С тех пор, как написан этот рассказ прошла почти целая жизнь. Теперь я, умудренный жизненным опытом человек, полагаю, что имею право не только иметь собственное мнение по этому жизненноважному вопросу, но могу поделиться им с читателями.
Любовь - это совсем не расхожее слово, как в ранние годы жизни некоторым кажется. Это, если хотите свет очей, дар природы или Бога. Он дается человеку только однажды, если дается вообще. Встречаются люди, так и прожившие свою жизнь без любви.
Мне повезло. Я повстречал свою любовь, и, не смотря на все препятствия, что выпали мне в жизни, я сумел сохранить её в чистоте до старости. Юная, нежная девушка мне и сейчас кажется такой же, как в те далекие годы. Я не устаю любить ее день и ночь, час за часом, год за годом. Она свет очей моих на всю жизнь.
Читатели мои! Я желаю вам встретить свою любовь, нести ее с чистой нежностью всю жизнь, и беречь ее больше жизни. Она того стоит!
Поляна 1
Большой зеленый грузовик "ЗИС", груженый глыбами известняка, полз по ухабистой дороге, окруженной огромными деревьями, сквозь кроны которых фантастическим кружевом рассыпалось солнце. Мотор надрывно ревел, надувая щеки: "У-у-у, у-у-у" и вдруг, сбросив газ, издавал резкий рычащий звук: "Дрын, дрын, дрын". Одолев подъем, грузовик выбрался на поляну с песчаным холмом посередине. Поляна была покрыта огромными яркими тарелками одуванчиков, и на их фоне песчаный холм казался белым. Солнце дарило тепло всему, что пронзалось его лучами. С одуванчика на одуванчик перепархивали желто-зеленые бабочки-лимонницы, такие большие, как и сами цветы.
Водитель "ЗИСа" посмотрел на песчаный холм, поляну, огромные деревья и голубое небо. По небу плыли плавно и неторопливо тонкие концентрические окружности величиной с трехкопеечную монету. Они покрывали пространство небольшими кучками и были похожи на маленькие мыльные пузыри, только не объемные, а плоские.
"Ну вот, теперь я знаю, что это облака плывут, а раньше я никогда не видел их", - вслух подумал водитель...
Он бросил веревочку, за которую тащил свой, хотя и большой, но все же игрушечный грузовик и вывалил камушки из его кузова на кучу песка в центре крошечной полянки в зарослях вишняка.
Водителю было не больше трех лет от рода и, по-видимому, он страдал малокровием из-за недостаточно хорошего питания, отчего в глазах у него плыли "мухи", которые он принимал за облака.
Солнце щедро дарило свет и тепло старому саду, такому же старому бревенчатому дому, малышу, песчаной куче и всему миру.
Поляна 2
Довольно большая лужайка, поросшая мягкой коротенькой, словно стриженой травкой, приютившаяся на перекрестке трех улиц: Верхней, Нижней и Почтовой была занята срубом дома, который время от времени менял свой облик, так как его увозили на место строительства, но на этом месте вырастал, почти как гриб, новый сруб, и ватага мальчишек порой даже не замечала подмены. Сруб как сруб - всегда из свежих отесанных бревен, приятно пахнущих сосновой смолой.
С утра до позднего вечера над поляной был слышен шум веселых детских голосов, сопровождающий всяческие игры и озорство.
Со стороны поляна казалась беспорядочным скоплением детей. На самом деле здесь существовал строгий, хотя и не писаный закон. Все играющие были объединены в возрастные группы. Сруб принадлежал мальчишкам 10-12 лет.
Закон этот почти никогда не нарушался. Правда, был один курьезный случай.
Первоклассник, маленький ростом мальчик с большими черными глазами, щупленький, говорливый и озорной, явился к срубу в новенькой форменной фуражке. На эмблеме, в самом центре, красовалась буква "Ш" - школьник.
"Швед, швед", - начали дразнить мальчишку старшие ребята. Мальчишка насупился и молча, полез по неубранным еще лесам сруба на стену. Он забрался на самый верх, лихо прошел по балке и уселся на ее середине, словно на коне.
"Сами вы шведы, - гордо огрызнулся он с чувством превосходства высоко сидящего человека, - кто пройдет по балке, как я. Эх, вы, трусы!".
Чернявый, тощий, длинный и какой-то угластый мальчик с очень круглой кличкой "Ляка" не спеша, подошел к срубу, ловко взобрался на стену и в три шага по балке очутился возле первоклассника. Он снял с его головы фуражку, прежним путем, ловко балансируя руками, как канатоходец, сделал поворот назад, спрыгнул со стены внутрь сруба. Укрывшись в его углу, он помочился в фуражку, прежним путем добрался до мальчугана и напялил мокрый вонючий картуз на голову, так, что скрылись лоб и уши.
"Не хвались, швед", - посоветовал он.
Моча текла по волосам, шее, за воротник. Мальчик плакал. Поляна хохотала.
Поляна 3
Эта поляна словно с холста Куинджи - ромашковая поляна на опушке леса. Коротенькая июньская ночь. Странно, но еще заливаются соловьи, хотя, кажется, им пора сесть на гнезда. Беседка на опушке, рядом неширокая речка горбится черной водой, дорога с уснувшей пылью бесшумно вбегает на деревянный мост. Смуглая, черноволосая, тоненькая девушка и молоденький паренек с густыми непослушными вихрами, обнимающий ее стройный стан. Им хорошо! Молодость! Любовь! Нежность! Кажется, будто время остановилось, будто они только и существуют в этом мире: он, она, опушка, беседка, поляна в ромашках да черная вода речки. Поляна слушает их шепот, биение их сердец в ночи...
Но нет, время неумолимо бежит вперед, и вот, та черноволосая девушка давно уже стала полной, раздражительной мамашей. Жаль, но в жизни ей не очень повезло. Отец ее доченьки оказался скверным человеком, точнее "вором в законе". Он все больше по тюрьмам да по зонам. Не стала она ждать его, выскочила замуж второй раз за первого встречного мужичка, тихого, беззлобного, но за горького пьяницу. Получит муженек получку, придет домой поддатенький, жена выгребет у него из карманов оставшиеся деньги и завтра выгонит вон, а в следующую зарплату опять приголубит и оберет.
Да и поляна теперь уж не та: ромашки повывелись, речка обмелела, беседка разрушилась, а вихрастый мальчишка уехал, стерся из памяти.
Поляна 4
Небольшая, укрытая ото всех ветров поляна в чаще Варяжского леса, та, что по весне благоухала ландышами, теперь пожелтела и лишь редкие осенние цветы вспыхивали искорками в увядающей траве. Стояла та короткая, но прекрасная пора, что зовется бабьим летом.
- Тебе хорошо со мной? - спросил он.
- Да, очень хорошо, любимый, - ее зеленые миндалевидные глаза улыбались.
- Вот видишь, это все моя родина: мой лес, моя маленькая милая речка.
- Как хорошо, что мы пришли сюда, правда?
- Правда, милая моя невеста. Можно я буду так тебя называть?
Она только улыбнулась в ответ, и глаза ее подернулись грустной поволокой. Она задумалась: "Какой еще будет их супружеская жизнь?". Ей стало немного страшно.
Они сидели прямо на траве и молчали. Ласковое осеннее солнце, как-то особенно золотило ее и без того светлые волосы. В Варяжском лесу горела багрянцем листвы осень, а в сердцах обоих цвела весна, и чудилось, будто поляна вот-вот оденется белыми колокольчиками ландышей.
Поляна 5
Он хотел сделать сюрприз своим близким. За хорошую службу ему объявили отпуск, но он ничего не писал об этом ни родителям, ни молодой жене, с которой до ухода в армию прожил лишь несколько дней. Приехав в большой город, он с огорчением узнал, что жена в командировке в далекой деревне на берегу полноводной реки.
Добравшись до ближайшей от той деревни железнодорожной станции на тормозной площадке товарного вагона, он по проселочной дороге, пешком, за ночь дошел до желанного места.
Сюрприза не получилось. Она ждала его. Какое-то неизвестное чувство подсказало ей, что он придет. Зато потом была поляна - редкостная поляна с мягкой травой и огромным количеством неизвестных ярко-желтых цветов, таких, что казалось, будто само солнце отражается в осколках зеркала. С трех сторон к поляне подступал бор, и по ее краю струилась прозрачная, словно хрустальная река, заросшая вдоль берегов цветущими лилиями. После более чем годовой казарменной жизни ему казалось, что это сказка. Они валялись среди дивного запаха трав и цветов, смотрели на небо. Она щекотала его губы и нос тонким стебельком. Он смеялся.
- Мне кажется, я так раньше не любил тебя никогда, - шутя, произнес он обычную чепуху нежности и восторга.
- Не любил? Значит, лгал мне? - с упреком спросила она.
- Что ты? Ты меня не поняла вовсе.
- Я все поняла, я все поняла, - капризно ответила она.
Кажется, на первый взгляд, произошла небольшая размолвка, и, вскоре, все забылось. Они снова радовались, смеялись, любили.
Отпуск кончился. Он уехал. По-прежнему приходили частые и теплые письма, полные девичьего вздора, но появилась какая-то трещинка. От письма к письму она расширялась и расширялась. К концу его службы между их сердцами образовался непреодолимый глубокий овраг.
После демобилизации их свидание было коротким, потом он несколько раз приезжал, пытался что-то сделать, но преодолеть овраг не сумел. Они разошлись, казалось, навсегда.
Остерегайтесь полян с неизвестными желтыми цветами, подобными отражению солнца в осколках зеркала, они коварны. Особенно остерегайтесь, если вы молоды. Пусть не встретятся на вашем пути такие поляны!
Поляна 6
Десять долгих лет ему не встречались никакие поляны. Асфальт шумных городов вытеснил их. Правда, они мелькали довольно часто за окнами вагонов, проплывали под крыльями самолетов, но это были чужие поляны. Его полян среди них не было.
Поляна 7
Поляна у Соборной горки была укрыта толстым пушистым ковром снега. Она была чиста и бела, на ней не было ни единого следочка. Снег валил валом и укрывал ее все толще и толще.
Он встретил ее не на этой поляне. Он пришел к ней прямо домой. Улица, дом, двор, подъезд совершенно не изменились за эти годы, только он помнил их теплыми, летними, а сейчас стояла зима.
Он застал ее дома. Она была рада. На маленьком столике в беспорядке валялись журналы. Сверху - польский сборник "Кобетта". Настольная лампа под зеленым абажуром создавала уют. Она сидела в кресле, он в дальнем углу дивана у двери.
- Как ты живешь? Не замужем? - спросил он.
- А как ты?
- Женат, дочь осенью в школу пойдет.
Он женился тогда, после их разрыва, как-то по-дурацки, со злостью на нее, на себя, на весь белый свет. Правда, теперь все у него было: работа, квартира, должность, дочь, да и сама столица, казалось, вот-вот ляжет у его ног. Он преуспевал в делах.
- Работа неплохая, должность. В общем, все нормально.
- Жену любишь?
Он помрачнел немного и промолчал.
-А дочку?
- Дочку люблю, - ответил он.
- Тебе с ними хорошо?
- Да, хорошо, - машинально ответил он.
Вдруг, будто что-то тупое и тяжелое ударило его в затылок.
- Зачем я лгу тебе. Плохо мне! Я люблю тебя, все эти годы люблю! - он ринулся к ней, примостился на подлокотнике кресла, целовал ее. Она отвечала на его поцелуи.
За окном падал снег, все теплее укрывая город. Он падал и на поляну у Соборной горки. Поляна спала и видела восхитительный сон.
Поляна 8
В небе застыло уж не то ласковое европейское солнышко, согревающее все живое и наполняющее землю плодородием и радостью. В зенит поднималось палящее, ослепительно-яркое тропическое светило, от которого все ищет спасения в тени у воды.
"Жаркий сегодня выдастся день, - подумал он, - и деваться некуда. Дела все сделаны, а уехать домой можно только вечером, надо же, как редко тут проходят поезда". Он попросил на проходной хлебоприемного пункта удочки, накопал червей и пошел вон из поселка в сторону синеющих вдали сопок, под склонами которых где-то протекала Дау-Би-Хе. Дорога шла через луга. Такого великолепия трав он еще никогда не видел. Местами трава покрывала его с головой. Яркими пятнами то здесь, то там, рассыпались скопления цветов: жарки, желтые и оранжевые лилии, пурпурные гвоздики. Он вышел на поляну, где трава была, не так высока и доходила лишь до колен. Поляна была сплошь покрыта фиолетово-бархатными ирисами. Словно кто-то изрезал в мелкие лоскутки праздничную рясу митрополита и разбросал их по траве.
"Жаль, что не видит она", - подумал он и, бросив удочки, стал собирать плотные высокие стебли, увенчанные фантастическими цветами. Он собирал их, а когда опомнился, то понял, что букет не возможно будет унести в руках, так он велик. Перевязав букет ремнем от брюк, он посмотрел на часы и понял, что пора возвращаться, иначе можно опоздать к поезду.
В большой дальневосточный город поезд прибыл еще ночью. Он поймал такси, приехал домой, осторожно, чтобы никого не будить, открыл дверь, вошел, набрал ведро воды, поставил в него ирисы и водрузил ведро на стол.
Она спала и улыбалась во сне. Он прилег на край постели подле нее.
- Какой ты холодный, - сквозь сон прошептала она.
- Я привез тебе мою поляну.
Она открыла глаза, взглянула на стол и прошептала: "Я еще сплю".
Поляна благоухала в их комнате.
Заключительная поляна
С тех пор прошло немало лет, но в их комнате по-прежнему живет та ирисовая поляна. К ней присоединились поляны из одуванчиков, ромашек, ландышей, но нет среди этого букета ярко-желтых цветов, похожих на отражение солнца в осколках зеркала. В этот букет вплелись их дети, заботы, седины, их неувядающая любовь. Возможно, вольются новые, яркие, радостные и солнечные поляны.
А вы, встретили ваши поляны? Спешите, ищите, и, надеюсь, найдете.