В этом доме темном никто не живет,
Заколочен старинный дом.
Стороной обходит его народ,
Даже бомж обходит кругом.

И качаются темные старые ели,
Скрипит забор, окружавший дом.
И ветер, проникнув в ставни и щели,
Разносит письма в доме пустом.

Мать хворала, под осень совсем слегла,
Умерла под самый Покров.
Сколотил ее муж сосновый гроб,
Занавесил все зеркала.

Хмурые люди за гробом шли,
Шла и дочь, накрыв косы платком.
Шли по грязи, но гроб кое-как донесли
И домой вернулись молчком.

А потом на поминках много жрали и пили,
Много пил и приезжий хохол.
Говорил, что он с Крыма. Говорил, что убили
Брата, и мстить он сюда пришел.

Но врагов не нашел, они тронулись с места,
За собой замели все следы.
Говорил, что найдет он в Сибири невесту,
И домой увезет, где сплошные сады.

Он с девчонкой сидел, ей рассказывал сказки
Про далекий зажиточный край,
Где платан у кафе, теплым солнцем обласкан,
Берег моря и солнечный рай.

Дом на склоне стоит, а не около трассы,
Виноградом и хмелем увит.
А когда ты стоишь на открытой террасе,
Можно слушать, как море шумит.

В огородах своих, говорил, не сажают
Ни картошку, ни портулак.
Солнце щедрое жжет, и под ним вырастают
Конопля и кровавый мак.

Покури же, молодка, забудется горе,
Поверну для тебя время вспять.
Ты увидишь опять на крутом косогоре
Светлый призрак - любимую мать.

Гостю доброму в хате она постелила,
Полотенца с зеркал убрала.
И всю долгую ночь она гостя любила,
И весь день, как ребенок, спала.

Позабылося горе, былые печали
Улеглись, поросли лебедой.
Отец водкой глушил свою боль и отчаянье,
Она память глушила травой.

В ночь морозную сон ей пригрезился вещий, -
В хате кровь, черный стелется дым.
И хохол в тот же вечер собрал свои вещи
И сказал: Уезжаю в Крым!

- Ну а я? - она руки целуя ловила.
Он прикрикнул: - Уймись ты, бля!
Ну, любил, Разлюбил. Все, что было забылось
И закончилась конопля.
 
Нарыдавшись, легла. Ждала снов своих южных,
Чтобы солнце, и пляж, и прозрачный туман.
Но приснился ей ветер холодный и вьюжный,
И за окнами - белый буран.

А на утро утих, успокоился ветер,
В поле стало белым-бело.
Поняла она вдруг, что одна на свете,
И что в жизни не повезло.

А потом отец стоял на крыльце. Был светел
Сад под полной луной и студена ночь.
Дочь узнал в ночном силуэте,
Неподвижно стояла дочь.

- Спать пойду. И ты не стой на морозе!
Было утро, той ночи краше.
Дочь в саду стоит, и все в той же позе.
Охнул, - труп в петле неподвижен, страшен!

На тихой улочке под липами
Соседка слышала сквозь сон
Шаги, и судорожное всхлипывание,
И хрип, переходящий в стон.

Дочь снесли на погост. По весне
Взял отец рюкзак, топор и ушел.
Может, сгинул, пропал в чужой стороне,
В старый дом уже не пришел.

В этом доме темном никто не живет,
Ну, а может, никто и не жил.
На могилах летом сидят бомжи,
В доме ветер гуляет да крышу рвет.