясь, но даже в таком, помутненном состоянии рассудка, он осознавал, что не желает причинять боль брату. По крайней мере, очень сильную боль, потому что, когда Билл попробовал освободить свои руки, Том довольно болезненно шлепнул его по заднице и почти выдавил из себя.
  - Не дергайся! Ты сам этого хотел! Теперь терпи...
  - Ааааааа, - застонал то ли от боли, то ли от удовольствия Билл, резко подаваясь бедрами навстречу, отчего Том вошел на полную и даже слегка шлепнул животом о ягодицы брата, - урооооод.... - простонал снова и застыл. Больше он не пытался освободиться, только подмахивал и постанывал. Стоны, крики, почти рычание, нарастали с каждым движением Тома внутри. А Тому уносило остатки разума после каждого вздоха брата, каждого стона. Теперь его движения скорее напоминали упорное долбление, нежели нежность и страсть. Но ведь они оба этого и хотели, хотели сумасшедшей похоти, отвлечения от реальности, чтоб не думать об Эрике, не вспоминать, побыть только вдвоем и наедине... даже в мыслях, даже в фантазиях... Сильнее, резче, яростно, почти сумасшедшее, Том впивался пальцами в бока брата, прикусывал его за холку, вторгался как можно глубже, как можно резче. Стонали оба, мокрые, потные, раскрасневшиеся, они двигались в унисон, почти не замечая мира вокруг. Наконец, движения Тома стали судорожнее, чувствовалось, как нарастает напряжение, воздух вокруг них завихрился и создавал ощущение безумного пламени, сжигающего обоих.
  - Тоооомше, - простонал Билл, на что Том снова шлепнул брата и ворвался в него с особой силой. Движение завершилось сильными сокращениями, он кончал в брата, даже не задумавшись, а стоит ли это делать? Но ведь он имел карт-бланш от Билла и отнюдь не обирался от него отказываться. А Билл, получив чувствительный шлепок и тут же ощутив теплый, почти горячий, поток внутри, и сильные сокращения, он улетел, получив оргазм только от х*я брата, от его действий, от понимания, что сейчас он полностью принадлежал Тому, что только что не было каждого из них отдельно, не думали они каждый о своем, и никто не стоял между ними.
  Когда, через какое-то время они очнулись, лежа рядом на покрывале, Том коснулся волос брата и прошептал.
  - Ну, вот и обновили мы ей кровать.
  Билл улыбнулся, попробовал ответить, скривился болезненно и прижался лицом к плечу брата, ощущая, как тот прижимает его к себе и поглаживает по волосам, расслабился и промурлыкал.
  - Посмотрим еще... позволю ли ей здесь лежать после нас...
  
  Глава 13.
  
  ***
  Эрика устала морально и физически. Она похудела, черты ее лица как-то обострились, стала очень жесткой и холодной. Ни друзья, ни сотрудники, старались не попадаться часто ей на глаза, так как она взрывалась по поводу и без. Недавние знакомые называли ее 'деловой стервой', старые поражались переменам, произошедшим в ней. Партнеры удивлялись неожиданно открывшимся в ней способностям к бизнесу. Контракты стали жутко удачными в ее сторону, все больше и больше людей старалось поучаствовать в делах на паях с ней, ибо она проворачивала сделки с бешеными прибылями и приобрела нюх на удачу, как никогда. Да только все деньги утекали у нее сквозь пальцы. Артем приобрел новую дурацкую привычку - он играл в казино. Проигрывал огромные деньги, влезал в долги и требовал, требовал, требовал. Как-то неожиданно он совершенно потерял интерес к сексу, даже к своим обычным, издевающимся над ней, штучкам. Он даже согласился оставить ее в покое, если она станет платить все его долги. Радостно согласившись вначале, не задумавшись даже, потом Эрика жутко пожалела об этом. ТАКИЕ траты даже с ее везением было тяжело себе позволить. Она работала, работала и еще работала. Уставала, засыпала на столе в кабинете, просыпалась посреди ночи, пила кофе и продолжала. Татьяна жалела ее очень, старалась задерживаться хоть чуть-чуть, но особо долго и часто не могла. Иногда забегала Тамара, приносила что-нибудь поесть, пыталась уговорить пойти домой и поспать, пока не махнула на все рукой. Теперь просто старалась не оставить подругу совсем голодной, привлекши к этому делу даже Кирилла и Лену. Они все дружно заметили, что глаза женщины начинают снова светиться каким-то внутренним, ярким и незамутненным ничем светом. Эрика снова думала о Билле, о возвращении к нему, пока...
  После особо удачного контракта, сидя в баре, Эрика услышала название Tokio Hotel и резко повернулась к экрану, вызвав недоумение у новоявленных партнеров. Догадавшись в чем дело, Артем отвлек всех разговором и аккуратно под столом пнул ее. Отвлечь не удалось, она увлеченно слушала, что после всех неудач группа снова на пике успеха и уверенно идет вверх. Больше никто не рисковал говорить о том, что это эмо-группа, что поют они для девочек-подростков. Все уже окончательно восприняли их всерьез и они взлетели во всех чартах. На самом интересном месте у нее прозвучал звонок мобильного. Недовольно надув губы, постаралась не обратить внимания, но звонок повторялся и повторялся, пока она не глянула на монитор. Изменившись в лице, вскочила и рванула в сторону женской уборной, на недоуменные крики Артема только махнув досадно рукой. Звонил Дэвид, он приобрел привычку набирать ее время от времени и расспрашивать о делах, о здоровье ее и близнецов, о мыслях о будущем детей, которые посещают ее. Все время пытался уговорить ее перевезти детей в Европу, где больше шансов для обучения в его понимании, да и просто - заботился, как мог. Она не ссорилась с ним, не ругалась - все еще надеясь, что когда-нибудь вернется в Германию, она старалась сохранить с ним добрые отношения. Да и не было смысла портить отношения с человеком, который, по ее мнению - ничего ей плохого не сделал. Вот и сейчас, еще по пути к туалету, она уже отвечала в трубку.
  - Ja!
  - Привет! Я не помешал?
  - Да нет, что ты! Разве такое может быть? - улыбнулась слегка в трубку Эрика, - Я сейчас как раз сюжет о группе видела, ваши дела пошли в гору, как видно.
  - Да-да, сейчас все просто великолепно! - как-то замялся Дэвид, - Эрика, понимаешь... я... звоню... Ну, не просто так, а...
  - Что ты хотел узнать, не юли! Я отвечу, обещаю...
  - Ты не больна?
  - Я? - удивилась она, - С чего ты взял?
  - На последних фотографиях ты несколько...
  - Черт! Черт, черт, черт! Дэвид, так ты следишь за мной??? Вот о чем меня уже не раз предупреждала служба безопасности! Дэвид, ты с ума сошел? Я работаю, устаю, плотный график, так еще должна нервничать из-за твоих папарацци? Сказал бы, я б сама тебе фото высылала!!!!!
  - Эрика, не кричи... ну не кричи же! Я ж не сам... я не хотел... Если б не Петер...
  - Петер? Эта старая лиса? А ему что от меня надо? - застыла у стены уборной Эрика, - он же и не общался со мной никогда... Дэвид, - уже беспомощно шептала в трубку она, понимая, что услышит сейчас что-то неприятное, возможно даже, жестокое по отношению к ней.
  - Эрика, он приказал не подпускать тебя к братьям, - ляпнул Дэвид, тут же зажав свой рот рукой и начиная клясть себя на все лады.
  - Ты не молчи уж, про, говори все-все, - безжизненно произнесла она, - хуже уже не будет...
  - Тебе нельзя приближаться к ним, нельзя писать, звонить... и уж 100% нельзя сообщать о близнецах - кара последует незамедлительно... Уже собраны и обработаны материалы, что дети не от Билла...- пробормотал Дэвид, судорожно прижимая трубку к уху и понимая, что сейчас он режет ее без ножа. Но молчать и дальше у него не было сил, а твинсы так просто б ему это с рук не спустили, так что он нашел вот такой выход, когда и признался, сняв тяжесть с плеч, и не сделал ничего против воли Хоффмана.
  Эрика молчала, сползала по стене на пол и молчала, не было слов, не было сил... Последняя надежда на счастье развеялась как дым, больше не к чему и не к кому было стремиться. Слез текли по щекам, затуманивая взгляд, руки судорожно сжались, ногти вонзились в ладони, даже слегка треснул мобильник. Из лунок от ногтей потекли тяжелые, бордовые капли крови, капая на пол и смешиваясь со слезами. А в голове крутилось 'недоступен, недоступен, теперь недоступен...'.
  В трубке раздавалось сначала только сопение, потом какие-то странные звуки и наконец, Дэвид уже почти кричал.
  -Эрика, Эрика, Эрика! С тобой все в порядке? Все хорошо? Эрика! Милая девочка, да какой же я дурак... я не хотел, Эрика! Извини меня! Откликнись!
  Эрика приподняла лицо чуть вверх, вытерла слезы тыльной стороной ладони и холодно бросила в трубку.
  - Нет, Дэвид, проблема твоя в том, что ты-то как раз этого и хотел... снять груз со своих плеч...Что ж, считай - удалось! Я не поеду к вам, раз уж вы действуете такими методами... Только, Дэв, а тебе не жалко ни детей, ни Билла - лишая их общества друг друга?
  - Значит, все-таки Билла, - почти натурально всхлипнул Дэвид, - я не могу Эрика, пойти против - не могу! Но я подумаю, может, что-то и придумается... И я хотел бы оказывать вам помощь - какую-нибудь! Просто, ну... вместо Билла, раз он не знает...
  - Не надо, Дэвид... Этого - не надо! Я вполне в состоянии себя обеспечить, - все так же ровно и без интонации произнесла Эрика, - И не звони мне больше... ладно?
  - Эрика... но это же не я...- почти промычал он.
  - Не ты, - даже кивнула слегка она, - но ты и ничем не помешал... Да и данные обо мне у тебя и так есть... Прощай, Дэвид, вряд ли еще поболтаем.
  - Зачем ты так? - крикнул в трубку Дэвид, слыша уже только гудки. От раздражения и понимания, что виноват, еще как виноват! Он запустил трубкой в стену и удовлетворенно наблюдал, как она разлетается на множество кусочков. Потом схватил бутылку виски, что стояла рядом и начал пить прямо из горла, ощущая острую необходимость напиться, напиться до потери пульса, до отупения, до забытья. А Эрика еще какое-то время сидела у стены на корточках, равнодушно разглядывая течение своей крови и почему-то даже считая капли. Первая нервозность куда-то улетучилась, сердце билось ровно, боль стала частью ее организма, разум взял верх над чувствами, и она просто старалась дождаться, когда прекратят дрожать ноги... и... кружиться голова. Наконец, решив, что все уже в порядке, она поднялась и подошла к зеркалу. Оттуда на нее глянула снежная королева - ни кровинки в лице, даже ее легкие веснушки куда-то исчезли, в глазах стыл арктический холод и губы кривились как-то небрежно и презрительно. Старой, мечтательной девушки Эрики больше не осталось... не осталось и следа от нее... теперь была очень красивая, но бездушная бизнес-леди... Эрика Осиповна - как она теперь представлялась клиентам.
  
  ***
  У Тома с Биллом был небольшой перерыв. Всего-то 4 дня, но полностью свободных! Они закрылись в доме, отключили все телефоны и строго-настрого запретили прислуге впускать кого-либо или звать их к трубке. Развалившись в шезлонгах у бассейна, они часами ничего не делали... вообще... Смотрели в небо, потом на воду, переворачивались со спины на живот, позже - обратно, и молчали. Молчали, молчали, молчали часами... Даже билу было лень что-либо рассказывать сейчас, они ведь так устали за последнее время - записи, концерты, интервью, передачи, контракты, черт знает что! Они были теперь нужны всем и сразу одновременно, а после того, как стали принимать решения сами - Дэвид теперь только советовал - они ощутили весь груз группы на своих плечах. На третий день Том впервые полуобернулся в сторону брата и спросил.
  - Ну... живой?
  - Ох, - простонал Билл, - почти...
  - Выпьешь?
  - Буду... мохито...
  Том взял колокольчик со стола и потряс. Через минуту бесшумная горничная уже стояла рядом.
  - Что угодно? - и легкий поклон.
  - Два мохито, - промурлыкал Том, разглядывая ее ножки.
  - Хорошо, - вновь склонилась она, задорно улыбнувшись, и исчезла. Братья уже давно перестали удивляться отсутствию-присутствию прислуги. Они вроде и были здесь всегда, о чем говорил полный порядок в доме и вовремя готовая еда, и в то же время, пока не позовешь - не увидишь. Эта вышколенность пришлась им очень по душе, они даже подняли слегка зарплату, чтоб только не переманили. Когда девушка принесла поднос с бокалами, Том лениво, как будто вскользь, шлепнул ее по попке и услал. Потом протянул бокал брату и поинтересовался.
  - Ты не устал от имиджа парня, в вечном поиске любви?
  - А? Что? - удивленно приподнял голову Билл, - что за глупые вопросы, Том?
  - Да не... это я к чему веду, может, возобновим поиски Эрики? Она была б для тебя решением всех проблем...
  - После того, как ее пиарили твоей девушкой? - ехидно приподнял бровь брат.
  - Да... после этого... Что нам стоит сказать, что у меня ничего с ней не было, а ты влюбился еще тогда?
  - А что, - снова откинулся Билл, - идея была б великолепна, если б только реальна... Ты забыл, что ее долго искали и не нашли?
  - А если сейчас найдут?
  - Хорошо, начнем поиски снова, раз уж ты так хочешь...
  - Бииииилли! - взвился Том и кинулся на брата, впиваясь губами в его, - ты не знаешь, как я тебя сейчас обожаю, - выдохнул он брату в губы и прижался сильнее.
  
  ***
  Через несколько дней у Эрики с Артемом состоялся первый откровенный и серьезный разговор. Он снова влез в долги и требовал у нее денег, да только теперь она со смехом отказывала ему и даже пригрозила потребовать ранее отданные назад все и сразу. Он застыл, потом долго кричал, бегая по ее кабинету, потом схватил бокал, налил себе выпить и шлепнулся в кресло у ее стола.
  - Ты ж знаешь, что я могу...
  - Что? - иронично улыбнулась Эрика, - Сообщить о близнецах? Мой милый мальчик, к твоему сведению, в тот вечер, когда я столь быстро ушла из бара, после подписания последнего контракта, мне как раз и сообщили, что это нереально. Что любая попытка оповестить братьев провалится и все будет перевернуто так, что я никогда не смогу доказать правды... Хочешь рискнуть? Удачи тебе! Только я в этом не участвую... вообще...
  - Как так - не сможешь доказать? Что ты имеешь в виду? - неожиданно успокоившись, поинтересовался Артем.
  - Дети будут объявлены чужими, да вот хоть твоими! А потом, я так думаю, мы просто пропадем, типа, скроемся, с детьми... и никто и никогда не узнает правды... Хочешь создать мне и нам лишние проблемы? - жестко глянула на него в упор.
  - Нет. Значит, вот почему ты стала такой, - потянул он задумчиво, а потом посмотрел на нее искоса из-под приопущенных ресниц, - А ты все-таки надеялась вернуться?
  - Не твое дело! - припечатала она.
  - Эрика, ну с кем ты еще можешь это обсудить? Пойми, я за столько лет привык уже к тебе... даже привязался как-то... не хочу больше с тобой воевать, все равно работать вместе, да и за помощью, кроме тебя, обращаться не к кому, а тебе выговориться надо, я ж вижу, - примирительно-спокойно произнес он, глядя куда-то в окно.
  Эрика и сама перевела взгляд на лучи солнца, падающие на половое покрытие, и усмехнулась.
  - В чем-то ты прав. Я и сама к тебе привыкла, да и никто столько, сколько ты - не знает... Пожалуй... Как ты думаешь, у меня есть шанс обойти всех продюсеров, телохранителей и приблизиться к ним? - в глазах ее даже загорелась легкая искра надежды.
  - С ума сошла? Это ж надо операцию вместе с профи разрабатывать, - ужаснулся Артем, - Хотя, говорят, дуракам везет.
  - Аха, - задумчиво постукивая ногтями по столешнице, хихикнула она, - дуракам... а как насчет дур? Нет, я не могу рисковать своими детьми... так что этот путь закрыт для меня, понимаешь? - и уставилась на него в упор своими невероятно зелеными глазами. Впервые с момента их встречи он вспомнил, что она, кроме всего прочего, еще и невероятно красивая женщина, просто не выставляет это напоказ. Задохнувшись от нахлынувшего непонятно откуда восторга, он пробормотал.
  - Жаль, что ты не станешь его женой. Ты достойна куда большего, чем наше несчастное захолустье.
  - Спасибо, - улыбнулась она, - да только не ценит меня никто... кроме тебя разве. Да и ты... как-то странно оценил, не находишь?
  Лицо Артема как-то вытянулось, стало жестким и циничным.
  - Нахожу, - холодно и отстраненно ответил он, - но, думаю, что ты и сама понимаешь, что в какой-то мере вынудила меня. Да и какой мужик откажется от такого ценного приза? - выгнув бровь, цинично смерил взглядом он ее, - А ты дала мне повод, и не раз...
  - Ох, раз уж пошли такие разговоры, ответь откровенно, Артем, ты добивался меня, или просто хотел заполучить ту, которой владел ОН?..
  - Ну, вот видишь, даже ты о многом догадалась... значит и на остальные вопросы сможешь ответить сама, - хищно ощерился он, и тут же отвел взгляд, - только, в дальнейшем, не провоцируй меня, а? Я ведь и сорваться могу - слишком легко ты ускользнула, - хлопнул рукой по столу. Эрика подскочила от неожиданности и горько рассмеялась.
  - Кто сказал, что легко? Кто? Легко?! - и слезы полились по щекам, немного облегчая душевную боль.
  
  ***
  Почти утром, а вообще ближе к обеду, Том выполз из своей спальни и, постанывая, двинулся к столовой. Там, нахально закинув ноги на другой стул и развалившись на своем, попивал кофе Билл, который не пьянствовал предыдущим вечером. И, ехидно ухмыляясь, жевал круассаны Дэвид, который остался у них ночевать из-за поздней задержки, а вообще просто из-за Билла, что и вынудило Тома нажраться до поросячьего визга. Пройдя к буфету и найдя там и кофе и минералку и даже сок, Том благодарно промычал что-то в адрес прислуги и, схватив еще горячую булочку, сунул ее в рот, пытаясь прожевать всю и сразу. Билл заржал как жеребец на данные усилия брата, когда тот поперхнулся и закашлялся, а Дэвид заботливо поинтересовался.
  - Постучать? Нет? Ах да, и доброго утра! - все тем же тоном, но с явной издевкой, продолжил он. Том проглотил залпом полстакана сока, отдышался и ляпнулся на стул, который Билл подставил под свои ноги, ничуть не озаботившись предупредить брата, что впрочем, не помешало тому вовремя убрать ноги.
  - И тебе того же и по тому же месту, Дэвид, - хрипло проворчал он, наливая первую чашку кофе и с наслаждением делая первый глоток.
  - Какого х*я ты так нажрался вчера, Том? Еще и в одиночку?
  - Я не один... этта... с Георгом... вот...
  - И где мифический собутыльник? - приподняв бровь, даже полуобернулся брат.
  - Спит, наверное... Вчера мы не смогли разойтись... разъехаться... ох...
  - Понимаю, - глубокомысленно кивнул твинс, - только причину так и не услышал...
  - А ее и нет... настроение было...
  - Вот это жизнь, - восхищенно выдохнул Дэвид, - настроение... и вот результат, - хихикнул, глядя, как Том болезненно морщится от любого звука, - А вообще Билл, причину обязательно озвучивать?
  В общем, и Том, и Билл, и даже Йост понимали, что нажрался Том из ревности, что просто взбесился, когда их продюсер остался на ночь и был, что не являлось неожиданностью, приглашен в святая святых - спальню Билла, куда его-то, брата, не пустили.
  Билл спокойно и равнодушно покачал головой, нет, ответ ему был не нужен, но Том вызывал у него сейчас холодную и даже как-то приводящую его в напряжение, ярость. Хотелось довести, растерзать, заставить раскаяться, но он понимал, что в таком состоянии Том вряд ли поймет все нюансы его эмоций, и потому бесился еще больше. Абсолютный пофигизм Тома в это утро сослужил ему недобрую службу, Билл подобрался, как кобра перед броском и неожиданно придвинулся к Дэвиду.
  - Ох, - почти простонал он ему на ухо, - я другое знать хочу, - и довольно громко, выводя брата из равновесия на раз, прошептал, - ты точно уже должен ехать?
  Дэвид съежился, ощущая на себе столь пристальное внимание обеих близнецов: Тома - злое, и Билла - яростно-эротическое, что приводило в недоумение, хотя и было прозрачным как стекло. Он понимал, что своим ответом вынудит одного из двоих прийти в ярость, но противостоять Биллу не мог, потому как-то растеряно пробормотал.
  - Да нет, до 5-ти я совершенно свободен, но уже 12...
  - Вот и отлично! - Билл поднялся одним плавным и гибким движением и пошел в сторону лестницы, - я жду тебя! - почти приказал и удалился. Том схватился руками за уши, прикрывая их от громких звуков и, одновременно, оттого, что слышал сейчас. Боль, притаившаяся было после употребления алкоголя, снова затуманила ему мозги. Он вскинулся и посмотрел на Дэвида взглядом побитой собаки.
  - За что он так, а?
  Дэвид пожал плечами и отбоярился.
  - Я ни при чем Том, ты же знаешь.
  - Знаю... Только он странный последнее время... Избегает меня, почти не говорит, может, ты знаешь почему, Дэвид?
  - Может и знаю. Точнее, догадываюсь. Ты говорил с ним о возобновлении поисков Эрики?
  - Да, - удивленно пробормотал Том, - говорил... неужели?
  - Тоооом, - укоризненно протянул Йост, - не может быть, чтобы ты еще не понял, сколь болезненно он воспринимает эту тему? Не понял, что лучше забыть и перестать вспоминать?
  - Нет, Дэвид, тут ты не прав, - неожиданно разумно и трезво заявил Том, - Он, так же как и я, скучает, переживает, нервничает и желает ее увидеть... Только, гордость его не позволяет ему... а мне - позволяет! И я решил, вот! Ты дашь мне визитку детективного агентства, которое?..
  - Хорошо, - вздохнул Дэвид, осознавая, что таким образом сможет контролировать ситуацию, - я дам визитку, найду и дам. Только Том, ты б не надеялся на многое, а?
  Том опустил взгляд и болезненно поморщился, то ли от головной боли, то ли от душевной.
  - Я уже не слишком... я уже вообще... Но, знаешь, Билл, он... Он сказал, что она будет здесь! - утверждающе заявил он и отвернулся к своей чашке кофе. Дэвид тихонько встал и пошел наверх. Он не был уверен, что его там ждут, все-таки парень уже должен был немного остыть за это время, но самому очень хотелось оказаться там, рядом с любимым человеком, почувствовать хоть ненадолго тепло его рук, губ, худенького тела. Он все еще был в полной и безоговорочной зависимости от этого ведьмака, отчего просыпался иногда ночами в холодном поту, повторяя про себя "Что будет, если ОН узнает? Что?". И успокаивался только уже под утро, выпив в одно горло до бутылки виски и бесцельно глядя в окно своей, такой пустой и холодной последнее время квартиры. Братья брали все в свои руки, потихоньку отстраняя его, Дэвида, со своего пути. Песни, клипы, концерты - были творением их рук. Контракты теперь подписывались с ними и на их условиях, которые Билл диктовал очень точно и емко. Люди предпочитали обращаться напрямую к тому, кто просто источал аромат власти, кто явственно был лидером в их тандеме. Дэвид боялся, что, когда он станет совсем ненужным, Билл выбросит его на помойку, как использованную и испорченную вещь. Понимая, что сам без него не сможет, он сильно сомневался, что тот столь же нуждается в нем, хотя кое-какие проблески нежности и ласки он все еще ловил в глазах любимого демона. Впитывая их каждым кусочком кожи, ловя как последние лучи заходящего солнца, он просто расцветал в такие минуты, что вызывало на лицах твинсов одинаково мерзкие по сути своей улыбки. Но поделать ничего с собой Дэвид не мог, он уже давно перестал сопротивляться силе своего притяжения к этому парню, давно сдался и просто держался, держался из последних сил на грани, не давая подчинить и поработить себя полностью. А Билл все реже появлялся у него, а потом и вовсе перестал оставаться у него на ночь, аргументируя тем, что квартира у него маленькая и кровать короткая. Йост догадывался, кто являлся причиной такого решения, но прекрасно осознавал, что попытки что-либо изменить бесполезны. Теперь уже он приезжал к братьям, часами обсуждая с ними бумаги и ожидая, что вот сейчас ему предложат остаться. Он даже подбирал время так, чтоб оказаться у них почти поздно. Но срабатывало не всегда, Том не любил такие посещения, а Билл поддавался на уловки брата. Близость их теперь, после пережитых взлетов, падений, после того, как Билл впервые испугался за жизнь брата, стала крепче, прочнее. Они не стремились почти ни к чьему обществу, пуская кого-то только вынужденно, стараясь самоустраниться, где только возможно и проводя наедине как можно больше времени. Дэвид выцарапывал, вымаливал жалкие крохи внимания, все больше и больше понимая, что движется семимильными шагами к пропасти, и что чем ближе он к ней, тем сильнее будет хвататься за остатки того, что когда-то связывало его с Кау-младшим. Вот и сейчас он пошел на поводу, хотя понимал, что не стоило б. Но такую возможность упустить не смог. Вздохнув, он прервал свои размышления и взялся за ручку двери, за которой его ждал тот, кого он любил всеми фибрами своей, хотя и маленькой, но все же души...
  
  ***
  Придя в себя после всех последних потрясений, Эрика неожиданно поняла, что усталость просто прибивает ее к земле. Поругавшись с Артемом, она все же доказала ему необходимость собственного отдыха и взяла отгул на пару дней, с условием, что если не поможет, то она задержится на столько, сколько пожелает. Татьяна собрала и отнесла Артему все документы, что необходимо было привести в порядок за ее отсутствие. Крик стоял довольно долго, и Эрика услышала множество новых для себя матерных слов, пока не зашла в его кабинет и не стукнула кулаком по столу.
  - Какого х*я, Артем? Я перестала быть начальником? Я работаю меньше, чем ты? Или за последние три года я не заслужила пару дней отдыха?
  Он застыл и молча переводил взгляд с документов на нее и обратно. Потом открыл рот, вздохнул глубоко и дрожащим голосом произнес.
  - Но не хочешь же ты сказать, что это все у тебя запланировано только на эти два дня?
  - Нет, это ВСЕ, - подчеркнула голосом последнее слово, - только на завтра, а уж, что я планировала на послезавтра, тебе расскажет Татьяна. И будь повежливее со служащими, они не нанимались выслушивать твои грубости.
  - Хорошо, - вскинув голову, ответил он, - Прекрасного ВАМ отдыха, - съязвил все-таки напоследок.
  
  Эрика проспала половину следующего дня. Благо, она успела вечером договориться с Кристиной, няней близнецов, что та придет и будет с ними столько, сколько понадобится, но не поведет их в детский сад. Конечно, пропуск дет. сада был чреват, там не одобрялось отсутствие без серьезных причин и за такие вот фокусы приходилось доплачивать штрафы. Но, ради того, чтобы впервые за долгое время провести с детьми большую часть дня, Эрика была готова и не только на такие жертвы. Тем более, что она вполне могла немного потратиться и на свои нужды, а не только, как всегда, на фокусы Артема. Когда в 12 часов дня ей показалось, что в гостиной обрушился шкаф, ее желание спать окончательно испарилось. Поднявшись, она пошла проверять, что же случилось и все ли живы. Кристина сидела на кушетке посреди гостиной и чуть не рыдала.
  - В чем дело? Что происходит? - тихо и как можно спокойнее спросила Эрика.
  - Да вот, - беспомощно обвела рукой разбросанные вокруг книги девушка, - им непременно понадобилась книга с самого верха шкафа и достать ее они должны были сами! Пока я искала стремянку, они построили тут баррикаду, скинули все это и унеслись прятаться, в надежде, что я передумаю и не стану ругаться...
  - Где они? - чуть-чуть повысила голос мать, прекрасно зная, на что способны сыновья в попытках довести кого-либо, - И что подвигло их на это?
  - Я... я сказала им, что вы спите и вам не стоит мешать...
  Эрика расхохоталась.
  - И тогда им понадобилась книга? Я ж говорила вам - лучше им не знать... - уже хохотала до слез она, - просто они решили таким образом дать мне понять, что спать столько вредно, - сползла уже на пол она, - Черт, вот ведь озорники!
  Услышав ее смех, или может, просто устав ждать и прятаться - все-таки, несмотря на столь юный возраст, близнецы были оба с характером - недаром Каулитцы! Как ей удалось внести в их свидетельства о рождении эту фамилию, Эрика никогда б и никому не призналась. Но, действительно, в их документах была именно она, и, даже более того, отцом значился, кто бы вы подумали? Да... поэтому документы хранились в сейфе в банке, а везде где требовалось, Эрика называла свою фамилию. В саду они тоже были известны под ее фамилией, хотя отчество она им и оставила настоящее. Иногда ей становилось жутко интересно, почему Дэвид не потребовал изменить документы и вывод приходил в голову только один - он никому и ничего об этом не сказал, прекрасно понимая последствия таких сведений. В ЗАГСе, где заполнялись эти документы, девушки каждый год получал очень щедрые пожертвования, чтоб держать язык за зубами, а больше... никто и не знал.
  А сейчас мальчишки застыли в дверях на несколько секунд, а потом с дикими криками индейцев-могикан кинулись к матери. Она смотрела на них и неожиданно остро понимала, как же соскучилась, и как давно уже не проводила с ними больше времени, чем пара минут перед сном. Ральф застыл буквально в шаге от нее, в то время как Рауль сразу вскарабкался ей на колени, обхватил ее крепко за шею руками и зашептал неистово.
  - Вот ты какая! Мы ждем-ждем, а она все спит!
  - Ну, все-все... Я ж уже здесь, с вами. Вы завтракали? - отвечала Эрика, свободной рукой потихоньку притягивая к себе сопротивляющегося Ральфа. Она понимала, что он не станет так легко прощать ей ее долгое отсутствие, он не столь отходчив, как младший. Поэтому и старалась сейчас распределить свое внимание мальчикам поровну, чтоб не давать новых поводов для обид.
  - Аха, здесь, аха, завтракали. Точно с нами? - отвечал и одновременно старался устроиться поудобнее сын. Эрика, наконец, удалось притянуть и старшего, она обняла обоих и поинтересовалась.
  - Значит у меня к вам предложение. Мы сейчас моемся, переодеваемся и идем гулять, пока Кристина здесь немного приберется. А потом все вместе пойдем обедать туда, куда вы пожелаете. Договорились?
  - Да, да, да! - экспрессивно закричал Рауль, даже подпрыгивая от радости, а вот Ральф только сдержанно кивнул и чуть улыбнулся. Но Эрика, прекрасно зная своих детей, поняла, что рады-то они одинаково, просто эмоции привыкли выражать по разному. Рауль всегда легко и быстро шел на контакт, очень ярко выражал свои мысли и чувства, первым заговорил и завел себе друзей. А Ральф был замкнут, говорил редко и очень мало, вообще общался с миром чаще всего через брата, вот уж кто понимал его без слов! Так что и ожидать от них надо было совершенно противоположного, что давно уже не напрягало Эрику, она просто воспринимала их как две половинки одного целого, при этом почти полностью противоположных, но и похожих до безобразия. Вот и сейчас Рауль рванул к своему шкафу, явно выбирать вещи, что замет у него полчаса точно, а Ральф медленно и степенно двинулся вслед за братом, пока тот на него не прикрикнул, тут уж движение его стало столь же стремительным.
  Через час, раньше не получилось - Рауль никак не мог найти свой любимый батник, они все дружно помогали и тоже не могли найти. Наконец, заглянув под подушку Ральфа, Кристина с триумфом подняла вверх искомое и тут же предложила прогладить. Глянув на состояние вещи, Эрика согласилась, из-за чего они потеряли еще минут пятнадцать. Наконец, в лифте, Эрика внимательно осмотрела детей и осталась очень довольна их внешним видом. Хотя теперь, когда они стали постарше, выбирать им одежду стало проблематично, зато теперь перепутать их было невозможно. Иногда ей казалось, что она наблюдает взросление Тома и Билла настолько сыновья их напоминали. Но все же были и отличия. Не было ни увлечения роком, ни увлечения репом, хотя, в общем-то, и рано об этом говорить. Зато Рауль часами рисовал, педагог по изобразительному искусству в детском саду очень его хвалила, а Ральф только начав учить языки, постоянно удивлял всех своими знаниями и легкостью усваивания новых материалов. Эрика понимала, что это только самые заметные на данный момент таланты, но была очень рада, что дети столь одарены, хотя возможно именно из-за этого они были и столь капризны. Вот и сейчас оба пытались убедить ее, что надо идти не на детскую площадку у них во дворе, а куда-то дальше, за несколько домов от них, потому что там сейчас никого нет, а здесь им могут помешать. Пришлось немного даже повысить голос, чтоб убедить их в том, что идти в незнакомый двор неразумно (хотя позже она не раз об этом пожалеет).
  Во дворе она присела на скамью и немного поболтала с детьми ни о чем, пока они не решили двинуться к песочнице. Тогда Эрика расслабилась и откинулась на спинку. Братья начали строить большой песочный замок под полным контролем младшего, это вызывало у всех прохожих милые улыбки. Понаблюдав за ними какое-то время, она, наконец, зажмурилась от раздражающего ее солнца и в конце концов не заметила как задремала. Выспаться ей не дали и бессонные ночи аукнулись вот таким образом. Какое время ей удалось подремать неизвестно, но очнулась она от дикого крика и визга покрышек об асфальт. Въезд в двор был один-единственный, очень узкий и ведущий на очень небольшую стоянку, поэтому заезжали все всегда очень аккуратно. А тот визг, что раздался сейчас, скорее напоминал звуки гоночных машин во время их самых опасных поворотов. Эрика вскочила и повернулась в сторону шума. Через мгновение она увидела Ральфа, который бежал к ней, протягивая руки и кричал, впервые в жизни кричал.
  - Мама! Мама! Рау! Ра.... у... ль...
  У Эрики и так уже сердце дрожало в груди, а уж после того, что она увидела только одного, испуганного и заплаканного сына, ей показалось, что сердце остановилось, и руки-ноги просто отнялись. Только когда сын потянул ее за руку за собой (она не заметила когда он до нее добежал), только тогда она смогла шевелиться. Тепло его ладошки в ее, просто оживило ее, она ощутила как сердце вновь заколотилось как сумасшедшее, а в голове появились первые разумные мысли: 'Ты должна быть сильной, ведь ты научилась! Ты должна быть сильной ради детей! Ты же видишь, как Ральф испуган! Иди и помоги ему! Ты - его мать, а значит и единственная надежда на помощь!' В дальнейшем ей никогда не удавалось вспомнить те мгновения, в которые она шла вслед за старшим сыном, они просто стерлись из ее памяти, но момент, когда она увидела машину, необычно развернувшуюся почти посреди въезда во двор, водителя, который стоял к ней спиной, склонившись над чем-то на капоте, запечатлелся в ее голове до мельчайших деталей. У нее даже хватило сил спросить.
  - Что случилось? Где... - и голос пропал. Мужчина отодвинулся слегка в сторону, и Эрика увидела распростертое на капоте тельце ее младшего сына. Казалось, что поза его неестественна, голова как-то странно повернута в сторону, руки раскинуты, с затылка натекла уже небольшая лужа крови. Она б наверное забилась в истерике, если б водитель в этот момент не сообщил ей холодно.
  - Вы мамаша? Что ж вы так плохо смотрите за своими детьми? Ох, черт, вам плохо? - спросил потом, заметив ее беспомощный и одуревший вид, - Не бойтесь! Я проверил - он жив! И я уже вызвал скорую! Все будет в порядке!
  Вот тут-то ее и заколотило в нестерпимой, сумасшедшей дрожи. В голове звучало только 'жив, жив, жив', а потом она вспомнила про Ральфа и наклонилась к нему, чтобы обнять. В таком виде скорая и застала их через пару минут.
  
  Глава 14.
  
  Эрике удавалось держать себя в руках все то время, что Ральф был рядом с ней. Но вскоре прибежала Кристина и уговорила мальчика пойти домой, пообещав, что мама приведет домой и Рауля, позже. Тогда у Эрики и началась истерика. Она почти кричала на бедного фельдшера, требовала немедленного ответа от медсестер, пока ей аккуратно и незаметно не вкололи успокоительное. После этого ее аккуратно усадили на сиденье скорой помощи и пообещали рассказать все о состоянии сына после подробного его осмотра. И вот, через несколько минут, машина уже неслась в сторону клиники, увозя с собой раненого мальчика и его мать с нервным срывом. Фельдшер взволнованно объяснял медсестре, что возможно, состояние матери на данный момент более тревожит его, чем состояние ребенка.
  - У мальчика ушибы множественные, и один сильный - головы. Если потом, когда он очнется, реакции будут в порядке - то нет смысла и особо переживать. А вот у женщины нервное и физическое истощение. С ней придется повозиться до того, как мы уговорим ее принять наш диагноз и лечение. Сомневаюсь, что она сейчас способна адекватно мыслить. Медсестра молча кивала и кидала настороженные взгляды в сторону Эрики. А та, тихонько шептала сама себе что-то и держала сына за руку. Сейчас она была просто невменяема и, действительно, могла доставить море неприятностей врачам, если б они не нашли к ней правильного подхода. Но Кристина уже позвонила и Кириллу и Тамаре, так что одной ей оставаться было недолго. Сквозь пелену ее боли и отчаяния иногда прорывались вполне разумные мысли о том, что сейчас она должна быть сильной, но надолго удержать их не удавалось до тех пор, пока сын не пришел в себя. Когда Рауль вздохнул и открыл глаза, Эрика поняла, что все-таки еще жива. Сознание ее прояснилось, и на внимательный взгляд ребенка она уже ответила улыбкой.
  - Все будет хорошо, дорогой, мама здесь, рядом.
  Рауль улыбнулся в ответ и только прошептал.
  - Ральф?
  - Дома, но как только разрешат - он к тебе придет.
  - Мы останемся в больнице?
  - Пока врачи не скажут что с тобой, милый...
  - Хорошо, - Рауль прикрыл глаза, - не уходи.
  - Не уйду! Я буду рядом, обещаю!
  В больнице ребенка сразу увезли на анализы и необходимые обследования, а Эрику, после заполнения всех данных в карте, отправили на беседу с врачом. На двери доктора значилось: 'Багнибов Александр Семенович. Психолог.' Эрика рассмеялась, действительно, ей удалось настолько перепугать всех, что ей столь ненавязчиво предложили помощь.
  - Здравствуйте, - спокойно произнесла она, - А мне обязательно к вам?
  - Здравствуйте, - ответил доктор, - нет, не обязательно, но вы ведь понимаете и сама, что вам это отнюдь не помешает, не так ли?
  - Вы насчет моего психического состояния? - присела в кресло Эрика, - не стоит так усугублять. Я и правда, немного сорвалась, но это было временное помутнение, я слишком испугалась. Понимаете, сыновья еще ни разу даже серьезно не болели. Я не сталкивалась с такой ситуацией еще...
  - Вот именно об этом я с вами и собирался поговорить.
  - Нет смысла, - покачала она головой, - я справлюсь. Более того, сейчас, вместо пустых разговоров с вами меня куда больше интересует состояние моего сына. Так что позвольте откланяться. А к вам я загляну, но только в случае жизненной необходимости.
  - Понимаю, - согласился доктор, - и не смею настаивать. Все-таки общение со мной для вас дело сугубо добровольное. Но возьмите хотя бы рецепт, это лекарство поможет вам немного успокоиться.
  - Извините, Александр Семенович, но лекарств я принимать не стану, никаких. После их приема мое сознание немного мутнеет. Я не всегда так же быстро и так же правильно реагирую на внешние раздражители. А сейчас, при таком положении моего сына для меня это просто недопустимо. До свидания!
  - До свидания! - кивнул врач, продолжая задумчиво глядеть ей вслед и мять в руках листик с рецептом.
  А Эрика уже стремительно удалялась в сторону приемного покоя, ее цель на сейчас была: узнать в каком отделении ее сын и получить наконец-то пространное и обоснованное заключение врача. Когда после недолгих разговоров и оплаты некоторых дополнительных процедур, ее направили в травматологию, она вздохнула с облегчением. Все-таки травма - это понятно, но ведь раз он там, значит, показаний к переводу его в реанимацию нет.
  В отделении она долго и безрезультатно пыталась добиться ответа хоть от кого-то из врачей или медсестер, пока одна милая девушка не снизошла до нее, поинтересовавшись.
  - Кого именно вы ищете?
  - Сына... он только поступил... мальчик 5-ти лет...
  - А, вы о Рауле? - улыбнулась девушка, - Он у нас, да. Идемте, я проведу вас к врачу, а потом и к нему. Он в 7-ой палате, если что.
  - Спасибо, - поблагодарила Эрика и пошла вслед за медсестрой. В кабинете врача ее встретила интересная пожилая женщина и сразу предложила присесть, потом переходя от любезностей к делу:
  - Он один из двойни? Близнецов? Могу я уточнить?
  - Близнецы... однояйцевые, - кивнула Эрика.
  - Хорошо, - что-то записала себе врач, у которой на бейджике значилось 'Альбина Карловна'.
  - А... что с ним? С Раулем?
  - Вам еще не сказали? - приподняла брови врач, - не переживайте! С ним все в порядке! Ушибы, пару гематом. Полный осмотр и анализы показали, что ничего более серьезного нет, слава Богу. Но на эту ночь мы задержим его, понаблюдаем. И... я бы вам советовала пару недель после этого наблюдать за ним попристальнее. Такие... ммммм... серьезные аварии часто аукаются позднее. И хотя сейчас я просто могу утверждать, что с ними все в порядке - в ближайшее время может оказаться, что я ошиблась и у него сотрясение мозга, либо какие-то ушибы, неучтенные нами. Хорошо?
  - Конечно, я возьму отпуск и присмотрю за ним, обещаю. А сейчас я могу идти к нему?
  - Вы хотите остаться? Что ж... ваше право. Палата ? 7.
  - Да, спасибо, я знаю.
  Эрика встала и тихонько ушла, по дороге размышляя, что ж так тревожит врача, если она просит присмотреть за ребенком еще пару недель? Но в конце концов, решив, что догадками ничего не добьешься, выкинула все из головы и с улыбкой вошла в палату сына. Мальчик лежал на очень большой для него кровати и казался неожиданно бледным, хотя уже улыбался и внимательно разглядывал медсестру, что поправляла ему капельницу.
  - Рауль, но ты понял, что сам виноват в том, что попал сюда? - спрашивала его юная девушка.
  - Конечно, понял, - улыбнулся от души ребенок. Девушку даже немного повело, настолько сильным был эффект улыбки.
  - Вот и ххххорошооооо, - пробормотала она, отводя взгляд в сторону и натыкаясь на Эрику, которая уже почти смеялась в дверях, наблюдая, как ее сын очаровывал беззащитную медсестричку. О том, на что способен ее сын, Эрика узнала очень рано, наблюдая, как все и взрослые, и дети, попадая в сферу интересов младшего из близнецов, очень быстро начинают выполнять его желания и соглашаться со всем, что он ни пожелает. Иногда она думала, как же тяжело будет сыну потом, когда он все-таки столкнется с цинизмом взрослого мира, но иногда, приглядевшись, задумывалась, а смогут ли даже самые циничные люди ему отказать? Не найдя до сих пор внятного ответа, она теперь только наслаждалась представлениями, устраиваемыми Раулем по поводу и без. Медсестра при виде матери ребенка засмущалась и, извинившись, почти вылетела из палаты.
  - Как ты тут? - поинтересовалась мать, присаживаясь у кровати.
  - Хорошо, - улыбнулся, прикрывая глаза сын, - мы здесь застряли на всю ночь?
  - Придется, но завтра нас отпустят. Я позвоню домой, ты будешь говорить с Ральфом?
  - Не могу, уже сплю. Передавай привет, мам.
  - Конечно. Я из коридора позвоню и сразу к тебе.
  - Не уходи совсем только... - уже засыпая, пробормотал Рауль.
  - Не уйду, - кивнула Эрика и встала. Ответила на звонок Кристина, на просьбу задержаться и присмотреть за Ральфом ночью, ответила сразу же согласием. Эрика успокоилась и со старшим сыном поговорила долго и очень вдумчиво. Ответила на все его вопросы, объяснила, почему они вынуждены оставаться в больнице, и порадовала новостью, что теперь она будет дома недели 2-3, а то и больше. Ральф разумно возразил, что это не так уж и радостно на фоне последних событий, но все ж поблагодарил и пожелал спокойной ночи напоследок. Да только вот в спокойствии Эрика была далеко не уверена.
  В палате уже царила полная тишина, и только легкое дыхание ребенка нарушало ее слегка. Эрика присела на стул у кровати, облокотилась о край и положила на ладони голову. Мысли разбегались во все стороны, усталость мешала сосредоточиться, пока взгляд ее не остановился на точеных чертах лица сына. Как же он похож на отца! Уже даже и характер потихоньку проступает такой же. Да и поведением, интересами, он иногда даже пугал Эрику, настолько пошел в отца. Одно ее радовало неимоверно, волосы у близнецов светлые, а не рыжие, как у нее, да и глаза формой папины - разве что цвет другой - зеленые. Вот и все, что взяли близнецы у матери.
  Она горько усмехнулась, хотя, что тут удивляться? При такой сумасшедшей, всепоглощающей любви, как у нее к Биллу, удивительнее то, что близнецы вообще хоть что-то взяли от нее. Да и черты его, характер, куда более доминантны, чем у нее на тот период. Да и жаловаться не на что, в конце концов, она сама мечтала о сыновьях похожих на отца, вот и получила. А теперь пора думать уже о другом, каким образом ей предъявить их отцу, да еще и доказать, что они не чьи-то, а его! Каждый день, каждую ночь эти мысли одолевали ее, она строила множество утопических планов, пыталась пару раз даже набрать номер Билла, сбрасывая в последний момент, сочиняла ему письма и телеграммы, вспоминала по буквам адрес его почтового ящика в интернете и потом плакала часами, осознавая, как же все это глупо. Никаких ходов, более реальных, чем кинуться ему прямо в ноги, придумать не получалось. Но вот именно такой - открытой и прямой встречи она и боялась больше всего на свете. Оценивая его теперь вполне реально, да и понимая, что простить ее в любом случае будет непросто, а уж ему-то с его гордостью и подавно!, она боялась его взгляда, его реакции до дрожи, чуть не до истерики. Обладая богатым воображением - часами прокручивала варианты разговора с ним, и все время заходила в тупик, как ему объяснить последние годы ее отсутствия? Теперь, когда она не боится ни Бога ни черта, она побоялась появиться им на глаза? Он не поверит и будет прав, а объяснять наличие в ее жизни Артема она вовсе не собиралась. Так и получалось, что у нее есть желание вернуться, есть ради кого это сделать, но нет ни возможности ни оправданий. Эрика судорожно вздохнула, глянула еще раз на сына и погрузилась в куда более прекрасные мысли, она вспоминала то время, когда была рядом с ним и ее последний сон о Билле. Попытки как-то объяснить себе тот сон, разобраться откуда у нее уже тогда возникли такие вопросы, а у него такие ответы - не получалось. Поэтому она просто прокручивала каждое касание, каждый поцелуй, каждую улыбку, тая и сходя с ума от удовольствия почти ощущения его рядом. Так, в мечтах о будущем счастье и возвращении к любви, она и не заметила как заснула...
  
  ***
  Близнецы то мирились, то ссорились, но уже все вокруг ощущали, как нарастает напряжение, захватывая в свою атмосферу всех, кто оказывался рядом. Люди тихонько прошмыгивали мимо них, либо вообще старались избегать их, потому что взрыва можно было ожидать в любой момент. Билл, как более умный, еще как-то сдерживался, и только сверкал своими невероятными глазами так, что впору было съежиться и самому исчезнуть с лица Земли, зато Том кричал и матерился по поводу и без, так, что все разбегались, как тараканы, каждый в свой угол. Понять, что же случилось, удавалось только Густаву с Георгом, да еще Дэвиду. У братьев не получался следующий альбом. Никак. Совсем. Билл часами писал и рвал листки со стихами, бессильно злился, опускал руки и начинал сначала. Ему просто было сложно писать о том, что уже стало привычным, а нового в их жизни не было давно. И даже если удавалось изобразить что-то более-менее приличное, Том в своих попытках подобрать музыку только все портил. Они ругались так, что воздух между ними начинал дымиться и искрить. Георг потихоньку забивался в угол, Густав даже начал грызть свои любимые палочки. Все ждали извержения, вот-вот, но... Утро началось ужасно, Билл испортил любимую футболку, чуть не прижег лоб, укладывая волосы, да еще и попал кисточкой от туши в глаз, из-за чего пришлось смывать весь макияж и начинать все сначала. А когда за завтраком еще и Том начал на него из-за чего-то ворчать, Билл сорвался. Он вскочил, схватил брата за ворот толстовки и склонил к нему искаженное бешенством лицо.
  - Что происходит, черт возьми? Что ты ноешь как старая с*ка который день подряд? Что привело тебя в такое состояние? - кричал он брату в лицо, с каждым словом приподымая и потряхивая его. Лицо Тома побагровело, он с силой ухватился за руки брата и заорал в ответ.
  - Что ты хочешь услышать от меня, бездушная тварь? Что мне не хватает тебя? Не хватает моего брата, каким он был раньше? Что я наблюдаю, каким жестоким и холодным ты стал и начинаю даже жалеть Дэвида? Ты вытираешь ноги об него, и я все жду... жду... когда же ты поступишь так и со мной!
  - Том, - выдохнул удивленно Билл, отпуская брата и отступая на шаг, - как ты мог подумать, что я...
  - А что ты? Что? - вскочил брат, яростно сверкая глазами и резким движением стирая, появившиеся в уголках глаз слезы, - Ты не подходишь, молчишь, избегаешь! Ты вообще забыл обо мне! Работа, работа, работа!
  - Ты ведешь себя как ревнивая жена, - изумленно выдохнул Билл, неожиданно притягивая брата к себе и прижимаясь всем телом, - ненормальный, - шептал он уже на ухо, обдавая горячим дыханием и недвусмысленно потираясь, - с чего ты взял, что я смогу обидеть ТЕБЯ? Я же люблю тебя, глупый...
  - Даааа, - уже почти плаксиво потянул Том, прижимаясь к брату и сам, почти неуклюже облапив его за плечи и подставляя свою шею, - ты тааааак себя ведешь....
  - Черт, Том, ну разве можно так себя доводить? - даже чуть зло потянул Билл и лизнул мочку ушка, - когда я переживаю что с ним происходит - у него начался ПМС.
  - ЧтООО? - взвился Том, отталкивая твинса.
  - НичегО! - расхохотался Билл, снова приближаясь к брату и нежно нашептывая, - иди ко мне, мой колючка, иди Билл приласкает, нежно-нежно.
  Том ощутил, как его отпускает напряжение, но теперь его начало даже потряхивать от желания, которое нарастало, накатывало на него волнами, в котором он тонул, но желания выныривать не возникало. Он спокойно, даже как-то отстраненно наблюдал, как брат почти подкрадывается к нему, любовался его грацией, пластикой дикого хищного животного и осознавал, что сейчас его совсем не напрягает ощущение загнанной в угол дичи, что именно этого, именно столь открытого и откровенного проявления желания со стороны брата он и ждал. Облизнув губы, он охнул, когда ощутил острые коготки брата на своих бедрах и потянулся навстречу, как жаждущий к источнику. В этот момент не существовало ничего и никого для него, все сосредоточилось в этих темных, манящих глазах, в которые его затягивало с неимоверной силой, отчего он даже испугался слегка, пока брат не шепнул ему.
  - Расслабься, это же я... Билл... твой Билл, - слегка хрипловато и так томно, что у Тома подогнулись колени.
  - Черт, - простонал он, - что ты делаешь со мной? Так нельзя!
  - Можно, - захихикал слегка Билл и, ухватив под футболкой брата за ремень, потащил его за собой, бросив многозначительно через плечо, - Не хочу в столовой...
  
  ***
  Утром, после осмотра, врач отвела Эрику в сторонку и еще раз настоятельно порекомендовала внимательнее смотреть за сыном ближайшее время.
  - Я, наверное, повторяюсь, но, несмотря на то, что сейчас с ним все полностью в порядке, такие удары не всегда проходят бесследно.
  - Да, я поняла, обязательно буду присматривать, - кивнула Эрика, - мне можно его забрать уже?
  - Да, конечно, сейчас медсестра заполнит все документы и вы свободны.
  - Спасибо, - улыбнулась Эрика.
  Рауль уже прыгал на кровати, не давая бедной девушке померить его давление.
  - Рауль, милый, остановись на минутку, - умоляла медсестра, но мальчик так заразительно смеялся, что даже желания настаивать не возникало. Эрика улыбнулась, но все же довольно строго сказала.
  - Рауль, позволь тете померить твое давление. Чем быстрее будет все завершено, тем скорее мы попадем домой.
  - Ура! Домой! Домой! Домой! - закричал мальчишка и шлепнулся с размаху на попку, - Меряй! - протянул руку медсестре. Девушка, в испуге было зажмурившая глаза, распахнула их от неожиданности и ухватилась за любезно протянутую ей руку.
  - С-сссспасибо, - пробормотала она, кивая в сторону матери. Через 15-20 минут, когда все манипуляции были закончены, Эрика вела сына за руку к машине и приговаривала.
  - Незачем людей доводить до такого состояний, малыш! Я понимаю, ты еще не рассчитываешь силу своего обаяния, но... даже у твоего отца нет такой... невероятной, - уже почти про себя бормотала она, глядя, как все идущие навстречу люди при виде ее сына начинают чуть ли не идиотски улыбаться и подмигивать ребенку, пытаясь хоть как-то привлечь внимание, - Что проис.. происходит, милый?- наклонилась Эрика к ребенку и ощутила, как и сама поддается ему обаянию, начиная бессмысленно улыбаться.
  - Черт, - воскликнула она, - Рауль, прекрати сейчас же!
  - Хорошо, мам, - кивнул ребенок и сразу же как будто погасло солнце, всем вокруг стало как-то неуютно и холодно. Эрика же только облегченно вздохнула, чувствуя, что дети все-таки доставят ей еще немало очень сложных и тревожных моментов и понимая, что ей будет нужна помощь... помощь человека, который умеет управлять столь же сильным обаянием и не применяет его так безрассудно...
  
  ***
  - Биииииилл, - постанывал Том, ощущая как брат опускается поцелуями все ниже и ниже. Волоски по всему его телу встали дыбом, когда Билл прикусил слегка и после облизнул сосок, да и вообще ощущения накрывали его с головой: вожделение, страсть, нежность и томление, все сразу и по частям, захватывали его, крутили и несли, несли куда-то, заставляя терять остатки осознания кто он и что происходит. Брат уже облизывал его живот, не оставляя нетронутым ни одной клеточки, ни одного сантиметра кожи, заставляя его выгибаться навстречу и тянуть загребущими руками за волосы твинса ближе, еще ближе. Хотелось раствориться, слиться, потеряться в этих ощущениях и никогда не отпускать от себя эти губы, эти руки, чувствовать их касания, поглаживания. Пока Том терялся в своих чувствах, Билл уже опустился губами ниже, почти до члена, но приостановился, вместо ожидаемого, он облизал с легким причмокиванием пальчики и накрыл плавно, но чувствительно яички брата, чуть поглаживая их снизу вверх и наблюдая, как Том выгнулся дугой и потянулся навстречу, одновременно пытаясь что-то прошипеть, потому что голос пропал.
  - Что-то случилось Томми? - заботливо поинтересовался он, опускаясь пальчиками ниже, поглаживая тугое пока еще колечко и опускаясь тихонько к лицу брата, при этом начиная медленно и чувственно облизывать губы.
  - Что ты собрался?.. - пробормотал Том, уже понимая, что никуда он не денется, и что еще чуть-чуть и будет согласен на все, совершенно на все, только бы брат..., - Ах, - вздрогнул он, когда Билл лизнул его нижнюю губу.
  - Ты против? Неужели? - сверкнул слегка глазами Билл, уже откровенно вводя пальчик.
  - Ох, - снова застонал Том, - не...
  - То-то же, - понял недосказанное твинс и, наконец, поцеловал уже чуть подрагивающие губы Тома. Все время пока Билл язычком дразнил его, поглаживал, исследовал теплые глубины его рта, Том просто отдавался волнам наслаждения и не думал, или старался не думать о том, что одновременно его ноги уже приподняли и брат удобно устраивается между его бедер, касаясь слегка своим эрегированным членом ложбинки между ягодиц, аккуратно притягивая его ближе и недвусмысленно давая понять, что именно он собирается делать. Том в последнее время все чаще ловил себя на мысли, что столь властное и жесткое поведение брата только заводит его сильнее, хотя были моменты, когда и самому хотелось быть сверху и при каждом движении ловить губами стоны брата. Сейчас же он просто расслабился, понимая, что сил противиться нет, да и брат, любовно поглаживающий его бока, бедра, ягодицы, доводил его возбуждение уже чуть ли не до точки кипения, когда пути назад не будет.
  - Бл*, Билл, ты уже сделаешь что-нибудь, или? - сорвался он все-таки.
  - А ты попроси, - соблазнительно поглаживая свой член, выдохнул Билл, с улыбкой наблюдая, как брат начинает краснеть от с трудом сдерживаемого желания, да и злости, одновременно, - Что Томми, хочешь его? - Билл даже тряхнул слегка х*ем и облизнулся, выжидая.
  - Хочу, - сдался неожиданно быстро брат, - ну же... Бииииллл...
  - Скажи, я хочу твой член, Билл, - раздельно и четко произнес брат, вызывая уже слабый, но все же всплеск эмоций на лице Тома. Тот прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться, но понял, что это нереально, пока он слышит возбужденное, с легкими хриплыми стонами дыхание брата и отпустил себя.
  - Я хочу... твой член... Бииииилл, - неожиданно томно и тягуче выдохнул Том, ощущая, как дернулся твинс. Видимо, желание его было ничуть не сильнее, а при осознании того, что сейчас и как произнес брат, крышу у него окончательно сорвало.
  - О, да! - торжествующе выдохнул он, тут же прижимая своими тонкими, но столь сильными руками Тома к постели и чуть резче чем следовало, врываясь между его ягодиц. Дернувшийся было от негодования твинс, расслабился, ощутив это движение и только потянулся свободной рукой к волосам брата и, притянув того ближе, прошипел.
  - Аккуратнее! Я живой все же!
  - Аха, - уже простонал ему в губы Билл, выражение его глаз было настолько отсутствующим, что Том засомневался, что его поняли, но дальнейшие, куда более аккуратные движения, убедили его в собственной неправоте. Через несколько секунд, когда первый, легкий дискомфорт прошел, Том уже подавался навстречу сам, постанывая и умоляя продолжать сильнее, быстрее, еще. Их резкие, порывистые движение, поцелуи-укусы, пощипывания, поцарапывания, говорили сами за себя - братья просто потеряли головы, они сходили с ума от возбуждения, которое теперь разливалось и в воздухе вокруг них, отчего срывалось дыхание, стоны становились громче и сменялись криками, удовольствие становилось болезненным, почти невыносимым, пока не излилось одновременно бурно, обильно, принося с собой оргазм такой силы, что оба, обессиленные, на несколько секунд как будто потеряли сознание. И только чуть позже, придя в себя немного, Билл сдвинулся слегка, чтоб не давить на грудь и бедра брата, положил свою голову ему на плечо, и, уже засыпая, пробормотал.
  - Глупый, кого ж я смогу еще так любить-то...
  - И я... - отозвался еле слышно Том, прижимая брата к себе и проваливаясь в темноту сна.
  
  ***
  А через неделю Рауль первый раз потерял сознание. Эрика приготовила обед, позвала детей. Младший первым вымыл руки, прибежал, сел на свое любимое место и что-то, не переставая, щебетал. Мать только кивала, да улыбалась, не вслушиваясь, пока неожиданно не стало тихо. Какое-то время Эрика ничего не замечала, но потом все же насторожилась, сын никогда не отличался молчаливостью, а уж столь долгий период и вовсе... Обернувшись, она опешила. Сын лежал на столе, ручки бессильно свисали, рот был приоткрыт. Даже после того, как она приподняла его и немного потрясла, реакции на ее действия не последовало. Эрика отнесла сына в зал, уложила на диван, вызвала 'скорую' и позвонила еще и Альбине Карловне, благо, свою визитку та засунула ей еще на выходе из отделения. 'Скорая' примчалась почти сразу, врач чуть позже, но тут же начала распоряжаться.
  - Ребенка мы забираем в отделение. Будем проводить полное обследование.
  - Снова? - ужаснулась Эрика.
  - У вас есть предложения лучше? - взъярилась врач, - Или, может, вам все равно что с сыном?
  - Нет-нет, - пробормотала женщина, одновременно напряженно поглядывая на дверь. За несколько свободных минут, пока еще не приехал никто, Эрика успела вызвать Кирилла с Еленой и теперь ждала, когда ж они появятся, ведь брать с собой в клинику и Ральфа абсолютно не хотелось. И так, придя к матери, и увидев состояние брата, мальчик начал битья в истерике. Только фельдшер 'скорой' сумел с ним справиться и ввести какое-то лекарство, отчего ребенок теперь тихонько сидел в уголке, на кресле. Когда Рауля уже выносили на носилках, кто-то коснулся руки Эрики. Полуобернувшись, она вздохнула с облегчением, увидев Кристину.
  - Я решила навестить вас... - беспомощно пробормотала девушка.
  - Там наверху Ральф, пригляди за ним, ладно? Сейчас приедут Кирилл с женой, и тебе не придется сильно задерживаться, - бормотала Эрика, одновременно толкая в ладонь няни ключ.
  - Да что вы! Да я конечно! Сколько потребуется! - уже чуть не плакала Кристина. Эрика, уже почти не слушая, слетела со ступенек и, протолкавшись через толпу любопытных, успела заскочить в машину. Безвольное тельце ребенка, лежащее на таких огромных для него носилках, заставило ее застыть в дверях и долго и судорожно пытаться проглотить комок, застрявший в горле. Еще со времени аварии она сумела запомнить, что истерить, срываться и терять контроль нельзя, сейчас в первую очередь сыну нужна ее поддержка, да и врачи не позволят ей находиться рядом с ним, если она не будет держаться. Эрика стерла появившиеся слезы тыльной стороной руки и аккуратно присела у носилок. Взяв в свои ладони такую маленькую, изящную ручку любимого сына, она судорожно втянула воздух, и начала болтать всякую милую чепуху, не обращая внимания на то, что ребенок без сознания. Врачам так и не удалось привести его в норму, хотя никто б не сказал, что они не старались. Перед тем, как вынести его из квартиры Альбина Карловна повинилась перед матерью и пояснила, что они не могу понять этимологию обморока, а потому и не могут устранить его причины и соответственно вернуть все на свои места. Но при этом она очень обнадеживающе порадовала, что это однозначно кратковременная потеря сознания, а не кома, если судить по симптоматике. Поэтому мать и пыталась сейчас донести до Рауля хотя бы интонацией и звуком любимого голоса, насколько он нужен здесь и сейчас, насколько она переживает и просит его скорее очнуться. Уже почти на въезде в клинику мальчик неожиданно глубоко вздохнул и открыл глаза. Увидев перед собой мать, он радостно улыбнулся и поинтересовался в чем дело. Путанные и неполные объяснения о том, что он потерял сознание, его не удовлетворили, но когда он услышал подтверждение от врача, он немного успокоился. Альбина Карловна начала задавать ему множество вопросов о самочувствии и состоянии, он отвечал, все еще требовательно глядя на Эрику. Наконец, улучив минуту, она сумела объяснить, что едут они всего лишь на обследование, не более того, а дальше уж им скажут в чем дело и чего стоит опасаться. Мальчик неожиданно серьезно сказал, что пусть скорее все это заканчивают, он не любит больниц. Мать покивала, чувствуя, как слезы так и норовят пролиться, но не позволяя себе ни на секунду расслабиться.
  В клинике Эрику вновь отправили к регистратуре заполнять документы, а ребенка увезли на проведение всех возможных сейчас анализов сразу. Несмотря на бодрый тон и слащавую улыбку врача, Эрика понимала, что происходит что-то нехорошее и была только рада такой скорости и оперативности. Ей было просто необходимо знать все и как можно быстрее! Да только...
  
  В клинике их держали уже 4-ый день подряд. Проводили новые исследования, анализы, осмотры, даже вызвали какого-то профессора из самой Москвы, но внятно ничего не говорили и не объясняли. Эрика уже извелась вся, а сын все чаще и чаще терял сознание, жаловался на головные боли, стал бледным и даже как будто безжизненным каким-то. Улыбка все реже и реже касалась его губ, дни он проводил в лабораториях или в палате, под капельницей. Заходили все, навещали, приносили с собой гостинцы, но, присмотревшись к ребенку, старались не задерживаться надолго. Одна Тамара выдерживала все: и долгие истерики Эрики в курилке у отделения и несчастный вид Рауля и небольшие концерты Ральфа, которые тот устраивал, если ему не позволяли видеть брата. Кирилл с Еленой взяли ребенка к себе, но не справлялись. Здесь и приходила на помощь вездесущая Тамара, она утешала, успокаивала, помогала и только она одна могла заставить Эрику покинуть хоть на полчаса клинику, чтоб просто переодеться и ополоснуться хотя бы. Артем приходил тоже, гладил несчастную мать по плечам, обещал, что не подведет и впервые недолго, но дружелюбно, поболтал с Раулем. Сейчас было не до старых обид, никто не мог понять что происходит, но то, что это что-то недоброе и страшное, ощущали все. Наконец, после осмотра мальчика профессором, Эрику позвали в кабинет Альбины Карловны. Еще входя, мать уже напряглась, врач уводила взгляд, прятала глаза, да и была в кабинете не одна: тут же был и столичное светило-профессор и еще какой-то довольно пожилой доктор. Все молчали какое-то время, пока Альбина, откашлявшись, не начала.
  - Понимаете... у нас для вас не очень радостные вести... эээээ...
  - Что это вы несете? - удивленно произнес профессор и представился, - Константин Николаевич, к вашим услугам. Альбина Карловна видимо не может решиться говорить конструктивно. Поэтому пожалуй, продолжу я. Не обессудьте, буду прямолинеен, но иначе вы просто не сможете понять всего, что мы попытаемся сейчас вам объяснить. Дело в том, что у вашего сына опухоль мозга. Эрика ахнула, прижимая ладони к губам, Альбина Карловна как-то подозрительно скособочилась на своем стуле, а профессор, не оглянувшись даже, продолжил.
  - К сожалению, такие вещи случаются. Мы никогда не может предсказать случится этио с тем или иным ребенком и по каким причинам. В вашем случае все яснее ясного, хотя и никак не помогает нам в лечении. Мы пытались проколоть вашего сына кое-какими лекарствами - эффекта не было. При компьютерной томографии и магнитно-резонансном изображении мы выяснили, что опухоль достаточно быстро увеличивается и рост ее пока не прекращается. Судя по скорости развития - времени у вас немного. Самое важное в том, что в нашей стране хороших клиник и врачей-нейрохирургов, специализирующихся на таких опухолях - нет. Но я уже звонил в Аахен, в клинику Нейрохирургии Аахенского Университета, профессору Йоахиму Гильзбаху и он согласился вас принять. Случай с вашим сыном его заинтересовал, по телефону многое не передашь, но он утверждает, что есть надежда на успешное лечение, если вы доберетесь до него в течение недели. Вам придется нанять сопровождающую медсестру, так как состояние Рауля ухудшается с каждым днем. Но все же, по возможности, я бы рекомендовал вам оплатить транспортировку на лечение в Германию медицинским самолетом. Хоть это и обойдется вам где-то в 25-30 тысяч Евро, но будет быстрее и целесообразнее. Ведь, насколько я понял, деньги у вас есть? Хотя, все ж на всякий случай я дам вам визитки и телефоны нескольких благотворительных организаций, которые могут помочь вам в расчетах за лечение и...
  - Нет, спасибо, - неожиданно ожила Эрика, - не надо благотворительности. Это будет слишком долго и медленно, а времени, как я поняла, у нас нет. Если я не справлюсь с оплатой, придется обратиться... не важно - я решу этот вопрос! Дайте уже мне этот телефон компании, занимающейся перевозкой. Визы я открою быстро, уже давно узнавала как и что требуется. Да и лететь хотела бы, если не сегодня, то уж точно завтра. И еще... раз уж мы с вами заговорили о Германии, не могли б вы мне сказать расстояние от Аахена до Гамбурга? - рассеяно глядя в окно, поинтересовалась женщина.
  
  ***
  Биллу удалось написать пару песен в течение недели, но на этом их везение иссякло. Теперь снова, как он ни пытался, в голову лезли только какие-то тоскливые, совсем не свойственные ему мысли. С Томом у них все было хорошо, часами он уговаривал брата не переживать и не заморачиваться, что все это временно и скоро пройдет, но пока помогало плохо. Густав купил новые палочки, старые были изгрызены до основания, Георг даже поругался со своей девушкой, которой уже сделал предложение. Все же не дети они уже, братьям осенью по 26, Густаву 27, а вот Георгу только-только исполнилось 28, пора и о семье задумываться. С о своей любимой он умудрялся поддерживать нежные и романтичные отношения несмотря ни на что, но сейчас Билл суме довести и его. Дэвид, получив какую-то папку стал серым и прятался от братьев. У всех это вызывало изумление, ведь последнее время он буквально преследовал Каулитцей, а тут... не найдешь, не дозвонишься - он даже перестал подгонять с написанием нового альбома и все время пытался куда-то дозвониться. Что и о чем было в той папке узнать не удалось, но в Томе почему-то зашевелились смутные подозрения, что это связано с ними, потому как Дэвид именно при их вопросах начинал жутко нервничать и срывался куда-то. Да только выяснить ничего не успел, а потом и вовсе забыл - у Билла начиналась форменная депрессия, дома он уже периодами даже истерил, что-то происходило в них, вокруг них... рядом и везде. Да только понять, разобраться в себе и в причинах происходящего близнецы не могли, просто держались изо всех сил и старались не расставаться больше, чем на полчаса.
  
  Глава 15.
  
  ***
  - И еще... раз уж мы с вами заговорили о Германии, не могли б вы мне сказать расстояние от Аахена до Гамбурга? - рассеяно глядя в окно, поинтересовалась женщина.
  - Нет, извините, - начал было Константин Николаевич, но его прервала врач.
  - Подождите несколько минут, я сейчас узнаю, - вскочила она с места и куда-то унеслась.
  - Даааа, - глубокомысленно протянул мужчина, который молчал весь этот долгий разговор, - есть у нас тут люди, которые и знать могут. Позвольте представиться - Василий Петрович - заведующий этим отделением. Если у вас есть какие-либо еще вопросы - буду рад помочь, - склонил он голову.
  - Нет, спасибо, все, что мне необходимо, я уже услышала, а остальное я сейчас выясню у Константина Николаевича.
  - Тогда позвольте откланяться. Если что - я у себя, - произнес он и ушел.
  Эрика проводила его взглядом и буквально завалила вопросами бедного профессора. Ее интересовало все: и возможность доверия фирме транспортировки и самолет, который они вышлют, и что за город Аахен, и какая гостиница там лучшая, и даже насколько все-таки именит профессор Йоахим Гильзбах и откуда его знает Константин Николаевич. Все ответы, данные ей, были точны и обоснованы, ни разу у профессора не возникло сомнений или не было ничего такого, чего б он не знал. Оказалось, что сотрудничает он с Клиникой в Аахене уже давно, так как не знает в России достаточно классифицированного специалиста, которому без страха смог бы доверить тяжелые случаи, связанные с маленькими детьми. Наконец, когда вопросы иссякли, распахнулась дверь и буквально влетела Альбина Карловна.
  - Уф, - вздохнула она, промокая аккуратно платочком лоб, - мне удалось узнать. Значит расстояние около 480 километров - проехать возможно за 12-16 часов, но лучше не спешить слишком, усталость ведь накапливается, - кивнула своим мыслям она, - машину можно взять напрокат в самом Аахене. И вообще Аахен - городок красивый, историческое место. Клинику все очень нахваливают, а уж профессора и тем более. Я очень надеюсь, что все будет как можно лучше! - уже почти воскликнула, прижила слегка испуганно руки к лицу и смущенно улыбнулась.
  - Спасибо, - кивнула в ответ Эрика, - надеюсь на то же самое. А теперь, пожалуй, пойду я созваниваться и решать свои вопросы как можно скорее.
  - До свидания! - в один голос произнесли профессор и врач.
  - Нет, уж, - покачала головой Эрика, - на этот раз - прощайте! - и аккуратно прикрыла за собой дверь. Уже отойдя подальше, она заглянула в первую попавшуюся палату, увидела, что та пуста и вошла. Прислонившись спиной к двери, она начала сползать потихоньку на пол. По щекам покатились слезы, она кусала тыльную сторону ладони, чтобы не рыдать громко и сжимала веки, чтоб остановить, прекратить свою истерику. Она ощущала сейчас себя выжатой, истерзанной, убитой. Желания идти куда-то сейчас не было, она понимала, что должна быть сильной, должна справляться, но как же сейчас ей не хватало крепкого мужского плеча рядом! Она научилась быть сильной, научилась со всем справляться сама, но иногда, в такие моменты как сейчас, ей до боли, до сумасшествия хотелось прижаться к кому-то, ощутить чью-то поддержку и просто услышать, хоть и глупые, но такие ободряющие слова обещания, что все будет хорошо. Слезы все текли и текли, остановиться никак не получалось, Эрика несколько раз стукнула рукой по стене, чтоб отвлечься на какую-то другую боль, иначе успокоиться не удастся. Сидя на полу, разглядывая разбитые костяшки пальцев, она ощутила, как со дна души начинает подниматься злость на себя, на свою глупость, на то, сколько лет она потеряла на собственную трусость. Взорвавшись, вскочила, схватилась за голову и то ли прорыдала, то ли простонала.
  - Билл, Бииииллии... я не знаю, как я буду просить у тебя прощения, но я... Я больше не могу без тебя! - от отчаяния стукнула уже разбитой рукой по двери, очнулась тут же, прижала руку к губам и зашипела тихонечко от боли. Сейчас она уже почувствовала, что ей хватит сил на все, что она справится со всем, если только надежда вернуть любовь Билла не иссякнет, не исчезнет.
  
  ***
  Билл писал песни. Закрылся в домашней студии, запретил его тревожить и писал. Получалось или плохо или никак. Вокруг валялись обрывки бумаги, сломанные ручки, ноутбук вообще был отодвинут к стене, так как Билл боялся его разбить в порыве ярости. В голове вертелись обрывки мыслей, но писать что-то в повторения старых песен не хотелось, мелькали иногда какие-то неясные образы, но ухватиться за них не получалось. ОН просто застонал и неожиданно ощутил резкую боль, скрутившую его до мозга костей. А потом ему послышался слабый, но решительный голос, который доносился до него издалека, только ясно и четко: 'Билл, Бииииллии... я не знаю, как я буду просить у тебя прощения, но я... Я больше не могу без тебя!' Застыв, приходя какое-то время в себя и пытаясь понять, что же это было, он и не заметил, как начертил на бумаге пару строчек, абсолютно ему не свойственных раньше.
  
  Ищу любовь, иду сквозь слезы боль и смех...
  Ищу тебя я во вселенной, где нет света...
  Ищу, а сквозь пространство слышу только смех...
  Судьба смеется надо мной, иль гордость?
  Не знаю, но слеза течет, и сердце так трепещет...
  Ищу тебя, ищу любовь, иду вперед и сквозь себя...
  
  После, долгое время он пытался понять, что же это он написал и зачем? Как строки песни это не годилось, да и не соответствовало ни ему, ни их группе. Строчки он забросил с другими неиспользованными попытками стихов и постарался выбросить из головы.
  
  ***
  О транспортировке удалось договориться сразу. Ожидали всего-то 3 часа, и самолет уже приземлился в аэропорту их города. Клиника выделила специализированную машину 'скорой помощи'. До аэропорта они доехали спокойно, Эрика и Ральф с двух сторон держали Рауля за руки, по такому поводу Ральф даже разговорился и всю дорогу смешил и мать и брата. В аэропорту их встретила целая делегация: Кирилл с женой, Тамара, Татьяна и Артем и даже родители и брат Эрики - все постарались прибыть, чтобы проводить. Многие догадывались, но прятали мысли о том, что Эрика с детьми назад уже никогда не вернется. Свои полномочия в фирме она передала Артему, с условием, что он предоставит ей любые свободные средства по первому зову и не станет топить дело всей ее жизни. Квартиру она отдала брату, все равно тому удалось найти в их городе работу, но не удалось найти жилье. Вещи для нее и близнецов собрала Тамара, документы все были оформлены, оставалось несколько минут и все. В конце концов, мать не выдержала и, разрыдавшись, кинулась к Эрике.
  - Ты хоть пиши нам! Хоть звони! Сообщай все-все!
  Остальные зашумели, загалдели, у каждого нашлось и напутствие и пожелания и просьбы не забывать. Эрика смущенно гладила мать по спине и часто моргала, чтоб не разрыдаться самой. В этот момент и ее саму настигло ощущение, что здесь она в последний раз, что больше она не вернется, что этот период ее жизни окончен, страница перевернута, и пути назад нет. Вздохнув, она отстранила мать, чмокнула всех по очереди и пообещала все, о чем только ни просили. Потом отвела в сторону Тамару и попросила.
  - Я пока ни в чем не уверена, но если мне надо будет решать какие-либо вопросы здесь без моего присутствия, ты согласишься?
  Тамара вскинула на нее глаза, жалобно улыбнулась.
  - Значит, ты все-таки уезжаешь навсегда...
  - Том, я еще не знаю, - беспомощно пробормотала Эрика.
  - Знаешь, все ты знаешь! Найди свое счастье, подруга моя непутевая! - всхлипнула Тамара и закончила, - а просьбы твои я все выполню, сама ж знаешь...
  - Спасибо, - прошептала и, помахав рукой всем, убежала к самолету. Сыновья уже давно были там, врачи суетились, подключая Рауля к каким-то аппаратам, ставя ему капельницы. Ральф смотрел на все это полными ужаса глазами, казалось, что он боится больше брата. Иногда у Эрики возникало ощущение, что мальчишки чувствуют друг друга даже лучше, чем себя. Если Ральф ударялся ногой - хромать начинал Рауль и наоборот. Это было необъяснимо, непонятно, но было. Поэтому она уже давно старалась поменьше сталкивать сыновей сейчас, им обоим это было не совсем на пользу. После каждой такой встречи даже Ральф бледнел, взгляд его становился пустым и он много и долго плакал. Но, когда решался вопрос об отъезде, Эрика даже не задумалась оставить сына здесь, не с кем, да и незачем - решила она для себя. Пускай, это создаст определенные трудности в клинике, возможно, даже станет одной из проблем, решать которую придется на бегу и скоренько, но разлучать их на неизвестно какой промежуток времени она не смогла б. Это было бы жестоко и бесчувственно.
  
  Перелет прошел спокойно. Рауль заснул в самом начале, Ральф чуть позже, только Эрика погружалась в легкую дремоту и тут же выныривала. Она устала, устала от беготни, от множества проблем, наводнивших ее голову, но не могла пока еще расслабиться. Сначала она должна была убедиться, что дети устроены и в безопасности, поговорить с профессором Йоахимом Гильзбахом, получить от него хоть какие-то гарантии лечении, и только после всего этого она собиралась поспать немного. Иногда ей казалось, что она не сумеет, заснет еще по пути, но ее душевная сила была больше, нежели все остальное и сдерживала на грани.
  В аэропорту их встречала специализированная машина. Врачи передали Рауля с рук на руки. Его медицинская карта, существенно распухшая в последнее время, тоже перекочевала к специалистам Клиники. Всю дорогу Эрику тихонько расспрашивали о симптомах, первом случае, когда она поняла, что что-то не так, о различных данных о ее семье и семье отца, о форме оплаты, которую она изберет. Старательно и подробно она отвечала на все вопросы, какие могла, но два последних ввели ее в ступор. Несколько раз она переспросила, действительно ли нужны такие подробные данные о семье отца и почему ее так настойчиво выспрашивают об оплате, если аванс уже переведен на счета Клиники? Объяснения ее и испугали и заставили понять, что выхода у нее нет. Оплата, произведенная ею, оказывается, была предварительной, а по истечении нескольких дней ребенку предстояла очень дорогостоящая операция, которая тоже оплачивается заранее. И данные о родословной отца и его наследственных заболеваниях просто необходимы для того, чтоб при операции возникло как можно меньше проблем и осложнений. Эрика закрыла глаза, попыталась медленно выдохнуть, чтоб только не застонать от испуга. Она так надеялась отложить эту встречу, так надеялась сначала решить хоть что-то сама и только после обратиться к нему, не за деньгами, а просто познакомить... теперь же получалось, что выхода у нее нет. Расспросив подробно о гостинице и пункте проката автомобилей, она откинулась и стала ждать разговора с врачом, после которого ей придется совершить самое сложное и тяжелое путешествие в ее жизни, какое только можно себе представить. От ужаса у нее перехватывало дыхание, холодели руки, и сердце заходилось в груди. Только... Эрика прекрасно понимала, что к моменту встречи снова должна стать сильной и решительной, иначе не стоит и затевать. Иначе помощи ей будет неоткуда ждать! А сейчас помощь была нужна не ей... и права на проигрыш она не имела...
  
  ***
  Профессор не стал сразу принимать Эрику, либо откладывать прием на неопределенное время. Еще при входе ей было сообщено, что сейчас Рауля отвезут на обследование, а ей придется подождать 1-2 часа, пока профессор изучит медицинскую карту и сможет сообщить ей хоть что-либо. Потянулось время. Медленно. Еще медленнее. Мимо пробегали, проходили медработники, кто-то о чем-то спрашивал, отвечал, а в уголке, где сидела Эрика с Ральфом, царила тишина и уныние. Ничего не хотелось. Голова была пуста, словно воздушный шарик, желания отсутствовали, и даже Ральф сидел тихо-тихо, внимательно глядя в окно, за которым ничего не происходило. Видимо, усталость давала о себе знать и организмы, работающие на пределах своих сил, просто погрузились в полную апатию. Никто и ничто не тревожил их, пока не подошла милая девушка, поприветствовала их, но, не заметив реакции, повысила голос и начала все сначала.
  - Добрый вечер!
  - Что? - встрепенулась, очнувшаяся Эрика, смутилась, провела руками по лицу, как будто стирая с него что-то и, уже с легкой улыбкой, ответила, - Добрый!
  - Профессор ждет вас, - кивнула девушка и показала рукой направление, - пройдемте со мной.
  Эрика молча встала, взяла за руку сына и пошла вслед за медсестрой. Услышать решение врача было интересно, но напряжение, не покидавшее ее в последнее время, довело ее до того, что сил волноваться, нервничать, переживать, уже не осталось. Со стороны становилось странно смотреть на мать столь тяжело больного ребенка, которая с абсолютно отстраненным, спокойным выражением, следовала по коридору. Но здесь, в этой Клинике, персонал привык уже ко всему, и удивляться было некому.
  - Вот, Подождите минуту, я сейчас спрошу, свободен ли профессор.
  Пару минут медсестра отсутствовала, потом вышла, распахнула дверь и пригласила войти. И только сейчас, на пороге кабинета человека, который решал сейчас судьбу ее ребенка и ее, Эрика испугалась, застыла, колебалась несколько секунд прежде, чем шагнуть вперед, в неизвестное и столь страшащее ее будущее.
  - Добрый вечер!
  - Здравствуйте! Я хотела бы...
  - Да, да, я все понимаю, сейчас я вам по возможности все объясню, только не спешите! Судя по всем проведенным до сих пор обследованиям и анализам, диагноз, поставленный вашему сыну, верен. Поэтому мы пока проведем общие анализы, подготовку и в начале следующей недели я назначу операцию. Все вопросы, сопутствующие вы потом решите в Регистратуре. А мне ответьте на некоторые вопросы. Тут ничего не значится об отце ребенка, кроме фамилии, имени и возраста. Есть ли возможность узнать больше?
  Эрика отвела взгляд, и сквозь силу выдавила.
  - Не могли бы вы подождать пару дней? Я надеюсь, что отец ребенка вскоре сам вам ответит на все необходимые вопросы. По крайней мере, я намерена ему все сообщить и просить его о помощи.
  Профессор внимательно разглядывал ее, а потом неожиданно спросил.
  - Это все же, тот Билл Каулитц, о котором я думаю?
  - Да, это он, - съежившись еще сильнее, ответила Эрика.
  - Если вы желаете, я мог бы связаться с ним и сам. У меня есть кое-какие возможности... - сочувствующе улыбнувшись, предложил врач.
  - Нет, - неожиданно бурно отреагировала женщина, - Я должна сама с ним поговорить... Вы же сможете немного подождать?
  - Хорошо, кивнул профессор, - у вас два дня, после я не смогу откладывать и операцию придется назначить, даже под таким риском, иначе будет просто поздно.
  - С... спасибо! - почти сумела улыбнуться Эрика и тихонько, даже не обернувшись, выскользнула из кабинета.
  'Билл, Билл, Билл' - в ритме пульса стучало в ее голове. Она даже позабыла про Ральфа, который сам догнал мать и схватился за руку.
  - Ма, мы едем к папе? - поинтересовался сын, сильно сжимая ее ладонь.
  - А? Ой, дорогой, извини, отвлеклась... Мы, действительно, сегодня же выезжаем в Гамбург. Надеюсь, они сейчас там и не уехали никуда. По крайней мере, в прессе и на телевидении не было сообщений об их поездках. А ты поможешь мне?
  - Помогу, - не удивляясь и даже не задавая вопросов, ответил сын. Эрика была безмерно удивлена, но тоже решила не настаивать на ответах. Сын ехал с ней, поддерживал ее во всем, что еще можно требовать от пятилетнего ребенка, который и так находится в почти шоковом состоянии? Нет, сейчас не стоило задавать слишком много вопросов, да и объяснять, почему отец не знает о детях, тоже было не время. Она решительно откинула все лишние мысли и пошла решать оставшиеся вопросы об оплате, нахождении и подобном.
  
  Через несколько часов Эрика уже сняла номер в ближайшей гостинице, упаковала вещи, необходимые для небольшой поездки, взяла напрокат машину и, сверяясь с картой, приобретенной в магазинчике, мчалась в направлении Гамбурга. Города ее мечты, любви и счастья, города, в котором ей предстояло пройти самые сложные для нее на данный момент испытания на прочность.
  
  ***
  Парни, действительно, не покидали города. У них все еще была запись нового альбома и, хотя они и периодически записывались в других студиях в Майами, Лос-Анжелесе, Берлине, сейчас, когда движения не было, песен новых не пришло в голову ни Биллу, ни Йосту, ни кому-либо еще, так что они каждый день собирались, маялись дурью, изображая вид работы, и расходились по домам, как только это становилось возможным. Вот и в этот день Георг что-то писал в телефоне, получая ответы, смущенно краснея и отвечая со всей скоростью, на которую был способен. Густав в наушниках просматривал новый фильм на ноуте, а братья сидели у стола, перебрасывались короткими, ничего не значащими фразами и общались скорее мысленно, чем словами. Было тихо, лениво, даже воздух казалось, не двигался. Йост, как и всегда в последнее время, появлялся только на минуты, потом исчезал и не тревожил их. Больше никто и не решался их подгонять, хотя сроки выпуска альбома уже и подходили к критической точке.
  - Биииил! - неожиданно потянул Георг.
  - Что? - удивленно приподнял бровь мужчина, даже как-то весь собираясь и удивленно переглядываясь с братом.
  - Понимаешь... мне тут СМС в стихах пришла...
  - Хочешь достойно ответить? - язвительно прошептал-прошипел Билл.
  Том тихонечко захихикал уже понимая, что брат что-то задумал.
  - Я хотел бы... если тебе не сложно... Пару строчек...
  - Нет, Георг, что ты! Разве это сложно? Столько времени ни одной новой песни... а вот стишки для любимой Георга... так какие проблемы! - повышая голос буквально на каждой букве, меняясь на глазах явно не в положительную сторону, произнес Билл.
  Георг уже понял, что сморозил что-то не то, и, пытаясь слиться с окружающей средой, понимая, что это вряд ли удастся, спрятал телефон за спину и заюлил.
  - Ну... так мне б ерунду какую-нить... пара строк... Но не надо! Я это... я передумал, я лучше пойду перекушу что ли... - он вскочил и рванул к двери, Билл видимо уже хотел его окрикнуть, когда распахнулась дверь студии, едва-едва не задев Георга и странно знакомый всем голос произнес.
  - Здравствуйте!
  И все... Билл забыл, что он хотел от Георга, бедный Георг попятился и почти упал на случайно оказавшуюся у него на пути кушетку, Густав, почувствовав даже в наушниках напряжение, потрескивающее в воздухе, обернулся и приоткрыл рот, Том вскочил, как будто пытаясь загородить собой брата, а на пороге, спокойно, с достаточно достойным выражением стояла Эрика, изо всех сил стараясь не выдать дрожи, что сотрясала ее сейчас и не сбежать, потому что ее ужас, при виде сузившихся глаз Билла, был уж куда больше, чем если б ее даже попробовали утопить в реке, кишащей пираньями. Понимая, что испытание ей предстоит нелегкое, что если о ее присутствии в городе узнают, Эрика сразу с дороги поехала к студии близнецов и не останавливаясь рванула к их комнате. Охранники, видимо еще смутно помнившие ее по временам нахождения здесь с братьями, не стали ее останавливать, а Йост, наткнувшийся на нее в коридоре, так побелел, что у нее даже мелькнула было мысль остановиться и предложить ему помощь, но после решительно поинтересовалась.
  - Он здесь?
  Получив утвердительный кивок, она развернулась и поспешно двинулась в нужном направлении. Дэвид схватился за голову, потянул себя за волосы и медленно прошептал.
  - Пиз*ец тебе, Дэвид... прощайся с жизнью...
  Но ни догонять Эрику, ни пытаться как либо еще ей воспрепятствовать он не стал. О ее проблемах он знал и в такой ситуации просто не смог встать на ее пути.
  
  - Это что такое? - слегка брезгливо, отворачиваясь в сторону, как будто не заметил ее, спросил у брата Билл.
  - Э... Эрика! - радостно-удивленно воскликнул Том, - Это же Эрика! Билл, ты не рад? - он обернулся к брату и, внимательно вглядевшись в его лицо, ощутил, как настроение его стремительно движется к нулевой отметке. Билл смотрел на стену, как будто увидел там что-то именно сейчас ему необходимое, но в глазах его мерцали такие огни, что было понятно - умей люди убивать взглядом, именно это бы случилось с Эрикой, а уж от невинной стены и вовсе б ничего не осталось.
  - Биииилл, - уже спокойнее потянул Том, - Билл, ну не надо...
  - Что не надо? - изволил перевести взгляд на брата Билл и приподнял брови в притворном удивлении.
  - Вести себя так не надо! - неожиданно вступила в разговор Эрика, подошла к столу, оперлась об него руками и наклонилась так, что смотрела теперь прямо в лицо Кау-младшего.
  - Кто ты такая, чтоб говорить со мной в таком тоне? - вскочил, уже явно пылая от ярости, Билл.
  - Я? - выпрямилась и Эрика, - Я - никто! Но у меня есть причина, которая дает мне право если не на такой тон, то уж на то, чтоб ты выслушал меня! И пускай, я не стою и капли твоего внимания... Ральф, иди сюда дорогой...
  Сын, который услышав такие громкие голоса, так и не вошел вслед за ней, на ее такой оклик, слегка дрожащим голосом, что в нем явственно слышались слезы, осмелел и почти подбежал к матери.
  - Не обижай мою маму! - закричал он, хватая Эрику за ногу и со злостью глядя на мужчину, который так громко говорил.
  Билл, язвительно улыбнулся было, когда Том толкнул его в плечо и склонившись, прошептал.
  - Он так похож...
  - На кого? - обернулся к брату и не понижая голоса спросил.
  - На тебя, - холодно и жестко, справившись с эмоциями, ответила Эрика, приседая и прижимая к себе сына.
  - Не бойся, милый, это твой папа, он просто очень зол на маму, а тебя он любит, вот увидишь.
  - Что за чушь ты несешь?! - уже почти кричал Билл, - Как похож? У меня нет детей! Том... Томше... - в глазах его уже даже плескался ужас, он не понимал, да и не мог осознать до конца, что происходит. Столь давно пропавшая из его жизни девушка, не только вернулась, вновь воскресив старую боль, она еще и смела бить по больному, святому... по тому, от чего он бы никогда не отказался, потому как уважал семейные узы свято. Том подошел еще ближе, притянул его к себе, обнял и успокаивающе гладил по спине.
  - Билл, мы сейчас все выясним, не нервничай, - шептал он еле слышно, а Билл от голоса любимого человека успокаивался и вновь набирался здоровой злости.
  - Откуда мне знать, что это правда? - высокомерно бросил он, даже не оборачиваясь. Зато Том во все глаза и внимательно разглядывал этого маленького мальчика, который мог значить очень много для них, либо не значить ничего. И чем дольше он смотрел, тем больше общих черт находил, все сильнее убеждаясь, что это не может быть ложью.
  - Билл, я приехала не ругаться, не требовать от тебя свадьбы, - устало и как-то безжизненно произнесла Эрика, которая ощутила, как все силы, столь тщательно ею собираемые для этого разговора, растаяли, - я приехала просить о помощи. Ральф - мой... и твой - старший сын. Есть еще Рауль. С ним беда. Мне нужна твоя помощь, Билл, больше никто не сможет мне ее оказать, а без нее у меня почти не остается надежды...- она опустилась на ближайший стул, притянула и посадила на колени сына, и, полными слез глазами, уставилась на Билла.
  
  ***
  Тишину, которая стояла в студии, можно было резать ножом, настолько оглушительна и осязаема она была. Билл, оттолкнув от себя Тома, отошел к стене и невидяще пялился в нее. Том, как стоял, так и остался, только слегка склонился ниже, чтоб разглядеть мальчишку у ног Эрики. Эрика терпеливо ждала ответа и молча наблюдала за братьями. И тут, в этой тишине, раздался оглушительный возглас:
  - Ох*еть!
  И все резко обернулись в сторону нежданного звука. А Георг, прикрыв ладонью рот, быстро-быстро отступал в сторону двери, явно движимый инстинктом самосохранения.
  - Это не я! - поднял обе руки вверх Густав и вскочил. - Я лучше пойду тоже, от греха подальше, - и проскользнул в дверь вслед за скрывшимся уже Георгом.
  Эрика пожала плечами, в общем, от Георга и не того можно ждать, но зато этот возглас хоть немного разрядил обстановку. Том встряхнулся, как будто скидывая что-то с себя, и все-таки подошел ближе к Ральфу.
  - Привет малыш! Я твой дядя Том, - протянул руку с улыбкой, - рад знакомству!
  - Привет! А что у тебя на голове? Ты не любишь мыть голову?
  Эрика немного истерически захихикала и слегка одернула сына.
  - Это такая прическа, Ральф. И, даже, если тебе не нравится, когда тебя называют малыш, все равно не надо никого обижать.
  - Ладно, - снисходительно согласился сын, - Я, Ральф, - пожал слегка руку Тому и открыто улыбнулся.
  - Приятно познакомиться, - пробормотал ошарашенный Том, - я...
  - Ты сейчас пойдешь и прогуляешься с... Ральфом. До автомата шоколада, например, - очнулся неожиданно Билл, - а мы пока с его мамой немного поговорим.
  - Я не хочу шоколад, - поднял малыш глаза на отца, - я не оставлю маму!
  - Шшшшш, не вредничай, прогуляйся с дядей, все будет хорошо, ладно? - успокоила его Эрика.
  - Ну, если ты так считаешь, - серьезно кивнул мальчишка, - ну, что, идем? - он слегка вызывающе глянул на Тома и протянул ему руку.
  Том, как утопающий хватается за соломинку, схватил руку ребенка и поспешил покинуть комнату, полную столь гнетущей атмосферой. Когда за ними захлопнулась дверь, Билл присел напротив Эрики, и, отводя в сторону взгляд, начал говорить:
  - После столь долгого отсутствия, после того, как ты сбежала и не давала о себе знать столько времени, - он глубоко вздохнул и перевел-таки взгляд на Эрику, - ты явилась сюда с такими новостями, что я даже не могу подобрать тебе нормального определения и не знаю как реагировать на твои слова...
  - Билл, я, - попыталась вмешаться Эрика, но он поднял руку и одним выражением лица остановил ее.
  - Я договорю, если ты позволишь! Не могу утверждать, что не хотел тебя видеть или, что мне совершенно безразлично наличие у тебя, у НАС, детей, о которых мне почему-то неизвестно, но по каким причинам ты набралась наглости и заявилась сейчас?
  - Рауль болен, точнее у него... ему требуется срочная операция, на которую в данный момент у меня не хватает средств, и там нужны данные медицинской карты отца и... я хотела, чтоб ты увидел его, если вдруг...- Эрика прикрыла губы ладонью и слеза покатилась по щеке, - я не хочу верить, что что-то пойдет не так, но напряжение, которое я чувствую при общении с докторами не дает мне покоя. Я...
  - Ты хочешь денег? - перебил ее Билл.
  - Нет, я не хочу, то есть, они мне нужны, конечно, но я верну... А вообще...
  - Черт, да объясни ты все по порядку, - взорвался Каулитц, - неужели не можешь хоть это мне дать?
  - Хорошо! - она попыталась собраться и сосредоточиться, - Какое-то время назад Рауль попал в аварию. Последствия были незначительные: ушибы, царапины. Но потом он начал терять сознание и неожиданно оказалось, что у него опухоль мозга, - она поглубже вздохнула и продолжила, - я вытащила все деньги, какие только смогла, подняла все связи и возможности и нас отправили сюда, в Аахен, к профессору Йоахиму Гильзбаху. А здесь выяснилось, что им нужны данные наследственных заболеваний обоих родителей, да и оплату требуется внести почти всю сразу, а у меня сейчас такой суммы нет. Да и недоговаривают что-то мне, я ясно ощущаю, что угроза жизни есть и... - она отвернулась, сжала руки и вновь подняла на Билла глаза, полные слез, - Я неправа, конечно, что не сообщила тебе, но я не знала нужна ли тебе даже я, не говоря уже о детях, а потом... Дэвид ведь знал, он все знает еще с вашего приезда в Москву, я считала, что вы, ТЫ, просто и слышать обо мне не желаете...
  - Дэвид знал?!- в голосе Билла появились какие-то нотки, от которых Эрика просто сжалась и, в попытке защитить себя, подняла перед собой руки и подтвердила:
  - Знал! Но мне было сказано, чтоб я и на глаза вам не попадалась и не писала и не звонила... Я и сейчас не понимаю, как мне удалось...
  - Черт, - вскочил парень, - потом Эрика, все потом... А пока у меня есть один разговор к нашему общему знакомому... А ты найди Тома и скажи ему, что мы летим в Аахен... пусть собирается!
  - Спасибо! - начала было Эрика.
  - Потом! Все потом! У нас с тобой есть еще много что обсудить! - он сверкнул в ее сторону каким-то слегка сумасшедшим, злым, острым взглядом, - Я ушел! А ты сделай как я сказал!
  Эрика осталась одна, когда Билл буквально вылетел из студии, громко хлопнув дверью. Руки у нее дрожали, слезы все еще стекали по щекам, но уже облегчение потихоньку подкрадывалось к ней, она начинала осознавать что именно ей сказали и надежда снова засияла в ее глазах. Вздохнув, она потихоньку расслабилась, огляделась и поняла, что просто сидеть, думать, у ее просто нет времени. Поэтому она встала и пошла быстрым шагом к двери, а после и к автоматам с едой, местоположение которых слегка помнила еще со времен пребывания здесь.
  
  ***
  А все это время Том, счастливо улыбаясь и держась за руку с ребенком, разглядывал содержимое автомата с шоколадками и рассуждал:
  - Вот я, например, вообще люблю шоколад, и не важно с орехами он или без... А ты? - он обернулся к Ральфу и наткнулся на внимательный, какой-то даже совсем не детский взгляд.
  - Шоколад я люблю, но сейчас мне интересно больше... А вы поможете нам? Правда? Поможете? Я так люблю Ра... Он такой слабый сейчас, и болеет... мама обещала мне, что все будет хорошо, но ведь и папа должен обещать, так?
  - Все будет хорошо, это я могу обещать тоже, - постарался быть уверенным Том, - я думаю, что мы вам обязательно поможем. И...
  - Ты не знаешь, - опустил голову и отвернулся мальчик, - правда, все как и говорила мама, главный - папа и от него зависит все...
  - Мама так говорила? - вспыхнул было мужчина, но, вспомнил с кем говорит, и присел на корточки, доверчиво заглядывая ребенку в лицо, - может и так, может он и главнее ведь он все же твой папа! Но и я могу сказать, что мы, он... в общем поможем мы! И ты увидишь, что все будет так, как тебе обещала мама!
  - Обещала-то, обещала.... Да вот только будет ли так? - спокойно и рассудительно произнес Ральф, - да не напрягайся ты так, дядя Том, я понимаю, что это большие деньги и проблемы...
  - Большие-небольшие, - разнервничался-таки Том, - поможем мы и все! А я, если обещаю, то слово свое всегда держу!
  - Вот и хорошо, - улыбнулся мальчик, - значит, теперь будем ждать маму!
  
  - А я уже здесь, - светло улыбаясь, протянула руки навстречу сыну, Эрика, - просто вам мешать не хотела, вот и молчала. А вообще, можно уже не переживать, Ральфи, папа едет с нами, да и дядя тоже, правда Том?
  - Конечно! И поеду и помогу и пообщаемся еще, - он внимательно следил, как мальчик, высвободив вою руку, юркнул к матери и обнял ее, - А еще я хочу все-все про вас знать, - подчеркнул он голосом, - и даже более того, я хочу все видеть и ощущать. Как-то так...
  - Мы все расскажем и покажем и объясним, - кивнула Эрика, - но не сейчас, у нас еще будет время. А пока, не мог бы ты распорядиться, собраться, или что там еще необходимо. Билл просил передать, что вы летите, только я ведь не знаю как. Я на машине.
  - Машину доставят, только вещи твои заберут, - посерьезнел мужчина, - а вы с нами будете, не зря ж мы свой самолет держим. Да и случай важный, не просто так полетим.
  - А мы на самолете? - загорелись глаза у Ральфа, он даже от мамы оторвался и уважительно посмотрел на дядю, - Настоящем? А он точно ваш?
  - Наш, и настоящий, - согласился Том, - И ты сам все увидишь, я даже кабину пилота тебе покажу!
  Мальчик на радостях снова протянул руку и пошел рядом с Томом, засыпая его самыми разнообразными вопросами. Эрика шла позади и слегка улыбаясь, покачивала головой. Ведь, несмотря на то, что одну проблему она, кажется, решила, но, сколько их еще нерешенных осталось! Если б все сейчас зависело только от нее и Билла, если бы...
  
  Глава 16.
  
  ***
  Дверь распахнулась от сильного пинка, долетела до стены и вернулась бы обратно, если б ее не остановили. В дверях стоял, нет, точнее будет - возвышался - Билл собственной персоной. Хотя Дэвид сейчас бы не согласился назвать его просто по имени, нет, он подобрал бы ему куда более точное и емкое определение. Например, Дьявол, или Сатана.
  Вид у него был очень угрожающий, казалось еще немного и из глаз посыплются молнии. Когда он вошел и захлопнул с силой за собою дверь, Дэвид с трудом сдержал порыв спрятаться под стол. Чтобы удержаться, он даже вцепился обеими руками за крышку стола и задержал дыхание. Каулитц молча прошел к столу, опустился в кресло и закинул ногу на ногу.
  - Ну?
  В одном этом слове содержалось столько злости, бешенства, даже ярости, что руки у Йоста сильно задрожали. Он ожидал этого разговора уже давно, ночами просыпался в холодном поту, вздрагивал при любом неожиданном вопросе и резком движении, но сейчас все равно понял, что объяснить все не в силах. Голос пропал от страха, и желание сбежать становилось сильнее с каждой секундой. Что он мог вообще сказать? Эрику он видел, да и отчеты о ней и детях по-прежнему поступали ему еженедельно. Понять, что именно хотят от него услышать, он мог, но вот сказать... Откашлявшись, дрожащим голосом он попробовал-таки возмутиться, с ужасом осознавая, что вместо слов из его горла вылетают какие-то непонятные хрипы и сипение.
  - Чшшш... ч-т-о? - с трудом все-таки пробормотал он, - что - ну?
  - Не прикидывайся дурачком Дэвид, - прошипел в ответ демон в лице Билла, - ты прекрасно знаешь, о чем я тебя спрашиваю. Давай уж, чистосердечное признание смягчает наказание, если смягчать еще что-то можно.
  - Кккккк-какое признание? Что ты вообще от меня хочешь, - все-таки сумел немного приободриться Йост, пытаясь избавиться от чувства вины, которое буквально пригибало его к полу, - я не понимаю тебя!
  - Значит, по хорошему не получится, - съязвил Билл, - Я хочу знать какого х*я мне ничего не известно о моих детях, сыновьях, если быть точнее, - с каждым словом он повышал и повышал голос. В конце фразы он уже почти кричал, едва не взрываясь от злости и каждое произнесенное им слово хлестало Дэвида почище плетки. Теперь он точно видел, что ж его так пугало в этом молодом, теперь уже мужчине, а не мальчике. Он внезапно осознал, что это их последний разговор, что надеяться на прощение смысла нет и, ощутил, как груз столь долго хранимой тайны спадает с его плеч.
  - Подожди, - успокоившись почти, произнес он, - сейчас я все покажу. И я не буду просить прощения, - продолжал он, встав и двигаясь к сейфу, - я прекрасно понимаю, что ТЫ меня не простишь, но...
  - Договоривай Дэвид, - голосом, дрожащим от сдерживаемой ярости, выговорил Твинс, - я хочу знать правду, если ты еще в состоянии ее мне дать.
  - В состоянии, - слегка устало ответил Дэвид, - но и ты выслушай меня прежде, чем судить.- он вытащил большую папку из сейфа и обернулся, - Я вижу, что ты думаешь о том, что оправдаться у меня не получится, но я и не собираюсь. Просто изложу свою версию событий, а ты уж решай, - и, хотя в душе у него творилось черти что, он тихо продолжил, - Когда Эрика бежала от вас, - он на минуту задумался, потом кивнул сам своим мыслям, - да, именно бежала, я получил от нее сообщение. Она не стала со мной говорить лично, просто записала сообщение на автоответчик, в котором просила меня не искать ее и не давать вам такой возможности. Голос ее, дрожащий и полный слез даже меня растрогал. Я полагаю, что даже, несмотря на мои интересы, в тот момент я больше испугался за нее, чем думал о какой-то своей, или даже точнее нашей, выгоде. Поэтому я какое-то время, пока не столкнулся с ней в Москве, молчал. Хотя, наверное, все же в начале я надеялся, что вы ее забудете, и все станет как прежде. Просто со временем стало понятно, что я неправ. И на концерте, поймав ее за руку в фойе, я хотел заставить ее вам все рассказать. Но, во время перепалки я как-то понял, все-таки неправильно, что она замужем. Хотя, скорее всего она пыталась мне сообщить, что у нее дети, и она прячет их от ... тех проблем, что были у нее рядом с вами. Но узнал я это позже, после тура, когда мы вернулись домой, и я решил, что для подстраховки поищу ее и разберусь во всем. Тога же узнал и о детях и о том, что они твои, тоже. Все же для Тома это было бы слишком беспечно, а ты... с твоим отношением к девушкам, ты мог и так оступиться. Я не знал, что делать, сообщать ли вам, когда Хоффман потребовал полной секретности и установил правила для Эрики и ее общения с вами. Главное, что было заявлено, это требование полной тайны и моего молчания. Уже несколько лет я общался с девушкой, пытался даже ей помогать, но я же и сообщил ей о невозможности возвращения. Пусть, это было нечестно, но ведь и она в тот момент не рвалась сюда. А вот сейчас, когда я узнал о болезни Рауля - это младший из двух мальчиков, я уже порывался сообщить все тебе... Только мой страх потерять тебя и разрушить то немногое, что еще у меня осталось, помешали. Хотя, пару часов назад я решился и шел к тебе, когда... В общем, ты сам уже ее видел и говорил. Надеюсь, она сумела лучше меня объяснить свою ситуацию и может, когда-нибудь ты поймешь и меня. А пока - вот все документы, что удалось собрать за последние годы, в том числе и те, которые создавались для отрицания правды. Можешь оставить их себе, как я понимаю, нам они больше не потребуются, ведь ты согласился помочь ей? - он наконец-то прямо и спокойно посмотрел на Билла.
  - Да, - сквозь сжатые зубы пробормотал тот, - согласился, - и забрал у Дэвида документы.
  - Кстати, чтоб не было больше недоразумений, херр Йост, контракт возобновлять мы не будем. Следующий альбом выйдет без вашего участия и на глаза мне ВАМ лучше не попадаться! - тон его голоса был настолько холоден и угрожающ, что Дэвид и не подумал возражать.
  
  ***
  Эрика с Ральфом сидели в фойе и наблюдали за беспорядочно мечущимся Томом. Тот пытался сделать все и сразу: отправить людей за вещами, заказать самолет, решить вопрос с машиной Эрики и сообщить об их отъезде. Ральф улыбался и сжимал в руке уже почти растаявшую шоколадку. Дядя Том ему понравился, и возможность полетать на самолете, заставляла подскакивать на месте и задавать множество разнообразных вопросов матери и дяде. Наконец, не выдержав напряжения, мальчишка вскочил и подбежал к дяде. Схватив того за штанину, начал допрашивать:
  - А самолет большой? А когда мы полетим? А папа тоже с нами? А вы будете с нами жить? А...
  Эрика была настолько удивлена внезапной переменой в поведении столь всегда тихого сына, что даже не находила в себе сил его одернуть. А Том, такой всегда милый и непосредственный, в этой ситуации неожиданно растерялся. Он молча стоял и смотрел на свою маленькую копию, которая явно страдала от серьезного приступа любопытства, пока не раздался невдалеке голос всеми ожидаемого Билла.
  - Ну что, все готово? Том, а что это ты там застыл? Неужели не можешь ответить? - насмешливо, но с тщательно скрываемой нервозностью, которую тут же почувствовал Кау-старший, шутил. И тут же все пришло в движение, Том подхватил Ральфа на руки и стал ему серьезно объяснять все, Эрика вскочила и подошла ближе ко всем, все же стараясь, чтоб между нею и Биллом все время кто-то был. Ральф от удивления даже вопросы перестал задавать. Вот такой, слегка даже странной компанией, они и загрузились в машину для поездки в аэропорт. Поездка прошла в полной, изредка прерываемой довольными возгласами Ральфа, тишине. Все были напряжены и не знали о чем говорить. Действительно, затевать серьезные разговоры при ребенке было неправильно, а просто болтать не получалось. Слишком глубока была обида братьев, слишком велик испуг Эрики. Она не ожидала, что все пройдет так легко, практически без боя. Что ей не придется ничего доказывать, что ее не пошлют просто далеко и надолго. Жизнь ее переменилась за несколько минут, когда Билл согласился помочь, а вот результаты этих изменений еще придется испытать на себе.
  Том пытался разглядеть на лице брата, хоть какую-то искру эмоций. Сейчас он был похож просто на мумию какую-то. Ни движения губ, ни улыбки, ни злости, ничего не отражалось на физиономии Билла. Том нервничал, боялся что-нибудь ляпнуть невпопад и, в то же время, он ужасно хотел, чтоб Эрика вновь вошла в их жизнь и брат ее принял. Чтоб пустота, зияющая уже долгое время между ними, была заполнена, и в их доме зазвучал смех, и к ним пришла жизнь во всем ее разнообразии. Работа занимала большую часть их времени и такое понятие, как 'личная жизнь' для них практически не существовало.
  А что же Билл? А он просто ждал возможности как следует изучить папку, которую ему дал Дэвид.
  
  ***
  В самолете, сразу после взлета, Том потащил Ральфа в кабину пилота. Их долго не было, Эрика даже начала волноваться, но вот дверь распахнулась и они вошли. Довольные, с сияющими глазами, они толкались, что-то обсуждали и хихикали. Пройдя к первым же сиденьям, упали и продолжили шептаться. Эрика расслабилась, откинулась на спинку и закрыла глаза. Ее знобило, тело сотрясала мелкая дрожь, и очень сильно болели глаза. Недосып и усталость сказывались очень сильно. В голове крутились обрывки каких-то мыслей, и присутствие Билла очень напрягало. Периодически накатывала и очень сильно сдавливала сердце боль, до слез, до тихих стонов, которые приходилось сдерживать, чтоб только не нервировать сына. Хотелось расслабиться и заснуть, но не получалось. Ощущение, что виновата, что должна просить прощения, толкало к НЕМУ, усилием воли заставляла себя остаться на месте. Не сейчас, не так сразу, попытки поговорить и объясниться ни к чему еще не приведут. И, хотя она все понимала, но ведь когда-то все было иначе! А сейчас, холодный и отстраненный он сидел в конце салона, натянув на уши наушники, и что-то просматривал в папке, которую принес с собой. Казалось, что оттуда тянет холодом, космическим, непроницаемым, до покалывания во всех нервных окончаниях, холодом. И не было возможности преодолеть, переступить, дверь была захлопнута, и ключа к ней у нее пока не было.
  А Билл листал фотографии, записи, свидетельства. Все больше и больше осознавая, что вот это, то, что происходит сейчас - правда. Не солгала ему Эрика и не выдумала ничего. Голову сдавливало, как в тисках, он потирал виски и пытался привыкнуть к мысли, что теперь он отец, что у него двое сыновей, что все это время они росли без него... ненависть, ярость, желание все крушить и сметать на своем пути, буквально обессиливали его. В этот момент, сжимая в руках фотографии, где его сыновья были сняты, начиная с двух лет и до сих пор, он не мог понять, почему оставил Дэвида просто так, почему не ударил, не избил, почему не выместил на нем всю ту боль, что принесла ему правда. Ведь у того была возможность все изменить, была возможность дать ему быть рядом, наблюдать за всем самому, и он молчал, трусил, думал о себе и своих чувствах, но совсем не о нем, Билле, и его детях. Перед самым прилетом, ему удалось обуздать ненависть, что переполняла его, чуть-чуть не выплескиваясь наружу и сосредоточиться.
  - Эрика, можно тебя? - стараясь как можно спокойнее, позвал он. Но все же видимо, не так хорошо удалось ему скрыть свои эмоции, потому что женщина вздрогнула, обняла себя за плечи, как от холода, и только после молча кивнула и встала. Ральф было дернулся встать тоже, но Эрика отрицательно покачала головой и он остался. Том схватил и сжал руку мальчика, сочувственно провожая ее взглядом. Она прошла к Биллу и присела рядом, на самый край кресла, готова в любой момент вскочить, слишком велик был ее страх услышать что-то, что разрушит ее мечты, ее жизнь.
  - Я хотел, - он, подняв руку, остановил ее попытку что-то сказать, - я хотел сказать, что, надеюсь, ты не станешь препятствовать больше... мне общаться с сыновьями и... Я хочу участвовать в их жизни на полных правах, которых ты меня до сих пор лишала, - он все время смотрел в иллюминатор, стараясь не показать, что с ним творится, но не выдержал и обернулся. В его глазах клубилась такая тьма, что Эрика сдавленно охнула и снова что-то попыталась сказать, но Билл покачал головой и ядовитая усмешка исказила его черты, - Я ничего больше не желаю слышать, дорогая, - съязвил он, - теперь у детей будет и мама, и... папа! Я все сказал, кроме, разве что... В дальнейшем, после решения насущных вопросов, нам придется пройти через процедуру теста на ДНК и усыновления. Надеюсь, что тебе все понятно, и ты свободна, - он вновь отвернулся к иллюминатору и застыл. Эрика хотела ответить, но, взглянув на его идеально прямую, такую чужую сейчас спину, проглотила свои слова и вернулась назад, в свое кресло, где, наконец, дала волю эмоциям. Слезы ручьями стекали по щекам, а про себя она шептала: 'Я докажу тебе, я все докажу, я верну твою любовь, если в твоем сердце остался еще хоть уголок для меня, верну...'
  Том старательно отвлекал племянника, он слышал все до слова, но не стал вмешиваться. Хоть ему и хотелось защитить женщину, но сейчас и он понимал, что бесполезно что-то пытаться изменить. Его брат переживал сильнейшее потрясение в своей жизни, сейчас ему было тяжело как никому, а он даже не давал никому шанса попытаться помочь ему, поддержать. И оставалось только ждать, и надеяться, что со временем все утрясется и Билл с Эрикой смогут понять друг друга и помириться.
  
  ***
  До больницы добирались недолго, Ральф вернулся к матери, и тихонько сидя у нее на коленях, поглаживал ладошкой ее по щекам. Она слабо улыбалась в ответ и прижимала его к себе. Том сидел рядом и поглядывал на затылок сидящего впереди брата. После разговора в самолете Билл не произнес больше ни слова, просто делал то, что должен и смотрел все время куда-то в сторону, не позволяя заглянуть в его глаза. Только пару раз Тому показалось, что в глазах твинса мелькает какое-то чувство, еще не до конца даже тем осознанное, и хотелось подойти и толкнуть, растормошить, вызвать хоть какую-то жизнь на застывшем лице.
  Когда подъехали к клинике и выходили, им навстречу выбежала медсестра:
  - О, наконец-то! Вас уже ждут! - щебетала та, - доктор очень хотел вас видеть, у него сейчас есть свободное время, - продолжала и уверенно подталкивала Эрику к дверям.
  - Подождите! - остановилась женщина, - Я не одна. Со мной отец Рауля и, я хотела бы, чтоб он тоже присутствовал!
  - О, это же замечательно! Значит, некоторые проблемы уже отпали, - улыбнулась девушка, - но вам все же надо поспешить!
  - Ральф, дорогой, - склонилась Эрика к сыну, - ты побудешь с дядей Томом?
  - Хорошо, мам, - серьезно кивнул ребенок и протянул руку дяде.
  А Эрика спокойно повернулась к дверям, краем глаза контролируя, что Билл идет рядом, и поспешила в уже знакомый кабинет. Коридоры, повороты, снова коридоры, она чувствовала, как с каждым шагом ей все сложнее и сложнее идти. Страх сковывал, заставлял остановиться, она через силу двигалась вперед, понимая, что еще чуть-чуть и не сможет, что сердце и так уже чересчур сильно колотится, как будто в горле, а не в груди, что ноги каменеют и движение становится нереальным. И тут Билл подхватил ее под руку и повел, почти потащил вперед. Он ничего не сказал, и холодом от него веяло так же сильно, но ей тут же стало легче. Его сила, его тепло, переливаясь из руки в руку, отогрела ее, и она глубоко вздохнула, и смело пошла навстречу судьбе.
  
  В кабинете доктора Билл провел Эрику к стулу и помог присесть. Сам опустился рядом и, с ожиданием, уставился на врача. Находиться здесь ему было невыносимо, он ненавидел больницы, запах лекарств, ощущение беспомощности, что приходило здесь, но обстоятельства принуждали сидеть и молчать. И ждать. Ждать когда эскулап снизойдет до них, закончит долгое вступление и перейдет к делу. Скажет то, ради чего они все здесь и собрались. Какое-то время слова доносились до него, как сквозь вату, глухо и как будто даже на другом языке, но потом он вслушался и похолодел. Врач рассказывал о сложности предстоящей операции, обо всех анализах и обследованиях, что уже были проведены, а ведь все это перенес пятилетний ребенок! И он стал внимательно вслушиваться, надеясь, что где-то между слов он найдет ту надежду, что была им сейчас так необходима.
  - В общем, я основное вам описал, - продолжал Йоахим Гильзбах, - но у нас возникла еще одна проблема,- он помолчал и продолжил, уже как-то понижая тон и стараясь передать спокойствие этим молодым людям, - опухоль, судя по снимкам, расположена очень близко к центру речи. Во время операции есть опасность задеть данный центр, и, в таком случае, будет ли он когда-нибудь снова говорить, мы не знаем. Возможно все это пустые предостережения, на что бы мне и хотелось надеяться, но не предупредить я не имею права...
  И тут раздался легкий, как вздох, стон, и оба, профессор и Билл, с изумлением наблюдали, как Эрика плавно, даже как-то замедленно, как во время киносьемки, сползает со стула на пол.
  - Ох, что же мы! - очнулся первым врач, - Держите ее! Держите, а я позову медсестру!
  И Билл остался в кабинете один, с бессознательной Эрикой на руках, и полным сумбуром в мыслях, ведь ребенок, с которым он еще даже не успел познакомиться, неожиданно оказался в весьма и весьма опасном положении.
  
  ***
  Вскоре появилась медсестра, подвезли каталку. Билл с облегчение опустил Эрику и отошел в сторону. Легкая тень переживания все же отразилась на его лице, пока он не увидел спешащих сюда Тома с Ральфом. Они заметили переполох и пришли проверить что же случилось. Эрике измеряли давление, смотрели зрачковый рефлекс, и негромко обменивались непонятными для Каулитцев медицинскими терминами, уже два врача и медсестра. В конце-концов женщину куда-то повезли, а профессор обернулся и предупредил.
  - У дамы серьезное нервное истощение, гипотония, но почему обморок такой длительный мы еще не знаем, так что понаблюдаем какое-то время.
  - А у нее анемия еще, - вдруг вспомнил Том, - она и раньше сознание теряла.
  - Да, - кивнул доктор, - это может послужить причиной. В любом случае, пока ей не станет лучше, мы проведем пару исследований и возьмем анализы. Не хотелось бы, чтоб у нас в клинике что-то случилось, - он легко улыбнулся, - обычно мы отпускаем людей здоровыми, а не истощенными.
  - А где ее можно найти? - поинтересовался Том, подталкиваемый мальчиком.
  - Дальше по коридору, палата 203, - ответил профессор, и приглашающе взмахнул рукой, предлагая Биллу закончить разговор.
  В общем ничего нового или неожиданного он уже не добавил. Обсудили кое-какие вопросы, связанные с наследственностью, наследными заболеваниями, оплатой. Билл заверил, что все будет ОК, и спросил о времени проведения операции.
  - Понимаете, согласно последним наблюдениям, состояние здоровья вашего сына стало резко ухудшаться, поэтому операция была перенесена на сегодня, да, вот уже через час. Так что пожалуй мы прервемся и я пройду к больному, а вы можете пока подождать в фойе, или палате вашей...
  - Спасибо, - неожиданно прервал его Билл, - а где будет проходить операция?
  - Да вот, на 3-ем этаже... вас медсестра провод попозже, чтоб вы были рядом и в курсе всего.
  
  ***
  Вот так и получилось, что во время операции, рядом с операционной находился только Билл. Эрика все еще лежала, ей вкололи какое-то успокоительное и она заснула теперь уже спокойным и крепким сном, Ральф, а вместе с ним и Том, дежурили у нее в палате, а Билл в одиночестве мерил шагами коридор, и ежеминутно поглядывал на часы. Мельком, ему удалось увидеть Рауля, когда того провозили мимо, он был бледен, с темными кругами под глазами и Биллу неожиданно так защемило сердце. Почему-то он воспринял мальчика, как самого себя в детстве и представил в каком бы он был ужасе, окажись здесь. Хотелось схватить Рауля в охапку и сбежать, только усилием воли удалось сдержаться. Все же разум пока преобладал над чувствами, и он прекрасно понимал, что если и есть шанс, то только здесь. Время, казалось, не движется, застыло. Сколько кошмаров и ужасов за краткие 15 минут успел себе представить Билл, невозможно сосчитать, напряжение снедало его, хотелось или кричать, или биться головой об стену, да хоть что-то!!! Но тут распахнулась дверь, и к нему двинулся молодой ассистент, который, проходя мимо, уже ранее здоровался.
  - Еще раз здравствуйте!
  - Да, да, - Билл мельком глянул на часы, не прошло и получаса, - а что-то случилось?
  - В общем, да, только вы не нервничайте, я сейчас постараюсь все объяснить, хорошо?
  - Аха, - выдохнул сквозь сжатые до боли зубы Каулитц.
  - Понимаете, наша теория о нахождении опухоли слишком близко к центру речи, подтвердилась. И сейчас профессор не видит границы между тем и тем. Мы могли бы прооперировать и так, но тогда риск повредить мозг очень велик. Доктор был против, но нам удалось его уговорить. Поэтому, у меня к вам вот какой разговор, - он успокаивающе коснулся локтя мужчины, - если мы сейчас разбудим мальчика , он все равно под действием сильных успокаивающих средств, так что вскакивать и дергаться не станет, но нам нужно его отвлечь и, чтоб с ним постоянно говорили, пока профессор ищет границу опухоли. В таком случае у нас процентов 80 возможности не повредить ребенку. Для этого я к вам и вышел, не могли бы вы поговорить с сыном, пока мы...
  - Но я...- беспомощно оглянулся вокруг Билл.
  - Я понимаю, что это тяжело, но у нас нет другого варианта, вы же знаете, что его мать...
  - Да, - задумчиво произнес Билл, - ах, да, да, я понимаю. Что ж, давайте попробуем. Я не уверен, но если вы так считаете...
  - У нас только два варианта, и лучше бы использовать этот шанс, - улыбнулся врач и повел мужчину в предоперационную, чтобы подготовить и переодеть.
  
  ***
  В операционной царила тишина, врачи следили за мониторами и переглядывались. Билл застыл на секунду в дверях, а после решительно прошел к столу. Мальчик, лежащий там, был белоснежный, худенький, жалость шевельнулась в душе Билла, пришлось усилием воли ее подавлять и сосредотачиваться на улыбке.
  - Что ж, приступим, - произнес профессор, и капельницу перекрыли.
  - Через, показавшуюся вечностью, минуту, Рауль глубоко вздохнул, и открыл глаза.
  - Ой, - удивился он, - а где я?
  - Еще в операционной, - спокойно произнес Каулитц, - операция не завершена, но врачам нужна наша помощь.
  - Помощь? - задумчиво произнес мальчик, и попытался подняться. Тут же подошла ближе медсестра, прижала его за плечи и тихонько попросила не двигаться. Ребенок сморщился, но согласился.
  - Рауль, так ведь?
  - Да, папа! Ты же мой папа?
  - Конечно! Я приехал, как только твоя мать мне сообщила. И сейчас хочу просто с тобой поболтать.
  - О чем? И почему сейчас?
  - Так надо. - улыбнулся Билл, - Врачи должны слышать твой голос, для того, чтоб все было хорошо, поэтому давай расскажи мне, откуда ты знаешь, что я твой папа?
  - Но ведь ты сам присылал письма, открытки, видеозаписи и подарки! - воскликнул ребенок, - Мама всегда все нам передавала, и всегда радовалась вместе с нами. Она говорила, что ты очень занят, но однажды...- в этот момент голос у него пропал, и он испуганно схватился рукой за горло.
  - Все, спасибо! - тихонько подошел к Биллу ассистент, - Границу мы нашли, теперь мальчику пора снова спать, а после, он снова увидится с вами, но уже в палате.
  Мужчина кивнул и посмотрел на ребенка еще раз.
  - Сейчас ты заснешь, малыш, - произнес, - а после я буду ждать тебя, и мы еще поговорим, хорошо?
  Ребенок моргнул, потом зевнул и прошептал.
  - Только не уходи, папа, я хочу еще тебя увидеть...- и заснул.
  Билл тихонько прошел в соседний кабинет, предназначенный для интернов, где была стеклянная стена, и откуда он мог видеть все. Ассистент, через некоторое время вышел к нему и успокаивающе прошептал, что теперь все будет зависеть только от Рауля, риск не велик, но убедиться во всем получится только, когда он проснется и заговорит. Билл кивнул и сжал руки в кулаки, чтоб не зарычать от разочарования. Придется снова ждать. Теперь уже ждать момента, когда сын проснется. Тревога сдавливала сердце, и он внимательно следил за поведением и выражением лиц врачей. Не мелькнет ли там разочарование или страх, как они вообще смотрят и что делают. Операция длилась еще около часа. Стоя у стекла, глядя на все, Билл извелся, он ощущал чудовищную усталость, и не представлял, каково ему будет потом.
  
  ***
  И только через четыре часа, когда Билл уже почти засыпал у постели сына, тот открыл глаза.
  - Папа, - тихонько позвал он.
  - Я здесь, - вскинулся Билл.
  - А я думал, что ты мне приснился, - улыбнулся ребенок.
  - Нет, я здесь, я теперь всегда буду с тобой.
  - А мама?
  - Сейчас я ее позову.
  - И Ральфа, - закрыл глаза Рауль, - я хочу видеть их обоих.
  
  Глава 17.
  
  ***
  Рауль выздоравливал на глазах. Уже вернулся румянец, и глаза блестели жизнеутверждающе и весело. У его постели постоянно кто-то дежурил: то Билл, который как-то незаметно стал ребенку совсем необходим; то Том, в обязательном сопровождении Ральфа, с которым, казалось, вообще не расставался; то Эрика, которой наконец-то разрешили покинуть палату и прекратили лечение. Со стороны могло показаться, что это большая и дружная семья, но женщина ощущала, что при каждом взгляде на нее Билла, ее как будто окатывают холодным душем. И, хотя он стал удивительно предупредительным, а в присутствии детей еще и безукоризненно вежливым, но Эрика чувствовала, что он отгородился от нее стеной, стучать в которую, или тем более, пытаться ее разбивать, бесполезно. Общение их сводилось к минимуму необходимых приветствий и вопросов. Зато Том, казалось, совершенно и безоговорочно принял и Эрику и детей. Он часами играл с малышами, читал им сказки, гулял с Ральфом и даже укладывал их спать. После того, как пришли результаты анализов ДНК, он даже попробовал поговорить с братом, но диалога не получилось. Билл только согласился, что дети действительно его и пожелал, чтобы Том не лез не в свое дело. А на попытки возмутиться и затеять скандал, и вовсе вышел из комнаты молча.
  Приближался день выписки, а Эрика так и не знала, что ей делать и как дальше быть с детьми. Требование Билла в его полном присутствии в жизни детей было ей понятно, но вот как его осуществить, она не знала. Она уже интересовалась у Тома где именно они живут, и о возможности снять где-нибудь поблизости жилье, но тот только посоветовал не спешить и поговорить с братом.
  - Ты же знаешь, что нас и так постоянно преследует пресса и телевидение. Если вдруг поблизости поселитесь вы и мы станем часто вас посещать, или вы нас, как получится, то скандала не избежать. Контракт с Хоффманом уже закончен, решения мы принимаем теперь сами, но пока Билл не отвечает мне на вопросы и не согласен ничего обсуждать. Я уверен, что у него есть решение, но когда и как его озвучить - будет решать только он.
  - Да я понимаю, - улыбнулась слегка женщина, - но уже завтра надо покидать клинику, мне бы хотелось, чтобы мы сразу нашли какое-нибудь постоянное место проживания, а не таскать детей с собой по гостиницам и съемным квартирам. Тем более что Раулю и вовсе сейчас бы покоя и комфорта.
  - Я намекну ему, - кивнул Том, - если он хочет, чтоб было по его, то и помочь должен.
  И снова потянулись часы ожидания. Эрике вообще казалось, что идут годы, а не минуты, так тяжело было у нее на душе. Иногда ярко всплывали воспоминания прошлого общения с братьями, их ласковость и заботливость, их внимательность и терпение, и, казалось, что Билла просто подменили. Нет, она, конечно, понимала, что виновата, что принять правду сложно, и что в жизни ничего не исправишь по мановению руки, но... так хотелось хоть немного душевного покоя и тепла! И даже Том, со всей своей чистосердечной поддержкой, не мог ничего для нее изменить. Билл принимал только детей, только им был рад, а ее не замечал, или вынужденно терпел. На попытки заговорить отмалчивался или в присутствии детей отшучивался. И не давал, ни словом, ни взглядом, ей ни малейшей надежды. Она держалась ради детей, ради прошлого, ради своей любви, и плакала по ночам в подушку, закусывая край зубами, чтоб никто не услышал ее рыданий.
  
  ***
  А поздним вечером, когда Рауля уже уложили спать, и пора было возвращаться в отель, так как Ральфу тоже пора, Билл сам подошел к Эрике.
  - Мы не могли бы обсудить сложившуюся ситуацию? - довольно прохладно поинтересовался он.
  - Да, мне только, я вот.. ну... Ральфа спать...
  - Том обещал позаботиться, - кивнул своим мыслям Каулитц, - а тебя я приглашаю пройтись и поговорить.
  Эрика поежилась от холода, сквозившего в голосе мужчины, но все равно согласно махнула головой и накинула кардиган. Какое-то время они в полной тишине шагали по дорожкам, пока Билл не спросил неожиданно.
  - Ты собираешься вернуться назад?
  - Ннннннннет, - еле выговорила от удивления Эрика, - ты же сказал, что...
  - Да, я помню, что говорил, но ведь и прошлый раз тебя просили остаться, - глядя куда-то в пространство, слегка дрогнувшим, как показалось женщине, голосом, произнес твинс.
  - Я боялась, - постаралась заглянуть ему в глаза, но, поняв, что не получится, отвернулась, - очень боялась. В моей жизни не было такого, чтобы кто-то ненавидел или обижал меня просто так. Просто за то, что я - это я... Обычно все это требует совершения какого-то отрицательного поступка... а я... Просто... Да влюбилась я и все! Кто ж знал, что не всех можно любить просто так? Что свою любовь еще надо суметь отстоять, доказать абсолютно посторонним, что ты достойна. И как доказывать? - уже почти кричала она, - Да и зачем? У меня была надежда на что-то серьезное, или вообще...
  - Стоп. Хватит, - довольно жестко остановил ее мужчина, - про твои обиды мы поговорим как-нибудь в другой раз. Сейчас для меня важнее то, что ты готова остаться и не станешь снова прятать от меня детей. А значит у меня к тебе предложение. Я знаю, что ты хотела найти жилье, но это неразумно - выставлять напоказ мое общение с детьми я не намерен. Поэтому, предлагаю вам поселиться в нашем доме. Думаю, что Том тоже не будет против. А таким образом я получу полный доступ к вашей жизни и к общению с детьми. Правда, нам все равно придется как-то все объяснять прессе, и жаль, что теперь только самим с этим разбираться, ну да в общем, я найду хорошего пресс-агента и назначу пресс-конференцию, но только после того, как буду убежден, что мы решили все вопросы. А пока, ответь, пожалуйста, согласна ли ты?
  Эрика уже некоторое время пыталась собраться с мыслями, после предложения Билла жить с ними, у нее отказали и мозги и речь. Она потирала рукой, то лоб, то горло и задумчиво улыбалась, напоминая слегка ненормальную. Поэтому ответить сразу у нее не получилось, она застыла посреди дорожки, умоляюще глядя на Каулитца и пытаясь произнести хоть слово.
  - Что с тобой? - довольно нелюбезно поинтересовался он, - Настолько не хочешь переезжать к нам?
  В щоке от таких предположений и холодности Билла, Эрика неожиданно взорвалась.
  - Почему же против? Может я рада до безобразия? А как представлю эту форму добровольного заключения, так и радуюсь. Нам с детьми ж и не покинуть вас потом, за ворота не сунуться - растерзают. Буде пожизненно слушать оскорбления и прикрываться телохранителями, так что ль? Да еще дети-то понятно, объяснишь, что твои и отстанут. А я на каком основании буду рядом? Гувернанткой или нянькой обзовешь?
  - Ты не перегибай палку, - хмуро посоветовал Билл, - насчет тебя мы решим все. Позже, когда мне будет с кем посоветоваться, чтоб не раздуть проблему еще больше, чем уже есть. А если ты намереваешься отказать, то знай, я все равно ежедневно буду с детьми, а в другом месте вас будет и сложнее защитить. Вот и все.
  - Понимаю, кивнула, слегка успокоенная Эрика, - но все же не думаю, что решение вопроса стоит слишком откладывать. Дети уже привыкли и к тебе и к Тому. Я не хочу причинять им боль, если вы однажды решите, что мы вам мешаем.
  - Я уже говорил об официальном усыновлении и готов повторить снова.
  - А я не хочу слышать об усыновлении! У меня и так есть документы, где ты прописан их отцом - а я хочу просто знать, что ты действительно будешь отцом, а не играешься...
  - А может ты перестанешь меня оскорблять? - заледенел голос Билла, - я не проявлял до сих пор себя бесчестным негодяем и не вижу, откуда у тебя такие предположения.
  - Ты прав. Я говорю гадости вместо того, чтобы сказать то, что должна. Я, конечно, перееду к вам, и не буду мешать общению, но, надеюсь, что со своей стороны и вы не попытаетесь лишить меня прав на моих детей и не станете мне препятствовать участвовать в их жизни как и раньше.
  - Хорошо, - спокойно, сдерживая себя изо всех сил, ответил Билл, - я надеюсь, что в дальнейшем ты удержишься от прямых оскорблений, иначе придется кое-что пересмотреть.
  Он резко развернулся и ушел, а Эрика осталась потеряно стоять посреди парка, в который они незаметно забрели.
  
  ***
  Ночь прошла беспокойно. Эрика уложила сына, а сама долго сидела на балконе с сигаретой, накинув на плечи платок и размышляла. Будущее не казалось ей ни радужным ни легким. Привыкать к жизни в чужой стране, в чужом доме, с двумя маленькими детьми. Да еще и когда отец этих детей ей явно не рад и не собирается ее понимать и прощать... В общем, заснула она поздно и с трудом. А утром ее разбудили странные звуки из-за двери в гостиную номера. Там были какие-то шорохи, тихий смех и шепот. Тихонько встав, она накинула халатик и подкралась к двери. За дверью затихли, но после снова зашептались.
  - Думаешь, Раулю понравятся эти шарики? А медвежонок? А цветы покупать мы не будем, правда же? - шептал точно ее сын.
  - Нет, конечно, а остальное должно понравиться - тебе же нравится! - отвечал кто-то голосом... точно голосом Тома.
  - А маме завтрак ты заказал?
  - Обязательно! С шоколадными пирожными как ты и сказал.
  - А может надо было клубничные?
  - Нет, клубничные любишь ты, а твоя мама...
  - Да, - раздался тяжелый вздох, - мама любит шоколадные...
  - Вот-вот, а ты уже завтракал!
  - А второй раз позавтракать что - нельзя?
  - Хватит сладкого! Ты вон до сих пор в креме, - захихикал тихо Том.
  - Аха. - присоединился Ральф, - а может пора маму будить?
  - Не знаю, а обычно она когда встает?
  - Рано, мы всегда еще спим. Нас Кристина будит. Она же и в садик водила... а теперь...
  - А теперь вы будете жить с нами!
  - Правда? Правда-правда? Ура - раздался крик такой громкий, что Эрика от удивления чуть не выпала в дверь.
  - Тише! Ты разбудишь маму свою!
  - Уже разбудили, - улыбаясь она открыла дверь и вошла. И тут же застыла от удивления. Вся комната была полна шаров и шариков. Кто-то точно перестарался.
  - Что это вы тут творите? - удивленно выговорила Эрика, - Что это вообще такое?
  - Мама! - радостно завопил Ральф и кинулся обнимать ее колени. - А мы готовим встречу Раулички. Мы вот это все с собой возьмем, правда, дядя Том?
  - Конечно, - кинул тот серьезно.
  - Все возьмете? - вежливо приподняла бровь женщина, - И как вы это потащите?
  - А мы заказали бооольшущую машину.
  - Конечно, - улыбнулся Том, - Рауля с удобствами доставят в аэропорт.
  - Сразу в аэропорт? - еще сильнее удивилась Эрика.
  - Да, - кивнул серьезно мужчина, - мы решили здесь больше не задерживаться, чтоб не привлекать ненужное внимание, а сразу лететь домой, чтобы в нашем доме, в тишине, дети чувствовали себя защищенными.
  - А Рауль выдержит перелет?
  - Да, Билл советовался с врачами, - кивнул Том, - да ведь он сам тебе сказать сегодня собирался, мы просто опередили. И ведь вы вчера говорили?
  - Говорили, да видно не о том. Или я прослушала, или он забыл сообщить, к сожалению. Я надеялась, что у нас еще есть время...- задумчиво произнесла женщина, - а видимо и нет.
  - Мама, так ты что - не рада? Мы едем к папе, а ты говорила, что когда-нибудь так и будет! - почти закричал Ральф.
  - Да рада я, - постаралась улыбнуться Эрика, - просто удивлена и все.
  - Ну и ладно! А шарики тебе какие? Хочешь, вот эти, с мишкой?
  - Да, солнышко, пусть будут с мишкой.
  - Ура! А я возьму разноцветные, а дядя Том вон те и...
  - А ты не улетишь? - пошутила Эрика, серьезно меряя взглядом огромный пук
  разноцветных шаров - Неа, - подпрыгнул на месте ребенок, - я же уже большой!
  - Хорошо, большой ты мой, я сейчас соберусь, и поедем за братом.
  Том незаметно выскользнул за дверь, чтобы не мешать, а альф так и ходил хвостиком за матерью, пока она не закончила свой завтрак. Ему не терпелось поскорее показать Раулю что они ему приготовили и сообщить, что теперь-то уж они будут жить с отцом.
  
  ***
  А Том пошел к Биллу и открыл дверь пинком.
  - Ты, мразюка! - заявил он, - ты мог хотя бы вид сделать, что уважаешь мать своих детей.
  Билл обжег его бешенным взглядом.
  - Ты язык-то попридержал бы! А то я не вижу, как ты обихаживаешь эту самую... мать! И вид делать я не буду, не вижу смысла и не имею желания. И разговор этот окончен, ты понял?
  - Что значит, окончен? Я не договорил еще! - взбеленился Том.
  - А я - договорил, - поставил точку в разговоре Билл, выходя и захлопывая за собой дверь. Когда пыль от хлопка осела, Том присел в ближайшее кресло и устало закрыл глаза. Он очень старался и понять брата и понять Эрику и не вмешиваться и помогать одновременно. Но пока он делал только хуже и хуже. Билл закрылся и отстранился, он был холоден, как айсберг и молчалив как камень. Эрика дергалась, нервничала, сходила с ума. Дети все замечали, но пока еще терпели. А вот что будет дальше - страшно было и представить. В замкнутом пространстве их дома, отгороженные от мира забором и папарацци, которые будут штурмовать их убежище, они окажутся наедине с собой и своими проблемами. Накал страстей достигнет апогея, а вот каков будет взрыв...
  Том прижал руки к вискам и застонал. Сейчас ему хотелось оказаться где угодно, но только не рядом с этим сборищем проблем. А покинуть детей не получится, совесть не позволит, ведь сейчас он единственный адекватный взрослый рядом. Да и еще обвинения Билла в его особом отношении к Эрике имели под собой вполне обоснованную почву. Ему и самому не хотелось этого признавать, но он рад был бы признать Эрику и детей своими, если б только это было возможно. А пока он только страдал от ощущения бесполезности и ненужности.
  
  ***
  Встреча Рауля при выписке прошла на высшем уровне. Огромные связки шаров, море смеха, Ральф, постоянно путающийся у всех под ногами, шум, постоянные перекрикивания, клиника явно еще не знала таких родственников больного. Они сумели создать переполох, на который сбежались посмотреть все, кто мог ходить. Но ни врачи, ни медперсонал, не стали им препятствовать, ведь положительные эмоции еще никому не вредили, а уж этого можно было получить при взгляде на них через край. И Том и Эрика фонтанировали счастьем и улыбками, Ральф развлекал всех несмешными, но такими милыми, шутками. Билл сдержанно улыбался и не отпускал руку своего сына ни на минуту. Теперь, когда он наконец-то был спокоен о состоянии здоровья обоих мальчиков, он мог расслабиться и получать удовольствие от наличия в его жизни такого сокровища. Вот только Эрика... нет, самая яркая вспышка злости уже прошла, но после осталось только опустошение и недоумение, а зачем она-то здесь? Дети делали его счастливым, а вот женщина мешала наслаждаться этим ощущением. Все чувства, которые он когда-то испытывал к ней, куда-то испарились, осталась благодарность за сыновей и недоверие. Теперь то появлялся, то пропадал страх, что она снова попробует сбежать, и теперь уж не одна. Поэтому он старался быть вежливым и постоянно следил за ней, чтоб уловить даже самые незначительные признаки ее настроения. А вот Эрику это пристальное внимание отнюдь не радовало. Она ощущала, что Билл стал холоден и равнодушен, что наблюдает он за ней совсем не по доброте душевной, и что надежда, последняя, затаившаяся в глубине души, надежда на возобновление былых отношений, тает. Нет, она и не рассчитывала на любовь - с чего бы? Одна ночь не давала ей таких прав, но хотя бы.. а, черт. Какое хотя бы, если он сейчас явственно был только оскорблен и обижен? И чувства его иногда отражались на лице, чего он сам, видимо не подозревал. И только то, что раз обижен, значит не совсем равнодушен, удерживало Эрику от нового витка самокопания и истерики. А дети с Томом вместе наслаждались своим вновь обретенным единством и не замечали никого и ничто вокруг. Вот так, в шуме и шариках, они и загрузились в минивен и доехали до аэропорта. Задержек с вылетом их самолета не было. Но все равно все дружно они заметили вдруг, что Рауль побледнел и еле стоит на ногах. В салон его внес отец, и он наслаждался этим новым ощущением, хотя и не был рад своей слабости. Все сели вокруг него, шутили, угощали сладостями. Снова и снова совали ему в руки, абсолютно ненужные уже, шарики. Он пытался какое-то время поддерживать разговор, но вскоре не выдержал, откинулся на спинку кресла и задремал, даже не обращая внимания на шум вокруг себя. И как-то неожиданно воцарилась тишина. Всем сразу стало не о чем говорить и ощущение странного холода и отчуждения накрыли их. Эрика отсела чуть подальше от Билла. Хотелось, находиться рядом с сыном, но ледяное безмолвие, исходящее от мужчины, пугало ее. И Том с Ральфом подвинулись немного - эмоции зашкаливали, они хотели обсудить все, но не хотели мешать уставшему Раулю.
  Только Билл остался сидеть рядом с ребенком, после операции и долгих разговоров в палате, у них установилась какая-то неясная еще, неуверенная связь, за которую оба держались изо всех сил. Мужчине хотелось оберегать и воспитывать и любить и заботиться и быть рядом всегда, постоянно. Поэтому он аккуратно взял в свои ладони руку Рауля и тихонько откинулся, чтоб отдохнуть вместе с ним. Тревоги и волнения последних дней утомили его. Он закрыл глаза и погрузился в воспоминания.
  
  Когда они с Томом были детьми, то никак не могли понять, осознать, почему отец ушел от них. Нет, они понимали, что рассталась мать с ним отнюдь не по прихоти и старались заботиться и быть рядом всегда, но огромное желание на кого-то равняться, кому-то подражать, общаться с кем-то на равных и получать мужские советы, давило и мешало. До появления в их жизни отчима, они чувствовали себя обделенными и ущемленными, даже, несмотря на огромную любовь к матери. И вот однажды, когда мать плакала на кухне, потому что они опять начудили в школе, Билл понял, что присутствие мужчины в их доме необходимость, тем более при наличии таких двух бунтарей. Они с братом стремились стать опорой для матери, но им все еще было так весело и интересно нарушать все и всяческие правила. Поэтому от них и было больше вреда, чем пользы. В то время, когда в их жизнь вошел отчим, братья пытались и огрызаться и хамить, все же он просто был чужой им, но после, поглядев во вновь светящиеся глаза матери, они сдались и неожиданно получили бонус от наличия пусть и не родного, но все отца. Помощь и делом и советом, возможность в любую минуту и опереться и обратиться со своими проблемами, понимание, какого все равно не получишь от женщины, пусть и матери, было неоценимым. Навсегда Билл сохранил ощущение защищенности и счастья, что воцарилось в их доме в те времена. А теперь его задачей было создать то же самое для сыновей, ведь не их вина, что к Эрике у него ничего не осталось. Вздохнув, он открыл глаза и наткнулся на внимательный и все понимающий взгляд брата.
  
  А у Эрики в это время в голове крутились и крутились всего лишь пару мыслей: 'Мальчики выросли, выросли, выросли, и любви больше нет...' И только сердце несмело заявляло, что любовь-то есть! И любовь детей, которых и она любит, и любовь ее, хоть и безответная сейчас, но от этого не менее ценная. Но смысл слов 'любви больше нет' затмевал все, и стучал в висках, отдаваясь болью в сердце. Хотелось поплакаться на чьем-то плече, и почему-то она была уверена, что Том не откажет ей, но желание вернуть Билла было настолько важным для нее, что она не допускала и мысли попробовать обратиться к старшему брату. В результате она оказалась в вакууме, обратиться не к кому и расслабиться невозможно - дети все равно требуют внимания. Вздохнув, она повернулась и увидела переглядывание братьей, от которого почему-то странно защемило сердце.
  
  ***
  Полет прошел более-менее тихо, от нового дома дети пришли в восторг. И большой сад, и бассейн за домом, и комната для каждого- все вызывало громкие крики и море смеха. Эрика удивилась только странному поведению братьев, когда комнату выбирали ей. Том молча взял ее за руку и провел в красивое помещение с огромным, пушистым белым ковром и кованной металлической кроватью. На небольшом балкончике стояли стулья и столик, огромное зеркало закрывало полстены. Билл попробовал что-то сказать, но Том так вызверился на него, что тот фыркнул и молча ушел в свою комнату, которая оказалась соседней. Что-то в этой комнате вызывало в женщине томительное чувство дежа вю, но пока, сколько она ни пыталась вспомнить, мысль ускользала от нее. И все же, пройдя к кровати и проведя рукой по покрывалу, Эрика ощутила такой прилив приятных эмоций, что даже задохнулась и вынуждена была присесть, чтоб отдышаться. От балкона подуло легким ветерком, напоминая, что весна уже на пороге. Том, все еще стоящий в дверях и внимательно за ней наблюдавший, прошептал:
  - А потом под окном будут цвести розы и аромат все время будет здесь...
  И тут, в такт с ударами сердца на Эрику нахлынули воспоминания, она изумленно распахнула глаза и схватилась за виски, пытаясь удержать слезы: '- Я скучал, ты даже не представляешь себе, КАК я скучал... Может, ты подаришь эту ночь мне?'. Вспышка, 'Билл, растянувшийся на кровати с привязанными руками'. Вспышка 'Она, завязывающая ему глаза', вспышка и голос Билла прозвучал ясно и четко 'Прощение придется заслужить'. Она застонала, слезы хлынули из глаз ручьем, Том испуганно спросил:
  - Эрика, что случилось, Эрика! - он кинулся к ней, встал пред нею на колени и обнял, прижимая к себе.
  В этот же момент в комнату влетел Билл и застыл в дверях. Эрика подняла на него взгляд и прочла в его глазах понимание и... узнавание? А после такую боль, такое разочарование, что сердце невыносимо зашлось в груди, и со стоном она негромко выдохнула:
  - Прощение придется заслужить...
  И в тон ей Билл произнес эти же слова. Их взгляды снова встретились, и она поняла, что он знает! Он видел этот сон, он понимает, о чем она говорит и что произошло... Билл какое-то время внимательно разглядывал ее, по лицу его снова ничего нельзя было прочесть ничего, он закрылся, отстранился, снова ушел в глухую оборону. Но Эрике хватило и этого момента, чтобы понять, что надежда есть, что стоит продолжать стремиться и бороться, что только она одна может что-то изменить. Слезы продолжали стекать по щекам, Том нежно прижимал ее к себе и внимательно разглядывал ее, что-то странное зашевелилось в его душе. Какое-то воспоминание, какая-то мысль. И потихоньку пришло осознание, что Билл что-то говорил о том, что она будет здесь, и ее слова, которые сейчас повторил брат, многое ему сказали. Так хотелось верить, что все наладится, только с ужасом пришло понимание что надежда эта однобока, что совсем не Биллу он желает счастья с ней, а вообще-то себе, что его чувства уже прорвали плотину и устремились к ней, что любовь которую он столько времени сдерживал, теперь, когда Билл не хочет принимать ее, получила новую почву и собирается толкнуть его на действия, которые, еще ох как могут ему аукнуться. Он тихонько полуобернулся и взглянул на брата, тот уперся рукой в дверной косяк, странная улыбка искривила его губы. Потом он потрусил головой, как будто избавляясь от чего-то и съязвил.
  - А вы хорошо смотритесь! - хмыкнул и резко повернувшись, почти вылетел из комнаты. Том и Эрика провели его взглядом и повернулись друг к другу.
  - Что с ним? - спросила Эрика.
  - Не знаю, - покачал головой Том, - а с тобой?
  - Уже все хорошо, - она тихонько освободила руку и вытерла лицо, - теперь хорошо... У меня есть надежда, ведь правда? - она доверчиво заглянула ему в глаза, на секунду зажмурилась от обиды, мелькнувшей там и застыла.
  - Не знаю, - Том резко отстранился, - Ты не видишь никого, кроме него, ведь так? - он отошел к окну, поворачиваясь к ней спиной, - Совсем никого, - плечи его поникли.
  - Том, Томше, - она вскочила и подошла ближе, попыталась прикоснуться. Он вздрогнул и отстранился. Она бессильно опустила руку и прошептала.
  - Я не знаю, что тебе сказать... Я... люблю...
  - Его, - Том резко обернулся и посмотрел на нее в упор, - ты любишь только его. А я так... хороший парень рядом.
  - Но я не могу ничего изменить! - воскликнула она, - Сердце мне не подчиняется!
  - Ты можешь дать мне шанс, - твердо сказал он, - и себе! Потому что ЕГО прощение заслужить практически нереально. Это я тебе как друг... и как болеющий за тебя всей душой человек, говорю.
  - Я понимаю, - она слегка улыбнулась, - но я хочу попробовать бороться, пока у меня есть шанс.
  - А если его не будет?
  - Тогда я попробую... попробую дать шанс тебе, - она пожала плечами, - хотя я не уверена, что стоит давать такие обещания.
  Он заглянул ей в глаза, кивнул своим мыслям и ответил.
  - Я принимаю твое обещание, даже если ты и не рада его дать. И в ответ я попробую помочь тебе, - он глубоко вздохнул, - я поговорю с Биллом. Я выясню все, что смогу...
  - Спасибо! - прошептала Эрика уже в спину удаляющегося Тома. Ей было больно и обидно за него, она наконец-то ясно и четко увидела его чувства, но что она могла дать в ответ, если ее сердце было занято? Даже это обещание, которое она дала ему, даже его, она отнюдь не была уверена, что сумеет сдержать.
  Пройдя к окну и выглянув в сад, она задумалась о том, что только что увидела, узнала и о том, что скоро должна пройти пресс-конференция, где ее должны как-то представить публике. И как-то сообщить о наличии у Билла двоих детей. Поежившись, она обняла себя за плечи и застыла.
  
  А Билл в это время в своей комнате бессильно стучал рукой по столу, разбивая ее, но не чувствуя боль. Теперь он понял, что все это время пытался обмануть себя, что совсем он не равнодушен, и что следит за Эрикой он никак не из-за страха потерять детей, нет. Он верил ей, что она не убежит в этот раз! Верил, даже не имея для этого особых оснований. Но вот ее присутствие заставляло его желать большего, нежели просто случайные разговоры при встрече. И только гордость и злость заставляли его отвергать, отталкивать ее. Он зарычал. Никогда, ни по какой причине он не должен прощать ее. Это не в его правилах, не в его характере. Надо собрать все силы и оттолкнуть ее так, чтобы, наконец, успокоиться и самому. Он посмотрел на стену, разделяющую их комнаты. Это будет тяжело, если не сказать практически нереально, но позволить ей вновь завоевать его сердце, он не позволит. Все эти годы, когда его терзали боль, отчаяние, тоска, которые он старательно скрывал от окружающих, все это время он не должен ей прощать... не должен! Да только вот почему-то уверенности в своих мыслях он не ощущал. Впервые его разум и сердце боролись между собой и что делать, он никак не мог определить.
  
  Глава 18.
  
  ***
  А вечером, за ужином, Том ненавязчиво подвел разговор к пресс-конференции и довольно профессионально начал допрашивать Билла, что и как он собирается сказать. В присутствии детей, Билл не мог оборвать брата или накричать на него, поэтому вежливо-холодно сквозь зубы отвечал на все его вопросы.
  - Да, скоро, быстрее, чем ты думаешь. Либо завтра вечером, либо послезавтра, - ответил о сроках проведения, - но что тебя так волнует этот вопрос?
  - А я хочу знать, когда мы с Эрикой и детьми сможем спокойно пройтись по магазинам и попасть хоть в парк аттракционов, что ль, - пожал плечами Том.
  - Но Раулю еще нельзя! - воскликнул Билл.
  - Ну и что? Просто покатаемся на машине тогда! Погода замечательная! Кстати, а как ты намерен представить Эрику? А то я хочу с ними гулять, а не поймут ли меня превратно?
  - Никак, - равнодушно обронил Билл, - я собираюсь сказать, что я ее любил, но теперь сердце мое свободно.
  - Ты дурак? - вежливо-издевательски спросил Том, наблюдая, как Эрика, прикрыв рот рукой, чтоб не застонать и не закричать, вылетела из столовой.
  - Нет, я просто не хочу давать ложных надежд, - обрезал Билл.
  - Папа, - неожиданно привлек их внимание Рауль, - ты сделал маме больно, зачем?
  - Нет, малыш, я не делал этого, я просто сказал то, что думаю.
  - И ты решил, что это единственно верное решение и собираешься позволить ей здесь находиться в роли приживалки? - взорвался Том.
  - Ничего подобного! Она мать моих детей, если ты не забыл! И вообще, Том, это МОЯ жизнь и МОИ дети! Мне решать как и что с этим делать!
  - Папа, или ты извинишься перед мамой, или мы не хотим здесь жить, - вдруг услышали братья от Ральфа и застыли. Мальчики стояли оба у другого края стола, держась за руки и спокойно глядя на взбешенных взрослых, - мама не должна плакать, - рассудительно добавил Рауль, - она и так наплакалась.
  - Да, - подтвердил Ральф, - хватит уже! Если она будет из-за тебя плакать, - он ткнул пальчиком в Билла - то мы лучше уедем!
  - Дома и стены помогают, - заученно проговорил Рауль и, потянув за руку, вывел брата из столовой.
  Каулитцы потрясенно переглянулись.
  - Вот тебе и дети, вот тебе и малыши, - пробормотал Том, - я бы на твоем месте подумал Билл, они правильно сказали. Это их мать, и если ты собираешься причинять ей боль, то защищать ее - их забота. Вспомни хотя бы нас в детстве.
  - Да, - задумчиво кивнул Билл, - об этом стоит подумать, но я все равно не намерен на ней жениться!
  - Об этом никто и не просит, - устало произнес Том, - ты просто объяви, что вы снова попытаетесь что-то построить, что вы решили попробовать все начать сначала...
  - А стоит ли давать ей такую надежду?
  - А ты уверен, что не передумаешь?
  - Нет, - вырвалось из глубины души, Билл вздохнул, зажмурился и договорил честно, - я не уверен! Но не хочу, понимаешь ты, не хочу начинать сначала! Я не хочу этой боли, обид, расставания в конце-концов!
  - Тшшш, - успокаивал его Том, прижимая его к себе и задумываясь, почему ему достается только роль утешителя? - Не нервничай так! Она любит тебя... и, возможно, что это просто ваша судьба и ваше счастье...
  - Не уверен, - уже слегка успокоившись, пробормотал Билл, - но все же попробую. Не хочу терять мальчишек, - он светло улыбнулся, - Пошли к тебе? А то у меня за стеной...
  - Пошли, - кивнул Том, чувствуя, как сердце ускорило свой бег, все же брата он любил больше всех на свете.
  
  В комнате Том закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, наблюдая, как Билл стянул с себя водолазку и отшвырнул ее от себя. Потом он спокойно прошагал к кровати и рухнул на нее с высоты своего роста.
  - Иди ко мне, - похлопал он рукой рядом.
  Том вздохнул, подошел и лег с краю, упершись рукой и положив на нее голову.
  - Билли, - улыбнулся он, а ты действительно, ничего к ней не чувствуешь?
  - Сейчас? - задумался брат, - Наверное. Какая-то обида, злость, возможно разочарование, но не больше.
  - Но все же не равнодушен, - прошептал Том, - Значит, вам стоит разобраться. Может, ты просто должен ее простить?
  - Может и так, но я бы был спокойнее, если б мне позволили подумать и подождать...
  - Понимаю, - глубокомысленно изрек Том, и неожиданно оттолкнувшись, лег поверх Билла, - я понимаю, что ничего не понимаю... Но вмешиваться бесполезно, ты мне не позволишь, я вижу, - шептал он все на ухо брату, потираясь о него всем телом и прижимаясь, почти вжимаясь в него, - а меня разрывает, Билл! Я и ее хочу и тебя...
  - Нечего заниматься ерундой, - выдохнул Билл почти брату в рот, - лучше поцелуй меня!
  И Том впился в губы брата, как пиявка, вбирая их в себя, насилуя своим языком его рот, прикусывая и отпуская. Поцелуй длился и длился, высасывая из них остатки кислорода, практически заставляя их оторваться друг от друга, но они держались уже на одном желании и продолжали... продолжали... продолжали. Пока, наконец, не оттолкнулись и упали вдвоем на кровать, изнемогая, задыхаясь и хохоча от счастья, переполнявшего их в тот момент. Все-таки было что-то, что спаяло их практически воедино, заставляя чувствовать боль и радость другого, успевая подумать одну и ту же мысль почти одновременно, загадывая одни и те же желания. И в этот момент, им казалось, что во всем мире есть только одни они и их любовь. Та самая, которая до си пор помогала им идти по жизни с высоко поднятой головой, не замечая препятствий и легко переступая через страдания и огорчения. Билл первым пришел в себя и потянулся, как росток к солнцу, к брату. Его глаза сияли как две маленькие звезды и Том, завороженный этим зрелищем с трудом очнулся и обнял брата рукой за плечи.
  - Бииииилл, - потянул он, - Бииилльченок, что ж ты делаешь со мной, гад!
  -Ха, а я еще и не то могу, - захихикал младший, и быстро чмокнув брата в нос, потянулся ниже, кусая, лаская, целуя везде, где только мог, стягивая с Тома вещи и попутно объясняя тому, что рядом с ним, вся эта шелуха только мешает, а значит и нечего ее надевать. Лучше быстро избавиться и отдать себя в ласковые руки брата. Том таял, плавился, истекал соками и стонал почти беспрерывно. То в одной, то в другой точке его тела воспалялись нервные окончания, от прикосновений и поцелуев. Он не успевал уследить, не успевал ответить, да уже, в общем, и не пытался, только отдавался ласковым прикосновениям и покусываниям, только помогал снять все с себя и брата и ждал, когда ж эта истома перейдет в другое качественное состояние, потому что терпеть становилось невыносимо... невыносимо!
  Наконец, Билл раздел брата и себя и сел ровно на живот брата, взяв в руку свой член и слегка покачивал им у Тома перед глазами.
  - Вот скажи ты мне, - он плюнул на руку и растер слюну по стволу, - куда мне его сейчас деть? Он же болит уже.
  Том с любопытством потрогал кончик, погладил слегка и улыбнулся. - Вот, если б кто-то слез с меня, я б ему показал куда и как.
  - Дуууумаешь, - потянул Билл.
  - Думаю, думаю, - расхохотался Том, одним движением скидывая с себя брата и передвигаясь ниже. Он нежно, почти благоговейно коснулся губами головки, чуть-чуть подул на нее, с удовольствием наблюдая, как член под его губами слегка дрогнул. Билл что-то прошипел и поежился.
  - Бл*, да ты издеваешься, что ли?
  - Есть немного, - ухмыльнулся Том и резко накрыл губами всю головку.
  Билл застонал и подался навстречу. Тому пришлось немного отодвинуться, чтоб не поперхнуться, но потом он начал равномерное движение вверх-вниз, слегка задевая губами уздечку и помогая рукой.
  - Да, да, вот так, сволочь, - прошипел Билл и вцепился руками в дреды брата, толкая его глубже, требуя большего. Том постарался это большее дать и одновременно слегка поглаживал шелковистую кожу живота брата. В тот момент, когда Билл выгнулся дугой, явно собираясь кончить, Кау-старший вдруг отстранился и встал на колени между ног брата.
  - Не так быстро! - съязвил он и облизнул указательный палец, - Сначала и Том получит свое, - он даже хихикнул и ввел пальчик в анус Билла, - Нравится? - поинтересовался, глядя как тот стонет и пытается дотянуться рукой до своего члена, - А вот наглеть не надо! - и оттолкнул его руку, - я сам, все сам!
  И после этого, введя второй пальчик, слегка пошевелил ими, сосредоточенно кивнул и вынув их, резко вошел. Билл охнул, Том застыл.
  - Да *б тебя в зад скотина, ты долго еще собираешься тормозить? - взвыл Билл и дернулся, пытаясь выбраться.
  - Ах, так, - возмутился Том и резким движением вошел до конца, - а это тебе нравится? Нравится? Нравится? - все повторял он, ускоряясь и усиливая мощь своих движений. Билл стонал и мотал головой, пытаясь хоть немного отстраниться от кайфа, который переполнял его, грозя потопить в своих бурных волнах. Том уже не понимал, что творит, он инстинктивно двигался, прикусив губу и слегка подвывая даже, от ощущения, что уже вот-вот, вот-вот... И тут Билл закричал, кончая, разбрызгивая вокруг сперму и Том в тот же миг присоединился, сделав пару последних движений и рухнул.
  - Бл*,- мечтательно выдохнул Билл, - это было что-то...
  - Аха, - пробормотал ему в плечо Том, пытаясь потихоньку освободиться от захвата цепких рук брата и переползти на соседнюю подушку.
  Через несколько минут твинсы почти одновременно вздохнули, и повернулись друг к другу.
  - В душ?
  - Ага!
  - Я первый!
  - Ну уж нет!
  И они рванули, толкаясь, смеясь, щипаясь и перегораживая друг другу дорогу. В ванную они влетели практически одновременно и, запуская душ, разбавляя воду, шутливо перекидывались мочалкой и мылом. Мылись они недолго, но сосредоточенно, помогая друг другу и периодически целуясь. Сейчас их можно было принять за счастливую влюбленную пару, если бы не поразительное сходство. Наконец, они вышли, замотавшись полотенцами.
  - Я к себе, - сказал Билл, прихватив свои джинсы.
  - Зачем? - удивился Том.
  - А если дети заглянут? Не стоит их пугать.
  - Да, ты прав, но я тебя проведу, хоть до двери, ладно?
  - Угу, - кивнул младший.
  
  А чуть ранее Эрика, вдоволь наревевшись в своей комнате, неожиданно решила пойти к Тому и поплакаться ему. Она дошла почти до двери, но тут услышала странные звуки, которые очень напомнили ей первый день в квартире Каулитцев. Застыв, она невидяще уставилась в стену, не заметив, что слезы, которые было перестали уже течь, вновь ручьем потекли по щекам. Он ее обидел, а потом пошел развлекаться с Томом? Боль накатила и накрыла с головой, ничего не понимая и не осознавая, она так и осталась стоять посреди коридора, пока не распахнулась дверь и на нее не уставились две пары одинаково-медовых глаз.
  - Эрика? - удивился Том.
  - Что ты здесь делаешь? - возмутился Билл.
  - Она шла ко мне! - отмахнулся от брата Том, внимательно вглядываясь в лицо женщины. Там была такая боль и такое страдание, что сердце его сжалось.
  - А я ничего, - куда-то в пространство произнесла слегка очнувшаяся Эрика, и, развернувшись, пошагала обратно в свою комнату.
  - Да уж, - покачал головой Том, - развлеклись...
  - Куда уж лучше, - покачал головой Билл, - пожалуй, нам придется прекратить...
  - Что прекратить? - ошарашено спросил Том.
  - Это, - кивнул в сторону кровати твинс, - и это, - коснулся он губ брата, - насовсем.
  - Почему? - прошептал непослушными губами Том.
  - Потому! Потому что тут дети! Потому что они не поймут! Да и Эрике, пожалуй, хватит потрясений, - он развернулся и спокойно пошел к своей комнате.
  - Ты сможешь? - спросил спину брата Том, - а я вот не уверен, - он потихоньку вернулся в спальню и захлопнул за собой дверь.
  
  ***
  А со следующего утра Эрика и Билл, казалось, поменялись местами. Теперь он был очень дружелюбен, внимателен, а Эрика отстраненно-холодна, равнодушна, только безупречно вежлива, но при этом не расположена к нежностям. Дети наблюдали с удивлением, как их отец пытается очаровать их мать, а та, несмотря на столько лет мечтаний именно об этом, не реагирует никак. Ну, то есть, как-то реагирует, чтоб окончательно не быть грубой, но ни чувств прежних, ни даже злости не было заметно в ней вот ни на йоту. Том недоуменно наблюдал за сложившейся ситуацией, несколько раз пытался поговорить с Эрикой, но натыкался на стену молчания. Также он пытался несколько раз уговорить Билла поменять решение об их отношениях, но выслушал от него огромную лекцию об уважении к детям и 'женщине, являющейся их матерью', как обтекаемо выразился брат, и больше ни на чем не настаивал.
  Напряжение нарастало день за днем, а после пресс-конференции их еще по пятам преследовали репортеры и папарацци. Нескольких из них даже выловили в их саду и с огромным трудом выставили за ворота. В прессе появлялись самые невероятные статьи, происхождение детей обсуждали постоянно, кто-то писал, что это и не сыновья Билла, кто-то, что Том просто не рискнул признать их своими, кто-то, что Эрика обманула обоих братьев. Самые нелепые выдумки постоянно плодились, многие люди стали с недоумением и недоверием оглядываться на них, а Эрике с детьми и вовсе не следовало покидать стен дома. Обстановка и пугала и давила, но до тех пор пока возле ворот, а то и дверей их дома не стали появляться записки с угрозами смерти, то одному, то другому из них, все были намерены просто переждать. Оказалось, что ожидание ничего не дает, людское любопытство совсем не было удовлетворено теми фактами, что обнародовали Каулитцы, и изо всех сил пыталось найти что-либо еще. Эрика, несмотря на всю свою выдержку, чувствовала, что еще чуть-чуть и она сорвется. А вот что она сумеет натворить в случае нервного срыва, даже она не знала. Билл с тревогой следил за ней и детьми, он начал понимать, от чего сбежала еще тогда молоденькая Эрика и почему так неохотно согласилась на его условия. Ральф и Рауль становились невыносимыми, вынужденные чуть ли не постоянно сидеть взаперти, они устали от скуки и постоянно требовали все больше и больше внимания. Наконец, в один из последних дней весны, Билл позвал к себе Эрику и Тома и сообщил, что ему есть что с ними обсудить.
  - Уже который день мы вынуждены сидеть взаперти, работы никакой нет, отдыха нет, жизни вообще нет, - начал он свою речь, - Мне бы не хотелось продолжать вынуждать Рауля и... Ральфа, сидеть взаперти. Я хочу, чтобы и они и мы жили полной жизнью, позволяя себе все, что хочется, тем более что мы все это заслужили. Уже в течение какого-то времени я слежу и за прессой и за письмами, которые подкидывают нам, но пока не сумел выяснить источник ни того, ни другого. Если так и дальше будет продолжаться, то неизвестно, а не случится ли чего-нибудь еще и похлеще. Я бы плюнул на все в одиночестве, но мы теперь не одни с тобой, брат, поэтому я настаиваю, что мы должны на время покинуть Германию и переехать в Лос-Анжелес, где когда-то уже жили.
  - Так далеко? - не удержалась от восклицания женщина, - почему бы не поехать куда поближе? Я и так покинула все...
  - Ты когда-то сбежала от нас ради детей, и должна понимать, что нигде в Европе не будет абсолютно безопасно. Ехать в России или тем более в Азию я не намерен - нам всем там нечего делать!
  - Это ты так решил! А я могла бы...
  - Что? Вернуться? И забрать с собой детей? А не ты ли недавно обещала мне возможность общаться с ними, как отцу?
  - Но сейчас не та ситуация!
  - Вот именно! - повысил голос Билл, - не та ситуация, когда стоит торговаться! Ты обещала и обязана сдержать свое обещание, а это значит, что мы едем в Америку, и смысла протестовать я не вижу. Кстати, Том, а ты почему молчишь?
  - А что спрашивать? Все понятно и я думаю, что ты полностью прав. - Том поднял руку, не давая Эрике вновь начать протестовать. - Эрика, ты знаешь, что я не враг тебе и я не вижу смысла обманывать ни тебя ни себя, если ты сейчас уедешь, то нам так никогда и не удастся доказать людям, что они настоящие дети Билла и не просто так носят его фамилию. Кроме того, я даже сейчас вижу в твоих глазах и понимаю, что если ты сбежишь сейчас, то найти тебя будет куда сложнее, чем раньше, если не вообще невозможно. Я думаю, что...
  - Погоди, - вмешался Билл, - мне кажется, что дальше стоит объяснять мне. Я думал дорогая моя, что мы с вами... нет, с тобой, поставили все точки над и. Я объяснил, что не намерен более расставаться с детьми, я объяснил, что мои права на них ничуть не меньше твоих, не так ли? - Он дождался согласного кивка Эрики и продолжил. - Но, тем не менее, при первой же возникшей возможности... Нет, не стоит отрицать, для тебя это не только неприятная, возможно даже опасная, ситуация, но и возможность отказаться от всех обещаний, что ты сейчас и продемонстрировала. Ты нарушаешь свои обещания, что дает мне право потребовать более серьезных гарантий...
  - Да не собиралась я ничего нарушать! Я просто не хочу увозить детей так далеко от дедушки и бабушки, от родных мест, да и в конце-то концов, Раулю уже можно так далеко лететь? Я не понимаю, почему бы нам на время не съездить в Италию, Францию, да все равно куда! Почему надо покидать все дорогое, даже не зная, когда и вообще вернемся ли мы?
  - Вернемся, - уверенно кивнул Билл, - и все проблемы мы решим, но не все сразу. Насчет Рауля: я уже вызвал врача, сам профессор приедет его осмотреть, чтоб не возникло никаких осложнений. Насчет поездки по соседству, есть нужда объяснять тебе, что нас замечательно знают в Европе? Эрика, ты утверждала, что знаешь о нас все, да ты и образованная, юридически грамотная женщина, почему же сейчас ты то начинаешь истерить, то требовать невозможного? Неужели, ты так же вела себя и ранее, совсем не оказывая поддержки детям?
  - Пффффф, - фыркнула Эрика, - упрекать меня в отношении детей нечего. Я сделала для них все и даже больше, уж в этом вы убедились, когда увидели их. А насчет гарантий и моего поведения, как ты предполагаешь исправить все?
  - Думаю, что самая верная тактика - подписать соглашение о детях, я понимаю, что мы не муж и жена, но мы могли бы хотя бы быть хорошими родителями вдвоем...
  - Замечательно! А потом ты встретишь какую-нибудь фифу и я останусь кем? Гувернанткой? Приживалкой? Непонятно кем при собственных детях? А даже, если и не так, даже, если вдруг... я влюблюсь? Что мне тогда прикажете делать, господин Каулитц? Вы загоняете меня в угол, оставляя все привилегии себе...
  - Нет, я не думаю, что в ближайшее время меня вдруг обуяет жажда на ком-нибудь жениться, - покачал головой, задетый за живое Билл, - но, чтобы не было никаких сомнений, мы с вами, дорогая госпожа... а не важно, - махнул он рукой, - надеюсь, что Вы, - выделил он голосом, - не откажетесь принять услуги нашего поверенного...
  - Спасибо, - отказалась непреклонно Эрика, - я сама себе и поверенная и юрист. Так что свои интересы буду отстаивать самостоятельно.
  - Как Вам будет угодно! Но отъезд я назначаю на ближайшие дни и возражений больше не принимаю. Думаю, что для того, чтоб было поменьше проблем, мы с братом попросим Вас присмотреть за сбором вещей и покупкой самого необходимого в дорогу, а сами займемся решением самых необходимых вопросов. Надеюсь, что Вас это не затруднит.
  - Нет, я буду рада помочь. Тем более, что лучше меня никто детей в дорогу и не соберет. - скривилась Эрика и почти вылетела из гостиной.
  Том недоуменно поглядел ей вслед и обратился к брату:
  - Ты уверен, что новая ссора с Эрикой - мудрое решение с твоей стороны?
  - Бл*, как же я устал от этой неразрешимой дилеммы! Я не намерен строить с ней сейчас никаких отношений, и ей это должно быть понятно. Но я уже почти простил ее и, надеялся, что мы потихоньку придем к взаимопониманию. Но, Том, ты же видел сам, что она готова была снова сбежать! И это после обещаний!
  - Не знаю, Билл, может, она просто обороняется? Мы до сих пор не дали ей никакого счастья, не дали даже малейшей надежды на счастье и мир в семье или хотя бы на то, что ее место станет менее шатким. Она как шагает по минному полю, а после того, как застала нас тогда, она еще и не имеет никакого желания биться головой о стену, какую, ей кажется, мы возвели между нами. Если б ты хоть попытался ей объяснить, что у нее есть шанс, что мы боле не будем... ох, черт... Я не могу так тоже! Я понимаю, что твое решение единственно верное, но я ведь, все еще люблю тебя, а ты...
  - А я не собираюсь давать пустых надежд. Пора взрослеть, Томше, и хотя, я люблю тебя по прежнему, все ж пора понять, что наши с тобой отношения заведут нас в тупик. Надо что-то менять, строить семью, начинать сначала, - Билл устало прикрыл глаза, - я не могу заявить сейчас, что это именно то, о чем я всегда мечтал, но... Ты ведь понимаешь, что мама ждет внуков? Что она не поймет, даже если и попытается принять, наших отношений? Что мы не можем больше пренебрегать ни общественным мнением, ни жизнью моих детей, а твоих племянников, черт возьми! - лицо его исказилось, он обхватил себя за плечи и отвернулся, - Том, пришло время думать о том, что ждет нас дальше, и чего мы хотим от этой жизни. А я не хочу, чтоб над моими сыновьями издевались, называя их отца... не важно! Важно то, что мы слишком увлеклись своей звездностью и забыли о реальности...
  - Но, Билл, а почему раньше все было иначе? Почему наша любовь была дороже всего, а теперь...
  - Нет смысла задавать такие вопросы, - покачал головой твинс, - все изменилось с появлением детей... и если мы хотим быть хорошими родными для них...
  - *банаврот, - одним словом пробормотал старший, - я никогда не думал, что придет день, когда я останусь с тобой и одновременно без тебя. Что ж, пусть жизнь сама расставит все по местам. Но теперь брат, я официально заявляю, что если уж я и остался без тебя, то буду добиваться Эрики! И не надо кривиться и беситься, тебе она не нужна? Прекрасно! А я намерен сделать ее счастливой! - Он развернулся и медленно покинул комнату, тихонько прикрыв за собой дверь.
  А у Билла по щекам катились слезы, которые он намеренно не замечал. Ведь он, фронтмен одной из самых известных групп, не плачет! Он сильнее и выше всего этого! А Том, что ж, он останется ему братом, как бы ни шумел и чего б не наговорил. Дети тоже будут рядом, а ситуацию с Эрикой он решит, когда придет время, и Том ему не помешает, он в этом уверен, потому что никто и никогда не сумеет помешать ему!
  
  ***
   Сбор вещей, упаковка и распределение занимали у Эрики все ее время. Она целыми днями носилась как ненормальная по дому, отдавала какие-то распоряжения, следила за тем как складывают и распределяют особо ценные и хрупкие вещи, внимательно прислушивалась к пожеланиям братьев, ведь она впервые почувствовала себя полезной и нужной. Том заявил, что со своими гитарами разберется сам, а все остальное время пропадал где-то с Биллом. Они что-то решали, утрясали, договаривались с продюсерами, звукозаписывающими компаниями и собственно с Георгом и Густавом. Билл дважды приносил Эрике варианты соглашения о совместно опеке и оба раза получал их исчерканными вдоль и поперек с кучей поправок и дополнений на полях. В результате он просто привез юриста домой и тот целый день ходил за Эрикой, донимая ее вопросами, переспрашивая, внося какие-то поправки и внимательно выслушивая ее предложения. К концу дня и он и женщина вымотались настолько, что уже не было сил даже просто говорить. Зато следующий вариант соглашения Эрика, после тщательной вычитки, одобрила и подписала, Билл какое-то время поупирался, но согласился тоже и поставил свою подпись. Теперь она была уверена, что ни в каком случае он не сможет препятствовать ей остаться с детьми и жить так, как она считает нужным. Естественно, что там обговаривались и ее обязательства по отношению к Биллу, но теперь, когда все ее замечания были учтены, она смирилась и с этим. Отношения между братьями стали прохладно-спокойными, Эрика вообще изо всех сил старалась их избегать. И только в крайнем случае, при необходимости появления в обществе им приходилось разыгрывать счастливую пару, из-за чего она потом ненадолго запиралась у себя и выходила с подозрительно блестевшими глазами. Том ненавязчиво пытался за ней ухаживать, Эрика не стала отталкивать его, но еще раз предупредила, что рассчитывать на что-то ему бы не стоило. Во всеобщей суматохе и занятости дети постоянно где-то пропадали, прятались в пустых комнатах, изо всех сил привлекали к себе внимание. От нервов и усталости, чтоб не особо волноваться по поводу постоянных шалостей, Каулитцы и Эрика пришли к негласному соглашению, и теперь каждый день кто-то из них старался уделить как можно больше внимания Раулю и Ральфу и как-то их развлечь. Само ощущение скорого отъезда напрягало, вечерами все старались как можно быстрее разойтись по своим комнатам, чтоб не разгорелась искра ссор, что постоянно тлела. В последние дни перед отъездом Эрика позвонила Тамаре, обсудила с ней все новости и заверила, что у нее все замечательно. На все расспросы и замечания старалась отнекиваться и переводить разговор на другие темы. В общем, единственное, что ее порадовало, это перевод последних денег на ее счет и добры пожелания от брата и Кирилла. Матери Эрика звонила ранее, извинилась за столь поспешный отъезд и пообещала, что постарается хоть иногда к ней приезжать. Жизнь е менялась с сумасшедшей скоростью и люди, которых она оставила позади, в своей родной стране, уже успели понять, что сейчас ей некогда, да и незачем еще и им ее напрягать. Все, вроде бы налаживалось, но ее постоянно грызло ощущение недосказанности, понимание того, что сейчас она не знает куда и зачем движется, что ей вообще надо делать и как строить свою жизнь. Говорить с кем-то из друзей об этом она не рискнула, и в результате, в один из вечеров пошла в комнату Тома и долго и задумчиво обсуждала с ним предстоящие перспективы. Он сумел ее убедить, что в новой стране, на новом месте, и она найдет себя и чем заняться, почти успокоенная, она стала меньше нервничать и больше внимания уделять детям. Наконец, настал день отъезда. Все как-то настороженно следили за детьми. Чрезмерное их возбуждение немного пугало. Но пока они вели себя почти замечательно. Ральф уже раз пять переспросил у Тома 'А долго ли еще?', Рауль хвостиком ходил за матерью, которая последний раз проверяла все в доме. Билл ждал в фойе сбора всех и нетерпеливо поглядывал на часы. Вот уже и Том с Ральфом подошли, а вот и Эрика за руку с Раулем, спускается вниз.
  - Все готовы? - спокойно поинтересовался Билл.
  - Да, конечно! - кивнула Эрика, поправляя сумочку и последний раз проверяя наличие документов.
  - Такси, такси, - закричал довольный Ральф.
  - Что ж, пора, - кивнул всем Билл и протянул руку Раулю. Довольный, как кот объевшийся сметаны, ребенок, не отпуская руки матери, схватил еще и руку отца и повис, поджав ноги.
  - Ой, - слегка качнулась Эрика, - дорогой, о таком стоит предупреждать!
  - Хорошо, мам!- Обезоруживающе улыбнулся сын.
  - А я тоже так хочу, тоже! - Тут же вмешался Ральф. Пришлось Тому и Биллу поднять его так же, Эрика фыркнула и засмеялась.
  - Обезьянки!
  - Да, мы обезьянки! - в один голос подтвердили мальчишки. Таким образом, выходили из дома они довольно странной кавалькадой, с висящими на взрослых детьми. Таксисты, довольно улыбаясь распахнули дверцы машин и братьев пришлось практически отдирать, так не хотели они прекращать новую забаву.
  - Я обещаю, что в новом доме, мы будем с вами чаще гулять и баловаться, - заявил Билл, внимательно глядя на Эрику.
  - Конечно, - кивнула она, - там будет весело.
  - И мы обязательно поедем в Дисней Лэнд, - закончил Том.
  - Ура!!! - завопили Ральф и Рауль, отпуская руки родителей и дяди.
  Но зато первые пять минут поездки Эрику завалили вопросами о том, что такое Дисней Лэнд и постоянно требовали еще и еще обещать, что будет весело.
  
  ***
  Полет прошел спокойно, большую часть пути дети спали. Уставшая Эрика дремала рядом. Том внимательно наблюдал за ними, изредка задумываясь о чем-то. Билл делал вид, что увлечен чем-то в ноутбуке, но искоса тоже поглядывал на свою теперь уже семью. Он не был доволен всеми решениями, что пришлось принимать, он понимал, что оторвал детей от всего, что им было дорого и понятно, но теперь, наконец, у него появилась надежда на хотя бы слабое подобие нормальной жизни и он не собирался от этого отказываться. Том постоянно дулся на него, избегал разговоров, игнорировал, но сил на уговоры и разбирательства пока не были, пришлось отложить все на потом. Дети, которые некоторое время назад его игнорировали, после нескольких серьезных обещаний больше не обижать их маму, согласились на перемирие. Эрика же все еще была отстранена и холодна. В конце концов, это стало даже задевать Билла, как же так. Она, еще совсем недавно влюбленными глазами следившая за каждым его движением, теперь практически в упор его не видит. Но ухаживать за женщинами он не умел, и почему-то не был уверен, что захочет учиться сейчас. Пустив все на самотек, Билл осознавал, что возможно, совершает огромную ошибку, но пока других вариантов он не видел, или просто не хотел видеть. В общем, отношения сложились неоднозначные, и понятно было, что начинать их налаживание придется именно ему. Да вот только, несмотря на все обещания, данные самому себе, что сделает детей счастливыми, переступить свою гордость и попросить прощения первым он не умел. Откинувшись, он закрыл глаза и снова решил, что подумает об этом потом, а пока есть куда более важные вопросы.
  
  ***
  В новом городе все было непривычно и чуждо. Том и Билл, которые уже жили здесь, довольно быстро включились в свой рабочий график, оставив все домашние хлопоты на Эрике. Знание английского у женщины серьезно хромало, пришлось срочно искать литературу и пытаться восстановить хотя бы основы. Но самым сложным вопросом оказалось полное незнание данного языка детьми. Они не понимали и не говорили на нем, а ведь общаться с другими детьми, да и просто сказать что-то было возможно только на родном языке американцев. Эрика попыталась было сама заняться с ними, да еще привлекала пару раз братьев, но вскоре поняла, что толку от этого не будет. Том предлагал попросить их ассистента, на что Билл только рассмеялся и сказал, что таких глупостей еще не слышал. На следующий же вечер он принес кучу каких-то брошюр и вручил Эрике.
  - Вот, в общем, это лучшие агентства по найму персонала. Мне сейчас некогда обзвонить все и попросить прислать нам гувернантку, а ты не смогла б заняться этим? Естественно, что отбор будем проводить все вместе, но...
  - Хорошо! - перебила его Эрика, - я постараюсь. Думаешь, это лучший вариант?
  - Ну, детский сад, даже частный, отпадает, по причине незнания языка, а готовиться к поступлению в школу надо, возможно, что именно здесь они начнут свое образование...
  - Приняла к сведению, - слегка недовольно пробормотала Эрика, - а я теперь в роли домохозяйки?
  - Нет, - покачал головой Билл, - как раз это еще одна причина, почему я хочу, чтобы детей можно было б с кем-нибудь оставить. Я узнавал, что после небольшого доучивания и пересдачи нескольких экзаменов ты сможешь работать по специальности и здесь.
  - Но я не хочу...
  - Я не знаю, о чем ты подумала, но вот мое предложение - я хочу, чтобы ты вступила в нашу команду и занималась юридическими вопросами. Сейчас у нас, естественно, есть такой специалист, но он человек фирмы, а мне будет спокойнее, если это будешь ты. И да, еще, если тебя не устраивает мое предложение, то ты сама можешь выбрать область применения своих талантов, знаешь, я не буду вмешиваться.
  - Хорошо, я подумаю над твоим предложением, - кивнула Эрика, и, схватив покрепче все брошюры, пошла к себе.
  
  Глава 19.
  
  ***
  Почти весь вечер Эрика просидела над брошюрами и составлением правильных фраз для разговора с представителями, потому что не была уверена в своем достаточном знании языка. Дважды за вечер она стучалась к братьям, сначала к Тому, но после того, как он признался, что не помощник ей, она пошла к Биллу. Слегка смущенная, пунцовая от неловкости, она объяснила свою проблему и неожиданно получила полную поддержку с его стороны. Он посвятил ей около часа, помогая разобраться со всеми спорными вопросами и составляя подходящие фразы, чтоб у нее не возникло трудностей в объяснении необходимых качеств и знаний новой гувернантки. Когда же она собралась уходить, он мило попрощался и предложил заходить с любыми возникающими проблемами.
  Долго после этого визита она пыталась придти в себя, ощущение его волос, задевающих ее щеку, рука, лежавшая в опасной близости от ее - все это волновало рядом с ним и продолжало волновать еще долго. Закрывая глаза, она все еще ощущала запах, исходивший от него, тот самый запах, который всегда вызывал смятение и желание прижаться, запах человека, которого она любила все эти годы и продолжает любить, несмотря ни на что. В конце концов, с тяжелым вздохом, постаралась выбросить все эти мысли и чувства из головы и направилась к комнате детей, собираясь почитать им на ночь сказку. Но, как выяснилось, чтец у них уже был. Отец сидел на полу у их кроватей и тихим голосом читал книгу, Эрика тихонько прикрыла дверь и прислонилась лбом к стене, чтоб хоть немного охладиться. Этот вечер был горазд на сюрпризы, и она поняла вдруг, что ее решимость скрывать свою любовь тает на глазах. Постояв так некоторое время, послушав бархатистый голос Билла, даже не обращая внимания на слова, она с трудом заставила себя уйти и лечь спать.
  А Билл внимательно прислушался к ее удаляющимся шагам и довольно улыбнулся. Он заметил и ее волнение рядом с ним и приход сюда некоторое время назад, да и то, что уйти сразу не смогла, тоже. Все это почему-то вызывало у него тихую радость и желание напевать. Дочитав сказку, и удостоверившись, что сыновья крепко спят, он прошел в сад и присел у бассейна на шезлонг. Тихая летняя ночь заставляла желать романтики, но Билл усилием воли прогнал от себя ненужное сейчас ощущение. Закурив, он поднял взгляд выше и застыл, небо казалось низким-низким, вот еще чуть-чуть и коснешься звезд. В этот же момент он услышал тихий вздох, полуобернувшись, увидел Эрику на балконе. Ее силуэт на фоне звезд и темной громады дома привлекал внимание своей кажущейся воздушностью и даже какой-то невесомостью. Какое-то время он приглядывался, потом вновь взглянул на небо и улыбнулся: падала звезда. В этот момент они одновременно загадали желание, казалось, что на пару минут Земля застыла, потом пронесся тихий шелест ветра по траве, и все вернулось на свои места. Билл выбросил сигарету и вернулся в дом. Тишину ночи больше не нарушало ничего, даже Эрика тихо ушла к себе. И только легкий шелест листьев и травы иногда нарушал это волшебное безмолвие летней ночи.
  
  ***
  Наутро мужчины быстро собрались и унеслись в студию звукозаписи. Их аппаратуру еще не доставили и работа дома из-за этого была нереальна. Эрика погуляла с детьми, промочила ноги в росе, развлекла Рауля описанием звездного неба, а Ральфу пообещала показать лошадей, которых разводили на ферме неподалеку. После прогулки дети присели в углу гостиной с игрушками, а она наконец-то приступила к своей нелегкой миссии - поиску гувернантки. Сыновей она предупредила, знакомые с тем, что это за неизвестный науке зверь - гувернантка, дети не расстроились, только попросили разрешения знакомиться с 'тётями' вместе с родителями. Эрика пообещала, что если им кто-то понравится, она сразу же позовет и их. Руль согласился сразу, Ральф задумался, но кивнул. Теперь, получив полное согласие и одобрение, она начала обзванивать фирмы одну за другой. Во многих, когда слышали все требования, отказывали сразу. Уже давно женщина заметила, что сыновья, если не было большой необходимости изъясняться понятно, переходили на свой, понятный только им язык. При этом страдала и дикция и знание языков. А ведь уже сейчас дети знали два языка, что же будет, если они выучат еще и третий? Либо они не будут знать ни одного хорошо, либо перепутают все слова и запутаются и сами и все вокруг. Поэтому, кроме знания 3-х языков в совершенстве, она требовала еще и диплом логопеда, или, хотя бы, какие-то навыки в данной области. Наконец, в двух из всех фирм ей пообещали именно то, что и было нужно. Договорившись, что, либо в этот вечер, либо на следующий день, в зависимости от возможности Кау, придут претендентки на собеседование, Эрика повернулась к детям и поинтересовалась.
  - А в мегамаркет со мной поедете?
  - На такси? - серьезно спросил Ральф.
  - Нет, - покачала головой Эрика, - дядя Том прислал нам машину с шофером. Он отвезет нас куда нам надо и привезет обратно.
  - Ура, - подскочил Рауль, - а машинки нам купишь?
  - Но у вас же есть?
  - Нет, я хочу такую... такую... красненькую, да Ральф? А Ральф...
  - Я лимузин хочу, - веско обронил Ральф.
  - Ладно, если мы найдем то, что вам надо, я возьму, но взамен вы посидите в детском уголке, пока я буду ходить по магазинам, и не разнесете там ничего. Хорошо?
  - Ладно, - поморщились близнецы.
  До маркета Эрика заехала в банк и оформила себе карту, все деньги от продажи фирмы она перевела в Германию, но перед отъездом успела кое-что перекинуть и сюда. В общем, у нее была приличная сумма в несколько сотен тысяч, поэтому она и не спешила с поисками работы. Хотя, эти деньги все бы ушли на оплату лечения Рауля, если б Билл позволил ей, но он отказался взять у нее даже евроцент и настоял на том, что имеет полное право помочь собственному сыну, хотя бы так. После того, как она несколько раз заводила этот разговор снова, он включил в соглашение о совместной опеке пункты в которых ясно и точно указал, что все основные расходы, по воспитанию, содержанию, обучению и лечению детей ложатся на его плечи, а она может участвовать в решении этих вопросов, но не должна ущемлять его в правах отца и мужчины. После небольшого сопротивления она была вынуждена согласиться, потому что без этого пункта документ отказывался подписывать он. Теперь все деньги на ее счетах принадлежали только ей, да еще она могла делать самые разнообразные подарки детям, но даже гувернантку, которую она собирается нанять, будет оплачивать Билл.
  В мегамаркете ей пришлось побегать за детьми, которые при виде стольких магазинов, сразу же забыли все свои обещания. Пришлось купить им конфет и чуть не волоком дотащить до детской площадки. Женщина, которая там следила за детьми, внушала уважение и приязнь. Пожилая, ухоженная, с тихим мягким, но строгим голосом, она поддерживала порядок на вверенной ей территории спокойно и непреклонно. Дети игрались, но не дрались, не было слышно ни диких криков, ни плача. Успокоенная, Эрика объяснила ей о проблемах Рауля, и пошла купить кое-какие необходимые мелочи. Через час, когда она вернулась, то так и застыла в дверях. Ее маленькие бандиты увлеченно что-то рисовали, даже совсем не замазавшись и не мешая другим детям. Было тихо и спокойно. Служащая подозвала Эрику к себе и тихонько начала рассказывать чем они занимались этот час и как им было весело. Довольная мать окликнула сыновей, поблагодарила от души женщину, которая сумела утихомирить маленьких буянов и увела их.
  - Чем займемся?
  - А что ты купила? - тут же перебил Рауль.
  - Все уже в машине и разберем только дома, а сейчас отвечайте: на горки, в парк или зоопарк?
  - И туда и туда, - снова перебил Рауль.
  - Нет, - улыбнулся Ральф, - за машинками, а потом в зоопарк. Тебе же еще нельзя на горки! - одернул он брата. Рауль поник было, но тут же передумал и, схватив мать за руку, вприпрыжку потащил ее за собой.
  - Мы идем покупать милузин Ральфу! И мне красненькую, как у дяди Тома!
  - Лимузин - поправила сына Эрика, - и ты прав Ральф, с горками я поспешила, лучше посмотрим на зверюшек, если не будет жарко и вернемся домой.
  
  ***
  Они загулялись слегка, да так, что когда вернулись, у ворот их уже ждали несколько женщин, которые мило улыбнулись детям и помахали рукой. У входа их слегка истерично встречала горничная:
  - Хозяйка, хозяйка! Они хотят входить! Я их не пускай, а они говорить, что...
  - Все в порядке Мария, я сейчас разберусь. Это, наверное, гувернантки на собеседование пришли. А Билл и Том?
  - Хозяина нет еще, - покачала головой молоденькая мексиканочка, которую они взяли из жалости скорее, нежели из-за хороших рекомендаций.
  Эрика вздохнула, провела детей к себе, пообещала не принимать никого до того, как они одобрят и схватила телефон. Билл не брал трубку, а ведь она и их предупреждала о времени собеседования! Причем три раза подряд! Но почему-то не возникло и тени сомнения, что они не нарочно, не со зла так поступают. Просто, видно и они умудрились забыть, вот смогла же она? Перезвонив пару раз младшему Каулитцу, Эрика решила попробовать зайти с другой стороны и позвонила Тому. И буквально начала прыгать по фойе, когда после третьего гудка трубку взяли!
  - Эрика ты что-то хотела? Это срочно?- Шепотом спросил Том.
  - Да хотела! Вы забыли о собеседовании? Я сама не стану его проводить, вы потом еще сочтете меня виноватой в чем-нибудь!
  - Черт, черт, черт! Прости, бельчонок! - при этом сердце Эрики почему-то екнуло и провалилось в пятки,- у нас запись, но мы постараемся сейчас же быть! Займи их там чем-нибудь, ладно?
  - Постараюсь, - слегка хрипло ответила Эрика, поглаживая рукой сдавленное отчего-то горло, - но и вы скорее!
  - Договорились! - почувствовала она улыбку даже через трубку. Он прервал связь, Эрика вытерла случайную слезу, и пошла отдавать распоряжения насчет чая, которым собиралась угостить претенденток. Что-то глубоко внутри тревожило ее, заставляло вновь и вновь прокручивать в голове разговор, искать причину такой эмоциональности. Хотя, она прекрасно понимала, что сейчас просто прячется сама от себя. Ведь именно ласковое прозвище из прошлого так смутило и взволновало ее. Старые, столь тщательно отталкиваемые воспоминания, нахлынули с новой силой. И сложнее всего ей теперь было просить себя не только за побег, но и за тот момент, когда они воспользовались Томом как прикрытием, ведь теперь она знала уже что он испытывал к ней. И совесть неожиданно начала терзать из-за старого, но как оказалось, для многих важного момента. Пришлось пообещать самой себе, что рано или поздно она постарается если и не исправить ситуацию, то хотя бы извиниться. Эрика тряхнула головой и занялась более важными в этот момент делами.
  
  Братья прибыли через полчаса, за это время Эрика уже исчерпала себя как массовика-затейника и чуть не молилась об их возвращении. Однако она сумела определиться для себя, что две дамы постарше ни в коем случае не должны даже приближаться к детям. Такого снобизма и жесткого следования правилам она не принимала сама и была уверена, что дети тоже воспримут это в штыки. Да и к тому же она не собиралась растить из сыновей аристократов, хоть Тамара и смеялась об этом в последнем их разговоре. Нет, ни она, ни сами Кау, не были 'людьми из высшего общества' и она надеялась, что им и не придется туда 'вступать', тем более она не желала этого детям. Остальные претендентки не вызывали у нее тревоги ровно до того момента, как в комнату вошли братья. Эрика сразу мысленно отметила себе, что ей не нужны в доме вот эти три молодые дамы, которые сейчас усиленно строили глазки мужчинам. И не потому, что они вызывали в ней ревность, хотя может и так, но еще и потому, что детям не нужна гувернантка, которая вместо исполнения своих обязанностей будет стараться 'заарканить' выгодного мужа и заниматься исключительно собой. Извинившись, Эрика взяла Билла за локоток и потянула в сад.
  - Я хотела сразу попросить...
  - О чем? Я же только вошел? - иронически приподнял бровь твинс, наблюдая, как она смущенно теребит оборки юбки.
  - Да вошел - не вошел при чем тут? Я об этих...- она кивнула в сторону гостиной, - можно тех двух старых грымз и совсем молоденьких однозначно не рассматривать как подходящих кандидаток?
  - А что тебя смутило?
  - Я все подробно объясню, но потом, хорошо? Просто они столько ждут...
  - Ладно, поверю на слово, - улыбнулся ей Билл и распахнул перед нею дверь, - Прошу. Ну что? Приступим? - поинтересовался он у кандидаток, наблюдая согласные кивки, - Тогда по одной проходите в кабинет, - и, взяв Эрику под руку, он прошел туда, где за раскрытой дверью в кресле уже удобно устроился Том.
  Собеседование длилось долго, несколько девушек не устроили их качеством знаний, две старые грымзы ушли почти сразу, когда только увидели татуировки и пирсинг Каулитцев. Молоденьких, восторженных поклонниц отправила по домам Эрика, несмотря на бурные возражения Тома. В результате осталось всего пару кандидаток, а они все еще не нашли никого, хоть отдаленно соответствующего их требованиям. Наконец, в комнату вошла молодая, привлекательная женщина.
  - Лаура Кляйнес, - представилась она, - вот мои характеристики и рекомендации, - протянула она бумаги.
  Эрика сосредоточенно погрузилась в чтение, а Билл и Том начали расспрашивать о ее знаниях и знакомить с их требованиями. Наконец, получив полное представление обо всем, что их интересовало, они заинтересованно повернулись к Эрике.
  - Ну, что скажешь?
  - Ваши знания, судя по бумагам, очень обширны в языках.
  - Да, это так, мне всегда легко давались языки и я с удовольствием учила новые и новые.
  - не могли бы вы произнести несколько фраз на немецком и русском?
  - Конечно. Меня зовут Лаура. Я хотела бы заниматься с вашими детьми. У вас красивый дом и сад. И семья ваша очень милая и добрая.
  - Достаточно, - улыбнулась все-таки Эрика, - чем дальше вас слушаю и наблюдаю, тем все больше убеждаюсь, что лучшего и придумать не могла. Надеюсь, что вы поладит с близнецами, потому что вы наняты.
  - Спасибо огромное! Я буду очень стараться!
  - Уверена, что так и будет. Когда вы сможете переехать? - Завтра с утра я буду здесь, - радостно отрапортовала девушка, - а могу я познакомиться с подопечными? Я их видела мельком, но...
  - Черт! - хлопнула себя по лбу Эрика, - Как же я забыла! Они тоже требовали позволить им принять участие в одобрении нашего выбора. Сейчас я их позову, вы только не пугайтесь, они немного шумные.
  - Что вы! Я люблю детей! У меня самой три младших брата!
  - О, ну тогда, я думаю, у вас не будет проблем с привыканием, - лучезарно улыбнулась Эрика. Девушка ей нравилась, милая, скромная, очень обаятельная. Почему-то сомнений в одобрении детей даже не возникало. Да в общем, так оно и вышло. Братцы влетели в кабинет и наперебой стали задавать вопросы. Им было интересно все. А Лаура мягко их осадила, напомнила, что сначала надо здороваться и знакомиться и уже через несколько минут вела с ними увлекательную беседу о марках машин и лучших мультфильмах.
  Эрика довольно наблюдала эту сцену, пока не обратила внимание на странно притихших Каулитцев. Билл внимательно-сосредоточенно наблюдал за Лаурой. Что-то было на его лице такое, отчего сердце у Эрики екнуло. Она поняла, что эта милая девушка принесла новую грозу в их дом, но отказать ей уже не смогла бы, да и не станет. Она перевела взгляд на Тома, тот тоже наблюдал за братом, как-то удивленно приподняв брови. Заметив внимание Эрики, он удрученно покачал головой. Что-то сейчас он понял, но что объяснять не станет, поняла женщина, и опустила глаза.
  Вскоре Лаура закончила познавательную беседу с детьми, и, извинившись, засобиралась. Билл вскочил.
  - Я проведу вас! - и внимательно прислушиваясь к словам девушки, повел ее к выходу. Дети тут же убежали к себе, а Том встал и подошел к Эрике.
  - Ты уверена, что собираешься ее оставить?
  - Она подходит по всем параметрам и я не вижу причин отказать. Да и понравилась она мне.
  - В том-то и дело, что понравилась она не только тебе, - вздохнул Том, - но это твое решение, я не стану оспаривать.
  - Том, а смысл прятать голову с песок как страус? Если понравилась, то и увольнение ничего не изменит, - пожала расстроено плечами Эрика. - Будем ждать, что случится.
  - Будем, - кивнул мужчина и ушел к себе. Ему было жаль Эрику, но изменить что-либо он был не в силах, да и не собирался вмешиваться.
  А Билл довольный и счастливый, возвращался к себе в комнату, напевая что-то под нос. Лаура вызвала в нем какие-то теплые ощущения из детства, хотелось защищать и оберегать ее. Неосознанно еще, но вполне серьезно, он собирался попробовать ухаживать за ней, не понимая, или не собираясь понимать, скольким людям этим причинит боль. Его чувства для него были важнее всего, поэтому он строил планы по завоеванию и не страдал.
  А со следующего дня жизнь в доме изменилась. Но не будем забегать вперед. Обо всем по порядку.
  
  ***
  Вечером, после окончания собеседования, Эрика еще долгое время сидела с бумагами, созванивалась с американским ассистентом Билла, телефон которого ей официально вручили для того, чтобы решать все вопросы с поступлением и дообучением. Молодой человек любезно предоставил ей все сведения и помогал обзванивать учебные заведения с целью узнать, где же лучшие условия и самый небольшой срок обучения. Вечер был практически потерян, когда Эрика заполнила последние анкеты, за окном уже стояла полная луна. Вздохнув, женщина встала, потянулась и пошла на балкон. Нащупав в полумраке пачку сигарет, она оглядела сад. Тишина и пустота. Все уже давно спят, даже братья легли пораньше, потому как им с утра на студии дописывать незавершенную запись. Детей укладывал спать Том, и Эрика очень сожалела, что уже и сейчас времени у нее в обрез. В ближайшее время, судя по программе, она будет тотально занята, хорошо хоть, что Билл настоял на найме гувернантки, иначе она просто не смогла бы ничего успеть. Закурив, Эрика задумалась. Странный интерес Билла к Лауре покоробил ее. После стольких лет мечтаний о том, как однажды она вернет себе любовь младшего Кау, она и не представляла себе, что уже на финишной прямой ее просто обойдут. Ей только показалось, что есть шанс пробиться сквозь стену отчуждения и недоверия, и вот... снова-здорово... В общем, делать выводы, конечно, рано, но почему-то Эрика была уверена, что отношение Билла к этой девушке еще не раз вызовет у нее боль и обиду. Выбросив сигарету, она снова вздохнула, и решительно отбросив мешающие мысли, ушла спать. Утро вечера мудренее.
  'Вот уж точно мудренее!' - чуть не схватилась за голову в столовой ранним утром Эрика. Лаура, как и обещала, приехала рано, да только, обычно так поздно поднимающийся Билл, уже ждал ее в столовой и встретил улыбкой и теплым приветствием. Ни разу за все время, что раньше и сейчас жила с братьями, Эрика не видела его так рано и столь бодрым и довольным. Он просто сиял, увлеченно ухаживал за гувернанткой, отвешивал ей комплименты и уделял ей даже больше внимания, нежели детям. Эрика, которая легла очень поздно, с трудом встала по звонку будильника, а теперь с недоумением наблюдала за театром одного актера в лице Билла. Было желание то ли ущипнуть себя в поисках реальности, то ли поискать Тома, чтобы убедиться, что не одной ей это все видится-кажется. Попытки вмешаться в разговор оканчивались фиаско, Билл просто упорно ее игнорировал, а девушка, хоть и пыталась поддержать разговор, снова и снова оказывалась отвлеченной младшим Каулитцом и невольно игнорировала Эрику тоже. Дети некоторое время понаблюдали за этой сценой, но вскоре начали баловаться, и их пришлось отпустить в сад. Эрика пожала плечами, встала, попрощалась, еще раз напомнила Лауре, что мальчики полностью под ее присмотром в этот день и покинула дом. У нее было достаточно забот и без попыток понимания поведения Билла. Усилием воли отбросив негативные эмоции и мысли, она погрузилась в заботы о своем обучении. Не было ни сил ни желания пытаться решить еще и эту проблему. Пока она отпустила все на самотек, в надежде, что данное увлечение недолговечно и развеется само.
  Документы ей удалось сдать сразу, все же ассистент Билла был внимателен и исполнителен. Он лично позвонил в университет, предупредил о ее приходе и попросил уделить ей немного больше внимания, ввиду того, что она не слишком хорошо владеет языком. Девушка, к которой ее направили, действительно, вникла в ее вопрос и даже владела немецким, что оказалось достаточно важным подспорьем в решении всех вопросов и проблем. Теперь у Эрики на руках было полное расписание занятий, в том числе и языком. Она немного мандражировала от необходимости снова учиться, но настраивала себя на упорный и необходимый труд. Этим утром она еще более убедила себя, что быть рядом с братьями ей просто необходимо и собиралась идти к своей цели напролом.
  
  А на следующий день все повторилось снова. Утром Билл сидел раньше всех в столовой, вежливо приветствовал Эрику, но тут же перевел все свое внимание на вошедшую Лауру и безотрывно проговорил с ней весь завтрак, что слегка даже смутило девушку. Эрика не видела ничего предосудительного в поведении гувернантки, но поведение Билла ее все больше напрягало и угнетало. Предыдущим вечером она попыталась обсудить вопрос с Томом, но тото попросил его в эти дела не втягивать.
  - Я говорил с братом, и он меня послал. Больше ни говорить ни вмешиваться я не хочу и не буду.
  Эрика поняла, что ждать помощи неоткуда и сдалась. Пытаться бороться? А с кем? Или против кого? Билл не давал ей никаких обещаний, а Лаура вела себя безупречно вежливо, не позволяя придраться ни к жесту ни к слову. Да и нравилась она все равно и Эрике и детям. Девушка была очень внимательна и добра к мальчишкам. Уже в первый же день результаты ее работы Эрику порадовали. Теперь за столом Ральф и Рауль вели себя тише и аккуратнее, руки мыть перед едой не забывали и не кричали при входе в столовую. После многих лет борьбы на эту тему, мать была впечатлена, как быстро, и главное, без скандалов и противоречий девушка достигла нужного результата. Поздно вечером, когда Эрике удалось вернуться, она прибежала в комнату близнецов и увидела их спящих, а около кроваток сидела уставшая гувернантка с книгой.
  - Вы извините, они до последнего вас ждали, и я им позволила даже лечь позже, но они так устали...
  - Да, я понимаю, - улыбнулась женщина, - они вас не замучили?
  - Нет, что вы! У вас прекрасные дети! - улыбкой Лауры можно было освещать стадион, - мы замечательно провели время и мне удалось их уговорить иногда общаться на английском. Они показали мне свое тайное место, мы гуляли недолго в парке... В общем, было очень весело и познавательно.
  - Я рада, что вам... черт, может перейдем на ты? - спросила Эрика, потихоньку пятясь к выходу и приглашая девушку за собой.
  - А это удобно? - спокойно спросила Лаура.
  - Неудобно спать на потолке, - рассмеялась Эрика, - одеяло падает! А на ты нам даже нужно перейти, ведь теперь ты будешь жить с нами все время и дети не захотят общаться на вы...
  - Уже, - согласилась Лаура, - сегодня мы перешли на ты.
  - Вот видишь, а если я буду говорить тебе вы... или ты мне, то мальчики будут задавать много глупых вопросов, да и дело не в этом даже. Просто я не вижу причин почему бы нам не перейти на ты.
  - Я думаю, что вы... ты, права! Мне у вас нравится и я надеюсь что и... ты довольна мной...
  - Довольна - не то слово, - кивнула Эрика, - а сейчас спать и скорее, Ральф имеет привычку вскакивать до зари, а где один, там и другой.
  - Я уж поняла, - слегка вздохнула Лаура, - тогда спокойной ночи!
  - И тебе тоже, - Эрика прикрыла дверь детской и ушла к себе. Вот нравилась ей новая гувернантка, и рвение ее нравилось и знания и отношение к детям. Искать новую и неизвестно кого найти? Нет, так рисковать воспитанием собственных детей, даже ради внимания Билла, она не хотела. Поэтому старательно отгораживалась от легкой зависти к вниманию, которое получала Лаура от Билла и от собственного недовольства, которое, как она прекрасно понимала, должно было быть направлено только на младшего Каулитца, а никак не на девушку.
  
  В результате Эрика постаралась избегать частых встреч с Биллом. Ее слишком сильно задевало ее неприкрытое ухаживание за гувернанткой, а создавать конфликтную ситуацию не было никакого желания. Утром она завтракала рядом с детьми, чтобы успеть, хоть немного с ними пообщаться. Вечерами по большей части ужинала где-то в городе, просто потому что не успевала домой. Она старалась возвращаться как можно раньше, чтоб хотя бы почитать детям перед сном и часто сталкивалась в дверях с Томом, который тоже был днями занят и скучал по мальчикам. А Билл... Билл стал сильно задерживаться по утрам, часто делал незапланированные перерывы и возвращался домой, якобы погулять с детьми и отвезти их куда-нибудь в город. Все уже поняли, что его внимание к новой гувернантке переходит все границы, но никто не решался ему перечить. Только Рауль однажды вечером поинтересовался у матери.
  - Мам, а что, у папы так мало работы?
  - А что тебя тревожит? - слегка улыбнулась Эрика.
  - Нууу, ты и дядя Том постоянно заняты, ничего не успеваете и вечно куда-то спешите. А папа столько времени проводит дома с нами. Почему? У него меньше работы?
  - Папа сам себе начальник и планирует свое время как ему удобно, - успокаивала сына Эрика, - а я и дядя Том немного заняты сейчас, но скоро тоже сможем чаще бывать дома, обещаю!
  - Хорошо, - вздохнул Рауль и повернулся к брату, - а все ты - странно это, странно это! Вот видишь, мама говорит, что все в порядке!
  - Ага, - пробурчал Ральф, - посмотрим еще, в порядке или нет.
  - Ральф, дорогой, тебя что-то тревожит? - заинтересовалась мать.
  - Нет, пока у меня нет причин для тревоги, - нахмурился мальчик, - но, кажется, что все к тому идет...
  - К чему? - удивилась Эрика.
  - Посмотрим, - замкнулся Ральф, - А что ты сегодня нам почитаешь?
  - А что бы вы хотели?
  - Давай сказку про Серого волка, - аж подскочил в кроватке Рауль.
  - Хорошо, - улыбнулась мать, - а ты Ральф согласен с этим?
  - Пусть будет как хочет брат, - слегка улыбнулся старший, - я тоже послушаю.
  Глава 20.
  ***
  
  Жизнь в доме била ключом. И все время почему-то по голове. Эрика постоянно была занята, даже на выходных ее присутствие было минимальным. Она вырывала свободные минутки, чтобы хоть немного побыть с детьми и старалась вечерами возвращаться пораньше, чтоб хотя бы пожелать спокойной ночи. В редкие прогулки по парку и поездки в развлекательные центры ее постоянно сопровождал Том. Она уже даже перестала удивляться его присутствию и с удовольствием принимала любую помощь. Ральф полностью и безоговорочно сдружился с дядей. Поверял ему все свои секреты и периодически выдерживал небольшие истерики брата, скорее всего вызванные ревностью. И все было бы вполне терпимо, если бы Билл не продолжал настойчиво ухаживать за Лаурой. Каждый день, практически ежечасно, он обязательно находил причину или позвонить домой, спросить о чем-либо девушку, или даже заглянуть и провести с ней и детьми какое-то время. Ральф при таких 'неожиданных' визитах мрачнел, а Рауль не замечал ничего, увлеченный новым и неизведанным для него процессом - познанием отца.
  Эрика же неожиданно оказалась глубоко и постоянно втянута в работу братьев. Ей пришлось, по настойчивой просьбе Билла, ежедневно приходить на студию и заниматься вопросами юридического обеспечения. При живом участии нынешнего юрисконсульта группы, она внимательно и подробно знакомилась со всеми и всевозможными контрактами, дополнениями, договорами и счетами. Ей даже удалось дважды поучаствовать в заключении рекламных договоров, в которых она сумела найти кое-какие несоответствия. На радостях Том приглашал ее на благодарственный ужин, но каждый раз, взглянув, на неожиданно оказавшегося 'очень занятым' Билла, Эрика отказывалась. Единственное, что она себе позволяла с неизменным удовольствием - это довольно частые перерывы 'на кофе', если свободные минуты у нее и Тома совпадали. Они обязательно шли в небольшое кафе неподалеку, заказывали каждый по чашке кофе и болтали, болтали, болтали, искусно лавируя и аккуратно обходя во всех своих дискуссиях тему Билла. Том рассказывал о забавных случаях на сцене, много шутил о Георге и рассказывал милые истории о Густаве. Он даже умудрился рассказать Эрике практически все свое детство, не задевая того, что все время не расставался с братом. Она же увлеченно, даже забывая о времени, повествовала о детях, о том, как строила свою жизнь вдали от Каулитцев, о том, как скучала и насколько важным считала их присутствие в своей жизни. Иногда, увлекшись, она ловила себя на том, что пытается заговорить о своих чувствах к младшему из братьев, но вовремя останавливалась и переводила разговор, все же успевая заметить, как болезненно искажалось лицо Тома. Она не хотела его обижать, все больше и больше привыкая, практически вживаясь в эту дружбу с ним, редко-редко только позволяя себе задуматься над тем, что возможно, совершает огромную ошибку. Она и понимала и не позволяла себе понимать, что привязывает мужчину к себе все сильнее, не отпускает, не дает ему возможности перебороть, забыть о его чувствах к ней, и тем не менее, ей так была нужна хотя бы эта капелька тепла, что она продолжала и продолжала питать его пустые надежды. Он редко позволял себе притронуться к ней, и это всегда были безумно милые, нежно-дружеские жесты. Обнять за плечи, если устала, чмокнуть в щеку при расставании. Эрика и не заметила, как все это стало привычным, обыденным, она не видела, как саркастически искривлялись губы Билла, если Том, обняв ее за плечи, уводил за собой. И не хотела понимать, почему Георг при ее виде стал хихикать, что 'вот Томкина дама идет'. Воспринимала все только как шутки и старалась избегать конфликтов, ей ведь еще тут работать и работать. И она не знала, как болезненно-сильно, практически до синевы в ногтях, приходилось Тому сжимать руки для того, чтобы не позволить себе лишнего, не показать своих чувств, не спугнуть эту, пока еще столь хрупкую дружбу. Он слишком хорошо еще помнил, что раньше, во времена их первой встречи, сумел напугать и оттолкнуть ее, что только его ревность по отношению к брату, не дала ему с первых минут разглядеть ее, понять то, что Билл увидел в ней сразу - свет, тепло и нежность, которые она беззаветно и бескорыстно дарила близким и любимым людям. Теперь он хотел перетянуть весь этот свет себе, именно он, а не абсолютно равнодушный брат, должен греться в лучах этого солнышка, думал Том, и постоянно сдерживал себя. Их дружба крепла, чувства становились теплее, теперь Эрика уже не боялась поверять ему все свои чувства, к нему первому бежала за советом и только его просила сопровождать ее и детей, если выдавалась свободная минута и была возможность хотя бы погулять с Ральфом и Раулем.
   Самым неожиданным для всех стало то, что Эрика и Лаура постепенно тоже сблизились. На почве частых вечерних (довольно постоянно переходящих в ночные) посиделок для обсуждения поведения малышей, для составления дальнейшей программы обучения, они как-то незаметно перешли на обсуждение последних новостей, а после и всех проблем, которые их касались обеих. Однажды, в один особенно теплый вечер, когда они незаметно для себя прикончили вторую бутылку вина, которое начинали пить 'по бокальчику' для расслабления, Эрика не сдержалась и спросила.
  - А что у тебя с Биллом?
  - Неверно поставлен вопрос, - помотала головой Лаура, тут же ухватившись за сиденье стула, потому что все просто поплыло перед глазами, почему-то, - Что у него ко мне? Ты это хотела узнать? Эрика, он конечно, самый замечательный и удивительный...
  - Вот! - Подняла наставительно палец Эрика, собираясь уже продолжить эту неожиданно 'светлую' мысль, но Лаура схватила ее за этот самый палец и перебила,
  - Но!!! Для меня он просто очень харизматичный певец и еще...
  - Ну-ну?
  - И еще отец моих подопечных! - твердо договорила Лаура, - А на работе я шашней не завожу!
  - То есть, если б он подошел к тебе, когда ты б на него не работала, - понижающимся на каждом слове голосом, пробормотала Эрика, - то...
  - Нет, - удивительным образом расслышав шепот женщины, отвергла Лаура, - даже, если бы я не работала с ним... Понимаешь, он хороший, красивый и все такое, но я почему-то постоянно ощущаю себя всего лишь игрушкой для него. Меня не покидает мысль, что он, как ребенок, увидел красивую вещь в витрине и будет ныть и доставать родителей, пока ее не получит. А потом, скорее всего, он просто забросит ее в дальний угол и все. Я каким-то образом поняла, что ты его любила и любишь... Шшшшш! Не перечь! Самообманом потом займешься. Так вот, твои чувства и переживания, меня тронули куда больше, чем его. Он для меня просто кумир, на которого приятно смотреть и с которым приятно встретиться на интервью, я ведь репортером была, ты ж читала? А вот в реальной жизни он для меня далек, как звезды в космосе, и приближаться к нему нет ни малейшего желания...
  - Ох, ты и не знаешь, что теряешь...
  - А ты теперь что - сватать меня будешь? Сама, своими усилиями меня с ним сведешь, чтоб потом возненавидеть нас обоих? Не стоит, Эрика, я люблю совсем других мужчин... попроще и... почеловечнее, что ли. А этот - твой крест, только вот вам разобраться бы.
  - Не в чем разбираться, - махнула рукой Эрика, - между нами все кончено, и я иду спать.
  - Пожалуй, это самая здравая на сейчас мысль, - улыбнулась Лаура, и встав, подставила изрядно захмелевшей Эрике свое плечо, - Вместе быстрее доберемся, - рассмеялась она.
  
  Этот разговор с Лаурой не давал покоя Эрике все последующее время. И хотя она проснулась утром с гудящей головой и ощущением, что у нее во рту устроили писсуар все окрестные кошки, ни слова из произнесенных гувернанткой из ее памяти не выветрилось. Она постоянно мучила себя тем, что Лаура права, что даже для собственного успокоения, ей просто необходимо поговорить с Биллом, узнать уже всю правду о его чувствах к ней, к Лауре, и избавиться от ненужных иллюзий. Так бы, может быть, все и длилось, если в одно прекрасное утро, войдя в столовую, она не поняла, что за завтраком они остались вдвоем с младшим Каулитцом. Том еще не соизволил подняться, отсыпаясь после ночной записи, Лаура ранним утром унеслась с детьми на уроки верховой езды. Эрика застыла в дверях, а потом решительно прошла и села рядом с Биллом.
  - Билл, мне надо с тобой поговорить, - четко произнесла она, немного потянув за уголок газеты, которой тот отгородился от всего мира.
  - Умгум, - пробормотал тот, даже не пытаясь отвлечься от чтения.
  - Ну, Билл, я серьезно! - стояла на своем женщина.
  - Хорошо, - недовольно произнес тот, складывая газету и оборачиваясь к ней.
  - Я хотела спросить... узнать... В общем, Билл, а ты любил меня? - вырвалось неожиданно у нее. От испуга она даже прикрыла рот ладонью. Он молчал, только иронично приподнял бровь и склонил голову к плечу, внимательно ее разглядывая.
  - Нет, ну вот ты скажи, ведь было же что-то между нами? Было? Или я все себе только придумала? - сникла Эрика.
  Билл задумался, потом пристально посмотрел на ее донельзя расстроенное лицо и медленно, как будто подбирая слова, начал:
  - Когда-то я думал, что ты мне всего лишь друг. После той ночи... - он застыл, после тряхнул головой и продолжил, - после той ночи я даже на мгновение решил, что ты та единственная, которую я все время искал. Но боль от твоего побега и долгое время поисков развеяли это мое заблуждение. Когда-то давно у НАС, - выделил он голосом последнее слово, - был шанс. Тогда, возможно, но только возможно! Наши чувства, отношения, могли бы перерасти во что-то большее. Теперь же, когда ты свалилась мне как снег на голову, - он передернул плечами, как от холода и сложил руки на груди, отгораживаясь от нее, - в моих чувствах к тебе превалирует спокойная нежность и благодарность за детей. Я не думаю, что в одну реку можно войти дважды, Эрика... Мы свой шанс профукали. Теперь все изменилось и я не хочу давать тебе ложных надежд.
  Как завороженная Эрика дослушала его монолог, кивнула, вымучено улыбнулась, поднялась и пошла к выходу.
  - Эрика, - окликнул ее Билл, она остановилась, но не обернулась, - я хотел сказать... в общем, если быть честным с тобой и с собой... я любил тебя. Да, в то время я и сам не понимал, что любил...
  Она кивнула и, гордо неся голову, вышла из столовой. И только в своей спальне, надежно закрыв дверь, она позволила себе разрыдаться. Больнее всего били по нервам слова - 'любил тебя' - они окончательно и бесповоротно ставили точку, позволяли понять, что эта страница жизни перевернута и пути назад, действительно, нет!
  
  ***
  
  Эрика не понимала день или ночь сейчас, сколько времени прошло после того, как она сползла по двери и кто она вообще такая... Она так и продолжала обессилено сидеть на полу, беззащитно прижав ноги к груди и ощущала, что слез в ее организме просто не осталось. От всхлипываний сильно разболелось горло, от нервов - голова, состояние было жуткое, но даже это не мешало ей страдать, продолжать думать о нем, о его словах и о безнадежности, которая теперь станет ее постоянной спутницей. Да и не только она одна, еще и одиночество и... пустота... Она сама не заметила тот момент, когда эта самая пустота подкралась и захватила ее целиком, всю, ее мысли, сердце, душу, все-все. И теперь почти завороженно женщина разглядывала это новое состояние. Было темно, нет, не просто темнота окружала ее, а бессловесная, бессветная, бесцветная, пустая до безумия темнота... Изредка появлялись обрывки слов, звуков, ей казалось, что кто-то ее зовет, стучит в дверь, но пустоту вокруг и внутри нее сейчас не могло изменить и побороть ничто и никто. Поэтому она просто не реагировала, не отзывалась, а молча ждала, пока все это прекратится и блаженная тишина снова накроет ее с головой. Только кто-то там, снаружи, был упрям и упорен, стук прекращался и начинался снова, разбивая ее с таким трудом обретенное спокойствие, которое сейчас было для нее благом, по крайней мере, так ей казалось. В конце концов она поняла, что спрятаться не получится, что ответить, открыть дверь, ей все равно придется. С трудом, придерживаясь абсолютно безвольными в данный момент руками за стену, она приподнялась и с третьей попытки отворила дверь. Том, который уже и не надеялся на ответ, так и застыл с занесенной для очередного удара рукой, с ужасом обозревая открывшееся его глазам зрелище.
  - А, это ты, - прохрипела практически Эрика и на подгибающихся ногах побрела к кровати. Присев на краешек, она сложила на коленях руки и закрыла глаза, надеясь, что ее оставят в покое и получится опять погрузиться в столь ожидаемую ею сейчас пустоту. Кокон безмолвия, бездумья, для нее был сейчас самым желанным и в какой-то степени даже радующим. Но ее мысли были разбиты вдребезги практически криком Тома.
  - Что ты творишь? Что с тобой вообще происходит? Я думал, что ты взрослая и разумная женщина, а ты закрылась тут и... что ты делаешь в темноте и тишине почти весь день? На кого ты похожа? Ты хоть в зеркало сегодня смотрелась? Я и не думал, что за один день можно себя довести до такого состояния! Ты вся серая! Твои глаза практически провалились! Эрика! Да ты хоть слышишь меня?
  - Слышу, - пробормотала Эрика, откашлялась немного и, подняла руки, сначала останавливая словесный поток Тома, а потом и вовсе закрывая уши, - я и тебя и всех слышу, да только вот меня никто и никогда не слышит! Я хочу тишины, это доступно? Тишины и молчания! Это все, что мне сейчас нужно!
  - Ну, как знаешь, - бросил Том, и, хлопнув дверью, вылетел из ее комнаты. В коридоре он практически налетел на Лауру.
  - Ты? - почти выплюнул он, в отличие от Эрики он не сумел примириться и одобрить интерес брата к этой девушке. Что-то постоянно тревожило его в ее присутствии и он недолюбливал девушку за это состояние своей души. Он не хотел ей симпатизировать, но само ее поведение, ее улыбка, разбивали его недоверие моментом. Будучи достаточно осторожным в своих привязанностях, он считал, что эта инстинктивная приязнь только мешает. Поэтому он просто избегал общения с Лаурой и держал ее на расстоянии, чтоб не разбираться еще и с этими эмоциями, когда главной целью его было - завоевать Эрику. Но сейчас он неожиданно понял, что кроме Лауры больше некому пытаться разбить кокон боли и тишины, окруживший Эрику.
  - Привет, - после секундного молчания, кивнул он, - я так понимаю, ты к Эрике? Она сейчас немного не в себе и ей нужно с кем-то поговорить. Как оказалось - я неподходящий собеседник. Слушай, может ты сумеешь ей помочь? - он внимательно вгляделся в лицо девушки. Недоумение, недоверие, а после и изумление быстро поменялись в ее глазах. Помолчав, она задумалась, а после медленно, будто подбирая слова, начала.
  - Привет... я не уверена, что я тоже... подходящий собеседник. Но если ты так считаешь... я попробую, - она развела руками, как будто подтверждая свою неуверенность, но шагнула к двери и даже взялась за ручку.
  - Хорошо, спасибо! - выдавил Том и, рванув с места, унесся к лестнице.
  
  А Эрика после ухода Тома снова погрузилась в столь полюбившуюся ей пустоту. Только неожиданно обнаружила, что теперь она там не одна. Пустоту заполнила и захватила боль... сумасшедшая, всепожирающая, она тут же вторглась и в саму женщину, погрузилась в ее мысли и тело, вызвала судороги и стоны, заставляя ощущать себя ее беспомощной игрушкой. Сначала Эрика испугалась, боль рвала ее на части, тянула, колола, заставляла желать вырвать сердце и расцарапать лицо. Но через некоторое время от боли Эрика ощутила, как просто разлетается на куски, распадается на атомы, больше не было ее, не было ее любви и мыслей, остались странные светящиеся частицы, которые парили на ее месте и вокруг нее, которые были спаяны из малейших частиц всего, от чего она так хотела избавиться: боли, любви, памяти, ощущений, мыслей. Она парила в воздухе, наблюдая со стороны за тем, что когда-то было ей столь ценно. Она погружалась в свои мысли и эмоции и боль, сопровождающая все это, больше не пугала ее, теперь она была ее частью, ее главенствующим элементом, он даже стала наслаждаться этим, не замечая, что все больше и больше уходит по дороге, ведущей к безумию. И в этот момент стук двери и голос, зовущий ее, прервал ее болезненное удовольствие и практически заставил вернуться 'в себя', ощутить снова боль по-настоящему, и она упала и застонала от того, как же это было невыносимо, ужасно, чересчур реально.
  - Неееееееет! - застонала она, - неееее надо!
  - Эрика, что с тобой? - над ней с испугом склонилась Лаура, - что происходит? В чем дело? От тебя только ушел Том, на нем лица не было - это он тебя обидел?
  Лаура практически весь день отсутствовала, они с детьми и покатались на лошадях и побывали в парке аттракционов и посетили дополнительные занятия по языкам. Вернулись поздно вечером, и, не увидев никого из взрослых, поужинали, и Лаура уложила близнецов спать. Только после этого, когда она вышла в сад подышать, то столкнулась с прогуливающимся Биллом, который что-то бормотал себе под нос. Увидев ее, он не стал как обычно кокетничать и развлекать ее, а равнодушно скользнув взглядом, безразлично пробормотал что-то похожее на 'А, это ты' и побрел себе дальше. Недоуменно посмотрев ему вслед, Лаура решила посмотреть дома ли Эрика и вот... наткнулась на Тома, а теперь и еще и Эрика в таком состоянии. Понять в чем дело она не могла, но твердо решила достучаться до сознания женщины, чтоб хоть немного привести ее в чувство и узнать, возможно, что же произошло.
  -Том? Аааааа, Том, - взгляд Эрики даже на какое-то мгновение стал осмысленным, - нет, Том хороший... А знаешь, - она вновь полностью погрузилась в себя и только усилием воли заставила себя отвечать, - знаешь, я кажется, скоро разучусь любить... Это такое замечательное ощущение! - на ее лице начало проступать что-то настолько безумное, что Лаура испугалась до дрожи и даже слегка отодвинулась. Но после, осознав, что оставлять все так, как есть нельзя, вновь придвинулась и даже потрусила Эрику за плечи.
  - Эээээ! Очнись! Ну очнись же и внятно мне объясни, что происходит? И что за бред о том, что ты собираешься разучиться любить? А как же дети?
  - Дети.... Дети....- пробормотала Эрика, и вдруг подобралась, выпрямилась, даже успокоилась как будто, - ты права, мне нельзя забывать о мальчиках. - слабое подобие улыбки посетило ее полностью обескровленные, искусанные за день губы, - я должна быть сильной ради них. А любовь, что любовь? Научусь жить без нее. - она встала, походила по комнате туда-сюда, пытаясь собрать себя и свои мысли воедино. Подошла к кровати и снова села, потом откинулась и уставилась в потолок.
  - А знаешь, в тишине, пустоте и боли, тоже есть свои преимущества. Можно не думать, не бояться, не искать выход и не идти никуда. Просто наслаждаться... просто... быть никем.
  - Эрика, это глупо! От себя все равно не убежишь! - Лаура легла рядом с ней и переспросила, - так что случилось в конце-то концов?
  - ОН... он... меня больше не любит, - Эрика вздохнула и повернулась к Лауре, - знаешь, а теперь это уже и не так больно... и я даже могу это произнести... не любит...
  - Черт! Это все снова из-за... из-за Билла, да?
  - Не произноси его имени! - практически взлетела с постели Эрика, - только не имя, только не...- она сжала пальцами виски и снова забегала по комнате.
  - Да что, бл*, в этом доме творится? Один бродит по саду в невменяемом состоянии, второй носится по коридорам, почти сшибая все на своем пути, а третья сходит с ума по своему, тихонечко... - взорвалась вдруг Лаура, она вскочила и преградила путь Эрике - Это кто не любит? Этот придурок? Этот идиот, который не увидит свои чувства даже у себя под носом, потому что глазки застит своя значимость и 'звездность'? Да что он тебе такого сказал, что ты тут доводишь себя?
  - Зачем ты так? Никакой он не придурок и чувства он свои прекрасно видит, просто... я сама виновата, что потеряла шанс, который мне дал Бог...
  - Какой шанс? Ты о чем? - искренне заинтересовалась Лаура, ведь до сих пор о прошлом этой семьи ей никто не обмолвился ни словом ни взглядом, - я понимаю, что это меня не касается, но может тебе стоит выговориться и полегчает?
  - Возможно... ты и права. Что ж, садись, история будет долгой.
  Эрика отошла к бару, достала бутылку мартини и пронесла ее к журнальному столику на балконе.
  - Начну пожалуй, с моего приезда в Германию, - улыбнулась Эрика и разлила напиток по бокалам, - в общем...
  Она говорила долго, рассказала и о зарождении любви и о том, какими братья были тогда, и как однажды она поняла, что жизнь без Билла - это не жизнь для нее уже, а существование. Она рассказала о своем побеге, о том, как переживала тогда, как собиралась покончить с жизнью и о том, что к жизни ее вернуло только известие о беременности. Она говорила и говорила... история ее жизни вновь проходила перед ее глазами и обалдевше-восхищенными Лауры, девушка и охала и плакала и радовалась, как будто не слушала, а проживала все вместе с ней. И только обе они не знали о невольном слушателе, который при их появлении не придумал ничего лучшего, как спрятаться под балкон, и вынужден был теперь там стоять, понимая, что все не так уж просто и односторонне, как он воспринимал раньше, что не только его обида может приниматься во внимание. И ощущение допущенной ошибки, которое догнало его еще днем, после того как он понял, что Эрика не выходит, стало только сильнее и больнее жечь в груди...
  
  ***
  
  Эрика говорила долго, можно сказать, что всю ночь. И только когда на горизонте появилось легкое свечение, предвещающее начало нового дня, она со вздохом договорила.
  - И вот он мне ответил, что любовь была... но более ничего нет. А потом... ты уже сама все видела.
  - Да, - вытерла заплаканные глаза Лаура, - я видела тебя, но... я видела и его. И одно могу тебе сказать - не спеши с выводами! Хотя, мужчина, который столько раз причинил тебе боль, ты уверена, что он достоин такого обожания и поклонения? Раскрыла б ты глаза пошире и огляделась вокруг. Я уже какое-то время вижу, что любовь другого уж куда надежнее и спокойнее. Да и он готов для тебя на многое, чего не скажешь никогда о...
  - Я понимаю тебя. Ты сейчас пытаешься донести мне правду о Томе? Я давно чувствую себя виноватой перед ним, а теперь, когда он снова и снова оказывается рядом, всегда готов помочь и терпит все мои фокусы... я начинаю думать о нем все чаще и мысли мои уже не столь спокойны и дружественны, как было раньше.
  - Понимаю. Тебе стоит отдохнуть, остыть, и снова обдумать все. А пока...
  Они обе испуганно вскочили, когда услышали, как им показалось, то ли вздох, то ли стон.
  - Что это было? - дрожа, прижалась к стене Лаура.
  - Я не знаю, - покачала головой Эрика, - но пойдем-ка мы спать, от греха и от испуга подальше. - Она распахнула дверь и первой в нее шагнула. А Лаура медленно подошла и свесилась с перил. Заметив темную тень, она чуть подвинулась и наткнулась на внимательный и умоляющий взгляд Билла. Он чуть шевельнулся и приложил палец к губам. Лаура кивнула и, поднявшись, ушла вслед за Эрикой. Ей показалось, что сохранить эту тайну имеет смысл.
  
  А Билл всю ночь слушал историю Эрики, стараясь ни звуком, ни движением не потревожить окружающую его тишину. Только ближе к утру, он аккуратно сел прямо на влажную землю, в этот раз даже позабыв о сохранности своих вещей и об опасности холода для его голоса. Сейчас, в эту ночь, ему куда важнее было услышать и понять эту женщину, мать его детей, и, как оказалось, самую любящую и верную ему...
  Уже на рассвете, когда история была завершена, он пришел в ярость от услышанного совета внимательнее взглянуть на Тома. Пусть он сам ошибся, сам оттолкнул Эрику, но потерять ее окончательно был не готов, а после этой исповеди и вовсе понял, что зря поторопился. Поэтому, видно от злости, он и не заметил, как вскочил, и застонал от боли и покалывания во всех частях тела. Услышав испуганные голоса сверху, он застыл, молясь про себя об одном - только б не заглянули, только б не нашли его сейчас. Он был еще не готов к разговору, не готов объяснить ни сое поведение, ни свои чувства. По звукам догадавшись, что Эрика ушла, он облегченно потянулся и тт же наткнулся на взгляд Лауры. От неожиданности он сумел только приложить палец к губам в немой мольбе не раскрывать его инкогнито и, увидев ответный кивок, был просто очень рад, что не ошибся в душе этой девушки. Да только вот теперь он уже и не знал, чем вызван его к ей интерес - ее женской привлекательностью, или просто теплом и уютом, которого ему так не хватало последнее время. Он пообещал сам себе в этом разобраться в ближайшее время и, снова потянувшись, пустился в небольшое путешествие к своей комнате, с благодарностью вспоминая, что на этот день он свободен и бежать никуда не надо.
  А Том провел ужасную ночь. Сначала он искал Билла, потом несколько раз подбегал к двери Эрики, но так и не решился постучать, не то, что войти. В результате он засел в гостиной и целенаправленно набирался виски, чувствуя, как по мере опьянения его покидает тревога и накрывает волна спокойствия. В общем, к утру он так и уснул в кресле, беспокойно мечась и изредка постанывая. Ему было больно, и во сне эта боль продолжала терзать его ничуть не меньше, чем наяву. В таком положении его и застал тихонько бредущий в свою комнату Билл. Первым его порывом было разбудить брата, но вспомнив, каким он его видел через окно, когда выходил в сад, Билл благоразумно решил не тревожить его сон и прошел мимо.
  
  На следующий день в доме воцарилась очень хрупкая тишина. Сначала пришлось подняться Лауре, ведь даже несмотря на то, что она стала подругой и доверенным лицом Эрики, она не забывала и о том, что здесь она работает да и просто не могла оставить детей без присмотра. К обеду Ральф не выдержал и потребовал, чтоб Лаура позволила им пойти к матери, раз уж та все равно дома. Попытавшись его отговорить и наткнувшись на полное неприятие и непонимание обоих близнецов, девушка сдалась и дала свое согласие на эту авантюру. Как ни странно, Эрика легко и быстро проснулась, сразу же включилась в игру детей, и уже через час, после легкого перекуса, с удовольствием отправилась с сыновьями и их гувернанткой в парк. Гуляли они долго, играли в салки, прятки. Загадывали друг другу загадки и переводили слова на два языка. Уставшие, но довольные, они направились домой.
  
  А обстановку в доме можно было сравнить с худшими годами холодной войны. Проснувшийся после обеда Том, с жуткой головной болью и ломотой во всем теле от неудобного для сна кресла, был еще более зол, нежели в предыдущий день. Его ярость трансформировалась в жгучую злость и немного в холодное презрение к брату. Он и сам не ожидал этого от себя, но неожиданно понял, что впервые абсолютно ничего не понимает ни в поступках, ни в мыслях близнеца. И, видимо, именно это более всего требовало от него все прояснить и разобраться. Поэтому, ни раздумывая ни секунды, он просто рванул к спальне Билла, почему-то пребывая в полной уверенности, что найти его там не составит труда. Влетев и увидев, что твинс, действительно, все еще сладко посапывает на подушке, он в ярости выдернул эту самую подушку и даже пару раз ее пнул от избытка чувств.
  - Билл, е* тебя за ногу! И как ты еще можешь спать после того, что натворил? - заорал он во всю мощь своего голоса, абсолютно не переживая о том, что кто-то их может услышать.
  - Какого х*я? Что ты о себе возомнил? И чего врываешься с криками? - Ах, какого? И врываться нельзя? А что ты сделал с Эрикой вчера не подскажешь? Она ж на себя не похожа!
  - А, ты об этом... извини, брат, но это наше дело. И решать и разгребать я сам буду...
  - Фига с два ты что-то теперь разгребать, а уж тем более решать будешь! Я больше тебе не позволю и не подпущу! Хватит, наигрался! Думаешь, что такой незаменимый?
  - Ничего я не думаю, - устало поднялся Билл, прикрывая от солнца глаза рукой, - я не думаю, а надеюсь, и серьезно намерен все исправить! Том, ты не понимаешь! Я теперь все осознал и понял! Я хочу получить второй шанс!
  - Нет, брат, в этот раз я не стану уступать. Я и так все это время осторожничал, все боялся сделать что-нибудь не так, а теперь уж не обессудь... но я начинаю действовать и лучше тебе не стоять у меня на пути!
  - Том, ты что? Она ж сама меня любит? Том! Не бузи! Я просто собираюсь ее вернуть!
  - Вернуть? Любит? А это мы еще посмотрим! - почти зарычал Том и вылетел из комнаты брата. Билл удивленно-обеспокоенно проводил его взглядом, а после прошептал: 'Ну уж нет, брат, нет ничего и никого, кто б устоял передо мной. А я теперь вижу цель и буду идти к ней целенаправленно, и не обращая внимания на препятствия!'
  Вот так и случилось, что братья неожиданно оказались по разные стороны баррикад. И к конструктивному диалогу, а тем более, к примирению, оба были совсем не склонны.
  
  А вечером оба напряженно ожидали возвращения Эрики. Билл уверенно-расслабленный, и Том, обеспокоенно-напряженный. Оба еще не знали как им действовать и что вообще делать, но сдаваться не собирался ни один.
  
  Эрика вошла в дом, увлеченно болтая с детьми и держа и обоих за руки. За этот день ей удалось успокоиться и придумать новую линию поведения. Раз уж Билл сам отказался от нее и ее чувств, она решила попробовать начать все сначала. И первым делом ей надо было извиниться перед Томом, ведь в предыдущий день она повела себя с ним не очень хорошо. И увидев обоих Каулитцев в гостиной, она отпустила детей с Лаурой, почти безразлично кинула 'Привет' Биллу и целенаправленно двинулась к Тому:
  - Нам надо поговорить! - воскликнула она и, схватив того за руку, потянула за собой. В Саду, отойдя подальше от дверей, она остановилась, отпустила удивленного мужчину и повернулась.
  - Ты меня прости за вчерашнее, ладно? Такого больше не повторится, я обещаю!
  - Да ты о чем? Это глупо, Эрика! Ты ни в чем не виновата, я ж понимаю...
  - Нет, Том, я виновата перед тобой и не первый раз. И я намерена исправить свои ошибки... - она покраснела слегка, коснулась его руки и улыбнулась, - Я думаю, что нам стоит попробовать....
  - Ты уверена? - заглянул он ей в глаза, - Я, конечно, рад! Очень рад! Но я не хочу, чтоб ты принимала свое решение под давлением обстоятельств, или эмоций...
  - Я уверена, Том, - прямо глянула на него Эрика и прижала его ладонь к своему лицу, - Я - уверена!
  
  А Билл все это наблюдал через стеклянные двери, выводящие в сад. И, пусть, он не слышал ни слова, но по эмоциям, по поведению и улыбкам, он понял все. И жуткая боль теперь коснулась его сердца, что вызвало всплеск злости и отрицания. На что он был способен сейчас, не понимал даже он сам, а это уже было нехорошо и опасно. Никто не знал, к чему приведут эти решения и эти чувства близнецов и Эрику... и можно только наблюдать за ними, надеясь, что все решится хорошо...
  
  Глава 21.
  
  ***
  
  После этого разговора и после того, что и как видел Билл, что-то изменилось в доме. Теперь Эрика демонстративно не замечала Билла, как чуть раньше делал он, Том старался помириться с братом, так как счастье, окутавшее его требовало с кем-то поделиться, но брат ему такого шанса не давал, избегая встреч наедине изо всех сил. Лаура просто пряталась и старалась никому не попадаться на глаза, каким-то шестым чувством понимая, что взрыв может произойти и при одном неправильном взгляде или слове. Билл... а Билл просто метался, сходил с ума, и впервые в своей жизни не знал, что и как ему делать, чтобы исправить собственные ошибки. Правда, кое-что ему удавалось идеально. Он смог и долгое время незаметно продолжал занимать Эрику и Тома так, что им просто не оставалось времени друг на друга. Ослепленные и испуганные собственными чувствами и решениями, которые они приняли, они долго не могли понять, что происходит и как с этим справиться, пока однажды Том не прозрел. Он понял кто ему организовывает постоянные записи и встречи, кто не дает Эрике ни минуты передышки в ее учебе и просто наплевал однажды вечером на все, и, схватив Эрику за руку, вытащил из студии, где они уже долгое время корпели над рекламными контрактами и перебирали предложенные фото.
  - Я объявляю нам свободный вечер! - заявил он ошалевшей женщине.
  - Но Том, - попробовала возразить она, - у нас же еще море работы!
  - А кто сказал, что она не может подождать? - хитро улыбнулся он, - Все! На сегодня мы закончили! И я приглашаю тебя на свидание!
  - Хорошо, - вздохнула Эрика, - но ты же сам мне и поможешь разобраться с оставшимися документами!
  - Обещаю! - расхохотался Том, и, подхватив Эрику, закружил ее вокруг себя.
  - Том, - почти закричала она, - Том! Ты с ума сошел! Что подумают люди? Да и вообще! Отпусти меня, - расхохоталась в конце концов и она, покоренная его искренней радостью и удовольствием, прямо-таки написанными на его лице. Покружив ее еще немного, он бережно поставил ее на ноги и поинтересовался:
  - Едем переодеваться? Или так, в чем есть?
  - Пожалуй, я все же приведу себя в порядок... Как-никак, а первое свидание, - улыбнулась Эрика и приняла шутовски предложенный им локоть. Он и дверцу машины ей распахнул, и захлопнул и все время старательно шутил и развлекал ее, не позволяя ни на минуту задуматься о серьезности, предпринимаемого ими шага. А Билл, который естественно, ничего не пускал на самотек, сейчас просто бессильно наблюдал за ними в окно и откровенно бесился, потому что изменить сейчас что-либо был не в силах.
  
  Эрика собралась быстро, решив, что мудрить не стоит, будет только хуже, подвела глаза, распушила волосы и натянула на себя серебристые штаны и откровенный топ. Желания оголяться совсем не было, но все же блеснуть и показаться во всей красе хочет любая женщина, что она и постаралась оправдать. Том при ее виду только закатил глаза, подхватил на руки и, под негодующие вскрики, понес к стоящей уже у дверей машине, причем не какой-нибудь, а Porsche 911 Carrera S Cabriolet, отчего Эрика даже забыла о возмущении и почти завизжала от радости.
  - Какая прелесть! А ты мне порулить дашь? А крышу откроешь? А скорость? А...
  Том решительно закрыл ей рот поцелуем, отчего она аж задохнулась на секунду, а после того, как она ответила, спокойно отстранился и, посадив ее сразу на сиденье, ответил:
  - Порулить в другой раз, скорость до 312 км в час... крышу я сейчас откину, а прелестью его называть не советую, - в деланном укоре он покачал головой, и, подойдя к водительской дверце, одним плавным движением перепрыгнул ее и почти сразу рванул с места.
  Они какое-то время ехали не очень быстро, пока не покинули жилой район, а уж после, на скоростной трассе, Том отпустил свою звериную сущность на волю, и машина уже не ехала, летела. От скорости захватывало дух, волосы трепались и постоянно норовили попасть то в глаза, то в рот, но Эрика ничего не замечала и только орала как ненормальная, размахивала руками, приподнималась слегка и ощущала, как всю усталость, всю боль последних дней из нее просто выносит ветром, вымывает морским бризом. Эта гонка была им обоим необходима как никогда. Тому, чтоб немного охолонуть и привести мысли в порядок. Эрик, чтоб очиститься и попытаться все начать с нового листа. Они может, так неслись бы и неслись, но тут Эрика увидела замечательный небольшой пляж впереди и закричала, чтоб ее было слышно сквозь шумный ветер:
  - Том! Тоооооом! Тормози! Я хочу на тот пляж! - она махнула рукой в нужном направлении и усиленно закивала головой, чтоб он хоть по жестам, но догадался о ее желании. А Том уже и сам понимал, что в машине они не наговорятся, не смогут побыть ближе, поэтому взглянув в направлении ее руки, сразу же понял и принял ее желание. Он аккуратно снизил скорость, а потом и вовсе притормозил у нереально чудесного пляжа. Он был невелик, но песок белоснежный, волны с шорохом омывали его, несколько небольших пальм в отдалении склонились над водой, а на горизонте уже потихоньку облака окрашивались в розовый цвет садящимся солнцем. Было тихо и сказочно красиво. Эрика даже затаила дыхание и забыла о том, зачем они сюда приехали. Но Том не мог ни на секунду, ни на минуту забыть, что сегодня впервые официально может прикасаться, называть ее своей, да и просто быть наедине, не опасаясь, что его оттолкнут, прогонят. Поэтому он снова слихачил с прыжком через дверь и медленно и плавно, с грацией большой кошки, подошел к ее двери, собираясь вновь схватить ее на руки. Но Эрика только отодвинулась и покачала головой.
  - Не надо, не сейчас. Я хочу пройтись босиком по песку, - она стянула босоножки,- почувствовать тепло воды и просто побыть с тобой в тишине и... наедине.
  Он молча открыл дверцу, подал ей руку и, не нарушая столь желанной тишины, разглядывал ее в то время, как она разглядывала окружающую их красоту. Какое-то время они просто брели по кромке прибоя. Эрика весело шлепала по воде, изредка рукой показывая ему что-то особо интересное, но потом она поняла, что он просто смотрит на нее и все и развеселилась. Спокойствие было нарушено, больше не получалось просто любоваться и она решила похулиганить. Выдернув свою руку, она хитро глянула на него, и, склонившись, брызнула в него накатившей волной. Он увернулся, отбежал и быстро скинул свою обувь. Оставить все так, как есть, Том не собирался, с разбегу влетев в воду почти по колено, он брызнул в Эрику в ответ. И вот они уже весело носятся по берегу, обливая друг друга с ног до головы и хохоча, как ненормальные. Оба забыли и о внешнем виде и о том, что их прекрасно видно с дороги, и о том, что папарацци чаще всего оказываются там, где их не ждут. Это был момент чистой радости, почти как у детей, не омраченной ничем, не вызывающей никаких неприятных и тяжелых эмоций. Они просто наслаждались жизнью, своей близостью в этот момент и полным отсутствием каких-либо запретов. И кто знает, чем бы завершилась эта игра, если б в какой-то момент Эрика не споткнулась и не упала на песок, уже полностью обессилев от смеха и эмоций, обуревающих ее.
  - Тооооом, - требовательно потянула она, - Тооомка! Я голодная... и мокрая... и устала...
  - Знаешь, а вон за теми пальмами, - он обернулся и махнул куда-то в сторону, - я вижу какое-то строение. Пойдем, глянем? - он подошел к ней и протянул руку. Она, не задумываясь, подала свою и оказавшись на ногах, спокойно позволила ему вести ее за собой. В общем, уде и не было разницы куда идти, эмоции, минуту назад переполнявшие их, сменились опять тихой нежностью, опять хотелось тишины и быть наедине, но ведь голод - не тетка! За пальмами, действительно, оказалось небольшое кафе, и оно даже было открыто. Навстречу им вышла пожилая полная женщина и захлопотала, засуетилась вокруг. В мгновение ока им выдали полотенца, чтоб промокнуть волосы и руки, закутали в пледы и устроили в удобные плетеные кресла.
  - Сейчас Гомес принесет вам чай, вы согреетесь, а потом я вас угощу прекрасной пастой с морепродуктами, просто пальчики оближете! - частила быстро тетушка Мария, как она представилась. И понять во всей этой теплой суете и быстрых движениях, кто она - испанка, или мексиканка, было почти нереально. Но сама ее доброта, которая светилась в каждой морщинке, каждой улыбке, уют, который она создавала одним своим присутствием, заставили их ощутить себя снова детьми, о которых преданно и бескорыстно заботится мама... Они вдвоем задумались, переглянулись, потихоньку соединили под пледами руки и, прижавшись, стали наблюдать, как погружается в воду солнце.
  Паста с морепродуктами оказалась невероятной. Они ели, смеялись, кормили друг друга и даже, облизали пальцы, настолько вкусно все было. Тетушка Мария наблюдала за ними издали, стараясь не мешать не нарушать атмосферу доверия, что сейчас окружала их, но их удовольствие, их радость, зажигали и ее и она и сама не заметила, как подошла поближе, чтоб хоть краем захватить это чудо. Они доели, обсохли, долго и многословно благодарили невероятную тетушку и ее кулинарный талант, так кстати оказавшийся им в этот вечер. После в темноте, спотыкаясь и чертыхаясь, они добирались к своей машине, отказавшись от любезного приглашения остаться.
  По пути назад Том обстоятельно и подробно допрашивал Эрику, чего б ей еще хотелось. Наряды их тетушка Мария привела в божеский вид, хотя, как ей это удалось известно только магам, косметики на Эрике и изначально почти не было, а волосы им удалось почти распутать, так что теперь у них на головах было что-то ультрамодное, что все дети, в общем, называют 'взрыв на макаронной фабрике', но если не обращать на это внимания, то для выхода 'в свет' они выглядели замечательно. Эрика посомневалась, посомневалась, да и потребовала отвезти ее в клуб потанцевать. Том слегка опешил, все ж танцором себя не считал, но желание дамы - закон, а посему он просто решил его исполнить.
  А у клуба их все-таки засекли папарацци. Том спрятал Эрику под своей курткой и протащил в вип-зону клуба, где им был уже никто не страшен. После пары коктейлей, Эрика решительно махнула рукой на бессовестных репортеров и все-таки вышла на танцпол. Давно забытое наслаждение от погружения в музыку вновь охватило ее. Она танцевала, как дышала, естественно и плавно, то быстро, то замедляясь, зажигая каждым своим движением желание в окружающих ее мужчинах. А в голове у Тома вдруг всплыл тот, ее давний танец, когда Билл впервые увел ее у него, когда ему пришлось быть только прикрытием для них, для их чувств. И вместо ожидаемого удовольствия он расстроился, и чтоб избавиться от неприятного осадка на душе, незаметно скользнул к диджею и уговорил его поставить медленную композицию. В общем, и такие танцы он был не мастер танцевать, но потоптаться на месте сумеет, а большего в данный момент ему и не требовалось. Он спокойно подошел к Эрике, одним только взглядом прогоняя всех конкурентов, и нежно притянул ее к себе. От неожиданности женщина первую минуту сопротивлялась, но потом, увидев, кто ее прижимает к себе, расслабилась, и позволила ему вести в танце. Прижавшись, она закинула руки ему на плечи, положила голову на грудь, и полностью отдалась звукам музыки, его нежным и вместе с тем, таким сильным рукам, и неожиданно ускоренному ритму его сердцебиения. Все сейчас ее устраивало, все было замечательно и невероятно хорошо, и поэтому, когда он чуть отстранился и потянулся к ней с поцелуем, она не стала ни сопротивляться, ни думать о своих чувствах к Биллу, ни переживать о чем-либо. Она просто поддалась очарованию момента, просто ответила, наслаждаясь его прикосновениями, легким поглаживанием языка, нежной прохладой пирсинга, аккуратному исследованию ее рта и слабым стоном, который они кажется издали в унисон. А в тот момент, когда он перестал ее целовать и снова потянул к себе на грудь, она наткнулась взглядом на чей-то безумный, абсолютно пропитанный болью взгляд. И вздрогнула, почувствовала, как все очарование сходит на нет, как ощущение неправильности всего этого накрывает ее с головой... А к двери уже уходил, почти убегал, попавший в самый неподходящий момент Билл. А Эрика спрятала лицо на груди у Тома, и молча глотала слезы, чтоб только никто не увидел, никто не догадался! А самое главное, чтобы Том никогда этого не узнал, чтоб не понял, что она снова думает не о нем, плачет не из-за него...
  
  ***
  
  После танца Эрика позволила Тому увести ее с танцпола к столику. Она украдкой вытерла остатки слез и постаралась изобразить улыбку. Даже и не догадалась, и не подумала, что Том все понял и осознал. Единственное, что осталось ему недоступным - это причина ее резко испортившегося настроения. Какое-то время он еще пытался ее смешить, болтая без умолку, но ее улыбка все еще оставалась неискренней, и он не выдержал, отговорившись покупкой пары коктейлей, убежал к барной стойке.
  А Эрика с его уходом расслабилась, задумалась. Ее все мучила мысль - что он здесь делал? И откуда в его взгляде было столько боли и тоски? Она не позволяла себе даже и на минуту поверить в то, что он сохранил еще какие-то чувства к ней, поэтому искала другие причины его поведения. Только ни одной мало-мальски правдоподобной версии ее разум не выдавал. Она запуталась, не могла ни остановиться, ни отвлечься. Единственное, что смогла придумать - это, что стоит попробовать наладить отношения с Биллом и, наверное, изменить свое отношение к ситуации. Но... жизнь всегда и все решает за нас. Том же прошел к стойке, на душе его было тревожно, покоя не давала резкая перемена настроения Эрики. Надежда, что он сумеет что-то исправить, была ничтожна, но сдаваться так просто он не хотел. Планы, фантазии, различные предположения крутились в голове. Он получил свои два бокала и медленно двинулся назад. Спешить не хотелось, ведь он еще не нашел выхода из ситуации. И тут поблизости прозвучала знакомая фамилия.
  - Каулитц? Ты о Томе что ли? Он где-то здесь!
  - Тише ты! Я не о Томе! Здесь только что был Билл!
  - Правда? И где он?
  - А черт его знает! Он немного раньше вошел, я его видела у входа. А потом он кого-то увидел, резко развернулся и почти вылетел. Удивительно, почему он не подошел к брату?
  - Так ты не знаешь? Том-то здесь с его бывшей!
  - Да ты что? Серьезно?
  Голоса затихли, удаляясь. Том застыл на месте. Все в душе у него перевернулось, ведь теперь он понял в чем дело, что случилось с Эрикой. Боль была сильной, очень, но кто сказал, что пора сложить знамена и отступать? Тот, кто мог такое даже подумать, не знал Тома, совсем не знал. Теперь его намерение завоевать Эрику только усилилось. Билл ведь сбежал? Значит, это он сдается, а не Том. За размышлениями он как-то и не заметил, что сжал руку сильнее, чем следовало. Тонкая ножка бокала хрупнула и разломилась на две половины, напиток тонкой струйкой пролился на пол. Какая-то незнакомая девушка постучала ему по плечу и кивнула на творящееся безобразие. Он улыбнулся, извинился и вернулся к барной стойке. Теперь спешить назад было еще меньше поводов чем до этого. И, кроме того, ярость, что сейчас бурлила в его крови, стоило слегка поуспокоить, иначе он может ненароком обидеть Эрику, а этого он не хочет ни при каких условиях.
  Пока Том возвращался, заказывал снова напитки, Эрика сумела взять себя в руки и постаралась посмотреть на всю ситуацию критически. Только недавно она плакала и страдала оттого, что ее отвергли, а теперь сама же и собирается бежать к обидевшему ее мужчине и его утешать? Она почувствовала, как в груди загорелось новое, незнакомое ей до сих пор, чувство. И оно толкало ее мстить, обижать и унижать так как еще недавно обижали ее. Позволить себе творить такие глупости она не могла, но зато, под влиянием этой злости, ее отчаяние и боль трансформировались в легкое недоумение и слабый неприятный осадок на сердце. Вот теперь она уж и сумела себя уговорить никуда не бежать и никого не спасать. Теперь она решила, что в первую очередь должна думать о себе и строить свое счастье. А надежды, что Билл сумет сделать ее счастливой, да что там! - даже просто ответит на ее чувства взаимностью - практически нет. Поэтому и стремиться к нему и за ним бесполезно, так что будем пользоваться здравым смыслом и удерживать синицу в руках. Сравнивая Тома с синицей, Эрика даже рассмеялась, и, довольная тем, что сумела вернуть себе хорошее расположение духа, заозиралась в поисках этой самой 'синицы'. Найдя его взглядом, она столь торжествующе улыбнулась, что бедный Том от потрясения даже запнулся и еле удержался от того, чтобы разлить только купленные напитки. Удивленно вглядевшись в довольную Эрику, он выбросил все мысли о Билле из головы и решил, что будет действовать просто по обстоятельствам.
  Они совсем недолго посидели еще в клубе, а после долго стояли у его дверей, решая, что же делать дальше. Эрика устала, перенервничала и настаивала на том, что следовало бы уже отправиться спать. Тож же, следую принципу - 'куй железо, пока горячо', не хотел расставаться на столь печальной ноте, и намерен был оставить самые прекрасные впечатления у своей дамы сердца о данном свидании. Поэтому, не взирая на ее, все же довольно робкие возражения, он просто открыл дверцу автомобиля, приглашая ее следовать за ним. В автомобиле Эрика снова попробовала заикнуться о сне и отдыхе, на что получила иронично-суровую отповедь Тома:
  - Эрика, солнце мое, вот ты мне скажи, тебе понравилось наше свидание?
  - Ну... сначала да и...
  - Вот именно! Я так и понял, что сначала все понравилось, а потом ты была чем-то расстроена! Поэтому я намерен все изменить и поднять твое настроение на ту же высоту, что и раньше. Так что прошу тебя не возражать!
  - Слушаю и повинуюсь! - от неожиданности рассмеялась Эрика, и вдруг поняла, что такой приказной тон Тома ее даже обрадовал и приятно взволновал, а уж никак не обидел, что можно было предположить. В голове почему-то появились мысли о крепком мужском плече и защите, о том, что возможно впервые в жизни она может расслабиться и положиться на кого-то, не пытаясь все решить и проверить сама. С легкой улыбкой, она прикрыла глаза и откинулась на сиденье. Куда б не завез ее сегодня Том, она уже была на все согласна и предвкушала прекрасную ночь в его компании. А Том, после недолгих сомнений, заехал в Макдональдс, захватил там все, что посчитал съедобным, и повернул машину в сторону обзорной площадки, которую ему как-то показали друзья.
  Эрика дремала всю дорогу, и, к моменту, когда машина остановилась и хлопнула, закрываясь, дверца водителя, она уже почувствовала себя вполне отдохнувшей и довольной жизнью. Том распахнул е дверцу, подал ей руку и неожиданно попросил не раскрывать глаз. Удивленная, но абсолютно спокойная, Эрика согласно качнула головой, и, придерживаясь за руку мужчины, пошагала вперед. Том подвел ее к парапету, повернул в сторону города и разрешил открыть глаза.
  Перед ее взором расстилался весь Лос-Анжелес как на ладони. Вдали медленно нес свои воды океан. Город переливался, сверкал, моргал и загорался разноцветными огнями. По улицам - как будто венам огромного организма, не прекращался постоянный бег автомобилей. В центре и у набережной передвигались едва различимые толпы людей. И над всем этим расстилался темный, бездонный купол неба, где в ту ночь не было видно ни одной звезды. Контраст жизни и безмолвия потрясал. У Эрики пропал дар речи от восхищения, она увлеченно разглядывала даже самые отдаленный уголки города, восхищалась про себя всему подряд. Том остановился слегка сбоку и потому смог наблюдать за сменой выражений на ее лице. Увидев, как проступила неосознанная еще женщиной улыбка, он слегка сдвинулся, прижался к ее спине и обхватил крепко и нежно руками. Эрика вздохнула от переполнявших ее чувств и неожиданно для самой себя сдвинулась назад, прижимаясь, почти вдавливаясь в рельефную мускулатуру мужчины, ощущая как от его присутствия ее охватывает ощущение тепла и покоя. 'С таким мужчиной, как за каменной стеной' - мелькнула в голове и растаяла мысль. Теперь все ее мысли были сосредоточены только на, поглаживающих грудь, руках Тома и на возбуждении, которое потихоньку захватывало ее всю. Она была не готова к столь быстрому развитию их отношений, но и протестовать сразу, разрушая атмосферу тепла и доверия, что воцарилась над ними, не собиралась. Поэтому она задумалась над решением этого вопроса, но не забывала при этом получать удовольствие от всего, что ее окружало. Том же просто наслаждался ее присутствием, ее доверием, ее теплом.
  Что ж, оставим их разбираться в столь щекотливой ситуации, а сами проследуем дальше...
  
  ***
  Этот вечер не для всех был столь радужен и прекрасен. Билл, проводив взглядом отъезжающую машину брата, неожиданно понял, что испуган. И этот испуг охватил все его существо полностью, от кончиков пальцев на ногах, до кончиков волос на голове. Ощущение потери, ошибки, предательства, так сильно стучало у него в висках, что он застонал и охватил голову руками. Какое-то время он просто молча и неподвижно стоял у ненавистного теперь окна, а потом резко развернулся и вошел, почти влетел в студию. Георг, которому не посчастливилось в тот момент записывать свою партию, поднял голову, мгновенно оценил всю угрозу его существованию от находящегося в бешенстве Билла, и, быстро прошептав звукотехникам совет смываться, ускользнул через противоположную дверь. А Билл, действительно, зыркнул в сторону персонала таким взглядом, что многие из них потом клялись, что волосы на их головах просто встали дыбом от ужаса. Не став испытывать судьбу, все попрощались и закончили запись в этот день, благоразумие взяло верх над необходимостью. Билл же прошел в кабину звукозаписи и присел на стул, установленный для Тома. Желание что-нибудь разбить, сломать, исковеркать, уничтожить, переполняло его, но он, привыкший к постоянному вниманию со стороны, не стал давать себе воли. Застонав от сдерживаемых чувств, он склонил голову, и закачался вперед-назад, в надежде, что в тишине и полутьме удастся осмыслить ситуацию и найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. В голове крутились обрывки мыслей, идей, предположений, но ничего путного или действительно полезного придумать не получалось. Какое-то время он еще пытался, но после сдался и решил попытаться хотя бы выяснить куда Том с Эрикой поехали. Собрав свою нервную тушку в кучку, он добрался до дома, где и закрылся в своей комнате.
  Когда Билл практически пронесся ураганом по коридору, Лаура недоуменно проводила его взглядом, и только после поняла, что так его взволновало. Момент отбытия Эрики с Томом на свидание она застала, видела даже их поцелуй, и теперь была уверена, что младший брат бесится именно поэтому. Пожав плечами, она прошла в комнату детей, чтоб завершить все игры, провести их ужинать и после уложить в постель. Какое-то время девушка была так занята, что и не вспоминала о Билле, пока не прошла под его дверью снова. Но об этом чуть позже, а пока...
  Билл метался по комнате как загнанный зверь. Он уже обзвонил всех знакомых ,придумывая какую-то байку, что собирался идти с Томом, но у того сломался телефон и найти его пока не получается, но никто не видел и даже не связывался с его братом в этот вечер. От отчаяния он позвонил и в несколько любимых ресторанов и клубов, и, получив везде отрицательный ответ, пришел наконец-то в такую ярость, что стал кидать в стену напротив все, что только не было приколочено. Этот-то шум и услыхала проходившая мимо Лаура. Испугавшись, что в таком состоянии Билл может повредить что-либо себе, она постучалась и крикнула в запертую дверь.
  - У тебя все в порядке? Могу я чем-либо помочь?
  От неожиданности Билл застыл с занесенной к броску вазой. Какое-то время он обдумывал идею не отвечать, но чувство собственного достоинства перевесило, и он, поставив аккуратно на место вазу, двинулся к двери, похрустывая осколками расколоченных вещей.
  - Ты что-то хотела? - произнес он, слегка приоткрывая дверь, чтоб не было видно разгрома, царящего за ней.
  - Нет. Нет-нет, - помотала даже головой Лаура, - я ничего не хотела, но я подумала... эээээ... в общем, я услышала шум и хотела поинтересоваться... не принести ли тебе еще пару ваз?
  - Что??? - вздернул бровь в шоке Билл, - Вазы? Какие вазы? Ты вообще о чем???
  - Ты так увлеченно колотил какое-то стекло в своей комнате, - слегка смутилась Лаура, - а ведь все имеет свойство заканчиваться...
  - Так ты... так ты предлагаешь мне расколотить что-то еще? - офигел от такого предложения Каулитц.
  - Это так успокаивает, я знаю...
  - Мне не надо успокаиваться, тем более такими методами, - вскинул голову Билл.
  - Аха, - хихикнула Лаура, слегка толкая, отпущенную в процессе разговора Биллом дверь. - а это барабашка постарался?
  - Что ты себе позволяешь? - взорвался снова он.
  - Прости, - опустила голову девушка, - но может ты все ж будешь вести себя потише? Дети легли спать и...
  - Я понял, - слегка кивнул Билл и захлопнул дверь перед опешившей Лаурой. В комнате он огляделся, поразившись устроенному им самим беспорядку, и переступая через особо большие завалы, прошел к столу. Запустив чудом уцелевший ноутбук, мужчина присел и, с тяжелым вздохом, уставился в окно. От боли, что переполняла его сейчас, не спасало ничего, ни бездействие, ни выплески эмоций, ни даже общение. Хотелось то ли завыть, то ли вытащить и выбросить сердце, то ли постучать головой об стену, чтоб прекратить это все. За окном в полной тишине и покое опускалось за горизонт солнце, а в душе у Билла с каждой секундой таяла надежда и усиливалось отчаяние. И, когда он уже было решил плюнуть на все и рвануть искать брата и Эрику по городу, раздался писк пришедшего сообщения. Какой-то доброхот прислал ему фотографии, уже выложенные папарацци в сеть, на которых Том, старательно прикрывая собой, проводил Эрику в клуб. Билл встрепенулся и затарабанил по клавишам с намерением выяснить какой это клуб. И буквально сразу наткнулся на комментарии завсегдатаев клуба, в которых те описывали во что одет Том и Эрика и что они делают. Слегка поколебавшись, он сменил одежду и рванул в гараж за слегка запылившейся уже там машиной.
  По пути к клубу Билл обдумывал различные варианты развития событий, свои действия и слова. Но ни один из этих вариантов не предполагал того, что он вскоре увидел. Ворвавшись в клуб он первым делом взглядом стал искать пламенные волосы Эрики, уверенный, что их-то пропустить нельзя и опешил, наткнувшись на довольно романтичную но совершен не свойственную его брату сцену. Том танцевал. Причем делал это почти правильно, прижимая к себе Эрику и позволяя ей почти лежать на себе. И вот, когда Билл все же набрался решимости подойти и испортить столь великолепный танец, Том неожиданно потянул Эрику за подбородок, вынуждая поднять лицо, и поцеловал. Младший Каулитц ожидал взрыва, отторжении, отказа, но никак не страстного и чувственного ответа от женщины. В голове его все затянуло пеленой бешенства, ведь сейчас, на его глазах, его брат и... возможно, любимая женщина, предают его, растаптывают все его чувства в грязь. Вместо того, чтоб позволить себе совершить первое, что пришло в голову, то есть подойти и нарушить удовольствие целующейся парочки, он просто заставил себя оставаться на месте и наблюдать. Почему-то сейчас важнее всего оказалась реакция Эрики на его присутствие, и он намеревался стоять и прожигать ее взглядом до тех пор, пока она не обратит на него внимание. Правда, особо ждать и не пришлось, практически сразу Эрика подняла на него глаза. И что-то такое там появилось, такое невероятно нужное ему в этот момент, что Билл не выдержал, разозлился сам на себя и вылетел из клуба, уже в голове прокручивая одну мысль - напиться. На более осознанную реакцию у него не было ни сил ни желания. В городе в эти дни как раз были Георг и Густав, прилетевшие на запись новой песни, к ним-то Билл и направился, поймав такси и совершенно забыв от расстройства, что приехал-то он на своей машине.
  
  Ночь у Билла была тяжелой. С Георгом на пару они наклюкались до такой степени, что более рациональный Густав едва доволок их до кровати. Утром оба 'алкаша', как назвал их Густав, с трудом пришли в себя и только после душа и нескольких чашек кофе снова почувствовали себя живыми и людьми...
  
  А Эрика и Том вернулись домой глубокой ночью. Они болтали о пустяках, смеялись самым обычным глупостям и переглядывались, как заговорщики. Все в эту ночь ля них было прекрасным, все было чудесным и ярким.
  
  Билл приехал рано, все в доме, кроме Лауры, которая собиралась будить близнецов, спали. Он специально постарался попасть именно в этот момент, чтоб застать девушку одну и поговорить с ней. О чем же они говорили пусть пока останется небольшим секретом.
  
  За завтраком, как ни странно, собрались все. Хотя, чего уж тут странного, если этот завтрак проходил в 14.00 часов? Все выспавшиеся, почти бодрые, молча переглядывались и обменялись только при входе пожеланиями доброго дня. Может так бы тихо все и разошлись, если б Билл не увидел за стеклянной дверью Лауру. Он вскочил, выбежал ей навстречу, как будто случайно забыв за собой захлопнуть дверь.
  - Лаура, - окликнул он девушку. Та остановилась и обернулась к нему с улыбкой.
  - Ты что-то хотел?
  - Да, я хотел, - он потянулся и схватил ее за руку, - не согласишься ли ты сходить со мной на свидание?
  Лаура как будто задумалась, помолчала какое-то время, а потом все же слегка нерешительно кивнула:
  - Да, пожалуй, да...
  У Эрики сердце провалилось куда-то, она его больше не чувствовала. Вот только что было, а вот больше и нет. Она побелела, задохнулась, и резко отвернулась от сцены поцелуя руки Лауры Биллом. Том же просто офонарел. Нет, он знал, что у его брата иногда намечаются признаки дебилизма, но чтоб вот так сразу... и все вместе... В общем, сцена удалась.
  
  ***
  
  А ближе к вечеру сорвался шквальный ветер. За несколько минут небо затянуло угрожающе-черными тучами, деревья стонали и гнулись, по всем каналам передавали штормовое предупреждение и просили не покидать свои дома. Буквально на глазах погода изменилась из летней в осеннюю и атмосфера в доме, и так напряженная, стала практически мрачной.
  Лаура с детьми закрылась в детской, она включила мультики и принесла по чашке какао ребятам. Сама присела у окна, затянутого гардинами и приготовилась коротать вечер с книгой, потому как оставить близнецов одних ей даже не приходило в голову.
  
  Эрика лежала на кровати, бесцельно глядя в потолок. Уже второй раз за последнее время она поняла, что ей не так уж и просто будет отказаться от чувств к Биллу. Сейчас перед ее глазами стояла сцена приглашения на свидание и каждое движение, каждый жест Билла, вновь проносящийся перед ее глазами, причиняли ни с чем не сравнимую боль. Хотелось спрятаться, скрыться ото всех и просто тихонько скулить в надежде, что станет немного легче. И в тот момент, когда ей казалось, что она вот-вот закричит, за окном раздался раскат грома, и в одно мгновение встала стена дождя.
  - Вот, - пробормотала вздрогнувшая Эрика, - даже небо плачет обо мне, - и, наконец разрыдалась, взахлеб, прижимая к груди подушку и всхлипывая как ребенок, у которого случилась вселенская катастрофа.
  
  Том полдня бесцельно бродил по дому, подходил к двери комнаты Эрики, но так и не решился постучать. Когда погода поменялась, он спустился в гостиную и присел у бара. Мысли, что обуревали его, никак нельзя было назвать радужными. Он стукнул кулаком по стойке, в бессилье что-либо изменить, и стал целенаправленно надираться, чтоб отключиться, чтоб не вспоминать, не размышлять, не искать выхода из совершенно невозможной ситуации.
  
  А Билл закрылся в студии. Какое-то время изображал видимость работы, но, прочитав то, что у него получилось написать, разорвал бумагу на мелкие клочки и сидел некоторое время истуканом, бесцельно пялясь в стену. В конце концов придя к разумному выводу, что ничего путного у него не выйдет, он поднялся к себе, с удивлением обозревая странную пустоту и темноту в доме. Начало грозы он пропустил, поэтому с легким недоумением вглядывался в своей комнате в стену воды, загораживающую его любимый вид на сад. Какое-то время он так и стоял у входа, все пытаясь справиться с чувством озноба, а потом решительно хлопнул дверью и прошел к столу. Присев и небрежно закинув свои длинные ноги, которыми так гордился, на крышку стола, он стал вглядываться в безрадостный вид за окном, в надежде, что хоть какие-то яркие краски удастся разглядеть. Ни сил, ни желания заниматься чем-либо у него не было, это и завело его снова в воспоминания, которые он усиленно гнал весь день.
  Ночью, когда они целенаправленно напивались с Георгом, был момент, когда Билл покинул комнату на какое-то время. Но, наверное, вернулся он быстрее, чем его ожидали, почему и застал обрывок разговора, явно не предназначенного для его ушей.
  - Смотри-ка, а Том с Эрикой до сих пор не вернулись домой, - задумчиво пробормотал Густав.
  - Как не вернулись? Откуда знаешь? - любопытно зашевелился Георг, пытаясь издали заглянуть в монитор ноутбука на коленях друга.
  - Да вот папарацци засели у их дома, ждут, хотят больше кадров их двоих, да Билла нащелкать. Почувствовали жареное, слетелись стервятники!
  - Они всегда так! - хохотнул Георг, - Придется все ж братьям делать какие-то заявления по этому поводу. Ни пресса, ни фанаты, так и не верят, что это дети Билла. Ходит море слухов, причем основной - что все это туман, прикрывающий Тома. И дети будто его и Эрика с ним была... помнишь же тот случай...
  - Но тогда-то был именно туман! Прикрывающий Билла!
  - Вот именно, а теперь говорят, что тогда была правда, просто не поняли все, а теперь ложь... Ну да, в общем не наше дело это, - неожиданно разумно заметил Георг, тут же снова скатываясь к пошлостям, столь привычным для него, - А у Тома горячая ночка, наверное!
  - Глупости, Эрика не такая, - даже не поднимая головы, отбрил Густав.
  - Такая, не такая, - с издевкой потянул Георг, - ты встречал девочку, способную отказать Томше? Густав отрицательно покачал головой.
  - Вот то-то же! - от полноты чувств басист даже назидательно поднял вверх палец, - Я ж говорю - горячая ночка! Ой...- он неожиданно заметил застывшего в дверях Билла и, изменившись в лице, тут же зачастил, - Друган, а что ж ты молчишь-то? Давно вернулся? Давай, проходи-проходи! Напиваться, так всерьез!
  Билл молча прошел, мысленно пытаясь отстраниться от боли, неожиданно пронзившей его при мысли, что Эрика действительно может быть в этот момент с Томом. Даже важность отношений с братом, как-то неожиданно отошла на второй план. Обладание Эрикой стало животрепещущим вопросом, который буквально сверлил его мозг, вызывая желание бежать и волоком тащить эту женщину, домой. Пришлось сделать несколько глотков обжигающего напитка, чтоб вернуться в реальность и суметь изобразить на лице, подобающую случаю, улыбку. Да только не тех он пытался обмануть. И Густав и Георг поняли, что Билл услышал больше, чем пытается им показать. Его эффектная, 'сценическая', как они ее называли, улыбка, никак не могла быть искренней. Но ни один не рискнул, ни спросить его ни о чем, ни тем более сочувствовать и давать какие-либо советы. Им прекрасно было известно отношение Билла к таким вещам, искать лишние проблемы на свою голову не захотели оба. Да только даже они не знали масштаба данной проблемы, не понимали, что Билл беспомощно барахтается в болезненных мыслях и разрушающих эмоциях, в этот раз оставшись совершенно один, даже без поддержки, более того, с противодействием самого близкого ему человека - брата. И как справляться с данной ситуацией, что за чувства мучают его, как поступить и что сказать - Билл элементарно не знал. Поэтому и запутывался все больше сам, втягивая в эту паутину неурядиц и других.
  
  Казалось бы, в чем проблема? Пойди и откровенно пообщайся с братом, если ты не можешь открыто признаться Эрике. Да вот только обида и гордость удерживали его от этого. Он как будто бежал по замкнутому кругу, в поисках несуществующего выхода. Бился об стены, отбивая руки, да только не видел никакого решения. Он уже понял, что не сумеет жить рядом с чужой Эрикой. Более того, он не сумеет ни простить, ни принять пару - Эрика-Том. Потеря их обоих сразу губительно отразится на нем. Не будет ни семьи, ни лучшего друга, ни любви, ни группы. Глубину ужаса, охватившего его при этих мыслях, просто невозможно описать словами. Он утром принял глупое решение, теперь он ясно понимал это, да только вот менять что-либо не хотел. Да и смысла не было - свидание не состоялось, а теперь уже никогда и не состоится. Следует действовать как-то, ломать ситуацию, изменять все в свою пользу, добиваться возвращения и любви и брата, вот только... Билл даже застонал от тяжести решения, принимаемого им. Придется поступиться своей гордостью, то, что он никогда-никогда не делал и не позволили бы даже задуматься никому на эту тему, да вот...
  Он вскочил и стал шагать по комнате вперед-назад, обдумывая тактику и стратегию, принимая план, который поможет ему вернуть все на круги своя.
  
  Том залил в себя столько алкоголя, что удивлялся, как он еще не полился через верх... Да вот только опьянеть так и не удалось. Мысли о странном поведении брата измучили его, настроение странно прыгало вверх-вниз, когда воспоминания об удачном свидании сменяли - об утреннем поведении Билла. Наконец, не выдержав более напряжения, он вскочил и решительно рванул к... брату. Необходимо было выяснить все, определиться, попытаться понять, что же чувствует Билл, и не зашел ли сам Том в этот раз черезчур далеко.
  Билл удивленно застыл, когда в его дверь заколотили так, что казалось она слетит с петель.
  - Кого там черти принесли? - наконец, взорвался он.
  - Бииилл! - завопил неожиданно громко Том, - открывай Билл! Нам надо поговорить!
  Эрика в своей комнате пришла в себя от ужасного шума в коридоре и стала вслушиваться в обрывки доносимого до нее разговора.
  - Придурок, - не сдержался Билл, - какого х** так орешь? А если дети спят? Да и незачем всему дому знать, что ты нажрался и приперся мне - что? Морду бить? Морально уничтожать? Допрашивать? - в процессе он тихонько открыл дверь и уставился в глаза близнеца. Самое интересное, что, несмотря на количество выпитого старшим алкоголя, его глаза выглядели столь же темными и глубокими, как и глаза Билла. В этот момент, момент столкновения взглядов, оба поняли, что им давно следовало поговорить и разобраться, что они соскучились друг по другу, что они два идиота и что так не поступают братья! По крайней мере, братья Каулитц. Том вздохнул, и резко схватив младшего рукой за затылок, притянул его к себе и уперся лбом в его лоб.
  - Дебилы!! Какие же мы дебилы! - пробормотал он и сморгнул невесть откуда взявшуюся слезу.
  - Эй, поаккуратнее! - отмер, наконец Билл, - я живой еще! А насчет дебилов... ты-то точно!
  - Вечно ты так! - вспылил Том, отталкивая брата, отчего тот буквально влетел в свою комнату, - А вот теперь я и буду, как ты там сказал? Морально уничтожать? Морду бить? Или пытать все-таки? - уже немного посмеиваясь, он вошел вслед за братом и запер дверь.
  Эрика же уже сидела у своей двери в надежде услышать что-нибудь, что хоть немного уймет ее боль, да только надеждам ее не суждено было сбыться. Братья предпочли разбираться наедине, а ей придется справляться со своими чувствами самой...
  
  ***
  
  Наутро братья посвежевшие, довольные жизнью, спускались в столовую, когда раздался неожиданный крик. Оба рванули на голос и застали почти бьющуюся в истерике горничную у кровати бессознательной Эрики. Ночью, видимо от духоты, либо по еще каким причинам, женщина открыла окно, да так и позабыла о нем. Теперь же она горела, практически плавясь от высокой температуры, не приходя в себя и не отвечая на вопросы.
  Лаура, прибежавшая на несколько секунд позже, с удивлением наблюдала, как слаженно действовали близнецы, какими одинаково испугано-расстроенными они выглядели и как оказывали постоянно друг другу моральную поддержку. Еще только вчера они и не смотрели в сторону брата, отворачивались и отмалчивались, а Билл еще и Эрику не замечал, а теперь они действовали как и раньше - вместе. Не отталкивая, не ревнуя и не деля на - моя-твоя, они целенаправленно решали вопросы, возникающие один за одним.
  Детей и Лауру тут же отправили на прогулку, благо, погода позволяла. Горничную отвели к остальной прислуге и оставили на попечении поварихи. Врача вызвали, и нервно вскакивали при каждом громком звуке. Они оба переживали, оба были не готовы остаться без нее, вызывающей такие противоречия, нарушающей течение их жизни, сумевшей даже рассорить их, но все же необходимой, любимой и драгоценной женщины - Эрики...
  
  Глава 22.
  
  ***
  
  Братья сидели у постели Эрики, каждый держал ее за руку и придвигались ближе и ближе. Билл увлеченно поправлял одеяло, Том расправлял волосы. Они надеялись, что женщина с минуты на минуту придет в себя, хотя жар у нее был невыносимый. Горел не только лоб, горели руки, плечи, все до чего они рискнули коснуться. Она лежала спокойно, хотя дыхание было прерывистым, поверхностным, и веки слегка вздрагивали. Все было спокойно и тихо пока Тому неожиданно не показалось, что кто-то практически вырвал у него руку Эрики, а потом и Билл обратил внимание, как странно подрагивают конечности женщины. Легкая дрожь усиливалась, нарастала. Каулитцы переглянулись испугано и, вскочив, попытались прижать ее к постели. Том чувствовал, что, несмотря на все его усилия, Эрика сотрясается все сильнее, судороги накатывали волнами, практически приподнимали женщину над постелью. От напряжения он весь взмок, в панике даже не решаясь посмотреть на брата, интуитивно чувствуя, что тот на грани, готов сорваться от всех переживаний в любую минуту. Минута, две, три, все не прекращалось и не прекращалось. Казалось, что даже общими усилиями они не сумеют ее удержать на кровати. Но тут дрожь стихла и Эрика закашлялась, довольно-таки характерно, что Билл не выдержав, все ж крикнул.
  - Том, надо что-то...
  Близнец моментально понял, оглядевшись и не найдя ничего лучше напольной вазы. Выкинул из нее цветы и потянул ближе, а Билл слегка напрягшись, все же приподнял и повернул, все еще не пришедшую в себя Эрику, набок. Теперь ее рвало. Неудержимо, буквально выворачивая, так что Билл с трудом удерживал ее в одном положении. Том не мог понять что происходит, ведь хоть и не часто, но бывали простуды и у братьев. Симптомы они оба помнили, и ни разу ни у одного из них судорог, тем более таких интенсивных, не было. И в тот момент, когда напряжение достигло апогея, открылась дверь и вошел врач.
  - Так, что тут у нас? - заинтересованно произнес он и проследовал прямиком к почти остановившейся Эрике, - Ясно, ясно. Здравствуйте! - кивнул он близнецам, - Думаю, что это отравление, - глубокомысленно изрек.
  - При отравлении бывают судороги? - сдерживаясь, чтоб не кричать, спросил Том.
  - И температура выше 40 градусов, при которой человек даже не приходит в сознание? - явственно съязвил Билл.
  - Что вы говорите, - изумился врач, - и давно?
  - Что давно? - вспылил все-таки Том.
  - Все. Все давно? - спокойно, не реагируя ни на какие крики и издевки переспросил врач.
  - Вчера не было ничего, - понижая голос ответил Билл, - сегодня, - положив наконец успокоившуюся Эрику, - как видите.
  - Умгум, - доктор сосредоточено доставал какие-то инструменты из саквояжа и тихо бормотал что-то себе под нос, - я думаю, что нам придется проследовать в клинику. Домашним лечением не обойдемся...
  - Доктор, а вы думаете?
  - А я еще ничего не думаю! - прослушивая, заглядывая в горло Эрики, ответил доктор, - думать я буду после обследования и анализов, а пока прикажите собрать вещи дамы, я вызову машину.
  
  Братья переглянулись, Билл кивнул и Том, хотя и не сильно того хотел, вышел, чтоб позвать экономку, которая уж точно знает, что следует собирать. Билл обессилено присел на край кровати и тихонько поинтересовался.
  - А предположения у вас есть?
  - Есть, - кивнул доктор, - одно-единственное. Это не простуда. Больше вам сказать пока ничего не могу.
  - Ясно, - процедил сквозь зубы Билл и отвернулся. Эрика все еще тихо лежала, не подавая никаких признаков жизни. Дыхание, правда, стало ровнее, но других изменений видно не было. Вот в этот момент Билла и догнало осознание, что случилось. Ужас ситуации накрыл его с головой. Все это время они с братом делили женщину, невзирая на ее чувства, а что он будет делать, если ее не станет? Нет, он принял все меры, оформил все документы на детей, проблем в этом отношении возникнуть не должно было, но сама Эрика... до сих пор была просто данностью, а теперь вдруг стала важной и достаточно значимой фигурой, как в его, так и в жизни брата.
  - Эрика, - провел легкими касаниями пальцев мужчина по волосам, - только выздоравливай! Только скорее выздоравливай! А там уж выберешь сама...
  - Правда? - раздался еле слышимый, почти невесомый голос женщины.
  Билл аж подпрыгнул, наткнувшись на взгляд из-под ресниц Эрики.
  - Доктор, она пришла в себя! - воскликнул он, с удивлением отмечая, что глаза ее вновь закрыты и дыхание все такое же ровное.
  - Правда? - удивился чему-то доктор. Подошел ближе, снова проверил реакцию зрачка и, с сожалением покачал головой, - Вам показалось, молодой человек, вам показалось...
  
  А Том быстро нашел требуемую экономку, в двух словах обрисовал ситуацию, вернулся к двери комнаты Эрики и застыл. Вновь войти туда, где только что пережил ужас, было очень сложно. Никак не решаясь, он начал размышлять о ситуации в целом. Как-то некрасиво они поступали с Эрикой, если присмотреться. То не признавали своих чувств, то делили ее, то отталкивали, то настаивали... все это показалось таким пустым и незначительным перед возможностью ее потерять. Теперь он готов был и отступиться, если того пожелает брат... хотя нет, не так. Он готов был отступить, если Эрика этого захочет, и никак иначе. Ни настаивать, ни вмешиваться в ее решение он больше не будет. Просто постарается быть рядом, служить ей опорой и оставаться ее другом, что бы ни случилось. Приняв это решение, он ощутил прилив сил и спокойно сумел войти в комнату, где Биллу только что показалось, что Эрика пришла в себя. Услышав ответ доктора он недоуменно взглянул на брата, пытаюсь понять в чем дело.
  - Она мне сказала... - пробормотал Билл ему.
  - Что? - не расслышал Том.
  - Я говорил, чтоб она быстрее выздоравливала и... мне показалось, что она ответила, - более четко произнес младший.
  - Но не более чем... не более чем показалось, - кивая сам себе, отошел к окну доктор.
  - Понятно, - скривился Том и прошел к кровати. - Как она?
  - Без изменений, - пожал плечами Билл, принимаясь аккуратно пальцами распутывать ей волосы.
  Том присел рядом, накрыл своей рукой руку Эрики и приготовился ждать.
  
  После приезда скорой, все как-то стало чересчур сумбурным, не подчиняющимся близнецам. Они нервничали, пытались вмешаться, но все, чего добились, это адреса и названия клиники и пожелания врача следовать за ними. Эрику увезли. Она все еще не пришла в сознание, температуру ей сбивали еще по пути к машине, меряли давление и проверяли сердцебиение. Казалось, вот только что она была здесь, вот только-только они удерживали ее на кровати и вот... они беспомощно стояли на подъездной аллее, провожая взглядом уезжающую машину. Так бы и стояли, пытаясь очнуться, осмыслить все, понять, что же делать дальше, если б не подбежали мальчишки.
  - Папа! - затеребил Билла Рауль, - Папа! Что с мамой?
  - Болеет, - машинально ответил он, тут же приходя в себя и присаживаясь на корточки, чтоб видеть лицо ребенка. - Маму забрали в больницу, сейчас я поеду туда и все узнаю. А вы останетесь с тетей Лаурой и постараетесь вести себя хорошо, ладно?
  - Конечно, - кивнул Рауль, оглядываясь на брата.
  - Вот и хорошо! - улыбнулся через силу Билл, - вот и замечательно! Том!
  - А? Что? - только-только пришел в себя старший.
  - Выгоняй машину! Что-что... - начал раздражаться снова Билл.
  - Сейчас, - неожиданно покладисто согласился Том и ушел к гаражам.
  Через пару секунд прибежала и Лаура.
  - Извините! Они так быстро убежали, я не успевала за ними...
  - Ничего, - спокойно качнул головой Билл, глядя в никуда, - просто в дальнейшем не отпускайте их от себя. Мы в больницу и я не знаю когда вернемся. Вся ответственность за детей ложится на вас.
  При последних словах он довольно пристально вгляделся в лицо расстроенной девушки, кивнул каким-то своим мыслям и ушел. Растерянная Лаура смотрела вслед и не могла понять: 'Что это было?'
  
  В клинике братьев не пустили дальше комнаты для посетителей. Медсестра на рецепции вежливо, но довольно твердо настояла на том, что делать им в отделении интенсивной терапии нечего. Пришлось садиться и ждать врача. Только нервы не выдерживали. Билл беспокойно мерил шагами фойе, Том сдерживал дрожь сильным напряжением мышц. В конце концов, не выдержав мельтешения брата перед глазами, он вскочил и заставил Билла сесть рядом.
  - Успокойся! Ты ничем ей не поможешь, если изведешь себя!
  - Но, - беспомощно пожал плечами Билл, - даже не извинился...
  - У тебя еще будет эта возможность, поверь мне!
  - Поверить? - задумался он, - А это зависит от тебя, от нас? Разве мы можем сейчас хоть что-то изменить?
  Почувствовав нарастающую истерику близнеца, Том просто положил ему руку на плечи и притянул к себе.
  - Нам остается только ждать! И да... нам надо вести себя так, как вела себя Эрика в клинике? Она всегда улыбалась...
  - Да, - задумался, успокаиваясь, Билл, - она улыбалась... всегда.
  
  Сколько времени они так просидели, братья не запомнили. Просто в один момент распахнулась дверь отделения и к ним, потирая беспокойно руки, вышел знакомый врач.
  - Ну-с, молодые люди, пока порадовать мне вас нечем...
  -Что? - взвился Билл, - это так вы нас успокаиваете?
  - А зачем мне вас успокаивать? Вы здоровые мужчины... а вот дама ваша... Я скажу вам вот что, мы сделаем все возможное, окажем поддерживающую терапию, проведем необходимый курс лечения... Но это такая болезнь, где организм должен бороться сам. И если жизнь я еще могу ей гарантировать, то вот полное выздоровление...
  - Доктор, - перебил Том, - прекратите нас пугать! Просто скажите что с ней!
  - Вирусный энцефалит, - прозвучало неожиданно громко и эхом отразилось от стен...
  
  ***
  
  И потянулись долгие дни ожидания. Эрика пришла в себя в тот же день, практически сразу после обследования. Братьям врач сообщил, что ее нахождение в сознании должно всех радовать, так как теперь надежды на положительный исход увеличились процентов на 40. Он посетовал, что к сожалению, она будет испытывать сильные боли, но если она вновь уйдет в кому, то выкарабкаться оттуда, да еще и без последствий для мозга, ей удастся едва ли. Он вообще сообщал все прямо и без пустой болтовни. Каулитцы никак не могли решить, хорошо это или плохо, н тем не менее теперь они хоть доверяли ему. Сразу, как только их пустили в палату, они решили, что будут дежурить по очереди, но тут возникло существенное препятствие. В присутствии Билла Эрика начинала нервничать, у нее поднималось давление и начиналась аритмия. Медсестра, несколько раз прибегавшая на зов братьев, посоветовала оставить женщину в покое и не вызывать у нее неприятных эмоций. Том пожал плечами и повернулся к брату.
  - Ты понимаешь ведь, что я не виноват? Тебе придется не заходить к ней. Может, поедешь домой? Все равно нет никакого смысла отираться в коридоре.
  - Нет, - покачал головой Билл, - я видел, ей вкололи обезболивающее и снотворное. Она скоро уснет, и тогда я просто посижу рядом. А ты иди! Позовешь... когда можно будет...
  Он устало опустился на кресло в фойе и закрыл лицо руками. Как-то раньше он не задумывался никогда, что настанет день и больше всего на свете ему захочется сидеть у постели больной Эрики. Да что там! Он даже и не думал, что ему станет так необходимо присутствие ее в его жизни. А сейчас, когда он понял, что Эрика не хочет видеть именно его, Билла Каулитца, его, а не кого-то иного, он просто ощутил себя потерянным и одиноким. Нет, у него был Том, но ведь, как он и сказал когда-то, ему несомненно нужна девушка, и только сейчас, возможно даже слишком поздно, он осознал, что эта девушка - Эрика, и заменить ее кем-то другим, увы, никак не получится. Чувство любви, против его воли поселившееся в сердце, теперь владело им целиком и полностью и вызывало серьезные боли в груди при мысли, что по собственной глупости, гордости, упрямству и черт еще знает каким причинам, он безоговорочно потерял ее доверие и, возможно, влюбленность. Но все же, отдавая дань его упорству, Билл был уверен, что если только у Эрики осталась хоть какая-то искра чувств к нему, то он непременно сумеет ее вернуть. Только пусть она выздоровеет, только пусть вернется домой целая и невредимая, а уж он, пусть и впервые в жизни, но сумеет красиво ухаживать, очаровывать и завоевывать... Теперь это стало его главной целью. Поэтому и не хотел уходить совсем, пусть и в периоды сна, пусть даже она не будет видеть его рядом, но откуда-то появилась и крепла уверенность, что Эрика будет знать о его присутствии и поддержке. А уж про помощь близких в больнице ему было что рассказать. В момент, когда он боялся потери голоса, только эта самая помощь помогла выкарабкаться и не свалиться в пучину депрессии. Теперь он собирался отдать все свои силы на то, чтобы выздоровела эта женщина - мать его детей и еще... любимая, как это ни страшно было ему признавать.
  А Том в палате нес всякую чушь про то, как они собирали Эрику в больницу, рассказал, что с детьми все в порядке и перешел к новостям о затянувшемся написании их нового альбома, когда Эрика слабым движением руки остановила его.
  - Том, - почти прошептала она, - а что сказали врачи?
  - Ну... жить будешь, - чересчур жизнерадостно заявил он, и тут же понял, что Эрика не приемлет ни этих пустых слов, ни каких-либо иных обещаний. Просто она сразу отстранилась, в ее глазах как будто захлопнулись какие-то невидимые двери, и Том ощутил, что она теперь не здесь, не с ним. В мыслях Эрика оценивала свое состояние и думала почему стала столь остро реагировать на присутствие Билла. Все это время ей удавалось держать себя в руках, и вдруг нервный срыв, или что-то подобное добралось до нее и выдерживать присутствие, как ни удивительно, но все еще любимого, хоть и не слишком, мужчины, стало практически невыносимым. При Томе ей было тепло, светло, уютно. Как будто кто-то наполнил жизнью окружающее их вместе пространство. Как ни удивительно, но ни один другой человек не вызывал у нее таких ощущений. В общем, именно поэтому она никак и не могла разобраться, что ж за чувства у нее к старшему из братьев и стоит ли давать ему надежду. Нет, до сих пор, до того момента, как она оказалась в темноте и неизвестности, откуда ее удалось вывести только голосу Билла, Эрика верила, что сумеет сделать счастливым Тома. Она убедила себя, что даже если ее чувство к нему и не очень сильное пока, то благодаря ему самому, оно должно очень быстро усилиться и расцвести. Ведь оставаться равнодушной рядом с таким великолепным мужчиной было невозможно, а совершать такое ей и вовсе не хотелось. Просто... когда она поняла кто сумел достучаться до нее в предкоматозном состоянии, то неожиданно осознала, что любовь... которая терзала ее много лет подряд, никуда не исчезла. Да, ее удалось затолкать в самый дальний угол ее чердака, но не более того.
  - Том, - вновь позвала она, - скажи правду Том. Не стоит лгать. И утешать не надо. Мне хоть и больно, но я еще не сошла с ума и не впала в детство.
  - У тебя вирусный....- Том неожиданно осознал, что забыл это замудренное слово и даже слегка покраснел от смущения.
  - Энцефалит? - с удивлением спросила Эрика, - просто у нас дома... там, в России, каждое лето все было увешано предупреждениями, призывами вакцинироваться и тому подобное... - она слегка задумалась, - но как ни странно, а заболела я здесь, где это большая редкость.
  Том пожал плечами и пробормотал.
  - Зато здесь лечение лучше! И вообще... какая разница где? Главное, выздоравливай скорее!
  - Хорошо, - прохладно и даже почти безразлично кивнула Эрика и ощутила, как медленно закружилась голова, и сознание снова стало проваливаться куда-то. Все, что она успела, это схватиться за рукав свитера Каулитца и, тут же уснула. Эрика не успела заметить как испуганно дернулся Том, как он проверял дышит ли она, нажимал кнопку вызова медсестры и с трудом оторвав от себя ее руку, вскочил и зашагал кругами по палате. И только после полного и безоговорочного подтверждения от медсестры, он согласился понять, что все в порядке, Эрика просто спит и ничего страшного в ближайшее время не случится. Через какое-то время, оказавшись в полной тишине, Том понял, что его терзает ощущение какого-то невыполненного дела. Сосредоточившись, он порылся в собственных воспоминаниях и тут же талантливо и витиевато выругался. Обещание, данное брату, необходимо сдерживать, а у него не было ни малейшего желания ее покидать. Выждав еще немного времени, он понял, что совесть, так не вовремя проснувшаяся, просто не даст ему спокойно сидеть в палате.
  Измученный ожиданием Билл практически вскочил навстречу Тому.
  - Ну что там? Как она?
  - Все нормально, - пожал плечами брат, - спит. Иди к ней, а я, пожалуй, поеду домой. Приведу себя в порядок, высплюсь, а утром снова буду тут. Ты вернешься?
  - Нет, - решительно покачал головой Билл, - я останусь с ней. До утра... если она позволит.
  - Медсестра сказала, что она вряд ли проснется сегодня... Так что можешь не переживать, - усилием воли подавив вырывающееся раздражение, сказал Том, - так что оставайся.
  - Пока, - махнул, не глядя, рукой Билл и сорвался с места.
  Расстроено проводив взглядом брата, Том повернулся и отбыл восвояси.
  Так и
  потянулись дни. Билл сидел у кровати ночами. Держал Эрику за руку и шептал ей какие-то глупости и множество обещаний. Том болтал с ней, пока на была в сознании, и поддерживал ее стремление поскорее выздороветь. И ни один, ни другой, не знали, что Эрика давно осознала, что чей-то шепот по ночам практически вынуждает ее каждый день вернуться в реальность. Что только благодаря нему ей удавалось не скатиться в черноту и пустоту, что постоянно ожидала ее где-то рядом, постоянно тянула к себе.
  Доктор уже жизнерадостно утверждал, что шансы на выздоровление практически 90%. Он подбадривал братьев, несколько раз расписывал им что потребуется сделать для ее полного восстановления и с удивлением наблюдал, как она восстанавливается почти на глазах. Такого скорого и полного выздоровления еще не было на его веку ни разу. Он радовался, что ему не придется снова провожать из клиники инвалида, а, возможно, просто удастся помахать рукой вслед счастливым людям.
  
  Незаметно пролетели две недели. Врачи собирались целыми консилиумами, чтоб провести диагностику Эрики и удивиться ее скорому выздоровлению. Братья все так же дежурили посменно, только смены Билла становились все меньше и меньше. Эрика бодрствовала большую часть суток. Сознание, еще недавно пытающееся ускользнуть от нее, теперь сдалось и стало ясным и четким. Боль практически ушла, только изредка посещая ее. Наконец, на утро шестнадцатого дня доктор обрадовал их всех, что подготовил документы на выписку и все, что ему осталось им сообщить, так это то, что они должны на какое-то время обеспечить полный покой и расслабление Эрике. Дети, которых братья не пускали в клинику, радостно придумывали, как встретят маму и готовили ей небольшие подарки. В доме царила радостная суета. Том ежедневно привозил Эрике ворох новостей и самые вкусные блюда, какие только смогла придумать их повар. Билл от невозможности просто поговорить, удостовериться, что все с ней в порядке, исхудал еще сильнее, почти совсем не спал и жутко нервничал. Это была последняя ночь, которую он должен был провести рядом с Эрикой, и он намерен был рассказать ей тихонько все свои планы на дальнейшую жизнь и их отношения. Только ведь она так ни разу и не пустила его в палату, хоть он и пытался, это буквально выводило его из себя. Эрика же решила проверить кто ее подбадривает каждую ночь. Она незаметно для всех поставила будильник на выпрошенном у старшего Каулитца мобильнике и, довольно улыбаясь, проводила его до дверей.
  Всю ночь Билл держал Эрику за руку и тихонько шептал ей как ее любит, как надеется на восстановление их отношений, как он рад ее выздоровлению и что после ее выписки он обязательно перед ней извинится уже наяву, а не во сне. Эрика спала и сквозь сон наслаждалась теплыми и ласковыми словами. Все было замечательно буквально до самого утра, пока где-то в коридоре не раздался шум. Билл, уже засыпавший от усталости, вздрогнул и, вскочив, пошел проверить в чем там дело. В коридоре санитары успокаивали буянившего родственника одного из больных. Так как жена этого мужчины давно лежала в соседней с Эрикой палате братья Каулитц успели уже с ним познакомиться. Вмешавшись и неожиданно даже для себя успокоив мужчину, Билл хотел уже идти в палату, но тут увидел Тома.
  - Ты почему так рано? - удивился он.
  - Да что-то я так обрадовался ее выздоровлению, что так и не сумел сегодня заснуть. Да скоро и подъем уже!
  Билл глянул на часы. Действительно, было уже половина восьмого, через полчаса Эрике вставать, поэтому ему пора идти. Только что-то необъяснимо тянуло его назад, почему-то очень хотелось еще хоть на минутку заглянуть и попрощаться. Ведь он теперь совершенно не был уверен, что сможет вот так спокойно, пусть и в одностороннем порядке поговорить с любимой женщиной. Том какое-то время понаблюдал за метаниями брата, ясно отражавшимися у того на лице, и махнул рукой.
  - Да что ты дергаешься? Иди уже... Ромео недоделанный... попрощайся или что ты там хотел?
  Билл решительно шагнул к двери, распахнул ее и уже хотел войти, как прозвенел будильник на телефоне у Эрики. Беспомощно глянув на уже просыпающуюся женщину, он плавно скользнул в сторону, уступая место брату. После того, как за Томом захлопнулась дверь, он решительно пошел в сторону выхода, не позволяя себе остаться и ворваться к Эрике, ведь она все так же нехорошо реагировала на его присутствие наяву. И именно поэтому он не услышал, как Эрика радостно воскликнула:
  - Так это все-таки был ты, Том! Я так рада! Благодаря тебе я сумела выкарабкаться из объятий болезни так быстро!
  - Да что ты... да все не так...- смущенно бормотал Том, не понимая отчего она так обрадовалась его приходу, ведь он и так был каждый день здесь...
  
  ***
  
  Эрику благополучно выписали домой. Она была уставшая, изможденная, похудевшая, но ее глаза сияли, как звезды и она практически не отпускала от себя Тома. Билл попробовал с ней заговорить, наткнулся на абсолютно пустой взгляд и рассеянное 'Да?', и больше не стал навязываться. На недоуменные вопросы брата, почему он так быстро сдался, Билл просто пояснил, что если она столь явственно предпочитает Тома, что вмешиваться, стоять на своем и пытаться что-то изменить, значит пойти против ее решения, а он обещал. Теперь он дневал и ночевал на студии, что-то писал, решал организационные вопросы, потом уходил с новыми, неизвестно откуда появившимися, друзьями и возвращался далеко заполночь, а то и не возвращался вовсе. Том же отлынивал от работы изо всех сил, практически всего себя посвящая Эрике и с горечью замечая, что ее чудесное исцеление осталось в больнице. Теперь она часто жаловалась на головные боли, боли в спине и усталость, много времени проводила в постели, просто пялясь в никуда. Ее немного расшевелить удавалось детям, да еще при виде Тома она загоралась как свеча, но и гасла так же быстро. Она могла посреди разговора внезапно замолчать и уйти в себя, на все вопросы - что ж случилось - отмалчивалась, отшучивалась или и вовсе пожимала плечами. Ну не объяснять же было Тому, что ей очень не хватает тихого голоса, который рассказывал по ночам о ее будущем, давал невозможные, невыполнимые, но такие приятные обещания, успокаивал и настраивал на самое лучшее и светлое. Ее уверенность, что это был Том пока еще не иссякла, но он почему-то не хотел говорить на эту тему и совершенно не пытался выполнить хоть что-то из обещанного. В конце концов, Эрика стала настолько рассеянной, что Том испугался за нее и побежал советоваться к врачу. Единственное, что тот сумел предложить дельного - это отправить Эрику куда-нибудь отдохнуть, и, вспомнив, как ему помог курорт после пожара, Том решился. Он купил путевки и оформил все документы на Эрику, детей и Лауру, попросил экономку собрать все необходимое и пригласил Эрику на вечер в ресторан.
  
  Она спускалась к нему, как видение, призрак, практически прозрачная, в струящемся белом шелке, и только глаза ее сияли, освещая заострившиеся теперь черты.
  - Ты прекрасна! - выдохнул Том, начиная снова дышать и забывая, зачем собственно он пригласил ее в ресторан. Сейчас ему не хотелось ее отпускать, не хотелось расставаться, самым важным желанием было прижать и не уходить никуда. Только Эрика разрушила его невольный транс.
  - Спасибо, - с легкой улыбкой кивнула и поинтересовалась, - А куда мы отправимся?
  - Увидишь! - отреагировал не сразу Том, - Я думаю, тебе понравится.
  
  И действительно, Эрике очень понравился ресторан. Небольшой, оформленный в стиле Людовика XV, со всеми этими небольшими уединенными альковами у стен, освещенный только неярким светом свечей, он навевал ощущение тепла и уюта, вместе с тем поднимая со дна души все затаенные желания романтики и большой и чистой любви. Схватив в очередной раз Тома за руку, Эрика с восторгом огляделась вокруг, а после, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в губы.
  - Ты невероятен! Я даже не ожидала... это так красиво! - теперь ее улыбкой можно было осветить Париж, - Мне так нравится! - склонив слегка набок голову, спросила, - А где наш столик?
  - Пойдем, - очнулся от удивления Том, - я тебе покажу.
  О, их столик сразил Эрику уже наповал. В небольшом розовом саду посредине был пруд. А на его поверхности как будто парила беседка. Ажурная, витая, вся просвечивающая насквозь, изнутри увешанная роскошными легкими шторами, она казалась сказочной, нереальной. У Эрики уже не было сил восторгаться. Она просто молча слегка сжала руку Тома и позволила провести себя по практически незаметной дорожке из камней к беседке и ее месту. От легкого ветерка парили в воздухе шторы, скрепленные посредине розетками, из-за чего немного не долетали до стола, вокруг плыл аромат роз и горячего воска, на столе мерцали в свете свечей бокалы и вино, а у Эрики так и не нашлось дыхания, чтобы сообщить Тому, насколько она впечатлена. Все было так хорошо, что легкие, светлые слезы проложили дорожки по ее щекам, и хотелось рассказать ему о том, как важны, как необходимы были его ночные бдения у кровати в больнице. Как поддерживал ее его голос, как радовали его обещания, как вызывали желание жить признания. Но в груди все перехватило от волнения и не удавалось выдавить из себя ни слова. Только ее рука в его руке, только взгляды глаза в глаза, только лучезарная улыбка и желание быть рядом, которое она, казалось, транслирует в окружающий мир. Том чувствовал, что ради таких моментов в состоянии перевернуть всю Землю в поисках всего, что только она ни пожелает, он бесконечно тараторил какие-то глупости, улыбался, поглаживал ее пальцы и подкладывал на ее тарелку самые вкусные кусочки, не забывая постоянно напоминать ей о том, что надо есть, но, забывая поесть самому. Вечер пролетел в атмосфере тепла и романтики, Том целовал Эрике пальцы, бил себя в грудь, рассказывая ей о своей любви, любовался ею и обещал ей звезды с неба. И все было замечательно до тех пор, пока он не объяснил ей причину этого ужина.
  - Как, я поеду с детьми и все? А ты останешься здесь? - от возмущения у Эрики даже голос прорезался и все настроение улетучилось враз.
  - Тебе надо отдохнуть, а я и так забросил свою работу, - виновато склонил голову Том, но тут же, озорно сверкая глазами, продолжил, - я смогу прилетать к вам на выходные! И возможно, даже посреди недели, если буду не слишком занят. У нас альбом почти готов к выпуску, Бельчонок, а я еще не записал некоторые свои партии и соло... я не могу подвести парней...
  - Ох, черт, - все еще раздраженно заметила Эрика, - почему так? Я только-только стала такой счастливой... я хочу... быть рядом, Том...
  - Я понимаю, - кивнул он, - но сейчас не получается, извини. Только ты не подумай! Я не собираюсь отказываться от тебя, и не для этого отправляю вас на Лазурный берег. Тебе там понравится и спа-комплекс там чудесный, как мне говорили. А я буду прилетать, да и это всего на месяц!
  - Господи, - поникла Эрика, - почему у меня всегда все через... одно место? Я понимаю все, Томше, понимаю прекрасно, но мне все равно обидно... и ты даже не посоветовался со мной. А я как-то привыкла принимать решения сама!
  - Эрика, ну ты пойми, я хотел сделать сюрприз! Тебе не помешает отдохнуть, детям можно развеяться, да и... считай, что это подарок... подарок от невероятно влюбленного в тебя мужчины!
  - Ну, если посмотреть с такой стороны... влюбленного, говоришь... и кто этот мужчина? - замурлыкала, шутя.
  - О, ты его не знаешь! Но я вас сегодня с ним познакомлю! Думаю, что ты будешь просто в восторге! - подхватил шутку Том.
  - Познакомишь? С кем? С тобой? О, это чудесно! Я столько хочу о тебе узнать!
  - Ой, - даже слегка занервничал Том, - у нас будет вечер вопросов и ответов?
  - Вот именно! Значит, начнем мы с детства, как думаешь?
  - Эрика, - возмутился Том, - нам никакого вечера не хватит, если ты начнешь с яслей, давай уж что попроще.
  - Ладно, пусть будет начало вашего восхождения. Расскажешь мне, каково это было - проснуться звездой?
  - Ну, думаю, что я не просыпался в одно утро звездой, все было не столь быстро... да и потом было еще много критики и недовольства в нашу сторону, так что я как-то и не настолько ощутил...
  - Ой, как интересно! А давай я не буду задавать вопросы, давай? Расскажи сам, что посчитаешь нужным, а я просто буду слушать.
  - Хорошо, - страдальчески сморщился Том, но тут же заулыбался, - но только то, что я захочу! И вопросов больше не задавать!
  Он заказал десерт и долго рассказывал Эрике свои впечатления от первых полных залов, от сумасшедше орущих девушек, от невозможности спокойно выйти на улицу и вместе с тем, от постоянно хвалебных отзывов в журналах, расходящихся влет альбомах и невероятно интересных съемках. Говорил долго, подробно, открывая впервые кому-то настолько полно свою душу, мысли и мечты. В результате вечер из романтического плавно перетек в дружескую, ровную и теплую встречу.
  Возвращались домой они умиротворенные и довольные собой и окружающим миром. Это не могло не сказаться положительно на Эрике, поэтому она теперь засыпала спокойно и слегка мечтательно улыбаясь. Ее тревоги и сомнения уступили место уверенности в хорошем будущем.
  
  Отлет на курорт прошел хорошо. Дети и Лаура радовались незапланированному отдыху на берегу моря, Том успокоился насчет здоровья Эрики, внимательно все ж за ней наблюдая, но не замечая больше в ней столь тревожащих его раньше отстраненности и равнодушия. Эрика же просто позволила себе забыть обо всем на какое-то время. В эти дни она решила позволить себе побыть такой же беззаботной, как и до встречи с братьями, хотя присутствие Тома немного и смущало ее. В голове часто всплывали тревожащие вопросы о ночных разговорах, о том, почему все же Том не признается ей прямо в своей терпеливой поддержке ее во время болезни, но она мужественно переступала через них и стремилась вперед, к единственному, какое она видела теперь будущему - будущему с Томом. Том же радовался всем переменам, что с ней произошли и не видел и не понимал проблем, столь часто все еще мешавших Эрике стать счастливой окончательно. Он радовался ее нежности и вниманию, как ребенок, стремился навстречу, не понимая на каком хрупком и неверном основании держатся их отношения. И все бы было замечательно в его жизни, если б только не мучала вина перед братом. Он замечал и осознавал, как тяжело Биллу видеть их вдвоем с Эрикой, видел, что в Билле что-то необратимо поменялось, что разбираться в их отношениях еще придется, причем всерьез и глубоко. Но пока Эрика была не готова услышать о любви Билла и он не настаивал и не пытался вновь заговорить с ней о брате.
  
  А Билл... Билл просто погрузился в темноту и мучительную боль. Он никому не хотел признаваться насколько сильно надеялся исправить свои отношения с Эрикой после ее возвращения из клиники и как жестоко его уязвило ее безразличие и полное неприятие. Бывали моменты, когда ему хотелось просто ворваться к ней, объясниться, дать понять, что он не намерен уступать ее брату, но увидев снова ее равнодушный, совершенно пустой, обращенный на него взгляд, а после и радость, загорающуюся в ней при появлении Тома и... отступал. Уходил, исчезал, начиная в горьком и мучительном одиночестве сам, без какой-либо поддержки со стороны, бороться с болью, что терзала его теперь постоянно. Ведь впервые он сам признал существование чувств к Эрике, впервые открылся кому-либо, кроме брата, и получил в ответ... А собственно, что он получил? Ничего. Ни слова, и улыбки, ни даже злости, которая придала б ему сил пытаться, стараться и добиваться ее. Он забывался в работе, но не находил и там покоя. Все помещения студии, каждый уголок, каждая песня, каждый листок бумаги постоянно напоминали ему о ней и становилось только хуже и... как ни странно, легче. Легче сдаваться, легче не стремиться больше быть лучшим, не добиваться чудес в своей музыке. Никто еще не понял, кроме него самого, что теперь у него нет сил идти вперед. И поэтому он сбегал. От себя, от разрушенных надежд и не нужных никому чувств... сбегал в мир развлечений и алкоголя. Он заметил, что в состоянии опьянения, когда мир начинает плыть и качаться перед глазами, боль ослабевает. Нет, не уходит, но становится просто все равно... Только вот правильный ли это выход из ситуации? Билл не знал и не хотел знать...
  
  Глава 23.
  
  ***
  
  Эрика полностью отпустила себя. Она выбросила из головы абсолютно все мысли о Билле, Томе, любви и страданиях. Теперь она позволяла задуматься только над тем какое сегодня надеть платье и куда сходить с детьми. Они часами бродили по улицам Ниццы, посещали самые разнообразные выставки и музеи, откуда дети с Лаурой сбегали почти сразу, а Эрика, забывшись, могла и весь день бродить по залам, наслаждаясь просто ничегонеделанием. Она позволяла детям многое, отпускала их с Лаурой, если чувствовала, что хочет побыть одна, лежала на пляже под зонтом с книгой и коктейлем пока не засыпала и вечерами просто сидела на террасе с бокалом вина, или шла на пляж, чтоб ходить по кромке волн и считать невероятные мириады звезд. Иногда ей удавалось забыться окончательно и она ощущала себя вновь молодой и беззаботной, иногда она часами думала о том, как росли дети, вспоминала все их шалости, иногда просто грезила о счастье. Она не подпускала к себе никого, не интересовалась всерьез ничем, ощущая, как медленно, но верно, ее душа очищается, сердце приходит в норму и ее больше не гнетет та непонятная и оттого еще более страшная тоска, что появилась после возвращения из клиники. Эрика не позволяла себе задумываться о причинах, последствиях, о том, что будет потом, после отдыха. Она просто плыла по течению, вырываясь в объятья реальности только во время звонков Тома. С ним она становилась иной, наиграно веселой, оживленной, но вместе с тем и более счастливой, казалось. Отвечала ему подробно, интересовалась его жизнью, и каждый раз умоляла приехать, побыть с ней.
  
  Он и приехал, через неделю, какой-то серый, бледный, несчастный. Но при виде Эрики и детей весь засветился, как лампочка и ожил. Два дня, что он был с ними, посещал все, что они не попросили, покатал их на арендованной яхте, целовал Эрике руки, губы, лицо, но при этом держал ее на расстоянии, не позволяя ни понять, что случилось, ни узнать, что произошло. На все расспросы отшучивался, переводил разговоры на другую тему и жил в отдельном номере, так ни разу и не попытавшись развить их отношения, провести вместе хоть пару часов, хоть ночь. Он как будто отгораживался от Эрики детьми, отталкивал ее, чем привел в недоумение и уехал, лишь растревожив ее, а не порадовав. Теперь и их телефонные разговоры изменились, он звонил реже, спрашивал самое необходимое, и, отговариваясь чрезвычайной занятостью, бросал трубку. В конце концов, Эрика перестала пытаться что-то узнать, говорила теперь тоже только на общие темы и выбрасывала его из головы, как только клала трубку. Потекли неспешные, разморенные солнцем дни. Она занималась ничегонеделаньем и ничегонедуманьем, играла с детьми в песке, читала им сказки и выпив на ночь пару бокалов мартини, проваливалась в сны, где все чаще и чаще стал звучать такой знакомый и такой неизвестный голос...
  
  А Том в эти дни просто разрывался. Дела на студии были ни к черту, Билл практически не появлялся, разругавшись со всеми, с кем только можно. Георг и Густав, обиженные и недоумевающие, плюнули на все и унеслись в Гамбург, работа над альбомом застопорилась, пока не остановилась окончательно. Том вылавливал брата, пытался достучаться до него, пугался его пустых, ничего не выражающих глаз, и удивлялся тому, что не может его узнать. Того совершенно не заботило дело всей его жизни, он абсолютно равнодушно отнесся и к тому, что сроки записи полетели ко всем чертям, и к тому, что два ГГ улетели, и к тому, что Том, на почве всего этого был на грани нервного срыва.
  Улетая к Эрике, Том надеялся отдохнуть, прийти в себя и с новыми силами взяться за работу, но отчего-то увидев ее, испугался нахлынувших на него чувств, желания то ль схватить ее в охапку и убежать на необитаемый остров, то ль вывалить на нее все свои проблемы и терпеливо ожидать решения... в общем, он просто спрятался в своей скорлупе, понимая, что причиняет ей боль, но совершенно ничего не сумев изменить. Улетал он еще более устав, чем до того, и пришел в совершенный ужас, вернувшись домой. В его отсутствие Билл рассчитал всю прислугу, закатил за два дня две разрушительных вечеринки, едва не разнес их дом в клочья, да еще и перекрасился и сделал две новые тату и пирсинг. Теперь он выглядел странно, если не сказать сумасшедшее, причем вел себя полностью соответственно. Сначала Тому пришлось откачивать брата от сильнейшего алкогольного отравления, причем тот, несмотря ни на что, порывался продолжить, в результате вспылив, Том запер брата в какой-то клинике для лечения и занялся приведением их жизни в порядок. Он сумел вернуть прислугу, участвовал в уборке дома со всеми на равных, несколько раз в день ездил проведать брата, часами сидел в студии, перебирая их записи и пытаясь свести их воедино, создать из них хоть что-то приличное. За всеми этими хлопотами его личная жизнь и Эрика как-то отошли на второй план, он и сам не заметил, что стал даже немного забывать о ней, что теперь все его мысли занимали брат и альбом... а Эрика... нет, он не забыл о ней окончательно, но она неожиданно перестала быть так уж важна для него, когда он занялся действительно важными для себя делами.
  
  Через неделю Билла выписали. Пристыженный, немного приведенный в себя, он молчал всю дорогу до дома и там, увидев, что все вернулось на круги своя, пробормотал какие-то извинения и убежал к себе в комнату. Том боялся, что теперь все начнется сначала, что сейчас, у себя наверху, брат снова начнет названивать друзьям-собутыльникам, поэтому, побродив какое-то время бесцельно по дому, все ж поднялся к комнате брата и застыл в дверях, обалдевая. В комнате снова было все вверх дном и Билл продолжал все переворачивать, как будто ожесточенно что-то ища. Услышав шаги брата, он оглянулся на минуту и совершенно спокойно поинтересовался.
  - Том, ты не видел мою старую тетрадь со стихами? Она была где-то здесь!
  - Нет, не видел, а зачем она тебе? - удивленно приподняв бровь, Том обвел взглядом помещение, как бы намекая, что такое творить не следовало.
  - Ох, да уберу я потом все, не нервничай! - махнул рукой Билл, снова отворачиваясь от брата, - мне б тетрадь найти, у меня там песня...
  - Какая? Может ее можно где-то в записях найти?
  - Неееет... эту песню я никому не показывал, а пару дней назад меня осенило, я ж ее про мальчишек... ну, про Ральфа с Раулем написал... написал, сам еще не зная о них... - прошептал уже последние слова Билл, медленно опускаясь на пол и рассыпая из враз обессилевшей руки ненужные ему записи.
  Том прошел внутрь, перешагивая через разбросанные вещи, подошел к брату и опустился рядом.
  - Как это о детях еще не зная? - поинтересовался он.
  - Помнишь, Эрика уехала, ее уже какое-то время не было, и мы снова стали писать альбом?
  - Такое забудешь! - иронично усмехнулся Том.
  - А помнишь, я что-то дома писал, а потом сказал, что хлам и даже не показал тебе набросков?
  - Смутно, я кажется, немного расстроился тогда...
  - Да! Это именно тогда! Так вот, я писал песню о детях, моих детях... сначала пытался сам себя убедить, что это о нашем с тобой детстве, но когда перечитал, понял, что это о тех, кто только должен родиться, вот и спрятал...
  - Между вами с Эрикой всегда была какая-то незримая связь, - закрывая глаза и откидывая голову назад, проворчал Том, - я даже завидовал, очень. В те моменты чувствовать ее мне казалось таким важным, необходимым... но она... она была только твоя, - по щеке сползла одинокая, непонятно откуда взявшаяся слезинка. Том нервничая, поднял было руку, чтоб стереть ее и застыл. Билл легкими касаниями губ снял слезу с щеки брата и прошептал.
  - Это было болезненно тогда, да? Но ты больше не мучайся, ведь она твоя... только твоя теперь...
  Что-то в голосе брата взволновало Тома, он распахнул глаза и возразил.
  - Если б все было так просто! Мне иногда кажется, что во мне она видит только отражение тебя!
  - Нет, - покачал головой Билл, наклоняясь и укладываясь на колени брата, - она не может видеть в тебе меня, уж поверь, я сделал достаточно для того, чтобы убить ее любовь ко мне. И я устал Том, даже не начиная бороться, я уже устал, представляешь? - его смех странным дребезжанием прошелся по нервам братьев, - и я не хочу больше биться как мотылек о стекло для того лишь, чтобы сгореть в этом пламени. Пусть она будет счастлива с тобой, Том, обещаешь?
  - И это все, на что ты способен? - в Томе поднимала голову даже самому ему непонятная ярость. Казалось, чего же тебе еще надо, Том? Вот брат собственными руками вручает тебе столь долгожданное счастье, ан нет, и тут все не так и не то! - Я не хочу подачек с барского стола! - взорвался все ж, толкнул Билла, вынуждая того подняться и вскочил сам, - если ты такой трус, то знай, я первым же рейсом лечу в Ниццу, чтоб соблазнить Эрику и стереть ее последние воспоминания о тебе! Что? Все так же смиренен и доброжелателен?
  - Да, - выдавил из себя Билл, против воли ощущая, что со дна души поднимается здравая злость, и его жажда противоречия вновь набирает силу, - я желаю тебе удачи Том! Или нет, моему брату удача в таком деле не нужна... я желаю тебе страстной ночи! Понял? А теперь пошел вон! - рыкнул, осознавая, что уж теперь он полноценный Билл, если даже и без косметики, с этими растрепанными неокрашенными волосами он сумел произвести впечатление на брата.
  - И пойду! - топнул неожиданно как ребенок ногой Том, - пойду, а ты тут страдай и дальше! Идиот х*ев!
  - Иди нах блять, скотина, а то у*бу от души! - заорал во весь голос Билл, хватая первое, что попалось под руку и запуская в Тома.
  - Напугал! Истеричка! - увернулся от летящего предмета Том и вылетел из комнаты, чтоб вполне осознанно собрать вещи и заказать билет. Только он и не задумался, что номер и билет он заказал через столь привычного помощника Билла и что это может еще ой как поменять их судьбу снова...
  
  ***
  
  В самолете Том все никак не мог заснуть. Он не любил летать, можно сказать даже боялся, но за столько лет - привык. Он специально старался заснуть еще при взлете, чтоб не переживать одни из самых неприятных моментов в его жизни. А в этот день не сумел. В голове кружилось и постоянно сталкивалось столько мыслей, что казалось еще чуть-чуть и... сойдешь с ума. Но ни остановиться, ни придумать что-либо, что успокоило б и настроило на позитивное мышление ему не удавалось. Промучившись весь полет, в аэропорту он решил не звонить Эрике сразу, а привести сначала себя и свои мысли хоть немного в порядок. Он побывал в салоне, где великолепно поухаживали и за его волосами и за его телом, но даже теперь в глазах стояла такая тоска, хоть вой. Никак не получалось осознать, что же не так. Именно сегодня решается его судьба, решается их судьба, черт подери. Они с Эрикой достойны счастья и, тем не менее... в голове и сердце было холодно и тревожно. В конце концов, он сдался и решил действовать по ситуации, а там уж будь что будет!
  
  В отеле он закинул вещи в заказанный номер и прошел на ресепшн. Там ему сообщили, что Эрика с детьми ушла на пляж. Том решительно двинулся туда. Эрика с детьми строила песочный замок. Все смеялись и шутили, Лаура чуть поодаль читала книгу и краем глаза поглядывала, если вдруг потребуется ее помощь.
  - Привет! - весело поздоровался Том.
  - Дядя Том приехал! - восхищенно в один голос воскликнули дети и рванули обнимать его.
  - Приехал, приехал, - склоняясь к мальчишкам и целуя их по очереди, согласился он,
  - Я хочу похитить вашу маму на этот вечер, позволите? - подмигнул Ральфу, а чуть позже и Раулю.
  - А ты хорошо будешь с ней обращаться? - посерьезнел Ральф.
  - Обещаешь ее повеселить? - требовательно вступил Рауль.
  - Обещаю! - клятвенно приложил руку к сердцу и обернулся несмело к Эрике, - я могу пригласить тебя на свидание?
  - Привет! Конечно! - улыбнулась светло Эрика, подошла и прислонилась к нему слегка. - Я рада видеть тебя!
  - Я тоже очень рад!
  - Мальчики! - позвала Лаура, - Если дядя Том забирает маму, то нам, пожалуй, следует закончить замок самим?
  - Хорошо! Пока, дядя Том, пока мама! - загомонили близнецы и вернулись к прерванному занятию, как ни в чем не бывало.
  - Ты подождешь меня немного? - улыбнулась, отстраняясь Эрика, - я сейчас немного не одета, - пошутила, поднимая измазанные руки и демонстрируя свой вид.
  - Да, думаю, придется ждать! - рассмеялся Том. - Если только мы не планируем заняться играми в песке.
  - Нет, - покачала головой Эрика, - так просто ты не отделаешься! - и смеясь ушла в сторону отеля.
  
  Том ждал почти полчаса, хотя, как потом он и сообщил восхищенно Эрике, это стоило того. Загоревшая, слегка поправившаяся, в прекрасном золотистом платье, она была бесподобна. А глаза ее сияли как звезды в ночи. Все сомнения Тома растаяли как дым и он сумел очаровать ее заново. Весь вечер, и в ресторане, и после, во время прогулки по набережной, он был нежен, внимателен, очень весел и бесподобно обаятелен. Каждое его слово играло радужными красками, каждая улыбка озаряла сердца. Эрика была покорена и не скрывала этого, она постоянно прижималась к Тому, подставляла свои губы под жаркие поцелуи и разве только не кричала от счастья, что в эти минуты искристым фонтаном чувств осыпало ее. Все было овеяно ореолом чувственности, в которой Том был бесподобен, и привело к закономерному завершению вечера в номере Тома. Они буквально вломились туда, веселые, счастливые, беззаботные, с открытой бутылкой шампанского, которое не столько пили, сколько проливали друг на друга и не стали в этот раз ни останавливаться, ни задумываться, что ж происходит и к чему все приведет.
  Том покрывал поцелуями глаза Эрики, щеки, губы, шею, не переставая шептать какая она восхитительная и как долго он ждал этого моменты. Эрика изгибалась и плавилась в его руках послушно подставляя его ласкам и только вздыхала от того, насколько заводили ее его слова. В какой-то момент, платье, уже давно приспущенное с плеч, осталось на полу, Эрика вздрогнула, но не отстранилась, позволяя Тому изучать каждый сантиметр ее тела. Но Тому было мало и этого, он отпустил разочарованно застонавшую Эрику и отступил на пару шагов назад.
  - Позволь мне... - прошептал он, - позволь увидеть тебя! Ты так прекрасна в этом лунном свете.
  И, действительно, из-за того, что они позабыли про свет, комнату озаряло только лунное сияние. Стоявшая посреди, в лужице золотистого платья, Эрика казалось нимфой, только что сошедшей к смертному, которого избрала своей жертвой. И не было в ней ни смущения, ни сожаления, только желание пылало на ее лице, отражаясь на лице Тома столь же ярким пламенем. Не выдержав, Том буквально сорвал с себя вещи и, сделав пару необходимых шагов, подхватил женщину на руки и отнес к кровати, которая как будто манила их.
  
  Он рисовал на ее коже затейливую вязь узора любви, нежности и ласки, заботы и страсти. Каждым поцелуем, каждым прикосновением позволяя ей увидеть, ощутить его желание, его душу, его мысли, в эти минуты целиком и полностью полные только ей. Она открывалась, распахивалась настречу, позволяя понять, что ее желание полностью идентично его, что и она сейчас не мечтает ни о ком, кроме Тома и его имя легким дыханием срывалось с ее губ.
  - Тооооом, - шептала она и он забывался на минуты, секунды, становился страстным, резким, пытался получить ту, о которой грезил годами, а после вспоминал, что это их первая ночь и снова сдерживал себя. Но Эрике и самой уже надоело это поклонение, эта нежность, что буквально вынимала ей душу и она рвалась навстречу, подставляла губы, ласкала, дразнила, вовлекала его в древнюю как сам мир игру соблазнения и срывала все покровы разума. И он сдался. С легким рычанием впился в ее губы и одним рывком вошел, чувствуя, как несмотря ни на что, она отвечает, движется с ним в унисон, и даже сердца их стучали в одном ритме. Каждое движение, каждый вздох, неожиданно приобрели свое, сакральное значение. Весь их мир сузился до пределов этой комнаты, этой кровати, их двоих. Стоны, вздохи, легкий шелест простыни, сминаемой ею в порыве чувств... поцелуи, поглаживания, резкий рывок и медленное движение назад и глаза в глаза, вздох во вздох, стон в распахнутые губы. Все раскручивалось, развивалось спиралью, усугубляясь, углубляясь с каждым движением и вот уже не стоны - крики, не плавные толчки, а жесткое вбивание и тем не менее, не боль, а удовольствие накрывает с головой. И она изгибается навстречу так, что кажется вот-вот сломается в изгибе, и его руки, прижимающие ее к груди, как самое драгоценное и взрыв... огонь, пожирающий их обоих, пламя страсти развеивающее их на атомы.... И в последний момент то ли стон, то ли вздох...
  - Я люблю тебя, Эрика.
  И все изменилось. Она застыла, моментально леденея, пряча взгляд за ресницами, чувства за внешним холодом. Он тормошил ее, задавал глупые вопросы, не мог понять, в чем дело и что произошло. Она лежала, безучастная, равнодушная, как будто не ее только что пожирал огонь, один на двоих с ним огонь страсти. И какое-то время, несколько минут, мгновений он уж решил, что сделал больно или напугал, когда в тишине раздался ее голос. Иной, совсем не тот, что он привык слышать, безжизненный, пустой:
  - Том... ты извини меня за глупый вопрос.... Прости, ладно? - неловкими движениями она слегка прикрылась простынею и все ж подняла на него глаза, - В клинике.... Ночами... у моей постели сидел ты?
  - Нет, - Том даже вздрогнул от пустоты и боли в ее глазах, - ночами там был...
  - Билл... - выдохнула Эрика и по ее щекам крупными каплями покатились слезы, - знаешь, ты вправе не простить меня теперь, вправе убить даже я пойму и приму... Том, я не могу быть с тобой. Все мои вздохи, каждое движение моего сердца принадлежит ему... это же он вытащил меня из темноты там... в клинике, понимаешь?
  Она не пряталась и не закрывалась, приподнялась, слегка укрылась и прямо смотрела на него, вся залитая уже слезами. А он в этот момент понял, как это, когда сердце разбивают. Бросают, ненужное, и топчут ногами. И не было сил ни обвинить, ни накричать, ничего... Он сам виноват, знал же на что идет и не сумел, не справился, не победил. Она все так же принадлежит Биллу и сделать с этим что-либо, изменить этот факт никто не в состоянии. Вот так, всего лишь одним голосом, простыми словами ночью у кровати, Билл вернул ее себе. И сейчас пора сдаваться. Опускать руки. Потому что биться в эту закрытую дверь бесполезно.
  - Уйди! - пробормотал Том, закрывая глаза.
  - Том, я...
  - Пошла вон! - заорал Том, понимая, что неправ и тем не менее только так он мог не показать своей слабости ей, своей боли. Она не должна нести на себе груз вины перед ним, не должна еще и из-за него страдать. Это все, что он еще может для нее сделать. И Эрика подхватилась, на ходу натягивая платье, схватила босоножки и убежала. А Том, дождавшись хлопка двери, сполз на пол и, прикусив край одеяла, завыл. От боли завыл, от обиды. Нет, он и рад был, все ж он не ошибся в Эрике, она именно такая цельная и настоящая, как виделась ему, но, вместе с тем, он сейчас прощался с мечтой о любви... той любви, что им, рабам своего контракта, обычно была недоступна. А сейчас, его любовь в муках и корчах погибала. И кто знает, что бы еще случилось с ним в ту ночь, если б в номер не ворвался тот, кто являлся причиной всей этой боли.
  - Том! - заорал, влетая Билл, - оставь ее! Я не отдам! - одним взглядом окинув номер, и не найдя нигде Эрики, он подлетел к брату, схватил его за плечи и чуть ли не в ухо продолжил, - Где она? Я должен, нет, я обязан извиниться! Я не могу без нее!
  - Иди к черту братец! - взорвался от нелепости ситуации Том, - Ищи ее сам и сам ее добивайся! А меня оставь в покое, у*бок! - он толкнул Билла в плечо, и когда тот от неожиданности повалился на пол, встал и заявил, - Пошел вон из моего номера! Играй свои сцены трагедии без меня! - и резко развернувшись, ушел в ванную.
  Билл какое-то время еще посидел на полу, потирая ушибленное плечо и пытаясь понять, что же происходит. Но так ни до чего и не додумавшись, встал и побрел куда глаза глядят.
  
  А Эрика сидела на скамье у пляжа и полными слез глазами разглядывала звезды. Сколько раз она молила эти звезды послать ей счастье, сколько раз рыдала под ними и вот. Она снова натворила столько глупостей! Сделала больно Тому, единственному, кто постоянно заботился о ней, был рядом с ней, переживал ее боль, как свою. И ведь почему? Почему ей не удается вытравить из своего сердца эту ядовитую суку-любовь к Биллу? Почему столько лет, даже не имея ни малейшей надежды, разбиваясь как мотылек, она все равно снова и снова летит к этому человеку, которому до нее нет никакого дела? О, она помнила все, что он ночами ей шептал, помнила, как его голос путеводной нитью пролег для нее из тьмы, что пыталась ее заполучить, но... ведь потом, после, когда она пришла в себя, он так и не заговорил с ней, не подошел к ней, не подтвердил своих слов никак. И тут она вздрогнула от руки, что легла на ее плечо и от голоса, который ну никак не ожидала услышать здесь и сейчас.
  - Эрика? Эрика! - радостно подтвердил сам себе Билл и не позволяя ни себе ни ей задуматься хоть на минуту, просто сел рядом и притянул ее к себе, легкими поцелуями снимая слезы с ее щек и шепча, беспрестанно шепча, чтоб она поняла, не прогнала снова, не оттолкнула.
  - Я последнее время столько думал, столько.... Черт, что-то я снова не о том... я люблю тебя, веришь? Нет, конечно, как ты можешь мне просто вот так взять и поверить... Я был дурак, Эрика, идиот, называй как хочешь, но тогда, в клинике, когда я мог потерять тебя окончательно, я вдруг ясно понял, что я без тебя не смогу... нет... я глупости несу, но я... я только тогда понял, что я натворил. Я исправить все хочу, на руках тебя носить, не обижать, а целовать, любить, оберегать... Позволь, а? Ты дашь мне шанс? - он шептал все это и прижимал ее к себе, как будто боялся, что она вот-вот исчезнет, испарится...
  А она улыбалась, и все равно ей было, что он там шепчет, что было раньше. Теперь он был здесь, с ней, и от него так и веяло той любовью, что она уже успела позабыть, той нежностью, что и не верилось, что была в их жизни когда-то. И ей было так хорошо, так удивительно хорошо, что не было больше в мире ничего и никого, что б сейчас сумело ее оторвать от него. И он понял, понял, замолчал, прижался к ее губам, щекам, слегка подул на веки и пробормотал:
  - Я больше никогда тебя не отпущу!
  И все. Больше не надо было слов, доказательств. Они просто сидели вдвоем в ночи, прижимаясь друг к другу и обмениваясь без слов всеми теми чувствами, что прятали до сих пор друг от друга. И были счастливы. Очень.
  
  ***
  
  А следующее утро, началось, как ни странно, со скандала. Ночью в темноте, Эрика не стала разглядывать Билла, само его присутствие было настолько важным, что все остальное просто не имело значения. Проснувшись же с ним рядом она даже испугалась в какой-то момент не поняв, что за мужчина лежит в ее постели. Легкого ее вскрика хватило, чтоб Билл проснулся тоже и вскочил, вот тогда-то Эрика и осознала кто и в каком виде сейчас рядом с ней.
  - Это что? - слегка дрожащим голосом поинтересовалась, пальцами слегка касаясь кольца в носу.
  - А что - не видно? - раздраженно рыкнул Билл и отвернулся, тут же привлекая ее внимание к двум... русалкам? Странно сплетавшимся у него на плече. Эрика выдохнула, попыталась считать до десяти, чтоб не кричать, не провоцировать, вот уж она отлично знала, что Билл не терпит никакого давления, никакого осуждения по поводу своей внешности. Но то ль вздыхала она слишком громко, то ль что еще, но Билл взорвался и стал кричать, что имеет право делать со своим телом все, что ему заблагорассудится. И тогда у нее тоже отказали тормоза и она высказала все, что думает о взрослых мужчинах, отцах двоих детей, которые ведут себя так безответственно и безголово. Он начал кричать про нее и Тома, про то, что ее поведение тоже не отличается ответственностью, и кто знает, куда бы привел их этот глупый, абсолютно пустой спор, если б в какой-то момент не раздался стук в дверь, и Лаура не попросила Эрику выглянуть на минуту. В одну минуту весь их запал иссяк, женщина набросила халат и пошла смотреть в чем дело, а Билл торопливо ускакал в ванну, чтоб привести себя в порядок.
  - Доброе утро! - приоткрыла Эрика дверь, - что случилось?
  - Доброе, - пробормотала Лаура, - если его можно назвать таким...
  Эрика уж хотела переспросить что не так с утром, как Лаура зачастила.
  - Мы с детьми пошли гулять и на ресепшн... это просили передать вам... Вам с... Биллом? Он же здесь? Или я ошиблась?
  - Здесь, - нахмурилась Эрика, забирая из рук девушки записку, - я тебе сейчас нужна?
  - Нет, - слегка натянуто улыбнулась Лаура, - у нас свои планы. Пока-пока! - и убежала.
  Эрика провела ее взглядом, а потом вгляделась в конверт, что сильно сжимала в руке. Нехорошее у нее было предчувствие, ой какое нехорошее. И, действительно, когда через какое-то время они с Биллом прочли записку, что была в конверте, предчувствия оправдали себя целиком и полностью. Том написал, что просит прощения за свое исчезновение, советует им себя не искать и желает счастья. Эрика заплакала, Билл молча прижал ее к себе и задумался. Когда удалось немного успокоиться, он схватил телефон и стал обзванивать всех, кто только пришел ему в голову. Эрика напряженно наблюдала, в надежде, что это просто глупый розыгрыш и сейчас все решится, но нет. Тома никто не видел, о нем никто ничего не знал. Через несколько часов напряженных поисков-дозвонов, Билл, скуривший к тому времени уже пару пачек сигарет, обессилено присел у стола на террасе. Эрика подошла ближе и обняла его немного за плечи:
  - Ничего?
  - Ничего, - покачал он головой, - придется звонить маме...
  - Ой, а может не стоит спешить?
  - Я постараюсь аккуратно, - успокаивающе шепнул Билл и прижался лицом к ее руке, - просто маме он бы все равно позвонил.
  - Хорошо, - Эрика схватила сигарету и отошла к перилам. Руки ее ощутимо тряслись, нервное напряжение зашкаливало, хотя присутствие Билла и оказывало на нее какой-то почти завораживающий эффект. Но она полюбила Тома за все это время всей душой, может и не как мужчину, но как старшего брата и, кроме того, прекрасно осознавала насколько сейчас тяжело Биллу. Разговор за ее спиной явно шел на повышенных тонах, изо всех сил стараясь не подслушивать, она постаралась думать о том, как же будет хорошо, когда все-все проблемы решатся и она наконец сумеет испытать счастье без оговорок и условий. Через какое-то время Билл подошел к ней, вытащил из ее пальцев сигарету, глубоко затянулся и спокойно заявил:
  - Мать в ярости. Он ей звонил, - Эрика вздрогнула, он слегка прижал ее к себе, - с ним все хорошо, он просто хочет побыть один. Просил не искать и не тревожить. Бл*, вот не мог же спокойно, а!? В общем, у тебя этот номер еще на две недели? Поехали купим мне кое-какие вещи, теперь мы будем отдыхать! Вдвоем... и как там ты говорила нам когда-то... ниипет!
  
  Две недели пролетели как один день. Эрика никогда не была еще так счастлива. Билл был нежен, заботлив, внимателен, часами бродил с ней по узким улочкам города, скупал всякую ерунду и дребедень, катал ее с детьми на машине в горы, на яхте, даже свозил на морскую рыбалку, где ей неожиданно удалось поймать какую-то огромную рыбину. Вечерами они гуляли по пляжу, забредали в прибрежные рестораны, один раз даже рискнули искупаться нагишом, считали вместе звезды, смеялись и целовались, целовались, целовались. Впервые в жизни Эрика поняла - каково это - когда тебя любит сам Билл Каулитц! Он был бесподобен. Вот именно так и никак иначе. Окружал ее своей заботой и нежностью, покорял страстными ласками и бесподобным сексом. Находил время для детей и даже в общении с Лаурой был настолько аккуратен, что умудрился ни разу не вызвать ревность Эрики. Она же боялась, каждую минуту, когда видела, как он вскакивает к телефону, когда он ночью, украдкой, проверял электронную почту и снова и снова названивал Тому - она боялась, что он обвинит ее в их ссоре, что ее счастье завершится тут же... на этом курорте.
  Но все длилось и длилось и казалось, что с каждой минутой его любовь только становится больше и ярче. Билл не отпускал практически Эрику от себя, обнимал, целовал, поглаживал... шептал какие-то глупости и все время следил за ней взглядом, когда ей надо было отойти. Наконец, она расслабилась и начала потихоньку ему доверять, когда их засекли папарацци. Теперь за ними неотступно следовали фотографы, постоянно пытались задавать какие-то странные вопросы репортеры, потом на улицах все чаще и чаще на них стали обращать внимание и Билл сорвался. Он буквально накричал на Эрику, когда она предложила задержаться и еще подождать Тома, заставил чуть не расплакаться возразившую ему Лауру и за пару часов оформил их отъезд обратно в ЛА. Уже в аэропорту он извинился перед Лаурой и долго и путано объяснял Эрике, что не собирался ее обижать, просто он боится за нее, за детей... и она оттаяла, ведь видела ж, что искренен, да и последнее время он все больше и больше нервничал из-за отсутствия брата.
  
  Дома его отношение к Эрике ничуть не изменилось. Он был внимателен, иногда даже чересчур, старался проводить вместе как можно больше времени и даже потребовал ее переезда в свою комнату. Она согласилась. И все было бесподобно хорошо и удивительно, пока однажды утром Эрике не стало плохо. Ее буквально выворачивало наизнанку, рвало снова и снова, и, как ни пыталась она спрятаться от Билла, он все ж ее услышал и дожидался ее выхода, напряженно расхаживая по спальне. Когда она появилась, он не стал слушать никаких ее возражений и разумных доводов, что это, скорее всего, легкое отравление, просто силком поволок ее к врачу. На все ее слова он отвечал, что она недавно перенесла серьезную болезнь и шутить со здоровьем не имеет права.
  - Не теперь... не сейчас, когда я, наконец, осознал, как ты мне важна! Нет уж, тебя я не потеряю! - бормотал он буквально всю дорогу до клиники. И в клинике поднял на уши весь персонал и чуть ли не переполошил. И, когда через пару часов, врач пригласил его к себе, успел напридумывать себе таких ужасов и кошмаров, что Эрике пришлось отпаивать его каплями валерианы и чаем с мятой.
  - Ну что ты, - шептала она, - все хорошо, вот и врач тебе сейчас подтвердит, - и прижималась к нему и целовала щеку, скулу, потиралась о него как кошка, все еще не переставая удивляться тому, что вот он, такой удивительный и замечательный, практически принц из сказки, так любит ее, так волнуется, что вот даже побледнел и руки слегка дрожат. А потом пришел доктор и объявил... вот именно, что объявил, торжественно и даже как-то пафосно, что он их поздравляет. У Билла брови поползли вверх, еще ни разу, ни один врач его не поздравлял и на тебе! Он хотел возмутиться, потребовать объяснений, но Эрика, уже догадавшаяся, в чем дело, легким касанием пальцев, прикрыла его губы и покачала головой, взглядом умоляя не спешить. И он понял, что она права, когда все ж дослушал речь доктора.
  - Я смотрю вы в недоумении? А я вас еще раз поздравляю! Вы будете отцом!
  И вот тут началось форменное безобразие. Билл вскочил, пожал сразу обе руки доктору, подхватил Эрику на руки, расцеловал, и так же на руках унес из кабинета, не дав ей ни опомниться, ни сказать что-либо. В машине он все бормотал как счастлив, снова и снова повторял, что станет отцом, поворачивался на полном ходу к Эрике, кричал в голос о своей любви. Эрика даже испугалась его реакции и не знала, что делать. А он внес ее в дом, заявил всем, кто попался по пути, что самый счастливый человек на свете, дотащил до комнаты, уложил в постель и потребовал, чтоб она отдыхала и не думала ни о чем тревожиться. Вылетел за дверь, и когда Эрика только-только пришла в себя от удивления, влетел снова. Присел на край кровати, притянул ее к себе и зашептал какие-то милые глупости. Эрика пыталась ответить, пыталась объяснить, что вполне здорова, что не стоит так уж тревожиться, когда зазвонил его телефон. Он ответил, что-то потребовал скорее и вскочив, распахнул двери. Каково же было удивление Эрики, когда в комнату стали вносить и вносить корзины с цветами. Розы, еще розы, снова розы... розовые, алые, красные, почти черные, они через несколько минут стояли на всех поверхностях, а довольный Билл, выгнал всех за двери и опустился перед нею на колени.
  - Знаешь, я не имел возможности поблагодарить тебя за мальчишек... я не сумел и быть хорошим мужем и отцом, когда узнал о них... но теперь... Эрика, - он поднял на нее сияющие глаза и протянул небольшую бархатную коробочку, - позволь мне исправить все! Ты будешь моей женой? И все растаяло в дымке, Эрика видела только эти счастливые глаза, понимала только, что вот теперь нечего бояться, что ее любят и она... не сумела вымолвить ничего, кроме самого банальнейшего 'да', которое просто слетело с ее языка раньше, чем она даже поняла это.
  И жизнь их переменилась. Билл вызвал родителей, составлял огромные планы. Платье, кольца, церковь, цветы, гости... Эрика растерялась и вряд ли справилась со всем, если б не поддержка Симоны, которая казалось, была счастлива ничуть не меньше сына. Только одна мысль изредка омрачала все лица. Том так и не объявился, не дал о себе знать даже тогда, когда все газеты растрезвонили о помолвке, не отвечал на звонки и смс, не появлялся на пороге, как об этом не молились его близкие. И Эрика, которая все ж очень сильно ощущала свою вину, однажды пристала с расспросами к Симоне. Та помолчала какое-то время, а потом сдалась. Она дала Эрике новый номер его телефона и новый адрес. И Эрика звонила ему снова и снова и написала ему огромное письмо, в котором и просила прощения и умоляла вернуться, ведь Билл не может быть счастлив без него. Она исписала три листа, путано объясняла, что виновата, снова и снова просила вернуться, если не ради брата, то хоть ради матери и Ральфа, который жутко скучает. Запечатывая конверт, она не верила в удачу своей авантюры, но смотреть на мучения Билла, которые, как тот не скрывал, то и дело прорывались наружу - она больше не могла. И все ж - она так и не дождалась ответа.
  
  Свадьбу решили играть в Европе. Всем родственникам и друзьям было куда проще собраться там. Эрика волновалась жутко, сидя в комнате, перед тем как выйти в церковь и увидеть Билла. Все было замечательно, мама несколько раз начинала плакать от того, что ее дочь наконец счастлива. Отец взволнованно потирал руки. Все было правильно и все равно Эрика ощущала тревогу. Она знала, как Билл надеялся, что Том простит, что Том будет шафером на их свадьбе... и ничего не могла больше поделать.
  Наконец зазвучал марш Мендельсона. Эрика подала руку отцу и, с гордо поднятой головой шагнула навстречу своему счастью. Такому долгожданному, такому нереальному, и все ж случившемуся с ней! Она шла уверенно и смело, за последние пару месяцев Билл столько раз доказывал ей свою любовь, что ни сомнений, ни обид между ними больше не было. И все же, через несколько шагов она запнулась, не поверив своим глазам. В соседнем проходе стоял и усмехался своей фирменной улыбкой Том! Он кивнул ей и прошел вперед. Подошел к Георгу, шлепнул того по плечу и толкнул немного в сторону. Тот удивился, но поняв кто это только усмехнулся, вытащил из кармана кольца, отдал и отошел. Том взял кольца, подошел к Биллу, обнял от всей души и что-то прошептал. Билл покраснел, отыскал глазами Эрику, и поманил ее к себе. И она, глубоко вздохнув, двинулась навстречу своей судьбе. Теперь душа ее была спокойна, что б там ни думал Том, как бы ни обижался на них, раз он пришел сюда, значит все наладится. Отец передал ее руку Биллу, попросил ее беречь и не обижать и оставил ее наедине с любовью всей ее жизни. Она ощутила как Билл слегка сжал ее пальцы и тут в полной тишине громко прозвучало:
  - Так чего ж мы ждем? Пора сделать моего братца счастливым молодоженом!
  
  The end!
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"