Трещев Юрий Александрович : другие произведения.

Чудо о Розе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Юрий Трещев
  
   Чудо о Розе
  

роман-миф

  
  
   1
   Светало...
   На море царил штиль после ужасной бури, покрывшей берег утопленниками... одни уже умерли, другие еще корчились в предсмертных судорогах... они как будто пытались зарыться в песок...
   Среди утопленников Аркадий увидел обнаженную девушку...
   Она соединяла в себе грацию, красоту и слабость... кожа ее то золотилась, то серебрилась, то становилась кровавой, бледнела, снова вспыхивала...
   Аркадий спустился со скалы вниз...
   Девушка лежала на груди утопленника, смятенная ужасом, трепещущая от сомнений и страхов, беспомощная... прильнув к мертвому телу, она что-то восклицала сквозь слезы и рыдания с мольбой и упреками...
   Когда девушка, отчаявшись, попыталась острым камнем разрезать себе вены на запястье, Аркадий остановил ее...
   Вика, так звали девушку, рассказала Аркадию, как ночью волна высотой с трехэтажный дом опрокинула и утопила барку...
  
   День улыбнулся и погас, но солнце еще озаряло вершины скал...
   Вика уснула...
   Во сне она вздрагивала и продолжала свое путаное повествование с лакунами, исправлениями и добавлениями сна...
   Аркадий не спал... он не мог вспомнить, как очутился на острове...
   "Я шел по набережной, когда появился Бенедикт в мантии и с тростью, напоминающей жезл... он взобрался на подмостки у руин храма и запел...
   Это был скорбный плач...
   Какая-то женщина бросила в Бенедикта комок грязи...
   Безумство нашло и на других женщин... они стали забрасывать грязью мужчин...
   Мужчины бежали, падали... и прямо за ними гнались обезумевшие женщины...
   Бенедикт что-то кричал им вслед, но они не успевали услышать...
  -- Пусть бегут... - заговорил Бенедикт, спустившись с подмостков. - Назад они уже не вернутся... всех заберет грязь... - Бенедикт вскользь глянул на Аркадия. - Выглядишь ты неважно... у птичьего пугала в долг попросил плащ?.. и вообще, где ты пропадал?.. как твои дела?..
  -- Идут... не знаю куда, но идут... что ты им такое сказал?..
  -- Я предсказал им нашествие грязи и войну с собаками...
  -- Ты что-то говорил о примадонне...
  -- Да?.. не помню... у меня провалы в памяти...
  -- У меня тоже...
  -- Меня ты помнишь?..
  -- Да...
  -- Как ты здесь очутился?..
  -- Не помню... - пробормотал Аркадий, озираясь...
   Декорации сна несколько изменились...
   Вокруг громоздились иссеченные скалы, похожие на руины города со шпилями, башнями и ущельями улиц...
  -- Чем ты занимаешься?.. - спросил Аркадий...
  -- Сочиняю плачи... и борюсь с сонливостью и привычками... увы, я все еще испытываю желания... - Бенедикт нашел в себе силы улыбнуться... он стоял и озирался в толпе женщин...
  -- Чего они хотят?..
  -- Они хотят услышать продолжение плача...
  -- Пусть хотят...
  -- Женщины настаивают... спрашивают, что нас ждет?..
  -- Всех нас ждет вечность... холодная и прекрасная... там мы станем богами, а богов не судят... ты ведь тоже бежал от суда...
  -- Ну, да... бежал... и все еще бегу...
  -- Куда ты теперь?..
  -- Еще не знаю...
  -- А я в город... примадонна прогнала меня... я жил в замке, который перешел к ней по наследству вместе с собачками... писал ее замогильные записки... теперь живу в руинах женского монастыря в келье монахини... ночью трясусь от холода... не знаю, осень пришла или смерть подкрадывается к ложу, шепчет что-то на ухо... открываю глаза... все тоже... и снова слышу шепот... смотрю, все, что казалось привычным, иней скрыл... ветер плачет в кельях как брошенное дитя... в общем, схожу с ума от тоски... что еще?..
  -- Почему эта женщина набросилась на тебя?.. кто она?..
  -- Это Кассандра... мстит мне... помню, я пришел к ней, пряча стыдливо лицо и глаза... а ушел, пьяный без вина... женщины меня любят... молва уверяет, что у меня шесть или семь жен... а ты так и не женился после смерти Киры?..
  -- Нет...
   Послышался подземный гул, похожий на рычание своры собак...
   Птицы с криком взмыли в воздух...
  -- Смотри, смотри... горы как будто поплыли... плывут... остановились... нет, опять поплыли... и так легко... или это сон?.. - пробормотал Аркадий, привстал и очнулся...
   Вокруг царила ночь...
  
   И снова сон играл и обольщал Аркадия, как это свойственно снам...
   Во сне Аркадий плавал с Викой у рифов с дельфинами...
   Устав он игр в воде, Аркадий выполз на берег, волоча за собой хвост и озираясь... он все еще не мог очнуться от сна, в котором был тритоном и выдувал из раковины какой-то мотив, или намек на мотив...
   Послышался плеск... кто-то брел по колено в воде... по грудь... скрылся... нет, вынырнул у рифов...
   "Это же Бенедикт... сел на камень... сидит, смотрит, созерцает...
   Темно... небо без луны... мелькнула на миг, озарила и исчезла... не спросила, отчего я печален... и Бенедикт исчез... или нет?.. поет свой скорбный плач... продолжение... или это стоны ветра?..
   От холода сердце стынет... слезы замерзают...
   Помню, я принес на могилу Бенедикта пучок травы, цветы забвения... сел на камень... послышался шепот, шелест шелка... ближе, ближе... я встал, оглядываюсь... никого...
   И снова слышу шепот, шелест шелка...
   Могилу Бенедикта окружала сорная трава... до подбородка доставала...
   Жил Бенедикт, не как все... и умереть толком не умер...
   Бенедикт прошел мимо, оглянулся, взглянул то ли с сожалением, то ли с осуждением, оскалился и ушел...
   И ночь ушла...
   Я вышел на дорогу...
   На дороге шествие беженцев от войны... они шли и днем, и ночью...
   Дорога свернула в ущелье... помню, на скале, спускающейся ступенями в долину, когда-то стоял замок примадонны, теперь руины... сад заглох...
   Стало грустно...
   Над руинами висела туча в полнеба...
   Пережидая слабость и головокружение, я прислонился спиной к ограде... стою, жду молнии, грома... глаза полны слез...
   Лягушки умолкли в пруду, затянутом ряской...
   Листва зашумела...
   Дождь залил лицо...
   Я один... нет, нас уже двое... появился Бенедикт и как всегда неожиданно... вымок до нитки, продрог, лицо почернело...
   Дождь холодный...
   Не знаю, наяву это было или во сне...
  -- Не спишь?.. - спросил Бенедикт...
  -- Нет... пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь... ничего не помню... почти ничего...
  -- Нигде тебя не видно...
  -- Избегаю привлекать внимание...
  -- Я тоже вынужден скрываться...
  -- Расскажи о примадонне...
  -- Я познакомился с примадонной, когда она была уже великой, а кем я был?.. мне не хватало такта, тонкости... я ждал, когда во мне проснется гений... я боготворил ее... в ней мне мерещилась некая трогательная невинность... для меня она оставалась девой... ее браки намечались, но не заключались... она ввела меня в свой круг... я произвел впечатление... от матери мне передалась ее грация, изящество, воображение... я смешил ее гостей манерами, стихами... мать тоже писала стихи... называла свое увлечение поэзией и рисованием милыми слабостями... мне нравились ее стихи... они напоминали мне модуляции некоей мелодии... бог, природа и любовь, вот источники, из которых поэты черпают вдохновение... небо для меня было пусто, увы... я обходился без бога... а вот и Пифагор...
   Пес молча глянул на Бенедикта и лег у его ног...
  -- Умный пес... у него взгляд философа....
   Бенедикт умолк... он увидел женщину, которая ползала по песку, заглядывая в лица утопленников...
   Вика искала мужа...
   Был прилив, море унесло и обломки барки, и тело ее мужа...
   Увидев взгляд женщины, Бенедикт догадался о ее мыслях...
  -- Это ты связал ее?..
  -- Лучше ее держать связанной, пока она не придет в себя...
   Женщина лежала на песке, всхлипывала, шептала, одурманенная безумием, как вином, обращалась с упреками к мужу:
  -- Очнулась я от расслабляющей дремоты и оцепенения и не нашла тебя... ты бросил меня, охваченную трепетом тоски и страха, полную слез, заблуждений и желаний... вот чем отплатил ты мне, связал мне руки и ноги и оставил на песке, как груду песка... не знаю, где ты?.. выше меня, в чертогах царства небесного, или ниже, среди искушенных в делах тьмы, забывших, что явным становится все тайное... что же делать мне?.. как жить дальше?.. я как смоковница, что засохла бесплодная...
   Женщина умолкла...
   "Кажется, заснула..." - подумал Аркадий и тоже заснул, но тут же проснулся, встревоженный и напуганный сновидением...
   Вика не спала...
  -- Почему ты не спишь?.. - спросил Аркадий...
  -- Мне чудится, что он здесь... - сказала Вика... - Я его слышу... он упрекает меня и зовет... развяжи меня... я пойду к нему...
   Аркадий развязал Вику...
   Вика пошла вдоль берега...
   Аркадий шел за ней...
   Наползли облака...
   Начался дождь...
   Странники укрывались в расселине с узким входом, ведущим куда-то в самые недра острова...
   Аркадий рассказал Вике свою историю, тоже с лакунами, которые нечем было заполнить...
   Вика заснула и Аркадий умолк...
   Он лежал и размышлял, когда появился Бенедикт...
  -- Где ты был?.. - спросил Аркадий...
  -- Ходил, искал яхту примадонны и морского капитана... еще песок скрипит на зубах...
  -- Заползай...
   Бенедикт заполз в расселину...
  -- Холод пробрал, дрожу... - заговорил Бенедикт... - Не завидую рыбам и птицам...
  -- Спой что-нибудь...
  -- От плача и слез еще холодней станет...
   Аркадий промолчал...
  -- Удалось что-либо вспомнить?.. - спросил Бенедикт...
  -- Увы, я ничего... какие-то провалы в памяти...
  -- У меня тоже... помню, что был живым...
  -- А я помню, что умер...
  -- Ну и нора у тебя, как могила, темная и сырая... так ты умер и воскрес?..
  -- Нет, я не совсем умер...
  -- Успел узнать что-нибудь о смерти?..
  -- Смерть - это печальная необходимость... жуткое ощущение снова влезать в тоже тело... и чувствовать себя таким же жалким, беспомощным...
  -- От твоих мыслей мне как-то не по себе...
  -- Мне тоже...
  -- Такое впечатление, что здесь полно людей... я их чувствую...
  -- Спой что-нибудь...
   Бенедикт запел... умолк...
  -- Что случилось?.. почему ты умолк...
  -- Не знаю... я услышал чье-то дыхание, потом почувствовал прикосновение... такое нежное, шелковистое...
  -- Нечто подобное я тоже испытывал... - Аркадий повернулся к Бенедикту и увидел его хмурое и удивленное лицо...
  -- Я слышу плач, жалобы...
  -- Там, у стены, лежит женщина... была буря... барка, на которой она плыла с мужем, налетела на камни, перевернулась и затонула... ее муж утонул, она чудом спаслась...
  -- Я смотрю, ты ее опять связал?..
  -- Мне пришлось ее связать... она не в себе... страдает... а страдания, исполненные горечи и унижения, рождают отчаяние...
  -- Свыкнется... ну, довольно жалоб... мне пора идти...
  -- Ты не договорил о примадонне...
  -- Ни примадонну, ни ее театра когда-то не знали вовсе, или, в лучшем случае, не понимали, потом ее театр стал превозноситься за те качества, какими не обладал... после революции театр был поставлен под сомнение... век золотой сменился веком железным... мэр заслонил театр лесами, а примадонну отправил в изгнание... из театра исчез дух и смысл, которыми он был порожден... мэр был странным человеком... он поддавался впечатлениям минуты... прочитав несколько книг, он вообразил себя поэтом, написал поэму... он жил так, словно у него не было ни жены, ни должности... однако мне пора...
  
   * * *
  
   Аркадий спал и очнулся...
   Вика разбудила его, попросила развязать ее...
   Он развязал ее, и она выскользнула из расселины наружу...
   Свет ослепил Вику... она закрыла руками глаза, опустилась на колени...
   Она стояла на коленях, плакала и пела...
  -- Тьма пугала меня, но она была лишь покровом над телом мужа... свет же ослепил не видением радости, не благодать он пролил на меня, не вход ликования он открыл мне, но весь ужас пустоты и одиночества... за что мне все это?.. боже, обращаюсь лицом к тебе с воплями и скорбными стенаниями... услышь мое отчаяние и смятение... избавитель и искупитель всех, не тебя обвиняю я плачем своим, а беззаконие судьбы и смерти...
   Услышав шум, девушка обернулась и увидела обломки барки и тело утопленника...
   Вика умолкла в изумлении...
   Море вернуло ей мужа...
   Какое-то время Вика молча стояла на коленях у тела утопленника, потом стала рыть могилу в песке...
   Она рыла могилу и пела скорбный плач...
   Уложив тело мужа в могилу, Вика упала ему на грудь в слезах... она лежала на теле утопленника и остывала, слушая скорбные песнопения ветра...
   Ветер пел и засыпал могилу песком...
  
   Аркадий разгреб песок и привел Вику в чувство...
   Вика принужденно улыбнулась и отстранилась, когда Аркадий обнял ее, пытаясь согреть...
   Снова начался дождь...
   Странники заползли в расселину...
   Вика дрожала всем телом, вспоминая объятия и поцелуи утопленника...
   Не без слез и рыданий она продолжила свой путаный рассказ о том, как она с мужем очутилась на острове...
  -- Мой муж был адвокатом писателя... вы, наверное, слышали, он предсказал нашествие грязи и войну с собаками... в городе начались волнения... писателя арестовали... не дождавшись суда, он покончил с собой... его нашли в петле с посмертной запиской под языком... опасаясь за свою жизнь, мы с мужем решили бежать... нам помогли... весь день мы плыли, плыли... а ночью разыгралась буря... и вот мы здесь... - Вика умолкла, глянула на могилу мужа, разрыдалась... - Аркадий, помоги мне...
  -- Что я должен сделать?..
  -- Убей меня...
   Умоляя убить ее, Вика припала к ногам Аркадия...
  -- Убей меня, убей... - повторяла она...
   Ничего иного Вика не произносила, пока сознание ее не помрачилось, и она не погрузилась в сон...
   Аркадий связал девушку, опасаясь, что в беспамятстве она что-нибудь сделает с собой...
   Он сидел на камне у входа в расселину, вздыхал, покачивался...
  
   Эта ночь была намного длинней других ночей...
   Вика вдруг вскрикнула, привстала...
  -- Что случилось?.. - спросил Аркадий...
  -- Где я?.. - произнесла Вика, слезы блеснули в ее глазах...
  -- Что тебя напугало?..
  -- Я не все помню... - заговорила Вика. - Помню, я могла лаять... ходила тихо, крадучись... я жила жизнью собаки...
  -- Мне тоже приснился странный сон... но продолжай...
  -- Очнулась я в замке примадонны... я сидела на ложе, охватив колени руками... я не знала, кто я?.. все еще собака или кто-то еще... и вдруг я услышала стенанье, унылый плач... дверь приоткрылась и я увидела деву... у нее была собачья голова, а тело монахини... такой вот сон мне приснился... не сон, кошмар... где скитается душа мужа?.. какого зверя рабство терпит?.. жива ли?.. смеется?.. плачет?.. или погибла... бог творец, а мы глина в его руках... муж оказался непригодным и бог, неисповедимый и страшный, смял его... и мне суждено уйти из этой жизни бесплодной... боже, в день отчаянья пошли мне нежданную милость... убей меня...
   Вика долго оплакивала себя, выдумывая всякие ужасы...
   Аркадий не вмешивался...
  -- Поговори со мной... я боюсь заснуть и снова очутиться в этом узилище не с мужем... кого-то подсылает мне сон... кто-то пытается занять место мужа... и в мыслях, и буквально... вижу его глаза в темноте... он пожирает меня взглядами... пытается проникнуть в меня... и будит прикосновениями... отдохнуть не дает, шепчет, мучит всякими льстивыми словами, пытается разбудить во мне желание...
   Аркадий молча слушал Вику...
   Вика уснула...
   Аркадий встал и снова сел, почувствовав странную слабость и головокружение...
   Глянув на Вику, разметавшуюся во сне, Аркадий отодвинулся, лег у стены, как на угли, тлеющие под пеплом...
   За ночь Аркадий пережил всю сладость и горечь любовных терзаний...
   Беспокойно спала и девушка... во сне ее муж принимал некие обманчивые текучие обличья и пытался увести ее в темноту...
  
   * * *
  
   Уже утро...
   Вика спала...
   Аркадий лежал и вспоминал свои ночные скитания во сне...
  -- Ты женат... - вдруг спросила Вика...
  -- Я был женат... жена умерла... мне предсказывали несчастье с ней, но я не мог уйти, что-то удерживало... и потом эти сны... я видел то одно, то другое... пытался понять эти видения... и понял их только тогда, когда они стали исполняться... я не вмешивался... я был зрителем этой драмы...
   Аркадий умолк, задумался...
   "Не стоит ей все рассказывать... да и не помню я все..."
  -- Продолжай... - попросила Вика...
   Аркадий не сводил с Вики глаз...
   Порыв ветра придал ей еще больше прелести... ветер завил рыжие кудри как у цветка гиацинта... отбросил складки плаща и открыл ее бедра...
   Женская красота привлекательнее мужской красоты...
   Не случалось Аркадию видеть ничего столь прекрасного...
  
   * * *
  
   Аркадий жил с Кирой в гражданском браке...
   Отец Киры был арестован и осужден как враг народа... по этой причине и детей у них не было...
   Кира была актрисой...
   В тот день после спектакля Кира осталась в гримерной комнате...
   Ночью случился пожар...
   Кира погибла в огне...
   По всей видимости, не обошлось без постороннего вмешательства...
   Свадебная песня перешла в плач и надгробные причитания...
   Аркадий не смог проводить Киру до могилы... его арестовали по доносу, обвинили в поджоге и умышленной смерти жены...
   В камере следственного изолятора Аркадий пытался покончить с собой... очнулся он в гробу при отпевании... наглотался дыма от кадила и, кашляя, привстал, чем изумил и испугал дьякона...
  -- Он воскрес... - прошептал дьякон и бежал, повторяя эту же фразу уже в полный голос...
   "Наверное, он возомнил себя богом..." - подумал Аркадий...
   Опасаясь преследования властей, Аркадий ушел из города...
   "Помню, я шел пешком... города я обходил стороной... потом плыл по морю на барке... меня укачивало... что было дальше, не помню...
   Судьба и случай привели меня на этот птичий остров... но зачем?.."
   Взглянув на девушку, Аркадий невольно вздохнул...
   Вика спала... она была так нежна и очаровательна...
   Аркадий поправил складки плаща, но красоту нельзя скрыть...
  
   * * *
  
   Аркадий спал и проснулся...
   У рифов плавали дельфины...
   "Резвятся... у них игры с уродливым тритоном... и Вика среди них..."
  -- Такое и мне грезилось... - сказал Бенедикт, появившийся как всегда неожиданно...
  -- Ты меня напугал... что тебе грезилось?..
  -- Тоже, что и тебе...
  -- Смеешься?..
  -- Вовсе нет... сочувствую...
   Аркадий смотрел на девушку и ревновал ее к воде, к воздуху, к небу...
   Чайки подняли крик...
   "Что-то их напугало... и Бенедикт исчез так же неожиданно, как и появился..." - подумал Аркадий и увидел продолжение сна, в котором он был тритоном и выдувал из раковины какой-то мотив, или намек на мотив...
   Чайки прервали сон Аркадия...
   Вика снова стала спящей женщиной, скрывающей свои прелести в складках плаща...
   Ветер отпахнул полу плаща, открыл лоно... девушка раскрылась, как раскрывается цветок для пчел, источая сок...
   Аркадий невольно отвел взгляд...
   Смутился и Бенедикт... он стоял за спиной Аркадия...
  
   * * *
  
   Солнце закатывалось, оставив венец над цепью диких скал, похожих на фигуры идолов...
   Постепенно исчезали краски... погас блеск и переливы...
   День угас...
   Воцарился вечер... он был тихий и нежный...
   И вечер ушел... цветы склонились ему вослед...
   Уже ночь...
   Цикады запели свои пленительные песнопения...
   Искушенные в тонкостях этого искусства цикады пели всю ночь...
   Аркадий сидел на камне у входа в расселину и размышлял...
   Вика спала...
   Аркадий запел негромко, обращаясь к ночи...
   Это был не плач... это был гимн ночи...
   Аркадий умолк, встал...
   Ему показалось, что кто-то окликнул его из темноты...
   Вика что-то прошептала и вздохнула, как это бывает во сне...
   "О муже вздыхает..." - подумал Аркадий и пошел вдоль берега...
   У скелета барки он остановился, задумался...
   "Однако куда я иду?.. от живой женщины к утопленнику..."
   Аркадия вернулся в расселину...
   Вика приоткрыла веки, глянула на него и отвернулась к стене...
  
   Начался прилив...
   Вода добралась до ног спящей Вики, разбудила ее... она пугливо тронула рукой Аркадия...
   "Холодный как камень... живой он или не живой?.. жилка бьется на виске... глаза открыты... он как будто прислушивается..."
   Вдруг послышался странный гул, скалы задрожали, и, танцуя, как бы присели...
   Птичий гомон умолк...
   Воцарилась гробовая тишина...
   У цветущего утра поблекли краски...
   Все стало серым, небо, море... даже песок...
  -- Аркадий, очнись... происходит что-то странное... - прошептала Вика...
  -- Я вижу... - отозвался Аркадий...
   "Она так испугана, нежна, прекрасна, так и тянет обнять ее, отдаться страсти... желания влекут... куда?.. - размышлял Аркадий и опускался в мыслях в ад, глубокий, мглистый, гиблый... - Опять этот гул... и странная слабость, головокружение... скалы как будто плывут... остановились... нет, снова поплыли..."
   Аркадий глянул на скалы, нависшие над головой, перевел взгляд на Вику...
   "Пытаюсь заговорить с ней, но язык, словно узлом завязан... и вижу смутно... где я?.. в чертогах бога?.. вряд ли... во сне я был в горах... бродил с сатирами, влюблялся в человеческих дочерей... не понимали они, что чудилось им, и отдавались страсти... любили их руки, губы... помню, проснулся я в скомканных простынях... срам и грех... плакал навзрыд, вспоминая своих любовниц... в слезах снова заснул, чтобы вернуть любовниц, но вместо дев, явились лукавые образины, шпионы сатаны...
   Все... ни слова больше...
   Слепая, постыдная страсть вела меня как на аркане... тащила по дороге в ад, к подлому народу...
   Остается только плюнуть и прослезиться... и с жалобными стонами обнимать камень, как подушку... тщетно звать ее и ждать ласк... и ласкать складки на песке, где она лежала, дышала...
   Помню, я вытер слезы, встал, пошел ее искать... и очутился в городе, в доме дяди...
   Смеркалось...
   Скрипач на углу у афишной тумбы что-то играл... фальшивил... потом шел дождь...
   Я стоял у окна и смотрел... потом оделся, сошел вниз... повсюду лужи... они отражали что-то... кто-то гляделся в сумрак этих зеркал... я увидел ухмылку, оскал...
   Бенедикт стоял за спиной в смокинге... он сообщил, что женится... спросил, есть ли у меня тряпье одеть невесту... пришла пора тратам, а денег нет... от забот у него головокружение...
   Дождь перестал...
   Скрипач возобновил игру... когда-то он был второй скрипкой в оркестре... приверженность к вину его изрядно разорила... он мой сосед... вижу его, он ползет по лестнице, нащупывая ступени, держась за перила...
   Что было дальше?.. не помню... провал в памяти...
   Пифагор, собака Бенедикта зарычала... мопсики подняли лай...
  -- Убери собак... или они мне снятся?..
  -- Нет, это не сон... тебе не снится мой визит... я не привидение, и я по делу... вот, явился в твой альков... посмел побеспокоить... обойдемся без объятий и лобзаний...
   Пифагор свернулся на ковре... умолк... неосторожно повернувшись, он задел столик... чернильницу разбил и бокал с вином...
  -- Что ты наделал... разлегся... заляпал рукопись чернилами... вино разлил...
  -- Ты пишешь?..
  -- Я же писатель...
  -- И что ты пишет?.. мемуары?... говорят, Кассандру ты сделал заикой, а меня хромым... однако вино у тебя отрава... и альков собаками кишит... зачем тебе собаки...
  -- А тебе?..
  -- Он умный... его Пифагором звать... был такой математик... слова перед ним казались бессильны, блеклы, нищи... вселенная построена на волнах и цифрах... меня качает... я сяду на оттоманку, ты не против... иди ко мне, сядь... или ты все тот же недотрога... это уже не в моде... - Бенедикт отпил что-то из фляжки, обрел довольный вид... - Рассвет забрезжил... кажется, я спал и проснулся... не помню... однако мне пора... был рад увидеть тебя живым, хотя мне мой бес хранитель все уши прожужжал, что ты умер и гостишь в аду... - Бенедикт встал, покачнулся...
  -- Да ты пьян...
  -- Не я шатаюсь... землю трясет, шатает... скажи примадонне, пусть прогонит писателя... а писателю скажи, пусть готовит шею... его повесят... я сам бы удавил его... а ты все тот же, в меру худ, изящен... который теперь час?.. ага, слышу бой часов... прощай, спешу, боюсь опоздать... да ты как будто испуган... я вижу, тебя обняла жуть... прогнала лень и одурь... теперь ты насупил брови... а где этот хромой монах в плаще до пят?..
  -- Его комната во флигеле...
  -- Говорят, он не снимает плащ и на ночь... а писатель все пишет, начитался где-то книг... он не предлагал тебе женой стать?.. нет?.. мне предлагал... меня все любят и боятся... я же маг, гадатель, знаю все наперед... - Бенедикт глянул в окно... - А люди все идут, идут... в такую рань... грязь их гонит и война... шествие... исход... читал твой последний роман... ты все так изящно, поэтично изложил... хотя и витиевато...
  -- Смеешься...
  -- Помню, в детстве я писал стихи... и муза у меня была... ее звали Татьяна, как у Пушкина, худая рыжая и с плоской грудью... а уж так была горда... однако мне пора, иначе мой побег окончится поимкой... прощай...
  -- Прощай, прощай...
   Аркадий еще не договорил фразу, как Бенедикт исчез...
   "Исчез... и сразу потемнело как-то вдруг... и снова этот странный гул... сосульки у люстры зазвонили... кажется, я все еще в городе в доме дяди... или уже в замке примадонны... слышу лай собачек...
   Бенедикт говорил, что этот год будет несчастьями обилен... не хотелось бы попасться смерти в лапы...
   О, ужас... кто-то коснулся меня рукой холодной как лед...
  -- Бенедикт, это ты?..
  -- Я...
  -- Смотри, город как будто пылает... зарделось утро, и мрак ушел... пронесло, но что-то неспокойно на душе... душа чувствует беду... цветы увяли... надо сказать прислуге, чтобы заменила... опять прокатился этот странный гул... и потемнело... и повеяло чем-то смрадным, как будто серой...
   Аркадий глянул в зеркало, в котором отразился портрет примадонны в раме...
   "Она могла бы еще изумлять красотой, но красоту печаль затмила... и страх в глазах..."
   Аркадий нервно дернул шнур звонка, потом еще раз, и еще... шнур обвис...
   Где-то в коридорах послышались шаркающие шаги... шаги утихли...
  -- Бенедикт ты еще здесь?..
  -- Здесь...
  -- Скажи, неужели мы все еще живы?..
  -- Живы, живы... и еще лет сто проживем...
  -- Где ты?.. я тебя не вижу... вокруг руины, хаос... земля дрожит от страха... и меня бьет дрожь... ты здесь?.. или исчез бесшумно, как всегда... это ты?.. опять ты, напугал... тебя то не дозовешься, то не прогонишь...
  -- Я искал прислугу... весь дом обошел... нет никого... я шел и пол казался мне болотом...
  -- Кто-то таится в темноте, шепчет угрозы...
  -- Это я...
  -- Что ты сказал?..
  -- Ничего... я размышляю... кто мне эту жизнь послал?.. зачем?.. или я все это вообразил?.. кто будит во мне желания?.. делает невидимое видимым... вот, опять кто-то коснулся меня... боже, молю, защити, если ты бог... а если не бог?
  -- Кто же еще?.. так что ты мне хотел сказать?..
  -- Вокруг примадонны какая-то странная суета... что им всем надо?.. ведь у нее ничего нет, только голос... опять этот гул... стало темно... или я слепну?.. где я?.. город исчез... я снова вижу море, небо, где бог пытается остаться богом...
  -- Аркадий, с кем ты разговариваешь?.. - спросила Вика...
  -- Ни с кем... пытаюсь вспомнить, как я попал сюда...
   Аркадий взглянул на Вику... лицо бледное, заплаканное...
   "Как ее утешить?.."
  -- Сказать ей правду?.. - шепнул Бенедикт...
  -- Ты читаешь мои мысли?.. не убедит ее правда, лишь возмутит, озлобит...
  -- Это она стоит у камней?..
  -- Она...
  -- Что если я спущусь к ней?.. спою ей плач...
   Аркадий лишь вздохнул тяжело...
   Бенедикт запел...
   Вика не ощутила ни ужаса, ни боли, только грусть... лицо ее еще больше заострилось, одежда обвисла складками...
   "Словно ризы или саван... скорее саван..." - подумал Аркадий и зябко повел плечами...
   Повеяло свежестью...
   Вокруг царила ночь...
   Прибой исполнял что-то вечное...
   "Смерти в мире нет... есть лишь видимость смерти, мираж... снова зазолотятся облака, и люди, обитатели этих иссеченных скал будут страдать, познавать боль, жуть... и безнадежность..."
  
   * * *
  
   Уже день...
   День не очистил воздух от видений...
   Я сплю... и мне все это снится... веки не могу разомкнуть... и я дрожу весь, словно лист осиновый... не знаю, в чьей я власти?.. и кто нашептывает мне эти мысли?.. Бенедикт?.. иногда я вижу его смутно, как тень тени, как нечто, пытающееся мне что-то внушить, какие-то слова, мысли... влить их в мои плачи...
   Боже, спаси меня и помилуй...
   Чья это тень склонилась надо мной?.. она пугает меня... опять эта странная слабость и головокружение... и снова этот странный гул, напоминающий рычание своры собак...
   Остров объяла дрожь... он как будто немного попятился, присел на задние лапы...
   Стало темно, как ночью... или уже ночь?..
   Камни осыпались... кто-то крадется... поднимается из смердящих глубин по скользкой и крутой тропе... спасается от жалящего огня...
   Бенедикт, кто же еще... вот он миновал череду арок, ступил на песок... остановился... сейчас запоет свой плач..."
   Аркадий запел протяжно, пугая Вику...
  -- Эй, очнись... что с тобой?.. - Вика коснулась Аркадия...
  -- Мрак повсюду... смерть и мрак... дожить бы до утренней зари... - пробормотал Аркадий...
  -- Что?..
  -- Ничего... пытаюсь вспомнить, как я жил... все ждал, когда во мне проснется гений... годы топтания на месте... иногда это приводит куда-нибудь, а иногда и нет...- Аркадий встал...
   Он стоял у входа в расселину, слегка сутулясь... полы его плаща обвисли складками словно ризы или саван...
  -- Боже, как холодно... - Вика выползла из расселины, кутаясь в плащ...
  -- С моря туман идет стеной... - сказал Аркадий и умолк, смутился, отвел взгляд...
   Плащ спал с плеч Вики и он увидел два крыла, готовившие первый взмах...
   "Кто послал мне ее?.. и явно неспроста... боже, как она красива... божественно красива, но что я вижу в ее глазах?.. страх..."
  -- Нет, нет, останься... успеешь кануть в ночь... - прошептал Аркадий...
  -- Что?..
  -- Ты так красива, что я теряю голову...
   "О чем я думаю?.. и что я говорю?.. какой-то жалкий, безумный лепет..."
  -- Аркадий, скажи, за что мне выпало терпеть все это?.. - запричитала Вика. - Что я сделала не так?.. кто мне разъяснит?.. кто спас меня?.. отнял у темных волн и к берегу прибил...
   Вика умолкла, глянула на Аркадия...
   "Кто он?.. поэт, философ... похож на сумасшедшего... однако мил, изящен... но почему он здесь?.. ищет уединенья?.. страсть ослепила?.. он не первый и не последний, кого она ослепляет...
   Что-то он шепчет, наверное, оду сочиняет...
   Что это с ним?.. упал на песок... лежит как камень среди камней... зашевелился, встал, пошел куда-то...
   Куда он пошел?.. идет, как будто по воздуху, и на ходу о чем-то с кем-то говорит... не обо мне ли?.. оглянулся... смотрит... я его так ясно вижу, не пойму только, наяву или во сне...
   Я сплю, а пробудившись, увижу ли кого?..
   Опять этот туман... ласкается... холодный, мерзкий...
   И опять этот гул... дрожь колеблет остров...
   Кажется, он успокоился... уже не дрожит
   Или я все еще сплю и вижу сон?..
  -- Сны и мертвецов дразнят...
   Кто это сказал?.. и куда делся Аркадий?.. наверное, поднялся на скалу... решил разведать, что и как...
   Слышу лай... откуда здесь собаки?.. и где-то совсем рядом, недалеко... или это гиены смеются?.. они меня пугают..."
   Вика встала...
   "В тумане мне чудится какое-то движение... там, внизу, чья-то закутанная в саван тень... лица не вижу, да есть ли лицо у тени... и тень не одна... с другими... их много... устроили театр, играют на подмостках... сколько разных сцен... теснят одна другую...
   Нет там никого...
   Туман уполз в ущелье и все с собой унес... оставил лишь декорации...
   Эти сцены... их я вижу с детства...
   А вот и мой спаситель... и его тень... Вергилий...
   Спаситель лег на песок... песок еще не остыл... лег и как умер... и вдруг вздохнул, веки задрожали... что-то он увидел в темноте сна... может быть, нашествие грязи или войну с собаками, которые предсказала Кассандра?.. видение тревожит его чуткий сон... веки разомкнул, смотрит на меня из сна... привстал, пытается узнать... узнал ли?.. вряд ли... снова улегся... лежит как камень среди камней, еще не остывших...
   А Вергилий исчез...
   Забудь, что ты видела... и это плавание в тумане... и бурю... и смерть мужа... видения сведут тебя с ума... если только это видения...
   Я не уверена ни в чем...
   Что если все это игра воображения?.. но мой спаситель вовсе не тень... и он лучшего мнения обо мне, чем я заслуживаю... смотрит на меня... что-то сочиняет... в его стихах я выгляжу невестой бога... лучше бы он убил, проклял меня... все из-за меня...
   Я как улитка, затаившаяся в своей раковине, боюсь выползти на свет...
   Вергилий снова появился...
   Аркадий о чем-то говорит с ним... плохо слышно, но я подслушала...
   Вергилий говорит, что примадонна вернулась на сцену, и вернулась блистательно... я видела эту пьесу в исполнении ее предшественницы... сказанное ею в первый момент поражает, но не трогает... мне нравилась сцена, в которой она предавалась неуверенности, догадкам... любит, не любит... она жила как всякий человек, которого влечет сила обстоятельств, страстей, желания...
   И меня ждет это славное будущее... так сказал Вергилий... правда, Аркадий возразил...
   Мне кажется, он чувствует себя задетым... и вероятно не без причины...
   Чем задет?.. тем, что я не слишком навязываюсь ему?..
   Надо покончить с этим, не поддаваться соблазну... хотя он мне нравится...
   Кажется, я уже сомневаюсь в искренности своих чувств...
   Чувства действуют на меня принуждением...
   А где же странники?.. опять куда-то ушли... вернулись... сидят на камне под скалой как два херувима... вдохновляются пейзажем, пока он не станет привычным...
   Опять в сон меня клонит... отдамся сну..."
  
   * * *
  
   Вика спала и очнулась...
   Внизу лежало море, простирающееся за горизонт... и дальше...
   "Скалы как будто висит над водой..." - подумала Вика и глянула на Аркадия...
   Он лежал у стены... не спал... размышлял...
   "Кажется, предсказания Бенедикта начинают сбываться... и этот странный сон, как намек, мотив, очередное предупреждение... - размышлял Аркадий. - Одно ясно, в город мне нельзя возвращаться... что меня там ждет?.. арест и судьба Бенедикта?.."
   Кто такой Бенедикт?.. он человеком с нимбом... как и я, он до 35 лет ждал, когда в нем проснется гений... ждал и сомневался...
   И гений в нем проснулся с плачем...
   Помню, я обвинял его в нескромности...
   Не чуждый искусству и приверженный гармонии, Бенедикт писал плачи... как и его дядя... пока с ним не случилось то, что случилось... он предсказал нашествие грязи... в городе начались волнения... его арестовали... он покончил с собой в следственном изоляторе... повесился... или ему помогли?.. смущает записка, которую нашли у него под языком...
   В записке Бенедикт обещал после нашествие грязи войну с собаками...
   Почти весь месяц август, парализованные страхом, жители города смотрели на горы, ждали смерти и второго пришествия... и в мыслях спускались в ад... на самое дно...
   У меня были сложные отношения с Бенедиктом... я ревновал его... он был влюблен в Киру, нимало не заботясь о том, отвечает ли она хоть сколько-нибудь на его любовь...
   Надо сказать, что Кира его почти не замечала... она жила театром...
   Воздержусь от описания приморского города, в котором все это происходило... город напоминал мне чешуйчатого зверя, выползающего из воды... чудовищем был и мэр... влюбленным гадом...
   В объятия мэра примадонну толкнула не любовь, а страх потерять театр...
   Зубы сжав, она отдалась мэру... он не услышал стонов любви...
   Он все ей прощал, но только не измены...
   Узнав об измене, мэр закрыл театр, затянул его лесами...
   Примадонна удалилась, заперлась в своем замке с собачками...
   Замок и собачки перешли к ней по наследству от Кларисся, предыдущей примадонны...
   Помню, комната ее во флигеле напоминала склеп... гостей она не принимала... Бенедикта она прогнала, наняла писателя... днем он писал одно, ночью другое... он влюбился... безумствовал, угрожал... его заперли в желтом доме на песчаном берегу...
   Однако что это?..
   Остров как будто вздымается и опускается вместе с морем...
   Я иду за Викой и пьянею от воздуха и света...
   Скалы нависают над головой... или это туча?.. заняла полнеба...
   С моря движется туман... или это остров плывет туману навстречу?..
   Меняются краски, оттенки...
   В шуме прибоя мне послышались голоса, смех...
   У рифов резвились дельфины... они развлекали нимф и наяд...
   С какой-то невинной негой и удивительной непосредственностью, Вика сбросила с плеч плащ и поплыла к рифам...
  
   Начался дождь...
   Я заполз в расселину, затаился как старый пес в конуре...
   Я лежал в каком-то странном оцепенении и размышлял...
   В моросящем дожде будущее виделось смутным видением, которое манило и пугало...
   Я заснул...
   Во сне я был счастлив... или мне это только казалось?.."
  
   * * *
  
   "Прибой гудел как орган...
   Чайки напоминали певчих в храме...
   Чьи-то тени прошли мимо и канули...
   Тени были загадочные и грозные...
   Не за Бенедиктом ли они приходили, ставшим преступником из любви ко всему прекрасному и страстному?..
   Говорят, что каждую ночь Бенедикт является примадонне, чтобы дописать женскую версию замогильных записок... и утром все сжигает дотла...
   Кто говорит?.. неважно...
   В присутствии Бенедикта я чувствую себя не лучше, а хуже...
   Бенедикт говорит, что он видение и является, чтобы спасти меня от пагубных последствий одиночества...
   Одиночество меня не пугает... в моем одиночестве я никогда не одинок... я размышляю... размышления превращаются в монологи и диалоги... я почти счастлив... правда, полному счастью мешают сомнения... от них я уже вряд ли избавлюсь...
   Бенедикт исчез и ко мне вернулась Вика... по крайней мере, от чувства тревоги я избавляюсь...
   Присутствие Вики не влияет на меня так сильно... я просто любуюсь ею... она изысканна, грациозна, уверена в себе... или мне это только кажется?..
   Когда она проходит мимо, меня тянет к ней...
   Впрочем, все это театр, зрелище... ничего не происходит... мои желания не столь безрассудны, как мысли... с женщинами я созерцатель... я соблюдаю осторожность, может быть, больше, чем нужно...
   Вика уснула... спала она не долго... проснулась, босая пошла вдоль берега к могиле мужа... наступила на медузу, вскрикнула, обернулась...
   Я догнал Вику, прошел мимо, обернулся...
   Она стоит, смотрит на меня и смеется сквозь слезы от боли... медуза обожгла ее ногу...
   Мои чувства блаженно повинуются воле Вики... волна нежности охватывает меня, и я уже не уверен, смогу ли следовать своим предписаниям...
   Вика вошла в воду и поплыла к рифам...
   Я испытываю нечто странное... хочу войти в воду и не могу... что-то удерживает...
   Не знаю, чем все это кончится...
   Впрочем, я готов к любой неожиданности...
   Мне кажется, Вика искренне нежна со мной...
   Так ли это на самом деле?..
   Сознаюсь, это состояние влюбленности меня пугает...
   Я всегда хотел существовать подальше от искушений...
   Мне легче справиться с реальными бедами, чем с воображаемыми...
   Бенедикт ада не боится... ад его бодрит...
   Невольно вздохнув, я встал, смотрю по сторонам и вижу Бенедикта и Вику на фоне утра...
   Я смотрю на них и не перестаю удивляться красоте Вики рядом с этим козлоногим сатиром... я вижу в нем себя...
   Красота Вики меня возбуждает... а уродство старости убивает самым затяжным и мучительным способом...
   Вика ни секунды не может находиться в покое... она кружит вокруг Бенедикта... она как будто в страхе от того, что он ей обещает... или в восторге?..
   Бенедикт заманивает Вику в город, в театр...
   Вика устала, грациозно как птица со сложенными крылышками за спиной она села на камень...
   Козлоногий сатир склонился у ее ног...
   Вика рассмеялась и унеслась куда-то, растворилась в зыбком мерцающем мареве...
   Да и была ли она?.. вопрос...
   Я сижу на камне нем и недвижим... и странствую вместе с Бенедиктом в зарослях татарской жимолости, в сумеречных галереях замка примадонны, повсюду, где угодно... терплю смену облачений и обличий Бенедикта... он может предстать и женщиной... молодой, исполненной нежности... и деревом, роняющим листву... и цветком, раскрывшимся в сонной прохладе среди видений утра..."
  
   * * *
  
   "Кажется, я спал и очнулся...
   Не помню, кем я был... рыбой или птицей...
   Остров плыл, покачивался...
   Я иду за Бенедиктом... иду бездумно... отстаю... отстал..."
   На мокром песке Аркадий увидел следы женских ног...
   Женщина мелькнула и исчезла...
  -- Вика!.. - окликнул он ее...
   Бенедикт оглянулся...
   Он смотрел на Аркадия в изумлении, как будто самого себя увидел...
   "Он боится, что я исчезну... если исчезну я, исчезнет и он..."
  -- Аркадий, ты где?.. - спросила Вика...
  -- Я здесь...
   "Я прихожу в себя... у меня какие-то провалы в памяти... я вижу лица мужчин, женщин... они мелькают передо мной... мне кажется, я их знаю... или не знаю?.. я не испытываю к ним ни сочувствия, ни сострадания...
   В вышине сверкало солнце...
   На небе холодном и пустом строились чертоги бога с анфиладами комнат, сумеречными галереями, аллеями, по которым прохаживались небесные жители, рожденные для счастья..."
  
   "Из одного забвения я попал в другое...
   Слышу голоса чаек, невнятный гул прибоя...
   Кажется, я вновь на острове, но я ли это?.. оглядываю себя, и не узнаю... я красив и молод, мне 27 лет... и я не один... впрочем, одиночество меня никогда не тяготило...
   Камни осыпались...
   Подняв голову, я увидел рыжеволосую девушку... она спускалась по скользкой каменистой тропе к замку... застенчива, мила...
   Девушка остановилась у двери... тень среди пляшущих теней...
   Услышав хриплый лай пса, она испуганно попятилась...
  -- Фу, Пифагор...
   Створка двери приоткрылась...
   На лестнице, ведущей в галерею и анфилады комнат, девушка услышала голоса, темный смех...
   Она закуталась в плащ, похожий на мантию, и устремилась прочь...
  -- Куда это она?.. - спросил Бенедикт. - Не я ли ее напугал?..
   Бенедикт появился неожиданно, как всегда...
   Мне кажется, я уже ревную Бенедикта к Вике...
   Что это?.. снова эта странная дрожь и подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
   Сбываются предсказания Кассандры...
   Закачалась люстра... звякнули стенные часы...
   Дрожь стен и пола вызвала рой тревожных мыслей...
  -- Где я?.. - вопросил Аркадий с дрожью в голосе...
  -- Ты в замке примадонны... - отозвался Бенедикт... - Дивное творение!..
  -- Да уж...
  -- А какой вид из окна!..
   Заросли татарской жимолости напоминали лабиринт...
  -- Мне кажется, я уже был здесь...
  -- Если только во сне...
  -- А где примадонна?..
  -- Наверное, на террасе... сидит в инвалидном кресле на надувных шинах, которое ей подарил мой дядя, и пишет завещание... узнать бы, кому она уступит свой трон... - Бенедикт подошел к окну. - Боже, что это с ней?.. упала на колени, ломает руки, стенает, слезы льет... я удивлен... строптивица вдруг стала кроткой, испуганной... пойду ее утешу....
   Бенедикт ушел...
   Спустя час или два Бенедикт вернулся...
  -- Весь дом обошел... не мог ее найти... и нашел ее в гримерной... стоит у зеркала бледная, бесстрастная, великая... в руках держит мое письмо...
   Дрожь, сопровождаемая подземным гулом, напоминающим рычание своры собак, охватила замок... горы вокруг как будто понизились, а воздвигнутые воображением на песке чертоги бога и небожители исчезли в волнах моря...
  -- Что это было?..
  -- Разве что-то было?.. тебе померещилось... - сказал Бенедикт и вернулся к истории с письмом...
   В письме Бенедикт объяснялся примадонне в любви... он был безнадежно влюблен в нее..."
  
   * * *
  
   "Примадонна блуждала по комнате и размышляла...
  -- Во что я ввязалась?.. нет, это запутанное дело мне не распутать...
  -- Что за дело?.. - спросил Бенедикт...
  -- А, это ты... напугал... - примадонна глянула по сторонам, не понимая, откуда он вдруг взялся. - Ты писатель, твое дело писать... иди, пиши... иди, иди, я жду гостей...
   Бенедикт ушел, но не далеко... он следил за примадонной, догадывался, кого она ждет, и чем был вызван ее испуг?..
  -- Не я же ее напугал... что это?.. - Бенедикт впился взглядом в стену...
   По стене сверху вниз пробежала трещина, еще одна и еще...
  -- Нет, это сон... бес мне его подослал... сгинь нечистый!..
   Бенедикт сморгнул, вгляделся...
   Трещины ползли, сплетались в путину...
  -- Кто сплел эту паутину?.. паука не вижу... или я сплю?.. ну да, конечно... я сплю... - сказал он вдруг охрипшим голосом... дух захватило... уже проваливаясь в темноту, он очнулся с жутким всхлипом на острове...
   Пришел в себя и Аркадий, но не сразу...
   Во сне он плавал с Викой у рифов...
   Сон прервался...
   Бенедикт лежал на песчаном берегу под нависающими скалами...
   Царил вечер... во всем была какая-то мистика, колдовство... возникли обманчивые эфемерные видения, вызывающие страх своим уродством или своей красотой... они становились видимыми и исчезали... снова обретали очертания...
   Прибой, взволнованный непогодой, исполнял нечто напоминающее фугу...
   Чайки были солистами...
   "Откуда здесь олеандры, мирты?.." - подумал Бенедикт и невольно привстал, увидев у рифов Вику... она играла с дельфинами...
   Вика смеялась, звала Аркадия:
  -- Плыви к нам...
   "Это же Вика... но как она там очутилась?.. - подумал Бенедикт...
  -- Нет там никого... - сказал вслух Бенедикт. - Вся жизнь - мираж или сновидение...
  -- И это правда... - сказал Аркадий... он лег на песок и заснул, как умер... на его лицо наползли тени...
   Заснул и Бенедикт...
   Сон длился, длился...
   Или это была явь, которая обрела очертания сна?..
  
   * * *
  
   Аркадий шел вдоль песчаного берега, внимая звукам прибоя...
   "Вряд ли я забуду эту ночь... сколько облачений и обличий я сменил!.. однако пора возвращаться..."
   Дельфины все еще плескались у рифов в лучах луны... нимф не было...
   "Надеюсь, что Вика не уплыла с нимфами в отчаянии от всесилия бедствий...
   И все же это обман, как это не обидно... красота лишь видимость, мираж, происки искусителя, которые, однако, могут и увлечь...
   Птицы не обращают на эти навязчивые видения внимания... а я млею... упиваюсь..."
   Аркадия охватил трепет, слезы выступили на глазах...
  -- Я тоже млею и упиваюсь... - сказал Бенедикт...
   К этой ускользающей и изменяющейся красоте Бенедикт относился с благоговением...
   Он называл ее зримой музыкой, в которой сочеталась наглядность и волнующая таинственность...
   "Красота искушает... - размышлял Аркадий. - Или я только притворяюсь искушаемым, играю как на сцене?.. нет, нет...
   Какая ночь длинная, конца ей нет... увижу ли я рассвет?..
   Не могу заснуть... раньше все было иначе, закутаюсь в одеяло и уже сплю...
   Мысли не дают заснуть... что там, за порогом этой жизни?.. есть ли что?.. или тоже тьма кромешная..."
   Послышался лай собаки...
   "Что это?.."
   Осыпались камни... и перед Аркадием возник Пифагор, собака Бенедикта... потом и сам Бенедикт...
  -- Аркадий!..
  -- Бенедикт!.. где ты пропадал?.. и одет ты как-то странно...
   Бенедикт был в смокинге...
  -- А ты выглядишь так, как будто вернулся после войны с армией собак, весь израненный, но собаки не устояли, хотя и сражались храбро... возможно они еще вернутся и снова нападут... Пифагор успокойся... нет здесь мопсиков...
   Пифагор ткнулся носом в пах Аркадию...
  -- Пифагор, веди себя пристойно... я не помешал?.. чем ты расстроен?.. зря хмуришь брови... эй, о чем задумался?..
  -- Вот, думаю... спасение в руках бога... а что у нас?.. или всем правит судьба и случай?..
  -- Продолжай, что же ты замолчал...
  -- Как узнать?.. если только умереть...
  -- Нет, я воздержусь...
  -- У тебя слезы на глазах...
  -- У тебя тоже... у стариков глаза слезятся сами собой... о чем ты опять задумался?..
  -- Если хочешь, я скажу...
  -- Скажи...
  -- Я здесь не один... я с женщиной...
  -- Я знаю... и даже знаю, как ее зовут...
  -- Она называет меня спасителем...
  -- Опять ты задумался... ладно... ты думай, а я посплю...
   Бенедикт снял смокинг, лег и заснул... тут же и проснулся...
  -- Кто-то плачет там, в темноте?..
  -- Я же говорил... женщина... чудом спаслась...
   Бенедикт встал, сделал несколько шагов, остановился, попятился...
  -- Что ты увидел?..
  -- Показалось... как будто песок зашевелился... ты тоже весь трясешься...
  -- Это остров трясется...
  -- Ладно... пусть трясется...
   Бенедикт сел на камень...
   Аркадий тоже...
  -- Снова это странный гул... Бенедикт, ты где?.. я тебя не вижу...
  -- Меня уже давно никто не видит...
  -- Как это?..
  -- Так... меня нет и я как бы есть... лучше я замолчу, как молчал...
  -- Сочувствую тебе... может быть, еще можно что-то исправить...
  -- В чем?.. - Бенедикт надел смокинг...
  -- Ну и вид у тебя!..
  -- У тебя не лучше...
  -- Тише... разбудишь женщину...
  -- Молчу, молчу...
  -- Кажется, светает... ночь ушла, наконец...
  -- Что это?..
  -- Где?..
  -- Чувствуешь запах?.. женщиной пахнуло...
  -- Я же говорил... женщина спит в расселине...
  -- Кира?..
  -- Нет... не Кира...
  -- Иногда она мне снится...
  -- Мне тоже...
  -- Вдруг она жива там...
  -- Не слышу, что ты говоришь?.. эй, ты куда?.. отступи назад, сорвешься в пропасть...
  -- Бежать, бежать надо отсюда... чтобы опередить беду... снова я слышу этот странный гул... и серой пахнуло... адом...
  -- Ты же говорил, что ад тебя бодрит...
  -- Ну да... похоже, что пророчество дяди начинает исполняться... горы понизятся, и море отступит... откроет путь, скрытый в волнах...
  -- Скажи что-нибудь еще...
  -- Что?..
  -- Что-нибудь другое... что ты не привык говорить...
  -- Смешно...
  -- Что же ты не смеешься... ты измял свой смокинг... и плохо выглядишь...
  -- Ты тоже...
  -- Ну да... опять эта странная слабость и головокружение... и плечо заныло... я боюсь...
  -- Чего?..
  -- Сам не знаю... зачем ты кусаешь губы?..
  -- Я тоже боюсь... боюсь рассмеяться над твоими страхами...
  -- Ты еще здесь?..
  -- Здесь...
  -- Мне кажется, что я сплю... и не могу проснуться...
  -- Я тоже...
  -- Мне надо вернуться в город...
  -- А я останусь здесь... я не могу вернуться к примадонне... ее собачки сводят с ума Пифагора... я говорил, собачки перешли к ней по наследству от Клариссы, предыдущей примадонны вместе с замком и мужьями... у Клариссы их было шесть или семь?..
  -- Говорил, говорил... где она теперь?..
  -- В аду... где же еще?.. или уже в чистилище...
  -- Бенедикт, куда ты?.. остановись, отступи... еще шаг и ты сорвешься в пропасть...
  -- Для чего мне жить?..
  -- Ты должен дописать замогильные записки примадонны...
  -- Здесь?.. без бумаги и чернил?.. нет, здесь я не могу писать... мой язык начинает лгать против мыслей...
  -- Как такое возможно?..
  -- Возможно... с богом все возможно...
  -- Говори тише...
  -- Молчу... и ты молчи...
  -- Молчу... нет, не могу... память начинает возвращаться, правда, с провалами... женщина называет меня спасителем... просила убить ее... впрочем, не важно... не мог я ее спасти... и не могу убить... вот и лежу как на углях...
  -- Ну, а дальше что?..
  -- Не знаю... женщина мне нравится, но...
  -- Что но?..
  -- Ничего... я думаю, как мне попасть в город...
  -- Однако... в городе тебе опасно появляться... мне тоже... можно попасть в тюрьму... и опять в петлю... или в руины женского монастыря... к призракам...
  -- Смеешься... а мне не смешно... расскажи, как умерла Кларисса?..
  -- Она утонула в пруду... там тоже жизнь... оливы, олеандры, лавр... женщин хоры...
  -- Хоры не женщин, а лягушек...
  -- Вспомнил Аристофана... он тоже спал и видел сны... ты опять дрожишь... и слезы на глазах...
  -- Память постепенно возвращается... и мысли... вспомнил сон... я спал и мне приснилось, что я умер... я увидел себя покойником... меня несли в гробу... помню, я обомлел, окликнул могильщиков... они остановились... я привстал... могильщиков как ветром сдуло, а я проснулся, лежу, дрожу от холода, жду продолжения... что дальше?.. я поднимусь на небо... а потом?.. буду искать там Киру?... или бога?.. а если не найду?..
  -- Тогда ищи меня... - Бенедикт оскалился...
  -- Смеешься... невозможно даже представить, чтобы ты... и бог... в одном лице...
  -- А ты представь...
  -- Если только я сойду с ума...
  -- Что с тобой?.. ты побледнел...
  -- Опять этот гул... скалы танцуют...
  -- Да, я вижу...
   Собака Бенедикта завыла...
  -- Пифагор понял, о чем я думаю, и впал в отчаяние... надо спасаться, опередить беду...
  -- Пифагор, прошу тебя, замолчи... не стоит полагаться на измышления Бенедикта, поскольку он часто ошибается даже относительно своей собственной жизни... не может он предвидеть будущее... да и никто не может...
   Возникла пауза...
  -- Итак, что же нам остается?..
   Пифагор снова завыл... умолк, поддался на мольбы Аркадия и ласковое обращение...
  -- Это не моя собака... - заговорил Бенедикт. - Она перешла ко мне по наследству...
   Рассказ Бенедикта о смерти дяди вызвал у Аркадия чувство скорби, а также удивление игрой судьбы и случая...
  -- Чем твой дядя занимался?..
  -- Он был историком... много странствовал... увидел города, страны, людей...
  -- Зачем?..
  -- Ты прав... можно все тоже получить, странствуя в воображении... ты когда-нибудь странствовал в воображении?..
  -- Только этим я и занимаюсь...
  -- Как-то воображение открыло мне врата вечности, куда не заглядывает даже время, которое все подвергает порче... вообще-то я не люблю историю... и историков, которые только извращают историю...
   Бенедикт умолк...
  -- И все-таки, что случилось той ночью?.. - спросил Аркадий. - Может быть, скажешь?.. я в сомнении... молва говорит то одно, то другое...
  -- Все лгут... умерла примадонна от слабости... в своей постели, а не в гробу, в котором устроила себе ложе задолго до смерти... о такой смерти она и мечтать не могла... умерла она великой... она заслужила это звание... но осталась без наград... другие уже вычерпали до дна этот ящик Пандоры...
  -- Говорят, она кричала... не хотела умирать...
  -- А кто хочет умирать?.. вот и кричала сквозь стиснутые зубы, пока пупок не развязался... судороги ее мучили... - Бенедикт умолк, снова заговорил... - Я солгал, да ты и не поверил... я не знаю, как она умерла... говорят, она утонула в пруду, ставшем болотом... болото ее забрало... теперь она поет в хоре лягушек... что это?.. слышишь?.. птицы заволновались... и море... а деревья склонились в поклоне... выпрямились... листва аплодирует... и скалы, словно танцуют... видишь?..
  -- И вижу, и слышу...
  -- Ну, вот... кажется, все успокоилось... и Пифагор успокоился, не рычит... о чем ты опять задумался?..
  -- Я вот думаю, у кого власть?.. у смерти?..
  -- Нет, власть у бога и вечности... однако птицы все не могут успокоиться... кружат и кричат, как оглашенные...
  -- Наверное, ждут продолжения... что-то чувствуют... и горы все еще танцуют... и как будто стали ниже, присели от страха... - Аркадий невольно вздрогнул, повел плечами...
  -- Что еще?..
  -- Как будто кто-то меня рукой коснулся...
  -- Наверное, твоя женщина... кто же еще?.. долго же ее рука тянулась, пока дотянулась... ты пожелал или она сама?..
   Аркадий промолчал...
  -- Ты любишь ее?..
   Аркадий молча покивал головой...
  -- Сознаюсь, я тоже, хотя и видел только мельком... и жен я люблю... они являются мне по ночам все сразу... иногда и Кира является с ними... лет уже не мало прошло, а я все еще без слез не могу ни взглянуть на нее, ни голос ее услышать... я вижу ее в роли Ифигении... сидит на камне, плачет, лицо вымазав сажей... ждет смерти, поет... умела она плачи петь... я их слагал... и за вином она не скучала... помню я ее и в роли Иокасты... я на нее из кулис смотрел украдкой... на сцене она блистала... пробуждала много такого, о чем вслух не говорят... манила и дразнила... и вдруг эта странная смерть... потом твой арест... я постепенно приходил в себя... а потом сны стали сниться, странные и страшные... среди ночи я просыпался и бродил полуодетый и босой туда и сюда... потом падал ничком на ложе, слезы лил, рыдал, терзался... примадонна пыталась понять, спрашивала, что со мной?.. но я ей ничего не мог рассказать, страх останавливал... и стыд, боялся, что она станет смеяться... она может... потом ее писатель исчез... я стал писателем, дописывал ее замогильные записки и влюбился в нее... мечтал жить с ней на острове... всякие хитрости придумывал... пытался и у тебя помощи искать... увидев ее, я с ума сходил, сердце прыгало, в глазах темнело... не знал, что мне делать несчастному... помню, как-то даже пытался покончить с собой, но кто-то помешал, не дал мне руки на себя наложить... я долго пребывал в каком-то странном оцепенении, шагу ступить не мог, ни назад, ни вперед, словно к земле прирос, корни пустил... и все же однажды я заговорил с ней о любви... это случилось в Гефсиманском саду у подножия Масличной горы, чуть выше долины Кедрон... я заговорил и тут же умолк... она ушла, а я все еще видел ее... стоял и смотрел с радостью и болью в сердце...
  -- Я тоже был влюблен в нее... мне было 13 лет... возраст первой любви... - сказал Аркадий, дрогнувшим голосом...
  -- Странный ты... спой что-нибудь...
   Аркадий запел...
   Птицы собрались, расселись вокруг... слезы у них в глазах заблестели... понимали они, от какой радости и боли Аркадий страдал...
   Даже море притихло...
   Аркадий пел о том, как он поселился на острове, как жил в пещере, словно собака в конуре, как бродил по оврагам и чащам весь в колючках... как выл свои плачи, звал, к жизни пытался вернуть ту, что скрывала грязь могилы... молил о прощении...
   Аркадий умолк... щеки его горели...
   Он увидел Вику...
  -- Ты проснулась?.. познакомься... это Бенедикт...
   "Бенедикт обнял Вику... или мне показалось?.. нет, не показалось..."
   Аркадий поспешил прогнать видение...
  
   * * *
  
   Всю неделю шел дождь...
   Аркадий лежал и размышлял... память почти вернулась к нему...
   "Помню, в театре говорили, что Бенедикт был любовником Киры... но это вряд ли... зачем ему это?.. кстати, где он?.. исчез... бродит, наверное, в горах с Пифагором, если его гиены не съели... судьба водит Бенедикта... как и меня... что он ищет?.. любовь?... найдет ли?.. плачи, гимны слагает... любовь жестока... то пламенем жжет, то холодом пробирает до мозга костей...
   Глаз замигал... что-то я увижу...
   Солнце выглянуло... бог мне улыбнулся... он любит безумных...
   А вот и Бенедикт... явился...
  -- Где ты пропадал?.. садись... рассказывай... да присядь же... змей здесь нет...
   Бенедикт сел, оглядываясь... заговорил:
  -- Нашел же ты где поселиться?.. и выглядишь ты, как покойник...
  -- Ты выглядишь не лучше... я смотрю, ты облачение сменил... итак, я слушаю...
  -- Страшно и вспомнить весь этот ужас...
  -- Продолжай...
  -- Дай отдышаться... ты как бог на престоле... сидишь... спрашиваешь...
  -- Это ты бог... явился... снизошел...
  -- Кто там поет?.. голос знакомый...
  -- Не поет, а плачет... мужа оплакивает...
  -- Кто она?..
  -- Такая же скиталица, как и я... знает много плачей и голосом владеет... однако, где же она, пора бы ей появиться... а вот и она!..
   Бенедикт встал...
   Женщина была молодая, высокая, стройная... она стояла молча, играя складками плаща, похожего на мантию...
  -- Что же ты замолчала?.. продолжай...
   Звуки, которые произносила Вика, были непонятными, нечленораздельными... без пауз... постепенно они становились похожими на речь...
  -- На каком языке она поет?.. - спросил Бенедикт...
  -- На греческом...
  -- Она красива!..
  -- Она еще девочка... как думаешь, из нее выйдет что-нибудь?..
  -- Я думаю, выйдет...
  -- Один только у нее недостаток... иногда начинает что-то говорить быстро-быстро... я слушаю и не знаю, в своем ли она уме... и нет никакой возможности что-то исправить в ее положении, кроме одного только желания...
   Аркадий умолк...
   Красота Вики изумляла, захватывала дух, но оставляла его неудовлетворенным...
  
   * * *
  
   Длилась ночь... потом день...
   Бенедикт появился ближе к вечеру...
  -- Всю ночь писал... пытался дописать свою версию смерти примадонны... а утром все сжег...
  -- Говорят, рукописи не горят... - сказал Аркадий...
  -- Горят, и еще как горят... у замогильных записок примадонны было несколько версий... мужская и женская... и все незаконченные... мужскую версию писал писатель... он покончил с собой...
   Возникла пауза...
  -- Что же ты замолчал?.. продолжай...
  -- Разве я что-то говорил?.. не помню... что с тобой?.. у тебя лицо как у актера из китайского театра теней...
  -- Не знаю... - Аркадий не мог понять этого странного танца пятен перед глазами... он подумал, что слепнет...
   "И опять эта слабость и головокружение... - подумал он...
   Я как будто падаю на дно кромешной ямы... или возношусь?.."
   Аркадий увидел остров внизу, а, взглянув наверх, невольно прикрыл глаза рукой...
   Зрелище ослепило меня...
  -- Аркадий, ты не спишь?.. - спросила Вика...
  -- Нет, не знаю... - отозвался Аркадий после довольно продолжительной паузы...
  -- Ты так странно щуришься... - сказала Вика...
  -- Я увидел город на небесах...
  -- Расскажи...
  -- Не удалось запомнить...
  -- А я все помню... - заговорил Бенедикт...
  -- Ну да, конечно... ты же читаешь мои мысли..."
  
   * * *
  
   "Весь следующий день Аркадию пришлось терпеть Бенедикта... он рассказывал о своей версии смерти примадонны и ее жизни на небе...
   Аркадий слушал, пытался ему возражать, но напрасно кусал губы...
  -- Такая вот история... странная и печальная... и тот, кто это задумал и осуществил, возможно, и не бог... кто мы здесь?.. жалкие подобия, но мним себя богами...
   Бенедикт умолк...
   Он вдруг вспомнил лица своих убийц...
   "Они пытали меня... а я запел... плач был скорбным и закончил я его танцем в петле и жалким всхлипом... что было дальше, не помню..."
   Весь в слезах, Бенедикт увидел озаренные закатом тучи...
   В них что-то строилось...
   Возникали купола, башни, улицы прочерчивали воздух...
   Бенедикт провел рукой по лицу, как будто паутину смахнул... взглянул на Аркадия, подумал:
   "Совсем старик... шрам его уродует... меня тоже... глаз вытек, и хромой... что он может?.. однако, не он ли сотворил все это в союзе с дядей?.."
  -- Я смотрю, ты в недоумении?..
  -- Я пытался вообразить тебя богом...
  -- И что?..
  -- Что с тобой?..
  -- Опять это странная слабость и головокружение... где я?..
  -- Ты на одном из западных островов... их еще называют блуждающими...
   Аркадий пребывал в кромешной тьме, когда к нему кто-то обратился, назвал по имени, которое он уже не помнил... так звал его отец, лаская... он сидел у отца на коленях и сосал палец...
  -- Смотри, смотри... солнце садится...
  -- Уже село...
  
   Тишь, покой, прохлада...
   Звон цикад оглушал...
   Скалы пытались изобразить руины города, куча камней на песке утопленников...
   Они встали и разбрелись по парам... танцуют...
   Ночь правила бал...
   Почувствовав нежное, робкое прикосновение, Аркадий невольно вздрогнул...
  -- Кто здесь?..
  -- Никого... тебе почудилось, наверное...
  -- Нет... не почудилось... это ты, Бенедикт?..
  -- Я...
  -- Мне страшно... нет опоры... внизу мерцают звезды... или это верх?.. слышу чьи-то вздохи...
  -- Это твоя женщина вздыхает... снится ей что-то...
  -- Ты слышал днем странный гул и остров как будто плыл, качался на волнах...
  -- Нет, не помню... у меня провалы в памяти...
  -- А я, кажется, теряю разум...
  -- Зачем тебе разум здесь?..
  -- Так это рай?..
  -- А что же еще... тоже однообразие, скука...
  -- По-твоему рай для безумных?..
  -- Не знаю... люди не могут внятно поведать о прелестях рая... путают ад с раем... говорят, что ад - это вывернутый наизнанку рай... что только не говорят...
  -- Наверное, они не были там, раз такое говорят...
  -- А ты был там?..
  -- Был...
  -- А я побоялась войти, сел у входа... вполне приличное жилье... привратник с собакой... какие-то женщины окружили меня, повели... их было шесть или семь...
  -- Продолжай...
  -- Не знаю, что им было нужно?.. Пифагор зарычал и они исчезли... а я очнулся... скажи, небо там есть?..
  -- Нет...
  -- Ну да, конечно... там все небо...
  -- И рек там нет...
  -- Что ты там испытывал?..
  -- Не помню... может быть, чувство одиночества...
  -- А я ощущал себя пострадавшим... и я не любовался зрелищами... с каждым днем мне становилось все хуже и хуже... помню, я бредил подвалом, в котором жил еще студентом... хотел вернуться туда, забыться... я был там счастлив раз или два...
  -- Что это за люди?..
  -- Где?..
  -- Вьются вокруг... что им надо?.. однако странно, одни женщины...
  -- Кажется, я узнаю их... это небожители...
  -- Там что, одни женщины?..
  -- Ну да... в детстве я был влюблен в одну из них... во сне... долгом и постыдном... умолчу о прочем... да ты все знаешь...
  -- Откуда?..
  -- Ты же читаешь мои мысли...
  -- Я?.. это ты читаешь мои мысли...
  -- Ну да... наверное...
   Бенедикт шагнул темноту и пропал...
   "Вот и поговорили... как-то грустно и неприветливо вдруг стало... однако где же Вика?.. все еще спит, наверное... рассказать ей о Бенедикте?.. нет, не стоит... да и мои страдания покажутся ей смешными после всего того, что она пережила..."
   Аркадий заполз в расселину...
   Вика спала...
   Какое-то время Аркадий смотрел на Вику, потом сгорбился и лег у стены...
   Аркадий погрузился в сон как в трясину... повис, пытаясь нащупать дно... и со вздохом облегчения очнулся, но еще долго терзался от бессилья хоть что-то изменить в том, что ему открылось...
  
   * * *
  
   День был хмурый, неприветливый...
   Появление Бенедикта обрадовало Аркадий...
  -- Бенедикт...
  -- Да...
  -- Давно хотел тебя спросить... ты меня слышишь?..
  -- Спрашивай...
  -- Ты предсказал нашествие грязи, войну с собаками... а что будет с островом?..
  -- Этот остров один из многих блуждающих островов... их соберется целая стая... и все они уйдут на дно...
  -- А я?..
  -- И ты уйдешь?.. оставишь меня в безутешном одиночестве...
  -- А что будет с женщиной?.. забыл, как ее зовут... память то покидает меня, то возвращается...
  -- Ее зовут Вика, как и мою племянницу... не станет она твоей...
  -- Ты уверен?.. - у Аркадия на глазах выступили слезы...
  -- Уверен... хочешь, я обниму тебя...
  -- Да... еще, еще...
  
   "Что это с ним?.." - Вика привстала. - Просит обнять его...
  -- Эй, проснись... - Вика склонилась над Аркадием, пытаясь разбудить его.
   "Лежит, не дышит, как умер... нет, пошевелился... снова этот странный подземный гул... мне страшно... скалы как будто танцуют... а эти две скалы слились в одну..."
   Аркадий приоткрыл веки, сел, прислушиваясь...
   "Что-то она лепечет?.. теперь рыдает... или поет плач?..
   А где Бенедикт, мой ангел-хранитель?.. или бес?..
   Не его ли плач она поет?.. я слышу ее еле-еле... она заснула, но губы все еще поют..."
   Аркадий выполз из расселины наружу, сел на камень и стал вспоминать свой сон с самого начала... вспомнил он и своих убийц, и предсказания Бенедикта, и женщину...
   "Не племянница ли она Бенедикта... - подумал он и взглянул на Вику. - Похожа... рыжая и нос его, с горбинкой... меня разбудила, а сама заснула... спит и что-то видит во сне, веки подрагивают..."
   Аркадий встал, обошел груду камней, и снова заполз в расселину, лег рядом с Викой...
   Он лежал и соблазнялся...
   "Время как будто остановилось... превратилось в вечность...
   А облака плыву, плывут...
   Вика спит, разметалась..."
   Аркадий коснулся ее руки...
   Она вздрогнула, отодвинулась... вздохнула...
   "Слышит ли она мои вздохи?.."
  -- Слышит, слышит...
  -- Что за наряд на тебе...
  -- Это пыль пустыни, одежда монахов... сон унес меня и сделал любовником песка...
  -- А я был в море, развлекал нимф и наяд, хотя и боюсь воды...
  
   Прошел час или два...
   В расселине посветлело...
  -- Боже, как же я устал... - сказал Бенедикт, заползая в расселину...
  -- Ты как всегда...
  -- Что, опять не вовремя?.. или некстати?..
  -- Где ты был?..
  -- Не помню... а ты?..
  -- Сон куда-то унес меня и бросил...
  -- Не сон, крылья вдохновения тебя унесли...
  -- Смутно помню, кажется, я был в Средней Азии... тонул в песках, песок все еще скрипит на зубах... потом я карабкался по лестнице Иакова... внизу я видел нашествие грязи на город... грязь подползла к театру и остановилась у портика входа...
  -- Сбывается мое пророчество, но продолжай...
  -- Дверь была открыта... я вошел... в зале царили сумерки... я увидел сцену... какая-то женщина ходила вокруг трона примадонны, не решаясь занять его...
  -- Но трон не ее ждал, он ждал другую... слова, слова... они лишь оглушают слух и утомляют разум... однако продолжай, что было дальше?..
  -- Это все... театр исчез... канул куда-то в темноту...
  -- Театр не умрет... из вечности он к нам пришел...
  -- Когда я думаю о вечности, мне дышится спокойно... и спится...
  -- А где твоя женщина?..
  -- Она в расселине... приходит в себя...
  -- Она спит... и во сне вздыхает, слезы льет из-за того, кого сама же в песок зарыла...
  -- Ну да... море ей вернуло мужа, а песок забрал...
  -- Я смотрю, ты тоже вздыхаешь... уж не влюбился ли ты?.. неужели любовь?.. она, она самая... любовь нам счастья не дает, лишь мучит... любовь это не дар, а наказание божье...
   Бенедикт провел рукой по песку, что-то нарисовал, вдруг оскалился...
   Увидев оскал Бенедикта, Аркадий невольно отшатнулся...
  -- Ты меня пугаешь... - пробормотал он, встал и пошел вдоль берега по своим следам...
   Берег был пустынный, лишь медузы и бурые водоросли... поодаль темнел скелет барки...
  -- Эй, ты куда?..
   Аркадий обернулся, спросил:
  -- Что ты такое увидел в песке?..
  -- Лучше тебе не знать...
  -- И все же...
  -- Я увидел шествие покойников... и своих и чужих...- Бенедикт провел рукой по лицу, как будто паутину смахнул... - Были среди них и мои жены... была и Кира... она простила тебя... и меня... сказала, что я снова стану молодым, но не здесь...
  -- А где?..
  -- Я не расслышал...
  -- А я?..
  -- Что ты?..
  -- Она не сказала, что будет со мной?..
  -- С тобой?.. - Бенедикт задумался. - Нет, не знаю... знаю только, что нам придется расстаться... - Бенедикт смахнул невольную слезу. - На остров ты был послан как спаситель, хотя этого не знал... все устроила судьба... женщина покончила бы с собой, не будь тебя поблизости... а я буду вечно блуждать между тем и этим светом... где-то посередине... как беспутный Агасфер... кстати, где твои отец, мать?
  -- Они погибли...
  -- Мои родители тоже погибли... я чудом спасся... и это чудо устроила судьба и случай... эй, ты меня слышишь?..
  -- Слышу, слышу...
  -- Мне показалось, что ты умер... нос заострился, губы посинели... не отчаивайся, живи и надейся... я тоже думал, что доживаю, еще год, два протяну, а тут такие перемены... эй, ты спишь?..
  -- Нет... о каких переменах ты говоришь?..
  -- Опять этот гул... и пляска скал... ты боишься смерти?..
  -- Нет... не знаю...
  -- Прошлой ночью она подкралась... и так близко... смотрит их темноты... - Бенедикт умолк...
   Вздыхало море...
   Голосили чайки...
   У подводных камней дельфины развлекали нимф и наяд...
   И плыли облака... плыли, плыли...
  
   * * *
  
   "Уже сумерки...
   Вика лежала на песке у камней, нежилась...
   Сумеречная красота Вики неудержимо влекла Аркадия...
   "Она все еще не в себе... что-то говорит, шепчет... я не в силах ее слушать и понимать...
   Она вспоминает мужа... я тоже... память о нем возвращается без всякого повода и совершенно некстати...
   Я не уверен в истинности своих предположений, но... не адвокат ли помог Бенедикту накинуть петлю?.. еще и записку подсунул под язык...
   Бенедикт поэт, а не политик... однако и из него иногда высовывался бес... вот и прошлый раз, когда я заговорил о его дяде, вдруг высунулся... или мне померещилось?.. иногда мне мерещится всякое... и призраки являются... вижу их лица в темноте...
   Что-то Бенедикта давно не было... он, как и я, умер, но не совсем... примадонна его не отпускает... и ее замогильные записки..."
  -- Смотри, какая красота... заря захватила полнеба... - воскликнула Вика... внезапно со смехом она сбросила одежду, вошла в воду и поплыла к рифам...
  -- Это твоя женщина?.. - спросил Бенедикт...
  -- Увы...
  -- Почему увы?..
   Вика исчезла... прошла минута, две... вынырнула вся в россыпи смарагдов...
   Она что-то напевала, изысканное, витиеватое...
   Легкая как птица она перелетала с места на место, оставляя на мокром песке паутину следов...
   Бенедикт следил за ней, пока сон к нему не подкрался... он заснул... и тут же проснулся...
   "Боже, это же Вика... как я ее сразу не узнал!..
   О чем она говорит?.. нет, он... теперь оба...
   Аркадий стесняется ее... или боится, что она и его заведет туда, куда меня уже не заманишь...
   Вика взглянула на меня так, как будто я пустое место... тоже не узнала... трудно узнать в козлоногом сатире дядю...
   Что было, уже не изменишь...
   О чем это они спорят?..
   Уже она смеется...
   Теперь плачет...
   Все ей к лицу...
   Глянула на меня, смотрит... наверное, Аркадий сказал ей, кто я... и ей не терпится узнать свое будущее...
   Что я могу сказать ей... она родит девочку, назовет ее Розой... девочка станет примадонной... и у нее будет шесть или семь мужей... она выйдет за всех сразу... и тут же овдовеет...
   Мужья перейдут к ней от примадонны по завещанию вместе с замком и дюжиной мопсиков...
   Что еще?.. я буду при ней писателем... буду писать ее замогильные записки, пока мой бес-хранитель, хохоча и приплясывая, не проводит меня в ад... там мне воздадут по заслугам, хотя бы для соблюдения благопристойности...
   Впрочем, за чертой, что смерть начертит, все едино, что рай, что ад...
   И нет худшей вести...
   Почему же нет?.. сколько угодно... будет нашествие грязи, потом война с собаками...
   Что еще?..
   Все умрут и воскреснут... и ее мужья, доставшиеся ей по наследству... и собачки... зачем только?..
   Обсуждают, кто я такой?..
   Я умер, но не совсем... я где-то посередине... играю роль евнуха в театре примадонны, переменчивой в своих склонностях... мужчин она предпочитает только мертвых... или почти мертвых...
   Говорят, она запаслась гробом после размолвки с мэром... на ночь ложится в гроб и просит прислугу накрыть ее крышкой... уверяет, что в гробу ей сны снятся, а не кошмары...
   Она видит какие-то угрозы для себя... могу сказать, где они созревают... в театре... Кассандра воду мутит... какую-то интригу она готовит и против мэра...
   Вижу разные картины происходящего... одни внушают страх... другие дразнят, обольщают...
   А безумцы готовят войну...
   Смерть еще никого не спасла...
   Что в итоге?.. примадонна меня прогонит, разыграет чувствительную сценку и со слезами вытолкает из комнаты в коридор... не мил я ей буду несколько дней, потом позовет...
   Иного я и не жду, и все же, иногда оглядываюсь, слышу ее шаги, как будто она крадется, следит за мной...
   С некоторых пор я остерегаюсь ее... и женщин вообще...
   И все же без женщин жизнь теряет ценность, а с ними и смысл...
   Напрасно Кассандра затеяла войну с мэром... возможно, что не сама... кто-то вмешался, подсказал, подтолкнул, как это бывает...
   Однако и Вике и ее дочери, Розе, придется сражаться из-за наследства примадонны...
   Будут делить ее собачек и мужей, но у примадонны будут свои планы...
   Пожалуй, надо подойти к ним..."
  -- Ну, как?.. скучаешь, наверное, по городу, театру?.. - заговорил Бенедикт, обращаясь к Вике...
  -- Кто, я?..
  -- Кто же еще?.. ответь...
  -- А вы кто?..
  -- Не могу словами объяснить...
  -- Вы из города?..
  -- Мне лучше держаться от города подальше, и все же тянет... мне можно быть там только мертвым... о мертвых там не говорят...
  -- Говорят... и еще как говорят...
  -- Обо мне?.. вряд ли... я тот, кого давно забыли...
  -- Никто тебя не забыл... - заговорил Аркадий. - Но сейчас не об этом речь... остров опять трясет... надо спасаться...
  -- Да, конечно... и немедля... но кто наш спаситель?.. я его не вижу...
  -- Разве не ты?..
  -- Я не бог...
  -- Боже, дядя, это же ты?..
  -- Я...
  -- Прости... я тебя не узнала... как ты здесь оказался?.. я так рада!..
  -- Я тоже... дай я тебя обниму... а где твой муж?..
  -- Он утонул...
  -- Вот как... печально...
   Вика ушла за камни в слезах...
  -- Пусть поплачет...
  -- Ты не сказал ей, что тоже умер, хотя и выглядишь, как живой... однако продолжай... ты сказал, что после ссоры с мэром примадонна покинула театр и город...
  -- Она поселилась в замке... я уже говорил, что замок перешел к ней по наследству вместе с мужьями и собачками... или не говорил?.. она по-прежнему прекрасна... не любить ее невозможно... высокая, стройная... а какая поступь!.. одним словом, великая...
  -- Величие в ней всегда было... и потом голос... - Аркадий встал и снова сел...
  -- Что с тобой?.. ты побледнел...
  -- Какая-то странная слабость, головокружение...
  -- Я тоже не пойму, стою я или иду... опять этот гул и тряска...
  -- Я мог бы их помирить...
  -- Кого?..
  -- Примадонну и Кассандру...
  -- Женщин помирить нельзя...
  -- Однако я попробую...
  -- Ну да... пошлешь Кассандре письмо... но как оно попадет к ней?..
  -- Письмо уже написано... и оно в пути...
  -- Письмо в бутылке?.. долго же Кассандра будет его ждать... и что она узнает из твоего послания?.. что с судьбой не спорят...
  -- А в чем все-таки суть?.. - спросил Аркадий...
  -- Заговорщики готовят покушение на мэра в театре... в убийстве обвинят Кассандру... мотив?.. ревность... и претензии на трон...
  -- Это правда?..
  -- Увы...
  -- И она пойдет на это?..
  -- Ее вынудят... и я знаю, чем все кончится...
   Вернулась Вика...
  -- Вы слышите?.. остров дрожит... и как будто стонет... то рычит, то стонет... надо бежать, спасаться...
  -- А что, есть варианты?.. - сказал Бенедикт...
  -- Ты это о чем?..
  -- Я видел в бухте яхту... она почти не пострадала... яхта принадлежала одному из мужей примадонны... он погиб... утонул... достался рыбам, а не червям...
   Бенедикт рассказал историю мужа примадонны и его ужасную гибель...
  -- Он был первым ее мужем... что и говорить, и я был увлечен... девочка была красива, простодушна, ласкова... фигура, грация, как у балерины... лицо тонко очерченное, волосы, рыжие, вьющиеся... правда, глаза слегка косили, когда она волновалась... и меняли цвет... молва говорила о смерти ее любовников, число которых все росло... примадонна подозревала в распространении слухов прислугу... пыталась даже привлечь ее к суду за клевету, но женщина притворилась сумасшедшей... несколько месяцев провела в желтом доме...
  -- Помню, я проявлял сочувствие к ней... и оказался жертвой своей доверчивости...
  -- Да, но я продолжу... одни осуждали примадонну, другие обожествляли... были и такие, которые подозревали ее в неблагонадежности... изображали ее жестокой и лживой... но это не так... в одном из плачей я описал колебания ее души, ее волнения и смятения...
   Аркадий слушал Бенедикта со слезами...
   Ему рисовались мрачные, зловещие чертоги ада и блуждающая тень примадонны в поисках убитых ею мужей и любовников...
   Все они умерли не своей смертью...
  -- Говорили, что примадонна писала доносы на себя, но это не так... доносы писала прислуга... подделывала почерк примадонны... старая дева из ревности и зависти мстила примадонне за то, что она соблазнила ее жениха... она и писателю подбрасывала подметные письма... и мне, с упреками и слезами... из ее письма я понял, что примадонна была моей матерью...
   Бенедикт заговорил невнятно, пропуская слова, фразы, абзацы... умолк... задумался...
  -- Смутное было время... - сказал Аркадий, чтобы что-то сказать... молчание его угнетало...
  -- Ну да... говорили, что старая дева покончила с собой, обвинив в посмертной записке примадонну в своей смерти... не смогла выйти из роли жертвы...
  -- А я слышала, что она утонула в пруду, ставшем болотом... прислуга перешла к примадонне от Клариссы... она тоже там... продолжает играть... и пользуется у бесов успехом...
  -- Чтобы люди не говорили, ей уже все равно... - сказала Бенедикт со слезами в голосе. - Пусть говорят... слова лишь бледное отражение происходящего... она ушла... и там, куда она ушла, она счастлива... я в это верю...
  -- Бенедикт, так это правда, что примадонна твоя мать?.. а кто отец?.. - спросил Аркадий...
  -- Не знаю... кого-то она завлекла и бросила... как и меня... она бегло упоминает об этом эпизоде в женской версии замогильных записках... будто бы рыбаки нашли ее беременную, запутавшуюся в сетях... много приписала к этому и молва... нет, не молва, люди... воруют друг у друга, ложью морочат... будто бы она участвовала в заговоре против мэра... готовила убийство, но исполнить не решилась... пыталась бежать на пароме... ночью паром налетел на рифы, перевернулся и затонул... она чудом спаслась...
  -- Я ей сочувствую...
  -- Я тоже... отговорил себя мстить ей... а хотел... - сказал Бенедикт каким-то не своим голосом и надолго умолк, снова заговорил... - После чудесного спасения она почти год провела в желтом доме... и вернулась на сцену... пыталась покончить с собой на глазах у зрителей... зал ахнул, но все обошлось... мэр отправил ее в изгнание... тогда же стали исполняться предсказания дяди... в городе начались волнения... власти послали за ней, обещали много чего, но ни один из посланников не сумел убедить ее смириться... она сказала, что и ногой не ступит на сцену... Паганини успокоил ее... целый день он играл для нее свои импровизации... и забыла она горести сердца, рассмеялась, обняла Паганини... так они и сидели, обнявшись, всю ночь... уже не рвала она на себе волосы, не ломала руки... не пыталась отправиться в царство мертвых, где все равны... что ты сказал?.. ну, да... и жизнь там прекрасней, чем здесь... здесь все мимолетно...
  -- Слишком уж мимолетно... - пробормотал Аркадий. - Так ты ее сын... хотя это и не вызывает доверия...
  -- Ну да... люди говорят, что она прервала беременность... а я, вот он... - Бенедикт оскалился...
  -- Я слышала, что женщины пытались привязать ее на площади к позорному столбу...
  -- И привязали, правда, не ее, а куклу...
  -- Ужасно... у меня все это вызывает только ужас и отвращение... и я знаю, кто распускает эти слухи... и кто устроил это представление на площади... удивляюсь только, как она смогла простить ее...
  -- Ты имеешь в виду Кассандру?.. разве она ее простила?..
  -- Ничего это не изменило бы... ничего... всем правит судьба и случай...
  -- Ну да... ты прав, но я продолжу...
  -- Ты как будто читаешь книгу...
  -- Правда, еще не написанную... и с лакунами... у примадонны не было привычки жить в одиночестве... и прислуга не пришла к ней, когда она звала ее... она могла бы еще жить и жить... правда, кое-какую помощь оказывал ей Филонов, но очень скудную... судьба артистов трагична, а старость отвратительна... иногда и я навешал ее... она рассказывала о своих триумфах... снова и снова... не знаю, что еще сказать...
  -- Я не верю молве, слухам... - заговорил Аркадий. - Я видел ее на сцене... она была великой... и потом, она твоя мать... как ты можешь упрекать ее...
  -- Я ее не упрекаю... все конфликты, как известно, разрешаются смертью... она не терпела поражений и покончила с собой...
  -- Можно ли верить ее замогильным запискам, которые остались недописанными... не знаю, зачем она их писала... впрочем, ее авторство еще нужно доказать...
  -- В замогильных записках она пыталась отучить людей от привычных им представлений, доказать их несостоятельность...
  -- Учить трудно, если вообще возможно, а обмануть легко...
  -- Ты читал эти записки?.. боже, как она описала гибель театра?.. какие сцены, краски... она не жалела слов для изображения того, чего на самом деле не было и не могло быть...
  -- Однако было... театр сгорел... и меня обвинили в поджоге по доносу...
  -- Кто тебя обвинил и зачем?..
  -- Кажется, сестра Киры, но я не уверен...
  -- Жизнь примадонны кончилась не так, как об этом писал писатель... вместо того, чтобы наполнять текст записок согласно плану, он писал о том, что ей удавалось вспомнить... с лакунами, повторами, с исправлениями и добавлениями сна... надо сказать, она не раз находилась на волосок от смерти, оказывалась и в узилище страдающей, стонущей... как-то она даже попала в плен, сидела в яме, но об этом я уже говорил... или не говорил?.. странная история... скорее всего, в яме сидела Кларисса, ее предшественница... судьба наградили ее таким браком, который принес гибель ей, и едва не погубил театр... да что там театр, город...
  -- Вот это новость, продолжай...
  -- Пожалуй, это все...
  -- Бенедикт, расскажи о муже Клариссы... - попросила Вика...
  -- Муж Клариссы был мэром... после его отставки дела Клариссы пошли не совсем хорошо, как это обычно бывает с побежденными и бедствующими... на победителей нападать не принято... ими восхищаются и боятся, а потерпевших поражение презирают и чужие, и свои... на примадонну перенесли все то, что в действительности произошло с предшественницей Клариссы... и все последующее от нее уже никак не зависело... будучи бессильной что-то изменить, и, не зная, что делать, она заперлась в стенах замка... в замогильных записках все это несколько искажено и изложено с лакунами... но кто станет осуждать примадонну за ее измышления... этим приемом все пользуются, чтобы снять с себя обвинения и подозрения... и версия событий, которую она изложила в замогильных записках, стала допустимой и даже интересной... к тому же она сообщила о каких-то благоприятных и счастливых переменах в судьбе города и театра, но записи неожиданно оборвались... а примадонна исчезла... ее искали... в пруду нашли ржавую инвалидную коляску на надувных шинах... точно такая же была и у Клариссы... поиски прекратили... ее неожиданное исчезновение обросло слухами... говорили, что ее забрали болотные бесы... как она явилась, задыхаясь и трепеща, так и ушла в страну тьмы... правда Кассандра уверяла, что примадонна вернулась, нашла оттуда дорогу, и скрывается в заброшенных комнатах замка с писателем, который описывает ее странствия по загробному миру... надо сказать, что писателей и рассказов о ее жизни и смерти было много... ее история обрастала деталями, подробностями, вплетала она в себя и измышления, и просто вымыслы... подлинность ее замогильных записок не раз подвергалась сомнению... пересказывать все это не имеет смысла... книга вышла почти миллионным тиражом...
  -- Я слышал, что ты как-то был замешан в исчезновении примадонны...
  -- Ну да... говорили, что на нее было совершено покушение и, якобы, я нанимал убийц из мести... этого не было... не мне ее судить, да и узнав ее ближе, я забыл о мести... как всякая женщина она видела только то, к чему стремилась, и не видела последствий того, что делала...
   Бенедикт умолк и в изумлении поднял голову...
   Птицы кружили, что-то кричали с высоты...
  -- Мне показалось, что они повторяют мои слова на своем языке... но я продолжу... примадонна поселилась во флигеле у пруда, который постепенно превратился в болото... и, как говорили, сама вошла в топь, чтобы выгнать оттуда бесов, этот злобный народ... они постоянно злоумышляли против нее... кстати, это версия писателя, которого к примадонне подослала Кассандра... ему же приписывают и авторство писем примадонны... примадонна не раз упоминала о нем в письмах... и всегда с некоторым осуждением... человек он был ненадежный, сознательно искажающий достоверные факты... он выдумал многое, чего не было... он говорил, что примадонна напрасно бежала из города, опасаясь мести мэра... не он ее предал, а она его... бросила театр, отдала его Кассандре, этой безумной и мстительной женщине... надо сказать, писателю примадонна не вполне доверяла... он не привык писать правдиво, но приводил такие слова, которые она сказала или могла сказать... он умел сделать это ярко, образно... он был хорошо образован, знал много языков... смутное было время и писатель вынужден был уйти в изгнание вместе с примадонной, чтобы дописать ее замогильные записки, но, увидев во сне свою смерть в петле с запиской под языком, бежал... однако от судьбы не убежишь... не дольше, чем следовало, он оставался живым... ночь, когда писатель исчез, примадонна едва пережила... она спала и проснулась от странного подземного гула, напоминающего рычание своры собак... ей вспомнились предсказания Кассандры и моего дяди... дядя был пленен чарами примадонны... любовь и ревность погубили его... он так и не дошел до стен рая... он оставил примадонне книгу плачей... красивые и трогательные стихи... примадонна не раз пела эти плачи с лестными для нее сравнениями и превращениями, которые ей пришлось претерпеть... она плакала и пела... а Кассандра смеялась, надменная, дерзкая и жестокая... в несчастье примадонны она видела свое счастье... смех Кассандры оборвался на сцене вместе с ее жизнью на глазах у зрителей... и многих заставил подумать о смысле жизни и смерти... на Кассандру было совершено покушение... под подозрение попал один из артистов... говорили, что он был влюблен в нее... после покушения, он бежал на один из западных островов, их еще называют блуждающими...
  -- Любовь это не божий дар, это наказание божье... - сказал Аркадий...
  -- Ну да... ты как всегда... подвел итог...
  
   "Я знал дядю Бенедикта... - размышлял Аркадий. - Ему было за семьдесят, мне 27 лет... не раз я задавал ему вопрос, в чем смысл жизни?.. какая у нее цель?..
   Увы... ответа я не услышал...
   Дядя Бенедикта был влюблен в примадонну... он прошел все круги ада и уступы чистилища, чтобы увидеть ее, но не успел... она уже покинула ад...
   Все это есть в женской версии замогильных записок...
   Муки страсти и ревности свели примадонну с ума... блуждая ночью в зарослях татарской жимолости, она забрела в топь...
   Три раза взметнулась рука и исчезла...
  -- Топь поглотила ее... она канула в топи... - сказала прислуга на допросе...
   Она вызывала у следователя жалость и отвращение...
   Писатель, которого примадонна наняла дописывать женскую версию замогильных записок, не был беспристрастным... он исказил судьбу примадонны, страдающей от зависти и предательства... в эпилоге он превратил ее в собаку с лицом женщины...
   Примадонна не была ангелом и не надеялась на спасение...
   Говорят, от злобы она даже кусалась...
   Однако некоторые страницы ее истории вызывали светлые представления и чувства... иногда даже улыбку...
   Вот примадонна ничем не замечательная девочка с тощими косичками, рыжеволосая, угловатая... ей 13 лет... она знакомится с примадонной, уже пожилой женщиной в парике, которая в своем завещании упоминает о ней как о единственной дочери...
   Примадонна жила в угловой комнате флигеля с одним окном, с видом на пруд, затянутый ряской, вместе с дюжиной мопсиков...
   После смерти примадонны мопсики перешли к девочке вместе с титулом примадонны, а примадонна поселилась в аду, где уже жили ее мужья... их было у нее шесть или семь...
   В ожидании спасения она не терпела никакого наказания, но чувствовала тоску и скорбь...
   Девочке было уже 17 лет... она еще не знала, что станет великой, томилась... пока не попала под покровительство Паганини...
   Кто такой Паганини?.. скрипач... и еврей... мягкий и снисходительный к людям человек...
   К девочке Паганини относился ласково... он крестил ее...
   Да, девочка была крещена, но боялась в этом сознаться... время было такое...
   В студии у Паганини девочка познакомилась с Филоновым...
   Кто такой Филонов?.. скульптор... и тоже еврей... он жил в подвале в лесу статуй...
   К девочке Филонов относился холодно... он делал вид, будто он бог и всякие земные чувства ему чужды...
   Девочка ему позировала...
   Филонов наглядно выразил свое отношение к девочке, изобразив ее с тремя лицами...
   Помню, на мой недоумевающий взгляд он сказал, что она избранная, но не знает этого в своем отрешенном пребывании в реальности... и избранность ее уже проявляется, правда, спонтанно...
   Помню, после его объяснение мое недоумение только усилилось...
   Филонов не понимал моего недоумения...
   Что означает избранность применительно к детской жизни?.. и к жизни вообще?..
   Я размышлял, а девочка пела, собирала ритмы, рифмы, звуки, затихающие и ускользающие, оставляющие ощущение присутствия некой силы...
   В конце концов, я понял, в чем ее избранность...
   Ее красота многих приведет в отчаяние... пока же девочка была как текст еще ненаписанной книги, поражающей своей многозначностью и темнотой...
   Слова, звуки вызывали у девочки видения...
   Созерцая воображаемые сцены и персонажей, девочка засыпала...
   Во сне она летала и росла...
  
   * * *
  
   Бенедикт разбудил Аркадия среди ночи...
  -- Где я?.. не понимаю... - пробормотал Аркадий, сонно озираясь...
  -- Что тебе непонятно?..
  -- Куда делись статуи, мирты и олеандры?..
   Во сне Аркадий был в мастерской у Филонова...
   Филонов умел создавать обманчивую видимость...
  -- Расскажи свой сон...
   Аркадий заговорил... он заикался, картавил, тонул в словах, в образах... умолк...
  -- Скажи, она станет великой?.. - спросил Аркадий Бенедикта...
   Бенедикт лишь улыбнулся...
   Увы, не все можно выразить словами...
  -- Давно не видел Филонова... - сказал Аркадий...
  -- Я тоже...
  -- Он так и не объяснил, в чем избранность девочки... живет он все в том же подвале среди леса статуй?.. и все женщины... помню, я ходил и влюблялся, то в эту, завязывающую волосы в тугой узел... или вон в ту...
  -- Кстати, что у тебя с Кирой?..
  -- Я же говорил, она умерла... или не говорил?..
  -- Сочувствую... я любил ее... впрочем, это была не любовь, а влюбленность, увлечение, свободное от желаний...
  -- С ней невозможно было быть счастливым...
  -- Очень даже возможно... она жила с моей кузиной... хотела испытать все... не боялась и греха... была пылкая, ветреная... смутила весь город и ушла... безумие ее гнало по жизни... и загнало, не знаю, в ад или на небеса... вдруг в ад?..
  -- Я был совсем другого мнения о ней... - пробормотал Аркадий...
  -- Не переживай... она вернется... все вернутся... грехи смоют и вернутся...
  -- Не страшно ли им будет возвращаться?.. и потом снова умирать?..
  
   * * *
  
   Слушая историю примадонны в изложении Бенедикта, Аркадий побывал и в мастерской Филонова, и на небе, и в подземных чертогах...
   Узнав там то, что смертным знать не дозволено, он вернулся...
  -- Бенедикт, как ты думаешь, что нас ждет?..
  -- Я думаю, погода испортится...
   И внезапно погода испортилась...
   Наползли тучи, потемнело... в скалах запел, завыл ветер, подражая гиенам...
   Так же вдруг ветер стих... тучи разошли... на море воцарился штиль...
  -- Что это было?.. - спросил Аркадий...
  -- Не знаю... мне пора...
  -- Куда ты теперь?..
  -- В город... а ты?..
  -- Я останусь здесь... изучу птичий язык, узнаю их слабости, увлечения, страсти... напишу историю птичьего государства...
  -- Вряд ли ты сделаешь их лучше, только испортишь...
   Бенедикт оскалился... и исчез...
   Лицо Аркадия было бледное, взгляд отсутствующий, словно ему увиделось нечто в видении... он потряс головой, сказал что-то невнятное...
  -- Что с тобой?.. - спросила Вика...
  -- Не знаю... я вдруг почувствовал странную слабость, головокружение...
  -- О чем ты все думаешь?..
  -- Я пытаюсь что-то вспомнить, понять... у меня провалы в памяти... - Аркадий закрыл глаза...
  -- Мне жалко примадонну... - заговорила Вика... - Она беззащитна, как женщина, и открыта для спекуляций, злоупотреблений и извращений... ее подлинность растворяется в чем-то сомнительном...
  
   * * *
  
   Было утро первого дня творения...
  -- Боже, какая красота... - заговорил Бенедикт, появившийся как будто из воздуха...
   Монолог Бенедикта затянулся...
  -- И сколько это будет длиться?..
  -- Что именно?..
  -- То о чем ты говоришь...
  -- Пока время круг свой не замкнет... и вновь человек обретет свою чистоту... избавленная от порчи душа вновь захочет вселиться в тело... говорят, она проникает в тело вместе с первым вздохом...
   "А где она обитала до этого?.." - подумал Аркадий...
  -- У преддверия кромешной тьмы... - сказал Бенедикт...
  -- Ты читаешь мои мысли?..
  -- Теперь ты думаешь о роли Кассандры в судьбе примадонны... и не только...
  -- Ты так и не сказал, что случилось с Кассандрой?..
  -- Она покончила с собой... убила себя на сцене, на виду у всех, хотя некоторые предпочитают воображать, что это произошло вне стен театра... говорят, что ей помогли, мол, не тем она была человеком, чтобы уйти так просто... кто-то рылся в ее вещах, в бумагах... потом появились избранные места из ее переписки с примадонной... не самые лучшие... мир для примадонны был не только неразумно устроен, но и неразумно задуман... ей нужно было реальное бессмертие, а не упования и абстракции...
  -- Кассандра на самом деле могла предвидеть события?..
  -- Иногда она жевала листки лавра и возвещала что-нибудь, кажущееся ей... нечто, подверженное изменчивости, картины, которые можно вообразить и изобразить... если ты что-то знаешь об этом деле, тебе следует быть осторожным... если не знаешь, я должен тебя предупредить... - Бенедикт подошел к краю обрыва... - Она опасный человек... ее враги долго не живут...
  -- Что?.. - переспросил Аркадий...
  -- Ты же слышал...
  -- Ну да... сколько у меня времени, чтобы попытаться что-то исправить?..
  -- Может быть полгода, год...
  -- Остается вопрос, как прожить эти полгода, год...
  -- Один из вечных вопросов... - пробормотал Бенедикт и умолк... снова заговорил...
   Он говорил что-то странное... слова были какие-то зазубренные, царапали ухо... и внешне он изменился... в его облике появилось что-то уродливое, недолжное, порочное, скверное...
  
   Уже вечер...
   Аркадий и Бенедикт прогуливались у камней...
   Бенедикт что-то пел... импровизировал...
  -- Что это будет, плач или гимн?.. - спросил Аркадий...
  -- Не знаю...
  -- Расскажи мне о девочке...
  -- Она уже не девочка... она примадонна... даже Филонов перед ней приклоняется, благоговеет, настолько она великая... боится вызвать ее неудовольствие... Филонов сделал ее статую с крыльями, растущими из плеч... но она не ангел... молва уверяла, что она жила с отцом как жена... и изувечила его, лишила силы, когда он попытался овладеть ею во сне... такое бывает... она до смерти оставалась непорочной девой... и дочь она родила уже после смерти... отцом девочки был поэт, человек неупорядоченный, склонный к безумию... внешне он отличался длинными волосами... ходил в плаще до пят... известны его стихи, если только они принадлежат ему, а не присвоены... сочинил он и поэму о своих страданиях и несчастьях... и не только кажущихся... надеялся, что девочка его простит... нет ничего безнадежного... и нет ничего невозможного... богу легко исполнить все... однако поэт понес наказание... и справедливое... хотя девочка просила для него за гробом судьбу помягче, чем для прочих ее сожителях... впрочем, как говорят, душу никто не уводит в чертоги ада... душа летает, кружит, высматривает себе тело и вселяется в него с первым вздохом...
  -- Ну да... кто как говорит... душа бессмертна и нет ей от жизни спасения... каждый раз все сначала... и много раз... что ты качаешь головой?.. сомневаешься?..
  -- Сомневаюсь...
  -- Ты что-нибудь пишешь?..
  -- Пишу... плачи... а ты?..
  -- Я пишу романы...
  -- Кому нужны романы?..
  -- А кому нужны плачи?..
  -- Люди устают от действительности и переселяются в кажущееся... впрочем, затевать подобные игры опасно...
  -- Опасны не сами игры... опасны их последствия... - сказал Бенедикт и умолк... он увидел жен и Киру среди них в платье невесты... она спускалась по лестнице с седьмого неба исполненная достоинства во всех своих движениях...
   Кира не раз уже являлась Бенедикту, звала, но он сторонился ее...
   Почувствовав гнилостно-затхлый запах, Бенедикт глянул вниз на камни в кружевах пены, отступил...
  -- Что ты увидел?..
  -- Своих жен... иногда они является мне... зовут, но я не отваживаюсь умереть ради любви... хочу быть с ними... и оставаться живым... увы... никто еще безнаказанно не ускользнул из тела... тело бог дал нам для суда и наказания...
  -- Я тоже иногда вижу видения... - сказал Аркадий...
  -- И что ты видишь?..
  -- Каждый раз что-то разное... не могу запомнить...
  -- Позапрошлую ночь я провел с женами... а, может быть, и не ночь, а целую вечность... я купался в блаженстве... а потом явились преследователи... и я обвис в петле с запиской под языком за то, что предсказал нашествие грязи и войну с собаками... помню, примадонна оплакивала меня, пела плачи, которые, слегка исправив, я записывал... в плачах она забывала себя... блуждала по чертогам ада, и пела... мне кажется, она кого-то искала в кромешной тьме... до чего же люди неразумны... еще дети с детскими мыслями... они называли примадонну блудницей... испорченной...
  -- Так она на самом деле покончила с собой...
  -- Так говорят... она спала в инвалидной коляске на террасе, когда порыв ветра сдвинул коляску с места, и она покатилась к пруду, затянутому ряской, опрокинулась и... что было дальше, ты уже знаешь... что с тобой?.. ты весь дрожишь...
  -- Я увидел, как все было на самом деле...
  -- Расскажи...
  -- Лучше тебе этого не знать... - Аркадий умолк... снова заговорил. - Я вот думаю, можно ли избавиться от видений?..
  -- Вряд ли...
  -- Ты говорил, что Кассандра могла проникать в чужие сны...
  -- Придется в это поверить...
  -- Она и в мои сны проникала... и даже пыталась доставить удовольствие...
  -- И ей это удалось?..
  -- Нет... не помню, о чем она говорила...
  -- Она не говорила, что может превращаться в волчицу...
  -- Нет... это вряд ли...
  -- Пьеса ее убила... помнишь эту пьесу?.. она не смогла выйти из роли...
  -- Расскажи еще что-нибудь о ней...
  -- Зачем тебе?..
  -- Она мне интересна...
  -- Как женщина, она мне никогда не была интересна... воздержусь от слов о ней... в словах много лжи, похожей на правду...
  -- Я вспомнил... она говорила, что может выходить из тела на какое-то время... и снова входить...
  -- Это опасно... можно со смертью встретиться... и не без последствий...
  -- Такое однажды было со мной... смерть отступила... глянула и ушла, а я, вздрогнув ужасно, очнулся, стряхнул с себя сон... что?.. нет, своего будущего я не видел, но видел то, что происходит, однако остается незамеченным... я к будущему слеп...
  -- Мой дядя что-то видел... он был не сдержан на язык, много всякого наговорил о себе... одно оставил в книгах, другое произнес со сцены... я имею ввиду поэзию... говорил намеками или в общих чертах... и еще больше оставлял невысказанным... я думаю, неудобное и непристойное... все в словах, и истина, и ложь... к чему я это говорю?.. да к тому, что после муз дядя всего себя отдал политике... такой был стиль жизни тогда... потом прошел слух, что на него было совершено покушение... однако умер он в своей постели... правда, некоторые утверждали, что видели его живым, и даже вступали с ним в беседу... он и мне являлся, передал свои замогильные записки для публикации, после чего исчез... это у нас семейное... исчезать и появляться... в детстве я мог и летать... иногда во сне я умирал... душа моя, выскользнув из тела, витала над гробом... я просыпался, когда душа возвращалась обратно, и ощупывал себя... искал крылья, клюв... тебе, наверное, все это представляется бредом...
  -- Вовсе нет...
  -- В детских снах я мог быть и птицей, и рыбой... плавал вдалеке от земли, прямо в море... случалось это, когда жизнь здесь была несчастна и тягостна, а там я устраивался столь благодатно, что по сравнению с другими существами казался неким богом... и мои плачи превращались в гимны с действующими лицами и исполнителями... вообще-то, я предпочитаю театр одного актера... - Бенедикт умолк...
   Светало...
   Первые звезды пали в море...
   Бенедикт был поэтом, как и его дядя, который наделял душой деревья и даже неодушевленные камни, да и весь космос... с женой он жил в гражданском браке... говорил, что еще не время расписываться... и что он еще не знает, что будет... а когда тетя умерла, претерпев несчастий больше, чем причинила, уже поздно было думать о браке...
   Внезапно погода снова испортилась... поднялась буря... волны с ревом обрушились на обрывистый берег... и Бенедикт исчез...
   "Куда он делся?.. - размышлял Аркадий... - Переселился на небо?.. или нырнул в воду к рыбам?.. да и был ли он?.."
   Аркадий подошел к краю обрыва, глянул вниз и отступил...
   Прибой пел что-то скорбное...
   Запел и Аркадий... он пел плач и лил слезы... жаловался...
   Плач оборвался...
   Аркадий заполз в пещеру и уснул и тут же проснулся, в объятиях Вики, жалкий, обессилевший от жары...
   Вокруг царила тишина...
  -- Как перед бурей... - пробормотал Аркадий и глянул на Вику...
   Вика спала, разметавшись...
  
   Ночью разыгралась буря...
   К утру буря утихла...
   Аркадий лежал и размышлял...
   В серое небо тянулись скалы, выстроившиеся ровными рядами силуэтов, источающих обманчивый блеск...
  -- О чем ты думаешь?.. - спросил Бенедикт...
  -- Что?.. - Аркадий невольно вздрогнул...
  -- Можешь не говорить... я знаю, о чем ты думаешь... как стать ближе к богу... зачем тебе это?.. хочешь спросить его, почему жизнь наша несчастна и полна слез... и нет в ней ничего неподвластного смерти... погибель ждет и вселенную... все сожрет Черная Дыра... ничего не оставит от всей этой красоты...
  -- Я думаю, что истину знает только бог... во всем известном нам, только догадки и сомнения...
  -- Ну да, конечно... а у бога только намеки и мотивы... - Бенедикт рассмеялся и исчез...
   "Он то исчезает, то появляется... он может себе это позволить... он гений... помню, он говорил, что все мы носим в себе и бога, и беса... то поднимаемся вверх по лестнице Иакова, то спускаемся вниз... снуем туда-сюда... играем со смертью...
   Иногда он и меня втягивал в эти игры... помню, я чувствовал себя жертвой... неприятное ощущение...
   По натуре Бенедикт созерцатель ночной стороны жизни...
   На людях он меня смущает... он как стихия... и мне страшно с ним... почему?..
   Над этим следует задуматься...
   И все же я многому у него научился... и у его дяди...
   Чему?.. пониманию того, что мы лишь подобия...
   Однако куда он исчез?.."
   Взгляд Аркадия скользнул по скалам, напоминающим руины города со шпилями и башнями, тени которых падали на воду, превращая ее в мерцающую глазурь...
   На остров с моря наползал туман, и руины города постепенно исчезали...
   Аркадий запел...
   Слова плача вбирали в себя что-то из воздуха... они заклинали... они ничего не объясняли, но позволяли догадываться о чем-то иллюзорном, о том, что открывала красота... она открывала гармонию форм божественного творения... и сомнительность происходящего, допускающего различное истолкование...
  
   Бенедикт заглянул в расселину...
  -- Ты один?..
  -- Нет... Вика спит, приходит в себя...
   Вся сцена появления Бенедикта выглядела как импровизация, однако она была тщательно подготовлена...
   Бенедикт владел этим искусством...
   Человек впечатлительный, отличающийся тонкостью чувств, он все превращал в театр...
   О себе Бенедикт не любил говорить...
  -- У меня нет биографии... я просто живу... и это все... так живут многие... почти все, на ком лежит печать смерти... а она лежит на всем... государство во мне никогда не нуждалось, как не нуждался и я в нем... уже в детстве я ощущал свое тело и свою телесную жизнь как чужую... я жил и ждал, когда во мне проснется гений... и что за этим последует...
   Бенедикт искал то славы, то смерти, то бежал от них...
   Он легко выходил за пределы реальности, используя в качестве инструмента представление...
   Он жил театром и поэзией...
   "Помню, в подвале мы вместе и не без удовольствия следили за происходящим, и убеждали друг друга в несовершенстве мира...
   Неизвестно, куда могли завести нас эти наблюдения...
   Случалось нам быть очевидцами странных и страшных сцен...
   После одной из таких сцен, Бенедикт исчез... надолго... почти год он пропадал где-то... явился и повел меня к своему дяде...
   Дядя его был богом... или почти богом... помню, он говорил:
  -- Тебе нужна женщина... мужчина - небо... женщина - земля... небо покрывает землю... это естественно...
   И после довольно продолжительного молчания добавлял:
  -- Увы, мертвые возвращаются не к отцу, а к матери...
   Бенедикт писал об этом в своих плачах...
   Говорят, своими плачами он воскрешал дядю, которого смерть чуть ли не преследовала...
   Он говорил, что смерть - лишь внешняя видимость, хотя многие этого не понимают...
   Душа не умирает... лишаясь тела, она странствует между небом и землей, испытывая томительное желание прикоснуться к чему-то живому, ощутить упругость плоти, которая так странно отзывается на прикосновение...
   Я верил всему, что он говорил...
   Иногда, закрыв глаза, я чувствовал это робкое, чуткое прикосновение...
   Дядя Бенедикта говорил, что эти вздохи души, возможно, и стали поводом лишить человека бессмертия...
   На меня что-то нахлынуло... я почувствовал слабость, головокружение...
   Может быть, это конец?.. - подумал я...
   Я чуть ли не желал этого... и мне было страшно..."
  
   "Бенедикт говорил о примадонне, как о своей матери, а о дяде, как об отце, но это вряд ли...
   Примадонна называла дядю Бенедикта Хромым бесом... он преследовал ее... и не только ее... он умел подчинять женщин и факты... и то, что было скрыто за ними...
   Разумеется, это не оставалось без последствий...
   Не хочу об этом думать... и думаю...
   Обстоятельства моего появления на свет не менее запутаны...
   Я смутно помню отца... он на небе...
   Опять ко мне подступают эти воображаемые картины... и каждый раз все более отчетливые... присутствующие на сцене люди произносят слова, фразы, целые монологи, в которых таится что-то иное, нечто большее, чем слова...
   Оглядываясь, я вижу фигуры, лица... темные, застывшие, как на похоронах...
   Это они вели меня от разочарования к разочарованию... и, в конечном счете, привели к одиночеству...
   Говорят, что душа материальна и по форме сходна с телом, в котором она заключена... она сливается с телом, но может и покидать его...
   Впрочем, все это догадки, фантазии для невежд и выживших из ума стариков... таких, как я или Бенедикт...
   Что же происходит в той реальности, которую мы не видим, однако ощущаем?..
   Хотелось бы понять, почувствовать эту смену облачений и обличий...
   Существует и то, что не имеет формы, очертаний, тела...
   Для души чувства вовсе не нужны... на основании чувств можно только составить мнение... как правило, ошибочное...
   Тело есть, это очевидно, а есть ли душа?..
   Тело превратится в грязь, из которой оно сотворено, а душу ждет вечность, бог, если только он бог...
   У души есть свой глаз... и что она увидит?..
   Она увидит кромешную тьму, ад, как говорят люди, верящие в ад...
   Существует ли душа самостоятельно?.. или же она живет в одних только мыслях?.. и есть ли у души форма?.. или она бесформенна?.. в чем я не уверен, если вообще можно быть в чем-то уверенным... однако некоторые желания души (или кого-то другого в нас) оказываются желанными... другие запретными или вызывающими страх, как это бывало у меня в детстве... и не раз... а иногда желания души и вовсе не осознаются... душа, кажется, отсутствующей...
   Возможно ли такое?.. и кем и с какой целью заполняется место души?..
   Вопросы, вопросы...
   Душа неподвластна нам... мы становимся жертвами этого наваждения... этой силы...
   Многие не слишком в это верят или даже вовсе не верят...
   А вот и Бенедикт... выглядит ужасно... я, наверное, тоже... и опять он в смокинге...
   Почему его появления переживаются мной всегда так тревожно?..
  -- Не спишь?.. и мне не спится... - заговорил Бенедикт...
  -- От меня ты что хочешь?..
  -- Я понять тебя хочу... если можно, хотя бы отчасти...
  -- Не по своей воле я здесь...
  -- Я знаю...
  -- Я хочу вернуться в город...
  -- И что же тебе мешает?..
  -- Не знаю... пока не знаю... но узнаю... думаешь, я боюсь?.. ничего я не боюсь...
  -- Ты прав... смерти бояться бессмысленно... смерть везде нас найдет...
  -- Ну, явлюсь я перед судьями, пусть судят... издалека они уже осудили меня...
  -- Однако будь осторожен... твои желания неясны, а вопросы опасны...
  -- Кажется, жены тебя зовут, окликают?..
  -- Это чайки... умолкли... и прибой умолк... к чему бы это?.. - Бенедикт встал, глянул на иссеченные скалы, словно исписанные клинописью...
  -- Первое время птицы меня с ума сводили... потом привык...
  -- А что, давай вернемся в город... наделаем безумств... душу хоть немного отведем... - Бенедикт рассмеялся...
   Услышав смех, Вика проснулась...
   День угасал...
   В слезах, в тоске провела она остаток дня...
   И снова ночь...
  
   Бенедикт появился около полуночи другого дня...
   "Задержался он... не нарочно же..." - подумал Аркадий...
   Аркадий сидел на камне, как на троне, устланном листьями, словно парчой, а Бенедикт стоял в тени скалы...
  -- Ты не передумал возвращаться?.. - спросил Бенедикт...
  -- Нет...
   "Зачем он спрашивает?.. он же читает мои мысли... скалится... сколько ему лет?.. сто... двести..."
   Послышался подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
   Аркадию стало не по себе...
   Он встал... и снова сел, почувствовав слабость и головокружение...
   Какое-то время он пребывал в отрешенном состоянии...
  
   Длилась ночь...
   Вика спала...
   Спал и Аркадий... он лежал, кутаясь в длинный до пят плащ...
   Веки его подрагивали... что-то ему виделось во сне...
  -- Эй, очнись...
   Аркадий открыл глаза...
   "Где я?.. мутен взгляд... все как в тумане... не могу проснуться... я уже в раю или в ад бесы меня затащили?.. ничего не вижу, что видел... вокруг тени... ходят с кадилами, окуривают фимиамом... зачем-то ноги мне связали веревками... наверное, чтобы я от смерти не сбежал... оплакивают... отпевают... все собрались... только Бенедикта нет... странно... может быть, и его смерть нашла... нигде от нее не скрыться... все к ней идут за защитой... и те, кто душой кривил, и чуждые пороков...
   Смерть взяла себе роль судьбы!..
   А кто судья?.. бог?.. грешников он низринет в зловонный ад, потом в рай... а невинных?.. а есть ли невинные?..
   Боже, дышать нечем, столпились, поют, плачут, руки ломают..."
  -- Эй, очнись... - Бенедикт тронул Аркадия за плечо, потряс...
  -- Зачем?.. - Аркадий привстал. - Ведь ничего нового я не увижу... все тоже... - пробормотал он, привстал и опять лег...
  -- Хочешь узнать новости?..
  -- Да...
  -- Яхта на ходу и даже есть некий морской капитан, готовый плыть хоть на край ночи...
  -- Я уже передумал возвращаться...
  -- О чем задумался?
  -- О смерти...
  -- Смерть это улыбка вечности...
  -- Откуда же столько слез и страхов?..
  -- От непонимания... ведь никто еще не вернулся, не рассказал о прелестях того света...
  -- Наверное, там не так уж и плохо, вот и не возвращаются...
  -- Вернутся когда-нибудь... и все сразу... пожалуй, я посплю... - Бенедикт лег...
   Он лег, простерся, вывернув шею, лицом вниз, и шепотом запел плач... затих... но губы его шевелились...
  
   Морок, который Аркадий увидел как явь, рассеялся...
   Понемногу начало светать...
   Аркадий встал на колени, потом в полный рост, открыл лицо... он все еще не мог стряхнуть с себя сон...
   "Все семь грехов открыли мне вход в ад... сам сатана проводил меня...
   Бенедикт, не вестник ли его?..
   Сатана изображал дьякона с кадилом... от дыма все еще глаза слезятся, и в горле першит...
   Бенедикт исчез... так и не допел он свой плач до конца... может быть, он спустился еще ниже... одному богу известно, куда ведет эта расселина?.. не на небо же он вознесся?.. туда за ним я не полечу... летать я уже давно не летаю, но еще кое-как ползаю...
   Вика спит... лежу как на углях... желания меня соблазняют... ад манит, хотя и не бодрит...
   Бенедикт там свой, а я и здесь чужой...
   Боже, спаси и помилуй... до смерти всего лишь шаг, а я храбрюсь...
   Заждалась грязь... из грязи снова в грязь... или огонь ждет?.. отблески его я вижу на стенах... или это заря?..
   Кусты татарской жимолости горят, но не сгорают...
   Такое я уже видел... довелось увидеть, если только правду мне сон открыл, а не ложь..."
   Аркадий запел губами... это был скорбный плач...
   В слезах Аркадий и заснул... тут же и проснулся...
   "В смятение поверг меня сон... хотя и длился не долго..."
  -- Почти вечность... - сказал Бенедикт...
  -- Но это же невозможно... и неправдоподобно... - пробормотал Аркадий...
  -- О чем ты?..
  -- Во сне я видел Розу, дочь Вики... она пела... ей аккомпанировал прибой, и подпевали птицы...
   Розе было 27 лет... она уже привыкла к славе и лести...
   Роза увидела глазами Аркадия море, обгоревший скелет барки на песчаном берегу, и груду камней, притворяющихся телами утопленников, укрытых водорослями и кружевами пены...
   Утопленники стали оживать... одни вставали в полный рост, другие ползли на голос Розы...
   Роза умолкла, попятилась, оступилась, упала...
   Аркадий испуганно обернулся...
  -- Кто здесь?..
   Он увидел на песке обнаженную девушку... она соединяла в себе грацию, красоту и слабость... кожа ее то золотилась, то серебрилась, то становилась кровавой, бледнела, снова вспыхивала...
   Аркадий видел Розу, но не видел того, что видела она...
   На заднике сцены громоздились скалы, создававшие иллюзию, будто действие происходит на одном из западных островов, их еще называют блуждающими...
  
   Аркадий не в силах был выбраться из этого кошмара, допускающего различное истолкование...
   Одни знали Розу... другие делали вид, что знают ее...
   Были и такие, которые сомневались в происходящем...
   Выглядела Роза необычно... в ее облике было нечто мифическое, аристократичное и бесконечно изящное... строгость вкуса во всем... волосы рыжие, свивающиеся золотистыми змейками... лицо тонко очерченное, бледное, вытянутое... губы узкие...
   Роза сама творила себе лицо...
   Она была в зените славы и вдруг исчезла... предполагали, что она заперлась во флигеле замка, доставшемся ей по наследству от предыдущей примадонны вместе с дюжиной мопсиков, которая вернулась в безвестность, откуда и вышла...
   Какое-то время о Розе говорили, потом забыли...
   Аркадий уже падал куда-то в темноту...
   Сон прервался... и начался сначала...
   Бенедикт изображал дьякона с кадилом... он кружил по сцене, играл с дымом...
   "Странные извивы он плетет... - подумал Аркадий. - Они что-то напоминают... но что?.. похожи на буквы греческого алфавита... буквы приобретают привычную форму, теряют ее, снова возвращают ее себе, сплетаются в слова, фразы... превращаются в некое образование, в текст, приобретающий пугающую самостоятельность...
   Аркадий увидел замок, лестницу в сад, украшенную статуями обнаженных женщин... в саду росли оливы, олеандры, среди них траурные кипарисы, похожие на колонны с каннелюрами... чуть поодаль зыбились руины женского монастыря и кладбище...
   Роза дремала в инвалидной коляске на надувных шинах... ей было за семьдесят...
  -- Но ведь она еще не родилась... - прошептал Аркадий безумным шепотом...
   Он очнулся с пьяными глазами, нелепо озираясь, лицо все в пятнах, красных и фиолетовых...
  -- Где я?..
  -- Ты в руинах женского монастыря... а чуть поодаль кладбище... еще дальше замок примадонны... - отозвался Бенедикт. - Он сидел на камне, кутаясь в плед. - Не могу согреться...
  -- Я тоже... как ты тут живешь среди пуков, летучих мышей и призраков...
  -- Здесь имеются и другие обитатели...
  -- Кого ты имеешь в виду?.. мертвецов?..
  -- Между прочим, все они почитатели примадонны... твоей любовницы...
  -- Что?..
  -- Ты забыл, что я читаю твои мысли...
  -- Нет, не забыл...
   Аркадий увидел тускло освещенный пейзаж...
   Бенедикт сидел на камне как на троне...
   Его окружала толпа известных в городе людей...
   Их было слишком много...
   У всех скорбные лица, как маски...
   "Стоят молча, как воды в рот набрали..." - подумал Аркадий...
   Мэр выделялся среди толпы...
   Горожане пришли просить примадонну вернуться на сцену... спасти город от нашествия грязи и войны с собаками...
   Толпа постепенно оживала, в ней воцарялось беспокойство, как это обычно бывает... люди чему-то радовались, смеялись, плакали...
  -- Узнал меня?.. - заговорил Бенедикт.
  -- Узнал... правда, одет ты как-то странно... опять в смокинге... рад тебя видеть... чему ты улыбаешься?..
  -- А ты всегда такой мрачный?..
  -- Только при свете дня?.. ночью я другой... ночью я летаю или плаваю...
  -- А от меня ничего зависит.... никакой власти... я всегда чувствовал свою ограниченность... и всегда мерз, искал покоя... поживу несколько дней у тебя...
  -- Здесь всего этого в избытке... здесь я как бы заживо погребен... так мне и надо... и все же я верю в чудо... днем я сижу и смотрю на море, простирающееся за горизонт... и море не спускает с меня глаз... а ночью я смотрю на небо... туда ведет лестница... по ней как муравьи ползут люди... иногда они срываются, падают и снова ползут, что невероятно и, надо сказать, неожиданно... я смотрю на все это и пою плачи... пою глухо и жутко... и чувствую, как вырастает тоска... мне хочется куда-то вернуться, но куда?..
  -- Мне тоже бывает иногда тоскливо... мы с тобой похожи...
  -- А Роза?.. спросил Аркадий... голос его дрогнул...
  -- Что Роза?.. она утонула в пруду... болотные бесы ее утащили, а ржавая инвалидная коляска на надувных шинах всплыла... пошли, покажу...
  -- Смеешься...
  -- Нет...
   Бенедикт увлек Аркадия в ущелье... повернул налево, потом направо и остановился у камня, на котором как на троне сидела примадонна...
  -- Но ты же говорил, что она... что ее...
  -- Иногда бесы ее отпускают...
   Аркадий не мог отвести взгляда от утопленницы...
   На ее лице царил покой, уверенность и безмятежность...
   Аркадий всхлипнул и очнулся...
   Длилась ночь...
   Остаток ночи Аркадий провел с Бенедиктом...
   Они сидели на камне, как два херувима и смотрели на море и скалы, похожие на руины города со шпилями и башнями...
   Аркадий вспомнил, что однажды уже видел нечто подобное...
  
   * * *
  
   Утро было сумрачное... шел мелкий дождь...
   Вика сидела у могилы мужа все в той же позе, уронив голову на грудь...
   Рядом с Викой немного сбоку у камней стояла девочка...
  -- Моя жизнь пропала, туда ей и дорога... - заговорил Бенедикт, появившийся как будто из воздуха. - Но девочку жалко...
  -- Как ее зовут?.. - спросил Аркадий...
  -- Роза... - сказал Бенедикт...
  -- Аркадий, с кем ты разговариваешь?.. и кто такая Роза... - спросила Вика, не поднимая головы...
  -- Ты такая бледная...
  -- Сердце не отпускает... я немного не в себе... расскажи о Розе...
   Аркадий заговорил...
  -- Что же ты замолчал?.. продолжай... - сказала Вика...
  -- Это все...
  -- Бенедикт, ты здесь?..
  -- Здесь...
  -- У тебя есть что добавить?..
  -- Пока нет... как ты?..
  -- Так себе... а ты?..
  -- У меня все хорошо... странствую... прошлым летом был в Гефсиманском саду у подножия Масличной горы, чуть выше долины Кедрон...
  -- И как ты туда попал?..
  -- Как всегда... случайно...
  -- А здесь ты что забыл?..
  -- Меня сослали сюда после трагического падения Кассандры... она сослепу запуталась в веревках и свалилась в оркестровую яму... все, конечно единогласно, обвинили в случившемся примадонну... ни с того, ни с сего... примадонне ничего не оставалось, как встать и раскланяться... я не знаю, кто был режиссером всего этого, но играли настоящие актеры, не куклы... они вылезали из кожи... меня они забросали грязью... остервенение на них нашло... я ушел, вернулся в замок примадонны... после ссоры с мэром, она заперлась во флигеле замка... иногда поднимается в церковь... выстаивала там долгую службу с поклонами и подпевает хору...
  -- Говорят, у нее была связь с органистом...
  -- Не знаю... может быть...
  -- Не могу вспомнить, как его звали?..
  -- Это так важно?.. имени его никто не знал, а в лицо знал всякий... говорили, что он немец, но он не немец... он сумасшедший еврей... многих корчило от страха от одного его вида... лицо у него было изуродовано шрамом... в театре такого не увидишь... может только присниться... другой раз и понять невозможно, что говорили о нем... шрам он получил в войне с собаками... он появился в городе вместе с грязью, нашествие которой предсказал еще мой дядя... потом будет война с собаками и многое другое... говорил он и о конце света... и ни разу не ошибся... он первый... Кассандра вторая... я третий... она не угадала только с мужем, но тут уж судьба... одно время я был влюблен в племянницу органиста... ее звали Лиза... ей было 13 лет, мне чуть больше... блаженные были времена, но возвращения их я не хочу... я видел Лизу недавно... и знаешь, она все такая же, только пополнела... она пела в опере, потом в церковном хоре, но когда умер настоятель, голос у нее пропал... она оказалась лишней... она и сама понимала, что с ней что-то не так... какая-то странность в ней таилась... иногда она ожесточалась, царапала стены, обои, выла, кричала с визгом... успокоившись, писала плачи... однажды она пропала... говорили, что ее увез еврей...
  -- Я знал органиста... встречались несколько раз у Филонова... живой и приветливый был человек... но продолжай...
  -- Нашлась Лиза в желтом доме, невесомая, как тень и очень жалкая... сумасшедшие приняли ее за свою, хотя она ни с кем не заговаривала и ни на кого не смотрела... как-то она спросила санитара: "Этой зимой будут топить?.." - ответа она не дождалась и стала разводить костер в палате... ее заперли в изоляторе... она успокоилась и стала рассказывать всем, где была с евреем... они собирались покорять Америку, но попали на небо... небо их не приняло... оба вместе упали оттуда... еврей не встал, Лиза лишь подвернула ногу... зимой Лиза умерла во сне, замерзла... она любила тепло... и у нее было пристрастие к тому, чего не бывает... такая вот история... все у нее было, а счастья не было... и у меня его нет и нет...
   Бенедикт умолк, глянул на Аркадия, потом на Вику, подумал:
   "Она явно не в себе... да и он... девочка еще не родилась, а он уже видит ее, глаз не может отвести... может впасть в отчаяние... сойти с ума..."
  -- Ты знаешь... - снова заговорил Бенедикт. - Умирая, Лиза улыбалась... бог пел ей колыбельную... если бы так всю ночь, ну, хотя бы полночи, сказала она... умолкла, глянула в окно... там кромешная тьма... она закрыла глаза и явь перешла в сон... а я едва не расстался с миром в смирительной рубашке, устав от славы и власти... случилось это в 64 года... не переступил я положенный богом предел в 70лет... в преисподней я столкнулся с примадонной... ее сопровождала свита бесов... держалась она спокойно и уверенно... я сказал бесам, кем она была, и попросил обходиться с ней любезно... помню, шествие привлекло внимание стариков, сидевших на камнях, как птицы... они узнали примадонну... по щелям и переулкам пронеслась весть о ее явлении среди грешников... многие обрадовались возможности увидеть ее своими глазами... я шел и смотрел по сторонам... я видел, как грешников сталкивали вниз с высокого и видного места... обреченные, они сопротивлялись... некоторые сами прыгали в бездну с проклятиями и угрозами... и вдруг воцарилась тишина и ужас... послышались звуки скрипки и пение... играл Паганини... пела примадонна...
   Аркадий не слушал Бенедикта... он следил за Розой... она перелетала с места на место и пела в полголоса как птица...
   Аркадий запел... он пел, закрыв глаза одними губами... умолк... приоткрыл веки...
   Свет ослепил его... сморгнув, он увидел нежное создание...
  -- Кто ты?.. - прошептал Аркадий и словно очнулся от наваждения...
   Девочке было не больше 13 лет... она улыбнулась скромно и кротко... сказала, что она невеста бога...
   Девочка запела плач, которому ее никто не учил...
   Она пела и участливо с состраданием смотрела на Аркадия, хромого, тощего, измученного пытками... лицо его уродовал шрам...
   Бесы тащили его волоком на казнь, но услышав плач, бросили...
  -- Это сон... я сплю... - прошептал Аркадий и очнулся в толпе провожающих... они обсуждали его смерть, сочувствовали, говорили, что он вовремя ушел из жизни, избавился от разочарований, которых и бог не мог избежать...
   Одни жаловались на жизнь, другие рыдали... были и такие, которые еще на что-то надеялись, цеплялись за воспоминания, как за спасение...
   Аркадий почувствовал, что поднимается над толпой... все выше, выше...
   "Ближе к богу и к благодати божьей..." - подумал он...
   Увы... небо было не просто неприветливое, удручающе неприветливое...
   Шел дождь, мелкий, холодный...
   Беспокойно, зябко Аркадий повел плечами, отер лицо, залитое дождем...
   Ветер усилился, завыл тоскливо... деревья склонились, роняя листву...
   Аркадий прислушался... в завываниях ветра ему почудился женский крик, потом послышался скрежет, треск...
   Аркадий привстал...
   Вокруг царила тьма и тишина...
  -- Что это было?.. - пробормотал Аркадий...
  -- Барка налетела на камни, перевернулась и затонула... - сказал Бенедикт...
  
   * * *
  
   "Ночь ушла...
   Встал новый день... сколько их еще впереди?..
   Вика спала...
   Аркадий смотрел на Вику и размышлял...
   Память почти вернулась к нему...
   Он вспомнил сон, девочку, ночное видение...
   "Кто была эта девочка?.. Лиза?.. вряд ли... Лиза была рыжей и полной... тьма ее забрала, как добычу...
   Все говорят о смерти, но что они знают о ней?.. кто ее видел?.. и кто, узнав ее, ускользнул от нее?..
  -- Когда я открыла глаза и увидела тебя, я подумала, что ты мой муж... - сказала Вика...
   Вика умолкла и привстала, оглядываясь...
   Аркадий увидел, что глаза Вики полны слез...
  -- Что с тобой?.. - спросил Аркадий...
  -- Мне почудилось, что муж рядом... стоит здесь, передо мной, хотя его и нет... но какое было приятное заблуждение...
  -- Кто был твой муж?..
  -- Я уже говорила... он был адвокатом дяди... я любила его, прежде чем увидела... он сочетал в себе благородство чувств с тонкостью ума...
   Вика умолкла... только всхлипывала... затихла...
   Так они и сидели рядом, плакали и вздыхали, пока и этот день не погас...
   Сколько их уже позади?..
  
   Ночью душа Аркадия была полна смущения... сердце разрывалось от сострадания к Вике... одолевали мрачные мысли...
   Он выполз из расселины, долго стоял у края обрыва, смотрел на море и небо, освещенное луной, усеянное звездами и размышлял:
   "Как бы не была тяжела и ужасна жизнь, смерть намного ужаснее...
   Бенедикт назвал ее улыбкой вечности... надо же такое придумать..."
   Аркадий невольно вздохнул и вернулся в расселину...
   Он лежал и прислушивался к дыханию Вики...
  
   Утром Аркадий не нашел Вику рядом с собой... она уплыла к рифам...
   Ночью Аркадий любил Вику и страдал, испытывая болезненно жадное томление...
   И все же ожидание наслаждения казалось ему сладостным и блаженным...
   Аркадий сидел на камне и размышлял...
   В своих размышлениях Аркадий зашел так далеко, что уже не хотелось возвращаться... он встал и пошел... он шел вдоль берега...
   Обогнув кучу камней, он увидел Вику...
   Она лежала на песке, соединяя в себе красоту и слабость... кожа ее то золотилась, то серебрилась, то становилась кровавой, бледнела, снова вспыхивала...
   Появление Аркадия напугало Вику...
   Она встала, смахнула песок с живота, груди... движения ее были изящны, полны естественной грации и очарования...
   Она прошла мимо...
   Аркадий окликнул ее, ощущая трепет...
   Вика обернулась, подбежала, поцеловала его...
   Поцелуй был беглый, нежный и прохладный...
  
   Аркадий очнулся...
   Бенедикт лежал рядом... вздыхал, ворочался...
  -- Не спишь?..
  -- Твой сон мне снился, отвлекал...
   Бенедикт отвернулся к стене и заснул...
   Он очутился на вилле дяди...
   В городе царил страх, ужас и подозрительность...
   Было смутное время...
   Бенедикт сидел на террасе в инвалидной коляске тети на надувных шинах и прислушивался... на его коленях лежали замогильные записки тети и ее очки...
   Окно в комнату тети было приоткрыто...
   Донеслось злобное, дикое завывание... потом послышался голос, нетерпеливый, звучащий как бы издалека... проникновенное пение...
   Голос ослабел, угас...
   Воцарилась гнетущая тишина...
   И снова завывание... потом похотливые, непристойные звуки...
   Звуки оборвались на безумной ноте...
   Дверь приоткрылась... дядя вышел на террасу...
   Таким Бенедикт дядю еще не видел...
   Он ходил, хромая на обе ноги, и что-то шептал... остановился у балюстрады... он стоял и смотрел на небо, в эту бездонную безответную пропасть...
  -- Что с тетей?.. - спросил Бенедикт... ему было неловко... он чувствовал себя виноватым...
  -- Не знаю... весь день читала апокалипсисы...
  -- Апокалипсисы?.. - пробормотал Бенедикт в каком-то ошеломившем его удивлении...
  -- Говорит, осталось, может быть, день или два, самое большое... с гор волной хлынет грязь и зальет город по грудь, потом с головой... она выговаривала слова, нарочно все путая... смотрела куда-то в пустоту, вдруг глянула на меня, спросила: "Где тебя носило?.." - Я только что вернулся из песков Средней Азии... весь обветренный, в бороде зелень, кожа на лице как кирпич... что тебя удивляет?.. да, шарф арабский, а в кармане персидские миниатюры... цветы на черном фоне... могу показать... есть и миниатюра примадонны... она стала еще величественнее...
   Руки у дяди заплясали...
  -- Куда ты теперь?..
  -- В Харьков... потом в Иерусалим... там и умру... на святой земле... да не все ли равно, где?..
   Дядя умолк... больше слов у него не было...
   Бенедикт тоже молчал... на лице маска жалости и почтительности...
   Дядю Бенедикт уважал и терпел, как чудо божье, как небо, воздух... он ждал, когда дядя наполнился стихами, запоет...
   Стихи дяди Бенедикту нравились...
   Дядя так и не запел...
   Бенедикт ушел побродить...
   В доме было много комнат... почти все пустые, без мебели и вещей... в некоторых беспорядок...
   Бенедикт толкнул дверь, вошел в комнату с решетками на окнах... на полу листы бумаги, исписанные с двух сторон... текст с рисунками пером... на стенах картины в рамах...
   Бенедикт вышел на террасу, с которой открывался вид на горы и море... спустился по лестнице в сад, который снился ему в детстве... под яблоней стоял стол, усыпанный гниющими яблоками...
   Бенедикт вернулся на террасу...
   Дядя все еще шептал что-то нечленораздельное, слитное... на глазах слезы... в плаче он переживал нашествие грязи...
   Дядя умолк и направился к двери...
  -- Я еще приду... непременно приду...
  -- Ну да... конечно... я верю... - пробормотал Бенедикт и очнулся...
   Ему вдруг захотелось запеть, но дыхания не было... он хватал воздух как рыба...
  
   Длилась ночь...
   Аркадий и Бенедикт сидели на камне как два херувима, вспоминали покойников и улыбались...
   Покойники были известными людьми...
   Вспоминали они и свое детство... и не без слез...
  -- Ты знаешь... - заговорил Бенедикт. - Дядю вычеркнули из списка писателей... и моего имени ты там не найдешь, хотя они и зовут меня к себе... очень любезно, но мне неловко... я лучше чувствую себя с несчастными...
   Бенедикт помолчал, потом начал рассказывать сон...
   Во сне у примадонны было много детей... все девочки... рыжие и весталки...
   Слушая Бенедикта, Аркадий заснул...
  -- Эй, проснись!.. я ухожу...
   Аркадий очнулся, привстал... глянув по сторонам, он увидел спину Бенедикта...
   Донеслось:
  -- Мы еще встретимся, когда вернемся все сразу...
   "Узнаем ли мы себя?.. Бенедикт, ответь, ты же читаешь мои мысли?.."
  -- Узнаем... ты заведешь там собаку и привычку бегать... Пифагор, ты где?.. догоняй...
   Послышался лай... и смех...
   Аркадий невольно вздрогнул....
   "И дьявол не смог бы воспроизвести этот смех... - подумал он. - Тем более понять... смех прозвучал как обвинение, но я ни в чем не виноват... моя совесть чиста... примадонна взбунтовалась, наговорила ему гадостей, прогнала, я то тут причем?.. да и не было меня там...
   После ее слов: "Убирайся... ты писатель, иди и пиши!.." - я ушел... не знаю, кто накрыл ее гроб крышкой...
   В гробу примадонна провела ночь... иногда она кричала, звала прислугу, или пела... потом умолкла..."
  
   Светало...
   Ночь ушла вместе со сновидениями, лишь обещавшими блаженство...
   Аркадий украдкой взглянул на Вику... он вспомнил сон и покраснел, устыдился... тут же и побледнел...
   Взгляд его блуждал, обличая душевное потрясение...
   "Вика смущена... мне кажется, мы видели один и тот же сон..." - подумал Аркадий...
   Появился Бенедикт...
   Всю ночь он дописывал замогильные записки примадонны, потом сопровождал ее в блужданиях по аду...
   Аркадий и Вика посмотрели друг на друга и на Бенедикта с чувством смущения и стыда, словно и он был свидетелем того, что происходило во сне...
   "А что особенного происходило во сне?.." - подумал Бенедикт, он читал мысли Аркадия...
   Вика встала и пошла к барке... полы плаща волочились за ней как хвост...
   Аркадий помог девушке найти свои вещи в каюте...
   В одежде Вика стала еще более прекрасна...
   Аркадий сказал ей об этом...
   Вике были приятны эти слова... она улыбнулась... она делала вид, что весела, была приветлива, но Аркадий уловил, куда были направлены ее мысли... без всякого повода девушка впадала в задумчивость, ее лицо то расплывалось в улыбке, взгляд светлел, словно она приходила в себя, то темнел, губы начинали дрожать от сдержанных рыданий...
   Аркадию показалось, что Вика назвала имя мужа... возможно, она даже видела его, если только это было видение, а не его действительное явление...
  -- Нам надо идти... - сказала Вика и пошла...
   Аркадий немного помедлил и пошел за девушкой...
   Шла Вика как-то странно, не переставляя ног... ноги ее были обернуты пеленами как у египетских мумий...
   Аркадий остановился, попятился, оступился, ударился головой о выступ скалы, упал... и потерял сознание...
  
  
   2
  
  
   Очнулся Аркадий у воды на песчаном берегу...
   Над ним громоздились иссеченные скалы...
   Голова его покоилась на коленях девушки...
   Девушка смочила платок в воде и положила Аркадию на лоб...
  -- Я знаю, ты видел его... - заговорила девушка. - И он тебя напугал... ночью он наклонил небо и сошел ко мне... и, кажется, я зачала... я чувствую, что-то шевелится во мне, говорит, окликает. - Девушка всхлипнула. - Боже, не дай увянуть цветку своего благоволения... ты даровал мне спасение и бальзам для ран... твой спасительный поцелуй я все еще ощущаю на губах... и руку твою вижу, протянутую ко мне из темноты, когда я шла за тобой и остановилась, уязвленная муками сомнений, опираясь на стенания свои, как на стену из слитных камней...
   Аркадий лежал, слушал плач девушки и размышлял:
   "С кем она говорит?.. и куда она ходила по суше или по воде?.. может быть, на самом деле она невеста бога... и бог был с ней, а не утопленник?.. или это козни бесов, и пустой призрак они выдают за бога, а затем показывают его истинное лицо...
   Боже, я жду подсказки... скажи, кто она?.. я смотрю на нее и радуюсь... впервые я охвачен любовью, и уже сомневаюсь, любовь ли это?.."
  -- Ты задумчив... - заговорила Вика... она стояла у воды и прислушивалась к подземному гулу, потом к воцарившейся тишине...
  -- Я смущен сновидением... и ничего не помню...
  -- Мне не по себе... нам опасно здесь оставаться... - сказала Вика, сдерживая рыдания...
   "Она плачет... цвет сбежал с ее щек и блеск в глазах потух..."
  -- Нам надо идти дальше... - Вика через силу улыбнулась, утерла слезы...
  -- Я готов...
  
   Весь день странники шли... они искали яхту примадонны и морского капитана...
   Погас и этот день...
   Ночь Аркадий провел в городе в мастерской Филонова среди леса статуй...
   Аркадий взглянул на женщин... они позировали Филонову...
  -- Я смотрю, они тебя раздражают...
  -- Нет, вовсе нет... мне кажется, я их уже где-то видел...
  -- Я знал их отца... иногда мы играли с ним в карты... он всегда жульничал... помню, слава пошла, что он граф... никакой он ни граф... он из затерянных, обойденных и неудачливых, которым снится рай божий, хотя живут они в аду среди бесов... мне всегда хотелось поговорить с ним... пожаловаться... теперь уже поздно... он сжег все свои рукописи в тазике и задохнулся... астма его задушила... помню, зима была жуткая... птицы падали с неба как камни... он уже не вставал с постели, вдруг поднялся, пришел в мою комнату... после войны я жил с соседями... дверь на ночь не запирал... ночь была темная, беззвездная... он напугал меня... с ним увязались сестры, Кристина и Ирина, его племянницы... он свел меня с ними, хотел женить сразу на двоих... мне совестно было им в глаза смотреть... это был кошмар... помню, я что-то говорил и чему-то удивлялся... а к утру наполз туман и мы потеряли друг друга... я плавал в тумане... что?.. нет, буквально... еще раз мы встретились осенью на кладбище... летала паутина... он представился... забыл, что мы знакомы... спросил, что я тут делаю среди могил?.. жду чего?.. жалею ли о чем?.. а за его спиной вавилонское столпотворение... все кончилось трагически... его унесла грязь, нашествие которой предсказала Кассандра... и не его одного... он все боялся за девочек, говорил, я пойду, утоплюсь и концы в воду, достали уже... одни пишут доносы, другие допросы... а что будет с девочками?.. пойдут за мной в воду... как-то я уже видел это шествие... и видел, как их баграми с лодки вылавливали... спасатели не знали, чьи это тела, так они раздулись, что-то невообразимое, а я сразу узнал... подумал, померещилось... заглянул в их комнату... постели пустые, не смяты... они уже плавали... до смерти мне будет видеться это видение...
   Филонов провел рукой по лицу, как будто паутину смахнул...
   Надо сказать, известность у графа была сомнительная, пожалуй, и скандальная... говорили о нем с раздражением, зло...
   После публикации книги эпиграмм он несколько лет провел в ссылке...
   Его имя вычеркнули из списка писателей...
   Почти все родственники отказались от него...
   Он не жаловался, жил с девочками... поставил их на ноги, дал крылья, но, увы...
  
   Под утро Аркадий вернулся на остров...
   Бенедикт уже ждал его...
  -- Где ты пропадал?..
  -- Тише, говори тише... я не один... что?.. не слышу... кто она?.. о, она чудо и искушение... ей еще снятся сны... я только успеваю записывать... она волнует меня до слез... со слезами я и засыпаю...
   Бенедикт заглянул в расселину...
  -- Ты в своем уме?.. это же Вика, моя племянница...
  -- Ничего не помню... она говорит, что беременна...
  -- У нее новая мания... она еще может рожать?.. сколько же ей лет?..
  -- Я не знаю... я уже ничего не знаю... все смешалось в памяти... мне кажется, я видел ее дочь... она еще не родилась, но уже играла на сцене... и она поцеловала меня... нет, ничего такого... никаких поползновений... одна восторженная нежность...
  -- Однако уже утро... тебе пора проснуться... это не сон...
   Утро было светлое и лицом своим радовало, рассеивало мрак, и скорбный плач Бенедикта обращало в дифирамб...
   Капли росы висели на листьях...
   Доносился шум прибоя, крики чаек, запах моря...
   "Вику не узнать... - размышлял Аркадий. - Или она делает вид, что смеется, при этом рыдает в душе с раскаяньем, что оставила мужа... кажется, она обрела вновь дыхание, утешилась, набралась сил... уже не думает о том, чтобы переселиться к мужу в его подземную жизнь... или небесную?..
  -- Нам надо идти... - сказала Вика...
   Странники встали и пошли...
   Вика шла впереди...
   Красота, грация девушки служила зрелищем для Аркадия... он шел и утешал себя мыслями, что недалеко то время, когда он станет мужем Вики и она родит ему девочку...
   "Я назову ее Розой... верю ли я, что это возможно?.. любовь дает глазам свет... может и воскресить из мертвых... что уже было... три дня я провел в гробу... лежал и встал, чтобы дописать замогильные записки примадонны... она только что вернулась с вод, которые так и не принесли ей облегчения... после ссоры с мэром она чувствовала себя потерянной... никто ее не навещал, кроме покойников...
   Бенедикт написал мэру письмо, в котором предсказал ему смерть от апоплексического удара, если он не бросит свои привычки и привязанности...
   Мэр не ответил...
   Бенедикт счел это демонстрацией... уязвленный, он терзался... он был весьма тщеславен и обидчив... он делался, то уныл, то подавлен, то раздражался...
   Аркадий заметил эту перемену...
   "Что-то будет, но что?.. пожар, очередное нашествие грязи, конец света..."
   Что и случилось... ночью на город обрушился ливень... улицы напоминали реки...
  -- Бенедикт, ты здесь?.. - спросил Аркадий...
   Бенедикт не отозвался...
   Ему было видение... он стоял за ширмой, когда мэр вошел в гримерную комнату...
   Примадонна расплакалась, увидев мэра, вышла из себя...
   Мэр попытался обнять ее... она оттолкнула его...
   Уже не сдерживаясь, они начали кричать друг на друга...
   Бенедикт предупредил, что разговор их слышен на улице...
   Предупреждение Бенедикта заставило мэра и примадонну говорить тише, но не прекратило обмен упреками...
   Примадонна, заявила мэру, что он обещал ей золотые горы, а, между тем, лишил ее сцены и театра... и уже в слезах сказала, что знает о его связи с Кассандрой...
   Надо сказать, что связь мэра с Кассандрой принесла ему только бесчестье и стыд...
   Из комнаты примадонны мэр вышел весь багровый... лицо его пылало...
   Бенедикт обратил внимание, что мэр шел как сомнамбула и лепетал что-то невразумительное...
   Такое с мэром иногда случалось...
   Впрочем, Бенедикт подозревал некое притворство с его стороны...
   Мэр ушел...
   Примадонна вытерла слезы...
   Явилась прислуга и сообщила, что мэр пытался покончить с собой...
   Примадонна с трудом поднялась из кресла... чувствовала она себя плохо и все же спустилась в сад, чтобы стать свидетельницей скорбного зрелища...
   Мэр висел в петле над столом, засыпанном гниющими яблоками...
   Зрелище тронуло примадонну и погрузило в раздумье...
   Вдруг она стала кричать на мэра, обвиняя его в притворстве... она подозревала, что мэр устроил ей ловушку... повесил двойника...
   Бенедикт запел... он импровизировал... пел скорбный плач...
   Примадонна была весьма тронута плачем... она обняла Бенедикта... она говорила с ним весьма ласково, но недолго... ушла... и пропала...
   Ее видели в горах танцующей с распущенными волосами, словно вакханка... нет, она вовсе не потеряла рассудок... она восприняла смерть мэра как избавление и не сдерживала радости...
  -- Все это выглядело довольно скандально... - забывшись, сказал Аркадий вслух...
  -- Она что, должна была кататься по полу... - сказал Бенедикт и вдруг оскалился. - Ловко же мэр ее провел... и вывел на чистую воду... впрочем, не он, а Кассандра... у нее дар плести интриги...
   По факту самоубийства мэра было открыто дело, которое тут же закрыли в виду отсутствия состава преступления, а примадонна из сумасшедшей стала просто ненужной...
  
  
   * * *
  
   Было сыро, холодно...
   Безликая толпа двигалась навстречу неким событиям...
  -- Куда мы идем?.. - спросил Аркадий и не без трепета взглянул на Бенедикта...
   Бенедикт выделялся в толпе... он пугал взглядом, порой и речами...
  -- Куда все идут... что ты на меня так смотришь?.. да, я знаю... у меня вздорный характер... и совершенно пустой взгляд... - Бенедикт закутался в плащ, похожий на саван... лицо тонкое, бледное, вытянутое, как у мертвеца...
   Люди выходили из моря и исчезали в мороке...
   Взгляд Аркадия остановился на женщине с собачками в длинном до пят плаще забрызганном грязью... по всей видимости, путь ее лежал через гиблое болото... от нее веяло какой-то гнетущей тоской...
   Женщина остановилась...
   Она мешала толпе, и ее вытолкали на обочину...
   Невидящими глазами женщина смотрела на море и горы... она слегка сутулилась...
   Над толпой кружили потревоженные вороны...
   Доносилось зловещее карканье, от которого делалось как-то не по себе...
  -- Кто она?.. и кто все эти люди?..
  -- Не знаю, кто она... похожа на примадонну... просто копия... а люди, наверное, ее поклонники... нам надо держаться вместе, хотя бы из соображений безопасности...
  -- Что?.. - Аркадий глянул на Бенедикта, потом на женщину...
  -- Не туда смотришь... опасность исходит от моря и ворон...
  -- Ну да, конечно... - Аркадий наблюдал за женщиной в длинном до пят плаще... лицо ее было непроницаемой, взгляд отсутствующий, как у слепой...
   "Мыслями она далеко... - подумал Аркадий... - Мне кажется, я уже видел ее... просто вылитая Роза... рыжая, глаза карие с желтоватым отливом, губы тонкие..."
   Туман постепенно рассеивался... открылась башня замка с зубчатым карнизом и шпилем, потом сад в итальянском или французском вкусе...
  -- Красивое место...
  -- Не нахожу ничего красивого... дикое, угрюмое место... глухомань... место ссылки примадонны...
  -- А мне оно напоминает рай, грехопадение... мне кажется, я был там... и я ощущаю себя изгнанным...
  -- Замок только кажется необитаемым...
  -- Что ты видишь?..
  -- Я вижу тесные и сумрачные комнаты, коридоры с закоулками и скрипящими лестницами... признаки упадка только начинают обозначаться... примадонна обрадуется нашему визиту, станет приставать с расспросами о театре, о Кассандре, незаконно занявшей ее трон, отпускать колкости...
  -- Так это замок примадонны?.. - Аркадий вскользь глянул на Бенедикта...
  -- После смерти мэра, примадонна переселилась в эти руины... из дома наслаждений он превратился в мертвый дом... примадонна проводила время на террасе в инвалидной коляске на надувных шинах... я дописывал ее замогильные записки... иногда мэр навешал примадонну, чтобы высказал ей слова сочувствия...
  -- Так он же...
  -- Ну, да... только повесился не мэр, а его двойник... сам мэр отдыхал на водах...
   Люди шли мимо руин замка... любопытные останавливались... их поражала мрачная красота окрестностей...
   Странники вошли в портик входа, и пошли по аллее по направлению к флигелю...
   Женщина в плаще до пят сопровождала их...
  -- Мэр приносил примадонне одни неприятности... - заговорила женщина в плаще до пят. - Иногда радовал, может быть, любил... не знаю... когда они ругались, мне было больно... у мэра было много грехов... он был готов ко всему... опасался ареста... люди во власти вообще доверчивы и пугливы... склонны к панике...
  -- Ты кто?.. ее прислуга?..
  -- Я ее племянница... Бенедикт, ты был в городе?.. что там?..
  -- Ничего... да, у Филонова вернисаж...
  -- Слышала... собираюсь... а что он будет выставлять?.. мой неоконченный портрет?..
  -- На вернисаже будет и Паганини...
  -- Чему ты улыбаешься?.. твое дело писать мемуары, вот и пиши... садись и пиши, а то у тебя одни многоточия... почему так темно?.. или я слепну?.. тьма выела мне глаза...
  -- Скорее софиты...
   Женщина в плаще до пят ушла...
  -- Наверное, занялась семейными делами... помню, она пыталась женить привратника и его собаку на безропотной прислуге...
   Ближе к вечеру женщина заглянула в комнату Аркадия, подошла к окну, прикрыла створку...
   День был ветреный... в раскрытое окно залетали листья...
   Женщина что-то говорила о примадонне, а Аркадий попытался вспомнить, где уже видел ее... в памяти остались только испуганные убегающие куда-то глаза девочки 13 лет...
  
   * * *
  
   Зима в тот год была долгая и темная, без снега...
   Весна и лето не остались в памяти Аркадия...
   Осень разбудила тоску в душе, которая излилась из него еще одним скорбным плачем над гробом примадонны... примадонна умерла, задохнулась, астма задушила ее, случилось это в утренний час всегда особенно зыбкий...
   "Примадонна стала странницей в загробном мире...
   Помню, я шел по аллее кладбища среди плавающих и путешествующих по воздуху покойников, стараясь не мешать им...
   Они натыкались на меня, толкали... они меня не видели...
   Однако странно... может быть, я стал привидением, дымом из кадильницы дьякона, который вообразил себя богом...
   У могилы примадонны я остановился...
   Я увидел белый могильный камень, грядку левкоев и бледное осеннее солнце...
   Бенедикт сидел на могильном камне и читал вслух замогильные записки примадонны...
   Слушать его было жутко...
   Читал он замогильным шепотом... он читал и видел примадонну... он мог и поцеловать ее...
   Я сел... я сидел и размышлял о таинственных соответствиях, которые существуют между событиями вопреки всему..."
  
   Аркадий очнулся...
   Доносились звуки далекого прибоя, крики чаек...
  -- Боже, верни мне мои воспоминания без лакун... - забывшись, пробормотал Аркадий вслух слабым прерывающимся голосом... умолк, глянул на Вику и отвел взгляд от смущения и стыда.
   Вика спала, разметавшись...
   Аркадий увидел соблазны искусителя, ловца душ и услышал смех его спутников...
   Он невольно вздохнул, потом еще раз, и еще...
   Длилась ночь...
   Аркадий стоял на коленях и пел губами плач над спящей Викой...
   Остаток ночи Аркадий провел в замке примадонны с Бенедиктом...
   Примадонна оставила сцену и укрылась в горах, где ее не беспокоили ни шпионы мэра, ни устрашающие вести о конце света...
   Бенедикт сочинял плачи, а Аркадий читал рукопись, оставшуюся от писателя, которого наняла примадонна... он жил в замке и дописывал ее замогильные записки...
   Одни замогильные записки он писал днем о ее дневной жизни, а другие ночью...
   В ночных замогильных записках примадонна была шлюхой, удивительно рано утратившей невинность... однако умерла она девой, в окружении собачек и мужей... их было шесть или семь... они перешли к ней вместе с замком по наследству от предыдущей примадонны...
   Писатель писал и лил слезы... он был влюблен в примадонну...
   День примадонна проводила в инвалидном кресле на надувных шинах, а ночь - в гробу, которым она запаслась заранее... нашла она себе место и на кладбище...
   После смерти мэра ее разум расстроился... она уверяла, что в гробу ей снятся сны, а не кошмары...
   По всей видимости, это писатель ночью накрыл гроб крышкой...
   Писателя не остановил даже страх перед вечными муками в аду...
   Каким-то образом ночные замогильные записки попали к издателю... возможно Кассандра использовала своих шпионов... или привратника, мужа прислуги...
   Издатель не упустил возможности познакомить читателей со столь знаменитой изгнанницей, преследуемой мэром и несчастьями...
   Мужчины сочувствовали примадонне, сожалели о ее изгнании...
   Мэр места себе не находил... ночи он проводил в гримерной примадонны, сидел, смотрел на ее портрет и с трудом сдерживал подступающие слезы, вспоминая все то, чего он лишился...
   Он решил напомнить о себе бедной, преследуемой молвой женщине, не свободной в своих желаниях... написал письмо, думал, что примадонна примет его, но она отказала ему...
   Мэр впал в неистовство... говорят, он бросился со скалы в море, если только им не оказался очередной его двойник...
   Тело самоубийцы искали, но не нашли...
   Говорят, мэр очутился в аду, где встретил множество старых знакомых и не захотел возвращаться...
   Надо сказать, душевное равновесие вернулось к мэру еще по пути в преисподнюю, а вид чертогов вернул ему разум, но не совсем, и память, но не всю...
   День мэр проводил в блужданиях по чертогам ада, а ночью записывал свои впечатления... вспоминал опасности, которые ему удалось избежать при жизни...
   Вспоминал он и примадонну, сыгравшую столь странную роль в его судьбе...
   Из ада мэр перебрался в чистилище, потом в рай, который ничем не отличался от ада, и кружным путем вернулся в город...
   Надо сказать, что он долго блуждал в безлюдных горах и в беспросветном мраке, прежде чем ему открылся вид города...
   Мэр не узнал города... город изменился...
   Мэр расположился в сквере у театра и предался воспоминаниям и размышлениям о приближении старости и смерти... он уже не был так уверен в ее благосклонности...
   Какой-то старик окликнул мэра, попытался завести с ним разговор, но мэра одолела сонливость...
   Во сне мэр снова попал в ад... и какое-то время провел там с примадонной...
   Очнулся он в сквере у театра и вернулся к своим прежним размышлениям...
   Размышляя, он не заметил, как снова заснул...
   Во сне он плыл в барке по морю...
   Качку он не переносил и страдал...
   Ночью бурное море вынесло барку на подводные рифы... барка перевернулась и затонула...
   Море выбросило мэра на песок... он оказался среди утопленников, пытающихся уползти в воду и вновь отдаться на волю волн...
   Кто-то окликнул мэра...
   Мэр привстал и увидел примадонну с собачками...
   Примадонна была владелицей замка, расположенного в горах, вдали от города, общества и интриг... она прогуливалась по песчаному берегу и наткнулась на утопленников...
  -- Это сон?.. я сплю... - прошептал мэр, задыхаясь...
   Сон наполнил его ощущением счастья от встречи с примадонной...
  
   День клонился к закату...
  -- Куда я забрел вслед за мэром?.. - пробормотал Аркадий, озираясь и вспоминая сон, как захватывающее представление, доставляющее волнение и обещающее утешение...
  -- Однако блаженства я не испытал...
  -- Что ты сказал?.. - спросила Вика... - Ты и во сне говорил...
  -- Я странствовал... и зашел так далеко, что уже не надеялся вернуться... я испытывал чувство страха, сомневался в себе и в действительности, которая виделась как фон некоего действия, как призрачное отражение реальности, как обманчивая видимость, которая говорила мне не о том, что случилось со мной, а о том, что могло бы случиться... люди, населявшие эту странную действительность, были лишь подобиями, образами моего воображения, которым предписывалось быть там... и только...
  -- Ничего не поняла... повтори...
  -- Поверь мне... хотя в это трудно поверить... я видел Розу, хотя она еще не родилась... и она было не наваждением...
   Аркадий рассказал Вике свой сон и сон мэра...
   Не умолчал он и о том, что посещал и иные места, где виделся с Бенедиктом... с ним были Кристина и Ирина... они всем там доставляли удовольствие... это соответствовало их пониманию жизни...
   Девочки не верили во вмешательство судьбы и в свою трагическую участь... они жили музыкой и поэзией... их фантазии придавали этой жизни разумность...
   Много темных историй ходило о Бенедикте и о его сладостно улыбающихся девочках...
   Бенедикта боялись, ненавидели, льстили и враги, и свои... перед ним заискивали и лебезили...
   Девочек жалели, смотрели на них с улыбкой... пожалуй, и грустной...
   Как-то Бенедикт привел девочек к Аркадию...
   Аркадий уже перебрался из подвала на пятый этаж...
   Девочки сидели смирно и смотрели за горизонт и ничему не удивлялись...
   Кристина восхищала своей утонченностью и приятностью... она играла на пианино... рисовала акварели...
   Ирина была попроще... дел она никаких не делала, но всегда была занята...
  -- Женись сразу на двоих... - сказал Бенедикт, появившийся как всегда, вдруг. - Они обречены... только страх их защищает... видеть они меня не могут, письма пишут... им страшно... а кто их на свет пустил?.. я им был и отцом, и матерью... и нет тут ничего неожиданного... им бы только сны видеть... помню, они спят в своей комнате, а я на цыпочках хожу... заснуть боюсь... хожу, прислушиваюсь... они говорят, я маньяк... иногда я заглядываю в их комнату... это надо описать... в зеленоватых сумерках плавают вещи, как в аквариуме... вода отбрасывает отблески на стены, движется... внизу темная глубь, дна не видно... оттуда они и выплывают сонные, грациозно потягиваются... дочери воды и подводных скал... играют... Ирина пытается поймать Кристину, но она быстро уплывает, прячется в расселине скалы... окликая, они дразнят и ловят одна другую... я опускаюсь ниже, проплываю под ними, ложусь на дно, пытаюсь заснуть... они потеряли меня, ищут, ныряют глубже, находят, поднимают на поверхность... дразнят своей наготой... я рад бы обнять их, но просыпаюсь... ругаю себя... блудливый старик... вижу тебя, кричу: "Жених пришел!.." - они ныряют в темноту... прячутся... слышу оттуда шепоты, смех... говорю им: "Что вы там шепчетесь?.. разве он некрасив?.. не то, что я... похож на жабу..." - ну, а ты, что молчишь?.. скажи им хоть слово... думаешь, что все женщины полны лжи и разврата, стыда в них нет... посмотри на них... жадных желаний они полны, едва владеют собой... тебя окликают... эй, ты меня слышишь?..
  -- Слышу... - Аркадий встал и пошел, слепо ощупывая воздух... споткнулся, почувствовал, что падает... и очнулся...
   Зеленоватый сумрак светлел...
   Разгорался день...
   Море всё в зыбком блеске...
   У рифов играли дельфины...
  
   * * *
  
   И этот день погас...
   Ночь Аркадий провел на седьмом небе с Викой и Розой, которая уже была актрисой, но еще не великой...
   За ночь Аркадий два раза заглянул в пропасть погибели, но опомнился...
   Он сидел на камне, смотрел на море и ждал пробуждения Вики...
   Время шло медленно, но все же шло...
   Аркадия одолела сонливость... он заснул и очутился в замке примадонны...
   В комнате было пусто и жутко...
   У стены стоял пустой гроб без крышки...
   "Наверное, умер кто-то из родственников примадонны..." - подумал Аркадий...
   Дверь скрипнула, приоткрылась... как всегда, боком в комнату вошел Бенедикт... вроде, как и не человек вовсе...
   Сквозняк захлопнул дверь...
   Аркадий невольно вздрогнул, оглянулся...
   Створка двери приоткрылась... послышался шепот, смех...
   В щель заглядывали девочки примадонны... их было шесть или семь... все рыжие... и весталки...
   Была среди них и девочка с рыжими прыгающими косичками... она не была красива, но обладала странной привлекательностью... лицо тонко очерченное, как на иконе, излучающее какое-то неземное сияние, насколько Аркадий мог различить...
  -- Боже мой... это же... это...
  -- Не пугайся, это всего лишь сон... - заговорил Бенедикт. - Не люблю снов... сны были слабостью примадонны... и у великих бывают свои слабости... я записывал ее сны, пытался вставить в свою версию замогильных записок, но ничего не вышло... время было смутное... все ждали конца света... да и у примадонны начались мытарства, огорчения...
   Аркадий невольно повел плечами...
   В комнате было холодно, сыро... что-то вроде осени...
   Бенедикт заговорил о своей любви к примадонне... говорил много... слишком много... и почти с исступлением...
   Было неловко его слушать...
   Бенедикт умолк...
  -- И что дальше?.. - спросил Аркадий...
  -- Я уже не знаю, что еще можно сказать... осталось только пожелать ему смерти... или мне... нет, не в землю, лучше уйти в воду, где, как говорят, все начиналось... и человек еще не был поражен разумом... не хочу видеть конец света... если только это не очередное искушение... надо подумать, но сначала надо позволить себе немного успокоиться...
   Воцарилось молчание...
  -- Почему примадонна умерла?.. - спросил Аркадий...
  -- Умерла и умерла... кто-то закрыл гроб крышкой и заколотил... она кричала, пела... затихла... - На глазах Бенедикта блеснули слезы. - А я все еще живу... или мне кажется, что я живу... нас соединял театр, потом замогильные записки...
   Бенедикт говорил, говорил... уже невнятно... одни жалобы...
   Аркадий глянул в окно...
   День был без солнца... и без туч... серый, тоскливый, сонный день...
   Сонные мысли увели Аркадия далеко...
   Вокруг тьма... одна тьма... тьма постепенно светлела... открыли горы, но как-то по-другому, не похоже... то, к чему Аркадий приспособился, терпел, изменялось, становилось иным...
   Аркадий попытался встать, но сил не было...
  -- Дышать нечем... - пробормотал он...
   Дышал он все реже и слабее...
  -- Ты умер... - сказал Бенедикт и оскалился. - Тьма - это тот свет...
  -- Я обречен?..
  -- Ты обречен... впрочем, как и все мы...
  -- Сидеть и ждать смерти... как в зале ожидания... и только?.. и никаких других ощущений?..
   Тьма вдруг расступилась...
   Аркадий увидел обнаженную Вику, лежащую на песке... ее сверкающую красоту... и с жутким всхлипом очнулся, привстал... снова лег, попытался заснуть, вернуться в сон... он ворочался, думал о Вике, пока его не окутала тьма...
   Что было дальше, знает только бог...
  
   Проснулся Аркадий с ощущением, что провел ночь на седьмом небе...
   Он не позволил себе усомниться...
   Небо было синее, бездонное...
   По небу плыли вразброд легкие перистые облака, позолоченные по краям, пронизанные солнцем...
   Облака плыли, плыли...
   Послышался смех, легкий, нежный...
   Аркадий привстал...
   Роза, дочь Вики, стояла прямо против краснеющего солнца... исчезла...
  -- Что это было?..
  -- Чудо... что же еще... - Бенедикт оскалился...
  -- Ты думаешь?..
  -- Я не думаю, я знаю... счастье призрачно и обманчиво, как мираж... и счастье - это смысл жизни... впрочем, все это игра слов... помню, примадонна говорила, что писатели нужны для писателей... она непонятны и одиноки, как и бог... и творчество их из ничего... что еще?.. примадонна мне иногда является...
  -- Мне тоже... я видел, как ее отпевали... Паганини играл на скрипке и плакал... он был влюблен в нее... когда гроб выносили, он застрял в дверях, и вдруг не спеша поплыл сам собой, пересек улицу, повернул за угол, увлекая за собой провожающих... кто-то прошептал: "Чудо!.." - и я проснулся...
  -- Тогда же в город вошла грязь и смерть... грязь вошла и в гримерные, и в кельи, смешала запах болота и ладана... приятная, ласкающая, убаюкивающая, как музыка... женщины обезумели, превратились в менад...
  -- Я помню... время было смутное, говорили о приближающемся конце света... хотелось бежать, куда глаза глядят...
  -- И люди бежали... и проваливались куда-то с криком и визгом... в библии есть описание этой сцены... тогда же у примадонны от переживаний пропал голос... у нее был хороший голос... с умилением... бог дал... и голос пропал... а когда грязь вошла в город и остановилась у ступеней театра, голос к примадонне вернулся... она запела и грязь ушла...
  -- А у меня голоса не было, хотя я и пел в хоре... - сказал Аркадий. - Я пел губами..."
  
   * * *
  
   Солнце склонилось к закату... погасло...
   Воцарились сумерки, потом ночь...
   Аркадий лежал и размышлял о стихиях...
   "Существует ли ад?.. в мыслях, да... он существует... а в реальности... вряд ли, хотя..."
   Размышления Аркадия прервались... он заснул...
   Во сне Аркадий очутился в аду... он шел по коридору, повернул налево, потом направо и наткнулся на жен Бенедикта, которые превратились в менад и напали на него... была среди них и девочка с рыжими прыгающими косичками... ей было 13 лет, может быть чуть больше...
  -- Роза... - прошептал Аркадий и очнулся...
   Он задыхался, совершенно ошеломленный...
   "Опомнись... это всего лишь сон... импровизация... - размышлял Аркадий и видел перед собой девочку с рыжими прыгающими косичками, такую юную, прелестную... - Но как желания забыть!.. все, что живет, только желаниями и живет...
   Смешно и думать о чем-то другом...
   Желания ловят нас в сети... слабы мы против них...
   Однако темное это дело... ад меня не манит... и не бодрит... меня манят выси...
   В детстве я летал во сне... искал Розу в чертогах бога... она умерла и стала невестой бога... искал я ее и наяву, хотя можно ли найти то, чего нет?..
   Огонь желания все еще жжет проклятый... сгинь, погасни... нет, не гаснет... ждет...
  -- Кто тебя жжет?.. или ждет?.. о чем ты говоришь?.. - Вика вздохнула, приоткрыла веки и невольно вскрикнула, наткнувшись на пристальный взгляд Аркадия, тут же улыбнулась, покраснела...
  -- Ты так похож на дядю... ты знаешь, чем он занимался?..
  -- Нет...
  -- Он переписывал историю...
   День прошел без событий... странники шли и шли... искали яхту и морского капитана...
   Ночь Аркадий провел с Бенедиктом в замке примадонны...
   Бенедикт сообщал ей новости...
  -- Ты говоришь, как радио... без выражения, бесстрастно...
   Бенедикт умолк...
  -- Бенедикт...
  -- Да...
  -- Дядю твоего я знала, он был гений, а кто ты?..
  -- Я не гений... я созерцатель чужих взлетов и падений... иногда помогаю падать...
  -- Так это правда?..
  -- Правда... - сказал Бенедикт и оскалился...
  
   Аркадий очнулся...
   Он лежал и вспоминал рассуждения Бенедикта о душе...
   Всерьез он их не воспринимал, но и не спорил...
   Аркадий невольно повел плечами, испытывая странное чувство, словно к нему прикоснулось нечто враждебное, витающее в воздухе...
   Появление Бенедикта было как всегда неожиданным и неуместным...
  -- Размышляешь о душе...- заговорил Бенедикт. - Хочешь родиться заново?.. тогда приготовься к смерти...
  -- Что ты хочешь этим сказать?..
  -- Только то, что сказал...
  -- Я ничего не поняла... повтори... - сказала Вика и глянула на Аркадия в изумлении...
   Она увидела его двуликим...
   Одно лицо было мрачно... оно как-то хитро и даже злобно улыбнулось ей...
   Вика отвела взгляд... она испугалась... искренне испугалась, без притворства...
   Другое лицо смотрело на Вику спокойно, безмятежно, отчужденно...
   Лица были разными и в то же время совершенно одинаковыми...
   Длилось это всего мгновение, показавшееся Вике вечностью...
   Аркадий что-то говорил...
   Звуки, обрывки слов, целые слова, фразы кружили вокруг, разглядывали Вику, что-то пытались внушить...
   Монолог Аркадия напоминал трогательный детский лепет... невнятный...
   "Кто он?.. - Вика взглянула на Аркадия... ее взгляд выражал сострадание и печаль. - Наверное, художник... или писатель... уединился... все бросил... картины, книги... весь этот самообман... шепчет стихи, звучащие тихой музыкой... они придают его жизни какой-то смысл, просветляют, дарят избавление... он уходит в себя... видит видения...
   Помню, со мной происходило что-то подобное в мастерской Филонова...
   Паганини спас меня от этого безумия...
   Он заговорил со мной и я очнулась словно от опьянения... обычно он играл на скрипке в сквере у театра... сочинял импровизации для примадонны... и видел вещи, которые никто не видел... некоторые считали его немного сумасшедшим, но не отказывались слушать его импровизации...
   Отец Паганини служил в учреждении... вылавливал шпионов... соседи с ним не здоровались... иногда я видела его на книжных развалах, где всегда толклось много подозрительного народа... они занимались не политикой, а спекуляцией... они пугливо отводили глаза при встрече с отцом Паганини...
   Когда отца Паганини арестовали, никакого сожаления я не почувствовала... говорили, что он покончил с собой в тюрьме... повесился... правда, говорили, что ему помогли повеситься... и записку подсунули под язык...
   Смутное было время..."
  
   * * *
  
   Утром над островом повис туман, превратив остров в место смутное и мрачное...
   К полудню от тумана и мрачности не осталось и следа...
   В небе воцарилось солнце...
   Странники встали и пошли, преодолевая разного вида препятствия, опасаясь, оступиться и сорваться в пропасть...
   Кто не боится смерти?.. она всегда рядом с жизнью...
   Скалы ступенями поднимались к небу, у которого не было дна...
   На западе небо было укрыто облаками, словно ризами...
   Вика шла впереди, прихрамывая, с распущенными волосами, оступаясь, нетвердым шагом, со слезами в глазах...
   Ночь она провела с мужем словно с живым, мертвецу шептала слова любви:
  -- Боже, обними меня, протяни руку ко мне, лежащей на холодном камне, одержимой любовью... верни мне мужа... возроди его, как возрождаешь ты тех, кого любишь, пребывающих в яме грехов... нет ничего тревожней, чем эта тьма, и ужаснее, чем бездна за ней... цепенея от страха, ощупью бреду во тьме, по краю уловляющей ямы погибельной...
   Вика обернулась, увидела бредущего за ней Аркадия, о котором она забыла...
   Огонь заката сжигал его, но он оставался невредимым...
   "Он как неопалимая купина..." - подумала она...
   Аркадий шел и пел плач губами:
  -- Я раскрыл объятия любви, и ты лицом ко мне повернулась, не спиной... я увидел тебя озабоченной... ты подумала не о муже, обо мне и не устыдилась... я был подобен выкидышу безымянному... я сам вычеркнул себя из списка живых, уготовил себе погибель и место в преисподней для отчаявшихся и несчастных, сломленных... но я опомнился, увидев Розу, всю ее красоту... я вспомнил путь извилистый, мрачный... и себя увидел на этом пути безобразным, изнемогающим и совершенно бессильным... и шел я этой дорогой погибели по суше, потом по морю, и уже не именовал себя человеком, причислял к нелюдям, сам в своих глазах свет погасил... три дня я отгонял от себя душу... тело мое было без движения и дыхания, бесполезное... и вдруг боль я почувствовал в сердце и встал, путы порвав, которыми ноги были связаны, и, испустив дыхание, вздохнул, обрел я снова душу, забывчивую, лишенную памяти и чувств... там меня никто не ждал, похоже, что и здесь... люди были в испуге... мой взгляд нашел бога в сводах церкви, в которой меня отпевали, бог смотрел на меня с величавым укором, недоступно далекий и близкий... он не призывал меня не для суда, для жизни... внешне я здоров, но душа изранена... плач изливаю на песок как на бумагу, слезами пишу... озираюсь назад и что я вижу?.. со всех сторон тьма беспросветная... звезды как глаза гиен, плач, смех, стоны их слышу... и снова взгляд мой находит бога в сводах... его взгляд выражает безмятежное величие... я в его глазах подобен тусклому свету свечи... вот я угас, исчез... облачение света спало с меня, онемел мой язык, пересохла гортань, губы слиплись, мысли в панике... вместо обещанного блаженства в приговоре суда записаны одни угрозы... ад меня ждет... я отпал от бога, стал чужим ему... бог отвернулся от меня... холод смерти снова разлился во мне... трепет охватил меня беспомощного, осужденного на одиночество, издающего лишь стоны...
   Аркадий умолк, сел на песок, потом лег...
   Вика скрылась в скалах...
   Аркадий лежал и размышлял...
   "Провалы в памяти постепенно заполняются воспоминаниями...
   Не знаю, мои ли это воспоминания?..
   Помню подвал, где мы жили с Бенедиктом... писали пьесы для примадонны...
   В комнате царили сумерки...
   Паганини играл на скрипке... импровизировал...
   Бенедикт говорил, что это его исповеди...
   Что еще?.. помню, я лежал на песке обнаженный...
   Прибой исполнял реквием... чайки были солистами...
   Я пел плач, потом встал и пошел... я шел и пел...
   Было жарко... тень нужна была и земле, и мне... и вдруг дождь упал, как манна небесная..."
  -- Почему ты замолчал?.. продолжай... - попросила Вика...
  -- Я пытаюсь вспомнить... провалы в памяти... вижу город... я бегу по каменистой тропе, заросшей татарской жимолостью, к корабельной пристани... пристань завалена камнями и трупами... за три дня, что я был мертвым, почти мертвым, многое случилось... с гор сошла грязь, волоча дома, деревья, людей... я забрался в барку... ночью поднялась буря... барку унесло в открытое море... шесть или семь дней я плыл в этом скрипящем ковчеге неизвестно куда... что я пережил?.. муки голода, жажды, терзания, смятения... душа снова покинула меня и вернулась от жутких звуков скрежета киля барки по камням... душа слилась с телом... барку прибило к одному из западных островов... их еще называют блуждающими... обходя остров, я наткнулся на утопленников... я шел и качался, как качалась барка под ударами волн... я слегка опасался... мало ли что?.. но я не потерял надежду увидеть, что остров обитаем и его населяют не только птицы, собравшиеся словно на торжество... они оглашали скалы радостными криками, а я жалобными стонами и воплями...
   Аркадий умолк, снова запел... он шел и пел...
   Сопровождаемый птичьим хором, плач казался вдвое жалостнее через созвучия...
   Вика шла за Аркадием молча, одержимая сомнениями, страхами и надеждой на спасение...
  
   И этот день погас... ушел под воду...
   Странники продолжили свое странствие... они искали убежище...
   Повсюду им мерещились угрозы...
   Наконец, они нашли расселину в скалах, заползли в нее и затихли...
   Вика уснула, а Аркадий лежал, прислушивался, вздыхал... ждал рассвета...
   Аркадий был сиротой... мать родила его и умерла... до 7 лет он был похож на мать, как отражение в зеркале... потом стал похож на отца, когда улыбался...
   Так говорила тетя... тетя и дядя появились у Аркадия, когда ему исполнилось 13 лет...
   Аркадий был застенчивым мальчиком, невинным и как бы утомленным...
   Неведомый бог охранял его от всякого вреда...
   Аркадий восхищался дядей и не доверял тете, она была актрисой, обожала театр...
   В 27 лет Аркадий был все еще невинен...
   В возрасте Христа он пережил арест и смерть...
   Он очнулся при отпевании, напугав дьякона...
   Аркадий невольно улыбнулся, вспомнив изумление дьякона...
   Он не мог вспомнить, как очутился на острове...
   "Лучше не вспоминать, как я вздыхал, томился, сочинял плачи от немоты своей, и заливался слезами от избытка слез... оставим это..."
   Аркадий перенесся куда-то... и заснул...
   С ним такое бывало... ненадолго он терял связь с происходящим...
   Во сне ему было 37 лет... день он проводил на службе, а ночь с Бенедиктом...
   Как и Бенедикт Аркадий был беден, за душой ничего, кроме плачей и снов... он их записывал... женщин он избегал... любил их издали... опасался приближаться... и это отнюдь не казалось ему странным...
   Бенедикт, как и его дядя, был увлечен театром и женщинами... с примадонной он был связан замогильными записками... ее воспоминания были так глубоко погребены, что найти их никто другой не мог... или не осмеливался... извлечению воспоминаний способствовал и Аркадий... он был влюблен в примадонну и любое событие ее жизни не могло стать событием, пока оно не было записано в его книгу плачей...
   Аркадий начинал заикаться, когда говорил о примадонне...
   Происходило это от переизбытка чувств...
   "Я не знаю, люблю я ее или ненавижу... - размышлял Аркадий... - Тетя говорила, что я весь в отца, хотя она даже не знала, как его зовут... или звали... рассказывала о нем целые поэмы... выставляла его в привлекательном свете...
   Дядя правил ее безумные поэмы, называл отца сумасшедшим евреем, говорил, что с ним было что-то не так...
   Дядя был чиновником... день он проводил на службе в здании союза писателей... ночью писал... чем-то он был похож на пифию, сидел на треножнике у расселины в храме Аполлона Дельфийского на горе Парнас, и погружался в транс под влиянием опьянения, выкликал непонятные слова... тетя их переводила... иногда он впадал в эйфорию вплоть до буйного помешательства... далее следовал обморок... очнувшись, он ничего не помнил...
   Между прочим, дядя тоже предсказал нашествие грязи и войну с собаками... ему было видение...
   О своей службе в департаменте он говорил двусмысленно, но не избегал и резких суждений... он предпочитал Афины, однако уважал и Иерусалим...
   Я им восхищался, а он пользовался мной... впрочем, кто только мной не пользовался...
   Тетю дядя любил, но иногда распускал руки...
   Были у него и странности... он думал, что он бог второго пришествия, пришел исправлять этот мир... он просто ослепился этой мыслью...
   Ареста дядя не боялся... ходил по краю... и говорил, говорил... он умел говорить, но не договаривал... ходил по комнате из угла в окружении слов, которые прежде чем были произнесены, уже существовали в воздухе...
   Говорил он лихорадочно и нервно... и картавил... и заикался...
   От дяди я узнал о боге и его творении...
   Власть он обличал в сластолюбии и лжи... и вынужден был даже скрываться..."
   Размышления Аркадия прервались...
   Появился Бенедикт...
   Он сел на камень у груды камней и стал чертить какие-то знаки на песке...
  -- Что это?..
  -- Я усомнился... и бог отнял у меня слова, повиновавшиеся прежде моему желанию... он оставил мне только возможность писать...
  -- Ну, так пиши... и что ты написал?..
   Донесся странный гул, напоминающий рычание своры собак...
  -- Что происходит?..
  -- Не знаю... во сне мне было видение бога, но я усомнился, бог ли это?.. ну вот, и писать не могу... пальцы судорога сводит... во сне все возможно, и все вероятно... в сновидениях можно заблудиться и попасть не туда... и я заблудился... потом произошло что-то, нарушившее ход событий, и я очнулся... не понимая, где я, и как я попал сюда?..
  -- Ты на одном из западных островов... их еще называют блуждающими... - сказал Аркадий и умолк, побледнел...
  -- Что с тобой?..
  -- Какая-то странная слабость, головокружение... душно... дышать тяжело... что там?.. я слышу звуки...
  -- Там море... прибой исполняет реквием... чайки солисты...
  -- Их голоса напоминают мне стенанья, жалобы...
  -- Так и есть...
  -- Я задыхаюсь... такое уже было со мной во сне... знаю, что это сон, хочу очнуться и не могу...
   Последовало бессвязное бормотание...
  -- Повтори, я ничего не понял...
  -- Во сне я видел нашествие грязи... грязь пришла освободить нас... я ждал этого, но не был уверен... дядя говорил, что мы живем без бога... обещал нашествие грязи... и она пришла... боже, темно как... или я слепну...
   Аркадий умолк...
  -- Кто я?.. - вдруг спросил он шепотом. - Нет, молчи, не говори... я здесь инкогнито, попросил смерть, и она отпустила меня... мне жалко людей... они чувствуют себя униженными... впрочем, все это театр... игра... божественная комедия... бог перелистнет страницу и начнет новую комедию... одно время я был расклейщиком афиш, потом осветителем в театре... и, кажется, был счастлив... уже не помню... бедные люди... счастье так эфемерно... я хочу вернуться в город, в театр... здесь я мерзну и задыхаюсь... можно я прилягу к тебе на колени... мне бы немного поспать...
  -- Ложись... однако, уже светает... - сказал Бенедикт...
   Аркадий лег и заснул... вдруг он сел и сказал, что он никакой не Аркадий, а сын бога, чем удивил и испугал Вику, которая решила, что он сошел с ума, однако он стал приводить доказательства...
   Он был охвачен странным возбуждением...
   Лицо его было бледное, губы серые, руки дрожали...
   Аркадий все еще говорил, но понять его было невозможно... он совершенно окоченел и уже не чувствовал собственное тело... если оно у него было... сознание его затуманилось, мысли путались, пропадали... то он говорил, что жил в воде и мог там дышать... рассказывал, как он опускался в темноту, на самое дно... но дна не было... им овладело отчаяние, страх... он закричал и очнулся с жутким всхлипом и содроганием...
   "Опять ему что-то привиделось..." - подумала Вика...
   Она слушала Аркадия молча...
   Ей не сразу удалось собрать в единую картину то, что Аркадий видел во сне, однако постепенно он вспомнил все видение, и весьма жуткое...
   Рассказ Аркадия вызвал у Вики чувство страха и удивления не изображаемыми Аркадием картинами, а его поведением...
   Аркадий снова заснул...
   Это был не сон, некое видение...
   Действие происходило в песках Средней Азии... потом пустыню сменили гиблые топи... ноги увязали в жиже, в ряске... странные голые деревья раскачивались над Аркадием... стонали... они как будто были наделены человеческими голосами, полными боли и отчаяния... они о чем-то молили его... он же не мог ни пошевелиться, ни заговорить... тело было ватное, совершенно беспомощное...
  
   Аркадий очнулся, но не совсем... заговорил... умолк...
   "Я повторяюсь... я уже говорил ей, что я сирота... я упал с неба... история моя начиналась, как и история бога, с ничего... от детства остались видения... я что-то видел, может быть, бога, который заменял мне отца... бог пробудил во мне чувство благоговения... я обращался к нему, не имея никакой другой причины, кроме необходимости... я чувствовал присутствие бога... бог был так близко... я ощущал его дыхание...
   Иногда бог исчезал... и снова появлялся, будил меня прикосновением...
   Воображение создавало мне облик бога...
   Я стоял с протянутыми к нему руками...
   Я ощущал его дыханием...
   Мне было 7 лет... я описал это видение в одном из плачей...
   Бог в моем плаче имел реальность и величие...
   Бог дал мне вдохновение, и я принял его как дар и благословение...
   Я стал историком, как и Бенедикт...
   Говорили, что Бенедикт писал пророчества, а не историю...
   Помню, как-то Бенедикт спросил:
  -- Как ты думаешь, кто загнал нас в этот подвал?..
   Тогда мы жили в подвале...
  -- Можешь молчать... я знаю, кто...
  -- Кто же?..
  -- Твой отец...
   Я выслушал его с удивлением, спросил:
  -- Откуда ты знаешь?..
   Бенедикт сказал, что ему было видение...
   Я не поверил, спросил тетю... тетя сказала, что отец не бросил меня... его расстреляли, когда он был во власти...
  -- Люди жалкие, мерзкие, завистливые... - сказала тетя со слезами в голосе... - Бог приготовил им рай, но они предпочли ад...
  
   * * *
  
   Небо над морем почернело...
   Из середины туч вырвалось пламя...
   Волны с ревом обрушились на берег...
   Странники вынуждены был бежать, спасаться...
   Аркадий поднимался с уступа на уступ как по лестнице Иакова... остановился и понял, что остался один...
   Вика отстала...
   Смеркалось...
   Вику Аркадий нашел в пещере...
  -- Где ты был?.. - спросила Вика...
  -- Тебя искал...
  -- Ну да, конечно... так я тебе и поверила...
   Вика уснула...
   Темнота стала почти осязаема, ощутима...
   Вика спала, а Аркадий исследовал небеса и преисподнюю...
   "Что там?.. свет или тьма?.. и стоны во тьме или смех?.. и буду ли я там видеть сны и видения?.. хотелось бы...
   Вика спит и улыбается... где она?.. в каких садах бродит?..
   Опять эта тоска... и эти затаившиеся мысли, которые загоняют меня в дебри бреда, сводят с ума..."
  
   Утро было счастливым избавлением для Аркадия...
   Аркадий ждал пробуждения Вики и размышлял о рае и аде, но осторожно, менее красноречиво, чем ночью...
   "Каково их происхождение?.. зачем они?.. кто там?.. бог или кто-то еще, такой же одинокий, пытающийся ощутить свое величие, маскирующийся, прячущийся?..
   Можно ли найти спасение в иллюзии?.. вряд ли... иллюзия не может дать удовлетворение... или может?.. чтобы на это сказал Бенедикт?..
  -- Бенедикту твои мысли показались бы неприличными...
  -- Ты меня напугал...
  -- Извини, я не мог не вмешаться... ты хочешь заменить действительность иллюзией... и опьянением... окружить себя приятными, ласкающими образами, ясными и понятными... устроить игру теней, как в китайском театре... а жизнь - это не сон... это кошмар, драма, обрывочная, бессвязная, в которой действующие лица страдают, испытывают боль...
  -- И все же есть какая-то необходимость в этих сонных видениях с их призрачными ужасами и восторгами, с их сладострастием и жестокостью... в сновидениях я испытывал нечто никогда не испытанное... душа освобождалась от оков тела, открывалось что-то скрывающееся под покровом, нечто иное... и я просыпался с изумлением и осознанием, что это иное вовсе не чуждо мне... даже необходимо... оно дополняет мое существование, волнует, соблазняет... и я живу дальше... жду продолжения сна...
  -- Иногда у меня возникает ощущение, что вся эта божественная комедия разыгрывается вовсе не для нас... мы можем только догадываться, кто зрители?.. их следует считать вполне реальными, как и бога, автора и режиссера представления... мы лишь актеры на помосте, пользуемся всеми движениями страсти от шепота симпатии, до страстных стонов вожделения и воплей безумия... мы умираем, чтобы стать богами, но чувствуем себя униженными даже под покрывалом иллюзии... помню, дядя говорил, что театр вернул ему реальность, с которой еще можно жить, и при этом оставаться тем, что ты есть...
  -- Не совсем понял, но думаю, что твой дядя прав... театр - это бесовское учреждение...
  
   И снова сияющее утро, исцеляющее, спасающее странников от сновидений и ужасов ночи...
   Весь день Аркадий и Вика шли, искали яхту примадонны и морского капитана...
   Обо всем, что случилось с Аркадием ночью, он рассказал в плаче и причитаниях...
   Прожил он эту ночь без благодати...
   Аркадий долго не мог заснуть и все же заснул...
   Во сне он был птицей, рыбой, деревом, камнем, богом... иногда он превращался в женщину, что само по себе достойно удивления и осуждения...
  
   * * *
  
   Светало...
   Появился Бенедикт... он подобрал гонимые ветром цветы, заговорил:
  -- Ты похож на эти поблекшие, измятые цветы... что тебе нужно?.. дождись старости и умри в своей постели без мучительной агонии, тихо погружаясь в небытие... нет, ты продолжаешь карабкаться по лестнице Иакова на небо, хочешь стать богом, автором своей комедии... а станешь повешенным с запиской под языком... или утопленником...
  -- О чем ты говоришь?..
  -- Преследователи не уверены, что я покойник... скитающийся покойник... и они уже близко... плывут на лодке Харона... у тебя есть мелочь?
  -- Нет...
  -- Я останусь в твоей конуре, если ты не против...
  -- Оставайся...
  -- Как Вика?.. переживает?..
  -- Спит... приходит в себя...
  -- Не говори ей, кто я... буду сидеть на скамье зрителей... что мне остается?.. наблюдать, размышлять и делать выводы...
  
   * * *
  
   Аркадий уснул... тут же и проснулся, почувствовав слабость, головокружение и удушье...
   "Такое уже было со мной... - размышлял Аркадий. - Я лежал и пытался вспомнить сон, потом сбросил с себя одежду... было жарко... я как будто лежал на углях, тлеющих под пеплом... лежал, выставив свой срам, думал о Вике...
   Не знаю, стоит ли вспоминать об этом... лучше забыть..."
   Аркадий вообразил себе все это, потом нечто иное и оказался в городе...
   На том месте, где был театр, зиял провал...
   Вокруг провала толпились люди... они внимали ораторам, которые сменяли друг друга на подмостках...
   Был среди них и Бенедикт...
   Аркадий бродил в толпе...
   Он был похож на иностранца...
   Он наблюдал, размышлял и делал выводы...
   После изгнания из театра примадонны такое повторялось всякую ночь...
   Утром провал исчезал, и снова возникало здание театра...
   Говорили, что за всем этим стоял Хромой бес, которого иногда видели на книжном развале... он рылся в книгах, что-то искал...
   Время было смутное... город кишел бесами и пророками...
   Говорили, что одно время Хромой бес был мужем Клариссы, потом переметнулся к Кассандре, отравленный ее голосом и красотой...
   Кассандра открыла бесу глаза... он вспомнил детство, забытые сны...
   У всех свое кладбище...
   День Аркадий провел в сквере... около полуночи он вернулся на площадь...
   На месте театра опять зиял провал...
   Бенедикт шел вокруг провала и пел...
   Скорбное песнопение Бенедикта трогал людей как прикосновение бога...
   Испуганные, трепещущие горожане слушали и смотрели на поднимающийся из провала свет и чертоги...
   Аркадий очнулся...
  -- Не смотри на меня так... - сказал Бенедикт. - Это был сон... я тут не при чем...
   "Опять он исчез... остается неясным, куда он исчезает?.. что это была за сила, позволившая ему освободить горожан от кошмара и мнимой действительности... - размышлял Аркадий. - Этот сон я уже видел... мне было 13 лет... я уже жил в доме дяди и боязливо защищал достоверность своих снов... и противился их разрастанию... сны заглядывали в будущее, пробуждали томительные предчувствия... но будущее неожиданно обрывалось, открывался провал, пугающая пустота, холодный сумрак... я падал туда, падал, падал..."
   Размышления Аркадия прервались... и снова возобновились...
   "Как сейчас помню эти сны детства... в небе кружили самолеты странной формы... они бомбили город... земля трескалась и из трещин выплескивалась лава... здания падали, рушилось... глаза невольно наполнялись слезами, а волосы вставали дыбом...
   Я падал на землю и ждал взрыва... жуткое чувство..."
   Аркадий обернулся...
   Ему показалось, что кто-то окликнул его по имени...
   Поодаль стояла женщина... ей было около 27 лет, высокая, стройная, лицо бледное, тонко очерченное, волосы рыжие... они завивались как у цветка гиацинта...
   Он пытался вспомнить, где уже видел женщину...
   "Не мог я ее нигде видеть... она мираж, иллюзия...
   На женщине было узкое черное платье до пят... в руке роза... в позе красота, величие, пафос...
   Все заслуживало доверие... сцена, вещи... все подлинное...
   Роза была в роли Иокасты, матери Эдипа, которая после смерти Лая, стала женой сына и повесилась...
   Роза вызывала у Аркадия чувство изумления, ужаса и преклонения...
   Роза уже была примадонной, увидев которую на сцене, Бенедикт сжег все свои плачи и стал писать гимны... торжественные, ликующие...
   Бенедикт говорил, что между великой примадонной и Розой, ее призраком, была некая невидимая связь... обе они претендовали на то достоинство и особое положение, которое гении занимают в толпе... они делают понятным существование и оправдывают его...
   Роль в пьесе у примадонны и Розы была одна на двоих... они сменяли одна другую, творили иллюзию...
   Жизнь нуждается в иллюзиях, чтобы быть выносимой...
   В иллюзиях мы находим спасение и освобождение от страхов...
   Мы принуждены бежать от жизни, скрываться в пещерах безумия и рая... на поверхности же свирепствует действительность, смерть...
   Люди смертны... все, что возникает, должно быть готово к страданиям и гибели...
   Гении находят средство удержать людей, заставить их жить дальше, придумывают утешения, усыпляют иллюзиями, но, увы...
   Люди нужны смерти, а не жизни, в сетях которой они бьются неудовлетворенные...
   Все преходящее только подобие, о чем мы только начинаем догадываться... уже пора это понять... мы копии копий...
   Театр позволяет нам заглянуть в эту пропасть погибели и с содроганием отшатнуться, но мы уже не сможем забыть то, что увидели...
   Появился Бенедикт... и, как всегда, бесшумно...
   Я просто увидел себя рядом с ним...
   Я сирота, дитя нужды и случая... он гений, бог...
   Вокруг море, скалы, песок...
   Бенедикта окружили полуобнаженные женщины, одалиски... они пели и танцевали...
   Была среди женщин и Роза... смеющаяся, увитая цветущим плющом...
   Безумный смех и мне кривил губы... я дрожал от желания, хотя и понимал, что это сон, наваждение, что все обстоит не совсем так, как рисовалось и представлялось мне...
   Смеялся и Бенедикт... смех превращал его лицо в уродливую гримасу сатира...
   На вид он был невзрачный... к тому же хромой... примадонна звала его Хромым бесом...
   Сатиром был и я... может быть и бесом... богом я точно не был...
   Я засмотрелся на Розу, споткнулся о камень и упал куда-то в темноту...
   Падая, я повредил ногу...
   Я стонал, притворялся больным и жаловался...
   Бенедикт слушал мои жалобы молча, потом заговорил...
   Он поведал мне историю, которую сам же и выдумал... только что...
   "Такая вот история... тебе было 27 лет... мне гораздо больше... и я собирался жениться на примадонне, которая уже пережила вторую молодость, но все еще была невинна...
   Все просто... примадонна воспитывала девочку 13 лет... с голосом... девочке нужен был отец...
   Девочка должна была наследовать трон примадонны...
   Примадонна давно уже с вожделением заглядывалась на меня... так мне казалось... может быть, я разбудил в ней запоздалую нежность, которую она ничем не выдавала, опасаясь молвы и последствий... или делала вид, что опасалась...
   Примадонна была довольно привлекательной женщиной..."
   "Да, все верно... - подумал Аркадий... - Она была миловидная, но холодная и скупая... Бенедикт писал для нее плачи... был он известен и сбывшимися предсказаниями..."
   "Однако я продолжу с твоего позволения..."
   "Что?.. да, конечно... продолжай... однако..."
   "Как-то примадонна прогуливалась с девочкой у развалин женского монастыря, когда на нее напали бродячие собаки, сеявшие ужас среди жителей города...
   Собаки примадонне представились в роли бесов...
   Я вырвал примадонну из рук бесов помятую, в лохмотьях...
   Девочку собаки не тронули... она ускользнула живой и невредимой...
   Тогда же мэром была объявлена война собакам, длившаяся с переменным успехом несколько лет...
   Под покровом ночи собаки совершали набеги на город, повергая жителей в плачевное состояние...
   Вечером того же дня, когда на примадонну было совершено нападение собак, должна была состояться премьера...
   Примадонна с трудом вышла на сцену, поддерживаемая двумя статистами... собаки покалечили ей ногу...
   Примадонна запела плач...
   Она просила публику покаяться, не терять надежду и пролила слезы...
   Ночью примадонну опять преследовали бесы, правда, уже во сне... они разорвали одежду и затащили ее в свое логово, оказавшееся и моим логовом...
   Я нашел примадонну спящей в моей комнате на моем ложе...
   Я разбудил ее...
   Откуда-то донеслось завывание...
  -- Что это?.. - испуганно спросила примадонна...
  -- Наверное, сквозняки воют... или бесы... - невнятно сказал я и сглотнул слюну...
  -- Помоги мне...
   Я нащупал в темноте дверь, за которой была лестница...
   Ступени лестницы вели куда-то в темноту...
   Много лет дверь была заперта, и никому в голову не приходило попытаться открыть ее и узнать, куда ведет лестница...
   Уже другая лестница вывела меня и примадонну в сводчатый коридор с узкими окнами, выходившими в сад...
   Мне открылось зрелище, не лучшее из тех, что я уже видел и от которых бежал... мне пора..."
   Бенедикт исчез так же неожиданно, как и появился...
   Воспоминания прервались...
   Аркадий стоял у обрыва...
   Внизу шумело море, смятенное и волнующееся, дышащее смрадом гниющих водорослей...
  
   * * *
  
   Длилась ночь и длился сон примадонны, в котором она терпела все, что могла вытерпеть...
   Очнулась она в гробу...
   Она заранее запаслась гробом и присмотрела себе место на кладбище... уверяла, что в гробу ей снятся сны, а не кошмары...
   Чуть брезжил день...
   Примадонна была в сорочке и накинутом на плечи пледе...
   Еще в объятиях сна, она пыталась вспомнить, испытала ли она какое-либо удовольствие, пока все это ей снилось...
   Бенедикт стоял и ждал распоряжений в почтительном безмолвии...
   "Опять начнет юлить, вилять, может быть, и подзовет... меня или эту тень, что стоит за дверью... кстати, кто она?.."
   Бенедикт прикрыл дверь, но дверь снова приоткрылась...
   "Боже, это же Кассандра! что ей нужно?.. в такую рань... наверное, что-то случилось... выглядит ужасно... совсем старуха... седая и худая... сколько ей лет?.. а голос все тот же, мертвого разбудит... явилась... и не одна... толпу таких же теней из преисподней привела... не знаю, что ей сказать?.. скажу, что примадонна не принимает... она не в себе..."
  -- Кто там еще?.. - спросила примадонна...
  -- Кассандра и свита...
  -- Пусть они войдут...
   Кассандра в сопровождении свиты вошла в комнату... стала в позу...
   На упреки примадонны, что не одна явилась, она ответила смехом...
   "Пришли, столпились у гроба примадонны... кровать она на гроб сменила, после размолвки с мэром... чем он был смелей в своих желаниях, тем она дальше...
   Кассандра ее враг, злой демон... однако она слушает ее, вникает, не гонит... в чем же хитрость?.. зачем она явилась?..
   Что я слышу?.. ушам своим не верю... она просит примадонну вернуться в театр... на сцену... зачем?.. чтобы сказать со сцены ей в лицо, что она больше прав имеет на трон примадонны... она наследница, а не эта девочка...
   Дядя, наверное, в гробу перевернулся бы, узнав об этом визите...
   Примадонна встала, подошла к зеркалу... она стояла, слушала Кассандру, не перебивала... даже помолодела как будто, словно благодать излилась на нее с небес...
   Примадонна просила Кассандру явиться за ответом завтра в полдень...
  -- Да, лучше в полдень...
  -- В полдень, так в полдень...
   "Хорошо, что не в полночь..." - подумал я, вспомнив о яме, в которую погружался театр...
   Примадонна все еще как будто была не в себе... жаловалась Бенедикту, говорила, что и в гробу ей покоя нет... попросила подать плед...
   Я невольно вздрогнул, услышав голос примадонны:
  -- Какого ты мнения о предложении Кассандры?..
  -- Это провокация... - сказал я...
  -- А мне что делать?.. явиться?.. нет, это невозможно... лучше умереть... - Примадонна села на ложе с балдахином, потом легла лицом в низ, как будто умерла... однако, встала, стоит... раскраснелась... - Нет, пока сдаваться рано... в могилу не хочу... я не уймусь, пока не отомщу этой жабе... девочке трон передам... все ей, и замок, и собачек, и мужей... пусть царствует... я не бессмертна... надо же... и как раз сегодня это странное сновидение привиделось... странная случайность... нет, нет, не волнуйся, я чувствую себя намного лучше... забытая, я готова была обняться со смертью... уже простерла руки... нет, я вернусь на сцену, чтобы покончить с собой на глазах у толпы... боже, что я говорю?.. и я ли это?.. однако надо готовиться... и идти... узнаю, нет ли новостей от исчезнувшего мэра... нежданно и негаданно... Бенедикт, нет новостей?.. - она взглянула на Бенедикта...
  -- Нет...
   "Лучше забыть, что было ночью... улик нет, но я робею... а что с ним?.. лица на нем нет..."
  -- Бенедикт, что с тобой?.. ну и вид у тебя...
  -- Споткнулся, ногу подвернул... и шею... слегка...
  -- Хорошо, что не руку... иди, пиши... ты знаешь, что надо писать...
  -- Об этом визите тоже писать?..
  -- Ах, оставь... как душно... и опять эта слабость и головокружение... - Примадонна приоткрыла створку окна...
   Донесся лай собак... и все яростней...
  -- Когда уж они друг другу глотки перегрызут...
  -- Не вовремя мэр затеял эту войну с сомнительным исходом... сама природа вмешается и грязь обрушится на город... все смешает...
  -- Я сказала мэру о твоем видении, но он меня не понял...
  -- Трупов будет больше, чем глаз их пересчитать... никто не спасется...
  -- Замолчи... мне не по себе... - примадонна встала, слегка сгорбилась, снова села, потом легла... опять встала, подошла к зеркалу, взлохматила волосы... - Меня пугают твои пророчества... однако надо все обдумать без раздражения и отыскать выход... если только он есть...
  -- Грязь затопит город... не остановится она и перед театром... она безумна, как толпа...
  -- Ты уже это говорил... - Примадонна закрыла лицо руками... она как бы увидела зрелище нашествия грязи и ужаснулась...
   Грязь заполнила ущелье и неудержимо устремилась вниз по склону, сопровождаемая грохотом вслед катящихся к подножию утеса камней... уже она ползла по долине по направлению к городу...
   Бенедикт тоже увидел это зрелище...
  -- Успокойся, грязь ушла...
  -- Смотри!.. она вернулась!..
  -- Кто?.. Кассандра?..
  -- Грязь вернулась!.. бежим!.. как змея она ползет по склону к замку, поблескивая чешуей... или это ее глаза?.. горят, как хризолиты... утес ей преграждает путь... она сворачивает, идет в обход...
  -- Очнись!..
  -- Ты кто?..
  -- Я Бенедикт... писатель...
  -- Ничего не вижу... или я слепну?.. что ты стоишь?.. иди, пиши...
  
   * * *
  
   Ночь ушла, рассыпала росу на траве...
   "Как бриллианты..." - подумала Вика и склонилась к Аркадию...
  -- Эй, очнись...
  -- Что случилось?..
  -- Ты кричал во сне...
  -- Да?.. не помню... какие-то провалы в памяти?..
  -- Кто эта женщина?..
  -- Лучше тебе не знать...
  -- Ты ранен?.. кровь течет по щеке...
  -- Пусть течет...
  -- Нет, я перевяжу...
  -- Пятясь, я споткнулся ... вон тот камень, о который я споткнулся и упал...
  -- А с кем ты говорил?
  -- Я говорил?..
  -- С какой-то женщиной...
  -- Наверное, мне что-то снилось... не помню, что...
  -- Ну да... конечно... ты говорил о ее возвращении на сцену...
  -- Безумием было бы ей вернуться... впрочем, не важно...
  -- Что им нужно от тебя?..
  -- Кому?..
  -- Тем, кто тебя преследует и дядю... чего они хотят?..
  -- Не знаю... мне уже все равно... вон за той сопкой мы найдем яхту, морского капитана... ты вернешься в город... родишь девочку и назовешь ее Розой... а я останусь на острове...
  -- Откуда ты знаешь, что это будет девочка?..
  -- Знаю...
  -- Ты говорил о нашествии грязи... грязь, это чужие?.. будет война?..
  -- Война уже идет... и она вселяет ужас... ее уже не остановить...
  -- Что будет с городом?..
  -- Город устоит, хотя предчувствие гнетущее...
  -- Тебе нужно отдохнуть... падение слишком потрясло тебя...
  -- Ну да... смутило разум...
  -- О чем ты?..
  -- О нашествии грязи...
  -- Иногда, признаюсь, и я слышу странный шум... а теперь не менее странная тишина... все это вызывает какое-то гнетущее предчувствие, хотя я и не верю, что такое возможно... ты знаешь, я видела ее... грязь мне во сне являлась... прильнула... и так нежно... и ты мне снился... упал с неба к моим ногам... и не руками, а крыльями обнял меня, чтобы увести на острова блаженных... их еще называют блуждающими...
  -- Я так сказал?..
  -- Ты так сказал...
  -- А ты пойдешь туда со мной?..
  -- С тобой пойду куда угодно, но лучше нам остаться здесь... здесь явь как самый странный сон... куда ты смотришь?.. что ты там увидел?..
  -- Ничего...
   На самом деле Аркадий увидел Розу, закутанную в мантию... она выглядела такой, какой ее изобразил Филонов..."
  
   * * *
  
   Прошло несколько дней в поисках яхты и морского капитана...
   Погода не радовала... шел мелкий нудный дождь...
   Аркадий спал и проснулся... глянув по сторонам, он понял, что стоит у дома, в повале которого жил студентом... он обошел дом и неожиданно оказался на площади перед толпой...
  -- Ораторы толпы пытались убедить примадонну вернуться на сцену, но красноречие им не помогло... - сказал Бенедикт...
  -- Ты как всегда неожиданно...
   Почувствовав слабость, головокружение, Аркадий прислонился к стене дома...
  -- Я бы хотел отдохнуть...
  -- Гостиница рядом... - пятясь и хромая, Бенедикт направился к арке... - Не отставай... мы привлекаем внимание...
   Бенедикт скрылся в портике входа двухэтажного здания...
   Аркадию ничего не оставалось, как последовать за ним...
   В комнате было сумрачно... в камине потрескивали дрова, наполняя стены трепетными тенями... у окна стоял столик с зеркалом напротив камина кровать с балдахином...
   Аркадий сел на кровать, не снимая плаща и шляпы... вид у него был смущенный...
   "Бенедиктом явно владеет какая-то идея..." - подумал он...
  -- Зачем ты меня привел сюда?..
  -- Ты забыл, в подвале этого дома мы сочиняли пьесу... - Бенедикт умолк, развел руками. - Потом в меня стреляли, а ты исчез...
  -- Я узнал, что ты покончил с собой в следственном изоляторе...
  -- Мне помогли повеситься... и засунули под язык страницу с развязкой пьесы... кстати, развязку придумал ты... - Бенедикт подошел к окну, сдвинул занавеску и глянул в окно, как будто ожидал кого-то увидеть там, но на площади уже не было ни души...
  -- Осмелюсь заметить...
  -- Да, я знаю, роль повешенного в пьесе я сам выбрал... но ты мог бы подправить финал, сделать его не таким беспросветным...
  -- И что тогда?..
  -- Ничего... все уже заранее было расписано... а жертва и палачи выбраны, и не тобой... разгласил бы я наши планы или умолчал, ничего не изменилось бы...
  -- А где доказательства?..
  -- Какие могут быть доказательства?.. но даже если бы они были, чтобы это изменило?.. ничего...
  -- Ты уже это говорил...
  -- Да?.. не помню, какие-то провалы в памяти...
  -- У меня тоже...
   Аркадий задумался...
   Несколько дней Аркадия преследовало сновидение, которое его раздражало, но постепенно он начала находить удовольствие в этом раздражении... и даже ощутил некую печаль, когда сновидение вдруг прервалось...
   Он рассказала сон Бенедикту...
   Бенедикт смутился, не смог скрыть свои чувства...
  -- Мне надо идти... - пробормотал он заикаясь...
  -- Странно... ушел... и без каких либо объяснений...
   Аркадий вдруг понял, что Бенедикт видел тоже сновидение...
   "Кажется, между Бенедиктом и примадонной завязалась связь... - подумал Аркадий... - Но зачем мне это нужно знать?.."
  
   * * *
  
   Аркадий невольно вздрогнул, повел плечами...
  -- Не пугайся... это опять я... - сказал Бенедикт...
  -- С чем пришел?.. опять с жалобами?.. у тебя всегда кто-то виноват... или с объяснениями?..
  -- Не верь... врут все... я не преступник, я грешник... теперь мучаюсь...
   Аркадий понимал, что все это слова, увертки, хитрость...
   С Бенедиктом Аркадия связывали воспоминания детства, юности...
   После публикации пьесы начались преследования... примадонна спасла Бенедикта от ареста в последнюю минуту... он уже видел себя в петле с запиской, подсунутой под язык...
   Примадонна просила мэра за Бенедикта, умоляла... и добилась своего...
   Такое не забудется... и Бенедикт не забыл...
   Больше года он жил с Аркадием в подвале, потом на пятом этаже этого же дома...
   Аркадий писал романы, Бенедикт писал плачи о погибели города...
   Как-то ночью постучали в дверь...
   Аркадий спал...
   Опасаясь ареста, Бенедикт съел рукопись...
  -- Да, да... я съел ее... и теперь мучаюсь... с ее слов писал... она мне диктовала... где теперь она?.. кого спросишь?.. не знаю, как я остался на этом свете... прятался в каких-то канавах, руинах, подвалах... время было смутное, тревожное... многие простились с этим светом... меня преследовали, арестовали, я подписал какую-то подлую бумагу... подсунули... за что-то, не знаю за что, я был обречен на погибель... думаю, не обошлось без проклятия Кассандры... вот, сказал, наконец...
  -- Что такое ты сказал?..
  -- Я проклят... вся моя жизнь складывалась как-то нелепо... с ложью, страхами... ночью не раз возникало желание уйти в эту темноту и не возвращаться...
  -- Не знаю, что тебе сказать... я тоже сирота... меня усыновили в возрасте 13 лет... я знал бедность, унижение и отчаяние... плачи я стал составлять еще в детстве... и не словами я волновал... слова пришли потом, когда меня остригли наголо и заперли в изоляторе гордого и злого... свою вину я не признал... и очутился на острове вместе с прочими ославленными и безымянными... освободился я по недоразумению... писарь что-то перепутал... я вышел на песчаный берег, стою, тощий, рыжий, бледный... жутко смотреть... какая-то женщина увидела меня, перекрестилась... несколько дней я шел пешком... потом попытался на пароме перебраться на материк... ночью разыгралась буря... паром налетел на рифы, перевернулся и затонул... я очнулся на песчаном берегу среди утопленников... услышав нервный смех, восклицания, я привстал... меня нашли сумасшедшие из желтого дома, расположенного неподалеку... говорят, я дышал как жаба... им было смешно... чтобы избежать расспросов, я притворился идиотом... я жил среди них безымянный... мог бы и сто лет прожить, но увидел примадонну и потерял голову... примадонна устроила театр для сумасшедших, пела что-то из Валькирии Вагнера... на голове шлем с рогами и с крыльями... голос и красота примадонны поразили меня... и не только меня... ночью над желтым домом разожглось северное сияние, но меня там уже не было... я пел под окнами примадонны... нет, не плачи, я пел гимны... не знаю, слышала ли она меня или нет..."
  -- И видела, и слышал... - сказал Бенедикт... - и не только она... я кое-что записал из твоих гимнов... спой...
  -- У меня голоса нет... я пою губами...
  
   Бенедикт писал для примадонны плачи, Паганини - музыку... она чувствовала музыку, но плачи ее не удовлетворяли... ей надо было что-то трагическое...
   Бенедикт много думал об этом...
   Время было смутное... говорили о конце света...
   Ночью Бенедикт увидел в видении нашествие грязи на город...
   Это видение заслонилось еще двумя...
   Бенедикт сел и описал эти видения стихами...
   Стихи напечатали, правда, почти весь тираж изъяли... и приобщили к старому делу...
  -- Я снова вернулся на остров... - заговорил Бенедикт. - Дальше идти было некуда... примадонна просила мэра пересмотреть дело... она говорила, что я был в ее снах... нет, это было позже, когда я стал писать ее замогильные записки... как-нибудь допишу их... все никак не соберусь... и о себе напишу затравленном, озирающемся... я пел плачи, а охранникам было весело... всем... помню, я уже плыл на пароме... ночью разразилась буря... паром налетел на рифы, перевернулся, и затонул... я чудом спасся... выполз на берег, волоча ноги как хвост... это был еще более дикий остров... три дня шел дождь, потом на меня спустилась грязь... обняла меня спящего, и так нежно...
  -- Ты уже рассказывал эту история...
  -- Да?.. не помню... я писал для примадонны плачи... в плачах свой синтаксис, свое расположение слов, свое отчаяние... и свои восторги...
   Бенедикт помолчал, снова заговорил...
  -- Прошлой ночью мне приснились дети примадонны... она не носила их в утробе, не кормила грудью... дети сами выросли и начали галдеть... я был среди них... они гонялись за мной с лестницы на лестницу... загнали меня на чердак, потом в подвал... очнулся я весь в слизи, плесени и паутине... я был выкидышем... потом превратился в мертвого старика... еще не отпетый, я лежал в гробу на подиуме... помню, лежать было неудобно... вдруг я услышал пение... пела девочка... голос тонкий, плачущий... она просила меня вернуться, и я вернулся... ужасная была ночь... девочкой была примадонна... я все никак не мог убедить ее, что она уже на том свете...
  
   Бенедикт сел на камень... он сидел и смотрел сквозь слезы на море и иссеченные скалы...
   Он пугал своим видом, речами...
   Бенедикт исчез и Аркадий вернулся к своим размышлениям...
   В размышлениях Аркадия тоже был театр, театр одного актера... без грима и масок... были и зрители... птицы, которые казались людьми...
  -- Никто нас не спасет... всех нас грязь утянет в пропасть погибели... я вижу, как она ползет, расползается по улицам города...
   "Что он бормочет, как в бреду?.. - размышляла Вика. - Несчастный лишился ума... сознаюсь, я хотела счастья с ним, но, увы..."
  -- Аркадий, опомнись!..
   "Нет, не слышит он меня... боже, как я устала... не знаю, что мне делать..."
  -- Бежать!..
   "Кто это шепнул?.. и от кого мне бежать, от грязи или от собак?.. и куда?.."
  -- Спасайся... беги или погибнешь!..
   "Опять кто-то шепнул: беги, но я останусь... пусть будет так, если нельзя иначе..."
   Вика увидела слезы на глазах Аркадия...
  -- Ты очнулся... плачешь... могу ли я чем-то помочь тебе?..
  -- Нет... просто у стариков глаза слезятся...
   "Разве он старик?.. с ним творится что-то странное... где чувства, там и загадка... и я уже боюсь его... однако, как быстро темнеет..."
  -- Как ты думаешь, куда ведет эта дорога?..
  -- В ущелье...
  -- Там можно укрыться?.. вставай, надо идти...
  -- Я слышу лай собак... преследователи уже близко... свору псов спустили...
   Донесся крик офицера:
  -- Сдавайтесь!..
   Аркадий и Вика уже бежали...
  -- Ну, что вы встали?.. вперед, за ними!..
  -- Там же пропасть...
  -- Где же они?..
  -- Как канули...
  -- Не будем здесь задерживаться... собак зовите... уходим...
  -- Кого-то надо оставить...
  -- Я останусь...
  -- Как хочешь...
   Воцарилась тишина...
  -- Ты слышал голоса?.. - спросила Вика шепотом...
  -- Слышал...
  -- Мне страшно...
  -- Это бесы... преследователи Бенедикта... кажется, я узнаю это место... вон за тем утесом есть спуск к морю... морской капитан уже ждет... Бенедикт предупредил его...
  -- Кто он?..
  -- Не спрашивай... утром увидишь... ночь переждем в расселине, заползай...
  
   Ночью Аркадий спал как убитый...
   Вика любила во сне, как невинные женщины любят мужчин, стыдливо и томясь желанием...
   Среди ночи беглецов разбудил странный гул, напоминающий рычание своры собак...
  -- Что это?..
  -- Не знаю...
  -- Ах, какой я сон видела... жалко, что не досмотрела... - Вика невольно вздохнула, глянула по сторонам. - Я как обманутая... чувствую, что он где-то рядом...
  -- Кто, муж?..
  -- Нет, бог... он сказал, что я беременна... просил девочку назвать Розой... и погладил мой живот...
  -- Что же ты замолчала...
  -- Я подумала, что благоразумнее вовсе уклониться от этого разговора...
  -- Пожалуй, что так... в этом я с тобой согласен, но почему ты заговорила об этом?..
  -- Бенедикт говорил, что ты можешь предвидеть грядущие бедствия...
  -- Он что-то перепутал...
  -- Еще он сказал, что ты читаешь мысли, угадываешь человека по наружности... что ты думаешь обо мне?..
  -- Я думаю, что ты честная, порядочная женщина...
  -- Ты что-то скрываешь, не договариваешь...
  -- Есть причины...
  -- Это как-то связано с арестом дяди?..
  -- Темное это дело...
  -- В этом деле я была слепым орудием...
   Вика умолкла... а Аркадий очутился в замке примадонны...
   В комнате было сумрачно...
   Бенедикт стоял у окна...
  -- Бенедикт, расскажи, как ты очутился на свободе...
   Бенедикт рассказал...
  -- Ты что-то утаиваешь...
  -- Есть причины... осмотрительность того требует, поэтому я не открываю тебе всего... каюсь...
  -- Вика была замешана в этом деле?..
  -- Она была слепым орудием...
  -- Что это значит?..
   В дверь постучали...
  -- Ты кого-то ждешь?..
  -- Нет, то есть да, но...
   Вошла прислуга...
   По лицу Бенедикта можно было понять, что это не та женщина, которую он ждал...
  -- Примадонна просила сказать, что не может вас принять... она не в себе...
   Прислуга ушла, оставив записку на столике у камина...
   Дверь захлопнул сквозняк...
  -- Ну и ну...
  -- Да уж, лицом она не вышла, но все остальное при ней... - сказал Бенедикт...
  -- Кто она?..
  -- Она жена привратника... и шпиона... он человек Кассандры... что примадонна не в себе, прислуга добавила от себя... наверное, у примадонны гость... органист... он еврей, но выдает себя за немца...
   Возникла пауза...
   Бенедикт читал записку... лицо отчужденное, сосредоточенное...
  -- Что она пишет?..
  -- В ее глазах слезы, но этого никто не видит...
  
   * * *
  
   Уже утро...
   Аркадий брел, удрученный и смущенный мыслями о женщине, которая шла впереди...
   Он шел и в полголоса пел плач...
   "Сказать ей или умолчать?..
   Не ошибиться бы и не потерять все...
   Правда ослепляет и обнажает...
   И опять мне горе несчастному...
   Слова, которые я скажу ей, будут судить меня уже осужденного и бежавшего в смятении и страхе от убийц...
   Боже, утешь, исцели, не дай утонуть в желаниях, очисти мои мысли от наущений искусителя...
   Взглянул я на нее и погиб вконец внутри и снаружи...
   Дважды уже умерший, не готов я снова для смерти...
   Помню, как уже мертвый, я оживал на груди смерти...
   Не все еще я испытал, что записано для меня...
   Видел я в видении толпу людей вокруг меня без причины радующихся...
   Кто я?.. пророк, не вызывающий доверия?.. сомнительное предположение... я писатель, решившийся поведать о себе как о человеке, погубившем себя... и не только...
   Свою историю я записал слезами и излагаю ее в виде плача...
   Слышу смех сквозь слезы... смеется женщина...
   Уловила она меня, пленила и развратила, вырвала из объятий бога и бросила под ноги бесам, собравшимся вокруг меня в толпу, еще опьяненного желаниями, уродливого в своей наготе и бесстыдного...
   Помню, вид она имела блудницы, с бесстыдно подкрашенными глазами, с едва прикрытой плотью, порождающей страсти... и с грудью, обвисшей до пупка...
   Я пел плач о делах тьмы... обливался слезами...
   Такое вот имел я бесстыдное видение... и позорное... и совершал дела, в которых раскаиваюсь...
   Не я это делал... кто-то другой во мне... он и теперь подсказывает мне слова, вздор безумный...
   Каюсь, я грешил...
   Я сплетался с призраками и тенями, как с живыми, разделявшими со мной долю грехов и усладительных желаний...
   Лишь мой плач и слова плача доказывают мое соучастие в этих безумствах...
   Не знаю, что помешало мне раскаяться раньше сочиненного мною плача о моих безумствах и скитаниях...
   Устыдился я грехов своих, раскаялся сердцем и трепещу, страшась возмездия в день суда...
   Избегну ли я осуждающих слов, которые сделают мою мерзкую жизнь еще омерзительней?.. или я сгину в грязи преисподней, во всем обманувшийся?..
   Боже, к кому еще мне обратиться?.. к людям, которые искуснее убивают, нежели спасают?..
   Кто утешит меня, отчаявшегося?.. или я уже отнял у себя надежду на спасение?..
   Разольется от слез моих море и утопит меня и мои желания..."
  
   "Аркадий заснул и еще раз увидел в видении нашествие грязи, суд и казни...
   Увидел он и войну с собаками... правда, это видение не обладало связностью, допускало двусмысленности...
   Аркадий очнулся...
   Вика спала, разметалась...
   Он смутился, отвел взгляд...
   "Почему я отвел взгляд?.. бог послал это странное желание со словами: плодитесь и размножайтесь...
   И люди плодятся и размножаются...
   В этом легко убедиться, наблюдая происходящее вокруг...
   И что в этом нелепого?.. или порочного?.." - размышлял Аркадий...
   Размышления прервались...
   Появился Бенедикт... он рассказал новости и исчез...
   "Он как радио..." - подумал Аркадий и запел плач... пел он, подвывая, как волк...
   Надежда на любовь Вики не оставляла его, хотя кто-то за спиной шептал, что она как и все женщины, достанется грязи...
   Аркадий ревновал Вику к утопленнику, к богу...
   "Бенедикт сказал, что она никому не достанется... и это было бы справедливо... это позволило бы мне успокоиться, прийти в себя... - Аркадий потер глаза... - Показалось, что утопленник прошел мимо и исчез, хотя и не мог он быть объектом в каком-либо значении этого слова...
   Пора поставить многоточие в этом скорбном повествовании... надо вернуться на заваленный камнями причал, и остаться там, вполне объяснимо почему... не хочу вспоминать прошлое... оно меня утомляет... и я боюсь воды..."
  
   "Весь следующий день странники то поднимались по лестнице Иакова, то спускались...
   Место, в котором они оказались, было красивое и дикое...
   Сумерки застали их в ущелье...
   Куча камней вдруг превратилась в стаю присевших волков...
   Стая птиц сорвалась с места с жутким шумом, испугала Вику до смерти...
  -- Надо спуститься ниже... - сказал Аркадий, оступился и чуть не утоп в каком-то смрадном месиве...
   Вика рассмеялась над его неуклюжестью...
   Начался дождь...
   Спасаясь от дождя, странники заползли в тесную расселину...
   Вика развлекала Аркадия историями из жизни дяди, импровизировала...
   "У нее талант к импровизации... и голос у нее восхитительный, очищающий ясными и прозрачными нотами воздух, насыщенный гнилостными запахами моря... а слова глупые, как их не переставляй..." - размышлял Аркадий, прислушиваясь к шуму дождя...
   Какое-то время странники лежали молча, обнявшись, пока не заснули...
   Скитания Аркадия продолжились и во сне...
   Он неловко повернулся, слегка толкнув Вику, но ни он, ни она не проснулись...
  
   Во сне Аркадий вернулся в город...
   Его отпевали в церкви...
   Услышав плач, он приоткрыл веки и увидел плакальщиц... все эфиопки...
   Среди плакальщиц была и Вика с малюткой на руках...
   Лицо Вики было в слезах...
   "Или это дождь?.."
   Аркадий открыл глаза шире и спросил:
  -- Что происходит?..
  -- Я думала, ты умер...
  -- Я спал...
  -- Пока ты спал, я родила девочку...
  -- Покажи...
  -- Нет, не могу...
  -- Почему?..
  -- Она уродлива...
   Аркадий настоял...
   Вика открыла лицо девочки...
   Девочка была красавицей...
   И у нее уже есть имя... - пробормотал Аркадий и окончательно очнулся...
   Вокруг тьма и тишина...
   Доносились звуки прибоя и голоса чаек...
   Аркадий рассмеялся...
  -- Что тебя рассмешило?.. - спросила Вика...
  -- Во сне я был эфиопом... и у меня было шесть или семь жен... такая вот перспектива...
  -- Смешно...
  -- Я и тебя видел среди жен... ты держала девочку на руках, еще совсем малютку, но красивую как это утро...
  -- Я назову ее Розой... - Вика улыбнулась. - Я буду ей матерью... а ты дядей... если ты не против...
  -- Дядей?.. хорошо, я буду девочке дядей... - сказал Аркадий...
   Он встал и пошел... он шел и сочинял плач: "Чудо о Розе"...
   Вика размышляла:
   "Куда это он?.. обиделся... что я такого сказала?.. почему я так уверена, что это будет девочка?.. а если случится выкидыш?.. или я умру от родов?.. девочка останется сиротой..."
   Надо сказать, роды и радовали Вику и пугали, как пугает все желаемое и неизведанное...
   Послышался странный гул... как-то вдруг потемнело...
  -- Мне страшно...
   Вика разрыдалась, как в детстве...
   Услышав рыдания Вики, Аркадий вернулся...
  -- Что опять?..
  -- Я вспомнила, что ты говорил во сне...
  -- И что я говорил?..
  -- Всего несколько слов... о нашествии грязи и войне с собаками...
  -- Грязь - это чужие, а собаки - это желания и страсти тела... - сказал Аркадий и мрачно глянул вокруг...
   "Боже, для чего я родилась... - размышляла Вика. - Быть вдовой... а Роза, дочь злополучных родителей... бедная девочка, сирота, не узнает коленей своего отца... нагой он лежит в песке... бежал он от меня и от дочери... к другому народу пристал... может быть, в этот момент они окружили его, теснят... и он испытывает то, что еще не испытывал...
   Ночью он приходил, но он ли это был?.. а если не он?.. не мог он ни от стража недремлющего скрыться, ни засовы отодвинуть на воротах ада...
   Я сказала ему, скройся... и он со смехом бросился к двери... скрылся, оставив вонь о себе..."
   Вика села на камень, потом легла и заснула...
   Аркадий лег рядом... он смотрел на Вику и удивлялся ее красотой...
   Вика улыбнулась во сне... что-то сказала неразборчивое...
   "С кем она говорит?.. с мужем?.. или с богом?.." - подумал Аркадий и ласково сжал руку Вике, чтобы ее успокоить...
   Рассудком и сердцем она колебалась...
  
   Во сне Аркадий говорил с богом о боге, когда появился Бенедикт...
   "Спят, обнявшись... не буду их будить... пусть нежатся...
   Вика уже сидит, плачет... сон ее расстроил... или воспоминания... не виновата она в смерти мужа, но это едва ли можно доказать...
   Бог наказал его, послал ему смерть...
   Он теперь в свите примадонны...
   В плаче я описал, как она вела свою скитальческую жизнь в царстве мертвых, куда был сослан и дядя, как преступник...
   Сбылось предсказанное Кассандрой нашествие грязи...
   Грязь поглотила театр и всех детей примадонны... правда, уже после ее ужасной смерти... говорят, ее утащили болотные бесы...
   Было открыто дело... писателя объявили в розыск по подозрению в убийстве... и нашли его могилу на кладбище... могилу вскрыли, но писателя в гробу не оказалось... гроб был заполнен его писаниями, среди которых нашли и женскую версию замогильных записок примадонны...
   Все было у примадонны, известность, слава, но не было радости...
   Помню, в городе много говорили о любовных отношениях примадонны и мэра, но о том, как она закончила свою безрадостную жизнь, ни слова...
   Она исчезла... в пруду, затянутом ряской, нашли ржавую инвалидную коляску на надувных шинах... однако тело примадонны не нашли... плохо искали...
   Молва уверяла, что ее исчезновение было подстроено Кассандрой...
   У примадонны было шесть или семь девочек... все рыжие и весталки...
   После исчезновения примадонны, Кассандра удочерила их и переселилась в замок...
   Чего только говорили... говорили, что примадонна покончила с собой на могиле мэра... повисла в петле с высунутым языком, постепенно чернеющим...
   Но это была не она... все молва смешала...
   Исполнилось все, предсказанное примадонне дядей...
   Неизвестно помогали ему видения в его запутанной и трагической жизни или вредили...
   Его смерти я посвятил несколько гимнов и плачей...
   Едва ли можно сомневаться в том, что вокруг примадонны и Кассандры собиралось множество и менее известных историй и повествований, но не менее содержательных...
   Они были мифическими личностями... и героинями не одной драмы, которые не имели ни начала, ни конца, а повествование было запутанным... напоминало паутину...
   Кто был пауком?.. вопрос...
   Им пришлось перенести или совершить много ужасного, оставившего по себе следы в замогильных записках...
   Говорят, после смерти писателя все записи исчезли... не осталось ни одного отрывка...
   Можно ли верить слухам?.. молва уверяла, что у примадонны было шесть или семь мужей, однако она оставалась девой... она открыла мне это... и я ей поверил... хотя тетя уверяла меня, что я ее сын...
   В одном из своих странных снов я видел, как она родила меня и кормила грудью...
   Из этого сна я понял, что она бросила меня...
   Помню, я чувствовал свое унижение и даже собирался мстить ей, но узнав, что она дева, одумался...
   Из ее письма дяде, я узнал, что она совершила аборт и почти забыла о том, что совершила...
   Я не поверил, но она меня убедила... она назвала и имя моего отца и еще ряд побочных действующих лиц в этом эпизоде, невольно пострадавших...
   Описала она и обстоятельства смерти моего воспитателя... до 13 лет меня воспитывал монах... монах и познакомил меня с богом и его творением...
   Его драма исчезла из замогильных записок...
   Дядя написал пьесу на этот сюжет, так и не поставленную на сцене, оставшейся пьесой для чтения...
   Все, что имеет начало, имеет и конец, но история дяди осталась незавершенной...
   Смерть дяди многим навредила...
   Некоторые персонажи этой истории, испытав страх, пытались бежать, но лишь ускорили развязку...
   Примадонна была в ужасе оттого, что произошло с дядей, и заперлась в своем замке, сказала лишь:
  -- Напрасно бог покарал его... от моего греха он погиб... нелепая смерть... никого я не любила так, чтобы к той любви не примешался грех... он справедливости ждал, но ждать ее неоткуда...
   Примадонна пыталась защитить дядю от нападок, обращалась к мэру...
   Она и меня пыталась защитить, но, увы...
   Всем правит судьба и случай...
   Однако пора разбудить Аркадия...
  -- Эй, очнись...
   Аркадий очнулся...
  -- Ты как всегда, неожиданно, как будто из воздуха...
  -- Я был в городе... помогал Филонову и Паганини избегнуть смерти, которая могла застать их врасплох...
  -- У них был выход?.. - спросил Аркадий...
  -- Выход у всех есть...
  -- Ну да, если есть вход, есть и выход... не помню, как я вошел, но помню, как вышел... мать родила меня на этапе... я выпал из нее, и с еще необрезанной пуповиной уже купался в пыли... пыль меня приняла за своего... крестила... отца я не помню... почти не помню... говорят, он покончил с собой, чтобы избежать ареста...
  -- Эта жизнь была слишком коварна и лжива для него... или ты думаешь, что ему помогли?.. не умеющий умереть, так жалок...
  -- Я не верю тому, что говорят... да и чего ему было бояться?.. но кто-то же подсунул ему под язык записку...
  -- Его ангел хранитель... кто же еще?.. или бес... иногда мне кажется, что я как бы раздваиваюсь... один убеждает меня терпеть, остаться, жить... другой готовит к бегству, к смерти... все ушли... и все ушло... слава, сила... безумие осталось... а ты чего боишься?.. от кого бежишь?..
  -- От самого себя...
  -- Подвиг не умереть, а жить...
  
   Вика проснулась и Бенедикт исчез...
  -- С кем ты говорил?.. - спросила Вика...
  -- Не помню... у меня провалы в памяти...
  -- Я тебе не верю... почему ты здесь?..
  -- Я в изгнании...
  -- Боишься ареста, суда?.. говорят, дядя покончил с собой, опасаясь ареста...
  -- Я тоже пытался, но не смог...
  -- Умереть не страшно... дядя говорил, что не боится смерти, но боится допросов и боли... я тоже боюсь боли... не знаю, как я вытерплю роды... уже испытываю страх и отвращение к себе... и боюсь выкидыша... уйду, и что оставлю?.. грязь... куда ты?.. не уходи... вернись...
  -- Хорошо... - Бенедикт вернулся, сел...
  -- Ты что-то скрываешь... скажи, что?.. мне страшно... я боюсь остаться одна... с тобой мне спокойно...
  -- Я люблю тебя...
  -- Я тоже... я хочу туда, где Роза... знаю, что все это не реально, мнимо, но хочу... что там?..
  -- Там все то же...
  -- Продолжай...
  -- Я лучше помолчу...
  -- Твое молчание меня тревожит... молчание подозрительно...
  -- Слова спасают, но и губят...
  -- Иногда мне кажется, что я виновата в гибели дяди...
   Вика умолкла... и надолго...
  
   Появился Бенедикт...
  -- Вика спит...
  -- Винит себя в смерти какого-то дяди... имя не называет...
  -- Напрасно... однако, свято место пусто не бывает... она молчала на допросе... не стонала, не выла, не кричала от боли, молчала... и это ее молчание подозрительно...
  -- Думаешь, она виновата в твоем аресте?..
  -- Не важно, что я думаю... все женщины в душе преступницы... однако оставим это...
  -- Ты был у примадонны?..
  -- Она заперлась во флигеле... никого не принимает, только покойников... днем спит, ночью поет плачи... меня оплакивает... говорит, что она виновата в моем аресте и самоубийстве... говорит, мэр обещал устроить мне побег... и устроил... меня повесили... и записку подсунули под язык с финалом пьесы... помнишь эту пьесу?.. финал ты написал... что?.. нет, муж Вики тут не причем... меня арестовали по доносу, сделали виновным в подстрекательстве к мятежу и прочих злодействах... что?.. нет, нет... примадонну никто не обвинял, меня судили, а она осталась невинной в глазах толпы, хотя невинность давно потеряла...
  -- Но ведь ты говорил, что она дева...
  -- Говорил, и что?..
  -- Кто же совершил злодейство?..
  -- Не знаю... тот, кому оно было выгодно...
  -- Ты так и не сказал, что за злодейство...
  -- Не одно... целый список злодейств...
  -- Ты знаешь имена жертв?.. кто были эти несчастные?..
  -- Знаю одну девицу, ее звали... как же ее звали?.. не помню... Ада... нет, не Ада... Алла... точно... Алла, хотя... не знаю... она покончила с собой... как говорят, она была подвержена приступам безумия... она видела себя дочерью примадонны... наводила ужас на всех своими пророчествами... она их выкрикивала, как проклятия... иногда пела... кто-то записал все, что она произнесла, все эти крики, несвязные речи, вопли... получился довольно длинный монолог, с упоминанием имен, событий, далеких друг от друга и иногда противоречивых... она любила играть именами, образами... были в этом монологе намеки и догадки, довольно нелепые... надо сказать, что она пользовалась в городе влиянием, как и все прорицатели...
  -- Я слышал эту историю... ее звали Алла... она сирота... монах нашел ее в зарослях крапивы... мать отказалась от нее еще в младенчестве... я помню ее предсказания... она говорила, что примадонна превратится в собаку...
  -- И примадонна поверила ей... она ожидала своей смерти и своего превращения, как возмездия...
  -- Говорили, что ты был ее мужем...
  -- Не я, а дядя... а я был жертвой их интриг... закулисных игр...
  -- Иногда примадонна является в мои сны... я слышу ее голос, которого уже никто не услышит... что с тобой?.. ты плачешь?..
  -- Вспомнил дядю, примадонну, Аллу... вскружила мне голову и исчезла в темноте...
  -- Говорят, она жива... скрывается в горах...
  -- Чего только не говорят... можно ли верить слухам...
  -- Так она на самом деле была девой?..
  -- У нее было шесть или семь мужей... они перешли к ней по наследству... вместе с замком и собачками...
  -- Это правда, что ты ее сын?..
  -- Ну, это вряд ли...
  -- Продолжай...
  -- Мне тетя предрекла странствие на край ночи... сказала, что я буду искать эту сучку... так и сказала... но найду ли?.. не сказала... для меня примадонна была богиней... а для всех прочих неверной женой... впрочем, изменяла не она, а ее мужья, которые не могли жить без женщин, стонов страсти... все они бежали, скрылись... покончил с собой только ее первый муж, пожертвовал собой, чтобы подтвердить предсказание... примадонна должна была оставаться девой, чтобы спасти город от нашествия грязи... и она была девой, невестой бога и своих мужей...
  -- Я уже ничего не понимаю...
  -- Ты хочешь узнать, в какой мере я виновен в ее смерти... говорят, что я убил ее из мести... венок из железных змей надел на ее голову, которые в волосы ее вплелись... и описывают все это с такими подробностями, как будто они присутствовали при этом ритуальном убийстве...
   Бенедикт умолк... исчез..."
  
   "За каждым преступлением следует возмездие... и следы возмездия нужно искать в событиях последних дней... - размышлял Аркадий...
   Была ли примадонна девой?.. вряд ли...
   Обладала ли она способностью превращаться в рыжую волчицу, как уверяла молва?..
   Она умела перевоплощаться...
   Дядя Бенедикта описал все ее перевоплощения и обольщения в своих замогильных записках...
   Я помню его предсказания: нашествие грязи... войну с собаками... и много чего еще, в том числе коварство Кассандры, и ее смерть в театре... она покончила с собой, не смогла выйти из роли...
   Не все были согласны с версией событий и мотивами дяди Бенедикта, но успех его замогильных записок был шумным и закончился изгнанием издателя и автора на один из западных островов, их еще называют блуждающими... пострадал и мэр... и все его двойники...
   Все это можно найти в переписке дяди Бенедикта с примадонной...
   Обо всем этом говорила и молва в своем стиле и духе, так что от подлинной истории не осталось ничего... или почти ничего...
   В письмах примадонна писала о детстве, о юности, о своем первом муже, которого она любила... он имел успех у женщин, но был скромен, греха боялся... он был в нем неопытен... до 27 лет он был девственником, как и примадонна...
   Конечно, ей надо было быть более осмотрительной, чтобы избежать огласки и сплетен...
   Примадонна не убивала своих мужей, как уверяла молва...
   Первого мужа примадонны убило безумие...
   Помню ее еще молодой... она позировала обнаженной Филонову, который изобразил ее в сцене соблазнения одалисок...
   В этой сцене участвовал и один из мужей примадонны, правда, переодетый в женское платье, которое он уже не снимал... и по этой причине он сошел с ума... впрочем, возможно, он только изображал безумного...
   Этого эпизода нет в замогильных записках... он появился в версии сумасшедшего писателя... он описал и ее превращения... всплыли и новые побочные эпизоды с героями, известными только по именам... некие печальные тени, покинувшее театр, но не потерявшие разум и жизнь... некоторые из них стали спутниками примадонны на том свете, поклонялись ей, не поддаваясь на искушения и неразумные мнения...
   Писатель не мог знать о примадонне всего и, по всей видимости, не хотел рассказывать и о том, что знал... он выдумал и отношения примадонны с дядей Бенедикта... не знаю, как он попал в милость примадонны и чем смог ее пленить... ростом он был мал, курнос, с блуждающими глазами... к тому же он был довольно стар...
   Впрочем, истина об этом писателе и его безумствах погибла раньше, чем родилась...
   Кто-то вырвал из рукописи повесть о том, как примадонна стала женой и родила девочку уже после смерти... повесть была вымыслом Кассандры, мечтающей о троне примадонны... хотя в письмах примадонна писала, что муж у нее был, он являлся ей по ночам... вмешивался он и в жизнь ее приемной дочери... не оставлял он девочку своей заботой и в царстве мертвых, когда девочка умерла в возрасте и 13 лет... ее звали Роза...
   Примадонна и меня пыталась убедить в возможности подобных явлений...
   Надо сказать, что писатель был шпионом Кассандры... и погиб он недостойным образом...
   Молва уверяла, что в его смерти был замешан Паганини, но это вряд ли...
   Паганини любил примадонну, но не до такой же степени...
   Паганини посвятил ей не одну из своих импровизаций...
   Помню, скрипка рыдала и пела...
   Паганини покончил с собой на ее могиле...
   Опять этот странный подземный гул..."
  
  
   3
  
   Аркадий шел, не совсем понимая, что происходит?..
   "Помню, была ночь... я плыл на пароме, когда волна пробежала по палубе и унесла меня в море...
   Поглощенный водой, я вынырнул, увидел остров и поплыл...
   Я прилип к скале, как полип, ожидая, что прилив поможет мне забраться повыше, но волна оторвала меня от скалы...
   Я плыл и высматривал отлогое и мелкое место...
   Не могу вспомнить, что было дальше...
   Я выполз на песчаный берег, волоча ноги, как хвост... я спал... потом шел... уже отчаявшись, я наткнулся на барку, застрявшую в камнях...
   Чуть поодаль лежали утопленники... женщина в саване ходила вокруг утопленников, как смерть, склонялась, ловила дыхание, волочила тело по влажному песку подальше от воды, обагряя кровью песок...
   Над женщиной и вокруг нее вились птицы... они ходили по песку, оставляя следы, летали над ней с криками...
   Женщина отпугивала птиц скорбными причитаниями, плачем, восклицаниями...
   Вдруг она с криком упала на грудь утопленника... она звала смерть...
   И вот я иду за этой женщиной...
   Она обернулась, глянула на меня...
   Ее взгляд вызвал у меня невольную улыбку... я люблю ее...
   Я иду и жду, когда она устанет и остановится... я упаду на песок, обниму ее и погибну в ней...
   Я отдаюсь бесовскому влечению, лихорадке, вкравшейся незаметно в мысли, в душу... споткнувшись о камень, я упал, тону, гибну в какой-то смрадной жиже... и прихожу в себя, пытаюсь спасти себя, женщину... она отбивается, машет руками, как крыльями, думает, я насильник, ранит руки о камни...
   Душа ее хочет вырваться из скинии тела, как из походного храма... прочь, во внешнюю тьму, но заглянув в пропасть погибели, она в ужасе пятится, отступает, мечется, не знает, где должна обитать...
   Помню, я обнял женщину, осушил слезы в ее глазах поцелуями, стер следы слез и с лица ее...
   Она успокоилась, уснула в моих объятиях, опустив голову мне на грудь...
   Все это театр, игра, устроенная богом, отнявшим ради этой игры у людей бессмертие...
   День несчастий бог заменил ночью надежды и для меня, погрязшего в грехах, израненного, ограбленного судьбой..."
  
   Чуть свет странники очнулись, оба счастливые...
   Они видели один и тот же сон...
  -- Надо идти... - сказала Вика...
   Странники встали, и пошла дальше в поисках яхты примадонны и морского капитана...
   Они шли, пока солнце не кануло в воду...
   Снова воцарилась ночь...
   Вика лежала на песке... глаза ее были открыты... она слушал Аркадия и боялась заснуть... звезды казались ей глазами гиен и бесов... иногда она слышала их смех и лай...
   Аркадий пытался что-то вспомнить, понять...
   В его памяти все еще были провалы, которые утаивали, что стало причиной его скитаний...
   Аркадий говорил уже шепотом, умолк, побежденный сном... почувствовав, что задыхается, он просыпался и продолжал свое путаное повествование с исправлениями и добавлениями сна...
  
   Встал новый день, темную бездну превратив в небеса...
   Вика еще спала, скиталась в темноте, искала мужа... очнулась... лицом она смеялась, но в глазах стояли слезы...
   Аркадий молча смотрел на нее, понял, что если скажет хоть слова, она разрыдается с криком и причитаниями...
   "И все же она содрогнулась... наверное, вспомнила объятия и поцелуи мертвеца... расскажет или устыдится?..
   Смотрю на нее и думаю, как можно не сострадать ей?..
   Но не меня она ищет потерянным взглядом...
   Или я заблуждаюсь?..
   Взгляд ее мне внушает веру, что через нее я найду путь к спасению..."
   Аркадий вспомнил сон, в котором он стал отцом шести или семи дочерей... целое соцветие муз, обитающих на земле... при каждом взгляде на девочек он вспоминал бога и молился, чтобы сон длился, длился...
   Аркадий увидел Вику, такую близкую и далекую... ее улыбку как образ света, видение радости...
   Он был удивлен и восхищен... он почувствовал ее дыхание, движение ее губ...
   Вика назвала его именем мужа и стала рассказывать свою историю с самого сначала...
   Дети окружили ее... они стояли спереди и сзади, справа и слева... они пели хором плач Вики...
   Или это хор птиц?..
   Аркадий прислонился спиной к скале и присоединил свой голос к птичьему хору...
   Прибой аккомпанировал...
   Вздрогнув от прикосновения холода, Аркадий очнулся... он стоял у входа в расселину и размышлял:
   "Откуда здесь лавр и олеандры?.. и эти полуобнаженные женщины... одалиски... и Вика среди них...
   Не открыл ли я ей мечты души моей, просьбы и моления?..
   Куда она смотрит?.. что она видит?..
   Нет, не меня она видит... она видит утопленника, который ночью обнимает ее, а днем идет за ней тенью...
   Вот кем он стал...
   А кем стану я?..
  
   И этот день ушел, одев небо печальными ризами...
   Кротость проявилась в нежном веянии ветра...
   Аркадий лежал, слушал тихий шепот листвы, беседующей с ветром...
   Аркадий заговорил с листвой и ветром о любви... это был скорбный плач...
   Вдруг Аркадий встал на ноги, подошел к краю скалы и бросился в море, чтобы утонуть... но не утонул, выполз на песок, волоча ноги, как хвост... дрожащий, повизгивая, словно пес...
   Вода была ледяная... она обожгла его...
   Близился рассвет, покрасивший лик луны в цвет крови...
   Аркадий привстал и увидел барку, свой ковчег, на котором он плыл, свои следы на песке, когда он полз из воды на чреве, как змей...
   Рассвет избавил Аркадия от тщетных попыток вспомнить что-то еще...
   Перед глазами мелькали какие-то люди, лица...
   Он вспомнил свое предательство и бесчестье, как он уступил в твердости и оказался среди бесноватых...
   "Но кто-то оживил меня, излил на меня дождем благодать... а захотел бы, мог и в яму столкнуть..."
   Аркадий вспомнил, как некто вырвал его из сладостной неги и опять вернул в состояние пса дрожащего...
   "Не укрыться от всевидящих очей неба, проникающего взгляда бога в душу смятенную, трепещущую от сомнений и страхов ночных..."
   Аркадий увидел себя у разбитого ковчега, беспомощного, осужденного на одиночество, издающего лишь стоны...
   Он лежал на песке у обломков барки, вспоминал о пощечинах и плевках прошлой жизни, если только это была его жизнь...
   Он стоял у ковчега и слагал плач... или исповедь кающегося, побежденного стыдом, умершего и родившегося вновь для любви...
  
   Появление Бенедикта обрадовало Аркадия...
  -- Успокойся, все это было обманом воображения... - сказал Бенедикт, пытаясь согреться...
   Птицы ходили поодаль, оставляя следы на мокром песке...
  -- Если бы ты понимал птичий язык, вот что ты прочитал бы:
   "Ободрись, и будь осторожен... кругом засады, которые посылает тебе судьба и случай... они послали тебе безумную жену... берегись...
   Не тебя, мертвого она пытается оживить слезами...
   Она лишает тебя разума своей красотой... закоченелого, голого она укроет водорослями и уплывет на яхте примадонны с морским капитаном..."
  -- Не верю я тебе... она, лежит без сил, едва дышит, дрожит и как собака зубами ляскает... на холод негодует... сил у нее нет оттащить утопленника подальше от воды, поближе к камням, укрыть его от прилива и ветра, который и тебя насквозь продувает, но все это далеко от глаз твоих... ты лежишь, думаешь о городе, о славе, но тебя преследует лишь срам и стыд... они по следам твоим идут...
   "Нет снисхождения бежавшему от суда, явившему подлую низость пусть и в беспамятстве или в безумии... впрочем, мнение мое ни к чему... лучше забыть... и все же хотелось бы знать, как я здесь очутился... помню, как волна перевернула барку... и лежать бы мне на дне вместе с баркой, если бы на моем пути не попался этот птичий остров...
   Судьба и случай высадили меня здесь...
   Какая меня здесь ждет жизнь?..
   Даже птицы меня сторонятся, гадок я им, чужд... они понимают, что им на пользу и что во вред...
   Для чего меня бог опять спас, от беды сохранил?.. если только смерть - это беда...
   Жизнь - обуза... душа у тела в недостойном рабстве, служит его прихотям...
   Ночью холод, дрожу... днем жара, потею... плащ весь в дырах... я похож на птичье пугало...
   Птицы смотрят на меня как на бродягу, которого выгнали из города, вытолкали в шею... собаки облаяли, дети грязью забросали... им веселье, гам...
   Прошлой ночью мне приснились девочки, шесть или семь, все рыжие... и весталки...
   О чем этот сон пытался мне сказать?..
   Однако надо искать убежище... небо ненастное, и ветер дует с севера... море то хмурится, то играет улыбкой луны...
   А вот и убежище... ковчег... или гроб повапленный...
   Я с трудом протиснулся в щель, заполз, лежу в каюте, кутаюсь в плед и пытаюсь вспомнить, сон это был или явь?..
   В ушах все еще звучал голос Розы пленительно-нежный и смех ее восхитительный, вдруг прерванный жутким криком птиц...
   Слетелись как на панихиду...
   Помню, я очнулся, в глазах потемки, иду ощупью, дрожу, озираюсь... и вдруг вижу Вику, ее мать... она лежала на груди утопленника с мокрым от слез лицом... пела плач:
   "Ты лежишь безмятежно, распростерся, не дышишь, предоставляешь морю дышать, убившему тебя... и ветру, завивающему твои кудри, как у цветка гиацинта... ах, если бы ты видел весь этот ужас, который видела я, сражаясь с волнами и страхом... весь берег был покрыт обломками барки и утопленниками, которые теперь вместе с тобой ждут суда... те, кого море кормило, теперь будут кормить море... лишь я от неволи смерти спаслась...
   Уснула пучина, лежит ничком, влажную спину тихо вздымает... бездна смотрит в бездну, не смиренная..."
   Нет, не уснула пучина... она смутно шумела, исполняла что-то похожее на намек, мотив...
   Помню, я остановился, сел на камень, сижу, смотрю на Вику, не решаюсь приблизиться...
   Вика то рыдала, то смеялась... а я размышлял о Розе и чуде ее явления...
   Для бога чудо - его желание..."
  
   Туман рассеялся, и я увидел яхту в камнях, почти невредимую...
   Я с опаской приблизился и услышал причитания...
   На мокром песке лежала куча тел, утопленных морем...
   Нет, не все мертвые... я услышал стенания за камнями...
   На отмели вдова оплакивала мужа, рыдала...
   Слез до дна не вычерпать...
   Вдова умолкла, смирилась перед смертью...
   Опасаясь, чем может кончиться дело, я не стал медлить, закричал и отогнал от нее смерть...
  -- Не рабы мы у смерти... - сказал я, и глянул на вдову...
   Вдова молчала, она говорила слезами...
   Вдова услышала шум, обернулась, глаза полные слез и страха...
   Как-то вдруг потемнело... послышался странный подземный гул...
   Я увидел не ковчег, а гроб повапленный...
   Вокруг меня толклись птицы...
   "Я что, стал птицей?.. а где же Роза, мое чудо... ее я звал в бреду с болью, с нежностью..."
  -- Роза, где ты?.. задумала в прятки играть... обмануть меня хочешь... не выйдет...
  -- Не ищи ее... ты ей чужой... да и нет здесь никого... ты сам себя ищешь, с тенью в прятки играешь...
  -- Но я же ее живой видел... и говорил с живой... радость пьянила... или ты мечта, призрак, наваждение летучее... ветер тебя принес и унес... что молчишь, сказать нечего?.. а я доверился твоим словам, немного сбивчивым... ветер часть слов украл, чтобы меня запутать, но меня ему не обмануть...
  -- Расскажи свой сон...
  -- С чего начать?..
  -- Начни сначала... найди могилу мужа вдовы... ищи ее как клад...
  -- Найду, и что?.. память вернется ко мне?..
  -- Ты замешкался...
  -- Я думаю... зачем мне мертвого искать?.. будить уснувшего?.. пусть спит... однако что это?.. песок зашевелился... или я все еще сплю?.. посмотрим, что будет дальше... увидим, далеко ли бред меня заведет... а он уже ведет... а вот и любимый муж вдовы... но он же умер... что он бормочет?.. какие-то упреки... меня она любит, и Роза моя дочь... скажи ему... молчишь... все еще хочешь умереть... что ж, ложись в одну могилу с мужем... а что будет с Розой?.. а вот и Роза... эй, куда ты?.. постой, там только мертвые и тьма кромешная... тьма этот мир вскормила... тьма и мать его, и убийца... что там?.. слезы мешают видеть... совсем ослеп... еще и туман мути подливает...
   "Кажется, опять она сошлась с утопленником... явился... устал с дороги... она его встречает лестью... целует ему руки...
   Из преисподней он?.. или с небес?..
   Бог небо наклонил и он сошел...
   Опять эта странная слабость, головокружение...
   Бог небо вращает, клонит вниз, вверх, туда, сюда...
   Спас бог меня, вернул на землю из облаков... замерз я там... крылья заледенели...
   И все же, зачем я здесь?.. кому я нужен?.. страх меня загнал на этот остров... судьба и случай подарили мне девочку, Розу, эта малолетку с крылышками... долгого полета они не вынесут... надо выбираться отсюда... где мой ковчег?.. он стал добычей прибоя, этого певца ужасов... чайки у него солисты...
   Бог спасает всех... и мертвых, и живых... нет, не от сна меня он пробудил... он открыл мне путь спасения... правда, совет его туманный, страх внушает...
   Он сказал, что кровью кровь не смыть... и нет улик, чтобы уличить преступника...
   Погибли все... я один спасся... и все забыл, но память возвращается... убийцу Киры я разыщу... насильника... я знаю, где его искать... и что дальше?..
   Это не путь... это тупик...
   А как же Роза?.. чудо мое... или это был бред ума?.. в ушах все еще звучит ее лукавый смех... ей уже 13 лет, не меньше... уже солистка... поет в клубе...
   Или это мнилось мне?..
   Небо опять нахмурилось, угрожает... и это мне не мнится... надо убежище искать... нашел... теперь мне нужен сон, сон...
   Лежу, жду сновидений, смотрю на небо... облака плывут, плывут...
   И что мне сон пошлет?.. счастье?.. сомневаюсь... надежды мало... вдруг он откроет мне улики?.. что, если улики укажут на меня?..
   Нет, я не мог ее убить... я уже лежал в гробу... но как я лег туда?.. не помню... помню, как встал... помню лицо дьякона... кадилом он махал... богом возомнил себя...
   Не дьякон вернул мне силы... встать бог мне велел...
   Я встал... и стал спасителем для вдовы, потом отцом Розы... бог благословил...
   И все сгинуло из памяти, остался только этот птичий остров, яхта, груда тел утопленников...
   Море их убило и омывает... прибой отпевает...
   Кажется, что они шевелятся, пытаются уползти обратно в море, стать рыбами, если только такое возможно... почему нет?..
   Увы, не у кого узнать...
   И как от подозрений спасти себя... не знаю, что я делал в беспамятстве?.. кому я жил во вред?.. чьей кровью руки обагрил?..
   Если в правде сила, скажи мне правду, боже...
   Что это?.. птицы вдруг умолкли...
   И день погас...
   Вместо света в полдень вдруг тьма упала, тенью тень накрыла...
   Прибой все выше, выше...
   Похоже, что богу я не мил... в преступлении он меня винит... преступник я... такая слава мне...
   Но я же не преступник... нет, не настолько я ума лишился, чтобы счастье обрести убийством и предательством... или из-за славы, из-за пустого звука я пошел на это?..
   Нет... тот, кто донос писал, меня не знал... я не склонен к этому... и убийцу я не нанимал... осудили меня даже без улик... кому-то я помешал... кому?.. или изгнанником я сам стал... бежал от жены... или от жен... сколько их было у меня?.. шесть, семь, как у Бенедикта?..
   Я вспомнил, все подстроила сестра жены... я говорил ей, умолял, опомнись...
   Ненавистна мне она была... внушала лишь состраданье... в улыбке таила она злобу к сестре...
   Я был безнадежно слеп и обо всем узнал со слов других... они советовали мне бежать... и как можно дальше... и я готов был бежать от еще не омытой, не отпетой жены... они дело завели, грозили мне тюрьмой... смерть жены приписали мне по сговору с ее сестрой... нашли мотив... меня арестовали, дело завели, готовили к суду... я пытался покончить жизнь в петле, скрученной из простыни, но неудачно... от следователя я узнал о кознях сестры жены...
   Я отговаривал себя ей мстить, нет смысла в мести... и сомневался...
   Месть куда сильнее любого удовольствия...
   Ночью в камеру вошли убийцы... я помню их лица, могу описать... очнулся я в гробу... дьякона напугал...
   Я бежал, но перед бегством решил с женой проститься, пришел на кладбище и увидел разрытую могилу и людей, хоронивших мертвеца...
   Могильщики гроб на гроб поставили...
   Я прятался в кустах татарской жимолости...
   Могильщики друг друга подгоняли смехом и бранными словами...
   Так все это продолжалось, пока луна не взошла...
   Я очнулся... вокруг никого...
   Я заснул на могиле жены... и все, что я видел, было сонным видением...
   Что было потом?..
   Потом был ливень... потоп с гор... плаванье в ковчеге по волнам... когда же все утихло, ковчег пристал к берегу, и я увидел Вику, рыдающую на груди утопленника...
   В отчаянии она пыталась покончить с собой... искала острый камень, чтобы вскрыть вены на запястьях...
   Предвидя это, я остановил ее...
   Она не испугалась меня и не удивилась, стала петь плач...
   Это был скорбный плач... она оплакивала себя как засохшую смоковницу...
   В немногих словах, смешанных с рыданиями и слезами, Вика рассказала мне свою историю, правда, с лакунами...
   Как и я, она спасалась от ложных обвинений и злой участи... бежала с мужем... за ними была послана погоня... свора ищеек... их схватили... везли на суд сначала по суше, потом по морю, но буря помешала суду свершиться...
   Потеряв рассудок, она бесновалась, ломала руки, кого-то уличала, проклинала, сокрушалась, что не умерла вместе с мужем и не сошла за ним в преисподнюю...
   Она говорила, я слушал, не смел даже рта раскрыть, стыдился своих мыслей...
   Вика умолкла, раскраснелась...
   Она была красива...
   Я вспомнил, как ненавидел жену... и любил ее сестру, если только это был я, а не бес, вселившийся в меня...
   Обе они мертвы, лежат в гробах, поставленных друг на друга...
   Ночью они явились, пряча лица... они сосали мои губы, грудь, живот...
  
   Капля из тучи упала мне на лоб... я очнулся... лежу, смотрю на Вику...
   "Кира тоже была красива, но чужая..."
  -- Не слышу, что ты бормочешь?.. - спросил Бенедикт...
  -- Ты как всегда... подкрался... я вспоминаю сон...
  -- Я завидую тебе... тебе снятся сны, а мне кошмары...
  -- Продолжай... что же ты замолчал?.. говори... смелее...
  -- Все уже предрешено...
   "Она называет меня спасителем, но кто я?.. Бенедикт ей дядя, почти отец... а я ей кто?.. муж?..
   Бог сказал: плодитесь и размножайтесь, наполняйте землю...
   Родит она мне шесть или семь девочек...
   Перспектива!..
   Нет, женщине уступать нельзя...
   В семье нет зла большего, чем безвластие...
   И все же, кого она зарыла от гиен и птиц?.. мужа?.. вопрос..."
   Услышав шум за спиной, Аркадий обернулся и увидел барку, плывущую мимо килем вверх...
   Барка застряла в камнях...
   "И что это значит?.."
   Вика увидела яхту и опять завыла, запричитала...
   "Страдает... безумствует...
   Как остановить эти потоки слез?..
   Она жива и по своей воле хочет сойти в этажи преисподней... к мужу или любовнику?.. не знаю, кто он?.. вижу, как она обвила его, словно плющ или лоза виноградная... трется нежной грудью, думает, что он очнется... хочет стать его спутницей на том свете...
   Судьба и случай привели меня на этот остров, чтобы я стал ее спасителем... я спас ее... что дальше?..
   Не могу слушать ее вопли, жалобы...
   Есть ли прок в слезах и жалобах?.. вряд ли...
   Пусть она уходит к нему, не буду ее останавливать... одиночество меня не пугает...
   Опять эта странная слабость и головокружение... может быть, позвать ее... пусть она будет стоять у изголовья, а не смерть, сторож вечный... прибой оплачет, птицы отпоют...
   Нет, сам я не решусь покончить с собой... если только смерть силой не уведет меня на тот свет...
   Смотрю и вижу, как она ведет меня...
   Иду... живой - к мертвым...
   Путь ужасный, страшно взирать по сторонам...
   На небо в чертоги бога путь мне закрыт...
   На мне клеймо..."
  -- Молись... и бог тебя оплачет, смоет слезами грязь грехов...
  -- Так вот как люди становятся богами!..
   "Что если и бог был грешен?.. и кто смыл грязь его грехов?.."
  -- Все не без греха...
  -- Кто так устроил?..
  -- Забудь... все это только слова... ветер...
  
   "Вика ушла...
   Нет, вернулась... стоит и молчит...
   Давно стоит и молчит?..
   И о чем она молчит?..
  -- Что мне ей сказать?..
  -- Скажи ей все, как есть...
  -- И кем я предстану перед ней?..
  -- Спасителем...
  -- Ну да, конечно...
   "Вика села на песок... сидит, роет в песке могилу утопленнику, рыдает...
   Меня она видит... а Бенедикта не видит, хотя Бенедикт глаз с нее не сводит...
   Прибой умолк...
   Чайки подняли крик...
  -- Кто здесь?.. - спросила Вика дрожащим голосом...
   Вокруг лишь вода и скалы...
   Она привстала...
   Чуть поодаль она увидела барку, застрявшую в камнях, и кучу тел утопленников...
   На камнях сидели птицы могильщики, чем-то похожие на монахинь...
   Она глянула на утопленника и упала ему на грудь...
  -- Оставь его... он мертвый... - сказал Аркадий...
  -- Он сохранил себя во мне... стал дочерью... я слышу ее плач... она отца оплакивает... он достоин плача, слез... я буду ей матерью, а ты дядей, почти отцом... я назову ее Розой...
   Вика отогнала птиц могильщиков и села на камень, задумалась...
   "Кажется, успокоилась... но Бенедикта она не видит... такое впечатление, что его уже нет ни среди живых, ни среди мертвых... он застрял где-то посередине..."
  -- Сочувствуешь?.. или завидуешь?..
  -- Ты можешь жить и там, и там... скажи, где лучше?.. что?.. не слышу...
  -- Нигде?..
   Опять Вика воет, вопит, ломает руки... в себя прийти не хочет... смерть зовет, но откликаются лишь птицы могильщики... как злая весть...
   А как же Роза?.. ведь она видела Бенедикта и говорила с ним, когда ей было три года, потом пять, семь, девять лет... и он говорил с ней... и при свидетелях... были Паганини, Филонов... кто-то еще, не помню их имен..."
   Аркадий откинул голову...
   "Вика опомнилась как будто... роет могилу и поет плач...
   Я тоже... нет... не совсем... видения все еще мешаются с воспоминаниями о чем-то утраченном...
  -- Воспоминаний, как и слез, до дна не вычерпать... - сказал Бенедикт...
  -- Опять ты... напугал... ты прав, от воспоминаний еще больней, хоть и кажется, что больней уже нельзя...
  -- Для тебя это новость?..
  -- Нет... где же он?.. исчез... а Вика снова в истерике... плачет и кричит, зовет мужа, разум и власть над собой потеряв... труп ей милей... подальше уйду... в пещере старости и смерти буду дожидаться, не любви...
  
   * * *
  
   Аркадий лежал в пещере, согреты лаской жен Бенедикта... их было шесть или семь... они согревали ложе, желание будили...
   Прокатились раскаты грома...
   Аркадий очнулся...
   "Ужас, будто кто-то камни катает по небу..." - подумал он...
   Он ворочался, ждал Вику... не дождался, уснул...
   Во сне Аркадий шел вдоль берега, искал Вику, а наткнулся на утопленников и постыдно бежал... утопленники его преследовали...
   Уже падая в пропасть, он в ужасе очнулся...
   Тишина, только звуки прибоя, исполняющего что-то знакомое... сонату или фугу...
   Чайки сидели на камнях, изображали хор...
   Выглянув наружу, Аркадий не увидел ковчега, отлив унес его...
   "Странно, я не слышу плачущего голоса Вики, ее стонов, воплей... протяжных, собирающихся в некую скорбную мелодию...
   Она стоит молча у могилы мужа и смотрит на море...
   О чем она думает?..
   Как узнаешь?..
   Приходится гадать...
   По всей видимости, ее муж был опасным человеком для власти...
   Эту участь и я испытал... умных власть не любит... и лукаво-осторожных, таких, как Бенедикт...
   Однако все зависит от судьбы и случая...
   Любовь, известность, слава не дали Бенедикту укрыться от преследований и смерти...
   Смерть нашла его...
   Вполне возможно, что я не прав... не смерть его нашла, а он ее...
   Кому я говорю все это?.. богу?.. сомневаюсь... зрителей нет, а я веду себя как на сцене... увлекся игрой...
   Вика говорила, что ее муж был юристом... и у него были враги...
   У кого их нет?..
   Враги были и у нас с Бенедиктом...
   Иногда я их вижу... являются, приходят, притворяются друзьями...
   Тут не смелость нужна, чтобы в глаза смотреть... а наглость... бесстыдство...
   Обнимали и писали доносы на нас...
   И все это зло не сознавалось ими?..
   Нельзя было это не сознавать...
   Помню, Бенедикт собрал все это в пьесу... я приписал к ней эпилог...
   Бенедикт приобрел известность, славу...
   Его увенчали и забыли...
   Мое искусство тоже оценили...
   Что было дальше?.. я женился, захотел детей... но лучше бы мне держаться от женщин подальше... от них все зло... они всегда под маской... терзают сердце ядом желаний, но всю сладость вкусить не дают...
   Я отогнал их от себя...
   Не знаю, кто убил жену... и кто написал на меня донос?.. кому я перешел дорогу?.. гореть ему в аду...
   Мне пришлось терпеть судьбу преступника, убийцы... бежать в изгнанье... душой и телом изнывать... жить надеждой и умереть во сне... омыть, одеть самого себя для смерти и уйти в иную жизнь... все видеть, но не своими глазами, глазами мертвеца... увы мне..."
  
   "Прошлой ночью я видел Розу, ее светлую улыбку...
   Не знаю, найду ли я там счастье?.. здесь только мертвецы остались... к себе зовут...
   Здесь наша жизнь лишь тень той жизни...
   Увы, не пришло то, что ожидал я там, пришло другое...
   Помню, что я сказал, очнувшись:
  -- Ужасен был сон, но уж лучше мне во сне жить, чем наяву...
   Во сне я видел Розу... ей было 7 или 9 лет... помню, я напугал ее своим видом, она пыталась бежать, но я остановил ее...
  -- Постой дитя, подойди, не бойся... ближе...
  -- Я не боюсь... я знаю, кто ты... мать рассказывала... зачем ты здесь?..
  -- Узнать, что и как... ты красива, вся в мать... такая же хрупкая, изящная... и сильная... помнишь, как ты забралась мне на колени?.. тебе было 3 года... а до этого ты сосала мне палец, а я ласкал тебя и утешал... я все в памяти хранил, все твои словечки... а ты?.. все забыла?..
  -- Нет, не все...
  -- А где мать?..
  -- Под землей... там так страшно!.. темно и сыро... я была там... я умерла нарочно, чтобы мать увидеть... я чувствовала себя там такой беззащитной и бессильной... а ты был там?..
   "И я был там... и не раз... не знаю, кому смерть моя была угодна..."
  -- Ты забыл... судьба всем правит и случай...
   "Ну да... ей все равно, хотим мы жить или нет... и все же мы цепляемся за жизнь..."
  
   "Вика скрывается где-то... меня боится... что-то узнала обо мне...
   Я расскажу ей все с самого начала, ничего не пропуская... все, как было...
   Сестра жены стала причиной всех моих несчастий...
   Она познакомила Киру с этим человеком, который соблазнил ее... он соблазнил и меня... и многих других... он актер... это у актеров в крови... и чего ему не хватало?.. у него был театр, артисты... он устраивал игры, любовные состязания на сцене...
   Я все это видел и терпел... даже не пытался его остановить... молился, чтобы не со мной случилось то, что случалось с другими... она не защищалась от оскорблений, которым подвергалась... терпела, хотя и страдала от такого отношения к себе...
   Мне нужно было бы вмешаться, однако я проявлял малодушие...
   Все ее терзали... без злобы я смотрел и на ее родственников, полных недоверия друг к другу, а не к тому, кто ими играл, как куклами...
   Что за причина?.. ведь не без основания они так покорно терпели наглость этого человека, готового вывернуть их жизнь наизнанку...
   Это была война, но война нечестная, скрытая...
   Я даже не попытался вмешаться... да и зачем?.. чтобы это изменило?.. ничего...
   Я опасался, оберегал себя мерами предосторожности... держал всех на достаточном удалении от себя...
   Я делал то, что делал и Бенедикт...
   Невозможно одолеть внешних врагов, пока не покараешь их пособников внутри себя...
   Боже, до какой только глупости и безумия, или чего-то такого, чего я не знаю даже как назвать, я не доходил!..
   Правда, при том условии, что нужно было иметь желание делать то, что я делал..."
  -- Ты что-то сказал?.. - Вика привстала, глянула по сторонам. - Мне кажется, за нами кто-то следит...
  -- Мне тоже... - отозвался Аркадий... - Твой дядя...
   Вдруг потемнело...
  -- Вот и подтверждение...
  -- Ты смеешься?..
  -- Смеюсь?.. вовсе нет...
   "Весь ужас не в том, что за нами следит Бенедикт... весь ужас во мне, в моих желаниях... с ними мне надо воевать... а что делаю я?.. я говорю себе, что надо терпеть и ждать...
   Все возвращается на круги свои...
   Я уже терпел и ждал, пока не оказался в гробу...
   Не стоит ей рассказывать все, шаг за шагом..."
  -- Ты боишься?.. - спросил Бенедикт...
  -- Нет, я не боюсь... мне стыдно...
   "Помню, как я притворился безумным, чтобы спастись от преследователей... хотел переждать... так я решил сначала, но за ночь, проведенную в желтом доме, другие мысли пришли... со всеми так бывает... я стал думать против себя... к лицу ли это мне?..
   Утром я встретил одного знакомого... он писатель, Глеб, он уговорил меня бежать... у него был план... и началось... ломание рук, вопли, рыдания... впрямь сумасшествие... глаза безумные... в чем суть я так и не понял, но все получилось... я бежал... и с тех пор бегу...
   Сознательно или бессознательно своим побегом я спутал кому-то карты... я бежал, но лучше бы я умер...
   Смутное было время... говорили о нашествии грязи, о войне с собаками, о конце света...
   Поздно раскаиваться... я жестоко поплатился за доверие и нерешительность...
   Людей надо было собирать, осведомлять и убеждать, а я сидел, сложа руки, и думал только о том, чтобы ничего не делать, пока необходимость не заставила меня делать сразу все, что я не делал...
   И это было еще большим безумием...
   Спас меня Бенедикт...
   Бенедикт не политик... он поэт...
   К поэзии я относился безразлично, как и к женщинам... как к сопутствующему и необходимому злу... я отдавал предпочтение идеям и философии...
   Однако я женился в 27 лет... Бенедикт посоветовал... и жену нашел...
   Жену я не любил... и все же... я довольствовался ею... давал себя вести желаниям... и после стыдился... чувствовал себя рабом плоти, жалким существом...
   Чем я только не занимался... человек я был способный, трудолюбивый, но не очень-то удачливый... я пытался познать самого себя... ждал, когда во мне проснется гений...
   Все прочее, в том числе известность, слава были для меня второстепенными...
   Жена считала меня странным человеком... да и не только жена...
   Что это?.. камни осыпались... кажется, сюда идут..."
   Аркадий с опаской выглянул наружу и увидел Вику... она стояла на краю пропасти... одежда в беспорядке, на лице отчаяние...
   "До вечера и почти всю ночь я утешал Вику...
   В чем суть добра и зла?..
   Я пытался объяснить... вещал, как оратор с высоты, и впал в невольный грех... в такой же, как и она...
   В беспамятстве, луны дождавшись полной, я встал и шагнул в пустоту... и повис...
   Бог меня спас...
   В этом разуверить меня уже никому не удастся...
   Той же лунной ночью Вика узнала, что беременна...
   Девочка еще не родилась, а она уже ей нашла имя... назвала Розой...
   Не знаю, кто ей подсказал... может быть, Бенедикт?..
   Роза стала моей музой...
   Ей исполнилось пять, семь, девять лет...
   Я так и не понял, к кому она воспылала любовью, и это терзало меня...
   Она плачи сочиняла, страдала, но от какого горя?.. ей было всего 13 лет... еще и любить не умела... в тайне любила... и смеялась надо мной... даже не захотела узнать, умер я или еще живу... легкая сердцем она была... и с каждым годом красота ее становилась все ярче, а голос красочнее...
   Я просыпался среди ночи, заслышав ее шаги...
   Лежал, прислушивался...
   Шаги затихали... воцарялась тишина, лишь собаки завывали и ветер...
   Роза выросла и ушла...
   Вновь я остался один...
   Ничего в памяти не осталось от тех лет... все сгорело, не оставив ни пепла, ни дыма...
   Я лежал в расселине, вспоминал и оплакивал себя... думал, снова начать любить, жениться, завести детей... нет, лучше одиночество...
   Любовь - это наказание божье...
   Как-то я увидел Розу на сцене... я только глянул на нее, дух захватило...
   Она меня не узнала... я стал копией Бенедикта... хромой, худой, лицо уродовал шрам...
   Даже не знаю, как я вернулся на остров...
   Я то малюткой вижу Розу, то девицей то старухой с дюжиной мопсиков... ей было за 70, но она все еще пылала страстью, то к девушкам, то к мужчинам...
   Помню, перед сном она пила портвейн...
   Раньше она приходила ко мне, теперь я к ней хожу... приду, сяду на могильный камень и читаю ей монологи из еще ненаписанных пьес...
   Давно не был у нее, наверное, думает, что я нашел другую музу и радость... или умер...
   Лежу, сил нет встать, как будто мне 100 лет или больше...
   А вот и полная луна... явилась... светит...
   Зову ее... ну не безумный ли я?..
   Как я спасся, не помню... занесло меня на этот блуждающий остров на краю света или уже за краем...
   С опаской ползу на свет...
   Вижу, толпа мертвецов стоит у выхода из пещеры...
   Как бы мне пробраться с того света на этот...
   Ах, что за ужас... одна из женщин коснулась меня, в лицо заглянула с хохотом...
   Их здесь как муравьев, кишат без счета... а я, по всей видимости, причислен к богам...
   Я их не пугаю... они меня пугают...
   Ведут они себя, как привыкли...
   Скверная привычка...
   Повернув налево, потом направо, я наткнулся на шествие покойников... идут прямо на меня... я подумал, растопчут, и отступил в тень...
   Как же я рад, что Роза не пошла со мной, осталась в замке, доставшейся ей в наследство от примадонны вместе с собачками и мужьями... их у нее шесть или семь...
   Между тем, шествие покойников продолжалось...
   Я стою, смотрю и трясусь от страха... с детства боюсь покойников... и воды боюсь... приходилось тонуть... мне было 5 или 7 лет... Роза меня спасла...
   Боже, а это еще кто?.."
  -- Помогите мне...
  -- Что?.. так вы живая... не одна из них... я постараюсь вам помочь, хотя это и не в моей власти... ну и давка... смелее... протиснулись?..
  -- Протиснулась...
  -- Но, где же она?..
  -- Кто?.. - спросила Вика, зевая... она еще не совсем проснулась. - Где мы?.. куда ты меня завел?..
  -- Там внизу я видел яхту, застрявшую в камнях...
  -- Мы возвращаемся?.. в город?..
  -- Куда же еще...
  
   "Вика уснула, а я вернулся в город...
   На площади вокруг женщины в мантии толпились люди... они что-то восклицали, аплодировали...
  -- Что происходит?.. - спросил Аркадий женщину в очках...
  -- Тише... молчите... на сцене примадонна... в прошлом году она лучше всех пропела этот плач...
  -- Но она молчит...
  -- Она сейчас запоет... вот, она уже готова... почти готова...
   Аркадий ушел к морю...
   У рифов играли дельфины, развлекали нимф и наяд...
   Музы, шесть или семь, окружили Аркадия...
   Или это жены Бенедикта?.. что они хотят?.. любви?..
   Свои чувства Аркадий выражал им в стихах и прозе...
   Вот что он пропел им, устремив взгляд в шумящее поодаль море:
  -- Роза, чудо мое, с гор я спустился к тебе, думал, ты обнимешь меня, как отца... а тебе нет до меня никакого дела... знаю, почему ты избегаешь меня... ты не узнала меня... шрам протянулся через мое лицо, обезобразил... и глаз лишь один... но есть остров у меня, и пещера, чтобы ночи любви проводить до рассвета... есть и плющ, и лоза виноградная, и источник... прошлой ночью видел я мать твою... она в пучину ушла... так бы и нырнул за ней, но не родился я с плавниками... да и воды я боюсь, хотя и выучился плавать... в пучине она поселилась... что за причуда?.. лучше бы она вышла на берег... смотрит она из воды на меня и видит, как я чахну и страдаю без нее... одуматься бы мне, но нет... зову ее... увы, лишь прибой и чайки отзываются..."
   Аркадий умолк... вернулся на площадь...
   Опустела площадь из-за отсутствия людей...
   Все ушли...
   И бог удалился в свое темное место...
  
   * * *
  
   "Наползли тучи...
   Небо угрожало и устрашало, рождало в облаках образы, для которых огонь - это роса освежающая, а гром возвещал будущее людям...
   Эхо отзывалось в диких, бездушных ущельях, лишенных благодати...
   Страх обращал живых в бессловесные твари...
   Они выходили из темноты ущелья и шли, шли...
   Шествие растянулось до горизонта...
   Я узнал в толпе Вику, окликнул ее...
   Вика что-то сказала и умолкла, замкнула уста, стыдясь слов...
   Она не узнала меня, злополучного...
   В молчании Вика взывала громогласно, в вопле протяжном не ко мне и не к утопленнику... к богу...
   Я присоединил свой вопль к ее воплю и очнулся... лежу, размышляю о том, что видел во сне...
   Человек смертен...
   Душа человека - это дыхание бога, а тело - его слово...
   Слово одевает душу плотью, сливает их в одно...
   И уже бог вместо меня во мне...
   Тело мое - его облачение...
   Тело будет терпеть и суд божий, и наказание за грехи...
   Возможно, не все так...
   Это таинство, как и непорочное зачатие...
   И суждения эти важные, хотя и несколько преувеличенные...
   Я ободряю самого себя словами, как всякий преступник...
   Хочется верить, что моя пагубная жизнь исправится через мученичество бога во мне, и я не упаду в пропасть погибели, а обрету благодать и надежду на воскрешение...
   Без таинства смерти люди не могут стать иными...
   Через смерть они становятся совершенными...
   Это благая весть для всех грешников, которые сомневаются, но не обновиться им без бога... и не спастись...
   Ничего сам человек не может в деле спасения..."
  
   "Море опять разбушевалось...
   Остров почти наполовину ушел под воду...
   Я как будто плыву помимо воли, попав в топящее течение, беспомощно барахтаюсь, тону... и не двигаюсь с места... лежу, умираю, но не ужасаюсь, и не удивляюсь, наблюдаю, поддаюсь соблазну увидеть лицо смерти, в ее глаза хочу заглянуть...
   Чувствую холодное ее объятие...
   Я в плену у нее...
   Я умер и воскрес, очнулся, наполовину в воде, другой половиной увяз в иле, в гниющих водорослях...
   Я лежу, смотрю...
   Все расплывчато, зыбко...
   Птицы, как ангелы, серафимы и херувимы, пугают меня и смущают...
   Не они ли отогнали от меня смерть?..
  -- Боже, спаси и сохрани, чтобы не случилось со мной чего хуже... - шепчу я...
  -- Встань с места погибели и иди к месту благодати... не медли...
   Я сбросил водоросли, но идти не могу... почувствовал слабость, головокружение...
   И все же я встал... иду...
   Слабость постепенно отпускает, если не думать о ней...
   Я похож на самоистязателя... борюсь с самим собой...
   Кажется, я что-то сказал и омочил щеки слезами...
   Я сказал слова, удивившие птиц и ангелов...
   Птицы замолчали, а ангелы сложили крылья...
   Господь всех смиряет и спасает...
   Сколько еще бедствий у меня впереди?.. сколько еще смерть будет стоять за моей спиной, прислушиваясь к всхлипам и вздохам моим... скажи боже, мне несчастному...
   Слышу чей-то голос...
   Или это прибой словно в трубу вострубил... эхо повторило его слова, пристыдило меня... и умолкло...
   Кто-то склонился, шепнул:
  -- Смотри и удивляйся...
  -- Бенедикт, это ты?..
  -- Кто же еще... - сказал кто-то и отвернул лицо свое, смеясь бесовским смехом..."
  
   "Боже, тебе легко прощать и усмирять злые наклонности моей природы...
   Ты стоишь между жизнью и смертью, защищаешь меня без слов... намеками... мотивами...
   Ты можешь образумить, сотрясая твердь, унижая горы одной только волей своей...
   А я удалился от тебя, даже не начав тебя понимать...
   Что мне делать?.. заново изобрести мир?..
   Помню, в детстве я представлял мир в виде матрешек, вложенных одна в другую... у каждой матрешки было свое небо и свой бог... потом я слепил из глины человека по своему образу и подобию, и изобрел общество, театр, персонажи которого как бы существовали, но на самом деле их нигде не было, кроме как в воображении автора... оставалось только вдохнуть в них жизнь...
   Есть ли в этом вымысле смысл?..
   Все вымысел... и мы лишь повторение...
   В реальность (если только это реальность) мы заглядываем лишь иногда и в ужасе бежим прочь от нее..."
  
   "Вечер...
   Пещера наполнилась мелодиями, украсилась зеркалами и витражами...
   В отражении я увидел себе на фоне города с лакунами из-за ущербного освещения, и провалов памяти...
   Башни, шпили, причудливые силуэты домов рисовались на фоне неба и на небе...
   Эти дома из красного кирпича с черепичными крышами были обиталищами художников и поэтов, но не подарили они городу ни хороших картин, ни поэм...
  
   Почему так?..
   Улица, по которой я шел к пристани, была завалена камнями, деревьями, трупами животных после случившегося нашествия грязи и войны с собаками...
   Я шел и прислушивался к молчанию ночи...
   Город опустел...
   Кошмар этой ночи закончился сотворением женщины из моего собственного ребра, чтобы наполнить пустоту города голосами людей...
   Я сказал им: плодитесь и размножайтесь... и показал им дорогу на тот свет...
   Я очнулся, когда женщины попытались соединиться со мной... все сразу...
   Я еще ощущаю тяжесть их тел, теплоту...
   Остались и другие ощущения, которые я не мог ни определить, ни игнорировать...
   Надо сказать, что женщины были красивы...
   Я тоже... мне было 27 лет..."
  
   "Я осознавал себя в этой кромешной тьме...
   Но была и другая тьма, из которой я не мог выбраться...
   Я назвал это место Черной Дырой...
   В детстве я бродил там, натыкаясь на невидимые стены...
   Я то засыпал, то просыпался...
   Не помню, что я испытывал?.. изумление... страх... тоску...
   Я был странным в детстве...
   Я заикался, картавил и избегал людей...
   В детстве мне говорили, что я счастливый...
   Время было смутное... все дороги были затоплены несчастными...
   Шествие продолжалось и днем, и ночью...
   Я завидовал странникам, хотя мне говорили, что это бедные, дурно воспитанные люди... да и совсем не люди... собаки лаяли на них, дети забрасывали грязью, обзывали словами, которых не понимали...
   Художники писали картины об этом исходе...
   Поэты слагали поэмы...
   Помню, дядя Бенедикта говорил, что искусством правит бред и называл странников художниками своей жизни...
   Себя дядя Бенедикта видел в кандалах из-за привязанностей и привычек, с которыми не мог расстаться...
   Бенедикт смеялся, слушая его...
   Я тоже...
   Мы были молоды, счастливы и глупы..."
  
   "Поднялся ветер... и осыпал меня перьями...
   Ангелы роняли перья...
   Они спускались так низко, что я ощущал колебания воздуха...
   Перья были серые, черные, бледно-зеленые...
   И сам я выглядел так, словно только что свалился с пламенеющего неба...
   Весьма возможно, что все произошло именно так...
   Я был на небе богом или почти богом, и свалился на этот остров... зачем?.. чтобы появилось на свет такое чудо, как Роза...
   Я запел... я пел плач о Розе со слезами на глазах...
   Птицы, слушавшие мой довольно затянувшийся монолог, захлопали крыльями...
   Я умолк... снова запел...
   Пел я невнятно, с паузами, подыскивал слова...
   Это была импровизация...
   Лицо мое было мрачное, угрюмое, но не лишенное привлекательности, волосы рыжие, вьющиеся как у цветка гиацинта..."
   Послышался странный подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
   Птицы взмыли в воздух...
   "Я был напуган, но пытался скрыть свой страх.
   В моих движениях была какая-то театральность, однако мной руководили вполне понятные чувства...
   Я размышлял о незначительных вещах, которые, однако, занимали и тревожили меня... я не мог вспомнить, как оказался на острове...
   На горизонте мерцали зарницы...
   Птицы сидели поодаль, следили за мной...
   Услышав шаги, я затаился в камнях..."
  -- Я знаю, ты здесь... - заговорил Бенедикт...
  -- Ты меня напугал...
  -- Я был в городе...
  -- И что там?..
  -- На площади у театра каждую ночь собирается толпа... театр исчезает в провале и снова появляется с восходом солнца... - Бенедикт говорил невнятно, каким-то не своим голосом, проглатывая окончания слов...
  -- Что еще?..
  -- Примадонна не в себе... говорит, что у меня с Розой некие отношения... ну да... и не только с Розой, девочкой моей, но и с Кассандрой... а сама... надо отдохнуть немного от слов, сомкнуть глаза... сон меня заждался... не знаю, можно ли верить снам?.. уже которую ночь он является мне во сне...
  -- Кто?..
  -- Паганини... зовет меня... я иду за ним вверх по лестнице... лестница растягивается в длину, наверное, до неба, и вдруг, как это обычно бывает в кошмарах, обрывается... я едва стою на краю провала...
  -- Продолжай...
  -- Было жутко, но все обошлось...
  -- Кто эта Кассандра?..
  -- Я ничего не знаю о ней... и это хуже всего... - сказал Бенедикт. - Она меня беспокоит... и пугает ее влияние на Розу...
  -- Что еще?..
  -- Некий издатель опубликовал женскую версию замогильных записок примадонны... поднялся шум...
  -- Шум создает славу и успех... что еще?..
  -- Меня объявили в розыск... говорят, я замешан в исчезновении примадонны...
  -- Она исчезла?..
  -- Ну да, заперлась в замке с собачками и мужьями...
  -- Продолжай...
  -- Несколько дней я скрывался в развалинах женского монастыря... кто-то донес... появились преследователи... мне пришлось бежать... я укрылся от преследователей в желтом доме на песчаном берегу... и представь себе, кого я там встретил?..
  -- Кого?..
  -- Паганини...
  -- Это уже чересчур... слишком... что он там делает?..
  -- Импровизирует... он сознался мне, что обожает примадонну... говорит, через нее он стал всем, что есть, потом вдруг заторопился, сказал, что должен вернуться в театр... мол, без него они этот цветок растопчут, смешают с грязью... слишком пышно он распустился...
  -- О каком цветке он говорил?..
  -- Разве я говорил о цветке?.. - пробормотал Бенедикт невнятно...
   Снова послышался гул, напоминающий рычание своры собак...
  -- Как странно все изменилось!.. - Бенедикт глянул по сторонам...
  -- Солнце встало... - сказал Аркадий... - Ты здесь или там?..
  -- И здесь, и там... мне надо вернуться к примадонне... я знаю, где она скрывается... она одна, покинута всеми и без сил... я видел видение... она лежала в гробу... пела плач... жуть...
   Бенедикт исчез...
   Аркадий сел на камень... он сидел и размышлял, перебирая запас сведений о Бенедикте, примадонне и задавая вопросы, которые осаждали его...
   "Что еще?..
   Бенедикт назвал мне имя девочки, которая претендует на место примадонны...
   Гроб у примадонны уже есть, могила вырыта... Розе осталось родиться, занять трон прмадонны и дожить до смерти... умрет она в возрасте 76 лет..."
   Аркадий взглянул на Вику...
   "Бедняжка, вся в слезах... чем ее утешить?.. нет крыльев у меня и нет власти, чтобы перенести ее туда, где уже обитает ее девочка..." - подумал Аркадий и почувствовал, как обрастает пухом и перьями... лицо его вытянулось, нос превратился в клюв... он приобретал повадки птицы...
  
   * * *
  
   Светало...
   На море был отлив... вода отступала, оставляя на песке водоросли и медуз...
   "Странный сон... - размышлял Аркадий, вспоминая свое превращение. - Или я схожу с ума?.. нет, на самом деле... и словами уже не поможешь, тем более что я их не нахожу..."
   Туман, стал еще гуще... ветер трепал и рвал его, порождая лакуны полусвета и мятущиеся сгустки...
   Проглядывающие сквозь туман скалы напоминали руины города, уже являющегося Аркадию в одном из снов...
   К полудню туман немного рассеялся...
   Аркадий выполз из расселины и пошел вдоль берега...
   Обогнув скалу, Аркадий остановился...
   Вода отступила и ему открылись все мрачные подробности картины...
   Утопленник лежал ничком... его ноги были погружены в воду... голову украшали кружева пены и водоросли... в губах он сжимал клочок бумаги...
   "По всей видимости, это предсмертная записка самоубийцы, если только это не убийство... а вот и пояс, орудие убийства... - размышлял Аркадий... видно было, что он боролся с собой... - Странный почерк... и записка странная... как будто он мне ее написал...
   У мертвеца явное сходство со мной... он просто моя копия... я нахожу сходство не только в чертах лица...
   Опять наползает этот туман... брр... от холода и всей этой жути кровь стынет в жилах... лучше не думать об этом... и все же...
   Осыпались камни...
   Кажется, кто-то следит за мной...
   Бенедикт, кто же еще...
   В толпе на площади я потерял его из виду...
   Он исчез, точно никогда и не существовал...
   Роза вернула мне его из прошлого... память прояснилась и мне открылись некоторые факты его биографии... он писал замогильные записки примадонны, потом участвовал в заговоре, нанесшем оскорбление мэру, да что там мэру, всему городу, стране... его арестовали, стали ходить слухи о его безумии, потом о набожности, которые он сам же и распускал... он готовился к смерти, похудел, полысел... на шее появилась странная полоса, как у повешенного... он только и говорил о смерти... то таинственно и туманно, как об исчезновении, то слишком ясно и определенно... как будто он стал ее любовником и получил некоторые преференции... ужасно...
   Аркадий невольно вздрогнул и очнулся, повел плечами...
   В воздухе и во всем чувствовалась сырость...
  -- Мне холодно... - сказала Вика. - Надо пройтись... но я не могу, мне страшно...
  -- Чего ты боишься?..
  -- Я боюсь опять столкнусь с Бенедиктом...
  -- Это невозможно... он давно умер... его нет...
  -- Но я видела его... он был похож на деда... я боялась взглянуть ему в глаза...
  -- Что с тобой происходит?..
  -- Не знаю... мне кажется, я схожу с ума...
   "Я тоже... и это не самое страшное... я куда-то исчезаю, что-то там делаю, и возвращаюсь..."
  
   "Вика видит сны, а я вижу кошмары... - размышлял Аркадий. - И началось это еще в детстве... я не раз умирал во сне... я лежал в гробу и витал над гробом... смотрел и слушал, что люди говорили обо мне... потом свет мерк, расступалась земля... и я оказывался на том свете...
   Свет там как тьма, а солнце - черней гагата...
   Я умер, но ощущения не совсем потерял... я все еще мог дышать, различал я и запахи... не забыл я и мыслей, посетивших меня перед смертью... и мое воображение не притупилось...
   Я видел пред собой спину женщины... она слегка сутулилась...
   Я шел за ней...
   Не знаю, кто ее вел...
   По всей видимости, между тем, что видела она, и что видел я, было много отличий...
   Женщина кого-то мне напоминала...
   Она уже не казалась мне молодой и красивой, да она и не была такой...
   Женщина остановилась, и я наткнулся на нее... она вскрикнула и стыдливо застыла, закрыв лицо...
   Своей неловкостью я все испортил... сон прервался...
   Одно я понял, что тот свет и этот не так уж и отличаются, как я думал... не смерть стоит между ними...
   Я отвлекся от размышлений, взглянул на Вику...
   Вика была задумчива...
   Что предвещает ее задумчивость?.. не читает ли она мои мысли, как Бенедикт?.. вряд ли...
   Смогу ли я рассказать ей о своих мыслях?.. нет, не сейчас, позже, если осмелюсь..."
  
   * * *
  
   Туман рассеялся...
   По небу проносились почти прозрачные, оборванные по краям облака...
   Ветер разогнал и птиц...
   Еще ни разу Аркадий не испытывал такого предчувствия несчастья...
   Подавляя невольный страх, он выполз из расселины, глянул по сторонам с выражением какого-то боязливого ожидания...
   Лицо у него было худое и бледное... обозначились скулы, нос заострился, как у покойника...
   Аркадий окликнул Вику, еще раз и еще... голос его сипел, прерывался...
   Никто не отозвался...
   С видимым усилием он встал и попытался подняться на скалу... отступил... предпринял еще одну попытку...
   Попытка удалась...
   Он стоял на скале и смотрел...
   Был вечер судного дня...
   Закат превратил воду в вино...
   Окровавил он и луну...
   Аркадий поднял руки, словно взывая к небесам...
  -- Боже, где я?.. я хочу вернуться назад... - прошептал он. - Все это зашло слишком далеко...
   Лицо Аркадия сморщилось, он разрыдался и очнулся, не понимая, где он?.. и что с ним происходит...
   Подробности своего странствия во сне он не помнил, остались только впечатления и довольно неприятные...
   "Я не вижу ни Вики, ни Бенедикта...
   И мне жутко...
   Кажется, во сне я убил Бенедикта... я столкнул его со скалы...
   Помню, уже падая, Бенедикт что-то прокричал... я не расслышал... я пытался выбраться из этого кошмара... куда?.. в реальность... в этот туман, снова окутавший остров, как окутывают пеленами покойника..."
  
   * * *
  
   Ветер утих...
   Прибой пел что-то трогательное и трагичное...
   Птицы были солистами...
   Аркадий был похож на рогатого бога...
   "Я творил эту странную реальность... или бог во мне?.. иногда я ощущаю его, но очень приблизительно, как некое представление, без подробностей и сути...
   Помню, я стоял в толпе женщин на площади у театра, когда здание исчезло в провале...
   Я не старался сказать женщинам что-то приятное...
   Я не успокаивал...
   Я будил тревогу...
   Я пел о нашествии грязи, о войне с собаками, о конце света, но меня никто не слушал, слушали других...
   В толпе женщин была и Роза...
   Появился Бенедикт... он тоже запел... я подпевал ему...
   Роза смотрела на нас как на оживших покойников...
   Мужчин в толпе не было... правда, некоторые мужчины останавливались поодаль, слушали плач, удивлялись, и опасливо и осмотрительно обходили толпу женщин стороной...
   Декорации сна изменились...
   Действие уже происходило у стен желтого дома на песчаном берегу...
   Сумасшедшие нам аплодировали...
   Для них мы не были чуждыми и странными...
   Мы не спасали их от отчаяния...
   Мы ничего не давали им...
   Мы просто пели...
   Слова плача проникали в их сознание...
   Они менялись, тяжелели от предчувствия несчастья...
   Неожиданно здание желтого дома охватила странная дрожь..."
  
   "Театр был страстью Бенедикта...
   Он был влюблен в примадонну, но не осмеливался говорить об этом с дядей, опасаясь последствий...
   Бенедикту было что рассказать... правда, некоторые сцены он несколько преувеличивал, а то и выдумывал целиком...
   Он писал для примадонны гимны, плачи... потом замогильные записки...
   Я тоже писал...
   Первый плач я сочинил еще в детстве... во сне нечто необъяснимое превратило меня в птицу... я перелетал с ветки на ветку без помощи крыльев, заглядывал в окна, мог парить в воздухе...
   Земное притяжение исчезло...
   Все происходило в сумерках... солнца не было...
   Я понимал, что это сон, но верил происходящему... и ждал ночи...
   У меня тоже были дядя и тетя, близкие к театральным кругам...
   Я могу ошибаться, но между моим дядей и примадонной что-то было... я понял это по его улыбке, когда он заговорил о примадонне...
   Я слишком далеко заходил со своими предположениями и догадками, и делал шаг назад, хотя я был не так уж далеко от истины...
   У примадонны были и другие привязанности, не связанные с мужчинами... удовольствие ей доставляли и женщины... по иному... об этом она сама рассказала со сцены в пьесе, написанной писателем... название я не помню... помню, дядя устроил по этому поводу скандал... какой-то фальшивый, нелепый, неуместный...
   Он вышел на сцену, чтобы заявить, что один из персонажей пьесы враг народа, чем привел публику в изумление и замешательство...
  -- Что за персонаж?.. - примадонна близоруко сощурилась...
  -- Я не вижу здесь этого персонажей... - сказал дядя, оглядываясь...
   Примадонна догадалась, что дядю возмутила ее связь с Кассандрой...
  -- Посмотри на себя... кем ты себя возомнил?.. ты не можешь ограничить мою свободу... - заявила она...
  -- Это не свобода... что же касается последствий... они будут для тебя сюрпризом... все... занавес!..
   Дядя ушел...
   И примадонна ушла... и как в воду канула...
   Исчез и Бенедикт... и вдруг явился... его было не узнать...
  -- Где ты пропадал?..
  -- У примадонны... не могу я от нее уйти при всем моем желании... - сказал Бенедикт, как странно озираясь. - Не пойму, что сейчас?.. день или ночь?.. ночью я люблю ее больше жизни, а днем ненавижу...
  -- Что с примадонной?..
  -- Она заперлась в своем замке... она вернется, чтобы огласить завещание... Розе она передаст и трон, и замок, и собачек... она диктовала мне текст завещания три дня, потом прогнала...
  -- Такое длинное завещание...
  -- Всего три страницы... она могла прерваться, когда захочет и где захочет... текст завещания содержал ее комментарии, добавления и отступления... днем я писал, а ночью правил текст... пытался связать начала и концы... и тоже прерывался, чтобы не заблудиться в этом лабиринте слов... слова наше спасение, убежище... и наше унижение... из ее отступлений я выхватывал лишь фразы, необходимые для внятности... иногда вводил в текст имена персонажей, с которыми она была занята в пьесах или соприкасалась, которых она спасала от нищеты... одним словом, вместо завещания получилось что-то совсем другое... некое кладбище людей недооцененных, непризнанных и забытых... все это граничило с кошмаром... помню, я заснул и проснулся на кладбище с гидом, предлагавшим мне совершить экскурсию... он был в кителе довоенного покроя и с тростью... он церемонно останавливался перед одной могилой, говорил несколько невнятных слов, и переходил к другой могиле...
  -- Все они были примадоннами... - гид склонился и поцеловал могильный камень. - Под этим камнем лежит Кларисса... я ее любил... она покончили с собой...
  -- Почему она покончила с собой?..
  -- Не смогли выйти из роли... на первый взгляд все очевидно... жизнь отвернулась от нее... жизнь от нее устала и привела ее к этой трагической развязке... но тут все сложнее... это самоубийство не спасение от жизни, а месть матери... мать видела в ней великую актрису... она для матери поставила эту трагедию, покончила с собой на сцене, повисла в петле с высунутым и постепенно чернеющим языком, нелепо, уродливо дергая ногами, как будто танцуя в воздухе над оркестровой ямой, из которой доносились жуткие, прерывистые звуки, напоминающие шум прибоя и крики чаек... ее тело жило еще в прежней реальности, но в него проникала уже иная потусторонняя жизнь...
  -- Ну, не знаю... это какое-то безумие... - сказал я, прервав монолог гида, и проснулся...
   Листки с текстом завещания летали надо мной...
   Сквозняк их поднял в воздух...
   Дверь в комнату была распахнута...
  
   Завещание примадонны вызвало у одних раздражение, у других сочувствие, у третьих любопытство... они спрашивали:
  -- Так она умерла?.. что?.. не слышу... покончила с собой?.. какой ужас...
  -- Вы знали ее?..
  -- Кто же ее не знал...
  -- Она сама себя посадила на трон и украсила лавром...
  -- Говорят, голос у нее был как сирены... пламенем жег и до костей пробирал...
  -- Говорят, она сирота... родители ее погибли... в тумане паром налетел на рифы, перевернулся и затонул... девочка чудом спаслась... ее нашли на песчаной косе... она лежала среди трупов утопленников... когда девочке исполнилось 13 лет, тетка устроила ее к примадонне... помню, я увидел ее у ограды, позвал, говорю, подойди на минутку... ближе, ближе... она подошла... я спрашиваю, как ты бедняжка?.. я знал ее отца... мы разговорились... пес на волка похожий, приятель привратника, помешал разговору... он ткнулся мордой в бедра девочки и уставился на меня... девочка была некрасива, но улыбка, глаза и голос могли ее уродство сделать красотой... я пережил это чудо... так и обнял бы ее раньше, чем она сама позволит... только бы не сглазил кто... примадонна ей жениха подыскала... козопаса... черный, похож на эфиопа, босой и тоже с голосом... в горах даже скалы пели, ему подпевая... усмирял он своим голосом и прибой, тину поднимающий... чайки сидели на скалах, как снег, что не таял, слушали, страдали и вздыхали... с музами мальчикн был дружен... они его обучали... пел он и для жителей неба... слава о его пьянящем голосе дошла до примадонны, и она отправилась на поиски козопаса вместе с девочкой... кто-то показал ей дорогу... увидев девочку, козопас влюбился, нарвал ей цветов гиацинта... девочке он показался уж больно косматым... не сразу она ответила любовью на любовь... отворачивалась... от любви голос у козопаса ослаб, и близкий, он казался далеким... вместо гимнов он стал петь плачи, чуть ли не навзрыд... и девочка сдалась...
  -- Где он теперь?..
  -- На небе... такая ему выпала участь...
  -- Печальная участь...
  -- Цикады поют... днем они дремлют под листьями, ищут радость во сне...
  -- У сна их смерть и похитит, если они забудут проснуться...
  -- Говорят, сны будят, предупреждают людей, когда им смерть угрожает... и они возвращаются даже с войны женихами, а не трупами, которые снова ожить уже не могут...
   "А меня кошмары будят... - подумал Аркадий, прислушиваясь к разговору беженцев от войны. - Прошлой ночью мне снился странный сон... вокруг никого... лишь небо и море... босой ногой я наступил на медузу, обжегся и проснулся... глянул по сторонам... вокруг никого... где я?.. и что я здесь делаю?.. спасаюсь от преследователей?.. но нет ни преследователей, ни Вики, никого...
   Помню, в детстве я испытывал желание приобрести защиту в виде некоего невидимого панциря от предательства, жестокости и низости со стороны тех, кто меня окружал... я думал, что это возможно, и пребывал в этом заблуждении до 27 лет... я мог это представить себе... помню, как-то во сне я испытал ужас, почувствовав, что обрастаю пухом и перьями и машу руками как крыльями... я даже позвал кого-то на помощь... не помню кого... и проснулся..."
   Переговоры птиц напоминали хор греческой трагедии...
   С ужасом как бы в трансе я оглядел себя, по-птичьи привстал и взмахнул руками, не удержался, отступил, наткнулся на что-то острое и окончательно очнулся...
   Так мне показалось...
   Погода испортилась...
   Туман превратился в мелкий дождь...
   Я заполз в расселину... лежу, уставившись в темноту, жду вдохновения, чтобы снова исчезнуть... вернуться туда, где я был птицей, испытать чувство освобождения от тяжести тела...
   Иногда я вздыхал и пел..."
   Осыпались камни...
   Аркадий привстал... и очутился в замке примадонны... в комнате оклеенной обоями с одним окном, из которого открывался вид на пруд, заросший ряской, в котором, как говорили, утонула предыдущая примадонна...
   Появился Бенедикт с рукописью...
  -- Это завещание примадонны... она все оставила Розе... - так она сказал. - Ты любишь ее?.. любишь... я вижу...
  -- И что тут такого... не о чем говорить...
  -- А вот и Роза... - Бенедикт сорвал несколько лютиков со стены, оклеенной обоями. - Роза, ты все еще дуешься на меня...
  -- Кто это с тобой?.. пусть он уйдет... он меня пугает...
  -- Это нотариус... он заверит завещание...
   "Я вспомнил... нотариуса звали Марк... мне было 9 лет... мы плавали с Розой... и я едва не утонул... Роза спасла меня, но не справилась с течением... пятно на моей совести... с тех пор я боюсь воды... подробности я не помню, помню только свои ощущения, когда она всплыла на поверхности... все думали, что я утопил ее... Марку было 13 лет, как и Розе... помню, я подражал Марку... иногда говорю его голосом... голос у него был хриплый, и он картавил и заикался... до 27 лет Роза обычно бесшумно следовала за мной... или стояла за спиной... дышала... после того как я женился, она исчезла...
   О чем это я?.. забылся, задумался... думаю о Розе, утопленнице... роюсь в прошлом... ищу себе оправдание...
   Марк и Роза были близнецами...
   Пифагор, собака дяди Бенедикта, вытащила Розу на песок...
   Я глянул в окно и увидел Розу, шагающей по песчаной отмели... она изображала собирателя моллюсков... она вошла в море и скрылась в воде...
   Первый раз я увидел ее, когда она на песчаной отмели укрывала утопленников водорослями... ей было 13 лет... возраст любви..."
  
   * * *
  
   "Сон унес меня в прошлое, потом в будущее...
   Роза дремала на террасе в инвалидном кресле на надувных шинах, уронив голову на грудь, в окружении мопсиков, доставшихся ей по завещанию от предыдущей примадонны вместе с замком... ей было около 70 лет...
  -- С кем ты все разговариваешь?.. - спросила Роза...
  -- Разве я разговаривал с кем-то?.. не помню... - отозвался Бенедикт... - Наверное, с кем-то из прошлого...
  -- Что ты сказал?.. - спросила примадонна, близоруко щурясь...
  -- Ничего...
  -- Нет, ты что-то сказал...
  -- Расскажу в другой раз...
   "Другого раза может и не быть... - подумал Аркадий, и взглянул на небо, с серое, как асфальт. - Делать в замке мне было нечего, однако я был там... зачем?.. - размышлял Аркадий. - Прошлый раз я видел Розу, когда ей было 7 лет... сколько же ей сейчас?.. 60 или 70... совсем старуха, а губы у нее мягкие, нежные, как у девушки... помню, я поцеловал ее и зарылся с головой в кружевах... она что-то говорила... не помню... кажется, о похоронах матери и переселении душ..."
   Аркадий поднял голову, взглянул на спящую Розу... она улыбалась, как на картине в раме, которая висела в ее комнате над комодом...
   Ее смеющиеся глаза следили за Аркадием...
  -- Нет, не могу смотреть... - пробормотал Аркадий и отвернулся...
   Вокруг никого, лишь море и скалы... прибой и птицы...
   Для птиц Аркадий был зрелищем..."
  
   "Произошло перевоплощение...
   У Аркадия уже было другое тело, другая жизнь, о которой он забыл...
  -- Что же ты замолчал?.. продолжай... - сказала Роза...
  -- О чем я говорил?..
  -- О том, как ты превратился в какое-то животное, потом в виноградную лозу... и обвил меня... не помню, что я чувствовала... вспомнила, о чем ты говорил... ты говорил об утопленниках... женщины лежали ничком на песке в кружевах пены, мужчины - навзничь... как-то это все связалось с твоим арестом после жуткой смерти Киры, твоей жены... потом было нашествие грязи, война с собаками... да, я пропустила это странное странствие... из чистого любопытства, скажи, с кем Кира тебе изменила?.. впрочем, можешь не говорить... я знаю... почти уверена... сказать?.. - Роза ласкала мопсика у себя на коленях...
  -- Сознаюсь... не она мне изменила... я изменял ей с ее сестрой... потом случился пожар... сестра Киры написала на меня донос, меня арестовали... в камере следственного изолятора я пытался покончить с собой... очнулся я, когда меня отпевали... дьякон с кадилом возомнил себя богом...
  -- Что случилось с сестрой Киры?..
  -- Ничего о ней не знаю... ну хорошо, знаю, но лучше бы забыл...
  -- Ты лжешь... - прошептал Бенедикт... - Ты не мог бы влюбиться в эту сучку даже со злости... и примадонну ты не любил... ее любил мой дядя...
  -- Расскажи мне о примадонне...
  -- Она темная лошадка...
  -- Одни говорят, что Бенедикт ее копия, другие сомневаются...
  -- Я из числа сомневающихся... говорят, она любила меня, этих собачек... испытывала сострадание к слабым... ее охватывала жалость и нежность...
  -- Что ты мелешь... - прошептал Бенедикт... - Плевать ей было на все... и на меня... из-за нее я приобрела две грыжи, пупковую и паховую... я кричал от страха и обиды, что все меня бросили... мне не было еще и года... на вид я был смирный, славный, но как только начинал орать, превращался в сирену... что?.. птица такая есть.. это было невыносимо... я видел, как из пупка высовывалась кишка... и в ней что-то булькало... так я резвился... ночью я будил соседей... они собирались в коридоре обсуждали, что со мной делать... был среди них и монах... он воспитывал меня... когда меня усыновили, монах исчез...
  -- Монаха я видела на похоронах матери... - заговорила Роза... - Появлялся он и после... как всегда внезапно и неожиданно, точно призрак или видение... подозреваю, что это был ты... ты возникал как будто из воздуха... помню, я спросила женщину, которая пересчитывала присутствующих на похоронах, кто этот человек в плаще до пят, но ты уже исчез... и снова появился на поминках, но я не осмелилась к тебе подойти... ты был такой надменный и отчужденный... и в то же время, как призрак... в любой момент ты мог исчезнуть... кто ты?.. мой отец?.. - спросила Роза и взглянула на Аркадия нежно и серьезно...
  -- Это был не я... это был Бенедикт... он из прошлого твоей матери... принадлежал к проклятым поэтам... его ненавидели, боялись и преследовали... но бог его любил... и спасал от преследователей... и я его любил... и все еще люблю, как люблю и твою мать...
  -- Я знаю... мне жалко тебя... ты такой несчастный, покинутый...
   Роза задумалась...
   После смерти матери Роза бедствовала, но нашелся покровитель... она вспомнила свою ночную прогулку в сквере... она шла по аллее и напевала, когда появился незнакомец в плаще похожем до пят...
   Тень незнакомца удлинилась и исчезла...
   В тот же день Роза нашла в почтовом ящике приглашение в дирекцию театра... ей предложили роль второго плана...
  -- Такая судьба выпала мне... я была заурядной певицей второго плана, и вдруг стала примадонной...
  -- Такое случается... - пробормотал Аркадий, наблюдая за птицами...
   Птицы прохаживались поодаль, прилетали, улетали...
   "Этой ночью и я летал... странствовал... посетил все три неба: небо планет, небо галактик и небо вселенных... и испытал смирение... полное и безмятежное... бог смирил меня...
   Очнулся я в тесной расселине на птичьем острове... лежал, прислушиваясь к шуму прибоя, изливающему свои напевы, мотивы, потом с опаской выполз наружу...
   Четырехкрылый, распластавшись, я лежал на песке, как на одре смерти...
   Птицы отпевали меня криками смятения и отчаяния, море омывало...
   Не помню, как явился я в это место злоключения, место плача и радости прибоя и птиц...
   С мертвецами из преисподней я провел эту ночь...
   Я и себя не причисляю к живым...
   Кажется, я обезумел, впал в заблуждение, будто все меня предали, а я рад им... или нет?..
   Все это игра...
   И это не мрак могилы и не чертоги преисподней...
   И море вокруг, а не стигийские топи...
   Правда, рая для себя я не вижу...
   Слышу крики чаек, шум прибоя... то напевы, как благая весть о спасении, то плач отчаяния и мольба...
   Иногда я присоединяюсь к плачу и пою губами...
   "Бог наложил печать святости на мое лицо, пролил елей благодати своей, украсил кровоточащими знаками тело мое, чтобы узнали меня в изнуренном теле моем обитатели внешней тьмы...
   Я знаю, буду прощен, но ответ придется держать...
   Опять эта странная слабость и головокружение...
   Ну, все, успокойся...
   Прибой воет, рычит... и так грозно...
   А вот и преследователи... выползли из своих могил... все собрались, окружили, скалятся, глаза их сверкают во тьме золотом... хотят, чтобы я спас их... просят защиты от нашествия грязи и полчища собак... думают, я помогу им выиграю эту войну...
   До судного дня она будет тянуться...
   Среди преследователей я увидел незнакомку...
   Это же Роза!.. стоит, смотрит... и так нежно и серьезно...
   Невольно я пал на колени перед ней...
   Надеюсь, не с темной целью она явилась?.. не мстить...
   Она рассмеялась, словно прочитала мои мысли, и исчезла, оставив в воздухе вонь серы...
   Пусть насмехаются, глумятся все эти слуги сатаны...
   Кто-то даже нанес мне пощечину... щека горит... и плевок я получил, не считая мелких уколов, но я не сдвинулся с места, как будто мои ноги были гвоздями прибиты к земле...
   Опять эта странная слабость и головокружение...
   Я как будто в глаза смерти заглянул... и очнулся... воскрес... бог мне помог очнуться или Бенедикт?..
   А кто их вернул с того света на этот?.. столпились, галдят...
   Да это же птицы...
   Или это жены Бенедикта?.. их у него было шесть или семь...
   Нет, это птицы...
   Что это с ними... сбесились... гонят меня... забрасывают меня камнями и грязью... осуждают... я для них сын погибели, сатана, захватчик...
   Думаете, что бог дал вам этот остров в собственность?..
   Ошибаетесь...
   И я не сын погибели...
   Успокою их пением плача...
   Умолкли, слушают..."
  
   "Тьма стала почти осязаемая...
   Днем досаждала жара и песьи мухи... ночью - мошкара...
   Я лежал в расселине, на вид неживой, и думал о том, о чем привык думать...
   Нет убежища, где можно было бы скрыться от мыслей...
   Тщетны все усилия..."
   Каким-то чудом Аркадий перенесся из расселины в горах в город...
   Он шел по улице...
   Услышав шум за спиной, Аркадий обернулся и увидел Розу... ей было 13 лет, может быть, чуть больше... она выбралась из зарослей татарской жимолости, приветливо улыбнулась ему, поспешно снимая приставшие к одежде лепестки цветов...
   Аркадий заговорил хриплым, не своим голосом...
   Роза молча слушала... рыжая, лицо бледное, фигура изящная, даже, пожалуй, слишком изящная, щиколотки тонкие...
   Мимо прошла примадонна с мопсиками... ее сопровождал Паганини...
   Аркадий уклонился от встречи с примадонной...
   "Еще не время им встретиться..." - подумал он..."
  
   "День не принес спасения от воспоминаний, жары и песьих мух... он длился, длился...
   Уже вечер...
   Птицы сидели на прибрежных скалах, переговаривались...
   Бледное лицо Аркадия, его блуждающие руки, поза говорили о том, что он был не в себе...
   Он только что очнулся... стоял у скалы и смотрел на море, простирающееся за горизонт, и прислушивался к голосам чаек и к неровному, тяжелому дыханию прибоя...
   Почувствовав слабость и головокружение, Аркадий прижался спиной к скале...
   Он стоял и боялся вздохнуть...
   Все смешалось... море, небо, горы танцевали...
   "Смерть - это не спасение... а любовь - это не дар, а наказание божье..." - подумал Аркадий, чувствуя, что совершенно бессилен...
   Он сполз на песок... лежал и смотрел в бездну, полную тьмы и звезд... там ему что-то рисовалось в виде видений, картин, лишь искажающих реальность...
   Аркадий увидел Розу в одежде невесты, потом в трауре...
   Увидел Аркадий и Бенедикта... он шел с рукописью, читая на ходу, внося поправки в текст... и едва не попал под трамвай...
   В видении возникли еще несколько известных Аркадию женщин... это были жены Бенедикта... они были молоды и привлекательны...
   Аркадий уже шел по улице... остановился у афиши с изображением примадонны...
  -- Стоишь, смотришь... - сказал Бенедикт, появившийся как будто из воздуха...
   На вид ему было 27 лет... худой, лицо бледное, волосы рыжие, вьющиеся... он только что закончил пьесу, в которой воображаемые персонажи обретали реальную жизнь и власть... пьеса сделала его известным поэтом, гением, богом слов... он извлекал их из небытия... они изменяли реальность...
  -- Смотри, смотри!..
   С улыбкой на лице примадонна сошла с афиши и оказалась в окружении жен Бенедикта...
   Они обменивались впечатлениями о том свете...
   Все они покончили с собой... не смогли выйти из роли...
   "Женщин самоубийц там больше... - размышлял Аркадий...
   Самоубийство - это не выход... это вход в ад... впрочем, не для всех... для гениев это нечто иное... они одиноки и безумны по необходимости... они отвергают эту жизнь, бога... ищут несчастий, смерти..."
   Размышления Аркадия прервал незнакомец в сером плаще и в очках...
  -- Боже мой, это вы... я так рад вас видеть... хочу познакомить вас с женой... она вас обожает...
  -- Вы обознались... - Аркадий вовсе не был расположен к общению с мертвецами..."
  
   * * *
  
   Аркадий очнулся старый, заспанный... он доживал последние дни своего существования, находился как бы в предсмертной агонии, но встал на ноги легко, стряхнув сон, вернее кошмар, и страхи с ним связанные...
   Послышался странный подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
   Птицы взмыли в воздух, подняли крик...
   Аркадий глянул по сторонам...
   Из-за скалы выплыла яхта...
   Был вечер... солнце опускалось все ниже, ниже...
   На море царил штиль...
   Яхта ткнулась носом в камни, остановилась, как заснула...
   Солнце было величиной с луну...
   Вода как зеркало...
   Порыв ветра поднял зыбь...
   Потянуло гнилью...
   Ветер разбудил яхту... она поплыла, подгоняемая ветром... на реях, снастях зажглись блудящие огни... красные, белые...
   На палубу вышла женщина...
   Она увидела остров, окруженный рифами, бурунами...
   "Снова этот остров... - подумала она. - Или это мираж?.."
   "Кто эта женщина?.. - подумал Аркадий... он не узнал мать... да и не мог он ее узнать. - Красивая... пугает ее красота... леденит..."
   Солнца ушло под воду...
   В небе висели только рогатая луна и звезды, как глаза, полные тоски и одиночества...
   Услышав шум за спиной, Аркадий обернулся...
   Он увидел застрявшую в камнях яхту, и груду утопленников на песке...
   Один из утопленников встал на ноги... худой, высокий, рыжий...
   Несмелая улыбка радости сменилась ужасом, когда Аркадий увидел лицо незнакомца...
  -- Узнал?.. вижу, что узнал... это твой отец... - Бенедикт глянул на яхту, потом на груду мертвецов, отвел взгляд... и исчез...
   Уже ночь...
   Темно... не выяснить ни сходства Аркадия с отцом, ни их различия, и роли каждого из них в этом полуночном видении..."
  
   "Со стороны моря пришел туман...
   В волнах тумана почти погасла луна...
   Не видно ни неба, ни воды, ни яхты, ни женщины на палубе, ни утопленников на песке...
  -- Бенедикт, что это было?..
  -- На тебя затмение нашло... - пробормотал Бенедикт и исчез в тумане...
   "Опять я один... - подумал Аркадий. - Как бог этой темноты, в которой лишь немые зарницы... то там вспыхнут, то здесь мелькнут...
   Но что это?.. как будто стон я слышу... или это прибой стонет, меня пугает... все так странно, как во сне... и куда я иду?.. уже по грудь в воде... по горло..."
   Аркадий остановился, глянул на остров...
   Остров был похож на плывущий мимо корабль между небом и водой...
  -- Куда он движется?.. - спросил Аркадий, хотя и не видел никого рядом. - Эй, ответь мне... куда ты плывешь?..
   Исчез корабль...
   С тревогой и тоской Аркадий озирался и погружался в воду все глубже, глубже...
   Уже не чувствуя дна, он очнулся с нелепым, жутким всхлипом, открыл глаза... огляделся...
   Никого... лишь остов барки и груда камней на песке...
   "Это камни или утопленники?.."
   Хор птиц отпевал утопленников... волны омывали...
   "Что сейчас?.. день или ночь?.. не отличить, что достоверно, что сомнительно..."
   Откуда здесь оливы, олеандры?.. и эти женщины в саванах?.. наверное, жены Бенедикта... их у него было шесть или семь..."
   Женщины прошли мимо, легко ступая...
   Эхо повторяло шаги...
   "Изображают траурное шествие... лиц не видно... запели... кого они отпевают?.."
   На миг Аркадий увидел чьи-то глаза...
  -- Тише, тише ступайте... он спит, не разбудите его... - сказала незнакомка...
   "Это был сон... все может присниться, но как рассказать то, что было, что я видел?.. и как понять, то, что я видел?.. и куда звала меня эта незнакомка?.. ведь звала же..." - Аркадий хрипло вздохнул, озираясь, он искал жен Бенедикта, утопленников, но увидел лишь груду камней.
  -- Все иллюзия... - сказал он вслух дрогнувшим вдруг голосом..."
  
   "Остаток ночи Аркадий провел в объятиях одалисок...
   Среди одалисок были Ада и Рая...
   "Помню, дядя сказал, что Ада мне не подходит... женись лучше на Рае... или сразу на двух... они будут любить тебя как ты того стоишь... и все мое имущество я переведу на твое имя... ну, что скажешь?.. соглашайся...
   Аркадий услышал смех дяди, переходивший в свист и агонию...
   Дядя лежал на одре... вдруг он открыл глаза, пробормотал:
  -- Они меня прокляли... и тебя проклянут... молись...
   Могила дяди заросла крапивой, лопухом и стала обиталищем жаб...
   По бокам от дяди лежали его племянницы, Ада и Рая...
   "Дядя принес им так много слез и мук... они явились мне из тьмы... что они могут?.. только петь и танцевать... одна надменная и гордая, другая лицемерная и хитрая... и лживая... и пьющая... надо сказать, обе были с голосом, мечтали о сцене... и обе испытывали отупляющее влияние мужчин... просто магнетическое притяжение..."
   Аркадию вспомнилось детство... довольно трогательные подробности крещения девочек...
   "Дядя крестил и меня... и их обнаженными... в одной купели...
   Не родили они ни сыновей, ни дочерей... и сами не спаслись...
   Очень скоро и я впал с ними в грех...
   В этом возрасте мы все склонны к порокам... всем свойственна слабость плоти, отзывчивой к уловкам тьмы... спасает нас искренность и праведность... в этом у нас сходство с богом, насколько это сходство вообще возможно...
   До 13 лет монах был моим богом...
   Как-то он явился мне... я его не узнал, он так изменился... лицо его было простое и ясное... и весь он был такой возвышенный, безмятежный... глаза его сияли золотом...
   Я был рядом с ним какой-то негодный... не знаю, как выразить это словами...
   Помню, я пытался оправдаться, хотя и не знал, в чем моя вина... я отступал, пятился в темноту, простирал к нему руки и тут же отдергивал..."
  
   "Аркадий отдыхал от сна, в котором он был близок к богу, как никогда...
   Все вокруг вдруг задрожало, затряслось...
   Аркадий выполз из расселины...
   Лунная рябь бежала по воде, слепила...
   Аркадий отвел взгляд и очутился в доме дяди...
   Ему было 13 лет, может быть, чуть больше, он обрастал привычками, желаниями, страхами...
   Услышал голоса, он открыл глаза...
   Он увидел комнату дяди, заставленную шкафами с книгами...
   Какие-то люди выносили вещи... ушли...
   На потолке играли тени...
   Окно было открыто...
   Доносился шум прибоя, крики чаек...
   Аркадий с ужасом вдруг понял, что он остался один... дядя и племянницы умерли... тетя умерла первой...
   В детстве смерть пугала Аркадия...
   Аркадий вышел в сад и очутился на кладбище...
   Он вырвал крапиву, волчец и чертополох, выросшие на могилах дяди, тети и племянниц, посадил розы...
   "В песке они вряд ли выживут..." - подумал он и пошел прочь...
   Он шел по аллее и шептал слова скорбного плача...
   Опомнился он не сразу...
  
   "Опять я на птичьем острове... то здесь, то там..." - подумал Аркадий, невольно вздохнул и глянул по сторонам...
   Птицы сидели на скалах молча...
   "Странно... словно воды в рот набрали..."
   И снова все вокруг вдруг задрожало, затряслось...
   Тогда-то и явилось это чудовище...
   Оно обросло плотью, обрело форму в ущербном сознании Аркадия и вывалилось наружу в виде трехголового существа с туловищем на коротких ножках, с головой дяди, а по бокам висели его племянницы...
   Аркадий не мог прервать эту жуткую сцену или как-то ее исправить, придать ей правдоподобие...
   Племянницы были жертвами дяди... после смерти тети он занимался их воспитанием... наделял их манерами, хорошими и дурными привычками... но недолго... он попал под следствие по доносу... и у него исчезла не только надежда что-то исправить в жизни племянниц, но и желание...
  -- Живи теперь ты с ними... - сказал дядя Аркадию...
  -- С кем?.. с этими рыжими волчицами?..
   Аркадий услышал хриплое дыхание дяди... он пытался рассмеяться...
   Дыхание дяди прервалось...
   И видение исчезло...
   Открылась реальность, лакуны которой воображение лихорадочно пыталось заполнить, лишая ее жестокости, смягчая враждебность...
  
   Светало...
   Дом дяди постепенно обретал красоту и очарование уединенного места...
   Аркадий выглянул в окно, выходившее на террасу...
   Тетя дремала в инвалидной коляске над своими мемуарами... она была старше дяди на 7 лет...
   Довольно грубая и вульгарная особа...
   Такой Аркадий ее еще не видел... она постарела...
   За ее спиной цвели гиацинты и герани в горшках...
   Взгляд Аркадия остановился на стенных часах... маятник качался... туда-сюда...
   "Скуку и сонливость следовало бы считать наиболее непереносимыми из человеческих зол... - подумал Аркадий. - Еще и эти смутные мысли о смерти..."
   Воспоминания, сны, явь все смешалось...
   Дом дяди стал пещерой на острове, потом подвалом в доме на Болотной площади, и комнатой на пятом этаже... из окна открывался вид на море и заросли цветущей татарской жимолости, из которых вышла Роза, ускользающее чудо, еще более привлекательная, украшенная лепестками цветов... она поднялась по ступеням лестницы на террасу и подошла к инвалидной коляске, в которой дремала примадонна, усталая и больная...
   Это была реальность...
   Аркадий заглянул по обе стороны этой реальности и увидел то, что уже видел... и не раз...
   На террасе были и другие люди, от которых не осталось даже имен...
   Сам Аркадий застрял где-то посередине...
   Он был Аркадием и еще кем-то, кого он не знал, но ощущал... ему было 27 лет, и он уже пережил смерть тети и дяди...
   Иногда они являлись ему...
   Тетя казалась живой и ласковой, какой никогда не была...
   И дядя казался другим, он не был способен на нежность...
   Уже перед смертью он первый раз поцеловал Аркадия в губы...
   Мучительный, непонятный поцелуй... возможно, из жалости и скрытого раскаяния...
   Память сохранила совершенно неоправданную жестокость дяди... и только заглянув в лицо смерти, он понял это и страдал...
   Аркадий разрыдался, не смог сдержать слез...
   Сквозь слезы Аркадий увидел Розу на фоне моря и зарослей татарской жимолости, ломающей линию прибоя, как наваждение... и вполне реальной, искрящейся веселостью...
   Роза со смехом отвергла его попытку обнять ее... стала недостижима... такая далекая, чуждая... одной из статуй Филонова... застывшая, окаменевшая на фоне безрадостного рассвета, отравленного одиночеством и образами прошлого, рожденными скорее воображением, чем реальными...
   Женщин Аркадий избегал... обычно ему являлись Ада и Рая... или жены Бенедикта... иногда они представали и во плоти, но, увы, он не мог к ним прикоснуться...
   Воображение и какие-то ущербные воспоминания вызывали и других женщин... пленницы, они обретали свободу, превращались в бесстыдных нимф, совершенно лишенных нравственных условностей...
   Жен у Бенедикта было много, что не поддавалось объяснению...
  -- Жизнь - это череда приобретений и утрат... - сказал Бенедикт...
  -- Давно тебя не было видно... где пропадал?..
  -- Был в городе... после нашествия грязи и войны с собаками город не узнать... грязь почти лишила его реальности...
  
   И снова Аркадий на острове, опоясанном пеной прибоя...
   Прибой выводил какую-то блеклую, невнятную и безрадостную мелодию...
   Небо было серое, хмурое...
   Начался дождь...
   Аркадий с неохотой втиснул себя в расселину... он лежал и разглядывал рисунки, нарисованные сыростью и плесенью... искал лица, давно переставшие его интересовать...
   Пещера вдруг озарилась вспышкой молнии...
   Аркадия окатила волна страха и восторга... он увидел Розу, ее мимолетное сияющее воплощение и господство...
   Чудо повторилось еще раз и еще...
   "Нет, это было не галлюцинация, не эхо, не копия Розы, но сама Роза... и она окутала меня ароматом женщины..."
  -- Ты был в моем сне... - сказала Роза и смутилась...
   Смутился и Аркадий... он вспомнил этот нечаянный сон, позволивший ему испытать почти реальное наслаждение...
  
   * * *
  
   И этот день прошел...
   Он не был отмечен ничем примечательным...
   Весь день прибой исполнял что-то невнятное, расплывчатое...
   Аркадий сидел на камне у входа в расселину и вспоминал...
   Ближе к вечеру с моря пришел туман... стало холодно...
   Аркадий заполз в расселину, закрыл глаза и заснул... и очутился в замке примадонне, который после нашествия грязи больше напоминал руины...
   Примадонна дремала на террасе в инвалидной коляске на надувных шинах с собачками...
   О ней уже никто не вспоминал...
   Ей было чуть больше 70 лет...
   Театр был ее страстью...
   Терраса наполнилась мужчинами во фраках и женщинами в кринолинах... это были действующие лица и исполнители ее театра...
   "Боже, как давно это было... - вспоминал Аркадий... - Еще были живы отец и мать, хотя мне сказали, что они погибли... я нашел их фотографии в газете... мать была красива... я был ее копией..."
   Аркадий задумался...
   Уже он шел по аллее городского кладбища...
   Он остановился, услышав шаги за спиной... он подумал, что это Бенедикт, обернулся...
   "Увы... незнакомые люди..."
   Могила Вики располагалась между известным поэтом и сочинителем эпиграмм... они лежали со своими женами и детьми...
   Вика лежала одна... она так и не вышла замуж...
   Умерла Вика на острове, отгороженном от остального мира полосой прибоя, где Роза увидела свет... Аркадий имел счастье принимать роды...
   "Говорят, у Розы было несколько отцов, оказавшихся там по воле судьбы и случая: утопленник, бог и я... семь долгих месяцев я провел на острове в ожидании спасения и чуда...
   Остров то тонул, то всплывал... то перемещался...
   Помню, как к моему недоверчивому удивлению к острову прирос еще один остров... потом еще один, и еще... они выплыли из тумана и выстроились как на параде... явление вполне понятное и совершенно необъяснимое...
   Птицы трубили победу как завоеватели... они присвоили триумф себе...
  -- Неповторимая красота... - прошептал Аркадий, робко выразив свое восхищение среди птичьего гвалта, и умоляюще и вдохновенно сложил ладони перед собой...
   Воображение бессознательно пыталось найти объяснение происходящему, выводило действительность из присущих ей рамок, привлекало поэтику, освещение и перспективу...
  -- Что происходит?.. я сплю?.. есть соблазн не просыпаться... или проснуться и покончить со всем этим...
  -- С чем ты собрался покончить?.. - спросил Бенедикт... он выполз из расселины, сонно потягиваясь...
  -- В сущности, я не мистик, я созерцатель, но это достойно удивления...
  -- Что именно?..
  -- Встань и посмотри...
  -- Что это?.. это невозможно видеть без возражений...
  -- Возражай...
  -- Это явно вмешательство не нашего разума... необычного, противоречивого разума и весьма далекого и чуждого, насколько его вообще можно вообразить...
  -- Говори яснее... я не способен к абстракциям и обобщениям...
  -- Однако это не слишком важно при сложившихся обстоятельствах...
  -- Смотри, смотри... они танцуют...
  -- Кто?.. птицы?..
  -- Нет... острова...
   Послышался подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
  -- Нам лучше поискать другое укрытие... птицы подняли гвалт... тоже переживают... кстати, твой остров может стать городом, столицей, а острова государством... птичий беспорядок устраним возвращением монархии...
   Тут Бенедикт потерял должную осмотрительность и перешел к весьма произвольным философским абстракциям... он назвал происходящее самостоятельной реальностью, которая творится за спиной бога некими неназваными лицами...
  -- Ах, оставь, скажи, ты был в городе?.. как поживает Роза?..
  -- Что Роза... ее историю можно описать в трех словах: театр, шесть или семь браков и погребение в стенах замка... о ней уже давно никто не вспоминает...
  -- Она родилась в этой пещере... и никакого чуда... сотворилась она вполне естественным образом... нет, не силой моего воображения... правда, она говорит, что родилась сама из любопытства...
  -- Ну да...
  -- А что Вика?..
  -- Она умерла...
  -- Как?..
  -- Все, что имеет начало, имеет и конец... и ужасающе реальный... она спала в инвалидной коляске на надувных шинах... порыв ветра столкнул коляску в пруд, ставший болотом... я все еще слышу, как хлюпал ил... болотные твари ее утянули... иногда она является... сама напоминает о себе... и исчезает, бросает меня на произвол судьбы... иногда бывают туристы с гидом, просят ее вернуться на сцену... впрочем, это только твои фантазии... надо сказать, несколько странные...
  -- Ты читаешь мои мысли?
  -- Все это описано в женской версии замогильных записках примадонны...
  -- Но они же еще не написаны...
  -- Написаны, написаны... правда, довольно неряшливо...
  -- Ты уверен?.. лично я уже ни в чем не уверен...
  -- В 3 года она уже собирала буквы в слова, читала... в 5 лет начала писать... в 7 лет ее первая поэма увидела свет... это историческая констатация фактов... воспринимали ее вполне серьезно, говорили, что у нее талант... и ей было что сказать... слова казались ей живыми... они бродили по странице, меркли, исчезали, снова появлялись, выстраивались в строчки... она вызывала их к жизни... после выхода в свет очередной поэмы местные философы пришли в изумление... она описала наш мир, как несколько матрешек, вложенных одна в другую... и у каждой матрешки было свое небо и свой бог... и так подробно, и с такими деталями, как будто помогала богу творить... помню, дядя даже звал ее Евой, первой заговорившей женщиной, правда, обратилась она со словами к змею...
  -- Вот как?..
   Бенедикт рассмеялся и исчез...
   Аркадий лежал и вспоминал роды, плач и смех Розы...
   "Я помню, как она росла...
   Она выросла, стала примадонной...
   Я познакомился с ней или, точнее, навязал ей это неудобство за день до смерти тети... случилось это в унылом сквере, где я имел обыкновение проводить время дважды в неделю... в пятницу и в субботу... она сидела в беседке, закрыв глаза, с собачками, по всей видимости, была погружена в мысли о своей роли...
  -- Девочка моя, позволь мне обнять тебя, сказал я дрожащим голосом...
   Вид у меня был совершенно идиотский, что успокоило Розу, но не собачек... они подняли лай...
   Роза привстала...
  -- Что это вы себе позволяете?.. вы кто?..
  -- Ты помнишь своего отца?..
  -- Нет...
  -- У тебя их было три: утопленник, бог и я... ты родилась на птичьем острове... я принимал роды...
  -- Что за бред вы несете?..
  -- Спроси свою мать...
  -- Она умерла...
  -- Прими слова сожаления и сочувствия... я любил твою мать... прошу тебя, дай мне свой адрес...
  -- Зачем?..
  -- У меня есть письма твоей матери...
  -- Разумеется, я дам вам адрес... - Роза с любопытством и доброжелательно глянула на Аркадия. - Пишите адрес и приходите, но не раньше субботы...
  -- Приду, если не умру...
  -- На вас это не похоже... приходите живым... в доме, где я живу, одни мертвецы..."
  
   "В субботу я был на отпевании дяди, следил за взмахами кадила в руке дьякона и пытался понять что-нибудь из того, что он читал из книги...
   Дядя был писателем... он писал книги... занимался он и переводами, впрочем, не очень удачно... отмечалась смелость и вольность его переводов... иной раз он вычитывал из текста слишком много... он жил книгами и в книгах... проводил с ними дни и ночи... и писал он не от себя, но от книг... его отличала риторическая изысканность, которая вовсе не подавляла сердечного чувства...
   Тетя говорила, что он гений... может быть... умолчу, что я думал о нем...
   Потом была встреча с Розой...
   Я принес ей письма Вики и Бенедикта...
   В письмах Вики было много драматизма...
   Письма Бенедикта оказались пожелтевшей от времени бумагой... чернила выцвели...
   Бенедикт увлекался философией и историей... обращался он и к созерцанию, видел образы вещей и событий, которые сами по себе являются пророчествами, исполненными или ждущими исполнения...
   Мне он предсказал смерть во сне... обрадовал...
   Ночью другого дня мне пришлось бежать из города... уже в который раз... и как говорили, при довольно романтичных обстоятельствах...
   Кто-то видел меня с женщиной, но это ложь...
   Своей речью на похоронах дяди я нарушил некие существующие договоренности, которые казались мне неуместными... я прорвал завесу молчания, и таящееся за ней факты стали просачиваться наружу, что способствовало падению репутации известных в городе людей... в том числе и мэра...
   На меня устроили настоящую охоту... я скрывался... несколько дней я провел в руинах женского монастыря...
   Не помню, как я очутился на птичьем острове...
   Вот, стою, осматриваюсь... любуюсь морем и небом... этой зияющей бездной молчания... впрочем, иногда мне удавалось подслушать шепот этой бездны...
   Слова, которые я услышал, лежат в основе всего...
   Люди слышат этот шепот, когда умирают и совершают восхождение на небо по лестнице Иакова...
   Днем я блуждал по острову, пытался найти бога и могилу утопленника, отца Розы...
   Бедная Роза, она еще жива... ее забыли... для актрисы это ужасно...
   Я еще могу ее разглядеть в этом тумане, который стеной надвигается на остров... и тех немногих людей, ради которых она пела плачи...
   В этом она видела необходимость продлевать свое существование, уже почти исчерпанное до дна...
   Талант Розы был случайным, порывистым и быстро истощился... однако кое-что ей удалось совершить на сцене в приступе вдохновения...
   В этом мы с Розой похожи, правда, во мне гений так и не проснулся...
   Иногда мне грезится сходство с ней... что-то есть... какое-то смутное подобие...
   Мне вспомнились некоторые подробности родов... Роза не расплакалась, рассмеялась, увидев меня...
   Я тонул в воспоминаниях...
   Появление Бенедикта спасло меня...
   Вполне возможно, что это самообман... мне хочется быть и утопленником, могилу которого я так и не нашел, и самим собой, и богом..."
  
   "Ночью я оказался на лестнице Иакова, в этом неизбежном шествии, полуживой, с искаженным судорогой лицом... иду, дрожащими пальцами ощупывая пустоту, вздыхаю, сомневаюсь, шепчу:
   "Боже, Ты однажды сотворил чудо, прошу, не дай мне упасть..."
   Иду и вижу внизу террасу, пруд, затянутый ряской, превратившийся в болото, и ржавую инвалидную коляску на надувных шинах...
   Я ищу взглядом примадонну... и не вижу ее...
   Кто-то окликает меня... я поднимаю голову и вижу чертоги... кто призвал меня сюда?.. и кто меня обнимает?.. Роза?.. сомневаюсь...
   Роза, это ты?..
   Слышу смех Бенедикта... он не один, с женами...
   Вокруг тьма... мрачные области ада... лишь проблески света...
   Я теряюсь в этой кажущейся реальности объятий и обольщений, пустых и бесполезных, беспутных...
  -- Вы не жизнь, вы смерть... - говорю я, пытаюсь оттолкнуть женщин от себя...
   Бенедикт и женщины исчезли...
   "Кажется, мне удалось остаться таким же, каким я был..." - подумал я, ощупывая себя...
   На мне был плащ монаха...
   Да и я ли это был?.. вопрос...
   Был я вверху и спустился вниз...
   Не присвоил меня искуситель..."
  
   "Светало...
   Надо мной цвели небеса в своем утреннем великолепии...
   Вокруг вода, песок и птицы...
   Птицы не ходили, они шествовали...
   Уже не раз изумленный, я стоял и смотрел на эти иссеченные скалы, потом перевел взгляд на остов барки, который напоминал скелет некоего морского животного...
   Обогнув груду камней, я наткнулся на утопленников...
   Они были похожи на рыб, выброшенных на берег...
   К одним море было безразлично, других омывало, готовило к смерти...
   Я увидел среди утопленников Вику, полную прелести... она соединяла в себе грацию, красоту и слабость... кожа ее то золотилась, то серебрилась, то становилась кровавой, бледнела, снова вспыхивала...
   Вика встала и прошла мимо, рыдая... за ней потянулись другие...
   Шествие утопленников длилось, длилось...
   В какую дверь мне постучать, чтобы уйти с ними?..
   Дверей много и все заперты для живых..."
  
   "Снова серое утро...
   Прибой исполнял какую-то унылую мелодию...
   Птицы прихорашивались...
   И весь остров приходил в себя после ночного землетрясения...
   Я запел плач...
   Обычно это случалось, когда я чувствовал себя не совсем уютно в собственном обществе...
   И тогда это произошло...
   Мне явилась Роза... на вид ей было 27 лет...
   Я окликнул ее...
   Она обернулась... она была напугана, в смятении... она не понимала, как очутилась на этом птичьем острове..."
  
   Ночью было холодно...
   Роза и Аркадий лежали в расселине, обнявшись, чтобы согреться...
   Аркадий рассказывал Розе о себе...
   Как и дядя, Аркадий был писателем... он писал романы, но сочинял он и плачи, как дополнения к романам...
   Плачи были великолепные и не очень...
   Аркадий умолк...
   Прибой исполнял что-то невнятное... чайки были солистами...
   Аркадий заснул...
   Проснулся он от рыданий Розы... она ломала руки, убивалась... и где убивалась?.. на могиле отца...
   Она нашла могилу отца... и пещеру, в которой родилась...
   Аркадий не пытался утешить Розу... он вспомнил, как Вика искала утопленника, рылась в песке, в водорослях...
   Море раскопало могилу и унесло труп ее мужа...
   Роза успокоилась... рассказала Аркадию о своем браке, в котором оставалась девой...
   Сон велел ей сначала получить прощение у отца, но море встало между ними...
   Роза любила отца... он являлся ей во сне... один в трех лицах...
   Роза не раз просила мать рассказать ей об отце...
   В своих описаниях мужа Вика сгущала краски, доводила все до абсурда, смешивая подлинное с вымыслом...
   Вика не скрывала недостатки и пристрастия мужа, но о том, как они очутилась на острове, говорила невнятно, заставляла догадываться...
  -- Кассандра сказала, что отец бежал, опасаясь ареста...
  -- Бежал...
  -- Так он жив или умер?..
  -- Он как бы умер... впрочем, как и я...
   Вика умолкла...
   Вика вспомнила сон... Она спала на песке... был прилив... утопленник выполз из песка, подполз к ее ногам и ужалил в пяту... она вскрикнула и проснулась наполовину в воде...
   Бенедикт ввел Вику в театр и сделал ее примадонной...
   После нашествия грязи, от театра остались руины...
   Пострадал и женский монастырь... и замок примадонны... и кладбище..."
  
   "Роза стояла и смотрела на руины театра... пыль клубилась у ее ног, вокруг...
   Высокая, худая и рыжая, в обгоревшей одежде... она пыталась что-то спасти из своих писаний...
   Прохожие бросали на Розу взгляды полные страха...
   Роза запела...
   Прохожие останавливались, слушали...
   Одних тряс озноб, других бросало в жар...
   Роза умолкла... ушла...
   На месте, где она стояла, остался ворох бумаг, в которых рылись сквозняки...
   Аркадий поймал лист бумаги, витающий в воздухе, исписанные женской рукой...
   Многие слова были ему непонятны...
  -- Еще одна иллюзия, разрушающая реальность... - пробормотал он...
   Не было в записях серьезных мыслей... лишь что-то смутное, неопределенное...
  
   "Вокруг тьтма...
   Она впереди и позади, и сбоку...
   Она наводит ужас...
   В ней нет ничего, и в ней все...
   Она - бог..."
  
   Аркадий шел и размышлял о Розе:
   "Она была еще ребенком с детскими мыслями, когда Бенедикт ввел ее в театр...
   Почти 30 лет, она опьянялась любовью, славой...
   Теперь она проводит время в размышлениях и сомнениях...
   Она не принимает гостей, не выходит к людям... она стыдится своей слабости...
   Она заперлась в руинах замка, который перешел к ней по наследству вместе с собачками... помню ее письма, в которых она говорила обо всем, и ни о чем... она была разочарована в любви, в боге..."
   Аркадий остановился...
   "Как будто кто-то остановил..." - подумал он...
   Вокруг кресты, могилы, тьма...
   Аркадию показалось, что он падает в эту тьму, такую же одинокую, тоскующую...
   Почувствовав чье-то дыхание, он замер...
   Это был аромат женщины, обещавшей наслаждение... и вся она предстала перед ним... тонкая, гибкая, волосы огненно-рыжие, вьющиеся, словно языки пламени...
   Аркадий очнулся, захлебываясь слезами, смехом...
   Смеялись и птицы...
   В скалах уныло выл ветер...
   Это был сон, кошмар, но такой реальный...
   Посреди неба висело солнце... и плыли облака... плыли, плыли...
   "Все как в первый день творения Розы, когда она появилась на свет..."
   Девочка прошла мимо, обернулась, рассмеялась, бросилась в воду и поплыла к рифам...
   Аркадий долго смотрел на нее, затем отвернулся, закрыл глаза, заснул...
   Начался прилив... вода скрыла следы на песке...
  -- Роза... - прошептал Аркадий одними губами уже из сна...
   В темноте сна Аркадий заблудился и очутился у руин женского монастыря...
   Актеры и зрители сидели на ступенях портика входа... актеры в трагических масках...
   Аркадий сошел вниз...
   Он ходил по сцене в мантии и в котурнах... он играл роль бога...
   На самом деле он ходил по мокрому песку в окружении птиц...
   Он пел птицам свои плачи, взывал к ним...
  
   * * *
  
   Был вечер, уступивший небо ночи... темной, темней гагата...
   Из туч как из кулис вышла луна...
   С высот она спустилась к смертным, снизошла... одним она сулила любовь, другим печаль... всем остальным ничего...
   Послышался подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
   Воцарилась тишина...
   И море утихло, смирилось...
   Роза вышла из пещеры нимф... властная, величавая в роскошном облачении, исполненная достоинства, грациозная во всех своих движениях, она расположилась у камней, украшенных водорослями и кружевами пены... запела плач...
   Поодаль у рифов резвились дельфины, развлекали нимф и наяд, капризных и коварных...
   Качаясь на волнах, они слушали плач Розы...
   Роза умолкла, озираясь...
   Невольный страх внушали ей декорации сцены и птицы своими криками...
   Луна осветила цепь островов и скрылась...
   Птицы успокоились, затихли...
   Аркадий бродил среди спящих птиц и размышлял...
   Вместо птиц ему видели женщины, доставляющие какое-то теплое, нежное удовольствие своим присутствием, ласкающими прикосновениями...
   Появление Бенедикта Аркадий не заметил... он сидел на камне и наблюдал за Аркадием...
   Из облаков вышла луна и Аркадий увидел его тень на песке, поднял голову...
  -- А, это ты... что скажешь?..
  -- Примадонна прогнала меня, сказала ты писатель, вот, иди и пиши... весьма жестокое повеление... она и знать не желает о тяжести подобного труда... я перечел все книги о ней, хотя я и не помню всех слов этих книг, однако уверен, что целиком удержал в памяти замысел автора, и описанные события... все это я перемешал, добавил кое-что свое в начале и в конце, и многое в середине... хотелось бы добавить и твои воспоминания в мою версию замогильных записок...
  -- А что, есть и другие версии?..
  -- Есть версия некоего писателя... его наняла примадонна... он еврей... версия еврея кажется гораздо убедительнее... говорят, он где-то на острове среди болот непроходимых и никому неведомых, кроме разве того, кто их создал... никто из посещавших этот остров, как ради любопытства, так и по иным причинам, не вернулся обратно... все канули... канул и писатель... сведения об этом острове я воспринял от самого писателя... он явился мне в видении, окруженный роем мошкары... помню, день был весьма сумрачный, хотя на самом деле и ясный... явление писателя было для меня полной неожиданностью... он рассказал мне кое-что об этом острове... есть на острове и гора, и несколько рек, которые текут то в ту, то в другую сторону... вот то немногое, что он, волнуясь, мне рассказал... этого достаточно... сам он считает себя неким порождением болотного лона... место это дикое, негостеприимное... зимой, когда болота замерзают, на остров иногда заходят волки и лишаются зрения... пятясь, они уходят по своим следам и зрение возвращается к ним... такая вот история...
  
   * * *
  
   И снова вечер, распускающийся как цветок, проникнутый благоуханием...
   Песчаный берег превратился в сцену театра, заполненную танцующими и поющими одалисками... иногда они что-то восклицали хором...
   И все это на фоне иссеченных скал и моря...
   Аркадий стоял и смотрел... и вдруг он запел возвышенно и трогательно...
   Женщины умолкли, замерли...
   Они внимали плачу одинокой души, выговаривающей свою боль и отчаяние...
   Они приблизились, обступили Аркадия...
   Почувствовав запах, исходивший от женщин, Аркадий умолк...
   Воцарилась тишина...
   Доносились только звуки прибоя, исполняющего что-то трагичное... чайки были солистами...
   Среди женщин Аркадий увидел Розу... она кружила над телом утопленника в странном танце, рыдая, ломая руки...
   Розу сменила Вика, потом Кира...
   Память постепенно возвращалась к Аркадию, с добавлениями и исправлениями сна...
   Вернулось детство с Адой и Раей...
   Смерть забрала их...
   Аркадий отнюдь не намеревался умирать, когда вдруг смерть предстала перед ним, словно возникнув из воздуха...
   Он попятился, почувствовал, что падает... и очутился в доме дяди...
   Аркадий спал на террасе в инвалидном кресле тети...
   Во сне ему было легче летать, чем ходить... и он мог видеть всю роскошь неба и земли...
   Он просыпался и был нежнее, чище... так ему казалось...
   "Там я был скорее ангелом, чем человеком...
   Странно, но ни одного знакомого лица я там не видел... почему?.." - размышлял Аркадий, прислушиваюсь к гулу прибоя...
   Прибой разыгрался... ущелье превратилось в Эолову арфу...
   Море уже вздымало волны к небу, обнажая дно...
   Так же неожиданно море успокоилось...
   Аркадий продолжил свой монолог, который завершился траурным песнопением...
   Он пел с лицом, выражающим страдание и с глазами полными слез...
   Сквозь слезы он увидел лицо бога, как нечто неясное, смутное, темное...
   Бог наклонил небо и Аркадий стал подниматься... он шел, не оглядываясь...
   Только там, в этой бездне, столь же глубокой, как ночь, он и мог обитать...
   Аркадий очнулся, глянул по сторонам и невольно вздохнул... может быть и с облегчением...
   Над островом царила ночь...
   Цветы ночи раскрывали бутоны...
   Услышав лай гиен, Аркадий заполз в расселину, затаился...
   У гиен были крылья... они могли летать и смотреть на все сверху вниз...
   Дрожь охватила Аркадия... ему было тоскливо и тревожно... он не совсем понимал, что происходит...
   Из облаков вышла луна...
   Луна придала пейзажу какой-то потусторонний вид, описанный у Данте в божественной комедии...
   Скалы, подсвеченные луной и их отражения в воде, приобретали различные облики, следуя неким правилам...
   Появился Бенедикт...
  -- Не напугал?..
  -- Ты, как всегда...
  -- Что?.. некстати?..
   Аркадий промолчал...
   Бенедикт был в длинном до пят плаще...
   Из складок плаща, как из кулис вышла Розы...
   Красота ее была и вдохновляющая, и пьянящая...
   Душа Аркадия не была связана смирительной рубашкой...
   Он взмыл в воздух...
   Крылатый, он парил над островом с птицами и ангелами... бескрылый, он ползал с гадами, и всякими другими существами...
   Он выражал свой восторг лаем и смехом, как гиены...
   Говорил он и на птичьем, и на ангельском наречии...
   До утра в воздухе над островом звучала музыка...
   Эхо развешивало Эоловы арфы...
  
   * * *
  
   Аркадий спал и очнулся, задыхаясь от запахов утра...
   Вика собирала камни на могилу мужа...
   Птицы с опаской следили за ней...
   Все остальное утро изобразило просто, буднично, без всякого особого значения, как доказательство существования и мнимой, и подлинной реальности...
   Небо затянули тучи со свинцовым отливом...
   Начался дождь, мелкий, нудный...
   Аркадий запел сначала тихо, потом все громче...
   Его песнопение преображало все, остров как будто поднимался из воды, окруженный полосой прибоя и рифов...
   У рифов резвились дельфины и тритоны... они развлекали нимф и наяд, поднимая в воздух брызги, водяную пыль...
   Дождь прекратился...
   Странники встали и пошли... они искали яхту и морского капитана...
   Они шли молча вдоль берега, пока усталость не остановила их...
   Снова начался дождь...
   Они заползли в расселину... лежали, обнявшись, согревая друг друга...
   Аркадий лежал, испытывая сладостное, исполненное блаженства наслаждение...
   Он ощущал покой...
   "Как на островах блаженных..." - подумал он, погружаясь все глубже в сон...
   Заснула и Вика в надежде, что бог ниспошлет ей спасение...
  
   * * *
  
   Аркадий спал и очнулся с жутким всхлипом в замке примадонны...
   Бенедикт, как пес, дремал у ног примадонны, которая сидела в инвалидном кресле на надувных шинах...
  -- Где прислуга?.. куда все они подевались?..
  -- Разбежались... всем нужен рай, блаженство, а не смрад ада...
  -- Трусы... предатели... считают себя недооцененными по заслугам...
  -- Ну да, они артисты... а где зрители?.. да и были ли они?..
   Бенедикт оскалился...
   Примадонна разрыдалась...
   Аркадий попытался успокоить Розу, но как-то неловко...
  -- Не успокаивай меня... для меня все они давно умерли... это лишь облачения без чувств и ощущений... я играю ими... а бог играет мной, если только он бог... оставим это... давно тебя не было видно... как ты живешь?..
  -- Жизнь моя не отличается особой веселостью... все как обычно... как у всех... работа, расходы, налоги...
  -- Что же ты замолчал?.. порадуй чем-нибудь...
  -- Почему-то мы привыкли не радовать, а унижать друг друга...
  -- Самоуверенность наша растет... - сказал Бенедикт...
  -- Читала твою последнюю книгу... она такая ясная, простая...
  -- Текст хорошо структурирован... - добавил Бенедикт. - Именно этого в твоих романах не хватало...
  -- А ты что пишешь?.. - спросил Аркадий...
  -- Давно ничего не пишу...
  -- Не о чем писать... - заговорила примадонна. - Все смешалось... серьезное, даже трагическое и комическое... иногда я пою твои плачи... театр опустел... я никому не нужна... они унижают даже бога... все клянутся умереть... и не умирают... улицы заполнены живыми трупами... я жду затмения, которое покроет мраком это поле битвы, и будет слышен лишь погребальный звон колоколов... - примадонна невольно вздохнула, следя за стайкой бабочек...
   "Как лепестки цветов..." - подумала она...
  
   Был вечер все превращающий в музыку, звучащую где-то в отдалении...
   На море царил штиль...
   Небо и вода, были как два зеркала, наполненные игрой света и теней, полных изменчивости...
   Такими Аркадий видел небо и море...
   Совсем иначе на вечер смотрела примадонна...
   Она любила сумерки и все сумеречное, цветы, мужчин, мысли, чувства, далекие от всего нечистого, облекающие ее в мерцающие одежды луны... и сама она превращалась в некое шестикрылое существо... крыльями она прикрывала лицо и тело... она могла и летать, но не так далеко... она была привязана как цепью к сцене, к месту и времени...
   Слезы задрожали на ресницах примадонны...
   Она испытала желание вернуться, но некуда было ей возвращаться, разве что на пепелище... театр сгорел...
   "Осталось только в петлю..." - подумала она...
   Мир рухнул куда-то, в самую глубь темноты с ее ангелами и бесами...
   Вместо блаженства - страх...
   Примадонна боялась даже своей тени на сцене...
   Страх был сильнее желания играть...
   Из оркестровой ямы доносились музыка ада, голоса, смех бесов...
   Голоса о чем-то предупреждали, больше грозили, нежели обещали...
   Примадонна с опаской заглянула в оркестровую яму и отшатнулась от языков пламени, нежно лизнувших ее грудь, лицо...
   Огонь горел, но не жег и не обжигал...
   Бесы вытягивали руки, делали знаки, которые примадонна не могла истолковать...
   "Они о чем-то пытаются предупредить меня?.. или зовут..."
   Длилась ночь... длилась, длилась...
   Из облаков вышла луна, придав пейзажу вид некоего города с башнями, шпилями...
   Ночь завершилась плачем примадонны...
  
   ЭПИЛОГ
  
  
  
   Шли годы...
   Как и птицы Аркадий занимался познанием необходимых истин и отправлением естественных обязанностей... иногда он чувствовал себя счастливым...
   Утром Аркадий проснулся как обычно и запел...
   Как только он запел, птицы стали стекаться к нему со всех концов острова...
   Это было настоящее преследование...
   Аркадий ни на минуту не мог остаться один...
   Аркадий изнывал от скуки в толпе осаждавших его птиц, когда появилась Рая, потом Ада, хотя он вполне довольствовался самим собой...
   Это было наваждение из детства... случайная игра отражений, теней, созданных не рукой человека...
   В детстве Рая и Ада были женщинами Аркадия, которых он не боялся потерять...
   "Зачем они явились?.. - размышлял Аркадий. - Хотят сообщить мне о том, сколь различными путями люди приближаются к аду или к раю... впрочем, не знаю, есть ли между ними различие?.."
   Девы молчали и улыбались...
   Молчал и Аркадий... говорить с ними было не о чем... они не только ничего не знали, но и не желали знать... добродетель и спасение для них были словами, лишенными всякого смысла...
   Рядом с девами Аркадий выглядел идиотом, с лицом серым от усталости, и с трехдневной щетиной...
   Девы чего-то ждали...
   Аркадий знал об их развлечениях, которые могли бы показаться садистскими...
   "Помню, они издевались над мальчиком-водовозом, сиротой 12 лет... его звали Иван, он возил на слепом мерине в яблоках бочку с водой, и ничего не мог предложить девам, кроме своего постного лица... правда, глаза у него были красивые... и волосы вились как у цветка гиацинта...
   Иван всегда пребывал в каком-то мрачном унынии...
   В 27 лет он был осужден за преступление, которого не совершал...
   Говорили, что он пытался повеситься в следственном изоляторе, но неудачно...
   Бенедикт увидел Ивана живым...
   Иван был не один... он прогуливался по темной аллее кладбища с Адой...
   Сатана сопровождал их...
   Ада была в мантилье с лавровым венком на голове...
   Час или два они провели на кладбище у могилы Раи...
   Иван рассказывал Аде об опасностях, которым он подвергался на севере, где отбывал срок, потом в песках Азии...
   Сатана поддакивал...
   Никто из посетителей сквера не видел Ивана, кроме Бенедикта и Ады...
   Бенедикт утверждал, будто он видел и сатану, но высказывался об этом темно и неясно... по всей видимости, он был не в себе...
   Об этой прогулке была запись в женской версии замогильных записок примадонны, которую с ее слов сделал некий писатель...
   Эта версия замогильных записок осталась недописанной...
   Аркадий сомневался в подлинности этой истории...
   "Все это на воде вилами писано... впрочем, возможно она пыталась оправдать девочек, Раю и Аду...
   Помню, я сказал ей, чтобы она спрятала эту рукопись куда подальше и никому не показывала, если ей дорога репутация... впрочем, скверная история с девочками не стала бы от этого ни лучше, ни хуже..."
  -- Женскую версию записок я искал, но не нашел... - сказал Бенедикт... - Говорят, она сгорела вместе с театром... ее писал некий писатель... кажется, я уже рассказывал о нем... беспокойный был человек... лучше жить спокойно, никого не раздражая, чем подвергаться преследованиям...
   Аркадий промолчал...
  -- Что молчишь?..
  -- Ты меня напугал... продолжай...
  -- С властью лучше не играть... они знают все твои слабости и ждут одного неловкого шага, чтобы лишить тебя всего...
  -- Я знаю... - Аркадий невольно вздохнул и очнулся от сна...
   "Не пойму, спал я или бодрствовал..."
   Вставал новый день...
   На фоне пламенеющего неба обрисовались мрачные скалы...
   У скал были лица...
   Среди жутких, смятых, сморщенных лиц были и молодые лица...
   Их глаза изменчиво мерцали...
   Не без некоего содрогания в душе Аркадий увидел на заднем плане лестницу, которая вела из жизни...
   Люди поднимались по лестнице вверх и спускались вниз, не переставая надеяться...
   Ад пугал их гибелью... и бодрил...
   Всю ночь длилось это шествие...
   Аркадий услышал шаги, почувствовал теплое, тихое дуновение...
   Кто-то окликнул его...
   Он оглянулся... и увидел Розу в инвалидной коляске на надувных шинах в возрасте пифии... она жевала листки лавра и что-то возвещала незнакомцу в сером плаще до пят...
   "Помню, у него была кличка Хромой бес...
   Это он свел примадонну с мэром...
   Кассандра же была режиссером интриги... она втянула в заговор и меня... невольно, из любопытства, я подслушал разговор примадонны с мэром в гримерной комнате... я ждал примадонну за ширмой...
   Мне пришлось бежать... и до сих пор я бегу... а Бенедикта нашли в петле с запиской во рту...
   Вика по секрету рассказала мне об этом темном деле, не сообщив ничего определенного, ограничившись общими фразами... и так, как будто это дело внушало ей страх... говорила нехотя... иногда она и вовсе умолкала... потом, как бы забывшись, продолжала...
   К концу рассказа Вики я успел забыть его начало..."
  
  
   * * *
  
   Став примадонной, Роза смиренно называла себя слугой всех, но не возражала, когда ее уверяли, что все вокруг нее рабы...
   Она была из тех, кого природа одарила памятью, красивым голосом и некоторой наглостью...
   Половину своей жизни Роза выслушивала признания, по большей части лживые, другую половину жизни она провела с собачками в замке в унынии и тоске, но бывали случаи, когда к ней проникала запретная любовь и муки ревности...
   Тот, кто знал ее, опасался ее интриг, хотя, мало кто знал ее до конца...
   Последний муж Розы (их у нее было шесть или семь) рассказывал, что ее посещали странные сны... она видела воочию ангелов... встречалась она и с богом, если только это был бог... случилось это ночью...
   В ту же ночь театр сгорел...
   "Молва уверяла, что это была месть Ивана... правда это событие молва приписывала и мне... но это вряд ли... я к тому времени уже 7лет жил на одном из западных островов, их еще называют блуждающими, где птицы приняли меня за своего... я был прост в своих привычках... ловил рыбу и сочинял плачи, в которых высказывал некие мысли о тайнах круговращения и пляске планет, способных вызвать ямы и провалы в эфире... говорил я и конце света, при этом ссылался на предсказания дяди Бенедикта, которые сбывались с завидной регулярностью...
   Бенедикт продолжил дело своего дяди... он предсказал нашествие грязи, и войну с собаками...
   В городе начались волнения...
   Население города уменьшилось вдвое...
   Все у кого оказались здоровые ноги и желание бежать, покинули город...
   Были и такие, которые сами отказались от жизни, которую бог дал им, для испытаний...
   Говорят, сочинив еще несколько плачей и осознав свое бессилие, Бенедикт совсем потерял голову и покончил с собой, засунув записку с предсказаниями под язык...
   Записка помогла Бенедикту на том свете...
   Жители преисподней отнеслись к нему уважительно, правда, некоторые, попавшие туда задолго до описываемых событий, потребовали от него предъявить некие доказательства его авторства и даже составили заговор против него, когда он попытался уверить, что оказался на том свете случайно, по недоразумению, а не намеренно... мол, ему помогли покончить с собой... это была насильственная смерть, а не самоубийство...
   Узнав о заговоре, Бенедикт рассмеялся и исчез...
   С тех пор никто из живых и мертвых Бенедикта не видел... правда, молва уверяла, что его видели с женами в руинах женского монастыря... их было у него шесть или семь... кто-то донес властям, он был схвачен, приговорен к смерти через повешение и казнен палачом...
  -- Этого не было... но продолжай... - сказал Бенедикт и потер шею...
   Ночью того же дня повешенный явился палачу и передал ему рукопись некой книги, у которой было две версии, мужская и женская...
   Вскоре палач стал собирать толпы горожан, читая им истории из женской версии книги...
   Власти арестовали палача...
   Почти семь лет палач провел в желтом доме на песчаном берегу, страдая от врачей и от того, чего сам не понимал...
   Умер палач в своем уме...
   Жены палача омыли, отпели его, и он вознесся на небо...
   Многие из жертв палача видели его там...
   Там палач прожил еще одну жизнь...
   Он исцелился от врожденной хромоты, и вернул себе потерянный в последней войне с собаками глаз...
  -- Такая вот история...
   Аркадий умолк... снова заговорил:
  -- Говорят, после твоего исчезновения появилась еще одна версия замогильных записок...
  -- Ага... - сказал Бенедикт, несколько удивленный историей палача... - В ее появлении замешана женщина... или женщины... может быть, все так и было, как говорят... кстати, я знал Ивана... в детстве я катался на его мерине... так он уже на небе... правда, прежде чем добраться до неба, которое было ему обещано, он долго блуждал в песках пустыни... кстати, я тоже... пустыня развлекала меня миражами, пока все они не погасли... я изменил имя, внешность и занялся замогильными записками Розы... у этой книги на самом деле две версии, мужская и женская... в женской версии замешан писатель... говорят, он сжег рукопись... помню, Роза увлекалась философией и космогонией... сравнивала строение космоса с вложенными одна в другую матрешками... она говорила, что у каждой матрешки есть свое небо и свой бог... говорила она и о том, как бог сотворил ее... взял немного грязи, помял ее, потом дунул, плюнул и ушел... а она до сих пор мучается... так что родилась она не от женщины...
  -- Ты хочешь сказать, что у Розы не было отца?..
  -- Молва говорила, что у нее было несколько отцов, но это ложь... ее отец погиб... утонул... он был известным адвокатом... женился он по принуждению обстоятельств на моей племяннице, утратившей способность рожать...
  -- Ты хочешь сказать, что Вика была бесплодной?..
  -- Как и ее мать... ее отец называл себя богом... он прожил сто с лишним лет... и был достаточно бодр, может быть потому, что не спал с женщинами... жил он на острове с прислугой, которая долго принимала его за обыкновенного человека, и, с удивлением узнав, что он выдает себя за бога, пала к его ногам... муж прислуги, заметив в ее поведении некую странность, пожелал узнать подробности о ее жизни на острове... он слушал ее терпеливо, не перебивал... в тот же день случилось затмение... когда мрак рассеялся, женщина не нашла ни мужа, ни города, ни своего дома... она переселилась на небо, изменив внешность и имя... бог забрал ее от греха подальше... люди, видевшие это переселение, были поражены... многие умерли от изумления и страха...
  -- Продолжай...
  -- Покойников похоронили, раны у живых зарубцевались, которые они сами себе нанесли... город снова ожил, представ перед примадонной в том виде, в каком она вообразила его себе... у нее как бы открылись глаза... как-то она забрела на кладбище... двигалась она ощупью, как это бывает со слепыми... она шла и пела плач... к ней опять вернулся голос, который она потеряла перед нашествием грязи... а я почти ослеп...
  
   * * *
  
   Прошло еще несколько лет...
   За это время с Аркадием не случилось ничего дурного... он был не менее мудр, чем птицы... ничего не делал напрасно... но иногда он впадал в заблуждения... ему казалось, что в нем поселился некий соблазнитель, что-то нашептывающий ему... бывало, что он выглядывал из него... он не раз уже обводил Аркадия вокруг пальца и заводил в какое-нибудь скверное место...
   Аркадий лежал в расщелине и прислушивался...
   Птицы держались степенно, серьезно, но не отличались молчаливостью...
   Когда Аркадий попытался подняться на скалу, они с волнением следили за ним, а когда он оступился, подняли такой крик, что напугали его...
   Аркадий был зрелищем для птиц...
   "Наверное, они ставили ставки, поднимусь я на скалу или сорвусь в пропасть..." - подумал Аркадий...
   Когда он благополучно завершил свое восхождение, птицы разлетелись по своим делам... осталось всего несколько чаек... они беседовали, и даже о чем-то спорили, без раздражения...
  
   Поднявшись на скалу, Аркадий увидел весь остров...
   Он стоял на качающемся камне, смотрел и размышлял... все видимое могло быть чем-нибудь, и не быть ничем... например, творением бога или игрой перспективы и света...
   "Скорее всего, моей нелепой фантазией..." - подумал Аркадий...
   Череда островов напоминала чешуйчатое чудовище, плавающее на поверхности и играющее с волнами...
   Аркадий невольно вздрогнул...
   Появился Бенедикт...
  -- Я тебя напугал?..
  -- Нет, не ты...
  -- А кто?..
  -- Мне показалось, что это чешуйчатое чудовище ползет ко мне... - пробормотал Аркадий...
   Какое-то время Аркадий и Бенедикт беседовали о сущем... потом Бенедикт исчез...
   Аркадий стоял и смотрел на море... потом стал спускаться вниз...
   Птицы слетелись, окружили... они настороженно следили за каждым движением Аркадия...
   Аркадий спускался и пел, чтобы уверить птиц и себя, что ему не страшно...
   Аркадий умолк, остановился... он не знал, куда ступить...
   Птицы подняли гвалт...
   Аркадий прижался спиной к скале, огляделся, увидел нечто, напоминающее ступени лестницы...
   Птицы умолкли...
   По ступеням лестницы Аркадий спустился на террасу, обогнул скалу и ему открылся вид на рифы, у которых играли дельфины... они развлекали нимф и наяд...
   Между ними царили любовь и кокетство...
   Тритоны дули в раковины...
   Нимфы и наяды напоминали одалисок... они пели, танцевали и смеялись, как женщины, и говорили обо всем, не зная ничего, болтали вздор с глубокомысленным видом...
   Нимфы и наяды на вид были обворожительны, все в них было полно очарования...
   Казалось, они не ведали тревог и утопали в блаженстве, пока ночь не отняла у них то, что дал день...
   Наползла хмарь и все исчезло...
  
   Утром Аркадий проснулся чуть свет... он услышал скрежет...
   Он выполз из расселины и увидел молодую женщину в узком черном платье до пят с распущенными волосами...
   "Роза!.. или я все еще сплю?.."
   Аркадий подошел ближе...
   Украшенная лишь водорослями, женщина танцевала странный танец у камней...
   Солнце ласкало ее своими лучами...
  -- Кто ты?.. - прошептал Аркадий...
   Женщина танцевала и пела на могиле отца Розы на фоне пейзажа, довольно волнующего и, пожалуй, зловещего...
   Солнце погружалось в море, превращая воду в вино...
   Ночь была ветреной...
   Она наполняла эоловы арфы жуткими звуками...
   Аркадий провел ночь в городе с Розой и Бенедиктом...
   Роза была сумрачной, но и более нежной, увенчанная нимбом, как мученица...
   Бенедикт же сиял приглушенным мутным светом...
   Роль Аркадия в этом видении представлялась весьма сомнительной...
   Действо происходило на сцене театра при совершенно пустом зрительном зале...
   Аркадий ощутил разлитую в воздухе тревогу и невольно повел плечами, как от озноба...
   Было жутко холодно...
   На стенах поблескивала изморозь...
   Бывшее здание женского монастыря, куда переселился театр, жило в ожидании несчастья, ловило знаки обреченности...
   Роза произносила монолог из пьесы с эпилогом, написанной Бенедиктом, из-за которой все и началось...
   Все описанные в пьесе события вполне осуществились...
   Послышался подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
   Аркадий взглянул на Розу... он увидеть ужас в ее глазах...
   На стенах здания вдруг появились трещины, рисующие силуэты монахинь...
   Роза уже кружила среди свисающих веревок... ее движения приобрели медлительность и некоторую осторожность...
  -- Роза, опомнись...
  -- А это ты... пришел спасать меня?.. почему ты, а не утопленник или бог?..
  -- Я был на кладбище... варвары отбили крыло у твоей статуи...
  -- Я знаю...
   "Филонов изобразил Розу крылатой, с тонкой талией, танцующей менуэт... как на погребальных вазах греков и этрусков...
   Роза жила одна... в семье она чувствовала себя чужестранкой...
   У нее были странные отношения с дядей...
   Смутно помню жен дяди... последняя его жена была похожа на хищную птицу, ожидавшую добычу... она сменила шесть или семь мужей... умерла она в одиночестве своей смертью... ее не похоронили, сожгли и с большой торжественностью по языческому ритуалу..."
   Аркадий увидел эту же сцену жертвоприношения, но уже в других декорациях... и более отчетливо...
   Роза участвовала в ритуале... на ней было узкое черное платье до пят, волосы рыжие, вьющиеся как у цветка гиацинта, глаза зеленые, тело гибкое, стройное, движения изящные... ей было 27 лет, не больше...
  
   Аркадий очнулся...
   Длилась ночь...
   "Это была Роза... я не мог ее придумать, пользуясь лишь воображением и воспоминаниями...
   Она что-то говорила и шла по песку босиком к скелету барки...
   И я шел туда же со смешанным чувством удивления и ужаса, восхищаясь ее фигурой, женственной походкой...
   Роза искала могилу отца, разрытую морем, бесследно исчезнувшую...
   В шуме прибоя я услышал голоса, смех чаек...
   Рядом с Розой в узком черном платье до пят обрисовалась обнаженная фигура Вики в каплях влаги... она вышла из воды, встряхнула головой, рассыпая бриллианты...
   Все эти видения рисовались в воздухе только для меня и больше ни для чего..."
  
   И снова Аркадий очутился в городе...
   Он пришел в театр предупредить Розу о провале заговора... он стоял за ширмой в гримерной и ждал Розу, когда она вошла с мэром...
   Он невольно подслушал их разговор...
   Роза играла... она привыкла играть...
   Мэр провоцировал ее...
   У него были серьезные основания опасаться по поводу ее растущей популярности у мятежников... некоторые даже хотели видеть ее во главе мятежа...
   Роза могла бы стать второй Жанной при условии, что точно следовала бы плану, скрытому в тексте пьесы Бенедикта, которую можно было считать и плодом воображения автора, и описанием вполне реальных событий...
   О жизни Розы ходили легенды, полные ложных представлений и заблуждений...
   Держала она себя независимо и была не очень воздержана в своих высказываниях, что обернулось для нее катастрофой и изгнанием из театра...
   Все это можно найти в женской версии ее замогильных записок... там же описаны и все ее любовные истории, подчас весьма рискованные, правда, хронология их была весьма запутана... и не без основания...
   В мужской версии много лакун... автор ее неизвестен... и подлинность текста под сомнением...
  -- Ты хочешь знать имя автора?.. - заговорил Бенедикт. - Сознаюсь, книгу писал не я, хотя факты указывают на меня... это ее мемуары, воспоминания девицы, не ощущающей глубины своего падения... она привыкла так себя вести и считала свое поведение вполне естественным... все ей было дозволено... из персонажа в маске, она постепенно превращалась в основного участника событий смутного времени... она уже не смотрела на себя как бы со стороны... она переживала волнения страсти, пыталась что-то исправить в происходящем... но это уже вне пределов текста мужской версии... можно ли жить по правилам в обществе и быть счастливой?.. вряд ли... если общество безнравственно, жестоко и лживо... ошибающихся оно калечит и уничтожает... а красота?.. она лишь дразнящая приманка, обещающая наслаждение...
   Бенедикт умолк... исчез...
  
   "Осталось неясным, кто писал мужскую версию замогильных записок... возможно, Бенедикт...
   Книга представляла собой роман в письмах... некоторые письма были подлинными, написанными примадонной в изгнании, когда она жила в провинции в замке тетки, завещавшей ей трон примадонны, собачек, мужей и все свое состояние...
   В детстве тетка раздражала Розу своими неловкими ласками и манерами... и она не могла этого скрыть...
   Когда тетка смотрела на племянницу, у нее был томный взгляд, обещавший многое...
   Роза даже не подозревала об угрожающей ей опасности... ей было всего 12 лет... и объятия тетки вызывали у застенчивой и робкой Розы трепет любопытства и страха...
   К 15 годам Роза преодолела робость... она оказалась понятливой и прилежной ученицей, жадной до ощущений... она то превращалась в тирана, то в рабыню... она узнала, что можно делать и какой надо казаться... изысканной, галантной, даже утонченной...
   Роза копировала тетку... у них было много общего... и в ряде интриг они выступали как сообщницы...
  
   "Тетка вселила в меня злое начало, правда, поняла я это не сразу... и не до конца..."
  
   В мужской версии замогильных записок автор лишил тетку Розы голоса... она говорила на языке арго...
   В женской версии замогильных записок автор лишь вскользь упоминает о ней, хотя в соавторстве с ней он написали несколько пьес...
   В пьесах описывалась любовь, опасающаяся показаться на людях...
   Некоторые пьесы были освистаны и провалились, другие так и не увидели света рампы...
   Читающая публика отнеслась к пьесам со снисходительным безразличием...
   Тетка умерла в своей постели, задохнулась от грудной жабы... могила ее затерялась на провинциальном кладбище...
   Последние годы жизни тетки прошли в уединении... оперу она уже не посещала, даже в виде призрака... и не вела дел с издателями своих замогильных записок...
   Изредка ее навещала Роза и подруги, из тех, которые остались в живых... и не только... в женской версии книги описаны эти странные посещения...
   В мужской версии книги тетка изображена как жертва старческого сластолюбия...
   Она сама о себе говорила как о жертве... и о жертвоприношении...
   Рассказывала она и о превратностях и соблазнах любви, и о том, о чем не думала рассказывать...
   Делала она это, как умела... изящно и неправдоподобно...
   Растлевающее влияние цивилизации не обошло тетку стороной... ее можно было бы назвать образцом испорченности...
   Природа об этом позаботилась, повинуясь воле и прихоти автора... но в тоже время она была нежна и доверчива... пожалуй, излишне доверчива...
   Ее порывы были благородны и искренни...
   Мотивы ее поведения в некоторых ситуациях, может быть, были не вполне понятны и ей самой... она вся отдавалась во власть этой порочной страсти, готова была терпеть даже унижение и несправедливость...
  
   "Наверное, можно понять примадонну, чувство отчаяния и растерянности, когда она осознавала, что осталась совершенно одна перед зеркалом, в котором не узнала себя, как не узнал себя Дориан Грей..."
  
   Услышал за спиной женский смех сквозь слезы, Аркадий обернулся...
   Никого... лишь шум прибоя, крики чаек...
   Из сумрачной комнаты примадонны с гардинами Аркадий перенесся на берег моря...
   Он была просто ослеплен видением...
   Он увидел очертания скелета барки, смутные, расплывчатые тела утопленников...
   Он смотрел, широко раскрыв глаза от удивления...
   Он увидел среди утопленников отца Розы глазами Вики, ее матери...
  
   * * *
  
   Уже несколько дней жители города обсуждали замогильные записки примадонны...
   Записки были для примадонны продолжением игры на сцене, по условиям которой она надевала маску и жила чужой жизнью...
   Под маской скрывалось лицо женщины с необузданными чувствами, но монологи в мемуарах открывали ее совсем другой женщиной с лицом кающейся грешницы, почти святой...
   Ни тщеславия, ни расчетливого кокетства, лишь глубокие и тонкие переживания...
   В монологах примадонна рассказывала и о своем детстве, о том, как складывался ее характер, о горестях и маленьких радостях...
   На ее долю выпало не мало унижений и обид от тетки, о которой она говорила с улыбкой холодного презрения...
   Когда она ушла из дома дяди, ей показалось, что она оставила там душу...
   Почти неделю она скрывалась в руинах женского монастыря... вернулась...
   Она долго стояла под темными окнами и обливалась слезами...
   Пятясь, она отступила и пошла прочь, не оглядываясь...
  
   "Из дома дяди меня выжили тетка и ее брат... он жил в горах, принимал роды и обмывал покойников... иногда наведывался к сестре...
   Тетка задалась целью сделать из меня шлюху, а ее брат хотел видеть во мне монахиню...
   Тетка жила с братом, как с мужем...
   Они умерли в один день, задохнулись от страсти и угарного газа..."
  
   У Розы, как и у тетки, было шесть или семь мужей...
   Первый муж Розы кем только не был... он был и солдатом, и учителем в школе... побывал он и в тюрьме, но не долго... он соблазнил свою ученицу и стал ее мужем... они обвенчались в тюремной церкви... беременность Розы оказалась хитростью, чтобы добиться освобождения мужа...
   Ипполит, так звали ее мужа, умер в песках от усталости и зноя в роли монаха...
   На кладбище Роза ломала руки и кричала, возбуждая ужас у ворон, и жалость у могильщиков...
   Ночь она провела на кладбище...
   О втором муже Розы известны лишь самые общие сведения... он был необрезанным евреем... он исчез во время войны с собаками... тело его искали, но не нашли... в зарослях татарской жимолости, напоминающих лабиринт, нашли его сандалии...
   Третий муж Розы был писателем... его звали Ираклий...
   Аркадий столкнулся с ним на прогулке в сквере... одет он был просто... в его лице, во всей его фигуре и движениях Аркадий заметил утонченность и благородство...
   Аркадий заговорил, представился, смутился, умолк...
   Аркадий провел с писателем остаток дня и целую ночь...
   Писатель посвятил Аркадия в свои обстоятельства...
   Роза изменяла ему... он рассказал Аркадию не только о своих несчастьях и страданиях, но и о своих слабостях... о самых позорных, хотя он и имел отвращение к пороку...
  -- Я не заметил, как очутился в пропасти, куда увлекла меня страсть к женщинам и их игры... - сказал писатель и умолк...
   Мужей Роза не искала, полагала, что они сами ее найдут, позаботятся и возьмут все расходы на себя... но, увы... ей пришлось хитро и даже грубо отделаться от четвертого мужа...
   С пятым мужем Роза соблюдала верность... он обладал какой-то неодолимой притягательностью, ослепляющей и опьяняющей, которая не зависела от его внешности, хотя он не обделен был и красотой...
   Отрезвление наступало, когда он исчезал...
   Роза искала его... зачем?.. чтобы покарать?..
   Нет, вовсе нет, чтобы снова стать его рабыней... лишь бы быть подле него, видеть его, служить ему и считать себя уже вознагражденной...
   Шестой муж Розы был человеком загадочным... да и был ли он?.. он изменил Розе в первую же брачную ночь... посреди ночи он встал и ушел... он шел за луной и заблудился в зарослях татарской жимолости...
   Аркадий нашел его ближе к полудню...
  -- Что с ним?.. он болен?.. - спросила Роза...
  -- Он спит... - сказал Аркадий...
  -- Он открыл глаза... он проснулся?..
  -- Нет еще...
  -- Это надолго?..
  -- Это лунатизм... ночь он провел с луной...
  -- Ты смеешься?..
  -- Вовсе нет... небольшое лихорадочное состояние, которое не будет иметь последствий... впрочем, спать можно везде, но лучше в своей постели...
  -- Он что-то говорит... это похоже на бред... я ничего не понимаю... что он говорит?..
  -- Такое бывает с лунатиками... ну, вот... кажется, умолк...
  -- Нет, снова заговорил... ты что-нибудь понимаешь?..
  -- Нет...
  -- Он смеется... теперь рыдает... опять смеется... теперь говорит на каком-то варварском языке... не сошел ли он с ума?..
  -- Нет, он спит и, наверное, видит странный сон...
  -- С тобой такое бывало?..
  -- Нет... не помню...
  -- Он что-то говорит, но так тихо... не разобрать... теперь ты смеешься... что он сказал?..
  -- Я в смущении... позволь мне это опустить...
  -- Он двигается... и как-то странно... нелепо... у него начались конвульсии?..
  -- Нет, это не конвульсии...
  -- А что?.. рот приоткрылся... мне кажется, он задыхается... он умирает?..
  -- Нет, нет... что ты... такое иногда бывает во сне... состояние чрезмерной чувственности... поллюции...
  -- Конвульсии прекратились... кажется, он успокоился, заснул... или нет?..
  -- Спит как убитый...
  -- Боже, как я устала...
  -- Почему бы тебе не прилечь...
  -- Здесь?.. с ним?.. ты смеешься?..
  -- Вовсе нет...
  -- Аркадий, ты философ или поэт?..
  -- Какая разница, кто я...
  -- Ну да, конечно, ты просто человек... и как у каждого человека у тебя свои маленькие радости и несчастья... смотри, смотри, он открыл глаза и что-то говорит... умолк...
  -- Он слушает тебя...
  -- Тогда продолжим... на чем я остановилась?.. я не помню... подожди, я сказала, что ты, наверное, философ, а ты сказал, какая разница...
  -- Да, я так сказал... все так запутано... впечатления так обманчивы... постоянно нужно чего-то опасаться, быть осмотрительным...
  -- Сочувствую тебе...
  -- Ты сочувствуешь мне?..
  -- Смотри, смотри, он смеется... и ты смеешься...
  -- Нет, что ты... честное слово, я не смеюсь, хотя мне смешно... позволь мне обнять тебя...
  -- Это лишнее... но мы отклонились от темы...
  -- Ты как всегда права...
  -- Он все еще спит...
  -- Спит... о чем ты задумалась?..
  -- О последствиях лунатизма... это опасно?..
  -- Все зависит от ситуации...
  -- Ты что-то не договариваешь... и это пугает меня... что если его сон окажется продолжительным... или станет повторяться... смотри, он закрыл глаза... и опять у него начались судорожные подергивания...
  -- Я уже говорил... это поллюции... возможно, он услышал твой голос...
  -- Мой голос привел его в возбуждение?..
  -- Ты ему снишься...
  -- Смотри, смотри, он поет, плачет, вздыхает... вздохи душат его... он снова поет, теперь что-то говорил... голос прерывается... ничего не понимаю... он как будто находится на сцене... играет в какой-то трагедии... или комедии... уже смеется как ребенок... я помню эту пьесу, полную патетики, яркую и даже грубую... тираж ее конфисковали... пострадали и автор, и издатель... кажется, Бенедикт был ее автором... или ты?.. сочувствую тебе... ты испытал все ужасы суда и следствия...
  -- Да... и все забыл... нет, не все... память постепенно возвращается... помню плачи одного узника... иначе их нельзя назвать... обычно он исполнял их в сумерках... однажды он запел ночью... всю ночь пел... утром его нашли в петле с запиской под языком... смутное было время... любой выбор оказывался наихудшим... и вообще, жизнь бессмысленна и беспощадна...
  
   "Однако для меня смерть певца оказалась спасением... позволила мне бежать... - вспоминал Аркадий...
   Предприятие это в какой-то мере оказалось авантюристическим, отчасти романтическим, но прежде всего драматическим и даже трагическим...
   Несколько дней я шел в толпе беженцев... был свидетелем поступков героических и подлых... вынужден был общаться и с пророками, и с людьми ничтожными и лживыми... впрочем, я, может быть, несколько преувеличиваю...
   Были среди беженцев и просто несчастные люди...
   В этом исходе я ничего не приобрел, но многое потерял, прежде всего, иллюзии..."
   Появился Бенедикт, заговорил:
  -- Опять ты об иллюзиях...
  -- О чем же еще говорить... мы спим и видим сны, постепенно превращающиеся в кошмары...
  -- Кстати, как ты оказался на острове?.. - спросил Бенедикт...
  -- А ты?..
  -- Кассандра втянула меня в заговор против мэра... я был арестован... она же помогла мне бежать... она отдала мне свою одежду и снабдила документами... я стал женщиной... в этом побеге было много смешного и странного... ночью на пароме ко мне стал приставать один иностранец... мне пришлось сознаться, что я не женщина... я не успел договорить эту фразу до конца... послышался жуткий скрежет... паром налетел на камни, перевернулся и затонул... я чудом спасся...
  -- Мне тоже пришлось бежать из-за Кассандры... в конце концов, я очутился на этом острове... поселился в пещере... когда море прибило к берегу перевернутую барку, я обзавелся имуществом... море было ко мне благосклонно... почти год я жил один, пока не наткнулся на утопленников и оказался перед выбором... но об этом тебе лучше не знать... помню, я даже пытался написать трагедию на эту тему... иногда в воображении возникают смутные очертания острова, скелета барки и груды утопленников, среди которых был и отец Розы... увы... трагедия оказалась недописанной... чему ты улыбаешься?..
  -- Я знаю эту историю... среди утопленников была и моя племянница...
  -- Она была божественно красива... грациозна... она соперничала с птицами...
  -- Вика говорила, что ты принимал у нее роды... а как вы перебрались на материк?..
  -- Это длинная история...
  -- Рассказывай, время у нас есть...
  -- Как-то появился некий морской капитан, который уже несколько лет плавал по морю в поисках блуждающих островов... красивый, храбрый человек... герой... я рядом с ним казался карликом... меня преследовал страх... в каждом человеке я видел врага... морского капитана мне хотелось задушить, когда он рассказывал Вике, сколько морей и земель он открыл... побывал он и в песках сжигаемых зноем... коченел и во льдах ледовитого Понта... был и в горах, искал ковчег под нависшими скалами... совершал он и преступления... все в его жизни было, даже чего не было... мил он был и богу... и Вике... в воображении я не раз отправлял его в ад, лишая надежды на спасение... не знаю, чего именно я хотел добиться?.. у Вики морской капитан вызывал чувство любопытства... яхту он потерял, но обещал спасти ее... и она с ужасом ожидала спасения... она боялась воды... начинала задыхаться... морской капитан соорудил нечто, напоминающее плот и мы поплыли...
  -- Что за безумье?..
  -- Да уж... мы миновали череду островов и оказались перед грядой рифов... тупик...
  -- Придется возвращаться... - я с неудовольствием глянул на морского капитана...
  -- Не беда... будем искать протоку... - воскликнул морской капитан... и он нашел ее...
  
   Брак с седьмым мужем Розы затерялся в ее замогильных записках...
   Он был пианистом, нуждался в нежности, в понимании...
   Розе было уже за сорок, когда она рассталась с пианистом...
   Она многое знала, многое прочла или пережила на сцене театра, и у нее появилось тяготение к реалистическому осмыслению действительности...
   С трудом выговорил эту фразу...
   Какое-то время она пребывала в одиночестве или почти в одиночестве, пыталась писать... что-то вроде философского романа, который она не дописала, но не от неуверенности в себе или смущения, а из-за интимности того, что она должна была сказать...
   Помню, как-то я рылся в книгах и случайно наткнулся на рукопись:
   "Любовь это наказание божье... - прочитал я. - Любовь сделала меня слабой, нерешительной, сломала все мои жизненные планы, изменила намерения, перестроила мой характер...
   В погоне за любовью я стала преступницей...
   Куда делась моя застенчивость, робость... я погрузилась в бездну пороков...
   Я жила в промежутках между театром и встречами с братом тетки, он жил в горах... думала даже уйти в монахини, погрузиться в молитвы, плачи, печальные размышления... увы... снова лицемерие, обман, очередная попытка самоубийства...
   Нет, это не мой путь...
   И снова весь этот ужас любви...
   И что я обрела?..
   Ничего!..
   В этом вся трагедия... любовь не сделала меня ни опытной, ни мудрой, лишь обрекла на сомнения и мучения, открыла в душе яму...
   Последним моим увлечение был Филонов...
   Он тоже не избежал искушения... он влюблялся в свои статуи, им отдавал свою нежность... и превратился во что-то уродливое, жалкое, мерзкое... статуи подчинили его себе... он получал от них все, что ему требовалось для счастья... остаток жизни он доживал в желтом доме на песчаном берегу... там он влюбился в бога, если только это был бог... незнакомец склонял его к любви, и это не могло не насторожить Филонова...
   Почти год Филонов провел в лечебнице... излечился и вышел...
   Ко мне он был равнодушен, хотя и выказывал заинтересованность, и внимание, и даже сострадание...
   Я восхищалась его красотой, умом, душевной тонкостью, его предупредительностью к женщинам, деликатностью... и не только к женщинам...
   У Филонова была связь с мужчиной... от мужчины он ушел к женщине с плохой репутацией, ленивой, неторопливой в любви...но он недолго задержался у нее... он стал любовником писательницы, автора любовных романов, пользовавшихся сомнительной славой и выходивших анонимно...
   Писательница погибла в мастерской Филонова под тяжестью своей же статуи... статуя упала с подиума и убила ее... может быть, из ревности...
   Филонова арестовали...
   После недолгого заключения Филонов поселился в руинах замка своего деда, можно сказать, на кладбище...
   Что дед там делал, не понятно... он говорил: "Живу!.."
   Дед, по виду человек доверчивый и простодушный, на самом деле оказался тираном и неизбежным злом... он увлекался театром... проводил время за кулисами, сочинял пьесы для примадонны, веселил ее собачек своей внешностью, манерами... выглядел он как увядающая шлюха...
   Примадонна избавляла его от обнищания и прощала некоторые вольности...
   Она была какой-то дальней родственницей деда...
   Когда груз лет и прошлого стал невыносим для примадонны, она умерла...
   Я получила в наследство ее трон и собачек... какое-то время я терпела и деда с его показным покровительством... он обещал мне удовольствия, славу... все это он рисовал в воздухе, украшал, расцвечивал, обставлял декорациями, пожалуй, скучными и пыльными, создавал некий галантный рай, маскарад с диалогами, полными изысканных фраз, иногда довольно смелых и мало оправданных...
   Со мной он был бессилен и, как бы, не в себе...
   Я была капризна, чувства мои были мимолетны, неуловимы, изменчивы... и я постоянно куда-то ускользала...
   Дед звал меня вакханкой, не скрывал и даже подчеркивал свою любовь ко мне, правда, ничего страстного, непредвиденного... никаких эротических мотивов и вакханалий... все это царило в его утопиях, в которых женщины изображались прекрасными, нежными и наивно распутными... элегантные покровы с их плеч спадали уже без него... он исчезал или предпочитал смотреть из кулис, быть зрителем, а не героем любовных сцен... и не из-за недостатка смелости... он ставил себе совсем иные цели... и если говорил о них мне, то многое недоговаривал... он написал для меня несколько комедий масок с переодеваниями... прельстительных утопий, как он их называл... выводил на сцену соблазнительных полуобнаженных мужчин и женщин, притягательных и очаровательных, чувственных гетер, одалисок и вакханок...
   Эти небольшие представления, маскарады, показывали, что жизнь есть игра судьбы и случая со своими условностями и жертвами...
   Течение жизни не оставило деду ничего, кроме смерти... впрочем, как и мне..."
  
   * * *
  
   Аркадий очнулся, испытав нечто необъяснимое, вроде солнечного удара...
   В памяти осталась сцена, в которой Роза уступила домогательствам деда, убежденная потоком его слов и ласк, но дед потерпел позорнейшую слабость, бессилие, которое попытался объяснить силой охватившего его любовного чувства...
   Деда изгнали из театра... в его пьесе увидели опасные намеки, правда, уже через несколько недель ему разрешили вернуться, но он остался в замке, где и умер...
   С помощью деда Роза быстро познала все скрытые пружины интриг театральной жизни, из которого дед сделал дом для свиданий и в стенах которого она теперь проводила время... лишь иногда ее можно было видеть вне стен, в сквере или в зарослях татарской жимолости, где она пыталась найти себя, вновь обрести уверенность... и это иногда удавалось ей, но не сразу...
   Роза сознавала, что носит маску... и уже не могла ее снять...
   На кладбище у могилы деда она с его помощью разрабатывала стратегию и тактику своих побед на сцене...
   Она понимала всю ограниченность плотских наслаждений и всю иллюзорность любви, какую ей только и пришлось узнать, постоянно насилуя себя... надо было казаться нежной, ничего не чувствуя, рыдать, бесноваться, изображая страсть, ревность, когда мужчины желали только соблазнить и развратить...
   "У меня было всего шесть или семь мужчин... все они не осознавала свою испорченность и неполноценность..."
   С одними мужчинами Роза играла роль доверчивой девственницы, с другими опытной распутницы, шлюхи, ловко разыгрывающей свое падение...
   С Аркадием Роза вела себя почти естественно...
   Аркадий скрашивал ее одинокие вечера, но иногда она играла и с ним... исполняла роль дразнящей приманки...
   Аркадий изображал недоумение...
  -- Что?.. что тебя удивляет?.. успокойся... я нахожу в тебе немало такого, что есть и во мне... ты для меня некий образ, дополняющий, не знаю, может быть, отца утопленника... или бога... ты не лишен некой странности, мистики, таинственности... мать кое-что говорила о твоей роли в моей жизни, правда, ее истории казались мне сомнительными, а твои взгляды старомодными, даже дикими... я не понимала твоих претензий ... теперь понимаю... ты воспитывал меня... и иногда тебе это удавалось... твое влияние, твоя осторожность спасли меня в детстве... и позже, когда началось наведение порядка и аресты инакомыслящих, как это обычно бывает в смутные времена...
  -- Продолжай...
  -- Я искала славы... рада была выслушивать рукоплесканья, но стать призраком великого имени... нет, только не это... сознаюсь, примадонна меня раздражала... еще и эти ее собачки... и ее дед... едва держался на ногах, хотя и говорит о своей силе... готов был и меня совратить... от его голоса у меня портились нервы... его комедии сводили меня с ума... не могла я играть то, что развращает людей... он на все смотрел легко... захватил в свои руки театр... торговал ролями... процент и мне установил... всюду был он...
   Роза умолкла...
  
   * * *
  
   "Я стоял и смотрел на море, простирающееся до горизонта...
   Внизу прибой украшал голые камни кружевами пены...
   Я ждал Вику, но она не пришла...
   Я думал о ней в час перед зарей, когда звезды бегут с неба, и ночью...
   Думал я и о смерти, которая лежит у каждого посередине жизни...
   Уже светало, когда я заполз в расселину и заснул...
   Очнулся я около полудня...
   Небо было сумрачно, казалось, день только рождался...
   Я сидел на камне у входа в пещеру, как на троне и смотрел на открытое всем ветрам море, седое от пены, в бороздах волн...
   Ветер пахал море...
   Он не искал ни добычи, ни славы, лишь исполнял небесную волю...
   А чью волю исполняю я?.. до сих пор не ведаю... все ждал, когда во мне проснется гений... увы...
   Я вспоминал и выдумывал беды...
   Встревоженный вдруг пустым страхом, я встал...
   Я не знал, где скрыта опасность, но чувствовал ее...
   Страхи каждый сам себе создает...
   Птицы следили за мной...
   Они думали, кинусь ли я со скалы в пену прибоя или снова сяду на камень как на трон?..
   Я подошел ближе к краю, отступил, сел на камень, иссеченный трещинами...
   День угасал... угас...
   Ночью над морем как лампады вспыхивали, блистали молчаливые зарницы... и плыли облака... плыли, плыли...
   Утром я отправился на поиски Вики...
   Птицы сопровождали меня... шли за мной как хор весталок...
   Я шел и шел... я все дальше уходил от пещеры... предчувствие беды лишь возростало..."
  
  
   * * *
  
   Ночью остров снова трясло...
   Аркадий сидел на камне у входа в расселину и ждал Вику...
   Осыпались камни...
  -- Бенедикт, это ты?..
   "Никого... ни Бенедикта, ни Вики... и некого спросить, где она?.. ушла в море к утопленнику или спуталась с морским капитаном?.. снова эта странная слабость и головокружение..." - Аркадий встал, покачнулся и упал... потерял память...
   Но и в беспамятстве жалобы не стихали... и даже когда он умолк, витали безгласно над ним...
   Коченеющий труп Аркадия ветер обнял, согрел, заглянул в лицо, разметал рыжие вьющиеся волосы, в уши что-то сказал, что привык говорить... и смерть отступила, бежала...
   Аркадий очнулся...
   Он лежал и слушал признания ветра...
   Ветер стал его любовником, ласкал, что-то нашептывал...
   В кромешной тьме Аркадий в страхе увидел чьи-то глаза, которые вдруг блеснули зеленым светом и погасли...
   "Где я уже видел эти глаза?.. - думал Аркадий, уже лежа на ложе в пещере. - Тогда тоже царила ночь...
   Что за ужасная была ночь!.. ветер не ласкался, он выл волком... он нагнал тучи, поднимал валы, путь преграждал рыбацким баркам, обрывал нити судьбы рыбакам, выбрасывал тела утопленников на скользкие камни...
   Я следил за происходящим... я стоял, прижавшись спиной к скале...
   Меня увлекала ярость ветра...
   Ветер не искал виновных...
   Он не щадил никого...
   Если ты смертен, умри!..
   Не сосчитать, сколько мертвецов лежало на песчаном берегу... гора трупов... и эта гора шевелилась... волны прибоя прибивали к берегу одних мертвецов и забирали других... смешивали тела еще живых и мертвых... расшибали их о камни, отрывая головы, руки..."
  
   Все это Аркадий описал в своем плаче, вспоминая свой страх, ужас, смятение...
   Он чувствовал себя соучастником преступления ветра...
   Он стоял, сложив руки на груди, и смотрел сквозь слезы на тела утопленников...
   Смерть завораживала...
   Птицы на все это смотрели несколько иначе...
   Аркадий запел... это был скорбный плач...
   Ночь Аркадий провел на песчаном берегу... он закапывал тела утопленников в песок и придавливал их могильными камнями...
   Птицы следили за ним...
   Был среди птиц и Бенедикт...
  
   Очнулся Аркадий в слезах...
   День уже разогнал холодные сумерки утра...
   Аркадий вспомнил, как Роза вернулась к нему, чтобы ни к кому уже не уйти, исхудалая, в темной одежде...
   От нее остались лишь глаза и имя...
   На ее голове была не корона примадонны, а вдовий чепец...
   Все мужья Розы ушли за смертью, брачное ложе, сменив на могилу, но иногда ночью они являлись, прерывая неспокойные сны Розы...
   По велению смерти мужьям Розы были оставлены чувства...
   Утром они исчезали...
   Роза долго стояла у зеркала, огорчалась, угрюмо считала морщины, пыталась их разгладить, но улыбка снова их возвращала...
   Лишь надев личину, Роза вышла к гостям из города, как на сцену, где ее встретили притворным весельем, хотя могли лишь завидовать и ненавидеть...
  -- Кто они?.. зачем они здесь?.. - спросил Аркадий...
   Он был приглашен на юбилей... Розе исполнилось 50 лет...
  -- Они мои гости... - заговорила Роза. - Они зрители моих падений и преступлений... я их не звала, и все же они явились... из-за них я покинула театр, бежала, гневом пылая, проклиная и сцену, и славу, и власть... кстати, раньше слава привлекала ко мне людей, а теперь гонит... умела я опорожнять чужие кошельки... мэр весь город отдал мне для разграбления, раскрыл все двери... и это с моим непостоянством... пришло время отомстить и они мстят... мэр помог моему падению и послал достойную свиту для моих похорон... все они из свиты бывшей Великой... я служила судьбе, а не им... и что получила взамен?.. слезы и одинокий приют в замке забытой примадонны... эти руины достались мне по наследству вместе с собачками... все боялись меня как заразы... отогнали меня подальше от города, в эти глухие места... все было, они пытались меня отравить, но не вышло... разводили огонь под стенами, но погас огонь.... и грязь спускали с горы, но замок устоял, правда, стал ужасный на вид... и на ощупь... стены в слизи... ночью полы скрипят, жалуются, просят себе смерти... увы, не мы движем событиями... грязь дорогу разрушила, вокруг дома прорыла канавы и ушла в ущелье, оставив смерть за собой... она сотворила болото в низине... спасенья нет от лягушек и комаров... а лес стал еще сумрачней... я любила прогуливаться по лесу... нет там теперь ни Пана, ни нимф... даже птицы боятся туда залетать... лишь ветер скользит меж стволами деревьев... молнии, вырываясь из туч, его освещают... лес внушает мне ужас... как-то ночью я видела, как деревья вдруг согнулись и вновь выпрямились... с тех пор я не решаюсь близко к лесу подойти, обхожу его стороной...
  
   Этот монолог Розы кто-то из гостей подслушал и записал...
   Не раз уже враги пытались отнять у нее имя и славу... писали доносы...
   Лишь однажды, позабыв о врагах, Роза вышла на сцену, цепляясь за обледенелые кулисы...
   Она пришла к своим, но свои ее не приняли...
   Она была встречена с недоверием и противлением...
   Вмешалась и погода... окоченело небо... холод пробрался и в театр...
   Роза запела... это был скорбный плач... голос ее дрожал...
   Мужчины ушли и не увидели финала этой сцены, да они и не поняли бы его... или не захотели бы понять...
   Женщины остались...
   Они прервали ее восклицаниями, криками...
   Они отвергалось само ее существование...
   Их чувства опирался на желание, чтобы ее не было...
   Живую, ее превратили в мифическую личность, которая лишь создавала впечатление достоверности...
   У входа в театр собрались почти все женщины города...
   Толпа дышала страстью и одержимостью...
   Против одержимости и беснования Роза была бессильна...
   Когда она вышла из портика входа, воцарилась жуткая тишина...
   Роза стояла перед толпой, дышащей угрозой...
   Многие были уверены, что ее уже давно нет... и никогда не было... она миф... мираж... призрак оперы... а ее замогильные записки - выдумка сумасшедшего писателя...
   Невероятно, неправдоподобно было сомневаться в ее существовании, но люди сомневались, говорили, да и была ли она?.. и заклеивали ее лицо на афишах объявлениями...
  
   "Розу нельзя было выдумать...
   Ее замогильные записки - это плач очевидца ее крещения и погребения... и возможного воскрешения... плач о том, что случилось с Розой... с чудесами и знамениями...
   Бенедикт сотворил ее среди живых...
   Роза звала его Хромым бесом, а себя - обладаемой бесами...
   Паганини написал еще одну импровизацию...
   Филонов отлил ее статую в бронзе... и умер, обнимая ее...
   Молва говорит, что он был погребен под обломками статуи с некой женщиной, которая воскресла на третий день..."
  
  
   * * *
  
   Роза дремала в инвалидной коляске на надувных шинах...
   Она не могла вспомнить, как ушла из театра... и как оказалась в замке...
   Она омылась от городской копоти и заснула... очнулась она в объятиях Паганини...
   Паганини был ее учителем музыки и немного композитором...
   И снова она погрузилась в сон, который постепенно превращался в кошмар...
   Все семь смертных грехов она прошла, каялась, пела плачи, пока кто-то не назвал ее по имени...
   Паганини дожидался ее пробуждения и иногда окликал ее...
   Паганини был неудачником, знал и нищету, скитался по подвалам и чердакам...
   Его не раз арестовывали, чаще всего не по его вине...
   Иногда ему везло, когда он устраивался репетитором...
   Он ждал, когда в нем проснется гений, но гений не просыпался...
   Его конец был предрешен... у него не было иного выхода...
   Роза увидела его в пепельных сумерках с петлей на шее...
   Своим пробуждением она невольно подтолкнула Паганини к роковому шагу...
   Ей пришлось обнять самоубийцу как жениха... а прислуга помогла ей вынуть самоубийцу из петли...
   Паганини случайно попал в театр... театр стал его домом, в котором он узнал любовь и множество всяких других соблазнов... и даже преуспел...
   Он до дна погрузился в театральную жизнь...
   Ему отвели угловую комнату во флигеле с мебелью...
   Кровать была с пологом, и высокая... без табуретки невозможно было на нее влезть...
   Из окна открывался вид на горы и море...
   Изумительный пейзаж во всякое время, особенно в сумерки...
   Характер Паганини был неустойчив и не выдержал перемен...
   Он вдруг понял, театр враг его счастью... он ушел, но вскоре вернулся... он любил... это была потаенная, подавленная любовь, ставшая для Паганини испытанием и трагедией...
   Роза обняла его, но не смогла спасти...
   Аркадий увидел эту сцену повешения на фоне рассветного пепельного неба...
   Паганини танцевал в петле с вытаращенными глазами и высунутым постепенно чернеющим языком...
   Собачки бегали вокруг самоубийцы, виляя хвостами и подпрыгивая...
   Жуткое зрелище...
   Филонов сделал статую Паганини... он изобразил его обнаженным... голова была вылеплена с портретным сходством, а тело деформировано... силуэт был с разрывами, нечеткий... издали он казался танцующим...
   Как-то Паганини явился в сон Розы...
   Если бы не было так темно, Роза поняла бы, что он явился обнаженным...
   В замогильных записках Роза отвела Паганини несколько впечатляющих, неповторимых страниц... и тут нечему удивляться...
   Паганини нравился Розе своей неискушенностью, искренностью... его игра на скрипке была весьма выразительна в сочетании с легкостью и изяществом исполнения, а манеры были сдержанными, непринужденными... и внешне он был привлекателен, правда, ужасно худой и рыжий...
   Худое лицо Паганини еще долго мерещилось Розе всюду, даже там, где его не было... и ночью она видела его лицо... его взгляды... и чувствовала прикосновение его рук, такое трогательное, нежное...
  
   Ненадолго забывшись сном, Роза очнулась, ощупывая постель...
   Она искала Паганини рядом с собой...
   Лицо ее было смущенное и встревоженное...
   "Кажется, я схожу с ума... - подумала Роза. - Я видела его... и не тень, а живое воплощение... правда, вел он себя довольно странно... и, кажется, он был не совсем одет... бедняга, он потерял рассудок... совсем помешался... совсем... - прошептала Роза и подошла к зеркалу. - Помню, как он бросился к моим ногам, схватил мою руку и прижал к губам..."
   Роза закрыла лицо руками...
   Лицо ее было в слезах...
   Бой часов напугал ее... она потерянно улыбнулась своему отражению... увидела записку на столике...
   В записке Паганини просил ее руки, но не для себя, для Аркадия...
  -- Так он на самом деле был здесь!.. как такое возможно?.. - смяв записку, Роза вышла на террасу, опустилась в инвалидное кресло на надувных шинах и попыталась уснуть, но сон бежал от нее...
   Роза почувствовала, что кто-то тянет ее за рукав...
   Это был мопсик... он смотрел на Розу и скулил...
   "Откуда он взялся?.. - подумала Роза. - Он так похож на Паганини, такой же тощий и рыжий... и это не мой мопсик..."
  -- Ты чей?..
   Послышался скрип половиц...
  -- Кто здесь?..
   Роза оглянулась...
  -- Никого... и все же, мне кажется, что он здесь... присутствует... стоит и смотрит... наверное, он видел, как я смяла его записку...
   Роза глянула на мопсика, покраснела, повернулась к нему спиной...
   Она не решилась заговорить... вернулась в комнату...
   Некоторое время в комнате царила тишина...
   Мопсик заскулил беспокойно и требовательно...
   "Почему бы мне не оставить его при себе... мне кажется, он понимает мои мысли... и угадывает мои желания... помню, перед смертью он рыдал... я слышала... он был так несчастен... я способна лишь мучить..."
   Последовал монолог кающейся грешницы, после чего Роза затихла...
   Во внешнем облике примадонны появились перемены... она выглядела подавленной и скорбной...
   Она встала, подошла к окну, чтобы отвлечься, но цветущий вид пейзажа лишь вызвал раздражение...
   Она не могла сосредоточиться...
   Она вышла на террасу села в инвалидное кресло на надувных шинах, заговорила... невнятно, путанно...
   Это была импровизация в прозе...
   Мопсик слушал... казалось, он был взволнован, но не произносил ни звука...
   Волнение не позволило Розе закончить импровизации... она умолкла... слезы душили ее...
   Розе показалось, что мопсик что-то сказал...
   Она пристально взглянула на мопсика, по щеке которого скатилось несколько слезинок...
   Роза отвела взгляд...
   "Всюду он... это какое-то наваждение... боже, как холодно..."
   Роза вернулась в комнату, накинула на плечи плед и подошла к окну...
   В инвалидном кресле на надувных шинах сидела примадонна с собачками...
   "Еще одно наваждение..." - подумала Роза...
   Она села на кровать, потом легла и впала в какое-то оцепенение, вскоре сменившееся сном...
   Услышав шаги, Роза испуганно привстала...
  -- А, это ты... я тебя не узнала...
   Мопсик заскулил...
  -- Откуда у тебя этот мопсик?.. - спросил Аркадий...
  -- Не знаю... он так похож на Паганини...
  -- Кто?..
  -- Мопсик... говорю и сама не понимаю, что говорю... все мне кажется продолжением сна... или кошмара...
  -- Ты назвала мопсика Паганини?..
  -- Я увидела его в нем...
  -- Успокойся...
  -- Уже год, как он ушел, а мне кажется, что он здесь... стоит и смотрит... я относилась к нему с уважением... иногда мы беседовали, размышляли о смысле жизни... ничем не стесняли свое воображение... в человеке все есть... и свет, и мрак... от яви он переходит к сновидению, а проснувшись, он изображает иллюзию, пережитую им во сне как действительное событие, хотя все случившееся не более чем сон, по-своему организованная реальность, не вступающая в противоречие с законами мироздания... мне кажется, сон был второй жизнью Паганини...
  -- Помню, я хотел научиться играть на скрипке, как он... и любить... ты, знаешь, что он любил тебя?..
  -- Я знаю...
  -- А почему ты вспомнила о нем?..
  -- Мне не хватает его... с ним я обретала спокойствие и уверенность... он иногда является мне, зовет в свой сон...
  -- Но разве наша жизнь что-либо иное?..
  -- Ты прав...
   Роза описала Аркадию последние события, правда, недостаточно связно, чтобы они были похожи на правду, с естественными и неизбежными лакунами, преувеличениями...
   Аркадий заинтересовался рассказом Розы... он не склонен был воспринимать его как вымысел...
   Паганини был любопытен Аркадию своим интересом ко всему необычному, трагическому...
   Сумеречные состояния сознания нередко заставляли его балансировать на границе возможного... и это проявлялось в его музыке...
   Увидев, что Роза умолкла, Аркадий попросил ее продолжить рассказ...
  -- Сны путают мои воспоминания, что-то добавляют, исправляют, получается нечто невообразимое... я думаю, сны вмешиваются в мою жизнь, пытаются что-то подсказать... впрочем, не знаю...
  -- Вполне возможно, что это так и есть...
  -- Ну да... какую-то роль они играли в моей жизни... и играют...
  -- Ты была с Паганини в близости?..
  -- Нет, что ты... и не давала повода для подобных мечтаний, хотя, был соблазн...
  
   Аркадий вернулся на остров... он сел на камень у входа в пещеру, чем-то похожий на иссеченный трещинами трон...
   Он сидел и размышлял...
   "Говорят, Роза жива... скрывается от живых, хотя многие уверены, что она на небе... вознеслась туда... и мужей забрала... не разорвала связи с ними..."
  -- Видел я ее там среди прочих Великих... - заговорил Бенедикт, появившийся как всегда неожиданно. - И не видением из воздуха и пыли, а во славе... правда, вместо короны на ее голове был вдовий чепец... но она все такая же тонкая, изящная...
  -- Ты сам ее видел?..
  -- Ну, да... и говорил с ней...
  -- О чем?..
  -- О смысле жизни... ведь должен же быть в ней какой-то смысл...
  -- Я тоже иногда вижу ее... иногда в сквере у театра... как-то видел ее там с Паганини... она пела плачи... в толпе любопытных были люди, которых она приближала... помню, я читал ее замогильные записки и сомневался... хотелось что-то подправить в ее истории, сделать ее обычной... избавить ее жизнь от тайн, чуда, опустить все то, что невозможно для обычных людей...
  -- Хочется верить, что все то, что говорят о ней, совсем не ее история, а вымысел писателя... расскажи мне о ней все... с самого начала... по порядку... по дням и годам... ты же принимал роды у Вики...
  -- Расскажу, но не сейчас... позже...
  
   * * *
  
   Роза пришла в театр неузнанной... ее просто не заметили...
   Она шла по коридору как тень тени, остановилась у афиши на стене... фотограф изобразил ее лицо на черном фоне...
   "Похожа на увядшую Розу... одна среди других Великих, кого озарило божественное вдохновение..." - подумал Аркадий...
   В коридоре было много молодых людей... они не знали Розу...
   Время набросило тень забвения на нее, что совершенно естественно...
   Роза обратила внимание на старика в старомодном кителе довоенного покроя... он что-то рассказывал детям:
  -- Говорят, что ее отцом был бог, что трудно признать подлинным... впрочем, вряд ли можно отрицать участие бога в ее появлении на свет, но об этом намеренно умалчивали... говорили о том, что она не пренебрегала богатством и бренной славой мира сего... и не уклонялась от страстей и суеты...
  -- Это правда, что у нее было шесть или семь мужей?..
  -- И все с печальной судьбой... все они понесли наказание смертью, правда, смерти они не почувствовали... они были уже мертвыми... в их жизни не было ничего героического и великого... никто из них не исполнил ничего, что обещал... не смог стать великим рядом с Великой, хотя соблазнялись они именно этим... впрочем, подлинность этого факта недостоверна... вполне возможно, что шесть или семь мужей перешли к примадонне по наследству от предыдущей примадонны вместе с собачками и замком, и были только видимостью... и умерли они без страданий и смерти, потому что они не были, но только казались... как молчаливые тени, которые есть и среди вас... - старик взглянул на Аркадия... - Напрасно искать эту историю в ее замогильных записках... есть лишь намеки в ее письмах, написанных по случаю... муж у Розы был... или почти был... и он действительно осязаемо страдал, а не только видимо... именно это и смущало меня... я видел только его живописный портрет над комодом в комнате Розы, и крест на могиле, сотворенный, по всей видимости, Филоновым...
  -- Кто такой Филонов?..
  -- Он был евреем и скульптором...
  -- Я читала, что у Розы было три отца... утопленник, писатель и бог...
  -- Ну, да, конечно... и родилась она от девы на одном из западных островов, их еще называют блуждающими... и роды у нее принимали нимфы с наядами...
  
   Нет нужды продолжать эту историю дальше в изложении незнакомца...
   Она есть в замогильных записках... правда, изложенная не совсем последовательно и торопливо...
   Осталось неясно, как и почему все это оказалось возможным и в известном смысле даже неизбежным...
   И здесь возникает сомнение, не были ли эти записки пристрастным вымыслом...
   При всех оговорках и поправках приходится признать это...
   Замогильные записки появились, когда на всем уже лежала печать другого времени...
   Сразу же заговорили о том, что это подделка, представляющая собой явное искажение фактов... однако не отрицали, что отцом Розы мог быть и бог... впрочем, это уж вряд ли, хотя против самого факта они не возражали, только по-иному толковали его... мол, это всего лишь игра слов... бог всем нам отец... он слепил нас из грязи и в грязь превратит без всяких пояснений...
   По всей видимости, автор записок обожал Розу... у него с ней были неясные и запутанные отношения... и, возможно, даже за порогом ее жизни, за которым еще не сразу начинается мистическая территория... Царство Божие...
   Еще дальше мрак, которому нет конца...
   Там бог... там он ждет всех грешных, мятущихся и озлобленных... ждет он и блуждающих, как сомнамбулы... бесы испытывают их пьянящими прелестями и обольщениями... им кажется, что они в раю, но нет места человеку в этом видении, пусть и не похожем на нечто здешнее...
   Когда небеса свернутся как свиток, видение это померкнет и исчезнет... останется грязь, из которой бог снова слепит человека, если только он бог...
   Все тленно и здесь и там, все превращается как бы в ничто... и снова возрождается...
   Человеку ни осмыслить, ни обессмыслить эту тайну...
   Не сама Роза выбрала путь, по которому шла и в любой момент могла сорваться в пропасть погибели или в пропасть благодати и все приобрести или все потерять...
   Бог вел ее... и так, как она не могла и подумать...
   Уже в 7 лет ей открылась разумность и безумие этого мира... то, что бог утаил от мудрых и открыл младенцам...
  
   * * *
  
   Аркадий услышал какой-то жуткий нечеловеческий вой, потом вопль и очнулся... он вспомнил терзания во сне и понял, что это он выл и вопил...
   Он побывал в геенне огненной...
  -- Но это же невозможно... - пробормотал Аркадий, качая головой...
  -- Ну да... это решительно невозможно... - сказал Бенедикт. - Однако в это можно верить... чем бы мы были без веры... и грехопадения...
  -- Ну, да... - сказал Аркадий, озираясь...
  -- Тебя что-то беспокоит?..
  -- Я видел сон... однако, странный это был сон... языки адского пламени лизали меня, но не обжигали, ласкались... и у них было женское лицо...
  -- Ты хочешь сказать, что там нет никакого наказания?..
  -- Как и всеобщего спасения без принуждения...
  -- Что же нам остается?..
  -- Я вернусь к Розе... у нее там свое место... и не такое уж плохое... там тоже тьма, но дух ее отца все проницает...
  -- Начинать сразу с таких высот и непосильно и небезопасно...
  -- Ну не знаю... меня уже охватывает трепет тайны...
  -- А меня охватывают сомнения и возражения...
  -- С твоими способностями можно усомниться во всем устройстве божьем... и в обещанном нам спасении... начинать надо со смирения и покаяния от прежнего неразумия, а не с несогласия... принеси богу слезы умиления... кайся и пой плачи... и тогда твои глаза откроются для видения невидимого... все станет образом бога...
  -- И что я увижу?..
  -- Ты увидишь распятого бога, который молится за тех, кто его распял... он позволил себя распять... это его искупительное деяние... крестная жертва... быть распятым и воскреснуть нас ради и нашего ради спасения...
  -- Для этого он наклонил небо, сошел к нам и стал человеком?..
  -- Он показал путь... и люди получили возможность, веруя, становиться на этот путь... это был дар и приношение бога людям...
  -- Ты видишь видения?..
  -- Иногда вижу... время такое... живем двойной жизнью... ждем конца света и исполнения обещанного... бог действительно воскрес и извлек смертное жало... открыл и явил жизнь вечную... он должен был умереть, чтобы своей смертью упразднить смерть, это последнее зло...
   Блуждающий взгляд Аркадий пробежал по небу и спустился на землю...
   Какое-то время он наблюдал за игрой дельфинов и нимф у рифов... потом перевел взгляд на небо...
   День угасал...
   Закат превращал воду в вино...
  
   * * *
  
   Ночь Аркадий провел в городе...
  
   Светало...
   "Боже, какая красота... этот остров для меня образ странствующего рая..." - подумал Аркадий...
   Он размышлял над изначальными принципами построенного богом космоса... думал он и о последних вещах, о конце времен, понимая время как движущееся подобие вечности, в которой вещи то исчезают, то возрождаются... и со всеми подробностями... неумолимо... обрекая жизнь каждого человека на вечное рабство этой круговерти, которую греки, да и не только греки, называли судьбой... а библейские писатели разрывали круговерть, выпрямляли ее в линию, в путь Христа...
   Размышлял Аркадий и о воскресении мертвых...
   "Однако вечность упраздняет и историю, и воскресение..."
   Все эти его размышления могли лишь озадачить и смутить...
   Аркадий не мог представить себя в ином плотском заточении... и тем более осмыслить переход от образа к первообразу, что представлялось ему странным и неожиданным...
   "Да и есть ли у человека посмертный удел?.. бог сотворил человека из грязи, в грязь он и превратится... он земное существо... и все для него кончится смертью и ямой...
   Все, что имеет начало, имеет и конец...
   По ту сторону могилы человек не может заглянуть... или может?..
   Осыпались камни...
   Аркадий испуганно привстал...
  -- Роза?..
   Вместо божественно прекрасной, гордой, величественной Розы на фоне неба возник Бенедикт... тощий, рыжий...
  -- Что скажешь?..
  -- Бедная Роза... ее уже нет... смерть нашла и ее... облекла в одежды, которые соткал ей змей, когда она любовалась красотой райского сада...
  -- А моя одежда истлела... вся в лоскутах и заплатах... оттого лежу я, почти наг... и стыжусь...
   Аркадий лежал и видел таких же грешников, карабкающихся по лестнице Иакова...
   Они срывались, падали и снова упрямо ползли вверх...
   Аркадий составил плач и запел...
  
   И этот день погас...
   Длилась ночь...
   "Вряд ли я оказался на этом птичьем острове случайно... - размышлял Аркадий... - И явление Вики, и рождение Розы вовсе не случайны..."
   Аркадий размышлял и пел... пел он и о своих слабостях, о своем раздвоении, о малодушии и податливости...
   Правда была в этом плаче...
   Он пел и о строптивой жене, которой ему вовсе и не подобало повиноваться... в сущности это была даже и не жена, а мучитель, бес во плоти...
   Плач его едва ли можно было назвать плачем, скорее опасным беспокойством, рассуждениями, не всегда самостоятельными, которые уводили куда-то в темноту...
   После небольшой паузы Аркадий снова запел...
   Тему этого плача он взял из женской версии замогильных записок примадонны...
  
   "Бог дал мне жизнь, потому что хотел, чтобы я жил в теле...
   Душа от бога и потому бессмертна, как бог...
   У бога нет начала, значит, нет и конца...
   А есть ли конец у сотворенного им мира?.. и зачем он сотворил его?..
   Земля могла бы и вовсе не существовать... однако она существует... существует и этот остров, напоминающий мне потерянный рай...
   Все в руке бога... и я, и мое пребывание здесь...
   Я продолжу здесь свое существование, пока это угодно богу...
   Человек не живет сам по себе, он участвует в жизни бога...
   Зачем человек понадобился богу?..
   Вопрос...
   Все держится волей бога...
   Смерть последний враг человека...
   А что смерть для человека?.. утрата или приобретение?..
   Что я буду испытывать, когда смерть найдет меня?.. страх или стыд, что жил и был рабом плоти...
   Смерть это плата за грехопадение, но кем бы мы были без грехопадения?..
   Смерть это таинство... она освобождает человека от рабства плоти...
   Смерть превращает тело в грязь и смрад... она дает свободу душе...
   Душа - это бог тела...
   Бог создал мир не для смерти...
   И смерть это не тупик...
   Жизнь человека в теле это предчувствие обетованного воскресения в боге...
   Смерть это не катастрофа... это преображение... и спасение... соединение с богом и вечностью...
   Надо умереть, чтобы ожить... и Христос показал это людям своей крестной смертью и воскресением... встал и отвалил камень, смертью смерть поправ... показал путь к воскресению через терпение жизни во плоти...
   Нет ада... ад не место, а состояние души в темнице плоти, испытывающей отчаяние и надежду воскресения...
   Вера бесполезна без надежды на божье милосердие и воскресение...
   Жизнью во плоти человек очищается от несовершенства...
   От нас не зависит ни рождение, ни смерть, ни воскресение...
   Никого нельзя принудить жить... это дар бога...
   А смерть - это улыбка вечности..."
  -- Все твои размышления о смерти безосновательны и излишни... - сказал Бенедикт, появившийся как всегда неожиданно, как будто из воздуха...
  -- И все же жизнь - это нечто кажущееся... и спасение нельзя навязать...
  -- Продолжай...
  -- Вечная жизнь предлагается, а не навязывается... многое зависит от человека, его решимости верить и искренне соучаствовать в этом преображении... и прежде всего, нужно покаяние и погребение... некое подобие смерти Христа, соучастие в его страстях...
   Аркадий умолк, охваченный тревожным беспокойством, каким-то священным безумием, ликующим восторгом...
  -- Что с тобой?..
  -- Не знаю... где ты?.. куда ты исчез?..
  -- Я здесь...
  -- Я думал, ты умер...
  -- А я живой, как скверно... - сказал Бенедикт... - Я могу жить и здесь и там... ем там яблоки соблазна... нарвать тебе?..
  -- А что нашептывает тебе там змей?..
  -- Змей я боюсь с детства... там змеи как женщины... милы, грациозны... но речь не об этом...
  -- А о чем?..
   Послышался подземный гул, напоминающий рычание своры собак...
  -- Опять этот гул... и опять эта странная слабость, головокружение... - Аркадий лег на ложе...
  -- Ад торжествует... у них праздник, танцуют все... они пытались и меня затащить... руководит там женщина... она там канцлер... ты бы видел, как она взглянула на меня!.. с каким презрением... наверное, лесбиянка... вырвался я из одной ночи и попал в другую, ничем не лучше...
  -- Ты вздыхаешь?..
  -- Предчувствую разлуку... ну, мне пора... взял бы и тебя с собой, но ты слишком нежен для моих скитаний...
  -- И куда ты теперь?..
  -- Пока не знаю... мой бес хранитель мне дорогу указывает...
   Наползли тучи, выстроились... как острова...
   В ущелье завыли, заныли ветры...
   Вздыбилось море, играя кружевами пены...
   Стало холодно...
   И так же внезапно море успокоилось...
   И ветер утих...
   Посветлело... небо очистилось от туч...
  -- Что бы это значило?..
  -- Такое уже было...
  -- Это предупреждение... намек... прощай, меня ждут дела...
   "Бенедикт исчез...
   Откуда здесь лавры и олеандры?.. и что это за шествие?.. похоже на исход... а я думал, что скончаюсь в одиночестве, если не вмешается судьба и случай... вот судьба и вмешалась... интересно, смерть она использует как наказание?.. или жизнь?.."
   Так размышлял Аркадий и шел в толпе людей...
   Толпа множилась...
   Небо наклонилось к морю и люди сходили в воду... но люди ли?..
   Кто-то вскричал, окликнул толпу...
   "Голос как у чайки..." - подумал Аркадий...
   Толпа остановилась... обернулась...
   Снова кто-то вскричал...
   Толпа всколыхнулась и молча двинулась назад...
   Жуткое безмолвное шествие возглавляла женщина... она сидела в инвалидной коляске на надувных шинах...
   Толкал коляску Паганини...
   Небо светилось янтарной желтизной, ослепляло... возводились шпили, башни, здания разные по размеру и виду, из тех, что были и занимали пространство города...
   "На Берлин!.." - прочитал Аркадий надпись на афишке, которую женщина в инвалидной коляске держала в руках, и невольно улыбнулся...
   Аркадий запел...
   Его голос звучал вкрадчиво и проникновенно...
   Толпа остановилась...
   Люди стояли и слушали, затаив дыхание... многие даже прослезились в умилении...
   Прибой влился в плач Аркадия органом...
   Тучи насупились, готовы были расплакаться...
   Голос Аркадий изменился... это был уже не плач, а гимн ночи, смерти...
   Аркадий умолк и шествие возобновилось...
   "Примадонна даже в инвалидной коляске выглядит великой... сидит, как на троне...
   Интересно, как я попаду на тот свет, в какой оправе?.. правда, оправлять некому... или есть?..
   Как-то вдруг стало темно...
   И опять этот подземный гул, дрожь... все закачалось, закружилось, поплыло... глаза смотрят и ничего не видят... в ушах звон...
  -- Что с тобой?..
  -- Кажется, я умираю...
  -- Терпи, терпи...
  -- Не могу, слишком далеко все зашло...
  -- Цикады поют... теперь лягушки... и комары... пойте... вы так нежно и прекрасно поете и порхаете... в восторг меня приводите... нет, правда... вы как нимб надо мной... а я на троне у пещеры нимф, сижу плащаницей повитый, борюсь с дремотой... стены росой обливаются, напиток амброзии готовят мне, жениху смерти...
  -- Кто виночерпий?.. - спросил Бенедикт...
  -- Был ты... опять остров затрясло... кто его трясет?.. бог?.. сомневаюсь... скорее всего, змей, запертый в преисподней... язвит жалом остров... остров как живой, в окружении зыбком... ветер одевает его туманом, играет складками...
  -- Зрелище для видящих темноту как свет...
  -- Вижу Розу... в толпе смутных теней... они строятся в шествие и идут в воду... уже зашли по грудь... некоторые скрылись... мне кажется, они не понимают, что делают... кажется, они возвращаются, пятясь, но уверенности у меня нет... идут мимо... когда я пытаюсь заглянуть им в глаза, они приходят в замешательство и беспокойство... Бенедикт, ты здесь?..
  -- Продолжай...
  -- Роза вышла из толпы... на голове вдовий чепец... босые ноги в кружевах пены... идет вдоль берега... ищет могилу отца... я окликнул ее... она обернулась... увидела меня и стыдливо потупилась, когда ветер, как будто случайно, играя, складки плаща разметал широко и открыл ее лоно... я вижу ее, но не могу прикоснуться... неприступна она и недоступна... она невеста, а бог жених...
  -- Конец свадебному плачу... мне пора...
  -- Но еще светит день... и облака плывут, плывут...
   Аркадий закрыл глаза, забылся...
   Ни прибой, исполняющий реквием, ни подземный гул, напоминающий рычание своры собак, ни ползущие мокрицы не привели Аркадия в чувство...
  
   Утро было белое от инея и тумана, что полз по воде...
   Появился Бенедикт...
   "Холодно, но очаровательно... я ничем с этим миром не связан, но смена времен года меня трогает, радует сердце... даже облик этих диких иссеченных скал кажется привлекательным, изящным...
   Цветы и листья осыпаются сами собой... без участия ветра...
   Грустная картина... чередование печали и радости, но это не похоже на чередование несчастья и благополучия...
   Почему это так?..
   Солнце тонет, превращает воду в вино... и возвращается из воды вместе с утром...
   Что Аркадий здесь делал?.. жил в пещере нимф...
   Нашел он там то, что искал?.. вряд ли...
   Помню, он говорил, что нашел мост, перекинутый на другой остров...
   Увы, мост непоправимо сломался, так что не осталось возможности ни пройти, ни вернуться...
   Что это?.. я слышу голоса, окликающие меня, смех... уловимы и другие признаки человеческого пребывания...
   Почудилось... нет, ясно слышу голос примадонны... она возбудила неудовольствие мэра сообщением о своих тратах и долгах... наговорила такого... с ума можно сойти, что и случилось с мэром...
   Да уж, выглядел он внушительно, был подобен чурбану...
   А жена его была очаровательна своей утонченностью, но стала такой же, как он... и это прискорбно... не отказывалась она и выпить, несмотря на смущение... и курила, что вообще отвратительно...
   Мэр исчез, и она исчезла в один прекрасный день...
   Я помню ее... в 13 лет в ней было столько скрытого очарования... и все это рассеялось как дым...
   Лучше не дожидаться, когда облик станет безобразным... а запах ужасным... старики воняют, невозможно снести... и спать не спят, как следует... то одно, то другое... и потом эти мысли...
   Ну что ж, можно жить и так...
   Помню, примадонна сидела в инвалидной коляске на надувных шинах и смотрела, как вороны таскали из пруда лягушек...
   Меня это зрелище несколько отрезвило...
   И все же она была изящна и интересна...
   Мои мысли о ней выглядят немного бессвязными... и доставляют одно только беспокойство, воскрешая минувшее, напоминая о нем... оно как изменчивый облик глициний...
  
   Бенедикт осторожно просунул голову в расселину, прислушиваясь чутко и тревожно...
   Пифагор, пес Бенедикта завыл...
   "Вот и слова утешения Аркадию..." - подумал Бенедикт
  -- Аркадий умер... и все ему безразлично... или нет?..
   "Как странно не умереть... жить... что за мысли?.. безумен я... желанья мои в беспорядке... я хочу вдруг проснуться... и хочу, чтобы сон длился, длился... и плыли облака... плыли, плыли...
   Сон этот не весь остался в памяти... сумрачный, обманный...
   Помню, объятья, стыд... от волнения я вдруг ослаб... или я целовал воздух?.. нет, нет, она была... я все еще дрожу от возбуждения... она искала наслаждения, но, увы..."
   Бенедикт запел плач... умолк...
   "Неужели все так безнадежно?.. нет, не верю...
   Вот так и раскрывается сущее, не достойное ни слов сожаления, ни желаний...
   Режиссер всего этого бог, а мы актеры... он очертил границы, в пределах которых мы можем двигаться... он же определил темы диалогов и монологов, и умыл руки...
   В конце концов, он потушит софиты и невозмутимо и бесстрастно поставит на всем этом действе точку... или многоточие, чтобы начать все заново уже без нас..."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Юрий Трещев "Чудо о Розе"

  
  
  
  

151

  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"